Мой дорогой Влад

(Введение. От автора)

Самый пугающий книжный жанр – это вовсе не ужасы, а любовные романы, которые идеализируют богатых красивых мужчин, превращая их в эдакий недостижимый идеал. Книги заставляют нас поверить в то, чего нет: что такие мужчины добры и лучше других знают, как нужно заботиться о своих избранницах.

Но истина заключается в том, что красивый и богатый мужчина – это проклятие, а если он к тому же умен – это проклятие, умноженное в несколько сотен раз.

Такие мужчины привлекают внимание всех людей в радиусе поражения от взрыва бомбы. Они знают, какое впечатление производят, и без малейших зазрений совести пользуются этим. Они манят своей улыбкой, умом, манерами, своей уверенностью и нахальством.

Чаще всего они весьма самоуверенны, поскольку еще в раннем возрасте начинают осознавать свою исключительность. Они кажутся воплощением того, к чему стремится большинство «смертных».

Но мало кому удается постичь очевидную истину: если человек получает все и сразу, не прилагая усилий, а судьба не посылает ему мудрого и терпеливого наставника, способного в нужный момент поставить зарвавшегося юнца на место, рано или поздно такой человек начинает загнивать изнутри, и гниение чаще всего начинается в довольно раннем возрасте.

Наверное, многих писателей и сценаристов стоило бы изолировать от общества за то, что именно таких мужчин они называют идеалом. Не о тех, кто добр и заботлив, а о тех, кто получает все и сразу, пишут книги и снимают фильмы.

Хотите, я расскажу вам другую историю? Правдивую от начала и до конца, преследующую меня много лет. Историю, из-за которой я долгие годы просыпаюсь по ночам, охваченная чувством вины, беспомощности и злости. Историю об одном самоуверенном мальчишке, уверенном, что мир вертится вокруг него.

Без красивых слов. Без мелодраматичных пауз. Без трогательных историй любви.

Да, именно так я и сделаю. Выключу в комнате свет, включу ноутбук и, наблюдая, как мои дрожащие от нервного напряжения пальцы печатают первые строчки, начну свой неказистый рассказ. Об одном из таких мужчин: богатом, красивом и чертовски умном. О его взрослении и превращении в настоящее чудовище.

Он был моим другом. Он понимал меня, как никто другой. И именно он безжалостно убил девушку, которая, как и я, мечтала стать писательницей. Мы были очень похожи, но я свою мечту осуществила, а она умерла.

Хотите, я расскажу вам историю? Не совру, не придумаю – расскажу? О тех людях, которые получают все, чего хотят, и, защищенные возможностями своих родителей, губят жизни других людей, тех, кому не повезло родиться с серебряной ложкой во рту. А потом «плохие» и сами становятся родителями и передают «знание» своим детям.

(Глава 1)

Его звали Влад. Это настоящее имя, которое я не хочу менять. Еще в школе все считали Влада самоуверенным мажором, и – нечего лукавить – я понимаю, почему о нем сложилось такое мнение. Его отец был пограничником, наделенным властью начальником, и это накладывало своеобразный отпечаток на поведение избалованного отпрыска.

Уже в семнадцать лет он часто менял девушек, позволял себе пропускать уроки в школе, но невероятным образом умудрялся переходить из одного класса в другой и даже получать хорошие оценки. О таких, как он, говорят: ленивый подонок, которого матушка-природа щедро одарила феноменальной памятью.

Влад учился в обычной гимназии, где задавали много домашних заданий и заставляли зубрить латынь. Учились там в основном старательные дети без собственных водителей и сумок Prada, что по контрасту делало Влада еще более привлекательным в глазах окружающих.

У него дома был огромный бассейн, и когда отец уезжал в командировки, Влад летом устраивал вечеринки, попасть на которые мечтало полгорода. Это был еще один рычаг давления, которым Влад без колебаний пользовался. Те, кого он считал недостойными, не имели права веселиться у бассейна. Всем хотелось попасть в дом к Владу, поэтому все старались стать «достойными».

Мы были в одной компании: я, моя подруга Маша, ее парень Саша, ну и, конечно, главный герой этой истории. Они с Сашей были лучшими друзьями и к нам (ко мне и моей подруге) относились хорошо. Я замечала это особое отношение на каждом шагу: с нами Влад часто смеялся, шутил, не пытался казаться тем, кем не был. А если нашего друга все-таки заносило, мы легко могли бросить нечто вроде: «Эй, полегче, Ромео, сбавь обороты!» И он сбавлял!

Это было так естественно – поставить дерзкого Влада на место. Так естественно, что ему даже не приходило в голову обижаться на подобные замечания. Через много лет я поняла: мы были единственными, кому он дал право так к себе относиться.

Как любая большая головоломка состоит из маленьких хрупких фрагментов, так и у этой истории есть множество частей, оттенков, граней. Их можно менять местами, играть с ними, но от этого, увы, ничего не изменится: история завершилась. Осталось только судить действующих лиц.

И все же я бы очень хотела поделиться двумя фактами. Не потому, что они важны, а потому, что без них история потеряет значительную часть вкусовых качеств.

Первый факт: Саша, лучший друг Влада, очень любил мою подругу. Он относился к ней с большой нежностью, хоть Маша этого и не замечала. Она вообще бывала очень резкой в суждениях и острой на язык, но как же легко и просто с ней было!

Отношения с Сашей были ее первым опытом, и она наивно полагала, что все идет так, как надо, не догадываясь, что далеко не каждый молодой человек по ее просьбе в три часа утра пойдет в магазин покупать ей мороженое. (К счастью, далеко не каждый.) Она воспринимала как должное то, что он с нее пылинки сдувал, и мы с Владом находили этот факт уморительным и постоянно подшучивали над влюбленными.

Нет, Саша не был глупым и тем более слабохарактерным человеком: хорошо учился, разбирался в электронике, бегал на длинные дистанции за школу и обладал тем типом внешности, который я про себя называла «Иванушка-богатырь». Он просто очень ее любил. Она тоже любила, но немного по-другому.

