Моя любовь, моя печаль. Книга 2

Мигель Авегос Сантос Моя любовь, моя печаль Книга 2

… Дока схватился за сердце. Дирсе не должна успеть ничего сказать.

– Тебе плохо? Эдуардо, что с тобой? – встревожилась Виториа. – Ты поедешь домой с нашим шофёром.

– Ещё и с шофёром! А не лучше ли на трамвае? Или пешком?

Все обернулись на эти слова и увидели лица улыбающихся Жоао и Зеки.

– В чём дело, Жоао?! – одёрнула парня Виториа.

– Не в чём, а в ком! – сказал Жоао. – Дело в этом человеке, который живёт, оказывается, с некой маникюршей!

– Какой маникюршей? – не поняла Виториа.

– Да есть некая бедная маникюрша по имени Беренисе. Номер телефона, который тебе дал этот человек, принадлежит ей.

Дока оглядывался вокруг, словно загнанный зверь. Он так и знал, что разоблачение его будет громким, постыдным и неотвратимым.

Виториа смотрела на него совершенно изумлёнными глазами. Из дома показался дон Лазаро, он шёл прямо к ним.

Дирсе ехидно улыбалась и что-то шептала Марко.

– Эдуардо! Что они говорят?! – воскликнула Виториа. – Какая маникюрша? Ты можешь мне всё это объяснить?

– Да-да, пусть объяснит, как сын финансового магната оказался в районе Белензиньо! – засмеялся Жоао.

– Белензиньо?! – спросила Виториа. – Но я слышала, что это беднейший район Сан-Паулу… Эдуардо, что они говорят?!

Вот теперь у Доки действительно закружилась голова, и сердце сжалось, словно его стискивала крепкая грубая рука. Отвечать ему было нечего. Он видел вокруг только любопытные лица. Через минуту они станут озлобленными, колючими, холодными. Его с позором вытолкают в шею с виллы! Может быть, даже будут бить.

Дон Лазаро уже стоял рядом. Он слышал только конец разговора, но и этого хватило, чтобы он весь обратился в слух.

Больше всего Доке было жаль не себя. Больше всего было жаль Виторию. Всё-таки он нежно и бережно относился к ней. Всё-таки он жалел её. А может быть, по-своему любил эту девушку.

– Ну, сеньор Незнаюкаквастам! Что же вы молчите? – выступил вперёд Жоао. – Ответьте нам, пожалуйста.

– Я отвечу, я сейчас на все ваши вопросы отвечу, – сказал Дока и поднялся.

Он бросится вперёд. Он собьёт с ног этого папенькиного сынка, он побежит по зелёному газону и одним махом перелетит через ограду.

Это будет бегство. Но это не будет позор.

Дока сделал шаг вперёд и пригнул голову. Сердце его уже не сжималось, оно колотилось в груди как бешеное…

Сейчас… Вот сейчас…

– Сеньор Эдуардо! – услышал он вдруг голос Порфирио. – Вас вызывают!…

Слуга протягивал Доке изящный белый блестящий радиотелефон…

Дрожащей рукой Дока взял аппарат и сказал еле слышно:

– Слушаю вас.

– Дока, это Беренисе. Но ты называй меня мамой, – услышал он.

– Да, мама, это я, – ещё не придя в себя, ответил механически Дока.

– Слушай внимательно. Жоао и Зека узнали, что ты дал Витории мой телефон. Они хотят тебя разоблачить.

До Доки постепенно доходил смысл слов Беренисе.

– Да, они что-то такое говорят, – сказал он в трубку.

– Твой дядя, понимаешь, твой дядя анархист подключился к моему телефону, потому что живёт по соседству. У нас с ним просто спаренный телефон. Понял?

– Да, кое-что начинаю понимать, мама.

– Эдуардо, ты разговариваешь со своей матерью? – спросил Доку дон Лазаро.

Дока обернулся к собравшимся вокруг. Его разговор слушали напряжённо, стараясь не пропустить ни слова.

– Да, дон Лазаро.

– Спроси свою мать, когда она приедет в Сан-Паулу?

– Мама, дон Лазаро спрашивает, когда ты сможешь приехать к нам? Он очень хочет с тобой познакомиться, – сказал Дока Беренисе.

Мысли его снова работали чётко. Дрожь в руках пропала, бледность с лица прошла.

– Позволь, Эдуардо, я сам поговорю с ней, – попросил старик.

– Мама, я прощаюсь с тобой, ты очень вовремя позвонила. Но не клади трубку, с тобой будет говорить дон Лазаро. – Дока отдал аппарат старику.

– Алло! Мадам Роз Мари, с вами говорит Лазаро Вентурини…

Дока снова повернулся к собравшимся и широко улыбнулся.

– Да, что-то погода меня сегодня чуть не выбила из колеи, – сказал он Витории.

– Мадам, мне хотелось бы узнать, когда вы сможете приехать в Сан-Паулу?… – говорил дон Лазаро. – Понятно… Понятно… Ну что ж, прекрасно!… Очень рад был с вами поговорить… И вам всего доброго.

Старик отдал трубку слуге.

– На будущей неделе твоя мать приедет. Она, очевидно, очень милая женщина. Сразу же сообщи мне. Я хочу пригласить её на ужин.

Старик раскланялся и направился к дому.

– Мой дедушка разговаривал с твоей мамой? – спросила Виториа.

– Да, дорогая.

– И она приедет?

– Да, на будущей неделе.

– Дедушке она понравилась, – счастливо улыбалась Виториа. – Но, прости, тебе уже лучше?

– Намного. Ты не хочешь прогуляться?

– Конечно, пойдём, милый.

– Подожди, Виториа, – сказал Жоао. – Мы ещё не всё выяснили у молодого человека.

– Да ладно тебе, – примиряюще сказал Зека. – Оставь.

– Нет, пусть он ответит на наши вопросы! – упрямо сказал Жоао.

Дока снисходительно улыбнулся.

– Ну и какие вопросы мучают тебя, Жоао? Смысл жизни? Развитие Вселенной? Социальная несправедливость? Нет, боюсь, эти вопросы тебя не мучают. Тебе бы что-нибудь попроще, позлободневнее, правда? Ах, какие есть замечательные злободневные вопросы, Жоао! Настолько замечательные, что ими можно убить человека. Можно растоптать его, можно унизить, высмеять, поиздеваться. Не припомню, чтобы я задавал тебе хоть какие-то вопросы. А ты мне постоянно устраиваешь пресс-конференции…

– Говорить ты умеешь, – постепенно заводился Жоао. – Но на этот раз тебе не выкрутиться.

– Знаешь, Жоао, почему я не люблю отвечать на твои вопросы? Потому что в результате ты всегда оказываешься в дурацком положении. А мне тебя жалко.

– Не надо меня жалеть! Лучше скажи, почему твой телефон и телефон какой-то маникюрши один и тот же?

– «Какой-то» маникюрши я не знаю. А телефон не мой, а дядюшки. Я не делаю маникюр. Впрочем, почему бы тебе не отправиться к моему дядюшке и не расспросить его самого? Думаю, он даже смог бы преподать тебе урок благородства.

– А каким образом твой дядюшка связан с этой Беренисе? – спросил Зека, которому просто интересно было отгадать загадку.

– Эта самая… Беренисе, да?… она соседка моего дядюшки. И любезно согласилась подключить к своему номеру его телефон. Поэтому их номера совпадают, – как неразумному ребёнку втолковал Дока.

– Спаренный телефон? – Жоао понимал, что крепкая почва под его ногами превращается в топкое болото.

– Почему бы тебе не позвонить моему дядюшке и не назначить ему встречу? – иронично спросил Дока.

– Я бы хотел познакомиться с твоим дядей, Эдуардо, – сказал Марко. – Виториа рассказывала, что он анархист!

– Да, именно поэтому бытовые проблемы не интересуют его.

– Увидеть живого анархиста! Да это мечта жизни! – сказал Марко.

– Я могу это устроить, – улыбнулся Дока. – Но я ещё не закончил свою пресс-конференцию, кажется. У тебя есть ещё вопросы, Жоао?

– Нет у меня никаких вопросов, – мрачно буркнул неудавшийся разоблачитель.

– Тогда позволь мне задать тебе несколько вопросов. – Дока приблизился к Жоао и жёстко сказал: – Неудачи, парень, надо переживать достойно, ты согласен? Мелкие интрижки уже не помогут тебе. Разве ты не заметил, что сам оказываешься посмешищем? Знаешь, скажу тебе по секрету, девушкам это не нравится.

Дока отвернулся от Жоао, на которого жалко было смотреть, взял Виторию под руку и с достоинством удалился.

Дирсе только прикусила губу. Она поняла, что Доку потеряла навсегда. Впрочем, поняла она это умом, а сердце её было полно любви, от которой до ненависти один шаг, как известно.

Ты сам этого хотел!

Рикардо до последнего момента не верил, что Изадора даст согласие на брак, но это произошло. Это случилось, и теперь ему оставалось только говорить себе: ты сам этого хотел!

Весь вчерашний и сегодняшний день он пребывал в мрачнейшем состоянии. Ни Бианка, ни Патрисиа, ни даже Жесика не могли вывести его из какого-то оцепенения. Он не сразу откликался, если кто-то обращался к нему, не слышал телефонных звонков и не замечал, что ест. Впрочем, о еде он совсем не думал и, кажется, не завтракал и не обедал сегодня.

Весь вечер и всё утро он набирал номер Изадоры, но слышал только длинные гудки.

Что он мог исправить во вчерашнем разговоре? Что он мог исправить?

– Бианка, – вызвал он секретаршу. – Узнай, на месте ли Изадора?

– Её нет на фирме, – тут же ответила девушка. – Она уехала обедать вместе с Андре и до сих пор не вернулась.

Бианка помолчала.

– У тебя неприятности? Я могу тебе чем-нибудь помочь? Что с тобой случилось? Я никогда тебя таким не видела.

– Ничего у меня не случилось. – Рикардо был раздражён.

– У тебя неприятности с Изадорой? – тихо спросила Бианка.

– Хватит совать нос не в свои дела! – закричал вдруг Рикардо. – Это тебя не касается! Убирайся отсюда, чёрт побери!

Бианка вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

– Да где же она может быть?!

Рикардо снова набрал номер, и на этот раз услышал голос Изадоры:

– Алло!

– Наконец-то! – облегчённо вздохнул Рикардо. – Тысячный раз тебе звоню! Где ты пропадала?

Но Изадора пропустила этот вопрос мимо ушей.

– Рикардо, что ты думаешь по поводу моего предложения? – резко спросила она.

– Какого предложения? – не понял Рикардо. У него в голове вертелось только предложение Андре стать мужем Изадоры.

– Ты даже не помнишь? Я просила тебя продать мне акции!

– Что? Нет, Изадора. Акции я не продам! Так я лишусь последних козырей! Неужели это трудно понять?

– Именно это я и хотела от тебя услышать. Ты исчерпывающе ответил на мой вопрос.

– Успокойся, любимая, подожди.

Рикардо почувствовал в голосе Изадоры металлические нотки.

– Больше не называй меня любимой! У тебя их много, не так ли? И все они самые дорогие! Так, Рикардо?

– Подожди, Изадора, что ты говоришь? Я тебе хотел всё объяснить…

– Может, мне лучше спросить у Патрисии? – язвительно сказала Изадора.

– Ради Бога, только не руби сплеча! Давай сначала подумаем! У меня есть одна идея… Ты не хочешь встретиться? Я предлагаю…

– Нет, не хочу, – перебила его Изадора.

– Но нам необходимо поговорить!

– Мне некогда! Я должна встретиться с доном Лазаро. Он меня ждёт.

Рикардо понимал, что это, может быть, их последний разговор в жизни.

– Послушай, у тебя ещё есть время! Не торопись! Успокойся! Я прошу тебя! – взывал он.

– Нет, я буду разговаривать с ним прямо сейчас!

– Изадора! Изадора, подожди! – закричал Рикардо, но в трубке уже раздавались короткие гудки.

Рикардо тут же набрал номер снова, но на этот раз ему никто не ответил.

Проклятье!

Впрочем, ещё оставался шанс. Изадора просто разнервничалась, она придёт в себя, она одумается, всё ещё можно будет поправить. Но почему-то эти мысли не утешали Рикардо.

Домой он вернулся рано, ужинать не стал, а заперся в своей комнате и налил полный стакан виски.

В дверь робко постучали.

– Ну, кто ещё там?! – раздражённо спросил Рикардо.

Дверь открылась. На пороге стояла Жесика.

– У тебя всё в порядке? – спросила она.

Её, в самом деле, волновало состояние отца, она видела, что с ним происходит что-то серьёзное, но не знала что. Просто она считала, что человеку в беде надо помогать. Она тут же забыла все обиды и оскорбления. Она пришла к Рикардо, как дочь приходит к отцу.

– У меня всё в полном порядке, – сказал Рикардо и выпил добрую половину стакана.

– Что случилось, отец?

– С каких это пор ты стала интересоваться моими делами? Ты ведь умеешь только грубить! Требовать! Клянчить! Выдумала, что я убил твою мать! Считаешь меня плохим отцом!…

– Успокойся, я только спросила, что произошло?

– Ничего такого, что бы я хотел обсуждать с тобой! – сказал Рикардо.

– Мы поедем на ранчо?

– Я ещё не решил…

– Как не решил? Мы же договаривались насчёт выходных. Ты пригласил Бианку, Патрисию и ещё Бог знает кого…

– Я ещё не знаю, смогу ли поехать! – почти по слогам сказал Рикардо. – Тебя такой ответ устраивает?

– Какая муха тебя укусила? – сказала Жесика обиженно.

– Сделай одолжение – закрой рот!

Жесика пожала плечами и вышла из комнаты. Рикардо допил виски и поднял трубку телефона. Он набрал номер Патрисии. Он давно уже не позволял себе делать это, потому что Фелипе, как только слышал его голос, начинал кричать, грозить, оскорблять. Рикардо не хотел ссориться со своим старым знакомым. Кроме того, ему не хотелось ставить в неловкое положение девушку. Но сейчас ему нужно было кому-нибудь выговориться. И лучше кандидатуры он не нашёл.

Но и этот телефон отвечал ему только длинными гудками.

И тогда Рикардо махнул на всё рукой, налил себе ещё стакан виски и на этот раз выпил его залпом.

К ночи он был уже совершенно пьян…

Наутро всех сотрудников фирмы пригласили в зал. С этого начался рабочий день. Такие собрания случались редко, поэтому сотрудники спешили занять места получше.

Рикардо опоздал и был крайне удивлён, увидев, что коридоры и кабинеты фирмы пусты.

Что такое? Может, эту контору прикрыли? Может, фирма обанкротилась в одну ночь?

Но почему-то Рикардо стало от этого не страшно, а весело. После алкогольный синдром, а попросту говоря, похмелье, иногда делает с человеком странные вещи. Дурное ему кажется хорошим, а хорошее повергает в уныние. Словом, человек видит всё другими глазами.

Рикардо уселся у себя в кабинете, задрал ноги на стол и стал нажимать все кнопки селектора подряд.

Однако ни в одном кабинете ему не ответили. Тогда он позвонил к дону Лазаро домой. Ситуация казалась абсурдной. Человек с утра приходит на работу, а работы его попросту нет.

– Слушаю вас, – ответил слуга.

– Будьте добры, попросите дона Лазаро.

– Хозяин отправился на фирму.

– Странно… На фирме вообще никого нет…

– Я думаю, что как раз в этот момент сотрудники собрались в зале. Дон Лазаро намеревался им кое-что сообщить.

Рикардо не дослушал слугу.

Он летел по коридору как спринтер.

Опять этот вредный старик не сообщил ему о своих планах, опять его отодвинули от дел как мальчишку! Устроить собрание сотрудников без него! Без основного компаньона! Ну, он им сейчас покажет! Он устроит скандал при всех! Пусть каждая секретарша и уборщица знает, что творится на фирме!

В зал Рикардо влетел в тот момент, когда на подиум поднялись Изадора и Андре. Дон Лазаро начал аплодировать, и весь зал подхватил.

Что происходит?! Куда он попал?! Что за спектакль?! Первые секунды Рикардо ничего не мог понять.

Но тут Андре достал из кармана коробочку и торжественно надел на палец Изадоры кольцо.

Зал зааплодировал ещё громче.

Дон Лазаро поднял руку, призывая к тишине:

– Дамы и господа. По традиции обручение – это семейное торжество. Но дона Изадора и сеньор Андре – сотрудники фирмы «Дизайнерс Вентурини», которая для каждого из нас и является большой и крепкой семьёй. Уверен, что и вы присоединитесь к поздравлениям!

Снова раздались аплодисменты.

Рикардо чувствовал, что ноги его подкашиваются, он прислонился к стене и бессильно опустил голову.

Изадора дала согласие. Это и был её ответ Рикардо.

Еле добредя до собственного кабинета, Рикардо повалился в кресло и расстегнул ворот рубашки. Он задыхался. Так плохо он себя ещё никогда не чувствовал. И главной была не физическая дурнота, у Рикардо было пусто и холодно на душе. Ему было попросту страшно, как страшно ребёнку в пустом тёмном доме, из которого ушли родители.

Через несколько минут вернулась на рабочее место Бианка. Она заглянула в кабинет шефа, поздоровалась с ним и спросила, не нужно ли чего.

– Нужно, – сказал Рикардо. – Соедини меня с Андре.

Бианка набрала номер и попросила к телефону сеньора Манфрини.

– Привет, Рикардо, – весело ответил Андре. – Ты был на нашем обручении?

– Нет, прости, я опоздал. Хочу тебя поздравить, – сказал Рикардо. Слова эти дались ему нелегко. Словно рот был набит камнями. – Давай, сегодня отметим это событие. Последний холостяцкий мальчишник. Как ты?

– С удовольствием.

– Тогда приглашаю тебя в ресторан.

В ресторане они сели поближе к окну, чтобы никто не мешал им. Андре просто сиял от счастья. Рикардо время от времени испытывал желание задушить своего друга. Но он изо всех сил сдерживал себя. Более того, он выглядел внимательным и заботливым.

– Дон Лазаро решил провести обручение в зале фирмы, собрал всех сотрудников… Во всяком случае, получилось оригинально, – сказал Андре.

– Представляю себе эту трогательную сцену. Должно быть, забавно…

– Забавно? – удивился Андре. – Это не то слово, Рикардо. Для меня это самое важное событие в жизни.

– Я тоже радуюсь вместе с тобой, – сказал Рикардо и даже выдавил из себя некое подобие улыбки. – Правда, я был бы рад ещё больше, если бы на месте Изадоры была Фернанда. Искренняя, честная, порядочная женщина, которая, а это самое главное, любит тебя.

– Изадора тоже любит меня, – немного удивившись, сказал Андре.

– Нет, не любит, – твёрдо произнёс Рикардо. – И ты это сам прекрасно знаешь.

– Я думал, ты пригласил меня поздравить… – растерялся Андре.

– Поздравляю! Ты женился на ледяной женщине! Она тебя терпеть не может. Она станет тебя унижать и сделает твою жизнь невыносимой.

Андре помрачнел.

– Нет. Я не верю. У нас с Изадорой много общего. Мы работаем вместе. Нам хорошо вдвоём…

– Брак – не только работа и развлечения. Это, прежде всего – постель. А ты знаешь, что она ни за что не ляжет с тобой, – сказал Рикардо и уставился Андре в переносицу. Если бы можно было просверлить взглядом дыру!

– А тебе-то что за забота? – подозрительно сказал Андре. – Это касается меня одного. Я думал, ты хочешь вместе со мной разделить радость, а ты приготовил отравленный обед!…

– Перестань. Ты же знаешь, как я волнуюсь за тебя! Я просто смотрю немного дальше! У меня предчувствие, что ты разобьёшь себе лоб. И когда-нибудь страшно раскаешься, что не женился на Фернанде!

– Но я не люблю Фернанду! Я люблю Изадору! – громко сказал Андре. Он встал, с шумом отодвинув стул. – Спасибо за обед!

– Я не хотел тебя обижать! – встал и Рикардо. – Мы ведь друзья! Я просто хотел быть откровенным!

– Поговорим в другой раз! – Андре повернулся и быстро зашагал к выходу.

Рикардо остался один.

На этот раз он действительно остался в одиночестве…

Медовый месяц ещё не подошёл к концу, а Валентина всё чаще и чаще замечала откровенную скуку на лице своего молодого мужа. Казалось, её общество больше не приносит Энрике былой радости. Он стал раздражителен с ней, капризен, и даже былая страсть его куда-то постепенно испарялась. Валентина старалась не замечать этого, пыталась развлечь мужа, но мрачность и недовольство теперь редко сходили с его лица.

К тому же он постоянно кому-то звонил в её отсутствие, ей удавалось лишь иногда застать окончание этих разговоров. На все вопросы Энрике отвечал, что хочет устроиться на работу, поэтому звонит своим приятелям. Его будто бы не устраивает жизнь на иждивении жены, он хочет подыскать себе дело… Всё это как будто многое объясняло в теперешнем состоянии Энрике, и всё же Валентину не покидало чувство, что здесь что-то не так…

Воскресный день начался как обычно. Энрике пребывал в мрачном состоянии духа, Валентина же тщетно пыталась развеять тягостную атмосферу. Когда время подходило к обеду, она спросила:

– Ты голоден, дорогой?

– Да, слегка, – ответил Энрике.

– Тогда одевайся, пойдём в ресторан.

– Мне не хочется никуда идти, – не поднимая головы oт журнала, произнёс Энрике.

– Я бы с удовольствием приготовила тебе что-нибудь, но я не умею, – в растерянности проговорила Валентина.

– Послушай, как же ты питалась всю свою жизнь, если так и не научилась ничего готовить? – В словах Энрике сквозило раздражение.

– Я питалась в ресторанах, кафе или приносила домой готовую замороженную еду. Во Франции, например, я обычно ела сыр, запивала вином, потом съедала какие-нибудь фрукты, вот и всё. Мне этого хватало, – оправдывалась Валентина.

– Понятно, – сквозь зубы процедил Энрике.

– Прошу тебя, оденься, мы сходим пообедать куда-нибудь.

После долгих уговоров Энрике оделся, и они отправились в ресторан неподалёку от дома. Но это не принесло ожидаемых перемен в настроении Энрике. Он всё время молчал и почти не смотрел на Валентину, по-прежнему раздражённо отвечая на её вопросы. Зато он живо рассматривал всех девушек в ресторане, не замечая, как это обижает Валентину. Наконец, она не выдержала.

– Официант, счёт, пожалуйста, – не закончив обеда, сказала женщина.

– Что случилось? – очнулся Энрике, наконец.

– Мы уходим. Я больше не могу здесь оставаться! Почему ты всё время глазеешь на всех девиц подряд? Меня что, больше не существует? – От возмущения Валентина почти задыхалась.

– Валентина, перестань, – Энрике вяло попытался остановить жену.

– Я хочу уйти, и немедленно. Ты понял? – Валентина встала из-за стола.

– Хорошо, – Энрике покорно отправился вслед за женой.

События последних дней не выходили у Валентины из головы. Она устала от постоянных подозрений и догадок. И вот, по прошествии ещё двух дней Валентина, наконец, решилась… Придя утром на работу, она набрала телефон сыскного агентства, и назначила встречу с их сотрудником. А во время обеда она уже сидела за столиком небольшого кафе вместе с крепким светловолосым человеком средних лет и, чуть заметно волнуясь, говорила:

– Я хочу, чтобы вы всё сделали чисто, быстро и эффективно.

– Хорошо, сеньора, не волнуйтесь. Мы давно занимаемся такими делами, всё будет сделано в лучшем виде, – ответил её собеседник.

– А ещё мне нужно, чтобы вы записали все телефонные разговоры, – глядя поверх головы мужчины, говорила Валентина.

– Вы ежедневно будете получать плёнку с записями разговоров за предыдущий день.

– Для этого вам понадобится бывать в нашем доме?

– Нет, у нас есть другие способы прослушивания телефонов. Ваш муж ни о чём не догадается, – чуть улыбнувшись, сказал мужчина.

– Но если вдруг что-нибудь станет известно, я вас не знаю, и разговора этого никогда не было, понятно? – Валентина в упор взглянула на собеседника.

– На этот счёт вам абсолютно незачем беспокоиться. У нашей фирмы солидная репутация, и мы гарантируем нашим клиентам полную конфиденциальность, – почтительно сказал мужчина.

– Отлично, – заканчивая разговор, произнесла Валентина.

– Расчёт производится только наличными, сеньора.

– Как вам будет угодно, – Валентина вынула из сумочки несколько купюр. – Вот возьмите. Этого хватит на первое время?

– Вполне. Спасибо. Я уверен, вы останетесь довольны нашей работой. Уже завтра, сеньора, у вас будет первая запись телефонных разговоров вашего мужа, – вставая, сказал мужчина.

– Прекрасно. Всего доброго, сеньор, – попрощалась Валентина.

Вернувшись на фирму, Валентина с удивлением узнала, что её уже четверть часа дожидается дон Лазаро.

– По какому поводу ты решил удостоить меня такой чести? – войдя в кабинет и поприветствовав брата, спросила Валентина.

– Я приехал, чтобы лично пригласить тебя на ужин по поводу помолвки Изадоры и Андре Манфрини, – степенно сказал старик.

– Значит, они всё-таки решили пожениться? – рассеянно спросила Валентина.

– К счастью, они, наконец, решились на это. И меня это очень радует, не скрою. В связи с этим мы должны серьёзно поговорить с тобой, Валентина. – Дон Лазаро проницательно посмотрел на сестру.

– Понимаю. Ты ей что-то предложил взамен, не так ли? – Валентина напряглась.

– Тридцать процентов моих акций и пост директора «Дизайнерс Вентурини», – отчётливо произнёс старик.

– Нет, только не это, – вырвалось у Валентины.

– Да, Валентина. Она станет генеральным директором, имея на руках тридцать процентов акций, к которым добавляются два процента акций Андре.

– А я, Лазаро? Зачем же тебе понадобилось вызывать меня сюда, если ты решил поставить во главе фирмы Изадору? – От негодования Валентина почти задыхалась.

– Я пригласил тебя вовсе не для того, чтобы ты заняла пост генерального директора «Дизайнерс Вентурини». Этого я никогда не говорил, – спокойно ответил дон Лазаро.

– Нет, Лазаро, ты говорил, что тебе нужен человек, которому ты доверяешь, чтобы поставить его во главе фирмы! – взволнованно продолжала Валентина. – Так что же случилось? Что произошло? Ты больше не доверяешь мне?

– Валентина, я хочу предложить тебе должность художественного директора. Это очень ответственно и совсем не унизительно для тебя, – дон Лазаро выдержал долгий взгляд сестры.

– А что, если я откажусь? Ты просто решил выставить меня из «Дизайнерс Вентурини»? – Валентина еле владела собой.

– Послушай, Валентина, я предлагаю тебе должность, которую ты нигде не смогла бы получить. Нигде, ни в Чикаго, ни в Париже тебе не предлагали стать директором, главным дизайнером столь солидной фирмы.

– Ты пользуешься людьми, как тебе заблагорассудится! И, даже близкими распоряжаешься, как картонными фигурками! – Валентина почти кричала.

– Я сделал тебе предложение. Теперь это уже твоё дело – принять его или отказаться, – вставая, сказал дон Лазаро. – Вполне возможно, что тебе вообще захочется вернуться в Париж со своим избранником…

– Ах, вот оно что! Значит, ты меня так и не простил, Лазаро? Я плачу сейчас за то, что ослушалась тебя, не так ли?

– Твоя жизнь принадлежит тебе, Валентина, и ты вольна распоряжаться ею так, как считаешь нужным…

Визит брата поверг Валентину в состояние, близкое к шоку. Всё рушилось… Её карьера, казалось, была на волосок от гибели. Впервые за последние годы Валентина чувствовала свою полную беспомощность и беззащитность… Твёрдая воля и несгибаемый характер будто покинули её. Её обуревали обида и чувство унижения, не давали здраво осмыслить сложившуюся ситуацию.

Поддавшись эмоциям, Валентина направилась в кабинет Изадоры. Ворвавшись к ней без доклада, Валентина с порога произнесла:

– Поздравляю! Тебе удалось добиться всего сразу! Теперь ты станешь директором, получишь акции, а возможно, и ещё что-то?

– Тебе уже всё известно? – не скрывая удовольствия, спросила Изадора.

– Может быть, ты ещё и мой кабинет займёшь? – Лицо Валентины пылало ненавистью.

– Там работал мой муж. И думаю, что это моё желание вполне объяснимо. – Изадора старалась не отвечать на нападки Валентины.

– Я так и знала! Ты и из смерти Клаудио смогла извлечь выгоду для себя!

– Перестань, Валентина. В конце концов, я делаю это для своих детей. Это ты можешь понять? – Изадора теряла спокойствие.

– О чём ты говоришь? Твоим детям не нужна твоя жертва. Они в любом случае будут обеспечены на всю жизнь!

– Причём здесь жертва? О чём ты?

– Да о том, что ты выходишь замуж не по любви, а по расчёту! Впрочем, я забыла, что ты собаку съела в таких делах. – Валентина зло рассмеялась.

– Послушай, Валентина, я понимаю, что тебе сейчас неприятно, но это ещё не значит, что ты можешь нести весь этот бред! – Изадора возмущённо ударила по столу. – Я не стремилась занять кресло генерального директора «Вентурини», и не я освобождала тебя от должности. Это сделал твой брат, вот с ним и объясняйся…

– Но ведь это ты заставила его пойти на этот шаг!

– Нет, моя дорогая, ты сама во всём виновата. После того, как тебя угораздило выйти замуж за Энрике, дон Лазаро больше не доверяет тебе. Он считает, что этот мальчишка просто обвёл тебя вокруг пальца. А это значит, что ты слишком легковерна, и доверять тебе было бы чистым безумием… – отчитала Валентину Изадора.

– Тогда, конечно, мой брат сделал правильный выбор, – горько рассмеялась Валентина. – С тобой уж такого никогда не случится, ты никогда не станешь поддаваться страстям. Ты уж ни за что не выйдешь замуж по любви, не оглядываясь ни на что!

– Перестань! Ты ничего не знаешь обо мне! – выкрикнула Изадора.

– В любом случае, прими мои поздравления, – устало произнесла Валентина.

– В конце концов, если тебе покажется унизительной теперешняя расстановка сил, ты всегда сможешь вернуться в Париж… – примиряющее, сказала Изадора.

– А вот этого ты от меня не добьёшься! Я не собираюсь оставлять тебя здесь одну. Сегодня ты победила, я признаю это. Но жизнь ещё не кончается, правда? Сегодня оступилась я, а завтра, возможно, это случится и с тобой, Изадора. Я умею ждать…

Теперь у Фернанды появилась, наконец, возможность иногда развлечься. Её новый знакомый Жозе Гильерме постоянно приглашал её в бар или в ресторан. И хотя она не часто принимала приглашения, всё же иногда, Фернанда ходила куда-нибудь вместе с ним. Это помогало ей отдохнуть от бесконечных занятий по подготовке в университет.

В этот раз они отправились в бар. Фернанда сама выбрала это место, когда-то они бывали здесь с Андре. Они заказали себе по мартини, и девушка спросила Жозе:

– Чем ты занимаешься сейчас? Расскажи мне, поподробнее.

– Я учусь, на Рождество и другие праздники помогаю отцу в магазине. Ещё занимаюсь спортом. Вот, кажется, и всё, – улыбнулся Зека.

– А когда же ты ведёшь свою светскую жизнь? Ведь в твоём кругу без этого не обходится? – Фернанда чуть заметно усмехнулась.

– Скажи, Фернанда, почему ты с такой иронией относишься к людям с достатком? – спросил Зека.

– Потому что вам слишком легко всё в жизни достаётся. Вам всё приносят на блюдечке с золотой каёмочкой, вне зависимости от ваших заслуг. А я считаю, что люди от рождения должны иметь равные возможности, – убеждённо сказала Фернанда.

– Как это «равные»? – опешил юноша.

– А так, Жозе, чтобы каждый с детства мог хорошо питаться, учиться в хорошей школе, а потом, чтобы из них выделились лучшие… Ведь это так просто и справедливо.

– Да ты часом не социалистка? – засмеялся Зека.

– Нет, не волнуйся. Только я считаю несправедливым, когда человек преуспевает в жизни, лишь за счёт своего социального происхождения.

– А моя мать говорит, что тот, кто всерьёз захочет, добьётся своего.

– Поверь мне, это не совсем так, – грустно сказала девушка.

– И что, ты часто об этом думаешь? – удивлённо спросил Зека.

– А ты, конечно, не думаешь? Конечно, зачем тебе думать, что ты лучше других? Тебе и так повезло? – холодно сказала девушка.

Зека молчал, не зная, что ответить. Ему ещё никогда не приходилось вести подобные разговоры. К тому же, Фернанда нравилась ему, и Зека ужасно не хотел выглядеть в её глазах самодовольным идиотом. Фернанда сама прервала затянувшееся молчание:

– Ладно, не обращай внимания, на меня иногда находит… А вообще-то, ты неплохой парень.

Последние слова Фернанды вспыхнули в душе юноши непередаваемой радостью. Никогда ещё он не испытывал такого чувства, никогда ему не было так хорошо, как с этой девушкой.

– Я рада была с тобой встретиться. Мы прекрасно провели время. – Слова Фернанды звучали необыкновенной музыкой.

– Когда я смогу снова тебя увидеть? – спросил парень, проводив Фернанду до подъезда.

– Позвони мне. Возможно, на будущей неделе. Если бы ты знал, как я боюсь экзаменов! – Девушка даже прикрыла глаза, думая о предстоящих испытаниях.

Она была сейчас особенно хороша и беззащитна. Зека очень хотел бы обнять её, прижать к себе и защитить от всех страхов на свете. Но он сдержался, боясь отпугнуть Фернанду, и только сказал:

– Если ты поступишь, я отвезу тебя куда-нибудь… туда, где очень красиво… где мы прекрасно проведём время… Хорошо?

– А если не поступлю? – Волосы Фернанды едва касались щеки юноши. – Тогда тем более отвези меня туда, ладно? Я буду очень нуждаться в утешении.

– Ты можешь на меня рассчитывать, – сказал Зека, чуть обняв девушку.

Дома её дожидался Дока. Оказывается, он видел Фернанду вместе с Жозе Гильерме в баре, и ему даже показалось, что они говорят о нём.

– Ты решила меня разоблачить перед этим щеголем? – набросился на Фернанду Дока.

– Фернанда, оказывается, этот парень – приятель Жоао Мануэля. Они уже засыпали Доку вопросами, они его в чём-то подозревают… – останавливая Доку, сказала Беренисе.

– Нандинья, Дока очень нервничает. Признайся дедушке, не наболтала ли ты там чего лишнего? – спросил Эмилио.

– Да что с вами со всеми! Мне больше не о чем разговаривать с моими знакомыми?! – сказала Фернанда с негодованием. – Успокойтесь, я даже не заметила Доку. И Жозе Гильерме тоже, я уверена, не обратил на него никакого внимания.

– Учти, Фернанда, он ни о чём не должен знать. Понимаешь? – немного успокоившись, сказал Дока.

– Послушайте, сеньор Дока или как вас там… Я не имею никакого отношения к вашему дурацкому плану, меня это совершенно не касается! – презрительно сказала девушка.

– А ты знаешь, почему твоя мать сочинила всю эту историю? Она сделала это из-за тебя! Ведь это, кажется, тебя выставили из дома Вентурини? – съязвил Дока.

– Я об этом никого не просила, – ответила Фернанда.

– Ну, хватит! Успокойтесь же вы, наконец! Перестаньте ссориться! Никто никого ещё не разоблачил. Фернанда, мы просто просим тебя быть осторожной с этим Жозе Гильерме… Он ничего не должен знать. А ты, Дока, успокойся и перестань кричать… Я повторяю, никому ещё ничего не известно. – Беренисе еле угомонила молодых людей.

– Он что, привёз тебя домой? – спустя какое-то время снова обратился к девушке Дока.

– Конечно, – спокойно ответила та.

– О, Боже! Он уже знает наш квартал, – простонал Дока.

– Успокойся, Дока, и расскажи-ка лучше, как обстоят твои дела, – перевела разговор Беренисе.

– Всё идёт к развязке. На днях дона Изадора будет знакомиться с моей матерью, и, если всё пройдёт хорошо, мы с Виторией получим согласие на обручение, – ответил Дока.

– И ты, наконец, станешь женихом этой девушки! По-моему, это просто гнусность! – сказала Фернанда.

– Тебя это не касается, – снова обозлился Дока.

– А как же Патрисиа? Её ты больше не любишь? И потом, как насчёт нашего спора о том, что ты поцелуешь Патрисию? – не отставала Фернанда.

– Отстань от меня со своими глупостями, – отмахнулся Дока. – Мне не до этого.

– Что значит «не до этого»? Ты что, забыл, что обещал мне часы, если проиграешь? – спросила Фернанда. – Так знай, если через неделю ты не представишь мне доказательства, я буду считать, что выиграла наш спор!

– Какой ещё спор? О чём вы? – не поняла Беренисе.

– Что ж, тогда готовься целоваться со мной, – обращаясь к Фернанде, сказал Дока.

– Ради Бога, о чём вы говорите? – не выдержал Эмилио.

– Это просто какой-то сумасшедший дом! – Обхватив голову руками, Беренисе вышла из комнаты.

– Только помни, мне нужны доказательства! – с азартом проговорила Фернанда.

– И они у тебя будут… – махнув на прощание рукой, Дока направился к двери.

После первого визита в дом Вентурини Дирсе. имела очень неприятный разговор с Докой. Парень подстерёг её возле дома и чуть не отлупил. Он был страшно раздражён. Он вообще запретил ей бывать на вилле. Но это уж дудки! Дирсе самостоятельная девушка, и никто не станет ей указывать, где ей бывать, а где не бывать.

Она так и сказала этому самонадеянному Доке. Пусть не воображает, что полностью взял власть над ней. Хотя, негодник, власть над ней имеет. Вот тут уж никуда не денешься. Для Дирсе оказалось не так-то просто забыть Доку. То есть она, и мысли не допускала, что можно его забыть. Она принадлежит ему до тех пор, пока он существует на свете. Потому, что любит этого шалопая.

Как всё несправедливо на этом свете! Такой классный парень Марко, такой добрый, щедрый, тактичный, правда, несколько робкий, но к нему Дирсе, абсолютно равнодушна. А вот негодник Дока – неверный, жадный, гулёна, бестолковый, а от него Дирсе просто сходит с ума! Ну, скажите, где здесь справедливость?

Конечно, это вовсе не означает, что Дока может постоянно водить её за нос. Дирсе всё больше раздражала роль молчаливой и всё сносящей, преданной подружки. А на вилле Вентурини Дирсе увидела Виторию и поняла, что работа доставляет Доке огромное удовольствие. Виториа оказалась восхитительно милой. А уж Дока от неё ни на шаг. Дирсе даже подумала, что Дока влюблён в эту милую пустышку. Ох, это было бы очень плохо.

Да тут ещё этот Жоао. Проходу не даёт. Какой-то настырный, вредный. Называет себя другом Доки, а постоянно про него всякие гадости норовит Дирсе рассказать.

Например, вчера вдруг сообщил ей, что Дока, оказывается, ходит на свидания не только с Виторией, но и ещё с какой-то Патрисией. Вот уж поистине Дон Жуан! Ну, ничего, Дирсе выведет его на чистую воду.

Марко решил, что пора Дирсе купить купальник, потому что в следующий раз Дирсе обязательно должна искупаться в бассейне. А то как-то неловко получается.

Они часа три ездили по магазинам, Дирсе хотела выбрать такой, чтобы всех там на вилле сразить. Ну конечно, в первую очередь – Доку. Пусть увидит, что у неё не только мордашка ничего, что у неё стройные ноги, упругая округлая грудь, красивые руки и узкая талия. Конечно, Дока хорошо её знал. Можно сказать – досконально. Однако в основном на ощупь, в темноте… Дирсе даже лукаво улыбнулась от этой мысли. А вот теперь пусть поглядит при ярком солнце.

Но, с другой стороны, купальник надо выбрать не очень вызывающий, не очень открытый, она же, скромная девушка, ей не пристало всё выставлять напоказ. Когда Дирсе, наконец, нашла подходящий, его безоговорочно забраковал Марко. А купальник, который понравился ему, совсем не понравился Дирсе. Словом, они намаялись, пока нашли подходящий, который устроил и его, и её.

А на следующий день Дирсе вместе с Марко отправились этот купальник обновлять.

Поздоровавшись с присутствующими девушками, Дирсе подошла к Доке. Парень пил коктейль и не сразу заметил Дирсе. Сегодня его реакция была не такой бурной, как в первый раз. Он мило улыбнулся, пожал руку Дирсе и спросил, как её дела.

– Всё в полном порядке, – ответила Дирсе. – А твои?

– Отлично, спасибо.

«Спасибо!» Раньше он с ней так никогда не разговаривал.

– Не хочешь переодеться? – спросил Марко Дирсе. – Идём, я покажу тебе, где раздевалка.

– Марко, – остановила брата Виториа, – я сама покажу. А ты подожди.

Они ушли в дом, а Марко тут же подсел к Доке.

– Ну как тебе моя девушка? – спросил он.

– Прости, я как-то не присматривался, – солгал Дока.

– Нет, она очень симпатичная, – неожиданно вмешался в разговор Жоао. – Марко, тебе повезло!

Марко от смущения покраснел. Он был горд и счастлив.

А Дока действительно не обращал внимания на Дирсе, потому что возле бассейна появилась Патрисиа.

Улучив минутку, когда все пошли купаться, Дока спросил её:

– Почему тебя так долго не было?

– А ты так по мне соскучился? Ведь мы только вчера виделись.

Дирсе, заметив, что Дока разговаривает с незнакомой девушкой, спросила Виторию:

– А с кем это Эдуардо так мило беседует?

– Это Патрисиа, сестра Жоао.

– И тебя не беспокоит, что они там о чём-то шепчутся?

– Нет, что ты! Эдуардо меня просто обожает, – самоуверенно рассмеялась Виториа.

Дирсе тоже улыбнулась и, играя святую наивность, спросила:

– А вот объясни мне, пожалуйста, Виториа, какая разница между Эдуардо и вон тем парнем, Жоао, который, кажется, глаз с меня не сводит?

– О! Разница огромная, Дирсе, – поучительно сказала Виториа. – Эдуардо – рыцарь!

– А точнее?

– Рядом с ним я чувствую себя настоящей женщиной! Самой красивой, самой привлекательной и сексапильной…

– Секса… что?

– Сексапильной. Это слово означает, что от меня исходит сексуальный призыв.

– Сексуальный? – Дирсе поняла, что какие-то тайны для неё сейчас откроются.

– Да, именно! – смущённо, но радостно улыбнулась Виториа.

И вы с Докой уже… ну, ты понимаешь, о чём я… уже или нет?

– Конечно! – На лице у Витории появилась блаженная улыбка. – Он повёз меня в мотель… Это была самая незабываемая ночь в моей жизни…

– А ты можешь рассказать подробнее? – немного раздражаясь, спросила Дирсе.

– Этого не передашь, Дирсе. Это случилось в первый раз в моей жизни! И так, словно до этого я вообще не жила! Шампанское, мягкий свет, тихая музыка… И он, такой нежный и страстный… Ах, Дирсе, словами этого не передашь!

– Да, красиво, – согласилась Дирсе.

Она снова обернулась к Доке. Тот по-прежнему о чём-то разговаривал с Патрисией.

– А знаешь, кто придёт к нам в гости? – спросила Виториа.

– Нет, а кто?

– Мама Эдуардо, дона Роз Мари. Она очень известный экономист.

Дирсе не сдержалась и прыснула от смеха.

– Что ты смеёшься? – удивилась Виториа.

– Нет, правду говорят, всё в этом мире возможно! Кто бы мог подумать, что я, Дирсе Апаресида Алвес, буду в гостях у богачей, буду купаться в их бассейне и пить коктейли?! Ну, кто бы такое подумал?!

Время близилось к обеду. Молодёжь веселилась вовсю. Но Дирсе пора было уходить, потому что её мать оставалась дома одна, а её обязательно надо было кормить, кормить с ложечки, ведь мать у Дирсе была очень больна.

Марко был расстроен тем, что Дирсе так рано уходит.

– Неужели ты не можешь остаться на обед?

– Нет, Марко, ты же знаешь! Мне пора домой.

– Ну, тогда я отвезу тебя. Ты переодевайся и жди меня в гостиной, а я только возьму ключи и права. Впрочем, я, конечно, тоже оденусь.

Дирсе, разумеется, не хотелось уходить, но и тянуть время она не любила. Только самой себе травить душу. Поэтому она переоделась и села в гостиной, ожидая Марко.

И надо же было такому случиться, что как раз в эту минуту в гостиную вошла Изадора.

– Здравствуйте, дона, – вежливо сказала ей Дирсе и даже привстала с дивана.

– А! Мария Дулсе! – Глаза Изадоры хищно блеснули. – И что это вы тут делаете?

– Ожидаю Марко Антонио.

Дирсе любовалась Изадорой. Ей нравилась эта красивая и, по всему видно, волевая женщина.

– И где же твой друг? – сразу же перешла на «ты» Изадора.

– Он пошёл переодеваться. – Дирсе заметила, что Изадора стала обращаться к ней, как к служанке. Но решила не придавать этому значения.

– И ты не будешь обедать с нами?

– Нет, мне пора домой.

– А давно ты знакома с моим сыном?

– Месяцев пять…

– Похоже, ты ему нравишься, Мария Дулсе…

– Знаете, мадам, давайте в открытую, – перебила Изадору девушка. – Меня зовут Дирсе Апаресида.

– Но, зачем же, Марко сказал мне, что тебя зовут Мария Дулсе? – удивилась Изадора.

– Чтобы вы по имени не догадались, что я бедна, – просто сказала Дирсе.

– О, Господи! А где ты живёшь?

– На окраине города, но мой район очень скромный и простой.

– А я и не знала, что в предместьях есть богатые кварталы, – съязвила Изадора.

– А это потому, что вы не знаете восточной части города. Там есть роскошные кварталы в предместьях.

Изадоре надоел этот дипломатический тон, и она спросила прямо:

– И что тебе нужно от моего сына?

