Мой выбор

Глава 19. Через четыре месяца

L’espoir divin qu’à deux on parvient à former

Et qu’à deux on partage,

L’espoir d’aimer longtemps, d’aimer toujours, d’aimerChaque jour davantage;

Le désir éternel, chimérique et touchant,

Que les amants soupirent,

A l’instant adorable où, tout en se cherchant,

Leurs lèvres se respirent;

François Coppée.*

— В этот день, я хочу поблагодарить судьбу, что свела нас вместе, что в моей жизни появилась ты! — Сережа взял меня за руку и притянул меня к себе — Я хотел найти девушку, а нашел женщину всей своей жизни. Лиза, любовь моя, ты моя жизнь, ты мой свет, ты самая восхитительная и женственная девушка на планете. — Он не удержался и провел рукой по ягодицам, надеюсь гости и наши родители этого не заметили. — Я люблю в тебе все: твою добрую душу, твое чуткое сердце, твои голубые, как бездонное озеро Байкал, глаза, твою роскошную фигуру. Люблю тебя больше жизни. — Он страстно впился в мои губы, от смущения я прикрыла наши лица букетом.

Свадьба была в разгаре. Было около ста пятидесяти гостей. Родственники и друзья, мы позвали всех, и закатили пышную свадьбу со всеми атрибутами, пусть банально, но мы хотим быть счастливы как все, вот и решили, что хорошо бы устроить свадьбу с выкупом и дурацкими конкурсами. У меня было пышное платье цвета айвори с открытыми плечами и длинная фата расшитая маленькими голубыми цветочками — незабудками. Я хотела добавить что-то символизирующее нашу вечную любовь.

На Серёже темно- синий костюм тройка. Он был так красив, что я даже потеряла дар речи, когда он приехал на выкуп. Я впервые видела его в костюме. Ему он очень шел, словно парень из рекламы дорого парфюма, прямо со страницы глянцевого журнала шагнул в мою дверь. Приталенный пиджак делал его плечи еще шире, а корпус мощнее. Белая рубашка подчеркивала загорелую кожу. Как он красив и очень высок. Как я могла ещдумалать от него отказаться.

Инга устроила классический девишник, а потом и выкуп с плакатами, усеянными поцелуями. Было и караван и напутственные слова родители. Русская свадьба во всем её великолепие. Было настолько традиционно, что даже фотозона у нас была украшена красным ковром, который, естественно, висел. Мы даже заказали у каскадеров драку. Парень в костюме дембеля врывается в банкетный зал с фразой: «Не дождалась меня, Лизка?». Тут подсадной друг выскакивает и завязывается драка, не все поняли, что это представление. Тетя Люба было бросилась их разнимать, благо, что друзья ее удержали. Мы же хохотали до слез от реакции гостей. Были и цыгане, которые танцевали безумно зажигательно, так что даже самые друвние старички кинулись в пляс. Веселились мы до полуночи, а потом под шумные проводы гостей, поехали в гостиницу, где нас ждала брачная ночь.

Сережа распахнул дверь нашего номера, нежно подхватил меня на руки и традиционно перенес меня через порог, только ему пришлось пригнуться. От входа тянулась дорожка из алых лепестков, а на кровати она превращалась в огромное сердце. Сережа посадил меня в кресло, напротив кровати, сам присел на одно колено и начал снимать меня туфли. Он не спешил, растягивал удовольствие, словно это была действительно наша первая ночь. Он медленно оттягивал задник туфли и поглаживающими движениями спускал ее на пол, это было невероятно эротично, ведь он не сводил с меня глаз. Его чувственные губы с четко очерченными уголками чуть приоткрылись, когда он скользнул мне под платье руками и оголил колени. Он искал подвязку, медленно проводя руками по внутренней стороне бедра он нащупал не только подвязку, но и край кружевных чулок. Резкий выдох. Он поднимает платье выше, я уже не дышу, только слежу за его действиями. Он наклоняется и жар его дыхания опаляет бедро, он цепляет подвязку зубами и медленно ведет ее вниз. Мое дыхание становится еще более рваным, его прикосновения жарче.

