Мой муж – чудовище! Изгнанная жена дракона

Глава 19. Несоответствия

Кейран де Легар

Наверх мы поднимались, не проронив ни единого слова. Вернее, молчали я и Клаудия, а вот донельзя радостный Эвар болтал без умолку.

Из его слов я понял, что решение запереться в холодной тюремной камере РоклендКастл и правда было опрометчивым. Перед приступом я боялся только того, чтобы дракон не смог выбраться из клетки, но не предусмотрел местные морозы. Эти необдуманные действия едва не стоили жизни мне и супруге.

Управляющий пел оды восхищения храбрости и самоотверженности своей госпоже, а я был сбит с толку. Как же эгоистичная и капризная Клаудия пошла на такое? Почему не рыдает, жалея себя, как делала это раньше? Не требует дорогих подарков или чего-то ещё, а молча идёт по лестнице, придерживая тонкой ручкой измятый подол домашнего платья, которое я видел на ней уже минимум трижды? Меня никак не покидало иррациональное ощущение, что после появления на свет Стефана мою жену подменили. Если бы не брачные метки на ауре и усилившаяся связь, то я решил бы, что это просто другая женщина, но это исключено, а значит, супруга просто что-то задумала.

– Вам так повезло, господин. Леди очень любит вас. Мало какая женщина решилась бы на то, чтобы войти в ту клетку. Вы простите меня, но выглядели вы жутко, – вырвал меня из размышлений голос смотрителя замка.

– Ладно вам, Эвар. Я просто знала, что Кейран мне ничего не сделает. Я же его истинная пара, – скромно отозвалась жена.

Я вот не был настолько уверен, что соваться к обезумевшему дракону безопасно даже его паре. И страх от осознания того, какой трагедии чудом удалось избежать, отпускал меня медленно. Но в одном слуга точно ошибался: никакой любви у Клаудии ко мне нет, иначе я давно вернул бы себе привычный человеческий облик и возможность полноценно оборачиваться.

– Да, мне очень повезло, – тихо произнёс я.

В наших покоях был слышен громкий детский плач. Клаудия едва ли не бегом поспешила в спальню, чтобы забрать сына у няни.

Судя по звукам, Стефан, увидев мать, почти сразу успокоился. Я не стал беспокоить жену, а отправился привести себя в порядок.

Долго отмокать в ванной не стал. Смыл с себя засохшую кровь, которой в этот раз было на удивление мало. Беспамятство продлилось всего сутки, что тоже не могло не радовать после двухнедельного забвения. Одевшись, я вышел в спальню, и увидел, как Клаудия укачивает сына, который никак не хотел засыпать после долгой разлуки с матерью. Супруга по-прежнему была в разорванном платье, непривычно растрёпанная, но такая прекрасная и желанная, что стоило определённых усилий, чтобы подавить неуместное сейчас возбуждение.

Стыдно, но я только сейчас заметил тёмные тени усталости под её красивыми глазами.

– Клаудия, давай его мне. Я побуду с малышом, а ты прими ванну, чтобы согреться и расслабиться, а потом отдохни, – предложил я.

Жена несколько раз посмотрела на меня и на ребёнка, но всё же позволила мне забрать сына, а потом ушла, чтобы привести себя в порядок. Оказавшись в моих руках, малыш сначала немного забеспокоился и даже начал кукситься, намереваясь зареветь.

– Тише, парень. Не надо плакать. Нашей маме нужно отдохнуть, понимаешь? Она сегодня была такой безумно храброй. Давай дадим ей немного времени для себя, – уговаривал я Стефана.

Не знаю, правильно ли это – общаться с младенцами так, как будто они уже всё понимают, но мой ход сработал. Сын перестал хныкать, но не засыпал, глядя на меня своими серо-голубыми глазами, явно унаследованными от Клаудии.

– Прости, Стеф, я не умею петь, как мама, – признался я, покачивая малыша на руках.

– Вам помочь, господин? – уточнила няня ребёнка, осторожно заглянувшая в спальню.

– Не нужно, Тильда. Я справляюсь. Если будет необходимо, то я позову, – тихо отозвался я.

Женщина удалилась. Как будто в ответ на мой голос Стеф стал издавать радостные протяжные звуки.

– Ты совсем не собираешься засыпать, верно? – спросил я, на что малыш так солнечно и тепло улыбнулся мне, что я не смог не ответить ему ответной улыбкой. – Ладно, давай я попытаюсь спеть. Надеюсь, этого кроме тебя никто не услышит, – сказал я сыну, наслаждаясь возможностью побыть рядом с ним.

Колыбельных я не знал. Если честно, то я вообще ничего кроме походного марша никогда не исполнял. Ну, а почему бы и нет, наверное? Грубую солдатскую песню я напевал потихоньку, едва слышно, продолжая мерно покачивать сына в руках и вскоре малыш смежил веки, а потом и вовсе уснул.

Прежде, чем положить Стефана в колыбель, я коснулся нежной щёчки губами, а когда обернулся, то увидел в дверях переодетую в сорочку Клаудию, которая улыбалась, глядя на меня.

– Мне понравилось. Особенно момент про «зарубим злого некроманта» и про кишки, – продолжая улыбаться, сказала жена.

– Я не знаю детских песен, – смутившись, пробормотал я.

– Ты отлично вышел из положения. Только к тому моменту, как Стеф начнёт понимать смысл слов, а не просто прислушиваться к нашим голосам, тебе всё же лучше разучить что-нибудь поприличнее, – произнесла она, а потом резко закашлялась, заставляя меня забыть про смущение и прочие глупости.