Мой дорогой

16

На черном бархатном небе сияла луна. В ее неверном перламутровом свете широкие просторы, покрытые густой травой, казались бесцветными и призрачными, а лицо Билли — пугающе бледным.

Эсмеральда низко склонилась к нему и с облегчением услышала слабое дыхание. За несколько часов путешествия он не произнес ни звука. Неестественная неподвижность его тела ужасала девушку больше, чем громкие стоны и беспокойные метания.

Она отвинтила крышку фляжки с водой и смочила его пересохшие губы. Глаза Билли не открыл, но слегка приподнялся и сделал маленький глоток. Влажным платком Эсмеральда бережно провела по его лицу и брызнула на себя пригоршню воды, чтобы не заснуть от монотонной езды.

Прошлой ночью Билли охранял ее сон, сегодня настала ее очередь бодрствовать рядом с его неподвижным телом. Потерев онемевшую шею, она запрокинула голову. Впервые она видела над собой такое непостижимо огромное небо. И много-много звезд.

Какое счастье, что она не одна... Повозкой управлял Энос, а Вирджил, Сэм и Джаспер маячили впереди на своих лошадях. Всего сутки назад она ужаснулась бы при одной мысли, чтобы остаться наедине с шайкой Дарлинга. Теперь же они стали ее единственной надеждой.

Вирджил уже удалил пулю из груди брата при помощи своего охотничьего ножа. Что-то бормоча себе под нос по поводу расходования спиртного не по прямому назначению, Джаспер промыл воспаленную рану изрядным количеством виски. Тело Билли извивалось от боли, Эсмеральда придерживала его, как могла, и молила бога о милосердии. Они покинули Джулали без всяких осложнений. В конце концов, деньги из банка не украдены и никакого преступления зафиксировано не было. Кроме одного, совершенного против Билли ее братом. Но сейчас Эсмеральда была не в состоянии думать о Бартоломью.

Повозка неожиданно остановилась.

— Энос, ты, старый осел, беги сюда! — заревел Вирджил где-то впереди.

Энос обернулся.

— Извините, мэм. Кажется, требуется мое присутствие.

Проворно соскочив на землю, он поспешно скрылся. Эсмеральда привстала, чтобы посмотреть, что случилось. Все четверо собрались на перекрестке дорог. Казалось, они о чем-то спорили, ожесточенно жестикулируя и выкрикивая ругательства.

Первым до нее донесся сокрушительный рев Вирджила.

— А я считаю, что у нас нет другого выбора! Если мы этого не сделаем, он может умереть!

— А если сделаем, то он сам захочет умереть, — мрачно ответил ему Джаспер.

Сэм украдкой оглянулся на повозку и, увидев Эсмеральду, толкнул Вирджила. Братья сгрудились потеснее и перешли на шепот.

Через несколько минут Энос бегом вернулся к повозке.

— В чем дело? — спросила Эсмеральда. — О чем вы совещались? Мне кажется, вашему брату необходим хороший доктор. Как вы думаете?

— Не забивайте свою хорошенькую головку страшными мыслями. Мы не дадим ему умереть, — уверенно сказал Энос.

Несмотря на благие намерения, Эсмеральда все же задремала, во сне придерживая голову Билли у себя на коленях. Через некоторое время она проснулась от толчка. Повозка остановилась. Бледность Билли сменилась лихорадочным румянцем. Она бережно погладила его по лбу, после чего осторожно высвободилась.

Сэди жалобно заскулила, когда Эсмеральда встала на колени, протирая заспанные глаза. Она посмотрела на небо. Облака полностью заволокли луну. Сильный ветер безжалостно гнал их по небу.

Повозка остановилась у подножия холма, который огибала грязная дорога.

Братья Билли неподвижно сидели в седлах и пристально смотрели на вершину холма.

На темном фоне неба вырисовывались смутные очертания нескольких строений. Одно из них, по-видимому, было жилым домом: над крышей торчала покривившаяся труба. На самой вершине холма стоял мертвый дуб. Его когда-то мощный ствол был расколот надвое безжалостным ударом молнии. От всей этой картины веяло печалью и заброшенностью.

— Мы уже приехали? — спросила она Эноса с тревожным предчувствием.

Он уныло кивнул.

— Тогда почему мы не идем? — нетерпеливо сказала она. — Вашему брату срочно необходима чистая постель и перевязка!

Вирджил смущенно закашлялся. Сэм бубнил себе что-то под нос, а Джаспер смотрел вдаль, как будто хотел увидеть что-то за горизонтом. Все старательно избегали взгляда девушки.

Как ни странно, но именно застенчивый Энос нашел в себе смелость обернуться к ней. Он стащил с себя шляпу и начал с волнением тискать ее в руках.

— М-мы не м-можем идти дальше, мэм, — сказал он, и в его голосе слышалось искреннее сожаление.

— Как это понимать? Мы всего в двух шагах от жилья. — Она указала на дом. — Остается только доехать до него на повозке.

Вирджил тяжело спустился на землю.

— Энос прав, милочка. Отсюда вы должны ехать одна.

— Одна? — переспросила девушка и бросила на дом настороженный взгляд.

— Да, одна, — протянул Джаспер, и его губы насмешливо изогнулись, напомнив ей усмешку Билли. — Нас там не приветят.

Собственно, это признание не очень удивило Эсмеральду. Трудно было представить, что отчаянные братья Дарлинг — желанные гости в каждом доме.

— По крайней мере, вы могли бы проводить меня с Билли до дверей. Помочь мне объяснить, что случилось, тем, кто живет там...

Но они оставались глухими к ее просьбам. Вирджил уже поднял обмякшее тело Билли из повозки и осторожно перекинул его через седло кобылы. Затем, не обращая внимания на протесты Эсмеральды, легко поднял ее и поставил на землю. Энос принес футляр со скрипкой и дорожный сундучок. Сэди выпрыгнула сама и приземлилась на все четыре лапы, возмущенно фыркнув.

— Ни о чем не тревожься, милочка. Нашему Билли всегда везло, если это касалось карт, женщин и ранений! — подбодрил Эсмеральду Вирджил.

— Это было до того, как он встретил меня, — хмуро буркнула она.

— Желаю вам удачи, мэм, — сказал Энос и почтительно поклонился.

— Она понадобится, — прибавил с усмешкой Джаспер.

Эсмеральда обвела глазами их лица. Они доверяли ей своего брата, и она не может не оправдать этого доверия.

Раздавшийся как раз в эту минуту слабый стон Билли укрепил ее решимость. Если в этом доме можно будет оказать помощь раненому, то она готова идти туда, даже если ей навстречу выйдет сам дьявол.

Упрямо вздернув подбородок, она отправилась в путь. Рядом с ней, тяжело пыхтя, переваливалась толстая Сэди. Братья Билли молча смотрели ей вслед.

Они уже почти добрались до вершины холма, когда тишину нарушил оглушительный выстрел. Эсмеральда инстинктивно схватила Билли за ремень и аккуратно сняла его с лошади. Уложив его на траву, она прислушалась. У подножия холма послышался удаляющийся топот лошадиных копыт. Значит, на помощь братьев Дарлинг рассчитывать не приходится.

Она лежала, зажмурив глаза, едва осмеливаясь дышать. Ощущение худощавого тела Билли даже при том, что он был без сознания, несколько успокаивало.

— Черт побери, кто там шляется? — услышала Эсмеральда хриплый, грубый голос.

Она приоткрыла глаза и чуть не закричала, увидев устремленный на нее взгляд Билли.

— Мама? — прошептал он.

— Ах ты, бедняга, — пробормотала девушка, — у тебя начинается бред от температуры!

Вряд ли стоило ему сейчас объяснять, что его мать давно умерла.

— Все хорошо, дорогой, — нежно сказала она, гладя его по влажным волосам. — Мама здесь, рядом.

Она даже позволила себе запечатлеть материнский поцелуй на его полыхающей от жара щеке. Когда она подняла голову, Билли смотрел на нее с нескрываемым удивлением. Пока Эсмеральда пыталась понять, что происходит, он сомкнул руки у нее на талии и приподнял с неожиданной силой. В полном замешательстве Эсмеральда поднялась.

Билли, пошатываясь, встал на колени и громко крикнул:

— Мама! Это я, Билли! Я ранен, мам. Серьезно ранен! — Спотыкаясь, он сделал несколько шагов и снова упал. — Мне нужна твоя помощь. Ты мне очень нужна!

У Эсмеральды голова пошла кругом. Когда он рассказывал ей о своей семье, она поняла, что его мать умерла. Получалось, что девушка заблуждалась.

Она безмолвно шевелила губами, произнося молитву, когда раздался новый выстрел.

— Убирайся к черту с моей земли, парень, или я набью тебе живот свинцом!

И вдруг странное спокойствие овладело Эсмеральдой. Она вытащила из кобуры Билли пистолет и решительно направилась к дому.

— Не проси ради меня, — простонал он сквозь стиснутые зубы.

Эсмеральда и не думала унижаться до просьб. Она поднялась по ступенькам веранды, где в неясном свете стояла крупная женщина с нацеленным на нее дулом. Предпринимать что-либо было уже поздно.

— Уильям Дарлинг ваш сын? — выкрикнула Эсмеральда.

Никакого ответа. Лишь струйка светлого табачного дыма в темноте.

Девушка подняла руку с пистолетом и настойчиво повторила свой вопрос.

Таинственная фигура хранила молчание. Пальцы Эсмеральды уже сводило судорогой, когда наконец раздался угрюмый голос:

— У меня нет сыновей. Все они умерли во время войны.

— Ошибаетесь, мэм. Все ваши ребята живы.

Темная фигура безразлично повела плечами.

— Какое это имеет значение? Для меня они все равно что умерли.

Эсмеральда в отчаянии кивнула в сторону Билли.

— Вот этот ваш сын действительно умрет, если ему срочно не оказать помощь! Вы сделаете это или хотите, чтобы я похоронила его на вашей земле?!

Женщина перевела взгляд на Билли. Он все еще стоял на коленях, глаза его лихорадочно сверкали. При лунном свете темные пятна крови на его белой рубашке казались черными.

— Сдается мне, что он уже сам вырыл себе могилу! — пробормотала женщина.

Эсмеральда сокрушенно вздохнула.

— У меня был очень тяжелый день, мадам. Не испытывайте мое терпение. Или вы сейчас отойдете в сторону и позволите мне внести его в дом, или мне придется стрелять в вас!

Женщина усмехнулась:

— Что ж, я почти не сомневаюсь, что вы способны это сделать.

Вместо ответа Эсмеральда оттянула курок.

Какое-то время мать Билли стояла неподвижно, раздумывая, как следует поступить. Наконец она опустила ружье, прислонила его к столбику веранды и вышла из тени. Эсмеральда испуганно попятилась.

Мать Билли оказалась настоящей великаншей, ростом не меньше шести футов. Мощные мускулистые руки, могучий торс. На голове — длинные спутанные космы тусклого цвета. Ее широкое лицо с грубыми чертами казалось застывшей маской.

— Можете внести его, — сурово сказала женщина. — Но предупреждаю, вам придется самой ухаживать за ним. — Трубка вспыхнула в темноте и осветила твердый подбородок и безжалостную линию рта. — Я не собираюсь тратить силы и чинить его, чтобы он снова сбежал.

Их внимание привлек неожиданный шорох травы и странный булькающий звук. Билли не было видно.

— Что вы наделали, старая злобная карга! — яростно закричала Эсмеральда. — Пока вы здесь со мной препираетесь, ваш сын умирает!

Подхватив юбку, она стремглав бросилась к лежащему в траве Билли и опустилась рядом с ним на колени. Он лежал на спине, одной рукой прижимая повязку на груди, а другой держась за бок. Его прекрасное лицо было искажено агонией.

— Дыши, Билли! О, пожалуйста! Ты должен постараться, умоляю тебя! — кричала обезумевшая от горя Эсмеральда.

Он открыл глаза и со свистом втянул в себя воздух. И только тогда она поняла, что он вовсе не умирал... Он смеялся! Смеялся так сильно, что слезы катились из глаз.

Эсмеральда резко отдернула руки, смущенная и рассерженная на него за то, что он так напугал ее.

Глаза Билли ослепительно сверкнули в темноте. Он наконец успокоился.

— Теперь я точно знаю, — сказал он, нежно коснувшись рукой щеки Эсмеральды, — что вы именно та девушка, которую я всегда мечтал привести домой и познакомить с моей мамой!

17

Жарким субботним полднем обитатели Каламити были потрясены невиданным зрелищем. В их жалкий пыльный городок торжественно въехала роскошная карета.

Прятавшийся в прохладном сумраке конюшни Донли Эзелл стоял в дверях и взглядом знатока провожал глазами шестерку великолепных, серых в яблоках, лошадей. Старая матушка Шивели не могла отвести затуманившегося взора от кучера, важно восседавшего на козлах в алой ливрее и напудренном парике. По ее сморщенному лицу бродила задумчивая улыбка.

— Как он похож на того красавчика, который ухаживал за мной, когда мне было шестнадцать лет! — воскликнула она, обращаясь к своей старой подруге Мод.

— Смотри, мама! — с восторгом закричала какая-то малышка, так сильно дернув мать за руку, что та чуть не выронила решето с яйцами. — Это же король Нью-Мехико! — Девчушка указала на гербовый щит Уиндхемов, тщательно выписанный золотом на черной лакированной дверце.

Сидевшая в карете Анна раздраженно опустила занавеску. Она чувствовала себя совершенно ужасно от непривычной жары и всепроникающей пыли.

— Надеюсь, ты доволен, Реджинальд! Вряд ли мы привлекли бы больше внимания, если бы прибыли в тыкве, запряженной шестеркой белых мышей!

Ее брат сидел напротив, откинувшись на подушки, и тоже изнывал от зноя. Его белоснежная рубашка потеряла первоначальную свежесть. Анна взглянула на него с сочувствием, но решила промолчать, так как брат стал очень раздражительным с тех пор, как они покинули любимую Англию.

Тяжело дыша, он то и дело промокал пот, струившийся по раскрасневшемуся лицу и блестящей лысине.

— Просто возмутительно, что в этой глуши не подают чай в пять часов. Мне и так пришлось пожертвовать чуть ли не всеми удобствами.

Анна лениво обмахивалась веером.

— Вот из-за твоей привычки к роскоши мы и потратили массу драгоценного времени на погрузку этой проклятой кареты сначала на пароход, а потом на поезд. Лучше бы мы употребили его на розыски Эсмеральды!

Стряхнув с себя оцепенение, Реджинальд гневно стукнул тяжелой тростью по полу кареты.

— Я уже говорил тебе, что не намерен везти свою единственную внучку в Англию в какой-то повозке, запряженной дохлыми мулами!

Их взгляды встретились, затем оба отвели глаза в сторону, скрывая друг от друга тревогу. Что, если они уже опоздали? Что, если Эсмеральда уже встретилась с человеком, о котором сообщала в своем письме? С человеком, который, возможно, был убийцей ее брата. Анна содрогалась при мысли о том, что мог сделать этот жестокий негодяй с ее невинной племянницей.

Не в состоянии и дальше терпеть бездействие, она выхватила трость из руки брата и постучала в потолок кареты. Пока тяжелый экипаж со скрипом останавливался, она поспешно собирала ридикюль, зонтик и веер. Затем нетерпеливо распахнула дверцу.

— Черт возьми, куда ты собираешься идти? — требовательно спросил герцог, цепляясь за ее рукав, как испуганный ребенок.

Анна мягко похлопала его по руке.

— Успокойся, Реджи. Просто я решила больше не терять времени понапрасну. Пока ты устроишь для нас комнаты, я расспрошу здешнего констебля. Может, он что-нибудь знает о нашей девочке.

— Анна! — окликнул он сестру, когда соскочивший с козел кучер помогал ей выйти из кареты. — Ты ее найдешь, правда?

Анна молча послала ему воздушный поцелуй, предпочитая не давать обещания, которое могла не сдержать.

Уже минут десять Анна нервно топталась у запертой конторы шерифа, когда к ней робко подошел старик, заросший седыми космами.

— Бесполезно здесь ждать, — сказал он. — Шерифа нет.

Анна была шокирована фамильярным обращением незнакомца, от которого исходил терпкий запах пота и лошадей. Она быстро достала из ридикюля надушенный носовой платок и поспешно прижала его к лицу.

— Может, вы скажете мне, где я могу его найти?

— Вот там, в салуне. — Старик махнул рукой через дорогу.

Он так бесцеремонно разглядывал ее с ног до головы, что ей пришлось удостовериться, застегнуты ли крохотные перламутровые пуговки на ее жакетке из тонкой шерсти. Она уже хотела направиться в указанном направлении, но старик загородил ей дорогу.

— Этот красивый экипаж, из которого вы вылезли, принадлежит вам, мэм?

— Нет, эта карета принадлежит герцогу Уиндхему, — сухо ответила она.

— Видать, этот мистер Уиндхем здорово богатый!

От Анны повеяло аристократическим холодком.

— Уиндхем — это его титул, а не имя. И обращаться к моему брату следует «лорд Уиндхем» или «ваше сиятельство».

— Стало быть, его сиятельство не ваш муж?

— Очевидно, раз я его сестра. Я не замужем.

Суровое лицо старика осветила радостная улыбка. Анна подняла брови, собираясь поинтересоваться, что привело его в состояние такого восторга, но он уже повернулся и торопливо засеменил по улице, загребая пыль потрескавшимися от старости сапогами.

— Элмер! Эй, Элмер! Ты не поверишь, но у нас появилась еще одна!

Несколько смутившись оттого, что оказалась единственной женщиной в старой таверне, Анна тем не менее решительно подошла к единственному занятому столику.

— Прошу простить меня, господа. Я ищу городского констебля.

Двое мужчин, похоже близнецы, в одинаковых широкополых шляпах, клетчатых рубашках и хлопчатобумажных штанах, растерянно переглянулись.

— У нас нет никакого констебля, — ответил один из них, нервно поправляя шейный платок.

— Может, вам нужен наш шериф Макгир? — сказал другой, указывая на сидящего напротив него человека.

Шериф взглянул на Анну, оторвавшись от карт.

— Я буду к вашим услугам, мэм, после этой взятки.

Анна потрясение смотрела на него, не веря своим ушам. Возможно ли, чтобы официальное лицо вело себя так непочтительно?! Неужели Реджинальд прав, уверяя, что в этой стране живут исключительно невоспитанные люди?

Она смотрела на его обветренное, обожженное солнцем лицо, на серебристо-пепельные волосы, широкоплечую, стройную фигуру. Его рубашка была ослепительно белой, а пестрый жилет тщательно выглажен, так что даже придирчивый Реджинальд не смог бы упрекнуть его в небрежности. Чувственные губы шерифа обрамляли седые усы.

Макгир продолжал играть, не обращая на Анну никакого внимания. Терпение ее наконец иссякло.

— Я не хотела бы прерывать вашу игру, шериф, но позвольте представиться. Меня зовут Анна Гастингс. Я сестра лорда Уиндхема и ищу свою племянницу — молодую женщину по имени Эсмеральда Файн.

Он взглянул на нее с удивлением.

— Надеюсь, мэм, вы не вооружены?

Застигнутая врасплох странным вопросом, она пробормотала:

— Конечно, нет.

— Хорошо! — Он усмехнулся и подмигнул ей. — Сейчас, я только сделаю ход.

Стиснув зубы, Анны начала нетерпеливо постукивать башмачком.

Между тем Дрю только делал вид, что поглощен игрой в карты. На самом деле его заинтересовала женщина, с нетерпением дожидавшаяся его внимания. Он слышал нервное постукивание изящного кожаного башмачка. До него доносился едва уловимый аромат ее изысканных духов. Дрю украдкой рассматривал ее... Пышные пепельные волосы выбивались из-под модного капора. «Анна! Что ж, ей подходит это элегантное имя, — подумал он. — Она могла бы быть очень привлекательной женщиной, если бы не это кислое выражение надменного лица с недовольно поджатыми губами. Интересно, как она среагирует, если ее поцеловать?»

Вернувшись к картам, шериф обнаружил, что Даубер выбросил четыре четверки. Ах, черт, а у него ничего не было, кроме валета червей! Дрю с раздражением бросил карты на стол, взял свой пиджак со спинки стула и встал. Подкрутив кончик свисающего уса, чтобы скрыть невольную улыбку, Дрю почтительно поклонился и вежливо показал на дверь.

