Глава 15

Джек быстро поднимался по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Он остановился только один раз, на площадке, когда услышал жалобные слова Генри.

— У тебя нет никакого права.

— Наоборот, у меня есть решительно все права, — Джек повернулся к Чадвику, стоящему у нижней ступеньки. — Мы повенчаны перед Богом и людьми. — Джек провел рукой по своим золотым волосам и повторил уже мягче:— Я имею полное право.

К счастью, Генри не стал его догонять, ибо Джек все равно уже решил, что это не приведет ни к чему хорошему. Он хотел Миранду и намерен был ее получить. Он прогнал мысль о том, что, быть может, она его и не желает.

Дойдя до комнаты жены, Джек помедлил, раздумывая, не постучать ли, он даже поднял руку, но передумал и распахнул дверь настежь. Пираты, черт побери, не стучат. Именно сейчас он ощутил себя пиратом, диким и свободным.

Миранда подскочила на месте — так резко и внезапно он появился в дверях. Она стояла у окна и рассеянно смотрела в ночь, расстегнув узкое платье и придерживая его еще на груди. Широко открыв глаза, она смотрела на него, не зная, что предпринять. Мерцающее пламя одинокой свечи, которую она успела зажечь, прыгало в его золотых волосах. Он был одет как цивилизованный человек, но выглядел как настоящий дикарь. Ноздри его раздувались, челюсти были крепко стиснуты.

Ногой он захлопнул дверь, вышел на середину комнаты. Джек смотрел на нее с вызовом, посмеет ли она спросить его, почему он здесь, имеет ли он на это право. Миранда, однако, молча смотрела на него и ждала. Вся она была как в огне, дыхание прерывалось, кожа горела.

— Я пришел воспользоваться своими супружескими правами, — проговорил он глухим голосом.

Миранда продолжала молча смотреть на него. У нее пересохли губы, она облизнула их и внезапно уронила свое платье, протянув к нему руки. Джек и сам не заметил, как очутился подле нее и поднял на руки. Губы ее были такими упругими и теплыми, что когда Джек коснулся их, то невольно застонал. Поцелуй становился все глубже и глубже, и, наконец, Джек и Миранда упали на ее кровать.

Легкие настоятельно требовали воздуха. Джек поднял голову, ее дыхание было столь же прерывистым, как и у него. Волосы ее растеряли все шпильки и украшения и в беспорядке разметались на бледно-розовой подушке. Ее влажные губы самой совершенной формы раскрылись, и, зная Миранду, Джек подумал, что сейчас она задаст ему какой-нибудь из своих бесконечных вопросов, но она не спросила, а потребовала.

Она властно притянула его к себе, и Джек потерял счет времени и отбросил всякие попытки держать себя в руках, повинуясь одному-единственному желанию. Он целовал теперь ее изящную шейку, поражаясь нежности ее кожи, мягкой как лепестки цветов. Да, вся она источала аромат каких-то диковинных приятных цветов: магнолии и жасмина, сирени и медуницы и чего-то еще более легкого и неуловимого.

Когда Джек понял, что сорочка еще разделяет их, он разорвал ее, не раздумывая, как всегда действовал в рукопашном бою.

Миранда прогнулась, когда он стал целовать ее грудь, застонала и схватила его за плечи, Джек попытался разорвать корсет, но хотя он и нашел ленты, они все перепутались, и он никак не мог с ними справиться, потому что не в силах был оторваться от нее.

— Ты не могла бы… — сипло попросил он.

— Дай, я… — это были даже не слова, а вздох. Она попыталась сама развязать корсет за спиной и приподнялась, но это движение только раззадорило его жадные губы. Миранда застонала и стала вместо своих срывать его одежды. Шелковый сюртук легко соскользнул с могучих плеч, также быстро ей удалось расстегнуть и рубашку. Джек в это время решил больше не тратить времени на корсет и обнял ее бедра. Ноги ее раскрылись, и он, уже больше ни о чем не думая, вошел в нее. Одновременно они облегченно вздохнули, но тут же бешеный ритм захватил их и увлек за собой. Джек в порыве страсти двигался все быстрее, проникая все глубже, а Миранда отвечала на его прикосновения, не испытывая никакого стыда и стеснения. Ей казалось, что она поднимается и парит над землей, летит в желтых, красных, лиловых облаках, переливающихся всеми цветами радуги. Джек понял ее состояние, ощущение полета передалось и ему. Его охватило желание зарыться лицом в ее великолепные волосы. Сердце перестало биться так учащенно. Джек попытался хоть немного взять себя в руки, но в то же время ему хотелось заглянуть в ее глаза и снова целовать нежные губы. Он приподнялся на локтях и стал смотреть ей в лицо. Ему чертовски приятно было увидеть, что и она не скрывает своих чувств. Джек ласково целовал ее глаза, щеки и лукаво спросил:

— Ну как там с законом всемирного тяготения? Исключения бывают?

