Мой северянин

Глава 3

И хозяйка, и гостья сидели молча, не глядя друг на друга. Обе напряжённо прислушивались к тому, как Слава вошёл, включил свет в прихожей, расстегнул молнию на куртке, чем-то зашуршал.

— Лен, почему не встречаешь?

Света даже голос мужа узнала не сразу, давно не слышала таких интонаций, но потом резкое воспоминание полоснуло, казалось, прямо по сердцу, ударило под дых.

Когда-то давно, возвращаясь домой с работы, он так же звал её. «Светка, ты где у меня?» Они были тогда весёлыми и беззаботными, а главное, любили друг друга.

— У нас… гости, Слава, — нарочито спокойно ответила Елена Васильевна.

Она сидела прямо, не поднимая глаз. И Света вдруг поняла: возлюбленная Славы думает, что сейчас будет решаться её судьба. Глупо как. И так ведь всё яснее ясного.

Видимо, Слава не заметил сапоги Светы, а куртку, шапку и шарф она держала в руках. Так и сидела на диване с вещами в руках.

— Гости? — удивлённо спросил Слава и появился в дверях комнаты. — А почему тогда так… тихо?

Замолчал. Так и стоял, моргая и молча глядя на жену.

— Света? — всё же голос вернулся, хотя изрядно подсел. — А ты… откуда здесь?

— Здравствуй, Слава! — Светлана встала, продолжая прижимать к себе вещи. — Приехала вот на Новый год к мужу. Меня же никто не поставил в известность о том, что мужа у меня больше нет. Пришлось самой узнавать.

Света заметила, как Слава посмотрел на Елену Васильевну, и сердце опять больно сжалось.

— Пойдём, Слава, погуляем? Нам нужно поговорить.

Увидев сомнения и метания во взгляде мужа и с трудом сдержав порыв просто убежать, хлопнув дверью, Света продолжила:

— Далеко не пойдём, около дома прогуляемся. Я тебя надолго не задержу. Вернёшься как раз к горячему ужину.

Вячеслав опять посмотрел на Елену. Видимо, состоялся какой-то молчаливый диалог, и было получено разрешение, поскольку мужчина кивнул и вернулся в прихожую, одеваться.

— Где и кем работаешь? — спросила Света так, будто встретила дальнего знакомого, с которым видится и разговаривает раз в несколько лет, и то на бегу.

Они спускались по лестнице подъезда.

— Рабочим по обслуживанию здания в администрации города. У нас бригада из нескольких человек. Я пока на испытательном сроке.

Когда вышли на улицу, некоторое время молча брели по тропинке мимо подъездов.

— Слава, ты почему на развод-то не подаёшь? И почему не сообщил мне о… своём новом статусе? — не выдержала Света. — Неужели думал так и остаться двоежёнцем?

— Я понимаю, что должен был сам рассказать обо всём, и рассказал бы. Но я пока не мог, Света! Думаешь, это так просто?

— Понятия не имею, Слава! Я же не оставляла тебя ради другого мужчины. Но видимо, так оно: изменять легко и приятно, а отвечать за свои дела трудно и малорадостно.

— Конечно, тебе сейчас легче, чем мне! Тем более, ты как обычно в своей излюбленной позиции судьи и обвинителя одновременно.

— А обвинять в данном случае не за что, Слава? И осуждать?

— Не смог я работать на буровой, как ты мечтала! — остановившись, выкрикнул Слава.

— Не ори, — процедила Света и потянула его за рукав. — Пойдём, холодно стоять на месте.

— Ты как автомат, Света! — Слава сбавил обороты и послушно пошёл рядом. — Ты вообще чувствуешь хоть что-нибудь? Или у тебя только цели и амбиции?

— А чего ты ждёшь от меня? Чтобы у тебя в ногах валялась и умоляла не бросать меня? Так ты уже бросил, Слава. Ничего изменить нельзя, и обратной дороги нет.

— То есть, тебе даже не интересно, почему я ушёл? — устало спросил муж.

— Нет. Какой смысл теперь имеют причины твоего поступка?