— Только после вас, мэм.

Измученная жарой, Анна без сил опустилась в кресло, стоящее перед столом шерифа, и тут же испуганно подскочила.

— Прошу прощения, — сказал он, вскакивая и хватая возмущенную кошку, на которую чуть не уселась его визитерша.

Он погладил взъерошенную кошку, которая кидала на Анну явно неодобрительные взгляды.

— Ну, ну, — ласково приговаривал он. — Ты моя мисс Китти. Ты хорошая, красивая кошечка. Успокойся.

— Вы, вероятно, шотландец, — заметила Анна, нервно оглянувшись, прежде чем сесть в кресло.

— Нет, я американец. — Он опустил кошку на пол, и она медленно удалилась, размахивая пушистым хвостом. — Мне пришлось покинуть свою родину еще мальчишкой, когда король отнял землю у родителей и передал ее какому-то пьянице-англичанину. О, прошу прощения! Я не хотел задеть вас, мадам. — По его любезной, но ледяной улыбке Анна поняла, что он нисколько не сожалеет о своей бестактности и допустил ее намеренно. — Судя по вашему произношению, вы англичанка.

В ответ она одарила его такой же холодной усмешкой.

— Да, я англичанка, но смею заметить, что не я лишила вас вашей земли. — Она с силой стиснула костяной набалдашник зонта.

— Чем я могу помочь вам, миссис... — Он нарочно затянул паузу.

— Мисс, — коротко поправила его Анна.

— А, мисс Гастингс, — обрадовался он. — У нас, оказывается, много общего. Видите ли, я тоже никогда не решался связать себя узами, точнее, цепями... — Заметив бесстрастное выражение лица визитерши, он доверительно склонился к ней: — Я никогда не был женат.

— И я хорошо понимаю почему! — От ее язвительного тона улыбка исчезла с его лица. Анна извлекла из ридикюля серебряный медальон и протянула его шерифу. — Вы видели эту девушку?

Дрю взял медальон и внимательно посмотрел на поблекшую фотографию.

— Теперь она уже не девочка, а молодая женщина, — поспешила объяснить Анна. — Но, может быть, этот снимок поможет вам освежить в памяти встречу с девушкой, похожей на нее?

Дрю сразу узнал Эсмеральду. Строгие, задумчивые глаза придавали облику угловатого подростка некую значительность, как бы предвещая трудную судьбу в будущем, когда этот подросток превратится в привлекательную девушку.

Узнал он и пухлого темноглазого мальчугана, запечатленного рядом с ней. Этот мальчик вырос и стал Черным Бартом. Если верить утверждению Тадеуша Уинстеда, начальника полиции, мальчик, игравший в детстве в паровозики, теперь совершал дерзкие налеты на настоящие поезда. Дрю откинулся на спинку стула и задумчиво погладил усы. Значит, у Бартоломью Файна есть сестра. Что же делать Билли? Он посмотрел на Анну Гастингс...

После недолгого размышления шериф принял решение. И хотя он понимал, что Анна не из тех женщин, которые легко прощают ложь, он защелкнул замочек медальона и вернул его ей.

— Мне очень жаль, — мягко сказал он и в этот момент действительно сожалел, что не может сказать ей правду, — но я никогда не видел вашей племянницы.

— О! — скорее вздохнула, чем воскликнула Анна.

Она встала, сухо улыбнувшись, что показалось Дрю слабой копией язвительной усмешки Эсмеральды.

— Прошу меня извинить за беспокойство, шериф Макгир. Благодарю вас за то, что уделили мне время.

Анна протянула ему руку — нежную миниатюрную ручку. Их глаза на секунду встретились: его — встревоженные и ее — испуганные.

Дверь в кабинет резко распахнулась. Анна выдернула свою руку, покраснев, как пятнадцатилетняя девчонка, застигнутая в момент поцелуя.

В кабинет ворвался Реджинальд с порозовевшей от возбуждения лысиной. Он размахивал каким-то конвертом, как боевым флагом.

— Мы не опоздали, Анна! Она была здесь! Наша девочка была здесь всего три дня назад! — Он с благоговением прижимал конверт к груди. — Представляешь, она стреляла в того самого преступника и даже провела вечер в тюрьме!

Анна медленно обернулась и бросила на шерифа взгляд, который мог раскалить докрасна ключи, висевшие у него за спиной. Дрю опустил глаза, сосредоточенно изучая свои аккуратно подстриженные ногти.

— Моя девочка оставила для меня письмо в гостинице, — продолжал Реджинальд. — Как она догадалась, что я приеду? Письмо для меня. Для самого бессердечного и равнодушного чудовища!

Он попробовал вскрыть конверт, но от волнения у него тряслись руки.

— Ради бога, Реджи, дай его мне! — не выдержала Анна.

Не привыкший к такому категорическому тону сестры, он смиренно подчинился. Анна быстро сломала печать и развернула письмо.

«Лорд Уиндхем, — медленно читала она вслух, — с большой тревогой, но без малейшего сожаления пишу вам, чтобы сообщить, что из-за вашего постоянного безразличия и пренебрежения я была вынуждена продать свою невинность беспощадному негодяю...»

Шериф издал звук, подозрительно похожий на смех, но, когда Анна повернула голову, он сделал вид, что закашлялся.

Она снова обратилась к письму.

«Надеюсь, вы не будете страдать из-за меня... Всегда преданная вам, ваша внучка... Эсмеральда Файн».

Анна молчала, стараясь постигнуть смысл прочитанного. Реджинальд осторожно извлек листок из ее безвольно опущенной руки и прижал его к губам, закрыв глаза.

Тронутая редким для него проявлением чувств, Анна с удивлением смотрела на брата.

— Что с тобой, Реджи? Она напомнила тебе Лизбет?

Он достал платок, оглушительно высморкался и промокнул глаза, сиявшие любовью.

— Она напомнила мне самого себя! — гордо сказал он.

18

Зоя Дарлинг умела держать слово. В течение недели, пока ее сын находился между жизнью и смертью, она и пальцем не пошевелила, чтобы помочь ему. Зато без единого слова неудовольствия заботилась о его кобыле.

Устроив Билли в дальней комнате на грубо сколоченном деревянном топчане и оставив с ним Сэди, Эсмеральда спустилась за своими вещами. Вернувшись, она обнаружила у дверей комнаты аккуратный сверток. Это оказалась старая холщовая рубашка, принадлежавшая, видимо, еще отцу Билли, — вот и все, что сделала мать для умирающего сына.

Зоя Дарлинг и Эсмеральда ухитрялись сосуществовать в маленьком домике, не обмениваясь ни словом, ни взглядом. Девушка научилась сама справляться с насосам и набирать воду, чтобы стирать пропитанные потом рубашки и простыни Билли.

Горячее желание спасти жизнь Билли заставило ее хитрить. Однажды она подглядела, как Зоя подкрадывается к курице, беспечно клюющей рассыпанные по лужайке перед домом зерна. Через некоторое время на столе в кухне лежала уже ощипанная тушка. Эсмеральда дождалась, пока Зоя покинет кухню, затем схватила курицу и опустила ее в горшок с закипающей водой. Когда могучая фигура женщины снова замаячила у входа, она уже наливала ароматный бульон в миску Билли, бойко напевая себе под нос веселую мелодию.

Злобно фыркнув, Зоя развернулась и направилась во двор ловить другую жертву себе на ужин. Эсмеральда подозревала, что она с большим удовольствием свернула бы шею незваной гостье.

В другой раз, когда Эсмеральда дремала в кресле-качалке у кровати Билли, ей вдруг почудилась какая-то тень у дверей. Сэди, как всегда лежавшая в ногах хозяина, подняла голову и насторожилась. Когда Эсмеральда окончательно проснулась, никакой тени не было, и она решила, что это был просто сон... А может быть, Зоя Дарлинг все-таки беспокоилась о сыне?

Целых шесть дней Билли не приходил в себя. Однажды вечером у него снова подскочила температура и, несмотря на удушающую жару в комнате, появился сильный озноб. Эсмеральде с трудом удалось напоить его из ложки. Она укрыла Билли всеми одеялами, которые смогла найти в доме, но он метался в лихорадке и сбрасывал их прочь.

Наконец он успокоился, но его неподвижность казалась девушке еще более страшной. Стараясь не поддаваться панике, она нежно дотронулась до лба, но тут же отдернула руку — таким он был горячим.

Эсмеральда еще в детстве узнала страшный лик смерти: восковой цвет кожи, прерывистое, затрудненное дыхание. Ей пришлось пережить то горькое и безысходное отчаяние, которое оставляет смерть, забирая с собой тех, кого вы любили. Ужас охватил девушку.

Она вспомнила, как своими слезными молитвами просила бога оставить жизнь маленькому брату. Господь услышал ее тогда. Может, попробовать еще раз...

Сжав безвольную, горячую руку Билли, Эсмеральда встала на колени рядом с кроватью и спрятала лицо в смятые простыни. Она готова была дать господу истовый обет в обмен на жизнь Билли, но сомневалась, что бог согласится его принять от такой грешницы, как она. После нескольких минут мучительного молчания она отчаянно прошептала:

— Пожалуйста, господи! Умоляю тебя...

Чья-то рука коснулась ее плеча... Она повернула голову, на мгновение поверив в чудо... И увидела Зою. В руках она держала Библию в темном кожаном переплете.

— Возьми вот это и продолжай молиться. — Она кивнула на распростертое тело Билли. — Это его Библия.

К удивлению Эсмеральды, она не ушла, а тяжело опустилась на старую качалку, скрипнувшую под ее тяжестью. Глядя на сына, она стала монотонно раскачиваться. И вдруг заговорила...

— Билли был первым из всех Дарлингов, который сам научился читать. — Девушке даже показалось, что в ее грубом голосе проскользнули нотки нежности. — Когда мы еще жили в Миссури, он вырезал свистки и продавал их проходящим через городок разносчикам за книги. Но братья всегда издевались над ним. Они говорили, что чтение — это занятие для девчонок. Они таскали его книги, когда его не было дома, и сжигали их.

Эсмеральда чуть не разрыдалась. Она вспомнила, как обнаружила в мансарде заведения мисс Мелли несколько книжек, на которых старательным почерком было написано его имя. Так вот почему он так упорно отрицал, что они принадлежат ему. Он боялся ее насмешек! Зоя вздохнула.

— Тогда я решила отдать ему нашу семейную Библию. Уж на что мой Джаспер был отчаянным и вредным, но и он знал, что сжечь Библию — великий грех!

Эсмеральда открыла книгу и перелистала ее тонкие и хрупкие страницы. Она живо представила себе Билли мальчиком, который читает при свече, отбрасывающей золотистые тени на его темноволосую головку. Старательно шевелит губами...

Зоя Дарлинг встала с кресла.

— Я подумала, что ему будет приятно снова услышать какие-нибудь старые истории, — продолжала она. — Больше всего ему нравилось читать про Даниила в берлоге горных львов и про короля Давида, который выстрелил гиганту прямо между глаз.

Эсмеральда затаила дыхание, когда Зоя направилась к кровати. Она протянула руку к щеке сына. Ее пальцы дрогнули, как лепестки дикого цветка, не знавшего ласкового прикосновения солнца, но тут же снова упрямо сжались в кулак, так и не дотронувшись до лица Билли.

— Когда он решил остаться здесь, — тихо сказала она, — я поняла, что ему суждено здесь умереть. — Зоя обернулась, пытливо глядя на девушку. — Вы знаете, что вырезают на могильном кресте над могилой погибшего во время войны, если его лицо изуродовано до неузнаваемости? Или если после боя не осталось никого, кто знал бы его имя?

Эсмеральда покачала головой.

Глаза Зои стали темными от горечи.

— «Чей-то дорогой» — вот что пишут на кресте.

Эсмеральда содрогнулась, представив Билли, лежащим в одной из таких могил.

— Никогда он не будет лежать в такой могиле! — неистово закричала она. — Он не умрет! Слышите?

Зоя посмотрела на нее с сожалением.

— Вы жена ему?

Эсмеральда была готова сказать «да».

— Нет, — ответила она.

Зоя Дарлинг погрозила ей пальцем.

— Тогда не смотрите на его наготу. Это неприлично!

И Зоя Дарлинг исчезла так же бесшумно, как и появилась, оставив девушку наедине со своим сыном.

Эсмеральда долго сидела на полу, прижимая к груди Библию и прислушиваясь к затрудненному дыханию Билли. Несмотря на свое смелое заявление, она все-таки решила обратиться к богу с мольбой о прощении грехов Билли. Она снова встала на колени, но, передумав, забралась на топчан и устроилась рядом с Билли, потревожив недовольную Сэди. Осторожно положив голову ему на плечо, она открыла Библию...

Проснувшись утром, Эсмеральда увидела, что Билли смотрит на нее. Она так испугалась, что скатилась с кровати и упала на Сэди. Собака взвыла и отскочила от девушки, которая лежала на спине, прижав руки к гулко бьющемуся сердцу. Билли осторожно приподнял голову.

— Неужели ты действительно назвала мою маму старой злобной каргой или мне это приснилось?

— Боюсь, что и в самом деле назвала, — проговорила она осипшим голосом, так как всю ночь читала вслух Библию, пока перед рассветом ее не сморил сон.

Билли со стоном сел и откинулся на подушки.

— Нам чертовски повезло с этой вашей врожденной способностью стрелять, если кто-то стоит у вас поперек дороги.

— Это относилось только к Дарлингам, — с возмущением возразила она.

С кровати донесся легкий смех. Она озадаченно посмотрела на Сэди, затем встала на колени и заглянула в лицо Билли, который улыбался и был похож на выспавшегося ребенка.

Не веря своим глазам, Эсмеральда протянула руку и коснулась его груди, стараясь не задеть повязку. Тело было прохладным, дыхание — ровным и глубоким. Силы вдруг оставили девушку. Она спрятала лицо в его руки, горячо и бессвязно бормоча благодарственную молитву.

Билли легко погладил ее по волосам. Она подняла голову и встретилась взглядом с его серо-зелеными глазами.

— Не плачь, милая, — прошептал он, смахивая пальцем слезы с ее щек. — Я не хочу, чтобы ты плакала, — сонно пробормотал он и снова погрузился в забытье.

Билли спал уже вторые сутки. Но теперь это было не тяжелое забытье. Он спал глубоким, целительным сном выздоравливающего человека. Даже Сэди, почувствовав, что хозяину лучше, покинула свой пост и топталась под ногами равнодушной Зои.

Когда утром Эсмеральда внесла в спальню таз с водой, чтобы умыть Билли, он все еще крепко спал. Она замерла, любуясь его обнаженной грудью, покрытой золотистыми волосками. «Тебе нельзя смотреть на его наготу, девушка. Это неприлично!» — вспомнила Эсмеральда слова Зои.

Но сейчас Зоя занималась хозяйственными делами во дворе. Сэди тоже была с ней. Никто не мешал девушке спокойно изучать мужественное лицо Билли с темно-каштановой бородкой, отросшей за время болезни.

Почувствовав странную дрожь, она решительно поставила таз на стул и намочила мочалку в мыльной воде. Осторожно протерла шею, лицо. Затем, стараясь не намочить свежую повязку, провела влажной мочалкой по груди. Капельки воды поблескивали, как роса, на жестких золотистых колечках, прежде чем скатиться на плоский, мускулистый живот. От прикосновения полотенца Билли напрягся и застонал. Она виновато отдернула руку, решив, что сделала ему больно. И, уже совсем легко касаясь его, Эсмеральда продолжила процедуру. Но он снова напрягся и выгнулся так резко, что ей пришлось схватить простыню, чуть не соскользнувшую с его бедер.

Не выпуская полотенца из рук, девушка вытерла рукавом выступивший на лбу пот. Странно, ей показалось, что сегодня жарче, чем обычно.

Раздосадованная своим непонятным состоянием, она поправила простыню на груди Билли и перешла к ногам. Девушка старалась работать быстро, мочалка в ее руках мелькала перед глазами Билли. Он чувствовал ее прикосновение на щиколотках и думал о том, что последует за этим.

Закончив с этой частью туалета, Эсмеральда старательно закрыла его тело простыней и замерла. Оставалось то, что чего она всегда боялась. Когда Билли лежал без сознания, ей казалось совершенно естественным мыть его, как больного, беспомощного ребенка. В конце концов, это было все равно что купать Бартоломью. Но сейчас...

Однако Эсмеральда была не из тех, кто бросает дело на полпути. Стараясь не обращать внимания на отчаянный стук сердца, она отвернула лицо в сторону, закрыла глаза и быстро просунула руку с мочалкой под простыню.

Билли застонал. Эсмеральда быстро отняла руку и взглянула ему в лицо. Оно было спокойным и блаженным, длинные ресницы не дрогнули.

Преодолевая нервозную слабость, она снова проникла под простыню и очень удивилась. У нее возникло ощущение, что в его теле появилось что-то новое. Вдруг она испуганно распахнула глаза. Верно, этого раньше не было!

Понимая, что ее любопытство просто смешно, но не в силах побороть его, Эсмеральда слегка приподняла простыню...

— Ну что, герцогиня? Вы нашли то, что искали?

19

Эсмеральда замерла, услышав знакомые насмешливые нотки в голосе Билли. Она была готова отскочить от кровати и спрятать руки за спину, как девочка, которую застигли за кражей печенья.

Вместо этого девушка заставила себя спокойно опустить простыню и смело встретила взгляд Билли.

— Я искала мочалку.

Билли изобразил невинное удивление.

— Ту, которая у вас в руках?

Эсмеральда посмотрела на мочалку, с которой стекала вода, и почувствовала сильное желание запустить ее в лицо нахально усмехавшегося больного.

— Мне показалось, что я выронила ее, — сказала она, покраснев.

— А мне казалось, что я умер и нахожусь в раю!

— Я уже говорила вам, мистер Дарлинг, что райские кущи никак не могут быть вашим последним пристанищем.

Эсмеральда стала полоскать мочалку в тазу и искоса наблюдала за Билли.

Тем временем он вытянулся на кровати, положив руки за голову. Простыня соскользнула, обнажив его мощный торс. Он тоже следил за каждым движением девушки и выглядел при этом вполне бодрым и мужественным, как в их первую встречу. Недоставало только шляпы, сигары, небрежно зажатой в зубах, и пистолета в руке. Уже тогда Эсмеральда поняла, что есть вещи, гораздо более опасные, чем пуля сорок пятого калибра, выпущенная из «кольта».

Неожиданно Билли схватил ее за руку. Она испуганно вскрикнула, решив, что он хочет втащить ее на кровать. Но он только повернул руку ладонью вверх и нежно провел по ней пальцем, отчего девушку пронзила тревожно-сладкая дрожь.

— В этом нет сомнения, — говорил он как бы сам с собою. — Меня обмывал волшебный ангел. Значит, меня действительно готовили к раю.

Их взгляды встретились, и Эсмеральде показалось, что эти серо-зеленые глаза, опушенные длинными густыми ресницами, видят ее насквозь. Она не сразу осознала смысл его последней фразы.

— Так вы не спали? — воскликнула она.

Продолжая усмехаться, он виновато развел руками.

— Только с того момента, когда вы стали протирать мне шею. Вы делали это так энергично, что я проснулся.

Смятение и глубокий стыд охватили Эсмеральду. Она вспомнила, как нежно касалась его тела, любуясь великолепной мускулистой грудью, упругим плоским животом, стройными лодыжками. Вспомнила и мучительный стон, вырвавшийся у него, когда она в первый раз проникла под простыню. «Значит, он чувствовал мое прикосновение», — с ужасом подумала она, подавив собственный стон унижения.

Билли не мог оторвать восхищенного взгляда от пылающего румянцем лица девушки. Он чувствовал, что и сам весь горит. Никогда еще прикосновение женщины не действовало на него так сильно.

Когда он очнулся от сна и ощутил на своем теле ее нежные руки, он замер, борясь между желанием остановить ее и опасением, что она вдруг прекратит эту волшебную муку. Затем он целиком отдался острому наслаждению, испытывая сладкую, ноющую боль внизу живота.