Миранда опустила ресницы и выдохнула:

— Ньютон был бы потрясен. Джек засмеялся, а Миранда еще крепче обняла его ногами.

— Что это за чувство?

Он легко улыбнулся и ответил, нежно коснувшись кончика ее носа. Пожалуй, он даже не возражал сейчас против ее вопросов.

— Это — райское блаженство.

Кажется, она была согласна с его словами. Джек потерся щекой о ее лоб, поцеловал мочку маленького ушка, подбородок и вдруг снова почувствовал, как в нем закипает желание. Наконец он нашел губами ее рот и понял, что сейчас опять овладеет ею, что не сможет остановиться, так сильно их влечет друг к другу. Но все-таки на этот раз Джек решил, что прежде чем заняться любовью, стоит, наконец, раздеться до конца, ну или, по крайней мере, скинуть сапоги. Он вздохнул и для начала обнял ее покрепче. Миранда скривилась, и Джек ахнул от раскаяния. Кровь Христова! Должно быть, он сделал ей больно.

—Что такое?

— Это из-за корсета. Я совсем к нему не привыкла. Дедушка всегда говорил, что природу человеческую не следует держать в оковах.

— Думаю, мне понравился бы твой дедушка. Джек облокотился о локоть.

— Повернись и дай мне освободить тебя. На этот раз Джек развязал тесемки с первой попытки, хотя он с большим трудом заставил себя не обращать внимание на круглое плечико и пьянящий запах ее кожи. Миранда вздохнула с видимым облегчением, когда он снял с нее корсет, затем он стащил с нее и разорванную сорочку. Залюбовавшись ею, он остановился и спросил:

— Может быть, снять и чулки?

Она кивнула в ответ, но Джек этого не видел, он целовал ее колени, а его волосы шептались о чем-то с ее кожей.

— Ямочки! На коленях! — бормотал он, пока возился с подвязками и снимал чулки. Джек пощекотал ее и ухмыльнулся довольной улыбкой, когда она отдернула ноги. Миранда лежала перед ним на сбитых простынях обнаженная и такая красивая, что у него перехватило дыхание.

Когда Джек возвращался в дом Чадвиков, у него не было никаких определенных планов по отношению к Миранде. Он только хотел воспользоваться своими правами и скорее всего быстро вернуться на корабль.

Теперь он решил пробыть возле нее всю ночь, не только заниматься любовью, но и держать ее в своих объятиях, пока она спит, и самому разбудить ее и любить снова. Несмотря на то, что это было глупо, это было самое заветное его желание, и что, собственно, могло ему помешать?

Он прекрасно успеет попасть на корабль к утреннему приливу.

Джек сбросил сапоги, снял расстегнутые брюки, порванную рубашку и жилет и направился к двери.

— Что ты делаешь?

Он повернул ключ в замке и, не торопясь, ответил:

— Хочу убедиться, что никто не сможет войти. Генри весьма неодобрительно отнесся к его возвращению, и хотя он вряд ли бы стал врываться в комнату Миранды, но нежелательные сюрпризы им ни к чему. Джек услышал, что его жена хихикнула, и понял, что она придерживается того же мнения.

Миранда лежала, приподнявшись на локтях. Улыбка исчезла с ее лица, глаза потемнели, и Джек;

наслаждаясь ее откровенным любующимся взглядом, весь переполнился законной мужской гордостью.

— Ты гораздо красивее, чем «Давид», — вдруг прошептала она, и Джек чуть не упал.

— Кто это, черт возьми, такой?

В два прыжка он был уже у постели и, стоя на коленях, заглядывал ей в лицо.

— Ну как же? «Давид» Микеланджело[17]. Статуя. Она считается выражением мужской красоты. В чем дело? Ты что, не слышал о Микеланджело?

— Да ладно, знаю я, кто это.

