Мой главный экзамен

Вечер четвёртый

— Как вы втрескались в этого мальчишку? — спросил сайен Брагерт, по-кошачьи потягиваясь под моими руками. — Я имею в виду, он же в параллельной группе. Вы учитесь у нас только год… встречались вместе исключительно на потоковых лекциях.

— Этого недостаточно?

— Вы же гордая. И не боец. Но пришли ко мне. Значит… всё это не просто симпатия с богатенькому пухлогубому мальчишке, у которого стрижка, как у девчонки.

— У него прекрасная стрижка. Некоторым очень идут длинные волосы.

— Мне бы пошли?

— Вы бы смотрелись как голубой балерон из кордебалета «Ночных кошечек».

— Оу, вы были в «Кошечках»? Не ожидал, сайя Фенрия!

— Три месяца работала там посудомойкой.

— И там встретили этого мальчишку? Дайте угадаю, он обслуживал за тройную цену богатеньких старух?

— У «этого» есть имя, между прочим, — проворчала я. — Ваши шутки с каждым днём всё более невкусные. Сайен Гнобс, давайте договоримся. У нас было соглашение. Вы ставите меня капитаном, я выполняю три ваших прихоти. И всё!

— У нас было допсоглашение. Вы развлекаете меня рассказами, я делаю так, чтобы вы успешно сдали экзамен. Кстати, как вы вообще умудрились поступить сюда сразу на четвёртый курс из Магицинской Академии? Там же надо было бы досдавать разницу в дисциплинах.

— Надо. Двадцать два предмета.

— И..?

— Я пришла к ректору на собеседование, у него случилась остановка сердца, я оказала первую помощь и в благодарность за спасение жизни…

— Первую помощь? Искусственное дыхание рот в рот? Фу! Бритта, ему же за семьдесят!

— Он всё ещё ого-го.

— Нет, ну серьёзно — как? Ой, не щипайтесь!

— Серьёзно… я подделала подписи преподавателей в зачётной книжке.

— Врёшь! — Брагерт приподнялся, полотенце поползло вниз, и я уже привычным жестом шлёпнула его по ягодице.

— Не вру. Если бы стали проверять, меня бы вышвырнули с позором… Я взяла зачётную книжку подружки и скопировала почерк. У нас, у медиков, этому учили. Не преподаватели — старшекурсники. Там есть свои нюансы. Мне просто повезло, что прокатило, — тут я обнаружила, что всё ещё продолжаю держаться за гнобсовскую упругую ягодицу и тут же убрала руку. Отвернулась, открывая пробку нового флакончика с маслом — а вновь повернувшись к столу обнаружила, что Гнобс сменил позу и лежит теперь на спине. С полотенцем, но всё же…

— Боюсь за свою честь, вы же не упускаете случая меня полапать, — как ни в чём ни бывало ответил он на мои приподнятые брови. — Пожалуй, давайте-ка сегодня приниматься за живот.

— Или у вас всё-таки запор… Очень хорошо помогает.

— Или я хочу видеть ваше лицо, чтобы понимать, врёте вы или нет.

— Что тут понимать. Мы с Арвианом виделись на поточных лекциях, он… — я не хотела рассказывать о нашей первой встрече в больнице, но всё остальное было чистой правдой. — Он замечательный. Я знаю, часто бывает так, что богатство и вседозволенность портят людей, но в его случае всё получилось иначе. Он дружелюбный, добрый, общительный, эрудированный и действительно очень одарённый. Я не сразу поняла, почему сразу чувствую, находится он в аудитории или нет, даже если там сто человек. Потом никак не могла понять, почему его присутствие меня тревожит. А потом осознала, что готова на всё, лишь бы эти сто человек вышли из аудитории и не вернулись, — я грустно хмыкнула.

— Вышли вместе с ним, что ли?

— Вместе с преподавателем.

— Как вы с нами жестоко… Массаж живота, сайя Фенрия, не отлынивайте… Не давите мне на мочевой пузырь, это нечестно! И… продолжайте рассказывать. На что вы рассчитываете, если за целый год не очаровали своего принца?

— Но мы почти и не виделись, наедине — ни разу! Почти не разговаривали. У него столько давних друзей и…

— Девушки, — безжалостно подсказал сайен. — Постоянно меняются. Почему вам кажется, что с вами будет иначе?

— Я даже не мечтаю о подобном. Я не из его круга.

— А зря. Стоит ценить себя больше. Впрочем… любовь слепа.

— Что-то вы себе противоречите. То цени больше, то знай себе цену…

— Никакого противоречия.

— Кстати, как там Салли? Не сильно измучила вас этой ночью?