Когда девушка приподняла простыню, он не выдержал и открыл глаза, повинуясь внезапному порыву, остановил игру. Билли боялся самого себя, боялся того, что может сделать, не совладав с собой.

— Что с тобой, милая? Ты так странно выглядишь?

Эсмеральда невольно коснулась своих растрепанных волос. За все это время она ни разу не подумала о себе и только теперь представила, как ужасно выглядит: прическа отсутствует, под глазами синяки, платье мятое... Она смущенно потупилась.

Но Билли обратил внимание вовсе не на эти мелочи. Он протянул руку и обнял ее за талию.

— Господи, как ты похудела. От тебя остались только кости да кожа!

Тронутая его заботой, Эсмеральда небрежно пожала плечами.

— Ничего страшного! Наверно, я была слишком поглощена тем, чтобы выкормить тебя бульоном с ложечки, и забывала поесть сама.

Его лицо еще больше помрачнело.

— И сколько же дней я пролежал?

— Сегодня восьмой.

— Я не забыл, — начал он сердито, снова переходя на «вы», — что вместо меня на этой постели могли лежать вы с пулей в спине! Не нужно вам было бросаться к вашему братцу! Он не стоил ваших тревог! А кроме того, я не собирался его убивать, только ранил бы.

— И куда же? В сердце?

— В палец, который он держал на курке!

Эсмеральда недоверчиво посмотрела на него, хотя прекрасно понимала, что такой искусный стрелок, как Билли, способен поразить любую цель.

— Несмотря на ваше плохое мнение о нем, Бартоломью вовсе не такой безнадежный. Он еще очень молод. Его просто ввели в заблуждение...

— Не знаю, о каком заблуждении вы говорите. Он жадный, избалованный и опасный человек!

— Я растила его, не щадя сил! — воскликнула уязвленная в самое сердце Эсмеральда. — Он ни в чем не нуждался!

— Вот именно. Может, отсюда-то все и пошло, — тихо заметил Билли.

Эсмеральда резко отвернулась, чувствуя его правоту.

— А этот мошенник-офицер действительно заплатил вам за то, чтобы вы убили моего брата? — спросила она.

— Нет, — коротко ответил Билли.

Она уже обернулась, готовая все простить, но холодный взгляд Билли остановил ее.

— Он заплатил мне за то, чтобы я убил вашего любовника.

— И сколько же? — прошептала она.

— Тысячу долларов, из них пятьсот — авансом. Остальное, когда будет сделано дело. Кроме того, он обещал амнистию мне и моим братьям и также место заместителя начальника полиции округа для меня.

Эсмеральда без сил опустилась на край кровати и рассмеялась.

— Что ж, по крайней мере, никто не сможет сказать, что вы продали себя дешево. После такого великодушия начальника полиции мое предложение показалось вам, наверное, просто жалким!

Билли нежно дотронулся до ее руки, отчего у девушки гулко заколотилось сердце.

— О нет! В том, что вы предложили мне, вовсе нет ничего жалкого. Напротив!

Загипнотизированная блеском его глаз, Эсмеральда с трудом перевела дыхание. До сих пор ни один мужчина не вызывал в ее душе одновременно страх и восторг.

Притворившись, что не поняла его, она встала и отошла от кровати.

— Вы совершенно правы. Я уверена, что мой дед так щедро наградит вас, что предложение Уинстеда покажется по сравнению с ним ничтожным.

— Ах да, ваш дедушка! Я и забыл про него. Он ведь герцог!

Эсмеральда почувствовала в его голосе насмешливые нотки.

— Обычно, мистер Дарлинг, если уж вы решаете кого-то убить, то вам это всегда удается. Моему же брату удалось уйти из банка живым. И это после того, как он стрелял в вас!

Билли угрюмо насупился.

— Во-первых, я сказал вам, что не собирался убивать его, хотя мог сделать это очень легко. Во-вторых, мне стало известно, что Барт действительно является вашим братом.

— В любом случае, вы не сделали этого, — тихо сказала она.

Он отвел взгляд в сторону, не отвечая, а Эсмеральда посмотрела в окно.

— А бедный Бартоломью все еще где-то в этих краях. Жив ли?

— Как только смогу, постараюсь это выяснить, — мрачно сказал Билли.

— Да, но на кого вы будете работать? На меня? — Она помедлила, понимая, что рискует, возможно, больше, чем только жизнью брата. — Или на Уинстеда?

Он долго молча смотрел на нее, потом ответил:

— Судя по делам вашего брата с Уинстедом, этому янки доверять нельзя. С другой стороны, — его голос вдруг стал глубоким и волнующим, — там, в банке, вы уверили меня, что всегда платите свои долги...

Эсмеральда вспомнила про свой смелый поцелуй, который она запечатлела на его губах в тот отчаянный момент. Значит, несмотря на подлый выстрел брата и тяжелое ранение, Билли помнил о ее опрометчивом обещании!

В полном смятении Эсмеральда направилась к выходу.

— Герцогиня!

— Да? — Она нехотя обернулась.

— Кажется, вы не закончили меня мыть, милочка? — Невинно глядя на нее, Билли выудил из таза мочалку и протягивал ей. — Я ждал, когда же вы снова этим займетесь, а вы вдруг уходите!

Он обрадовался, увидев, что она приближается к кровати, но не заметил мстительной улыбки на ее губах.

— Вы совершенно правы, мистер Дарлинг, — ласково пропела девушка. — Какая небрежность с моей стороны! — Она подняла тазик. — Я забыла ополоснуть вас!

Сдернув с Билли простыню, Эсмеральда опрокинула целый таз воды ему на колени, после чего вылетела из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь.

— Ну, подожди! Я отплачу тебе за это, негодная девчонка! Клянусь, отомщу! — кричал он ей вслед и громко хохотал.

Эсмеральда прислонилась спиной к двери, зажимая рот. Ее тоже разбирал смех.

— Вот этого я и боюсь! — пробормотала она.

...Наконец Билли достаточно окреп, чтобы самостоятельно мыться и есть. В тот вечер Эсмеральда тайком наблюдала, как он бреется перед старым зеркальцем, придерживаясь одной рукой за стену. Увидев ее отражение в зеркале, он метнул на нее такой свирепый взгляд, что девушка поспешила ретироваться.

Ночью Эсмеральда устроилась спать на полу в главной комнате вместо уже ставшего привычным кресла-качалки рядом с кроватью Билли. Разбудили ее дразнящие ароматы теста для бисквитов и жарящегося бекона. Вкусные запахи вызвали чувство острого голода, и, накинув старенькое одеяло поверх ночной рубашки, еще сонная, она побрела к столу.

К ее великому удивлению, у раскаленной плиты орудовал Билли. Зоя, сгорбившись, сидела за столом. У ее ног устроилась Сэди, смотревшая на происходящее большими влажными глазами.

Билли ловко разбил очередное яйцо и вылил его на сковородку. У Эсмеральды горло пересохло от жажды, и она с радостью увидела на столе кувшин пенящегося молока.

Положив часть яичницы в тарелку, Билли поставил ее перед матерью. Зоя брезгливо сморщила нос и опустила тарелку на пол. Сэди тут же ткнулась носом в невиданное лакомство, в восторге колотя хвостом по ножке стола.

Билли быстро наполнил другую тарелку и передал ее Эсмеральде. Ярко-желтые яйца, мягкие в серединке и поджаренные по краям, тонкие ломтики золотистого бекона, пышный и благоухающий бисквит! Девушка восторженно ахнула и одарила Билли благодарной улыбкой, но он уже повернулся к плите.

— Доброе утро, девушка, — прогремела Зоя таким густым басом, что даже Вирджил съежился бы от страха.

Застигнутая врасплох неожиданной любезностью, Эсмеральда чуть не поперхнулась.

— Д-доброе утро, миссис Дарлинг.

— Нечего разводить такие церемонии. — Зоя протянула через стол чудовищно толстую руку и похлопала Эсмеральду по плечу. — Зови меня просто «мама».

Эсмеральда растерянно уставилась на нее.

Улыбка Зои производила еще более пугающее впечатление, чем ее обычно хмурое лицо. Эсмеральда отпила молока, чтоб пропихнуть застрявший в горле кусок бисквита.

— Это очень великодушно с вашей стороны, мэм. Моя мама умерла, когда я была еще маленькой.

Зоя схватила уголок одеяла и стерла с ее губ полоску молока.

— Я всегда мечтала иметь дочь вместо этой команды совершенно бесполезных парней. Даже выйдя замуж, она всегда остается преданной своей матери. — Зоя с сожалением покачала головой. — Каждая женщина должна иметь дочь. Когда у нее появятся дети, она сможет понять, как мучилась ее мать, рожая и воспитывая ее.

Вспомнив Бартоломью, Эсмеральда грустно улыбнулась.

— Возможно, ваши страдания ценятся больше, чем вы думаете.

Зоя смотрела поверх головы Билли.

— Мои сыновья ценили только то, что могли съесть, или украсть, или...

Билли откашлялся и спокойно взглянул на мать, та пробурчала что-то невразумительное.

Эсмеральда снова взяла вилку, другой рукой машинально заправив за ухо прядку волос.

— Думаю, девушка, тебе следует причесаться. Не годится сидеть за столом в таком виде.

Зоя тяжело выбралась из-за стола и, топая, как бегемот, подошла к буфету. Порывшись в коробке с нитками, она вытащила оттуда выцветшую ленточку. Зоя собрала волосы Эсмеральды в пучок и с невероятной ловкостью завязала ей на затылке бант. Глаза у Билли странно сверкнули.

— Ну, вот. Правда, красиво? — Зоя отступила на шаг, любуясь своей работой.

— Спасибо, мэм... я хочу сказать... миссис... мама, — выдавила наконец Эсмеральда.

Билли усмехнулся:

— Не будем церемониться, миссис Дарлинг. Может, мне тоже звать вас мамой?

Зоя нахмурилась. Она молча направилась к выходу, прихватив по дороге топор. Сэди бодро прошлепала за ней.

Билли невозмутимо вернулся к своему завтраку.

— Тебя не волнует, что твоя мать так сурова с тобой? — спросила Эсмеральда.

— Она имеет на это право, — ответил он, аппетитно впиваясь белоснежными зубами в свежий бисквит. — Мы не виделись с ней целых четырнадцать лет.

Билли запивал бисквит молоком и слизнул пену с губ.

— Когда я сказал ей, что собираюсь вернуться в Миссури и примкнуть к шайке кровавого Билла, в которой были мои братья, она не проронила ни слова. Я был единственным из братьев, кто поехал с ней в Нью-Мехико, чтобы помочь ей устроиться, и она, видимо, решила, что я останусь с ней. Когда я уходил, она даже не пыталась меня удержать. Мне было бы легче, если бы она заплакала или ударила меня. Но после смерти отца у нее просто не осталось слез. — Он грустно покачал головой. — Я никогда не выносил женских слез и дал себе слово найти тех негодяев, которые заставили плакать мою мать.

— Так, значит, вы были там, — поразилась Эсмеральда, — в ту ночь, когда вашего отца... убили?

Он кивнул:

— В то время я был тощим и слабым тринадцатилетним мальчишкой. Что я мог сделать? В отчаянии пытался остановить солдат, но они, конечно, оттащили меня. Потом, когда они наконец ушли и я перерезал веревку, на которой они повесили отца, было уже поздно.

Эсмеральда пришла в ужас и постаралась отогнать от себя это страшное видение.

— Если бы у вас тогда в руках оказалось ружье, они убили бы и вас, а ваша мать провела бы эти четырнадцать лет, оплакивая вас обоих.

— Думаю, она и так оплакивает меня... Конечно, нельзя обвинять ее в том, что она тяжело восприняла мой уход. Ведь я был ее последней надеждой. Она всегда мечтала о том, что ее мальчики добьются лучшей доли, чем их отец — бедный фермер. И уж, конечно, не думала, что они станут преступниками. Между прочим, ее родной брат был юристом, работал в Спрингфилде.

Эсмеральда с сочувствием смотрела на Билли.

— Должно быть, она вас очень любила, — тихо сказала она.

Билли смущенно улыбнулся.

— Вы знаете, — смущенно сказал он, — мама всегда выделяла меня. Братья так ревновали, что готовы были продать меня цыганам.

— Мистер Дарлинг, а как вам удалось узнать эту историю? — спросила Эсмеральда.

— Да попалась где-то на глаза, — невнятно пробормотал он, откусывая новый ломтик бисквита.

Но Эсмеральда отлично знала, где именно она ему попалась на глаза — на страницах старой семейной Библии. Знала она и то, что он станет горячо отрицать это, если его прижать. Точно так же, как отрицал принадлежность ему книжек о подвигах знаменитых полицейских. Так же, как отрицал бы свое страстное желание стать одним из них.

— Мама всегда оставляла мне самые лакомые кусочки, — продолжал Билли, — а я буквально изводил ее в те дни, когда она пекла что-нибудь. Она притворялась, что ужасно сердится, и выгоняла меня из кухни, а потом я находил на столе вот этот самый кувшин с молоком и здоровенный кусок пирога. Да, она всегда любила меня...

«Разве можно было его не любить!» — подумала Эсмеральда.

Как могла Зоя Дарлинг не любить своего красивого смелого сына, восставшего против жестокости и разгула братьев? Мальчика, который в раннем детстве вынужден был видеть то, что никогда не должны видеть дети? Который, несмотря на все эти ужасы, вырос добрым и нежным. Разве можно было его не любить?!

Казалось, время остановилось. Только золотые пылинки без устали кружились в воздухе над головой Билли, и Эсмеральда не могла оторвать от них взгляд. Потом резко встала, чуть не опрокинув стул.

Билли удивленно посмотрел на нее.

— Что случилось, милая? Ты побелела как полотно. — Он шутливо показал на пустой стакан. — Может, молоко оказалось прокисшим?

— Нет... мне... Молоко было просто замечательным. М-может, что-то другое.

Это «что-то другое», высокого роста, с длинными стройными ногами, серовато-зелеными глазами находилось сейчас рядом и пыталось понять причину ее замешательства.

Эсмеральда резко повернулась, но забыла, что закутана в одеяло, и запуталась в нем. Билли стремительно выскочил из-за стола и подхватил ее, не дав упасть. Она взглянула в подернутые дымкой глаза и, вырвавшись из его рук, опрометью вылетела на улицу, как будто за ней кто-то гнался.

20

Бартоломью Файн начинал сходить с ума. Скрывшись в пещере каньона после своего постыдного бегства из банка, он проводил дни и ночи в безумном страхе перед призраком смерти. Призрак этот воплотился для него в незнакомце, одетом во все черное, в широкополой шляпе, затеняющей лицо. Он оказался неплохим собеседником, склонным к шутке, и не проявил ни малейших признаков враждебности. И тем не менее Бартоломью даже в мыслях называл его мистер Смерть. Бартоломью в ужасе ждал того момента, когда тень от полей шляпы исчезнет и он увидит в глазах призрачного незнакомца дьявольский огонь.

Зная, что мистер Смерть постоянно маячит перед выходом из пещеры, Бартоломью, не имея возможности выйти, коротал время с бутылкой виски. Он никогда не любил спиртное, но сейчас пол его пещеры был завален опустевшими бутылками. И все из-за этого бесплотного привидения, сторожившего его снаружи.

Бартоломью был парализован страхом. Однажды он осмелился подползти к выходу, чтобы помочиться в углу, и случайно нашел там осколок старого зеркала, перед которым, бывало, подстригал свою бороду, когда пещера служила укрытием его шайке. У него вырвался крик отчаяния, когда он увидел отразившееся в зеркале одичавшее существо, в котором с трудом узнал себя. Дикие воспаленные глаза, встрепанная, отросшая борода, провалившиеся щеки. Он в ужасе отпрянул и закрыл лицо руками, а в ушах у него звучал издевательский смех мистера Смерть.

Ночами было еще хуже. После захода солнца становилось довольно холодно, мистер Смерть никогда не разжигал костер.

Каждую ночь Бартоломью беспокойно вертелся на жестком сыром ложе, пытаясь заснуть, чтобы поскорее миновало страшное ночное время, но усилия его были тщетны.

В темноте пещеры ему виделась кровь. Она была повсюду, но главное — на белых перчатках его сестры. Он в ужасе закрывал глаза, но перед ним всплывало лицо Эсмеральды. В глазах сестры был стыд. Стыд за него.

Он вспомнил, как Эсмеральда светилась от гордости, когда он прибегал из школы, зажав в кулачке листок с рассказом, за который его похвалил учитель. Как она волновалась и ликовала, когда он делал свои первые, еще слабые попытки писать стихи. Он помнил, как она ободряла и успокаивала его, когда менее способный ученик был удостоен ежегодной премии за свое сочинение. А теперь его сестра стыдилась его!

Однажды ночью, когда уже прошло больше недели его унизительного пребывания в пещере, его измученное бессонницей и страхом воображение подсказало ему, что у той истории в банке мог быть другой финал. Ему рисовалась Эсмеральда, беспомощно распростертая на полу в луже крови, убитая его собственной рукой...

Бартоломью очнулся от страшного видения с бешено стучащим сердцем, в холодном поту.

Он плакал, как сопливый мальчишка, каким когда-то был. Но на этот раз рядом не было Эсмеральды, которая склонилась бы к нему с носовым платком.

Беспомощно уронив голову на руки, он с ужасом размышлял о том, как все могло так быстро измениться к худшему. Когда он задумал создать Черного Барта, он предполагал, что это будет лишь прообраз аморального, но обаятельного героя его первой повести о Диком Западе. На деньги, которые Эсмеральда откладывала на его образование, он обзавелся подходящим для такого героя костюмом и новеньким блестящим «кольтом». Он надеялся, что гонорар за эту повесть удвоит, а то и утроит истраченную без спроса сумму, и он вернется к сестре признанным автором быстро раскупаемых книг, что позволит им обоим жить в роскоши! Одетый в новый эффектный костюм, он зачастил в салуны и игорные залы. Там он общался с разным людом, а затем спешил в гостиницу, чтобы подробно записать в дневник впечатления дня. Довольно скоро он так вошел в роль, что жизнь его круто изменилась. Женщины, которые раньше не взглянули бы на круглолицего паренька, который старательно учился в колледже, теперь развязно прислонялись к плечу Черного Барта, подсказывая ему, с какой карты лучше пойти. Терпкий запах их духов и прикосновение грудей волновали его больше, чем глоток бурбона в компании завсегдатаев баров. Однажды, когда одна из них увела его к себе наверх, он не устоял.

Именно там, в темной комнате, рядом с одной из этих легкомысленных женщин, и родилась легенда о Черном Барте. Охрипшим от страсти голосом он рассказывал им по секрету об ограбленных им поездах, о женщинах, которых покорил, об убитых им людях. Поутру он вставал с мятой постели, надевал свой оружейный пояс и так горячо целовал их на прощание, что они искренне верили — этот поцелуй мог оказаться последним! После его ухода женщины бежали к своим подружкам и с восхищением делились с ними своими впечатлениями. Разумеется, не обходилось без некоторых преувеличений, к чему так склонны эти романтические создания. Так постепенно его легенда обрастала живописными деталями и становилась все более правдоподобной.

Вскоре к нему потянулись мужчины. Это были в основном отчаявшиеся люди, ленивые и алчные от природы, такие, например, как Флавил Нортон. Они рассчитывали поживиться, когда Черный Барт вскроет очередной сейф в банке или остановит почтовую карету. Упиваясь их восхищением и уважением, Бартоломью не замечал, как постепенно сливался с созданным им образом, еще не совершив ни единого преступления.

Однажды ночью в салун, где Черный Барт играл в покер, легкой походкой вошел Тадеуш Уинстед. Дело происходило в Санта-Фе. Бартоломью вел разговор от лица Черного Барта, удивляясь наглости созданного им образа, то есть самому себе.

К сожалению, Черный Барт с его сверкающими новыми пистолетами, ни разу не побывавшими в действии, был настолько наивным, что искренне верил в честность настоящих преступников. Он и не подозревал, что коварный Уинстед намерен просто использовать его. А затем предать. В результате Бартоломью оказался заложником созданного им образа.

Где-то в глубине души он подозревал, что ограбление банка в Джулали — не что иное, как засада, но, чувствуя на себе уважительные взгляды людей, он не посмел отказаться от предложения Уинстеда. Он решил, что сможет переиграть Уинстеда теперь, когда уже знает правила игры. Увы, он сильно заблуждался. Когда Черный Барт ворвался в банк, то столкнулся там лицом к лицу с мистером Смерть.

