Моя герилья

Глава - Вступление

«Революции рождаются из широко распространённых в народе слухов и враждебных настроений. После первого же ружейного выстрела никакие объяснения невозможны: страсти разгораются, и так как люди не в состоянии сговориться, они убивают друг друга...» - император Наполеон Бонапарт не раз говорил, что революционные настроения в Испании чуть не заставили заключить мир в Берлине и даже предоставить Пруссии хорошие условия. Однако офицер, который привёз сообщение о капитуляции Магдебурга, приехал часом раньше.

«Я не думал свергать Карла IV; я лишь хотел на время войны с Англией обеспечить безопасность, в которой я нуждался, чтобы следить за выполнением мер, могущих принудить Англию к миру,» - говорил Наполеон. Он оставил после себя воспоминания, где не раз рассказывает всё, что было со своей точки зрения, добавляет, что теперь каждый будет объяснять события на свой лад, дабы оправдать себя, а его будут упрекать.

И так, известный французский историк-испанист Жан-Рене Эме не без основания писал: «Ещё больше, чем его генералы, Наполеон является излюбленной мишенью для множества авторов памфлетов и стихов, в которых сочетались политические соображения и оскорбления. Император, и только он, в конечном счёте, становится ответственным за все беды...»

Наполеон же говорил, что открывает душу, что скрывать ему нечего: «Я хотел облегчить бедствия этой страны; я ошибся. Если бы я последовал своему первому побуждению, я отослал бы короля и его сына домой. Испания была бы сейчас у моих ног. Меня обманули, или, вернее, события обманули всякую человеческую предусмотрительность...» - рассказывал он. - «Я смотрю на вещи с большой высоты, и я слишком хорошо чувствую мою силу, чтобы унижаться до подобных интриг, недостойных меня; я действую более откровенно. Пожалуй с большим основанием меня можно упрекнуть в том, что я провожу свою политику так, как потоки прокладывают своё русло...»

Наполеон верил в успех и шёл вперёд, отдавая право потомкам судить его. И хотя у него было впереди ещё множество успехов, первая ошибка, роковая ошибка, произошла именно весной 1808 года. Именно тогда, когда Наполеон решит воспользоваться противостоянием короля Испании и его сына, когда сместит обоих и назначит на их место властвовать над Испанией своего брата Жозефа.

Это-то и разожгло войну против всего испанского народа, где французы будут обречены на поражение. После этого, по примеру испанцев противостоять смогут и Россия, и Пруссия...

Вновь обратившись к мнению известного французского историка-испаниста Жана-Рене Эме, можно согласиться, что случившееся «не вписывается в традицию враждебности между Францией и Испанией». Вот уже много лет в Мадриде правили Бурбоны. Они принесли в Испанию французский язык, одежду, архитектуру и музыку, кухню и дружественные отношения с самой Францией. Не смотря на временные охлаждения и проявлявшиеся противоречия, развивались те отношения мирно,... взаимовыгодно...

И всё равно, подобное «офранцуживание» затронуло лишь немногочисленную элиту испанского общества. Как бы ни сильно было влияние Франции, испанцы не желали терять «своё», сохраняя национальное, испанское начало. Оно проявлялось даже в увлечении испанской знати «плебейскими» развлечениями: корридой, фанданго, фламенко.

Как отметил Жан-Рене Эме, «испанец, говоривший в начале XIX в. и одевавшийся на французский манер, не обязан любезно встречать французскую солдатню, которая в 1808 г. захватывает и грабит испанскую землю, разрушая таким образом идеальный образ Франции. Кроме того, Франция 1808 г. уже не очень похожа на Францию 1750 г., 1792 г. или 1802 г.»...

Действительно, французская революция разделила испанских «офранцуженных» на сторонников и противников новой Франции. Тут и началось мародёрство, насилия и издевательства над женщинами, пленными, священниками. Происходили ужасные пытки, публичные казни, и везде можно было видеть не захороненные трупы. Лютая ненависть между французами и испанцами только росла, заставляя измываться, осквернять тело даже мёртвого человека...

Обо всём этом осталось множество воспоминаний, статей из газет не только испанцев, но и самих французов, где рассказывают, как, например, французы постоянно совершали грабежи, поджоги, насиловали и убивали. Французское командование было всем происходящим не довольно и пыталось сдерживать «беспорядки», но все усилия оказались тщетны.

Так и в испанских газетах писали о происходящем, чего нельзя допускать, за что всякому нападающему, всякому не живущему по-доброму, мирному, будет расплата. Например: «Не существует примеров жестокостей, равных тем, что происходят в Каталонии. Самое ужасное вероломство и злоупотребление искренностью, дружбой и благодеяниями. Те же самые дома и семьи, что более других служили и одаривали этих французских генералов, были подло разграблены, сожжены и захвачены без какой-либо причины. Храмы не просто разграблены, а разрушены; их мебель, священные сосуды и изображения – осквернены, и унижены, и уничтожены. Вплоть до греховного наслаждения – выпивать из потиров и дарохранительниц на улицах и в тавернах. Они сжигали деревни, обезглавливали детей, беременных женщин, подбрасывали вверх новорождённых, чтобы насадить их на штыки. Торговля рабами, которую французские авторы осуждали и от которой приходили в ужас, здесь происходила; причём торговали теми, кого называли друзьями. Открыто продавали младенцев за 2 реала, священников, мальчиков, девочек и девушек. Эти ужасы, которые когда-то творили дикари, совершают французы по собственной жестокости и согласно приказам своих генералов... Поэтому мы не сомневаемся, что Господь уже устал, что он нас уже покарал; мы рыдали, но теперь вместе со Всемогущим Господом мы вернём его славу. Гнев Господень уже падает на этих безбожников, варваров и скотов...*»

* - из очерка «Современное положение Каталонии», опубликованном 2 сентября 1808 г. в «Gazeta militar y politica del Principado de Cataluna».