Мороженое со вкусом лета

Глава 5

– Как все прошло? – спросила Майя с подъездной дорожки.

Я закрыла дверь, потом проверила, что она действительно закрыта, и еще раз – на всякий случай. Шел мой четвертый рабочий день, и второй день тренировок. Я уже более-менее могла обходиться с собаками, но пока не делала ничего самостоятельно, без страховки Майи.

Я все еще пыталась смириться с тем, что так пройдет мое лето. В целом все было неплохо, особенно когда я заблокировала страницу Программы молодых ученых на своем компьютере, после того как всю ночь рассматривала фотографии с приветственной вечеринки, бесконечно завидуя всем, кто все-таки там оказался. Отца я избегала, хотя, возможно, он меня тоже – мы почти не виделись, разве что иногда сталкивались в кухне. Я не рассказывала ему про работу, да он и не спрашивал, чем я занимаюсь целыми днями. Хотя, справедливости ради надо сказать, я тоже не интересовалась его делами, так что, возможно, мы просто проявляли уважение к частной жизни друг друга.

– Нормально, – ответила я, спускаясь по ступенькам к ней навстречу.

Майя сидела на заднем сиденье своего внедорожника, открыв дверь и болтая ногами. Сегодня я ехала в своей машине следом за ней, когда она забирала первую собаку. Это был Венделл, фокстерьер, явно считающий себя принцем датским, судя по тому, как яростно он лаял на каждую крупную собаку, появлявшуюся у него на пути. Я смотрела на Майю за работой, стараясь запоминать все, чему она меня учила: дай знать о своем присутствии, когда подходишь к двери, потому что даже у дружелюбных собак срабатывают защитные инстинкты, когда незнакомец пытается войти в их дом; сперва наклонись и позволь собаке себя обнюхать, а не тянись сразу к ошейнику. При этом у меня было чувство, что самое важное я упускаю, поскольку не могу делать подробные записи.

Только что я самостоятельно выгуливала Пиппу, довольно полную суку французского бульдога, и это было не очень сложно. У меня возникло чувство, что хозяин заказал эту прогулку исключительно ради того, чтобы заставить собаку подвигаться, потому что любую, даже самую короткую, остановку она воспринимала как знак, что пора отдохнуть, и плюхалась на землю.

– Отлично! – сказала Майя с улыбкой, спрыгивая с сиденья и забирая у меня ключ. Она прицепила его на огромную связку, в которой было еще никак не меньше тридцати штук, потом просмотрела их и выбрала один. – Готова к самостоятельной работе?

На это мог быть лишь один ответ: если я хочу сохранить это место.

– Конечно, – ответила я, надеясь, что в моем голосе уверенности больше, чем я чувствую.

Майя рассмеялась:

– Ты справишься. Если что, просто позвони, и я тут же приеду.

– Хорошо, – сказала я, забирая у нее ключи: связку из трех на кольце с лейблом «Гетц-Хоффман».

– Это новая собака, – сказала Майя. – Дейв гулял с ним на днях для входного теста на темперамент и сказал, что все будет в порядке. Хозяева хотят, чтобы с ним гуляли раз в день, так что он может стать твоим постоянным клиентом.

Я кивнула, стараясь не обращать внимания на то, как сильно колотится сердце. В конце концов, я выступала на национальном телевидении! А это просто собака. Но почему это кажется намного сложнее?

– Отлично, – сказала я, крепко сжимая ключи.

– Я пришлю тебе адрес, – сказала Майя, вытаскивая телефон. – Клиенты хотят прогулку во второй половине дня, но время плавающее. Если хозяева окажутся дома, убедись, что они действительно настроены на ежедневные прогулки, и все.

– Отлично, – сказала я и тут же поняла, что повторяюсь. – В смысле здорово.

Я крепко сжала ключи в руке: меня охватил иррациональный страх, что я их потеряю, собака останется запертой в доме, будет там грустно сидеть и, возможно, нагадит на дорогие ковры, и во всем обвинят меня. Я бросила ключи в карман обрезанных из джинсов шортов, и направилась к обочине, где припарковала машину.

Только я села за руль, как на телефон пришло сообщение с адресом. Я взглянула на экран и ощутила, как мой желудок перевернулся, но лишь на мгновение; я прочитала его еще раз и поняла, что волноваться не о чем.

