Глава 37

Прошел всего месяц, а Егорова уже мечтала об отдыхе. Мало того что ее изводила никуда не ушедшая любовь, ночами донимал Соколов во снах, так еще и ощутимо стала уставать. Поясница отваливалась после смены в салоне.

— Кать, а Кать, все люди после отпуска еще полгода летают с батарейкой в заднице, а ты как с плена вернулась: бледная, худая и, вообще, безжизненная, — цокала Любаня, создавая очередной шедевр на голове облысевшего по типу “падре” мужичка. — Я вам с боков сниму побольше и будет очень хорошо, — ворковала мастерица, махая машинкой.

— Может, я скучаю по морю, — хмыкнула Катюха, продолжая наносить краску на седые волосы клиентки.

— Что же там произошло, Егорова? — не унималась коллега. — Хоть намекни.

— Все как у всех, Любань. Встретила турка. Он попросил денег, чтобы вызволить свое многомиллионное наследство, а когда понял, что я нищебродка, бросил меня. Печаль. Так и живу… на каплях корвалола, — дурачилась Катя.

Отпахав до девяти вечера, Егорова попрощалась с девочками и вышла на улицу. Духота. На море все же лучше переносилась жара.

— Катюш, привет, — поднявшись с лавочки, к ней шагнул Митя.

— Ну что тебе еще надо? — простонала Егорова и, не задерживаясь, поспешила на остановку.

Со дня ее приезда бывший приходил каждый день. То поговорить, то просто рядом побыть. Что за странности?! Вроде все выяснили, Катя четко дала понять, что возврата к прошлому не будет, а он все равно ходил как привязанный.

“Лучше бы другой так ходил”, — шумно выдохнула Егорова.

— Слушай, а давай погуляем, в кафе завалим? По-дружески… — не отставал парень.

— Мить, пригласи кого-нибудь другого. У тебя наверняка в контактах куча бывших, — отмахнулась она.

— Катюш, ну не будь злюкой, а? Давай попробуем. Я все понял и осознал. Дурак был…

Митя перегородил ей дорогу, хватая за плечи. Катя поморщилась от чужих рук на своем теле и попыталась отойти. Однако, ничего не вышло. Бывший обезумел: заграбастал в лапы, прижал к себе, целовал в щеки, пытаясь добраться до губ. Егорова уперлась ладонями в его грудь, мотая головой в стороны.

— Охренел, что ли, Митя! А ну, пусти меня, идиот!

— Катюшка, я с тобой быть хочу. Прости мне гулянки. Больше никогда не повториться. Я тебя на руках носить буду. Цветы дарить…

— Ты мне еще тапочки в зубах носи, ага… А ну-ка, пу-у-усти! — кряхтела Катя.

Сил и так после смены не осталось, а тут еще бугай со своими нелепыми заявлениями.

— Кать, ну брось ломаться, а? Че ты хочешь? Скажи? — не переставал он ее слюнявить.

— Хочу чтобы отстал! Мить, пусти сейчас же!

— Ну хочешь, мы завтра пойдем и поженимся, Кать? Хочешь? Я готов!

“Господибоже! Да он спятил!” — ужаснулась Егорова, мысленно переплюнув трижды через левое плечо и покрутившись. Как учили в детстве.

— Я другого люблю, Мить. Говорила же, — попыталась снова достучаться до ненормального. — Я беременна от него. Понимаешь? Готов чужого ребенка воспитывать?

Ну вот и сказала вслух. Неделю Катя не могла поверить в свою “удачу”. Отпуск в Турции не прошел бесследно. Подозрения закрались, когда стало полоскать каждое утро. Мама тогда ей так и сказала:

— Ты, случаем, гнома в пузе не привезла?

Почему именно гнома, Егорова не поняла, а когда дошел общий смысл, то руки било мелкой дрожью. Естественно, купила тест и… вуа-ля! две, мать их, полоски.

“Вот тебе и “прости Туция”... Судьбоносная опечатка”, — поджав губы, кивнула сама себе Катюха.

— Я готов, а че не воспитать, — как-то подбодрился Митя. — Отец не тот, кто заделал, — а тот, кто воспитал. А я буду хорошим папашей…

— Ты будешь трупом, если не уберешь от нее руки, — раздалось позади Егоровой, и ноги в момент ослабели.

Загрузка...