Мораль ментального мага

Глава 6. Глубокие сомнения

Последнюю пару Исса прогуляла, общаясь с отцом, поэтому сразу после предпочла, как настоящая отличница, наверстать упущенное: переписать у Ло конспект и «обиходить» лекцию по философии, чтобы не было стыдно потом предъявить вредному преподавателю. Тишина в комнате очень этому способствовала, подруги где-то пропадали по своим делам. Наверное, Веля с Морознем, а Айнур — в какой-то весёлой компании. Она проявляла куда меньше старания в учёбе и в начале семестра предпочитала гулять и развлекаться, уделяя занятиям минимум внимания.

Исса не ждала их обеих раньше позднего вечера. Закончив с конспектом, села почитать и почти уже собралась идти на ужин, когда неожиданно рано вернулась кентаврида. Принесла новые мелкие сплетни — малоинтересные, но змея всё равно порадовалась. Мир вокруг продолжает жить, а не замер в ожидании, наблюдая за Иссой.

Стоило помнить об этом постоянно, а не мучиться эгоцентрическими глупыми фантазиями.

— Исса, а ты очень сердишься на Ямана? — всё же не вытерпела Айнур через некоторое время.

— Не знаю, — змея не стала отмалчиваться и уходить от ответа. — С одной стороны — вроде бы не должна, он же из-за меня разволновался. А с другой — повёл себя как придурок, и вообще-то стоило сначала со мной встретиться, прежде чем делать выводы. Не говоря о том, что это низко и подло — нападать на человека, который заведомо слабее тебя. Цитрин себя гораздо лучше повёл в этой ситуации, а ведь он преподаватель и мог воспользоваться этим…

— Яман раскаивается, — осторожно сказала Айнур.

— С чего ты взяла?

— Честно говоря, он ко мне подходил и расспрашивал, — легко сдала она парня. — По-моему, он понял, что вытоптал посевы.

— Прогресс, — фыркнула Исса. — Интересно, когда он догадается сказать это мне, а не искать обходные пути. Просил повлиять?

— В общем да, — вздохнула она. — Но ты не думай, я сразу сказала, что ничего такого делать не буду, пусть и не думает. Но я бы простила. Всё-таки если так ревнует — значит, любит.

— Себя, — непримиримо возразила Исса. — Потому что, когда любят, стараются не обидеть и не подставить любимого, а не вот так.

— Я очень надеюсь, что вы помиритесь, — вздохнула Айнур. — Вы такая красивая пара!

Разговор прервало появление Велицы, которая несла небольшую, меньше ладони, простенькую шкатулку — или даже картонную коробку, раскрашенную под дерево.

— Исса, а тебе опять посылка.

— И опять без карточки? — скривилась она. — До чего он упрямый…. Зачем ты взяла? Надо было отказаться!

— Посыльного пожалела, — бесхитростно призналась она. — Очень он плакался, что будут проблемы, если посылку не вручить. Да посмотри хоть, ужасно интересно, что твой менталист придумал опять! — улыбнулась она. — А потом вернёшь.

— Он не мой и мне не интересно! — отрезала Исса.

— Ну ладно, ну что тебе стоит? Открой! Честное слово, я бы сама уже открыла, но тут привязка к ауре. Никто же не заставляет возвращать нераспакованный подарок, а?

— Мне кажется, это плохая идея, — вздохнула змея, борясь с собой. — Зачем?..

Неправильно, и надо вернуть, но… Веля права, интересно же!

— Как это зачем? Из любопытства. Честно говоря, я восхищена и немного завидую, — засмеялась она. — Он ужасно красиво ухаживает. Тонко, ненавязчиво, и постоянно сохраняется интрига, что ещё придумает. Коробочка совсем лёгкая, я теряюсь в догадках!

Змея ещё пару мгновений поколебалась и сдалась. Проклятое любопытство.

Коробка действительно оказалась совсем простой, картонной. Исса слегка встряхнула её, но внутри ничего не гремело и не перекатывалось, да и на кондитерские изыски, судя по весу, не походило. На всякий случай проверила магией как умела и почувствовала слабый отклик — кажется, той самой привязки к ауре.

Крышка откинулась почти без усилия. Исса вздрогнула от неожиданности — и все три девушки восхищённо ахнули.

Из коробочки тонкими радужными струями потёк неосязаемый искристый туман, полился тихий птичий щебет. Клок тумана, оторвавшись, вспорхнул большущей лазоревой бабочкой, с крыльев которой осыпалась мерцающая пыльца. За ней отправилась следующая, огненно-рыжая.

Иллюзия разворачивалась медленно, с некоторой даже торжественностью, выбираясь из простой картонной коробки и заполняя комнату. И вот уже волшебные цветы распускаются на зелёных лианах, затянувших стены, бабочки кружат, опускаются на лепестки, на волосы, на подставленные пальцы — невесомые, неощутимые, но кажущиеся настолько реальными, что сложно удержаться и не прикоснуться. А тишину заполняет пение птиц, шелест ветра и далёкий, едва уловимый шёпот морского прибоя. Не хватало только запаха — но его прекрасно дорисовало воображение.

