Мой случайный муж

Глава 6.

– Я хочу домой, – шепчу я.

– Неудивительно, – он сухо усмехается. – Но сегодня все равно здесь переночуешь. Я на ночь глядя никуда не поеду. А завтра отвезу. К родителям?

Я обреченно пожимаю плечами.

Видимо, да.

А куда еще?

Вот так и разбиваются представления о том, какая я сильная.

Я была уверена, что справлюсь, но кто же знал, что я вышла замуж за неандертальца. И что жить он меня привезет прямиком в каменный век.

А еще говорят, что машины времени не существует!

Я тяжело вздыхаю, но моему мужу, кажется, глубоко плевать на это.

– Я за щепками, – информирует он меня. – И дров сразу наколю. Для бани. Пойдешь?

– Нет!

Я отвечаю так резко, что он даже хмурится.

– Я не предлагаю тебе идти со мной. Чего я там не видел? – говорит он. – Отдельно помоешься. Полотенце чистое выдам, если у тебя нет.

– Все равно не пойду, мне косметолог запрещает баню. Там слишком жарко, а у меня кожа чувствительная и склонна к покраснению. Это вредно, – машинально поясняю я.

– Что я могу сказать? – хмыкает он. – Верь косметологу и ходи грязной. Это, видимо, полезнее.

– Не собираюсь слушать комментарии от тех, чье лицо знакомо только с хозяйственным мылом, – отрезаю я. – И то, судя по всему, не каждый день.

Вот еще будет этот мужлан мне про косметологию что-то втирать!

– Ужин приготовишь, пока я дровами буду заниматься? – спрашивает он, никак на мои слова не реагируя.

– Издеваешься?! На чем тут готовить? На костре?

– В печи. От плиты не сильно отличается.

– Я не умею готовить!

– Кто бы сомневался, – фыркает он. – Тогда на ужин будешь есть то, что ем я, принцесса. Или ходи голодная.

Ха!

Нашел, чем напугать!

Знал бы он, сколько раз я сидела на жестких диетах, чтобы держать себя в форме.

Это моей сестре повезло – она от природы стройная, у нее никогда ничего лишнего не нарастало, а мое тело, если за ним не следить, мгновенно набирает килограммы.

Поэтому за вкусный капучино и миндальное пирожное я обычно расплачивалась отсутствием ужина. Да, это было неприятно и иногда приводило к болям в желудке, но красота, как бы это банально ни звучало, требует жертв.

Хочешь хорошо выглядеть – умей терпеть.

Кстати, о красоте.

– Где я могу умыть лицо? – светским тоном спрашиваю я.

– Где угодно, – бросает он.

– А воду где можно найти?

– Воду нужно из колодца принести. Я этим планировал потом заняться.

– Но мне надо сейчас!

– Тогда ручей в твоем распоряжении.

– Ручей?!

О боги.

Я реально в какой-то параллельной вселенной нахожусь.

Или просто этот неандерталец шутит.

Внимательно вглядываюсь в его суровое бородатое лицо и понимаю: нет. Он вполне серьезен.

– Ладно, – сдаюсь я. – И далеко отсюда этот твой ручей?

– Метров двести. За домом.

Окееей….

Я открываю чемодан, достаю оттуда свою косметичку с миниатюрами средств, которые обычно использую для ухода, специальное японское полотенце для лица и выхожу из дома.

– Вон там калитка, – мужик показывает рукой на забор. – Выходишь и идешь прямо. Потеряешься – кричи.

– И что тогда будет? Придешь меня искать?

– Еще не решил.

Вот скотина!

Спотыкаясь на каблуках, я дохожу до забора, нахожу задвижку у калитки и выхожу в лес.

Удачно, что это чудовище, которое он называет собакой, осталось с другой стороны дома, так что я почти бесстрашно иду вперед, тем более что оттуда отчетливо слышен шум воды.

Надо же.

И правда ручей.

В целом, если абстрагироваться от всей этой ужасной ситуации, здесь даже красиво. Солнце светит сквозь густые кроны, бросая блики на чистую, как будто хрустальную поверхность ручья.

На секунду я жалею, что у меня нет телефона и я не могу сделать фото, чтобы выложить его в соцсети. С другой стороны, вряд ли фотография передала бы, какой приятный здесь аромат: от воды пахнет чем-то свежим, а от деревьев идет густой смолистый запах.

Прозрачный ручей быстро бежит по каменистому дну, ветки успокаивающе шелестят, и это все немного похоже на те звуки природы, которые я иногда включала себе перед сном.

Только аутентичнее.