Я выдохнула, говоря себе, что должна успокоиться, так как это просто смешно. Но когда я только увидела адрес, в первый момент мне показалось, что это на бульваре Иствью, где находился наш старый дом.

Я не бывала там с тех пор, как вернулась из реабилитационного лагеря. И хотя, само собой, в двенадцать лет я еще не могла водить авто, легко могла бы попросить кого-нибудь отвезти меня туда. Но я этого не сделала, и чем больше проходило времени, тем старательнее я избегала этого места.

Мои подруги знали о таком положении дел и всегда выбирали другой маршрут, если я находилась в машине. Не то чтобы это приходилось делать часто: дом находился на самой окраине города. Но теперь, пять лет спустя, я совершенно точно знала, что не хочу его видеть. Что, если на его месте построили отвратительное современное здание или – что было в каком-то смысле даже хуже – он остался в неизменном виде и теперь какая-то другая семья каждый день обедает в окружении маминых рисунков, видит их каждый день, но не обращает внимания – точно так же, как и я когда-то?

Я ввела адрес в навигатор телефона, завела машину и направилась туда. На полпути телефон снова запищал. Я не обращала на него внимания и держала руль обеими руками, но следом пришло еще четыре сообщения. Значит, началось обсуждение в чате.

Я быстро повернула направо, в какой-то переулок, припарковала машину, заглушила мотор и вытащила телефон. Надеюсь, это общая беседа, а не просто одна Тоби пишет сообщения, ожидая, что кто-нибудь наконец ей ответит. Я взглянула на экран и улыбнулась: все четверо в сборе.

Я посмотрела на время и поняла, что мне пора ехать, особенно учитывая, что я выгуливаю эту собаку в первый раз.

Я улыбнулась, переводя телефон в беззвучный режим: знаю, что они, скорее всего, продолжат, и, когда я в следующий раз посмотрю на экран, там меня будет ждать десяток непрочитанных сообщений. Я еще раз уточнила дорогу к дому Гетц-Хоффманов, завела мотор и направилась туда.

Добравшись до бульвара Истерли, я сбросила скорость и стала оглядываться в поисках дома номер восемь. Я остановила машину возле серого, покрытого дранкой дома и почувствовала, как рот приоткрывается от удивления. В отличие от домов в Стенвич Вудс, построенных примерно в одно и то же время и, скорее всего, спроектированных одним архитектором, это строение отличалось индивидуальностью. Оно было большим, с множеством окон в белых рамах, а в центре здания находился круглый выступ, похожий на башню, только очень широкую. Дом опоясывала подъездная дорожка, а на повороте, рядом с гаражом на три машины с закрытыми дверьми, – стоял внедорожник.

Я проехала по кругу и остановилась рядом. Он был довольно старый, покрыт грязью, с вмятинами на боках, и в целом выглядел так, словно на нем и в самом деле частенько поднимались в горы, в отличие от большинства городских джипов, на которых ездили исключительно за покупками или отвозили детей в спортивные секции.

Выйдя из машины, я прихватила с собой запасной поводок и ключи – на случай, если хозяев не окажется дома. Проходя мимо внедорожника, я заметила на нем номера штата Колорадо. В Коннектикуте довольно часто бывали гости из Большого Нью-Йорка: собственно Нью-Йорка, Нью-Джерси, иногда Пенсильвании и Делавера. Но Колорадо я видела впервые.

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, пока поднималась по большой лестнице и звонила в дверь. «Всегда стучи, если ты первый раз по адресу и не уверена, что хозяев нет дома, – говорила мне Майя. – Люди странно себя ведут, когда просто заходишь к ним в дом, даже если они наняли тебя именно для этого».

Я прислушалась и стала подбирать ключ: на брелоке их было три – но после первой же попытки открыть верхний замок дверь с легкостью отворилась. Войдя внутрь, я приготовилась услышать лай и увидеть собаку, бегущую в мою сторону. Но в доме царила абсолютная тишина. Майя так настойчиво готовила меня к тому, что собаки защищают свое жилище, поэтому отсутствие какой-либо реакции выбивало из колеи.