Иллюзия длилась недолго, всего несколько минут. Всё это время девушки боялись пошевелиться — и некоторое время после, когда иллюзия столь же мягко и неспешно угасла, как раскрывалась.

— О-бал-деть, — первой нарушила молчание Велица. — Цитрин знает толк в красоте.

— И возвращать нечего, — пробормотала Исса, заглянув в пустую коробку.

Та изнутри была целиком расписана рунной вязью, в некоторых местах которой раньше были приклеены простенькие кристаллы-накопители — совсем бросовые, с ноготь мизинца размером, — которые выгорели, выполнив свою функцию, и закоптили картон.

Обгорелый и бесполезный корпус фейерверка после праздника.

— Впечатляет, — признала даже Айнур. — Я никогда о таком и не слышала!

— Потому что иллюзии — штучная вещь, — ответила Велица. — Морозень мечтает стать иллюзионистом, у него как раз стихии подходящие — вода и воздух… Эту точно настоящий мастер делал!

— И если попенять Цитрину, окажется, что её делал какой-нибудь друг по знакомству и исключительно из любви к искусству, — проворчала Исса, чувствуя себя пришибленной и растерянной.

Стоило бы сердиться на упрямого дракона, который опять поступил по-своему, наплевав на все её возражения, но…. Как можно всерьёз злиться на того, кто подарил красоту? Просто — красоту. Такую, что от восхищения боязно дышать, и стоит закрыть глаза — перед глазами опять цветные бабочки, рассыпающие мерцающую пыльцу. Жаль только, не хватило времени их всех рассмотреть...

Боги! Как он это делает?

Менталист почти не знал её, вряд ли залезал в голову за ответами на вопросы — Исса уже достаточно разобралась в основах этой магии, чтобы не бояться подобного, — и уж точно не расспрашивал её друзей об интересах и увлечениях. Но как он угадывал?! Как выходило, что каждый его поступок, каждое решение попадало в точку?

Он, кажется, видел её желания и стремления насквозь, понимая даже лучше, чем она сама. Исса никогда не интересовалась иллюзиями, не бывала в иллюзорном театре. Хрупкие, неустойчивые, видения не умели подстраиваться под движущиеся объекты, они существовали сами по себе в некотором объёме — и девушка никогда не думала, что оказаться внутри этих чар может быть так прекрасно.

А Цитрин — знал, и угадал, что ей это понравится. Вроде бы — какая мелочь, ничего удивительного, любому бы понравилась такая красота! Вот только никому другому просто не приходило в голову ею поделиться. И дело совсем не в цене, не в затраченных усилиях, не в редкости и вычурности. Как с той орхидеей, которую стоило бы вернуть, но рука не поднималась.

Это восхищало и — злило. Потому что он так легко угадывал, цеплял, поступал по-своему и заставлял о себе думать. Думать о драконе тогда, когда гораздо сильнее должна задевать ссора с Яманом. Кентавр же из всех чувств вызывал только лёгкую досаду.

Сегодня все три соседки, задумчивые и погружённые в себя, легли пораньше. Даже есть не пошли, ограничились резервными бутербродами на общей кухне. Иллюзия оказала настолько сильное впечатление, что не хотелось разговаривать, а хотелось немного задержаться в нарисованном мире — пусть даже в собственном воображении.

На следующий день Исса ожидала подвоха со всех сторон сразу, поэтому была взвинченной и нервной, но занятия прошли спокойно. Вернулся со своего больничного осунувшийся и всё ещё ослабленный, но живой Коскун Тюн. Исса взялась помогать ему навёрстывать упущенное, и это пошло на пользу обоим. Причём змее — 4больше не занятие, а общество Шуна, лучшего друга пострадавшего и второго добровольного помощника. Этот добродушный жизнерадостный парень в дурацкой ситуации с личной жизнью старосты придерживался самой правильной стороны: наблюдателя. С одинаковым удовольствием беззлобно поддразнивал всех: Иссу, «группу поддержки обиженного соратника» и кружок сочувствующих менталисту.

Пара часов после занятий в такой компании прошла легко и незаметно, позволила отвлечься и расслабиться, в очередной раз напомнив себе, что личная жизнь — это далеко не всё, есть и другие важные интересные вещи.

В четверг лекция у Цитрина прошла настолько как ни в чём не бывало, что это впечатляло. Дракон с восхитительной лёгкостью игнорировал намёки, а на прямой вопрос от кого-то из парней в перерыве — в Пустоту подробности, откуда они вообще узнали?! — правда ли, что менталист побил Ямана, с незамутнённой искренностью в глазах поинтересовался, кто это такой.

— Парень нашей Иссы, боевик с четвёртого курса, — не растерялся одногруппник.

— Посмотрите на меня внимательнее, — рассмеялся дракон. — Я действительно похож на человека, который может побить боевика?