Дирсе покоробило от этого вопроса, но она снова сдержала себя.

– Может быть, вам лучше спросить об этом у Марко?

– Думаю, он просто хочет с тобой поразвлечься.

– Ну что ж, я умею развлекать, – лукаво улыбнулась Дирсе.

– Я вовсе не это имела в виду… То есть, я имела в виду и это, но не это… – Изадора вконец запуталась. – Так как, ты говоришь, тебя зовут?

– Дирсе, – с улыбкой ответила девушка.

– Мой сын столько накупил тебе одежды! Как ты думаешь, зачем?

– Наверно, ему не нравилось, как я одеваюсь, – победно улыбаясь, ответила Дирсе.

– И что же именно он тебе дарил?

– Платья, обувь, джинсы, шорты, бюстгальтер, трусики, купальник, шёлковое бельё, юбку, блузки, сумку и, маленькую сумочку, – загибала пальцы Дирсе. Их не хватило.

– Трусики? – опешила Изадора.

– Ну, вы что, не знаете трусики? – спросила Дирсе.

– И ты всё это принимала?

– Конечно! Он же дарил мне это от чистого сердца! Или вы считаете, что я должна была это выбросить?

– И как же ты с ним расплачивалась? – спросила Изадора.

Вопрос получился грубым и пошлым, но ей сейчас было плевать на приличия. Впрочем, она тут же пожалела, что опустилась до базарного тона, потому что Дирсе ответила ей соответственно:

– Послушай, мадам, я бедна, но это не значит, что беспутна. Тебе понятно? – Голос Дирсе звенел. – Если тебе интересно, я ни разу не была с твоим сыном в постели! А если ты считаешь, что девушка должна расплачиваться за всё собственным телом, то, видно, тебя так воспитали. Меня воспитали иначе…

Хорошо, что в этот момент в гостиную вошёл Марко.

Он сразу увидел, что мать и Дирсе на грани крупного скандала.

– Что здесь происходит? – сразу же спросил он.

Изадора резко повернулась к нему и выпалила:

– Теперь я вижу, что тебе действительно нужен отец!

Она вскочила и бросилась вон.

– Что эта женщина вообразила о себе?! – успела вслед ей воскликнуть Дирсе.

– Не обращай внимания, – успокоил её Марко. – Такая уж у меня мать!

– Знаешь, Марко, тебе любой скажет, что моя мама – женщина без воспитания. Но в грубости ей до твоей матери ой как далеко! Идём отсюда, мне противно!

А ночью к ней пришёл Дока.

– Выйди, Дирсе, надо поговорить, – попросил он, чего с ним никогда не было. Он привык командовать.

– А о чем, Дока? Вроде мы обо всём поговорили.

– Ну что за тон, Дирсе? Мы же с тобой давно знакомы. Мы любим друг друга…

– Ну, уж и любим! – рассмеялась Дирсе. – С любимыми едут в богатый мотель, пьют шампанское, слушают тихую музыку…

– Если хочешь, мы можем отправиться в мотель прямо сейчас! – воскликнул Дока.

– Неужели ты всерьёз думаешь, что я хоть когда-нибудь лягу с тобой в постель?

– Ну что ты всё время?! – укоризненно сказал Дока. – Я же пришёл к тебе с добрыми намерениями!

– Поздравляю! Это большая редкость!

Дока пропустил эти слова мимо ушей.

– Я хочу попросить тебя об одном одолжении. В доме у Витории не надо постоянно меня задевать. Это бросается в глаза…

– А мне противно смотреть, как ты задаёшься!

– Но, это же, игра! Я же не могу всё бросить!

– Только теперь ты уже не обещаешь вернуться ко мне, во что бы то ни стало?

– Нет, – тихо сказал Дока. – Не обижайся на меня. Я, конечно, здорово влип, но я не подонок…

– А о ком, собственно, ты говоришь? О Витории или о Патрисии? – в лоб спросила Дирсе.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, – не ответил на вопрос Дока.

– Нет, подожди, это Виториа или Патрисиа? – настаивала девушка.

– Я не хочу, чтобы ты вспоминала меня плохо…

– Всё ясно, Эдуардо Коста Браво, – горько сказала девушка. – Ты свободный человек. Но и я свободна, ясно?

Дока ничего не ответил. Огонёк сигареты высвечивал в темноте его грустные глаза.

Но Дирсе вовсе не было жаль своего прежнего возлюбленного…

В круговороте событий и бесконечных забот у Беренисе почти не оставалось времени на обдумывание своего будущего. Да и, надо признаться, она сама гнала от себя эти мысли. Скорое возвращение Аржемиро, необходимость начинать бракоразводный процесс, отношение дочери к разрыву родителей – всё это не наводило на приятные размышления…

Но время шло, а проблемы оставались нерешёнными… И никто, кроме неё самой, не смог бы их разрешить… В разговорах с Фелипе эта тема также постоянно всплывала, он мягко, но настойчиво подталкивал её к действиям…

– Знаешь, по-моему, уже пора подыскивать адвоката, – сказал Фелипе, когда они увиделись в очередной раз.

– Ну, хорошо, найду я адвоката и что ему скажу? Что муж не даёт мне развода? – нехотя ответила Беренисе.

– На то он и адвокат, чтобы дать тебе совет. Он сможет направить твои действия, – ответил Фелипе. – И потом, важно дать понять Аржемиро, что ты не одна и что ты действуешь по закону.

– Я боюсь, что он начнёт отыгрываться на тебе.

– А я его не боюсь. Что он может со мной сделать? Не станет же он меня убивать? – спокойно ответил Фелипе.

– Если он будет в состоянии бешенства, то я ни за что не ручаюсь. Тогда он может и убить… – подавленно сказала Беренисе.

– Не думаю, что, выйдя из тюрьмы, он захочет там оказаться вновь… – Фелипе покачал головой.

– Не знаю, я ничего не знаю… кроме того, что не останусь с ним под одной крышей!

– Это абсолютно ясно, тебе жить с ним в одном доме невозможно. И Фернанда, я уверен, поймёт тебя.

Фернанда перестаёт смотреть на вещи разумно, когда речь заходит о её отце… – грустно сказала женщина.

– Всё равно, ничего лучшего, чем нанять адвоката и подать в суд на развод, мы не сможем придумать. Пора действовать, Беренисе. Хватит изводить себя бесконечными страхами и предположениями, – твёрдо сказал Фелипе.

– Но об одном прошу тебя, Фелипе, будь с ним поосторожнее. Рано или поздно тебе придётся встретиться с Аржемиро. Я не прощу себе, если он что-нибудь с тобой сделает… – умоляюще сказала Беренисе.

– Не волнуйся за меня, не такой уж я беспомощный. А вот ты постарайся оградить себя от него, не позволяй ему останавливаться в твоём доме.

– Я думаю, нужно поговорить с отцом. Он сейчас делает ремонт в своей квартире. Хочу попросить, чтобы он разрешил Аржемиро пожить там, какое-то время, – проговорила Беренисе.

– Это был бы отличный выход из положения…

И вот настал день возвращения Аржемиро… Фернанда не спала почти всю ночь, в нетерпении ожидая отца. Беренисе тоже не сомкнула глаз, но по другой причине. Если бы она могла, она бы всё отдала за то, чтобы этот день не наступил никогда.

Фернанда встала почти на заре и убежала встречать отца. Беренисе, не находя себе места, бродила с потерянным видом по дому. Наконец, она решительно направилась к двери, на ходу сказав отцу:

– Я думаю, что мне лучше всего прогуляться сейчас.

– Да, дочка, это будет лучше всего… – ответил Эмилио.

Но она не успела даже подойти к двери, как ключ в замке повернулся, и через распахнувшуюся дверь Беренисе увидела Фернанду и ненавистное лицо мужа.

– Как дела, Аржемиро? – выдавила из себя Беренисе, когда дочь и муж переступили порог дома.

– Хорошо. А у тебя? – подобие улыбки скользнуло по лицу Аржемиро.

– Живу, не жалуюсь. Располагайся, чувствуй себя свободно. Хочешь кофе? – сказала Беренисе.

– Да, хочу. Очень хочу, – ответил мужчина.

– Папа, мы сегодня угостим тебя прекрасным обедом, правда, мама? Чего бы тебе хотелось, отец? – Фернанда вилась вокруг Аржемиро.

– Да что бы вы ни приготовили, всё это будет лучше тюремной баланды, – присаживаясь к столу, сказал Аржемиро.

С наслаждением выпив кофе и немного освоившись, Аржемиро обратился к Беренисе:

– Мне бы хотелось поговорить с тобой. Может, прогуляемся?

– Я не хочу гулять, а поговорить мы можем и здесь, – сухо ответила женщина.

– Дедушка, пойдём со мной на кухню, ты мне поможешь… – Фернанда взяла Эмилио за руку и потянула за собой.

– Дочка сказала мне, что я могу жить у неё в комнате. Как ты на это смотришь? – немного помолчав, спросил Аржемиро.

– Не очень хорошо, но на какое-то время это возможно… – не глядя на мужа, ответила Беренисе.

– Спасибо и на этом. И ещё… я не могу сразу стать тем человеком, которого бы ты хотела видеть рядом… Прошу тебя, прояви немного терпения ко мне, и ты увидишь – всё изменится между нами…

– О тебе позаботится Фернанда. К тому же ты ещё молод и можешь жениться, начать новую жизнь. Что касается меня, то мне бы не хотелось снова затрагивать эту тему, я тебе уже всё сказала. Могу лишь подтвердить, что ничего не изменилось во мне с момента нашей последней встречи, – по-прежнему не глядя на мужа, ответила Беренисе.

– Свою новую жизнь я начну только с тобой, – упрямо проговорил мужчина.

– Только не забывай об одной незначительной детали – меня никто не смеет считать своей собственностью, и меньше всего ты… – Беренисе обернулась и крикнула: – Фернанда!

– Что, мама? – вбежав, спросила девушка.

– Твой отец хотел прогуляться. Составь ему компанию.

– Конечно, папа, пойдём, погуляем, тебе необходим свежий воздух! – радостно воскликнула Фернанда.

Когда за дочерью и мужем закрылась дверь, Беренисе бросилась к телефону:

– Фелипе, он уже здесь! Я не знаю, что мне делать. Я боюсь… боюсь… – сбивчиво заговорила женщина.

– Ничего не бойся, я с тобой. Хочешь, я приеду сейчас? – отвечал Фелипе.

– Нет, только не это! Он обязательно что-нибудь выкинет!

– Тогда не волнуйся. Закон на нашей стороне. Мы добьёмся развода, верь мне.

– Я тебе верю. Но что мне делать сегодня, сейчас?

– Приезжай ко мне и оставайся здесь на ночь, – ответил Фелипе.

– Нет, Фелипе, я не могу… Ты забыл, что ещё существует Фернанда? Я не могу так травмировать её. Господи! Что же мне делать? Я и тебя втянула в эту историю… – чуть не плача, сказала Беренисе.

– Радость моя, о чём ты говоришь? Как это «втянула»? Я же люблю тебя. Не забывай, что ты дала мне самое большое счастье, которое существует на свете!

– Нет, я больше не могу здесь оставаться… И пусть Фернанда простит меня, но я не хочу видеть её отца… Я не выдержу этого… Фелипе, Фелипе, я еду к тебе, любимый! Мы должны быть вместе сейчас, и будь что будет…

Теперь ей было жаль отца.

Она забыла все обиды, нанесённые им, и с тревогой наблюдала, как с каждым днём он становится всё мрачнее и мрачнее. Он, даже, перестал, есть, хотя раньше никакое событие не могло бы лишить его аппетита.

– Ты что, и завтракать не будешь? – спросила Жесика.

– Нет, – ответил Рикардо. – Не хочу. А потом мне не мешает сбросить лишние килограммы.

– Это ты брось! Ты и так поджарый! Ты что, в кого-нибудь влюбился?

– Нет, скорее наоборот…

Вот так пыталась Жесика расспросить отца, вот так он ей отвечал обычно, поэтому случившееся с ним оставалось для неё по-прежнему загадкой, которую она не умела разгадать.

– Могу поспорить, что у него неприятности с женщиной, – говорила Жесика Анжелине.

– Я не знаю женщины, которая могла бы привести твоего отца в такое уныние, – улыбалась Анжелина. – Просто у него неприятности на фирме.

– Нет, тут дело в той самой загадочной незнакомке!

– Ты предлагаешь мне сплетничать о твоём отце? – строго сказала Анжелина. – Лучше ответь, зачем ты звонила дону Лазаро? Стала подругой дочери злейшего врага Рикардо?

– С Виторией мы не подруги! Так, просто хорошие отношения, не больше, а вот, с Патрисией – другое дело. Если бы я могла ей помочь, я бы уговорила отца.

– Какие глупости! Ты всегда ненавидела его женщин.

– Они для отца староваты.

– Господи! – рассмеялась Анжелина.

– Слушай, оставим отца, я хотела у тебя спросить, когда ты собираешься навестить свою родственницу?

– Завтра. А что?

– Просто хочу пойти с тобой.

– Правда? – Анжелина внимательно посмотрела на Жесику.

– Конечно, я же тебе уже говорила.

– Но она женщина ненормальная, – предостерегла Анжелина. – Она очень больна, она в лечебнице для душевнобольных. Ты не испугаешься?

– Ещё чего!

– Но лечебница – место довольно печальное, Жесика.

– Не печальнее нашего дома!

– Ладно, тогда завтра и пойдём.

Честно говоря, на следующий день Жесика и не помнила о своём разговоре с Анжелиной. Она уже созванивалась со своими друзьями, договариваясь о поездке на ранчо. Но Анжелина вдруг ей напомнила. И Жесика решила пойти. К её удивлению, Анжелина стала очень тщательно собирать Жесику. Она долго перебирала платья девушки, отвергала одно за другим, наконец, попросила надеть самое скромное.

Потом она попросила Жесику поприличнее причесаться и смыть макияж.

– Да что мы, на праздник какой-то собрались? – удивлялась Жесика. – К чему такие приготовления?

– Я хочу, чтобы ты произвела на неё хорошее впечатление, – загадочно объяснила Анжелина.

– Господи! Да я же её совсем не знаю!

Ехать на машине Анжелина отказалась наотрез, поэтому им пришлось добрых полтора часа добираться на автобусе. Жесика уже жалела, что не смогла сдержать своего любопытства. В автобусе на неё глазели какие-то парни, было жарко и пыльно.

Наконец, приехали.

Лечебница была почти за городом. Это был огромный дом, окружённый со всех сторон высоким бетонным забором, из-за которого видна была только крыша и верхушки деревьев.

Анжелина о чём-то долго разговаривала в регистратуре, постоянно оборачиваясь на Жесику, наконец, их пропустили.

– Как тюрьма, – сказала Жесика.

– Здесь лечатся разные больные. Среди них есть и опасные для окружающих.

Но эти пугающие слова сначала показались Жесике большим преувеличением. По аккуратным аллеям гуляли вполне нормальные, на вид люди. О чём-то беседовали, играли в шахматы, читали журналы, курили и просто прогуливались. Если бы Жесика не знала, что это сумасшедший дом, она решила бы, что её привезли в пансионат.

Она тщётно пыталась найти в лицах обитателей хоть какие-то признаки ненормальности, но ничего страшного не видела – люди как люди.

И только когда они с Анжелиной уже подходили к веранде дома, кто-то из сидящих на ней и пьющих чай уронил на пол чашку. Чашка звонко разбилась. Кусочки разлетелись в разные стороны.

С обитателями же случилась страшная метаморфоза.

Женщина, читавшая книгу, упала на газон и стала колотить руками и ногами, страшно при этом визжа. Шахматист опрокинул фигуры и бросился на соперника, замахиваясь шахматной доской. Ещё человек пять заплакали как дети. Остальные забились в углы и закрыли головы, кто, чем мог.

Из дома тут же вылетело человек двадцать санитаров. У некоторых из них были резиновые дубинки, другие тащили смирительные рубашки…

Что было дальше, Жесика не видела, Анжелина поспешно увела её внутрь лечебницы.

– Ничего, ничего, – приговаривала она, словно это Жесика устроила истерику. – Успокойся.

Потом они прошли по длинному коридору и оказались перед небольшой дверью.

Почему-то Анжелина остановилась и снова внимательно оглядела Жесику. Непонятно из-за чего, Жесика начала волноваться.

Анжелина открыла дверь, и они вошли в полутёмную комнату, где на кровати, укрытая белым покрывалом, лежала неподвижная женщина.

Увидев её, Жесика заволновалась ещё больше. Анжелина что-то говорила ей, но Жесика даже не слышала, она неотрывно смотрела больной в глаза, а больная смотрела на неё.

Глаза женщины были без малейшего признака чувств, мысли или хотя бы движения.

– Она твоя двоюродная сестра? – спросила Жесика.

– М-м… да, – не сразу ответила Анжелина.

– Она не разговаривает?

– Нет, она не говорит и, похоже, не слышит.

Жесика обошла кровать и приблизилась к больной. Взгляд женщины оставался неподвижным.

– Наверное, раньше она была очень красивой? – спросила Жесика, вглядываясь в лицо больной.

– Очень! Очень красивой, – сказала Анжелина. Она склонилась к женщине и сказала ей: – Если бы у тебя была дочь, ей бы сейчас было столько же лет, как этой девушке. Ты слышишь меня?

Ничто не дрогнуло в лице женщины.

Жесика тоже наклонилась и попросила:

– Поговорите со мной, пожалуйста, скажите, как вас зовут?

– Называй её – мама, – сказала Анжелина.

– Разве так можно? – изумилась девушка.

– Если она услышит это, она может что-нибудь вспомнить, – объяснила служанка.

– Понятно, – сказала Жесика, хотя понятно ей становилось всё меньше и меньше. Она словно попала под какой-то гипноз. Эта чужая женщина, лежащая неподвижно, обрела над девушкой странную власть. Анжелина словно бы только озвучивала её мысли. И Жесика подчинялась безоговорочно. – Мама. Ты не хочешь поговорить со мной? – сказала Жесика и вдруг поняла, что такое обращение даётся ей очень легко. – Мама, можно я возьму тебя за руку?

Жесика присела на край кровати и взяла в свою ладонь неподвижную руку больной. Рука казалась безжизненной.

– Это давно у неё? – спросила Жесика у Анжелины, не оборачиваясь.

– Да, уже много лет.

– И ты её хорошо знаешь?

– Очень хорошо. Мы росли вместе.

– А что говорят врачи? – Жесика сама не замечала, что тихонько поглаживает руку женщины.

– Врачи говорят, что надежда есть, но небольшая.

– Расскажи мне что-нибудь о ней, я попытаюсь заставить её вспомнить детство.

– Наше детство, – задумалась Анжелина. – Это было так давно… А, вот, вспомнила. У нас в доме был большой подвал – тёмный и мрачный. Но нас всё время тянуло туда. Страх будит в детях любопытство. И вот один раз она пропала. Мы долго искали её, но вдруг услышали страшный крик… Такой ужасный! Спроси её, почему она тогда закричала?

– Ты чего-то испугалась? Да, мама? – снова обернулась к женщине Жесика.

На секунду ей показалось, что брови больной дрогнули, и в глазах появилось напряжение.

– Тогда по её ноге пробежала мышь, – быстро шепнула Анжелина.

– Тебя испугала мышь, мама?! – чуть не закричала Жесика, уловив это движение.

Но лицо женщины снова было непроницаемым. Анжелина и Жесика ждали ещё какое-то время, но больная снова застыла.

– И так каждый раз, – сказала Анжелина устало. – Пойдём, Жесика.

– Мне так не хочется уходить, – сказала вдруг девушка. – Мне почему-то жалко оставлять её.

– За ней здесь хорошо ухаживают. Ну, что ты? Пойдём уже.

Жесика нехотя поднялась, и они вместе с Анжелиной вышли из комнаты.

Когда дверь за ними закрылась, по лицу женщины скатилась слеза.

Первые дни работы были для Фелипе радостными, он знакомился с сотрудниками, изучал множество входов и выходов в здании, оборудовал свой кабинет, даже слегка поинтересовался делами, которые банк ведёт в настоящее время. Всё это время он как-то не замечал, что у него самого работы нет. Но вот первые впечатления улеглись, знакомиться было больше не с кем, и Фелипе заскучал. В день к нему приходил от силы один посетитель, и всё это были люди, представляющие интерес разве что для психиатров. Один, например, предложил банку финансировать доставку льда из Антарктиды. Он, дескать, берётся доставить айсберг в Бразилию, а здесь его нужно будет только подключить к водопроводу, и проблема нехватки воды решена.

Другой, например, предложил затеять кампанию по изменению денег, чтобы на каждой купюре был изображён один игрок сборной страны по футболу. Третий просто угрожал, что если банк не выдаст ему миллион на благотворительность, он покончит с собой прямо у входа.

Сначала Фелипе думал, что ухитрится найти во всём этом мусоре хоть одно жемчужное зерно. Но мусора были уже горы, а жемчуга не видно. Тогда-то Фелипе понял, что его работа носит чисто символический характер. Видно, Рикардо очень уж сильно надавил на управляющего, и тому пришлось должность для Фелипе просто придумать.

Дома тоже не всё было ладно. Беренисе, которая после возвращения мужа перебралась жить к Фелипе, никак не могла найти общего языка с Жоао. А уж этот юнец!… У Фелипе кулаки сжимались, когда он вспоминал о собственном сыне-лоботрясе.

Но больше всего Фелипе волновала Патрисиа, как это ни странно.

Узнав, что Патрисиа собирается ехать на уик-энд к Рикардо на ранчо, Фелипе сказал ей:

– Мне бы не хотелось, чтобы ты ехала.

– А я и сама не знаю, поеду ли, – ответила дочь. – Это будет зависеть от многого.

Патрисиа не любила, когда отец обсуждает их семейные проблемы в присутствии Беренисе. Хотя она относилась к этой женщине прекрасно, Беренисе всё-таки была в доме человеком новым и ещё чужим.

– А как прошёл твой рабочий день? – перевела разговор дочка.

– За весь день я от корки до корки прочёл три газеты. Так что теперь я здорово разбираюсь в политике, – мрачно пошутил Фелипе.

– Почему же ты ничего не делал? – спросила Беренисе.

– Я понял, что мне именно за это и платят деньги, – ответил Фелипе.

– Может быть, рано делать выводы? – сказала Патрисиа.

– Может быть, но пока моя работа очень схожа с обязанностями сиделки в дурдоме.

– А ты думал, что после твоих знаменитых проделок тебя посадят на должность управляющего? – сказал Жоао.

– Ты мастер говорить гадости, – сказала Патрисиа.

– Но не делать их, – ответил Жоао язвительно.

– Послушай, Жоао, – сказал отец, стараясь говорить спокойно. – Я, во всяком случае, имею образование и воспитание и могу вполне сносно работать с людьми. А ты? Что ты будешь делать, когда тебе придётся работать?

– Я никогда в жизни не буду работать, – сказал Жоао.

– Да? До каких же пор ты собираешься сидеть на моей шее? – Фелипе стал выходить из себя. – В этом году, пожалуйста, реши, пойдёшь ли ты на работу или продолжишь учиться. Я не намерен кормить бездельников.

– Я уже сто раз тебе говорил, что собираюсь продолжать учёбу, – сказал Жоао с вызовом.

– Опять пойдёшь на третий курс? В который раз?

– Я сдам экстерном.

– Тогда отнесись к этому серьёзно. И если ты с начала года не начнёшь учиться, я выгоню тебя.

Жоао криво усмехнулся.

– Ты мне не веришь?! Тогда ты меня плохо знаешь! – пригрозил Фелипе.

– Успокойся, Фелипе, – мягко сказала Беренисе. – Не надо с утра раздражаться.

– А ты не вмешивайся в наш разговор! – закричал на неё Жоао. – Ты здесь ещё не хозяйка, ясно?

Фелипе встал с места, схватил сына за ворот и поднял из-за стола.

– Возьми свою тарелку и иди есть на кухню! – сказал он сквозь зубы. – В коридор! В ванную! Куда хочешь, только вон отсюда!

Жоао вырвался, схватил тарелку и пошёл к двери, но обернулся и сказал напоследок:

– Если ты думаешь, что я поверил во всю эту историю со спаренным телефоном, то ты глубоко ошибаешься!

– Каким телефоном?! О чём он говорит?! – продолжал бушевать Фелипе.

– Понятия не имею! – воскликнула Беренисе.

– Имеешь… Прекрасно всё знаешь! И смотри, я приеду в твой квартал и всё узнаю на месте!

Жоао вышел из столовой, с грохотом закрыв за собой дверь.

Я уже не знаю, что мне делать с этим мальчишкой, – сказал Фелипе и опустил голову.

Но на следующий день у Фелипе был ещё более неприятный разговор. На сей раз с Патрисией.

Днём она попросила Беренисе сделать ей маникюр и уложить волосы.

– Куда ты собралась? – спросил отец.

– К Жесике…

– К Рикардо Миранде? – уточнил отец.

– Да, и к нему, – спокойно ответила дочь.

– Ты продолжаешь стоять на своём? – Фелипе хотел решить эту проблему раз и навсегда.

– Папа, извини, я не хочу об этом говорить. – Патрисия виновато улыбнулась.

Фелипе словно стоял перед стеной. Беренисе успокаивающе посмотрела на него, мол, не стоит сейчас обсуждать эту тему. Но Фелипе не мог остановиться.

– Ты уже спала с ним? – спросил он грубо.

– Нет, – ответила Патрисия.

– И ты думаешь, что я в это поверю?

– А зачем мне лгать? – удивилась девушка.

– Хочешь сказать, что ты упорно сопротивляешься, а он…

– Нет, папа, – перебила Патрисиа. – Он сам не хочет.

– Очень странно! Просто чудо из чудес! – Фелипе даже всплеснул руками. – Рикардо не хочет? Что же с ним приключилось?

– Не веришь… Лучше сам попроси его переспать со мной.

– Не смей так говорить со мной, девчонка! – закричал Фелипе.

– Ты сам меня вынуждаешь! Почему ты не веришь мне?

– Патрисиа, девочка, – мягко сказала Беренисе. – Отца надо понять…

– А меня не надо понять?

– Чёрт побери! Но ты же ещё ребёнок, зачем ему понадобилось связываться с тобой? – Фелипе стукнул кулаком по столу.

– Папа, это не он, это я сама с ним связалась, почему ты не веришь? – с отчаянием сказала Патрисиа. – Не он тащит меня в постель, а я его!

– Никогда не поверю в это!

– А я верю Патрисии, – сказала Беренисе. – Ты посмотри, Фелипе, как она похудела!

– Конечно! Сидит дома, никуда не ходит! Тоскует! Дочка, что ты с собой делаешь?!

– Ничего страшного, папа, может быть, я просто влюбилась?

Беренисе закончила укладывать ей волосы. Патрисиа встала, присела к отцу, обняла его и прошептала:

– Прости меня, отец.

Фелипе ничего не мог ответить. Только огромная тяжесть давила и давила на его сердце.

– Беренисе, – сказала Патрисиа. – Я хочу надеть розовую маечку. Как думаешь, пойдёт?

– Ты в том возрасте, Патрисиа, когда тебе пойдёт всё, – улыбнулась женщина.

Патрисиа пошла к себе, переодеваться.

– Ну что, что мне делать? – с отчаянием спросил Фелипе Беренисе.

– Здесь трудно что-нибудь посоветовать, – ответила женщина.

– Мне Зека не звонил? – заглянул в гостиную Жоао.

Отец повернулся к нему и ответил совершенно серьёзно:

– Звонил, приглашал на свидание. Велел надеть розовую маечку!

Да, Нью-Йорк – это город-событие! Он движется, словно вулканическая лава, кому-то светит, кого-то греет, а кого-то сжигает в безжалостном пламени. Надо всё время быть начеку. Надо всё время быть готовому к событиям.

Вернувшись из Америки, Андре был ещё заряжен этой бодрящей энергией, в Сан-Паулу события вовсе не были для него менее насыщенными.

Началось с того, что Изадора избегала его совершенно открыто. Она как девчонка убегала из-под самого его носа. Она пряталась, лгала, выкручивалась, и Андре уже стал теряться, когда вдруг она сама позвонила ему и предложила встретиться.

Такой резкий поворот даже испугал Андре, но Изадора была мила, приветлива. Она подробно расспрашивала его об Америке, о делах, контрактах. А в самом конце беседы вдруг сказала, что согласна выйти за него замуж.

Андре даже несколько опешил. Таких разительных контрастов и непредсказуемых поворотов не мог предложить ему даже Нью-Йорк.

А потом было обручение на фирме. И все были счастливы. И дон Лазаро от души поздравлял его.

А потом вдруг этот разговор с Рикардо. Ужасно неприятный разговор. Неприятный не только потому, что друг коварно воспользовался его счастливым настроением. Самое противное было то, что Рикардо своими словами попадал в незаживающую рану. Всё, что он говорил, было правдой. И Андре вовсе не был так уж уверен, что ему удастся справиться со всеми грозящими бедами.

Поэтому к обиде на Рикардо примешивалась ещё и обида на самого себя. Он был слишком мягок и беззащитен со своей любовью к Изадоре. Она действительно могла запросто воспользоваться этим.

А потом был очень странный случай, о котором Андре до поры старался не вспоминать.

Они обедали в ресторане с Изадорой. Андре подарил невесте цветы.

– Очень красивые, благодарю, – сказала Изадора.

– Я подарил бы тебе и цветочный магазин!

– Хорошо, что ты не стал этого делать, – улыбнулась Изадора.

– Хоть в чём-то я тебе угодил, – не без намёка сказал Андре.

– Сегодня я говорила с детьми, они очень обрадовались нашему решению.

– Правда? Они обрадовались нашей помолвке?

– Да, они очень тебя любят.

Андре взял Изадору за руку.

– Мне бы хотелось, чтобы и ты…

– Ты очень искренний человек, Андре, – сказала Изадора. – Поэтому и я должна быть откровенна с тобой. Я выйду за тебя замуж не по любви.

– Я знаю…

– И ты идёшь на это?

– Я верю в будущее. У меня есть два верных союзника – моё терпение и время.

– Да, терпение тебе понадобится, – сказала Изадора. – И очень много.

– Я готов ко всему, Изадора, – сказал Андре, не в силах скрыть счастливую улыбку.

– И ещё, Андре, я смогу выйти за тебя не раньше чем через месяц.

– Я подожду. Мы будем работать вместе, мы постараемся сделать нашу фирму по-настоящему процветающей…

– А Рикардо будет ставить нам палки в колёса.

– Ну почему же? Он настоящий бизнесмен. Он наш компаньон. Не в его интересах…

– Что мы знаем о его интересах?!

– Собака лает, а караван идёт… Я постараюсь убедить и тебя, и дона Лазаро, что вы зря враждуете с Рикардо.

– Это не мы враждуем с ним, а он с нами!

– Ну, сейчас он опасается, что мы захватим руководство фирмой…

– А мы его действительно захватим! – горячо воскликнула Изадора. – И мы раздавим Рикардо!

– Нет, Изадора, я должен тебя предупредить, что не стану делать ничего против Миранды.

– Но дон Лазаро его ненавидит! А ненависть старика – страшная сила!

– Кстати, ты не знаешь, почему дон Лазаро так невзлюбил Рикардо?

– Сам спроси у него. Но согласись, Рикардо очень неприятный человек!

– Да брось ты всё время говорить о нём! Давай лучше обсудим нашу свадьбу.

– С удовольствием! Только сначала налей нам вина.

– Да, конечно, прости…

Они выпили вина и стали обсуждать предстоящую свадьбу. Сошлись на том, что она будет скромной и семейной. Изадора постепенно успокаивалась. Она даже начала шутить. Андре почувствовал, как в нём мощной волной поднимается желание обладать этой женщиной. Он не верил, что её фригидность неизлечима. Ведь воспоминания о недавней близости были так живы. Он постарается снова разбудить в ней женщину.

В этот момент в ресторан вошёл Рикардо.

Потом Андре часто задавал себе вопрос, случайно ли компаньон оказался именно в этом ресторане и именно тогда, когда он с Изадорой обедали там.

Рикардо был с какой-то молодой девушкой. Их он не заметил. И Андре решил, что так лучше. Неприятный осадок от их последней встречи ещё не пропал. Андре совсем не хотелось беседовать с Рикардо. Кроме того, он был с Изадорой.

А вот Изадора Рикардо увидела.

И лицо её вдруг стало землистым, словно она теряла сознание. Она покачнулась и схватилась за стул, чтобы не упасть.

– Что с тобой?! – испугался Андре.

– Со мной? – Изадора посмотрела на жениха невидящими глазами.

– Тебе плохо? Может быть, выйдем на воздух?

– Ты видел его? Опять с какой-то женщиной! – воскликнула Изадора. – Господи! До чего же я ненавижу его!

– Успокойся, дорогая, не думай о нём, – утешал её Андре.

Но Изадора словно и не слышала его. Она впилась глазами в Рикардо и его спутницу, словно гипнотизировала их.

И тут Андре чего-то смутно испугался. Какая-то робкая догадка осенила его. Изадора и Рикардо… Нет, этого не может быть! Он тут же выбросил это из головы.

А Изадора, словно опомнившись, повернулась к Андре и сказала извиняющимся голосом:

– Этот человек выводит меня из равновесия. Прости…

Впрочем, повторим, что тогда Андре не придал этому инциденту особого значения.

На следующий день его вызвал к себе дон Лазаро.

– Вот видишь, настойчивостью многого можно добиться! – сказал старик, пожимая Андре руку.

– Да, дон Лазаро, это был самый счастливый момент в моей жизни. Большое вам спасибо. Вы так много сделали для меня!

– Никакой особой заслуги! – скромно проговорил старик. – Просто Изадоре не хотелось менять привычный стиль жизни. Её надо было только подтолкнуть… Она носит обручальное кольцо? – вдруг переменил тему дон Лазаро.

– Нет, она сняла его.

– Я слышал, у неё были неприятности с Рикардо Мирандой?

– Да. Он пригласил её в кабинет, чтобы обсудить какие-то детали проекта, а потом они поссорились…

– Ему не нравится, что я отдаю ей столько акций! – радостно потёр руки старик. – Отлично, Андре, просто замечательно. Я хочу, чтобы вы разделались с этим мерзавцем.

– Всё время хотел вас спросить, дон Лазаро… Простите моё нескромное любопытство… Но чем вызвана ваша ненависть к Рикардо?

Старик бросил на Андре моментальный испытующий взгляд. Словно на секунду просветил Андре рентгеном.

– Когда-нибудь ты узнаешь об этом, – ответил он.

– А я как раз рассчитывал на сотрудничество … только не пугайтесь… с Рикардо.

– А вот в этом я сомневаюсь. С этим человеком сотрудничество невозможно. Более того, я надеюсь дожить до дня, когда вы с Изадорой раздавите этого негодяя. Только у меня к тебе просьба – ты не влезай с ним в раздоры. Наоборот, ещё больше войди в его доверие, только так мы сможем выкупить у него акции.

– Боюсь, это будет совсем не просто.

– Ничего, со временем он поймёт, что ему бесполезно бороться.

– Возможно, вы и правы. В жизни бывает всё, – задумался Андре. – Если предложить ему хорошую цену…

– Точно! Ты можешь заплатить ему втрое!

Втрое! Вот так.

Для настоящего бизнесмена, каким, без сомнения, является дон Лазаро, нонсенс платить за акции втридорога.

Андре понял, что за этим стремлением уничтожить Рикардо стоят вовсе не деловые соображения.

За что же старик готов заплатить такую высокую цену?

Есть люди, которые словно бы притягивают к себе всякие проблемы, неприятности, беды. Таких принято называть неудачниками. А есть люди, которые берутся добровольно помогать неудачникам. Все заботы этих несчастных они так близко принимают к сердцу, словно это с ними происходят постоянно дурные события.

Фернанде было очень жаль отца. Он был типичным неудачником, но именно поэтому она не могла бросить его на произвол судьбы. И дело-то как раз было не в том, что Аржемиро её отец, а в том, что человек оказался всеми брошен, забыт, никому не нужен.

Она надеялась, что хотя бы первые несколько дней в доме будет мир и покой. Но скандал случился сразу же. Мать уехала к Фелипе, а Аржемиро остался.

Убеждая мать в том, что отец стал другим человеком, Фернанда сама искренне верила в это. В её голове не укладывалось, что, перенеся столько тягот и лишений, понеся суровое наказание, человек останется прежним. Что-то должно было тронуться в его душе, что-то должно было измениться.

– Ты должен её понять, – сказала она отцу.

– Она не просидела шесть лет за решёткой. Почему бы ей не понять меня? – спросил Аржемиро.

– Да, но эти шесть лет мама жила с нами, у неё была своя жизнь…

– Она довольно быстро обзавелась любовником, – горько усмехнулся Аржемиро.

– Это неправда! – воскликнула Фернанда горячо. – Она с ним познакомилась совсем недавно. А до этого она только работала как проклятая, чтобы прокормить семью!

– И ты против меня, – сказал Аржемиро.

– Да нет же! Просто ничего теперь нельзя вернуть. Надо всё начинать сначала. А по-прежнему жить невозможно, пойми!

– Я это сделаю возможным, – сказал отец мрачно.

– Ты никогда не сможешь заставить маму принять тебя, словно ни в чём не бывало.

– Именно заставлю! Именно! Мы ещё посмотрим, кто выиграет – денежный мешок или бывший уголовник!

– Я бы очень хотела, чтобы ты победил, но только в честном поединке. Здесь я тебе помощница.

– Она обязана вернуться! Слышишь, обязана! За свои грехи я уже уплатил сполна! И как я оказался в банде! Как?! Я хотел достать денег для семьи, для тебя, для неё! Я не хотел, чтобы вы нищенствовали!

– Я понимаю тебя, отец, постарайся ещё раз поговорить с мамой. Только, умоляю, не будь с ней грубым. Она столько вынесла!

– Она снова будет моей женой. Так просто я её не отпущу!

– Я хочу помочь тебе, отец…

Легко сказать – помочь. Но как это сделать?

Фернанда решила, что сама поговорит с матерью и попросит её встретиться с отцом. Но пока у неё самой была масса проблем. Экзамены она сдала и теперь ожидала только результата.

На работе ей приходилось отчаянно скучать. Бианка и сама прекрасно справлялась со всеми обязанностями секретарши, Фернанде оставалось только сидеть и наблюдать за её работой.

Обручение Андре Фернанда приняла очень болезненно. Когда она сидела в зале вместе с остальными сотрудниками фирмы, ей казалось, что на неё устремлено множество глаз. Сочувствующих и злорадных. Бианка, сидящая рядом, тоже искоса поглядывала на Фернаду. Уж она-то всё знала. Это было невыносимо.

Но самое удивительное, что через пару дней Андре как, ни в чём не бывало, пришёл к ним в приёмную.

– Бианка сейчас в кабинете Рикардо, – сказала Фернанда.

– Я пришёл говорить с тобой, а не с Бианкой.

– О чём? – коротко спросила Ферннанда.

– Так, ни о чём. Узнать, как у тебя дела. Мы ведь не ссорились с тобой, верно?

– Ты хочешь, чтобы я поздравила тебя с предстоящим браком? Или это лучше назвать деловым контрактом?

– Я только хочу узнать, как твои дела? Как отец, дедушка?

– У всех всё в полном порядке, – сказала Фернанда. Она уже разговаривала из последних сил. Конечно, она была не железная. Она готова уже была разрыдаться, но как раз в этот момент зазвонил телефон. – Алло! Привет!

Звонил Зека. Фернанда вдруг так обрадовалась, что услышала голос этого парня.

– Жозе Гильерме! Как дела?… Нет, вечером свободна. В ресторан? Во сколько? Чудесно. Я жду тебя внизу!…

Она положила трубку и подняла глаза на Андре. Теперь она уже держала себя в руках, а вот с Андре произошла перемена. На скулах перекатывались желваки, руки нервно ломали скрепку.

– У тебя появился любовник? – спросил он.

– Какой интимный вопрос, – улыбнулась Фернанда. – Но мы с тобой не ссорились, поэтому скажу – парень моего возраста. Похоже, я ему нравлюсь.

– Мне ты тоже нравишься, – сказал Андре тихо.

– В самом деле? – иронично спросила Фернанда.

– Не надо так! Я с тобой всегда играл в открытую!…

– Играл, – подчеркнула Фернанда. – Знаешь, что послужит мне утешением?

– Что?

– То, что через несколько месяцев ты придёшь и скажешь: я совершил величайшую глупость в моей жизни.

– Этого не будет, Фернанда, – убеждённо сказал Андре.

– Не стану с тобой спорить, потому что ты проиграешь. А мне не хотелось бы тебя унижать – ты мне тоже нравился.

С Жозе Гильерме они встретились вечером, после работы.

– Я так боялся, что ты откажешься пообедать со мной, – счастливо сказал Зека.

– Тебе повезло, – сказала Фернанда, – рядом был один человек…

– Какой человек? Я не понял…

– Ну и ладно.

Жозе не стал расспрашивать дальше, он понял, что у Фернанды есть тайны, пока для него недоступные.

– А как результаты экзаменов? Что-нибудь известно? – спросил он.

– Нет. Пока нет. Страшно боюсь, что не найду своего имени в списках.

– Давай завтра сходим в кино! – предложил Жозе.

– Можно.

– В котором часу за тобой заехать?

– Нет, мы встретимся возле работы.

– А почему ты не хочешь, чтобы я забрал тебя из дому?

– Потому что мне удобнее с работы, – твёрдо сказала девушка.

– Я тебе не очень-то нравлюсь, – грустно заметил Жозе.

– С чего ты взял, Жозе Гильерме? – улыбнулась Фернанда.

– Жозе… Только мама называла меня так… Интересно…

– А по-моему, Жозе звучит, намного приятнее, чем Зека, – сказала Фернанда. – Знаешь, если у меня будет сын, я обязательно назову его Жозе.

– А можно мне попроситься ему в отцы? – улыбнулся парень.

– С тобой не соскучишься! – рассмеялась Фернанда.

– Это ещё что! Вот ты узнаешь меня поближе! Если, конечно, захочешь…

– Думаю, что у тебя есть шанс, – сказала Фернанда.

– Ура-а!!! – закричал счастливый Жозе.

Посетители ресторана повернулись в их сторону.

– Пусть смотрят! – рассмеялся Жозе. – Они так мало видят счастливых людей!

Отец был пьян. Фернанда сразу увидела это. И поняла, что вернулась домой как раз вовремя.

– Я тебя нормально спрашиваю, старик, какой адрес у любовника Беренисе? – приставал Аржемиро к Эмилио.

– Зачем он тебе, отец? – спросила Фернанда, поворачивая отца лицом к себе.

– Мне нужен адрес этого негодяя! – тупо повторял отец.

– Ты хочешь его избить и снова оказаться за решёткой?!

– Даже если бы я знал адрес, я бы тебе никогда его не сказал, – проговорил старик, еле справляясь со страхом.

– Вы все защищаете этого пижона! Наверно, у него куча денежек! – Отец пьяно кривлялся, изображая богача.

– Папа, – спокойно сказала Фернанда. – Какое тебе дело до его денег? Тебе не об этом следует думать! Ты же всего несколько дней на свободе! Неужели тебе не хочется отдохнуть, развлечься?

– Как можно развлечься, если твоя мать с другим мужчиной? – удивился Аржемиро.

– Боже мой, отец! Она свободная женщина! Она имеет право, встречаться с кем хочет! – Фернанда пыталась втолковать отцу очевидные вещи.

– Нет, она моя жена! – Аржемиро вскинул над головой кулаки. – Измены я не потерплю!

– А ты что, никогда не изменял ей? – ядовито спросил Эмилио.

– У меня были другие женщины, но я всегда возвращался домой! А потом – я мужчина! Мужчине позволено, а женщине – ни-ни! Понятно?!

– А если ты сам изменял маме, то теперь нечего жаловаться, что получишь сдачи! – сказала Фернанда.

– Дочка, ты проводишь меня к этому типу! – стукнул кулаком по столу Аржемиро.

– Нет. Я никогда этого не сделаю. И знаешь почему? Потому что люблю тебя и не хочу снова увидеть тебя за решёткой! Я хочу, чтобы ты начал нормальную жизнь! Отец, ты ведь сейчас можешь всё испортить!

Аржемиро вдруг упал на стул, закрыл лицо руками и заплакал.

– Только ты, дочка, только ты меня понимаешь, – всхлипывал он. – Только тебе я нужен… Хорошо, что ты у меня есть!…

Фернанда тихонько гладила отца по голове. Ей так жаль было этого непутёвого, несчастного, неудачливого, но родного человека. Она и сама готова была расплакаться.

Аржемиро вдруг поднял голову и сказал совершенно трезвым голосом:

– Но я всё равно встречусь с этим денежным мешком! И он у меня попляшет!

Жизнь всё решила за неё. Изадора долго сопротивлялась, долго хваталась за малейшую возможность избежать брака с Андре. Но всё было против неё: непреклонность дона Лазаро, преданность Андре и, наконец, предательство Рикардо. Да, именно предательство, иначе она не могла оценить его поведение. Если бы он сказал, хоть слово, если бы перестал взвешивать все «за» и «против» этого брака, Изадора смогла бы ответить «нет» Андре и бросить вызов судьбе. Но вместо этого она ещё должна была отовсюду узнавать о его шашнях с Патрисией! Это уже было слишком! Напряжение последних дней сказалось и на состоянии её здоровья, головная боль, казалось, стала теперь её постоянной спутницей. А главное – совершенно оголились нервы, всё приносило ей боль и раздражение…

Изадора дала себе слово, что вырвет Рикардо из своего сердца. Она давно привыкла повелевать не только другими, но и собой. Но на этот раз чувства отказывались подчиняться её воле. Вопреки всему она любила его, и сердце разрывалось от боли и несправедливости.

Поэтому, когда к ней в кабинет по делам фирмы зашла Бианка, секретарша Рикардо, Изадора не смогла удержаться, от соблазна хоть что-нибудь узнать о нём и, усадив девушку, спросила:

– Как поживаешь, Бианка? Я заметила, что ты как-то настороженно смотришь на меня. Напрасно, против тебя лично я ничего не имею.

Помолчав немного, она продолжала с любезной улыбкой!