Второй факт: в школе я была полненькой, не очень симпатичной девушкой. Это важно, так как история, которую я хочу рассказать, случилась, когда мне было шестнадцать лет, и моя полнота была на пике. Самоуверенная отличница, изо всех сил скрывающая собственную неуверенность, – такой я была в то время.

Правда в том, что я не знаю, как получилось, что мы с Владом подружились. Я уже в подростковом возрасте научилась избегать таких людей, как он, подсознательно ожидая от них либо насмешки, либо удара в спину (и в буквальном, и в переносном смысле).

Видимо, повлиял тот факт, что познакомились мы с этим человеком очень естественно – через мою самую близкую подругу, которая очень много значила для Саши и, соответственно, для Влада тоже. Должна признать, что у Влада было много недостатков, но к тем, кого он считал друзьями, он относился по-джентельменски. Саша был его другом, Маша – девушкой Саши, а я – подругой Маши. А значит, окольными путями я таки оказалась в компании Влада.

Не знаю, когда наше знакомство переросло в дружбу. И не знаю, почему именно с ним я могла разговаривать о чем угодно и не бояться неловких пауз. Не знаю, почему, когда он смотрел на меня, мне хотелось прикоснуться к его волосам и прошептать: «Влад, какой же ты хороший».

Со временем мне начало казаться, что Влад составил для себя некую схему: вот люди из моей стаи, и к ним я отношусь с уважением, а вот чужие, и для них у меня не припасено ничего хорошего.

Как же мне это льстило! В школе все знали, что ссора со мной или Машей равносильна потере права присутствовать на вечеринках Влада, которые он устраивал регулярно и проводил разгульно, с шиком. Это, безусловно, добавляло мне баллов, как будто Влад дарил нам с Машей частичку своей популярности.

Дело не только в том, что он был богат. В семнадцать лет Влад уже обладал той внешностью, которую женщины видят разве что на страницах любовных романов: непослушные черные волосы, широкие плечи, дерзкая, сводящая с ума улыбка и, безусловно, острый, изворотливый ум и прекрасную память. Ни до, ни после знакомства с ним я не встречала людей, которые могли бы прочитать длинный стих три-четыре раза и рассказать его наизусть. 

Глава 2

Он заканчивал школу, до выпуска оставалось несколько месяцев. У Влада уже был приготовлен костюм, купленный летом во время отдыха то ли в Испании, то ли во Франции. В последний год мой друг по-настоящему постарался и «подтянул» все предметы, но наиболее усердно он налегал на английский. Этот язык давался ему легко, как и все, за что он брался серьезно, не для галочки. К тому же у него было много практики: золотого мальчика вечно занятой папа отправлял в разные летние лагеря в Англии, Ирландии или Штатах.

Лишь одно отвлекало этого красавца от его беззаботной жизни…

Эта девушка перевелась к нам в школу в девятом классе, а если точнее, переехала в столицу из небольшого города в какой-то области.

Я в то время была в десятом классе, она в девятом, а Влад – в одиннадцатом.

У нее было совершенно обычное для славян имя, но, думая о ней, я всегда вспоминаю фильм, который называется «Матильда». Кинолента рассказывает историю маленькой девочки, обладавшей волшебными силами. Но не в сюжете дело, а в том, что, если бы Матильда из фильма была чуть-чуть старше, я уверена, она бы выглядела, как та девушка, о которой я расскажу.

Да, у нее было не цепляющее слух имя, но мысленно я часто называю ее именно так – Матильда. Красиво, не правда ли?

Видимо, так работает извращенная фантазия писателя: он даже в самых мерзких историях находит романтику. Наверное, из-за писателей и начинаются войны и случаются перевороты. Проклятые писатели пытаются все идеализировать. Вот и я занимаюсь тем же: пою дифирамбы моему дорогому Владу и его жертве.

Матильда…

Не могу сказать, что она была очень приметной. Что бросалось в глаза – чистая кожа, усыпанная веснушками.

Худенькая, с длинными русыми волосами, которые как будто доминировали во всем ее облике. Ее вид говорил о стесненности в средствах и скромности.

Мне представлялось, как эта девочка выходит замуж после одиннадцатого класса, рожает детей, набирает вес, и ей так и не суждено узнать, что в ней от природы была заложена красота, которой позавидует даже звезда мирового масштаба.

Такие, как Матильда, не пытаются вскарабкаться наверх, где, поговаривают, находятся слава, деньги и пресловутое счастье, о котором все говорят, но мало кто видел. Иногда таким девочкам везет: на них обращают внимание такие, как Влад. Что ж, сомнительная удача, после которой разве что в могилу. Ха-ха, как смешно я пошутила!

Ее мама получила работу в столице и переехала с тремя детьми: три девочки, Матильда была самой старшей.

Одевалась она скромно, предпочитая (добровольно или не очень) простые светлые майки, кроссовки и джинсы.

Я помню тот день и даже минуту, когда Влад впервые обратил свой взор на эту девушку. Поздно проклинать это мгновение, но не думать о том, как сложилась бы моя судьба, если бы они не встретились, я не могу.

Какой-то идиот пригласил Матильду на вечеринку к Владу, одну из первых, устраиваемых в так называемый летний сезон.

Близился май, вечера становились все теплее, а вечеринки у Влада происходили все чаще и становились все горячей.

Матильда в тот день была очень мило одета: на каблуках и с высокой прической. Я такие укладки всегда терпеть не могла: считала, что они удешевляют образ, но ей, удивительное дело, очень шло.

Мы с Машей разносили выпивку и следили, чтобы гости не лезли куда не надо. Если кто-то выпивал слишком много, вежливо (а чаще невежливо) выпроваживали за территорию участка. Мы были весьма беспечны, и нам нравилось играть роль хозяек этого роскошного дома, чувствовать мнимую власть над людьми.

Тех, кто пришел впервые, мы «вылавливали» сразу, как бы те ни маскировались. Новенькие не могли не озираться вокруг, постоянно вертели головами и часто спрашивали, действительно ли можно брать еду, разложенную на столиках у бассейна.

Матильда пришла с подругами. Персиковое платье выгодно подчеркивало стройный стан, и я невольно ощутила укол зависти: моя фигура была далека от совершенства. У меня кошки на душе заскребли и там же нагадили, когда я увидела, как он на нее посмотрел!

