Мой маг с высокой башни

Глава 22 Истоки будущих проблем

Люди шли мимо ворот «Белой ласточки», и никому не было дела до обитателей конюшни. Вил почесал лоб, гадая чем бы себя занять. Эйну очень удачно пригласил к себе благородный дом, а Тид пропадал где-то с самого утра. Приятель обещал вернуться вечером, но Вилис все равно чувствовал нетерпение. Скорее бы… Эйна и Тидел могли объявиться раньше обещанного срока.

Когда в воротах показалась высокая фигура, мальчик бросился навстречу.

— Ты вовремя! — обрадовался Вил. — Все как раз ушли и…

— Тише! — перебил алаазиец. — Много шума.

— Прости…

Вилис прикусил щеку изнутри и преданно уставился на человека перед ним. Колдун же равнодушно скользнул взглядом сначала по мальчику, а затем с большим вниманием осмотрел двор. Вилу стало мучительно стыдно за свое убогое жилье.

— Пойдем. Ну пойдем же! — заторопился мальчик. — Я думал ты придешь раньше. Сейчас как раз…

— Я прихожу, когда считаю нужным, — сухо произнес колдун. — Или ты меня попрекаешь?

Вилис несколько раз моргнул.

— Нет… Конечно нет… Только скоро может вернуться Эйна, а ты не хотел с ней встречаться.

Алаазиец уже направлялся в сторону в жилых помещений, но обернулся и бросил через плечо:

— Ты много болтаешь, мальчик. Это плохая черта.

— Ага, — обескуражено ответил Вил. — Болтаю… Я больше не буду…

Он собирался задать столько вопросов, но теперь молча проводил гостя в свою комнату.

— Ты говоришь, тут безопасно? Книги не найдут?

Вил замотал головой.

— Нет. У нас не принято трогать чужие вещи. Я так спрячу, что никто не найдет.

— Если ты ошибаешься, то пострадаешь только ты с твоей наставницей, — предупредил алаазиец. — Я буду далеко.

У колдуна были светлые, словно серые льдинки глаза. Их выражение пугало Вилиса, но мальчик кинул. Облизнув пересохшие губы, Вил наблюдал, как алаазиец разворачивает прямоугольный сверток толщиной с большой палец на мужской руке. Внутри оказалась пара самописных книг или, правильнее сказать, пухлых тетрадей. Вилис благоговейно принял их из рук колдуна.

— Это основы. Когда-то я записывал сюда уроки моего наставника. Можешь пользоваться.

— Я справлюсь сам? Эйна говорила, что обряды опасны.

По губам колдуна скользнула загадочная улыбка.

— Опасны. Ты найдешь тут все необходимые наставления, но если у тебя возникнут сомнения, не рискуй, мальчик. Я еще вернусь в Кинар, и ты сможешь спросить все у меня.

— Вернешься? — обрадовался Вил. — Когда?

— Через полмесяца, я полагаю. У меня осталось дело к твоей наставнице.

Выражение на лице колдуна стало чуть менее жестким, поэтому Вил отважился задать вопрос:

— А почему не сейчас? Эйна все равно все поймет про нищенку. Хоть вы сейчас к ней придете, хоть потом.

— Никогда не спеши с важными делами, — поучительно сказал колдун. — Всякий поступок, который может иметь последствия, должен быть обдуман трижды или еще лучше четырежды. Ты понял?

Вил сглотнул.

— Да.

— Никому не показывай эти книги, — добавил алаазиец. — Даже близким друзьям, в которых ты уверен. Довериться ты можешь только тем, кто посвящен в наше дело. Только им. И никому больше.

Проникнувшись важностью момента, Вил прижал книги к груди. Пальцы мальчика впились в шершавую чуть желтоватую бумагу. Потом Вил посмотрел в окно.

— Гадство! — выругался он. — Почему?

Колдун подобрался. Алаазиец нахмурился и выразительно посмотрел на мальчика.

— Это Кейра, прислуга… Зачем она только пришла в такой час? Мешается, как обычно!

Вилис шумно втянул воздух сквозь стиснутые зубы, а потом повернулся к колдуну. Внезапно пробудившимся чутьем мальчик догадался, что алаазиец готовится оценивать потенциального ученика и мнение этого человека будет зависеть от действий Вила.