Он знал это лицо. Мрачное, решительное, безжалостное. Лицо, перед которым Черный Барт почувствует себя всего лишь жалкой карикатурой на разбойника. Лицо, которое он готов был увидеть под полями шляпы того, кто охранял вход в пещеру.

Бартоломью судорожно схватился за последнюю бутылку виски. Янтарная жидкость поблескивала в лунном свете призрачным золотом. Настоящее золото было спрятано в мешках и ящиках у задней стены пещеры. Или оно тоже призрачно?

За ним гоняются только безнадежные глупцы. И он оказался одним из этих глупцов!

Бартоломью жадно отхлебнул из бутылки.

— Мне очень жалко, Эсми, — прошептал он. — Честное слово, я только хотел, чтобы ты мною гордилась.

Слезы текли по его щекам. Бартоломью повалился на бок и погрузился в тяжелый сон.

Его разбудило яркое солнце, безжалостно бьющее в лицо. Он медленно сел, прикрывая глаза рукой.

Выход из пещеры был свободен! Призрак мистера Смерть исчез! «Не может быть», — подумал Бартоломью, но тут же замер, услышав за спиной, совсем рядом шаркающие шаги. Он стиснул зубы, стараясь преодолеть смертельный ужас.

Значит, мистер Смерть проник в пещеру, когда он спал...

Бартоломью потянулся за пистолетом и только теперь вспомнил, что выбросил этот ненавистный предмет перед бегством из банка. Оставалось надеяться только на судьбу. Он медленно обернулся и увидел перед собой четыре пары запыленных сапог.

Он растерянно протер глаза. От виски вполне могло двоиться в глазах. Чья-то мощная ручища схватила его за воротник и вздернула высоко в воздух, так что он оказался лицом к лицу с настоящим великаном.

— Привет, сынок, — прогудел великан громоподобным басом, и сквозь его светлую бороду пробилась издевательски-добродушная улыбка. Три его товарища со спокойным безразличием наблюдали за происходящим. — Не хотелось тревожить тебя, но, по-моему, ты как раз тот самый сукин сын, который стрелял в моего младшего брата!

Задыхаясь от жесткой хватки великана и его тяжелого табачного дыхания, Бартоломью все же заметил некое сходство между ним и мистером Смерть. И еще он заметил веревку, которую великан держал в свободной руке.

21

С самого раннего детства Эсмеральда приучала себя быть точной и аккуратной во всем. Она тщательно следила за всеми расходами, и если у нее оказывалось хоть на пенни больше или меньше, она просиживала до полуночи, скрупулезно проверяя заполненные расходные книги. Так же тщательно девушка занималась приготовлением пищи, строго следуя рецептам. Такое же стремление к точности отличало ее занятия музыкой, когда все соответствовало записям в нотной тетради.

И вдруг все рухнуло, все изменилось. Какая-то неведомая сила овладела ее сердцем, хотелось кричать, петь, радоваться. Хотелось жить...

Судорожно вздохнув, Эсмеральда завернулась в одеяло и села. Сверху доносился мощный храп Зои, сотрясающий стены ветхого дома. Раньше, дежуря у постели Билли, она не слышала этих звуков.

Сквозь открытую настежь дверь падал мерцающий лунный свет, манящий навстречу ночи. Может, если она хоть на какое-то время покинет удушливо-жаркую комнату, ей удастся сбросить с себя это странное состояние, не покидающее ее с момента завтрака с Билли. Отбросив одеяло, она прошлепала босыми ногами по полу и выскользнула на веранду.

Сильный порыв ветра разметал пряди волос. Ей показалось, что она чувствует привкус приближающегося дождя. С запада надвигались огромные тучи, бросая тени на широкие просторы.

Эсмеральда ухватилась за столбик веранды, тревожно вглядываясь в ночь. Она рассчитывала найти покой под ночным небом, но ветер унес ее покой в кромешную тьму.

Девушку колотила нервная дрожь, она не знала, плакать или смеяться. Потому что она, Эсмеральда Файн, которая всегда гордилась своей рассудительностью, вдруг поняла, что безрассудно влюблена...

Пребывая в состоянии полного смятения, она вдруг почувствовала в ночном воздухе запах табачного дыма. Пытаясь унять дрожь, она резко обернулась.

— Вы, видимо, получаете удовольствие, выслеживая меня? — с сердитым укором бросила она в темноту.

Билли выступил из глубокой тени с горящей сигарой в уголке рта.

— Поскольку я вышел первым, могу возразить, что это именно вы выслеживаете меня, — раздался совсем рядом голос Билли.

Он стоял в призрачном свете луны, без рубашки, босой, с сигарой во рту.

— Вам не следовало бы сейчас курить. Где вы взяли сигару?

— Из запаса матери. — Он улыбнулся. — Я так и знал, что господь пошлет мне наказание за то, что я стащил ее. — Он отбросил сигару в сторону. — Ну, теперь вы удовлетворены?

— Конечно, нет. Почему вы без рубашки? Ветер очень холодный. Не хватало вам еще простудиться, — отрезала Эсмеральда.

Взгляд Билли скользил по ее фигуре. Ветер жадно льнул к ее телу, обтягивая грудь тонкой тканью рубашки. Она хотела было закрыться руками, но вызывающий взгляд Билли заставил ее назло ему выпрямиться.

— Сейчас все-таки не зима, и такой опасности нет. — Билли шагнул к ней. — Вы придираетесь ко мне, милая. Мне кажется, вы просто заботитесь обо мне.

— Вы ошибаетесь, — упрямо возразила она. — Я не желаю, чтобы вы снова валялись в кровати вместо того, чтобы искать моего брата.

— Вы совершенно правы, мисс Файн. Человеку в таком ослабленном состоянии не стоит ни курить, ни дышать ночным воздухом, — согласился он.

Оставив Эсмеральду, удивленную его покорностью, он направился к веранде и вдруг покачнулся. Девушка мгновенно слетела вниз и подхватила его. Проклиная себя за сварливый характер, она тревожно вглядывалась в лицо Билли.

И вдруг почувствовала, что он обнимает ее за талию.

— Вы наглец, сэр! — гневно воскликнула она.

— А вы, мэм, поразительно доверчивы.

— Ваша мама... — протестовала Эсмеральда, пытаясь вырваться.

— Мама работает как лошадь, но зато потом спит мертвым сном.

Как будто в подтверждение этого из темного дома донесся безмятежный храп.

Билли усмехнулся, и на его щеках появились трогательные ямочки.

— Я еще в банке предупреждал вас, что, возможно, мне придется арестовать вас. И, насколько я помню, вы обещали спокойно сдаться мне.

От его веселого поддразнивания ей вдруг захотелось плакать, и она отвернулась.

— Не надо играть со мной. Это слишком жестоко, — прошептала Эсмеральда.

Билли приподнял ее лицо, заглянул в глаза.

— Но, герцогиня, играть с вами было бы таким неземным удовольствием. — Он опустил голову, коснувшись ее виска, и глубоко вздохнул. — Я говорил вам, какие пироги я люблю больше всего?

Эсмеральда чувствовала на щеке его дыхание и перестала сопротивляться. Восхитительная нега заполнила все ее существо.

— Может... яблочные? — с трудом переведя дыхание, предположила она.

Он покачал головой и провел губами вниз, по щеке, потом и вверх — к раковине ее изящного ушка.

— Нет, и даже не черничные. Я, конечно, люблю и с яблоками, и с черникой, но есть такие, перед которыми не могу устоять.

Он дотронулся губами до бархатистой мочки уха.

— Это пироги с персиками.

Эсмеральда задыхалась от его обжигающего дыхания.

— Когда мама пекла пироги с персиками, я хватал их прямо с подоконника, куда она ставила их остудить. Я знал, что она отрежет мне кусок, если я попрошу, но ничто так не разжигает аппетит, как запретный плод.

Он прильнул к губам девушки, и голова у нее закружилась. Не задумываясь о последствиях, она жадно приняла его поцелуй. У Билли вырвался страстный стон.

Увидев Эсмеральду ночью на веранде, он решил, что было бы недурно украсть у невинной девушки пару поцелуев. Но, обнимая ее, вдруг почувствовал себя одним из своих грубых братьев. Он не знал, как вести себя с женщиной, которую нельзя купить. В какой-то момент он даже пожалел, что Эсмеральда — сестра Файна, а не его любовница. Тогда все было бы куда проще. Оба знали бы, что им нужно друг от друга. Сейчас все было по-другому. Никогда он не испытывал такого безумного желания, никогда раньше он не целовал так ни одну женщину. Он был так поглощен этим новым чувством, что не заметил первых капель дождя, упавших ему на спину. Дождь был редким явлением в жарком Нью-Мехико. Громкий удар грома возвестил о настоящем ливне.

Когда холодные струи обрушились на них, они только теснее прижались друг к другу. Почувствовав, как дрожит Эсмеральда, Билли отстранился и мягко обнял ее за плечи.

— Пойдем-ка лучше в конюшню, — неловко пробормотал он.

Она удивленно посмотрела на него... Тонкая рубашка, намокнув от дождя, прилипла к телу, подчеркивая все его прелести. Губы припухли от поцелуев. Билли едва удержался от искушения упасть к ее ногам и умолять...

— Клянусь могилой отца, что не скомпрометирую вас, — прошептал он, смахивая с длинных шелковых ресниц девушки капли дождя. — Я хочу... только ощущать вас... касаться вас.

Эсмеральда прерывисто вздохнула. Нежные прикосновения Билли, его серьезный взгляд внушали доверие. Хотелось обо всем забыть и полностью раствориться в этом доверии.

Застенчиво кивнув, Эсмеральда спрятала лицо на груди Билли, и он увлек ее через двор к конюшне.

Потревоженные лошади зашевелились в своих стойлах и тихонько заржали, приветствуя хозяина. Через полуоткрытую дверь были видны ослепительные вспышки молнии на фоне черного неба.

Билли устроил девушку на мягкой постели из свежего сена и, опустившись рядом, провел ладонью по ее лицу. Капли дождя бились о железную крышу в такт ударам сердца Эсмеральды.

— Если ты не хочешь, — прерывистым голосом прошептал Билли, — обещаю, что не трону тебя и пальцем.

— Разве что одним пальцем... — неуверенно выговорила Эсмеральда, поражаясь своей смелости.

По лицу Билли пробежала легкая улыбка, и он шутливо отдал ей честь.

— Есть, мэм! Ваше желание для меня — закон.

Он провел пальцем по ее лбу, по горящим щекам, по тонкой переносице, пока она не почувствовала себя такой же размякшей, как Сэди, когда ее гладили по животу. И опять вспомнился Бартоломью. Ему она отдавала всю свою нерастраченную нежность, пока он был маленьким мальчиком. А потом долгие годы была лишена чьей-либо ласки и даже не подозревала, как истосковалась по ней...

Билли обвел подушечкой пальца контуры ее губ. Они затрепетали и инстинктивно раскрылись... Билли мучительно застонал. Он нагнулся и приник к ним в горячем, страстном поцелуе, от которого Эсмеральда потеряла чувство реальности и не заметила, как ловкие пальцы Билли развязали ленточки на воротничке ночной рубашки.

Почувствовав на обнаженном плече его горячее дыхание, она испугалась и попыталась сесть.

— Билли!

— M-м? — пробормотал он, нежно поглаживая чувствительную кожу.

Эсмеральда понимала, что именно она установила правила этой игры, в которой Билли оказался таким искусным знатоком. Сжав руками его голову, она заглянула Билли в глаза.

— Обещай, что не будешь мошенничать!

— У меня правило — никогда не мошенничать во время игры в карты.

— Но мы играем не в карты!

Он хитро подмигнул ей.

— Тебе остается только рискнуть, верно?

Эсмеральда всегда презирала любителей азартных игр, но что-то подсказывало ей, что если она не рискнет, то будет жалеть об этом всю жизнь. Давным-давно она смирилась со своим одиночеством, но отказаться в эту ночь от Билли было выше ее сил. Она снова опустилась на постель из душистого сена и отдалась на милость этого сильного и ласкового мужчины. Он бережно стянул влажную рубашку с ее плеча...

Резкая вспышка молнии осветила обнаженную грудь девушки, и она смущенно поежилась.

— Это персики, ангел мой. Самые прелестные и свежие, какие только можно себе представить! — восхищенно прошептал Билли ей на ухо.

Груди, которые всегда казались ей маленькими и некрасивыми, под его рукой словно набухли и округлились. Билли мягко коснулся ее губ. Раз, еще раз, пока его палец нежно ласкал розовые соски. Он старался не торопиться, чтобы не напугать девушку, и, когда наконец коснулся губами соска, Эсмеральда вскрикнула, потрясенная незнакомым ощущением.

Поймав ее губы, Билли заглушил крик жарким поцелуем, продолжая пальцами ласкать грудь. Дрожь наслаждения охватила Эсмеральду, и она инстинктивно сжала колени, стараясь подавить острый взрыв желания. Казалось, он касался не сосков, а запретного и пульсирующего места.

Эсмеральда испытывала полное смятение, раздираемая жаждой чувственных ласк и стыдливым ужасом перед безнравственностью своего поведения. Но искусные уговоры Билли пробудили дремлющий в ней женский инстинкт, и он проснулся с неистовой силой. Она жадно впитывала острый запах его разгоряченного тела: упивалась вкусом его рта, слегка отдающего табаком; с трепетом вслушивалась в его хрипловатый от желания голос, поддаваясь его очарованию. Он нашептывал ей, как это будет невероятно восхитительно, если она позволит его губам бродить там же, где разрешено путешествовать баловню-пальцу.

Охваченная горячим томлением, Эсмеральда не вполне уяснила себе смысл мольбы Билли, пока он не проник под ее рубашку и не провел рукой по внутренней стороне судорожно сжимавшихся бедер. В то мгновение, когда он коснулся шелковистой поросли на бугорке, бедра безвольно расслабились, уступая ему дорогу.

Эсмеральда не слышала своих стонов.

— Ш-ш-ш, милая, — успокаивал он. — Не бойся, я не причиню тебе боли.

Но она стонала не от страха, а от неистового наслаждения. Сладостное и сильное, оно наполняло все ее существо.

Дыхание Эсмеральды стало учащенным и прерывистым, когда он нашел напрягшийся в ожидании бутон, спрятанный в шелковистых складках, и начал нежно ласкать его, пока она не застонала в сладкой истоме. Только тогда он проник в истекающую нектаром пульсирующую сердцевину.

— Ты персик... со сливками, — простонал он.

Эсмеральда выгибала спину, инстинктивно прижимаясь к его горячей ладони, но он продлевал эту восхитительную муку только одним пальцем, раздразнив ее до бешеного экстаза.

— Пожалуйста, — выдохнула Эсмеральда, уткнувшись лицом в жаркий изгиб его шеи.

Разгоряченным дыханием он щекотал ей влажные завитки у виска и вдруг неуловимым движением словно разбил все ее существо на миллион сверкающих осколков. Раздался крик великого потрясения. Эсмеральда распростерлась без сил.

Она лежала, погруженная в сладкую истому, пока не услышала резкое прерывистое дыхание Билли. Открыв глаза, Эсмеральда увидела, что он сидит рядом, обхватив колени руками с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

Дождь прекратился. Сквозь туманную мглу пробивался бледный луч лунного света, освещая четкий профиль Билли. Было даже видно, как бешено пульсирует жилка на его виске. Эсмеральда вдруг осознала, как великодушен был Билли, доставив ей неземное наслаждение. Ей, но не себе.

Она села, быстрыми движениями оправив рубашку.

— Боже, Билли! Мне так жалко! Я должна была...

— Упокойся, — с трудом выговорил он, не глядя на нее. — Ты ничего мне не должна.

Его поза была такой напряженной, что Эсмеральда боялась дотронуться до него. И все же робко коснулась его колючей щеки. Он схватил ее руку, повернул ее и поцеловал в ладонь. Прежде чем она очнулась от нового потрясения, вызванного этой неожиданной нежностью, Билли подхватил ее на руки и бросился к дверям.

— Куда ты меня несешь, сумасшедший? — пробормотала она, обнимая его за шею.

— В кровать! — зловеще ответил он.

Билли казалось, что эта ночь была самой длинной в его жизни. Ночь, которую он провел рядом со спящей Эсмеральдой.

Первые розовые лучи рассвета коснулись нежного лица девушки. Где-то во дворе петух прокричал утреннее приветствие. На чердаке заскрипел пол — это проснулась Зоя.

Эсмеральда выглядела такой прекрасной. Длинные, загибающиеся на кончиках темные ресницы отбрасывали легкую тень на разрумянившиеся во сне щеки. Шелковистые волосы живописно разметались по подушке. Сердце Билли сжималось от щемящей нежности. Эта прелестная и отважная девушка доверчиво спала на той самой кровати, на которой мальчишкой спал сам Билли, и это было осуществлением его самых романтических мечтаний. Там, в Миссури. Он частенько валялся без сна, глядя через окно на огромную золотистую луну и мечтая о девушке...

Теперь Билли Дарлинг уже не мальчишка, и Эсмеральда — взрослая женщина. И он безумно хотел ее, понимая, что не имеет на это права. Если бы он дал себе волю, то стал бы не лучше Джаспера или любого другого негодяя, который привык брать что пожелает, не задумываясь об оплате.

Этой ночью он пережил опасное искушение, когда в его объятиях лежала девушка, потерявшая от страсти рассудок. Он готов был продать душу дьяволу, только бы овладеть ее молодым, неопытным, но прекрасным и соблазнительным телом. Билли уронил голову на руки, удивляясь остроте своих ощущений, будто Эсмеральда была первой женщиной в его жизни.

Послышался отдаленный раскат грома, но что-то насторожило его. Он понял, что утреннюю тишину разорвал глухой звук выстрела.

22

За первым выстрелом раздался бешеный топот мчащихся лошадей и несколько новых выстрелов. Билли прижался к стене и осторожно выглянул в окно, опасаясь случайной пули.

Когда он увидел, кто затеял этот переполох, у него вырвалось проклятие. В отчаянии Билли распластался по стене.

— Мистер Дарлинг? Я знаю, что по утрам вы имеете обыкновение пребывать в раздраженном состоянии. Но как вы смеете так ругаться в присутствии леди!

Билли быстро задернул занавески из грубого полотна, жалея, что окна не закрыты ставнями.

— Извини, милая, что прервал твой сон. Попробуй снова заснуть.

Эсмеральда протерла заспанные глаза кулачками. Она была похожа на очаровательного ребенка, и Билли безумно захотелось забраться к ней под одеяло.

— Что там за шум? — рассеянно спросила девушка.

— Наверное, мама пытается подстрелить себе курицу на завтрак. Ты же ее знаешь. Если она решила заполучить курицу, ее ни за что не остановишь.

— Твоя мать стреляет в кур?! — Глаза Эсмеральды недоверчиво округлились.

Проклиная себя за неловкую ложь, Билли приблизился к ней.

— Тебе нет нужды вставать так рано. Ты позволишь снова уложить тебя?

Он выхватил из-под девушки одеяло и шутливо натянул ей на голову. Однако оно не смогло заглушить ни шума во дворе, ни возмущенных протестов Эсмеральды. Наконец ей удалось выпутаться из-под одеяла, но к этому моменту стрельба прекратилась, и раздался оглушительный мужской голос:

— Эй, братишка! Ты еще жив?

Билли сокрушенно покачал головой.

— Да, Вирджи, я здесь! — крикнул Билли.

— Ну, тогда давай присоединяйся к нам, — весело заревел его брат. — Здесь у нас молодой парень. Кажется, он желает извиниться за то, что стрелял в тебя. Хочет очистить свою душу покаянием, прежде чем мы вздернем его на дереве.

Эсмеральда побледнела как полотно. Их глаза встретились, и оба бросились к ружейному поясу, висевшему на ручке двери. Эсмеральда оказалась первой.

Она схватилась за рукоятку пистолета, Билли сжал ее руку. Они боролись за оружие, не желая уступить друг другу.

— Если ты снова попробуешь выстрелить в меня, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы, — я не прощу тебе этого!