К счастью, на второй половине пары студенты окончательно втянулись в предмет и перестали шушукаться. Потом Исса шепнула подруге подождать её снаружи и замешкалась со сборами так, чтобы остаться последней.

— Господин Цитрин! — подошла она к преподавателю. — Я хотела сказать, что не приду сегодня на факультатив. И в понедельник тоже.

— Что-то случилось? — обеспокоился он.

— Можно подумать, вы не знаете, — насупилась она. — И так слухи ходят…

Дракон озадаченно приподнял брови, словно и вправду не понимал, потом задумчиво кивнул.

— Ну… Если вас это беспокоит, наверное, и правда лучше сделать перерыв, чтобы болтунам надоело, — проговорил он рассеянно. Исса вскинула озадаченный взгляд — она ожидала гораздо менее понимающей реакции. Менталист смотрел задумчиво, с непонятным выражением и едва заметной улыбкой в уголках губ. — Ступайте, не стоит опаздывать на занятие.

Отказаться от дополнительных занятий оказалось проще, чем убедить саму себя в правильности решения. Ответственная отличница внутри бунтовала против наплевательства на важную практику из-за глупых сиюминутных проблем, её слухи не волновали. Пришлось договориться с собой, что это временная мера, а там, может, ситуация разрешится, и занятия продолжатся. А пока можно выполнять те практики, которые уже показал менталист. Он же говорил, что тут важна тренировка и самостоятельная работа, и в этом точно не было никакого подвоха.

Остаток недели прошёл мирно. Яман держался поодаль, заговаривать с ним первой Исса не пыталась. Если Айнур права и кентавр раскаивается — пусть сам об этом скажет, а ей и так неплохо. Даже несмотря на то, что пару раз на неё порывались «повлиять» общие знакомые, кое-кто даже дошёл до угроз. Но змея не просто так училась на боевого мага, на жёсткость не задумываясь ответила жёсткостью — а начинать драку из-за такой мелочи никто не стал. Не стоило это вылета из университета.

Кое-кто из девушек, неровно дышавших к Яману, осторожно интересовался у Иссы, расстались ли они. Та только пожимала плечами и отправляла с этим вопросом к парню. Судя по тому, что тот ни с кем не сближался, наверное, всё ещё встречались.

Вот тоже ещё странность. Змея понимала, что реагировать на подобное должна как-то иначе — и на ссору, и на вопросы. Даже уравновешенная Велица в моменты редких размолвок с парнем неизменно впадала в уныние, плакала вечерами и не могла о нём спокойно говорить. Иссу же куда больше волновало поведение менталиста. Объяснить это было нетрудно, но совсем не хотелось о таком думать, и змея только уговаривала себя, что всё пройдёт.

Вечер шестицы скрасил танцевальный клуб с очередной встречей, куда Исса отправилась с облегчением и даже сумела поначалу расслабиться. Но через некоторое время поймала себя на том, что оглядывается по сторонам, то ли надеясь, то ли опасаясь увидеть светловолосую драконью макушку.

Непроизвольно Цитрин устроил новую проблему. Постоянно вспоминалась вечеринка после выставки, все партнёры невольно сравнивались с ним — и проигрывали. Кто-то с разгромным счётом, кто-то достойно, но всё равно результат был не в их пользу.

Исса на одном упрямстве продержалась достаточно долго, но в какой-то момент не выдержала. Удовольствия никакого, зачем тратить время? Лучше пойти в комнату и там заняться полезным.

Огромный комплекс зданий университета спроектировали и построили специально для него, ничего не пришлось переоборудовать и подгонять. На пустынном острове никогда не было городов или даже крупных деревень, только отдельные крошечные поселения. Отпугивал не столько зимний холод, сколько штормовые ветра, порой буквально сбивавшие с ног, и очень бедная почва, не способная родить достаточного количества травы для прокорма хотя бы овец даже в летние месяцы. Здесь только ловили рыбу и пытались добывать серебро. Но хороших, защищённых бухт Скалистый остров не имел, разрабатывать бедную породу оказалось невыгодно — жила слабая, прерывистая, а условия суровые.

Администрация и хозяйственные службы делили с библиотекой просторное трёхэтажное здание, в подвале которого стояли внешние портальные арки, а снаружи возле парадного подъезда начинался мост на соседний остров. С другой стороны располагалась большая круглая площадь, на которой в хорошую погоду проводились общие собрания. Её охватывало незамкнутое кольцо лекционного корпуса с разрывом на месте административного — пятиэтажная махина, в которой проводились все общие теоретические занятия и часть практических, не связанных с магией.

Остальные здания расходились от этого центра в стороны, словно лепестки от сердцевины цветка. Слева от моста — преподавательское общежитие между двумя студенческими, в каждом из которых имелись собственные технические службы вроде прачечной. Весь его первый этаж занимала огромная общая столовая, разделённая на секции, чтобы разбавить гул и хотя бы зрительно уменьшить толпу.