– Я не люблю твоего начальника, но на тебя это совершенно не распространяется. Напротив, мне бы хотелось, чтобы у нас сложились добрые отношения.

– Да, сеньора, – сдержанно ответила Бианка.

– Ты по-прежнему бываешь у Рикардо? Говорят, вы даже вместе ездите на ранчо?

– Иногда. Рикардо приглашает меня составить компанию ему и его дочери. На этот раз там соберутся друзья Жесики, я ещё не решила, стоит ли мне к ним присоединяться, – ответила Бианка.

– А что, Патрисиа там тоже будет? – неожиданно спросила Изадора.

– Думаю, да. Патрисиа – лучшая подруга Жесики, а кроме того… кажется, Рикардо увлечён ею… – вслух размышляла Бианка.

– Да она же ему в дочери годится! – вспыхнула Изадора.

– А когда это имело значение для мужчины? – горько усмехнулась Бианка.

– Но разве у неё нет родителей? Или они не видят, что происходит? – Изадора теряла над собой контроль.

– Рикардо может подчинить себе кого угодно, дона Изадора.

– Кроме меня! – выкрикнула Изадора.

– Что вы сказали? – Изумление Бианки отрезвляюще подействовало на Изадору.

– Я хотела сказать, что если бы с моей дочерью случилось нечто подобное… я перевернула бы всё вверх дном! – окончательно справившись с собой, сказала Изадора.

– Мне пора идти, дона Изадора.

– Да, конечно, извини, что задержала тебя. Я просто не могу оставаться спокойной, когда слышу, что этот негодяй залавливает в свои сети всё новых,и новых дурочек! – сказала Изадора.

– С вашего позволения, – Бианка вышла из кабинета.

Когда за Бианкой закрылась дверь, Изадора в негодовании вскочила со стула:

– Негодяй! Вот почему он хотел, чтобы я вышла замуж! Он собирался совместить полезное с приятным. Нет, это уже слишком! Изменять мне с какой-то девчонкой!

Подойдя к столу, Изадора сказала по селектору:

– Соедините меня, пожалуйста, с Андре Манфрини… Андре, нам нужно обсудить предстоящий праздничный ужин по поводу нашей помолвки, – услышав в трубке голос Андре, сказала Изадора.

– Да, любимая, конечно.

– Зайди ко мне, пожалуйста, как только освободишься, неудобно обсуждать это по телефону.

Не успела Изадора положить трубку, как раздался телефонный звонок.

– Изадора, это Рикардо…

– Я поняла, что дальше? – холодно сказала женщина.

– Нам нужно поговорить…

– Незачем.

– Прошу тебя, не говори со мной таким тоном, – мягко сказал Рикардо.

– Другого не будет, – Изадора нервно закурила.

В кабинет вошёл Андре. Увидев его, Изадора приветливо взмахнула рукой.

– У меня больше нет времени на разговоры с тобой, ко мне пришёл мой жених, – произнесла она в трубку.

– Ты ещё пожалеешь, что так со мной обращаешься, – прорычал в трубку Рикардо.

– Кто это был? – спросил Андре, когда Изадора нажала на рычаг телефона.

– Так, одно ничтожество.

Поймав удивлённый взгляд Андре, Изадора продолжала:

– Это звонил идиот Рикардо.

– Мне кажется, что ты находишь удовольствие в том, чтобы лишний раз ему нагрубить.

– С чего ты взял? – в удивлении Изадора приподняла брови.

Каждый раз, когда ты разговариваешь с Рикардо, в твоих глазах появляется радостный блеск…

– Мои глаза горят не от радости, а от злости! Неужели ты не понимаешь? – убедительно сказала Изадора.

– Возможно. Только знаешь, я ревную тебя к Рикардо… Не могу объяснить этого… с недавних пор меня мучает это… – искренне сказал Андре.

Изадора надрывно расхохоталась:

– Ты ревнуешь меня к Рикардо? К человеку, который для меня не существует как мужчина?! Ты просто сошёл с ума, Андре.

– Да, любимая, я сошёл с ума от любви к тебе! – говорил Андре, целуя руки Изадоре. – Я так тебя люблю! И так хочу, чтобы ты тоже меня полюбила, чтобы никогда не раскаялась в своём решении.

Мягко отстранив Андре, Изадора подошла к окну.

– Не знаю, смогу ли я тебя полюбить… Но в том, что я не раскаюсь в принятом решении, ты можешь быть уверен, – глядя в глаза Андре, сказала Изадора.

Дома Изадору снова пришли поздравить дети.

– Мы так рады за тебя, мама, – целуя мать, сказал Марко.

– Да, и нам очень нравится Андре, – добавила Виториа.

– Я хочу, чтобы вы знали, что делаю я это для вас, – торжественно сказала Изадора.

– Как так, мама? – спросил Марко.

– Дедушка считает, что вам нужен отец. И думаю, он прав.

– Мама, если ты решила выйти замуж за Андре только потому, что нам необходим отец, то это глупость. Мы с Марко уже выросли и можем обойтись без отца, – горячо сказала, Виториа.

– Вашему дедушке очень хочется, чтобы я вышла замуж, – грустно сказала Изадора.

– Но, мама, надо, чтобы тебе самой этого хотелось. Причём здесь дедушка? – сказал Марко.

– Тебе не нужно жертвовать собой ради нас и ради дедушки тоже, – Виториа взяла мать за руку.

– Кроме всего прочего, выгоды, которые несёт с собой этот брак, оправдывают любые жертвы, – вставая, сказала Изадора.

– Значит, существуют ещё и другие причины? – спросила Виториа.

– Но вы всё равно остаётесь на первом месте, – улыбнулась Изадора.

– Мама, подумай хорошенько, нам не нужны никакие выгоды, если ты будешь несчастна, – проговорил Марко.

– Хорошо, спасибо вам за поддержку, – сказала Изадора и направилась в свою комнату.

Сегодня она решила лечь пораньше. Ужинать не хотелось. Голова раскалывалась, нервы были вконец расшатаны, на глаза наворачивались слёзы. Изадора в изнеможении опустилась на постель, не в силах раздеться. Она прикрыла глаза, и в этот момент зазвонил телефон.

– Если ты повесишь трубку, я сейчас же приеду и учиню скандал, – услышала она в трубке голос Рикардо.

– Что тебе нужно? Почему ты не можешь оставить меня в покое? – почти выкрикнула Изадора.

– Мне нужна ты…

– Теперь всё это невозможно, – слёзы лились по щекам Изадоры.

– Когда мы вместе, для нас не существует невозможного. Ты что, забыла уже, что я не чужой тебе? Изадора, что с тобой? У тебя сдали нервы? – сказал Рикардо.

– Расскажи лучше, как поживает Патрисиа!

– Ты заблуждаешься на её счёт, пойми! Между нами ничего нет! Я люблю только тебя. Пошли к чёрту это замужество с Андре! Я этого не хочу и не допущу! Ты моя и только моя! – быстро говорил Рикардо.

– Давай прекратим, я не могу долго разговаривать по телефону, – устало произнесла Изадора.

– Подожди, не бросай трубку. Я хочу видеть тебя сегодня, сейчас. Ты слышишь?

– Это невозможно, к тому же я еле стою на ногах.

– Я тебе не верю. Может, ты встречаешься с Андре? Видно, мне всё-таки придётся приехать и перевернуть весь ваш дом вверх тормашками вместе с доном Лазаро! – в бешенстве проговорил Рикардо.

– Нет, не смей, не смей этого делать! Ты совсем помутился рассудком?

– Учти, мне на всё наплевать… Тебе вскружило голову то, что к тебе переходит руководство «Вентурини». А как же твои уверения в любви?

– А твои? Или ты свою любовь решил поделить между мной и Патрисией? – Трубка раскалилась в руке Изадоры.

– Не нужна мне никакая Патрисиа! Сколько раз мне нужно об этом говорить, чтобы ты поверила? Изадора, я ни о чём больше не желаю слышать. Говори, где и когда мы увидимся? Ты меня слышишь? Я жду, отвечай!

– Хорошо. Завтра я заеду на наше прежнее место, утром, до работы. Боюсь только, что это слишком опасно, – тихо сказала Изадора.

– К чёрту опасность! Я жду тебя завтра! Но запомни, если тебя не будет, семье Вентурини придётся пережить большое потрясение…

– Ты мне угрожаешь? – спросила Изадора и, повернувшись, увидела дочь, стоящую с чашкой чая в руке.

Изадора бросила трубку телефона и вскочила как ошпаренная.

– С кем ты спорила, мама? – спросила девушка.

– А ты подслушиваешь мои разговоры? – взбешённо воскликнула Изадора.

– Успокойся, мама, я только что вошла, – Виториа поставила чашку на столик.

– Ты не имеешь права подслушивать мои разговоры! Что ты успела услышать, отвечай! – вне себя Изадора схватила девушку за руку.

– Мама, прекрати, мне больно, – пытаясь освободиться, сказала Виториа.

– Я не допущу, чтобы кто-то лез в мои личные дела! Не позволю этого и своим детям! Говори, что ты слышала! – Изадора, казалось, обезумела.

– Да ничего я не слышала, мама! Я только что вошла! Но что с тобой? Ты что, хочешь меня ударить? – девушка расплакалась.

Изадора медленно приходила в себя. Она действительно даже не заметила, как её рука поднялась для удара, и, если бы, не слёзы Витории, она, скорее всего, сделала бы это. Большим усилием воли Изадора взяла себя в руки.

– Хорошо. Хватит. Не плачь, – еле слышно проговорила она.

– Такой я тебя ещё никогда не видела, – не могла успокоиться Виториа.

– У всех бывают неприятности… ты должна простить мне эту мою слабость… простить и забыть, прошу тебя, – сжимая руки до боли, сказала Изадора.

– Но, что же, это такое?! Ты вне себя! – продолжала девушка.

– Прошу тебя, оставь свои расспросы, иди, мне нужно побыть одной.

– Но ты меня напугала, мама!

– Послушай, Виториа, ты ничего не слышала, ни одного слова, договорились? – белая как мел, тихо проговорила Изадора.

– Хорошо, мама. Но скажи мне, с тобой всё в порядке? Ты себя нормально чувствуешь?

– Да, Виториа, всё в порядке. Ты можешь спокойно идти. И помни, что ты мне обещала…

– Хорошо, мама. Успокойся, я ничего не слышала, – Виториа тихо прикрыла за собой дверь.

Никогда раньше Патрисиа не могла даже представить себе, что её ждёт мука неразделённой любви. Конечно, был Бето, он ведь тоже отказался от неё. Но это было совсем другое. Да, ей было неприятно тогда, обидно, было уязвлено её самолюбие. Только любви там не было, поэтому так легко ей удалось забыть Бето и всё, что было с ним связано.

С Рикардо так не получалось… Теперь она готова была на бесконечные унижения и страдания, ей было всё равно, что думают об этом окружающие. Она довольствовалась малым – видеть его, быть рядом с ним, поддерживать огонёк тлеющей надежды на взаимность…

Патрисиа так похудела за последнее время, что этого нельзя было не заметить. Фелипе очень беспокоился о ней, но теперь уже и он был растерян, обескуражен происходящим с дочерью. Постоянная подавленность Патрисии пугала его, он всерьёз начинал опасаться за её здоровье.

– Как настроение, доченька? – спросил Фелипе за завтраком.

– Нормально, – вяло ответила Патрисиа.

– Как ты собираешься провести выходные? – наливая себе кофе, спросил Фелипе.

– Не знаю, скорее всего, я поеду с Жесикой на ранчо. – Патрисиа не притрагивалась к еде.

– Можно попросить тебя об одном одолжении, дочка? – осторожно начал Фелипе. – Пожалуйста, не проводи выходные вместе с Рикардо, этому пора положить конец. Ты же сама говорила, что умеешь владеть собой.

– Папа, два дня без Рикардо я не выдержу, – тихо ответила девушка.

– Боже мой! Каково мне это слышать! Этот негодяй полностью поработил тебя! – Фелипе больше не мог сдерживаться.

– Почему же он негодяй, папа? Ведь это я в него влюбилась. Он же ведёт себя со мной как джентльмен.

– Джентльмен не заставляет женщин страдать! – Фелипе швырнул на пол салфетку.

Раздался телефонный звонок. Патрисиа сняла трубку и услышала голос Жесики.

– Патрисиа, ты едешь с нами на ранчо? – спросила подруга.

– Да, скорее всего, – подавленно ответила Патрисиа.

– Что с тобой? Ты какая-то странная, – обеспокоенно спросила Жесика.

– Никакая я не странная, просто настроение плохое. Не обращай внимания, это пройдёт. – Патрисиа попыталась приободриться.

Не успела Патрисиа закончить разговор с Жесикой, как снова раздался звонок. Это был Дока.

– Послушай, Патрисиа, мы давно не виделись, я уже соскучился, – весело сказал юноша.

– Жениху не подобает скучать… – ответила Патрисиа.

– Возможно, но всё же, как бы нам увидеться? Например, в пятницу вечером, идёт?

– В пятницу вечером тебе бы следовало встречаться с невестой, – усмехнулась девушка.

– С ней я встречаюсь днём. А вечером хотел бы увидеться с тобой, что в этом страшного, Патрисиа? – не отступал Дока.

– Тебе сразу хочется всего, не так ли? – рассмеялась Патрисиа. Этот парень способен был развеселить её, несмотря ни на что.

– Вот именно! – весело сказал Дока.

– Хорошо, я согласна. С тобой, по крайней мере, всегда легко и весело.

– Не хочешь ли ты сказать, что я тебе смешон? – Дока сделал вид, что обиделся.

– Да нет, ты не понял. Это был комплимент. – Настроение Патрисии заметно улучшилось.

– Хорошо, завтра объяснишь мне, что ты хотела сказать. Я заеду за тобой в девять.

– Договорились. Пока, – Патрисиа с улыбкой повесила трубку.

В полдень пришла Беренисе, Патрисиа договорилась с ней о встрече накануне. Делая Патрисии маникюр, Беренисе спросила:

– Ты встречаешься с Эдуардо?

– Да, бывает. Он сущий прохвост! Так убедительно врёт, что любой поверит во всё, что он говорит. Мне так часто хочется расхохотаться после какой-нибудь из его бравад, – сказала Патрисиа.

– Ради Бога, сдерживай себя! – испуганно проговорила Беренисе.

– Не волнуйся, я умею владеть собой. К тому же я ему очень благодарна… – Патрисиа замялась.

– А что произошло? – удивилась женщина.

– Однажды я практически сама предложила ему себя. Я была расстроена из-за Рикардо, понимаешь? Так вот, я была готова в тот момент на всё… А он, он отказался…

– Не может быть, – от удивления Беренисе выронила пилочку из рук.

– Можешь себе представить! А теперь я так благодарна ему за это… Далеко не каждый на его месте проявил бы такую чуткость, – задумчиво сказала Патрисиа.

– Значит, он действительно к тебе неравнодушен. Потому как Дока обычно никого не щадит и своего не упустит… – Беренисе покачала головой.

– Больше всего меня тронуло, что он сделал это не из презрения ко мне, а проявив заботу, доброту и мудрость. – Слова девушки были полны благодарности.

– Что ж… люди меняются, – проговорила женщина, вновь продолжив свою работу.

Наступила пятница. Совершенно забыв о назначенной Эдуардо встрече, Патрисиа не собиралась никуда выходить. Но с наступлением вечера ноги как будто бы сами понесли её к дому Рикардо. И сколько бы она ни говорила себе, что хочет увидеться с подругой, обмануться ей так и не удалось. Войдя и увидев, что Жесики нет дома, Патрисиа обрадовалась этому. Теперь она могла побыть с Рикардо наедине.

Рикардо, напротив, казалось, смутился, увидев девушку. Он совершенно терял всяческие ориентиры, когда видел её. К тому же ревность Изадоры к Патрисии делала своё дело, он боялся теперь видеться с девушкой.

– Что с тобой, Рикардо? Ты последнее время такой нервный, дёрганый, – спросила девушка, усаживаясь в кресло.

– У меня много проблем… Извини, мне, не хотелось бы говорить об этом сейчас. – Рикардо сел напротив девушки. – Сегодня пятница, конец недели. Ты что же, ни с кем не встречаешься? – отстранённо спросил Рикардо.

– Я не хочу встречаться ни с кем, кроме тебя, и ты это знаешь, – обиженно сказала девушка.

– Прошу тебя, не нужно опять всё усложнять. Мы же, кажется, обо всём договорились… – поморщился Рикардо.

Раздался звонок телефона, Рикардо снял трубку.

– Да, Жесика живёт здесь. Нет, сейчас её нет. Патрисиа? Да, Патрисиа у нас. Одну минуту… – сказал Рикардо, передавая трубку девушке.

– Алло! Эдуардо, это ты? Как ты меня нашёл? – удивлённо спросила Патрисиа.

– Я заехал за тобой. Ты что, забыла, что мы договорились встретиться? – обиженно сказал Дока.

– Ой, извини, пожалуйста, я не смогу сегодня с тобой увидеться. У меня возникли кое-какие сложности… Эдуардо, ты меня слышишь? – проговорила Патрисиа.

– Слышу… Ну что ж поделаешь… Жаль, конечно… – огорчился Дока.

– Только не расстраивайся, пожалуйста. Мы скоро увидимся на ранчо у Жесики. Она тебя уже пригласила? – продолжала девушка.

– А почему ты не можешь сегодня со мной увидеться?

– Я должна составить компанию одному своему другу. Он сейчас очень нуждается во мне, – заканчивая разговор, сказала Патрисиа.

После разговора с Эдуардо между Патрисией и Рикардо надолго воцарилось молчание. Девушка смотрела на Рикардо выжидательно, и слова ничего не смогли бы добавить её взгляду, полному любви и желания. Рикардо чувствовал себя неуютно под этим взглядом и, не выдержав, сказал:

– Патрисиа, я могу лишь повторить то, что ты устала, наверное, от меня слышать. Я очень рад, что ты есть… я счастлив, что ты появилась в моей жизни…

– Почему же тогда ты так плохо со мной обращаешься? – перебила его девушка.

– О чём ты говоришь? Я просто не могу плохо с тобой обращаться, – удивлённо сказал Рикардо.

– Ты не хочешь меня… – глаза Патрисии горели тусклым блеском.

– Конечно же, хочу! Ты сама всё знаешь и видишь!

– Тогда обними меня! И не надо больше этих слов… – Патрисиа подошла к Рикардо и дотронулась до его щеки ладонью. – Чего ты боишься? Стать первым мужчиной в моей жизни? Так вот, не бойся, ты не будешь первым…

– Патрисиа, мне нечего тебе предложить… Наша близость ничего не решит, а только прибавит проблем… Я не хочу быть вместе с тобой без любви, только потому, что ты подвернулась мне под руку… Ты достойна большего. И я бы никогда не простил себе… – быстро говорил Рикардо.

– Ты не чувствуешь ко мне любви? Это я знаю. Для меня это сейчас уже не важно. Я всё равно люблю и хочу тебя, – Патрисиа осыпала поцелуями руку Рикардо.

– Нет, Патрисиа, нет… – вырывая руку, проговорил Рикардо. – Я не могу поступить с тобой так хотя бы потому, что, не хотел бы видеть в подобной ситуации собственную дочь!

– Но я не твоя дочь, Рикардо! И я женщина! – твёрдо сказала Патрисиа.

– Я не подлец, Патрисиа! И ты не заставишь меня уступить тебе. Я не стану портить тебе жизнь. Не хочу, чтобы у тебя надолго появилось озлобление на всё и всех… – Рикардо решительно вышел из гостиной.

Ну, вот настал и её черёд. Долгие дни кропотливой подготовки закончились, и у Розы Марии началась светская жизнь. Сегодня она отправлялась в дом Вентурини, чтобы познакомиться с Изадорой и доном Лазаро.

Простой женщине играть в игры, конечно, не к лицу. Ей просто это не пристало. Но Роза оказалась замечательной ученицей Мими и сеньора Толедо. Она всё схватывала на лету. Она легко запомнила имена десятков знаменитых писателей и художников, скульпторов и артистов. Она легко могла рассказать о знаменитых курортах Европы и Америки, запросто перечисляла финансовые термины, разбиралась в изысканных блюдах и дорогих сортах вин. Теперь ей надо было только все эти свои знания употребить в деле.

Мими в Сан-Паулу не было. Последний инструктаж провёл с Розой Толедо. Жижи подарила ей шикарное платье, туфли и сумочку. Беренисе сделала изысканную причёску.

– Ну, всё, – сказал Толедо. – Вы готовы, мадам Роз Мари. Теперь только не теряйтесь. Будьте поувереннее, улыбайтесь, как вы это прекрасно умеете. И вы – выиграли!

– По-моему, у вас должно прекрасно получиться, – сказала Жижи. – В вас есть что-то породистое!

И мать с сыном отправились на виллу Вентурини.

Встретила их Виториа. Девушка была просто счастлива, увидеть мать Эдуардо. Ведь знакомство родных – ещё один шаг к долгожданной свадьбе.

– Мама скоро придёт, дона Роз Мари, надеюсь, вы сможете её подождать?

– Разумеется, дорогая, – ответила Роза с улыбкой. И сразу напряжение пропало, она почувствовала себя легко и свободно, словно всегда разговаривала с людьми из высшего общества.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

– Благодарю. Боюсь разочаровать вашу маму, но я не слишком разговорчива, – сказала Роза.

– Нет-нет, не беспокойтесь, зато моя мама любит поговорить за двоих, – улыбнулась Виториа.

Стремительно вошла Изадора. Глаза её сразу же устремились на Розу. Они словно просвечивали гостью. При этом лицо приветливо улыбалось.

Дамы подали друг другу руки.

– Прошу извинить, – сказала Изадора, усаживаясь напротив Розы. – Меня только что известили о вашем приезде.

Это была ложь. Изадора ожидала появления гостьи у окна. Она просто прекрасно понимала, что выходить сразу – это дурной тон. Это принижает хозяев. Надо обязательно досчитать до двухсот.

– Приятно познакомиться с вами, дона Изадора, – сказала Роза, что, в общем-то, тоже было ложью.

– Не хотите ли чаю?

– Спасибо.

– Порфирио, будь любезен, подай нам чай.

Изадора устроилась поудобнее.

– Ваш сын сообщил мне, что вы любите путешествовать… Простите, – перебила Изадора самое себя, – но меня просто поражает…

– Что поражает, мама? – встревожилась Виториа.

– Нет-нет, ничего, – сказала Изадора, – извините. Так вы любите путешествовать?

– Да, но, к сожалению, так мало остаётся для этого времени.

– Я тоже очень занята, но всегда мечтаю отправиться вокруг света.

– А я люблю Антибы. Много повидала мест, но туда меня тянет больше всего, – сказала Роза.

– Интересно, а почему именно Антибы?

– Это связано с литературой, – скромно сказала Роза. – Ведь там живут знаменитые Мэрфи.

– Мэрфи?

– Хемингуэй, Фицджеральд, они были друзьями Мэрфи и любили проводить у них лето.

– Он ещё прекрасный художник, – сказала Изадора.

– Хемингуэй? – спросила Роза.

– Нет, – слегка удивилась Изадора. – Хемингуэй был писателем. Я говорю про Мэрфи…

– Хемингуэй тоже занимался живописью, – мягко поправила Изадору Роза. – Только для себя, как увлечение…

– Правда? А я и не знала! Как интересно.

Дока, который от напряжения весь сжался, свободно перевёл дух. Мама таки сумела выкрутиться. Правда, Дока вовсе не был уверен, что, скажем, Хемингуэй занимался живописью.

Изадора сама разлила чай.

– Роз Мари, а что на этот раз придумают наши экономисты, чтобы вывести страну из кризиса? – спросила она.

– Они никогда не придумают лучше того, что уже придумали до них – трудиться. Впрочем, для этого не надо быть экономистом, – сказала Роза и улыбнулась.

– Значит, ваше министерство изобретает велосипед? – сыронизировала Изадора.

– Нет, пока что только колесо, – ответила Роза.

– Это чудесная шутка! – рассмеялась Изадора. – Она будет иметь успех!

– Мама, я думаю, пора позвать дедушку, – сказала Виториа. – Ведь он тоже хотел познакомиться с мамой Эдуардо.

– Конечно, конечно, а разве его ещё не позвали?

– Я схожу сама, – предложила Виториа.

– Ну, зачем? Порфирио! – позвала Изадора.

– Слушаю, мадам, – появился слуга.

– Пригласи к нам дона Лазаро. Нашей замечательной компании явно не хватает умудрённого жизненным опытом мужчины. Я ни в коем случае не принижаю достоинств Эдуардо Коста Браво. – Изадора улыбнулась Доке.

– Что вы, мадам, я и не претендую на роль мудрого старца! – улыбнулся Дока.

Порфирио удалился.

– Я не хотела бы никого беспокоить, – сказала Роза.

– Нет-нет, он будет счастлив, познакомиться с вами, Роз Мари, – успокоила гостью Изадора. – А! Вот и он!

Изадора встала навстречу входящему дону Лазаро.

– Позвольте представить вам… – начала, было, она.

Но дон Лазаро повёл себя крайне странно. Войдя, он уставился на Розу, потом вдруг выкинул вперёд руку, словно защищался от удара, вскрикнул и лицом упал на ковёр.

Переполох начался страшный. Старик был без сознания.

Прибежал домашний врач. Нашатырный спирт не помогал. Врач начал массировать сердце. Изадора уже звонила в «скорую помощь».

– Что случилось с дедушкой?! – испуганно спрашивала Виториа.

– Сейчас, сейчас я приведу его в чувство! – отвечал врач. Он был совершенно растерян. Хозяин не подавал признаков жизни.

Дока и Роза не понимали, что произошло. Изадора сказала им что-то о сходстве Роз Мари с покойной женой дона Лазаро. Она попросила у них прощения за неудачный визит. Гости раскланялись и удалились.

– Святая Дева! – воскликнула Элза, увидев дочь в сногсшибательном наряде. – Где же ты была такая разодетая? Не у зубного врача?

– Нет, она была в гостях у Изадоры, – сказал Дока. – А почему ты спросила про зубного врача?

– Потому что женщина, собираясь даже к зубному врачу, одевается получше. А вдруг он окажется нахалом?

– Бабушка, вечные твои шутки! – рассмеялась Роза.

– А ты, я вижу, счастлива, что обманула этих людей?

– Посмотрела бы ты, мама, как они живут! Я и представить себе не могла такой роскоши! – восхищённо сказала Роза.

– И как ты себя чувствуешь в этом маскарадном костюме? – съязвила Элза.

– Отлично себя чувствую! Чувствую себя хорошо и со вкусом одетой женщиной! Я так хорошо себя никогда не чувствовала!

– Да, не этому я тебя учила, дочка, – грустно проговорила Элза.

– Тебе просто завидно, что ты не участвуешь в нашем розыгрыше, – засмеялся Дока.

– Ага, теперь мошенничество называется – розыгрыш!

Бабушка ещё немного поворчала и успокоилась. Роза переоделась и занялась домашними делами. Она очень быстро забыла о своих впечатлениях. Только уже когда она ложилась спать, она вдруг вспомнила всё и счастливая улыбка озарила её лицо. Она чувствовала, что всегда хотела носить такие наряды, жить в таком доме, ездить на машине с шофёром. Она всегда хотела чувствовать себя человеком. Неужели она не заслужила счастья?

Первый раз в жизни дон Лазаро испугался. Он всегда думал, что выражение «зашевелились волосы на голове» – просто метафора, преувеличение. Но в этот раз с ним произошло то, что описано было во множестве романов с вампирами, привидениями и призраками. У него действительно зашевелились на голове волосы, он действительно остолбенел, лоб моментально покрылся холодным липким потом, и он не мог сдвинуться с места.

Самое страшное, что дело было днём, в саду пели птицы, солнце светило ярко, с улицы доносился шум. Столько обыденного было вокруг, что оправдать увиденное сном, темнотой, воображением было невозможно.

Дон Лазаро любил срезать цветы для дома. У него, конечно, был садовник, но это занятие доставляло старику настоящее эстетическое удовольствие. Срезая розы или тюльпаны, он мысленно уже составлял букеты для спальни или для столовой, для гостиной или для холла. Букетов надо было составить много, все они должны были быть разными, поэтому и цветы надо было подбирать сразу для нескольких композиций. Дон Лазаро сначала обходил все клумбы и розарии, высматривая нужное, и только потом острым ножом косо отрезал стебли. Он всегда пользовался только ножом, хотя знал, что изобрели какие-то чудо-ножницы, замысловатые приспособления, но всё это было неживое, механическое, а срезать цветы – искусство.

Так было и в этот день.

Он шёл по аллее с небольшим букетом только что срезанных астр, когда увидел, что за кустами стоит какая-то женщина в белом платье. Женщина стояла спиной к дону Лазаро, закрывая лицо от солнечного света поднятой ладонью.

Старику фигура женщины показалась странно знакомой. Поэтому он не задал себе вопроса о том, кто эта женщина и что здесь делает. Он просто подошёл поближе и поздоровался.

Женщина обернулась…

И вот тогда старик остолбенел.

Перед ним стояла его жена Мария Элена.

– Здравствуй, Лазаро, – ответила она на приветствие. – Что ж ты так долго? Я давно уже здесь.

– Мария Элена… – не спросил, не удивился, а, как бы, раздумывая, сказал старик. – Прости, я не знал, что ты здесь. – Ему самому собственный голос показался чужим.

– Ты пришёл один? – спросила жена.

– Да. Я всегда один… срезаю цветы…

– Не только. Ты очень одинок, Лазаро, – грустно сказала Мария.

– Да, это так, – согласился старик.

– Большую часть времени ты проводишь один, я знаю… Ты сторонишься их… – Мария сделала жест в сторону дома.

– Они меня ненавидят, Мария Элена, – признался старик. – Они все меня боятся и ненавидят…

– Да, они тебя боятся, – грустно сказала жена. – Они не любят тебя, никто тебя не любит.

– Но ты знаешь…

– Что, Лазаро?

– Ты знаешь, кто виновница всего этого? Почему всё вышло так страшно? Почему ты так поступила со мной? Я не могу понять! Я не в силах разгадать эту страшную загадку! Зачем ты изломала меня? Зачем?! – Старик и сам не замечал, что грозит жене сжатым в кулаке ножом.

– Ты знаешь правду, – сказала Мария. – Ты всё знаешь сам. Зачем же ты спрашиваешь? Не надо спрашивать, не надо. – Женщина повернулась и пошла по аллее. Она только повторяла всё время одно и то же: – Не надо спрашивать, не надо, ты сам всё знаешь…

Старик хотел двинуться за ней, но ноги не слушались его.

– Стой! – закричал он. – Мария Элена! Мария Элена! Остановись!

Но женщина свернула с аллеи и скрылась за кустом дикой розы.

– Что с вами, дон Лазаро! Что случилось? – бежал к старику слуга. – Я слышал, вы звали вашу покойную супругу. Что случилось?

– Она здесь! – испуганно сказал старик. Оцепенение вдруг пропало, и он бросился вслед за скрывшейся женой. Но Мария Элена исчезла бесследно. На песчаной дорожке не осталось даже следа.

Случившееся напугало старика не на шутку. Всю жизнь скептически относившийся к подобным вещам, он теперь сам стал их свидетелем. И это ставило его в странное положение. Ему хотелось поделиться с кем-нибудь, рассказать о случившемся, но, с другой стороны, он боялся, что станет посмешищем для домочадцев. Никакого объяснения случившемуся, он не находил, кроме одного – это была галлюцинация. Но если это была галлюцинация, то Лазаро попросту сходит с ума. Нормальным людям видения не являются.

Или являются? Может быть, это происходит и со здоровыми людьми? Может быть, не произошло ничего из ряда вон выходящего?

Спросить у кого-либо об этом старик боялся. Со своим слугой Порфирио он окольными путями обсудил кое-что, но Порфирио настолько был погружён во всяческую мистику, что этот разговор не принёс дону Лазаро никакой пользы. Порфирио постоянно ссылался на положение Марса и Юпитера, на связь знаков зодиака с судьбой человека и даже его ежедневным настроением.

– Ты что, в самом деле, веришь во всю эту чепуху? – разозлился старик.

– Как раз сегодня звёзды предсказывали вам плохое настроение. Видите, они правы, – сказал слуга самодовольно.

– Может быть, ты веришь и в загробную жизнь? Мёртвые встают из могил, да? Запросто можно встречаться с мертвецами, не так ли? – скрывал за иронией свой интерес дон Лазаро.

– Если человек обладает даром ясновидения. Моя бабушка, например, видела Наполеона Бонапарта…

– Чепуха! Кретин! Такого не бывает! – закричал старик. – Блажь, чушь, враньё! Загробной жизни нет! Люди с больной психикой выдумывают всё это! У твоей бабушки были галлюцинации, как и у меня!

– Вы что, тоже видели Наполеона? – с восхищением произнёс Порфирио.

– Пошёл вон! – рявкнул старик. – Нострадамус паршивый! Жизни после смерти не существует! Я не видел Марию Элену! – кричал он уже в одиночестве. – Я не видел её! Это просто плод больного воображения! Господи, я боюсь, что сойду с ума!

А потом был тот страшный обморок, который переполошил всю семью.

Когда старик пришёл в себя, то он ещё мало соображал, что же такое с ним произошло. Он видел суетящихся испуганных Изадору, Виторию, Порфирио, врача, они что-то спрашивали у него, а он всё никак не мог понять, почему он лежит, и что здесь делают все эти люди?

– Что случилось? – спросил он строго.

– Вы упали в обморок, дон Лазаро, – сказала Изадора.

– Как?

– Вы вошли в комнату, увидели мать Эдуардо и…

– Мать Эдуардо? Какого Эдуардо? – не понял старик.

– Неужели потеря памяти? – прошептал испуганно врач.

– Эдуардо Коста Браво, моего жениха, – сказала Виториа.

Старик закрыл глаза, и вся картина предстала перед ним ярко и подробно.

– Я, кажется, понимаю, почему вы лишились чувств, – сказала Изадора. – Меня тоже поразило это необычайное сходство…

– Да, – сказал старик, открыв глаза. – Все выйдите отсюда! Все – вон! Мне уже лучше. Не надо мне ничего!

– Да-да, конечно, – сказала Изадора и первая направилась к двери.

– Дон Лазаро, мы завтра же с вами отправимся в клинику и пройдём обследование, – поспешно сказал врач.

– Я ненавижу клиники и обследования, – сквозь зубы проговорил старик.

– Но это необходимо!

– Ладно, завтра, ладно… Идите отсюда все.

Оставшись один, дон Лазаро снова закрыл глаза и снова увидел картину всего происшедшего.

– Она мне мстит, – произнёс он еле слышно.

На следующий день он отправился в клинику и прошёл обследование. Это заняло четыре часа, которые старик просто промучился. Его дурное настроение ухудшалось с каждым новым кабинетом, с каждым новым врачом. Поэтому когда он, наконец, освободился, то чувствовал себя выжатым лимоном.

А дома его ждала Валентина.

– Почему, мне не сообщили ещё вчера?! – возмущённо воскликнула она.

– В этом не было нужды. Ничего страшного не произошло, – сказал дон Лазаро. – Я сам просил тебя не тревожить.

– Но мне сказали, что ты упал в обморок и что это может повториться.

– Нет, Валентина. Всё дело в том, что я увидел Марию Элену.

– Кого? – Валентина подумала, что ослышалась.

– Да, я видел покойную жену. Эта женщина… Эта сеньора, мать Эдуардо, – вылитая Мария Элена. Точь-в-точь она. То же лицо, улыбка, волосы, фигура, жесты, голос – всё! Абсолютная копия.

– Если такое, сходство, может быть, она родственница Марии Элены? – предположила Валентина.

– Не знаю… Ничего не понимаю… Но помню только, что, увидев её, я подумал: у меня снова галлюцинации. Но теперь уже в присутствии других людей. Что же это такое?!

– Галлюцинации? Снова?

– Да, за день до этого я видел Марию Элену в саду… И вот опять! Это видение сразило меня, как молния.

– Да, удивительно, – задумчиво сказала Валентина. – Но тебе придётся к этому привыкнуть. Ведь мать Эдуардо будет здесь частой гостьей…

– Нет! Я этого не вынесу! Я не могу! Нет!

– Успокойся, Лазаро, я тебя таким ещё не видела.

– Если эта женщина ещё раз появится здесь, я сойду с ума! Я уже схожу с ума! Я всюду встречаю покойницу! Везде! Я вижу её, она со мной разговаривает! Нет, я не боюсь призраков, это галлюцинации… Но я схожу с ума!

– Да, тебе нужна помощь… Надо с кем-то побеседовать. Со священником, с врачом, с психиатром…

– Я закажу поминальную службу в церкви… Да, я закажу…

– Ты думаешь, это поможет?

– Да! Должно! А что мне ещё делать?!

– Сроки официальной помолвки Изадоры теперь будут перенесены из-за твоей болезни, – перевела разговор Валентина.

– Нет-нет, я хочу, чтобы всё осталось, как запланировано. Ничего не надо менять.

Больше всего старик боялся вечера и ночи. Именно тогда он оставался наедине с самим собой, и именно тогда чаще всего ему являлась покойница. Но, как, ни странно, ни в прошедший день, ни в этот никакие призраки или галлюцинации не тревожили дона Лазаро. Он спокойно уснул, а утром встал в удивительно хорошем и деловом настроении.

– Значит, ты собираешься ехать на ранчо к Рикардо Миранде? – огорчённо сказал он Витории, которая пришла справиться о его самочувствии.

– Да, дедушка, скоро за мной заедет, Эдуардо.

– Ты меня крайне огорчаешь, – сказал старик.

– Мама отпустила меня, хотя, я думаю, ей это тоже не очень понравилось. – Виториа быстро поцеловала деда и направилась к двери.

– Кстати, а где твоя мать? – спросил старик.

– Она очень рано отправилась к парикмахеру, кажется.

Дон Лазаро вызвал слугу.

– В котором часу Изадора покинула дом? – спросил он.

– В четверть восьмого, – ответил Порфирио. – Я как раз умывался.

– Что, салоны открываются в такую рань?

– Я не знаю расписания салонов, дон Лазаро.

– А ты должен знать! Ты проверял километраж на её машине?

– Нет, дон Лазаро, я решил, что…

– В этом доме решаю я! Чтобы с сегодняшнего дня ты не забывал об этом! И, как только она появится, сразу же пришли её ко мне!

– Слушаюсь, дон Лазаро, – ответил слуга и вышел.

После завтрака Изадора не появилась. Уже близилось время обеда, а её всё не было.

– Может быть, что-нибудь случилось с машиной? – предположил Порфирио.

– Да у неё новехонькая машина, только что с конвейера!

Изадора появилась уже перед самым обедом, когда пробил гонг к переодеванию.

Она влетела в гостиную и упала на диван, рыдая, как ребёнок.

– Что случилось? Успокойся, расскажи нам, что произошло? – спрашивал её Андре, который как раз пришёл к обеду и тоже ожидал её появления. – На тебя напали?

– Хуже, – наконец, выговорила Изадора. – Рикардо Миранда!… – Слёзы не дали ей договорить.

– Что сделал этот негодяй?! – вскинулся дон Лазаро.

– Он… он… – Изадора не могла говорить.

– Напал на тебя? Ударил? Что, Изадора? – волновался Андре.

– Выпейте воды, – предложил Порфирио.

Изадора немного успокоилась.

– Дело в том, что я была у парикмахера, когда вспомнила, что забыла на фирме свой календарь-расписание… О Боже!

– Успокойся, дорогая…

– Не мешай, Андре, пусть рассказывает! – вмешался дон Лазаро. – Так ты была у парикмахера?

– Да, я сейчас объясню, почему мои волосы не в порядке. О, я вся на нервах… От парикмахера я поехала на фирму. Взяла календарь… И, когда выезжала из гаража, вдруг заметила, что за мной следит Рикардо Миранда…

– Следит? – спросил старик.

– Да, он был тоже на машине. Сначала я подумала, что нам просто по пути. Но оказалось, что нет. Он вдруг стал перекрывать мне дорогу своей машиной… Я так испугалась. И, наконец, мне пришлось выехать на тротуар, чтобы не столкнуться с другими машинами…

– Какой подлец! – воскликнул дон Лазаро.

– Я чуть не сбила ребёнка! – еле сдерживая слёзы, проговорила Изадора. – Его мать подняла крик! Я тоже закричала от испуга… Появилась полиция! Ужас!

– Убийца! Преступник! – кричал дон Лазаро.

– Да это просто в голове не укладывается! Это очень…

– Нельзя ли обратиться с иском в полицию? – перебил Андре старик.

– Нет, дон Лазаро, я сама пыталась, но у меня нет доказательств! Получается моё слово против слова Рикардо! Это ужасно! Это невыносимо!

– Наверное, нам придётся отложить официальную помолвку, – грустно произнёс Андре. – Пусть всё уляжется…

– Нет, я, конечно, готова… Но…

– Да, отложим, – сказал старик. – Но если этот негодяй думает, что он может безнаказанно оскорблять нашу семью, что он здесь царь и бог, то он жестоко ошибается!

– Кажется, у меня с женихом всё кончено, – сказала Дирсе.

Это известие просто ошарашило Марко.

Они встретились во время обеденного перерыва Дирсе, у неё был только час свободного времени. Она была грустной и задумчивой.

А вот Марко не мог скрыть своей радости.

– Ты напрасно радуешься. Он мне всё равно нравится.

– Это пройдёт, Дирсе, – сказал Марко, улыбаясь. – В жизни всё проходит. И радости, и печали.

– Я не знаю, как мне быть дальше, Марко… Мне хотелось бы, чтоб он относился ко мне с уважением, понимаешь? Он не ставит меня ни в грош. Я для него что-то вроде вешалки, на которой держат ненужную одежду…

– Я хочу тебе помочь, но я могу это сделать, только если ты мне позволишь.

– По-моему, мы с ним окончательно расстались. – Дирсе сказала это твёрдо.

– Ну, значит, так тому и быть, – согласился Марко.

– Но я, же до смерти люблю этого парня! – воскликнула Дирсе.

– Ну, тогда я не знаю.

– Но я буду обязательно встречаться с тобой, ладно?

– Ты ещё спрашиваешь? Конечно, конечно, я очень этого хочу. – Марко понимал, что его шансы сильно увеличилась.

– Ты, по крайней мере, порядочный парень, – словно бы подтвердила его мысли Дирсе.

– Знаешь что, приходи к нам, будем купаться в бассейне! В такую жару лучше всего купаться. И ещё – это тебя отвлечёт! – Марко загорелся этой идеей.

– Я боюсь утонуть, – смутилась Дирсе.

– Не бойся, я хорошо плаваю. Я спасу тебя, если ты станешь тонуть. Кроме того, там будут другие ребята…

– И Эдуардо? – спросила Дирсе как бы, между прочим.

– Да. Он очень неплохо плавает. Слушай, я хочу сделать тебе одно предложение. Сколько тебе платят на работе? – вдруг поменял тему Марко.

– Платят паршиво, – сказала Дирсе удивлённо. – А что?

– Какой ужас! А что, если тебе предложат работу получше?

– Я не буду думать ни минуты! – сказала Дирсе.

– Тогда положись на меня, – загадочно произнёс Марко.

– Ты хочешь меня удочерить?

– Нет, просто я хочу, чтобы ты жила лучше.

А на следующий день Марко встречал Дирсе у себя дома. Он таки уговорил девушку прийти к нему в бассейн.

– Так мы сегодня остались одни? – удивилась и, кажется, обрадовалась Дирсе, увидев, что возле бассейна нет привычной компании.

– Да, вся компания поехала на ранчо! – рассмеялся Марко. – Слушай, давай не будем терять времени! Ныряй в бассейн. Вода чудесная! Смотри!

Марко разбежался и нырнул в голубую воду.

– Ты сошёл с ума! Я же говорила, что не умею плавать! – рассмеялась девушка и отбежала подальше от бассейна.

– Вон там есть лесенка, спускайся по ней, – показал Марко.

– Нет, я боюсь! Я ни за что не полезу в воду, – говорила девушка, а сама потихоньку подошла и стала медленно спускаться по лесенке.

Марко подплыл поближе и вдруг поднял огромный фонтан брызг. Дирсе в секунду была мокрой. Она махнула рукой на робость и плюхнулась в воду. Счастливый смех вырвался из её груди. От этого смеха она чуть не захлебнулась.

– Не торопись, – сказал Марко. – Встань сюда. Здесь мелко. А теперь вот что – сильно оттолкнись ногами и сразу начинай грести. Понятно?

– Как грести? Руками? Как?

– Вот так, – показал Марко, – вот так. Ну, ну, смелее.

Девушка набрала воздуха, оттолкнулась и пошла ко дну.

Марко тут же подхватил её и вытащил из воды. Они оба не испугались, а стали хохотать. Дирсе просто заливалась.

– Ты забыла, что надо грести! – смеялся Марко.

– Да, я всё забыла! Я же первый раз плаваю в бассейне!

– Ну, попробуем ещё раз! – сказал Марко.

Дирсе снова оттолкнулась и на этот раз проплыла метра три.

– А-а! – кричала она радостно. – Я плыву! Ты видишь, я плыву.

На следующий раз получилось лучше. Скоро уже Дирсе попросила Марко не страховать её. Она хотела попробовать сама. И у неё получилось. Она доплыла от одного бортика до другого.

– Ты прекрасная ученица! – ликовал Марко.

– Скоро я стану чемпионкой мира по плаванию!

– Ну, пока только вслед за топором! – засмеялся Марко.

Парень и девушка веселились вовсю…

– Не люблю приносить дурные вести, – вдруг услышали они голос Порфирио, – но дона Изадора предоставила вам выбирать – либо вы перестаёте кричать, либо уходите из бассейна.

– Изадора Вентурини в своём репертуаре, – с досадой сказал Марко. – Ладно, Дирсе, оденься, пойдём в дом.

– Но, Марко, здесь так здорово! – не хотела вылезать из бассейна девушка.

– Дело в том, что у доны Изадоры мигрень. В этом состоянии она крайне раздражительна, – сухо заметил Порфирио.

– Да, это уж точно, её всегда раздражает, когда я с Дирсе. – От досады Марко хлопнул ладонью по воде. – Ты не проголодалась, Дирсе? Может, поедим чего-нибудь?