— Вот в этом ты вся. Ты как строгая, требовательная и вечно недовольная училка, Света! Даже губы поджимаешь так же. Вечно чем-то недовольна, всегда тебе чего-то не хватает, а я непременно должен развиваться и стремиться к совершенству. Но пятёрку всё равно никогда не получу.

— Надо же, как тяжело тебе, оказывается, жилось, Слава! Надеюсь, теперь значительно легче? Рожать Елена Васильевна точно не стремится, с работой тебе помогла. Живёшь как у Христа за пазухой.

— Главное не это, Света! Услышь меня! Главное то, что я чувствую себя человеком, мужчиной, а не бестолковым школяром. Я кому-то нужен таким, какой есть, без машины и без детишек. Ясамнужен, понимаешь? Кто-то счастлив от того, что я рядом. Никто не ставит передо мной задачи, не заставляет преодолевать барьеры. И у меня в душе нет противного осадка от того, что я постоянно, изо дня в день кого-то разочаровываю.

— Хорошо, Слава, я тебя услышала. Давай обговорим условия развода, и пора разбегаться. Тебя ждут.

— А ты… где остановилась?

— Это не имеет отношения к делу. На развод подам сама. Ты можешь приезжать на заседания, а можешь и не приезжать, с тобой всё равно свяжутся. Всё совместно нажитое будем делить пополам.

— Если ты ждёшь, что я откажусь от имущественных претензий, Света, то ошибаешься! Всё будет делиться по справедливости, а не так, как ты наверняка мечтаешь.

— Я понимаю, что для тебя сейчас самое милое дело — измазать меня в грязи, чтобы совесть меньше мучила. Но ты можешь так не усердствовать, Слава, голос у твоей совести слишком слаб. А скоро она вообще онемеет. Я сказала: всё будет делиться пополам, и не надо мои слова интерпретировать как-то по-другому. Адрес твой отправь мне, он будет нужен для юристов. И барахло своё вывези, иначе я выброшу всё. Больше мне ничего не нужно от тебя.

— Я скажу папе, чтобы вывез мои вещи, — пробурчал Слава.

— Вот и отлично. Вроде, всё обсудили. Иди уже!

— Света…

— Бывай, — кивнула женщина, повернула за дом и пошла быстрым шагом в сторону широкой и ярко освещённой улицы.

Она держалась из последних сил, но не могла допустить, чтобы Слава увидел её слёзы. Ощущение было такое, словно всё, что прожито, — прожито зря. А самую большую боль причиняло осознание того, что Слава был не так уж далёк от истины, давая Свете нелестные характеристики.

Даже сквозь бесконечно набегающие слёзы, от которых тут же леденели щёки, Светлана по пути увидела и узнала жилой комплекс: вчера утром Илья Михайлович высадил тут троих пассажирок.

Вчера?! Неужели это было вчера? Разве не прошла целая вечность? Разве жизнь не разделилась на «до» и «после»? А она, Света, не превратилась из нормального целого человека в набор запасных частей? В конструктор, который вряд ли кто-то захочет собирать, а самой ей не справиться…

«Не реви на улице, глаза замёрзнут», — так всегда говорила мама, когда маленькой Свете приходила в голову блажь поплакать зимой на улице.

Пусть мёрзнут… Кому нужны её глаза — обычные и серые, хоть и с длинными чёрными ресницами? Когда рядом зеленоглазые красотки, загадочные и стильные! Кому нужны её прямые тёмные волосы, аккуратная (это важно!) причёска и вечная чёлка, всегда одинаковой длины? Да и сама она — всегда одинаковая, занудная, скучная и предсказуемая?

Света не сразу поняла, что за звук проник сквозь её отчаянные, тяжёлые мысли и начал сверлить мозг. Плач!

Плакал мальчик, совсем маленький, от силы лет четырёх. Плакал тихо, и Света очень удивилась, что смогла услышать его издалека. Видимо, чувствительность обострилась от её собственного состояния.

