Мой очаровательный враг

Глава 10 НА ГРАНИ СРЫВА

Доктор приехал быстро. Мэгги знала доктора Грайса столько же, сколько помнила себя, но сейчас он выглядел так, словно одевался в страшной спешке.

— Из-за чего переполох? — весело прокричал он, врываясь в дом. Но проницательные серые глаза под кустистыми седыми бровями с тревогой вглядывались в лицо Мэгги.

Должно быть, Эйлин уже рассказала ему, потому что доктор, не дожидаясь ответа, подошел к Мэгги.

— Как вы себя чувствуете?

— Голова болит.

— Еще бы, так и должно быть. Еще счастливо отделались. Как такое могло произойти?

Мэгги уже раскрыла было рот, но осеклась, заметив предостерегающий взгляд Кевина.

— Несчастный случай, само собой, — сказал он, — Либо что-то сломалось, либо… либо сама Мэгги сначала завернула газовый кран, а потом нечаянно открыла.

— Интересно, как? — пробормотала Мэгги.

— Ну, может быть, задела ногой или краем юбки. — Стакан, из которого она пила бренди, перед тем как отправиться в постель, так и стоял на столе. Она была слишком измучена разговором с Эйлин, чтобы вспомнить о нем.

Эйлин с улыбкой указала на него:

— Это ваш, Мэгги?

— Да.

— Надо проверить кран, — продолжал Кевин, — может быть, что-то с резьбой.

— Непременно, — согласился доктор Грайс. — И уложите эту глупышку в постель. Там, наверху, должно быть, уже проветрилось, я полагаю?

Кевин с доктором поднялись наверх. Эйлин со вздохом посмотрела на Мэгги:

— Это было глупо, дорогая.

— Знаю. — Может быть, все-таки это произошло случайно? На лице Эйлин была написана искренняя тревога.

Блондинка пожала плечами:

— Какая же ты дура, Боже мой! Как ты только могла додуматься до такого?

— Зато это здорово бы облегчило тебе жизнь, верно? — усмехнулась Мэгги.

— Ничуть. Мне совсем не нужно, чтобы ты умерла, дорогая, больше того — я вовсе этого не хочу. Пока тебе не пришла охота выйти за Кевина, ты мне даже нравилась, честное слово.

В воздухе спальни не чувствовалось ни малейшего запаха газа. Единственным свидетельством разыгравшейся ночью трагедии был перевернутый стул.

Устроившись в постели, Мэгги подняла глаза на Кевина:

— Почему ты вернулся так рано?

— Решил, что ночью на дороге будет меньше машин. А теперь попытайся уснуть, дорогая!

— Эйлин пыталась меня убить, — упрямо прошептала она, но. Кевин либо не слышал, либо сделал вид, что не слышит. Да и потом, если честно, это звучало слишком ужасно даже для ее собственного слуха.

Наутро у нее все еще немного болела голова, пусть и не так страшно, как ночью, но вполне достаточно, чтобы Мэгги решила провести день в постели.

Кевин все утро суетился вокруг нее, не отходя ни на шаг. Мэгги была тронута. Наконец ближе к вечеру она объявила, что у нее достаточно сил, чтобы спуститься вниз.

У нее еще не было случая поговорить с Эйлин относительно того, что случилось ночью, но Мэгги решила, что сделает это обязательно. Их разговор еще не окончен. Она не собиралась дрожать каждую ночь от страха, пока Эйлин остается с ней под одной крышей.

Кевин сварил кофе, поджарил тосты с яичницей и с немалой гордостью подал ей:

— Быстро ешь, дорогая. Вот увидишь, сразу станешь совсем другим человеком!

— Тогда я тебе буду нравиться больше?

Он сделал вид, что раздумывает:

— Нет, вряд ли. Ты меня вполне устраиваешь.

Глаза ее наполнились слезами. Кевин вмиг оказался рядом. Его сильные руки обхватили ее за плечи.

— Милая, перестань! Все в порядке. Конечно, все это чертовски неприятно, но ведь все уже позади. Попытайся улыбнуться, прошу тебя!

— Это Эйлин! — Его рука, обвивавшая ее плечи, вдруг напряглась, или ей это показалось? — Ладно, Бог с ним, с газом. Но ведь я своими ушами слышала, как она сказала, что уведет тебя у меня! Господи, помилуй, Кевин! Я не хочу, чтобы она оставалась здесь. И я так ей и сказала!

— Я знаю, что она тебе сказала, Мэгги, — пробормотал Кевин.

— Откуда?

— Она сама рассказала мне сегодня утром, пока ты спала. Я знаю, что ты велела ей убираться.

— Так она уедет?

— Сразу же, как только найдет, куда. Ее прежнюю квартиру кто-то уже снял.

— Она не имела права сдавать ее, — взорвалась Мэгги, — ведь она прекрасно знала, что мы пустили ее только на время!

Кевин встал. Некоторое время он, сунув руки в карманы, задумчиво расхаживал по комнате, наконец остановился у окна и посмотрел на Мэгги.

— Проклятье, ну сколько можно тебе говорить, что между мной и Эйлин ничего нет?! Я уже устал от этого, понимаешь? Она уедет, как только подыщет себе квартиру, а сейчас, Бога ради, давай оставим эту тему!

Он разозлился и понимал это. Едва сдерживаемый гнев проглядывал в том, как он стиснул зубы, чтобы не дать ему прорваться. Гордость заставила Мэгги потерять голову.

— Ну что ж, по крайней мере честно, — пробормотала она.