– Ужасно!

– Тогда пойдём, перекусим.

Марко вылез из воды и подал Дирсе руку.

– Ну, я тебе скажу, и маман у тебя, Марко, – сказала девушка, когда они переоделись и сушили волосы феном. – Не забалуешь. Ты хоть сказал ей, что мы просто друзья?

– А ей всё равно.

Порфирио накрыл им ленч в комнате Марко. Молодые люди уплетали всё подряд. После купания ужасно хотелось есть. Почти не говорили, потому что рты были набиты едой. Только междометиями выражали крайнюю степень своего блаженства.

Зазвонил телефон. Порфирио передал трубку Марко. Тот вовсе не хотел ни с кем разговаривать, но по мере того, как он слушал собеседника на другом конце провода, лицо его прояснялось.

– Ну, по-моему, сегодня я заслужил крепкий поцелуй, – сияя от гордости, сказал Марко, положив трубку.

– Да? И за что же? – удивилась Дирсе.

– Я прошёл в университет! – заорал Марко как оглашённый. И стал прыгать, пытаясь руками дотянуться до потолка.

– Правда?! – обрадовалась и Дирсе. Она даже всплеснула руками.

– Теперь ты согласна, что я заслужил поцелуй?!

– Я могу вас поцеловать, сеньор Марко Антонио, – скромно предложил свои услуги Порфирио.

– Нет, спасибо! – расхохотался Марко.

– Конечно, Марко Антонио! Дай я тебя поцелую! Поздравляю!

Дирсе вскочила и бросилась к Марко на шею. Поцелуй её неожиданно получился вовсе не дружеским. Тактичный Порфирио отвернулся.

И в этот момент в дверь без стука вошла Изадора.

– Никак у вас праздник? – кисло спросила она.

– Мама! – закричал Марко. – Я поступил в университет!

– И первой об этом узнаёт посторонняя девушка? – обиженно сказала Изадора.

– Во-первых, она не посторонняя, она мой друг! А во-вторых, мне только что звонили. Только что!

– Поздравляю, – сухо произнесла Изадора.

– Добрый день, дона Изадора. Вы такая воспитанная женщина, что я сразу подумала: надо поздороваться с этой сеньорой. Я правильно сделала? – не без иронии сказала Дирсе.

– Здравствуй, девочка, – ответила Изадора. – Я хотела спросить у тебя, Марко, скоро ли вернётся Виториа?

– Не знаю, мама, она же на ранчо.

– Да-да…

– А сами мы отправимся отпраздновать это событие!

– Да, повод лучше не придумаешь! Только мне надо на работу, Марко, – грустно сказала девушка.

– Ты прогуляешь сегодня! Я тебе сам заплачу!

– Ты уже нанимаешь на работу девушек? – сказала Изадора.

– Я просто освобождаю Дирсе на сегодняшний день! Идём, Дирсе!

– Идём, – встала девушка из-за стола.

– А вы, девушка, учитесь где-нибудь? – спросила Изадора.

– Мама, сейчас не время, мы уходим!

– Я могу ответить, Марко, – сказала Дирсе. – Вы меня об этом спрашиваете уже во второй раз. Я вам отвечала, что только работаю. Я же не родилась в золотой колыбельке.

– Твоя подружка – грубиянка, – взвизгнула Изадора.

– Не вам это говорить, – сладко улыбаясь, сказала Дирсе.

– Идём отсюда, Дирсе, – сказал Марко примирительно.

А на следующий день дон Лазаро, узнавший о поступлении внука, сказал:

– Проси что хочешь.

– Хочу только одного, – сразу сказал Марко, – чтобы Дирсе приходила сюда в любое время и ни от кого ничего не выслушивала.

– Ты имеешь в виду меня? – вскинулась Изадора.

– Да, мама…

– Ну что ж, – сказал дон Лазаро, – так тому и быть.

По прошествии нескольких дней после помолвки Изадоры и Андре, Валентина решилась на ответные действия. Она отдавала себе отчёт в том, что её поступок был крайне неосторожен. Но он был продиктован отчаянием…

Войдя в приёмную Рикардо, Валентина попросила доложить о её приходе. Рикардо встретил её настороженно, было видно, что и сам он пребывает в состоянии растерянности.

– Рикардо, нам нужно обсудить с тобой создавшееся положение… – решительно начала женщина.

– Ты имеешь в виду то, что Изадора в скором времени станет директором «Вентурини»? – словно читая её мысли, проговорил Рикардо.

– Да. При этом я теряю мой престиж, моё положение… Меня даже выставили из моего кабинета! – жёстко сказала Валентина.

– А чего ты ждала от такого хозяина, как твой брат? – подлил масла в огонь Рикардо.

– Я ищу себе союзника, – не глядя на Рикардо, сказала Валентина.

– Против Изадоры? – уточнил Рикардо.

– Да, и против неё тоже…

– Как ты представляешь себе этот союз, Валентина? У тебя же нет ни одной акции, – насмешливо сказал Рикардо.

– Я знаю об этом, но я постараюсь их приобрести, – не замечая насмешки, ответила женщина.

– Каким образом ты собираешься это сделать? Андре сказал мне, что дон Лазаро завалит Изадору акциями после их женитьбы.

– Это так. Но он ведь может и передумать… Надеюсь, что кое-что останется и мне. Лазаро мой брат, не забывай об этом. У нас с ним одна кровь, а для таких, как мы, это многое значит…

– Ты хочешь, чтобы я тебе помогал? – немного помолчав, спросил Рикардо.

– Мы могли бы бороться вместе. Что ты на это скажешь?

Рикардо молчал, взвешивая все «за» и «против». Наконец, шумно выдохнув, он произнёс:

– Если ты решила покончить с господством дона Лазаро и Изадоры, считай меня своим союзником.

Вернувшись к себе, Валентина принялась за текущие дела. Разбирая почту, она наткнулась на конверт с кассетой. Совершенно забыв в суматохе последних дней о своём поручении сыскному агентству, она долго не могла понять, что бы это могло значить. И только вставив кассету в магнитофон и услышав голос Энрике, Валентина вспомнила о своих подозрениях. И эти подозрения в тот же момент превратились в уверенность…

– Ана, я постоянно думаю о тебе. Последняя наша встреча – это что-то незабываемое. Я до сих пор ощущаю вкус твоих поцелуев, запах твоих духов… Любовь моя, как мне хочется вновь и вновь целовать тебя, не отрываясь… и так, пока не умру. Тебе хватило денег? Завтра я выпишу тебе новый чек. Да нет же, конечно, мне нетрудно… Валентина каждый день забрасывает меня деньгами. Любимая, ты не знаешь, на какие жертвы я иду ради тебя! Ана, вчера я только благодаря воспоминаниям о тебе смог заниматься любовью с Валентиной. Извини, Ана, я больше не могу разговаривать… Целую тебя… – воркующий голос Энрике замер, и послышались короткие гудки телефона.

Валентина сидела и слушала эти гудки, смысл услышанного не доходил до её разума. В глазах у неё потемнело, у неё перехватило дыхание, и она, открыв рот, лихорадочно пыталась глотнуть хоть немного воздуха…

Валентина не смогла бы сказать, сколько продолжался этот приступ удушья, но у неё не было, ни малейшего желания позвать кого-нибудь на помощь. Более того, если бы сейчас от неё зависело, умереть или остаться жить, она не колеблясь, выбрала бы первое. Наконец, дыхание восстановилось, Валентина пришла в себя и, стирая с лица следы слёз, прошептала:

– Энрике, за что? За что?

Валентина закурила и ещё раз прослушала плёнку. На сей раз приступ не повторился, только внутри у неё стало холодно и пусто…

– Я так… я так тебя любила… – шептала Валентина, глядя на стоящий, на столе портрет Энрике. – Нет… Я не понимаю… Кто она?… Но кто бы она, ни была, ей не удастся отнять Тебя! Ты слышишь, я ей этого не позволю!

Валентина поднялась и, казалось, состарившись на десять лет, тяжёлым шагом подошла к окну. Она смотрела на улицу, на людей, на весь этот окружающий её мир и ничего не видела. Какой-то насмешливый голос внутри неё говорил страшные, но справедливые слова:

«Глупая и смешная старуха! Вот именно, ты глупая и смешная старуха! Он изменяет тебе, да ещё так коварно… а ты всё ещё боишься его потерять… Смешная старуха! Смешная старуха!»

Валентина не смогла заставить себя оставаться на работе до конца рабочего дня. Сказавшись больной, она приехала домой и, заперев дверь, всё слушала и слушала полученную плёнку. Сейчас она напоминала самоубийцу, который не теряет надежду покончить с собой, затевая всё новые и новые попытки…

– Он содержит эту женщину на мои деньги. Он влюблён в неё, – Валентина доканывала себя.

Очнулась она лишь тогда, когда в дверь громко постучали. Быстро вынув и спрятав кассету, Валентина отперла дверь.

– Любовь моя, ты заперла дверь изнутри. Я не мог открыть её ключом, – удивлённо сказал Энрике, входя в квартиру.

Валентина смотрела на него и не понимала, о чём он говорит. Наконец, сделав над собой усилие, произнесла:

– Извини, я сделала это машинально.

– Ты какая-то расстроенная. Что-то произошло? – спросил Энрике.

– Нет, ничего… Мне просто нездоровится.

– Какие у тебя планы на мой счёт? Ты меня не поняла? Я говорю о работе на «Вентурини», – обнял её Энрике.

– Посмотрим… попробуем… спешить нам некуда, – рассеянно сказала женщина. Потом она вдруг страстно обняла Энрике и, глядя ему в глаза, спросила: – Ты меня любишь?

– Ну, разумеется! Конечно, я люблю тебя! Для меня не существует других женщин. Как ты можешь сомневаться в этом?

– Я не хочу тебя терять. Я не хочу тебя терять. – Слёзы текли из глаз Валентины.

– Но почему ты вдруг должна потерять меня? – утирая её слёзы, спросил Энрике.

– Не хочу тебя терять! Не хочу! – словно в бреду повторяла Валентина.

Забота и нежность Энрике, казалось, изгладили из памяти Валентины то, о чём она и сама хотела забыть… Конечно, она не смогла этого сделать, но, во всяком случае, попыталась загнать свою боль подальше…

– Утро началось как обычно, за исключением подчёркнутой заботливости Энрике.

– Ты будешь пить кофе? – внося поднос с завтраком в спальню, сказал Энрике.

– Нет, у меня нет аппетита, – попыталась улыбнуться Валентина.

– Но ты же, должна питаться, – настаивал Энрике.

– Ничего, считай, что я на диете.

– Посмотри на меня, – подсаживаясь на край постели, сказал Энрике.

– Что такое? – Валентина перевела взгляд на юношу.

– Ты хорошо спала?

– Я не спала совсем.

– У тебя бессонница. Ты подавлена. Что случилось, скажи, наконец! – Энрике нежно погладил руку женщины.

– Ничего не случилось. Извини, мне пора на работу, – вставая, сказала женщина.

Войдя в офис и поднявшись к себе в кабинет, Валентина попросила принести ей почту. Поблагодарив Лусиану и закрыв за ней дверь, Валентина сразу же отыскала среди корреспонденции конверт с новой плёнкой. Помедлив немного, она решительно вставила плёнку в магнитофон и тотчас же услышала взволнованный голос Энрике:

– Ана, любимая, я так по тебе соскучился! У меня почти не бывает возможности тебе позвонить. Боже, если бы ты знала, как мне плохо без тебя, каким адом мне представляется моя дальнейшая жизнь… Одно твоё слово способно всё изменить…

Валентина резко нажала на кнопку «стоп», выхватила плёнку и кинула её в корзину для мусора.

Только потом он догадался, что больше всего Изадору взбесило не его предложение выйти за Андре и завладеть акциями, а то, что она увидела их с Патрисией в ресторане.

На телефонные звонки Изадора отвечала так:

– Вы ошиблись номером, здесь таких нет.

Рикардо сходил с ума. Он готов был разбить сто телефонов, только бы добиться нормального разговора с Изадорой. Но телефоны были бездушными пластмассовыми аппаратами и ничем помочь Рикардо не могли, разбей он хоть все телефоны на свете.

Да тут ещё навалились неприятности. Бианка вдруг заявила, что собирается уходить с работы.

– Это ещё почему? – опешил Рикардо.

– Мне надоело быть девочкой для битья, – ответила секретарша. – Мне надоело, что все свои неприятности ты срываешь на мне. Если ты думаешь, что я не найду работу, то могу показать тебе несколько приглашений в очень престижные фирмы. Так что меня здесь ничего не удерживает.

– Подожди, Бианка, постой, что ты говоришь? – просящим голосом сказал Рикардо. – Я думал, ты понимаешь меня. У меня сейчас такие неприятности. На каждом шагу…

– Именно это меня и пугает. Значит, ты будешь орать на меня постоянно.

– Ну, хочешь, я попрошу у тебя прощения? От этого тебе станет легче? Я могу даже встать на колени.

– Да, это ты сделаешь, а завтра попросту забудешь поздороваться со мной.

– Нет, нет, честное слово, я постараюсь… Я точно…

– Что у тебя случилось, Рикардо? – мягко спросила Бианка. – Ты нервничаешь из-за того, что Изадора и Андре решили пожениться? Ведь я слышала, что дон Лазаро отдаёт Изадоре тридцать процентов акций…

– Это тоже, но…

– Это связано с Патрисией? Ты влюблён в неё?

– Нет, сколько повторять! Прости. Патрисиа просто друг Жесики. Мне не хотелось бы её терять.

– Тогда из-за чего? Женщина? Ана Мария Батиста?

– Ана Мария! – Рикардо воздел руки к потолку. – У этой дуры, совсем куриные мозги. Она заявила мне, что беременна!

– А ты исключаешь такую возможность?

– Нет. Но она заявляет, что беременна от меня!

– А уж это ты исключаешь, да?

– Разумеется! Она спала с половиной Сан-Паулу, а ребёнок, видите ли, мой! Как это тебе нравится? Явилась ко мне в кабинет, устроила скандал!…

– Так это из-за Аны? – спросила Бианка.

– Нет, это другая женщина, ты её не знаешь… Пожалуйста, не бросай меня. Мне и так тяжело. Пожалуйста.

– Я слабая женщина, Рикардо, я не могу тебе отказать.

– Спасибо, Бианка, спасибо. А теперь позвони Изадоре и скажи, что мне нужно с ней переговорить.

Рикардо, кажется, нашёл выход.

– А если она не захочет с тобой говорить?

– Тогда скажи, что я ворвусь, в её кабинет! И силой приведу! – Рикардо стукнул кулаком по столу.

Бианка вышла. И уже через минуту доложила:

– Она сейчас придёт. Тебе нужны какие-нибудь документы?

– Да, по проекту для Куритибы, – солгал Рикардо.

Именно в том разговоре с Изадорой, когда она фурией влетела в его кабинет, Рикардо понял – больше всего её волнует Патрисиа.

Он опять оправдывался, умолял, угрожал, он, кажется, даже почти убедил Изадору в своей невиновности, но тут голос Бианки по селектору сказал:

– Доктор Рикардо, к вам пришла Патрисиа Мело.

Ниточка доверия, только-только окрепнувшая между Рикардо и Изадорой, сгорела в момент.

Рикардо уже не смог удержать Изадору. Но зато он опять наорал на Бианку, и та расплакалась. Он сейчас готов был разорвать на части и Патрисию, но та смотрела на него так открыто и незащищённо, что гнев Рикардо улетучился в одно мгновение.

И тогда он решился на тот самый телефонный звонок на виллу Вентурини, который краем уха слышала Виториа.

Они встретились на прежнем месте с прежними предосторожностями.

Изадора была строга, и вовсе не было похоже, что она пришла мириться.

– Больше никогда не шантажируй меня! Я последний раз встречаюсь с тобой. Ты даже не знаешь, как я рисковала, когда ты вчера позвонил мне домой!

– Изадора! – Рикардо не мог скрыть улыбку счастья. Его любимая была с ним рядом. – Если бы ты знала, как я истосковался по тебе! Ты ведь хочешь меня обнять, ты ведь тоже соскучилась!

– Нет, я не соскучилась! – резко ответила Изадора.

– Значит, ты всерьёз решила выйти замуж?

– А разве ты мне оставил другой выбор?! – выкрикнула Изадора.

– Ладно, можешь выходить за Андре, за чёрта, дьявола, но не бросай меня! Я люблю тебя! Слышишь?! Люблю!

– Ты любишь Патрисию! Ты просто дешёвый Дон Жуан, Рикардо! Ты считаешь своим долгом переспать со всеми встречными особами женского пола!

– Неправда! Я люблю только тебя! Только тебя! Ради Бога, пойми, у нас с Патрисией ничего нет!

– А с какой стати я стану тебе верить? Я-то тебя знаю!

– И что же ты знаешь?

– Ты оскорбил, унизил меня, Рикардо! – Изадора готова была расплакаться, губы её дрожали, на глаза наворачивались слёзы.

– Изадора, – вдруг мягко сказал Рикардо и посмотрел ей прямо в глаза. – Ведь ты приехала сюда, потому что тоже любишь меня, правда?

Изадора, опешившая от такого поворота, даже открыла рот для очередного обвинения, но вдруг опустила голову, и молча ткнулась Рикардо в грудь. Он нежно обнял её. Его губы нашли её губы, раскрытые для поцелуя, горячие, ищущие…

Их тела слились в страстном порыве любви, и время полетело незаметно…

– Значит, ты решила выйти за Андре? – спросил Рикардо, когда они, уже утомлённые, но счастливые, лежали рядом, прижимаясь, друг к другу.

– Разве не твоя это была затея? Разве не тебе нужны были акции? Теперь они у меня и будут, – улыбнулась Изадора.

– У тебя, но не у меня, – вслух размышлял Рикардо.

– Другого выхода нет.

– Я не хочу, чтобы ты выходила за Андре…

– Не вижу возможности повернуть назад, Рикардо…

– Всё зависит от тебя, дорогая…

– От меня уже ничего не зависит, – устало проговорила Изадора.

Рикардо вскочил, словно мощная пружина вытолкнула его из постели.

– Ты что?! – испугалась Изадора. – Ты хочешь меня ударить?

– Я убью тебя, если ты выйдешь за Андре! – зарычал Рикардо. – Убью, понимаешь?!

– Успокойся, Рикардо, мы должны следовать нашему плану.

– Но смотри, если ты… – всё ещё не успокаивался Рикардо.

– Как только дон Лазаро внесёт изменение в завещание, я разведусь с Андре, – спокойно сказала Изадора.

– Ты меня не обманываешь?

– Тебе придётся мне доверять. У нас нет другого выхода. С Андре проблем не будет. Я полностью приручила его. Наша проблема – старик Лазаро.

– Но ты будешь спать с ним?

– С Лазаро? – рассмеялась Изадора.

– С Андре! С Андре! – закричал Рикардо.

– Не терзай себя, ты что, забыл, что я «фригидная», или ты в это не веришь? – Изадора откинула покрывало.

Вся злость Рикардо улетучилась. Он набросился на Изадору, словно не был с женщиной десять лет…

Изадора совсем забыла про время, про опасность. Она опять была со своим любимым.

– Я уезжаю на ранчо и вернусь только в понедельник утром, – сказал Рикардо, когда они уже одевались и готовились к выходу.

– А кто ещё поедет? – спросила Изадора, подкрашивая губы. В её голове уже рождалась история про чуть не задавленного ребёнка.

– Жесика пригласила много ребят из своей компании, – неопределённо сказал Рикардо.

– А Патрисиа? – насторожилась Изадора.

– Не знаю, – сказал Рикардо.

Что-то в его голосе насторожило Изадору.

– Если я узнаю, что эта девчонка тоже была на ранчо, даже голоса моего ты больше никогда не услышишь.

Когда Рикардо вышел на улицу, он увидел на лобовом стекле своей машины бумажку.

Поначалу он решил, что это квитанция штрафа за неправильную парковку, но бумажка была письмом.

«Рикардо, мне нужно 20 миллионов крузейро наличными. Срочно. У меня возникло множество проблем. Я знаю, такая сумма тебя не разорит. В понедельник эти деньги должны лежать на моём банковском счету. Если же ты этого не сделаешь, я не стану молчать о своей беременности от тебя. Ты прекрасно знаешь, как журналисты обожают такого рода скандалы, так что не шути со мной. 20 миллионов, или всей стране станет известно, что я жду ребёнка от тебя. Ана Мария. Твоя кошечка».

Свобода оказалась не так приветлива, как это казалось в тюрьме. Она оказалась злой и неподатливой. Она вовсе не считалась с Аржемиро, с его желаниями, с его словами и поступками. Люди совсем не ждали Аржемиро. Они жили всё это время своей жизнью и вовсе не тосковали без него. Им было наплевать на то, что после шести лет тюрьмы человек предъявит им свой счёт. Они жили по своему счёту.

Беренисе не ночевала дома. Его жена ночевала у любовника.

Аржемиро понял это, когда проснулся и увидел, что в дверях его комнаты стоит Фернанда. Дочь улыбнулась и сказала:

– Вставай, отец, позавтракай со мной.

Настроение было испорчено. Кое-как пожевав, Аржемиро спросил:

– Где она ночевала?

– Не знаю, отец, – ответила Фернанда.

– Впрочем, это не имеет значения. Главное, что она не ночевала дома. У твоей матери есть другой мужчина.

– Кажется, сегодня футбол, – сказал Эмилио, входя в комнату, где завтракали Аржемиро и Фернанда.

– Да! Правда! Отец, хочешь пойти на футбол? Я бы могла пойти с тобой! – предложила дочь.

– Нет, мне не хочется. А ты иди, погуляй, нечего тебе целыми днями сидеть дома.

– Ты хочешь дождаться маму?

– Именно.

– Послушай, отец, она имеет право на нормальную жизнь.

– Вот это я и хочу ей предложить. Даю слово, что больше не стану делать глупостей. – Аржемиро улыбнулся дочери.

– Ну и прекрасно, – обрадовалась Фернанда. – Это ты должен обсудить с мамой.

– А ты не станешь вмешиваться? Ты понимаешь, это наш личный разговор, – сказал Аржемиро просительно.

– Нет-нет, что ты, я уйду. Оставлю вас одних.

– Спасибо, дочка. И дедушку прихвати с собой.

– Конечно. У дедушки так много друзей, он пойдёт с ними в бар, правда? – повернулась Фернанда к старику.

Беренисе вернулась к обеду.

– Я тебя ждал, – сказал Аржемиро, поднимаясь ей навстречу.

– Это очень приятно, – сказала Беренисе, чуть, улыбнувшись. – Только не надо было этого делать.

– Ты пока ещё моя жена, – сказал Аржемиро. Он старался говорить помягче, но годы, проведённые в тюрьме, сделали его голос грубым и жёстким.

Беренисе поставила сумки. Надела передник и встала было к плите, но потом вдруг повернулась к Аржемиро и сказала:

– Садись, надо окончательно поговорить.

Аржемиро сел к столу, Беренисе села напротив.

– Пойми, Аржемиро, – сказала Беренисе спокойным и внушительным голосом. – Я больше не твоя жена. Это однозначно. И дело даже не в законе – тебе всё равно придётся дать мне развод, – дело в моих чувствах. Ты давно уже перестал быть моим мужем.

– Нет, – упрямо сказал Аржемиро.

– Да, Аржемиро, да, – всё так же мягко, но настойчиво сказала Беренисе. Просто прими это. Пожалуйста…

– Я останусь твоим мужем до конца дней, – сказал Аржемиро твёрдо. – Перед Богом женятся один раз.

– Не поминай Бога всуе, это большой грех, – вздохнула Беренисе. Разговор оказался бесполезным.

– Ты знаешь, что я могу с тобой сделать? – улыбнулся вдруг злой улыбкой Аржемиро.

Беренисе не испугалась.

– Теперь у меня есть человек, который сумеет меня защитить, – сказала она.

– У каждой проститутки есть защитник, – осклабился Аржемиро.

Беренисе встала, перегнулась через стол и влепила Аржемиро звонкую пощёчину.

И в тот же миг, опрокинув стол, Аржемиро вцепился в Беернисе.

– Кто он?! Кто эта сволочь?! – орал он, сжимая её руки.

– Пусти меня, негодяй, – пыталась вырваться женщина. – Убери руки! Отпусти!

Глаза мужчины налились кровью. Он чувствовал рядом женскую плоть, такую желанную, такую недоступную. Похоть овладела им. Он рванул платье Беренисе, и оно с треском разорвалось от груди до пояса. Красивая женская грудь оголилась.

– Знаешь, сколько ночей я мечтал о тебе! – хрипел Аржемиро. – Я так мечтал обнять тебя, Беренисе!

– Пусти, пусти меня! Я закричу! – вырывалась женщина, но Аржемиро держал её железной хваткой.

– Ты моя! Вся моя! – тыкался мужчина в женскую грудь.

– Умоляю, – заплакала Беренисе, – отпусти меня! Умоляю тебя! Ради всего святого! Аржемиро!

– Я твой муж! Я хочу тебя! Ты вся моя! – бессмысленно повторял он. Сопротивление Беренисе было неожиданно сильным для него. Но это ещё больше разогревало его страсть.

– Помогите!!! – закричала Беренисе, чувствуя, что силы оставляют её, что ей не справиться с грубой мужской похотью. – Помогите-е-е!!! Фернанда!!! Отец!!!

– Тише, не шуми так, – скалился Аржемиро. – Всё равно никто тебя не услышит. Мы одни здесь…

– Помогите же кто-нибудь!!!

– Отец!

Голос Фернанды словно бичом ожёг Аржемиро. Он ослабил руки, и Беренисе вырвалась.

– Что ты делаешь? – испуганно закричала девушка.

– Уйди отсюда! – зарычал на неё отец. – Это наше дело!

– Нет, я не уйду! Ты что творишь?!

– Фернанда! Вызови полицию! Он хочет меня изнасиловать!

– Я не хочу тебя насиловать, – как раненый зверь завыл Аржемиро. – Я хочу только того, на что имею право!!! Я твой муж!!! Я твой муж!!! Я твой муж!!!

Полицию всё-таки вызывать не стали, Фернанда со слезами умолила мать пожалеть отца. Ведь если приедет полиция, Аржемиро снова окажется за решёткой, и на этот раз уже надолго.

Словно очнувшись от какого-то наваждения, Аржемиро и сам стал умолять Беренисе простить его.

– Мне изменило самообладание, пойми, ведь я так люблю тебя… Пожалуйста, не губи меня! – упрашивал он жену.

Беренисе простила его… Потом она много раз жалела об этом.

Несколько дней Аржемиро был тихим и незаметным. Фернанда не могла нарадоваться. Отец даже ходил искать работу. И, кажется, что-то нашёл. Виделись они с отцом редко, потому что с работы Фернанда возвращалась вечером, а отца как раз в это время не было. Он приходил поздно ночью и сразу ложился спать. За завтраком они разговаривали мало, потому что Аржемиро с утра был мрачен, и Фернанде не хотелось раздражать отца.

Работу Аржемиро не искал. Он занялся тем, чем занимались всю жизнь его злейшие враги – полицейские. Он стал следить. Он следил за Беренисе. Колесил за ней по городу от одной заказчицы к другой, пока не выведал адреса Фелипе Мело.

– Добрый день, – сказал Аржемиро, когда дверь открылась.

Проникнуть в дом Фелипе было не так-то просто. Телесторож, консьержка, кодовый замок надёжно защищали дом от посторонних. Но Аржемиро не зря провёл в тюрьме шесть лет. Все эти преграды он преодолел легко.

– Добрый день, – ответил Фелипе. – Слушаю вас.

– Меня зовут Аржемиро.

– Прекрасно, проходите. Не хотите, ли присесть? – спокойно говорил хозяин. – Что вам от меня угодно?

– Я хотел всего лишь познакомиться, – сказал Аржемиро.

– Простите, а Беренисе известно, что вы здесь?

– Нет, она ничего не знает. Да и зачем её тревожить?

– В таком случае нам с вами не о чем говорить, – сказал Фелипе спокойно. – Да и о чём? Вам и так всё известно. Скажу вам только, что я собираюсь жениться на Беренисе и ни в коем случае не изменю решения.

Фелипе встал, давая понять, что разговор окончен.

– Я не собираюсь разводиться со своей женой, – сказал Аржемиро. Он и не собирался уходить. Наоборот, раскинулся в кресле поудобнее.

– Мне понятно ваше положение, сеньор Аржемиро, но, по-моему, решать выходить замуж за меня или нет, самой Беренисе и никому другому. Простите…

– Вы разрушаете мою семью, – сказал Аржемиро, повышая голос, – и мне это не нравится…

– По-моему, разговор у нас беспредметный, – сказал Фелипе.

– Я не собираюсь отказываться от своих прав. И никто меня не заставит сделать это. Я ясно выражаюсь?

– Вы мне угрожаете? – спросил Фелипе.

– Пока нет. Просто советую подумать хорошенько…

– Тогда мы вручаем наши дела адвокату. Больше нам говорить не о чем.

– Ну ладно же, – скрипнул зубами Аржемиро. Ему пришлось подняться. – Не забывайте, я вас предупредил.

Аржемиро вышел и плотно прикрыл за собой дверь.

Фелипе тут же подошёл к телефону и позвонил консьержке.

– Простите, мадам, сейчас от нас вышел человек, как он попал в дом?

– Никто от нас не выходил, сеньор Мело, – ответила консьержка. – И никто не входил.

Эмилио со своей стороны тоже хотел помочь и Беренисе, и Фернанде, и даже этому Аржемиро. Ничего лучше он не смог придумать, как предложить Аржемиро свою пустующую квартиру.

– Зачем она мне?

– Будь разумным, Аржемиро, – сказал старик. – Ты же не можешь больше жить с Беренисе.

– А! Теперь понятно! Вы хотите выгнать меня из дому? Фернанда! Ты слышишь?

Фернанда вышла из соседней комнаты.

– Что, отец?

– Нет, Аржемиро, ты меня не понял, – сказал Эмилио. – Я предоставляю тебе квартиру, ты не будешь за неё платить, пока не устроишься на работу…

– По-моему, это здорово, – сказала Фернанда.

– Это твоя мать задумала выставить меня отсюда, но она ничего не добьётся! – обозлился Аржемиро.

– Ну что ты, отец! Ты можешь сюда приходить обедать и даже завтракать…

Входная дверь с грохотом распахнулась. Беренисе стояла на пороге, вперив гневный взгляд в Аржемиро.

– Ты как посмел это сделать?! – сказала она, тряхнув головой. – Ты зачем ходил туда?

– А! Твой любовничек попросил у тебя защиты? Твой Фелипе оказался трусом?

– Да ты даже имени его произносить, недостоин! – воскликнула Беренисе.

– Отец, я не верю, ты что, ходил к Фелипе Мело домой? – Фернанда встала.

– Я просто хотел познакомиться. И должен сказать, твой женишок не произвёл на меня впечатления. Я-то думал – красавец мужчина, а он хлюпик, трус, дрожал, когда меня увидел! Да я такого пальцем перешибу, – расхохотался Фелипе.

– Отец, что ты наделал?! Ведь он мог вызвать полицию!

– А что я сделал плохого? – искренне удивился Аржемиро.

– И не сделаешь, никогда и никому ты не сделаешь ничего плохого, – уверенно сказала Беренисе. – Или я с тобой расправлюсь.

– Надеешься на адвоката?

– Отец, зачем ты туда ходил? – всё никак не могла осознать случившегося Фернанда. – Зачем ты себя так унижаешь?

– Это невозможно, какой-то заговор против меня! – грохнул по столу кулаком Аржемиро.

Зазвонил телефон, и трубку поднял Эмилио.

– Кого? Фернанду? Тебя, девочка.

– Слушай, Аржемиро, запомни раз и навсегда, – сказала Беренисе, пока Фернанда разговаривала по телефону. – Я тебе совершенно посторонний человек. И всякое вмешательство в мою жизнь буду расценивать как посягательство на мою жизнь и свободу…

Она не успела договорить, потому что Фернанда вдруг радостно воскликнула:

– Прошла? Вы уверены? Я, правда, поступила?!

Гнев на лице Беренисе сменился улыбкой счастья.

– Мама, ты всё поняла?! – положив трубку, сказала Фернанда. – Я стала студенткой одного из самых престижных вузов Бразилии!

Мать и дед обняли Фернанду, счастью и радости не было предела. Они смеялись, целовали друг друга, поздравляли…

Только Аржемиро не радовался с ними. Его вообще уже не было в доме.

На выходные Жесика пригласила почти всех своих новых друзей провести время на ранчо. Здесь были Патрисиа и Магда, Эдуардо и Виториа, Жоао Мануэль и Жозе Гильерме. Кроме того, с отцом приехала Бианка. Такой шумной большой компании уже давно не собиралось в этом живописном уголке Бразилии.

Развлечений было много, но основным, конечно, стали скачки на лошадях. Здесь, как всегда, пальма первенства досталась Патрисии. Не очень отставали от неё Жоао и Жесика. Все остальные не смогли составить им достойной конкуренции.

После скачек все вместе шумно и весело ужинали, даже отец и Бианка растворились в этой молодой и бурлящей озорством компании. И лишь с наступлением сумерек все куда-то разбрелись по большому и такому гостеприимному сегодня дому.

Жесика оказалась на какой-то момент наедине с Бианкой. Та обычно старалась меньше разговаривать с дочерью патрона, потому что, не раз выслушивала колкости от неё. Но сегодня было не так. Жесика чувствовала себя почти счастливой, оказавшись в кругу своих друзей, и Бианка тоже была причастна к этому. Они болтали о всяких пустяках: о лошадях и нарядах, о развлечениях и мужчинах. Словом, это был настоящий дружеский разговор, не омрачённый взаимной неприязнью.

Неожиданно Жесика спросила:

– Скажи, Бианка, ты знала мою мать?

– Нет. Когда я устроилась на работу к твоему отцу, её уже не было в живых, – ответила женщина.

– Но, может быть, ты видела её фотографию? – продолжала девушка.

– Нет, никогда, – коротко ответила Бианка.

– А отец не рассказывал тебе, как она выглядела? – не отступала Жесика.

– Он только говорил, что она была настоящей красавицей, – сказала женщина.

– Тогда почему? Господи, почему у него не осталось ни одной её фотографии?

– Может, тебе нужно спросить об этом у отца или у Анжелины?

– Анжелина тоже не знает, а отца спрашивать я не хочу.

В комнату незаметно вошла Анжелина и была свидетельницей состоявшегося разговора.

– Опять ты про фотографии? Ну, сколько можно, Жесика? Если даже твой отец и спрятал их, значит, у него на то были причины, – убирая со стола, сказала Анжелина.

– По-твоему, это нормально, когда человек прячет фотографии собственной жены? – вспыхнула Жесика.

Анжелина молча, вышла из комнаты, не желая продолжать этот разговор. Но Жесика всё же, решила довести дело до конца… Она отправилась искать отца.

Рикардо разговаривал с Жоао на площадке для игры в гольф.

– Мне нужно с тобой поговорить, – без предисловий начала Жесика.

– Сейчас? Что-нибудь случилось? – встревожено, спросил Рикардо.

– С вашего позволения, – произнёс Жоао и направился к дому.

– О чём ты хочешь говорить, Жесика? – спросил Рикардо.

– Неужели у тебя не осталось фотографий моей матери?

– У меня они есть, но я не собираюсь здесь обсуждать эту тему.

– Где ты их держишь? В банке?

– Это не твоё дело! – начал раздражаться Рикардо.

– Тебе просто неприятно было смотреть на женщину, которую ты… убил! – воскликнула Жесика.

– Ты напрасно стараешься испортить мне выходные, – сказал Рикардо и пошёл к дому. – У тебя ничего не выйдет.

Мысль о фотографиях почему-то крепко засела в голове у Жесики. Ей даже стали неинтересны молодёжные развлечения, она только ждала момента, чтобы покопаться в ящиках многочисленных шкафов. За этим занятием её застала Анжелина.

– Что ты ищешь, Жесика? – спросила служанка.

– Фотографию мамы. Хоть одна должна же быть!

– Искать наугад – только терять время, – сказала Анжелина.

– Но я всё равно буду искать!

– На ранчо ни один ящик не запирается. Здесь твой отец ничего не стал, бы прятать, – сказала Анжелина.

– Но я всё равно найду…

– Бесполезно. По-моему, твой отец уничтожил все её фотографии…

– Если так, – остановилась Жесика, – то совесть его нечиста.

– Думаю, он просто не хочет травмировать тебя. Если ты и найдёшь фотографию, то только в Сан-Паулу.

Всё остальное время на ранчо для Жесики превратилось в сплошное томительное ожидание. Она только и думала, как бы поскорее вернуться в город. Её знакомые почувствовали перемену в хозяйке и тоже приуныли. Словом, Жесика всем ухитрилась испортить уик-энд.

Дома она первым делом пробралась в кабинет отца. Но там она нашла только портрет бабушки, который Рикардо недавно показывал ей.

Фотографию матери она так и не нашла.

Прошло несколько дней. Даже Жесика стала забывать о своей навязчивой идее.

Разговор о матери случился у неё там, где она ожидала его меньше всего. В доме Вентурини.

– Она была красивой, – говорил дон Лазаро.

В разговоре случайно Жесика рассказала о своих поисках и вдруг вспомнила, что старик, должно быть, помнит её маму.

– И что интересно, ты на неё похожа – прямо одно лицо. Такая же, как ты – рыжеволосая, с веснушками и очень-очень красивая.

Лицо старика озарилось добрым воспоминанием.

– А у вас случайно нет её фотографии? – спросила Жесика, заворожено.

Дон Лазаро только виновато улыбнулся в ответ, мол, откуда, девочка.

И как только Жесика вернулась домой, словно чья-то невидимая рука направила её в библиотеку. Она взяла с полки томик стихов Бодлера, раскрыла его, и из книги вдруг выпал фотографический портрет женщины.

Жесика испуганно вскрикнула. Она помнила это лицо. Она очень хорошо знала эти черты…

Перед отъездом на ранчо Пирассунунга к Рикардо Миранде Дока побывал у Витории. Собственно, он бывал на вилле каждый день, и можно было бы не упоминать об этом, если бы в тот вечер у него не состоялся разговор с доном Лазаро.

Старик сам вызвал Доку к себе, удалил слуг, усадил молодого человека напротив себя и сказал:

– Эдуардо, у меня к тебе несколько необычный вопрос. Не посчитай меня чудаком, но дело действительно странное, я бы хотел кое-что для себя прояснить.

– Слушаю вас, – корректно сказал Дока.

– Твоя мать, дона Роз Мари… – Старик остановился и задумался. – Скажи, у неё никогда не было родной сестры по имени Мария Элена?

– Нет, такой сестры у мамы нет.

– Может быть, она носила другое имя. Одним словом, меня интересуют родственницы мамы.

– О! Их много, дон Лазаро, – мягко ушёл от конкретного вопроса Дока. – А нельзя ли поподробнее? Мне очень трудно понять, кто, в самом деле, может вас интересовать.

– Видишь ли, Эдуардо, это невозможно, невероятно, но это факт – твоя мать просто вылитая моя покойная жена Мария Элена.

– Правда? – удивился Дока, хотя он уже знал об этом.

-: Да, невероятная правда. Мой обморок, который так некстати нарушил наше знакомство, связан именно с этим. Можешь ты представить себе, каково было моё состояние, когда я вошёл в гостиную и увидел покойную жену? Ну, ты понимаешь, о чём я говорю…

– Могу себе представить, хотя это действительно невероятно, – сказал Дока сочувственно.

– Такое сходство я могу объяснить только одним – твоя мать родственно связана с Марией Эленой. Вот поэтому я и спрашиваю тебя – не было ли у неё сестры, других родственниц?

– В таком случае, дон Лазаро, думаю, вам лучше было бы расспросить маму. Уж кто лучше её ответит на ваши вопросы?

– А это возможно? То есть, я хочу сказать, возможно, ли нам встретиться?

– Конечно. Как только мама приедет в Сан-Паулу, мы обязательно придём к вам в гости.

– Правда, это возможно? А когда она собиралась сюда?

– О! У неё такой подвижный график, что мне трудно ответить однозначно. Я должен буду с ней связаться.

– Можно послать факс от нас, – предложил старик. – Давай отправим прямо сейчас.

– Нет-нет, спасибо, я пошлю из дому, мне ещё надо передать ей номера кое-каких счетов.

На том и порешили.

А на следующий день вся компания отправилась на ранчо.

По правде говоря, Дока вовсе не хотел ехать в деревню, как он для себя называл ранчо. Это городскому жителю иногда хочется отвлечься от шума и суеты, подышать свежим воздухом, покопаться в земле, полюбоваться природой. А человеку, который с детства только и любовался деревьями и кустами, речушками и пригорками, который копался в земле не от удовольствия, а от нужды, которому свежий воздух часто заменял кусок хлеба, его в деревню не очень-то и тянет.

Молодёжь стала веселиться ещё в дороге, а уж когда приехали и высыпали из машин, то начали резвиться как малые дети. Жесика повела всех на конюшню. Там Жоао, Патрисиа, Виториа и Зека выбрали лошадей и тут же поехали кататься, а Дока немного заскучал.

Потом все собрались и стали просто болтать ни о чём. И только потом выдался момент, которого Дока, собственно, и ждал. Он остался с Патрисией наедине.

– Тебя не мучают угрызения совести? – спросила Патрисиа, когда Дока сказал ей, что рад их уединению.

– Главное, не попадаться в ловушки, которые ставит нам жизнь, и не обижать ближнего, – сказал Дока весело.

– Как всё просто! Но Виториа ведь не слепая, – иронично заметила Патрисиа.

– Ты знаешь, я всё время вспоминаю тот мотель, – сказал Дока.

– И сожалеешь об упущенной возможности? – спросила Патрисиа.

– Нет, наоборот, мне казалось тогда, что ты кому-то хочешь отомстить.

– Для мести у меня не было причины. Да ты никогда бы и не позволил воспользоваться собой в качестве орудия мести.

– Точно. Сам ни к кому ненависти не испытываю, да и к себе не разжигаю.

– Слушай, Дока, ты такой искренний человек, – сказала Патрисиа и улыбнулась. Она в этот момент играла с Докой как кошка с мышкой. Но Дока её намёка не понял.

– Только не иронизируй, надо мной, – сказал он строго.

– Не обижайся. Лучше скажи мне, где ты сейчас работаешь?

– Я работаю с отцом. У него здесь офис. Он рудопромышленник. А что? – встревожился Дока. Какой-то второй план мерещился ему за всеми этими вопросами Патрисии.

– И у вас много клиентов? – совершенно серьёзно спросила Патрисиа.

– Да, но сейчас я собираюсь переменить род занятий и отправиться в Африку.

– И не боишься жары? – Патрисии большого труда стоило не рассмеяться.

– Там дело пахнет миллиардами долларов. Жару можно и потерпеть, – сказал Дока. Теперь он внимательно смотрел на девушку. Он чувствовал в её словах какую-то ловушку.

– Ты заправляешь такими деньгами?

– Патрисиа, мне, не хотелось бы говорить о бизнесе. С тобой это совсем не интересно, – решил прервать, тему Дока. – Давай лучше договоримся о встрече.

– Созвонимся в Сан-Паулу, – сказала Патрисиа.

На полном скаку к ним подъехала кавалькада.

– Ну а вы что стоите? – закричал Жоао. – Эдуардо, ты что, боишься лошадей?

– Я их просто жалею, – улыбнулся Дока. – Представь, если на твою спину вскарабкается кто-то и станет лупить тебя плёткой. Как это тебе?

Парни и девушки засмеялись.

– Поскакали к лесу! – крикнула Жесика.

– Если хочешь, я могу остаться с тобой, милый, – предложила Доке Виториа.

– Нет-нет, езжайте. Я буду вас ждать! – махнул рукой Дока.

– А она от тебя без ума, – сказала Патрисиа, когда все ускакали.

– У меня к ней тоже очень даже нежные чувства, – сказал Дока, улыбнувшись.

– Какой же ты бесстыжий! – не выдержала Патрисиа.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Дока снова.

– Почему ты ей во всём не сознаешься? – резко спросила Патрисиа.

– В чём? – совсем уж испугался Дока.

Патрисиа уже готова была выложить ему, что знает про него всё-всё, но в последний момент вспомнила, что обещала Беренисе молчать.

– В том, что тебе нравится другая, – сказала девушка.

Дока облегчённо вздохнул.

– Я не хочу причинять боль Витории, а её это очень огорчит, – сказал Дока искренне.

– Но ведь рано или поздно твоя игра будет раскрыта.

Дока снова насторожился. Нет, определённо Патрисиа вела с ним какую-то игру. Но какую?

– А это всё будет зависеть от тебя, – тоже не без намёка сказал парень.

– От меня? Но причём здесь я? – сделала вид, что не поняла, Патрисиа.

– Я люблю тебя, это правда. Я ещё никогда не был так искренен…

Дока вдруг замолчал. Он увидел, что Патрисиа вовсе не смотрит на него и не слушает его признаний.

Патрисиа смотрела на Рикардо.

Глаза её, до этого холодные и насмешливые, вдруг засверкали восхищением и любовью. Дока никогда не видел таких влюблённых глаз.

Ему всё сразу же стало ясно.

Но ему же, столько лет, Патрисиа, – сказал он с сочувствием.

Патрисиа словно опомнилась. Она повернулась к Доке, сразу же поняла, что лгать и выкручиваться ни к чему, что по её взгляду Дока всё понял, и сказала:

– Ну и что? Разве это имеет значение?

– И что же в нём такого, чего нет во мне? – спросил Дока завистливо.

– Он хуже тебя, это точно, – призналась Патрисиа. – Но и это не имеет значения. Ты ведь понимаешь?

– У тебя не всё хорошо складывается с отцом? – спросил Дока участливо.

– С чего ты взял?!

– Девушек, у которых проблемы с отцами, тянет к пожилым мужчинам…

– Откуда такие знания? – рассмеялась Патрисиа.

– Из жизни.

– А ты способный ученик. – Патрисиа тепло посмотрела на Доку, но этот взгляд, конечно, был совсем не тот, которым она провожала Рикардо.

– Слушай! – с отчаянием сказал Дока. – Да брось ты его! Я тебя очень прошу – брось!