Малыш стоял около торгового центра и смотрел на ярко освещённый вход. Лицо раскраснелось, шапка с помпоном сбилась, шарф был завязан кое-как. Вещи хорошие, качественные, но на улице-то минус двадцать пять, и это по самым оптимистическим ощущениям!

Было уже довольно поздно, и хотя торговый центр работал, посетителей в нём практически не оказалось; стоянка пустовала, в двери никто не входил, из дверей — не выходил.

— Малыш, что случилось? Почему ты здесь один?

— Маму потерял, — всхлипывая, сообщил мальчик, но в его круглых синих глазах вспыхнула надежда.

— Где? Там? — Света указала на торговый центр.

— Да, — кивнул мальчик.

— Тогда почему ты не зайдёшь обратно? — Света быстро поправила шапку и шарф ребёнка.

— Ага! — всхлипнул мальчик. — Тут две двери. Я зайду в одну, а мама выйдет из другой и не найдёт меня!

Света отметила то, что мальчик для своих лет очень сообразительный и хорошо говорит. Не все звуки произносит, но понятно всё, что сказал, и речь разнообразная.

Сама Света всё ещё соображала не очень, потому не смогла быстро придумать выход из ситуации. В этот момент на крыльце торгового центра появилась высокая девушка в чёрном пуховике по фигуре и модной меховой шапке. В руках у неё был фирменный пакет популярной сети продуктовых магазинов.

Незнакомка уже хотела повернуть в сторону пешеходного перехода, когда Света окликнула её.

— Извините! Не могли бы вы нам помочь?

— Да, конечно! — девушка тут же повернула обратно и подошла к Свете, оказавшись выше её почти на целую голову.

Глубокий, мелодичный голос почему-то показался Свете знакомым, так же, как раскосые светлые глаза и выбивающиеся из-под шапки невесомые белокурые пряди.

Выслушав Свету, которая вкратце изложила суть проблемы, девушка распорядилась:

— Так, вы стойте здесь и не сходите с этого места, а я быстро пробегусь по торговику. Наверняка этого мужчину уже вовсю ищут!

Через пару минут на крыльцо высылала целая группа людей, от которой с криком: «Сева!» отделилась плачущая женщина и бросилась к мальчику, который тут же повис на её шее.

Оказалось, что мальчик заскучал, пока мама выбирала продукты в большом супермаркете на первом этаже, и вышел прогуляться. Но почти тут же понял, что теперь может разминуться с матерью и побоялся возвращаться. А мать в это время бегала по супермаркету в поисках сына.

К счастью, всё обошлось, но Свету не отпускала мысль, что ситуация могла закончиться гораздо более печально.

— Слушай, — заговорила вдруг высокая блондинка, которая до сих пор стояла рядом. — Это ведь тебя мы вчера рано утром привезли из Сургута? Илья Михайлович тебя в аэропорту нашёл и привёл вместо Вики? Вроде, тебя зовут Светлана?

И тут Света её вспомнила! Эта девушка говорила больше других, много смеялась и шутила. И она была одной из тех троих, кто вышел у расположенного неподалёку жилого комплекса. Светлана даже помнила, что остальные попутчицы называли эту девушку «Женька».

— Да, это я. Здравствуйте! Вы ведь Евгения? Спасибо вам за помощь!

— Можешь мне не «выкать», да и называй лучше Женей, а не Евгенией. Женя Мыльникова я. Приятно познакомиться! А ты почему одна? Ты же к мужу ехала. Или обманула Илью Михайловича?

— Нет, не обманула, — покачала головой Света и вдруг со всего маху плюхнулась обратно в ужасную реальность, из которой её ненадолго вытащил потерявшийся малыш Сева.

— У-у-у-у, — подняла красивые брови Женя. — Не выдержал разлуки? Подженился? А тут ты с внеплановой инспекцией?

Проницательная Женя и данное ею ёмкое определение ситуации стали последней каплей, и Света вдруг почти не по-человечески завыла, прижав кулаки к глазам.

Женя что-то говорила и куда-то вела её. Очнулась Света в просторном светлом зале и вскоре поняла, что сидит за оранжевым столиком на фудкорте (видимо, того самого торгового центра).