Джек что-то припомнил, правда весьма смутно, из слов своего наставника. Но это было так давнее еще в Шотландии, да и Джек никогда не был прилежным учеником. Немного успокоившись, Джек устроился рядом с ней.

—Похоже, ты усердно его изучала.

Миранда запротестовала, но Джеку показалось, что щеки ее порозовели. Он пристально посмотрел нанеси сказал:

— Ты много о нем знаешь.

— Просто я видела рисунок с этой скульптуры. У него прекрасно развитая мускулатура.

Миранда опустила глаза, Джек так пристально смотрел на нее, что она вся невольно зарделась.

— Мускулатура? — Джек медленно провел пальцем от ее ключицы до груди. — У меня тоже есть мускулы.

— Я знаю, — вздохнула Миранда. Сосок ее напрягся и отвердел. Его пальцы спустились ниже, к животу, и Миранде удалось только прошептать:

— М-м, у тебя вообще все очень большое.

— Тебе холодно? — Джек натянул простыню повыше и придвинулся к Миранде. Они так и лежали в объятиях друг друга, ее голова покоилась у него на груди. Джек думал, что ей удобно, однако она вздрогнула, и он забеспокоился.

— Нет, — голос ее был сонным, и неудивительно — было очень поздно. Свеча догорела и погасла, комнату освещал только лунный свет. — Эта ночь кажется мне ненастоящей.

— И поэтому ты дрожишь?

Миранда подняла голову.

— Мне трудно объяснить и понять, что я чувствую.

Джек вздохнул и снова положил ее голову себе на грудь.

— Да, я тоже ничего не могу понять. Ночь, и правда, какая-то ненастоящая. Но ничего, завтра, с восходом солнца, ты вернешься к обычной жизни.

Джек ласково провел рукой по ее волосам.

— Я не говорила, что хочу именно этого. Миранда устроилась поудобнее. Ее ноги переплелись с его ногами, она погладила его сильные руки и могучую шею. Джек потянулся к ней губами. На этот раз он любил ее медленно и нежно. Когда они снова мирно лежали рядом, Миранда спросила:

— Никто не узнает, что ты — пират. Я никому не скажу, и, наверняка, папа не скажет. Ты можешь остаться в Чарлз-Тауне.

— Миранда, послушай…

— Я знаю, что де Сеговия погубил твою семью, и мне на самом деле очень жаль. Но ведь если ты убьешь его, ничего не изменится. А вдруг ты погибнешь?

Миранда чуть не плакала, это были совершенно нелепые и необъяснимые слезы, но она с трудом сдерживалась. Она чуть было не попросила его остаться с ней.

— Я тоже не хочу, чтобы эта ночь кончалась, — прошептал Джек около ее виска, — но двенадцать лет назад испанцы не только убили моих родителей, а меня взяли в рабство. Они увели в плен и мою сестру. Я видел, как один солдат уносил ее на плече.

Джек отвернулся, взбил подушки и слегка приподнялся. Миранда тоже передвинулась вслед за ним и снова устроилась у него на груди.

— Я больше никогда не видел Элспет.

— Но, Джек, — она слегка колебалась, — ведь твоя сестра могла погибнуть, погибнуть в плену.

— Нет, я слышал о ней, когда еще сам был в Сан-Августине. Де Сеговия или кто-нибудь другой увез ее с собой в Испанию.

— Почему ты так думаешь?

— Я был в Сан-Августине, — Джек помолчал немного, — когда стал капитаном «Морского ястреба». Мы напали тогда на форт. Элспет там больше не было, как и де Сеговии.

— Но теперь он снова вернулся в Новый Свет.

— Да, ― Джек стиснул кулаки, — он здесь.


«Он не может спокойно рассуждать, когда речь идет о де Сеговии или его сестре», — думала Миранда, прислушиваясь к ровному биению сердца своего мужа. Она решила, что это правильно, в этом его нельзя винить. Однако без логического метода нельзя решить ни одну задачу. Миранда попыталась сама обдумать создавшееся положение, когда Джек уснул. Ей бы очень хотелось найти какое-нибудь решение. Вернее, она быстро поняла, чего хочет сама.

Во-первых, она боялась, что с Джеком что-нибудь случится, пока он будет гоняться за де Сеговией. А во-вторых, ей была невыносима сама мысль о разлуке с мужем. Как бы это ни было нелогично, Миранда хотела быть с ним рядом. Именно этой ночью она поняла, насколько это серьезно.

