Мой сосед - медведь

Пролог

— Натусь, я не обижу…

Я поморщилась. Захотелось заехать Владу по морде, но я сдержалась. В очередной раз. А сколько этих разов было? Не счесть.

Сначала я сдержалась, когда Влад сообщил мне, что уходит к другой. Потом — когда узнала, что этой другой двадцать семь, и она весьма недурна собой. Фитнес-блоггер — попа-орех и все такое… В очередной раз я сдержалась, когда дети решили остаться при папе. Дима сказал, что так часто бывает, и родители всех его друзей живут порознь. А ему от папы в универ ездить привычнее. Да и о семье-то думать рано, чтобы понимать, часто это бывает или все же трагедия. Только двадцать исполнилось. А Лена в свои пятнадцать увлеклась полгода назад фитнесом. И Валерия помогла ей похудеть прежде, чем закрутила роман с моим мужем. Ну, по версии Влада, конечно. Дочь смотрела на меня щенячьими глазами, когда просила не ругаться с Валерией. Я заверила ее, что наши с Валерией дела ее не касаются.

Ругаться! Я? Зачем?

Мне не хотелось походить на пустую банку, из которой все уже съели, и ей только и остается, что греметь пустотой, мол, сколько я вас кормила, ночей не спала, растила, ухаживала за вами за всеми…

Жалко.

Все это звучит жалко.

И себя — тоже жалко.

Конечно, муж — козел. Классика. Дети… Нет, делать детей заложниками развода я не хочу. Пусть общаются с отцом, как прежде. Настраивать их против него или его тренерши я не буду. Они уже взрослые, чтобы учить их, что хорошо, а что плохо.

— Натусь…

— Перестань меня так называть, — поморщилась я и потерла виски.

Я все не могла решить, как мне себя вести, чтобы он не подумал, что мне больно и я раздавлена. Выглядеть усталой? Похоже на манипуляцию, мол, гляди, какая я убитая горем! Агрессивной? Еще хуже. Счастливой, что, наконец свободна? Я попробовала. По итогу Влад предложил мне сесть и стакан воды.

— Квартиру и машину я оставляю тебе, — сообщил он так, будто бы это могло сразу же улучшить мое самочувствие. — А еще хотел предложить поехать куда-нибудь. Оплачу тебе все расходы…

Я машинально кивала.

— Влад, я нормально себя обеспечиваю. Не стоит со мной, как с маленьким ребенком. У меня все отлично.

— Да сколько ты там зарабатываешь! — бросил он. — В своем косметологическом кабинете…

— Ну ты и придурок, Влад, — вырвалось у меня.

— Ну, наконец-то ты проявляешь хоть какие-то эмоции, — среагировал он неожиданно. — А то мне все казалось, что тебе дела нет до нашего расставания.

— Что? — вскинула я голову и посмотрела на мужа. — А какие эмоции ты хотел? Чтобы я кидалась на тебя и Валерию с кулаками?

— Ну, тогда я хотя бы понимал, что…

— Что? — перебила я. — Что сделал мне достаточно больно? Тебе нужно подтверждение? Ты без этого будешь не так счастлив?

— Наташ, ну, что ты, как я не знаю?.. — поморщился он.

— Тебе хочется, чтобы у тебя совесть успокоилась, мол, правильно поступил, променяв эту истеричку на свою Валерию? Это низко и жалко, Влад. Решился на развод, так будь мужиком. — Я сгребла документы с его стола и направилась из кабинета.

— Куда ты? — устало окликнул он меня. — Натусь…

— Передам адвокату бумаги.

— Я не про это…

Я обернулась у двери и состроила выжидательное выражение лица.

— Куда ты собралась ехать? — уточнил он.

— С чего ты взял?

— Лена сказала, что ты взяла отпуск и собираешься куда-то уехать.

Можно было гордо сказать ему, что это уже не его забота. Но это было бы глупо и по-детски. У нас же дети, так что мало ли…

— Я еду в дачный домик родителей.

— Что? — опешил бывший муж. — Зачем? Там же… он же… старый. И дорога там черт-те-какая… Отопления нет.

— А вот это все уже не твоя забота. Связь там есть — это главное. Случится что — звони.

И я вышла из кабинета в коридор, где нас ждали юристы. Моя посмотрела на меня выжидательно, и я молча передала ей документы.

— Все? — только и спросила она.

— Все. Я на связи.

Я тряхнула волосами, гордо вздернула голову и направилась к своей машине. И, уже отъехав от здания, припарковалась у обочины и разревелась. Теперь можно выплеснуть все эмоции, и я сжимала руль и смотрела перед собой сквозь потоки слез.

