Мой тантум. Книга аквамариновая

Глава 12 Марк. Воздержание

Я вывалился, буквально оторвав себя от горячей Динь, в холодную ночь. Побежал к воротам. Несся так быстро, как только мог. Да, бежал! Ломился, чтобы не вернуться и не сделать Лакри своей прямо сейчас!

Этот вечер, проведенный с ней, стоил мне всей моей выдержки, всех моих нервов! Видеть ее так близко, ощущать ее так ярко, понимать, что она начала отзываться на меня как на мужчину, было изумительно здорово, но, я хотел, жаждал большего. Я мог бы ее поцеловать. Запросто. Она не сопротивлялась бы мне. Я это прекрасно понимал. Просто видел, что она смотрит на меня тем самым женским взглядом. Но, реально побоялся, что не смогу остановиться. Динь еще не готова. Она еще сама не понимает, что чувствует ко мне. Боится. Я знал, чего она боялась. Гадский Стрелец! Еще более гадский тот, ее первый случай. Накостылял бы обоим.

— Козявка! Черт, что ты со мной делаешь? — злился я, запрыгнув в машину.

Взять хоть эти прощальные обнимашки. Я ОЧЕНЬ прочувствовал упругость всех частей ее изумительного тела, моментально отсалютовав Динь эрекцией. Она не заметила, и, слава Богу!

Посидел, попыхтел, вспомнил, как она, в ответ на мою краткую исповедь одинокого суперарэ, сказала: «Уроды они, Инь. Прикопай их!». Я ждал других слов от нее. Возможно, объятий. Нежности. Но, она, как всегда удивила меня, выбрав свой, единственно верный вариант. Как в случае с Ириной.

Все мы склонны копаться в себе, выискивая причину собственных несчастий. Я не исключение. После ухода матери, были мысли, что ушла из-за меня. Позже, умом своим дотумкал, что нет. А осадочек-то остался… Отец всегда был суров. А других близких у меня и не было. Так какого черта, я был одинок? Почему стал несчастным ребенком? Я ничего не сделал дурного. Просто эти взрослые, действительно были уродами. Никогда не поступлю так со своими детьми. И Динь права. Уроды они. ОНИ! Не я. И слова ее о прикопании, тоже мне предельно понятны. Надо забыть про обиды и двигаться дальше. И еще…она старалась не смотреть на меня, понимая, как тяжело дались мне эти несколько слов о себе. Я был благодарен ей за то, что она сберегла мое «лицо». Правда, ее печально изломанные брови, показали, насколько она сочувствует мне. Но именно это и согрело!

— Все, Динь. Ты попалась. Если до Нового Года ты не станешь моей девушкой, то я просто сожру свой кроссовок!

С этими словами, я радостный, счастливый, воодушевленный своей маленькой возлюбленной, помчался домой.

Утро понедельника было приятным. Удивлены? Это потому, что я спал долго и проснулся по собственному желанию, а не под звук будильника. Будильники я ненавидел. И несть числа тем, что я расколотил, просыпаясь в дурном настроении. Больше всего жертв было во время нашего с Динь бойкота. Спал я долго потому, что мы с Динь «нарубили» почти все предметы. Оставив эссе по литературе (из-за меня) и историю Ильича. Мы, решили, что пропускать его лекций не станем. Он был уникальным, наш Хворостов. Слушать его уроки, общаться с ним было удовольствием, которого мы не хотели себя лишать. Да и оба понимали, что он тепло к нам относится. Короче, не решились «рубить». Согласно расписания, литература и история были последними в сетке. Это было удобно и для наших тренировок. Сразу после занятий мы шли в зал, где Динь демонстрировала невероятные успехи в балетном баскете.

Жил я на своей квартире. Поместье отца, хоть и было райским местом, но не грело меня. Чувствовался в том доме холод и пустота. То ли дело, моя холостяцкая хата. Одноэтажный флигель, чудом уцелевший после Великой Красной Перемены (сам дом разрушился), находился почти на краю нашего элитного района. В стратегически важном месте. Недалеко от школы, дома Динь, да и до клубов рукой подать. Вокруг флигеля небольшой парк. Жилые дома в отдалении. Гуляй, не хочу. Музыка могла орать громче голоса Фрола и никто не пожаловался бы. Сколько вечеринок, пьянок и прочих не совсем невинных собраний было в нем. Приятные и не очень моменты юности! Согласно моей фантазии, все перегородки во флигеле были вынесены. Закутки разрушены. И стало просторно и живенько. Мне понравилось жилье Динь. Но и мое было не хуже. Хотя хуже… В нем Динь не было.

В моей берлоге было мало мебели. Кровать в алькове (разумеется, гигантских размеров), На противоположном конце встроена кухня с полной начинкой и длинной стойкой во всю стену. Вечеринки же. Как без стойки? В «прихожей» куча крючков для одежды и полок для обуви. Иной раз народу собиралось тьма. Иногда без меня. Я не любитель больших собраний. И освещение. Это важно. Девочки, которые скрашивали мое одиночество, всегда говорили, что тут как то особенно интимно. Что и было нужно мне! Две ванных комнаты- моя и гостевая- не люблю, когда в личное мое пространство лезут чужие. Можно только Динь! Стеллажи с книгами, музыкальной аппаратурой, мой стол для занятий, мягкий, пушистый ковер по середине (как без него? Кровать не единственное место для любовных развлечений) и несколько кресел-подушек. Стены беленые, кое-где отделка деревом.

Прислуга приходящая. Убрать, постирать, выгладить. Вот, как-то так я и жил.