— Тогда отпусти меня! — закричала она, отчаянно пытаясь вырваться из его рук.

Билли выпустил девушку, и она чуть не упала от неожиданности.

По ее торжествующему взгляду Билли понял, что она преждевременно радуется. Как бы подчеркивая силу своей позиции, Билли прислонился к двери спиной и спокойно сложил руки на груди.

— Я мог бы отнять у тебя пистолет силой, но предпочитаю, чтобы ты сама отдала его мне.

— Они собираются повесить моего Бартоломью, — со слезами простонала Эсмеральда. — Боже, они повесят моего маленького братишку!

— Успокойся! Этого не будет. — Билли протянул ей свою сильную руку. — Доверься мне. Я не допущу этого.

Лицо ее заливали слезы. Она подняла голову, и в глазах ее сверкнула гордость. Гордость, которая помогала ей сражаться за жизнь и благополучие своего маленького брата с самого раннего детства. Билли задержал дыхание и напряженно ждал. Если сейчас она отдаст оружие, значит, доверяет ему. А это было бы для него гораздо важнее тех вольностей, которые она разрешила ему ночью.

Эсмеральда сначала подняла пистолет, но тут же передала его Билли и улыбнулась сквозь слезы. Он быстро привлек ее к себе.

— Клянусь, ты никогда не пожалеешь об этом! — прошептал он, погрузив лицо в ее спутанные шелковистые волосы, пахнущие персиком.

Когда Билли ушел, Эсмеральда без сил прислонилась к стене. Его слова все еще звучали в ушах. Поцелуй Билли еще горел на ее губах. А в сердце трепетала слабая надежда на счастье. Грохочущий голос Вирджила вывел ее из оцепенения.

— Мы не хотели начинать без тебя, сынок, но не собираемся торчать здесь целую вечность.

— Боже, Бартоломью! — с ужасом прошептала Эсмеральда.

Она распахнула дверь и выбежала в соседнюю комнату. Там в плетеном кресле-качалке сидела Зоя Дарлинг. Она спокойно покачивалась и курила трубку, как будто во дворе не готовилась страшная расправа над беззащитным человеком. У ее ног на старом коврике блаженно похрапывала спящая Сэди.

Эсмеральда упала на колени перед ней и взглянула в суровое лицо.

— Мама! — Впервые у девушки естественно вырвалось это забытое обращение. — Возьми свое ружье. Не стоило выпускать Билли одного. Ты же знаешь, что твои сыновья могут... слишком погорячиться и потерять голову.

— Мальчик уже достаточно взрослый. Он сам во всем разберется. — Зоя снова невозмутимо затянулась.

— Но всего несколько дней назад он умирал! У него еще не восстановились силы!

Зоя окинула девушку насмешливым взглядом, от растрепанных волос до ночной рубашки и босых ног.

— В самом деле? — усмехнулась она. — А мне кажется, что они уже достаточно восстановились!

Покраснев до корней волос, Эсмеральда поднялась с колен.

— Хорошо, миссис Дарлинг, вы ожесточили свое сердце против тринадцатилетнего мальчика, убежавшего, чтобы отомстить за своего отца. Знайте же, что он пошел на это только ради вас. Потому что он не смог смириться с мыслью, что негодяи, повесившие вашего мужа, заставили вас плакать!

У Зои чуть заметно задрожал подбородок, но Эсмеральда не стала терять время на утешения. Гордо распрямив плечи, как будто на них мантия герцогини, а не выцветшая старая рубашка, она поспешила на веранду.

Увидев Бартоломью, Эсмеральда вдруг так ослабела, что была вынуждена ухватиться за столбик веранды. Он сидел на лошади, руки были связаны за спиной, на шее болталась веревочная петля. Свободный конец веревки уже привязали к ветке мертвого дуба. Веревка натягивалась при каждом движении переступающей с ноги на ногу лошади. Поникшие плечи и безнадежное выражение глаз брата потрясли Эсмеральду.

Сэм и Энос наблюдали за всем с той самой повозки, которую Билли нанял еще в Каламити, а Джаспер держал под уздцы лошадь, на которой сидел Бартоломью.

Билли решительно шагнул к Вирджилу. Тот походил на веселого великана, приветствующего лилипутов.

— Приятно снова видеть тебя на ногах, братишка! — загудел он. — Прежде чем мы начнем, я хотел бы сказать несколько слов...

— Обрежь веревку! — сурово приказал Билли.

Лицо Вирджила помрачнело. Он приложил руку к уху.

— Повтори-ка! Кажется, я ослышался.

Билли поднял пистолет.

— Я сказал — обрежь веревку!

Энос и Сэм обменялись взглядами. Вирджил отступил назад, нервно глядя на пистолет в руке брата.

— Черт, Билли, ведь это я одолжил тебе оружие. Не собираешься же ты убить меня из моего же пистолета?!

— Если меня к этому вынудят, — твердо ответил Билли.

Несколько долгих минут Вирджил испытующе смотрел на Билли.

— Обрежь веревку, Джаспер, — бросил он брату.

— Черта с два! — ответил тот.

Билли перевел дуло пистолета на Джаспера. Лицо Джаспера перекосилось в злобной ухмылке.

— Ты же не станешь в меня стрелять, братишка! Если ты меня ранишь, я могу отпустить уздечку. А если я ее отпущу, великолепный мистер Файн отправится в свою последнюю скачку!

— Нет! — сорвавшимся голосом крикнула Эсмеральда.

При всем доверии к Билли она не смогла совладать с собой. Сбежав с веранды, она бросилась к брату, но на пути ее перехватил Билли и с силой прижал к себе. Она почувствовала, как сильно бьется его сердце.

— Успокойся, милая, — тихо прошептал он ей на ухо. — Ты можешь испугать лошадь! Понимаешь?

— Д-да, — с трудом выговорила она.

Билли поднял голову и устремил спокойный взгляд на Джаспера.

— Это дело тебя не касается, — заявил он. — Парень стрелял в меня.

— Но мы — родственники, — заносчиво возразил Джаспер. — Тот, кто посмел обидеть одного из нас, обидел нас всех. И должен платить за это!

Вирджил, Сэм и Энос согласно закивали.

Билли посмотрел на Бартоломью.

— Сдается мне, что этот парень уже здорово поплатился за свою глупость. Это не твои кулаки так разрисовали его физиономию, Джаспер? Я всегда говорил, что ты готов избить всякого, у кого связаны руки.

— Ах ты, паршивый... — Джаспер двинулся было к брату, но крепко зажатые в руке поводья остановили его.

Лошадь шарахнулась в сторону, Эсмеральда испуганно закричала.

— Ну, ну, — успокаивающе проговорил Билли. — Я хочу сказать, что, раз парень только ранил меня, было бы слишком жестоко повесить его.

При воспоминании о том, что жизнь Билли висела на волоске всего неделю назад, сердце Эсмеральды дрогнуло от нежности.

— И что же ты собираешься делать? — презрительно фыркнув, спросил Джаспер. — Достанешь эту свою блестящую побрякушку и арестуешь его?

Билли склонил голову набок, как бы обдумывая решение.

— Принимая во внимание, что ничего серьезного не произошло, возможно, я просто приму его искренние извинения. — Он впервые обратился к Сэму и Эносу: — Как это вам покажется, ребята? Если брат этой леди извинится, вы будете за то, чтобы обрезать веревку?

Он незаметно подмигнул Эсмеральде. Смекнув, что от нее требуется, девушка выразительно посмотрела на близнецов.

— Я буду вечно у вас в долгу!

Сэм почесал в затылке.

— Как-как?

— Она будет очень обязана вам, — перевел Билли.

Братья нерешительно переглянулись, затем Энос смущенно кивнул.

— Она з-здорово играет на с-скрипке.

— Ты, Вирдж? — спросил Билли.

Вирджил в сердцах сорвал с себя шляпу и хлопнул себя по бедру.

— А, черт, ладно! Хотя, конечно, жалко отказываться от такого прекрасного развлечения!

— Джаспер?

Не глядя брату в глаза, Джаспер только сердито дернул плечами, что должно было означать согласие.

Эсмеральда впилась нетерпеливыми глазами в брата. Она затаила дыхание, когда Бартоломью приподнял голову настолько, насколько позволяла натянутая веревка, и судорожно сглотнул. Он коротко взглянул на Билли, потом перевел взгляд на Эсмеральду.

— Я не хотел причинить вам боль, — проговорил он. — Очень сожалею.

Взглянув в его полные слез глаза, Эсмеральда поняла, что он искренне раскаивается. Возможно, впервые за свою жизнь. Горло ее сжалось от сдерживаемых рыданий. Бартоломью снова был ее братиком, мальчиком, с которым она по воскресеньям ходила на кладбище положить цветы на могилу родителей. Мальчиком, который сочинял удивительно трогательные стихи о своей маме. Мальчиком, который нежно обнимал ее и гладил по лицу, когда видел, что она устала, грустит или чем-то расстроена.

Она смотрела как зачарованная в покорные глаза брата, когда Джаспер вдруг заорал:

— Ах, ты сожалеешь? Более сожалеющего сукина сына мне не приходилось видеть!

Прежде чем кто-либо успел среагировать, Джаспер отпустил повод и хлопнул лошадь по крупу. Эсмеральда в ужасе вскрикнула. Оттолкнув ее, Билли припал на одно колено и выстрелил, целясь в веревку. В эту же секунду прогремел мощный выстрел откуда-то сзади. Пуля переломила ветку, и Бартоломью рухнул на землю.

23

Эсмеральда обернулась и увидела, как с веранды спускается Зоя Дарлинг, держа в руке ружье, из дула которого еще шел дымок. Она так и не выпустила изо рта дымящуюся трубку. По пятам за ней плелась Сэди.

Зоя шла вверх по склону зеленого холма мимо Билли, мимо Вирджила, мимо Джаспера.

Она остановилась только около Бартоломью, беспомощно лежащего на спине.

— Ты в порядке, сынок? — спросила она.

Бартоломью медленно сел, потирая натертую веревкой шею.

— Кажется, да, — хрипло сказал он. Ему пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем он смог добавить осевшим голосом: — Спасибо, мэм. Вы спасли мне жизнь.

«Слава богу, он еще не забыл о вежливости», — отметила про себя Эсмеральда.

Зоя мягко улыбнулась ему.

— Считай, что я это сделала для собственного удовольствия. Мне никогда не нравился обычай публичного линчевания. Тем более в моем собственном дворе.

Она обернулась к сыновьям, и ее улыбка исчезла. Она яростно затянулась, выпустив густые клубы дыма. Джаспер поежился. Вирджил крадучись направился к своей лошади. Эсмеральда в страхе сжала руку Билли.

Но первый взрыв гнева Зои обрушился на близнецов, прижавшихся друг к другу, как трусливые ягнята.

— Сию же минуту убирайтесь отсюда, паршивые дворняжки!

Энос и Сэм поспешно выпрыгнули из повозки на землю.

Зоя погрозила пальцем перед их побледневшими лицами.

— Мне следовало бы отдубасить вас, жалкие трусы, за то, что вы участвовали в таком грязном деле.

— Но, мама! — хором заныли они. — Это нас Вирджил заставил!

— А ты! — Она бросила свой гневный взгляд на Вирджила, который уже собирался вскочить на коня. — Постыдился бы! Ты ведь самый старший! Какой же пример ты подаешь своим слабоумным братьям?

Вирджил уставился в землю.

— Прости, мама. В следующий раз буду умнее. — Он робко поднял голову и с надеждой посмотрел на нее из-под выцветших бровей. — Честное слово, мама!

Эсмеральда с изумлением смотрела на Зою. Кто мог подумать, что одна старая женщина может обуздать шайку взрослых мужчин!

Удовлетворенная обещанием Вирджила исправиться, она приблизилась к Джасперу. Он стоял, глядя прямо перед собой, — злой и упрямый. Зоя бесцеремонно сбросила с него шляпу.

— Ты что, не знаешь, что должен снять шляпу в присутствии матери? Разве я не учила тебя, как нужно себя вести?

— Учила, конечно, — неохотно выговорил он.

— Мэм! — сурово напомнила она сыну.

— Учила, мэм, — послушно повторил он, и его нижняя губа задрожала.

Эсмеральда готова была пожалеть этого униженного вояку, если бы не его намерение разделаться с ее братом.

Зоя повесила ружье на плечо и строго оглядела сыновей. По их пристыженным лицам видно было, что они только ожидали ее приказа, чтобы немедленно убраться.

Она раздраженно покачала головой.

— Похоже, что за все четырнадцать лет вы ни разу не видели настоящей бани и вкусной еды. Марш в дом! Вскипятите воды, а я приготовлю чего-нибудь поесть.

Их лица просветлели. Сейчас они были не бандитами, а блудными сыновьями, которых после долгих лет скитаний пригласили войти в материнский дом.

— И не смейте возражать! — добавила Зоя, как будто не замечая их счастливых глаз. — Если придется, я поколочу любого из вас. И не надейтесь, что не справлюсь!

И они направились в дом, сопровождаемые Зоей. Она напоминала пастуха, который гонит домой стадо неразумных овец.

Эсмеральда поняла, что приглашение к Билли не относится. Он убрал пистолет в кобуру с хмурым, замкнутым лицом. Эсмеральда собиралась утешить его, но хриплый кашель, донесшийся от дуба, напомнил ей, что у нее есть свой блудный сын. Которого нужно приветить.

Добравшись до вершины холма, она опустилась на траву рядом с Бартоломью. Он посмотрел на нее с таким униженным и несчастным выражением, что Эсмеральда не выдержала и раскрыла ему объятия. Вместо того, чтобы уклониться от них, как он это делал последние годы, брат бросился ей на грудь и зарыдал, тяжело переживая все ужасные события этого дня.

Эсмеральда нежно успокаивала брата, поглаживая его по темным вьющимся волосам, что-то ласково приговаривая.

Билли отвернулся. Слава богу, этот человек всего-навсего ей брат, и нет причин ревновать девушку. Но любовное воркование Эсмеральды над своим братом и доносящееся с веранды добродушное ворчание матери заставили его почувствовать свое одиночество. От нечего делать он направился к повозке и, заглянув в нее, присвистнул от удивления.

Барт тут же высвободился из объятий сестры. Он поднялся и выразительно подмигнул Билли, который настороженно смотрел на него.

— Я действительно очень сожалею. Ведь я еще ни разу не стрелял в человека! Признаться, мне не хотелось бы повторить этот эксперимент!

Билли пожал плечами.

— Ничего, я остался жив. А вот вам грозят сильные неприятности, если не придумаете, что делать с этим грузом.

— С казенным золотом? — Барт нервно оглянулся на дом и понизил голос до шепота: — Кажется, ваши братья собираются оставить его себе.

Билли покачал головой:

— Вряд ли это у них получится.

— Вы считаете, что его должен забрать я? — обрадовался Барт.

Эсмеральда вскочила на ноги. Ночная рубашка раздувалась на ветру, как парус. Билли пожалел, что у него нет ничего под рукой, чтобы прикрыть девушку. Она с отчаянием смотрела на Бартоломью.

— Боже мой, о чем ты только думаешь?!

Бартоломью обернулся к сестре.

— Я думаю о том, каким жалким человеком я был! Я думаю о том, что позволял тебе жертвовать ради меня всем. Если бы я пошел учиться, как ты этого хотела, то прошли бы еще долгие годы, прежде чем я смог бы тебе купить все, чего ты заслуживаешь! — Он сжал плечи Эсмеральды. — Ты не знаешь, как мне было больно и стыдно, когда я видел, как ты в стареньком мамином платье учишь этих разодетых дочек богатых торговцев!

В глазах Эсмеральды заблестели слезы.

— Но я никогда и не мечтала о роскошных платьях! Я только хотела когда-нибудь полюбить приличного человека и иметь своих детей.

Это невольное признание девушки задело Билли. Дарлингов никто не называл «приличными». «Приличным» мог быть какой-нибудь служащий в магазине или юрист, каждый день возвращающийся домой с кожаной папкой под мышкой. Билли представил, как он сам приходит домой, где его встречает Эсмеральда в белом переднике, от которого пахнет свежеиспеченным пирогом с персиками. В доме целая куча веселых детишек, которые собираются вокруг пианино, и Эсмеральда напевает церковные гимны...

Билли почему-то расстроился.

— Ладно уж, что сделано, то сделано, и нечего об этом спорить, — сказал он мрачно. — Я могу завезти это золото в банк Джулали по дороге в Каламити. Потом пошлю телеграмму начальнику полиции, чтобы он знал, где оно находится. Он проследит, чтобы золото не досталось Уинстеду или какому-нибудь другому молодчику, вроде нашего неоперившегося Барта.

— Ну, разве это не чудесно! — воскликнула Эсмеральда. — Мистер Дар... — Она взглянула на него, вспоминая их восхитительную ночь, и решила, что имеет право называть его по имени. — Билли вернет золото, а ты сможешь спокойно вернуться домой!

Барт помрачнел.

— Боюсь, что я не вернусь в Бостон.

— Как не вернешься? Почему?

Билли в замешательстве закашлялся: он всегда страшился этого момента.

— Ваш брат прав, — вмешался Билли. — Он не может вернуться... во всяком случае, сейчас. Я могу позаботиться о вас и о себе, но пока Уинстед со своими людьми на свободе, Барту нельзя возвращаться в Бостон.

Бартоломью нежно обнял сестру за плечи.

— Пойми, Эсми, я уже вырос из коротких штанишек! Пора мне найти свою собственную дорогу в этом мире.

— Но как же колледж? Родители всегда мечтали о том, что ты получишь образование и станешь журналистом, как папа.

— Они умерли, — тихо сказал он, — а у меня есть свои мечты. Я не хочу всю свою жизнь провести в пыльном кабинете, сочиняя передовицы и некрологи, которые люди будут лениво читать за утренним кофе. Меня влечет другое. Я хочу сочинять рассказы и повести, которые заставят людей плакать, смеяться, мечтать!

— И куда же ты пойдешь?

Бартоломью устремил мечтательный взгляд за горизонт.

— Мне всегда казалось, что Южная Америка — та самая страна, которая вдохновит меня на мой первый рассказ. — Он рассмеялся. — Хотя ничего не скажешь, я и здесь получил довольно материала для него!

Билли вытащил из кармана толстую пачку денег и протянул ее Бартоломью.

— Я получил эти деньги от Уинстеда, который хотел, чтобы я убил вас. Мне кажется, будет справедливо, если вы используете их, чтобы начать новую жизнь!

— Я в долгу перед вами, сэр, — проговорил Барт, протягивая ему руку. — Я этого никогда не забуду!

Глядя на это дружеское рукопожатие, Эсмеральда совершенно растерялась, не в силах осознать быструю смену событий этого утра. Билли решил ненадолго оставить ее одну и, обращаясь к Барту, кивнул в сторону дома.

— Уверен, мама будет рада покормить тебя перед дорогой. Кажется, она к тебе неравнодушна.

Выразительно поежившись, Барт потер горло.

— Думаю, мне лучше не заходить туда. У меня впереди долгое путешествие. Можно остановиться в ближайшем городке, чтобы запастись всем необходимым. — Он повернулся к Эсмеральде и крепко прижал ее к себе. — Я напишу тебе, сестренка, как только устроюсь.

И он решительно зашагал к жеребцу, пасшемуся на склоне холма.

— Бартоломью Файн! — повелительно крикнула Эсмеральда, очнувшись от потрясения.

Барт на секунду замедлил шаги, но не остановился.

— Не смей держаться ко мне спиной, когда я с тобой разговариваю! Я не потерплю такой дерзости! — Голос Эсмеральды сорвался.

Рыдая, Эсмеральда умоляюще схватила Билли за руку.

— Господи, я ведь только что нашла его! Я не могу потерять его снова! Пожалуйста, Билли, ты должен его остановить!

Он обнял ее за плечи.

— Я мог бы ранить его в ногу, если бы знал, что ты не возненавидишь меня за это.

— Я не хочу, чтобы ты его ранил! Я только хочу, чтобы ты вложил хоть немного здравого смысла в моего несчастного мальчика!

— Он уже не мальчик, Эсмеральда, — мягко возразил Билли. — Он мужчина!