– Вопрос стоит иначе. У меня ничего с ним не было. Никаких отношений со мной не хочет он.

– Слушай, я начинаю чувствовать к нему симпатию, – сказал Дока. – Но если он тебя обидит, будет иметь дело со мной…

Дока не договорил, потому что Рикардо направил коня прямо к ним.

– Ну, мне, видно, пора сматываться, – сказал Дока.

– Нет-нет, останься, я хочу, чтобы он ревновал, – попросила Патрисиа.

– Не выйдет, ты же знаешь, я не позволяю, чтобы мной просто пользовались. Извини.

Дока не дождался, пока Рикардо подскачет ближе, развернулся и пошёл к дому.

К вечеру настроение у всех было испорчено тем, что Жесика постоянно ходила надутая, что-то всё время искала, гости были предоставлены сами себе. Гости стали скучать и поговаривать о том, что пора бы вернуться в город.

Рикардо как-то пытался исправить положение, но и у него ничего не вышло. Он тоже был чем-то озабочен. Впрочем, Магда всем раскрыла секрет. Оказывается, Патрисиа сама вошла в спальню Рикардо. И уж что там получилось – никто не знает.

– Не надо распускать слухи, – сказал Дока зло.

– Но я сама всё видела! – сказала Магда.

– Ну и что, – поддержала Доку Виториа. – Патрисиа сама себе хозяйка. И как она поступает, никому нет никакого дела.

Магда обиделась и больше не стала ни с кем разговаривать.

Ночью уже все были в городе.

Доке было грустно. Его любовь оказывалась не такой радостной и лёгкой, какой она представлялась ему всегда.

Просто парень не знал, что именно это и была его первая любовь.

Чем дальше Энрике втягивался в эту двойную жизнь, тем тяжелее становилось у него на душе. Добившись, наконец, благосклонности Аны Марии, он уже не мог и не хотел обходиться без их пусть коротких, но таких сладостных для него встреч. Конечно, это имело и оборотную сторону: Ана все больше и больше вытягивала у него деньги. А это, в свою очередь, нужно было как-то объяснять Валентине. Та, казалось, не придавала большого значения тратам Энрике, но иногда он ловил на себе её пронзительный взгляд, от которого ему становилось не по себе. Валентина как-то изменилась за последнее время, и, хотя он не связывал это с какими-то подозрениями на свой счёт, всё же это несколько беспокоило его.

Его телефонные разговоры с Аной продолжались по-прежнему, и по-прежнему, если Валентине удавалось услышать обрывки его фраз, он отговаривался вполне убедительно.

– Анинья, может, завтра утром? Допустим, часов в десять? Тебя это устроит? – В течение десяти минут Энрике уговаривал Ану встретиться с ним.

– Не вздумай приходить в это время, я тебя даже на порог не пущу, – не церемонясь, отвечала Ана.

– Послушай, я уже приготовил тебе чек на кругленькую сумму, – продолжал Энрике.

– Да? – голос Аны явно потеплел.

– Так вот, я уже устроился на работу, спасибо, дружище, но твои услуги мне не понадобятся, – услышав звук открывающейся двери, произнёс Энрике.

– Ха-ха-ха, – рассмеялась Ана. – Не иначе, пришла твоя старушенция?

– Да, конечно. Я тебе очень благодарен, и, если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, ты можешь твёрдо рассчитывать на неё, – Энрике положил трубку на рычаг телефона. – Валентина, дорогая, я жду не дождусь, когда, наконец, смогу работать рядом с тобой на фирме, – обнимая, закружил он Валентину.

– Да, скорее бы. Тогда мы целый день будем вместе. И я смогу проследить за тобой, чтобы ты не натворил чего-нибудь лишнего…

Энрике вновь поймал тот самый, пронзительный взгляд Валентины, от которого ему делалось не по себе.

Теперь Валентина перестала быть настойчивой и требовательной к ласкам Энрике. Казалось, она совсем забыла, что в постели можно не только спать. Поначалу это даже нравилось Энрике, ему надоело выступать в роли секс-машины. Но со временем такое охлаждение Валентины стало несколько беспокоить его. На его расспросы Валентина отвечала довольно, невпопад, отговаривалась неприятностями на работе.

Энрике уже начал знакомиться с фирмой, на которой ему предстояло работать в скором времени. Это производило на него впечатление. Часто забегая к жене, он обменивался с ней впечатлениями об увиденном.

– Ты знаешь, боюсь, мне будет непросто начинать здесь работать. Я ведь ровно ничего не смыслю ни в дизайне, ни в компьютерах, – разглядывая эскизы нового сервиза, сказал Энрике.

– Ничего, со временем ты всему научишься, я тебе помогу. Ты ещё сможешь показать свои достоинства и умение работать, – не поднимая головы от бумаг, сказала Валентина.

– Ты не пойдёшь обедать? – спросил юноша.

– Нет, у меня есть срочные дела.

– По-моему, ты опять какая-то печальная. Что-нибудь произошло? – подсаживаясь поближе, сказал Энрике.

– Мне грустно потому, что… я должна скоро передать мой кабинет Изадоре, – немного поискав слова, сказала Валентина.

– Только поэтому?

– А что, у меня ещё должны быть причины? – Валентина взглянула на мужа.

– Знаешь что… я тоже не пойду обедать. Составлю тебе компанию. Мы можем попросить водителя сходить за бутербродами, а потом… – Энрике хитро улыбнулся, – а потом мы могли бы запереть дверь… и заняться любовью. Разве ты не соскучилась по мне?

– Здесь? Ты хочешь заниматься этим здесь?

– А почему бы и нет? Я по тебе ужасно соскучился, – целуя руки Валентины, сказал Энрике.

– Нет, нет… только не здесь. Позже, дома, – сухо сказала Валентина.

– Что же, теперь мне дожидаться ночи? – рассмеялся Энрике.

– Ты любишь меня, Энрике? – вдруг пристально взглянула на мужа Валентина.

– Я? – Энрике даже опешил от её взгляда. – Да я тебя просто обожаю! Я тебя боготворю!

Валентина обняла его и поцеловала в губы…

Энрике только успел дотянуться до двери и закрыть её на ключ.

Этой же ночью Валентина снова стала той прежней страстной женщиной, которая когда-то так поразила Энрике своими неудержимыми ласками. Словно всё возвращалось к прежним дням. Уснули они только под утро…

А как только Энрике проснулся, он побежал на кухню и приготовил жене завтрак. Он очень старался, даже сам не понимая, почему это занятие доставляет ему столько удовольствия.

– … полиция обнаружила тело женщины примерно двадцати пяти лет с тремя пулевыми ранениями груди… – По радио передавали сводку новостей, когда Энрике вернулся в спальню. Валентина слушала радио с напряжённым вниманием.

– Опять кого-то убили? – спросил Энрике. – Нет, жить спокойно не дают! Дорогая, давай позавтракаем.

Валентина повернулась к Энрике, и он вдруг увидел, что на лице её застыла страшная, мстительная улыбка…

– Завтракать, – растерянно повторил Энрике.

– Нет, что-то не хочется, – сказала Валентина, моментально изменив выражение лица.

– Что с тобой происходит? – испуганно спросил Энрике…

Валентина смотрела на него, молча. Это был тот самый взгляд, от которого Энрике становилось не по себе…

Праздничный ужин по поводу помолвки Изадоры и Андре пришлось отложить, состояние здоровья дона Лазаро вызывало опасения. Теперь уже торжество было назначено на субботний вечер. Приглашались сестра и мать Андре, Валентина и Энрике.

– Виториа, а Эдуардо ты уже пригласила? – спросил дон Лазаро за завтраком.

– Нет, дедушка, нас здесь не будет в субботу, – не глядя на дона Лазаро, сказала Виториа.

– Ты не собираешься присутствовать на торжестве, посвящённом помолвке твоей матери? – строго спросил дед.

– Нет, не собираюсь, – сухо ответила девушка.

– Что ж, если ты хочешь этим поступком обидеть меня, то считай, это тебе удалось… – Изадора гневно взглянула на дочь.

– Это я тебя обидела, оказывается? Ты что, уже забыла, как ты обращаешься со мной? У меня на руке до сих пор синяки от твоих рук! И это только из-за того, что я нечаянно вошла к тебе и услышала обрывки твоего телефонного разговора. – Виториа швырнула салфетку на пол.

– Какого разговора? – заинтересовался дон Лазаро.

– Я разговаривала с Андре, дон Лазаро, – побледнев, проговорила Изадора.

– Не думаю, чтобы это был Андре, – дерзко сказала Виториа.

– Виториа, мне нужно поговорить с тобой, идём со мной, – вставая, сказала женщина.

– Но что, в конце концов, происходит? – удивлённо произнёс дон Лазаро.

– Что происходит, Виториа? Что это за заявления в присутствии дедушки? Почему ты сказала, что звонил не Андре? – сдерживая себя, спросила Изадора, когда дочь вышла следом за ней из столовой.

– Да потому, что я уверена – это был не Андре. Из-за него ты бы не стала так на меня кричать. Ты же мне даже угрожала!

– Я тебе не угрожала. С чего ты это взяла, Виториа?

– Кто он, мама? – резко спросила девушка.

– Ты обещала мне не рассказывать ничего, но не сдержала слова, – будто не слыша вопроса, произнесла Изадора.

– Как я могу рассказать то, чего сама не знаю? Я только уверена в том, что это был не Андре, – упрямо повторила девушка.

– Даже если это был другой мужчина, скажи, пожалуйста, какое тебе до этого дела? – глаза Изадоры сузились от гнева.

– Никакого, но только не надо тогда брать меня в сообщницы.

– Хорошо, я тебе скажу. Это был мой старый друг, ты всё равно его не знаешь… – терпеливо объясняла Изадора.

– Перестань, мама. Мне уже не пять лет, – оборвала мать Виториа.

– Ты меня очень разочаровала, Виториа…

– А ты меня чуть не избила, пытаясь скрыть какую-то свою тайну.

– Я ничего от тебя не скрываю. Не надо ничего придумывать!

В этот момент к ним присоединился Андре, который тоже присутствовал на этом, так неудачно закончившемся застолье.

– Что это за недоразумение, Изадора? Что произошло между тобой и дочерью? – спросил Андре, когда Виториа быстрым шагом удалилась из комнаты.

– Пожалуйста, не начинай хоть ты разговоров об этом! Я так устала от глупостей Витории! – Изадора опустилась в кресло.

– Да, но когда же был этот разговор между нами по телефону? – продолжал Андре.

– Андре, поговорим о другом!!!

– Хорошо, не раздражайся.

– Если хочешь знать, я вообще думаю, что Виториа подсознательно против моего повторного брака, – немного погодя произнесла женщина.

– Ты считаешь, что это вызов против нашего брака? – задумчиво спросил Андре.

– Кто знает, что у них в голове в таком возрасте? – вопросом на вопрос ответила Изадора.

– Хочешь, я поговорю с ней сам?

– Даже не думай об этом, прошу тебя. Всё как-нибудь само образуется, – вставая, сказала женщина.

Из-за отсутствия Витории ужин, посвящённый их помолвке, был отложен.

Эти выходные молодёжь провела на ранчо Жесики Миранды. Все остались, очень довольны проведённым там временем.

– Как прошёл уик-энд? – расспрашивала Изадора Магду.

– Что-то невероятное! Мне страшно понравилось, – защебетала Магда.

– А кто был на ранчо? – интересовалась Изадора.

– Эдуардо, Жесика, Патрисиа, Зека, Жоао, Анжелина, Бианка, доктор Рикардо, я, Виториа. Кажется, все, – выдохнула Магда.

– Патрисиа тоже была? – Изадора напряглась.

– Конечно, она-то и была там гвоздём программы, – хохотнув, сказала Магда.

– Магда, ты собираешься всем об этом рассказывать? – оборвала подругу Виториа.

– А что я сказала? – Магда сделала невинное выражение лица.

– Но что рассказывать? С Патрисией что-нибудь произошло? – не отставала Изадора.

– Ничего с Патрисией не случилось, – произнесла Виториа, укоризненно глядя на Магду.

Разговор прекратился, молодёжь отправилась купаться в бассейне. Но, улучив момент, Изадора снова подошла к Магде и пригласила её поговорить в свою комнату.

– Так что случилось с Патрисией на ранчо? – спросила Изадора у девушки, когда они оказались вдвоём.

– Почему вас это так заинтересовало? – Магда с интересом смотрела на женщину.

– Мне тоже иногда хочется посплетничать… – улыбаясь сказала Изадора. – А вы с Виторией делаете из этого такую тайну… Я просто сгораю от любопытства.

– Скорее всего, вам не покажется это интересным… – медленно начала Магда. – Это произошло в комнате доктора Рикардо…

– Да что произошло? Патрисиа переспала с ним? – не выдержала Изадора.

– Естественно! Я сама видела, как она к нему заходила. В спальню доктора Рикардо… Представляете? Чем же они могли там заниматься? Не в шахматы же играть? засмеялась девушка.

– Ты уверена, Магда? – Изадоре было не до смеха.

– Совершенно. Я разговаривала с Патрисией на следующий день. Она просила меня никому об этом не рассказывать.

– Всё понятно. Спасибо, Магда. Ты полностью удовлетворила моё любопытство.

– Но только, пожалуйста, не проговоритесь Витории, – уходя, сказала Магда.

– Разумеется, можешь не беспокоиться, – вслед девушке проговорила Изадора.

Дальше события разворачивались стремительно. Изадора позвонила Рикардо и обрушила на него всё своё негодование.

– Мне хотелось бы знать, как прошли выходные? – не отвечая на приветствие, спросила женщина.

– Ты уже не боишься, что нас подслушают? – не спеша с ответом, произнёс Рикардо.

– Мне уже на всех наплевать! И на тебя тоже! Прохвост! Мелкий прохвост! Я всё знаю, Рикардо! – не сдерживая себя, кричала в трубку Изадора.

– О чём ты? – Рикардо оставался спокоен.

– Ах, ты не понимаешь?! Хочешь знать, как я поступлю? Я сейчас позвоню сеньору Фелипе Мело и расскажу ему о том, как ты соблазняешь его дочь! – Изадора была в ярости. – Я так хочу, чтобы он взял пистолет и размазал твои мозги по стенке! Я бы и сама сделала это с удовольствием!

– Откуда в твоей голове весь этот бред? – наконец, вставил Рикардо.

– Патрисию видели, когда она пробиралась в твою спальню. Ты посмеешь отрицать это? – быстро проговорила Изадора.

– Это ещё ни о чём не говорит. Это ещё не значит, что я спал с ней. Этого не было. Дочерью клянусь, что этого между нами никогда не было!

– Что касается меня, можешь спать с кем хочешь. Для меня тебя больше не существует, не существует, – упрямо повторила Изадора.

– Выслушай меня, ради Бога!

– Я устала от твоего вранья!

– Изадора, я не могу тебе позволить обвинять меня в том, чего я не совершал!

– Я устала от твоих похождений. Я не хочу, чтобы ты и дальше меня предавал. Я не желаю больше выслушивать твои насквозь лживые рассказы. Я вешаю трубку, – уже всхлипывала Изадора.

– Если ты оборвёшь разговор, я сейчас буду у тебя и такое устрою… Ты слышала, что я сказал?

– Ты только и способен на угрозы!

– Не только, я ещё могу претворить их в жизнь! Я сейчас устрою у тебя невообразимый скандал! И тогда прощай акции, прощай руководство «Вентурини», прощай тогда и ты, Изадора… Тогда мне не жить… И тебе не жить… А сейчас – я хочу тебя видеть, – неожиданно закончил Рикардо.

– А я тебя видеть больше не желаю, – Изадора плакала в трубку.

– Я говорю серьёзно, встречаемся завтра на прежнем месте. Как ты туда будешь добираться, меня не интересует.

В это время раздался стук в дверь. Изадора быстро кинула трубку на рычаг. На пороге стоял Андре.

– Привет, я заехал за тобой, мы ведь, кажется, договорились поужинать вместе? Но я вижу, ты ещё не готова? – целуя ей руку, сказал Андре.

– Почему тебя так долго пришлось ждать, Андре? – недовольно спросила Изадора.

– Но разве мы уже опаздываем? Что с тобой? Ты не в духе? Что опять произошло?

– Ничего. Сюда звонил придурок Рикардо. У нас с ним опять произошла обычная перебранка, – закуривая, сказала Изадора.

– Ну что за наказание! О чём вы спорили на этот раз?

– У него теперь новый предлог, чтобы помучить меня!

– Какой ещё предлог?

– Проект… проект Колеман…

– Может, выпьешь воды или ещё чего-нибудь?

– Нет, я ничего не хочу! Ты не ответил, почему задержался? – переводя разговор на другую тему, сказала Изадора.

– Знаешь, я зашёл поздравить Фернанду. Она же поступила в университет, – чуть помедлив, ответил Андре.

– Ты продолжаешь за ней волочиться? – холодно спросила Изадора.

– Я только поздравил её, это дань вежливости, ничего больше, – смутился Андре.

– Знаешь что, я никуда с тобой не поеду. Не хочу никого видеть. Приму ванну и лягу спать. А ты… ты можешь отправиться к этой девице и развлекаться с ней столько, сколько тебе будет угодно, – Изадора отвернулась, давая понять своему жениху, что не хочет его видеть.

– Ну и темперамент у тебя! Ты готова приревновать меня к кому угодно! – не без удовольствия заметил Андре.

Встречу с Рикардо отложить она не могла, трудно было рассчитывать на то, что он не выполнит своих угроз. Да и в глубине души ей самой хотелось увидеться с ним, причём увидеться не впопыхах, они могли бы, вместе провести ночь. Как знать, возможно, это будет последняя их ночь, или последняя перед долгой разлукой… Выйдя замуж за Андре, она уже не сможет часто встречаться с ним.

Но своё отсутствие нужно было чем-то мотивировать… Изадора сказала дону Лазаро, что ей необходимо вылететь в командировку, что клиент из провинции срочно требует встречи с ней. Несмотря на свою подозрительность, свёкор, казалось, поверил ей. Теперь нужно было поговорить с Андре.

– Мне нужно уехать, – войдя к нему в кабинет, сказала Изадора. – Представь себе, позвонил клиент с юга и назначил мне встречу на вечер.

– Давай сделаем так: ты позвонишь ему и скажешь, что вместо тебя приеду я, – предложил Андре.

– Но ведь проект мой, Андре. И ему нужна я, – не согласилась Изадора.

– Тогда поедем вместе. Для тебя это слишком утомительно, – упрямо сказал Андре.

– Нет, Андре, я прекрасно справлюсь сама.

– Не возражай. Решено, я еду, – вставая, сказал Андре.

– А если мне придётся там задержаться? Нельзя же всё оставлять на Валентину! Брось, Андре. Всё будет хорошо, – останавливая его, проговорила Изадора.

– Когда же ты вернёшься? – уступая, спросил Андре.

– Завтра.

– Тогда, я хотя бы отвезу тебя в аэропорт.

– Не нужно, у дона Лазаро есть шофёр.

– Нет, я сделаю это сам.

– Ладно, только поторопись, уже шесть часов, – Изадора направилась к двери.

После утомительной поездки в аэропорт, где ей пришлось даже войти в самолёт, потому что Андре всё время наблюдал за ней, после того, как она в последний момент выскочила оттуда и, взяв такси, приехала на тайную квартиру, Изадора обессилено, упала в объятия Рикардо.

– Ты всё-таки доконаешь меня, – еле выговаривая слова, произнесла Изадора.

– Почему? – снимая с неё плащ, спросил Рикардо.

– Я вынуждена была придумать себе срочные дела в Куритибе. Андре увязался за мной, он провожал меня до самого самолёта… Я так рисковала для того, чтобы выслушать сейчас твоё очередное враньё, – переводя дух, сказала Изадора.

– Перестань! – расстёгивая на ней блузку, сказал Рикардо.

– Забудь об этом, я не собираюсь с тобой спать. Иди к своей Патрисии, – слабо сопротивляясь, отвечала Изадора.

– Оставь Патрисию в покое, у меня ничего с ней не было, – Рикардо продолжал расстёгивать блузку.

– Я всё равно не хочу больше тебя знать. Мне нужны лишь акции «Вентурини». Сейчас меня только это интересует, – сопротивлялась Изадора.

– Ах ты, продажная тварь! Как ты смеешь!… Проклятье! До чего же ты меня довела! – Рикардо схватил Изадору и в ярости бросил на постель.

Изадора распласталась на огромной кровати, волосы её растрепались, глаза горели. Трудно было сказать, чего в них было больше – любви или ненависти. Приподнявшись на локте, она с вызовом бросила любовнику:

– Вот и прекрасно! Теперь я знаю, на что ты способен! Что тебе нужно от меня, Рикардо, что?…

Рикардо навис над Изадорой и жарко прошептал ей в лицо:

– Откажись от брака с Андре!

– Нет! – Улыбка играла на губах женщины.

– Не шути со мной, ты меня ещё плохо знаешь!

– Всё я про тебя знаю. Ты способен клясться мне в любви, одновременно занимаясь любовью с этой нимфеткой! Нам больше не по пути. Я выхожу замуж за Андре и получаю акции «Вентурини», и не вздумай мне мешать, – Изадора села, поправляя на себе одежду.

– Мы ведём себя как дети. Давай прекратим эту перебранку и трезво оценим создавшуюся ситуацию, – Рикардо взял себя в руки. – Итак, ты выходишь замуж за Андре, получаешь акции и живёшь с ним, пока жив дон Лазаро. Я соглашусь на это, если ты поклянёшься, что разведёшься с Андре, как только дорога нам будет открыта…

Вместо ответа Изадора вдруг порывисто обняла Рикардо.

Их поцелуй был долгим и страстным. И всё же Рикардо прервал его. Требовательно глядя в глаза Изадоры, он спросил:

– Ты клянёшься мне?

– Да, – прикрыв глаза, отвечала Изадора.

– И тогда мы поженимся?

– Да, – Изадора вновь прильнула к губам любимого.

– Изадора, останься со мной сегодня. Быть может, это наша последняя ночь перед долгой разлукой, – целуя её, говорил Рикардо.

– Я так и хотела…

– Пусть эта ночь будет только нашей, дорогая! Я обожаю тебя!

– Ты наглец, лгун… но я обожаю заниматься с тобой любовью… проходимец, – в любовном экстазе шептала Изадора.

– А ты торговка и думаешь только о деньгах, – вторил ей Рикардо.

– Циник… обманщик… развратник…

Рано утром Рикардо сказал ей на прощание:

– Дорогая, мне бы хотелось, чтобы впредь ты доверяла мне.

– У моего недоверия есть много причин, Рикардо, – целуя его, сказала Изадора.

– Нет ни одной.

– Я должна уходить, – пыталась высвободиться из объятий Рикардо Изадора.

– Я люблю тебя, – разжимая руки, сказал Рикардо.

– Ты привык говорить это всем подряд, Рикардо, – грустно сказала она.

– Ты не права. И сама знаешь, что ты моя единственная любовь, – серьёзно ответил Рикардо.

Все мысли Беренисе теперь вертелись вокруг Аржемиро и его угроз. Мало того, что её жизнь теперь была в опасности, более всего её угнетало то, что муж мог запросто расправиться с Фелипе. Ни один разговор не обходился теперь без обсуждения этого.

– Но что он может сделать? Убить меня? – в сотый раз задавал этот вопрос Фелипе.

– Нет, он способен устроить что-нибудь и похуже… Он, например, может направить свои действия против твоих детей. У него теперь, я думаю, широкие связи в преступном мире, ему это не составит труда… – испуганно говорила Беренисе.

– Мы уже договорились, адвокат всем этим займётся. Не бойся сама и не пугай меня. Не нужно сейчас рисовать портрет мрачного злодея. Лучше будем надеяться на то, что у твоего мужа сохранились остатки здравого смысла. Пройдёт немного времени, и он сам отступится, вот увидишь, – успокаивал Беренисе Фелипе.

– Как бы я хотела, чтобы ты оказался прав, – проговорила она.

– Оставайся-ка сегодня у меня. Ребята уехали на все выходные. Мы, наконец, сможем спокойно побыть вдвоём, – нежно сказал Фелипе.

– Хорошо, любимый, эту ночь я проведу у тебя. Хотя знаю, что дома меня будут ждать неприятности… Аржемиро взбесится, когда узнает, что я не ночевала дома…

Утром Фелипе предложил проводить Беренисе.

– Нет, дорогой, хватит уже впутывать тебя в это. Я сама смогу дать ему отпор. Он, наконец-то, поймёт, что я не шучу. Пусть знает, что я всерьёз намерена развестись с ним и выйти за тебя. – Беренисе была настроена по-боевому.

– Хорошо, но только постарайся с ним не спорить, не провоцируй его, – попросил Фелипе.

– Как с ним можно спорить, он же ненормальный! – в сердцах сказала Беренисе.

– Ненормальный? Что ты имеешь в виду? – насторожился Фелипе.

– Именно ненормальный. Только, пожалуйста, не говори это даже адвокату, – понизив голос, сказала Беренисе.

– Беренисе, это очень серьёзное обвинение. Пожалуйста, объясни, почему ты так думаешь?

– Я, конечно, не сильна в психиатрии, но он рассуждает и ведёт себя как настоящий психопат! – Беренисе покачала головой.

– В чём это проявляется? – не отступал Фелипе.

– Он очень жестокий. И всегда был таким, особенно с животными. От него не ушла живой ни одна кошка. Он часто подбрасывал соседским собакам отравленное мясо, только потому, что они много лаяли. Ему нравилось резать цыплят, индюшек, уток. Он просил покупать их живыми, так, мол, будет вкуснее. Но дело было вовсе не в этом. Он любил их убивать.

Фелипе в ужасе выслушал Беренисе и, преградив ей дорогу, сказал:

– Я не хочу, чтобы ты возвращалась домой.

– Я тоже не хочу туда возвращаться, но должна, Фелипе. У меня нет другого выхода, – мягко отстранив его, Беренисе направилась к двери.

На этот раз всё обошлось неожиданно мирно. Аржемиро только подвигал желваками и сжал кулаки, когда Беренисе вошла в дом. Слава Богу, Фернанда ещё не ушла и, увидев реакцию отца, поспешила успокоить его. Она увела отца в свою комнату, а когда вышла, Беренисе уже занималась обедом.

– Мама, не сердись на отца. Ты должна понять, он ведь шесть лет провёл в тюрьме без женщин, а ты на его глазах встречаешься с другим…

– Причём здесь я, Фернанда? Что это такое? Если ему нужно удовлетворить свою физиологическую потребность, пусть найдёт себе кого-нибудь! – возмутилась Беренисе.

– Мама, ты так несправедлива. Какая ещё физиологическая потребность? Ты же знаешь, что он любит тебя! Он стремится к тебе, это не просто физиологическая потребность, – Фернанда пыталась достучаться до матери.

– Но я этого не хочу! В конце концов, я что, совсем ни на что не имею права? Или я всю жизнь должна быть заложницей его желаний и стремлений? – Беренисе бросила тарелку на пол.

На шум в кухню вошёл Эмилио. Увидев состояние дочери, он взволнованно обратился к внучке:

– Фернанда, я тебя не понимаю. Как можно так расстраивать мать? Чего ты добиваешься? Ведь никто не должен насильно принуждать человека к близости!

– Я знаю, дедушка. Я только прошу с пониманием относиться к моему бедному отцу. Он и так уже слишком много перенёс, – со слезами на глазах сказала Фернанда.

– Фернанда, я в последний раз тебе повторяю. Мне нужен развод. Я хочу выйти замуж за Фелипе, и незачем постоянно приставать ко мне со своим отцом! – резко сказала Беренисе.

– Ты эгоистка! Он же твой муж! – с надрывом сказала Фернанда.

– Был! Теперь я считаю себя разведённой, запомни это!

– Хорошо, мама, пусть будет так. Только не жди от меня, что я буду спокойно наблюдать за страданиями моего отца!

– О Боже! Аржемиро добьётся того, что рассорит вас. Вы слышите, что я говорю? – Эмилио тщетно пытался взывать к их разуму.

Вечером к ним заехал Фелипе. Долгое молчание Беренисе встревожило его. Не дождавшись звонка от любимой, он приехал сам. Слава Богу, в доме никого, кроме Беренисе, не было, она же, расстроенная сценой с дочерью, совершенно забыла позвонить Фелипе и даже не подходила к телефону. Пересказывая Фелипе свой разговор с дочерью, Беренисе была бледна как мел. Она и представить себе не могла, что Фернанда будет так отстаивать интересы отца. Фелипе, как мог, успокаивал её.

– Может быть, отец уговорит его перейти в свою квартиру? – с надеждой спросила Беренисе у Фелипе.

– Хорошо бы, – целуя её, сказал Фелипе. – Кстати, не забудь, завтра, в шесть вечера мы встречаемся с адвокатом.

– Добрый вечер, – переступая порог, сказала Фернанда.

– Привет! – ответил Фелипе.

– Извините меня, Фелипе, но мне кажется, вам не стоит приходить сюда, – пройдя в гостиную, сказала девушка.

– Почему, Фернанда? Это мой дом, и он может приходить сюда в любое время, – горячо защищала Фелипе Беренисе.

– Но зачем, мама? Зачем подливать масла в огонь? Ведь можно без этого обойтись. – Фернанда выдержала взгляд матери.

– Меня очень беспокоит обстановка, в которой живёт твоя мать, – наконец, сказал Фелипе.

– Я вас не понимаю, – холодно сказала девушка.

– Беренисе опасно находиться под одной крышей с твоим отцом. – Фелипе решил объясниться с Фернандой.

– Мой отец не убийца! – выкрикнула девушка.

– Но он вполне может им стать, – ответила дочери Беренисе.

– Успокойтесь, я не хочу, чтобы из-за меня вы вновь поссорились. Я ухожу. – Фелипе пожалел, что затеял этот разговор.

– Вам лучше не приходить сюда, чтобы не создавать лишних проблем, – упрямо повторила девушка.

– Я понял тебя, Фернанда. Не беспокойся, пока он здесь, я больше не приду. – Фелипе направился к двери.

– До свидания, дорогой, – провожая его, сказала Беренисе.

– До свидания, любовь моя. Если что, сразу беги ко мне… До свидания, Фернанда. – Фелипе закрыл за собой дверь.

Не глядя на дочь, Беренисе направилась в кухню. Через некоторое время там появилась и Фернанда.

– Ты должна хоть чуть-чуть считаться с отцом, – укоризненно сказала девушка.

Беренисе закрыла руками уши. Она уже ничего не хотела слышать. Она хотела одного: чтобы всё это побыстрее закончилось…

Теперь частые посещения дома Вентурини перестали быть для Дирсе чем-то необычным. Она привычно приходила сюда с Марко, купалась в бассейне и очень быстро научилась плавать. Сегодня они тоже с утра купались и загорали в шумной молодой компании. Но вскоре Дирсе нужно было уходить, она не могла надолго оставлять мать одну. Марко пошёл на кухню за бутербродами для неё, а Дирсе ждала его в гостиной.

Неожиданно с дорожной сумкой в руке в гостиную вошла Изадора. Увидев девушку, она переменилась в лице и, подойдя ближе, сказала:

– Я не люблю, когда у нас в доме ходят в купальнике.

– Но, куда же, мне теперь деваться? – спокойно ответила девушка.

– Послушай, тебе, кроме всего прочего, не мешает научиться разговаривать должным образом, – надменно сказала Изадора.

– Что такое, мама? – войдя в гостиную, спросил Марко.

– Ничего, просто я решила поговорить с твоей знакомой.

– Нам уже пора идти, вставай, Дирсе, – подавая девушке руку, сказал Марко.

– До свидания, сеньора, – проговорила Дирсе, взяв у Марко бутерброд.

– Счастливо, мама, увидимся позже, – сказал Марко.

– Мы могли бы пообедать, у нас, – заметив, с каким аппетитом девушка ест бутерброд, произнёс Марко.

– Что? Вместе с твоей матерью? Я её до смерти боюсь. У меня бы сразу пропал аппетит, – Дирсе даже передёрнуло.

– Она, конечно, строгая женщина, но она не кусается, – засмеялся Марко.

– Да, не кусается, зато отлично умеет оскорблять, а это ещё хуже… Ей нравится оскорблять людей, я это уже поняла, Марко Антонио.

– Да, но тебя это больше не должно волновать. Дедушка запретил маме оскорблять тебя, – сказал Марко.

– Да? Что-то я этого не заметила, – покачала головой Дирсе.

– Я думаю, ты тоже слишком предвзято относишься к ней, – примиряюще сказал Марко.

– Это, конечно, не моё дело, но не могу понять, почему ты всё время ходишь перед ней на цыпочках? Всё время выслушиваешь её нарекания. У нас никто не стал бы так пресмыкаться перед собственной матерью. Постоянно «сделай то», «сделай это»…

– Признаться, мне и самому это порядком надоело…

– А может, я ей просто не понравилась?

– У моей матери свой взгляд на вещи. Ей всё время кажется, что женщинам хочется сесть мне на шею. Она выходит из себя, если я встречаюсь с девушкой, которая, по её мнению, мне не подходит, – грустно сказал Марко.

– Ладно, не будем об этом. Какая бы она ни была, она всё же мать тебе. И уже по одной этой причине я буду уважать её, – серьёзно сказала Дирсе.

Господи, как она хотела влюбиться в этого парня! Она была бы самой счастливой девушкой на земле, случись такое. Но этого не было. А была какая-то постоянная, непроходящая, тяжёлая боль, потому что Дирсе никак не могла отказаться от Доки. Чувство ненависти к нему всё время сменялось нежностью и прощением. А нежность скоро превращалась в жгучую ненависть.

Самое страшное, что и Дока никак не мог определиться, он, то навсегда расставался с Дирсе, то снова начинал обивать её порог. То кричал ей: «Дура!» – то шептал: «Любимая».

Дирсе совсем измаялась в этой зыби. Она уже ненавидела самое себя за нерешительность, хотя всегда думала, что девушка она сильная.

В доме Вентурини она теперь часто ловила на себе весьма неравнодушные взгляды Жоао, но они скорее пугали её. Её теперь страшило вообще всякое внимание мужчин. Она и с двоими-то разобраться не могла…

Когда старик приезжал на фирму, об этом знали заранее, готовились к его появлению, уборщики старались навести блеск и стереть последнюю пылинку, секретарши прятали журналы мод в самые дальние ящики, инженеры, референты, экономисты, художники, начальники отделов – все волновались, словно дети, к которым в класс должен прийти директор школы. Старика на фирме побаивались, но и уважали. Под горячую руку он мог запросто уволить любого, кто показался ему нерадивым, как мог повысить зарплату тому, кто показался ему трудолюбивым. Он мог отечески поговорить с мальчиком-рассыльным, а мог отругать пожилого руководителя группы. Словом, он был непредсказуем, поэтому лучше было не попадаться ему на глаза.

Но в этот раз старик появился на фирме неожиданно. Несколько человек, мирно куривших в холле и весело болтавших о прошедшем уик-энде, увидев хозяина, чуть не проглотили сигареты от испуга. Многие уже посчитали себя безработными. Но, к их удивлению, дон Лазаро даже не взглянул в их сторону. Ураган пронёсся мимо. Хотя после этого вкус сигареты уже показался курильщикам горьким и ядовитым.

А старик, вообще не сделав привычного обхода офисов, направился сразу в кабинет своего компаньона Рикардо Миранды.

Бианка и Фернанда даже не успели предупредить шефа, а дон Лазаро уже входил в его кабинет.

Правда, Рикардо не слишком растерялся, на что, честно говоря, рассчитывал старик. Он вежливо приподнялся в кресле и сказал:

– Здравствуйте, дон Лазаро, чем обязан столь неожиданному визиту?

– Я пришёл предупредить вас, Миранда, чтобы вы впредь никогда не смели так поступать с моими близкими! – выпалил старик, еле переводя дыхание.

– С вашими близкими? – не понял Рикардо. – А кого вы имеете в виду?

– Если вы ещё раз посмеете!… – закричал дон Лазаро, теряя контроль.

– Можете говорить тише, – перебил его Рикардо, – у меня отличный слух.

– Чтобы ничего подобного, никогда, понятно?! Не смейте угрожать моим родственникам!!! – ещё громче заорал хозяин.

– Вашим родственникам? Угрожал? – всё так же спокойно и корректно удивился Рикардо. – Никогда…

– Вы даже покушались на убийство! Я мог бы, призвать вас, к суду за попытку покушения!

Старик смотрел в ненавистное, самодовольно ухмыляющееся лицо и думал только одно – надо сдержаться, надо, во что бы то ни стало сдержаться, не поддаваться эмоциям. А сдержаться было так трудно! Массивное мраморное пресс-папье словно просило – стукни его в висок!

– Ах, это! – лучезарно улыбнулся Рикардо. – Это была шутка. Никого убивать я не собирался.

– Значит, признаётесь! Признаётесь, что покушались на жизнь моей невестки! Признаётесь, что ударом выбросили её машину на тротуар!

– Ничего я не признаю. С чего это вы, дон Лазаро? На тротуаре ваша невестка оказалась потому, что не умеет водить машину. Кстати, вы знаете, что она чуть не сбила ребёнка? – сочувственно закончил он.

– Я бы мог привлечь вас к суду, – уже тише сказал старик, потому что дыхания у него не хватало. – Вы покушались на её жизнь.

– Ну, суд – дело серьёзное. Суд требует доказательств, – словно маленькому, втолковывал Рикардо старику. – А у вас доказательств как раз и нет. Одни слова вашей невестки… Обидно, конечно…

Да, этот негодяй знал свои права. Так просто его не возьмёшь.

– Ничего, придёт время, Рикардо, – сказал дон Лазаро с угрозой. – Ничего, мы подождём…

– Конечно, придёт, – грустно согласился Рикардо. – Всё там будем. Кто-то позже, а кто-то раньше, да, дон Лазаро?

Старика передёрнуло.

– Вы угрожаете? – спросил он. – Это какие-то намёки?

– Намёки! – укоризненно произнёс Рикардо. – Просто нечаянная игра слов. Что вы, что вы! Никаких угроз для вашей драгоценной жизни или жизни вашей невестки. Что вы! Как только вы могли подумать?

Рикардо откровенно издевался над стариком. Он даже разгадал его взгляд и специально подвинул пресс-папье поближе к краю стола, чтобы дону Лазаро легче было его схватить.

Но старик не поддался на провокацию. Более того, усилием воли заставил взять себя в руки и сказать совсем уж примирительно:

– Пожалуйста, обращайтесь с моими родными уважительно.

– И чтобы только сказать это, вы приехали на фирму. В вашем возрасте, дон Лазаро, такие путешествия, ай-ай-ай! – шутливо пригрозил пальцем Рикардо.

Старик приблизился к нему и произнёс почти шёпотом:

– Мы знакомы давно, сынок, но ты так плохо, оказывается, знаешь Лазаро Вентурини… Слушай меня внимательно, учись. Мир бизнеса я знаю от корки до корки. Он у меня весь вот тут! – старик показал Рикардо свой крепкий кулак. – Может быть, я стар, но я ещё не отошёл от дел, понимаешь, сынок? Ты понимаешь, что я хочу тебе сказать? Ведь ты же не такой глупый – понимаешь.

Старик говорил всё это отечески, проникновенно, даже доброжелательно, но у Рикардо мурашки побежали по спине.

Дон Лазаро снисходительно похлопал компаньона по плечу и вышел из кабинета. Как ни странно, у него было прекрасное настроение.

В тот же день к старику зашла Изадора. Она словно излучала радость. Невестка была всё-таки хороша, хотя дон Лазаро и не доверял ей ни на йоту.

– Я очень хотела с вами поговорить, дон Лазаро. Во-первых, Эдуардо просил передать вам, что его мать сегодня вечером будет у нас в гостях. Вы ведь с таким нетерпением ожидаете её визита!

– Да, – встрепенулся старик. – С огромным нетерпением. Ты на моём месте, Изадора, чувствовала бы то же самое. Мне необходимо ещё раз встретиться с этой женщиной, просто необходимо!

– Простите, дон Лазаро, но вы думаете, что в силах перенести ещё раз такое сильное потрясение? Ведь у этой женщины бесподобное сходство с Марией Эленой.

– Конечно! Что за сомнения?! Обморок случился со мной потому, что это необычайное сходство застало меня врасплох. Это же была такая неожиданность, согласись! Ведь и для тебя – тоже?

– Да, просто поразительно, – сказала Изадора.

– Тебе бы стоило предупредить меня, что они так похожи, тогда бы я хоть как-то подготовился. Но теперь всё должно пройти нормально.

– Я беспокоюсь о вашем здоровье, – заботливо произнесла Изадора.

– Большое спасибо, но не волнуйся, теперь ничего не случится. Я готов. И очень хочу её видеть. Знаешь, у меня такое предчувствие, что с этой женщиной связано нечто важное и доброе для меня.

– Ну, хорошо, вы меня успокоили. А теперь второе, дон Лазаро, это вопрос сугубо личный. Относительно моего брака, замужества с Андре. Я хочу выйти за него как можно скорее.

– Но почему, Изадора. К чему эта спешка? – удивился старик. – Ещё вчера ты относилась к этому так сдержанно, и вдруг…

– Я всё понимаю, дон Лазаро. И, тем не менее, подумав, я решила, что с этим тянуть не стоит. Я хочу выйти за Андре как можно скорее. Пусть будет попроще церемония бракосочетания… Как у Валентины…

– Ты даже не представляешь, как ты меня обрадовала, Изадора, – улыбнулся старик.

– Я понимаю вас, дон Лазаро… Только прошу – никаких шумных праздников. Я хотела бы, чтобы всё прошло скромно и просто, так, как это понравилось бы нашему Клаудио.

Старик подозвал Изадору к себе, обнял её за плечи и поцеловал в лоб.

В этот миг ему казалось, что гармония и покой опустились на дом Вентурини…

– Я где-то видела это лицо, – Жесика наморщила лоб, пытаясь вспомнить.

– Ты просто оторваться не можешь от этой фотографии, – сказала Анжелина.

– Да, прав был дон Лазаро, я очень на неё похожа.

– Это правда, – согласилась служанка.

Такой или подобный разговор происходил теперь между Жесикой и Анжелиной чуть не каждый день. Девушка действительно не расставалась с фотографией. Анжелина предупредила её, что Рикардо будет недоволен, если узнает о находке. Жесика обещала быть осторожной, но поминутно доставала снимок и вглядывалась в черты женщины, запечатлённой на нём.

– Ну почему так, Анжелина, у всех есть матери, а у меня нет? – жаловалась она.

– Это не так, – говорила служанка. – У Патрисии тоже нет матери.

От этих мыслей Жесику отвлекло совершенно неожиданное и страшное событие.

Анжелина вошла к девушке и молча, положила перед ней газету.

На первой полосе была фотография Аны Марии Батисты.

-Что это? – спросила Жесика. – Девушка из гарема отца так прославилась?

– Ты прочитай подпись, – мрачно сказала Анжелина.

Жесика быстро пробежала глазами текст и побледнела. Ава была убита тремя выстрелами в грудь.

– Когда её убили? – ахнула Жесика.

– Позавчера ночью. Тело нашли вчера утром.

– Какой ужас, – сказала девушка. – Но за что?

– Мне совсем не нравится эта новость, – загадочно сказала Анжелина.

Жесика вскинула на неё взгляд, и вдруг в её голову пришла страшная догадка.

– Анжелина, ведь той ночью отца не было дома, – прошептала она.

– Ну и что? – сказала Анжелина.

Жесика сглотнула комок, застрявший в горле.

– А вдруг… это он? – ещё тише сказала она. – Вдруг это мой отец убил Ану?

– Что за вздор?! – воскликнула Анжелина. – Как только такое могло прийти тебе в голову?!

– А где же он был той ночью?! – испуганно сказала Жесика.

– Да, он не ночевал дома, но это же вовсе не значит, что он убил Ану. Как вообще ты могла вообразить такое? – напустилась Анжелина на девушку.

– Но разве он не убил мою мать? – закричала Жесика.

– Он не убивал твою мать! Какую чушь ты городишь!

– А почему ты так в этом уверена?

– Он совершенно не повинен ни в смерти матери, ни в смерти девушки! – убеждённо сказала служанка.

– Подожди, но ты-то, откуда знаешь? – удивилась Жесика.

– Твой отец никакой не убийца! Он может выйти из себя, может взбеситься, но он, ни в коем случае, не убийца! К тому же он никогда бы не совершил поступка, который мог бы навредить тебе!

– Но ведь он вёл себя с мамой отвратительно!

– В этой истории две стороны, а ты поверила только тому, что написала твоя мама!

– Ты так упорно защищаешь отца, словно знаешь что-то, чего не знаю я!

– Я знаю только, что твой отец не делал этого.

Однако вечером, когда отец вернулся домой, Жесика сказала:

– Тебе уже известно, что случилось с Аной Марией?

– Да, известно, – мрачно сказал отец. – А что?

– Я это сказала потому, что в ту ночь ты не ночевал дома. Это просто совпадение?

– Жесика! – Рикардо только оставалось развести руками. – Что за странные намёки?

– А то! Знай, если придут и спросят, где ты был в ту ночь, я скажу правду. Не собираюсь тебя покрывать!

– Немедленно замолчи, Жесика, – одёрнула её Анжелина. – Ты сама не понимаешь, что говоришь!

– Нет, она всё прекрасно понимает, – с обидой сказал Рикардо. – Она всё понимает!

Он ушёл к себе, а Анжелина стала стыдить девушку:

– Ты обидела своего отца, причём совершенно незаслуженно.

– Чем же я его обидела? Я сказала правду. И не собираюсь скрывать её от полиции! И все прекрасно знают, что Ана Мария была его тайной любовницей!

– Неправда! Ана Мария не была его тайной любовницей!

– Но тогда, может быть, ты назовёшь мне имя женщины, с которой он был в ту ночь? – ехидно спросила Жесика.

– Я знаю её имя. Но только тебе не скажу. А ты не вздумай вообще с кем-нибудь обсуждать свои фантазии. И забудь про Ану!

– Как не стыдно, Анжелина! Неужели ты такая бессердечная? Ты уже забыла, как эта девушка бывала у нас, ездила с нами на ранчо…

– Меня тоже потрясло это известие! Но разве можно подозревать отца только потому, что он не ночевал дома?