— Какой же ты мудак, Влад… — цедила я. — И Валерия эта твоя…

Не помогало. Таня говорила мне, что нужно поорать на этих двоих хорошенько, и полегчает. Но, видимо, не мой вариант. Ну, что ж… Поищу свой собственный. Пока что единственное, что мне хотелось — исчезнуть, залечь на дно, скрыться с позором... И старый дачный дом в богом забытом дачном товариществе — идеальное место. Ну, а что? На дворе — начало июня, а лето всегда было временем перезагрузок. Деньги у меня есть. Сейчас — затариться едой и всем необходимым, и… вспомнить дорогу.

***

Я толкнул калитку забора и прислушался. Тихо. Последних сил хватило, чтобы доплестись до крыльца, и я тяжело на него рухнул и подтянул к себе раненную ногу. Стягивающая повязка набухла кровью, но кровотечение остановилось. А ведь я думал, что уже все, добегался. Но, нет. Снова свезло…

Я прислонился затылком к перилам, прикрыл глаза, выровнял дыхание и, кажется, отрубился.

Вскинулся, когда начало светать. Ночные запахи леса и старого дома настоялись до горечи, и так захотелось жить, что аж в груди защемило. Как же надоела эта моя собачья жизнь... Вечно на грани, без отдыха, на износ… Может, на пенсию уже? Да кто ж отпустит в тридцать? Хотя, чувствовал я себя на шестьдесят. По крайней мере, сейчас.

Черт, вот бы чаю кто принес… И пожрать. И спать бы уложил в теплую постель… Нет, это все же старость.

В глотке пересохло. Надо было поднимать задницу и ползти в берлогу. А еще обернуться бы, чтобы рану затянуть. Но я не мог. Подстрелили слишком неудачно, и пуля засела глубоко, а еще я вымотался подчистую… Сил не было. Придется по-человечески зарастать.

Ну, что ж…

Я кое-как поднялся и огляделся в предрассветной мути. Место тут у меня тихое. Дом этот я купил четыре года назад, и за все время никто на соседних дачных участках так и не объявился. Повезло…

Глава 1

Я опасливо выглянула в окно. Мотоцикл подъехал к соседнему забору, и с него слез мужчина. Вкатить его в ворота, казалось, стоило ему последних сил, потому что он тяжело опустился на крыльцо и замер.

— Уснул что ли… — прошептала я.

Снизу вопросительно промурчала Мушка, и я машинально шикнула на нее, будто бы сосед мог нас услышать. Интересно, кто это? Родственник бабы Нюры? Или вообще кто-то другой, кто купил дачный дом? Помню, мама рассказывала, что за этот участок после смерти бабки родственники возню устроили. Все поделить не могли…

Я вздохнула и снова посмотрела в окно.

— Ну точно уснул, — прошептала. — Может, он пьяный?

По спине прошел озноб. Говорили мне все, что я — идиотка, что еду в эту глушь на лето, что нет тут никакой инфраструктуры, связи и интернета. Случись что… Но я возражала, что со мной уже все случилось. Муж ушел к молодой тренерке по фитнесу, у детей — своя взрослая столичная жизнь, и только я никуда по итогу не вписалась.

Спать перехотелось. Я направилась к плите, набрала чайник и поставила на огонь. Верхний свет включать не стала, зажгла мамин древний торшер в углу в зале, и устроилась за столом так, чтобы видеть соседа.

Неделю назад тут даже света не было. Восстановить подключение стоило нервов в основном потому, что найти концы всего этого было сложно. В округе хоть и жило достаточно народу, но управляющую всем этим бардаком организацию днем с огнем не найти. Но, наконец, свет у меня появился. А скоро появится и спутниковый интернет, и телефон. Ну, мало ли что…

Когда чайник закипел и громко освистал тишину, я вздрогнула и бросилась его снимать.

Вот и зачем я сюда поперлась?

Я спрашивала себя об этом каждый день. Но ответа не знала. Мне хотелось просто куда-то забиться подальше, чтобы ничто не напоминало о прожитых двадцати годах жизни с Владом и не делало тем самым больно. Да, наверное, именно так. Говорят же, что человеку нужно четыре месяца, чтобы оправиться от потери. Хотя, нет, у меня не потеря… У меня — поражение. Как ни крути, я проиграла молодой и прыткой, которая увела у меня мужа и семью, а это — невероятно больно. Это в соцсети просто говорить, что нужно встряхнуться, встать на шпильки и почесать в светлое свободное будущее, но… все непросто. Как, черт возьми, отделаться от этой горечи проигрыша? И от понимания, что ну очень хочется утереть всем нос, встать, грянуть так, чтобы все услышали и сказали: «Ничего себе, Наташка! Какая молодец! Похорошела, зажгла!» Но мне…

…мне пока что хотелось лишь рыдать.

Нет, сидеть тут эти четыре месяца я не планировала, но хоть немного прийти в себя нужно.

Я всхлипнула и осмотрелась. Пока что я наслаждалась этой заброшенностью, которая тут была повсюду. Мы с этим местом, наверное, были похожи. Никто в нас давно не нуждался.

— Мррр? — подала голос Мушка.

— Что, съела уже корм?

