Мор. Прямо в сердце

Глава 3

Сколько девчонки меня не уговаривают, но в воду идти так и не соглашаюсь. Не боюсь, просто… Народу тьма-тьмущая. Хуже, чем в Кабардинке в самый разгар сезона. В реке можно разве что постоять и потереться боками с парочкой своих соседей. Поэтому, все-таки наполовину оголившись, остаюсь сидеть на песке в коротких джинсовых шортах и топе от купальника. Достаточно консервативном топе, который больше похож на спортивную маечку. Ну а девчонки вовсю плещутся в Дону, насколько позволяет пространство, периодически зазывая меня к себе, на что получают твердый отрицательный ответ. Мне неплохо и здесь.

Остаток дня проходит здорово. Обсохнув после купания, все отправляются к столу, где нас ждет мясо только с огня, свежие овощи, закуски, ну и алкоголь, конечно.

Веселые разговоры и взрывные споры, забавные истории и тихие личные беседы, все смешивается в гул голосов и звуков, блуждающих между деревьями. Новые знакомства, интересные люди, непривычная обстановка, все эти моменты заставляют все время быть начеку, сердце стучать быстро-быстро, а взглядом цепляться за детали, которые помогают запомнить тех, кто стал интересен. Необычный маникюр. Шрам. Родинка. Цвет глаз. Надпись на футболке.

Солнце садится и музыка на танцполе, организованном для всех факультетов, становится громче. Сегодня здесь разрешено шуметь, ведь на базе только мы. Я то думала, что вечером территорию накроет спасительная прохлада, но начинается настоящая жара.

– Я больше не могу! – кричу двум «Эл», подскакивающим в такт зажигательной композиции.

– Слабачка, – хором отзываются девчонки и хохочут.

Отхожу к беседке, стол которой выполняет функции барной стойки, и хватаю бутылку минеральной воды и стаканчик. Минералка внезапно исчезает из руки, и я оглядываюсь назад, встречая насмешливый взгляд карих глаз. Вит галантно наклоняет голову и, как настоящий бармен, наполняет стакан, который все еще держу в руке.

– Позвольте поухаживать за вами, – говорит достаточно громко, чтобы перекричать музыку.

– Спасибо, – отвечаю, улыбаясь, и делаю спасительный глоток.

Еще одна попытка с пивом была неудачной. Даже холодным этот напиток не показался мне ни на йоту вкуснее, а испытывать судьбу колой и коньяком и вовсе не собираюсь. Тем более, что коньяк в пятилитровых бутылках не вызывает никакого доверия.

Выбрасываю пустой пластиковый стакан в коробку под столом и замечаю пристальный и внимательный взгляд. Взгляд Вита, обращенный на танцпол. Легкая улыбка трогает его губы, и я с интересом вглядываюсь туда же куда и он, ожидая увидеть его девушку, но… Это Аня.

Она танцует с полуприкрытыми глазами в каком-то странном режиме экономии энергии, но при этом умудряется делать это так гармонично. Каждое ее движение плавно вытекает из предыдущего, будто заученный танец, но все выглядит так непринужденно и легко, что это вряд ли на самом деле так. Аня открывает глаза, поднимая темные завитки локонов вверх, касаясь ладонями висков, и точно знает куда смотреть. Их с Витей взгляды сплетаются, практически вижу этот канат, натянутый от него к ней.

Может быть, я дура, но думаю, что эти двое испытывают друг к другу чувства. И они далеки от дружеских. Так же как от Земли до Луны. Вибрация мобильного телефона в заднем кармане шорт отвлекает от наблюдения и выводов, которые мне и не следует делать. «Мама», – подсказывает экран. Нужно ответить, не хочу заставлять ее волноваться.

Чтобы сбежать от слишком громких басов и не всегда приличных слов песен, приходится спуститься к Дону. Ступаю на широкую деревянную пристань, набирая номер родительницы. Пока слушаю длинные гудки, разглядываю черные очертания деревьев другого берега, отражающиеся в воде, а вдоль кромки нашего замечаю несколько силуэтов. Парочки, решившие уединиться. Романтично…

– Привет, кнопочка, – доносится до меня голос матери со следами тревоги.

Я написала ей сообщение о сегодняшней поездке, но, видимо, у нее были занятия в музыкальной школе допоздна и освободилась она только сейчас.