На одной из стен появилась огромная фотография Динь. Я очень постарался сфоткать ее незаметно и кадр вышел что надо! Она стояла у окна аудитории Ильича, поливала цветы, которые разрослись как лопухи и зацвели на удивление всем нам. Потом ее окликнул Ворона и она, повернулась к нему со своей непередаваемой улыбкой. Нереально сексуальный изгиб тела, прекрасное лицо и водопад рыжих волос (она редко носила волосы распущенными, чем и злила меня). Вот этот момент я и запечатлел. Потом отдал на распечатку, и, не задумываясь, повесил у себя дома.

Вобщем, я проснулся, потянулся, отсалютовал фотографии Динь и начал думать, о подарке ей ко дню рождения. Я думал об этом уже который день. Подарок то был, но было «но».

Сами знаете, что в школе мода своя. Кто-то что-то придумал, всем понравилось и оп, тренд. Так вот в этом семестре в тренде у девочек были броши под цвет глаз. Дочери элиты могли позволить себе драгоценные камни, золотые или платиновые оправы, но мало кто мог позволить себе вот эти самые броши от Фолли. Они делались на заказ. Были редки и очень дороги. Позволить себе могли только даны, да и тем стоило большого труда прикупить такую штучку у скряги Фолли. Ручная работа мастера-это вам не филькин….э…нос.

Я заказал ее, проломив при личном визите к Фолли его упёртость своим даром. Сейчас брошь лежала рядом с кроватью на столике. Я полюбовался на прекрасный аквамарин. Динь не примет такого подарка. Она данни, хорошо воспитана и с прекрасными манерами. Носовые платки, шоколад и цветы… Вот и все, что я мог ей подарить, не вызвав возмущенного писка моей козявки. Но, она еще и девушка! Ей очень хотелось такую вещицу, я знал, я видел, как она смотрела на Строганову, когда та пришла с украшением на груди, которое сверкало черным бриллиантом. Очень надеялся, что Лакри примет мой дар. Не примет — прикопаю!

Я встал, принял душ и посмотрелся в зеркало. М-дааа… Шевелюра была почти воронинская. Стало быть, надо обкорнать. Тут мне позвонил Генрих, мать его, Штраубе, сказав, что утро у него свободно и мы решили пересечься в районе Муссе, захватив по дороге ВВ (Ваську Волконского). И я отправился в цирюльню. Пока ехал настрочил Динь целую поэму из подколов. Она посылала мне смеющиеся смайлики и я умилялся.

— Бро, — рукопожатие Генри это всегда капец.

ВВ просто стукнулся своим плечом о мое.

Ребята присели в кресла гостиной мужского салона, а надо мной порхал мастер Гюсон. Мы вели неспешную беседу. ВВ, следуя моему примеру, тоже начал сдавать тесты. Оценки были приемлемыми и он радовался. ВВ (как смекалистый дитари) уже вел свой бизнес в туристической сфере. Генри тесты уже сдал. Сюрприз? Он всегда был заучкой. Холодный викинг избрал для себя путь юриста. Предполагалось, что работать мы будем вместе. Я на открытой политической арене, он на той же политической, но подковерной. При необходимости мы могли поменяться местами. Но я был более оперативен в принятии верных решений. Отсюда и расстановка. Генри долго обдумывал все ходы. Точнее не долго, просто дольше, чем я. Наш тандем уже не один раз доказал, что способен на все. «Бессонов-Штраубе» уже были взяты на заметку в узких кругах как дуэт суперарэ, который определит будущее власти Империи. Многие удивлялись, как два победителя уживаются рядом друг с другом, но мы этого хотели и сделали. Наши работы по изысканию новой формы власти были одобрены несколькими ведущими университетами столицы. Пардон муа, за хвастовство. Но, знали бы вы, чего нам это стоило, вы бы так не ухмылялись.

— Марчелло, ты преобразился. На фига тебе этот живописный образ? — Генри зрил в корень.

Моя новая шевелюра была модной и шла мне, как ни странно.

— Штраубе, наш красавчик втрескался! Не иначе. Впервые вижу его таким напомаженным, — ВВ хоть и изгалялся, но заценил, видно было по завистливому выражению лица.

Я метнул в них злобный взгляд и они заржали.

ВВ был рыжим и конопатым. Кареглазый громила не был лишен обаяния, и девочки ему были рады. Но он не раз сетовал на то, что моя внешность уж слишком хороша. О Генри могу сказать следующее- викинг. Мощный, высокий сероглазый блондин. Короче, бабы вешались и на том конец повествования.

Мы вышли из салона, решив перекусить. Стояли на улице, решали куда пойдем и я не заметил поначалу, как лицо Генри приобрело странное выражение. Глаза широко раскрылись, глядя куда-то в сторону, плечи распрямились, и весь он как-то подался вперед. Я проследил его взгляд и увидел Динь.

Козявка шла по тротуару своей этой невероятной походкой. То ли танцевала, то ли порхала. Она всегда одевалась очень стильно. Но ее сегодняшний прикид я просто не мог не оценить. Вроде все просто, джинсы, сапожки, куртка, но все это в приятном цвете, в интересном покрое, выглядело сногсшибательно. Умеют девочки, когда хотят. Она глазела по сторонам, не замечая, как глазеют на нее. Привычка, скорее всего. Капюшон не скрывал ее чудесных рыжих локонов, которые были переброшены на одно плечо и отсвечивали благородным, древним золотом на мутном солнышке ноябрьского дня. Она приближалась к нам, и, когда до нашей троицы ей оставалось не более пяти метров, заметила меня. Солнце засияло ярче, стало тепло и волнительно от ее улыбки.

— Марк, привет, — рыжая остановилась в двух метрах от нас, не зная, продолжать ли беседу, коли я не один, а в компании незнакомых громил.

Оба моих друга забыли как дышать. Это я ощущал очень четко. Я сам забыл как дышать. Настолько она была хороша.

— Привет, Лар, — я отвис, и, подойдя к ней, взял за руку и потянул знакомить с друзьями.