Да, эти двое видели друг друга в школе, но именно в тот момент он заметил ее по-настоящему. Она стояла у бассейна и меланхолично рассматривала воду.

Со стороны могло показаться, что Матильда думает о чем-то высокодуховном, возможно, о Борхесе или Улиссе, но я уже не раз видела подобное выражение лица, означавшее одну-единственную мысль: разрешается ли в этот жаркий день купаться в бассейне?

Взгляд моего друга пробежал по ее фигуре от пяток до макушки… и его глаза заблестели, как у охотника. Я, знавшая этого покорителя женских сердец достаточно хорошо, поняла: быть охоте! Но я знала и другое: не попадалось еще на пути ни одной девушки, которую Влад не завоевал бы, стоило ему лишь захотеть.

Эту девушку он захотел. Он подошел к ней и не отходил до самого вечера. Они разговаривали, шутили, смеялись, и я с завистью наблюдала, как Матильда становится все веселее и разговорчивее. Ее природная скованность отступала под напором харизмы Влада.

Ее глаза заблестели. Его, как ни странно, тоже.

Глава 3

Тем временем у Влада начались выпускные экзамены. Он всюду успевал: и с девушкой встречался, и учился, и навещал друзей из ночного клуба. Даже я признала: к его ситуации не подкопаешься.

Новости пришли откуда не ждали – от Саши.

– Он бесится, потому что она ему не дает, – сказал Саша, когда мы втроем мыли посуду у Маши на кухне. – И мне не нравится, насколько серьезно он настроен получить этот секс. Крыша поехала у человека!

Мама Маши отправилась к сестре, а отец работал в ночную смену и тоже ушел из дома, так что мы были в квартире одни.

– Придется нашему Владику поубавить пыл, – сказала Маша самодовольно. – Хоть раз все пойдет не так, как он хочет. Ничего-ничего, Владу полезно, у него и так самооценка, как хобот у слона.

– У некоторых хоботы тоже ничего. – Саша толкнул мою подругу в бок, и та сразу покраснела. Дерзкая-то дерзкая, но, когда доходило до пошлостей, она сразу шла на попятную.

Я лишь усмехнулась: со мной так никто не шутил.

– Он планирует пригласить ее на свою выпускную вечеринку. Вот тогда и провернуть это дело, – заметил Саша.

– Как? – удивилась я. – Ведь дом будет битком набит людьми!

– Хороший вопрос, Маричка. – Саша брызнул на меня водой.

По паспорту меня зовут Мария. Это имя, данное мне при рождении, потому что так захотел мой весьма религиозный отец (чем-то ему не угодило имя Марина). Но для друзей детства я всегда была Мариной, и только Саша иногда «забывал» очевидную истину и называл меня Маричкой. Я реагировала по-разному – иногда злилась, иногда нет.

– Вот что я слышал, – говорил Саша, вытирая полотенцем руки. – Эти его так называемые друзья из клуба прознали, что он не может Матильду уломать, и начали отпускать на эту тему шутки. Вот он и решил убить одним ударом двух зайцев: и с Матильдой переспать, и перед приятелями похвастаться.

– Саш, ты же понимаешь, что это нехорошо, – сказала Маша. – Поговори с ним об этом.

– Ну уж нет, я в это больше не полезу. Когда попытался в первый раз – он как с цепи сорвался, мы с ним два дня не разговаривали.

– А ты его поколоти хорошенько.

– Поздно. Отцу надо было в детстве его лупить, а теперь что…

– Никогда не поздно перевоспитывать человека, – ответила Маша, и я уловила в ее голосе имитацию тона ее матери и отстраненно подумала, что идея, в общем-то, не очень хорошая – брать пример с этой женщины.

– Ну, с этим я бы поспорил. Перевоспитывать не всегда получается.

Разговор Саши и Маши – шутливый и не очень – продолжался, а я присела на кухне у окна и всерьез задумалась. Обо всем: школе, маме, жизни, будущем, книге, которую я в тот момент писала, желаниях, в которых была так уверена. И о Владе… о нем я тоже думала.

Впервые меня посетила мысль, что мир не таков, каким я его видела. Он другой, ведь в моем мире Влад, мой друг, который так часто меня смешил и защищал от недоброжелателей, не мог попасться на удочку каких-то людей из клуба. Он слишком умен, чтобы делать что-то «на спор».

Перед глазами как будто разверзлась пропасть, и сквозь узкий пролом я увидела нечто новое: того Влада, каким его видели завистники и недоброжелатели. Он часто оскорблял девушек, которые ему не нравились, благодаря своему авторитету травил тех, кто не соглашался с его мнением. Хамил учителям. Но он был моим другом, которому я прощала все.

Я решила не ходить вокруг да около и нагрянула к нему домой без предупреждения.

– Нам нужно поговорить!

Влад встретил меня на пороге – заспанный и недовольный, хоть было уже около двенадцати часов дня.

На улице было очень жарко, и, войдя в помещение, я сразу ощутила прохладу. Приятный контраст вызвал мурашки на коже.

– Марин, я всю ночь занимался, готовился к последнему тесту. Если у тебя что-то несрочное – смирись с тем, что я буду материться.

Таким он был – занимался всю ночь. Я ни секунды не сомневалась, что так и было. Влад мог обойти школьную систему и получить идеальный аттестат, но выпускные тесты он собирался сдавать самостоятельно и заработать максимальные балы. Забегая вперед, скажу, что так и получилось. Он был умной скотиной, этот мой друг.

– Ты хочешь переспать с Матильдой?

Он усмехнулся и налил в стакан колы. Ловко уселся на столешницу, не пролив ни капли.

– Ого, какие вопросы с утра… – Поставил пустой стакан рядом. – Почему тебя это беспокоит?

– Меня беспокоит то, как ты относишься к девушкам.

– Раньше не беспокоило, а теперь вдруг начало?

Я кивнула.

– Скажи, ты действительно планируешь иметь с ней первый секс в доме, переполненном пьяными людьми? А твои дружки будут прятаться за дверью?

