Мой Главный

ГЛАВА 11. Пазлы сошлись

АЛСУ

Я бегу куда — то, а за мной гонится дикий зверь. Лес. Не понимаю, где я, чувствую, что силы скоро кончатся, и я окажусь… в ловушке. Нет, я уже оказалась! Я в беседке за родительским домом, страшно выйти из нее. Зверь там, за ней и ждет, когда я покину убежище, чтобы напасть, растерзать. Так жутко! Сердце бьется, я зажмуриваюсь сильно — сильно и заставляю себя открыть глаза.

Сердце колотится как бешеное, хотя я уже проснулась. Я в квартире, здесь бояться пока нечего. Сажусь на кровати. Вспоминаю события сегодняшнего дня и свои метания в поисках решения.

Что делать?

Рассказать папе и пожаловаться на Бахтияра? А смысл, если он не только без меня принял это решение, но и даже, получается, приплатить обещал, чтобы этот брак состоялся. Не уверена, что мои слова сейчас будут что-то значить. И даже если я наотрез открыто откажусь, папа не оставит меня в Москве и не оплатит учебу. А я наивно надеялась, что отец сохранил в сердце место для меня. Скорее всего закроет под замок у себя в доме. Ну или скажет — раз я ослушалась отцовскую волю, могу забыть, что он мой папа, отпустит совсем и закроет дверь. Он резкий и может и так поступить. Случится то, чего опасалась — останусь одна. Получается, я уже одна…

Когда услышала от Бахтияра условия брака, ощутила, как та тонкая нить, за которую я еще держалась как за возможные отношения с отцом, треснула и осыпалась. Будто наяву отец оказался за плотной стеной от меня.

Замуж за Бахтияра? Это все равно как в тюрьму себя отправить. Как такое можно представить? Опять же, мой отказ расстроит бизнес — планы жениха, а значит мне нужно его мести опасаться. А без защиты отца как я с этим справлюсь?

А институт, мое образование?

Я не знаю, что делать… Но бездействовать теперь нельзя.

Все же нужно сдать последние экзамены, брать академку и на какое — то время скрыться? Сменить телефон, найти работу, снять скромную квартиру и как-то научиться жить самой. Осенью можно попробовать вступить в наследство и решить судьбу дедушкой квартиры. Продавать ее я не собиралась, но как тогда мне получить высшее образование? Действовать будет нужно через адвоката, наверное, самой мне появляться в родном городе точно не стоит.

Я справлюсь со всем этим? У меня две недели на эту возможность. А после меня уже не должно быть в этой квартире.

Не верю, что я на полном серьезе обдумываю все это. Никаких розовых мечт, ожидания помощи, только практичность! Да, наверное, пора стать взрослой во всех смыслах.

Диана испугалась моих слез, примчалась и начала выпытывать, что именно случилось. Я ей, конечно, рассказала основной посыл от жениха, о том, что папа фактически передал другому мужчине права на мою жизнь. Мы обсудили с Дианкой варианты с тем, чтобы мне остаться в Москве, без помощи отца. Но я понимаю — Бахтияр легко найдет и… не знаю, что он сделает, но не хочу рисковать. И опять же, вдруг отец решит силой меня из Москвы забрать. Он и так может.

Страшно и дико обидно!

Слышу на кухне звуки. Диана еще не уехала? Заботливая моя. Встаю, плетусь к ней.

И замираю, когда вместо подруги вижу на своей кухне Егора.

Как? Наверное, мой вопрос в глазах так очевиден, что он отвечает.

— Диана позвонила мне, дала ключи от квартиры и уехала.

Я настолько не была готова его видеть, что внутри сейчас возникла пустота. Чистое удивление и все.

Все еще не веря, что это он, осторожно сажусь за стол. Смотрю на спокойного, уверенного в себе Егора. Хорошо, что я в домашней одежде, а не в пижаме на кухню вышла.

— Чай будешь?

Он встает, наливает мне чай, собирает бутерброд.

— Съешь, выпей чаю, а потом мне все расскажешь. «Всё», Алсу, это всё, о чем я буду спрашивать. Хорошо?

Киваю. Не знаю, зачем это ему и для чего приехал. Злюсь на Дианку. Но сегодня меня уже так протрясло, что желание Егора услышать какие-то ответы не волнует совсем. Если ему интересно, я расскажу. Все, о чем спросит.

— Почему ты не хочешь замуж за этого парня? Я видел вас сегодня в ресторане, вы отлично смотритесь вместе. Молодые и красивые.