— Я уведу Кейру со двора, — решительно сказал он. — Когда она уйдет, ты тоже уходи. Хорошо?

Алаазиец кивнул. Появление девушки не напугало его, и Вил с еще большим уважением посмотрел на колдуна. Затем мальчик побежал выпроваживать Кейру…

До драгоценных записей Вилис добрался только вечером. Эйна вернулась сильно не в духе и с порога принялась нещадно гонять ученика. Несправедливо! Вил едва успевал вздохнуть, выполняя ее поручения, а Тиделу, который объявился на целый час позже Эйны, даже не влетело за опоздание. А все потому, что мелкий догадался притащить с собой целую охапку молодой череды.

— Молодец, — рассеянно произнесла Эйна, раскладывая стебли по столу.

Вдруг наставница тепло улыбнулась Тиделу. Она потянулась, чтобы потрепать мальчика по голове.

— Правильно срезал… Ты за ними ходил на берег?

Тид покраснел.

— Ага. За ними…

— Молодец. Только будь осторожен. Не стоит далеко уходить от города.

Эйна снова погладила смущенного Тида по голове, и Вилис насупился. Он столько бегал, а похвалу забрал Тид.

— Зачем нам эта череда? Ее еще рано собирать.

— Рано или нет, она пригодится.

— Ага, конечно, — буркнул Вил, повернувшись к наставнице спиной.

— Ты опять обижаешься? — удивилась Эйна. — Что тебе не понравилось на этот раз?

Вил дулся до самого вечера. Мысль про колдовскую тетрадку жгла его, как крапива, и тоже не добавляла хорошего настроения. Когда Вилис оказался в своей комнате и заперся на замок, руки мальчика дрожали от предвкушения.

В этом месте течение Хисны ускорялось, образуя крутой берег. Слева возвышалась городская стена, а справа тянулись густые заросли какого-то кустарника. Тидел снова ушел из приюта странников, чтобы побыть в одиночестве.

— Лучше не сидеть на обрыве, — раздался звонкий девчоночий голос у него за спиной. — Ты можешь упасть, знаешь?

Тидел обернулся, а затем провел рукавом по мокрым глазам. Вчерашняя знакомая была одета в миленькое полосатое платьице с белым передником, уже другое по сравнению с прошлой встречей, хотя редкий горожанин мог позволить своим детям так часто менять одежду. Собственные штаны Тидела множество раз штопали, а на рукаве куртки уже несколько дней красовалась незалатанная дыра.

— Снова ты, — сказал Тидел.

Он прикусил губу и исподлобья посмотрел на девчонку. Сегодня она выглядела дружелюбной, хотя вчера едва не набросилась на Тида с кулаками… То есть она, конечно, не бросалась, но выглядела готовой это сделать…

— Хорошо, что ты тут. Я боялась, что ты не придешь.

Девочка пригладила волосы (у нее были аккуратные косички и вьющаяся золотистая челка), а затем сделала несколько шагов в сторону Тидела. Тот настороженно наблюдал, как она садится на покрытую травой полянку рядом с обрывом. Затем девчонка положила ладошки поверх корзинки, замерла с ровной спиной и уставилась на Тида.

— Почему ты вчера плакал? — спросила она.

Тид насторожился еще сильнее.

— Тебе-то что?

— Да ничего.

Она пожала плечиками, открыла корзинку и поманила к себе мальчика.

— Я хочу извиниться.

Тидел неуверенно встал, а странная девочка продолжила болтать.

— Прости, что накричала на тебя вчера. Просто это мое любимое место. Я не ждала тут кого-то встретить.

Она выглядела дружелюбной, и Тидел неуверенно взлохматил волосы. Он все-таки был незлобливым мальчиком.

— Я вчера тоже никого не хотел видеть, — признался он.

— Тебе было грустно?

Тид насупился. Это выражение он подцепил от Вилиса, но никак не мог правильно освоить. У старшего мальчика получалось быть угрожающим, а Тида, наоборот, хотелось пожалеть.

— Заметила это и набросилась? — спросил он.

— Я на тебя не бросалась.

Тидел осторожно подошел.

— Это правда твое место?

— Нет, на самом деле, — девчонка улыбалась. — Сюда может прийти любой, я понимаю, но раньше я никого тут не видела… Вот! Возьми!