Влад пожал плечами.

– Не преувеличивай.

– Но ведь она тебе нравилась. Почему ты вдруг начал так себя вести? Что и кому пытаешься доказать? – Я подошла к нему. Влад сидел на столешнице и был значительно выше меня. – Вся школа на тебя молится. Тебя окружает так много красивых вещей и людей. Все тебя любят.

– Любят – слишком пафосное слово, – произнес Влад, глядя мне в глаза.

– Выбери другое, только не делай вид, что не понимаешь, о чем я. Неужели тебе так важно доказать тем людям из клуба, пусть даже они старше, что ты великий мачо, и тебе плевать на всех девушек планеты?

Глава 4

(Глава 4)

Тот разговор особо ни на что не повлиял. Зато следующее событие в корне изменило ситуацию. А именно: Влад избил человека!

Имени того бедолаги я не назову. Скажу лишь, что он был наивным романтиком, который почему-то решил, что имеет право разговаривать с девушкой Влада. Все знали, с кем Матильда встречается. Это добавляло ей популярности, но для парней было, как стоп-кран: не подходи, будут последствия. А этот подошел!

Кто-то заснял на телефон, как они, словно двое голубков, сидят на лавочке у школы и разговаривают. Подумать только, на лавочке! Влад ее по дорогим ресторанам водил, а эта дурочка на лавочке с одноклассником болтала!

Теперь-то я знаю, что ничего плохого в тех посиделках не было, но тогда меня ее поведение разозлило. Зарождающая симпатия к девочке испарилась мгновенно, и я, как всегда, встала на защиту лучшего друга.

Мне довелось быть свидетелем того, как ему показали видео. Хорошо помню телефон, на котором Влад смотрел запись: серый корпус Siemens в форме «жабки» со щербинкой от удара в верхнем левом углу – теперь таких не делают.

Лицо Влада изменилось, будто темная туча наползла. Его школьные дружки, посмеиваясь, с интересом ожидали его реакции, а я застыла как вкопанная, думая лишь об одном: «Надеюсь, твой гнев никогда не обрушится на меня».

Влад хмыкнул. Недобрая усмешка, но, увы, для меня не в новинку. Таким он тоже мог быть, и ничего хорошего после таких ухмылок не происходило.

Официально к тому времени Влад школу уже месяц как закончил, ему не было нужды идти на уроки. Но он пошел. И на заднем дворе учебного заведения, ближе к гаражам, в тот же день под улюлюканье толпы произошла расправа над незадачливым соперником.

Парень был младше и намного слабее. Он не занимался спортом, не был таким высоким и широким в плечах, как Влад, за его спиной не было поддержки всей школы. Он был обычным парнем, которому понравилась обычная девушка.

Влад избил хилого противника до потери сознания. Но не более! Влад-подонок знал меру, и даже он не был настолько самоуверен, чтобы не понимать: за серьезные телесные повреждения можно и схлопотать.

Во время экзекуции я стояла в стороне и со слезами на глазах тормошила Сашу, умоляя его образумить нашего друга. Я кричала и материлась. Я была напугана до смерти. Мне было плевать, кто прав, кто виноват, лишь бы побоище прекратилось.

В тот день я узнала о себе нечто новое: мне не свойственно наслаждаться чужой болью. Жестокость Влада вызвала в моей душе протест. Но просто вмешаться я тоже не могла: в подростковой иерархии это лишь ухудшило бы ситуацию. Вот поэтому я и пристала к Саше: он мог вмешаться, не уронив при этом ничье достоинство.

Господи, о чем я тогда переживала!

– Сделай что-нибудь! Тот парень ни в чем не виноват!

– Еще бы не виноват, – ответил Саша жестко. – Она виновата…

Я обернулась, чтобы посмотреть туда, куда указывал Саша… и увидела Матильду. Она стояла невдалеке, закрывав лицо руками, и плакала. Казалось, еще мгновение – и девушка упадет замертво, таким бледным и полным ужаса было ее лицо.

– С ней будет другой разговор, – добавил Саша, рассматривая девушку.

– Какое, к чертям, виновата?! В чем?!

– Сама знаешь.

Те минуты я помню очень четко, будто они проходят передо мной в замедленной сьемке. Я рассматривала толпу, опьяненную адреналином и зрелищем. Обычные школьники пятнадцати-семнадцати лет кричали «Браво!» в особо яркие моменты боя, когда противник Влада падал на землю, чтобы потом снова подняться и попытаться дать сдачи. Влад играл. Я узнавала блуждавшую на его лице сытую улыбку. Мой жестокий друг развлекался: давал время слабому противнику прийти в себя и поверить с свои силы, а потом снова нападал.

Девушки смотрели на него с восхищением, парни – с завистью. И лишь Матильда – с ужасом, как на чудовище. Это была реакция человека, имеющего голову на плечах. Она не шла на поводу у толпы, и ей не доставляло удовольствия быть причиной драки.

Несколько раз она пыталась пробраться в круг и прекратить бой. Будто бы ей кто-то позволил! Каждый раз ее ловко оттесняли назад, пока она не сдалась и снова не отошла в сторону. Она не видела, что происходит внутри круга, но каждый раз, когда толпа подымала голос, аплодируя нападавшему, Матильда вся сжималась и будто уменьшалась в размере. На ее лице появилось выражение: «Кто-нибудь, заберите мне отсюда!»

Маши в тот день в школе не было: она поехала на экскурсию в город, где обитают львы. Это была ежегодная школьная поездка, на которую я «забила болт» классе в седьмом, а Маша продолжала ездить. Нравился ей этот город, что поделаешь.

Как бы там ни было, моя подруга отсутствовала. Если бы она была, кто знает, может, она встала бы на сторону Саши, который винил во всем Матильду, и, возможно, я бы не решилась сделать то, что сделала, а именно: подошла к Матильде и, взяв ее за руку, увела из этого ужасного места.

Мой поступок означал: я на стороне девушки, а значит, не на стороне Влада. Для меня это могло иметь ужасные последствия, которые пронеслись у меня в голове, пока я шла к девушке, застревая каблуками во влажном после дождя грунте. Я всегда была такой – много анализировала, много боялась. И в тот момент я уже представляла, как гнев Влада обрушится на меня.