Я осторожно сажусь на берег, перед этим подозрительно оглядывая землю, чтобы там не было каких-нибудь насекомых, и какое-то время ничего не делаю: просто смотрю на воду и слушаю лес.

В какой момент моя жизнь свернула не туда? Я ведь всегда делала то, что от меня требовали родители, даже если не хотела. Разве за это не положена награда?

Но в итоге я сижу в глуши с каким-то лесником, а Нюта, которая всегда клала на мнение мамы с папой и не сделала для семьи ничего полезного, гуляет по Лондону. С этим козлом Яром.

Где справедливость?!

Я со вздохом ставлю косметичку на землю, искренне надеясь, что туда не заползет никакой муравей или паук, достаю гидрофильное масло и начинаю свой семиступенчатый уход за лицом.

Снимаю с кожи косметику, а потом достаю пенку.

И вот тут уже без воды не обойтись.

Я пытаюсь как-то пристроиться над ручьем, но зачерпнуть воду получается, только если встать на колени и сильно наклониться вниз. Погружаю ладони в воду, едва не взвизгнув от того, какая она ледяная, умываюсь, зажмурившись, и едва не падаю в ручей!

Неловко машу руками, пытаясь сохранить равновесие, слышу глухой всплеск и тут же открываю глаза. Сначала не понимаю, что это было, а потом вижу: моя красная косметичка в ручье!

Кажется, я ее случайно задела рукой и смахнула вниз.

– Стой! – зачем-то кричу я. – Стой, блин!

Пытаюсь наклониться и поймать косметичку, но чертово течение уже унесло ее в сторону. И уносит все дальше и дальше!

Твою мать!

Я сначала беспомощно смотрю на то, как уплывают мои драгоценные баночки и бутылочки, а потом, опомнившись, бегу вдоль ручья.

Безуспешно пытаюсь подцепить косметичку с берега, но она, покачиваясь на воде, уплывает от меня. Блин, а там дальше вообще по курсу заросли деревьев, я через них просто не пролезу.

Надо что-то делать, причем быстро!

Ладно, отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Я решительно скидываю с ног туфли и лезу прямо в воду.

Ах ты ж черт, какая она ледяная! Мне сразу стопы сводит. И промокшие до колен брюки холодят ноги. Ладно, их я просто потом переодену. Запасная одежда у меня есть, в отличие от косметички.

А красная сумочка как раз цепляется за какую-то ветку и на время застывает на месте.

Мой шанс!

Я делаю рывок вперед, но врезаюсь ногой в камень на дне, и большой палец на правой стопе пронзает ужасной болью. Издаю жалобный то ли всхлип, то ли крик, не удерживаю равновесие и плюхаюсь в воду.

От поднявшейся волны косметичка благополучно преодолевает препятствие в виде ветки и устремляется дальше, а я сижу в ледяной воде, с ногой, которая аж пульсирует от боли, и реву.

Ненавижу природу. Просто ненавижу!

Я хочу домой!

Вот только где у меня теперь дом? У родителей, куда меня завтра отвезет этот неандерталец? Даже не хочу думать, что меня там ждет после побега.

Но здесь ведь еще хуже…

Шипя от боли и стараясь не опираться на ушибленную ногу, я с трудом выбираюсь на берег. Стучу зубами, беру валяющиеся на земле туфли и обуваю только одну из них. Вторая нога просто не влезает, потому что палец опух. Крови нет, но болит ужасно.

Ковыляю, стараясь почти не опираться на правую ногу, но получается плохо. Земля тут отвратительная: вся усыпана сухими иголками, кусочками коры и еще какой-то фигней. А когда я наступаю на шишку, то вскрик сдержать уже не удается. У меня просто звездочки вспыхивают перед глазами от боли, и я без сил падаю на землю.

Сама я не дойду, это ясно. Разве что ползти.

Значит, надо звать этого… Этого… Блин, как его?

Я с ужасом понимаю, что забыла имя своего мужа.

Ну не кричать же «Эй, неандерталец!», правда?

От абсурдности ситуации хочется и плакать, и смеяться одновременно. Кажется, у меня истерика.

– Эй! – набрав воздуха в грудь, кричу я. По лесу прокатывается эхо. – Эй!!!

Тишина.

– Эй! – еще громче ору я.

А вдруг он ушел? Уехал? Бросил меня тут умирать?

Но следующая мысль заставляет меня просто заледенеть от страха: а вдруг мой крик сейчас услышит эта ужасная собака и примчится сюда?!

Мамочки…

Но тут раздается звук шагов, и от облегчения опять хочется разреветься.