– Привет, мамуль.

– Как ваше посвящение?

– А как ты думаешь? – хмыкаю я.

– Дикие танцы и куча выпивки, – произносит она довольно спокойно для человека, чья несовершеннолетняя дочь находится в центре всего этого. Просто она знает, что я всегда была слишком ответственной, чтобы совершать глупые и необдуманные поступки.

– Ага, – вдыхаю речной, тягучий воздух с еле уловимыми нотками дневной жары и духоты.

– Симпатичные парни?

– Мам! – возмущаюсь, а затем тихонько смеюсь.

Ей не терпится уже начать обсуждать со мной романтические отношения, но я никак не могу предоставить ей возможность.

– Ладно, развлекайся, – тепло говорит мама.

– Спасибо. Я позвоню завтра. Пока.

– Пока. Я люблю тебя.

– И я тебя.

Разворачиваюсь и чуть было не лечу с пристани в воду, делая шаг назад. Два парня стоят с другой стороны, загораживая мне проход. Нехорошее чувство оседает в животе, и будто что-то холодное и скользкое касается ладоней.

– Мамочка волнуется? – спрашивает один из парней, неприятно усмехаясь.

Они выходят на середину деревянной платформы, и по их нетвердым шагам можно точно понять, что выпито было немало и, возможно, совсем не пива.

– Как насчет ночного купания? – раздражающе весело произносит второй.

Я их не знаю. Они не строители, но, скорее всего, тоже первокурсники. Глупые пьяные шутки кажутся веселыми только подросткам или идиотам. Иногда, конечно, эти два пункта сливаются воедино и, вуаля – получаются вот такие типы.

– Ты что, язык проглотила? Говорить хоть умеешь? – легкий налет злости слышится в голосе, и, пока высокий парень делает еще один шаг ко мне, прикидываю, с какой силой должна его толкнуть, чтобы не улететь следом.

– Так-так-так… – новый, но на этот раз знакомый голос доносится из-за спин двух пьяниц, и мой страх вырастает в считанные секунды до запредельных размеров.

Что он здесь делает? Белые волосы, освещенные луной и едва дотягивающимся досюда светом фонарей, мелькают выше голов парней, и вот Морев стоит напротив меня, дерзко улыбаясь и глядя с неприкрытой неприязнью.

– Чего стоишь, замарашка? Ночное купание никто не отменял, – произносит Саша, кивая подбородком в сторону реки.

Пацаны противно ржут после его фразочки, а я продолжаю стоять не шелохнувшись. С троими мне точно не справиться, но, учитывая, что Морев выглядит абсолютно трезвым, можно попытаться договориться. Только вот недобрый блеск в его полупрозрачных глазах меня останавливает как раз тогда, когда уже собираюсь открыть рот.

– Раздевайся, – и снова смех двух тупых дятлов ставит жирную точку в конце его фразы.

Сглатываю, косясь через плечо на темную воду. Интересно, насколько там глубоко? Гляжу в глаза своему детскому кошмару и понимаю, что ничего не изменилось. Он все так же меня ненавидит. Парни дразняще выкрикивают мне «давай-давай», продолжая заливаться смехом. Морев медленно поворачивается, окидывая взглядом весельчаков, и холодно бросает:

– Концерт будет для одного. Проваливайте.

– Но, Мор… – начинает скулить один.

– Я сказал, валите, – рявкает, угрожающе дергаясь в их сторону, и пареньки, поджав хвосты, пятятся назад.

Толика надежды согревает грудную клетку. Может, он сделал это, чтобы помочь мне? Может, мы все-таки выросли из этой глупой вражды и… Ледяные шипы, брошенные в мою сторону одним лишь взглядом, убеждают в обратном.

– Ты же в купальнике, замарашка, – смотрит на мою шею, вокруг которой завязаны лямки топа. – Вряд ли тебе хочется ходить в мокрой одежде остаток вечера. Один заплыв, и мы в расчете.

– Я тебе ничего не должна, – отвечаю хрипло, еле найдя собственный голос.

– Я тебя спас.

– Тебя об этом никто не просил, – говорю спокойным дипломатичным тоном. Саша Морев, тот человек, которого я всегда боялась до чертиков, но при этом принимала каждый его вызов и никогда не сбегала.