Глава 4 (часть вторая)

– Просто помирись с ним – и все, – отчеканила я. – Пойди на уступку, ведь, как ты сама сказала, он уедет через месяц.

– Но я ничего не сделала, чтобы извиняться! Это мне плохо, а не ему, это я – пострадавшая сторона.

То, как она строила предложения, наводило на мысль, что Матильда много читает. Я подумала об этом и сразу же утопила эту мысль в других, более важных размышлениях.

Позже я узнáю, что Матильда, как и я, мечтала стать писательницей и действительно много читала. Позже я много чего о ней узнáю, но тогда уже будет поздно.

– Как ты вообще можешь быть его подругой? – спросила девушка. – Почему к тебе и Маше он относиться не так, как к другим?

– Мы его не интересуем как девушки, – призналась я. – К тому же… ради тебя он затеял драку! Для меня такого никто никогда не делал!

Девушка уныло сделала несколько глотков кофе, потом сказала:

– Мне он очень нравится, когда мы наедине. Но когда рядом эти его друзья – Влада как будто подменяют. Он слишком зависит от чужого мнения.

И опять Матильда меня удивила. Она за несколько месяцев сделала вывод, к которому я шла больше двух лет.

– Я знаю, почему он так взбесился. Последний наш разговор получился не очень хорошим. Он меня пригласил на свою выпускную вечеринку и намекнул, что хочет со мной переспать.

– А ты этого, судя по всему, не хочешь?

– Когда он давит – не хочу. – Матильда энергично замотала головой, вытирая салфеткой нос.

– А давит он постоянно, – автоматически заключила я. – Давай так. Я поговорю с ним, чтобы он от тебя отстал. Действительно, все уже зашло слишком далеко. Ну не может же он, в конце концов, тебя силой заставить!

«Ну не может же он, в конце концов, тебя силой заставить».

А если может?

А если заставит?!

В тот день я проводила Матильду до дома, по дороге утешая и успокаивая. Стоя около подъезда, при ней же позвонила Саше и осведомилась, все ли в порядке с тем парнем. Узнала, что в общем-то да. Тогда этого «в общем-то» мне хватило, ведь на голову свалилось слишком много проблем.

Вечером я, набравшись смелости, пошла к Владу.

Увидев меня на пороге, он совсем не удивился. Открыл мне дверь и жестом пригласил в дом. В этот момент он с кем-то разговаривал по телефону, и по громким крикам на том конце провода я поняла – разговаривал с Машей.

Влад направился на кухню, и я послушно поплелась за ним, чтобы вслед за подругой покричать на него.

– Слушай, давай ты приедешь, и мы спокойно поговорим, – сквозь зубы сказал Влад в трубку. – Я не обязан перед тобой отчитываться… Да, друзья, но с психичками я не разговариваю… Маша, успокойся, ничего я тому придурку не сделал. Припугнул немного – и все. Приезжай – сама увидишь!

Он отключил телефон, бросил его на диван и уставился на меня.

– Что, тоже покричать пришла? – спросил раздраженно.

Я заметила у него на скуле синяк, и меня накрыло волной сочувствия.

Дура! Он сам напросился! Сам устроил этот скандал! Избил человека, отделавшись небольшим синяком. Сам, все сам, напомнила я себе.

– Влад, ты больной! – сказала я, подходя к холодильнику. – Ты меня уже утомил своими выходками! – Я достала лед и начала заворачивать его в полотенце. – Псих ненормальный, зачем тебе эти проблемы?! Сдай экзамены и уезжай учиться в Англию, или куда ты там собрался!

– Значит, ты уже знаешь? – Он искоса взглянул на меня.

Я велела ему сесть на стул и приложила полотенце со льдом к его щеке. Влад зашипел от боли, и это принесло мне небольшое утешение.

В этот момент он был моим Владом – родным, близким, совершенно не страшным, а не тем монстром, который не так давно избивал беззащитного мальчишку на заднем дворе школы.

– Мне Матильда сказала, – призналась я.

– О, она это умеет! Много говорит, мало делает!

– Так это правда? Ты уезжаешь?

– Марин, интересные у меня с тобой разговоры получаются. Ты пришла ссориться и защищать Матильду, но в первую очередь спросила о том, что для тебя по-настоящему важно. – Он самодовольно улыбнулся. – Не хочешь, чтобы я уезжал?

– Какое это имеет значение?

– Мне приятно, что я кому-то нужен.

Он посмотрел мне в глаза.

– Со мной так не делай, – отрезала я. – Будь любезен играть в эти игры с другими девушками. А мне всего лишь жаль, что после твоего отъезда я не смогу загорать летом у бесплатного бассейна.

– Вопрос отъезда еще не решен. Мне и здесь хорошо.

Я высыпала остатки льда в раковину, закинула мокрое полотенце на сушку и повернулась к Владу. Он удобно устроился на стуле у окна.

Глава 5

Я поджидала Матильду у школы после ее выпускного экзамена.

– Приходи к нему на эту долбанную вечеринку! – Это была моя первая фраза.

Матильда посмотрела на меня, как на умалишенную.

– Ведь он же тебе ничего плохого не сделал, верно? – продолжала я. – И приятель твой в порядке. Почему бы тебе не пойти на вечеринку, особенно если она станет одной из последних?

Она замялась.

– Он обо мне спрашивал?

«Попалась!» – хмыкнула я удовлетворенно. В голосе девушки я услышала все: надежду, желание, страх и снова надежду. Влад нравился Матильде гораздо больше, чем она пыталась показать. И даже публичное избиение ее приятеля не охладило юное девичье сердце.

Матильда была пугливой, как заяц, и очень смышленой для своих лет, но даже ее не обошли стороной стереотипы, насажденные культурой китча. Той самой культурой, в которой смазливые богатые мальчики с замашками плохишей идеализировались.

– Конечно, он о тебе спрашивал. – Я закивала головой, как болванчик.

– Почему он сам ко мне не пришел?

Я задумалась: действительно, почему?