Мушку я подобрала на въезде в поселок. Она жалась к остаткам шлагбаума и жалостливо мяукала. Я забрала ее с собой в очередную поездку в город, сводила к ветеринару, затарилась кормом, и уже через пару недель Мушка все больше приближалась формами к упитанной Мухе. Характер у нее был дерзкий, но ласковый. Она поняла, что у нее теперь есть дом, и далеко не отходила, а вдвоем нам было куда веселее. Мушка гоняла мышей, любила греть новоприобретенное пузо на солнышке и собирать репейник на себя в высокой траве, в которой тонула добрая часть маминого наследства.

Тут кошка вдруг встрепенулась и подскочила к окну. Я последовала ее примеру. Сосед наш, оказывается, очнулся. Мужчина очень тяжело поднялся, взошел на крыльцо и неожиданно повернул голову прямо к нам с Мушкой. Я юркнула за занавеску и замерла. Мушка только недоуменно на меня глянула, но продолжила наблюдение. Когда она, наконец, моргнула и отвела взгляд, я снова приблизилась к шторкам, но соседа на крыльце уже не было.

Странный какой-то. Под наркотиками? Пьяный? А, может, просто устал?

— Ну, какой бы нормальный человек тут бы жил? — вопросила я в тишине и смущенно застыла. Мушка ожидала объяснений пустой миске, но я на всякий случай решила объяснить ей и другое: — Я не в счет. У меня обстоятельства. А этот, — и я указала на соседний участок, — вряд ли в подобных.

Пришлось наполнить миску.

— Черт, вот же не свезло с соседом! — шептала я. На самом деле тут жили люди, просто жилые дома разбросаны по территории дачного поселка, и до ближайшего горящего окошка километра два или три. А этот приперся прямо под окно, разбудил грохотом своего мотороллера… — А я-то уже обрадовалась, что в округе никого.

Привычка говорить вслух появилась только тут, но… она странным образом мне помогала. Я выговаривалась, давала волю чувствам по полной. Я говорила с Владом, детьми, Валерией… Высказала им тут все. Мне казалось, Мушка иногда смотрит на меня укоризненно. И если она вдруг уйдет, я ее пойму. От меня все уходят. Папа, когда я была еще маленькой, потом мама, теперь вот Влад и дети.

— Мрр? — напомнила мне Мушка, что все еще ждет, когда я отлипну от шкафа и вернусь с пачкой еды.

— Иду, — насупилась я и осчастливила кошку.

Когда рассвело, я высунула нос на крыльцо. Как же хорошо тут! Тихо, вкусно пахнет лесом, старым деревом дома и сыростью. Туман уже уползал в речной овраг через дорогу, и на траве осела роса. Хорошо! Если бы не сосед… Покосившийся забор не скрывал соседний участок, и «мотороллер» было хорошо видать. Правда, на бензобаке было написано Харлей…

— Ну, мало ли, — прошептала я Мушке смущенно, когда она села рядом и проследила мой взгляд, — состоятельный сосед, видимо, но от этого он не становится… эй!

Мушка, не долго думая, соскочила с крыльца и нырнула в мокрую траву, а кончик ее кисточки обозначил, что направилась она на разведку к соседскому участку. Может, конечно, я ее утомила, и она вознамерилась переехать?

— Стой! Мушка! А ну, не лезь! — бросилась я следом, но не тут-то было.

Юркая кошка уже нашла брешь в заборе и просочилась на участок, а я безнадежно застряла в крапиве и намокла, отборно кроя себя за тупость. Мысленно. А то сосед еще подумает обо мне все то, что я подумала о нем…

Глава 2

Вот и что я делаю?

Если откровенно, то с пулей в ноге неприятно. Нога болит. Очень. Но можно было потерпеть пару-тройку дней, восстановить потенциал и обернуться. Не в первый же раз. Но я зачем-то поперся относить посуду соседке.

Теплилась надежда, что мне еще дадут котлет, лишь бы отстал…

Но все пошло не по плану.

Соседская Мышка оказалась отважной. Собиралась же задать стрекача, но не успела. А то, что ей связь провели, значит, что она здесь всерьез и надолго. Хорошо. Или плохо? Нет, плохо же. Котлет я рано или поздно смогу себе и сам налепить. А вот то, что она тут у меня под боком ошивается и нос сует свой любопытный — плохо. И то, что я согласился поехать к врачу со своей пулей — тоже хреново.

Но тут моргнула фарами игрушечная машинка, и Мышка выскочила на крыльцо, одетая в джинсы и толстовку.

— Садитесь, — скомандовала и открыла мне пассажирские двери.

Я заглянул в салон и красноречиво кашлянул.

— Можете отодвинуть сиденье полностью?

— Да, конечно. — Она засуетилась с моим удобством, и мы худо-бедно запихали меня в эту подарочную коробку, не иначе. — Я посмотрела в интернете, ближайшая хирургия тут в часе езды…

— Хорошо, — хмуро отозвался я.