Анжелина вышла на кухню, но вдруг вернулась и сказала совсем другим тоном:

– Завтра я собираюсь ехать в клинику, ты по-прежнему хочешь ехать со мной?

– Конечно, – обрадовалась Жесика.

– Ну и прекрасно. Это хоть немного отвлечёт тебя от глупых мыслей.

Наутро, как только Рикардо ушёл на работу, Жесика и Анжелина отправились в лечебницу.

На этот раз Анжелина собирала Жесику ещё более тщательно. Жесика и сама чувствовала какую-то непонятную приподнятость. Что-то приятно волновало её. Теперь даже дорога не показалась ей такой уж долгой. И больные во дворе не пугали девушку.

Женщина в палате всё так же неподвижно лежала и смотрела в пустоту.

Одного взгляда на неё хватило Жесике, чтобы вдруг в её сознании вспыхнула потрясающая догадка.

Жесика обернулась к Анжелине и увидела, что та пристально за ней наблюдает. Служанка словно бы знала, о чём думает Жесика в эту минуту. Она словно бы поощряла догадку девушки.

Какое-то время они разговаривали одними глазами. И от этого безмолвного разговора у Жесики перехватило горло.

Она сделала нетвёрдый шаг к койке и снова обернулась к Анжелине.

– Да, – тихо произнесла та, – это твоя мать, Жесика.

Глаза Жесики затуманились. Она покачала головой. Ухватилась за спинку кровати и спросила:

– Ты меня не обманываешь?

– Покажи ей фотографию, – сказала Анжелина. – Она у тебя с собой?

Жесика моментально достала из сумочки снимок и дрожащей рукой поднесла к глазам женщины.

Неподвижное лицо больной стало вдруг мучительно оживать. Сначала медленно двинулись глаза и остановились на фотографии. Потом брови чуть поднялись. Потом приоткрылся рот, и уголки губ тронулись…

– Что это, Анжелина? – прошептала девушка.

– Она… узнала, – прерывающимся от подступавших рыданий голосом сказала Анжелина. – Боже мой! Марсела! Ты узнала!

Анжелина расплакалась в голос.

Рука больной приподнялась над одеялом и неуверенно застыла в воздухе.

– Моя мать?! Это моя мать?! – закричала Жесика. Она схватила беспомощную руку и покрыла её поцелуями и слезами. – Мама! Мамочка моя любимая!…

– Марсела, это же ты в молодости! Видишь, когда мы с тобой дружили! А это твоя дочь, Марсела. Она любит тебя!

– Мамочка, мамочка, моя несчастная! – плакала Жесика и совершенно не стеснялась своих слёз. – Наконец-то, я нашла тебя, моя любимая, моя мамочка, мамочка моя!…

Решено было в тот же вечер обо всём рассказать Рикардо.

– Но как он примет это известие? – сказала Жесика. – Может случиться, что угодно. Ведь они не ладили друг с другом.

– Не знаю. Важно только, как он распорядится её будущим, – озабоченно сказала Анжелина.

Когда отец вернулся, и стол был накрыт, Жесика села напротив отца и без долгих предисловий сказала:

– Ты знаешь, отец, кого мы видели в лечебнице? Мою мать.

Рикардо никак не отреагировал на слова дочери. Он спокойно допил вино и улыбнулся:

– Ты случайно не заболела, дочка, у тебя всё в порядке?

– Не болтай глупости! Я тебе говорю совершенно серьёзно. В лечебнице лежит моя мать.

На этот раз Рикардо реагировал не так спокойно. Он долго, и молча, смотрел на дочь, а потом спросил:

– Ты хочешь сказать, что Марсела жива?

– Да, отец! Я видела её, я до неё дотронулась, я обняла свою мать, – с жаром сказала девушка.

Рикардо растерянно оглянулся на Анжелину.

– Это правда, доктор Рикардо, – кивнула та головой. – Марсела не умерла. Она очень тяжело, больна. Может быть, она не сумеет оправиться от шока, но она жива.

– Не говори так! – воскликнула девушка. – Моя мать поправится! Она выздоровеет!…

– Погодите, погодите, – остановил их Рикардо. – Это… Вы… Подождите… Марсела осталась жива? Я что, сплю?

– Она жива, доктор Рикардо, – сказала Анжелина.

– Где? Где она?! – вдруг вскинулся Рикардо.

– Она в клинике, мы же тебе сказали! – Жесика досадовала на бестолковость отца.

– Но если… Анжелина… Если ты знала, что она жива, почему ты скрывала? Почему?

– Я надеялась, что она поправится. И сама будет решать, как ей быть дальше…

– А что у неё за болезнь? Нет, подожди… О Господи! Почему ж на мою голову сразу столько бед!… Теперь понятно, почему тело не могли найти! Она жива! – Рикардо произносил всё это отрывисто, растерянно переводя глаза с Жесики на Анжелину. – Но как это могло случиться? Ты-то откуда узнала, что Марсела не погибла?

-Ты что, не рад, что мама жива? – спросила Жесика укоризненно.

– Я хочу всё понять! – Рикардо вскочил из-за стола и забегал по комнате. – Я должен во всём разобраться! Можешь ты мне сказать, что же произошло? – остановился он возле служанки.

В то утро, когда она пыталась покончить с собой, ей хотелось обвинить в этом вас, – сказала Анжелина.

– Разумеется! Я всегда это знал!

– Она перерезала кислородную трубку, но в последний момент, наверное, передумала… Когда она всплыла, от недостатка воздуха функции мозга были полностью нарушены…

– Откуда ты знаешь? – почти одновременно спросили отец и дочь.

– Я вам передаю только то, что мне сказали врачи.

– Но ведь её искали пожарные, полиция, водолазы… Где она пряталась? – спросил Рикардо.

– Она нигде не пряталась. Её отнесло течением, и её подобрали рыбаки… Но, она уже не могла разговаривать, она стала совершенно беспомощной.

Но как эти рыбаки нашли тебя, Анжелина? Как ты вообще оказалась причастна к этому? – спросил Рикардо.

– Я получила от неё записку. Она оставила мне прощальное письмо. – Анжелина смотрела на Рикардо.

– И там она, конечно, обвиняла меня? – спросил Рикардо.

– Это теперь не важно, что там было написано. Главное, она сама завернула эту записку в пластик, и с её помощью рыбаки нашли меня.

– Боже мой! Нет, этого не может быть! Это какой-то бред! Я просто сплю и вижу кошмарный сон. Это невозможно…

Схватившись руками за голову, Рикардо метался по комнате как раненый зверь. Время от времени у него вырывались нечленораздельные звуки, похожие на стон. Наконец, он остановился и, глядя в пространство, спросил:

– Где же она находится?

– Я дам вам адрес клиники, – ответила Анжелина.

– Мы должны забрать оттуда мою маму и найти ей более подходящее место, – сказала Жесика.

– Если бы я знал, что она жива, я давно бы это сделал, – взглянув на Анжелину, сказал Рикардо.

– Я понимаю, доктор Рикардо, что вам это неприятно… – Анжелина виновато опустила голову.

– Да, Анжелина, мне это очень неприятно!

– Ты не должен обижаться, папа. Когда я говорила, что ты убил маму, Анжелина всегда тебя защищала. Она всегда уверяла, что ты не способен на это, – горячо сказала Жесика.

– Главное то, что ты очень предана Жесике, – сказал Рикардо, благодарно глядя на Анжелину.

– Не только Жесике, но и вам, доктор Рикардо.

– Нет, Анжелина, всё же я от тебя не ожидал такого…

– Я понимаю вас. Можно мне идти? – тихо сказала служанка.

– Да, конечно, иди.

После ухода Анжелины Рикардо вдруг резко ударил ногой по стоящему рядом стулу, тот с грохотом опрокинулся.

– Ты злишься не на Анжелину. Тебе обидно, что моя мать осталась жива… – резко сказала Жесика и вышла из комнаты.

Рикардо недолго оставался один. Жесика вернулась и на j ходу сказала:

– Как ты собираешься поступить с моей матерью?

– Не буду тебя обманывать, но это известие не доставило мне большой радости… И потом, я чувствую себя идиотом! Всё это время Марсела была жива, а мне даже не сказали… Нет, мне нужно время, чтобы всё это осмыслить… – Рикардо был в замешательстве.

Но Жесика не хотела ждать. Приблизившись вплотную к отцу и глядя прямо в его глаза, она требовательно произнесла:

– Я хочу, чтобы ты привез мать домой.

– Если она больна, это будет не просто.

– Ты не понял меня. Я, в отличие от тебя, очень рада, что моя мать жива. Более того, я счастлива от одной мысли об этом! Я всю жизнь думала, что она умерла, а теперь я знаю, что мама жива… жива… Я больше не хочу расставаться с ней. Ты это можешь понять? – слова девушки постепенно переходили в рыдания.

Рикардо смотрел на свою единственную дочь и впервые j ощущал её неподдельное сиротство…

Неожиданно для Фернанды её поступление в университет было шумно отпраздновано в приёмной Рикардо. Он сам предложил собраться всем после рабочего дня и отметить успех Фернанды. Пришли Андре и Лусиана, Энрике и Бианка, а также секретарши из других отделов. Все были очень рады за Фернанду, веселились, поднимали тосты и желали ей поскорее стать дипломированным специалистом. Рикардо тоже присутствовал на торжестве, правда, недолго, ему необходимо было куда-то ехать.

В разгар веселья в дверях появился Зека.

– Смотрите, кто к нам пришёл, – весело сказала Бианка.

– Боже мой, откуда ты узнал, что я здесь? – радостно спросила Фернанда.

– При наличии телефона это было нетрудно, – вручая девушке роскошный букет роз, произнёс Зека.

– Какие красивые цветы, – Бианка всплеснула руками.

– Поздравляю, Фернанда. Я заглянул в университет и увидел твоё имя в списках поступивших. Ты просто молодец! – Юноша поднял бокал и коснулся им бокала Фернанды.

– Спасибо, глаза Фернанды сияли.

– Как ты себя теперь ощущаешь? – допив бокал, спросил Зека.

– Кажется, сегодня самый счастливый день в моей жизни. – С лица Фернанды не сходила улыбка.

– Ты заслужила это, ты боролась отчаянно… – торжественно произнесла Лусиана.

– Да, Фернанда, ты приложила немало усилий, я отчасти был тому свидетелем, – сказал Андре.

– Да, Андре, спасибо тебе за всё, и особенно за то, что ты устроил меня на эту фирму, где я нашла стольких друзей. – Фернанда благодарно взглянула на Андре. – Кстати, это Жозе Гильерме, мой жених, прошу любить и жаловать…

– Очень приятно, – чуть напрягшись, сказал Андре.

– Взаимно, – ответил слегка ошарашенный Зека.

– С вашего позволения. – Андре поставил свой бокал и вышел из приёмной.

– Фернанда, я не ослышался? Ты представила меня как своего жениха? – наклонившись к девушке, прошептал Зека.

– Мне хотелось подразнить Андре, – лукаво сказала Фернанда.

– Жаль. – Зека вздохнул и, состроив обиженную гримасу, отошёл к окну.

По окончании праздника Зека отвёз Фернанду домой. По дороге они весело болтали о предстоящих переменах в жизни Фернанды.

– Наверно, это очень приятное чувство, знать, что ты прошла в университет? – останавливая машину, спросил Зека.

– Это замечательное чувство, восхитительное! – Счастье переполняло девушку.

– Я позвоню тебе завтра, мы могли бы отпраздновать твоё поступление ещё раз, но только вдвоём…

– А почему бы и нет? Мне нравится твоё предложение! – выходя из машины, сказала девушка.

– Тогда до встречи, – Зека помахал рукой Фернанде.

Дома настроение девушки почти сразу ухудшилось. Она узнала от деда о новой ссоре отца и матери. Тяжкое бремя родительских раздоров вновь придавило душу девушки. После счастливых часов на фирме она опять погружалась в мрачную обстановку, царившую с недавних пор в их доме. Отца и матери не было. Не имея возможности узнать о том, что с ними происходит, девушка пребывала в растерянности. Постепенно ею овладевало беспокойство. Она-то брала в руки телефон, намереваясь позвонить Фелипе, то вновь отодвигала его в сторону…

В довершение всего объявился Дока.

– Ты знаешь, что ты проиграла пари? – с дурацкой улыбкой на лице заявил юноша.

– Какое ещё пари? – Фернанда не сразу поняла, о чём он говорит.

– У тебя девичья память. Придётся мне тебе напомнить… – продолжал улыбаться Дока.

– Если ты о той шутке, по поводу поцелуя Патрисии, то можешь о ней забыть, – сердито сказала девушка.

– Как это забыть? Ты со мной поспорила, теперь должна держать своё слова. Пари есть пари.

– К чему ты клонишь, Дока? – Фернанда гневно глядела на юношу.

– Ты должна поцеловать меня в губы, – выдержав её взгляд, сказал Дока.

– Пошёл вон отсюда, понял? А то я тебя сейчас так поцелую…

– Но, я же, выиграл пари! – обиженно произнёс Дока.

– Докажи!

– Можешь спросить её сама, осторожно, конечно.

– Нечего мне спрашивать, я и сама вижу, что ты врёшь, – Фернанда надменно отвернулась.

– А я тебе говорю, что поцеловал её и в доказательство предлагаю спросить об этом у Патрисии, – не отступал Дока.

– Ну, ты даёшь! Нигде не теряешься!

– Ладно, хватит. Ты собираешься со мной расплачиваться? – Дока придвинулся к девушке.

– Нет, не собираюсь. И знаешь, почему? Я тебе не верю.

– Ты должна сдержать своё слово, иначе я больше не буду тебе доверять…

– Плевать мне на твоё доверие! – огрызнулась Фернанда.

– Нет уж, я это так не оставлю! Позвони Патрисии и спроси у неё, а потом мы с тобой ещё поговорим!

– Не дождёшься!

– Девушка не держит слово. Как это некрасиво. Проиграла – обязана платить! Знаешь, что я должен сделать? Заставить тебя насильно, – подступая к девушке, сказал Дока.

– А ну попробуй! – Фернанда отскочила от него и рассмеялась.

В этот момент дверь отворилась, и в комнату вошёл Аржемиро.

– Познакомься, папа, это мой друг Дока, – подойдя к отцу, сказала Фернанда.

– Как поживаете, сеньор? – сразу сникнув, спросил Дока.

– Нормально, – хмуро ответил тот.

– Дока, ты, кажется, хотел поговорить с моим отцом? Что-то там насчёт пари, – давясь от смеха, спросила Фернанда.

– В другой раз. Сейчас мне уже пора. Спокойной ночи, – поспешно сказал Дока.

– Ну что, сбегаешь? – вслед ему сказала Фернанда.

– Но я ещё вернусь, имей в виду, – пригрозил ей Дока.

– В чём дело? – резко обернулся к нему Аржемиро.

– Да так, папа, ерунда. Это мы так шутим…. – Фернанда послала Доке воздушный поцелуй и расхохоталась.

И всё же вся эта история с Докой не двала Фернанде покоя. Она не могла поверить в то, что Патрисия позволила ему себя поцеловать. Понимая глупость всей этой ситуации, она всё же решилась спросить об этом у самой Патрисии. Заехав к подруге после работы, она, обменявшись с ней недолгими взаимными приветствиями, спросила:

– Прости, Патрисиа, можно мне задать тебе один… глупый вопрос?

– Глупый?… Ладно, задавай, – улыбнулась Патрисиа.

– Я знаю, что ты в курсе всей этой истории с Докой… И должна тебе сказать, что я была против. Будь на то моя воля, я давно бы всё это прекратила, – Фернанда перевела дух.

– А что ты хотела узнать об Эдуардо? – заинтересовалась Патрисиа.

– Я заключила с ним дурацкое пари… Я потом сразу же пожалела об этом, но было поздно… Так вот, Дока поспорил со мной, что поцелует тебя. Я же, зная, что ты любишь другого, утверждала, что у него ничего не выйдет. Но вчера он пришёл ко мне и сказал, что поцеловал тебя прямо в губы. Боже, какая всё это глупость! Извини, Патрисиа, но я ему не верю. И хочу сама у тебя узнать, так ли это? – Фернанда смущённо смотрела на Патрисию.

– Похоже, что ты проиграла. Хотя я это сделала сама. Не он меня, а, скорее, я его поцеловала и сделала это нарочно, мне хотелось позлить Рикардо.

– Ну и как? – ошарашенно спросила Фернанда.

– Что «как»?

– Рикардо увидел?

Представь, он даже не обратил внимания, – грустно усмехнулась Патрисиа.

– Значит, я действительно проиграла. Надо же, он добился своего даже без усилий!

– Да, я его действительно поцеловала, – Патрисиа развела руками.

Это неудачное пари вовсе не разозлило, а скорее развеселило Фернанду. Так мало теперь было забавного в её жизни! Ссоры дома не прекращались, и, хотя уже было решено, что отец переедет в скором времени на квартиру деда, обстановка только ещё более накалялась… Всё это мучило Фернанду, мысли о самых дорогих ей людях не оставляли её. Необходимость разрываться между ними становилась невыносимой. И даже поступление в университет не могло сгладить той бездны отрицательных эмоций, которую рождала свара в семье.

Приблизительно в таком состоянии застал Фернанду Андре, когда зашёл в приёмную Рикардо.

– Что-то у тебя не очень весёлое лицо, – сказал он, поздоровавшись с девушкой.

– Проблемы, Андре, проблемы, – коротко ответила Фернанда.

– С отцом? Извини, я кое-что слышал от Бианки.

– Ты мне очень бы помог, если бы нашёл для него работу. – Глаза Фернанды вновь смотрели на него с доверием.

– Это единственная его проблема? – спросил Андре.

– У него ещё не ладится с матерью…

– Может быть, нам стоит всё это по-дружески обсудить? – предложил Андре.

– А как же твоя стерва? Она не рассердится на тебя? – не смогла сдержаться Фернанда.

– Она не так плоха, как ты думаешь, – тихо ответил Андре. – Она поймёт, что я просто по-дружески хочу тебе помочь.

– Сомневаюсь. Эта женщина ненавидит меня.

– Значит, договорились. В перерыве я зайду за тобой, и мы пойдём в какой-нибудь бар.

– Смотри, Андре, я не хочу создавать себе лишних проблем.

– У тебя не будет проблем, – сказал он.

После ухода Андре Фернанда грустно улыбнулась. Этот человек всё ещё нравился ей… И возможно, не будь он так предан этой злой и бессердечной женщине, она бы попыталась ещё раз влюбиться…

Конечно, Андре пригласил Фернанду в ресторан, прекрасно зная, что Изадоры в Сан-Паулу не будет в этот вечер. Он сам проводил её в аэропорт и видел, как она вошла в самолёт.

Но когда Изадора, вернулась из поездки, он не смог ей лгать и честно признался:

– После аэропорта я встретился с одной своей хорошей знакомой. У неё сложности дома. Мы выпили пива, а потом я отправился домой.

– С какой знакомой? – равнодушно спросила Изадора.

– С Фернандой, – сказал Андре спокойно.

Равнодушие Изадоры испарилось в момент.

– Что?! – воскликнула она. – С этой девкой?!

– В чём дело, Изадора? – Андре вовсе не испугал её гнев. – Я поговорил с ней, потому что у неё серьёзные проблемы дома. Мы поужинали, потом она поехала к себе домой, а я – к себе. Вот и всё.

– Вот и всё?! Нет, как вам это нравится? Он встречается со своей бывшей возлюбленной и считает это чуть ли не геройством!

– Какое геройство? Ты всё преувеличиваешь. Мы с Фернандой…

– Ты же знаешь, что я ненавижу эту девицу! – перебила его Изадора. – Ты что, хотел меня унизить?! Оскорбить?! Это она подсказала тебе такой замечательный способ?

– Никто тебя не унижал, Изадора, – сдержанно сказал Андре. – Фернанда мне нравится. Мы с ней хорошие друзья. Эту бескорыстную дружбу я ни на что не променяю. Запомни, пожалуйста, я не могу и не буду всё время плясать под твою дудку.

– Эта девка ещё у меня получит! – едва не кричала Изадора.

Андре встал и направился к двери. Ему неприятно было оставаться в кабинете Изадоры после этой стычки.

Но уйти он не успел.

Зазвонил телефон, и Изадора, подняв трубку, сказала:

– Алло, да, он здесь. Это тебя, Андре.

Андре взял трубку.

– Спасибо. Да, соединяйте. Это с юга, – шепнул он Изадоре. – Что там может быть?

Изадора вдруг сделала непроизвольное движение, словно собиралась выхватить трубку из рук Андре. Но тут же, сама себя одёрнула, что, впрочем, не ускользнуло от Авдре.

– Не отвечай, – поспешно сказала Изадора.

– Почему? – удивился Андре.

Изадора не могла найти нужного объяснения.

– Может, так будет лучше?

Но Андре уже ответил:

– Алло! Привет, Плинио! Как жизнь?… Спасибо… Да, понятно…

Андре разговаривал по телефону, а сам не сводил глаз с Изадоры.

Лицо той было непроницаемым. Только уголки губ предательски подрагивали.

– Подожди… Как же так? Разве ты не обсудил это с… Понятно… Извини, здесь вышла неувязка… Я срочно посылаю представителя «Вентурини»… Хорошо, Плинио, пока.

Андре положил трубку и сказал:

Или я сошёл с ума, или ты мне сейчас же всё объяснишь.

Отпираться было бесполезно. Изадора сидела с опущенной головой, и ничего не отвечала.

– Плинио ни слова не сказал о встрече с тобой. Просит срочно прислать представителя фирмы, – сказал Андре.

Изадора вскинула голову и честно призналась:

– Я не была там, Андре.

Какое-то время Андре не мог выговорить ни слова.

– Но… Изадора… Зачем была вся эта комедия?

– Мне нужно было… Я…

– Ничего не понимаю.

– Мне нужно было разрешить серьёзную проблему. Я вынуждена была солгать.

– Какую проблему?

– Пожалуйста, не спрашивай меня об этом.

– Как «не спрашивай»? Мы же собираемся пожениться! Я же должен тебе доверять! Ты не можешь меня обманывать!

– Я ничего не могу тебе объяснить.

– Но почему?

– Не могу, и всё, – отрубила Изадора.

– Подожди, не надо так. Разве я не имею никаких прав?

– Конечно, имеешь, – мягче сказала Изадора. – Но поверь, я не могу сказать об этом сейчас. Это очень деликатное дело. Оно не касается ни фирмы, ни тебя.

– Нет, так не пойдёт! Я хочу знать, что произошло! – Андре повысил голос. – Ты собралась улетать, я посадил тебя на самолёт… Где же ты была? Что делала?

– Здесь, в Сан-Паулу.

– И где ночевала?

– В гостинице.

– С кем?

– Ты пока ё не муж, Андре, и не смеешь задавать мне такие вопросы.

– Ты провела ночь в гостинице с мужчиной, – сказал Андре. – Ты была с любовником…

– Не была я ни с каким любовником! – На глазах Изадоры появились слёзы. Она поспешно достала платок. – Пожалуйста, Андре, будь снисходителен. Я всё равно не могу тебе сейчас всего рассказать. Когда-нибудь ты узнаешь всё, но сейчас не настаивай, пожалуйста. – Голос Изадоры дрожал.

– Но, это же, ни в какие рамки не лезет!

– Я всё понимаю… Прошу тебя, поверь…

– Теперь мне всё труднее верить тебе, – горько заметил Андре.

– У тебя нет никакого повода подозревать меня! – горячо возразила Изадора. – А вот у меня есть. Только я за порог – ты встречаешься с Фернандой!

– Она мне друг!

– Знаю я таких друзей…

Изадора уткнулась в платок. Плечи её вздрагивали. Андре стало жаль её. Но и обида, подозрения, ревность терзали его. В конце концов, он всё же тронул её за плечо и сказал:

– Ладно, успокойся… Я постараюсь поверить тебе…

Изадора схватила его руку и поцеловала. Конечно, Андре был тронут.

– Поехали к нам домой. Мы поужинаем вместе и обо всём поговорим – предложила Изадора. – Только я тебя прошу – никому ни слова…

– Не волнуйся, – совсем размяк Андре, – никто не узнает о твоём… приключении.

Изадора благодарно посмотрела на жениха.

– Только ты должна честно и откровенно ответить на один мой вопрос…

– Я уже сказала…

– Нет, не об этом. Меня беспокоит не только твоя несостоявшаяся поездка в Куритибу. Есть ещё какие-то непонятные отлучки из офиса…

– Ну вот, ты уже ревнуешь…

– Подожди. Ответь мне честно. От твоего ответа наши отношения не изменятся…

– Господи, Андре, ты меня пугаешь. Спрашивай же, наконец!

– Изадора, у тебя есть любовник? Только ответь честно.

Андре взглянул Изадоре прямо в глаза. Она не отвела взгляда.

– Нет, милый, – сказала она. – У меня никого нет, и никогда не было.

– Я верю тебе, – облегчённо вздохнул Андре.

– Этот кабинет, – пояснила Изадора, – он такой маленький, такой неудобный… Словно я в тюремной камере… Поэтому иногда мне хочется вырваться отсюда. Навестить какую-нибудь знакомую, походить по магазинам, немного развлечься…

– Хорошо, скоро ты снова займёшь свою прежнюю комнату. Мы же прекрасно знаем, что работать нужно в уютной обстановке…

Изадора мягко привлекла Андре к себе и поцеловала его в губы.

Он поверил ей полностью.

Он не поверил ей ни на грош.

Эти два чувства разрывали его сердце. Он хотел верить любимой, и он не мог ей верить…

Он плакал, как ребёнок. Он никогда не плакал так горько, может быть, только в детстве, но он не помнил этого. Он плакал, но слёзы не помогали. На душе не становилось легче, наоборот, всё страшнее и беспросветнее казалось ему будущее.

Ана Мария Батиста была убита. Тремя выстрелами в грудь. Как показало вскрытие, она скончалась от первого выстрела, два других были уже в мёртвое тело. Только очень озлобленный человек мог всадить в хрупкую девушку три пули.

Это произошло на рассвете, возле дома Аны.

Как раз в эту ночь у Энрике и Валентины произошло примирение. В любовных играх они провели столько времени, что уснули почти на рассвете, а встали поздно. Именно в это утро Валентина услыхала по радио сообщение. Тогда ещё Энрике потрясло выражение её лица. Но он быстро забыл об этом. Страшное горе заслонило от него всё.

Он забыл и о разговоре, который произошёл за завтраком.

– Ты не притронулась к еде, – сказал он тогда Валентине.

– У меня нет аппетита, – ответила жена. – Я смогу сбросить несколько килограммов…

– Я не люблю худых женщин, – улыбнулся Энрике. Тогда он ещё мог улыбаться. Ведь он не знал ещё, что Ана Мария мертва.

– Правда? – спросила Валентина.

– Да, мне нравятся женщины с пышной грудью, бёдрами…

– Энрике, – перебила его Валентина. – Кто был лучшей женщиной в твоей жизни?

– Что за вопрос? – рассмеялся Энрике. Он откинул полу халата Валентины и погладил её грудь. Но она оттолкнула его руку.

– Перестань. Я задаю тебе обычный женский вопрос. Если у тебя был идеал, то я должна сделать всё, чтобы ты её забыл.

– Но это ты, Валентина, – сказал Энрике.

– А интуиция мне подсказывает, что у тебя было много женщин и гораздо лучше, чем я…

И снова Энрике насторожил её проницательный взгляд.

А потом стало известно, что в то утро погибла Ана.

Бианку вызвали в полицию, чтобы она опознала покойницу. Сестра вернулась потрясённой.

– Они сидели втроём – Бианка, Энрике и Лусиана. Они молчали.

– А какое у неё было лицо? – спросила Лусиана.

– Очень красивое… Очень бледное…

Бианка отвечала, словно во сне. У неё перед глазами ещё стояла сцена в морге.

– А семья уже знает? – Лусиана даже в этой ситуации оставалась практичной женщиной.

– Да. Боже, как мне её жалко…

– А что полиция?

– Им ничего не известно… Нет даже версии…

– Однако странно, – сказала Лусиана. – Выходить из дому в такую рань…

– Может быть, она шла с кем-то на встречу? – предположила Бианка.

– А этот негодяй уже знает? – спросил Энрике.

– Рикардо? Он не имеет к этому никакого отношения, – сказала Бианка.

– Но ведь ходят слухи, что он убил свою жену. Ана Мария была влюблена в него…

– Совсем не была… Если хочешь знать, она его шантажировала.

– Вот! Ещё один повод для убийства! – воскликнул Энрике.

– И ты можешь обвинять человека на основании сплетен?

– Боже мой, – впервые заплакал Энрике. – Всё шло так хорошо. Ещё полгода, и я бы развёлся с Валентиной и женился на Ане…

– Энрике! Умоляю, о том, что ты был её любовником, не говори в полиции. Скажи, что не встречался с ней уже несколько месяцев…

– Бедняжка, – причитал Энрике. – Маленькая моя, любимая моя Ана… Но Рикардо от ответа не уйдёт!

А дома Энрике ждала неприятная новость. Его вызывали в полицию.

– Какое ты имел отношение к этой девушке, что тебя вызывают для дачи показаний? – подозрительно спросила Валентина.

– Не имею понятия. Просто был знаком… – растерялся Энрике.

– А ты случайно не бывал у неё? – Валентина сказала это как бы, между прочим.

– Нет-нет, – Энрике даже замахал руками.

– Ты меня не обманываешь?

– Да нет же, чёрт возьми! – закричал парень.

– Я просто хотела сказать, что если тебе есть в чём признаться, то лучше сделай это сейчас. На следствии всё всплывёт, ты же понимаешь?

– Да? – Энрике об этом не подумал.

– Конечно. Ну, скажи…

– Да мне не о чем говорить!

А вечером он опять отправился к сестре. Лусиана от Бианки так и не уходила. Весь день подруги обсуждали страшное событие и высказывали всякие предположения, поэтому, когда появился Энрике, Лусиана выпалила:

– Мы знаем, кто убил Ану! Валентина!

– Ты что, рехнулась? – опешил Энрике.

– Послушай, Валентина узнала, что вы с Аной встречались…

– Она запросто могла это узнать, – вставила Бианка.

– …и убила.

– Отлично придумано! – Энрике горько улыбнулся. – Только это не она. Мы спали вместе в эту ночь. И встали в девять часов, ясно?

– Но, ни у кого больше не было настоящего повода убить Ану, – сказала Лусиана.

– Я бы тоже так подумал, если бы мы не спали вместе, – сказал Энрике.

– Тогда, выходит, это Рикардо, – задумчиво произнесла Лусиана.

– И я говорю! – горячо воскликнул Энрике. – Смотрите – Ана Мария беременна, это ставит его в безвыходное положение!

– Ана вовсе не была беременна, – сказала Бианка. – Экспертиза это не подтвердила. Но тебя, Энрике, ведь тоже можно заподозрить…

– У меня есть алиби. Валентина. А где он был в эту ночь?

– Он не может этого сказать, чтобы, не скомпрометировать того, с кем он её провёл, – загадочно произнесла Бианка.

– О ком ты? – навострила ушки Лусиана.

– А вот это уже страшная тайна, – сказала Бианка вполне серьёзно.

В полицейском участке Энрике сразу же стало не по себе. Вся его уверенность тут же испарилась. Он вдруг понял, что при желании полиция может арестовать любого и доказать вину даже папы римского. А уж бедный Энрике…

– Не волнуйтесь, – сказал комиссар, увидев, что у Энрике дрожат руки и пот выступил на лбу.

– Хорошо, – чужим голосом сказал парень.

– Вы хорошо знали потерпевшую?

– Да, она мне очень нравилась, – уклончиво ответил Энрике.

– У вас была с ней связь?

– Нет, Ана Мария была очень разборчива.

– Вы познакомились до вашей женитьбы или после?

– Намного раньше…

– И продолжали встречаться?

– Нет… То есть я видел её пару раз…

– Где вы находились в ту ночь, когда она была убита?

– Я был дома и спал вместе с женой.

– Жена может это подтвердить?

– Конечно…

– Вы были дома всю ночь?

– Да, мы проснулись только поздно утром.

– Ана Мария Батиста любила вас?

– Нет, она любила другого…

– Вы его знаете?

– Его зовут Рикардо Миранда…

– Всё, вы свободны.

Энрике вышел на улицу, полной грудью вдохнул воздух и сказал вслух:

– Я свободен… Надолго ли?

Жoао теперь не имел покоя ни днём ни ночью. Все его мысли были только об одном: как разоблачить Эдуардо? Чем больше проходило времени, тем меньше его хотели слушать… Все, даже Зека, теперь относились к подозрениям Жоао как к навязчивой идее… Все верили этому зарвавшемуся типу Эдуардо Коста Браво. А с появлением его матери, которая очаровала даже дона Лазаро, надежды Жоао на разоблачение практически свелись к нулю.

– Ну, как она вам показалась? – с победной улыбкой спрашивала Патрисиа после их встречи с доной Роз Мари.

– Да, чисто внешне, надо сказать честно, она смотрится настоящей женщиной из высшего света. Такая тонкая, стройная, с изящными манерами… Тут уж не придерёшься, – должен был признать Жоао.

– Да, Жоао, этого нельзя сыграть, согласись. Это можно лишь впитать с молоком матери, – покачал головой Зека.

– Я рада, что наконец-то, вы убедились в этом. Мать Эдуардо – настоящая светская женщина, – продолжая улыбаться, сказала Патрисиа.

– Всё так и не так, Патрисиа, – упрямо сказал Жоао. – Я не могу вам объяснить, откуда у меня эта уверенность, но что-то в этом Эдуардо мне не нравится…

– Но что не так? Ты же не можешь сказать ничего конкретного, одни только домыслы. Послушай, может, тебе нужно книжки писать? Твоя фантазия просто не имеет выхода, вот и всё. – Патрисиа снисходительно потрепала брата по голове.

– У его матери деньги, конечно, есть. Шикарная машина, личный шофёр, богатые туалеты… Всё это говорит о её высоком положении. – Жоао будто бы не слышал возражений сестры.

– Всё это было известно нам и раньше. Мать Эдуардо очень богата, а об отце и говорить нечего! – усмехнулась Патрисиа.

– Ты сказала с насмешкой? – сразу же зацепился Жоао.

– Какая ещё насмешка, когда их богатство общеизвестно?

– Я не отступлюсь, чувствую, что здесь что-то не так! Пусть через десять, двадцать, тридцать лет, но я разоблачу этого типа.

Патрисиа рассмеялась, Зека лишь грустно покачал головой, с сожалением глядя на друга.

– А тебе не приходило в голову, что его просто не в чем разоблачать? – отсмеявшись, спросила Патрисиа.

– Меня никто не переубедит в том, что Эдуардо мошенник, – почти с маниакальным упорством твердил Жоао.

– Я могу понять твою неприязнь к Эдуардо, но откуда такая уверенность в его мошенничестве? – осторожно спросил друга Зека.

– Не знаю, но он мне кажется насквозь фальшивым, его изысканные манеры – заученными. Разве это не так, Зека? – с надеждой спросил Жоао.

– Он, конечно, не похож на нас, и этим может объясняться его некоторая странность… Но что касается мошенничества… не знаю, в этом я совсем не уверен, – мягко сказал Зека.

– И потом, это его ухаживание за Патрисией. Он ведь просто глаз с неё не сводит! – Жоао выложил последний аргумент.

– Мы только друзья. Я нахожу его очень приятным и воспитанным, мне нравится с ним общаться. Что тут такого? – вспыхнула Патрисиа.

– Ты знаешь, мне бы хотелось ещё раз увидеть мать Эдуардо и, если удастся, поболтать с ней… – У Жоао возникла новая идея.

– Послушай, Жоао, ты совсем обнаглел. Зачем тебе лезть со своими глупыми расспросами к этой уважаемой женщине? Эдуардо скоро надоест возиться с тобой, он сумеет преподать тебе урок хороших манер! – Патрисиа теряла терпение.

– Не путай хорошие манеры с трусостью, – огрызнулся Жоао.

– Что ж, возможно, и стоит ещё раз поговорить с ней, – в раздумье сказал Зека.

– Вот и я говорю, мы смогли бы что-нибудь выяснить…

– Если же нет, обещай мне навсегда покончить с этими разоблачениями Эдуардо, – сказал Зека.

– Вам больше делать нечего? Оставьте его в покое! Что он вам сделал? – Патрисиа почти кричала.

– Ничего особенного он, конечно, не сделал, просто увёл у меня из-под носа невесту, – развёл руками Жоао.

– Перестань, если это судьба, то Виториа, в конце концов, будет твоей. Если же нет, имей мужество спокойно отойти в сторону и не мешать им, – горячо сказала Патрисиа.

– Эдуардо Коста Браво, ты у меня ещё получишь, – сжимая кулаки и глядя куда-то в сторону, сказал Жоао.

И вот наступил день следующего приезда матери Эдуардо в семью Вентурини. Жоао узнал об этом накануне и попросил Зеку присутствовать при их разговоре.

– Послушай, Жоао, может, лучше отказаться от этой затеи? – спросил друга Зека. – Боюсь, нам выйдет боком твоя выходка.

– Я решил идти до конца, и не успокоюсь до тех пор, пока не выведу этого типа на чистую воду. Я не прошу тебя разговаривать с ней, это я сделаю сам. Мне нужно лишь, чтобы ты внимательно последил за нашей беседой, возможно, что-нибудь прояснится… Словом, мне нужны будут твои глаза и уши. – Жоао умоляюще посмотрел на друга.

– Хорошо, Жоао, я помогу тебе, но это в последний раз… – после недолгого колебания согласился Зека.

На следующий день в доме Вентурини был настоящий переполох, почему-то приезды матери Эдуардо приносили в этот дом приподнятость и волнение. Пока дон Лазаро готовился к встрече с доной Роз Мари, дона Изадора давала последние указания слугам.

Жоао и Зека поджидали гостью прямо перед домом.

Наконец, подъехал шикарный лимузин, и из него, подав руку Эдуардо, вышла дона Роз Мари. Сразу же к ним подбежала Виториа, подошли и молодые люди.

– Как прошёл полёт? – поздоровавшись с женщиной, спросила Виториа.

– Всё было нормально, – с улыбкой отвечала женщина.

– Это я боюсь летать, а мама нет, – сказал Эдуардо.

– Как вам понравилась Бразилия? – вступил в разговор Жоао.

– Сначала мне всё здесь казалось несколько странным, непривычным, что ли. Но теперь Бразилия предстала предо мной во всей своей красе, райский уголок, да и только.

– Что вы говорите? – с подчёркнутой вежливостью сказал Жоао.

– Не слишком ли ты любопытничаешь? – ощетинился Эдуардо.

– Что с тобой, сынок? Почему ты не даёшь нам поговорить? – удивлённо взглянула на Эдуардо Роз Мари.

– Мама, этот парень, видно, давно решил, задать тебе целую кучу вопросов. Если хочешь, можешь ему не отвечать, – враждебно глядя на Жоао, сказал Эдуардо.

– Я только хотел побеседовать с вами, сеньора, больше ничего, – произнёс Жоао.

– Я очень сомневаюсь на этот счёт, – продолжал хмуриться Эдуардо.

– Прошу тебе, Эдуардо… Мне тоже хочется поговорить с этим милым молодым человеком и ответить на все его вопросы. Что же в этом такого? – примирительно сказала Роз Мари.

– Ну что ж, мама, тебе видней…

– Дона Роз Мари, это правда, что вы работаете вместе с Ибраином Эрисом? – ещё смелее продолжал Жоао.

– Это не совсем так. Для моих скромных способностей это было бы слишком почётно. Я работаю в комиссии по делам центрального банка.

– Ты доволен? – язвительно сказал Эдуардо.

– Хватит, Жоао! Нас ждут дедушка и мама, – решительно сказала Виториа.

– Простите, дона Роз Мари, но я очень интересуюсь экономикой. Вам не кажется, что у нас она хромает на обе ноги? – будто не слыша возражений Витории, спросил Жоао.

– Это не только здесь, молодой человек, не только здесь… – с улыбкой произнесла женщина и, слегка наклонив голову, добавила: – С вашего позволения, нам пора идти в дом.

И на этот раз Жоао остался ни с чем. Когда вечером Эдуардо уже собрался вместе с матерью уезжать, он не смог отказать себе в удовольствии поиздеваться над Жоао:

– Ну что, Шерлок Холмс, есть ли у тебя успехи в твоём расследовании?

– Возможно… Эта женщина совсем не похожа на себя, – зло сказал Жоао.

Эдуардо от души расхохотался.

– Может, ты ещё скажешь, что это не моя мать? – весело спросил Эдуардо.

– Виториа, по-твоему, эта женщина похожа на Эдуардо? – обратился Жоао к девушке.

– Жоао, да имей же ты совесть. Хватит всех терроризировать своими бреднями! – в сердцах сказала Виториа.

– Оставь его, Виториа. Он просто параноик, а паранойя неизлечима, – усмехнулся Эдуардо.

– Так, говорите, она работает в одной из правительственных комиссий? Это ещё надо проверить, – не отвечая на оскорбления, сказал Жоао.

– Не собираешься ли ты позвонить Ибраину и спросить, кто такая Роз Мари Коста Браво? – с издёвкой спросил Эдуардо.

– В Бразилии почему-то никто не знает никакой Роз Мари Коста Браво, – словно самому себе сказал Жоао.

– Тебе давно пора заняться чем-нибудь. От безделья у тебя скоро совсем поедет крыша. Ты мог бы, например, помогать бедным. Или для тебя это не кажется таким интересным занятием? Гораздо приятнее докучать людям своими бредовыми выдумками!

– Ну да, конечно, сеньор Эдуардо Коста Браво решил поучить меня жизни. Ведь он считает себя таким бывалым и разумным человеком! – ёрничал Жоао.

– Нет, не считаю. Но и идиотом я себя тоже не считаю.

– Кстати, как девичья фамилия твоей матери? – снова начал Жоао.

Эдуардо нахмурился, но затем, чётко проговаривая слова, произнёс:

– Кейроз. Очень распространённая фамилия. У тебя ещё есть вопросы?

– Нет, больше нет.

– А теперь скажи мне, Жоао, тебе ещё не надоела эта комедия? – в упор спросил Эдуардо.

– Мне надоест она лишь тогда, когда я выведу тебя на чистую воду.

Эдуардо, молча, повернулся и направился к машине.

– Хотел бы я знать, Зека, откуда у него столько денег? – глядя, как Эдуардо садится в роскошную машину, произнёс Жоао. – Ему наверняка кто-то помогает.

– О чём ты, Жоао? Кто бы стал это делать? – Зека уже и сам не знал, как прекратить выходки друга.

– Но рано или поздно я всё узнаю…

– Что ты собираешься узнавать? Посмотри на себя, ты скоро сойдёшь с ума из-за этого Эдуардо! Он прав, ты уже превращаешься в параноика. Жоао, мы же разговаривали с его матерью, она настоящая аристократка. У нас больше нет поводов подозревать его Бог знает в чём! И потом, ты мне обещал… – пытаясь остановить друга, сказал Зека.

– А я не верю, не верю! Можешь ты это понять?! – кричал Жоао, и в его воспалённом мозгу зрели новые планы…

Аржемиро согласился переехать в квартиру Эмилио. Теперь только оставалось устроиться там, как следует. Аржемиро ждал, что Беренисе предложит ему это сделать сама, но та, похоже, думала иначе…

– Мне нужно, чтобы кто-нибудь помог мне устроиться в этой лачуге, – наконец, обратился он к Беренисе.

– Попроси свою дочь, – сухо ответила жена.

– Мне бы хотелось, чтобы это сделала ты, – твёрдо сказал Аржемиро.

– Если ты будешь ко мне приставать, то вынудишь обратиться за защитой в полицию. Ты забыл, что только что вышел из тюрьмы? С тобой никто не станет церемониться, – резко проговорила Беренисе.

– Я же только попросил тебя помочь мне, почему ты сразу начинаешь скандал? – обиженно спросил Аржемиро.

– Знаю я твои просьбы! – горячилась Беренисе.

– Пойдём, папа, я помогу тебе, – уводя отца, сказала Фернанда.

Когда они очутились в новом пристанище Аржемиро, им открылась невероятная картина… Все стены в доме были покрашены в разные ядовитые цвета, везде пахло краской, оконные рамы не открывались, квартира скорее напоминала склеп или душегубку, но никак не жильё человека.

– Какой кошмар, – вырвалось у Фернанды.

– Твой дед считает, что это произведение искусства, – усмехнулся Аржемиро.

– Господи, он сошёл с ума! Кто же так красит стены! – не могла успокоиться Фернанда.

– Да уж! Здесь меня точно замучают кошмары!

– А где же мебель? – удивлённо спросила девушка.

– В гараже. Завтра он её пришлёт.

– И какой здесь запах! Нет, пока не проветрится, как следует, тебе нельзя тут ночевать!

– Мне вообще хотелось жить дома, с вами, – тяжело вздохнув, сказал Аржемиро.

– Я знаю, папа, но сейчас лучше переждать… Со временем всё наладится. Я верю, что вы с мамой помиритесь.

– Сомневаюсь. У того типа есть деньги. А это не последнее дело в браке, – горько сказал Аржемиро.

– Но, папа, надо верить и бороться за свою любовь, нельзя же, опускать руки… Но только бороться нужно… как бы тебе это сказать… благородно, что ли… Нельзя унижать мать, это ни к чему хорошему не приведёт! – обнимая отца, сказала Фернанда.

– Доченька, я боюсь, – вдруг совсем тихо прошептал Аржемиро.

– Чего, папа? – девушка заглянула в глаза отцу.

– Однажды потерять голову.

– Папа, ты её очень любишь?

– Я хочу начать новую жизнь с ней и с тобой, твоя мать должна дать мне шанс, – угрюмо сказал отец.

– Я не знаю, сможет ли она сделать это сейчас…

– Она должна это сделать!

Аржемиро пришлось в этот вечер вновь вернуться вместе с Фернандой к Беренисе: оставаться в квартире Эмилио более получаса было невозможно.

– Что ты сделал с квартирой, дедушка? Как там может жить мой отец? – сразу же набросилась на деда Фернанда.

– Почему ты грубишь, девочка, я не понимаю? – сказал Эмилио.

