Мой долгожданный

6

Я виделась с ними каждый день. Леша забирал Гелю из сада и на часок другой подкидывал мне. Я так поняла, что у него какие-то сложности на работе и он просто зашивался.

Кажется, еще никогда я не чувствовала себя так прекрасно. Домой я не ехала, а летела. И, не успев толком переодеться, бросалась на кухню готовить то оладушки, то сырники, то ее любимые блинчики.

Я прекрасно понимала, что мужчина вряд ли накормит ребенка как следует, поэтому на третью нашу встречу я бросилась передавать им еду целыми контейнерами. Ему было не удобно, но кормить ребёнка магазинными пельменями и лапшой быстрого приготовления — это не дело. Поэтому мы договорились, что он привозит продукты, а я готовлю. Никогда еще список моих кулинарных способностей не расширялся с такой скоростью.

Я очень привязалась к девочке, а она ко мне. Мне отрадно было видеть, с какой радостью она заскакивает ко мне в квартиру. И в моей голове крутилась только одна мысль: Хоть бы это не заканчивалось подольше!

Так прошло две недели. Но в один вечер все это прекратилось. Они ни позвонили, ни написали. Просто не пришли.

Я составляла еду в холодильник и думала, что, скорее всего, все это придется выбросить. Сама для себя я почти не готовила. А тут у меня полностью забит холодильник, и все шкафчики ломятся от крекеров, печенюшек, хлопьев и шоколадных шариков. Ребенок не мог осилить все мои запасы, но кушала она с приличным аппетитом. Алексей привозил продукты, но я не могла удержаться и сама покупала то макароны буковками, то йогурты с ее любимыми поняшками и не могла остановиться. Я ведь понимала, что в какой-то день это все закончится, и Геля вернется к бабушке. Ну почему так быстро?

Пятница. Вечер. Впереди два выходных. На улице крупными хлопьями валит снег. Я снова одна…

Заглянула в шкафчик. Только шампанское. Отмечать мне вроде бы не чего. Оделась и поплелась в магазин. Я купила бутылку вина и не спеша пошла обратно. Лифт ждать не стала. Пошла по лестнице. Поднимаясь на свою лестничную площадку, я увидела Лешу. Он звонил в мою дверь. На одной из последних ступенек я оступилась, и пакет ударился о кованые перила. Послышался звон разбивающегося стекла. И бордовая жидкость потекла по лестнице.

Леша смотрел на меня в недоумении.

— Куда ты пропала? Дозвониться до тебя не могу.

Телефон я оставила дома. Вспомнила про него, когда вышла из подъезда. Возвращаться не стала. Магазин ведь через дорогу.

Я стояла и не знала, что сказать. Мне было почему-то стыдно, неудобно, неловко. Может, из-за разбитой бутылки. Может, за слегка растрёпанный внешний вид. Естественно, я поплакала. Куда ж без этого? Кое-как смыла макияж и в таком расхристанном виде поплелась в магазин.

— А почему ты один?

— Маму выписали. Я отвез Гельку домой. Они соскучились друг по другу. Вот, передала тебе рисунки, — помахал стопкой разрисованных листов. — И приказала обязательно тебя поцеловать, — улыбнулся он. — У тебя что-то случилось? — кивнул, глядя мне под ноги.

Вино растеклось по лестнице. Нужно срочно это убрать.

— Нет. Нет… Все нормально, — я опустила взгляд и поспешила к двери. Отомкнула. — Леш. Ты проходи, а мне нужно прибраться, — махнула я на лестницу.

— По какому поводу пить собираемся?

— Да так, просто. Захотелось. Твоя мама в порядке? — спросила я, выходя с ведром и тряпкой на лестницу. Он не зашел в квартиру, так и стоял на лестничной площадке.

— Ир. Я сейчас вернусь.

Он поднялся на верх. Леши не было минут десять. Я помыла лестницу и зашла. Через мгновенье он снова позвонил в дверь.

— Открыто! — крикнула я из ванной, в которой мыла руки. И следом выглянула из нее.

— К сожалению, вина у меня не оказалась, — он держал в руках бутылку виски. — Но если тебе принципиально, могу сбегать.

— Нет. Не принципиально. Крепковато, конечно, для меня, но завтра выходной, — улыбнулось я ему.

Мы почти не пили. По крайней мере, я только делала вид. Мы просто сидели и разговаривали. Он рассказал о диагнозе своей мамы. Проблемы с ее щитовидкой оказались куда серьезнее, чем предполагалось. В скором времени ее ждет курс химиотерапии.

А вот мама Гели не спешит возвращаться, даже несмотря на это. Сейчас она живет в Тайланде. У нее там новая любовь, которая ехать сюда отказывается. Я слушала его и бессовестно отмечала про себя то, что возможно, в скором времени Ангелина снова поселится у него. Я ругала себя за то, что от этих мыслей у меня на душе становилось тепло. Кому-то горе, а кому-то счастье. Я поняла, что ему нужно было выговориться. Все-таки диагноз матери выбил его из колеи. Так что сейчас я выступала в роли жилетки. И от этого тоже мне было теплее. Мне хотелось его слушать.

— Леш. А сколько тебе лет?

— Тридцать девять.

— Скажи, а тебе никогда не хотелось семью — спросила я. Леша молчал, а мне стало не ловко. — Извини. Я сую нос не в свое дело!

— Не извиняйся. Вполне резонный вопрос. Мне давно не двадцать. Пора уже ребёнка в институт отправлять, а я все бобылем хожу, — улыбнулся он. — Ты знаешь, до тридцати я об этом не думал. Мне казалось, что у меня полно времени. Жизнь холостяка меня вполне устраивала. Вот только в один день я проснулся и понял, что мне дано не тридцать, а почти сорок. А я так и не встретил подходящей женщины. У меня было не мало женщин, только последние отношения затянулись на несколько лет, а так все связи были кратковременными. Но ни в одной из девушек я не видел мать своих детей. А сделать подарок своей маме, как это сделала моя сестра, я бы не решился. — он пожимает плечами. — А ты почему одна?

— Я в разводе…

— Давно?

— Два года, — молчу. Говорить о том, что мне изменили, как-то унизительно. Наше совместное молчание затягивается.

— Ладно. Мне, наверное, пора.

— Да. Поздно уже, — соглашаюсь с ним я.

Он ушел. Я закрыла за ним дверь и пошла в душ.

Не успела выйти из ванной, в дверь позвонили.

На пороге стоял он. Зашел и закрыл за собой дверь. Ни сказав ни слова, притянул меня к себе, наклонился и поцеловал. Так же молча мы переместились в мою спальню…