Вздрагиваю. Он нас видел? А я этого не хотела. Тяжело вздыхаю. Я готова рассказать. Никому до этого не открывалась, а сейчас готова. Вытягиваю руки на столе, переплетаю пальцы плотно, вздыхаю и уношусь в прошлое. Нужно рассказать так, чтобы он понял мой страх и переживания.

— Это старая история. Мне было лет десять, а Бахтияру четырнадцать, когда мы познакомились. У моих родителей большой дом. Знаешь такой настоящий загородный дом с садом, качелями, беседками, открытым бассейном и дорожками. У нас бывали гости, приезжали родственники, друзья, партнеры отца по бизнесу.

Вздыхаю, в той жизни, когда я была совсем ребенком, все же было ощущение семьи и защиты. И я любила тогда наш красивый дом.

— Тогда был выходной. У нас гостили папины коллеги с детьми. Среди малышни я была самая старшая, уже школьница. Все дети играли в кукольное чаепитие, а у меня пропал медведь. Я искала своего любимого плюшевого медведя, чтобы привести его в гости к куклам. Я побежала в дальнюю беседку, где за день до этого оставила его и нашла под скамейкой.

Егор молча слушает, смотрит спокойно, ждет.

— Медведя я нашла. И пока вытаскивала его из-под скамьи, услышала странные звуки. Прямо рядом с беседкой. Знаешь, что такое девичий виноград?

Егор кивает.

— Он оплёл всю беседку, словно живую стену создал. И сквозь неё мне послышалось что-то, похожее на шипенье и ругань. Я раздвинула руками листья и ветки, чтобы посмотреть, и увидела Бахтияра, сына папиного друга. Нас знакомили, когда он только приехал. Бахтияр стоял боком, держал в руке небольшую птицу и ругался с ней. Наверное, это был слёток, раз Бахтияр смог его поймать. Птица трепыхалась и клюнула парня в руку, а он снова зашипел.

Внутренне напрягаюсь, словно заново переживаю тот момент.

— Сначала мне стало смешно, и я едва сдерживалась, но через несколько секунд он просто свернул птице шею и бросил на землю. Этот хруст. До сих пор его помню. Затем он нагнулся за ней и перекинул через забор к соседям.

Погружаясь в эти воспоминания, сердце замирает. Ужас, что испытала маленькая девочка снова охватывает меня. Опять замолкаю, отмечаю, как темнеют глаза у Егора, и он сжимает губы. Но молчит, ждет.

— Я запомнила лицо Бахтияра в тот момент, когда оно скручивал птенцу шею. Эта злая ухмылка и самодовольство в глазах. Он был доволен, даже счастлив в тот момент. И сегодня снова увидела это выражение на его лице, там, в ресторане, когда он сказал, что все равно женится на мне.

— И ты не рассказала об этом взрослым?

— Нет, я половину уже не помню, что было дальше. Все как в тумане. Я просто побежала в дом и долго плакала… Мне было жалко птицу, было жалко себя, было страшно выходить из комнаты и меньше всего хотелось столкнуться с этим парнем еще раз в саду. Потом пришла мама, меня потеряли малышки, которых я оставила. Я собиралась рассказать ей о том, что видела. Но оказалось, что Бахтияр с отцом уже уехали. И… я не стала пугать маму. Почему — то мне показалось что ей тоже станет страшно, а мне не хотелось ее пугать.

Откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза. Вся эта история снова проносится в голове, и я вижу вновь лицо взрослого Бахтияра, который говорит, что из-за моей дури он не собирается терять бизнес. Уверена, что если он женится на мне, то будет издеваться, как над слётком. Он будет делать мне больно и получать от этого удовольствие. Про сны я не скажу Егору. Незачем ему знать, что время от времени мне снится кошмар. Парень после того, как он расправился с птицей, поворачивается, видит меня в беседке. Протягивает руки, раздвигая ветки девичьего винограда, и тянется пальцами к моей шее, почти касаясь её. А я смотрю в эти глаза, пожирающие мой страх, и чувствую, как холодный обруч стягивает горло.

Потираю шею, стряхиваю с себя это видение и вспоминаю, какими нас увидел сегодня Егор.

— Бахтияр — красивый парень, это да. Но мне кажется, он садист внутри. Я уверена, что он злопамятный и жестокий человек. После того сюжета мы редко пересекались, несколько раз на праздниках, где родители были с детьми. Но я никогда близко к нему не подходила. Я все детство его боялась. Такого красивого снаружи и настолько злого внутри.