– Может, думал, что ты ему откажешь? С учетом всего того, что случилось.

– Понятно.

«Глупая девчонка, которая морочит мне голову, – подумала я тогда. – Ты строишь из себя недотрогу, а сама только и ищешь путей, как бы снова его увидеть, несмотря на его неоправданно жестокий поступок».

Помню, в эту минуту я сильно разочаровалась в Матильде. Она стала еще одним подтверждением незыблемого правила: Влад может получить любую девушку, стоит ему только захотеть.

После нашего с Матильдой разговора я позвонила Владу, и он по моей подсказке встретил ее у школы. Я этого не видела. Слышала лишь в пересказе, что они поцеловались, помирились, и она согласилась прийти на вечеринку. Чем не счастливый конец, не так ли?

Ту вечеринку я помню поминутно. Как Матильда вошла в дом, как Влад ее обнял и поцеловал, как сияли глаза этой влюбленной дурочки.

«Ну и куда делать та трусиха из кафе, которая Влада даже видеть не хотела», – думая я с иронией, попивая вино. Вино было хорошее, оно мгновенно ударило мне, не привычной к алкоголю, в голову.

Вокруг сновали гости. Они переодевались в купальники и выходили к бассейну, возле которого уже были установлены дополнительные лежаки и стол с прохладительными напитками. В доме были слышны звуки музыки, взрывы смеха, плеск воды и визги прыгающих в бассейн людей.

Влад тоже показался мне другим: он глядел на свою девушку с таким обожанием, что мне хотелось заплакать, ведь ни на кого он раньше так не смотрел. В голове пронеслись картинки их свадьбы, рождения детей.

Я почувствовала себя лишней, никому не нужной. Глупой, толстой, некрасивой подружкой, которой посчастливилось быть в компании по-настоящему интересных людей!

Ко мне подошла Маша.

– Мне кажется, на этот раз у него все серьезно.

Я повернулась к Маше, и она увидела мои заплаканные глаза.

– Ох, Маринка! – Подруга обняла меня. – Я не знала, что ты его…

Я тоже не знала, пока не увидела, как он ее целует. Пока не поняла, какая это боль – видеть, как любимый человек целует другую.

– Я в порядке. – Мой голос прозвучал, будто со стороны: бодро, уверенно. – Нужно взять еще выпить.

Через полчаса пожаловали новые гости – друзья Влада из клуба. Одному из них я давно нравилась. Мы иногда перебрасывались шуточками. Мне это внимание льстило, но не более, я даже имени его не помню.

Влад познакомил этих ребят с Матильдой. Веселье продолжалось. Из динамиков лилась заводная латиноамериканская музыка вперемешку с саундтреками из сериала «Сплетница», который был очень популярен, когда мне было шестнадцать. Кому-то из гостей очень понравилась одна из песен, и он поставил ее на повтор. Все, что случилось потом, происходило под звуки мелодии theBravery«Believe». Ненавижу эту песню настолько, что помню наизусть каждую проклятую строчку.

По дому сновали симпатичные девушки в купальниках, которых парни провожали голодными взглядами. Матильда и Влад куда-то исчезли, и я воспользовалась этим, чтобы зализать собственные раны. Зашла в пустую комнату и забаррикадировалась изнутри. До меня доносились звуки песни: “Something'salwayscoming, youcanhearitintheground. It swells into the air with the rising, rising sound”.

Иногда сложно не верить в своеобразные знаки судьбы. Ведь я же ничего не придумала. Именно эти слова и эта мелодия стали фоном событий того дня. Почему в тот вечер никто не включил Бритни Спирс или, например, раннее творчество Леди Гаги? Ведь тогда я бы не переживала. А может, наоборот, даже в самой глупенькой песенке отыскала бы глубокий смысл?

Я подошла к окну, из которого открывался вид на город. Прекрасный, в общем-то, город, если не углубляться в детали. Я планировала прожить в нем всю жизнь, но тогда у меня возникло чувство, что я хочу куда-нибудь убежать. Куда угодно, лишь бы подальше.

Глава 5 (часть вторая)

У Влада в комнате была большая кровать. Мы с Машей и Сашей часто на ней сидели, смотря сериалы, поедая чипсы и запивая все колой. Я клала ноги на подушку хозяина комнаты и настороженно следила, когда же Влад попытается ударить меня по этим самым ногам – мол, убери конечности с подушки. Он иногда пытался, но я была настороже и всегда вовремя убирала ноги. Влад злился и смеялся одновременно, однажды даже укусил меня за ногу, чтоб неповадно было класть лапки на его подушку. Какие милые и светлые воспоминания…

То, что я увидела тогда, совсем не было похоже на игру. А увидела я Матильду, лежащую на постели, а на ней – Влад. Оба голые...

За секунду я будто побывала в шкуре каждого участника этого «шоу». Ощутила похоть двух зрителей: они очень надеялись, что после Влада и им что-нибудь перепадет. Почувствовала экстаз самого Влада: наконец-то девушка, которая так долго ему отказывала, лежит под ним в самой желанной позе. И Матильда… бедная душа, психика которой рушилась у меня на глазах.

Влад, друг мой, родной мой человек! Тот самый, которому я давала свои первые рассказы. Он читал все, что я писала, потом делал пометки и структурированно выражал свое мнение. Мне нравилось делать для него распечатки, а не высылать электронные версии, потому что потом я находила забавные комментарии на полях.

Он был так внимателен к моим творческим потугам, мог раскритиковать произведение вдребезги, но потом обязательно переходил к десерту – к похвалам. Он верил в мой талант и говорил, что у меня есть дар замечать детали, то, чего не видят другие.

Мой Влад, мой верный друг… Как долго он выжидал, играя роль влюбленного в девушку героя! Он втянул в это и меня, ведь именно я уговорила Матильду прийти на вечеринку. А сам уже знал, как с ней поступит. Смотрел мне в глаза и знал, что случится с Матильдой.

Я, не моргая, смотрела, как он целует девушку против ее воли, как она отворачивается, как он насмехается над этими ее попытками ускользнуть. Смотрела и вспоминала обрывки наших разговоров. Как же много их было, этих добрых, уютных бесед в его не менее уютной комнате!