Улыбка приподнимает уголок его губ и он наклоняет голову вбок. Нехорошо. Знаю, что так он обдумывает, как сделать очередную гадость в мой адрес более жесткой. В последний раз, когда он так смотрел, я нашла десяток лягушек в своем мешочке для сменки после уроков. Бррр… До сих пор дергаюсь, как вспоминаю.

– Тогда, может, позвать их назад? А по пути еще кого-нибудь прихватить.

Бросаю на него злобный взгляд, хватаясь за край футболки. Может, он блефует?

– Эй! – кричит Саша громко, опровергая эту версию.

Стаскиваю футболку через голову, и его довольная улыбка становится последней каплей. В эту игру могут играть двое. В конце концов так всегда и было.

Ответочку за лягушек в тот раз Саша тоже получил. Правда, способ я выбрала немного иной, терпеть не могу всяких скользких водяных обитателей. Полные кроссовки старательно подготовленной мной жевательной резинки ждали его пару дней спустя в раздевалке. Как же он орал тогда…

Закусываю губу, чтобы скрыть ухмылку, вызванную воспоминаниями. Давно уже я не творила чего-то подобного. После переезда, родителей даже в школу не вызывали ни разу, а вот до… Мы с Моревым минимум раз в неделю умудрялись что-нибудь вытворить, стараясь насолить друг другу.

Быстро скидываю шорты и кладу на них свой мобильник, а затем, закрывая нос рукой, прыгаю с моста в воду. Нужно действовать быстро и убедительно, если я хочу, чтобы мой план сработал.

– Черт! Ногу свело, – кричу, вынырнув, и, хватаясь одной рукой за край мостика, вторую протягиваю Мореву. – Помоги!

Он бросается ко мне чисто инстинктивно. Видимо, человек в нем еще умер не до конца. Но даже этой его хорошей части придется сейчас немного поплавать вместе с засранцем, которым он как был, так и остался.

Ладонь Саши касается моей, и я тут же со всей силы дергаю его на себя, скидывая вниз. Хлопок за спиной означает отличное завершение моей маленькой мести. Бросаюсь к старой железной лестнице, расположенной на левой стороне пристани, чтобы как можно скорее убраться отсюда. К сожалению, вылезти по-другому сама я действительно не могу. Добравшись до спасительного подъема, хватаюсь за холодный металл, но свобода прямо передо мной закрывает свои двери. Промокший Морев, преграждая мне путь, зловеще улыбается и качает головой, безмолвно обещая скорую расправу. Видимо, ему легко удалось выбраться из воды сразу на деревянную платформу, причем гораздо быстрее, чем мне – доплыть до лестницы.

Снова оба летим вниз и устраиваем небольшую потасовку в воде. Саша почти сразу выталкивает меня на мелководье. Глубина всего по пояс, но мы барахтаемся как младенцы, не давая друг другу подняться. Его руки проворнее и ловчее моих. Он меняет захваты, при этом не забывая при каждой удачной возможности опустить меня под воду с головой, но после секундной пытки поднимает обратно. Самое странное, что мне не страшно, и не больно. Каждое его движение и прикосновение выверено настолько, чтобы быть крепким, но не причиняющим никакого физического дискомфорта.

Плеск воды смешиваются с тихим смехом, который становится все громче и ярче. И это не только мой смех. Улыбка на его лице, которую чудом успеваю заметить сквозь капельки воды, падающие с ресниц, возвращает того самого Сашу Морева, которого я знала когда-то. С кем бесилась и по-своему веселилась. Он мог быть жестким и безрассудным, мстительным и противным, но не жестоким. Он никогда не причинил бы никому вреда по-настоящему.

Так к чему этот цирк? Зачем он строит из себя хулигана? Не задумываясь о последствиях, касаюсь его щеки, пока он удерживает меня лицом к себе, схватив за талию. И мысленно задаю вопрос, ища ответ в его глазах, потому что точно знаю: вслух не смогу его услышать.