– Есть кто-нибудь? – позвала я. Мой голос разнесся эхом, и я сделала еще шаг вперед. – Я… из «Выгула собак Дейва и Майи». – И вдруг поняла, что не знаю, к кому обращаться: к человеку или собаке. – Ну, кто тут у нас пойдет на прогулку? – сказала я с максимально призывной интонацией. Потом собралась позвать собаку, но не могла вспомнить кличку. Потянулась за телефоном, но засомневалась: не стоит писать Майе из-за каждой мелочи, иначе она быстро пожалеет, что взяла меня на работу.

Я прошла вперед по холлу, каждую секунду ожидая увидеть или услышать собаку, которую должна выгуливать. На стенах коридора в рамках висели фотографии мужчины и женщины лет сорока. На большинстве снимков, похоже, сделанных фотографом-профессионалом, они были в официальной одежде, но на некоторых фотограф запечатлел их в неформальной обстановке. Я даже разглядела пару пляжных снимков. Мое внимание привлекла рамка, в которой висело что-то, похожее на старую книжную обложку, приблизительно тридцатых годов. «Дживс и Вустер: избранное» – гласило название книги, и я внимательно ее рассмотрела, прежде чем пойти дальше.

Добравшись до конца коридора с поводком в руках и находясь в небольшом замешательстве, оттого что не вижу и не слышу никаких признаков собаки, я начала паниковать: мне показалось, что я вошла не в тот дом. Но потом мое критическое мышление подсказало: если ключ подошел к двери, значит, все верно. Я собиралась снова кого-нибудь позвать, но замерла, сбитая с толку тем, что увидела перед собой.

Здесь было царство книг: от пола до потолка в этой довольно большой комнате находились встроенные стеллажи, прямо-таки набитые томами. В подобном помещении, с мягкими диванами и удобными креслами, обычно ожидаешь увидеть телевизор, но здесь я его не обнаружила. Вокруг были только книги.

– Привет, – услышала я несколько неуверенный голос. Кажется, он принадлежал мужчине, и, похоже, мы находились с ним в одной комнате. Я несколько раз повернулась на месте, пытаясь понять, что происходит, пока наконец не сообразила, что голос доносится из динамика бежевого цвета в тон стенам.

– Здравствуйте! – Я шагнула к динамику и остановилась перед ним. Услышал ли он меня? Я нерешительно нажала на кнопку и повторила: – Здравствуйте! – возможно, немного громче, чем стоило, если эта штука работает. – Я пришла, чтобы выгулять… вашу собаку, – сказала я, в очередной раз сожалея, что не знаю ее клички.

– Точно, – сказал человек на том конце. Голос показался мне как будто знакомым, но, возможно, это был просто эффект динамика. – Мы сейчас придем. Ждите нас в кухне.

Я услышала щелчок, по-видимому, означавший, что мой собеседник отключился раньше, чем я успела поинтересоваться, где находится кухня. Но найти ее не составило труда: кухня была рядом с комнатой-библиотекой, занимала всю заднюю часть дома и имела большие панорамные окна, выходившие на задний двор – огромное зеленое пространство с бассейном посередине. Кухня выглядела так, что можно было бы подумать, что на ней вообще ничего не готовят, если бы не книги по кулинарии с яркими обложками, теснящиеся на полках.

– Привет, – раздалось позади меня.

Я обернулась и улыбнулась лучшей из своих деловых улыбок, которая, впрочем, моментально исчезла, как только я увидела перед собой Кларка, того самого парня с собакой, с которым мы дважды встречались. Он был в джинсах и уютной клетчатой рубашке, а короткие темные волосы были слегка взъерошены, словно он в задумчивости запускал в них пальцы. Судя по взлетевшим над очками бровям, он тоже меня сразу узнал.

– Ой, – сказал он. – Не знал, что…

Но не смог продолжить, потому как выскочивший из-за угла пес, скребя когтями по деревянному полу, помчался ко мне, сильно виляя хвостом.

– Берти! – завопил Кларк, пытаясь схватить его за ошейник, но промахнулся, и пес прыгнул на меня. А я потеряла равновесие и врезалась спиной в кухонные шкафчики.

– Извини, – сказал Кларк, оттаскивая пса прочь, пока тот с энтузиазмом пытался облизать мое лицо.

– Все в порядке, – ответила я, думая, что пора как-то продемонстрировать свой авторитет и профессионализм. – Ну, как твои дела, дружище? – спросила я, приседая, и теперь пес был выше меня. Я посмотрела на него снизу вверх и аккуратно погладила по голове: – Готов идти гулять?