Рыдая, она вырвалась у него из рук и стала всматриваться в даль, надеясь еще раз увидеть брата. Но Барт послал лошадь галопом, и на горизонте осталось только легкое облачко пыли. Эсмеральда только теперь поняла, что брат не вернется. В отчаянии она опустилась на траву.

Билли нестерпимо хотелось подойти к ней, но он заставил себя выдержать паузу. Прислонившись к борту повозки, он молча наблюдал, как облачко пыли на горизонте постепенно растаяло. Только тогда он направился к Эсмеральде.

Она сидела, подобрав колени и опершись на них подбородком. На щеках виднелись следы пролитых слез. Билли не решился обнять ее. Он уселся рядом, облокотился на согнутую руку и начал жевать травинку, приготовившись к долгому ожиданию. К его удивлению, Эсмеральда нарушила тишину довольно скоро:

— Маленький Бартоломью очень переживал смерть родителей. Я пыталась заменить их, но, видно, не смогла.

Билли не понравился ее тон.

— Черт побери, Эсмеральда, ты же не виновата, что они умерли!

Она взглянула ему прямо в глаза.

— О, еще как виновата!

Она снова медленно отвернулась от него, и Билли мог видеть только ее тонкий профиль.

— В детстве у меня была подруга Ребекка. Я всегда была очень застенчива и с трудом сходилась с ровесницами, поэтому Бекки была мне особенно дорога. Однажды вечером я случайно услышала, как мама сообщила папе о ее внезапной тяжелой болезни. Я вбежала к ним в комнату и стала просить, чтобы они разрешили мне навестить Бекки. Мама очень испугалась и побледнела, а папа, который никогда не повышал голоса, закричал, чтобы я не смела и думать об этом, а немедленно отправлялась к себе. Я заплакала и убежала в свою комнату. Я была очень послушной девочкой, но на этот раз решила, что мои родители просто эгоистичны. Я знала, что Бекки сразу станет лучше, если мы с ней увидимся. Даже приготовила для нее небольшой букетик чайных роз из папиросной бумаги.

— Я дождалась, пока все уснули. Затем потихоньку спустилась по задней лестнице и выбежала из дому, прижимая к груди свой жалкий бумажный букетик. Как только я оказалась рядом с домом Бекки, мне сразу стало ясно, что произошло нечто страшное. В их гостиной расхаживали незнакомые люди. Мать Бекки сильно плакала, а ее отец сидел, закрыв лицо руками. Вдруг он поднял голову и посмотрел в окно. Но он смотрел не на меня, а сквозь меня! Я никогда не забуду его взгляд! Тогда я побежала к задней стенке дома, куда выходила спальня Бекки. Через окно я увидела, что она лежит на кровати в очень красивой ночной рубашке, а в углу спальни на стуле дремлет какая-то старушка.

Я влезла в окно и на цыпочках подошла к кровати. Бекки была всегда такая веселая и цветущая девочка. Я очень испугалась, когда увидела ее совершенно белую и неподвижную. Я подняла руку и дотронулась до ее щеки. Она была холодной как лед. Вероятно, я вскрикнула, потому что старушка вдруг проснулась и закричала: «Как ты здесь очутилась? Уходи отсюда, глупая девчонка».

Я так испугалась, что выронила цветы, выскочила в окно и помчалась домой. Я бросилась в постель и с головой накрылась одеялом. От ужаса у меня стучали зубы. Потом я узнала, что Бекки умерла в то утро... От холеры.

Я не сказала родителям о своем поступке. Даже тогда, когда они оба лежали в лихорадке и мокром поту. Даже тогда, когда у них потрескались губы и по углам стекала кровь. Я старательно ухаживала за ними, пока болезнь не сделала свое дело и они не умерли, оба... а я никогда не болела. Ничем, даже насморком!

Теперь Билли понял, почему она считала себя виноватой. Этот единственный случай неповиновения и его последствия сокрушили детскую душу. Всю дальнейшую жизнь она безмолвно искупала свою вину, пожертвовав своими мечтами и желаниями, чтобы заменить маленькому Бартоломью умерших родителей. Теперь, когда он уехал, в душе ее осталась тоскливая пустота.

Осторожно выбирая слова, Билли заговорил:

— Когда я еще был в шайке Куантрилла и Андерсона, мы теряли больше людей от разных болезней, чем от пуль янки, — дизентерия, тиф, инфлюэнца... холера. Почти все эти болезни распространялись через пищу или питьевую воду. Не думаю, что ты заразила родителей холерой только потому, что дотронулась до щеки умершей девочки. Скорее всего они пили воду из того же источника, что и она.

Эсмеральда с надеждой смотрела на него.

— Ты думаешь, что не я принесла в дом моих родителей эту страшную заразу?

Билли знал, что она не поверит ему на слово. Он погладил ее по спутанным волосам.

— Ты ведь была ребенком, милая. У тебя было доброе детское сердце. Даже если бы родители узнали о твоем поступке, неужели ты думаешь, что они стали бы ругать тебя или захотели бы, чтобы ты всю жизнь винила себя?

Эсмеральда вскочила на ноги.

— Я не могу оправдать себя, даже если сам бог меня простит!

Билли с тревогой взглянул на нее. Сейчас Эсмеральда напоминала ту девушку, которая решительно ворвалась в салун и направила на него пистолет.

— Вы сделали все, что могли, — продолжала Эсмеральда. — Даже отправили моего брата подальше от опасности. Больше мне не нужны ни ваша жалость, ни ваши услуги. Вы уволены, мистер Дарлинг!

Билли показалось, что его снова ранили — такая резкая боль пронзила сердце. Величественным жестом подхватив подол ночной рубашки, Эсмеральда направилась к дому.

Когда Билли вернулся, он застал Эсмеральду сидящей на своем сундучке с чинно сложенными на коленях руками. На ней был слегка помятый дорожный костюм, в котором она была в день их первой встречи. Волосы были тщательно причесаны. На голове красовался злополучный капор. Вид у нее был неприступный.

— Если вы ждете почтовой кареты, — небрежно сказал он, прислонившись к косяку двери, — приготовьтесь к долгому ожиданию.

Она подняла голову. Тщательно умытое лицо было бледным и холодным.

— Я надеялась, что вы проводите меня до Каламити, где я пересяду в дилижанс. — В голосе девушки прозвучали язвительные нотки. — Мне казалось, что уж это вы в состоянии сделать!

— Я способен на гораздо большее! — так же язвительно усмехнулся Билли. — Но не стану этого делать.

За этой сценой с интересом наблюдала вся семья. Джаспер с независимым видом допивал кофе, Вирджил и мать курили, сидя рядом у очага. Сэм подбирал крошки яблочного пирога со стола, а Энос робко таращился на брата, обхватив тощие колени.

— Я намерен отвезти золото в Джулали и сдать в банк, — веско заявил Билли. — Более того, я дам знать об этом законному владельцу. И имейте в виду, что не потерплю никаких возражений!

— А мы и не собираемся возражать, — искренне сказал Вирджил. Он бросил на мать заискивающий взгляд. — Мама нас такому не учила. «Не укради»! Правда, мам?

Зоя величественно кивнула, самодовольно попыхивая трубкой. Сэди не сводила с нее обожающего взгляда.

Билли прошел в спальню и через несколько минут появился в сапогах и в рубашке, старательно выстиранной и заштопанной Эсмеральдой.

Девушка ожидала его на веранде, уже попрощавшись с остальными. Он прошел к двери и обернулся.

— Идем, Сэди! — скомандовал он. Собака вопросительно посмотрела на Зою большими печальными глазами.

Билли присел на корточки и протянул руки.

— Сэди, иди же ко мне! — Его голос прозвучал резче, чем он хотел.

Сэди забилась под юбки Зои.

«Черт, — подумал он, — как бы не разрыдаться здесь, перед всеми, если Сэди откажется от меня».

Зоя мягко подтолкнула собаку.

— Ну, пошла отсюда, старушка. Здесь хватает и одной старой привереды!

Сэди вперевалку подошла к Билли и ткнулась влажным носом в его руку. У него отлегло от сердца, и он ласково почесал ей за ухом.

Братья подошли к Билли, похлопали его по спине и пожелали счастливого пути. Вирджил всучил ему несколько сигар. Даже Джаспер протянул руку. Билли взглянул на мать. Она выглядела невозмутимой.

Он подумал, что приятно будет вернуться к мисс Мелли. Девочки там всегда были милы с ним, любили поболтать и даже давали понять, что не отказались бы и от всего остального, стоило ему захотеть. Но его личный кодекс чести удерживал его от того, чтобы пользоваться своим преимуществом, пока он жил под одной крышей с ними. Кодекс, который, возможно, стоит пересмотреть.

Пока он готовил свою кобылу и впрягал мула в повозку, Эсмеральда стояла на ступеньках, нетерпеливо постукивая башмачком. Он молча погрузил в повозку ее сундучок и футляр со скрипкой. Не обратив внимания на предложенную им руку, девушка самостоятельно забралась на сиденье и взяла поводья. Сэди притулилась рядом.

Билли тут же послал кобылу рысью, делая вид, что его не интересует, следует ли за ним Эсмеральда. Они уже почти достигли подножия холма, когда наверху с шумом распахнулась дверь.

Билли вздрогнул, услышав резкий голос матери.

— Будь осторожен, сынок, слышишь? И позаботься о девушке! Бог свидетель, она не сможет сама о себе позаботиться! И пореже стреляй!

— И ты тоже последи за моим сыном, девушка! — снова раздался голос Зои. — Не позволяй, чтобы его снова ранили! И не смей разбивать ему сердце, а не то ответишь мне!

Билли обернулся и внимательно посмотрел на Эсмеральду. Ему показалось, что в ее глазах промелькнуло смятение. Держа направление на север, он пришпорил лошадь.

24

Поздно вечером следующего дня Билли и Эсмеральда добрались до Каламити. Повозкой управлял Билли, а Эсмеральда спала, удобно устроившись рядом с Сэди, подмявшей себе под бок многострадальный капор девушки. Украденное золото передали в банк в Джулали до появления Элиота Куртни с его людьми. Куртни поклялся, что, как только Уинстед будет найден, его призовут к ответственности. Этот казнокрад в обличье шефа полиции исчез сразу после неудачного налета Черного Барта на банк. Зная об этом, Билли внимательно вглядывался в каждую тень и держал руку на кобуре.

Но не от этого у него тревожно сжималось сердце. Причиной была девушка, безмятежно спавшая рядом.

— Эсмеральда! — тихо позвал он, остановившись у конюшни, где в свое время нанимал мула с повозкой.

Луна призрачным сиянием освещала улицы Каламити. Он с любопытством отметил, что в конторе Дрю горит огонек. Из салуна доносились слабые звуки музыки и веселого смеха, приглашая его домой.

Билли поймал себя на мысли, что назвал своим домом место, где жаркие ласки продаются за деньги, где за одну ночь женщина вынуждена сменить не одного партнера, чтобы получить жалкие монетки на жизнь. «Возможно, на большее, чем этот, презираемый всеми дом, я не могу рассчитывать», — с горечью подумал он.

Билли обернулся и посмотрел на спящую Эсмеральду. С полуоткрытыми розовыми губками и ладошками в белых перчатках, подложенными под щеку, она выглядела такой прелестной и ранимой...

Он наклонился и легонько потрепал ее по плечу. Девушка тут же проснулась и возмущенно уставилась на Сэди, хлопающую глазами.

— Почему собака уселась на мой капор?

Билли спокойно пожал плечами.

— Ночью в пустыне холодно, у нее, наверное, замерзли лапы.

— А у меня — уши!

Билли окинул ее оценивающим взглядом.

— Судя по вашему румянцу, не скажешь, что вам холодно.

Эсмеральда стала выбираться из повозки и чуть не упала. Что-то бормоча и охая, она принялась растирать мышцы затекших ног.

Билли закурил сигарету, ожидая конца представления. Потянувшись и несколько раз попрыгав, чтобы размяться, Эсмеральда попыталась достать сундучок, но высокие борта повозки мешали ей. После того, как сундучок в очередной раз вырвался из рук и упал на дно повозки, она обернулась к Билли.

— Вы не могли бы...

— Боюсь, что нет, герцогиня. — Он выпустил аккуратное колечко дыма. — Я ведь уволен, если вы помните, и больше не работаю на вас.

Она вздохнула.

— Если бы я знала, что вы окажетесь таким несговорчивым, я попросила бы Джаспера проводить меня.

— Он бы показал вам, где раки зимуют, — насмешливо фыркнул Билли.

Она испуганно взглянула на него. Поняв намек, она покраснела и снова занялась своими вещами. Основательно запыхавшись, она наконец выволокла и сундучок, и футляр со скрипкой.

Все еще тяжело дыша, Эсмеральда одернула жакет и расправила складки на платье. Билли пристально смотрел на ее неловкие руки, затянутые в белоснежные перчатки. Ему хотелось сорвать их зубами и нежно покусывать каждый пальчик, пока она не застонет от страсти и не попросит пощады.

Она прижала к себе скрипку и, подхватив сундучок, слегка качнулась под его тяжестью.

— Очень благодарна вам за помощь, мистер Дарлинг. Мне было бы очень одиноко без вас в этой пустыне, — произнесла она, глядя мимо него. Затем повернулась и направилась к гостинице.

Билли изумленно застыл на месте. Значит, она действительно намерена покинуть его, исчезнуть из его жизни. Как будто никогда не лежала в его объятиях, содрогаясь от наслаждения! Как будто это не она подставляла ему губы для упоительного поцелуя! Как будто не она однажды ворвалась в салун и пленила его сердце!

Наконец Билли встретился противник, которого он не мог ни застрелить, ни оттащить в тюрьму. Он был в ярости от этой мысли. Но, в конце концов, он был Дарлингом. Возможно, наступил момент, когда он должен действовать, как все мужчины этого отчаянного племени!

Он выскочил из тележки, с грохотом приземлившись на землю. Машинально ухватился за кобуру, как будто готовился открыть стрельбу.

— Мисс Файн! — окликнул он девушку.

Эсмеральда, не оборачиваясь, остановилась.

— Снимите ваши перчатки!

«Итак, он позволяет мне уйти из его жизни, не проклиная, не стреляя в спину и не угрожая бросить в тюрьму», — с отчаянием думала Эсмеральда, направляясь к гостинице.

Она хотела было уронить сундучок, чтобы Билли бросился ей на помощь, но побоялась ушибить себе ноги.

— Мисс Файн! — раздался его резкий окрик. Несмотря на холодный тон Билли, сердце Эсмеральды радостно забилось. Наконец-то он додумался попросить у нее прощения за то, что позволил Бартоломью уйти. Если он извинится, она забудет о своей раненой гордости и признается, что очень сожалеет о тех гадостях, которые наговорила ему. Конечно, он тоже простит ее.

— Снимите ваши перчатки! — Это был приказ, а не просьба.

Эсмеральда выронила вещи. Она медленно обернулась, и ее радостное ожидание уступило место невольному испугу, когда она увидела незнакомца, стоящего посреди улицы в неприступной позе. Весь его облик дышал угрозой. Сейчас он был таким, каким она увидела его в объявлении о розыске, которое она прятала под подушкой долгие недели одинокого путешествия. Она ненавидела и боялась его.

Перед ней стоял Билли Дарлинг, ставший легендой. Но это был живой человек, которого разыскивала полиция и которого в глубине сердца она страстно любила. Эсмеральда знала, что он был опасным человеком, еще когда только разыскивала его. Теперь, когда она его любила, он мог стать для нее еще более опасным.

Билли стоял, засунув большие пальцы рук за пояс, широко расставив ноги. Его поза казалась небрежной, но Эсмеральда знала, как быстро в его руках может оказаться пистолет. Однако, вглядевшись в его дьявольскую улыбку, она поняла, что он готовит для нее более изощренное наказание.

— Простите? — охрипшим голосом переспросила она.

— Я предположил, что вам захочется снять перчатки. Впрочем, если хотите, можете их оставить. — Он озорно подмигнул ей, — говорят, ковбои ни при каких обстоятельствах не снимают шляпы!

Эсмеральда против воли направилась к нему, не в силах противостоять гипнотическому обаянию его улыбки.

— Я не понимаю вас. О чем вы говорите?

Усмешка пропала с лица Билли, и оно снова стало холодным.

— Я говорю, мисс Файн, что настало время нам рассчитаться. Я не занимаюсь благотворительностью. Напоминаю, у нас с вами был договор. — Он указал пальцем на повозку за ее спиной. — Этому свидетельница Сэди.

Услышав кличку, Сэди выразительно фыркнула.

Сердце Эсмеральды упало.

— Я не забыла о нашем договоре, как только прибудет дед...

— Ах, герцог! — насмешливо протянул Билли. — Все время почему-то забываю про него. Ну, конечно! Приедет ваш дед в роскошной карете, запряженной парой великолепных лошадей, швырнет мне полные пригоршни рубинов и бриллиантов и заключит вас, свою ненаглядную внучку, в объятия!

Эсмеральда гневно взглянула на него. Его саркастическое описание встречи с дедом очень напоминало ее детские фантазии.

— Я думаю, что приблизительно так и будет, — гордо сказала она.

— Тогда остается одна проблема. — Билли шагнул к девушке. — Я что-то не вижу его. А вы?

Эсмеральда дрожала, как кролик, загнанный в угол. Она машинально огляделась вокруг. В окне шерифа мигал веселый огонек, но улица была пустынна. Девушка разозлилась.

— Я также не вижу и своего брата! — напомнила она Билли.

Билли недоуменно пожал плечами.

— Меня нанимали, чтобы найти его, а не задержать.

Против этого Эсмеральда ничего не могла возразить. Конечно, Билли дал Бартоломью денег и поддержал его решение, но брат покинул ее по собственной воле.

Тяжело вздохнув, Эсмеральда пристально посмотрела на Билли. Она знала, что под маской зловещего сыщика с оружием в руке скрывается ее Билли. Человек, который защищал ее, заботился о ней. Человек, который старался снять с ее души бремя вины за смерть родителей. Человек, который подарил ей невероятное наслаждение, не думая при этом о себе, а потом уложил спать в свою постель и всю ночь дежурил рядом.

Повинуясь внезапному порыву, Эсмеральда схватила его руку.

— О Билли, я наговорила тебе таких ужасных вещей! Я понимаю, как ты сердишься.

— Мистер Дарлинг, — поправил он девушку, осторожно высвобождая свою руку. — До тех пор, пока мы не уладим наше дело, милая, нам лучше обращаться друг к другу официально. Работа на вас, мисс Файн, оказалась более убыточным предприятием, чем я ожидал. Я потерял часть вознаграждения, обещанного мне Уинстедом, и теперь, пока его не поймают, вынужден день и ночь опасаться его мести. Если Элиоту Куртни не удастся убедить судью предоставить мне амнистию за возвращение казенного золота, возможно, мне придется на какое-то время скрыться в Мексике. Мне кажется, я заслуживаю, чтобы мне возместили убытки...

Эсмеральда и в самом деле как-то забыла об их сделке, но ни на минуту не забывала о том, что Билли был превосходным игроком в покер. Очевидно, он решил играть по самой высшей ставке, что ж, она тоже умеет рисковать.

— Вы совершенно правы, мистер Дарлинг, — серьезно сказала она, не скрывая своего уважения к нему. — Я никогда бы не позволила себе лишить вас того, что по праву вам принадлежит. Тем более что я обещала... — Эсмеральда закинула руки ему на плечи и притянула его к себе, так что их дыхание смешалось, и ее пылающие губы коснулись его, — уплатить вам сполна!

Удивление промелькнуло в его серо-зеленых глазах. Затем он приник к ее рту сладким, невероятно нежным поцелуем, обнял ее, приподнял, и их тела тесно сплелись. Когда наконец он поставил девушку на ноги, голова у нее приятно кружилась, а лицо раскраснелось от счастья. Вздохнув от полноты чувств, она прижалась щекой к его широкой груди, ожидая услышать ласковые слова.

Он схватил ее за руку и потащил за собой по улице.

— Минутку! Куда мы направляемся? — Эсмеральде пришлось бежать вприпрыжку, чтобы поспевать за ним.

На бегу она оглянулась назад и увидела зевающую Сэди.

— Мой сундучок! — закричала Эсмеральда. — В нем вся моя одежда!

— Сегодня ночью она вам не понадобится! — усмехнулся Билли.