Морев замирает под моей ладонью, но завеса его эмоций становится только плотнее. Не пробиться. Пользуясь его замешательством, вырываюсь из захвата и бросаюсь в левую сторону, чтобы обогнуть «злодея» и выбраться на берег. Саша быстро приходит в себя и следует за мной, давая всего пару секунд форы. Загоняя в заросли высоких камышей рядом с пристанью, он, хищно улыбаясь, движется на меня. Мы часто менялись ролями, но в итоге он всегда охотник, а я всегда жертва.

– Кажется, твоя подружка пришла поздороваться, – говорит он, глядя чуть левее места, где нахожусь я.

Все еще чувствую ногами дно, но приходится стоять на носочках, чтобы держать всю голову над поверхностью воды. Зато Морев, благодаря собственному росту, спокойно стоит на ногах, а вода доходит ему лишь до основания шеи.

– Мореева, скажи «привет, змейка».

Ели слышно пискнув, бросаюсь вперед, подгоняемая паническим страхом. Сейчас мне абсолютно все равно, как это выглядит, главное убраться подальше от этого мерзкого существа. Впечатываюсь в крепкую и кажущуюся безумно горячей по сравнению с температурой воды грудь и, словно обезьянка, вскарабкиваюсь наверх, обхватывая руками шею, а ногами талию. Морев, быстро сориентировавшись, подхватывает меня одной рукой под ягодицы, приподнимая, но я, не обратив особого внимания на положение, в котором мы оказываемся, просто крепче прижимаюсь к нему, устраивая подбородок на плече и вздрагивая от страха.

– Такая же трусишка, – его насмешливый тон хуже ведра с помоями. Обманщик. Он меня подловил.

Собираюсь отпихнуть Морева, но шум чьих-то голосов с пристани сбивает с толку. Уже успев отклониться назад, сижу на руках у своего, можно сказать, давнего врага лицом к лицу.

– Тихо, – шепчет Саша, убирая прядь моих волос, зацепившуюся за нижнюю губу.

Слишком медленно. Слишком аккуратно. Слишком нежно. Интимность положения заставляет испытывать странный набор эмоций: смущение, немного страха, волнение, желание… Держусь за Сашины плечи, а его пальцы еле касаясь гладят мою шею, и указательный ложится на венку с бьющимся пульсом.

– Это от страха? – задает совершенно неожиданный для меня вопрос, под шум удаляющихся голосов незваных гостей нашего цирка водяных. Легкие, кажется, забывают, что после вдоха должен идти выдох.

– Да, – отвечаю сбивчиво.

Мгновенно оказываюсь скинута вниз, и теперь вода отчего-то кажется жутко холодной. Эй, кто набросал в реку льда? Оказываюсь на поверхности и начинаю отфыркиваться, так как от неожиданности наглоталась мерзкой жидкости. Морев хватает меня за подбородок, нависая сверху, и тот, кого я вижу перед собой, настоящий комок ярости и ненависти.

– Тебе стоит бояться меня больше, чем змей, – злобно проговаривает он и, резко развернувшись, уплывает, оставляя меня дрожать. Дрожать от холода и страха. Но это сковывающее чувство вызвано не змеей и не Сашей Моревым, а тем, что я ощутила рядом с ним минуту назад, пока не вырвался этот зверь.

***

Бесит. Как же она бесит. Прогоняя эти мысли в своей голове снова и снова, промокший насквозь Морев поднимается по бетонной полуразвалившейся лестнице. Остановившись наверху, он бросает мимолетный взгляд назад, замечая, как Настя укрывается в зарослях возле берега.

Хочет переодеться здесь? Ну что за безрассудная идиотка? Хотя, расхаживать в одном купальнике среди пьяной толпы студентов может быть еще более глупым решением.

Среди высокой травы и веток мелькает обнаженная спина и хрупкие плечи, и Саша тут же отворачивается, ощущая покалывание в ладонях. Буквально две минуты назад он касался ее мягкой влажной кожи… Он поспешно осекает сам себя, не давая мыслям уплывать дальше в этом направлении. Он не должен к ней приближаться. Нужно было просто прогнать этих двух пьяных дебилов и уйти. Это не выглядело бы как помощь лично ей, ведь в этом году он приехал на Дон в числе команды алко-контроля, проследить чтобы «синие» первокурсники не натворили дел и не перекалечились. Собственно, он просто выполнял свою обязанность, но что-то просто не дало ему уйти, оставив ее в покое. Видимо, разум все еще помнит старые привычки. Смеяться и издеваться над этой замарашкой всегда было одним из его любимых занятий. И кто знал, что Настя сама с удовольствием включится в борьбу?