Он обходит меня и зайдя со спины, целует меня в ю, потом в ключицу, сквозь затуманенное сознание, чувствую, как ослабевает корсет. Он вновь кружит вокруг меня, как акула, как зверь, поднимает меня с кресла и снимает платье, вернее оно само падает, стоило ему лишь прикоснуться. Я стою, почти не дыша, в белоснежном комплекте с подвязками и чулках. Я вижу, что ему нравится то, что он видит. Он взглядом раздевает, ласкает меня, я невольно свожу бедра, а руки сцепляю сзади в замок, слегка выставив грудь вперед. Это подействовало как сигнал, он бросается на меня, и мы падаем на кровать, где он погружает нас в страстный поцелуй, он завладел сначала губами, потом покорил мой рот. Влажный, смелый, такой чувственный поцелуй заставил даже окна в номере запотеть.

Сереже встает на колени, расстегивая рубашку, но при этом не теряя зрительного контакта, он уже занимается любовью со мной своим взглядом. Он расстегивает последнюю пуговицу и приступает к брюкам, откуда уже рвется его огромное достоинство. Он опускается ко мне и целует мою грудь, спуская бюстгалтер все ниже, а потом и вовсе расстегивает и бросает в сторону. Поцелуем распаляет меня не на шутку и я не выдержав прошу его: «Войди в меня». Стринги ему не помешали исполнить мою просьбу незамедлительно. Он был нежен, но в тоже время властные движения, его меняются темп и такие страстные поцелуи не могли не вызвать яркго фейерверка.

Второй акт был уже в душе, а третий на столе, где мы решили перекусить перед сном. Посуда валядась на полу, как и наши халаты, а ритмичные движения раскачивали стол все сильнее. Я боялась, что заканчивать придется на полу, в щепках. После всех развлечений, обессиленные мы упали на кровать и заснули.

……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

Дальше нас ждал Европейский медовый месяц, в который мы смогли поехать только летом, когда спортивный сезон подошел к концу. К феноменальному концу. Как говорили многие спортивные обозреватели, для Ковалева это был самый лучший, самый результативный сезон. Он пополнил свою коллекцию новыми кубками и медалью, а ещё очередной статуэткой МВП.

К классической свадьбе, полагался и стандартный медовый месяц. Париж, Рим и Венеция. Классический романтический тур.

Париж- город любви, где ещё можно провести медовый месяц. Как не с него начать медовый месяц. Сережа выбрал роскошный и через чур помпезный отель «Георг пятый». Интерьер гостиницы соответствовал его названию, наверное, для меня это было чересчур пафосно.

— Почему именно этот отель? — Спросила, как только мы вошли внутрь.

— Если бы ты видела размеры кроватей в других отелях, ты бы не спрашивала.

— Ты уже был в Париже? — я даже немного расстроилась.

— Да, но я никогда не посещал Эйфелеву башню, потому что ее я хотел увидеть с моей любимой. — Очень милый ответ, но…

Тяжёлые портьеры с замысловатым декором, добротная мебель, картины в громоздких золотых рамах с классическими сюжетами. Если честно, сначала я чувствовала себя очень некомфортно в такой неимоверной роскоши. Мне казалось, что даже портье одет лучше, чем я.

Наш номер состояла из двух комнат. Входя, ты попадал в гостиную, где на стеклянном столике с золотыми ножками стояли восхитительные букеты, декор окна напоминал Театральные кулисы. Но вид был поистине феноменальным. Распахнув шторы, я увидела Эйфелеву башню, которая была настолько близко, что я не могла поверить своим глазам. Небольшой балкон, на котором можно было лишь постоять и насладиться видом ни сколько меня не смущал, потому что расположение отеля и вид из окна компенсировал любые недостатки. В гостиной также находился большой диван и несколько кресел, круглый стол с изящными стульями вокруг, а также роскошные люстры с хрустальными подвесами.

Большие раздвижные двери вели в такую же роскошную спальню, где находилась огромная кровать "кингсайз". Большие подушки с красивыми вышитыми вензелями, которые представляли собой герб скрещённых букв Си и Джи и Латинской буквы В. Словно логотип Шанель, а внизу перевернутая треугольная подставка. Мы сразу оценили по достоинству зеркальную стену, и недолго думая, выпроводив нашего провожатого, решили измять покрывало, и я опорочить такой безупречный интерьер.

Что в этом номере, наверное, совершенно не произвело на меня впечатление так это ванна. Да, столешница из голубого камня эффектно выделялась на фоне всего классического и бежевого, но в целом помещение было небольшое и, наверное, не хватало в нём того шика, который требовался. Конечно, этой большой столешницей с раковинами мы воспользовались не по назначению ни один раз. Высота её была идеальной. Если понимаете, о чем я.