– Всё ты понимаешь. Фернанда просто увидела тот дворец, в котором ты поселил меня, – усмехнулся Аржемиро.

– А чего ты хотел? Так у тебя, по крайней мере, есть крыша над головой, – спокойно сказал Эмилио.

– Твоя квартира похожа на чулан в сумасшедшем доме! – возмутилась Фернанда.

– Ладно, хватит, у меня всё равно нет выбора. Придётся жить в этом «райском уголке», – произнёс Аржемиро.

– Ну почему нет выбора? Если ты недоволен, можешь поселиться в пятизвёздочном отеле, их полно в городе. Давай, плати только… – усмехнулся Эмилио.

– Дедушка, не надо иронии, прошу тебя, – горячо сказала Фернанда.

– А где Беренисе? – немного погодя, спросил Аржемиро.

– Мало ли где она могла задержаться… – посмотрев на часы, буркнул Эмилио.

– Уже первый час ночи, где можно так долго задерживаться? – продолжал расспросы Аржемиро.

– Ах, папа, пожалей хоть ты меня! Прошу тебя, не начинай всё сначала! – девушка умоляюще посмотрела на отца.

– Добрый вечер, – переступая порог квартиры, сказала Беренисе.

– Для возвращения домой ты выбрала очень раннее время… – угрюмо сказал Аржемиро.

– О Господи! – Эмилио отвернулся к окну и взял в руки журнал.

– Если бы я так страшно не устала, я бы тебе сейчас ответила… – не глядя на мужа, произнесла Беренисе.

– Прости меня за нескромное любопытство, но всё же, хотелось бы знать, где ты бываешь в такое время? – сдерживая себя, спросил Аржемиро.

– Мы с Фелипе иногда ужинаем в ресторане, а иногда проводим время в разговорах у него дома, а что? – с вызовом сказала Беренисе.

– Или проводите время в постели? – глаза Аржемиро наливались кровью.

– А вот это не твоё дело! – Беренисе с ненавистью смотрела на мужа.

– И ты нисколько не скучаешь по мне? Не вспоминаешь те времена, когда нам было так хорошо вместе?

– Те времена давно прошли.

– Нет, ты не сможешь меня убедить, что тебе нравится этот доходяга. Тебе нужен настоящий мужчина, а не этот хлюпик, твой сегодняшний любовник! – Аржемиро схватил Беренисе за руку.

– Может, оставишь меня в покое? – резко выдернула руку Беренисе.

– Тебя могут удерживать рядом с ним деньги, комфорт, не знаю что там ещё… Но только не он сам, не он как мужчина, – в лицо ей бросал Аржемиро.

– Ты грязный тип!

– Но в своё время этот грязный тип тебе очень нравился…

Не желая продолжать перебранку, Беренисе направилась в ванную комнату. Когда она в халате вошла к себе, то увидела там мужа. Беренисе вся подобралась, готовая к обороне.

– Что ты здесь делаешь? – враждебно спросила она.

– Я жду тебя.

– Зачем?

– Бере, ты вспоминаешь меня, когда тебя обнимает этот Фелипе? – Аржемиро встал и нежно провёл ладонью по щеке Беренисе.

– Почему я должна это делать? – сдержанно спросила Беренисе.

– Потому, что мы очень любили раньше спать вместе. Мы тогда были счастливы, ты помнишь? – Руки Аржемиро мягко, но крепко обняли стан жены.

– Это было давно, Аржемиро. Теперь для меня не существует секс как таковой, отдельно от всего остального… – Беренисе пыталась слабо сопротивляться.

– Давай проверим, так ли это? К сексу нельзя охладеть, – уже целуя ей, плечи и шею, шептал Аржемиро.

– Прошу тебя, не надо. Я хочу лечь спать.

– Мы ляжем вместе.

А потом случилось невероятное. Беренисе никогда потом не могла объяснить себе этого… Земля поплыла под её ногами, горячая волна страсти обдала и накрыла её. Она больше не могла сопротивляться, не могла устоять перед его страстными, жаркими поцелуями и объятиями. Тело предательски отказывалось повиноваться ей…

Ночь прошла в сплошном угаре. Опомнилась она только наутро.

На кухне она встретилась с Фернандой. Та удивлённо посмотрела на мать и спросила:

– Ты что, не выспалась? Что с тобой случилось?

– У меня всё в порядке, – не очень уверенно произнесла Беренисе. Голос не слушался её.

– Я тебя хорошо знаю, ты сегодня какая-то не такая…

– Собирайся, ты опоздаешь на работу, – раздражённо сказала Беренисе.

– Это отец не давал тебе покоя? – настороженно спросила Фернанда…

– Нет, не отец, – коротко ответила Беренисе.

Фернанда больше не решалась задавать вопросы и, позавтракав, поспешно отправилась на работу.

Аржемиро вышел на кухню каким-то просветлённым, подобревшим, весёлым.

– Всё прямо как в былые времена, любимая, правда? – спросил он нежно.

– Нет, Аржемиро, ты ошибаешься, – холодно ответила Беренисе. – Я не хочу, чтобы эти времена возвращались.

Аржемиро так и застыл с жалкой улыбкой на лице.

– Я просто пожалела тебя, – жёстко бросила Беренисе.

– Но ты… ты мне только скажи, – не сразу нашёлся Аржемиро, – тебе понравилось?

– Забудь об этом!

– Ты не ответила, – стоял на своём Аржемиро.

– Да, – выдохнула женщина.

– Я нужен тебе, Беренисе, – горячо зашептал Аржемиро. – Тебе нужен настоящий мужчина, а не какой-то там…

– Послушай, это он, а не ты настоящий мужчина! – резко сказала женщина. – И замолчи!

– А вчера мне показалось, что ты тоже провела в тюрьме шесть лет, – иронично заметил муж.

– Убирайся к дьяволу!

– А ты расскажешь об этом Фелипе? – засмеялся Аржемиро.

– Оставь меня в покое! Иди к себе и жди моего адвоката!

– Если ты сама не расскажешь, это сделаю я! – не прекращая смеяться, сказал Аржемиро.

– Сволочь! – закричала Беренисе и замахнулась на мужа горячей сковородой.

Но Аржемиро только громче засмеялся от этого.

А вечером, когда Фернанда вернулась с работы и позвала отца пойти вместе оборудовать его новое жильё, он самодовольно улыбнулся и ответил:

– Никуда я не пойду! Твоя мать уже приласкала меня. Теперь я буду жить здесь.

Фернанда от удивления опустилась на стул.

Почему-то она совсем не была рада, что семья её снова соединилась.

События накатывались непрерывными волнами. Старик даже стал опасаться, что волны захлестнут его, лишат покоя и уверенности. Да, все эти события были приятными, более того, они были прекрасными, но концентрация их была уж очень велика, словно разом просыпался некий мешок фортуны.

На сегодняшний вечер была назначена встреча с Роз Мари, матерью Эдуардо.

Потом должна была состояться свадьба Изадоры и Андре.

А ещё перед свадьбой должна состояться помолвка Эдуардо и Витории.

И ко всему – главным подозреваемым в деле убийства Аны Марии Батисты объявлен злейший враг дона Лазаро Рикардо Миранда.

С таким потоком и молодой ум справится едва ли, а дон Лазаро был уже далеко не молод.

Но всё же, он ещё крепок, он силён, и приятные события не лишили его привычной уверенности.

Как ни странно, самым важным он считал сегодняшнюю встречу с Роз Мари. Ведь вот запала же ему в душу эта женщина. Он понимал всю абсурдность своих мечтаний, он гнал их от себя, но известие о том, что отец и мать Эдуардо Коста Браво разведены, почему-то приятно волновало его.

Вообще он дрожал, как мальчишка, представляя себе сегодняшний вечер. Это не годится. Надо взять себя в руки. А лучший способ собраться – заняться делами.

Поэтому с утра дон Лазаро вызвал к себе адвоката.

Составьте новое завещание, – сказал он, когда адвокат расположился за столом и приготовился записывать все указания своего лучшего клиента. – Старое завещание уничтожьте. А в новом укажите, что в случае моей смерти тридцать восемь процентов акций компании переходят к Изадоре Вентурини.

Адвоката от удивления удержала профессиональная сдержанность. Порфирио же, который присутствовал при разговоре, посмотрел на хозяина как на сумасшедшего. Старик не заметил этого взгляда.

– Кроме того, тридцать процентов акций я передаю Изадоре Вентурини уже сейчас. Исполните это незамедлительно.

– Слушаюсь, сеньор,– сказал адвокат.

– Вы всё записали?

Адвокат показал дону Лазаро записи.

– Тогда я вас больше не задерживаю. Желаю здравствовать.

– Я не понял, дон Лазаро, – сказал Порфирио, когда адвокат удалился. – Вы что, отдаёте всё своё состояние в руки Изадоры?

– Тебе это трудно понять, но я растолкую, – добродушно улыбнулся старик. – Я владею шестьюдесятью восемью процентами акций «Вентурини». Тридцать я отдаю Изадоре сейчас, а оставшиеся тридцать восемь она получит после моей смерти. Пока же я жив, у меня в руках самый большой процент акций фирмы. Я остаюсь хозяином. Понятно?

– А доктору Андре что-нибудь перепадёт?

– Что это за словечко, Порфирио, – «перепадёт»?

– Я же простолюдин, – скромно сказал Порфирио.

– Ну, тогда, простолюдин, принеси мне завтрак и почту. Мне захотелось пожрать. Так ведь у вас, простолюдинов, говорят?

– Вы шутник, дон Лазаро, – манерно засмеялся слуга и отправился исполнять приказание.

Первым делом старик открыл страничку полицейской хроники. Огромную часть полосы занимала фотография Рикардо и Патрисии.

Старик отшвырнул газету и приказал:

– Срочно вызови сюда Валентину.

– Сию минуту, хозяин, – ответил Порфирио.

Завтрак был испорчен. Это уже переходило всякие границы.

– У меня столько дел, Лазаро! – входя, недовольно заявила Валентина. – Зачем ты меня отрываешь?

– Ты видела это? – Старик сунул ей под нос газету.

– Рикардо с какой-то нимфеткой, – равнодушно сказала Валентина.

– Ты прочитай подпись!

– «Директор фирмы даёт показания в полиции», – прочитала Валентина. – Ну и что? По-моему, это его любимое развлечение.

– Нет! Это вовсе не смешно, Валентина! – сурово сказал старик. – Я не могу допускать подобного! Директор «Дизайнерс Вентурини» обнимается с девчонкой после дачи показаний в полиции!

Это разве имеет отношение к делам фирмы?

– Разумеется! У него же пост одного из директоров! Это позор для фирмы!

– Ты предлагаешь запретить публикации в газетах? – иронично спросила сестра.

– Ты должна срочно проконсультироваться в юридическом отделе. Может быть, есть способ отстранить его от руководства «Вентурини»…

– Погоди, – перебила брата Валентина. – А это не Патрисиа?

– Именно! Дочь Фелипе Мело, который проходит по тому же делу о махинациях на бирже, что и Рикардо! Теперь тебе всё понятно?

– Но почему бы тебе не поручить это Изадоре? Через несколько дней она станет президентом фирмы, – не без яда сказала Валентина.

– Нет. Я не хочу больше скандалов. Хватит и последнего! Это дело поручается тебе.

Закончив с Валентиной, дон Лазаро отправился в свою тайную комнату. Надо было навести здесь порядок. Старик предчувствовал, что впервые за много лет в этой комнате сегодня будет гость.

Дона Роз Мари прибыла точно в назначенный срок.

Дон Лазаро решил, что сначала даст возможность побеседовать с ней Изадоре и Валентине. А потом уже сам встретится с Роз Мари, чтобы никто им не мешал.

У женщин была весьма оживлённая беседа. И Валентина, и Изадора нашли, очень много общих знакомых, которых знала и Роз Мари. Расспросам не было конца. Конечно, коснулись и новостей мира искусств, разговаривали о новых фильмах, книгах, выставках…

Дамы находили, что у Роз Мари на всё существует свой необычный взгляд. Она рассуждала весьма оригинально и с полным знанием предмета.

Наконец, дону Лазаро это стало надоедать.

– Вы вконец замучили нашу гостью, – сказал он сестре и невестке.

И тут же поймал благодарный взгляд Роз Мари.

– Я хотел бы побеседовать с матерью Эдуардо наедине, – сказал старик.

– Конечно, конечно, – поспешно согласились дамы.

Эдуардо и Виториа отправились в парк, а старик остался один на один с Розой.

Сегодня встреча с ней прошла без эксцессов. Действительно, дон Лазаро был готов к ней. Но это вовсе не значит, что его снова не поразило сходство гостьи с покойницей. Более того, сегодня оно стало настолько очевидным и удивительным, что старик внутренне не переставал восхищаться.

Те же жесты, тот же голос, та же мягкость и обходительность. Даже какие-то выражения в речи Роз Мари были точным повторением любимых выражений Марии Элены. Если бы дон Лазаро точно не знал, что жена его умерла несколько лет назад, он бы ни минуты не сомневался – перед ним Мария.

– Вы уже знаете, надеюсь, – начал он после некоторой паузы, – что всех нас потрясло ваше удивительное сходство с моей покойной женой.

– Да, дона Изадора сказала мне об этом. Для меня это полная неожиданность.

– И, тем не менее, вы и Мария Элена словно сёстры-близнецы.

– К сожалению, ни сестёр, ни братьев у меня нет, – сказала Роза. – Эдуардо уже спрашивал меня об этом. Боюсь, что и родство наших семей никак не прослеживается.

– Тем удивительнее такая схожесть…

– Простите за нескромный вопрос. Вы очень любили свою жену?

Старик ответил не сразу. Ах, как хотелось ему сейчас рассказать этой женщине всю правду. Про его великую любовь к Марии. Про её коварную измену. Даже про внебрачного сына Рикардо, которого он ненавидит всем своим существом. Но старик, разумеется, делать этого не стал.

– Да, я очень любил её. Я думаю, вы и сами об этом догадались? – ответил он.

– Меня крайне заинтересовала вся эта история. И я хочу попросить вас ещё об одном. Не покажете ли вы мне фотографии вашей покойной жены?

– Вы хотите на неё взглянуть?

– Очень. У вас, должно быть, есть семейный альбом.

– Естественно…

– Так вот, мне бы так хотелось убедиться в этом сходстве, о котором столько говорят.

– Что ж, когда-нибудь я покажу вам её фотографии, – сказал старик уклончиво.

– Будьте добры, покажите сейчас, – сказала Роза. Она видела, что, в самом деле, старику самому хочется этого.

– Сейчас?

– Да, попросите принести альбом.

– Нет, в таком случае я лично покажу вам её. Будьте так любезны, пройдите со мной.

Старик поднялся и подал Розе руку.

– Мы идём в ваш кабинет? – спросила она.

– Не совсем. Это комната Марии Элены.

Войдя в полутёмный будуар, Роза на какое-то мгновение страшно испугалась. Словно в тёмных углах кто-то невидимый прятался и внимательно наблюдал за ней. Дон Лазаро включил свет, и… Роза увидела себя. Её портрет в полный рост висел на стене. Глаза испытующе и доброжелательно смотрели на вошедших.

– Боже мой, – воскликнула женщина потрясённо. – Если бы я знала, что мы так похожи! В самом деле, словно близнецы… Наверное, это расстраивает вас, дон Лазаро?

– Не стоит беспокоиться. Никто не в силах предвидеть будущее… В происшедшем никто не виноват, и меньше всего, конечно, вы.

– Она была изящной женщиной, с тонким вкусом, – рассматривая фотографии в альбоме, который достал из ящика стола дон Лазаро, говорила Роза.

– Да, – соглашался старик. – Она была изящна и утончённа. Но самое главное, она была нежной и тактичной. Она ни разу не повысила голос.

– И была, конечно, заботливой женой?

У старика снова перехватило горло.

– Да, – ответил он через силу. – Очень верной и заботливой женой.

– Мне всегда хотелось жить в то время, – мечтательно сказала Роза. – Мама говорила, что жизнь тогда была прекраснее, романтичнее, что ли…

– Это истинная правда. Совсем другими были отношения между людьми. Не было этого отчаянного состязания за материальные блага. Больше думали о душе.

– А наряды! А музыка! – восхищалась Роза.

– О! Музыка! Сколько прекрасных мелодий дарила она нам! Такая нежная, мелодичная… Не то, что эта адская какофония, которую слушает современная молодёжь! Сплошной грохот и шум. Но, может быть, это просто ностальгия, по старым временам… Мадам Роз Мари, позвольте вас спросить. Вы считаете, что ваш сын будет счастлив с моей внучкой? – неожиданно переменил тему старик.

– Уверена, дон Лазаро, – горячо сказала Роза. – Эдуардо всегда говорит о Витории с такой нежностью.

– Сейчас влюбляются так поспешно. Раньше период ухаживания длился гораздо дольше. И, когда молодой человек надевал на руку избранницы супружеское кольцо, он уже прекрасно знал её.

– Видно, вас очень волнует судьба внучки, – сказала Роза.

– Разумеется. Она моя любимица.

– Да и судьба Доки вам, кажется, небезразлична?

– Доки? Какого Доки? – не понял старик.

– Ах, простите. Я имела в виду Эдуардо, – сразу же нашлась Роза. – Дока – фамилия уполномоченного Центрального банка. Я сегодня беседовала с ним около трёх часов… Но вы не ответили на вопрос.

– Конечно, я небезразличен и к судьбе избранника Витории. Но у меня самого накопилось столько вопросов к вам… Ведь наши семьи породнятся, надеюсь.

– Вы правы, дон Лазаро, не стесняйтесь, задавайте любые вопросы.

– Почему вы развелись со своим мужем?

– Это очень давняя история, – сказала Роза. – Но если вы настаиваете… Мой муж не был верен мне…

Именно такого ответа старик и ждал. Он знал почему-то, что Роз Мари и он две одинокие родственные души.

– Братец, ты влюбился, – сказала ему Валентина, когда после отъезда гостьи старик стал вслух восхищаться Роз Мари.

– Я?! Что за глупости?! Я влюбился! Да это просто смешно! – говорил старик не очень убедительно.

– Почему же смешно? Ты сам сказал, что она тебе нравится.

– Ну и что? Это не имеет ничего общего с чувственным влечением, слава Богу.

– Чувственное влечение, о котором ты говоришь с таким пренебрежением, совершенно нормальное явление. Все мы из плоти и крови.

– Сексуальная близость была для меня всегда святой, где нет места греху! – сказал старик упрямо.

– Да я и не пытаюсь тебя склонить к греху! Я только хотела бы, чтоб в твоей серой жизни появился хоть лучик света.

– Обо мне не беспокойся, пожалуйста. У меня всё великолепно! А мадам Роз Мари пусть остаётся на пьедестале, который я для неё воздвиг.

– На твоём месте я бы подумала о чём-нибудь более привлекательном для неё, чем пьедестал, – улыбнулась Валентина.

– Все вы грязные, похотливые, развратные и низкие! – воскликнул старик возмущённо.

– Нет, братец, мы просто живые люди.

Уже засыпая, старик думал, что Валентина, сама того не осознавая, попала в самое больное место. Он тоже был человек. И ему тоже хотелось любви и ласки. Нет, не платонической, не романтической.

Он хотел обладать Роз Мари…

– Я увольняю свою жену, – сказал Доке Толедо.

– Как так? Разве можно уволить жену? – не понял парень.

– Конечно. Например, с такой формулировкой – за постоянные прогулы и невыполнение своих служебных обязанностей, – улыбнулся Толедо. – Мими решила не возвращаться из Европы, поэтому я её и увольняю.

– Как некстати! – с досадой сказал Дока. – А у меня как раз возникли проблемы.

– Что, сынок?

– Виториа всё время просит дать ей мой номер телефона. Дальше отпираться уже невозможно. И я сказал ей, что живу в «London Residence Service».

– Ну и прекрасно. Я сниму для тебя там номер. А что ещё?

– Да этот Жоао… Он прямо идёт за мной по пятам.

– Забудь, сынок, про всякие опасности. Скоро мы закончим нашу игру.

– Скоро? Когда? – насторожился Дока.

– Как только ты объявишь о помолвке.

– Подождите, сеньор Толедо, мне, не хотелось бы, обижать Виторию, я очень нежно к ней отношусь. Кроме того, выходит, я теряю работу?

– Ну, считай, что ты получил уведомление за два месяца. Тебе хватит этого времени, чтобы устроить свою жизнь?

– Хватит, наверное, – сказал Дока подавленно.

– Ну, сынок, выше голову. В твоей жизни ещё будут лучшие времена! На, держи. Это ты подаришь невесте.

Толедо рассмеялся. Он подал Доке небольшую коробочку с драгоценным камнем.

У парня дрожали руки, когда он принимал коробочку из рук Толедо.

Всё!

Весёлая жизнь кончалась!

Дока знал, что так произойдёт. Он даже вполне был готов к этому, но когда срок настал, оказалось, что, ни капельки он не готов. Слишком со многим приходилось рвать навсегда.

– Знаешь что, – сказал он матери, – не хочу я рядиться ни в какие женихи. Когда мы там с тобой появимся, я отзову Виторию и всё ей раскрою.

– Правильно, – горячо поддержала его Роза. – Мне самой эта история поперёк горла. Я так устала от последнего посещения Вентурини. Эти женщины просто завалили меня вопросами. Откуда же я знала, что они все друг друга знают? А дон Лазаро! Он был таким грустным, когда показывал мне комнату жены!…

– Да, мама, действительно, всё это пора кончать.

– Ну и молодцы, – поддержала их бабушка. – Всё-таки есть у вас совесть.

Дока решил, что не будет дожидаться назначенного дня помолвки, а скажет всё Витории завтра же, когда они будут купаться в бассейне.

Но жизнь не всегда совпадает с планами, а чаще, совсем наоборот, все планы разрушает.

Вечером он позвонил Патрисии.

– Я перебрался в отель и хотел пригласить тебя осмотреть мои апартаменты, – сказал он ей.

– Когда же ты перебрался? – удивилась девушка.

– Сегодня. И хочу, чтобы ты была первой моей гостьей.

– Виториа будет ревновать.

– Она ничего не узнает.

– Ладно. Диктуй адрес.

А наутро возле бассейна Дока увидел Дирсе. Это и поломало все его планы.

Ему казалось, что с ней всё решено. Никаких чувств. Так, дружеское участие. Но выходило, что какие-то чувства всё же оставались, потому что Доке сразу захотелось Дирсе чем-нибудь позлить.

– Виториа, – сказал он нежно. – Ты такая красивая! Я не могу удержаться. Можно я тебя поцелую прямо сейчас?

– Милый, конечно. Я сама об этом только и думаю, – с радостью согласилась девушка.

– И это ничего, что вокруг столько людей?

– Но ведь все знают, что ты уже почти мой жених.

Дока обнял Виторию и поцеловал её в губы.

Жоао, видевшего это, даже передёрнуло. Он сцепил зубы и сказал Зеке:

– Всё, Виториа потеряна для меня навсегда.

– Смирись, – со вздохом сказал друг.

– Смотри, Марко, – еле сдерживая себя, воскликнула Дирсе.

– Что такое? – обернулся Марко.

– Он же целует твою сестру! Тебе что, всё равно?

– Ты забавная, – улыбнулся Марко. – Почему это должно меня волновать?

– Она же твоя сестра! – не унималась Дирсе.

– Меня это волнует только в том смысле, что я хотел бы поцеловать тебя, – сказал Марко и густо покраснел.

Дирсе взглянула на него диковато и вдруг сказала:

– Так чего же ты ждёшь?

На этот раз Марко побледнел.

– Ты не шутишь? – спросил он.

Чёртики прыгали в глазах девушки.

– Быстрее, Марко! Ну!

Марко наклонился и чмокнул Дирсе в щёку.

– Нет, не так, Марко, – прошептала Дирсе. – Иди ко мне, я тебя научу…

Она крепко обняла парня и впилась в его губы. У Марко всё поплыло перед глазами. От такого поцелуя он и не побледнел и не покраснел. Он расцвёл.

– Ты только посмотри! – сказал Дока, отрываясь от Витории.

– Святая Дева, – расхохоталась Виториа. – Да она так его задушит!

– Ты считаешь, это нормально? – опешил Дока. Смотри, как они присосались друг к другу! А если придёт твоя мама?!

– Это было бы чудесно! Она бы убедилась, что Марко справился, наконец, со своей робостью.

– Но… А… Они должны соблюдать приличия! – голосом старой девы сказал Дока.

– А что, это тебя так волнует? – хитро спросила Витория. – Разве не ты советовал Марко быть пораскованнее?

– Я?! Когда?!

– Вспомни.

– Ну, разочек, может быть… – оправдался Дока. – Я просто беспокоюсь о твоей маме.

Виториа ничего не ответила ему. Она просто обняла Доку и снова крепко поцеловала.

Так ему и не удалось поговорить с Виторией начистоту. Ничего, он сделает это завтра перед самой помолвкой.

Но всё же, Дока нарядно и элегантно оделся, купил букет белых роз и положил в карман коробочку с драгоценным камнем. Роза тоже выглядела очень торжественно.

На вилле их уже ждали.

– Я хотел бы с тобой поговорить, Виториа, – сказал Дока почти с порога, едва успев поздороваться с Изадорой, Валентиной, Энрике, Андре и доном Лазаро.

– Пожалуйста, – чуть растерялась Виториа. – Но что случилось?

Она была ослепительна. И не только потому, что её блестящее, переливающееся всеми цветами радуги платье изящно облегало её стройную гибкую фигуру, не только потому, что волосы её были уложены мягкими ниспадающими волнами и нежно оттеняли овал лица… Виториа светилась изнутри. Её глаза были полны беззащитного ожидания счастья. Они смотрели на Доку открыто и радостно.

– Куда это вы оба собрались? – спросила Изадора.

– Подожди, мама, мы скоро вернёмся, – сказала Виториа. И ни тени испуга не было в её голосе.

– Ну, уж нет, – мягко, но настойчиво сказала Изадора. – Потом пошепчетесь.

– Сегодняшняя молодёжь вечно куда-то торопится, – улыбнулась Валентина.

Дока растерялся. Вся семья Вентурини смотрела на него выжидательно.

– Сеньор Коста Браво, – сказал дон Лазаро официальным голосом, – мы ждём. Не желаете ли вы нас о чём-либо попросить?

– Конечно, конечно, – сказал Андре, – мы уже заждались.

Дока озирался вокруг как загнанный зверь.

Бежать. Надо было бежать. Но на сей раз не от своего позора. Теперь он хотел спасти от позора Виторию. Всё-таки девушка ничего дурного ему не сделала. Похоже, она вообще никого не обидела в жизни. За что же её так страшно наказывать? За мать? Но разве дети отвечают за родителей? Разве дети должны расплачиваться за их грехи?

Дока молчал. Он многое бы дал за то, чтобы исчезнуть провалиться, испариться. Но вокруг стояли люди и смотрели на него.

Виториа… Она тоже ждала… Может быть, это самый радостный день в её жизни… И самый чёрный…

– Ваш сын, мадам Роз Мари, ужасно застенчив, – сказал дон Лазаро.

– Он просто растерялся, – ответила Роза, которая, конечно же, понимала, что сейчас происходит в душе Доки.

– Ну, скажи что-нибудь, – попросила Виториа. Она понемногу начинала теряться. А этого Дока допустить не мог.

– У меня для тебя есть подарок, – наконец, выговорил парень.

Он подал Витории букет и коробочку.

– Не открывай пока, – попросил он.

– Боже! – воскликнула Виториа. – Я сама теряюсь под вашими взглядами.

– Давай, сынок, – сказала Роза. Она поняла, что лучше не молчать.

– Дона Изадора, – медленно начал Дока, – я счастлив, что имею честь просить руки вашей дочери.

Вздох всеобщего облегчения пронёсся по комнате.

– Ну, вот и всё, – сказал весело дон Лазаро.

– Я хотел бы слышать ваш ответ, – сказал Дока.

– Прошу внимания, – сказала Изадора. – Я, мать Витории Вентурини, согласна объявить свою любимую дочь невестой сеньора Эдуардо Коста Браво!

Если бы здесь же были Фернанда, Беренисе, Мими, Толедо, Жижи и все, кого обидела, оскорбила, унизила Изадора, они зло посмеялись бы в лицо этой женщине.

Но Доке было совсем не до смеха. Более подлой вещи он не совершал никогда.

Когда помолвка была в самом разгаре, когда уже было выпито по нескольку бокалов шампанского, Дока сделал знак матери.

Роза попрощалась с хозяевами и уехала.

Дока и Виториа, провожавшие Розу, не вернулись в дом, а стали прогуливаться по дорожкам парка.

– Ты себя нормально чувствуешь? – спросила Виториа, обеспокоенная невесёлым настроением жениха.

– Да. Ты выглядишь такой счастливой…

– И на то есть причина. Я сейчас с самым любимым и желанным мужчиной на свете!

– Виториа, что бы ни случилось, знай, что я тебя очень люблю! – сказал Дока.

– А что может случиться? – беззаботно сказала девушка.

– Ничего… Просто я хочу, чтобы ты всегда помнила, как я взял тебя за руку… – Дока нежно сжал ладони Витории, – … и сказал: постарайся простить меня.

– Простить? За что? – улыбалась девушка.

– Я очень тебя люблю, – не ответил на вопрос Дока. – Я очень люблю тебя.

– Что-нибудь случилось? – забеспокоилась Виториа.

– Нет, ничего. Я пойду выпью чего-нибудь, ладно?

Он оставил Виторию на аллее парка, а сам вошёл в дом и, незамеченный, вышел через другую дверь.

Больше в этом доме он не появится никогда…

После убийства Аны Марии всё в его жизни перевернулось вверх тормашками. Словно по мановению волшебной палочки злой волшебницы мир сразу же изменился… Всё произошло с разницей в один-два дня: убийство Аны, появление живой Марселы и, наконец, замужество Изадоры.

За всю нелёгкую жизнь ещё не приходилось Рикардо сталкиваться с таким количеством проблем сразу.

Не теряя головы, Рикардо решил разгребать этот страшный завал неприятностей постепенно. И прежде всего, связанных с убийством…

Ведь у него не было алиби, именно в эту ночь он находился с Изадорой в своей тайной квартире. Но Рикардо и помыслить не мог о том, чтобы рассказать это в полиции. Значит, остался один выход: искать другое алиби…

Делать это нужно было немедленно, ему уже пришла повестка в комиссариат для дачи показаний.

В тот самый момент, когда Рикардо лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию, Бианка доложила о том, что его хочет видеть Андре.

– Рикардо, я знаю, что тебя потрясла смерть Аны Марии. Знаю я и то, что она шантажировала тебя. Возьми себя в руки, ты не имеешь к этому никакого отношения, – дружески сказал Андре.

– Всё не так просто, Андре. Когда я буду давать показания, меня в первую очередь спросят, где я находился в ночь убийства, – взволнованно говорил Рикардо.

– Об этом они могут узнать у твоих домашних.

– Андре, я не ночевал дома в ту ночь, – тихо сказал Рикардо.

– Даже если так, тебя всё равно видели там, где ты был… По крайней мере, женщина, которая провела с тобой эту ночь, может всё подтвердить, – немного помолчав, сказал Андре.

– Всё дело в том, что я не могу назвать имени этой женщины…

– Это, конечно, осложняет дело. Как я понимаю, эта женщина замужем? – спросил Андре.

– Да, – коротко ответил Рикардо.

– Это совсем плохо, Рикардо.

– Вот и я о том же! Не сомневаюсь, теперь меня ждут большие неприятности…

– Не отчаивайся, в конце концов, существуют всякие улики… рано или поздно найдут настоящего убийцу, и тогда тебе не о чем будет беспокоиться, – чтобы как-то утешить друга, сказал Андре.

– Поживём – увидим!

Разговор с другом ещё больше взволновал Рикардо. В таком состоянии он не мог больше работать, всё падало у него из рук. Промаявшись ещё с полчаса, Рикардо набрал номер телефона Патрисии.

– Патрисиа, это Рикардо, – глухо произнёс он.

– Я поняла, твой голос я не спутаю ни, с каким другим, – обрадовано сказала девушка.

– Ты уже обедала?

– Нет, только собиралась сделать это, – ответила Патрисиа.

– Не хочешь пообедать со мной? Мне нужно с тобой поговорить…

– С удовольствием.

– Тогда я заеду за тобой через двадцать минут. До встречи.

Когда они уже сели за столик и им принесли заказанные блюда, Рикардо всё ещё продолжал молчать, напряжённо о чём-то размышляя.

– Рикардо, скажи, наконец, в чём дело? – Голос девушки вернул его к реальности.

– Я не знаю, как мне сказать тебе об этом… Я хочу попросить тебя сделать мне огромное одолжение… Нет, не так… Патрисиа, мне сейчас, очень нужна твоя помощь…

– Ну, говори же! Хватит предисловий! – В нетерпении Патрисиа коснулась руки Рикардо.

– Патрисиа, не могла бы ты подтвердить, что была со мной в ночь убийства Аны Марии? Ты ведь уже знаешь об этой трагедии? Скажу тебе честно, эту ночь я провёл с другой женщиной, но имени её я не смогу назвать, – закончил мужчина, глядя в свою тарелку.

– И ты хочешь, чтобы я подтвердила в комиссариате, что была на месте этой женщины? – Щёки девушки вспыхнули.

– Прости, Патрисиа, я понимаю, что моя просьба выглядит очень странно и даже, возможно, унизительно для тебя… Но у меня нет выхода, я попал в жуткую ситуацию. Ты, наверное, знаешь, я встречался с Аной какое-то время, но это было давно. Она же не оставляла меня в покое и даже решила шантажировать, сказав, что беременна от меня…

– Это правда?

– Нет, конечно!

– И теперь ты боишься, что полиция подозревает тебя?

– Я ничего не боюсь. Просто у меня нет алиби… а в такой ситуации это небезопасно…

Патрисиа молчала, не в силах решиться на что-либо. Наконец, она произнесла:

– Итак, ты заявляешь, что провёл ночь с другой женщиной. Но её ты оберегаешь от огласки, эту честь ты уготовил мне… не так ли? Как ты думаешь, что я сейчас чувствую?

– Я напрасно попросил тебя об этом. Прости меня, Патрисиа, и забудь обо всём, что я сказал. Ну же, не надо на меня обижаться, сейчас мне и так очень плохо. – Рикардо умоляюще посмотрел на девушку.

– Не надо обижаться?! Тебе легко говорить… Меня ты отвергаешь, спишь с другой, а я не могу даже обидеться?

– Прости меня, прости. Я идиот, мне не следовало обращаться к тебе за этим!

– Кто эта женщина? – прямо спросила Патрисиа.

– Я не могу этого сказать, – тихо, но твёрдо произнёс Рикардо.

– Давай так: я подтвержу твои слова о том, что эту ночь мы провели вместе, а в обмен на это ты откроешь мне имя женщины, которой удалось меня обойти. – Патрисиа говорила вполне серьёзно.

– Этого я не могу.

– Кто же эта загадочная незнакомка и почему ты так её защищаешь? Она что, замужем? – не могла успокоиться Патрисиа.

– Да, она замужем. У неё определённое положение в обществе. Огласка принесла бы ей большие неприятности. Так что даже в таком отчаянном положении я не могу назвать её имени.

– Ну, понятно, её неприятности тебя очень беспокоят, даже больше, чем собственная свобода! А мои неприятности тебя вообще не интересуют! – резко сказала девушка.

Рикардо чувствовал себя как побитая собака. Справедливость слов девушки не вызывала у него возражений.

– Только скажи мне, кто она, и я сделаю всё, что ты хочешь! – Патрисиа шла до конца.

– Я не могу этого сделать, – тихо повторил Рикардо.

– Тогда я ничем не могу тебе помочь, – девушка встала и быстрой походкой направилась к выходу.

Алиби по-прежнему не было… Всё, что смог сделать Рикардо, – отложить при помощи адвоката свой визит в комиссариат.

Всё это время он втайне ждал хотя бы звонка от Изадоры, она же знала, понимала всю сложность создавшегося положения. Нет, он не хотел, чтобы она рисковала собой, помогая ему, и никогда не позволил бы ей этого. Но несколько слов поддержки ему так необходимо было услышать от неё сейчас, всего несколько слов…

И вот уже в конце рабочего дня раздался звонок, он так ждал его, что, поднимая трубку, был абсолютно уверен, что это Изадора.

– Я знал, что ты позвонишь, знал, – сразу же сказал он.

– Как ты мог знать об этом, если мы простились с тобой почти врагами? – прозвучал в трубке удивлённый голос Патрисии.

– Так это ты, Патрисиа? – Рикардо не смог сдержать разочарования.

– А ты принял меня за другую?…

– Прости, я был в своих мыслях…

– Да, теперь я совершенно уверена, что ты по уши влюблён в эту женщину, – грустно сказала девушка.

– Не надо, Патрисиа, ей-богу, мне сейчас очень плохо…

– Ну что ж, возможно, то, что я тебе сейчас скажу, несколько улучшит твоё настроение. Так вот, я решилась, я буду давать показания в твою пользу! – сказала Патрисиа.

– Ангел мой, неужели? Ты решилась? Я не знаю, как мне тебя благодарить… Но… может быть, всё же, не стоит? Нет, я больше не хочу впутывать тебя в это дело… – противореча самому себе, говорил Рикардо.

– Перестань, Рикардо, не хватало ещё мне тебя уговаривать! Лучше давай условимся о встрече на завтра, нам нужно обсудить наши показания, – решительно сказала Патрисиа.

– Хорошо, спасибо тебе. Мы могли бы пообедать вместе.

– Я позвоню тебе, как только завтра появлюсь в офисе.

Звонок Патрисии, наконец, разрядил царившую в его душе напряжённость. Долгожданное алиби было найдено!

Но через мгновение вновь пришли горькие мысли об Изадоре.

Так уж получается в жизни, что загнанный в угол человек никогда в своих бедах не винит себя. Он ищет виновников на стороне. Беда его родным и близким, он срывает зло на них, беда друзьям – им тоже достаётся, и чаще всего несправедливо. Но если обвинения имеют, хоть какие-то основания…

– Ты женщина, которая думает только о деньгах и власти, Изадора, – сказал Рикардо, как только услышал в трубке голос любовницы.

– Рикардо? – не сразу узнала его Изадора.

– Да.

– А тебе плевать на акции «Вентурини»? – перешла в наступление женщина.

– Я продам тебе свою долю, как только ты станешь управляющей! – закричал Рикардо в отчаянии.

– Великолепно. – Голос Изадоры был холоден. – Дон Лазаро обрадуется.

– Нет, это ты обрадуешься! Но с годами вдруг поймёшь – а счастья-то нет! Есть денежки, есть власть, а счастья – нет! И ты будешь одинокой, Изадора!

– Не надейся, – попыталась вставить Изадора.

– И Андре тебя бросит! И будешь ты жить наедине со своим эгоизмом и жестокостью!

– Ты… – снова попыталась перебить Изадора.

– И никто тебя не пожалеет, даже твои дети! Да здравствует королева «Вентурини»! – на одном дыхании закончил Рикардо и бросил трубку.

На фирме ему больше нечего было делать. Он просто боялся, что налетит сейчас на первого встречного с кулаками. Ему надо было уходить.

Но куда?

Домой?

Видеть там злорадное лицо дочери? Нет, это было выше его сил.

Рикардо нащупал в кармане листок бумаги, достал его и прочитал адрес.

По этому адресу он и отправился.

– Марсела, Господи, что ты с собой сделала? Теперь я буду заботиться о тебе. Ты поправишься, встанешь на ноги, вот увидишь…

Рикардо смотрел на свою безмолвную жену, сжимал руками металлическую спинку кровати и говорил, говорил…

– Ты видела, какая красивая у нас дочь? Жесика очень любит тебя, Марсела. Она хотела быть с тобой рядом. Я представляю, как ты страдаешь, но ты должна помочь врачам. Ты должна помочь и мне. Не сдавайся, Марсела. Ты ещё молода, поэтому не сдавайся. Не спеши умирать. Ты нужна Жесике.

Женщина не реагировала на его слова. Она смотрела в стену перед собой и, казалось, вовсе не слышала слов Рикардо. А он думал о том, что все беды – ничто. Всё познаётся в сравнении. Разве беда сейчас у него? Так, пустяки. Настоящая беда была здесь, в этой комнате…

– Я обещаю, что не пожалею для тебя ничего. Если ты слышишь меня… Мне так нужно, чтобы ты меня слышала… Я теперь буду с тобой.

Рикардо и сам не заметил, как слёзы выкатились из его глаз…

– Какая ты, мама, красивая!

Да, сегодня Элза собралась на танцевальный вечер и надела своё лучшее платье. Дока, увидев её наряд, не мог удержаться от улыбки, но что, скажите на милость, понимают эти хиппи в настоящей красоте? Вот Роза совсем другое дело. Сразу оценила.

– А ты, Роза, не хочешь пойти со мной?

– Нет, мама, не хочется что-то, – отказалась Роза.

– А я уж надеялась, что мы с тобой посоревнуемся за корону Королевы танцев.

– А ты только за этим идёшь?

– Я иду туда развеяться и не буду себе отказывать ни в чём!

Дон Родригес, пожилой сеньор, пенсионер из соседнего дома, робко ожидал Элзу в гостиной. Это он пригласил её на танцы. Решив, что кавалер достаточно помариновался, Элза вышла к нему.

– Позвольте мне сделать комплимент? – галантно приподнялся с места Родригес. – Вы просто неподражаемы!

– А моё платье? – требовательно спросила Элза. Она привыкла держать кавалеров в узде.

– Великолепное! Потрясающее! – искренне восхитился сосед.

– Боже, какие банальные слова, – фыркнула Элза. – Ну ладно уж, пошли.

– Да-да, пора, – заторопился Родригес. – Сеньор Эмилио уже пошёл.

– Кто?! – Элза застыла на месте. – Этот старый негодяй?! Ну вот, вечер теперь испорчен.

– Знаешь, мама, я, пожалуй, пойду с вами. – Роза поняла, что на танцах может произойти скандал.

– Это ни к чему! – строго сказала Элза. – Я не ребёнок!

– Умоляю вас, сеньор Родригес, не подпускайте их друг к другу. Неприятностей не оберётесь, – попросила Роза.

– Будьте покойны. Вашей маме никто не причинит вреда, – заверил Розу сеньор Родригес.

– Только пусть попробует меня задеть! – грозно сказала Элза. – От него одни перья полетят!

Танцы устраивались в пустующем гараже, который по такому случаю был прибран, украшен и соответственно освещён.

Элза сразу же увидела своего злейшего врага. Он уже обнимал некую полную дамочку.

– Пресвятая матерь Божья! – громко сказала Элза. – Вот так парочка – пьяница со своей бочкой!

– А кто эта женщина? – спросил Родригес.

– Это мошенница. Она ясновидящая! Я как-то имела глупость обратиться к ней. Нет, вы только посмотрите – она с платочком в руке!

Эмилио тоже заметил появление своей вечной неприятельницы. Настроение у него тоже ухудшилось.

– Я что, наступила вам на ногу? – спросила его партнёрша.

– Нет, просто я заметил, что здесь одна ведьма.

– Ведьма? – заинтересовалась ясновидящая.

– Моя соседка, – пояснил Эмилио.

– Вы когда-то были с ней любовниками? – спросила партнёрша игриво.

– Ничего у меня с ней не было, и быть не могло!

– А я её знаю, она приходила ко мне на консультацию! – узнала ясновидящая Элзу.

– Карты ей не прочат дальнюю безвозвратную дорогу на тот свет? – спросил Эмилио.

– Наоборот, скоро ей предстоит влюбиться и выйти замуж.

– Бедняга Родригес! – рассмеялся Эмилио.

Услышав этот смех, Элза сказала громко:

– Сеньор Родригес, теперь на приличные вечера стали пускать всякий сброд!

Услышавший эти слова Эмилио, тут же принял их на свой счёт и спросил Родригеса:

– Простите, сеньор Родригес, ваша дама говорит не обо мне?

– А что? – сразу же отпарировала Элза. – Тут есть другие пьяницы? И дамочка вам под стать – мошенница!

Ясновидящая оказалась характера темпераментного. Через секунду она вцепилась в волосы Элзы:

– Ах ты, старая перечница! Я тебе покажу! Ты у меня попляшешь!

– Дай ей, дай, как следует! – закричал Эмилио с азартом.

Родригес даже не успел ничего толком понять. Дамы уже сцепились, как кошки.

– Что вы, дамы, вы что? – растерянно лепетал он.

Все танцующие сразу же сбежались посмотреть на столь экзотическое зрелище. Две пожилые дамы, что было сил таскали друг друга за волосы.

Расцепить их стоило большого труда.

Родригес повёл Элзу домой. Настроение у соседа было хуже некуда. Как же он не уследил? Ведь Роза предупреждала его. Но не мог же, он знать, что Элза такая задиристая женщина.

И перед Элзой он чувствовал себя виноватым. Он не смог её защитить. Он позволил этой толстушке таскать уважаемую пожилую даму за волосы при всём честном народе.

Когда уже подходили к дому, Родригес с трудом выговорил:

– Простите меня, дона Элза.

– За что? – не поняла та.

– Как за что? За всё. За эту безобразную сцену там, на танцах. За то, что не смог вас защитить.

– А, по-моему, вечер удался на славу! – сказала Элза радостно. – Ух, как я ей влепила!

Вот и пойми этих женщин!

После знакомства с Аржемиро Фелипе ещё больше утвердился в необходимости действовать твёрдо и решительно. Он понял, что никакие уговоры не подействуют на этого мрачного человека. Тем более, что положение Беренисе становилось в этой ситуации невыносимым.

Дети тоже не могли не чувствовать озабоченности отца. Патрисиа старалась, как могла, успокоить Фелипе, Жоао же постоянно обвинял его в слабохарактерности.

– Ты позволил этому бандиту зайти в дом, да ещё и угрожать тебе! – горячился сын.

– Он вёл себя спокойно. Если бы я не стал с ним разговаривать, это могло бы дать ему повод думать, что я струсил, – пытался объяснить Фелипе.

– Вот если бы я был дома, я бы ему показал…

– Ты с ума сошёл, Жоао, это же преступник, он только что вышел из тюрьмы! – испугался отец.

– Тебе что, жить надоело? – сказала Патрисиа.