Нет… Нельзя. Он вновь останавливает поток собственных мыслей, но внутренний зверь, заприметив старую, так и не угодившую ему в лапы добычу, уже навострил уши в ее сторону. Нет-нет. Никаких игр, никакой нелепой вражды. Ее не должно с ним ничего связывать. Нужно просто держаться от замарашки подальше. Зачем она вообще вернулась? Этот вопрос последнюю неделю мучает Морева, не давая думать ни о ком и ни о чем другом.

Саша отходит от спуска на пляж и укрывается под грустно опущенными ветвями старого толстого дерева неподалеку. Он замечает Ваню и Никиту, которые приставали к Мореевой на пристани. Они уже обжимаются с какими-то девчонками, сидя на земле возле одного из домиков, выделенных электромеху. Сложно сказать, кто из них кого лапает, потому что девки так-то не промах. Они обе оседлали своих партнеров и извиваются, будто у них соревнование на гибкость и «шлюшность» одновременно. Но даже если эти двое парней обезврежены, Саша все-таки хочет последить за обстановкой.

Таких как они, здесь примерно процентов пятьдесят, следующие тридцать все еще опасны, а оставшиеся либо спят, либо патрулируют, как и Мор. Он бы и сам не прочь надраться, но боится, что тогда может стать опасней, чем все остальные вместе взятые.

И это не из-за Насти. Не из-за нее! Он просто приглядит за спуском к реке, чтобы нетрезвые студенты не лезли в воду. Только поэтому. По крайней мере, он пытается убедить в этом самого себя.

Мор достает из карманов вымокшую пачку сигарет и, злобно выругавшись, ищет у кого бы стрельнуть так необходимое сейчас табачное успокоительное, потому что телефон-то тоже искупался и теперь не реагирует ни на какие манипуляции с кнопками. Трубу не особо жаль, но она ему действительно нужна и там хранится важная и нужная информация. А то, что эта неприятность случилась из-за этой глупой девчонки (в мыслях у Мора слова, конечно, куда похлеще), выводит из себя ещё больше. Если он не включится, ей придётся ответить. К Сашиному облегчению, мимо проходит хмурый парень. Он, резко отнимая сигарету ото рта, бросает перед собой окурок и топчет его ногой. «Не дала», – насмешливо думает Мор.

Но несмотря на явную раздражительность, паренек оказывается щедрым и, оставив Сане почти полную пачку, удаляется, громко рассерженно топая, успев бросить напоследок «от девок одни проблемы». Закурив, Морев вглядывается сквозь сизый дым в быстро удаляющуюся фигурку девушки, сжимающую в руке мокрый купальник. Саша мысленно соглашается со своим новым знакомым. Он сам даже не надеялся увидеть снова эту свою проблему, после одного знойного летнего дня четыре года назад. Он думал, что они тогда попрощались навсегда.

Четыре года назад

Гляжу в полные слез небесные глаза и еле сдерживаю внезапный порыв притянуть ее к груди. То, что я сижу перед ней на корточках, даже хорошо.

– До конца жизни? – переспрашиваю я, кривя губы из-за глупости ее слов.

– Мы переезжаем. Папе предложили в Воронеже новую должность, – поясняет Настя, стирая соленые капли ладонями.

Усмехаюсь, качая головой. Что за идиотка? Напридумывала сама себе проблем и ревет почем зря.

– А конец жизни-то причем? Закончишь школу и сможешь уехать куда захочешь.

Мореева смотрит на меня так, будто я признался ей в любви или открыл страшную тайну, что на самом деле Зимин гей и им точно никогда не суждено быть вместе.

– Но родители… – начинает она, а в глазах легкой дымкой виднеется сомнение.

Поднимаюсь на ноги, глядя на нее с укором сверху вниз.

– Это твоя жизнь, все решения принимать только тебе. Просто выбери дорогу и никуда не сворачивай.

Она сдержанно кивает, а ее плечи перестают подрагивать и расслабленно опускаются.

– Ты прав.

– Мне будет не хватать наших перепалок, – признаюсь я, не сумев сдержать доброй улыбки.