В первый день прогулки, у нас не было чёткого плана действия, мы просто вышли и гуляли. Поворачивали на какие-то маленькие улочки, находили небольшие кафе, где были маленькие столики на улице. Мы просто наслаждались этим городом, но туристов была очень много. Много было и нюансов, которые могли испортить поездку, но настроение, в котором я пребывала было сказочное. А главное то, с кем я была в Париже. Каждая маленькая девочка мечтает оказаться в Париже со своим возлюбленным, и моя мечта сбылась. Поэтому меня радовало абсолютно всё! Мы пили вкусный кофе, ели аппетитные десерты, пробовали разные сыры, от которых Серёжа кривился. Гастрономический экстаз — второе имя Парижа.

Позже мы случайно наткнули на какой-то магазинчик я естественно приобрели два берета и две тельняшки во французском стиле, тут же переоделись. Теперь абсолютно готовые к встрече с Эйфелевой башней вызвали такси. Мы приехали к Эйфелевой башне, когда уже темнело и её подсветка, которая признана достоянием Франции уже горела и освещало все вокруг, масса людей делали фотографии. Мы тоже пару раз сделали селфи и даже попросили кого-то нас сфотографировать. Но в основном мы просто наслаждались моментом, мы были здесь и сейчас. я не помню моментов в своей жизни, когда я была бы так счастлива. Абсолютное, совершенное осознание своего неимоверного счастья.

Следующие 2 дня мы посвятили музею Дали и Лувру. Дальше отправились на осмотр других главных символов Парижа. Елисейские поля, люксембургский сад, Собор Парижской Богоматери, Монмартр. Естественно, Серёжа не смог удержаться от посещения торгового центра галереи Лафаэт, где купил мне красивейшее вечернее платье и туфли. Оказывается, на последней день в Париже он запланировал поход в опера Garnier *.

Это один из самых известных и масштабных театров оперы и балета в мире. Я не знаю, как дорого стоили билеты туда и как долго он искал их, но однозначно то впечатление, которое на меня произвёл этот театр было поистине феноменальным. Роскошное, помпезное убранство как внешнее, так и внутреннее поражало. Но в отличие от нашего отеля, там это было настолько уместно. Это, наоборот, создавало правильную атмосферу для прекрасной оперы «Тоска», которую пели на итальянском. Я лишь однажды слышала «Тоску» в оперном театре. Тоже на итальянском. Но тут меня сразило наповал. Хорошо, что был антракт, где я смогла немножко перевести дыхание. Мы пили шампанское, которое щекотало нос и хихикали как подростки, которые попали на взрослый праздник. А Серёжа опять выделялся своей огромной фигурой на фоне других зрителей. Вокруг нас в основном были французы, судя по речи, пожилые французы. Большинство из них было ниже меня ростом, что уж говорить о Серёже. А ещё как он был красив и молод. Я видела, как он был влюблён в меня. От этого всего совершенства, от всей той сказки, что была вокруг, мне хотелось себя ущипнуть. Но в то же время если это был сон, я бы не хотела просыпаться.

— Люблю тебя. — Прошептала я Сереже на ухо, притягивая его к себе.

— И я тебя, моя малышка. — Он нежно коснулся меня своими губами. — Знаешь, я заприметил тут одну дверь в подсобное помещение.

— Ты сексуальный маньяк.

— Это ты сводишь меня с ума своим распутным разрезом на платье. — И он коснулся бедром моей оголенной ноги.

— Но ты сам выбрал это платье. Ты сказал, что оно приличное.

— Приличное, но твой разрез будоражит мое воображение похлеще порно. — Последнее он шепнул мне на ухо так близко, что я почувствовала его дыхание, тело мгновенно отреагировало мурашками, разбегающимися по всему телу. Я раскраснелась и отстранилась от него, поражаюсь какое магнетическое влияние он имеет на меня.

— Ты неисправим. — Я поднесла бокал к губам, но пить не стала, я огляделась по сторонам, и, естественно увидела заинтересованные лица. Еще сильнее румянец залил мои щеки. — Теперь на нас все пялятся. — сказала я сквозь зубы.

— Это потому, что они никогда не видели такой красивой пары.

— Подлиза.