Подошла Женя и поставила на стол поднос с двумя пластиковыми стаканами.

— Вот, пей, — распорядилась она. — Это горячий шоколад. При стрессе самое оно.

— Почему ты возишься со мной? — кое-как успокоившись и перестав судорожно всхлипывать, спросила Света.

— Ты на Севере, детка! — усмехнулась Женя, сняла шапку и небрежно кинула на свободный стул. — Как я тебя одну в таком состоянии оставлю? Тут никто никого не бросает. Ты ещё не успела этого понять, но поймёшь. Думаешь, почему Виноградов вчера не оставил тебя в Сургуте, хоть ты и оказалась не наша?

— Виноградов?

— Да. Илья Михайлович, бригадир. Если можешь помочь человеку — помоги.

— Вряд ли я успею это понять, потому что мне здесь больше делать нечего. Утром я освобожу номер в гостинице. Надо ещё билет купить, хотя бы с пересадкой. Или даже с двумя. Только вот голова совсем не соображает.

Света отпила немного шоколада. Было горячо, очень вкусно, да и сил будто чуть-чуть прибавилось.

— А надо ли убегать, поджав хвост? Ты ведь приехала в отпуск, я правильно поняла? Новый год хотела здесь встретить?

— Ну какой теперь Новый год, Женя? — вздохнула Света. — И какой смысл мне здесь оставаться?

— Вот что, этот разговор не на пять минут, Светлана. Да и одной тебе оставаться нельзя. Тебя надо занять долгим разговором, чтобы всякая ерунда в твою голову не лезла. Потому считай, что тебе очень повезло: я люблю потрындеть. Сейчас мы сходим в гостиницу, заберём твои вещи и пойдём ко мне. Вполне можешь пару дней пожить у меня, прийти в себя. Ты сейчас на горячую голову способна наворотить дел, тебе надо пересидеть где-то, пока не начнёшь мыслить здраво.

— Что ты, Женя! Неудобно. В крайнем случае, можно в гостинице всё продлить…

— Ага, а можно бабло прямо в Обь выбросить, почему бы нет, если оно лишнее? Красиво жить не запретишь. Короче, решено. Допивай шоколад, и выдвигаемся. Тем более, торговик скоро закроется.

Женя жила на третьем этаже, в просторной и современной однокомнатной квартире. Света сразу определила по различным мелочам, что живёт её новая знакомая не одна.

— А муж твой где? На работе?

— Мой-то? Он приедет в воскресенье.

— С Севера тоже куда-то ездят работать? — наивно удивилась Света.

— Ну вообще да, ездят, — рассмеялась Женя. — Но мой наоборот, сюда работать приезжает. И не муж он мне. Только ты плохого не подумай, я точно не из тех, кто чужих мужей подбирает. Мой Ваня не женат, инфа сотка. Что стоим? Располагайся. Спать будешь в раздвижном кресле, но сначала мы поужинаем.

Пока Света умывалась и разбирала вещи, размышляя о том, что впервые позволила абсолютно постороннему человеку управлять её жизнью, а также о том, что она второй раз за этот вечер находится в гостях, хозяйка квартиры разогрела тушёную картошку с мясом и накрыла стол в кухне.

Света твёрдо решила, что если Женя откажется от денег, она убедит её принять какой-нибудь хороший подарок.

Увидев «натюрморт», Светлана вытаращила глаза.

— Что? — усмехнулась Женя, раскладывая по тарелкам дымящуюся картошку. — Нет, ну мы, конечно, тут тоже могём пить мартини бьянко, закусывая оливками и твёрдым сыром, ты не думай! Но сегодня у нас другое «бьянко», или проще говоря, «беленькая». Понемногу, по паре стопок, только чтобы отпустило тебя чуть-чуть, и лёд внутри растаял. Вдрызг нельзя, даже если очень захочется. Тем более, мне завтра на работу. Так что оливок сегодня не будет. Вот, картошка, сало и огурчики.

— На ночь, — покачала головой Света, но поняла, что это лишь для самооправдания, поскольку желудок уже свело судорогой от предвкушения.