Когда она попросила его об этом, он в ответ нежно ее поцеловал, но ничего не пообещал, только пробормотал, что он «пират, в конце концов», закрыл глаза и уснул. Джек спал беспокойно, а Миранда, повернув голову, смотрела на него. На щеках его за ночь появилась щетина, более темная, чем волосы. Во сне он не был таким грозным, хотя в лице его было что-то дикое, но ей и это нравилось.

Джек проснулся, когда рассвет уже посеребрил комнату. Кровь Христова! «Морскому ястребу» скоро в путь, а он лежит тут, нежится на постели. Он хотел вскочить на ноги, но только повернулся на бок, решив разбудить Миранду поцелуем. Однако он обнаружил, что она проснулась и смотрит на него.

— Я должен идти, — невнятно проговорил он, страстно желая остаться.

— Я знаю, — Миранда улыбнулась и села на кровати. Простыня, закрывающая ее, упала, но она даже не заметила. Она не обратила внимания и на то, что, поднимаясь, задела плечом Джека, который хотел поцеловать ее. — Ты, наверное, спешишь?

Что случилось? Что произошло с этой женщиной? Вчера она не помнила себя от страсти. Не хотела, чтобы он оставлял ее.

— Да. Фин, верно, беспокоится, не случилось ли чего со мной.

— Конечно, — Миранда принялась расчесывать волосы. — Твоя одежда — там.

— Моя одежда? — Джек посмотрел, куда она ему указывала. Его вещи лежали в углу, в полном беспорядке. Она вела себя так, что трудно было поверить, что вчера они срывали их друг с друга в порыве страстного желания. Он следил за ней глазами, недоумевая, что произошло, и стараясь не обращать внимания на ее молочно-белые плечи и круглые бедра. Джек чуть не застонал вслух, когда она нагнулась за его рубашкой. У него же есть еще немного времени. Ему захотелось схватить ее сзади, погрузиться поглубже и стереть с ее лица маску равнодушия.

Впрочем, она была решительно не в настроении. Не успел Джек свесить ноги с постели, как она уже надела сорочку и простое платье. Открыв рот от удивления, Джек смотрел, как она пытается завязать сзади ленты.

Наконец она подняла глаза. Он еще не думал одеваться. У Миранды закружилась голова, а сердце забилось сильнее, но она строго сказала себе, что сейчас не время для любви, хотя муж, по всей видимости, так не считает. Похоже, его плоть была согласна с ним. Миранда чуть не упала в его объятия, но у нее было еще много дел, и она попыталась сказать:

— А ты… ты, что… не собираешься одеваться?

Кровь Христова! Она холодна как лед! В его жизни не было случая, чтобы кто-нибудь так хотел избавиться от него. Хорошо же, он тоже может показать ей, что прошлой ночи вовсе не было. Джек стал одеваться. Желания его, однако, еще не испарились до конца, и он, ругаясь себе под нос, еле затолкал себя в бриджи. На измятой рубашке не хватало пуговиц, но ему было наплевать. Джеку хотелось быть таким же холодным, как Миранда. Что же все-таки с ней случилось? Должно быть, утром она вспомнила, что он — пират и ей не пара. Неужели она настолько занята своими мыслями, что даже не попрощается с ним? Со все возрастающим удивлением он смотрел, как она ищет в своем шкафу какие-то книги. Боже милостивый, она, кажется, собирается приняться за чтение, не дожидаясь его ухода.

Джек так торопился, что натянул на себя сапоги и сюртук почти одновременно.

— Не надо меня провожать, — сказал Джек, чтобы привлечь ее внимание. Миранда собиралась что-то писать и хотела обмакнуть перо в чернильницу.

— А, — произнесла она рассеянно, — хорошо.

— Хорошо? — взорвался Джек. — Это все, что ты можешь мне сказать после того, чем была для нас прошлая ночь?

Миранда посмотрела на него широко раскрытыми голубыми глазами.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала?

— Что я?.. — Джек от бешенства брызгал слюной как ненормальный и бормотал что-то бессвязное, до такой степени он был поражен.

Что, черт побери, он вообразил себе ночью? Ему показалось, что он влюбился в нее. В Миранду Чадвик! Нет, не Чадвик, а Блэкстоун. Если судить по тому, сколько внимания она уделила ему утром, он мог с таким же успехом жениться на книге. На книге, которая умеет задавать вопросы.