Да, она хотела, чтобы Эйлин ушла. Ей ненавистна была сама мысль о том, чтобы оставаться с ней под одной крышей, но она не унизится до того, чтобы умолять кого бы то ни было, даже Кевина, понять, что движет ею.

— Тебе нет никакой нужды сидеть возле меня, если у тебя много работы, — устало прошептала она. — Со мной все в порядке.

— Тогда перестань вести себя, как испорченный ребенок. Да, ты права, у меня много работы. Если я тебе понадоблюсь, буду в кабинете.

Следующий час показался ей самой настоящей пыткой. После этого она приготовила чай и принесла его в кабинет. Кевин оторвался от своих бумаг и бегло улыбнулся ей. И все, казалось, было, как всегда, пока вечером не вернулась Эйлин.

Постучав, она появилась на пороге гостиной:

— Я повесила объявление в клубе, что ищу комнату. Может быть, кто-нибудь что-нибудь знает. А в пятницу выйдет газета с объявлениями о сдаче внаем.

— Спасибо, — сказал Кевин. На лице его было написано смущение, а Мэгги с трудом удержалась, чтобы не заскрежетать зубами при виде очаровательной улыбки, которая расцвела на губах Эйлин.

— Ничего, — кивнула она с таким видом, будто и так уже сказала больше, чем нужно.

Они будто объединились против нее, Мэгги. Может быть, именно это и имела в виду Эйлин, когда говорила, что он будет с ней, подразумевая, что он по-прежнему останется на ее стороне? Она могла иметь в виду искреннюю симпатию Кевина, его восхищение… а это со временем легко могло перерасти в любовь.

Каблучки Эйлин застучали по лестнице. Она поднялась к себе.

— Прошу прощения, — с трудом выдавила из себя Мэгги.

— За что? В конце концов это твой дом. И тебе решать, кому здесь жить!

При этих словах Мэгги стало не по себе. Ей было больно слышать горечь в голосе Кевина, больно, когда он вот так смотрел на нее.

— Не стоит снова начинать этот разговор, — продолжал он. — Конечно, я мог бы сказать, что присутствие в доме другой женщины вовсе не означает, что я обязательно завяжу с ней интрижку. Эйлин, к тому же, моя коллега, приятельница, а то, что приходит тебе в голову, по меньшей мере странно… если не сказать больше. Но… давай оставим это.

На этом разговор закончился. Никто не откликнулся на развешанные Эйлин объявления. Было, впрочем, два-три варианта, но не совсем подходящие. Поэтому Эйлин с легким сердцем отвергла их, и все, кроме Мэгги, дружно решили, что она поступила совершенно правильно.

Мэгги никогда не умела скрывать свои чувства, но в эти дни она из кожи вон лезла, чтобы никто не заметил, что творится у нее на душе. Собственная ревность злила ее, не давая покоя ни на минуту, но Мэгги железной рукой держала свои чувства в узде. В конце концов, думала она, разве все вокруг не уверяли ее наперебой, что такое может случиться? Многие считали, что они с Кевином мало подходят друг другу.

А Кевин с головой погрузился в работу. Не будь этого, проводи она больше времени рядом с мужем, может быть, горькие сомнения не так терзали бы ее, но с каждым днем работа в лаборатории становилась все более напряженной. А работа всегда была смыслом его жизни, и Мэгги это знала.

Конечно, сам Кевин никогда бы в этом не сознался. Он был весел, как всегда, а порой, когда он страстно сжимал Мэгги в объятиях, казалось, его любовь вернулась с новой силой. Но как-то так получалось, что Мэгги все больше времени проводила в одиночестве, и, хотя твердила себе, что ничего не изменилось, сама она знала, что это не так.

Итак, Эйлин осталась. Когда пришел Кевин, бледный от усталости, Мэгги примирительно улыбнулась ему:

— Я постараюсь забыть об этом, Кевин. Постарайся и ты — хорошо?

— Хорошо, — кивнул он, — хорошо…

«Интересно, — подумала Мэгги, — хотела бы она его, если бы он не был настоящим гением? Что до меня, я была бы только рада, будь он обыкновенным человеком с обычным, ничем не примечательным умом. Да… но тогда он бы не был Кевином».

Теперь, когда они оставались одни, Эйлин даже не делала попытки скрыть презрение, которое питала к Мэгги. Сталкиваясь с ней, она обычно небрежно бросала: «Привет!» — а то и вообще молча проходила мимо. Она вела себя так, будто Мэгги вообще не существовала.

Однажды вечером, вернувшись с работы, она вошла на кухню. Увидев суетившуюся Мэгги, Эйлин небрежно бросила:

— Сегодня Кевин будет поздно.

— Знаю. Он сказал.

— Правильно сделал. А что, трудно быть женой человека, который женат на своей работе? По вечерам, наверное, бывает немного одиноко, верно?

— Но ты ведь по-прежнему хочешь его, разве не так?

— Да… еще как!

— Но почему? Неужели только из-за того, что он талантлив?

Эйлин резко покачала головой:

— С чего ты это взяла?

— Ну, вряд ли ты гонялась бы за мужчиной, если бы не рассчитывала, что в один прекрасный день он прославится!

Эйлин в упор взглянула на нее:

— Ты не понимаешь, верно, Мэгги? Да проживи ты хоть миллион лет, тебе и тогда не понять, что за чувства я испытываю к Кевину! И того, что он испытывает ко мне. Так что, сама понимаешь, дорогая, будет куда лучше, если ты уйдешь с нашей дороги!

Мэгги стояла между ней и дверью. Эйлин обошла ее, будто та была неодушевленным предметом, и хлопнула дверью, бросив на прощанье:

— Просто уйди с дороги, поняла?