Все равно придется рано или поздно.

— Знакомься, это Генрих фон Штраубе, мой друг и партнер и Василий Волконский, тоже мой друг еще с начальной школы, — потом я представил ее, — Парни, это Лара Лакри, моя… — тут я замялся.

Девушка? Рано. Одноклассница? Не поверят, рожа моя все выдаст. Меня спасла маленькая тиби.

— Я его ученица, — сказала она, смеясь и протягивая руку сначала Генри, его я представил первым.

Генри, очешуев на мгновенье, взял осторожно ее ладошку в свои огромные грабли, и, не отрывая горящего взгляда (впервые такое вижу на морде этой льдины) от ее лица, пожал руку тиби, стараясь не поломать. Мне начинать психовать? Я знаю, как действует козявка на мужиков. Но, это ведь Генри, друг.

Спас положение пройдоха ВВ. Он, оказывается, все это время смотрел на меня и сразу просек, что я влип именно в нее. Что это та самая ОНА, ради которой я прихорашивался сегодня у Гюсона.

— Привет, систер, — и его пальцы цапнули Динь за локон, вместо рукопожатия, тоже рыжий, как и его патлы.

Правда его цвет был не таким красивым как у Динь.

— Пошли с нами? Где тут хороший хавчик? А? — ВВ утянул Динь за собой в сторону ресторана, на котором мы остановили свой выбор.

Нам с Генри осталось только идти за ними и тихо переговариваться.

— Бро, это кто?! Кто это, мать твою?! — Генри все еще не отошел от шока.

— Тиби она, уймись, — пробухтел я, любуясь как Динь уже вовсю трещит с ВВ о его веснушках.

— Марчелло, ты просто…просто, — он не мог подобрать слов.

— Что я? Ну, что я?! Сам в ахтунге, бро, — сказал я и тем самым на корню разрушил надежды Генри.

— Ну, ты даешь! И прятал ведь… Давно? — вопрос был понятен мне, а с ответом я замялся.

— Влип первого сентября. Сразу, как только увидел. Потом устранил соперника. Сейчас бьюсь башкой об стену, — выдал я список своих побед.

— Успешно? — Генри очень ждал моего ответа, и я понимал почему.

— Да, Генри, — вот так просто.

— Я услышал, Марк. Мои поздравления. Это чудо делает тебя счастливым. Ты стал улыбаться, — я понял, что Генри друг настоящий, и никогда не станет мне противником из-за Динь.

В ресторане мы уютненько устроились возле окошка. Девочка моя, сняв куртку оказалась в охренительной кофточке, которая подчеркивала все изгибы и прелести ее фигуры, при этом порадовав меня своей закрытостью. Иначе, я не смог бы спокойно есть. Будь на ней хоть какой-то вырез, дело бы точно закончилось гляделками в сторону обнаженного участка тела.

— Тиби, честное слово, тиби, — ликовал ВВ, — Никогда не встречал. Думал, что вас в природе не существует. Дай разгляжу получше, а то когда еще случай представится? Маркес тебя прячет что-ли?

С этими словами ВВ придвинул свою хитрую морду к моей девочке и уставился на нее. Динь, в свою очередь уставилась на ВВ, считая его веснушки.

— Их там сорок три. Весной дойдет до ста, — проинформировал мой дружище, смеясь и не спуская глаз с ее лица.

— Почему ученица? — задал свой вопрос Генри, тоже глазея на Динь, правда уже с другим выражением лица, таким оконченным, как бы.

— О, это история длинная и ужасная, — моя козявка состроила смешную моську.

— У меня есть время и я не их пугливых, — понукал ее Генри, улыбаясь.

— Ладно, я расскажу, но мне нужны гарантии, что после этого рассказа Марк не прикопает меня где-нибудь под кустом, — вот ведь, язва.

Чего теперь сокрушаться? Я сам научил ее подкалывать.

— Прикопаю. Но не под кустом и не больно. Так пойдет? — я ответил как ответил.

— Ну, это же совсем другое дело! — воодушевленная Динь начала рассказ о нашей баскетбольной эпопее.

Она рассказывала так смешно, что все угорали. Даже я, непосредственный участник событий.

ВВ ответил ей тем, что рассказал историю драки в одном из кабаков в Сордида Локо, превознося (вполне умеренно и к месту) мои заслуги (вот он, настоящий друг!).

Генри отрапортовал о наших научных изысканиях, грамотно не нагружая специфическими подробностями свой рассказ и тоже повернул все заслуги в мою сторону (и тебе, Генри, гранд мерси).

Лакри внимательно слушала и только слепой не заметил бы, что она гордится мной. Это было вау…. Я был на седьмом небе от счастья. Нет, ну, правда, самому хвастаться не хотелось, а тут все чинно, друзья повествуют, а я, вроде как, и ни при чем. Сплошные плюсики в мою корзинку и козявка теперь знает, что не только она крута. А ее парень тоже! Ну, будущий парень. Ладно, так и быть.

Короче, день удался. Мы разошлись довольные друг другом. Динь чмокнула ВВ в щеку на прощание. Но не стала делать этого с Генри. Вот как она опять поняла, что это правильно? Спрошу, честно спрошу. Вытащу из нее.

Я затолкал Динь в свою машину. Она отбрыкивалась, говоря, что прекрасно возьмет такси, но я был непреклонен. Я никогда не катал свою девочку.

— Динь, я еще ни разу не попадал в аварии. Пристегнись и сиди смирно. Я тебя не съем! — я вопреки своему приказу, сам пристегнул ее, не отказав себе в удовольствии прижаться ненароком к козявке.

— О твоей черной каракатице ходят разные слухи, — Динь унялась, уселась поудобнее и мы покатили.

— Черная каракатица, это пьяный Петя Брюс, — сказал я в защиту своего любимого скоростного кара.