Мне не хотелось говорить об Арвиане с ним. Страшно было запачкать его светлый образ словами и шуточками такого мутного типа, как Брагерт.

— Вы считаете это мучением?

— Если вместо сна — то вполне. Особенно в вашем-то возрасте.

— У меня самый расцвет! — завозмущался он.

— Ну-ну, то-то я смотрю, то невралгия, то остеохондрозы, то… — я мягко обвела его пупок. — Запоры, вон, измучили небось… Старость не радость, сайен Гнобс. Так что там Салли? У меня интерес практический. Не ворвётся ли она снова, вся горящая и мокренькая?

— Я удовлетворил её желание врываться надолго, — кровожадно ухмыльнулся Брагерт. — А что насчёт вас, Фенрия? Ну почему вы бестолково тратите чувства и силы на мальчишку, которому вы совершенно безразличны? Ваш возраст… В вашем возрасте надо любить взаимно, встречаться, наслаждаться жизнью, заниматься любовью в каждом укромном уголке… Неразделённая любовь больше подобает старости.

— Увы, мне не повезло.

— Вы не правы, лишая себя всех радостей жизни.

— Я бедная и не то что бы красивая, а ещё работаю после учёбы, — сказала я нарочито весело, но на самом деле произносить это вслух оказалось непросто. — И не популярна среди однокурсников. Через два дня, в выходной, будет вечеринка, на которой будет присутствовать Арвиан и его компания. Весь цвет общества. Не «Ночные кошечки», конечно, куда более приличное место, кажется, «Гортензия». А меня попросту не пригласили. Оно и к лучшему, на самом деле — не тратить же все накопления на один вечер. Учёба закончится, надо будет снимать квартиру, а посудомойкам много не заплатят…

Я прикусила губу. Разболталась, разоткровенничалась, разнылась — зачем?! Вон, уже и слёзы на глазах выступили.

Брагерт приподнялся на локтях.

— Так хотите пойти? Вообще-то, я имел в виду немного другое.

— Какая разница, что вы имели в виду! Хочу я пойти или нет, неважно. Да, я хочу. С Арвианом и его друзьями. И что? Всё равно не получится.

— Ну, почему же… Я могу помочь.

— Каким образом? Скажете Арвиану, чтобы взял с собой скучающую младшую сестрёнку? Бросьте, это должно происходить не так.

— Ладно, как скажете. Завтра у нас перенос занятия, — сказал Брагерт как-то странно, не отрывая взгляда от моего лица. — Сдвоенный практический семинар, предэкзаменационный. Пройдёт в утреннее время… а вы не знали, Фенрия? Я поставлю вас с этим вашим в пару на практическую работу. Не упустите свой шанс.

Я не поверила своим ушам.

— Шутите?

— Серьёзен, как никогда, — он улыбался, но глаза отчего-то и впрямь были серьёзные.

— А что взамен?

— Какая вы меркантильная… Взамен! Хм, до вашего вопроса хотел выступить бескорыстным дарителем, но уже передумал. Знаете что, давайте-ка сыграем в нечто подобное, порепетируем. Я буду называть вещи, находящиеся здесь, в этой комнате, а вы — их искать. В течение двух минут — одну спрятанную вещь. Отыщете пять — будет вам совместная индивидуальная работа.

— А не найду?

— А вы найдите. Но… давайте добавим дополнительной мотивации. Скажем, за каждую ненайденную вещь вы будете… — он осмотрел меня вдоль и поперёк, — снимать что-то с себя. Один предмет одежды.

— Вы совсем мозгами отъехали? — вежливо поинтересовалась я. — Кто-то не собирался тащить меня в постель. И я вам не эта… ваша Салли.

— Боитесь? — хмыкнул гадский БэГэ. — Ну и правильно, потому что год здесь прошёл для вас впустую. Боюсь, что на экзамене вы срежетесь, даже если я буду вести вас за ручку. Да не кипешуйте, мне просто нужно проверить, можете ли вы хоть что-нибудь…

— Проверяйте на здоровье. Но раздеваться я не буду, и не мечтайте.

— Мечтает у нас тут кто-то другой. А я — скрашиваю эстетикой созерцания женского тела переработку. И добавляю вам мотивацию. А кроме того, могу дать честную оценку увиденному.

— Назначить ту самую цену? — сощурилась я. — Большой опыт? Салли свою оценивайте.

— Боитесь, — констатировал Брагерт, поправляя полотенце. — Ну-ну. Думаете, за пять дней свершится чудо?

— А на что я тут мозоли на руках уже четвёртый вечер натираю? Не в чуде дело. Просто вы, уж простите, сексуально озабоченный. Или вам девушки не дают.