— Когда я увидел вас вместе, ты выглядела вполне себе спокойно и даже доброжелательно. — Взгляд Егора пронзительный, он не отводит глаз от меня и это давит.

— Да? Мне нужно было контролировать эмоции, чтобы он не видел, мой страх. Какое-то время это получалось.

Белов кажется, разглядывает меня так, будто ищет второе дно. Но его нет, я говорю и отвечаю все как есть. Он встает и отходит к окну, смотрит во двор, потом поворачивается ко мне.

— С тобой понятно. Почему ты не хочешь за него замуж. А он? Зачем ему брак именно с тобой?

— Как оказалось, все банально. Он давно хотел открыть свой бизнес в России, папа об этом как-то говорил. Но его отец считал, что еще рано. А тут наши отцы пообещали, что если мы поженимся, то они проинвестируют в равных долях бизнес-проект Бахтияра. Ему не я нужна, а инвестиции. Я — как условие эти инвестиции получить.

— У меня сын, не дочь. Но мне кажется, что никакой отец не хотел бы отдать дочь замуж за человека, которого она боится. Поговори с отцом?

Понятно. И наверное, если бы у нас с ним были обычные отношения, я бы уже давно отцу все высказала. Но наши отношения куда сложнее.

— Папа… Он не поймет. Посчитает глупостью, скорее всего. Ты его просто не знаешь. Он уже все решил и очень не любит менять решения.

— Ты его дочь. Что значит не любит менять решения?

— Егор, я не нужна отцу, и он давно не видит во мне близкого человека. Да и взрослого тоже не видит. — Мне грустно об этом говорить. Я не знаю, как это все рассказать Егору, чтобы в короткой версии ему стало понятно, но делаю попытку: — Отец всегда хотел сына. Но первой родилась я. Мама проводила со мной много времени, папа ворчал, что ей нужно заботиться о своем здоровье. И мы вместе с мамой ездили по санаториям, на море. Я потом уже поняла, что мама лечилась. Она родила Эльдара, когда мне было семь лет. Но сын, которого так жаждал мой отец, появился на свет с пороком сердца. Я же практически не болела. Обо мне можно было не тревожиться. Брату сделали две операции, был долгий период восстановления.

Делаю перерыв. Стараюсь не проваливаться в прошлое эмоционально. Егор просто ждет, чуть кивает мне. Терпеливый.

— Для меня взяли няню, очень строгую женщину, которая сопровождала меня почти везде. Я чувствовала себя дома, рядом с родителями совсем отдельной от них. Знаешь, такая «сама по себе» девочка. Пока брат был маленький, родители относились к нему так трепетно, что мне играть с ним не разрешали. Мы и сейчас не общаемся. Совсем. Хотя иногда хотелось бы. А когда мама умерла, кажется, отец вообще перестал меня замечать. Все свободное время он проводил с сыном. И легко согласился, чтобы я жила в доме у деда, когда тот попросил. С дедом у нас были чудесные отношения. С отцом — никакие. Если он уже решил, какая у меня должна быть судьба, то вряд ли встанет на мою сторону.

— Ну а что он сделает, если ты откажешься выходить замуж? Неужели выдаст насильно? Как сейчас такое возможно?

Мне хочется рассмеяться. Потому что он спрашивает ровно то, о чем я думала все это время. И ответ готов:

— Насильно меня в мечеть и ЗАГС, скорее всего, не поведут, но несколько попыток убедить одуматься отец точно сделает. А когда поймет, что они не сработали, то два варианта: отречется от меня, выгонит и забудет или посадит под домашний арест надолго. Но учиться в Москве он мне точно не даст.

— Если он настолько строгий, как же ты этот год тут одна жила?

Ну вот, придется сказать, а я не хотела в его глазах быть такой.

— Одна я живу третью неделю всего, и то потому, что двоюродная тетка на лето уехала к себе на дачу. Весь год я жила здесь с ней. Меня одну никто бы и не отпустил.

Ну, уж чтобы ему все понятно было, скажу и про работу.

— И в клинику, Егор Владимирович, я смогла устроиться только после того, как отец разрешил. А если бы он был против, то даже студенческое знакомство тетки с Марией Петровной не помогло бы.

ЕГОР

Задал вопросы и выслушал ответы.

Пазлы вроде собрались в более стройную картинку, остаётся понять, при чем тут я.

Предположение возникло, но нужно проверить.

— А наш секс с этим всем как-то связан?