Из-за деревьев показывается рослая фигура моего мужа, на котором почему-то только одни штаны. Выше пояса он абсолютно, вызывающе обнажен, и, о черт, такой широкой рельефной груди я не видела очень давно.

Примерно никогда.

Даже у фитнес-тренера в зале на Рублевке, на которого ходили поглазеть почти все мои подруги, рисунок мышц был гораздо скромнее. И волос на груди у него не было.

А у этого есть…

И волосы, и мышцы, и татуировки. Полный комплект.

Непроизвольно сглатываю, потому что это буйство тестостерона, конечно, озадачивает. Не люблю таких маскулинных мужчин, мне всегда был важнее интеллект и социальный статус, но взгляд все равно непроизвольно скользит по широкой груди моего мужа. По рельефным плечам, по плоскому животу, по уходящей за пояс штанов дорожке темных волос…

– Что опять, принцесса? – устало спрашивает он, остановившись в паре шагов от меня. – Испугалась зайца или расстроена отсутствием горячей воды? Прости, нагревателя в ручье пока не имеется, обходись тем, что есть.

– Я не могу идти вообще-то, – цежу я.

Меня задевает его ирония. Он серьезно уверен, что я настольно беспомощная и капризная?

– Не можешь идти? – саркастично интересуется он. – Интересно. А почему? Ждешь карету?

– Да пошел ты! – вспыхиваю я.

В который уже раз за сегодня я теряю привычный контроль?

От злости появляются силы, я отталкиваюсь ладонями от земли и встаю. Делаю два решительных шага (вернее, пытаюсь), но каблук увязает в земле.

– Что с ногой, принцесса? – совсем другим тоном спрашивает он и сдвигает брови. – И почему у тебя одежда мокрая? В ручей упала?

– Не упала, а специально залезла! – огрызаюсь я, но не отталкиваю руку, которой он меня подхватывает, помогая держать равновесие.

– Купаться в одежде – еще одна рекомендация твоего косметолога?

– Вообще-то у меня туда косметичка упала, – мрачно говорю я. – Я хотела ее достать и ударилась ногой об камень. Все. Конец истории. Можешь смеяться. Шутки про то, что я теперь буду мыться хозяйственным мылом, тоже можешь сюда шутить.

Но он не смеется, а опускается на корточки, обхватывает горячими пальцами мою стопу и внимательно рассматривает.

– На перелом не похоже, скорее ушиб. Наступать на нее можешь?

– Если бы могла, я бы тебя не звала.

– Ты меня и не звала вообще-то, – замечает он. – Ты кричала «Эй».

– И кому я, по-твоему, могла это кричать?

– Кому угодно. В следующий раз, принцесса, если решишь звать именно меня, используй мое имя. Так будет надёжнее.

С этими словами он подхватывает меня на руки, и вопрос про то, как собственно его зовут, вылетает у меня из головы. Потому что меня прижимают к голой, горячей, терпко пахнущей мужской груди, и это неловко. Как минимум.

– Ты не мог бы одеться перед тем, как хватать меня на руки? – выпаливаю я.

– В смокинг? – иронично уточняет он, зашагав к дому. – Подожди, схожу поищу. Может, завалялся в сарае.

Я закатываю глаза, но ничего не говорю. А то еще бросит меня в лесу, кто его знает.

Собака встречает нас осуждающим лаем, но на этот раз я не боюсь. Я на руках ее хозяина, что она мне сделает?

Он сгружает меня в доме, около чемодана, и коротко сообщает:

– Переодевайся. Я выйду. Потом тебе ногу намажем.

– Чем? – ехидно спрашиваю я. – Мазью из трав? Медвежьим жиром?

– Вообще-то я планировал диклофенаком, – с каменной мордой говорит он. – Но если ты настаиваешь…

– Диклофенак подойдет, – поспешно перебиваю я.

Он коротко ухмыляется и выходит во двор, хлопнув дверью.

Я открываю чемодан и быстро перебираю свои вещи. Юбки, платья, купальники, шелковые брюки… О, шорты! Правда, белые, но какой у меня выбор? Надеваю их вместе с алым топом, накидываю вязаный кардиган и осторожно делаю пару шагов. В целом по ровному полу, где нет иголок, кочек и мерзких шишек, идти вполне можно.

Аккуратно открываю дверь так, что она даже не скрипит, бесшумно выхожу на крыльцо и останавливаюсь, оглядывая двор.

Пес Джек что-то зарывает в углу – возможно, останки моего почившего ремня Гуччи, а вот мой муж… Мой муж колет дрова, стоя ко мне спиной. Все еще голый до пояса.

И черт возьми, он, конечно, меня бесит и все такое, но на это зрелище можно смело продавать билеты.