Мы прошли на свои места, я чтобы отвлечься от нахлынувшего возбуждения и смущения стала рассматривать детали зала. Сложно подобрать слова, когда ты видишь такую красоту, хочется охать и ахать, а еще показывать пальцем.

Мы сидели на балконе, сзади нас были роскошные красные перегородки, а вокруг золотая лепнина и, переливающаяся живописными бликами, огромная люстра, потолок расписан Марком Шагалом. Его современное творчество, вкупе с этим роскошным интерьером выглядит настолько экстравагантно, что оторвать взгляд просто невозможно. Что уж говорить о действиях на сцене.

Париж на долго запомнится мне, как роскошный город, где каждый миллиметр дышит имперской историей своей страны, и где я так наслаждалась любовью мое мужчины.

……………………………………………………………………………….

Именно в Венеции, на площади святого Марка, меня вырвало в первый раз, это было начало жуткого токсикоза и невероятно счастливой беременности. Конечно, я жутко волновалась, и мы сразу отправились в больницу, где добрая сеньора врач, сообщила, что все хорошо. Беременность маточная и протекает отлично. А токсикоз пройдет. Сережа был невероятно взволнован, он буквально носил меня на руках и запрещал какие-либо нагрузки, пока его не отругал врач.

— Беременность — это не болезнь. Да, иногда есть определённые ограничения, но в вашем случае они не нужны. У вас молодая и здоровая жена, беременность протекает хорошо. Умеренная двигательная активность ей будет полезна.

После этого Сережа чуть ослабил хватку, но он был всегда на чеку. В людных местах он нависал надо мной как орел, руками стараясь оградить меня от любого контакта.

Мой живот было сложно скрыть после шестого месяца, поэтому оставшиеся три месяца я старалась не появляться без Сережи на публике, да вообще без него не выходила на улицу. Внимание к моей персоне было слишком настойчивым от желтой прессы, а написанные статью ужасными. Для того, чтобы снизить накал страстей, Сережа принял предложение от одного известного спортивного журнала на большую статью, где рассказал о нашем знакомстве и о свадьбе, еще у нас была фотосессия. Конечно мы были в баскетбольной зале, и вариации на тему живот и баскетбольный мяч были обыграны все возможными способами. Сначала я скептически отнеслась, но увидев фотографии, я была приятно удивлена. Наши взгляды, объятия, фотографу удалось запечатлеть искренние эмоции, а главное нашу любовь. Моей любимой стала фотография невошедшая в статью, где Серёжа склоняется передо мной и гладит живот, при этом мы смотрим друг на друга с щемящей нежностью, до боли в сердце я полюбила этот снимок. Снимок моей мечты.

Согласиться на эту статью — было правильное решение, во всех смыслах. Глааное, что внимания, действительно стало меньше. Люди не любят обычные истории любви, без измен и поножовщины. Такие статьи не пользуются спросом у бульварной прессы.

Я еще до первого УЗИ знала, что это будет мальчик, я чувствовала это всем саоим телом, всей душой. Как вы можете догадаться, назвали мы сына Марк. Родился наш богатырь копией папы. Рост пятьдесят восемь сантиметров, четыре килограмма. Широкие плечи моего сына доставили массу проблем и мне и врачам, которые наложили мне пять швов.

В этот день я во второй раз видела слезы Сережи. Пока меня приводили в порядок врачи, заканчивая колдовать надо мной, гордый отец расхаживал по родильному залу с наследником на руках, разговаривая с ним, рассказывая обо всем на свете, при этом не сводя глаз с сына. Потом он взглянул на меня, когда доктора закончили и оставили нас одних, подошел и в его взгляде была нежность и вселенское спокойствие.

— Я так тебя люблю, Лиза, так люблю!

‐-------‐-‐---------------

Простите за ужасный перевод, старалась, чтобы вы уловили смысл.

Божественная надежда,

которую мы вместе создаемИ которую мы вместе делим, В надежде любить долго,

Любить вечно, любитьС каждым днем все больше;

Вечное желание, химеричное и трогательное, Которым влюбленные не могут надышаться, В тот чудный час,

когда любимые друг друга ищут

Их губы чувствуют друг на руга.

Это стихотворение Франсуа Коппе — традиционно романтическое стихотворение

Любовь здесь представлена как нечто, что будет длится вечно, что будет вне времени.

.