Справа от моста — инженерный факультет с многочисленными пристройками в дальнем торце. Деканат, кафедры и бесчисленное множество небольших кабинетов и лабораторий, в которых чем только не занимались. Инженеры, алхимики, артефакторы, портальщики — те, кто совмещал практическую магию с практической наукой. Именно инженерный факультет приносил наибольшее количество разрушений своими экспериментами.

Дальше шёл целительский факультет, который, несмотря на название, обучал по большей части не лекарей, а тех, кто разрабатывал медицинские заклинания, изучал людей и магию, болезни и последствия воздействия Пустоты.

Самый огромный и многочисленный, универсальный выпускал иллюзионистов, теоретиков множества направлений, бытовых практиков и ещё полсотни тех специальностей, о существовании которых сложно вспомнить с ходу, но без представителей которых невозможна полноценная жизнь современного мира.

Боевой факультет располагался на самом дальнем от моста конце университета, отделялся самым длинным переходом и обладал наибольшим количеством пристроек и павильонов, в которых тренировались студенты.

В каждом корпусе, в самом дальнем конце, располагались локальные постоянно действующие порталы, позволяющие попадать из корпуса в корпус быстрее. Ими не любили пользоваться, потому что порталы достаточно часто ломались, собирали очереди, и был велик риск задержаться ещё сильнее.

Танцевальный клуб квартировал в музыкальном зале, расположенном на самом верхнем этаже главного корпуса. Это место называлось «культурным уголком», потому что этажом ниже располагался небольшой университетский музей, а ближайшая галерея вела на крышу медицинского факультета, которую целиком занимал зимний сад, разделённый на две зоны — доступную для посещения и испытательную, где работали биологи.

Вокруг всего этажа тянулась галерея открытых балконов. В тёплую погоду двери туда не запирали, и можно было обойти вокруг корпуса поверху, пересекая спицы-галереи. На эту площадку выходили большие окна лекториев и залов, поэтому днём особой популярностью балконы не пользовались, мало ли кто и что изучает за окном, а вот вечерами любители посидеть находились.

Но это весной и в начале осени. Зимой двери запирались, балконы пустели и превращались в унылые, заметённые снегом уступы.

Исса добрела по коридору до начала перехода, ведущего в общежитие, и замедлилась. Судя по отзвукам голосов, в конце галереи кто-то стоял и весело болтал, а встречаться с людьми не хотелось.

Поколебавшись, девушка решила подождать. Перед началом галереи имелся небольшой холл, а по обеим сторонам его — широкие окна с низкими подоконниками, к одному из них змея и приблизилась. В этом небольшом зале по вечернему времени царил сумрак, а на пустынный балкон из окон перехода лился тёплый жёлтый свет, — всё это позволяло не таращиться впустую в непроглядную черноту за стеклом, а видеть кусочек снежной ночи.

Оттепель заканчивалась, но медленно и тихо. Она не сорвалась трескучим морозом, а ложилась сейчас на землю толстым снеговым ковром. Белые хлопья в полном безветрии падали мягко и торжественно, вызолоченные отсветами. Так красиво, что почти хочется оказаться снаружи, подставить ладони…

На родине Иссы очень редко шёл снег. Перед тем как приехать на Драконьи острова, она видела его всего два раза в жизни, в детстве, и с той поры сохранилось лишь ощущение чего-то волшебного и сказочного. Снег для неё стал символом обманчивости красоты в куда большей степени, чем все ядовитые твари родных лесов и прибрежной полосы. Мягкий, пушистый, кажущийся тёплым — холодный и исчезающий от прикосновения. Как ещё его воспринимать?

Но вот такой, за стеклом, он всё равно был красивым. Исса уселась на подоконник, пристроилась в углу и — засмотрелась, вскоре совсем забыв, что изначально намеревалась только дождаться ухода случайных студентов. Мимо несколько раз гулко простучали шаги, но змея не обращала на них внимания, а прохожие — не замечали её.

Снег падал, принося умиротворение.

Близкое к трансу состояние нарушила стремительная фигура, промелькнувшая за окном и взвихрившая белые хлопья. Исса даже вздрогнула от неожиданности и в первый момент подумала, что ей почудилось, но на глубоком снегу остались заметные следы. А через мгновение в вечерней тишине отчётливо щёлкнул отпираемый замок.

Змея не подозревала всерьёз, что в университет пробрался злодей. К тому же это не закрытая территория, а всё, что закрытое, — оно не здесь, и пройти туда не так-то просто. Но всё равно беззвучно поднялась с места, в два удара сердца накинула щит и шагнула за угол с атакующим заклинанием, трепещущим на кончиках пальцев готовой к удару руки.

— Стоять! Руки на виду! — тихо рявкнула она в спину дёрнувшейся от неожиданности фигуре в чёрном. — Кто ты и что тут делаешь?

— Добрый вечер, Исса. — «Воришка» нарочито медленно обернулся, подчёркнуто не делая резких движений.

— Вы?! — растерянно ахнула девушка. — А вы-то что тут делаете?