— Как это? — хихикнула она, понимая, что Брюс был чернокож и «черная» это уже часть объяснения.

— Когда он пьяный, падает и раскидывает руки и ноги, потом еще и пальцы растопыривает, — объяснил я о Петьке.

Парень из параллели — талантливый эксультатэ Брюс, был нечто. Никто и никогда не любил кино так, как он. Актер до мозга костей. Исключительно нервный и потрясающе красивый негр. Кстати, единственный дан, с такой кожей. Потомок королевского рода Археонского королевства.

— Так что за слухи? — я продолжил беседу.

— Марк, о тебе всегда два вида слухов. Драки и женщины, — на последнем ее слове я поперхнулся.

— Динь, ты собираешь сплетни? Ну, фу, — я не знал, как сложится наша беседа дальше и внутренне подобрался.

— Приходится, Ин. Все вокруг уверены, что мы встречаемся. Доклад следует за докладом. Я стараюсь не слушать, но… — она была расстроена.

Вот это новость!

— И что тебе докладывают про мои успехи?.

— Мне не докладывают о твоих драках. Только о женщинах. Докладывают девочки, которые сохнут по тебе и ненавидят меня в связи с этим.

Приехали! Об этом я честно не думал. Дебил! Моей девочке, льют в уши о том, что я бабник? Нет, это конечно правда (было правдой до Динь), но, она не та, кто должен об этом знать! Тааак…тут надо аккуратнее.

— И что ты об этом думаешь, Лар?

— Я, Марк, стараюсь об этом не думать, — глаза Динь были серьезными.

— Поясни.

— Это неприятно, когда меня ни за что ни про что, вносят в список твоих побед, называя очередной тёлкой.

— Кто?! — озверел я мгновенно и настолько сильно, что сам от себя не ожидал.

— Марк…, - она пыталась меня унять.

— Я спросил, кто? — полыхал я сейчас кровавыми завихрениями дара.

— Перестань, Ин, прошу тебя, — она положила руку на рукав моего пальто, — Я знаю, что я не твоя очередная тёлка, и ты это знаешь. Остальные? Плевать. Это все пустое, поверь.

— Тебе неприятно. Я прекращу эту болтовню, — ее рука на моем рукаве действовала успокаивающе.

— Всех ты не прикопаешь, Инь, — она попыталась улыбнуться, — Ты не виноват, что красавчик и девочки на тебя вешаются. Полагаю, это нормально.

«Красавчик» было приятно, остальное полный отстой.

Я притормозил у обочины. Повернулся к ослепительной козявке и заявил.

— Вот что, рыжая, из остепенившихся повес, получаются прекрасные мужья. Так что тебе не о чем беспокоится, — заявил я, глядя прямо ей в глаза и нависая над ней.

— Когда ты остепенишься, я очень порадуюсь за твою жену, — ляпнула Динь, видимо не зная, как реагировать на мое заявление.

— Я остепенился уже давно и невеста у меня уже есть. Вопросы будут? — Динь хлопала ресницами удивленно, — Так, ясно. Повторю с пояснениями. Лар, мне уже тысячу лет назад обрыдли все отношения подобного характера. Это к вопросу о моей развратной ипостаси. А вчера ты согласилась стать моей женой весной следующего года. Рыжая, ты хоть иногда мозг-то включай. Или ты в состоянии только веснушки считать?

Надо было видеть ее лицо. Глаза по плошке. Рот приоткрылся (ой, напрасно я на него смотрю). Брови уехали под кромку волос. Она задохнулась на мгновение и выдала.

— Не пойду!

— Куда ты не пойдешь? В зоопарк? Да, не ходи, а то лиса сдохнет, — я начал подколы, понимая, что она сейчас даст залп по нашему с ней соглашению о браке и хотел отсрочить момент.

— Почему лиса-то? — я так и знал, что Динь заинтересует именно лиса.

— От зависти! Ты чего тормозишь-то сегодня, Лакренция? — меня было не унять.

— От какой? — бедняжка совсем растерялась и это было то, что нужно.

— К твоей густой рыжей шкуре! У нее-то такой нет! Ну что тут непонятного, Динь? — я, войдя в раж, состроил обиженное (за лису) лицо.

Она так потешно округлила глаза и уставилась на меня, что я, не выдержав, прыснул.

— Ин, ну ты и балабол, — выдохнула она восхищенно.

— А то!

— И тебе очень идет новая прическа, — это уже совсем другим тоном, да еще каким.

— Спасибо, дорогая, — проговорил я, и, нагнувшись, поцеловал ее.

Ну как поцеловал, легкое прикосновение к губам и я сразу же отполз назад. Лучше бы я этого не делал. За краткий миг этого поцелуя я ощутил мягкость ее губ. Впитал ее запах. Я захлебнулся эмоциями и собственным волнением, но продолжал смотреть прямо в любимые глаза. Динь очнулась не сразу. Она прилипла ко мне взглядом и я не смог прочесть в них ничего. Абсолютно. Наверно потому, что тело мое уже реагировало привычно на нее и я был не в силах думать ни о чем, кроме как о самой Динь и своих фантазиях на ее тему. Козявка же, сморгнув пару раз, стала отодвигаться от меня, вжимаясь в сидение машины.

Скажи что-нибудь, урод! Скажи, не молчи! Мысленно понукал я себя, пытаясь стряхнуть свое отчаянное вожделение.

— Я же бабник, Лакри. Забыла? Если девушка села в мою машину, то быть ей целованной, как минимум, — вот и все, что выдал мне мой воспаленный мозг.

Лакри, оценив мое заявление, поникла.

— Лар, ты чего? — я не на шутку пуганулся.

— Значит правда? Я редкая мартышка — тиби в твоем списке побед? — в глазах такие, блин, печаль и разочарование, что мне захотелось умереть прямо сейчас и бросить свой труп к ее ногам.