— Как вы… ходите вообще? — покачала она головой, выкручивая руль.

— Мне не привыкать.

— Странный вы, — неодобрительно вздохнула она. — С пулей. В голове… — Она завертела головой, сдавая назад, но тут же спохватилась: — Не укладывается, в смысле, в голове.

— Какой есть, — пожал я плечами.

— Не понятно, на что рассчитываете, — не унималась Мышка.

— Сам бы вытащил. Но это неприятно.

— Вы хирург что ли? — покосилась она на меня.

— Просто умею это делать, — уклончиво отозвался я.

— Наверное, мне лучше вас ни о чем не спрашивать.

— Наверное.

— Ладно. — И она включила в салоне какую-то попсу, но молчать долго не смогла: — А вы давно в доме этом живете?

— Нет. А вы?

— С детства. Это дача моей мамы, и я в школьные годы тут все лето проводила. Раньше народу было больше…

— Я поэтому и купил тут дом, что теперь народу тут нет почти, — усмехнулся я.

Но она не заметила. Мышка была хорошей водительницей. Смотрела на дорогу пристально и не глядела на меня вовсе.

— Я давно не была здесь, — вдруг грустно вздохнула она.

— А что так? — решил поддержать я безопасную беседу, пока она снова не вышла к моей пуле.

— Мамы не стало, а у меня семья — не любитель старых дачных домов. Была, вернее. Семья.

— А что с семьей? — Генерировать вопросы было несложно, да мне и правда становилось интересно.

— Муж нашел другую, помоложе и покрасивше, — усмехнулась Мышка невесело и покрепче вцепилась в руль.

— Поздравляю.

— Что? — опешила она и все-таки бросила на меня нерешительный взгляд.

— Ну, если муж нашел другую, значит изменял. А раз изменял, то он — полный мудак. А раз так, то вам повезло от него отделаться.

— Логично, — вздохнула она, — только горько и больно…

— Это пройдет.

— Вы так говорите, будто бы тоже прошли через это…

— Нет, я бы не прошел.

— В смысле?

— Я бы убил и жену и ее мудака, если бы она мне изменила.

Мышка хмыкнула:

— Сурово. Бывает же всякое…

— Ну какое «всякое»? Вот ваш муж нашел даму помоложе. Что у него случилось такого «всякого», что он решил по самому простому пути пойти и пристроить член в кого-то другого?

Она смущенно кашлянула:

— Ну, может, я как-то не так…

— Что?

— Не знаю.

— Зачем вы стараетесь сейчас казаться правильной? — усмехнулся я. — Что на самом деле думаете?

— Что он — кобель, а она — овца, — буркнула Мышка.

— Ну вот, — пожал я плечами. — У моей женщины сил и желания изменить мне не останется. Я разобьюсь для этого в лепешку. А ваш мудак просто ушел налево…

— Вы молоды и категоричны, — улыбнулась она грустно.

— Я не молод, — понизил я голос. — А ты переставай называть меня на «вы», Наташа.

— Ну а… сколько тебе лет? — перестать мне «выкать» для нее было непросто.

— Тридцать один.

— А мне почти сорок, Раф, — и она так тяжело вздохнула, будто бы ее возраст — это какой-то смертельный диагноз.

— Почти?

— Тридцать восемь.

— Значит, я поистрепался, а ты просто шикарно выглядишь. Лучше меня.

Она рассмеялась.

— Спасибо.

— За правду не благодарят. По морде только бьют, если она не нравится.

— Как у тебя все четко и просто.

— Быть может.

— Но все не так просто, — принялась вдруг спорить она. — У каждого — своя правда. У бывшего мужа она просто своя. И ведь… понимаешь… больно из-за того, что мне он все также был нужен, а я ему — нет. И такова участь многих женщин, которые выбирают семью и детей. Сначала вы делите обязанности, а потом ты вдруг оказываешься будто на другой орбите. И вращаешься ты по-другому, и интересы у тебя уже не те, и перестаешь быть интересна вовсе… — Наташа глянула на меня и смущенно усмехнулась. — Прости, я тут просто… одна все время. Не с кем поговорить.

— Все нормально. Но ты не права. Твой муж пытался наладить отношения? Что он предпринял для того, чтобы вытащить тебя на свою орбиту? — Я сделал паузу, в которую так и не дождался ответа. — Ничего. Если бы он пытался, тебе бы не было сейчас так больно. А он просто сменил тебя на другую, отрекшись от всего разом. Он — мудак, Наташа. Все просто.

— Пожалуй, ты прав…

Время с Мышкой бежало юрко, и до больницы мы доехали быстро. Мне даже жалко стало. Но в приемном покое начался ожидаемый «цирк».

— Позовите, пожалуйста, травматолога, — повторила Наташа твердо. — У меня мужчина с травмой…

— Подождите, пожалуйста, у нас тут — травматология, все с травмами, — недовольно возражала ей традиционно полная медсестра.