— Мне?! — он оскорблённо зажестикулировал. — Вы вчера могли убедиться, в очередь встают буквально. Я сам не беру, я очень разборчивый!

— А я не видела эту вашу Салли. Может, она весит, как слон, у неё три подбородка, и всё лицо в бородавках.

— А вы у нас, значит, красавица? — БэГэ приподнял бровь. — Ну-ну.

— Не красавица, но вполне нормальная.

— Однако не в моём вкусе, я же говорил. Так что у меня интерес сугубо… гм… научно-исследовательский.

— Да что вы! То-то вы под моими руками так и млеете.

Брагерт возмущённо округлил глаза.

— Студентка Фенрия, не мешайте тёплое с мягким! Ну, да, у всех есть, гхм, эрогенные зоны, вашей заслуги тут нет никакой. На вашем месте мог быть кто угодно, хоть святая Руфлена или…

— Или наш семидесятилетний ректор, — с готовностью подсказала я.

— Тьфу, не передёргивайте. Если вы будете просто раздеваться передо мной, меня это вообще не заденет. А чтобы вы знали, мужчины не имитируют такие вещи.

— Не имитируют, но мухлевать тоже могут. Будете смотреть на меня, а представлять прыщи и подбородки этой вашей сальной Салли.

— Не буду! — прошипел Брагерт и кивнул на возлежащее на чреслах полотенце. — Он даже не пошевелится, хоть станцуйте мне здесь весь репертуар ночных кошечек.

— По рукам! — брякнула я. — Стоит вашему… пошевелиться, игра оканчивается моей победой.

— Играем до пяти снятых вещей, — кивнул Брагерт. — Заколки и обувь не считаются.

Я по-быстрому прикинула.

— Почему это не считаются?

— Потому, что я тут главный. Поехали. Подайте-ка мне вон те песочные часы, они как раз на две минуты. Начнём с…

— У вас десять попыток. И все вещи в пределах этой комнаты.

— Разумеется, студентка Фенрия. Начнём с… аттестата сайена Кривича. Время пошло.

Аттестат, академическую печать и запасной ректорский галстук я нашла без труда. Вообще-то, находить предметы, никогда ранее не виденные, новичку вроде меня довольно сложно. Но из-за маленького объёма помещения и большого желания что-то доказать гадскому Гнобсу я справилась на ура. Раздеваться мне вовсе не было страшно — вот ещё! Но отчего-то было неприятно, что он настолько был уверен в моей профнепригодности. А я, несмотря на работу, за год нагнала тех, кто учился магическому поиску уже четвёртый год!

— Кафедра слишком маленькая, — подытожил Брагерт. — Усложним задание. Вам нужно найти то, что я последним держал в руках перед вашим приходом.

— Да вы с ума сошли! — возмутилась я. — Дайте нормальную ориентировку!

— Ох, всё там вам дай да дай, разжуй и в рот положи… Ладно. Оно помещалось в ладонь, было тёплое, мягкое и… влажное.

Придурок!

— А цвет?

— Не наглейте, студентка Фенрия. Время.

…искомое я не нашла. И вдруг поняла, что облажалась — ни жилета, ни академического галстука, на которые я, признаться, рассчитывала, на мне в данный момент не было! Я же сама стянула их перед массажем… Хорошо, хоть юбка и блузка раздельные. Бритта, а что мне снимать-то?

Может, этот извращенец всё-таки возбудится сразу, и я смогу одержать быструю победу? Никогда не думала, что смогу пожелать подобного… Или буду коситься на едва скрытое мужское достоинство с таким нетерпением. Бриттов БэГэ! На встречу в с ним в тёмной подворотне я возьму с собой не лимоны, а целый арбуз, честное слово.

Искомым «тёплым, мягким и влажным» оказался лежащий за шторой кусок ванильного пудинга, который я злобно швырнула в мусорный бак. Так просто, а я!..

— Вы лишили меня завтрака, — скорбно заметил препод. — Итак, первый пошёл!

…я стянула один чулок.

Следующую вещь, кофейник, нашла легко. Запонку Брагерта по одному только описанию — нет.

Стянула второй чулок и осталась босиком. Брагерт ухмылялся, полотенце оставалось относительно ровным. Впрочем, глупо предполагать, что БэГэ сходит с ума по обнажённым женским ступням. Надо было сразу снимать блузку, игра бы небось и закончилась.

…легко сказать!

— Ещё четыре пункта, — БэГэ прищёлкнул языком. — Усложним. Добавим чуть-чуть ориентирования. Подойдите-ка, я завяжу вам глаза. Найдёте мне первый том Большой энциклопедии мира.