— Гуляю, — отозвался Цитрин.

— Здесь? — продолжила она недоумевающе.

— Почему нет. А вы тут кого сторожите?

— Никого, я видом любовалась, — пробормотала Исса.

— А можно мне? — Дракон выразительно двинул запястьями. — Так не очень удобно.

— Ой! Извините. Конечно, опускайте, — опомнилась девушка и развеяла чары. — Зачем вы вообще руки подняли?

— Ну знаете! Когда за спиной вдруг возникает сердитый боевой маг и грозит чем-то убийственным, лучше вести себя смирно, — широко улыбнулся он, приблизившись. И вроде бы не вплотную, и вроде правильно — зачем окликать за несколько метров, но всё равно стало беспокойно. — А у вас отлично получилось спрятаться. Я не почувствовал присутствия. Это определённо талант.

— Да я не пряталась, просто… Наверное, вышло что-то вроде транса. Случайно.

— Надо наловчиться достигать этого состояния разума быстро и сознательно, может очень пригодиться, — удовлетворённо заявил менталист.

— А как вы вообще могли меня заметить, если на вас артефакт? — нахмурилась Исса.

Не к месту, но смотреть на его руки и говорить об артефакте было куда лучше и проще, чем… чем всё. Чем разглядывать его целиком и уж тем более — отважиться поднять взгляд на лицо. Невысокому худощавому дракону очень шёл чёрный цвет — брюки, тонкий свитер с высоким горлом. Не к месту подумалось, что он, конечно, худой, но сложён очень пропорционально, в соответствии с золотым сечением, и… И вообще.

— Подобные мелочи артефакт не глушит, — спокойно ответил тем временем Цитрин, не заметив её смятения — или вежливо сделав вид, что не заметил. — Можно сделать и такой, но с ним…

— Больно? — предположила она, потому что он запнулся.

— Тяжело и противно, — подобрал менталист слова. — Настолько, что лучше бы больно. Этот — компромисс между удобством и результатом, с ним я ощущаю только поверхностные эмоции. Это можно сравнить с чтением мимики. А где вы, говорите, медитировали?

— Вот тут, за углом. — Исса махнула рукой и вернулась к подоконнику следом за любопытствующим драконом.

Тот с интересом оглядел место, несколько мгновений посмотрел на снег с улыбкой в уголках губ. Обернулся к растерянной Иссе, которая и сама не понимала, почему не уходит, а думает о том, что на фоне снега дракон в чёрном свитере должен выглядеть пугающе холодно, но красиво.

— Присаживайтесь, — радушно предложил он, устроился сам, вытянул ноги и осторожно прислонился спиной к холодному стеклу.

Исса слегка заторможенно кивнула и послушно села, но почти сразу опомнилась и заговорила:

— А почему вы гуляли ночью и именно тут? По-моему, на крыше преподавательского общежития есть зона отдыха…

— Из вас получится очень хороший боевой маг, — со странной улыбкой невпопад проговорил Книжник. — Вы уже думали, куда пойдёте после университета?

— Лучших выпускников всегда зовут в патрули. Это хорошая работа — насыщенная, полезная, почётная…

— Но ей вы заниматься не хотите?

— Почему вы так решили? — насторожилась Исса.

— Никакой магии и чтения мыслей, — заверил дракон. — Вы не назвали эту работу интересной и, кажется, совсем не в восторге от неё. Зачем делать то, что не хотите? Тем более вас, как понимаю, никто не заставляет. Или вы вообще не хотите становиться боевым магом?

— Нет, это как раз интересно, — улыбнулась она, расслабленно откинулась на стенку сбоку от окна. Тема казалась безопасной, почему бы не обсудить? Наверное, лучше было просто уйти, но неловко обрывать обычный вежливый разговор на полуслове. И в комнату всё ещё не хотелось. А Цитрин не нарушал ощущения успокоительного уединения — при всех тех смешанных чувствах, которые вызывал.

— Тогда в чём беда? Насколько понимаю, вы одна из лучших учениц, так что способности точно есть, и дело не в них.

— Ну… Я думаю о том, что было бы интересно стать музейным магом, но это сомнительная идея.

— Почему? — озадачился он. — Боитесь не потянуть? Да ну, бросьте! Я уверен, всё у вас получится.

— Спасибо, но… не в этом дело.

— А что? Только по знакомству берут?

— Да нет, наоборот. Это… Среди боевиков эта работа считается глупой. Несмотря на то, что с Пустотой приходится сталкиваться часто, к музейным пренебрежительно отношение. Не круто это. Как сравнить стояние за прилавком в чужой мелкой лавке и владение собственным ювелирным домом. И так полно боевиков, которые считают, что это неженское дело, а к музейному магу-женщине и вовсе отношение будет такое, что лучше с коллегами не встречаться. Да и карьеры никакой…

— Понимаю, — задумчиво проговорил он, прикрыв глаза. — Очень неприятный выбор.