Набравшись смелости, Тид принял пирог. Тот давно остыв, но был мягким.

— Ягоды? — удивился мальчик, добравшись до начинки. — Сейчас только начало лета!

Тейла улыбнулась. У нее были белые крупные зубы, которые быстро расправлялись с собственным пирогом.

— Пирожки с ягодами самые вкусные, а моя мама готовит их лучше всех… Как тебя зовут?

— Тидел… Лучше Тид.

— А я Тейла, — сказала она, а затем вспорхнула, словно птичка.

У Тейлы было аккуратное личико с острым носом и высоким лбом. Она казалась хорошенькой, как куколка, но только пока оставалась неподвижной. Девочка мгновенно переходила от покоя к действию, и в этом точно имелось нечто птичье.

Лукаво улыбаясь, она она позвала Тида:

— Хочешь покажу, где растет жимолость? Тут недалеко. Ее можно собирать, хоть пока она еще кислая.

Мальчик растерялся, но его новая знакомая, казалось, этого даже не заметила. Тейла схватила его за руку и потянула с сторону окружавших Кинар садов…

— Тебе отпускают сюда одну? — спросил Тид. — Так далеко от города?

Это было странно. Вчера он убежал за стену к месту, которое когда-то показывал Лидс. Тидел не рассчитывал встретить там девочку из богатой семьи.

— Нет, — Тейла легкомысленно пожала плечами. — Я просто никому не сказала, куда пойду. Они не знают, поэтому не могут запретить.

Она неожиданно быстро запыхалась, и вторую половину пути Тиду пришлось подстраиваться под медленную скорость Тейлы. Иногда девочка терла грудь, словно там что-то болело. А ведь вначале она, наоборот, торопила и подгоняла Тида…

— Не подумай, что я слабая, — сказала Тейла. — Я просто немного приболела.

— Я совсем о таком не думал.

Это было правдой…

— Хорошо, — сказала девчонка. — Ой, смотри! Мы пришли!

Впереди показались густые заросли темно-зеленого цвета. Тидел не знал, зачем ему нужна только начинающая чернеть жимолость, но покорно пошел за Тейлой.

После Дней благоденствия в «Белой ласточке» все, казалось, разваливалось, а ведь именно я должна была стать опорой для оставшихся обитателей конюшни. Тидел уже второй день где-то пропадал, и я не знала, чем он занимался… И все же за Тидела я переживала меньше, чем за Вила. Кто бы мне объяснил, что творилось в голове у старшего из мальчишек. Вилис стал молчалив и, казалось, и постоянно что-то обдумывал. Он даже перестал дерзить, и это беспокоило меня сильнее всего.

— Вил! — закричала я. — Вил! Подойди!

Я еще раз осмотрела стол и полки. Оставалась возможность, что книгу просто положили не на место. Все рецепты я помнила наизусть, но сама тетрадь досталась мне от матери. Я хранила ее много лет…

— Что такое?

Мальчик пришел, на ходу вытирая руки полотенцем от травяного сока.

— Ты брал мою тетрадь с рецептами? Если брал, то верни, пожалуйста.

— Я не брал, Эйна. Зачем она мне? — Вил нахмурился. — А что случилось?

— Тетради нет на месте. Это странно.

Вдвоем мы еще раз осмотрели комнату, и с каждой минутой Вилис становился все мрачнее и мрачнее. Полки, сундук, под кроватью и на шкафу… Из-за поднятой пыли мальчишка расчихался.

— Знаешь, где она может быть? — спросила я.

— Нет! — быстро ответил Вил. — А вдруг Тид зачем-то взял?

— Может, и он, — согласилась я. — Спроси его.

Вилис убежал, и мне показалось, что он сделал это слишком поспешно. Я еще раз осмотрелась, а затем отправилась за водой и тряпками… Четверть часа спустя, растерянно моргая синими глазищами, Тид дал слово, что ничего не трогал в комнате.

— Книга не могла раствориться в воздухе…

Мальчишки переглянулись. Вид у обоих был озабоченным.

— Сюда не заходил никто посторонний? — спросила я.

— Нет.

— Нет.

— Были только покупатели, — добавил Вилис, глядя на меня честными глазами. — Мы не приглашаем их наверх.

Он шмыгнул носом, почесал щеку и предположил:

— А вдруг это Кейра — воровка? Кто еще?