Моя ненависть к этой девчонке уже давно прошла. Возможно, ее и не было никогда. Просто внимание Насти мне удается привлекать только какой-нибудь фигней, ведь в фокусе всегда только Димка. Но теперь это не важно. Мореева уедет, а я продолжу жить здесь. Буду играть в баскетбол, тусоваться с ребятами и готовиться к экзаменам. Наши пути расходятся. Это, наверное, даже к лучшему. Влюбиться в девушку, которая с ума сходит от твоего лучшего друга – нереально противная фигня.

***

Утро после практически бессонной ночи начинается после обеда. Вчера было все: танцы до упаду, ночное купание, не совсем запланированное, конечно, но даже оно не испортило вечер, а после разговоры до утра. Сколько тайн и секретов было разболтано пьяными девичьими языками, но я только слушала и собираюсь сохранить эти истории, а лучше и вовсе забыть.

Глядя на лица ребят, сразу можно сказать, кто как провел эту ночь: припухшие губы, взгляд из-под немного опущенных век и расслабленные движения – хорошо, а расстроенная мордочка панды, трясущиеся руки и робкий вопрос «а что вчера было вообще?» – плохо.

Сборы проходят в относительной тишине. Студенты медленным муравьиным строем тягают вещи в автобусы и грузятся в машины. Посвящение удалось. Это был неплохой опыт. Я сделала важные выводы, например, что нельзя ходить к реке одной, когда вокруг куча пьяных идиотов. А также завела несколько интересных знакомств. Ради этого стоило приехать.

Проверив в последний раз, все ли мы с девчонками забрали из комнаты, в которой ночевали, выбегаю на улицу, но после грубого толчка вновь оказываюсь в домике. Морев стоит передо мной, а злость выплескивается из его глаз, прожигая пол и оставляя темные отметины. Ой, нет. Снова воображение разыгралось.

– Мореева, – рычит он.

Хлопаю глазами, делая инстинктивно полшага назад. Что опять? Я ничего не сделала, кроме…

– Ты утопила мой телефон, – после слов в меня летит черная маленькая коробочка, и благо у меня хватает реакции поймать ее руками, а не лицом. – В понедельник он должен работать.

– Я что, похожа на волшебницу? – растерянно произношу, глядя на смартфон, который вряд ли можно спасти.

– А я на того, кто будет торговаться? – иронично вскидывает бровь, которая на контрасте с волосами кажется темно-серой.

И зачем он покрасился? Буйство гормонов? Хотя, не хочется это признавать, но ему даже идет. Саша смахивает на какого-нибудь фентези персонажа. Злющий ледяной тролль Мор. Собственные мысли веселят, и улыбка внезапно касается губ. Саша, заметив это, хмурится и сжимает рот в тонкую линию. Ой-ой.

– Ты виновата, исправляй! – строго выпаливает он и, резко развернувшись, вылетает на улицу.

Прекрасно. Кажется, он стал совершенно неуправляемым. Одно из главных качеств Саши Морева, которое нельзя не уловить даже при первой встрече, – импульсивность. Ему нужна секунда, чтобы завестись, и столько же, чтобы остыть. Но это бесит. Серьезно. Как я могу починить телефон? Станцую вокруг него ритуальный танец, взывая к богам смартфонов?

Плетусь к автобусу, размышляя над решением внезапной проблемы, сваленной на меня, и на половине пути встречаюсь с расстроенной Аней.

– Привет, – тихо произносит она и опускает голову ниже, закрывая лицо волосами.

– Привет. Эй, что-то случилось?

– Ничего нового, – отвечает Эн, а после смачно шмыгает носом. – Парни такие козлы.

Обнимаю ее за плечи одной рукой, потому что слова сейчас все равно не помогут. Как же я с ней согласна…

– О, Аннет! – кричит Вит. Он стоит на порожке автобуса и, удерживаясь одной рукой за край дверного проема, наклоняется в нашу сторону. – Ты прекрасна этим утром, как никогда. Театрально вздохнув, Витя спрыгивает на землю и хватается за грудь. – Жаль, что ты обещана не мне.

Аня, проводит ладонями по лицу, наверное, чтобы смахнуть слезы и, смеясь, глядит на друга.

– Не все, – отмечаю я вслух, и она с пониманием еле заметно кивает.