Не знаю, правда, как бы я сделал это будучи мертвым.

— Так, стоп! — я никогда не впадал в уныние и бездействие надолго, — Лар, никакой ты не трофей. Ни разу в жизни не думал так о тебе! И если ты хотя бы с гулькин нос доверяешь мне, то прошу тебя выкинуть подобные мысли из своей золотой головы!

Прямо видно было, как в голове Динь крутятся шестеренки разума. Прямо на моих глазах, лицо ее из печального становилось, сначала обычным, потом радостным. Вот, это я понимаю, вот это сила слова и убеждения, мысленно пел я псалом в свою честь. Потом глаза Динь зло полыхнули аквамарином и она стала меня отчитывать.

— Тогда какого черта ты лезешь ко мне с поцелуями?! Я не позволяла тебе! — сердилась она.

— Да какой это поцелуй, на фиг?! Ты что, не знаешь, как целуются?!! — супер, подумал я, теперь она точно не разорвет помолвку.

— Да знаю я!

— Да неужели??!!! Ну ка, докажи! — я снова полез к ней.

— Ин, ты….ты….ты просто кошмар какой-то! — она задохнулась от моей наглости и засмеялась, махнув на меня рукой.

Я нагло ухмыльнулся своей девочке, подмигнул, и мы снова покатили. Аминь! У меня все еще есть невеста! Я сам не думал, что эта шутейная помолвка будет для меня таким важным делом. Хотя, когда просил ее выйти за меня, уже тогда понял, что стану использовать все, вплоть до этого ее обещания, чтобы никогда не отпускать Динь.

Лихо притормозив у ворот козявки, я заглушил мотор и повернулся к ней.

— Трофей! — рявкнул я, чем и напугал, она даже подскочила от неожиданности.

— Чего???!!

— Если уж обошлось без поцелуев и секса в моей каракатице, то требую возмещения, — я удивил ее и заинтриговал, — Ленточка или резинка для волос есть?

Динь сморгнула и уставилась на меня как на душевнобольного.

— Давай, Лакри, нырни в свою сумку и поройся там. Наверняка найдется.

Моя девочка, сгорая от любопытства, полезла таки в свою сумку, засунув туда свою моську. И нашла! Дамские сумочки — это нечто, скажу я вам. Чего там только нет. Однажды у одной знакомой в сумке обнаружился маленький кактус. Без шуток! Сам видел.

Динь выудила симпатичную ленточку красного цвета и протянула мне. Я взял ее и, цапнув, локон Динь, отделил небольшую прядь ее волос. Козявка замерла. Я туго перемотал лентой прядь и потянулся к бардачку. Достал нож с выкидным лезвием, открыл его с пугающим щелчком. Динь внимательно следила за моими действиями. Я же, аккуратно отчекрыжил прядь, убрал нож, сделал петельку из красной ленты и повесил этот самодельный амулет на зеркало заднего вида.

— Вот и трофей, — я удовлетворенно смотрел на дело рук своих.

— Марк….

— Что?

— Сегодня ты меня удивил, — Динь, хоть и была в легком шоке, но в глаза ее я прочел убийственное нечто, что крикнуло мне- она точно будет моей девушкой!

Через несколько лет, эта вот прядь волос спасет наши с Динь жизни…. Тогда, сидя в машине я об этом не подозревал и просто радовался, что со мной рядом всегда будет кусочек самой Динь.

Я выскочил из машины, открыл дверь козявке и подал руку. Она, как всегда грациозно, ступила своей малюсенькой ножкой на гравий подъездной дорожки и повернулась ко мне.

— У тебя классные друзья, Марк.

— Спасибо, дорогая, — после этих слов она отпрянула от меня, видимо припомнив, что в машине я говорил так же прежде чем чмокнуть ее, — Да уймись уже! Один чмок в день, это мой предел.

Она захихикала и я вслед за ней.

— Подвезешь меня до школы? — оппа, вот это я понимаю.

Она крепко доверяла мне. Ей стало наплевать на слухи, в том числе о моем секс-автомобиле, я просто сказал ей, что все не так и она поверила. Я прекрасно знал, что в школе, все и всегда знают, кто и кого катает на колесах. Подвезти девушку в школу, означало, минимум теплые отношения, максимум- любовь. Учитывая, что к нам с Динь всегда было повышенное внимание, я не мог не оценить масштаб ее жертвы. И обрадовался до чертиков!

— Конечно. Через половину часа буду ждать тебя здесь. Времени мало, поторопись. Засиделись мы сегодня.

С тем она и упорхнула, а я с глупейшей улыбкой на морде прислонился к своему черному другу каракатице.

Спустя половину часа я забрал Динь и отвез в школу. Я только и успел, что домчаться до дома, накинуть форму и вернуться обратно. Мы добрались быстро. Прошлись через школьный двор-рассадник сплетен, который даже в холодную погоду был полон народа. На моем плече висели оба наших рюкзака. Выводы были очевидны. Динь стойко перенесла потом внимания и даже взяла меня под руку. Вот она, моя храбрая девочка.

Войдя в аудиторию Ильича, Динь поздоровалась и побежала к Натали, туда же потянулась и Ирка. Надо же, как они сдружились! Я отнес наши рюкзаки и кинул на парту, обижаясь, что козявка от меня сбежала. И снова подумал о том вагоне эмоций, которые сейчас бурлили во мне. До появления Динь, я честно, был сухим бревном. Таким же сухим, какими были цветы в нашем классе. Динь их поливала и они расцвели. А что она сделала со мной? И что еще сделает?

Мои философствования прервал звонок и Ильич, нарисовавшись на пороге аудитории, поздоровавшись и убив сверканием своего нового моднючего жилета.

— Господа, рад вас видеть. Приступим, — деловито заявил он и Динь подскакивая, бросилась к нашему месту.