Прицепив шпагу, Джек рванулся к двери. Она не подняла глаз до тех пор, пока он не взялся за ручку.

— Джек.

— Да? — Он так обрадовался, услышав свое имя из ее уст.

— Счастливого пути и удачи, — не успела она произнести эти слова, как опять склонилась к своим бумагам.

Он стиснул руки в кулаки, повернулся на каблуках и хлопнул дверью, никогда он не был так зол ни на одну женщину. Джек почти скатился по лестнице, проклиная себя, свою жену и брак в целом. Когда он достиг нижней площадки и увидел своего тестя, то добавил и его в список.

А в это время Миранда грызла ноготь большого пальца и задумчиво смотрела на чистый лист перед собой. Затем написала «Папа» и остановилась. Слезы полились у нее из глаз. Она не знала, как лучше объяснить то, что она хотела выразить. Наконец на бумаге появились слова: «Мое место рядом с ним…»


— Черт тебя возьми, Генри! Что ты делаешь тут так рано?

— Разве это не очевидно? Тебя жду. Я просидел здесь всю ночь.

— Напрасно потерял время, ― Джек попытался обойти его стороной. — Мне надо на «Морской ястреб».

— А мне наплевать на твое проклятое судно! Мы должны поговорить.

Мало кто мог похвастаться, что преградил путь Джеку Блэкстоуну и остался в живых, чтобы это рассказать. Джек схватился за свою саблю, но опустил ее, вспомнив про их многолетнюю дружбу. В его голосе послышались жесткие металлические нотки.

— Мы уходим с утренним приливом.

— Ты должен мне…

— Я ничего тебе не должен. Все долги отданы тебе вчера.

— Да? А как же быть с этой ночью?

Джек резко сбросил руку Генри и отвернулся. Не так-то легко было смотреть в глаза друга.

— Как ты мог? Я доверял тебе.

Плечи Генри опустились, руки безжизненно повисли, он отвернулся и пошел в гостиную.

— Какого черта! — Джек нехотя последовал за ним. ― Я женился на ней. Что тебе еще нужно?

— Но ты не должен был делить с ней ложе! — с пафосом воскликнул Генри. — Мы так не договаривались.

— Мы и договаривались из-за того, что я спал с ней, если помнишь? — сказал Джек, пытаясь оставаться спокойным. Он пытался смотреть на это как бы с другой стороны, но, по правде говоря, ему порядком надоело вникать в положение Генри. Именно благодаря тому, что он пытался разделить точку зрения отца Миранды, он и влип в эту историю.

— Я не позволю тебе говорить о моей дочери в таких выражениях.

Джек вздохнул и взглянул на потолок, он хотел напомнить, что речь идет не столько о дочери Генри, сколько о его жене, но передумал, а вместо этого поднял руку, пытаясь успокоить Чадвика, и сказал примирительно:

— Послушай. С кем, с кем, а с Мирандой-то — все в порядке.

Он не стал вдаваться в объяснения, что после этой ночи, кажется, он сам теперь пострадавшая сторона.

Генри отошел к камину и возопил:

— В порядке? Как ты можешь быть таким бесчувственным. Бедное дитя! Я уверен, она невыразимо страдает. Так мы не договаривались! Ваш брак должен был оставаться браком только на бумаге.

— Ну так теперь это брак в полном смысле слова. И я последний раз говорю тебе, что она ни капельки не страдает.

Джек снова представил себе, как она сидела у себя за столом и даже не потрудилась проводить его, не кивнула на прощание. И это после волшебной ночи, когда они не могли оторваться друг от друга ни на секунду. Он стиснул зубы и повернулся к Генри лицом.

Миранда только и ждала, когда он встанет лицом к двери, чтобы проскользнуть мимо. Она очень осторожно подняла засов и выбежала на улицу. Солнце еще не показалось, но уже окрасило небо мягким розовым светом. Девушка бежала по направлению к порту изо всех сил. У нее в руках были книги и ее вещи, поэтому руки гудели от напряжения. Она не могла остановиться и отдохнуть, потому что не была уверена, сколько времени еще отец будет разговаривать с Джеком. Муж, кажется, не был расположен долго выслушивать его жалобы. При мысли об отце на глаза Миранды навернулись слезы, и она усиленно заморгала. Он поймет. Он должен ее понять. Он так часто повторял, что жалеет о том, что не взял Миранду и ее мать с собой. «Муж и жена не должны быть в разлуке», — оплакивал он преждевременную смерть жены.