Похоже, слово «гулять» было ему знакомо, потому что он тут же сел и принялся стучать хвостом. Я потянулась к его ошейнику, но Берти резко вскочил и унесся из комнаты столь же быстро, как и появился.

– Упс, – огорченно сказал Кларк. – Я… наверное, надо было тебе сказать. Похоже, он думает, что это игра. Каждый раз, когда я хочу надеть на него поводок, он убегает.

– Вот как? – протянула я, глядя в том направлении, куда исчез пес, как будто это могло мне чем-то помочь. Я шагнула в сторону двери: – Может, мне…

Но тут Берти снова ворвался в кухню и остановился с тем же улыбающимся выражением на морде, которое я видела в первый день нашего знакомства, интенсивно виляя. Я сделала осторожный шаг ему навстречу, но он тут же вскочил и умчался прочь.

– Он скоро успокоится, – предупредил Кларк. – Но нельзя говорить это слово на букву «г», от которого он приходит в такое возбуждение.

– Ну да, – кивнула я, очень надеясь, что выгляжу уверенно, как будто все это не составляет для меня никакой проблемы. – Такое иногда бывает.

Я посмотрела на Кларка, который стоял, опираясь на кухонный стол, и обратила внимание, что повисла какая-то неловкая тишина. До сих пор я успела пообщаться только с одним владельцем собаки, в тот раз разговор полностью вела Майя, и он вращался исключительно вокруг питомца. Я опять посмотрела туда, куда убежал Берти, как будто от этого он быстрее вернется.

– Очень красивый дом, – наконец сказала я, когда не смогла придумать другой темы для разговора.

– Спасибо, – ответил Кларк, сплетая и расплетая руки на груди. – Да, он… ничего.

Снова повисла пауза, и я прислушалась в надежде услышать стук собачьих когтей – с моей точки зрения, это был идеальный момент для очередного появления Берти.

– Так много книг, – указала я в сторону соседней комнаты, снова не придумав ничего умнее.

– Ну да, – сказал Кларк, несколько раз кивнув. – Много.

Снова повисло молчание, и я решила перестать отпускать унылые комментарии о доме и просто подождать, пока Берти вернется.

Кларк откашлялся и затем спросил:

– Хм… тебя ведь зовут Энди, верно?

Я кивнула, удивившись, что он запомнил. Ну, я-то помнила его имя, потому что он был похож на скучных репортеров, которые на самом деле были супергероями. И то, что он носит очки, только усиливало сходство.

– Ну да, Энди.

Кларк кивнул, вздохнув, и заговорил:

– Извини, это звучит избито, и я не хотел бы производить такое впечатление, – торопливо сказал он, – но мне кажется, я тебя где-то видел раньше. В смысле еще до того, как мы встретились на улице.

Я кивнула, набирая воздуха в грудь, полностью готовая к такому повороту событий. Тофер никогда не говорил собеседникам, откуда они знают его или его мать, – просто безразлично смотрел на них, в то время как те пытались разрешить свое замешательство и задавали ему наводящие вопросы. Но я предпочитала сразу действовать. Даже если дело оказывалось вовсе не в этом и люди видели меня, скажем, на полуфинале соревнований по игровым судебным процессам или еще где-нибудь, я всегда говорила про работу отца. Так было проще, да и на самом деле чаще всего они именно это и имели в виду. Вот и сейчас я уже готова была сказать: «Мой отец – конгрессмен Александр Уокер. Ты мог меня видеть в рекламе его кампании».

Но потом вспомнила свой разговор с Майей несколько дней назад и поняла, что после скандала эта самопрезентация больше не имеет значения, и я не хочу, чтобы это ассоциировалось со мной.

Я посмотрела на Кларка, ждавшего моего ответа на в общем-то несложный вопрос, но отвела глаза.

– Ну… – сказала я, не имея ни малейшего понятия, как буду продолжать.

В очередной раз, повисла тишина, но тут меня отвлек ворвавшийся в кухню Берти. И, словно сговорившись заранее, мы с Кларком рванули к нему одновременно с разных сторон. Это, похоже, сбило пса с толку, и он замер на месте, и Кларк смог схватить его за ошейник. Берти, похоже, смирился с тем, что игра окончена, с готовностью сел на пол и начал облизывать ухо Кларка.