Сердце Эсмеральды затрепетало от волнения. Слишком рано открыла она свои карты, совершенно забыв о риске. Билли никогда не прекращал игру, пока у него на руках не оказывалась козырная карта. Времени сокрушаться о своей ошибке у Эсмеральды не оставалось...

25

Когда дверь в гостиную мисс Мелли резко распахнулась, городской банкир, поспешно сбросил с колен девицу, одетую в один корсет. Он пригладил редеющие на затылке волосы и поправил очки, чтобы получше разглядеть ворвавшегося молодого человека и женщину, которую он тащил за собой.

— Нечего таращиться на меня, Гораций! — бросил Билли, проходя мимо.

Доротея, как кошка, снова прыгнула на колени банкиру, беспечно болтая в воздухе босыми ногами.

— Добро пожаловать домой, Билли, — весело пропела она. — Без тебя было чертовски скучно!

У камина стоял хмурый Даубер со стаканом виски в руке. Билли выхватил у него стакан, одним глотком опустошил его и вернул владельцу вместе с серебряным долларом.

— Послушай, приятель, перед конюшней ты найдешь кобылу, мула и собаку, которая не расстается с раздавленной шляпкой.

— Это был очень красивый капор, пока вы не наступили на него ногой и не отдали своей собаке, — возмущенно возразила Эсмеральда.

Билли не обратил на нее внимания.

— Позаботься о них, приятель.

— А как же я?! — возмутилась девушка.

— О вас позабочусь я лично, — пообещал Билли, лукаво подмигнув ей.

Даубер уставился на них, открыв рот от удивления.

— Черт, будь я проклят! А Дрю знает, что ты...

— Убирайся к черту! — рявкнул Билли. — Ты же получил доллар, так поторопись к девчонке!

Не выпуская руки Эсмеральды, Билли потащил ее наверх. Навстречу им спускались Каролина и Эстер с одним из сыновей Циммермана с остекленевшими глазами и прилипшими ко лбу спутанными волосами.

Загородив Билли дорогу, они с интересом разглядывали девушку за его спиной.

— Милый, тебе нужно кое-что узнать, прежде чем ты отведешь ее наверх, — сказала Каролина.

Билли улыбнулся:

— Очень благодарен, вам, леди, за заботу, но, поверьте, вы не можете сказать мне ничего нового.

Вежливо кивнув им, он протиснулся мимо, задержавшись лишь на секунду, чтобы что-то шепнуть Циммерману. Парень покраснел и стал застегивать комбинезон.

Билли с Эсмеральдой были уже почти наверху, когда из кухни показалась мисс Мелли с подносом, уставленным стаканами с виски.

— Уильям! — закричала она, увидев их.

Билли вынужден был обернуться.

Когда мисс Мелли увидела, чью руку он так властно сжимает, она качнулась, словно собиралась сделать реверанс или упасть в обморок.

— Я не знала, что ты уже вернулся. Не хочешь ли присоединиться со своей подругой к нам и выпить?

— А что, это мысль! У меня в горле пересохло, — воскликнула Эсмеральда и начала поспешно спускаться, пока Билли не остановил ее.

— Боюсь, нам придется отказаться от вашего великодушного предложения, мисс Мелли. Моя подруга и я, мы только что вернулись из долгого и трудного путешествия и хотели бы отдохнуть. — Он бросил грозный взгляд на гостиную. — Предупреждаю, я готов застрелить любого, кто потревожит нас до рассвета!

В гостиной все замерли и оставались неподвижными, пока Билли и Эсмеральда не исчезли. Только когда наверху захлопнулась дверь, Доротея осмелилась протяжно свистнуть.

— Никогда не видела его таким злым! Как вы думаете, он ее побьет?

Мисс Мелли бросила взгляд на галерею, и ее доброе лицо нахмурилось.

— Каким бы Билли ни был злым, он никогда не поднимет руку на женщину. Его мать, да благословит ее господь, научила его хорошему поведению.

— Судя по блеску его глаз, — проговорила Эстер, выразительно поднимая тонко выщипанные брови, — он собирается поднять вовсе не руку!

Каролина грустно вздохнула.

— Ему очень идет, когда он сердитый. — Она ревниво надула губки. — И почему только этим чванливым девчонкам так везет!

Гораций взял с подноса стакан. Рука его слегка дрожала.

— Вы не думаете, что нам стоит предупредить шерифа?

Мисс Мелли тяжело опустилась на стул.

— Вы не слышали, Гораций, — любой, кто потревожит его до рассвета, может иметь неприятности. Видит бог, у нашего шерифа и так достаточно неприятностей!

Эсмеральда стояла, прислонившись спиной к двери уютной комнаты на мансарде, и смотрела на Билли. Он зажег масляную лампу, откинул одеяло на кровати, стащил с себя сапоги и расстегнул пояс с пистолетом.

— Можете в любой момент снять перчатки, мисс Файн, — сказал он ей.

Инстинкт подсказывал Эсмеральде, что ей следует опасаться его так же, как в первый свой визит в эту комнату, но на этот раз она больше прислушивалась к своему сердцу.

— Думаю, лучше будет оставить их на месте, — мягко сказала она. — Не смотрите так уныло, мистер Дарлинг. В конце концов, это ваша идея — сохранить наши деловые отношения.

Билли помрачнел еще больше.

— Но милая...

Она предостерегающе подняла палец:

— Будет лучше, если мы не позволим себе никаких нежностей, никакой ласки, никаких поцелуев.

— Никакой ласки?! — Он побагровел. — Вы хотите просто, чтобы я...

В ответ Эсмеральда деликатно отвернула лицо, бросив на него притворно-смущенный взгляд из-под ресниц.

— Вы можете начинать...

Он окинул девушку взглядом с головы до ног.

— Вам не кажется, что здесь нам будет удобнее? — Он похлопал рукой по одеялу.

— Скорее всего да, — вздохнула она с сожалением, — но, боюсь, если мы ляжем, условия деловой сделки будут нарушены.

Билли не спеша направился к ней. Эсмеральда запаниковала: сумеет ли она переиграть его, удержится ли от крика о помощи, если он решит насильно затащить ее в кровать?

— Могу я хотя бы распустить вам волосы, мэм? — спросил Билли, склоняясь над ней.

— Я думаю... это не причинит вреда... сэр, — еле слышно пробормотала она.

Он стоял совсем рядом, нащупывая и вынимая из волос шпильки, пока наконец они не рассыпались, закрыв обоих шелковым покрывалом. Под тонкой блузкой набухли и затвердели соски девушки. Глаза Билли оказались совсем рядом и светились зелеными огоньками.

Билли уперся одной рукой в дверь и согнул колено так, что в любой момент оно могло оказаться между ее бедрами.

— Мне все-таки кажется, что вам стоит снять свои прелестные перчатки. Мне бы не хотелось их помять, милочка.

— Мисс Файн, — учащенно дыша, поправила она и коснулась кончиком пальца его губ.

Он поймал ее палец зубами и начал стягивать тонкую лайковую перчатку. Прежде чем она успела возразить, он поймал ее руку.

— Никаких нежностей, ангел, — прошептал Билли низким, бархатистым голосом, и она задрожала. Он погладил ее обнаженное запястье с внутренней стороны, и пульс забился сильнее. — Никаких ласк. — Он поднес ее ладонь к лицу. — Никаких поцелуев. — Он коснулся языком середины ее ладони, и Эсмеральда прикрыла глаза, подавив стон.

А когда открыла их и увидела Билли, сгорающего от желания, поняла, что игра сделана. Его козырной картой оказалась не его мужская сила и не шарм соблазнителя, а безмолвный вопрос в его глазах: «Можно?»

Не в состоянии противиться, Эсмеральда привстала на цыпочки и прижалась к его губам, приглашая Билли получить свой выигрыш. Когда их жаждущие языки соприкоснулись, сначала словно пробуя на вкус друг друга, а затем страстно сплелись, Билли застонал, и этот стон опьянял девушку.

Билли взял в ладони ее лицо и начал осыпать его поцелуями, пока биение крови, шумно отдающееся в ушах, не заглушило голос разума, которому Эсмеральда внимала всю свою жизнь.

Она не заметила, как желание переросло в безумную жажду. Не помнила, как сорвала перчатку с другой руки, распахнула его рубашку и начала исступленно гладить курчавую поросль на его груди. Случайно коснувшись повязки, она заставила себя прервать поцелуй.

— Твоя рана! — прошептала она, но тут же почувствовала его губы на своей груди и поняла, что он, одну за другой, откусывает крошечные пуговки ее лифа.

— Мне нужна не няня, — хрипло прошептал он в ответ. — Мне нужна женщина. Я хочу тебя!

Словно подтверждая это, он положил руки на ее ягодицы, приподнял, распластывая, прижимая девушку к двери, вжимаясь в нежное возвышение между бедер. Эсмеральда задыхалась от нарастающего желания. Она прекрасно понимала, чего хочет Билли, и была готова разрешить ему все, что он пожелает.

— Это нехорошо, — простонала она, лизнув языком его восхитительно вкусную кожу в ямке ключиц.

— Знаю, — пробормотал он, расправляясь с последней пуговкой.

— Мы д-даже не ж-женаты.

— Поженимся утром, — прошептал он, нежно покусывая шею.

Какое-то время Эсмеральда просто не могла вздохнуть.

— Это предложение? — наконец выговорила она, тщетно пытаясь заглянуть ему в лицо.

— Нет! Черт, не знаю...

Обхватив одной рукой ее бедра, другой он скользнул ей под рубашку. Затем ошеломленно взглянул на девушку.

— Да, наверное, это предложение.

— Но ты говорил, что никогда не женишься.

— Ага, — промурлыкал он, проведя кончиком языка по нежному соску.

Эсмеральда ахнула и стиснула зубы, когда он стал осторожно втягивать сосок в рот. Внизу живота болезненно и сладко заныло.

— Ты говоришь это, — с трудом выдохнула она, — ну, что женишься на мне, чтобы воспользоваться мною бесплатно? — спросила Эсмеральда.

— О, я заплачу! — мрачно ответил он. — Ты увидишь, я выполню свое обещание!

— Нет!

Эсмеральда вывернулась из его рук и, пошатываясь, вышла на середину комнаты. Она стянула вниз края лифа и, как ни странно, не почувствовала при этом никакого смущения.

Билли растерянно смотрел на нее, опустив руки.

— Это выше моего понимания! — воскликнул он. — После того, как я прожил целых три месяца в борделе, я думал, что понимаю женщин. Но потом появилась ты! — Он взъерошил волосы и стукнул себя в грудь. — Ничего не понимаю! Минуту назад ты готова была лечь со мной в постель. А теперь, когда я хочу поступить с тобой честно, ты меня не хочешь!

Эсмеральда стиснула зубы, но не смогла сдержать слез.

— Боже, конечно, я хочу тебя, Билли! Но у меня есть гордость, мистер Дарлинг. И я никогда не позволю мужчине жениться на мне только потому, что он хочет уложит меня в постель!

При виде ее слез вся злость Билли исчезла. Он стал медленно приближаться к девушке.

— А хотела бы ты, чтобы человек женился на тебе, потому что не может и дня прожить без тебя? Потому что так страстно жаждет тебя, что может умереть? — Билли протянул руку и смахнул слезинку с ее щеки. — Ты хотела бы, чтобы человек женился на тебе, потому что он тебя любит?

В его голосе было столько нежности, что не поверить ему было бы преступлением. Эсмеральда молча кивнула.

— Вот здорово! — радостно воскликнул Билли. — Гораций как раз здесь. Мы можем пожениться прямо сейчас.

Эсмеральда озадаченно посмотрела на него.

— Я думала, мистер Стампельмейер — банкир.

— Он и есть банкир. А также мэр, почтмейстер и мировой судья.

Билли решительно подошел к девушке и взял ее за руку. Она улыбнулась, и слезы блестели на ее щеках.

— Тебе не обязательно жениться на мне ночью, Билли. Скоро наступит утро!

Билли подхватил ее на руки, и глаза его потемнели от страсти.

— О нет, ангел! Пусть утро немного подождет.

Билли уложил ее на кровать и начал медленно раздевать. Эсмеральда глубоко вздохнула. Она трепетала, когда восхитительные пальцы Билли запорхали по ее обнаженному телу. Лежать с ним рядом, отдаваясь его ласкам, было верхом наслаждения, которое она не могла представить даже в самых смелых своих мечтах. Тем более что она вообще не верила в то, что мечты могут когда-нибудь осуществиться.

Будущий муж всегда представлялся Эсмеральде безликим существом мужского пола, который будет ежедневно требовать от нее исполнения супружеского долга — занятия, по слухам, весьма неприятного для женщины, без чего, однако, нельзя иметь детей.

Неотразимый и мужественный, добрый и красивый, Билли Дарлинг перевернул ее представление не только о муже, но и о мужчине вообще.

Девушка смотрела, как он нетерпеливо сорвал с себя одежду и предстал перед ней обнаженным. Он был похож на молодого языческого бога: высокий, загорелый, с широкими плечами и грудью, с узкими, как у атлета, бедрами... Эсмеральда прерывисто вздохнула, когда ее взгляд остановился на убедительном доказательстве неукротимого желания, овладевшего Билли. Заметив испуг и недоумение в ее глазах, он нарочито медленно повторил ту фразу, которая заставила ее отпрянуть во время его мытья на ранчо.

— Нашли то, что искали, герцогиня?

На этот раз Эсмеральда засмеялась.

— И Вирджил смеет называть тебя «маленьким» братиком? — сказала она с возмущением.

Билли криво усмехнулся.

— А почему же, по-твоему, Джаспер так ревнует меня к женщинам? — усмехнулся Билли.

Эсмеральда нежно взяла его лицо в ладони.

— Потому что ты, в отличие от него, прекрасен и благороден.

— А вы, герцогиня, вы... в вас заключено все, о чем я мог только мечтать! — Он прижал к ее уху пылающие губы. — Помнишь, как я просил твоего разрешения повсюду касаться тебя губами?

У Эсмеральды вырвался глубокий стон. Могла ли она забыть?! При одном воспоминании о его жарких ласках на ложе из душистого сена ее пронзила сладостная дрожь предвкушения. Но то, что делали сейчас горячие губы Билли, скользящие по ее обнаженному телу и оставляющие за собой огненную дорожку наслаждения, превосходило все ее ожидания. Он приподнял ее ягодицы и припал к ней, впивая запретную сладость.

Эсмеральда пыталась протестовать, но стыдливость девственницы таяла под неистовыми ударами его языка. Когда же на помощь ему пришли искусные руки Билли, Эсмеральда затрепетала от невыразимо острого наслаждения.

Билли неистово ласкал трепещущее тело девушки, осыпая его бесчисленными обжигающими поцелуями. Охваченная любовным восторгом, она не заметила горячего слияния их тел, пока не ощутила резкую боль. На какую-то секунду она вся напряглась, но Билли приник к ее виску и стал нашептывать нежные, успокаивающие слова, стараясь сдержать бешеную силу своего желания. Под гипнотическим воздействием его нежности она медленно расслабилась... и приняла его всего, без остатка. Она всем телом прижималась к нему, отдаваясь бешеному ритму. И в тот момент, когда ей показалось, что она долго не выдержит этого неистового темпа, всю ее пронзила мучительно-сладостная судорога, и из ее воспаленных уст вырвался торжествующий крик радости, смешанный с рыданием...

Эсмеральда прильнула к Билли, свернувшись калачиком на его коленях. Он сидел в кресле-качалке под уютным пологом одеяла, накрывшего их обоих. Кресло тихо поскрипывало. Билли казался встревоженным. Как человек, который вдруг приобрел нечто драгоценное и теперь боится утратить это. Эсмеральда нежно провела кончиками пальцев по его щеке, пытаясь смягчить суровое выражение лица.

— Ты всегда называешь меня «милая» или «ангел», — прошептала она, — но ни разу не сказал мне «дорогая»...

— Может, я просто жду, когда смогу назвать тебя «миссис Дарлинг», — пробормотал он, искоса взглянув на девушку.

Растроганная, она поцеловала его в ямочку между ключицами, невольно коснувшись обнаженными сосками жестких завитков на его груди. Этого нечаянного прикосновения было достаточно, чтобы они воспылали жаждой нового слияния. Дрожа от возбуждения, они осыпали друг друга горячечными поцелуями, предвкушая и сознательно оттягивая миг острого наслаждения.

Билли нетерпеливо отбросил одеяло и отнес Эсмеральду на кровать, где они погрузились в новое, восхитительное путешествие в страну любви. Нежное тело Эсмеральды, послушно отзывающееся на каждую ласку Билли, вызывало у него неистовый экстаз и пронзительную благодарность. Он изобретал все более утонченный путь к точке наивысшего блаженства. И этот вожделенный миг настал, окутав обоих сверкающим покрывалом страсти. В полном изнеможении они на какое-то время провалились в сладкое забытье, продолжая крепко обнимать друг друга.

Из этого блаженного состояния Эсмеральду вывели новые ласки уже проснувшегося Билли. Не очнувшись от сна, она снова перенеслась в мир сладостных ощущений, словно продолжая грезить наяву. Волшебные руки и губы Билли порхали над ее безвольно раскинувшимся телом, пробуждая неистовое желание. Всего несколько минут изощренных ласк — и они снова слились в страстном порыве, вознося благодарственные молитвы.

Наступило утро. Солнечные лучи озарили комнату светом нового дня. Открыв наконец глаза и придя в себя, Эсмеральда почувствовала сладостные объятия Билли и поняла, что мечтает только об одном — чтобы это никогда не кончалось.

Билли улыбнулся и лукаво подмигнул ей.

— Доброе утро, герцогиня, — подчеркнуто протяжно проговорил он, приветствуя ее, как однажды в гостинице.

— Доброе утро, ковбой! — задорно ответила она, подхватывая игру. — Не забудь перед уходом оставить доллар на столе.

— Всего один доллар? — удивился он. — По-моему, я должен тебе значительно больше...

Он прижал губы к ее ушку и стал что-то нашептывать. Эсмеральда засмеялась, как девчонка. Никогда она не могла подумать, что ее, благопристойную мисс Эсмеральду Файн, способна развеселить такая восхитительная непристойность.

Любовь Билли делала ее легкомысленной и озорной. Она обвела языком припухшие от поцелуев губы и снова прижалась к Билли. Он ответил ей так неистово, что они уже были готовы вновь отправиться в страну райского блаженства.

Но в эту минуту на лестнице раздались мужские крики, перемежающиеся с визгом женщин. Послышались шаги.

Билли присел в кровати, тревожно прислушиваясь. Затем набросил на девушку одеяло и выпрыгнул из кровати.

— Оставайся здесь, милая, — приказал он, поспешно натягивая брюки. — Пойду разберусь. Видно, одной из девочек попался бедовый клиент.

Внезапно дверь резко распахнулась.

Испуганно вскрикнув, Эсмеральда инстинктивно натянула одеяло до самого подбородка и уставилась на вошедшего. Пожилой человек никоим образом не походил на буяна. Определенно он не мог вызвать такого шума. В двубортном сюртуке и тщательно отутюженных брюках он выглядел так, будто явился на официальный прием. На нем был серый цилиндр из дорогого фетра, а в руке, покрытой старческими веснушками, он крепко сжимал медный набалдашник внушительной трости. Невероятная нежность взгляда, который он устремил на Эсмеральду, заставила ее сжаться от странного предчувствия. Он прислонил трость к гардеробу и, сняв цилиндр, нервно вращал его подрагивающими пальцами.

— Я узнал бы тебя где угодно, Эсмеральда. Ты точная копия своей матери!

У него не было снежно-белых волос и колючих усов. Его голова была гладкой и блестящей, как бильярдный шар. Лицо чисто выбрито. Но решительно выдвинутый вперед подбородок не вызывал у нее сомнений.

— Дед? — вдруг осевшим голосом промолвила она.

Он глядел на нее с умилением, широко улыбаясь.

— Ах, мое дорогое дитя! Чудовище будет счастливо, если ты согласишься назвать его дедушкой!

Потрясенная, Эсмеральда отчаянно вцепилась в одеяло, когда он наклонился и погладил ее по голове, как делал это в ее детских мечтах.