Миранда была убеждена, что она и ее собственный муж не должны повторить судьбу ее родителей. Не то чтобы она собиралась умереть. Она даже не болела никогда, но Джек такой неосторожный. Он способен на любой опрометчивый поступок. Лежа рядом с ним ночью, она представила себе все опасности, которым он мог подвергнуться, и решила, что он нуждается в ней. Она сможет помочь ему.

К сожалению, он вряд ли так думает. Он такой упрямый! Ей нужно его перехитрить. Но Миранда понимала, что Джек ужасно рассердится, когда все узнает, и очень этого боялась. Вообразив его в гневе, она даже выронила книги, и одна ударила ее по ноге.

— Кровь Христова! — проворчала Миранда вполголоса, наспех собрала свою связку и вступила на деревянный причал.

В этот ранний час на пристанях уже кипела работа. Матросы суетились, выполняя команды помощников капитанов, раздавались крики, грузчики носили какие-то бочки и ящики. Миранда узнала «Морской ястреб» и побежала к нему.

— Ваша милость! — окликнул ее Фин, спускаясь к ней по сходням. — Если вы к капитану, то он… еще не встал.

Не мог же Фин сказать новобрачной, что ее муж где-то шлялся всю ночь и так и не пришел на корабль. Он надеялся, что капитан внял его совету и провел ночь со своей невестой, но то, что она была здесь одна и в такой час, явно указывало на другой исход дела.

— Я вовсе не ищу капитана Блэкстоуна. Фин, возьми у меня, пожалуйста, эти книги.

Миранда вручила ошеломленному пирату свои вещи, подхватила свои юбки и взошла на палубу «Морского ястреба». Рулевой покорно пошел за ней.

— Ваша милость, — Фин мялся и не знал как быть. — Я не совсем понял, что вы тут делаете.

— Я хочу, чтобы ты меня спрятал. Наверное, лучше всего в трюме, но ты скажи сам, где лучше. Фин открыл рот от изумления, выпучил глаза:

—Что?!

— Придумай сам, где меня спрячешь, — повторила Миранда. — Но только поторопись, капитан может прийти в любую минуту.

— Я сказал же вам, что он спит в каюте.

— Фин, — Миранда взяла его за руку. — Тебе нет смысла врать мне. Капитан Блэкстоун провел ночь в моем доме. Его просто задержал мой отец, поэтому я убежала украдкой и опередила его. Я хочу поехать с ним.

— Капитан ни за что не возьмет вас с собой в Сан-Августин.

— Этого я и боюсь, поэтому ты и должен меня спрятать.

— Капитан правильно поступит. Вам не место здесь.

— Фин, послушай меня. Я знаю, что делаю. Миранда положила вещи на палубу. Некоторые из членов команды остановились поздороваться с ней. Когда они с Фином снова остались одни, девушка заговорила:

— Капитану в поисках сестры потребуется моя помощь.

— Но…

— Никаких «но». Я могу ему помочь. Он сам потом будет тебе благодарен. Он же не допустит, чтобы со мной что-нибудь случилось.

— Ох не знаю, ваша милость.

Миранде показалось, что сопротивление Фина слабеет, но у нее не было времени на уговоры.

— Фин, веди меня вниз!

— Но, ваша милость…

— Делай, что я тебе сказала. Фин. Неси вещи, только осторожно. — Старый пират послушался ее командного голоса, как она и надеялась. Все еще продолжая ворчать, он поднял ее узлы и стал спускаться вниз по трапу. Фин взял с собой фонарь, но он не мог рассеять кромешную тьму. Все равно им было практически ничего не видно. В трюме было ужасно сыро, пахло смолой и солью. Миранда вздохнула и первый раз засомневалась в успехе своего предприятия. Но она быстро взяла себя в руки и велела Фину помогать.

— Это только на короткое время. Мы выйдем в море, и я признаюсь капитану во всем, — Миранда села на бочку и продолжала. — Ты будешь иногда приносить мне еду, и, главное, скажи тем, кто меня видел, чтобы помалкивали.

— О ребятах не беспокойтесь. Вот как мы будем ответ держать перед капитаном, это сложнее.

— Я справлюсь с капитаном Блэкстоуном, — храбро заявила Миранда, но, когда она осталась одна наедине со своими мыслями при скудном свете фонаря, то уже была совсем не уверена в этом.

Загрузка...