Я сидел на скамье в коридоре и получал удовольствие. Только попкорна не хватало.

— Мужчина истекает кровью уже сутки! — не давала ей спуска Мышка.

Глава 3

Вот же, черт! Вот же, черт!

Я уже несколько минут стояла с открытым шкафом и жмурилась вместо того, чтобы смотреть внутрь.

«Так, спокойно. Мой дом — моя крепость. Все. И Мушка».

Мушка, кстати, снова предала наше с ней одиночество и устроилась на животе у Рафа. Когда я вышла в гостиную, она возвестила об этом громким мурчанием. Будто хвасталась. Или предлагала присоединиться.

— Блин, знала бы я, Мушка, что ты ветреная такая, — проворчала я и взглянула на Рафа с тарелкой в руках. Он как раз дожевывал последнюю котлету. — Ты только не давай ей обычную еду. У нее особый рацион, который ей назначил врач.

— Она об этом ничего не сказал, — виновато поморщился Раф. — Съела половину котлеты. Вчера и только что.

— Ну еще бы она сказала! — фыркнула я и огляделась в поисках ключей от машины. — Пожелания будут?

— В плане? — насторожился он.

— В плане еды. Может, еще тебе нужно что-то?

— На твое усмотрение.

— Шмотки в стирке, приеду развешу. Надеюсь, кровавое пятно отстирается.

— Во сколько ты вернешься? — уточнил он, когда я проходила мимо.

— Часа через три, наверное. Как пойдет.

— То есть, часов через пять я точно буду знать, что ты меня кинула, — усмехнулся он, но как-то напряженно. Будто больно ему.

— Блин, как ты себе это представляешь? — снова взвинтилась я. — Кину и буду ждать, пока ты тут умрешь от заражения? К полиции по твоему поводу, как я поняла, взывать бесполезно.

— Ладно, — усмехнулся он, а я опрометчиво соскользнула взглядом с его лица и забуксовала им на голой груди и руках. Раф это, конечно же заметил, и, понизив голос, добавил: — Тогда мы с кошкой будем тебя очень ждать.

Я досадливо махнула рукой и направилась из дома. Уже усевшись за руль, я водрузила мобильный на подставку и коснулась экрана. Ни сообщений, ни звонков. И от этого неприятно сжалось в груди. Если бы Раф оказался преступником и прибил меня за то, что я попыталась его сдать, никто бы и не хватился. Слез сдержать не удалось.

— Черт, со мной тут столько случилось, — сипела я, пока машина проползала на пузе по узкой заросшей дорогой к грунтовке, — а мне даже рассказать некому!

Наревевшись по пути на трассу, я мужественно вытерла слезы и добавила газу. А потом еще. Утро обещало ясный день, дорога была сухой и гладко стелилась под колеса. Я включила погромче «Мельницу» и как следует поголосила свои любимые песни. Работало безотказно.

Уже в небольшом супермаркете ближайшего поселка я разослала детям вопросы о делах и самочувствии. А еще сообщила Владу, что связь у меня теперь есть. И уже в мясном отделе опомнилась, что ко мне собиралась приехать Таня на выходные. Но тут же об этом забыла, когда мне вдруг позвонил Влад.

— Натусь, привет, ты как?

— Что ты хотел? — холодно процедила я, морщась на это его любимое ко мне обращение.

Ну что он за одноклеточное? Так сложно запомнить, что я этого не могу терпеть?

— Узнать, как ты, — деловито отозвался Влад. — Мы же не чужие. Я беспокоюсь.

— Ты очень великодушен и щедр на объедки своего внимания, — неожиданно вызверилась я, — но если тебе их некуда девать, ты можешь завести себе еще одну любовницу и скармливать их ей. А я в твоем беспокойстве не нуждаюсь. Тем более, в таком лицемерном.

— У тебя ПМС, что ли? — презрительно фыркнул он.

— Ты генерируешь остроумные реакции с помощью бесплатного искусственного интеллекта что ли?

— Не знаю, какая муха тебя сегодня укусила, но разговаривать в таком тоне с тобой невозможно…

— А ты о чем-то хотел поговорить?

Влад обиженно засопел в трубку.

— Я чувствую за тебя ответственность, — начала он укоризненно. — Ты уехала черт-те-куда, столько времени без связи… Что ты там делаешь? Там банально может быть опасно. И да, я испытываю чувство вины, что ты из-за меня…

— Что? При чем тут ты вообще?

— Ну, это я стал инициатором разрыва…

— Ты стал не инициатором. Ты стал предателем, Влад. И из-за тебя у меня сейчас лишь свободная жизнь и отпуск, о котором я так давно мечтала. Это — лучшее, что ты сделал за нашу совместную жизнь. А теперь прости, мне нужно бежать. Пока!

— Вам что-то подсказать?

Я вскинула взгляд от мобильника и уставилась на женщину за прилавком.

— Да, — закивала энергично. — Мне нужен фарш.