— Ну, ну, дорогая, — прошептал он. — Ты все делала правильно, и теперь настало время идти домой и позволить дедушке позаботиться о тебе.

Эсмеральда робко подняла взгляд и за спиной деда встретила потрясенный взгляд Билли.

26

Дед продолжал ласково гладить Эсмеральду по волосам, бормоча что-то успокаивающее, очевидно, совершенно забыв о сопровождающих его людях. Тем временем в комнату вошли шериф Макгир, за ним — незнакомая Эсмеральде женщина, а за ней — запыхавшаяся и раскрасневшаяся мисс Мелли со своими полуодетыми девочками. Несколько мужчин — видимо, их клиенты — замыкали шествие.

Пылая от стыда и унижения, Эсмеральда готова была с головой спрятаться под одеяло.

Невысокая, седовласая, богато одетая незнакомка привстала на цыпочки и отерла с виска шерифа струйку крови, сочившуюся из неглубокой ранки.

— Кто эта женщина? — шепотом спросила Эсмеральда у деда.

— Но это же моя сестра Анна. Твоя тетка, — добродушно улыбаясь, пояснил дед. — В ней тоже течет кровь наших родовитых предков!

— Да успокойтесь же вы! — крикнула Анна. — Вы можете хоть минутку постоять спокойно, чтобы я могла остановить кровь!

Макгир покорно наклонился к ней и усмехнулся.

— Ничего этого не было бы, если бы вы не ударили меня рукояткой моего же пистолета.

— Интересно, а как еще я могла достать ключи от моей камеры?

— Вы арестовали мою тетю?! — возмущенно воскликнула Эсмеральда.

Макгир сердито насупился.

— Только, пожалуйста, не смотрите так на меня. Я сделал это для вашей же пользы! Она и ее сумасшедший братец вздумали разыскивать вас. Я не арестовал их, а просто предоставил им помещение на время остановки в Каламити. Кстати, бесплатное! Если вас не устраивает мое гостеприимство, — проворчал Макгир, — рекомендую вам обратиться к мэру.

И он указал на мужчину, прячущегося за спинами едва одетых молодых леди. Анна обернулась и, шокированная, схватилась за сердце.

— Как, неужели это вы, мистер Стампельмейер?!

Мэр, он же банкир, почтмейстер и мировой судья Каламити, смущенно пожал тощими плечами.

— Мисс Гастингс, я уже почти два месяца как вдовец. У меня есть кое-какие потребности, поймите меня правильно.

Анна задумчиво посмотрела на него.

— Так вот почему ваше предложение звучало так прочувствованно!

— Мистер Стампельмейер сделал вам предложение? — не веря своим ушам, спросила Эсмеральда.

Тетка снисходительно усмехнулась.

— И не только он... За одну неделю я получила не меньше двух десятков пылких предложений. Весьма неплохой улов для старой девы, не так ли?

— И поэтому мисс Гастингс не обращала на меня ни малейшего внимания, — сказал Дрю. — Я единственный человек в городе, которому хватает благоразумия не свататься к ней.

Неожиданно герцог поднялся и с недоумением огляделся.

— Кто эти... женщины? — сурово спросил он. — Я полагал, что это пансион для молодых женщин с хорошей репутацией...

В ответ одна из девиц разразилась похотливым смешком.

— О, дорогой, у меня, конечно, есть репутация. Боюсь только, она не покажется вам достаточно хорошей!

Дед в растерянности обернулся к Эсмеральде.

— Ничего не понимаю! Может быть, дорогая, ты объяснишь мне, почему ты находишься в этом заведении?

Эсмеральда беспомощно смотрела на деда, опасаясь потерять только что обретенную любовь. Напряженную тишину нарушил скрип двери, и девушка с облегчением поняла, что Билли сейчас все уладит.

Герцог медленно обернулся и увидел еще одного незнакомого человека. Утреннее солнце окрашивало в золотистый свет его загорелую грудь и каштановые спутанные волосы.

Билли дружелюбно усмехнулся.

— Рад увидеть вас, сэр. — Он стрельнул лукавым взглядом на Эсмеральду. — Ваша внучка очень много рассказывала о вас.

Билли снова был в тюремной камере. Правда, за время его отсутствия она неузнаваемо изменилась. Жалкая соломенная подстилка, обычно покрывавшая деревянную койку в тюрьме Каламити, исчезла. Вместо нее появился замечательный пуховик. Зловещие пятна на дощатом полу скрывал богатый восточный ковер. Потолок сверкал новенькой побелкой. Билли недоверчиво уставился в угол камеры, совершенно уверенный, что, когда покидал ее меньше двух недель назад, там не было ни столика, ни керамического чайника в вышитом чехле.

— Похоже, пока меня не было, в тебе проснулась страсть к изящному, а, Дрю? — спросил он Макгира.

Дрю сидел за своим столом, поглаживая кошку Китти, свернувшуюся клубочком у него на коленях. Он открыл было рот, но не успел вымолвить ни слова. Анна перестала мерить шагами кабинет и резко обернулась к Билли.

— Меня нисколько не удивляет, что вы заметили изменения, которые шериф Макгир любезно ввел ради меня, мистер Дарлинг. Такой негодяй, как вы, вероятно, частый гость в этом «доме».

— Последний раз, мадам, я заглядывал сюда, чтобы навестить вашу племянницу, — сказал Билли.

Анна не удостоила его ответом и снова стала расхаживать по кабинету, раздраженно хмыкая. Билли казалось, что она с удовольствием треснула бы его костяной ручкой своего зонтика, которым воинственно размахивала. Пальцы Билли непроизвольно сжались в кулак. Лучше бы ей не рисковать и не приближаться к нему!

Заметив помрачневшее лицо друга, Дрю незаметно погрозил ему пальцем за спиной Анны. Эта надменная женщина напоминала Билли Эсмеральду, когда та, бывало, полыхала праведным возмущением.

Когда Билли появился в комнате на мансарде, там поднялся невообразимый переполох. Тетка Эсмеральды упала в обморок и разбилась бы, если бы ее не успел подхватить Дрю. Герцог бросился к нему, грозно размахивая тростью. Девочки мисс Мелли дружно встали на защиту Билли. Понадобились объединенные усилия нескольких ковбоев, подкрепленные авторитетом Горация, чтобы успокоить разъяренного старика.

Но, к удивлению Билли, не разгневанный герцог, а его сестра настояла на том, чтобы злодея заключили в тюрьму, пока не будут определены масштабы его преступления. Очевидно, опасаясь новой агрессии со стороны знатной тетки Эсмеральды, Дрю повиновался ей. Билли до сих пор преследовал растерянный взгляд бедной Эсмеральды, когда дед уводил ее из комнаты, заботливо завернув в одеяло.

Он как раз думал о ней, когда дверь распахнулась, впуская Эсмеральду и герцога, покровительственно обнимающего ее за плечи.

Одетая в бордовый костюм своей тетки, девушка выглядела элегантной и, как показалось Билли, недостижимой. Глубокие тени под глазами придавали ей породистую утонченность. Билли ощутил вину и смущение, вспомнив, чем они занимались прошлой ночью вместо того, чтобы отдохнуть после тяжелого путешествия.

Эсмеральда смотрела прямо в глаза Билли. Он уже готов был подмигнуть ей, намекая, что между ними все осталось по-прежнему, но вдруг понял, что их разделяет нечто большее, чем решетка камеры. Теперь она уже не была сиротой без единого пенни в кармане. За одну ночь Эсмеральда превратилась в наследницу огромного состояния, обеспечивающего ей роскошный образ жизни. А он как был, так и остался Дарлингом, младшим сыном бедного фермера из Миссури.

Заботливо усадив Эсмеральду на стул с высокой удобной спинкой, герцог сурово взглянул на Билли.

— Трудно поверить в это, сэр, но моя внучка утверждает, что вы не насиловали ее.

Анна положила руку на плечо племянницы и с отвращением посмотрела на Билли.

— Какая разница? Насиловал он ее или соблазнял — все одинаково ужасно! — заявила она.

— На самом деле разница есть, и весьма существенная, — возразил Дрю. — Уверен, вы бы это знали, мэм, если бы вам когда-либо довелось испытать то или другое.

Билли ошеломленно уставился на своего друга. Он не ожидал, что Дрю, всегда обходительный и галантный, может позволить себе такую бесцеремонность с леди.

Анна покраснела и надменно поджала губы.

— Может, вы соблаговолите поделиться с нами тонкостями различий между этими двумя понятиями? — сухо спросила она.

Дрю обреченно вздохнул.

— Я только хотел подчеркнуть то обстоятельство, что насилие над женщиной преследуется законом, а соблазнение — нет!

— А следовало бы! — горячо воскликнула Анна.

Сбросив руку тетки, Эсмеральда вскочила на ноги.

— Я уже объяснила дедушке, что мистер Дарлинг не соблазнял и не насиловал меня. Наше любовное свидание — всего лишь одно из условий договора.

Крик возмущения одновременно вырвался у герцога и его сестры. Даже Дрю не мог скрыть удивления, смешанного с любопытством.

«Если Эсмеральда надеется таким образом улучшить отношения между своей семьей и мной, она жестоко заблуждается», — с досадой подумал Билли.

— Договор?! — вскричал герцог, обретя способность говорить, и стукнул тростью с такой силой, что мисс Китти стремглав вылетела из комнаты. — Но какой договор ты могла заключить с этим негодяем?

— Мистер Дарлинг имеет репутацию лучшего сыщика. Когда я выяснила, что он не убивал брата, я наняла его найти Бартоломью, — спокойно ответила Эсмеральда.

Герцог что-то раздраженно пробормотал себе под нос. Эсмеральда с упреком посмотрела на деда.

— Поскольку в тот момент у меня не было денег, Билли великодушно согласился помочь мне, — добавила она.

— Ты хочешь сказать, согласился воспользоваться тобой, — саркастически поправил ее Реджинальд.

— Любопытно было бы узнать, — не выдержала Анна, — что ты предложила этому благородному рыцарю в ковбойских сапогах за его услуги?

— Боюсь, что я повела себя с ним не очень благородно. — Эсмеральда смущенно опустила голову. — Я пообещала Билли, что он будет щедро вознагражден моим любящим дедом, когда тот получит мое письмо и примчится мне на помощь. Признаюсь, в тот момент я просто бессовестно солгала ему.

Только теперь Билли понял причину ее уклончивых ответов и взглядов.

Герцог тяжело опустился на стул и закрыл лицо руками.

— Господи, — глухо простонал он, — дитя мое, сможешь ли ты простить меня когда-нибудь?

Эсмеральда опустилась на колени рядом с ним и положила руку ему на плечо.

— Не надо терзаться, дедушка. Все мы порой сожалеем о своих поступках.

Билли решил, что она имеет в виду свою вину перед родителями, которая до сих пор не дает ей покоя, и с раскаянием подумал о своих собственных грехах.

В отличие от своего брата, охваченного горестными переживаниями, Анна была настроена агрессивно.

— Эсмеральда, не хочешь ли ты сказать, что если бы дед не появился здесь, то этот человек потребовал бы, чтобы ты заплатила ему долг своей невинностью? — Она требовательно стукнула маленьким кулачком по столу. — Да этого негодяя мало заключить в тюрьму, шериф! Его нужно повесить!

Билли решил, что пора вмешаться, пока Дрю не бросился выполнять требование этой грозной леди. До сих пор он не промолвил ни слова в свое оправдание. Избегая взгляда Эсмеральды, Билли выразительно кашлянул и обратился к Анне:

— Клянусь вам, мэм, что я не собирался принуждать вашу племянницу сдержать свое слово.

Анна порывисто приблизилась к решетке.

— А я клянусь вам, что моя племянница никогда не повела бы себя столь предосудительно без веских на то причин. Смятые простыни в вашей комнате подтверждают свершившийся факт!

В холодных глазах Анны Билли увидел такое презрение, что почувствовал себя подлецом. Человеком, который не замедлит взять силой то, что пожелает. Даже невинность девушки, которую полюбил.

Прошлой ночью Эсмеральда назвала его благородным, но, если бы он действительно был таким, он должен был бы сначала красиво ухаживать за девушкой, потом жениться на ней, а не тащить ее в бордель, как самую обычную проститутку. Да, он вернул казенное золото властям. Да. Он носит значок помощника начальника полиции. Наконец, он полюбил прекраснейшую из женщин. Но в глубине души он оставался просто одним из Дарлингов.

Гордо вскинув голову, Эсмеральда обратилась к Анне:

— Он говорит правду, тетя. Он не тронул бы меня и пальцем, если бы я сама этого не захотела.

Сейчас она была похожа на Эсмеральду, которая смело выступила против матери Билли, чем вызвала его удивление и гордость.

Желая избежать дальнейших, столь же опасных признаний, герцог решил подвести итоги и положить конец этому неприятному разговору.

— Соблазненная, принужденная или изнасилованная... как это ни назвать, произошло худшее — наша Эсмеральда скомпрометирована! И остается только обсудить, что нам следует предпринять. — Он обнял хрупкие плечи внучки и пытливо заглянул ей в глаза. — Мое искреннее желание заключается в том, чтобы ты вернулась с нами в Лондон и заняла подобающее тебе место в лоне любящей тебя семьи. Но если ты хочешь, дорогая, я заставлю этого негодяя жениться на тебе, — добавил он с отвращением.

В глазах Эсмеральды сверкнула радостная надежда, но тут же уступила место оскорбленной гордости, которая помешала ей прошлой ночью принять неловкое предложение Билли.

— Я предоставлю решить это мистеру Дарлингу. Я никогда не унижусь до того, чтобы вынудить его на женитьбу, которой он не желает, — высокомерно произнесла она.

Билли заметил мимолетную надежду, сверкнувшую в ее прекрасных глазах, надменную складку нежных губ. Он отвернулся и закрыл глаза.

Еще недавно Билли называл ее своей «герцогиней» с легкой иронией. Но Эсмеральда и в самом деле была герцогиней. Она заслуживала жизни в роскошном доме, где у нее будет множество слуг, готовых повиноваться безмолвному мановению ее лилейной руки. Она заслуживала того, чтобы наконец насладиться заботой и любовью родственников, о чем так долго мечтала. Черт побери, она, безусловно, заслуживала больше, чем стать женой такого жалкого человека, как Билли Дарлинг.

Билли тяжело вздохнул и заставил себя повернуться к ней лицом. Если уж он разбил ей сердце, то должен, по крайней мере, найти в себе силы смотреть ей прямо в глаза. Он вспомнил своего беспутного брата Джаспера, его грубые, развязные манеры и усмехнулся.

— Это очень великодушно с вашей стороны, милочка. Ведь чаще всего женщины не понимают, как дорога для мужчины его свобода.

По ее ясному лбу пробежала тень.

— Ваша свобода? Я не понимаю.

— Ну, не надо притворяться, милочка, — небрежно сказал Билли, весело подмигнув ей. — Мы провели вместе прекрасную ночь, но это вовсе не причина, чтобы терять голову и на всю жизнь связывать наши судьбы.

Глубоко потрясенная, Эсмеральда нерешительно шагнула к нему.

— Почему ты это делаешь? — беспомощно прошептала она. — Ты называл меня «миссис Дарлинг». Ты говорил, что хочешь жениться на мне... что любишь меня!

Если бы Эсмеральда обернулась и увидела испуганное лицо Макгира, она догадалась бы, что Билли блефует. Но она только в ужасе отпрянула от него. Зато Анна внимательно смотрела на шерифа, обняв племянницу.

— Есть одно обстоятельство, которое мы не рассматривали, — спокойно заметила Анна. — А что, если будет ребенок?

Герцог побагровел от негодования. Рука Эсмеральды инстинктивно потянулась к животу.

— Не будет, я позаботился об этом, — серьезно заявил Билли.

Он намеренно остановил себя перед последним взрывом страсти на тот случай, если Эсмеральда раздумает выходить за него замуж.

— Что ж, спасибо и за это! — воскликнул герцог с облегчением и вытер вспотевшую лысину белоснежным платком с вышитой монограммой, не замечая смертельной бледности внучки.

На побелевшем лице Эсмеральды глаза сверкали, как угольки. В них было столько ярости, что, если бы в руках у нее оказалось оружие, Билли не сомневался, она бы выстрелила.

Девушка высвободилась из объятий Анны и приблизилась к решетке, обдав его таким знакомым и сладостным запахом персика, что он чуть не заплакал.

Презрительная усмешка исказила ее прекрасные губы.

— Я не могу не поделиться с вами тем облегчением, которое я чувствую, мистер Дарлинг. Не так страшно было провести с вами одну ночь, но мысль, что мне всю жизнь придется терпеть ваше грубое общество, просто непереносима! Однажды вы вернетесь к себе в Миссури и женитесь на одной из своих кузин, как это, кажется, у вас принято. — Она повернулась к Билли спиной, и ее юбки описали изящный полукруг. — Дедушка, тетя Анна, пойдемте. Не стоит больше тратить на этого человека ни времени, ни денег. Он получил сполна!

Звук захлопнувшейся двери отозвался в ушах Билли как смертельный выстрел. Покачиваясь, он отошел от решетки и в изнеможении упал на койку.

Дрю великодушно выждал какое-то время, затем подошел поближе.

— Еще не поздно, парень, — тихо сказал он. — Если хочешь, я могу тебя повесить.

Билли через силу улыбнулся ему.

— Черт, Дрю, мы-то с тобой знаем, что виселица — слишком легкая смерть для таких, как я.

Дрю отпер замок и широко распахнул дверь камеры. Билли не пошевелился. Ему некуда было идти. Он сидел, прикрыв глаза. Дрю тихо вышел на улицу. В камеру бесшумно вбежала мисс Китти и стала ласково тереться о его ноги, жалобно мяукая. Никогда Билли не чувствовал себя таким одиноким.

Вдруг маленькая ручка в изящной перчатке опустилась ему на плечо.

— Мистер Дарлинг!

У него мелькнула отчаянная надежда, что это вернулась Эсмеральда. Что, несмотря на все его старания, она не поверила, что он подлец. Что она обнимет его и крепко поцелует, но сначала, конечно, прочтет ему строгую нотацию о том, какой опасности он подвергал себя, пытаясь спасти ее от нее самой.

Открыв глаза, он увидел перед собой Анну Гастингс. Она смотрела на него глазами Эсмеральды.

— Я понимаю, что вы сделали, сэр! И хочу поблагодарить вас. Обещаю вам, что приложу все силы, чтобы Эсмеральда вернулась в Англию и получила наконец счастье, которого заслуживает.

Билли встал.

— Я был бы вам очень обязан, мэм, если бы вы действительно это сделали. Потому что иначе вам и вашему напыщенному братцу придется держать ответ передо мной.

Не проронив больше ни слова, Билли покинул тюрьму. Анна изумленно смотрела ему вслед.

В тот день, когда Билли Дарлинг окончательно покинул Каламити, в доме мисс Мелли еще долго раздавались всхлипывания и жалобные причитания девиц.

Они были так безутешны, что мужчины вынуждены были проявить к ним больше внимания, чем обычно.

Ковбои, которые провели с Билли немало времени за игрой в покер в салуне «Перекати-поле», пришли к единому мнению: на этот раз Билли пал жертвой не вооруженного негодяя, а женщины.

Старая матушка Шивели призналась своей подруге Мод, что, если бы она все же решилась выйти замуж, ее выбор пришелся бы на этого Дарлинга. Достойные члены сообщества Каламити притворялись, что даже рады избавиться от такого сомнительного героя, хотя и не удержались от того, чтобы не помахать ему вслед шляпами, когда он проезжал мимо.

Билли скакал, держась в седле с непринужденной грацией, и почти скрылся за горизонт, когда из дома шерифа выскочила собака и, тяжело переваливаясь, побежала вслед за ним по улице. Достигнув окраины городка, она плюхнулась на задние лапы, закинула морду назад и огласила окрестности таким жалобным воем, что у жителей дрогнули сердца.

Позже многие уверяли, что Билли остановил свою кобылу на гребне холма, и его четкий силуэт долго еще был виден на фоне заходящего солнца. Некоторые из них надеялись, что он вернется. Другие нисколько не удивились, когда он пришпорил лошадь и мгновенно исчез за вершиной холма.

Но никто не заметил, как маленькая ручка приподняла кружевную занавеску в окне гостиницы и через некоторое время тихо опустила ее.