— Вы так думаете? — глупо переспросила Исса, ожидавшая другой реакции. Например, заявления о том, что она мается дурью. Она даже подругам об этой идее не рассказывала. И родителям. Нет, они замечательные, они поддержат любое решение, особенно мама обрадуется такому выбору. Наверное, именно поэтому и не рассказывала.

— Я так делал, — усмехнулся он.

— И что выбрали?

— Ну я же тут. — Дракон широко повёл рукой.

— Да. Наглядно, — сообразила наконец Исса. Действительно, менталист, который сознательно предпочёл службе у императора место обыкновенного преподавателя, очень хорошо понимал её проблему. Выбора, правда, не облегчал. — И что вы почувствовали, когда выбрали университет?

— Облегчение. Громадное облегчение.

— Не жалеете?

— Это было самое разумное решение в моей жизни, и жалею я только о том, что долго не решался. Дотянул до того, что едва не стало поздно, — как будто с горечью усмехнулся он, но развивать тему не стал и не позволил собеседнице уточнить, продолжил: — Но вы не спешите делать выводы. Даже если пойдёте в патруль, вас же не обяжут служить там пожизненно, ничто не мешает, наприключавшись, уйти в музей. Или понять, что именно в этом и было призвание.

— Справедливо, — кивнула Исса. Всё-таки этот дракон и правда видел её насквозь. — А всё-таки, почему вы гуляли именно здесь? Можно пойти, например, полетать. Преподавателям же можно.

— Любовался. — Цитрин усмехнулся, не глядя в её сторону.

— Ночью? Чем?

— Ладно, будем считать, что вы меня поймали. Танцами. Я любовался танцами. — Менталист открыл глаза и искоса посмотрел на неё, не до конца повернув голову. — У вас замечательный клуб. Я отправился прогуляться, размял крылья, а потом вспомнил, что сегодня встреча вашего клуба, и решил полюбопытствовать.

— А не проще было войти? Вас бы не прогнали, — пробормотала Исса.

— Но вы бы наверняка смутились разговоров и слухов и ушли. Не хотелось портить вам вечер. Да к тому же и смотреть тогда стало бы не на что… — пробормотал себе под нос и опять отвернулся, прикрыл глаза.

— Вы следили… за мной? — с трудом выговорила она.

— Не следил, а любовался, — педантично поправил он и добавил со смешком: — Если бы следил, знал бы, что вы сидите тут, и не попался так глупо.

Неприятная, натянутая тишина повисела с минуту, может дольше. Исса никак не могла понять, как реагировать на сказанное и, главное, сделанное. Хотелось ругаться, но это глупо — если бы не случайность, она бы так ни о чём и не узнала, да и смотрел он не в окна спальни, ничего предосудительного. Опять. Потрясающая предусмотрительность…

Недовольство щедро разбавлялось смущением и, что уж там, удовольствием. Цитрин не походил на потерявшего голову от влюблённости человека, и всё же его отношение очень льстило, чем усиливало неловкость.

В итоге Исса решила поступить самым благоразумным, как казалось, образом: сделать вид, что всего этого не было. Он не говорил, а она не слышала, и они просто случайно встретились.

Первым нарушил тишину Цитрин.

— Так, а что это я расселся? Пойду, — решил он и внимательно уставился на Иссу. — И вам бы не стоило сидеть тут, от стекла холодом тянет.

— Доброй ночи, — не стала спорить она и тоже поднялась вслед за мужчиной. — Вы правы.

***

Это была плохая идея — в седмицу, как обычно, начинать день с тренировки. Лучше бы Исса как следует выспалась, что в последние дни удавалось редко. Пробежка и разминка дались с трудом, на одном упрямстве, но и этим сердитая на себя змея не ограничилась, а решительно вписалась в Большую Возню.

Всевозможные соревновательные игры среди боевиков поощрялись преподавателями — лучшая практика, кроме того, что молодёжь могла сбросить дурную энергию. Дежурный маг, наблюдавший за тренировочным залом в выходной, в такие стихийные турниры не вмешивался, помогал только по просьбе или выступая в качестве третьей стороны, способной рассудить спор.

Далеко не все боевики проводили седмицу здесь, по сути за учёбой, но пара-тройка десятков желающих с разных курсов неизменно набиралась. Чаще всего они устраивали спарринги, иногда — подвижные игры вовсе уж не боевого характера, и тогда в зале появлялся мяч или какие-нибудь ещё, более затейливые, спортивные снаряды.

Большая Возня сводилась к драке стенка на стенку с элементами стратегии: надо было добыть вражеский флаг из дальнего угла зала и притащить к своему. Случалась она редко, только когда дежурил Селим Озан, один из старших преподавателей, пожалуй самый любимый студентами.

Этот старый кентавр владел стихией земли и обладал таким могуществом, которое большинству и не снилось. Мощного сложения, огромного роста, он напоминал Иссе Янтарноглазого — героического полубога из древних времён и старых змеиных сказок. По легенде, он защитил побережье, когда оно стало уходить под воду, попросту приподняв огромный пласт земли. Тем, конечно, не ограничился, совершил ещё много славных подвигов, но — чуть меньшего масштаба.