Я потянулась, чтобы потрепать мальчика по голове, но Вил отстранился.

— Я помню, что ты не любишь эту девочку… Поищите тетрадку, мальчики. Может, она где-нибудь да найдется.

— Ага! — подхватил Вилис, пятясь к выходу. — Я посмотрю у себя. А ты — у себя.

— Я тоже пойду, — сказал Тид, проводив друга взглядом.

Я осталась одна, размышляя над судьбой тетради. Сборник всегда хранился на полке в рабочей комнате, и я давно не выносила его за дверь… Кому понадобилась старая книга с лекарствами от простуды и для заживления порезов? Это не могли быть мальчики — они бы признались. Оставалась Кейра… Или кто-то посторонний…

— Как будто мало нам было секретов, — сказала я, оглядывая комнату.

Мышь. Серая мышь. Две мыши. Вилис рассматривал добычу, попавшуюся ночью в установленные им ловушки. Сверившись еще раз с записями алаазийца, мальчик принялся выводить вязь. Рука двигалась уверенно и четко, хотя сердце Вила билось где-то под горлом. Вскоре на клетке с одной из мышек появилась цепочка рун, и это было простой частью работы. Рисовать на себе оказалось намного сложнее, но и с этим Вил успешно справился. Закончив мальчик прикрыл глаза.

Уверенный и спокойный алаазиец сильно отличался от боящейся собственной тени Эйны. Встреча с ним убедила Вилиса, что относится к колдовству можно иначе, и при этом не обязательно превращаться в чудовище, которым пугала своего ученика травница…

В «Белой ласточке» все давно спали. На всякий случай перед работой мальчик закрыл окно плотной шторой и забил щель между полом и дверью собственными штанами. Снаружи не должны были заметить свет в комнате.

— Я буду делать добро. Я стану приносить людям пользу, — шепотом сказал Вил.

Во время обряда он ощутил боль, словно коснулся голой рукой раскаленной сковороды. Эйна говорила об этом, но одно дело было слышать, а чувствовать на себе — совсем другое. Вилис едва не закричал и только в последний момент сумел себя остановить, зажав рот. Когда мальчик проморгался и смахнул с ресниц слезы, одна мышь лежала мертвой, а вторая металась по клетке.

Вил приоткрыл рот, рассматривая дощечку, превращенную в отгоняющий амулет. Мальчик поднес его к прутьям, и мышь заметалась совсем уж отчаянно, словно обезумела от страха. Клетка-мышеловка затряслась. Вил улыбнулся. Колдовать оказалось легко. Больно, но все равно легко.

Бабка Вилиса тоже умела это делать. Отец подозревал, что «проклятое» ремесло уже несколько поколений передавалось между женщинами в их роду, но Вилис так и не узнал бы семейную тайну, если бы не обнаруженные на чердаке спрятанные записи. Стоило Вилу набраться смелости, чтобы заговорить с отцом о своей находке, как мальчик мгновенно ее лишился. Позже отец признался, что это он запретил матери учить внуков и надеялся, что секрет умрет вместе со старой колдуньей…

Вилис не захотел становиться фермером. Его первой удачей оказалась бабкина тетрадь, второй — встреча со странствующей торговкой. Колдун алаазиец стал третьим большим успехом Вилиса.

— Да… Да…

— Что значит «да»? — спросил Аллорий.

Его наставник и спаситель лекарь Трейюс разменял девятый десяток, но выглядел немногим старше своего ученика. Этот худой и бледный человек проводил много времени в темноте подвала за рабочим столом. Нос у лекаря был длинным и слегка крючковатым, а скулы — острыми. Темные короткие волосы Трейюс обычно прятал под кожаную шапочку, которая облегала голову плотно, словно кожура апельсин.

Трейюс растер лекарственный порошок между длинными пальцами. Во внешности этого человека именно паучьи руки выглядели ближе всего к настоящему возрасту.

— Сила из трав для лечения людей — так делала Ассолонь. О! Я узнаю ее работу…

Аллорий заледенел.

— Ассолонь мертва. Ты знаешь.

Трейюс поднял на ученика невыразительный взгляд.

— Тогда этот порошок смешал кто-то, кто был с ней хорошо знаком. Та женщина много лет искала способ сделать искру жизни не зависящей от сродства. Брать у животного — вылечить человека. Большое дело! Какая потеря для всех нас, что она умерла… Верно, Лорий?