«– Знаешь, Марин, тебе просто нужно найти свою стаю. Тех, с кем ты перестанешь играть.

– Я уже нашла свою стаю. Ты, Маша и Саша.

– Мы не будем с тобой вечно.

– Никто не будет со мной вечно. Люди уходят друг от друга, и это нормально.

– На самом деле, это не нормально – уходить от своей стаи.

– Значит, и вы никуда не уйдете.

– А вдруг ты станешь знаменитой писательницей и решишь, что мы тебе больше не нужны?

– Я умею находить людей своего класса.

– Ого! Вы только посмотрите, как она заговорила…

– Вы никогда не перестанете быть достойными меня, а я – вас. Что, не нравится такая откровенность?

– Наоборот, Марин, очень нравится. Ты мыслишь так же, как я: делишь людей по классам. Правда, я бы добавил, что со временем люди могут переходить из одного класса в другой, если умны или, наоборот, глупы, но деление твое мне, в общем-то, нравится.

– Все так делают, просто молчат об этом.

– Тоже верно. Люди вообще о многом молчат.

– У них просто нет времени думать о таких вещах. У них работа с утра до ночи. Никто не желает пересекать Сахару.

– Почему именно Сахару?

– Потому что я там была. Там очень жарко и много песка. Пересечь Сахару сложно.

– Марин, когда люди из высшего класса унижают тех, кто ниже, это нормально?

– Раньше ты не страдал подобными банальными проблемами.

– Теперь страдаю. Ну так что?

– По-настоящему достойные люди не нуждаются в том, чтобы самоутверждаться за чужой счет. Но хватит об этом. Давай лучше обсудим, когда мы поедем в Сахару».

В шестнадцать лет я вела с ним такие разговоры. И он их поддерживал! С ним я не боялась быть или казаться заумной, сложной, самоуверенной. Я знала, что Влад меня поймет. Только я знала его таким – начитанным, веселым, саркастичным, мудрым!

Воспоминания проносились передо мной, как вихрь, сопровождаемые плачем маленькой Матильды и насмешками стоящих вокруг меня людей.

Я физически чувствовала, как это больно – видеть то, что я видела.

«– Марин, если ты похудеешь, я на тебе женюсь!

– Влад, я не могу похудеть, это выше моих сил!

– Постарайся ради меня!

– Издеваешься?

– Конечно, издеваюсь. Но в каждой шутке…

– Пошел ты!.. Между прочим, это должна была быть моя фраза.

– В смысле?

– Я более заинтересованное лицо. Это я должна предлагать тебе жениться на мне.

– Почему?

– Ты богат.

– Мой отец богат, а не я.

– Твой отец для меня, увы, староват.

– Слава Богу! Хотя, судя по всему, некоторые девушки немногим старше тебя так не думают.

Глава 5 (часть третья)

Проснулась я от щелчка – кто-то открыл дверь. На улице уже было темно, свет в комнате не горел, и я не сразу поняла, кто вошел.

– Марина, ты спишь?

– Маша?

Я бросилась к ней и заревела с новой силой.

Маша меня утешала как могла. В той ситуации именно она оказалась более уравновешенной и сдержанной, хотя, казалось бы, из нас двоих именно Маша обладала непредсказуемым характером и склонностью к драмам.

Немного успокоившись, я спросила:

– Где она?

Маша молчала. Я повторила вопрос.

– Маша, где Матильда?

– Я отвезла ее домой. Заказала такси и проследила, чтобы ее доставили до подъезда. Довела до самой двери.

– Прекрасно, он даже тебя в это впутал! – крикнула я.

– Пожалуйста, не кричи.

– Господи, как она? Как Матильда?

Маша молчала.

– Ты понимаешь, что он натворил?! Этот придурок!

– Понимаю. Такая же истерика, как у тебя, у меня случилась два часа назад, но в присутствии Саши.

– Он знал, что так будет?

– Он не говорит прямо, но, думаю, знал. – Увидев мой дикий взгляд, она продолжила: – Марин, ты не замечаешь некоторых вещей.

– Например?

– Например, Саша побаивается Влада и не рискует ему перечить к некоторых вопросах.

– Некоторых? Да Влад девушку изнасиловал! Ту, которая была его… его… твою мать… девушкой! Его посадить за такое должны!

– Вот, значит, чего ты мне желаешь?

Свет в комнате мы не включали, и в своей истерике я не заметила, как отрылась дверь. На пороге стоял его высочество Влад. Во мне поднялась волна ненависти, какой я раньше не испытывала.

– Ты!

Я подошла к Владу и со всей дури залепила ему пощечину. У меня сильная рука, так что ему досталось неплохо.

Именно тогда я поняла одну важную вещь: это не благодаря фильмам у женщин появилось желание бить мужчин по лицу. Напротив, фильмы позаимствовали эту идею у женщин. Ударить его по лицу – это был самый настоящий инстинкт.

Его лицо побагровело. Не от пощечины – от еле сдерживаемой ярости.

– Дура, кем ты себя возомнила?! – прорычал он.

Я смотрела на него – и плакала. Меня не пугала его злость. Мне просто было бесконечно жаль себя, Матильду, Машу. Влад всех нас обманывал, а мы, наивные, ему верили.

«– Я просто хочу найти защиту в этом мире.

– Через мужчину?

– Это лишь один из вариантов. Можно попробовать найти работу, которая радует. Это даже предпочтительнее.

– А ты сама будешь защитой?

– В смысле?

– Ты, Марин, будешь защитой для мужчины?

– Конечно, буду!

– Что для тебя значит эта фраза?

– Я буду помогать ему во всех его начинаниях. Признаваться в любви и распускать сопли – это не по моей части, но помогать на практике, когда ему нужна помощь, – это я могу и буду делать.

– Например?

– Чисто теоретически давай представим, что мой избранник – капитан корабля.

– Такое представить я могу.

– Так вот, я не буду ждать, пока он вернется из плавания. Я наймусь юнгой на этот корабль и поплыву с ним. Не как гостья, которую нужно оберегать, а как член команды.

– А что в таком случае должен делать он?

