Мой плохой

5

Сразу после того, как Саша покинул комнату, в дверь тактично постучали. Это был один из тех мужчин, что встречали их внизу. С непроницаемым лицом он занёс Настину сумку и сразу ушёл.

Девушка проводила его напряженным взглядом до самой двери, после чего присела на край высокой кровати, наклонилась низко к коленям и закрыла ладонями лицо.

Голова шла кругом.

И почему в ее жизни всегда все так?

Когда кажется, что вот он, долгожданный просвет среди бесконечной тьмы, и она, наконец, может жить и дышать спокойно, как обязательно происходит какой-то п…дец, и все начинает рушиться прямо на глазах.

Но на этот раз злой рок, следующий за ней по пятам, превзошёл самого себя, ударив по всем болевым точкам сразу.

В тот самый момент, когда она, спустя столько лет, наконец, сумела справиться со своими больными чувствами к Саше, когда смирилась и отпустила прошлое… он вдруг появился. Да ещё таким образом. Разом безжалостно вскрыв все только затянувшиеся раны.

И что, черт возьми, натворил Олег?!

Ведь он казался ей таким надёжным! Как скала, как каменная стена, за которой можно спрятаться и не бояться больше ничего на этом свете! Неужели она настолько в нем ошиблась?

Позвонить бы ему. Да только телефон остался дома, на туалетном столике. Когда собирала вещи, Настя так разволновалась, что даже не вспомнила о нем.

Кровь стучала в висках от перенапряжения, нужно было остыть, успокоиться. Настя тряхнула головой и, чтобы хоть немного отвлечься, принялась изучать окружающее пространство.

Спальня, которую ей выделили, была явно гостевой. В ней царил идеальный порядок, не было никаких посторонних предметов или вещей, указывающих на принадлежность какому-то конкретному человеку. Мебели было немного. Белый лакированный комод у стены, над ним изогнутый тонкий телевизор, мягкая приставная скамья у подножья кровати, да пара прикроватных тумбочек. Тяжелые шторы приятного кремового оттенка скрывали за собой окно, справа от которого в стене прятался неприметный дверной проём, ведущий в девственно чистую гардеробную.

Вся обстановка вызывала сильную ассоциацию с люксовым номером в дорогом отеле. Разве что в ванной не обнаружилось маленьких флакончиков с парфюмированной продукцией от какого-нибудь именитого бренда. И это было проблемой. Потому что свои средства гигиены Настя тоже с собой не взяла.

Вернувшись в комнату, она подошла к окну, отдёрнула штору, но из-за яркого освещения увидела в стекле лишь своё отражение. Пришлось погасить свет, и сразу стало гораздо лучше.

В густой темноте ночи мерцали огни посёлка, различались очертания других домов, и небо было как на ладони. Безоблачное, чистое, с россыпью ярких звёзд и бледным диском луны. Если бы не все, что случилось с ней сегодня, девушка легко могла бы залюбоваться чудесной картиной. Но вместо этого просто смотрела вдаль, думая о своём.

Ей велели ложиться спать, но представить, что она действительно сделает это – разденется и ляжет в чужую кровать в этом доме, – оказалось довольно сложно. Поэтому Настя продолжала стоять у окна, пытаясь понять, как действовать дальше. Но получалось у неё из рук вон плохо. В голову так и лезли картины из прошлого, от которых нестерпимо ныло в груди.

И, в конце концов, разболелась голова.

Дойдя до кровати, Настя без сил опустилась на неё и лишь тогда вдруг поняла, насколько устала физически. Ноги гудели, спину ломило, безумно хотелось прилечь. И она прилегла. Не переодеваясь, прямо поверх покрывала. Думала, все равно не сможет уснуть, но усталость взяла своё. Вскоре девушка провалилась в неглубокий тревожный сон.

Сколько он длился, сказать было сложно, но когда Настя распахнула глаза, за окном все еще светила луна. Пробуждение получилось резким, болезненным. Эффекта кратковременной потери памяти, как бывает, если человек спит в непривычном месте, не было. Она мгновенно осознала, где находится, и прекрасно помнила, что произошло накануне. А еще через мгновение поняла, что проснулась не просто так. Стойкое ощущение, что на неё смотрят, чье-то присутствие разбудило её. Взгляд сам собой метнулся к выходу из комнаты, и девушка убедилась, что интуиция её не подвела. Дверь была открыта, а в проеме застыла мужская фигура.