До эпического героя кентавр не дотягивал, всё ж не полубог, но устроить студентам забаву мог и, самое главное, с удовольствием на это соглашался.

Полоса препятствий существовала в дальнем тренировочном зале, и обычно студентов туда просто так не пускали: слишком сложная и ценная конструкция, ещё сломают! А если не сломают — то натренируются так, что быстро привыкнут, а смысл её был не в том, чтобы затвердить действия в привычной обстановке, а чтобы научиться действовать в непредсказуемой. С помощью встроенных весьма сложных артефактов полосу можно было произвольно поменять, для чего требовалось участие нескольких опытных преподавателей: слишком много силы жрала система.

Селим Озан справлялся с такой задачей в одиночку, а главное, соглашался взять на себя ответственность за студентов во время этих игрищ. То ли считал, что им это полезно, то ли просто любил наблюдать за Большой Вознёй.

Команды делили жеребьёвкой, после которой преподаватель обычно «причинял справедливость»: порой выходило так, что на одной стороне оказывалось заметное преимущество, и тогда слепой жребий приструнивался непреклонной преподавательской волей.

В первом варианте разделения Исса с Яманом, который всё утро поглядывал на неё, но так и не решился подойти, оказались на одной стороне, вмешательство Озана раскидало по разным. Молодой кентавр состроил недовольную гримасу, когда его отправили в другую команду, но спорить из-за такой мелочи не стал.

Согласовали правила, выбрали командиров — Ямана у противника и Лина, парня с последнего курса, в команде Иссы, как самого опытного. Знала она его шапочно, впечатление тритон производил странное: вроде бы опытный и серьёзный парень, он вызывал желание держаться подальше. То ли виной тому слишком резкие черты лица, то ли взгляд, то ли противоположная стихия, но змея радовалась, что видится с ним нечасто.

Первый взгляд на полосу заставил выругаться всех. Озан сегодня был в ударе: Большая Возня предстояла в грязи. Под сводами зала простиралось неглубокое болото, разбавленное невысокими деревцами и произвольно раскиданными каменными обломками. Растительность была неживой, но пройти себя насквозь не позволяла. Над болотом стелился влажный жар с запахом гнили, разбавленный правдоподобной иллюзией роящейся мошкары. Радовало одно: укусить насекомые не могли, в реальности в такой местности пришлось бы тяжелее.

Осмотревшись, принялись за прикидку стратегии. Команду из семи человек решили почти не дробить. Двое прорываются, двое прикрывают, двое охраняют флаг, а один крадётся следом за первыми двумя группами и, если силовой вариант не выйдет, под прикрытием большого замеса пытается добраться до знака.

Против ожидания, Лин не попытался оставить Иссу в обороне, а взял с собой, намереваясь двигаться именно в её компании. Учитывая, что по согласованным правилам действовать предстояло только в человеческом облике, это было приятно — доверие без необходимости убеждать, что она тоже что-то может, даже несмотря на то, что единственная девушка в команде. Но тем сложнее оказалось справиться с мандражом. Вроде ничего серьёзного на кону не стоит, никакой действительной опасности, но пульс ускорялся, дыхание сбивалось, по спине пробегали мурашки.

Сигналом к началу послужил пронзительный трубный звук. Первая двойка двинулась вперёд.

Лин оказался резким и сложным напарником. Спорить за лидерство Исса не пыталась, так что обошлось без конфликта, но требовательность его заставляла выкладываться по полной. Воднику шагать по болоту было куда проще; змее, чтобы не отставать, приходилось здорово напрягаться. Смотреть, как дела у второй двойки, она уже не успевала.

Зал был не настолько огромен, чтобы тратить на дорогу много времени. Ориентироваться помогали стены и потолок, которые оставались на месте, так что середину Исса для себя отметила с заметным облегчением.

Они продолжали двигаться быстро и решительно, словно лезвие сквозь воду. Лин взял такой темп, что отвлекаться на сторонние чары не было сил и времени: всё внимание уходило на то, чтобы просушить землю для нового шага.

Это их и сгубило: не заметили замаскированных противников в засаде. От попадания первого же парализующего заклинания Иссу спасли чутьё и быстрота реакции: когда сзади-сбоку почудилось какое-то движение, девушка не раздумывая метнулась в сторону.

Вскинула щит, который принял следующий удар, — и тут же увязла в земле. Чья-то нога безо всякой магии подсекла колени. Исса вскрикнула от неожиданности и ухнула в жидкую грязь, а через мгновение едва не взвыла от боли: под ногу подвернулся шальной камень.

Развернув щит помощнее, от физических воздействий тоже, Исса попыталась встать. Рядом на Лина наседала пара противников. Против неё оказался Яман.

Ухмыльнувшись, кентавр принялся колупать щит, но через мгновение усмешка сползла с его лица.