— Классно вы с ним, — заметила она с улыбкой. — С мужем.

— Он мне уже не муж… уже, — залепетала я тихо и зачем-то прокашлялась.

— К лучшему, — ободрила она меня. — Сколько фарша?

Из супермаркета я вышла в пришибленном расположении духа. Чуть в аптеку не забыла заглянуть. А там запаслась от души — перевязочные материалы, антисептики, антибиотики, жгуты, а, подумав, прихватила и физраствора в капельницах. Мало ли, что еще со мной случится за это лето?

Когда садилась за руль, у меня снова зазвонил мобильный. На этот раз дочь.

— Привет, котик! — обрадовалась я.

— Ма-ам, привет… — протянула Лена безрадостно. — Что с тобой?

— Ничего, — насторожилась я. — А что такое?..

— Мне просто папа звонил…

Я сделала медленный вдох и выдох.

— А он с чего решил…

— Говорит, ты на него накричала, и что нервная такая, будто бы ты не справляешься…

— С чем?

— С разводом.

Здесь хотелось вставить весомое, что это папе бы так хотелось, но он вряд ли этого дождется. Только я обещала себе, что не буду перевешивать наши с Владом проблемы на детей.

— Не знаю, с чего он так решил, — спокойно заявила я. — У меня все отлично. Подруга на выходных приезжает, затариваюсь продуктами вот…

— Ты правда в порядке? — недоверчиво переспросила Лена.

Я снова медленно набрала воздух в легкие.

— Котик, я — в порядке. Конечно, не в полном, и это нормально. Но через время у меня все наладится.

— Наверное, тяжело, когда папа с кем-то счастлив, а ты осталась одна, — пришибленно пробубнила дочь.

— Нет, Лен. Если бы он был несчастен, мне бы не стало лучше.

Глава 4

Мышка удрученно притихла с чаем и печеньками, а я завладел кухней. После оборота нога почти зажила, но повязку под штанами я действительно соорудил. Не забывать бы только прихрамывать. А еще жрать хотелось зверски.

Когда в кармане штанов зажужжала мобилка, я и ухом не повел. Ждал, конечно, этого звонка, но было не до него. Все, что мне сейчас скажут, я знал и так. Что операция моя завершилась успешно, что поставщиков оружия взяли с поличным, и что банда Кондратьева распалась, а ее остатки разбежались как тараканы по периферии. Единственный вопрос, который для меня оставался открытым — где сам Кондратьев? И только поэтому я должен сидеть здесь тихо и не отсвечивать. Типа, как вчера в хирургии…

В штанах снова зажужжало.

— Тебе звонят, что ли? — поинтересовалась Мышка.

— Да, — нехотя признал я. — Сейчас вернусь.

Я сполоснул руки, вытер и, аккуратно развесив полотенце, направился на крыльцо. Захотелось курить. Но не идти же в свою лачугу за сигаретами. Да еще и ладони взмокли и дыхание сбилось от воспоминаний. Как же хотелось снова посмотреть в морду Кондрата, сдавить пальцы на его горле и медленно выдрать ему трахею через глотку… Сколько пришлось насмотреться мне на подобное за эти семь месяцев и промолчать, делая вид, что ничего не вижу? Мне все это будет сниться не один десяток лет. Если я проживу столько, конечно. По ощущениям, я поломался внутри в нескольких местах, пытаясь не дать волю эмоциям все это время. Наверное, это и вымотало. Поэтому и рана не заживала…

— Стерегов, — глухо сообщил я в трубку.

На том конце послышался вздох Громова.

— Привет, Раф.

— Привет, Гарик. Рад тебя слышать.

— И я.

Кажется, выволочка будет не такой бурной, как я ожидал. Хотя, может, до него еще не дошла информация о моей поездке в хирургию?

— Кондратьева не нашли.

Я прикрыл глаза и тяжело оперся рукой на перила, свесив голову. Вот и приплыли… Нет, это не стало сюрпризом, но надежда умирает последней. Я знал, что так будет.

— Он не уйдет, — хмуро добавил Громов. — Обещаю.

— Не обещай, — раздраженно перебил я.

— Мне нужно все, что ты узнал, — холодно потребовал он.

— Приезжай. Но показания я дать не смогу…

— Раф…

— У него свои в министерстве. Но я не знаю, кто. Ты не довезешь меня даже до следственного — прикопают по ходу…

Он помолчал.

— Ты уверен, что тебя рассекретили?

— Я не проверял. И желания нет. Но все зависит от интеллектуальных способностей Кондрата. А еще — ты же помнишь про его талантливую ведьму? — Мне тоже будет сложно забыть. — Уверен, ее вы тоже не нашли…

Сейчас я не понимал, какого черта я согласился на это задание. Хотя… наверное, это не правда. Мне хотелось искупить чужую вину, которую чувствовал всю жизнь своей. Только на что я годен после пережитого? Странно, что спал спокойно сегодня, но долго это везение не продлится.