Лекция была интересной, как обычно. Материал был мне знаком, но излагая его, Ильич добавил от себя несколько умозаключений, чем и породил мой интерес. Я записал несколько выводов, чтобы позже проработать дома. Тема касалась моей подготовки к универу. Динь исподволь заглядывала в мою тетрадь, я делал вид, что не замечаю. Она подвинулась ближе и мой локоть принял на себя всю прелесть ощущений от прикосновения ее груди. Я аж задохнулся.

— Динь, сегодня, я так понимаю, белье ты надела, — ляпнул я от большой любви и умилился, когда увидел, как покраснела моя козявка.

— Марк! Перестань! Ты меня смущаешь, — полусердито, полутрогательно прошептала она.

Ильич в этот момент, закруглил свое повествование, оставив минут десять до конца урока, видимо, чтобы поболтать с классом. Он часто так делал, и это было верным решением. Именно за такими вот неформальными беседами, ему и удавалось учить нас умному, доброму, вечному наиболее убедительно.

— Кстати, как там дела на последней парте? Иконка или траурная лента? Что доставать-то? — Ильич был в своем репертуаре.

Класс захихикал и все мордахи обернулись к нам.

— Решили остаться каждый при своем. Динь поет псалмы, а я потрошу людей, — разбил я все надежды преподавателя.

— Серьезно? Ну, что же, тогда Лакри, пойте. Хочу сам убедиться в словах Бессонова, — он провокатор знатный.

Лакришечка замялась и посмотрела на меня, ища поддержки. Я кивнул ей, мол, пой давай. Она моргнула, лицо ее приняло сердитое выражение и она встала.

— Я спою, Илья Ильич, но если Ин зашипит и развалится в прах, я не виновата! — ржачь.

— Прошу, данни, — препод был реально заинтригован и теперь точно ждал песню.

Я уже было приготовился говорить, чтобы спасти свою Динь от позора, но она и тут поразила меня. Прямо в сердце… ну, и в нижнюю часть анатомии тоже, чего уж скрывать….

Она запела… Я такого еще не слышал. Песня была старой, славянской. Эпическая мелодия и слова. Она прекрасно звучала a cappella. Я и знать не знал, что девочка так умеет. Богатый, изумительный по чистоте своей, хорошо поставленный голос, звучал в нашей аудитории как нечто волшебное. Древний текст слышался заклинанием и все притихли, внимая ей, как будто это и правда была Божественная музыка. Я рот открыл…все таки.

Она закончила среди оглушительной тишины. Потом, Ильич зааплодировал, вслед за ним и весь класс! Динь поклонилась, потом плюхнулась на стул и нахально уставилась на меня. Тут до меня и дошло, почему козявка стала петь!

Сейчас Ильич, соблюдая равновесие, попросит меня исполнить нечто инфернальное. А что???!!! Так я и понял, что коварная Динь, меня подставила за мой отказ оградить ее от демонстрации ангельского проявления. Вот ведь, козявка!!!!! Препод долго не думал и сказал.

— Динь, это прекрасно. Одна из лучших од древности. «Обращение к солнцу». Это, друзья мои, вам не современное громыхалово без смысла и мелодии! Ну…теперь дело за нашим инферно, не так ли? — Ильич ждал от меня, вот хрен его знает, чего.

Я пульнул в него редкий по злобе своей взгляд. Что делать-то??!! Окно разбить? Парту сломать?? Потом оглядел одноклассников, понимая, что злость растет с каждой минутой. У ребят стали вытягиваться лица. Кто-то даже поперхнулся. И в этот момент, меня посетила одна из самых больших удач за всю мою жизнь!

Под Вороной, сидевшим за последней партой, с громким хрустом подломился стул и тот своей немалой тушей, рухнул на пол, задев ногами парту и привалив ее к спине Федула, который сидел впереди него. Федул взвякнул на весь класс, придавленный предметом школьной мебели. Потом наступила тишина, и бесконечно удивленный голос Вороны раздался с пола.

— Марк, меня-то за что????

Ву а ля! Теперь пришла очередь Динь открыть рот. Ребята уставились на меня, как на сатану, Ильич уже начинал ржать, догадываясь, что я легко отделался.

Все посмотрели на Ильича, он не выдержал и заржал в голос. Класс поддержал его с невероятным по своей силе хохотом.

Это длилось долго! Под смех, освободили задавленного Федула, подняли Ворону.

— Ох, вы меня в могилу сведете! — Ильич вытирал платком глаза, — Бес, это было сильно!

Я надменно кивнул, хоть и был совсем ни при чем. Чем и вызвал новый приступ смеха у Ильича.

— Все, топайте отсюда! Мне надо выпить валидолу, иначе помру, — он замахал на нас руками, выгоняя как кур из класса.

Все потащились к выходу. На ходу строя планы, чмокаясь на прощание и всякое такое.

— Идем, Динь. Нужно закруглять нашу подготовку к фроловой победе, — мы поднялись и повернули к выходу.

По дороге я придержал Ворону за плечо.

— Миш, нужна твоя помощь, — тот недоуменно воззрился на меня.

— Тебе???

— Мне и Динь, — после этого заявления Мишка сразу собрался и пошел вслед за нами в спортзал, не задавая по дороге вопросов.

Просто шел помогать ей. Я точно знал, что ей. Без разговоров и сразу. Черт, все — таки я лопухнулся с Вороной. Где глаза мои были? Надо было раньше взять на заметку этого поразительного парня.

Мы, теперь уже втроем, заперлись в зале, и я озвучил в двух словах концепцию балетно-баскетбольной схемы. Ворона сразу ухватил мою мысль и спросил.

— Чем могу?