— Исса, ты что?.. Стоп! — крикнул он, посылая в потолок сигнальную вспышку. — Да хорош уже!

Яман сырой силой толкнул занятых противоборством студентов рядом, а сам поспешил к змее, которая плюхнулась обратно в жидкую грязь и, закусив от боли губу, ощупывала лодыжку. Над головами прогудел сигнал остановки игры.

Рассмотреть, что с ногой, не выходило, но явно ничего хорошего. Только бы не перелом!

— Дай посмотрю, — кентавр опустился рядом на колени. — Мио, дай воды, — обратился к одному из «своих» парней. Напарник Иссы стоял в стороне, недовольно кривился, но правила соблюдал и не рвался продолжать. Хотя и помочь не пытался.

— Лин, плохо! — гаркнул через мгновение голос преподавателя, заставивший всех дёрнуться. — Отвратительно. Сам догадываешься почему?

— Да, — буркнул он. — Недооценил противника, спешил, пренебрёг обзором.

— Ладно, после поговорим. Яман, молодец. С остальными позже разберёмся. Что тут? — Селим Озан опустился на корточки рядом с Иссой, которой помогли отмыть ногу. Кентавр уступил преподавателю, тот взялся за лодыжку девушки, ощупал. — Болит?

— Терпимо, — поморщилась змея.

— Так? А так? — он покрутил стопу, понажимал. — Перелома нет, похоже растяжение, — успокоил он. — В лазарет надо.

— Я провожу, — вызвался Яман.

— Ты её сначала до душа проводи, — преподаватель окинул критическим взглядом пострадавшую и собравшихся вокруг парней. — М-да, с грязью я перестарался, — хмыкнул он. — Поиграли, в общем. Техническая победа за командой Ямана, а в остальном — сворачивайтесь. Отмоетесь — разберём ошибки. С тобой… — Озан опять посмотрел на Иссу, которой кентавр помог подняться на ноги, тоже встал. — Плохо. Головой думать надо, а не слепо доверять. Подчиняться приказам — дело правильное, но ему до командира расти и расти. И за периметром сама должна следить. Зря тебя менталист натаскивает, что ли?

— А он её не в том натаскивает, — гыгыкнул кто-то из малознакомых парней.

— А в чём? — невозмутимо поинтересовался преподаватель. Когда ответа не последовало, добавил с нажимом: — Топлень, я жду.

— Ну они же это… — высокий вихрастый светловолосый парень со второго курса замялся, стыдливо заполыхал ушами, заметался взглядом. — Ну… Того… Все знают…

— Ты боевой маг или что? — Озан, бесстрастно глядя на парня, сцепил руки за спиной. — Договаривай.

— Спят они, — выдавил тот, окончательно смешавшись.

— Я тебе сейчас… — разгневанный Яман подался вперёд, стискивая кулаки.

— Яман! — предостерегающе глянул преподаватель. — Идите. Ты, Топлень, наверное, лично видел? Готов за слова ответить?

Молодой кентавр ещё раз обжёг явно проклявшего всё сирина взглядом и молча подхватил Иссу на руки. Она охнула от неожиданности, но промолчала.

Поначалу, когда Озан заговорил об этом, её охватил обидный, колючий стыд, а теперь его сменило злорадство. Не зря старого кентавра любили и уважали, да и заступничество Ямана согревало. И забота его, конечно, тоже. Она бы и сама доковыляла, но зачем, если можно немного расслабиться?

— Так это не я… все говорят... — буркнул студент, когда кентавр унёс пострадавшую девушку.

— Сейчас это говоришь ты, слепо повторяя за каким-то идиотом. И в морду будешь получать ты, а не «кто-то». И сядешь, в случае чего, тоже сам, — резко возразил преподаватель. Обвёл оставшихся потяжелевшим взглядом. — Кто с кем спит — какое ваше собачье дело? Вас лично это касается? Малознакомую девушку полоскать бездоказательно — нормально? Сопляк. Хуже базарной бабы. Боевик ещё! — сплюнул он себе под ноги. — Разошлись. Отмоетесь — придёте, если интересно ошибки предметно разобрать.

Яман тем временем молча донёс Иссу до раздевалки, спросил неуверенно, поставив перед дверью:

— Сама справишься?

— Да, всё нормально, — кивнула она. Нога ныла, наступать на неё было больно, но дохромает. Конечно, ничего нового для себя парень там не увидит, но душевая женская, мало ли кто ещё решит воспользоваться!

— Исса, ты… извини меня, — решился Яман через несколько мгновений неловкой тишины у двери. — Я себя тогда глупо повёл. Не надо было лезть в драку.

— Кто тебе что такое сказал? — спросила она.

— Да ничего особенного вроде, — признался он. — Сам не знаю, чего так завёлся! Ты бы никогда не стала врать. А тут как затмение.

— Ладно, забыли, — улыбнулась она, старательно игнорируя укусы совести и вспоминая предположения отца.

— Тогда здесь встречаемся? Помогу добраться до лазарета. Тоже пойду отмоюсь.