— Не нашли. Пока что.

Я только хмыкнул.

— Мне тут донесли хрень какую-то… — слышал, Громов закурил.

— Что мне вчера пулю вытаскивали? — усмехнулся я.

— Ты… серьезно? Пулю? Подожди… найду запись…

— Да…

— Серафим Стерегов, — задумчиво сообщил он в трубку. — Под своим настоящим именем?

— Я соскучился по нему.

— Вытаскивал пулю в захолустной больничке? Как это развидеть?

— Я не заживал…

— Тебя подстрелили?

— Да.

— Черт. И?

— Ну и… так вышло…

— Может, это связано с именем… погоди… Натальи Игоревны Трифоновой?

— Она — моя соседка по даче. Она повезла меня в хирургию…

Громов удрученно вздохнул.

— И как много эта Трифонова теперь о тебе знает? — поинтересовался безжизненно.

— Я все уладил. Она — не проблема.

— Уверен?

— Под мою ответственность.

— Черт, Раф, какую ответственность? Она заявила в полицию, что у тебя — пулевое, и что ты, вероятно, нарушил закон…

— Уладишь?

Громов помолчал.

— Ты уверен, что не возникнет осложнений?

— Гарик, мне, может, жить осталось последнее лето — дай хоть порадоваться…

— Не ной, Раф. Прорвемся. Будешь жить долго и на благо Отечества.

Ага, как же…

— Ты рану-то затянул?

— Затянул, — поморщился я.

— А Трифонова эта хорошенькая?

— Так точно, начальник. Но не твоего ума дело.

— Я тебя понял. Тогда наслаждайся летом, а я прикрою.

— Угу…

И я только отбил звонок, как на крыльцо выскочила перепуганная Мышка.

— Раф, ты должен срочно исчезнуть! — запищала она, а я услышал вдалеке шум машины.

— Куда я должен исчезнуть? — уперся я.

От голода начинало мутить, а уж от кухни меня оторвут сейчас только мертвого.

— Ко мне подруга едет! Будет через минуту! — паниковала Наташа, размахивая мобильником и поглядывая на ворота. — Ты мог бы…

Очевидно, нет. Потому что тут из-за дерева выскочила белая тачка и резко затормозила у дыры в заборе, напустив клубов пыли. Я философски пожал плечами:

— Я пошел готовить, а ты встречай подругу.

— Да я не смогу ей тебя объяснить! — взвыла Наташа.

— Ну, давай объясню я…

— Вот еще!

К этому времени хлопнула автомобильная дверь, и у ворот возникла та самая подруга.

— Черт, — ругнулась Мышка под нос и направилась к ней.

— Я сделаю вам кофе! — бросил я и зашел в дом.

***

— Это кто там такой? — сразу же сделала стойку Таня, стягивая солнцезащитные очки и являя мне взгляд, полный изумления: — Так вот оно что у тебя происходит…

— Ничего у меня не происходит, — закатила я глаза, лихорадочно соображала, что же ей такого соврать. — Привет!

— Трубку не берешь, на сообщения не отвечаешь, — принялась перечислять она раздраженно. — Я уж подумала, что у тебя тут что-то стряслось. Была на связи и не стало!

— Слушай, меня не было на связи месяц…

— Но мы же собрались встретиться в субботу! — всплеснула она рукой.

— А уже суббота? — вжала я голову в плечи.

Глава 5

Что-то все идет как-то не по плану. Даже не идет. Оно как-то скачет.

Когда я обнаружила Рафа за спиной, мне стало страшно на какой-то момент. Подумалось, что я же его совсем не знаю. Почему я ему поверила вообще? Может, он все же преступник, и полицию тоже подкупил или врача оказалось достаточно? А зачем тогда ему я? Потому что податься некуда? Только, если учесть, сколько денег он мне сунул под конфетницу на шкафу, он мог бы податься куда угодно. Но, может, ему и правда нельзя никуда и нужно прятаться? А тут — я с лидокаином и котлетами. Удобно.

Спросить его прямо?

Только, когда он рядом, я почему-то даже и не думаю о том, что он врет. Мне вообще думать сложно! Что-то в нем есть такое, что не оставляет сомнений — передо мной хороший парень. Но, когда он сказал при Тане, что у него — серьезные намерения…

Я прикрыла глаза и приложила холодные ладони к горячим щекам.

В общем, я поняла, что ни черта не повзрослела за двадцать лет брака. Ну, а как можно спокойно реагировать на эту «глыбу из мышечной массы и тестостерона», которая заявляет, что на свидание я пойду только с ним?

Мда, Наташка. Ты как была доверчивой дурочкой с розовым туманом в голове, так и осталась. Только я же изолировалась от всего и всех, чтобы не дать себе больше никакого шанса… А оно меня и тут нашло!

Оно и медведь!