– Все его принадлежности тут, – сказал парень, показывая на шкафчик, одновременно пытаясь удерживать Берти на расстоянии вытянутой руки подальше от собственного уха.

Я подошла и открыла шкафчик. Он был набит всевозможными вещами для собак: поводками, запасными ошейниками, пакетами с кормом и угощениями. Еще там лежала тряпичная сумка с вышитой надписью «Берти В.». Я с удивлением посмотрела на нее, размышляя, почему «В», если фамилия Кларка – Гетц-Хоффман, но потом подумала, что мне есть о чем сейчас позаботиться помимо этого.

– Отлично, – сказала я, кладя на стол принесенный с собой поводок. Я не знала, предпочитают ли собаки собственные вещи, но прикинула, что раз Кларк показал мне этот шкафчик, то наверняка хотел, чтобы я воспользовалась его содержимым. Я хотела взять ближайший, но, поколебавшись, спросила:

– У него есть любимый поводок? – Кларк с непониманием посмотрел на меня, и я добавила: – Какой мне лучше взять?

Он пожал плечами:

– Не знаю. Я же говорил, что мало разбираюсь в собаках.

Я кивнула, стараясь не показать раздражения. Возможно, Берти раньше принадлежал родителям Кларка, но это все равно не оправдывало такого равнодушия. Бри, например, не сказала бы подобного в адрес Мисс Капкейкс, хотя вовсе не была большой любительницей этой кошки.

– Пожалуй, вот этот подойдет, – сказала я и взяла длинный синий поводок с плетеными инициалами «Б. У.». Похоже, родители Кларка обожали монограммы.

– Я просто не ожидал, что ты придешь выгуливать Берти, – стал оправдываться Кларк, когда я присела на корточки, чтобы пристегнуть поводок к ошейнику. Кларк все еще держал пса за ошейник, и я посмотрела на него снизу вверх и вдруг смутилась от того, как мы близки. Он, похоже, тоже подумал об этом, потому что тут же отпустил ошейник и резко выпрямился. – Я разговаривал с человеком по имени Дейв, кажется, и предположил, что он и будет его выгуливать.

– Мы иногда меняемся, – ответила я и ощутила в животе холодок разочарования. Почему это, интересно, я расстроенаа тем, что Кларк хочет, чтобы кто-то другой выгуливал его собаку? Я попыталась убедить себя, что это от вероятности упустить возможного постоянного клиента. А потом снова посмотрела на него – ямочки на щеках и неправдоподобно длинные ресницы – и поняла, что дело не в этом. – Но я могу передать Дейву, что ты хочешь, чтобы собаку выгуливал именно он. Буду рада помочь.

Я лучезарно улыбнулась и посмотрела на Берти, пытаясь мысленно внушить ему команду, что неплохо бы снова затеять игру и куда-нибудь убежать – просто чтобы разрядить атмосферу. Но пес просто посмотрел на меня, широко «улыбаясь» и стуча по полу хвостом.

– Нет, что ты! – поспешно сказал Кларк, и его уши снова покраснели. – Я совсем не это имел в виду. Просто удивился, но рад тебя снова видеть. Не думал, что… ну… это случится, – запинаясь закончил он.

Я заулыбалась. Он действительно милый. И мне нравится, что он испытывает неловкость, общаясь со мной. Я так привыкла к самоуверенности Тофера, что забыла, как это может быть мило.

– Ну да, – сказала я, осознав, что довольно пристально смотрю на него. Я взяла себя в руки, встала и намотала поводок на руку. – Ладно, пройдусь с ним по кварталу – обычно с одной собакой это занимает минут двадцать, если, конечно, у тебя нет особых пожеланий.

Кларк слегка растерянно пожал плечами:

– Двадцать минут, кажется, нормально… Как скажешь.

– Ладно, – кивнула я, крепче сжимая поводок Берти, который начал, поскуливая, тянуть меня к двери, не понимая, почему мы до сих пор не вышли. – Думаю, пора его вывести.

– Ага, – согласился Кларк, снова зачем-то несколько раз кивая. – А мне надо продолжить работу. Ну… или продолжить попытки продолжить работу.