Моя девочка

Глава 10

Мама опаздывала, и к тому моменту, когда Асю пригласили в кабинет, ещё не успела подъехать. Алекс поцеловал девушку в лоб:

— Всё будет хорошо, Настюш, не волнуйся так, — он ободряюще ей улыбнулся. — Тебе нечего бояться и нечего стыдиться.

Она несколько раз кивнула и серьезно поджала губы.

— Дождись меня, ладно? Обязательно дождись, — она порывисто и коротко обняла его и отправилась в кабинет вслед за ожидавшим её врачом, не оставляя Алексу времени и возможности для отказа.

— Куда же я денусь, — пробормотал Алекс закрывающейся двери.

И сел на кушетку рядом с кабинетом, расслабленно облокотившись на блекло-голубую больничную стену. Он прикрыл глаза; в голове роились самые разные мысли, но волнения как такового уже не было — всё фактически разрешилось и закончилось хорошо. Сейчас Асю проверят, он погрузит её в такси и повезет домой. В холодильнике еще остался торт, на столе остывшие блинчики, а если хорошо поискать, то в самом дальнем углу кухонного шкафчика найдётся немного особенно вкусного фруктового чая, который обязательно понравится его девочке.

Следом понеслись далеко идущие планы: Алекс подумал, что, как только Аське стукнет восемнадцать, он, как честный и порядочный человек, придёт к её матери с букетом цветов и бутылкой шампанского. «Я пришёл просить руки вашей дочери!» — и Аська, конечно же, пустит слезу, повиснет у него на шее, а её мама, которую Алекс сейчас представлял как абстрактный женский силуэт чуть крупнее Аси габаритами, примет цветы и даст своё материнское благословение. Как ни крути, а Алекс точно ей понравится — иначе и быть не может. Сам он из хорошей, хоть и не очень обеспеченной семьи, имеет высшее образование и выглядит как серьёзный человек. Вроде бы, именно таких мужчин и принято знакомить с родителями — тихих, мирных, гладко выбритых.

А пока она ещё маленькая, пока проходят эти полтора-два года, Настя будет ходить к нему по вечерам. Они будут делать вместе уроки, а потом обязательно смотреть какие-нибудь хорошие фильмы, просто сидя в обнимку перед монитором. А может, просто отдать ей запасные ключи от квартиры? Чтобы она приходила сразу после школы и встречала его с работы — домашняя и милая, непременно в том самом пушисто-розовом халатике. А вечером он будет провожать её домой как хороший и правильный взрослый дядя, чтобы больше никакие Бори и как-там-этого-второго не посмели её обижать. Алекс не заметил, как начал улыбаться.

— Алексей?..

Холодный женский голос сталью прозвенел, отсекая навалившуюся сладкую дрёму. Алекс резко вскочил с кушетки, пытаясь проморгаться и привыкнуть к неожиданно ярким больничным лампочкам. Перед ним стояла женщина — несколько пониже его самого, худая, прямая и строгая, в отглаженном брючном костюме, холодных очках в тонкой металлической оправе, с тугим пучком тёмно-медных волос на затылке и отдалённо-знакомо поджатыми губами.

«Мама», — мелькнуло в голове Алекса. Он смущённо улыбнулся и уже открыл рот, чтобы представиться, когда рука женщины резко взметнулась в воздух. И раньше, чем он успел приготовиться или уклониться, звонко коснулась его щеки. Он зажмурился, неловко шагнул назад и наткнулся на кушетку, пошатнулся, но устоял на ногах. Удар был не сильным, но неожиданным.

Женщина глядела на него с плохо скрываемым презрением.

— Еще раз увижу возле моей дочери — бить буду уже не своими руками. И не обязательно руками вообще. Оглядывайся в тёмных подворотнях, урод, и держись подальше от Насти.

Алекс опешил, у него перехватило дыхание, но бизнес-тётя уже потеряла к нему всякий интерес. А вот из-за её спины уже вышла крепко сбитая женщина лет пятидесяти, в белом халате, наброшенном на застиранный цветастый сарафан. Рядом с ней маячил тот самый оболтус, который согласно документам вообще едва ходил. Голова «потерпевшего» была щедро обмотана бинтом, но лыбился сучёныш так, что никаких сомнений в его полном здоровье не остаётся.

— Это вот этот моего Бореньку бил? — цветастая женщина грузно приблизилась. В нос едко ударил запах тяжёлых дорогих духов и простого человеческого лука. — Маленьких-то горазд обижать? А? Педофилюга…

Тётка замахнулась, и Алекс резко шагнул в сторону, чудом пропуская мимо широкий удар крупного кулака. Сучёныш улыбнулся ещё шире, глядя куда-то за спину Алекса. Тот обернулся — к нему уже приближался опасного вида усатый дядька в форме ЧОПа. На груди красовалось гордое «Пересвет», а в глазах отражалась непохмеленная пьянка и вселенское зло.

Взгляд Алекса скользнул к бейджу: так и есть, некий Круглов А.Б… Папа, значит.

— Идите на улицу, нечего тут на глазах у ребенка, — зашипела цветастая женщина, а её очевидный муж вежливо, но твёрдо взял Алекса под локоток и повёл к выходу из больницы.