Стоило вспомнить про медведя, я подскочила и бросилась проверять замки. Потом подумалось, что не нужно было позволять Рафу уйти. Ему снова нехорошо. А вдвоем все же не так страшно… Черт! Как я дошла до того, что вынуждена выбирать из медведя и агента национальной безопасности?

Я снова проверила замки на двери, так и не решив, от кого их замкнула в первую очередь, закрыла плотно окна и задернула занавески. Потом подумала, взяла сковородку и положила рядом с собой. Только бокал вина так и стоял нетронутый, а кино оказалось неудачным. Я подмяла Мушку под бок и снова проверила сковородку рядом…

И подскочила на шорох за окном.

— У тебя есть рулетка?

Я заорала от неожиданности и села под окном на задницу, а Раф одним прыжком оказался на подоконнике, распахивая окно настежь.

— Что ты делаешь?! — заорала я, отползая.

— Тебя спасаю, — огляделся он, — что случилось?

— Ты случился! Что ты там шуршишь?!

Он закатил глаза, уселся на подоконник и спрыгнул на пол. И так изящно все это у него вышло, что я снова засмотрелась.

— Забор разгребал от травы, — он присел рядом и… подхватил меня на руки вместо того, чтобы подать руку. — Надо же починить.

Я парализовано застыла, схватившись за его плечи, а он легко отнес меня к дивану и усадил на плед.

— О, оружие наготове, — усмехнулся, заметив сковородку.

— Налей вина, — обреченно попросила я.

— Тебе плохо? — насторожился он.

— Просто налей. Не спрашивай.

Раф настороженно отступил от дивана, но просьбу выполнил.

— Я решил, что, раз ты мне вернула деньги, их нужно использовать так, чтобы ты не смогла этого сделать снова. Поэтому займусь забором. Тебе какой цвет нравится?

Я взяла из его рук бокал и сделала несколько больших глотков, думая совершеннейшую чушь, типа, если он будет заниматься забором все также в одних штанах, то мне плевать на цвет.

— Ты, смотрю, совсем поправился, — сипло заметила я, когда он по-хозяйски прошел на кухню. — Переезжай уже ко мне… — Раф обернулся от раковины и кинул на меня хмурый взгляд. — Иначе ты меня доведешь до инфаркта своей предприимчивостью, — поспешила смущенно объяснить я, обличительно тыкая в окно. — Холодильник все равно здесь, а деньги ты придумал, как вернуть.

Господи, ну что я несу?

— Про холодильник — резонно, но к тебе я не перееду.

— Ты не так понял, — и я прокашлялась, чувствуя, как заливаюсь краской. — Я не буду к тебе приставать.

— Зато я буду, — вдруг понизил он голос и отвернулся, лишив меня дара речи. — А еще я плохо сплю.

Я прокашлялась и поспешила снова сделать глоток вина, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. Лучше не продолжать этот разговор. Раф, видимо, тоже так решил. Он вымыл руки и направился из дома, но уже на пороге обернулся:

— Так рулетка-то есть?

— Где-то была, я поищу.

— Давай.

Рулетку я нашла быстро, но, когда выходила на крыльцо, Мушка прошмыгнула между ног и ускакала из дома.

— Мушка! Мушка, домой! — хрипло заорала я, тревожно озираясь.

— Не волнуйся за нее, — спокойно отозвался Раф от моей машины. — Давай рулетку…

— А если медведь все же вернется?

— Он помнит боль поражения от твоей сковородки. Не вернется. — Раф взял из моих рук рулетку и направился к забору. — Так какого цвета?

— Какой был, такого и цвета, — буркнула я и поплелась зачем-то за ним. Все равно с ним как-то спокойней. — Ты упрямо не хочешь лежать…

— Есть такое, — признался он, принимаясь за обмеры. — Раз ты тут, помоги, пожалуйста. Бери конец…

— Кхм, — зачем-то прокашлялась я, а он как-то нервно вручил мне край рулетки.

— … и крепко держи, — закончил он и прижал мою ладонь к краю калитки. В горле пересохло. — Сколько лет этой конструкции?

Он зашагал вдоль забора, разматывая катушку, а я задумалась.

— Кажется, он был тут всегда. Даже жалко…

— У тебя в этом месте столько важного, — заметил он задумчиво. — А я просто купил дом. Даже странно.

— У всех есть такие места, — возразила я. — Наверняка и у тебя есть, просто не здесь.

— Да, — рассеяно кивнул он, записывая в мобильном замеры.

— Так есть? Места-то?

— Да, есть, — Раф поймал мой взгляд и ухмыльнулся. — Сама, значит, рассказывать не хочешь.

— Я тебе и так кучу всего разболтала. А вот о тебе ничего не знаю. Кроме того, что аллергии у тебя на ледокаин нету.

— Ну, а что ты хочешь знать? Иди сюда с рулеткой.

— Почему ты агент национальной безопасности и плохо спишь ночью?

— Это — слишком разные вопросы. Хотя, в первом содержится ответ на второй. Теперь вот тут присядь. Какой высоты хочешь забор?