– Это просто: читать мои книги и позволять мне обсуждать их с ним. Радоваться моим успехам. Иногда напоминать, какая я умница-красавица.

– Ты такая наивная, Марин.

– Но ты же читаешь мои книги.

– Я – другое дело.

– Думаешь, ты лучше остальных?

– Именно так я и думаю».

– Чтоб ты сдох! – закричала я и толкнула его в плечо.

– Да успокойся ты! – психанул в ответ Влад. – Откуда истерика? Ты ее даже не знала толком!

– Ты сдурел?! По-твоему, это что-то меняет? Матильда на тебя в милицию заявление напишет, – завопила я и добавила мстительно: – Накроется британское образование золотого мальчика! Так тебе и надо!

Глава 6

Все лето я провела у бабушки. У нас тогда был дом на западе страны, куда я поехала, чтобы привести в порядок нервы. Там у меня вошло в привычку просыпаться ни свет ни заря. Я поздно ложилась, рано вставала и с усердием отличницы пыталась восстановить разрушенную психику.

Каждый день я думала о Матильде: как она, что делает? Я жалела, что уехала из города и не могу с ней увидеться. И в то же время ощущала облегчение от того, что нахожусь так далеко: ведь это освобождало меня от ответственности что-то делать и смотреть кому-то – ей – в глаза.

Это было худшее лето в моей жизни. Я не находила себе места, просыпалась среди ночи от кошмаров и потом долго не могла уснуть. Сидела у окна и думала.

У меня в городке были знакомые, с которыми я стала часто видеться. Они научили меня курить. Я даже поцеловалась с мальчиком: это было ужасно. Запах дыма вперемешку со слюной постороннего человека и опасными мыслями – такими были мои шестнадцать лет.

Зато я начала активно бегать по вечерам. Бег – единственное, что спасало меня от сумасшествия.

Первого сентября я пошла в одиннадцатый класс. Второго сентября школу облетела новость – повесилась десятиклассница. Матильда покончила жизнь самоубийством.

Новость эту я услышала на уроке немецкого. До сих пор помню, как выглядел кабинет: длинный, похожий на коридор, зато из окна открывался вид на школьный стадион, смотреть на который было намного увлекательнее, чем изучать немецкую грамматику.

Мне стало плохо. Меня отвели в медпункт и померили давление: оно зашкаливало. Неделю я не ходила в школу.

Мама тогда как раз уехала в очередную командировку в Германию. Она очень за меня переживала, но поездку прервать не могла, и я втайне ото всех испытала по этому поводу облегчение. Ведь мама была единственным человеком в моей жизни, кому я считала своим долго давать объяснения, а объяснять в тот момент я никому ничего не хотела.

Следующую неделю я просыпалась очень рано, часов в пять. До сих пор не знаю, в чем причина, но, даже засыпая в четыре, я просыпалась ближе к пяти часам утра.

Я готовила себе омлет и кофе, садилась у компьютера и читала всякую ерунду: любовные романы, научные статьи, бульварное чтиво о звездах.

Даже что-то писала: рассказы, которые так никто и не прочитал. Но как только я прекращала это делать – ударялась в истерику.

Я была на ее похоронах. Там собралось полшколы. Я смотрела на лица присутствовавших и скрашивала себя: многие ли знают, что случилось с ней на самом деле? Зачем они пришли? Учителя заставили, или что-то другое?

Жизнь – дерьмо! В день похорон на странице Влада в соцсети появились новые фото: он на фоне лондонского моста в окружении незнакомых мне людей, вероятно, будущих одногруппников. Мой друг поступил-таки в тот университет, которым тайно грезил много лет.

После смерти Матильды у меня началась своеобразная мания: я хотела узнать о ней все! Откуда она, чем увлекалась, какую музыку слушала... Иногда я приходила к ее дому и наблюдала за окнами квартиры, видела маму Матильды и младших сестер.

Я следила за посторонними людьми несколько месяцев. Каждый раз, когда в их квартире гас свет, я спрашивала себя: «До сих пор ли ее мама плачет перед сном в темноте? А сестры, понимают ли они до конца, что произошло?»

Моя мама видела, что я часто задерживаюсь после школы, и мне пришлось рассказать ей, куда я хожу. Она не знала всей правды и думала, что Матильда просто была моей подругой, смерть которой я тяжело переживаю.

Мама предложила пойти к психологу. Я отказалась. Бедная моя мама… какое это было сложное для нее время… как больно ей было видеть сходящую с ума дочь…

Влад начал выкладывать вFacebookвсе больше фото: он в компании друзей на студенческой вечеринке; в светлых шортах катается на велосипеде, играет в футбол. Позирует на фоне здания университета. Не выдержав, я удалила Влада из друзей. Больше его новости у меня в ленте не отражались.

Почему Матильда не написала заявление в полицию? Неужели ее мама не видела, в каком состоянии дочь вернулась с той вечеринки? Почему никто ничего не предпринял? Почему все делают вид, что все хорошо?

Мне начало казаться, что я единственная, кто помнит о Матильде. Даже Маша потихоньку отдалялась от случившегося. Она простила Саше его молчаливую покорность воле Влада, и у них снова все было в порядке.

А я не могла! Не могла отпустить, не могла забыть! Меня врачевало только время, но слишком медленно, попутно выворачивая мне желудок, ломая кости и срезая кожу.

Я закончила школу, поступила в университет. В моей жизни появилось много других людей, которые не знали английского, но с которыми было весело и легко. Правила жизни Влада канули в Лету.

В спортзале я познакомилась с девочкой-моделью, и мы начали дружить. Она вдохновила меня на изменения. Я похудела, сделала стрижку «каре» и накупила много коротких соблазнительных платьев.

После этого в голову начала закрадываться мерзкая мысль: вот теперь-то я соответствую вкусу Влада. И становилось противно от подобных размышлений.

Я вступила в первые в своей жизни отношения. Тот человек внешне чем-то неуловимо напоминал Влада, но за два года, что мы были вместе, я так и не решилась рассказать ему о своем утраченном друге. С одной стороны, нечего было рассказывать, с другой… иногда мне кажется, что стоило рассказать все.