Я чуть ли не взвыла. А надо было обговаривать условия на берегу! Но… это действительно не нарушает условий, а для меня ориентирование без зрения — одно из слабых мест, именно в силу отсутствия опыта…

От его уверенных рук, скользнувших по моим вискам и затылку, стало совсем неловко. И странным образом обострились все ощущения, кроме того, самого необходимого.

Для мага-поисковика я слишком зависима от зрения. Или это в обществе БэГэ чувствую себя такой уязвимой?

Голос Брагерта стал как будто глуше и доносился словно издалека. Я чувствовала его всего, жаркую обнажённую кожу и почти касающиеся моих волос руки. Его я нашла бы, даже если бы искать нужно было во всей Академии.

— Ищите книгу, Фенрия. Время пошло.

Я честно пыталась на книге и сосредоточиться, не споткнуться и ничего не уронить — но меня упорно тянуло к Брагерту.

Да что за напасть!

Две минуты спустя я обречённо сняла блузку, радуясь тому, что коротенькая маечка под ней самая дешёвая, а значит, из плотной непрозрачной ткани, безо всяких там фривольных кружев.

— Не снимайте повязку, Фенрия. Ещё три пункта… или, возможно, два. Если вы проиграете.

— А откуда я знаю, что вы уже не проиграли? — огрызнулась я. — Мне надо посмотреть!

— Можете потрогать, в любой момент, — любезно предложил Брагерт. — А вообще, вы серьёзно думаете, что вот это кого-то может возбудить? Ну, даже не смешно. Ваш Арвиан за год перебрал не меньше восьми готовых на всё девиц, уверен, их нижнее бельё выглядело куда… соблазнительнее. Впрочем, ваше хотя бы держит интригу. Надежда, что под ним не скисшие абрикосы, а хотя бы крепкие персики, ещё томится в измученной душе.

— А ты его девушек весь год считал, да? Хрен тебе в задницу, а не персики, — пробормотала я себе под нос. Но гадский Гнобс услышал.

— Вы всё только обещаете, сайя Грэтс, а потом ничего не делаете! То отшлёпать, то ещё что… Смысл сотрясать воздух? За дело. Ищем второй том Энциклопедии.

— Это скучно!

— А вы думали, я вам дам искать Зеркало святого Симмароха? Это и есть настоящая работа, Фенрия, буднично и скучно, по большей части… Но всё же веселее, чем мыть посуду в затрапезных притонах, где каждый будет норовить ущипнуть вас за все мягкие места. Работайте, студентка.

Я отрешилась от бриттова Брагерта и его обидных подначек, от того, что стою в одной майке, и, кажется, от смущения и прохлады затвердели соски и предательски упирались в ткань. Энциклопедия, второй том, энциклопедия… А может, всё бросить и пойти спать? Но совместный семинар с Арвианом. Арвианом, который никогда не будет так надо мной издеваться! Ему просто нужно узнать меня получше, и он поймёт: мы созданы друг для друга.

— Вот! — я достала книгу из-под мусорного бака. Бриттов БэГэ явно подготовился.

— Хм… Однако, не ожидал. Две попытки. Если энциклопедию искать вам скучно… Так-так. Ищите жемчужное ожерелье.

— Чего?!

— Что слышали. Ожерелье из жемчуга. Время пошло.

Бр-р-ритта! Слишком резкие переключения по предметам, слишком быстро. Я действительно должна была больше практиковаться, у меня уже ноют виски от напряжения, а надо собраться, не могу же я позволить этому придурку безнаказанно пялиться на мою голую грудь!

— А может, у вас ничего не встаёт, потому что вы импотент? — брякнула я.

— Тридцать секунд, болтливая моя.

Я ткнулась лбом в окно. Оно где-то рядом, я знаю… чувствую. Где-то здесь, на подоконнике… пальцы задели цветочный горшок. Где-то рядом, ну…

— Всё, — голос Брагерта лучился доброжелательностью, а до меня только сейчас дошло.

— В землю закапывать было нечестно!

— Да ну-у? Вы это преступникам скажите. Чтобы всё краденное и всех похищенных держали исключительно на виду, для вашего удобства… Ну? Я жду, студентка!

— Послушайте! — запаниковала я. — Это уже… выходит за рамки. Пошутили — и хватит!

Снимать мне либо юбку, либо майку, либо трусы. Других вариантов нет.

А на трусах у меня дырка. На новые денег было жаль, а шью я из рук вон плохо.

Глупо, но… Бритта, я умру со стыда, если он это увидит! Да и вообще… Кто дёргал меня за язык соглашаться?!