— Во время игры, когда Динь выйдет на поле, нужно поймать момент и расчистить ей проход для прыжка. Меня Фрол не пустит в игру. Сочтет, что буду помогать, — я давно определил, что без посторонней помощи у Динь просто не будет простора для ее чёртова гранд жёте.

— Да без проблем! — Ворона играл в команде и был волной, сокрушающей все на своем пути.

Я, понимая, что Ворона дитари, задал нормальный в данной ситуации вопрос.

— Чего хочешь за свои услуги? — ответить Мишка не успел, потому, что уставился на Динь.

Я обернулся и чуть не рухнул. Она стояла прямо. Руки чуточку разведены в стороны и вокруг нее танцевало аквамариновое пламя. Она не отрываясь смотрела на Ворону. Тот остолбенел. Потом все резко прекратилось и девочка моя начала вещать, чем и вызвала огромные мурашки по моему телу.

— Инь, Мише ничего не нужно, он просто хотел внимания и поддержки. Теперь у него все это есть. Он- брат. Миша поможет мне просто так, потому что очень дорожит мной, а я им, — вот и как понимать?

Мишка, глаза которого увлажнились, кажется, понял о чем она.

— Ларкин, точнее и не скажешь, — прогудел этот верзила и направился к ней.

Под моим очешуевшим взглядом, эти оба обнялись и застыли. А до меня начало доходить, что ее дар сработал, и она прочла эмоции и желания Вороны. Пипец! Скоро и до меня очередь дойдет, и козявка сможет вить из меня веревки! Не хотелось бы признаться в своей офигенской любви малышке через ее сканер.

Потом мы не сговариваясь направились вон из школы. У школьных ворот я попрощался с Вороной, крепко пожав ему руку. Он ответил тем же, подмигнул Динь и отчалил. В этот момент мой телефон зазвонил и я, приняв вызов, выслушал инфо от моего тренера по хоккею.

Сборы! Мне завтра утром надлежало явиться по адресу и отвалить со своей командой для первой игры турнира по хоккею районного масштаба. Тренер извинился, что так неожиданно (игры были перенесены на более раннюю дату в связи с чемпионатом профи, просто не было других площадок). Я озвучил это Динь. И она, как-то расстроилась. Вот оно, счастье. Будет скучать, козявка. А я стану тосковать о ней… Всю неделю, что меня не будет с ней рядом.

Мы вернулись в школу, зашли в деканат и я, написав, заявление, получил уведомление с печатью о разрешении отбыть на сборы, в связи с необходимостью.

Всю дорогу Динь смотрела на меня взглядом унылой собачки. Мне было так приятно, что я, обнял ее и поцеловал в лоб. Потом подумал и поцеловал в щеку и в макушку. В губы не посмел, помня, что мы в административном корпусе и мне, попросту, некуда было ее затащить, в случае, если бы я поддался своим желаниям. А я бы поддался!!! Она прижалась ко мне и отпускать не хотела. Все, Динь, хана тебе. Приеду и будет тебе сюрприз! Цветы, конфеты, плюшевый медведь, поцелуйки и далее по плану!

Потом мы мчались в моей каракатице (надо же, как прилипло) по городу. По дороге потрепались о ее даре. Она уже с нетерпением ждала, когда «откроются» ей другие избранные.

Я высадил Динь у ее дома, взял с нее обещание, что она придет утром к автобусу проводить меня на сборы и газанул по делам. Сначала за ВВ, потом уже в хоккейный клуб, для инструкций и прочего такого.

Домой приехал поздно. Начиркал сообщение моей девочке. Мол, уезжаю в дальнюю дорогу, когда вернусь не знаю, у нее последний шанс проститься со мной и жаркий секс на прощание я точно могу ей обещать. В ответ мне прилетел смайлик с жирным кукишем, минуту спустя, поцелуйчик. Какая милотаа…. Я глянул на фото Динь в моей комнате и мысли мои обернулись совсем в другую сторону. Теперь я и ее фотографии салютовал жесткой эрекцией. Я так с глузду двинусь! С тем и попытался уснуть. Странно, но получилось.

Утром меня ждал сюрприз в лице сразу трех девиц. Динь, Натали и Ирина, привлекая внимание всех бойцов моей команды, стояли на ступеньках хоккейного клуба и ждали меня! Я подошел к ним и поздоровался, краем глаза отмечая восхищенные и завистливые взгляды моих товарищей. Еще бы. Три нимфы, одна из которых сокрушительная тиби, стильно одетые, прекрасно причесанные (когда успели-то, утро же) и при этом ко мне. Я никогда не звал никаких баб прощаться на сборы. Ребята приводили своих подруг. Почти все, но только не я. Просто мои прежние подруги не были для меня важными. Секс, он и есть секс. На фига тащить прицеп прощаться?

Мы, точнее, девочки, мило щебетали между собой. Кое-что перепадало и мне. Я бы был рад, остаться наедине с Динь, но куда теперь девать этих двух ее подруг? Не гнать же, в самом деле. Раньше, я бы не задумался, и одного взгляда хватило бы, чтобы их сдуло словно ветром. Динь дорожила обеими, я принял сей факт и смирился.

Потом к нам подошли ВВ и Генрих, мать его, Штраубе. Его команда (наши соперники) тоже отбывала на сборы вторым автобусом.

— Марк, хай. Систер, привет, рад видеть, — рукопожатие ВВ было рассеянным, поскольку мой рыжий приятель залип на Пушкиной.

Вот это номер!

Потом я посмотрел на Строганову, та, излучая какое-то дьявольское, мрачное обаяние, смотрела на Генри. Тот, поздоровавшись с моей девочкой, тоже косил своим холодным глазом в сторону брюнетки с огромным интересом.

Динь держала меня за пальцы и раскачивала наши руки как маленькая девочка. При этом она чертила носком своего сапожонка узоры на только что выпавшем снегу.