Лекарь засмеялся. Издаваемые наставником звуки напомнили Аллорию скрежет гвоздя по стеклу.

— Мне совсем не жаль. Кстати, ты держишь в руках работу ее ученицы.

— Ученицы? О… Я вспомнил! Я помню шуструю девочку. Сейчас она должна быть уже совсем взрослой?

Аллорий промолчал. Он ждал, пока наставник осмотрит оставшиеся травы.

— Интересно, помнит ли девочка что-то еще про исследования Ассолони? Было так жаль потерять ее наставницу.

Трейюс посмотрел на ученика, но лицо Аллория не дрогнуло, и лекарь с удовлетворением кивнул. Когда старый колдун заговорил, из его голоса полностью пропали мерзкие скрипучие интонации.

— Если она помнит, очень хорошо. Для нас это настоящая находка.

— Я тоже так думаю, — согласился Аллорий.

— Ты думаешь… Думаешь… Что будешь делать?

Трейюс принялся убирать кинарские травы в шкаф, оборудованный большим количеством маленьких ящичков. В полуподвальном помещении, где колдуны находились сейчас, лекарь обычно готовил снадобья. Тут имелось несколько столов разного размера, огромный котел в стенной нише с аркой и множество светильников разных видов. Магическая сфера занимала почетное место около кресла хозяина, с потолка свисала пара люстр в форме колес, а на полках были беспорядочно расставлены чадящие масляные лампы.

— Я пока не решил. Встреча с прошлым стала неожиданной. Мне нужно обдумать план.

— О? Откуда столько мягкости, мой друг? Попроси Боддера, и он привезет ее сюда.

— Нет, — резко возразил Аллорий. — Это не нужно.

Трейюс обернулся, едва не свернув себе шею.

— О?

— Твои методы, дорогой наставник… Они больше подходят для наживания врагов, а не для привлечения союзников.

Лекарь усмехнулся.

— Опасаешься травницы? Что же это за женщина, что так запугала тебя?

— Я не напуган. Но эта травница училась у Ассолони, которую ты назвал самой могущественной колдуньей Алаазии.

Усмешка Трейюса пропала. Взгляд лекаря затуманился, и теперь он казался настоящим стариком.

— Это была страшная женщина. Настоящая колдунья, без жалости и с камнем вместо сердца… Даже я предпочитал держаться от нее подальше.

Ноздри Аллория гневно раздулись. Имя Ассолони до сих пор разжигало в нем гнев. Однако Трейюсу не было дела до переживаний ученика.

— Это все, Лорий? Я бы хотел вернуться к работе. Твои любимые интриги меня не волнуют, — сварливо проговорил лекарь.

— Я больше не стану тебя беспокоить, наставник.

— Иди уже. Провожать не стану.

Аллорий поднялся по крутой лестнице, ведущей из подвала на первый этаж. Там его подловила молоденькая служанка.

— Вы уходите, господин?

Аллорий смерил вульгарную девицу неприязненным взглядом. Трейюс подбирал их едва ли не с улицы. Главным критерием было отсутствие друзей и родни…

— Да. Не беспокой сейчас господина. Он занят.

— Хорошо…

Девица выглядела расстроенной, но колдуну не было дела до ее чувств. Накинув дорожный плащ, Аллорий вышел на узенькую кривую улицу, одну из многих, пронизывающих окраину торгового квартала Ойяллы. Неподалеку имелись широкие дороги, красивые и оживленные, но Трейюс сторонился суеты. Темный, неосвещаемый переулок был мощен круглыми камнями, которые под подошвами бессчетных прохожих сделались почти плоскими.

Незаметно за плечом колдуна появился Боддер.

— Скоро мы вернемся в Кинар.

— Как скоро? — спросил наемник. — Мои парни хотят получить настоящую работу. Они засиделись по трактирам.

— Как можно быстрее. Однако, — Аллорий свел брови, — вначале я должен встретиться с главой. Пеккель ждет моего доклада.

— Иногда мне кажется, что без тебя бедняга забудет, как управлять городом. Тяжело быть трусом.

— Он не такой уж трус, — заметил Аллорий. — Все боятся смерти… Иногда особенно сильно, если она не своя собственная.