— А я не шутил. Соглашение есть соглашение, будьте любезны соблюдать. Чего вы мнётесь-то? Я же сказал, вы мне совершенно безразличны.

Я всё ещё была с завязанными глазами. С глазами, внезапно наполнившимися слезами отчаяния и стыда.

Представить, что я у врача…

Что я одна…

Всё это предрассудки. Что он, женской груди не видел, что ли? У него небось таких Салли — воз и маленькая тележка, куда там Арвиану!

Я зажмурилась под повязкой и стянула майку, ожидая ехидных комментариев про «скисшие абрикосы».

Брагерт молчал.

Было ужасно неловко. И унизительно. Вдвойне — от его молчания и от того, что я не могла увидеть его лица. Но и смотреть в его насмешливые серые глаза — тоже не могла.

А, будь что будет!

Я подошла к нему ближе.

Молчит, гад.

— Ну, что? Созерцаете? А мне нужно проверить вашу стойкость перед моими абрикосами, сайен Гнобс. Впрочем, боюсь, что это скорее мужская несостоятельность, нежели стойкость.

— Проверяйте, — хрипло отозвался он и вдруг сжал мои пальцы. — Уговор есть уговор, вы имеете на это полное право…

Ничего я не успела сказать или сделать, а он положил мою ладонь на трёклятое полотенце.

Надо было залепить ему пощёчину. Или просто отступить. Или — самое простое и правильное решение — стянуть повязку с глаз и хотя бы немного прикрыть грудь. А я… стояла, словно приклеившаяся к полу, и не находила подходящих слов. Тем временем моя рука лежала на прикрытом полотенцем мужском органе Гнобса, а его ладонь накрывала мою сверху, не давая ускользнуть, отодвинуться.

Твёрдый. Упругий. Пульсирующе тёплый — даже через ткань. Почти прижат к животу…

— Кажется, вы проиграли, сайен Гнобс, — выдавила я.

— Кажется, — эхом отозвался он. А потом я почувствовала его губы, обхватившие, втянувшие мой сосок. Весь тёмно-розовый ореол тонкой чувствительной кожи вокруг соска. Очень чувствительной кожи.

— Эй… — я вдруг с ужасом поняла, как ослабели ноги. Моя рука всё ещё лежала на его члене, а сам Брагерт мягко облизывал мои соски, и это мне не снилось, не казалось, это происходило на самом деле! Один, другой, обстоятельно, горячо, выписывая языком круги и восьмёрки, тихонько двигая моей рукой по своей едва прикрытой возбужденной плоти….

— Мне надо идти! — я резко оттолкнула Брагерта, чувствуя жар и головокружение, полнейшее смятение и странное желание оставить всё, как есть.

Кошмар.

Я стянула повязку с глаз, отыскала майку, блузку, стараясь не глядеть на Брагерта, так же торопливо одевающегося.

— Фенрия…

— Вы… вы мне просто отвратительны! — выдавила я. — Так нельзя, это просто… просто ужасно, что вы делаете.

— Фенрия, простите, я… Да подождите же вы!

Он сжал меня за плечи, заставляя остановиться.

— Не знаю, что на меня нашло, просто вы так мило смущаетесь, как будто никогда…

— А что в этом такого?! — окрысилась я. — Да, никогда, если вы имеете в виду постель и всякое такое. И что, это повод вот так меня лапать, как будто я продажная? Пользоваться мной?

— Фенрия, я, конечно, не должен был, но…

— Я же вам совсем не нравлюсь! — зло сказала я.

— Успокойтесь! Я… вы завтра получите всё, как договаривались, хотя уверяю вас — этот мальчишка недостоин…

— Не ваше дело!

— Фенри! — он развернул меня к себе лицом. — Пожалуйста, послушайте… Даже если вас и пригласят на ту вечеринку в клубе… не ходите.

— Почему это?

— Вы слишком наивная. И чистая.

— Вашими стараниями уже не слишком! — брякнула я. — Не ваше дело!

— Вы не понимаете… Эта золотая молодёжь — они же просто над вами посмеются!

— Арвиан не такой. И богатый не равно моральному уроду. Вот вы, например — замечательный пример обратной ситуации. Урод, а не богатый. И просто смеётесь надо мной именно вы!

— Я не смеюсь. Нисколько. И… У вас красивая грудь.

— А вот вам похвастаться нечем. Я разочарована, знаете ли. Возможно, Салли даже повезло, что вы её отшили.

— Фенрия…

— Что вы заладили! Отпустите меня!

…но правда состояла в том, что на себя в тот момент я злилась едва ли не больше, чем на него.