Все, это конец! Сейчас сложатся две новые пары. Над каждой появится розовое, как пух с ручки Динь, сердечко и я упаду с инфарктом. Долбаный купидон Бессонов! Знал бы тогда, что все так и сложится, я бы не обзывал себя. Генри стал через несколько лет мужем Ирэн. Натали вышла за ВВ. Но, я не знал… как и того, что ждет меня и Динь.

— Марчелло, ты где их берешь? — ляпнул ВВ, — Выращиваешь? Чем кормишь? Полив? Свет рассеянный или прямой?

ВВ намекал на цветник. Динь поняла его, как цветовод, и засмеялась. Потом Ирина и Натали тоже захихикали. К ним присоединился Генри, больше улыбаясь, чем смеясь. Я постоял, постоял и махнул на них рукой.

— Натали, Ирэн, это мои друзья, Генрих фон Штраубе и Василий Волконский, — я второй раз за сутки представлял своих друзей полными именами, — Наталия Пушкина, Ирина Строганова. Обижать нельзя. Они мои одноклассницы и подруги Динь.

Потом стоял веселый трёп, до тех пор, пока нас не позвали в автобусы. Динь сжала мою лапу своей ручкой и уставилась на меня глазами, полными испуга.

— Инь, ты же вернешься???

— Тьфу, Лакри, вот до чего же влюбленные девчонки странные. Вернусь, куда я денусь? — я и сам был расстроен дальше некуда, хоть и пытался шутить.

— Я не говорила тебе, что влюблена! — тут же отреагировала козявка (вот, упрямая)

— Так, скажи! Я выдержу. Слышал от тебя и кое-что пострашнее, — я очень старался держать лицо.

— Дурак! — лупанула сердитая козявка.

— Еще какой, — пропел я, обняв ее лицо ладонями.

Я поцеловал ее в губы очень крепко. Она не ответила на поцелуй, замерев в моих руках. Ну, тут я был бессилен… И поскорее, не оглядываясь, пошел к автобусу, успев заметить, как уставились на меня Ирэн и Натали.

С тем и уехал.

Автобус тащился медленно, я предавался тоске.

Не ответила. Она не ответила на мой поцелуй! Прикопаю! Вот вернусь и вытрясу из нее всю душу, так же, как она с завидной регулярностью вытрясает мою! Я же чувствовал, что нравлюсь ей. Так, какого ж черта?

Потом меня обдало холодным потом! Если я со своей командой не выиграю этот тур, то я не смогу вернуться ко дню рождения Динь! Сборы продлят, как пить дать. Такое уже было! Я моментально собрался и тут же обратился с пламенной речью к моим полусонным ребятам!

— Аллё, орлы! — рявкнул я, разбудив всех, в том числе и тренера своего, Филимонова.

Все лица обратились ко мне.

— Короче, план такой! Мы по быстрому вышибаем команду Штраубе, потом скоренько опрокидываем команду Исмаилова и домой! Если кто-то из вас, ослов, помешает моему плану, глаз на жопу натяну! — и щедро все это даром приправил!

Ребята заорали, загрохотали и дружно согласились, воодушевленные моей пламенной, но совсем не цивилизованной речью. Филимонов с очешуевшим лицом посмотрел на меня, потом поднял большой палец вверх и кивнул, мол, даешь Бес!

Так мы и сделали!

Прости, Генри, мне очень нужно было к Динь.

В часы отдыха, я строчил сообщения Динь. Веселые. Она отвечала мне в любо время дня и ночи. Даже писала, что скучает и я каждый раз, получая такие сообщения от нее, буквально выпрыгивал из штанов, стремясь попасть поскорее домой.

Еще меня донимал ВВ.

Он начал разговор о Натали на первой же ночевке. Докопался как пьяный до радио «Спой. Ну, спой». Я рассказал, что знал и что думал об этой замечательной девушке. ВВ кайфовал от моих слов. И когда в очередной раз на него нашел любовный стих, я просто написал ему на клочке бумаги ее телефон. Он отцепился сразу же и ночами бродил по коридору, набираясь смелости, что бы написать ей. Еще одна жертва, мать ее, любви!

Я сам выскакивал по ночам в холл отеля, чтобы поболтать с Динь. Чего я только не плел ей в трубку! Она смеялась и это был реальный псалом для меня! Как-то я позвонил ей поздней ночью и она сонным голосом поведала мне о том, что дар «прочёл» Натали и она стала для Динь сестрой. Я был очень рад. Натали — это надежный человек. Это я ненадежный, потому, что сонный и нежный голос Динь ударил по моему либидо крепко. Я представил ее в постели и надолго выпал из жизни.

Как-то раз я встретил в коридоре Генри. Тот слонялся от стены к стене. Я должен был с ним поговорить.

— Штраубе, — я приготовился выложить как на духу, все, что должен был, — Я очень сильно хочу к Динь. Поэтому, я уделал твою команду.

Генри, как ни странно, не обиделся и ответил.

— Бес, я сам хочу домой. И сделал, все то же, что и ты, но поверь, старина, твоя победа была чистой, — и грустно так снова начал слоняться от стены к стене.

Уф, отлегло! Но, что с ним? Спросил и получил ответ, который меня почему-то не удивил.

— Знаешь, Марчелло, я вот тут подумал про Ирину… — забубнил громила.

Я достал свой телефон и скинул Генри контакт Строгановой. Долбаный купидон!

— Генри, раздави Исмаилова и ты дома! — и перелил в него часть дара.

Штраубе был и будет моим другом. Я готов был ради него на многое, даже отдать часть дара. Так просто силами никто не бросался. Но Генри это было нужно сейчас, и я просто помог. Помог так, как он помогал мне.

— Марк, — такого он не ожидал, и, сверкая серыми очами, благодарно обнял меня.

Сплошные розовые сопли!