Алсу закрывает лицо руками, опускает голову. Молчит.

— Алсу? — мне хочется получить ответ. Мне не все равно.

— Егор, я не знаю, что на меня нашло. Правда! — руки убирает, но в глаза не смотрит. — О том, что Бахтияр готов жениться во что бы то ни стало, я узнала только сегодня. А в пятницу… Дианка выдвинула идею, что он может отказаться от свадьбы, если я уже не буду девственницей. И я в голове эту мысль гоняла. А потом ты… вечер… я мне подумалось, почему нет?

Краснеет, мнет руки. Говорить ей неудобно, но она отвечает.

Значит, вот как обстоят дела. Вроде картина стройная. Все логично встало на свои места. Правда, некоторые элементы этого рисунка темные…

Что-то я слегка в ахуе от этого всего.

Алсу ставит локти на колени, опять прячет лицо. Ей стыдно?

Теперь хоть понятно это ее «извините».

Вспоминаю, что ей хотел сказать тогда, у такси.

Странно, совсем не чувствую себя использованным. Внутри звучит жалость к ней. Хочется обнять. Но не понимаю, как сейчас это она воспримет.

— Алсу, мне очень понравился наш секс. Я так тебя хотел, что даже не заметил, что ты девочка. Извини, если было больно.

Она замирает.

Так. Что дальше?

Замуж за красавчика она не хочет. Тут я с ней согласен. Не стоит выходить так замуж.

Но от папы нужно как-то оградить и помочь жить самой.

Самой. Или со мной?

Я все также хочу ее в постель, хочу страстного секса с ней. И еще какая-то эмоция к этому желанию добавилась. Что Белов, давно рыцарем не был? Даму спасать рвешься?

Ну хочу я ее! На сколько получится. Почувствует себя самостоятельной и взрослой, найдет хорошего парня-ровесника и пойдет с ним строить светлое будущее. А сейчас нужно оградить от папы. Могу предложить тот самый формат «папика». Понимаю, что уже не первый раз примеряюсь к этой роли с ней. Что там Миха говорил? Оплатить квартиру, помочь с институтом. Это я потяну, мне финансово будет не сложно. Если предложу, она согласится на такие отношения? Что-то у меня стало много сомнений рядом с ней.

— Я могу помочь, взять твою финансовую нагрузку на себя. Ты останешься в Москве и будешь дальше учиться. Хочешь?

Вот теперь смотрит на меня. Глаза распахнула и не моргает. Не поняла предложения? Черт, еще понятнее сказать? Так совсем цинично прозвучит, не хочу.

Она сглатывает, мнет пальцами ткань домашних брюк, собирается с ответом.

— Егор, спасибо, конечно… но это не для меня. — Голос ее дрожит, обидел таким предложением? — Да и не спасет. Отец отправит свою службу безопасности и просто увезет меня. Нет, если в итоге он меня выгонит, то…

Алсу замирает, хмурится, вздыхает.

— Прости, такая роль не по мне. И он может просто оставить меня у себя. — в ее глазах что-то мелькает, и она начинает говорить быстро, — Но, если у тебя есть возможность меня спрятать на какое — то время, помочь найти работу, можно где-то в подмосковном городе, я бы переждала бурю, а скажем, через год восстановилась бы в институте. Мне бы как-то неофициально, чтобы паспорт мой нигде не был замечен. Я готова много работать, и сама платить за жилье. Мне важно, чтобы отец и Бахтияр меня не нашли сразу и накал ситуации прошел.

— Да ты просто прирожденная шпионка, как все продумала! — Усмехаюсь я.

Но Алсу права, если отец приедет ее забирать, какое у меня право будет не отдать ее? Никакого, Белов. Никакого.

Если бы я ее мужем был, то тогда понятно. Но мы же никто друг другу, я ее директор. И все.

— Ладно, на сегодня все. Разговоры окончены. Нужно отдохнуть и собраться с мыслями. Все решения завтра.

Встаю, прохожу в коридор, одеваю обувь.

Алсу стоит рядом со мной. Поворачиваюсь. Очень хочется поцеловать ее в губы. Но не сегодня. Провожу рукой по ее волосам и оставляю легкий поцелуй на виске.

— Спокойной ночи, Алсу. Перестань мысли гонять. Выспись. Завтра договорим.

Выхожу на улицу, смотрю на небо.

Решение уже принял. Не хочу ее отпускать. Хочу, чтобы была она у меня в жизни. На сколько получится.