– Вы думаете, я испугаюсь его рожи? – горячился Жоао.

– Сынок, этот вопрос я буду решать сам. И давайте прекратим перебранку, – Фелипе встал, давая понять, что разговор окончен.

– Отец, если ты женишься на этой женщине, ты всем нам устроишь весёлую жизнь, – не отставал Жоао.

Фелипе не успел ответить. Раздался звонок. Это была Беренисе.

– Прошу тебя, Жоао, не нужно больше комментариев, – тихо попросил сына Фелипе.

– А связываться с кем попало – это надо? – Жоао не желал молчать.

– Успокойся, этот человек больше никогда не сможет прийти сюда. Я предупредил администрацию дома, чтобы его не пускали… – быстро сказал Фелипе.

Патрисиа решительно подошла к брату и почти насильно увела его в другую комнату.

– Я ненадолго, дорогой. У меня назначена встреча с клиенткой. Хочу только узнать, как ты? – целуя Фелипе, сказала женщина.

– Не волнуйся, любимая, у меня всё в порядке. Что у тебя? Этот тип по-прежнему докучает тебе? – спросил Фелипе.

– Да нет, пока что всё спокойно.

– Постарайся избегать с ним разговоров о разводе, пусть это делает адвокат. Тебе незачем злить его, – попросил Фелипе.

– Я буду стараться, дорогой. Хотя, должна признаться, это не так-то просто… – Беренисе обняла Фелипе и направилась к двери.

– Тебе ещё придётся несладко с этой Беренисе, – войдя в комнату сразу же после ухода женщины, сказал Жоао.

– Эта Беренисе будет моей женой, сколько бы мне ни пришлось ждать! – резко сказал Фелипе.

– Как дела на работе, папа? – входя в комнату, спросила Патрисиа.

– Мне там почти ничего не приходится делать. Для человека, привыкшего к активной работе, – просто тоска смертная, – ответил отец.

– Тебе нужно открыть своё дело, – сказал Жоао.

– Не для тебя ли я должен это сделать? Если так, то это просто безумие. Ты не учишься, не работаешь, вообще ничего не делаешь. Как я могу рассчитывать на тебя? Одному же мне этого не потянуть.

– С тобой невозможно стало разговаривать! После появления в нашем доме этой маникюрши ты можешь думать только о ней. А на нас с Патрисией тебя больше не хватает, – обиженно сказал Жоао.

– Дай мне позавтракать и уйти, не хочу новых нервотрёпок, – допивая кофе, сказал Фелипе.

– Но ведь, это, правда, всё было прекрасно до тех пор, пока не появилась эта Беренисе, – после ухода отца произнёс Жоао.

– Ничего хорошего не было! Вспомни, сколько отец пил! Он ведь потерял всякий интерес к жизни. А сейчас он борется за своё будущее, оно ему небезразлично. Неужели так трудно это понять? – горячо сказала Патрисиа.

– Я бы предпочёл, чтобы он умер от цирроза, чем женился на этой дамочке, – буркнул Жоао.

– Что ты говоришь?!

– Ничего. Я бы никогда не женился на простолюдинке!

– Я бы очень хотела, чтобы однажды ты поплатился за эти свои слова! Я была бы счастлива, если бы ты женился на бедной девушке и чтобы она тебя, как следует, проучила!

– Не дождётесь! – Жоао вышел из комнаты.

Встретившись с адвокатом, Фелипе понял, что развод, скорее всего, будет долгим и мучительным для всех. Позиция Аржемиро сильно усложняла дело. Беренисе последнее время тоже как-то изменилась, её подавленность перерастала в нечто большее… Она стала реже звонить и бывать у него… Фелипе не мог объяснить себе это только сложностями с разводом… Всё это не радовало его.

– По-моему, у тебя сегодня не слишком хорошее настроение, папа, – сказала Патрисиа, когда отец вернулся с работы.

– Есть проблемы, девочка, – наливая себе виски, сказал Фелипе.

– Что ещё стряслось, папа?

– По-моему, Беренисе всё больше отдаляется от меня… – опустошив бокал, сказал Фелипе.

– Отец, у неё столько проблем, ты должен понимать…

– Я всё понимаю, но она стала какой-то странной. Я звонил ей сегодня, и впервые Беренисе не захотела провести со мной вечер. Я чувствую, с ней творится что-то непонятное, – задумчиво сказал Фелипе.

– Найди себе женщину из своего круга, и тогда ты будешь всё понимать, – вступил в разговор Жоао.

– Не суйся, тебя никто не спрашивает, – зло ответил отец.

– Папа, это временно, всё пройдёт, как только её муж окончательно переедет от них, – успокаивала отца Патрисиа.

– Вдобавок ко всему у неё ещё муж бандит и вор! Ничего себе букетик! – хохотнул Жоао.

– Замолчи, Жоао, прошу тебя! – Патрисиа укоряющее, смотрела на брата.

– Послушай, отец, ты не боишься, что этот тип ограбит банк, в котором ты работаешь? – словно не слыша сестру, продолжал Жоао.

– Ну, во-первых, это не мой банк, во-вторых, там надёжная охрана, а в-третьих, оставь меня в покое… – наливая себе ещё виски, сказал Фелипе.

Обстановка в доме ещё более обострилась, когда Патрисиа объявила отцу, что будет давать показания в комиссариате и скажет, что провела ночь, в которую произошло убийство, с Рикардо.

– Как ты могла согласиться на эту гнусность? – в бешенстве кричал Фелипе.

– Отец, я люблю его, а когда любишь, пойдёшь и не на такое… – спокойно говорила Патрисиа.

– Ты отдаёшь себе отчёт, в какое положение ты себя ставишь? Что ты всё время твердишь: люблю, люблю? И как можно любить человека, который так пользуется тобой?

– Всё это ни к чему, папа. Я решила и сделаю это!

– А знаешь, что сделаю я? Пойду в полицию и заявлю, что это наглая ложь! – белый от злости, прокричал Фелипе.

– Но тем самым ты обвинишь меня в даче ложных показаний. Неужели ты сможешь это сделать? – грустно спросила девушка.

– Боже мой! Хорошо ещё, что твоя мать не дожила до этого дня! – обхватив голову, простонал Фелипе.

– Прости меня, папа, я не могу поступить иначе, – тихо сказала Патрисиа.

На следующий день в его рабочий кабинет заявился Рикардо. От такой наглости Фелипе даже потерял дар речи. Он долго смотрел на этого человека, приносящего одни несчастья в его дом, и угрюмо молчал. Рикардо был смущён и выглядел потерянным.

– Я понимаю, ты взбешён тем, что рассказала тебе Патрисиа. Я бы на твоём месте чувствовал себя так же… У меня просто не было выхода. Если можешь, пойми это, – наконец, произнёс Рикардо.

– Ты соблазнил мою дочь! – в лицо ему бросил Фелипе.

– Это не так. У меня ничего не было с твоей дочерью, клянусь всем, что мне дорого. Я люблю её как дочь, как друга…

– Что ты говоришь? Она же без памяти влюблена в тебя!

– Об этом я глубоко сожалею.

– И, несмотря на это, ты считаешь возможным использовать её в качестве алиби, спасая свою шкуру!

– Поверь, мне тяжело принимать от неё эту жертву. Но у меня нет выхода, нет выхода…

– Ты развратник, негодяй! – задыхаясь от негодования, выкрикнул Фелипе.

– Жаль, что у нас с тобой не получился разговор, – подходя к двери, сказал Рикардо.

– Ты его недостоин, мне не о чем говорить с тобой! – Фелипе выдохнул воздух и вдруг жалобно добавил: – Единственное, о чём бы я мог просить тебя даже на коленях, Рикардо, оставь в покое мою дочь! Умоляю, не губи мою девочку!

Желание узнать о том, как продвигается следствие, привело Энрике к сестре. Расспросив Бианку о последних новостях, Энрике сказал:

– Кто же, по-твоему, убил Ану?

– Откуда я знаю? Это мог быть кто угодно. Ана была неразборчива в своих связях, да к тому же, и агрессивна… Прости меня, Господи! – Бианка поспешно перекрестилась.

– Валентина в последнее время тоже стала какой-то странной… – немного помолчав, сказал Энрике.

– Что ты имеешь в виду? – разбирая почту, спросила Бианка.

– Ты не поверишь, но у меня нет, ни гроша! Я уже несколько раз просил у неё деньги, но она, кажется, и не собирается их мне давать, – глядя на сестру, сказал Энрике.

– Возможно, ей не до этого, – предположила Бианка. – На фирме сейчас много хлопот, к тому же ей нужно освобождать кабинет для доны Изадоры…

– Нет, дело не в этом. Я чувствую, что она переменилась ко мне из-за Аны Марии. Только разве можно ревновать к покойнице? – задумчиво сказал Энрике.

– Конечно, можно! Ты так плакал из-за Аны Марии. Это вполне могло оскорбить её.

– Она просто ненормальная, да-да. Если бы я не был вместе с ней в ту ночь, то не сомневался бы, что это её рук дело… – Помахав сестре на прощание, Энрике удалился.

Но вечером того же дня он вновь объявился у Бианки. Весь красный от возмущения, он кричал:

– Пусть она катится ко всем чертям! Я больше не вернусь к ней!

– Ты поругался с Валентиной? – встревоженно спросила Бианка.

– После убийства Аны Марии она стала невыносимой! – наливая себе в стакан виски, говорил Энрике.

– Причём здесь убийство? – не могла понять Бианка.

– А я почём знаю?! Вот уже четыре дня я сижу без гроша в кармане! Раньше она регулярно делала еженедельные вклады на мой счёт, а теперь на моём счету ноль. Понимаешь, ноль! – Энрике был оскорблён до глубины души. – И вовсе это не забывчивость, Бианка, я уже устал напоминать ей об этом. Здесь что-то совсем другое…

– Может быть, ты себя как-то неправильно повёл?

– Я вёл с ней себя всегда одинаково, но только раньше у меня были деньги, а теперь нет, – Энрике развёл руками.

– Она требует от тебя любви? – подумав немного, произнесла Бианка.

– Ещё как требует! И я всегда иду ей навстречу!

– Тогда действительно что-то непонятное… – Бианка покачала головой.

– Вот и я об этом!

– Энрике, а не могла она докопаться до твоей связи с Аной? – предположила Бианка.

– Если бы это было так, она бы устроила такую истерику! Да что там истерика, она бы сошла с ума! Нет, это исключено, – уверенно сказал Энрике.

– Ладно, скажи лучше, что сейчас у вас приключилось? Почему ты прибежал в такое время? – забирая у брата бутылку, спросила Бианка.

– В довершении к тому, что я сижу без денег, она ещё стала меня унижать. Да, она теперь унижает меня при всех! Постоянно одёргивает как мальчишку, а когда приходит ночь, так сразу: «Энрике, милый… ай, ай…» – Энрике в сердцах сплюнул. – А сегодня мы были на помолвке её племянницы, так она оскорбила меня там у всех на глазах! Потом ещё была ссора дома, и вот я здесь…

– Знаешь, тебе не надо её злить… Лучше вернись и помирись с ней. Наверняка завтра она выпишет тебе чек.

Энрике вскочил и зашагал по комнате, быстро и горячо говоря:

– Я тебе вот что скажу, Бианка, я женился из-за денег, ты это прекрасно знаешь. Мне и без того было тяжело жить с этой женщиной. А теперь, когда и денег не стало, я скоро пошлю её ко всем чертям!…

– Успокойся, Энрике, и не делай глупостей. Сейчас, когда ты начинаешь работать на фирме и у тебя, наконец, появляется почва под ногами, это было бы, по крайней мере, неразумно… Скоро ты сам станешь зарабатывать неплохие деньги, и тебе незачем будет клянчить у Валентины, – успокаивала его сестра.

Кое-как ей удалось утихомирить брата, и, уже собираясь уходить, Энрике сказал:

– Всё же я никак не могу поверить в убийство Аны! Мне так её не хватает…

– Прошу тебя, Энрике, перестань об этом думать! – устало сказала Бианка.

– Как я могу об этом не думать, ведь я любил её!

– Всё, хватит, возвращайся к своей жёнушке, приласкай её… Могу дать тебе ещё один ценный совет: попробуй попросить у неё деньги в постели… Уверена, она не откажет…

Но примирения в этот вечер так и не получилось.

Когда Энрике вернулся, Валентина уже спала. Будить её он не решился.

Наутро жена, как ни в чём не бывало, разбудила его и, поторапливая, сказала:

– Быстрее Энрике, мы опоздаем на работу.

– Я никуда не пойду, пока ты не объяснишь мне, что происходит? – не поднимаясь, сказал Энрике.

– Ничего не происходит, это только твои фантазии, – не глядя на мужа, произнесла Валентина.

– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! – вдруг сорвался Энрике. – Никаких фантазий!

Но взрыв не произвёл на Валентину ровно никакого впечатления. Она продолжала читать газету и даже не повернула к мужу головы.

– Может быть, любезная Валентина, ты уделишь мне чуточку внимания? – язвительно сказал Энрике.

– Я тебя и так уже избаловала своим вниманием, – равнодушно ответила жена.

– Что ты имеешь в виду?

– Догадайся сам, – коротко бросила Валентина.

Энрике понял, что пробиться силой ему не удастся. На грубость Валентина отвечала ещё большей грубостью. А вот как она ответит на ласку?

Энрике встал с кровати, накинул халат и пошёл в душ. Дверь он оставил открытой.

Встав под горячие струи воды, Энрике потянулся всем телом и нежно запел.

В приоткрытую дверь он видел, что Валентина обернулась и посмотрела на него.

– Ты не мог закрыть дверь? – громко спросила она.

– О! Дорогая, я уже под душем, не закроешь ли ты? – ласково попросил Энрике.

Валентина нехотя поднялась и подошла к двери.

– Прости, дорогая, но у меня к тебе ещё одна просьба, – сказал Энрике лукаво. – Потри мне, пожалуйста, спину.

Как только Валентина сделал шаг в ванную, Энрике схватил её за руку и притянул к себе.

Она от неожиданности ахнула, попыталась сопротивляться, но было уже поздно. Энрике сорвал с неё одежду.

– Что ты делаешь, Энрике? – задыхалась Валентина. – Мы же опоздаем на работу…

Но Энрике не останавливался…

Мокрые от душа, они упали в постель, и время для них остановилось…

– Ты довольна? – спросил Энрике, когда и тела и простыни высохли и даже разогрелись от долгих любовных утех.

– Это было чудесно, – сказала Валентина, ещё не совсем придя в себя.

– Любимая, я без гроша, – сразу перешёл к делу Энрике.

– Хорошо, – сказала Валентина. – Ты победил.

Она не успела даже глазом моргнуть, как перед ней оказалась чековая книжка и ручка.

Валентина выписала чек и сказала:

– Держи, хотя ты и не заслуживаешь.

– Почему это? – забирая чек, спросил Энрике.

– Потому что голова у тебя забита другими женщинами, – сказала жена.

– Кто это тебе сказал?!

– Мне известно гораздо больше, чем ты думаешь, Энрике.

– Что тебе известно? – насторожился Энрике.

– Но я не буду больше тебя ревновать, будем жить по-прежнему, – не ответила на вопрос Валентина.

На работу в этот день оба не пошли, сказав, что отравились и провели в постели весь день.

К вечеру Энрике собрался к сестре.

– Я ненадолго, – сказал он Валентине. – Всю ночь, дорогая, я проведу с тобой, не волнуйся.

– Буду Тебя ждать.

У Бианки они отметили состоявшееся примирение бутылкой шампанского.

– Вот видишь, – сказала сестра, – лаской можно добиться многого.

– Она чудесная женщина, – сказал Энрике, уже немного захмелевший. – Я зря обижался на неё.

Вскоре к ним присоединилась Лусиана. Она рассказала о новостях на фирме. Как раз сегодня в кабинет Валентины переселялась Изадора. Лусиана помогала переносить вещи Валентины в другую комнату. К сожалению, пришлось это делать без хозяйки. Ведь Валентина сегодня на работу не явилась.

– Мне сказали, что она отравилась, – сказала Лусиана. – Это так?

– Разве что любовью! – самодовольно рассмеялся Энрике.

– Так вот, в её столе я нашла интересную запись. Хотите послушать? – Лусиана достала из сумочки кассету.

Как только её вставили в магнитофон и включили, Энрике и Бианка застыли от изумления. На плёнке был записан их телефонный разговор. Ничего особенного они не говорили, так, мелочи жизни.

Но у Энрике похолодело внутри. Если Валентина записывала его разговоры с сестрой, то вполне могла записать и его разговоры с Аной Марией.

А если ей всё было известно…

Энрике диковато взглянул на сестру. Бианка побледнела. Какая-то тень страшной тайны открывалась им во всей своей чудовищности…

Наглый звонок Рикардо надолго вывел Изадору из равновесия. В довершение к этому, его и Патрисию вновь видели вместе… И это несмотря на все просьбы Изадоры никогда больше не видеться с девчонкой! Ревность с новой силой охватила Изадору, ей хотелось мстить…

Первой её мыслью было – поторопиться с замужеством. Встретившись с Андре, она в категорической форме потребовала, чтобы свадьба состоялась на следующий же день. Не стоит и говорить, что это только обрадовало его.

И свадьба состоялась.

Всё было, как хотела Изадора, – тихо и скромно. Праздничный ужин прошёл в тесном семейном кругу, даже родственники Андре не успели приехать.

Когда уже всё подходило к концу, Андре, слегка обняв свою теперь уже жену, спросил:

– Ты счастлива?

– Очень! Почему ты спрашиваешь? – вскинув голову, сказала Изадора.

– Мне почему-то кажется, что ты мыслями далеко отсюда, – заметил Андре.

– Нет, тебе показалось. Мне очень нравится наш праздник. Я очень довольна, что всё уже произошло, – устало улыбнулась женщина.

– Ты меня поцелуешь? Но только не так, как на бракосочетании, а по-настоящему, – приблизив к себе Изадору, попросил Андре.

– Здесь? – недовольно сказала она.

– Конечно! Мы теперь муж и жена. Это наша свадьба. Я думаю, что это было бы очень уместно…

– Нет, Андре, я же не девочка, чтобы целоваться на глазах у всех. Мне это неловко, – высвобождаясь из его объятий, сказала Изадора.

– А мне бы этого очень хотелось…

– Не проси, пожалуйста, – строго сказала Изадора.

Вскоре молодожёны поднялись в приготовленную для них комнату. Андре сиял, наконец-то, сбывались его мечты. Изадора была спокойна и сдержанна. Когда Андре закрыл дверь в их спальню и направился к Изадоре, она жестом остановила его.

– Нам нужно поговорить, Андре.

– Сейчас?

– Да, сейчас.

Андре присел на постель.

– Я слушаю тебя, дорогая, – покорно сказал он.

– Мне хотелось попросить тебя… пожалуйста, будь со иной терпелив, по крайней мере вначале…

– Куда уж терпеливее! – воскликнул Андре с улыбкой.

– И давай без медового месяца, – скривилась брезгливо Изадора.

– Вот так, да?

– Но ведь, ты же, знаешь, что мне нужно время… Мне сейчас страшно даже подумать о близости… Даже с тобой.

– Значит, наш союз исключительно по расчёту?

– Пожалуйста, Андре, не обижайся, – мягко сказала Изадора. – Постарайся понять. Ведь я от тебя ничего не скрывала.

– Но это было не всегда, – выразительно посмотрел на неё Андре.

– Да, не всегда. Но у меня такие периоды охлаждения возникают давно. Ещё с Клаудио у нас в этой связи всё было непросто.

– Понятно. Но я уверен, что когда-нибудь моя любовь к тебе победит твой холод.

– Спасибо, Андре, ты очень добрый человек, спасибо.

Она поцеловала Андре в щёку.

– Ладно, пойду переоденусь. Мне очень хочется спать. – Изадора достала халат и сорочку и ушла в ванную.

Когда она вернулась, Андре уже лежал в кровати. Изадора выключила свет, скинула халат и легла рядом так, чтобы не касаться мужа.

Какое-то время молчали.

– Ты меня не приласкаешь? – спросил Андре тихо.

– Нет, – жёстко сказала Изадора.

– И даже не поцелуешь?

– Нет.

– Спокойной ночи, – сказал Андре мрачно.

– Да, Андре, пожалуйста, с завтрашнего дня я прошу тебя ночевать в комнате для гостей.

Утро прошло в молчаливом отчуждении. Андре читал газеты и пил кофе. Изадора тоже просматривала почту и пила чай.

Общались они почти исключительно междометиями и жестами.

– Наши знакомые, – сказал Андре и протянул Изадоре газету.

На полосе полицейской хроники был портрет Патрисии и краткое изложение её показаний. Оказывается, в ночь убийства Рикардо и Патрисиа были вместе.

Изадора в сердцах стукнула по столу ладонью.

– Что тебя так взволновало? – спросил Андре.

– Но он же, один из директоров «Вентурини»! Он должен заботиться о нашей репутации! – не сдерживала своего гнева Изадора. – Он путается с какими-то девчонками! Это скандал! Мы не можем это так оставить!

– Рикардо – одинокий мужчина, – спокойно произнёс Андре, пристально глядя в глаза жены. – Он может встречаться с кем угодно.

– Это раньше он был одиноким! А теперь всем известно, что его жена жива!

– Но она тяжело больна, ты же знаешь. Это скорее не жизнь, а существование, – сказал Андре.

– Это никого не интересует!

– Нас это не касается, – сказал Андре чуть настойчивее.

– Что ты говоришь?!

– Завтра про эту газетную статью все забудут, – сказал Андре. И добавил многозначительно: – Постарайся и ты забыть об этом.

– Нет уж! Я с ним поговорю! – пригрозила Изадора.

– И что ты ему скажешь?

– Что у этой девушки должен быть отец! Что отцу следовало бы следить за своим чадом!

– Патрисиа не твоя дочь. Пусть с ней разбирается Мело, – в голосе Андре уже появились угрожающие нотки.

– Ладно, пойдём, поговорим с ним вместе!

– Перестань, пожалуйста! Ты хочешь отодрать его за уши за то, что он спит с девушками? Или поставить в угол за то, что он очернил светлый образ «Вентурини»? Ты меня смешишь!

– В таком случае, мне придётся разбираться с ним самой!

– Я тебя предупреждал, – сказал Андре.

Андре поднялся из-за стола и вышел. Почему-то ему трудно было смотреть в глаза собственной жены.

Но Изадора своего намерения не оставила. И на работе первым делом позвонила Рикардо.

Ответила Бианка.

– Срочно соедини меня с твоим шефом! – приказала Изадора.

Бианка передала Рикардо, что с ним хочет говорить президент.

– Мне не о чем с ней разговаривать, – ответил Рикардо.

Бианка не успела ничего сказать Изадоре. Та всё прекрасно слышала сама: Бианка не отключала её телефон.

Это было верхом наглости! Рикардо совсем забылся! Ну что ж, она сумеет его проучить.

– Ты это уже видела? – Изадора швырнула на стол Валентины утренние газеты.

– Да, я уже видела. Прекрасная реклама для нас! – съязвила Валентина.

– А ты не думаешь, что нам стоило бы с ним побеседовать?

– И что же мы ему скажем? – искренне удивилась Валентина.

– Ну… Я не знаю… – Изадора подыскивала слова. – Ну что повторение подобного – недопустимо.

– Если ты имеешь в виду статьи, то это не от него зависит, – сказала Валентина.

– А обнимать или не обнимать девчонок – от него зависит?

– Это меня не волнует. А что, это волнует тебя? – Валентина тонко улыбнулась.

– Значит, никого больше репутация фирмы не волнует!

Самолюбие Изадоры было ранено. Ранено почти смертельно. Другая женщина просто расплакалась бы или оторвала от сердца неверного любовника.

Но Изадора была совсем не такой…

Эдуардо не появился ни на другой день, ни на третий. Он пропал, словно его никогда и не было.

Сказать, что Виториа была расстроена, это не сказать ничего.

На следующий день она позвонила в гостиницу. Но там ей ответили, что Эдуардо выехал из гостиницы ещё вчера. Ни адреса, ни телефона он не оставил. Виториа позвонила его дяде. Но оказалось, что дядя уехал вместе с Эдуардо путешествовать. Куда? Дядин слуга этого тоже не знал.

Поверить в то, что Эдуардо вот так просто уехал и не предупредил свою собственную невесту? Нет, невозможно! Сбежал? Но почему? С ним что-то случилось? Но что могло случиться с ним, о чём он, не посмел бы рассказать Витории? Загадка становилась бессмысленной, абсурдной, дикой.

А может быть, никакой загадки и не было? Может быть, Эдуардо никуда и не пропадал? Может быть, он сейчас позвонит и всё объяснится?

Но, ни звонка, ни телеграммы…

Мать спросила у Витории про жениха, но ответить той было нечего, она что-то пролепетала про срочные дела, и побыстрее перевела разговор на другую тему. Магда поинтересовалась, куда это пропал Эдуардо, почему не приходит купаться в бассейне? И ей Витории пришлось что-то солгать.

А жениха всё не было.

Только на четвёртый день Виториа сказала Жоао:

– Что ты думаешь об Эдуардо?

– Я думаю, что такого человека вовсе не существует, – сел парень на любимого конька.

– Зачем ему меня обманывать? Он же представил нам свою мать.

– Она мне показалась великолепной женщиной, – сказал Жоао. – Но я с самого начала не верил во всю эту историю. А теперь оказывается, что он куда-то пропал, да? Он что, ничего тебе не объяснил?

– Я ничего не понимаю. Может быть, его похитили? Он ведь богатый. В нашей стране такое случается, а?

– Об этом трубили бы все газеты, – сказал Жоао.

– А вдруг его ограбили, убили и бросили в канаву?! – с отчаянием проговорила Виториа.

– Глупости, – сказал Жоао.

– О! Я уже всё передумала!

– Этот тип просто дал дёру, – сказал Жоао с ухмылкой.

– Ты глупый! – закричала Виториа. Слёзы стояли в её глазах.

Мать тоже, в конце концов, поняла, что жених бесследно пропал. Новость эта Изадору взбесила. С её дочерью никто не мог так поступать.

– А не мог он уехать в Европу? – ещё пыталась хвататься за соломинку Изадора.

– По каким ещё делам? С дядюшкой анархистом?! Уехать, не предупредив! Я же его невеста! – Виториа металась по комнате.

– Подожди, может быть, ещё нет причины для отчаяния?

– А я в отчаянии!

– Хватит! – оборвала дочь Изадора. – Умойся, наложи компресс на глаза – они совсем красные!

Мать не помогла Витории. Наоборот, она косвенно подтвердила самые страшные опасения девушки. Со всех сторон Виториа только и слышала – сбежал, надул, дал дёру…

Только Марко хоть как-то пытался успокоить сестру.

– А тебе не кажется, – говорил брат, – что отец послал Эдуардо по делам?

– Но ведь Эдуардо звонил мне каждый день!

– Ну, вот завтра он тебе и позвонит!

– Знаешь, я попрошу Жоао, чтобы он пошёл и поговорил со слугой дяди Эдуардо.

– Я бы на твоём месте не доверялся Жоао, – сказал Марко скептически.

Но Виториа решила, что другого выхода у неё нет.

Допрос в участке длился всего двадцать минут, но для Патрисии он длился целую вечность. Страшную, адскую вечность.

Следователь не смог скрыть сальную улыбочку, когда Патрисиа заявила, что провела ночь убийства вместе с Рикардо.

– Вы давно находитесь с ним в половой связи? – спросил он канцелярским языком.

– Нет, недавно, – ответила девушка.

– Сколько раз до этого вы вступали с ним в половой контакт?

– А это обязательно знать каждому полицейскому? – вопросом на вопрос ответила Патрисиа.

– Здесь я спрашиваю, а вы отвечайте, будьте любезны, – холодно сказал комиссар. – Мы таких говорливых быстро обламываем, – понизил он голос. – Итак, сколько раз?

– Три, – наобум ответила Патрисиа. – И, опережая ваш вопрос, скажу, что он потрясающий мужчина.

– В котором часу вы встретились?

– В десять часов вечера. А расстались в десять часов утра.

– Вы знали убитую?

– Да, видела её несколько раз. А точнее, два раза.

– При каких обстоятельствах?

– Она была на ранчо Рикардо Миранды.

– И вы тоже были там?

– Естественно, раз я видела её.

– Чем вы занимались на ранчо?

– Мы катались на лошадях.

– И всё?

– Нет, мы ещё ходили, дышали, разговаривали, ели, спали…

– Втроём? – спросил полицейский.

– Не будь вы при исполнении служебных обязанностей, я бы дала вам пощёчину, – сказала Патрисиа.

Комиссар самодовольно улыбнулся. В его задачу как раз и входило выводить допрашиваемых из состояния равновесия. В таких случаях они могли себя выдать.

– Скажите, а вы ревновали Рикардо Миранду к Ане Марии Батисте?

– С чего вы взяли?

– Смотрите, как интересно получается. Новая любовница уговаривает любовника избавиться от старых связей. Тем более, что Ана Мария шантажировала Рикардо Миранду. Я только фантазирую. И вот они вдвоём отправляются ранним утром к дому Аны…

Комиссар не договорил. Глаза его впились в Патрисию.

Огромным усилием воли девушка сдержала рвущийся из неё крик.

– Этого не было, – спокойно сказала она. – Ни о каком шантаже я не знала. К Ане Марии относилась абсолютно равнодушно.

После этого комиссар быстро закончил допрос.

Патрисиа вздохнула облегчённо. Самое страшное, думала она, позади.

Но оказалось, что всё только начинается.

Толпа репортёров на улице ослепила её вспышками фотоаппаратов. Рикардо попытался укрыть девушку от фотообъективов, но было уже поздно. На следующий день в газетах был тот самый снимок, где Рикардо обнимал её на глазах у всей почтенной публики.

– Теперь ты довольна? – спросил отец, увидевший этот снимок в газете.

– Да причём здесь Патрисиа? – сказал Жоао.

– Это-то я понимаю. Но всё будут думать наоборот. Вот, пожалуйста, обнимается с преступником!

– Хватит, отец! – Патрисиа вскочила из-за стола. – Рикардо никакой не преступник! Почему ты даже мне не веришь?!

– Подожди, тебя ещё ждут крупные неприятности из-за этого негодяя! Успокойся, побереги силы для новых испытаний.

– А вот интересно, кто мог её пришить? – спросил Жоао.

– Не знаю, – сказала Патрисиа и снова села.

– А что полиция? – У Жоао был чисто обывательский интерес. – Подозревают кого-нибудь?

– Конечно! Этого негодяя! – воскликнул Фелипе.

– Полиция никого не подозревает, – сказала Патрисиа, – они только собирают показания знакомых Аны…

– И ты была с ней знакома? – спросил Жоао.

– Конечно, она же была с ней на ранчо этого подлеца! – сказал отец.

– Ну и как она тебе показалась?

– Вполне приятная женщина… – Патрисиа пожала плечами.

– А орудие убийства так и не нашли? – спрашивал Жоао.

– Пистолет двадцать второго калибра, – сказал Фелипе, заглянув в газету. – Три пули…

– Красиво её изрешетили, – улыбнулся Жоао.

– А ты, оказывается, жестокий, – сказала Патрисиа.

Из дома теперь надо было выходить с оглядкой. Репортёры дежурили у подъезда чуть ли не круглосуточно. Фелипе несколько раз вызывал полицию, чтобы разогнать этих докучливых журналистов. Но они, как назойливые мухи, через полчаса слетались снова.

Поэтому от подъезда до машины приходилось бежать, прокладывая себе путь локтями. А потом ещё кружить по городу, чтобы оторваться от преследующих машин.

Такая жизнь нравилась только Жоао. Он чувствовал себя в центре внимания. Охотно отвечал на вопросы корреспондентов, улыбался направо и налево, шутил и позировал. Но интерес к нему пропал быстро. Газеты интересовались только Фелипе и Патрисией.

Уже на следующий день после газетной шумихи Патрисия надоело сидеть дома, и она решила съездить к Рикардо. Конечно, она понимала, какое это лакомое событие для газетчиков, но ничего с собой поделать не могла. Она должна была видеть своего любимого.

В гардеробной она нашла свой старый маскарадный костюм бедуина. Натянула поверх одежды белый балахон, лицо прикрыла белой же накидкой, а для большей конспирации надела огромные чёрные очки.

Журналисты опомнились только тогда, когда она уже садилась в свою машину…

Рикардо встретил её очень приветливо. Его уставшее лицо осветилось радостной улыбкой. Он тут же предложил девушке пообедать вместе.

– Прости меня за неожиданное вторжение, – сказала Патрисиа.

– Я так рад твоему приходу! – Рикардо сиял.

– Ты читал газеты?

– Да… – Рикардо посерьёзнел. – А что сказал твой отец?

– Аплодисментов не было, – горько улыбнулась Патрисиа.

– Он по-прежнему меня ненавидит?

– Он думает, что наши отношения плохо кончатся.

– Если бы он только знал, как я о тебе забочусь!

– Рикардо, – сказала девушка. – Ты обещал мне показать свою тайную квартиру.

– Значит, ты по-прежнему настаиваешь…

– Да, – не дала ему закончить Патрисиа.

– И зачем тебе это? – сказал Рикардо с лёгкой досадой.

– Хочу посмотреть на место твоих любовных свиданий. Ведь я, как-никак, выгораживаю твою тайную любовницу.

– Патрисиа, я люблю и тебя, но только иначе, совсем иначе, понимаешь?

– А мне как раз «иначе» и не нравится.

Рикардо уступил. Он не смог отказать Патрисии. И не только потому, что она выручила его в такой тяжёлый момент. Ему и самому хотелось почему-то, сводить девушку на свою тайную квартиру. Скорее всего, он надеялся, что, увидев место их встреч с Изадорой, девушка что-то поймёт, оставит свои притязания, не станет требовать невозможного.

– Так, значит, это здесь? – сказала Патрисиа, медленно проходя по комнатам.

– Как видишь, ничего особенного.

– Нет-нет, какая-то чувственная атмосфера…

– Просто холостяцкая квартира!

– И где же вы предаётесь любви? Здесь? Вот здесь?

– Это бестактно, Патрисиа, – сказал Рикардо строго.

Патрисиа остановилась, повернулась к нему и, запрокинув голову, выдохнула ему в лицо:

– Ты меня любишь?

– Нет, – сказал Рикардо, хотя в этот момент кривил душой.

Патрисиа развернулась на каблуках и продолжила осмотр квартиры. В конце концов, она добралась и до спальни.

– А! Вот оно, уютное любовное гнёздышко! – рассмеялась она. И вдруг с разбега прыгнула на кровать. – Рикардо… Приляг рядом… Не бойся… Просто возьми мою руку…

Немного помешкав, Рикардо лёг рядом.

Патрисиа тут же юркнула к нему на грудь:

– Я всегда мечтала быть с тобой вот так, как сейчас. Как жаль, что ты меня не любишь…

– Действительно жаль, – сказал Рикардо и на этот раз душой не кривил.

– Обними меня, – прошептала Патрисиа. Глаза её затуманились, дыхание стало прерывистым.

– Нет, – сказал Рикардо, хотя это далось ему нелегко.

– Почему?

Патрисиа прижалась к нему всем своим молодым и горячим телом.

– Ты знаешь почему… – Рикардо понимал, что уже теряет контроль над собой.

– Обними! Я хочу, – горячо шептала Патрисиа.

Рикардо протянул руку к тумбочке, взял с неё кувшин и одним движением опрокинул холодную воду на себя и на Патрисию.

Девушка взвилась. Глаза её стали бешеными. Она смотрела на Рикардо как на злейшего врага.

Рикардо встал с кровати. Ситуация была и трагическая и комическая одновременно.

– Я ненавижу тебя, – сквозь зубы прошипела Патрисиа.

– Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо за это, – сказал Рикардо спокойно.

А дома её ждала ещё одна неприятность.

Из комиссариата пришла повестка. Патрисию снова вызывали на допрос…

И что ты почувствовал, когда увидел маму? – спросила Жесика отца.

– Жалость, невыразимую жалость, – грустно ответил Рикардо.

– И тебе не захотелось её обнять, поцеловать? Ведь вы же столько времени не были вместе!

– Что ты говоришь?! Твоя мать больна!

– А если она поправится? Вы снова будете жить вместе?

– Это исключено, Жесика, – отрезал отец.

– Значит, ты ещё раз бросишь маму? – возмущённо сказала дочка.

– Что за мысли! Я собираюсь о ней заботиться. И почему – «ещё раз»? Я её ни разу не покидал.

Жесика была недовольна. Она мечтала совсем о другом. Она надеялась, что, увидев маму, отец сразу переменится. Он забросит всех своих любовниц и снова захочет жить только с мамой. Какие счастливые дни наступили бы! Папа, мама и дочь! Они бы вместе проводили все дни напролёт. Они бы ездили на ранчо. Они бы путешествовали…

– Я считаю, что Марселу необходимо отправить в Соединённые Штаты, – сказал отец.

– Маму, в Америку?! Зачем?

– Там её обследуют лучшие специалисты. С ней поедет Анжелина.

– Я? – удивилась служанка.

– А кто лучше тебя сможет за ней ухаживать?

– И я поеду, – заявила Жесика.

– Правильно, – сказала Анжелина. – Марселе сейчас так нужна ласка…

– Не знаю, не знаю, – сказал Рикардо. – Надо подумать.

– А когда мы отправимся? – спросила Анжелина.

– В начале будущей недели. Сейчас там всё готовится к вашему приезду.

– Мы завтра же пойдём к маме и расскажем об этом! – обрадовалась Жесика. – Ты пойдёшь с нами?

– Нет. Завтра меня вызывают в полицию.

– По поводу смерти Аны Марии? – спросила дочь.

Рикардо мрачно кивнул.

– А кто её убил, отец?

– Я не знаю. Никаких подробностей, ничего. Да и не очень хочу вникать. Ана Мария встречалась со многими людьми…

На следующий день они отправились в клинику. Жесика купила матери огромный букет цветов.

Каждый раз, когда она приходила в это скорбное место, у неё возникала уверенность – сегодня, именно сегодня это произойдёт, мама придёт в себя!

И сейчас она тоже была уверена – мама узнает её и даже заговорит.

– Как ты себя чувствуешь? Мамочка, как твои дела? – Жесика осыпала Марселу поцелуями. – Ну, поговори немножко со мной. Или, знаешь что, ты мне просто сделай какой-нибудь знак рукой или закрой глаза, ладно? Ты меня узнаёшь?

– По-моему, она тебя не слышит, Жесика, – сказала Анжелина.

– Мамочка, улыбнись мне. Хоть чуть-чуть… Ты видела папу? Он у нас красивый, правда? Я знаю, что ты его любила, мама… Ты была от него без ума, да?

– Расскажи ей о поездке, – напомнила Анжелина.

– Да, мамочка, мы с тобой отправляемся в Америку! Ты будешь лечиться в самой лучшей клинике на свете! И вот увидишь, ты станешь здоровой! Только представь себе – ты и папа снова вместе! Ну, ответь же мне что-нибудь.

– Рикардо желает твоего выздоровления, Марсела, – сказала Анжелина.

Женщина была неподвижна. Её глаза бессмысленно смотрели в пустоту.

– Но почему она никак не откликается? – Жесика была в отчаянии. – Мама! Это я! Жесика! Твоя дочь!

Девушка снова расплакалась. Так кончались все посещения.

– Идём, девочка, мне кажется, она сильно переживает…

А на следующий день Жесика увидела в газете портрет своей подруги.

– Да, Патрисиа смелая девушка, – сказала она Анжелине.

– Наверное, она очень любит твоего отца, если не боится огласки, – сказала Анжелина задумчиво.

– А он её не любит, – грустно сказала Жесика. – Таскается с этой своей незнакомкой, которая его всё равно обманет!

– С чего ты взяла, что обманет?

– Предчувствие. Вот, может, когда мама выздоровеет…

– Да, твоя мама была очень красивая, – сказала Анжелина. – Но боюсь, отец уже никогда к ней не вернётся…

– Почему это? Она его жена!

– Не всё в жизни так, как нам хотелось бы! Отношения твоих родителей никогда не были нормальными… Разве только до твоего рождения…

– Ничего невозможного нет. Всякое может случиться, – упрямо сказала Жесика.

– Тебе так хочется, чтобы они были вместе?

– Больше всего на свете! – воскликнула девушка.

– Прошу тебя, не слишком надейся на это, – мудро сказала Анжелина.

– Но мне так нужно верить в это!

– Я боюсь, что тебя ждёт горькое разочарование…

– Но я нашла свою маму! И я хочу, чтобы она была счастлива!

– Она всегда была несчастна, вряд ли она станет счастливой теперь.

– Но неужели та женщина такая уж сильная соперница маме?

– Я не знаю, кто она, я только догадываюсь, – сказала Анжелина.

– Но что она собой представляет, она замужем?

– Теперь – да, – не сразу ответила служанка.

– Только теперь? А когда она вышла замуж?

– Она вышла замуж после смерти Аны Марии. Почти сразу.

– Забавно, а я сначала подумала… Нет, ты будешь смеяться… Знаешь, о ком я подумала? О доне Изадоре! – Жесика сама залилась весёлым смехом.

Анжелина тоже усмехнулась.

– А вот было бы здорово, если бы у отца вдруг возник роман с доной Изадорой! Они ведь друг друга терпеть не могут!

Жесика смеялась от души…

Она не знала, как близка была от истины…

Всё-таки Аржемиро обосновался на квартире Эмилио. Даже еду ему сюда приносила Фернанда.

После той памятной ночи Аржемиро успокоился, он чувствовал полную уверенность в том, что Беренисе, в конце концов, останется с ним. Больше всего ему хотелось сейчас, чтобы и Фелипе узнал об этом как можно скорее…

– Пусть знает, чего стоит любовь твоей матери к нему… Я хочу, чтобы она рассказала Фелипе, что спала со мной, – разговаривая с дочерью, откровенничал Аржемиро.

– Отец, я боюсь, что ты рано делаешь выводы… Любовь и секс ещё не одно и то же… Извини, но порой между этими понятиями нет ничего общего, – осторожно заметила Фернанда.

– Дорогая моя, я, конечно, не очень образован и вовсе не специалист по этим вопросам, но одно я знаю точно – нам с твоей матерью хорошо в постели, очень хорошо… А в браке это самое важное, – доедая свой обед, говорил Аржемиро.

– Папа, всё не так просто… Поверь, Фелипе – достойный противник… – подливая отцу молока, сказала Фернанда.

– Если бы Фелипе был тот, кто ей нужен, поверь, она мне бы не уступила.

– Да ей просто жалко тебя! Не обольщайся ложными надеждами! – сказала девушка.

– Развода я ей всё равно не дам! А если станет настаивать, я не знаю, даже, что может случиться…

– Папа, умоляю тебя, не упрямься, займись лучше своими проблемами, – пыталась достучаться до отца Фернанда.

– Это нелегко, дочка. Я уже побывал в десятках различных мест в поисках работы. Они все меня боятся брать. Боятся, что я снова пойду грабить… А грабить я точно пойду, если не найду работы, – жёстко сказал Аржемиро. – Все деньги, которые я накопил в тюрьме, подходят к концу. У меня не остаётся выхода…

– Мы тебе поможем, папа, – в ужасе произнесла Фернанда.

– Не хочу! Не хочу, дочурка. Не желаю! Наша страна – страна безнаказанных преступлений. Надо просто всё делать с умом, и тебе ничего не будет… – хитро прищурился Аржемиро.

– О Господи! – Фернанда в ужасе отшатнулась от отца.

После ухода Фернанды Аржемиро всерьёз задумался о своём будущем. В его голове зрели планы… Но для их осуществления необходимо было подобрать себе сообщников.

Звонок в дверь прервал его размышления. На пороге стоял мужчина средних лет.

– Сеньор Аржемиро?

– Да, это я.

– Я адвокат, представляющий интересы доны Беренисе ди Кастро. Мы можем поговорить? – переступая порог, сказал мужчина.

– О чём пойдёт речь? – напрягся Аржемиро.

– О разводе. Дона Беренисе сказала мне, что вы отказываете ей в этом. Так ли это? – усаживаясь на стул, произнёс адвокат.

– Да, так. Я только могу добавить, что ей самой это тоже не нужно. В глубине души она не хочет развода. – Аржемиро пристально смотрел на собеседника.

– Не могу с вами согласиться. Дона Беренисе очень настаивает на разводе. – Адвокат помолчал немного и, не дождавшись возражений, продолжал: – Вам должно быть известно, что существует два способа добиться развода. Один из них, наиболее предпочтительный – мирный, с обоюдным согласием. Второй же, более сложный и неприятный – путём судебного решения. Результат, смею вас уверить, будет одинаковый, разница только во времени…

– Что ж, если моя жена не изменит своего решения, нам придётся судиться, – угрюмо сказал Аржемиро.

– Это ваше последнее слово? Может, всё-таки что-то сможет изменить ваше решение?

– Если вы всё сказали, я вас более не задерживаю, – угрюмо произнёс Аржемиро.

Через полчаса после ухода адвоката Аржемиро уже был в доме жены. Беренисе и Фернанды не было, дверь ему открыл Эмилио.

– Где Беренисе? – с порога начал Аржемиро.

Он никогда не отличался особенным дружелюбием, но сейчас его вид был просто страшен: глаза глядели исподлобья, желваки ходили на скулах, руки были сжаты в кулаки.

– Не знаю, не знаю. Она передо мной не отчитывается. Мне вообще никто ничего не докладывает. Господь свидетель! – испуганно попятился Эмилио.

– Я всё равно её найду. Если она появится, скажи ей, что бегать от меня бесполезно. Я всё равно поймаю её и этого пижона тоже, – наступая на Эмилио, в бешенстве говорил Аржемиро.

– Зачем их ловить, Аржемиро? Зачем? Совершенно незачем тебе это делать. Завязывай с этим, Аржемиро! Прекращай! – пытался образумить его Эмилио.

– А ты не лезь! А то и тебе достанется… – угрожающе произнёс Аржемиро.

– Что же это такое? Он мне теперь угрожает в моём собственном доме! О Господи! – простонал старик.

В ответ ему только хлопнула входная дверь. Аржемиро в бешенстве так рванул её, что затрещали петли…

Вечером Аржемиро вновь появился, но теперь уже остался дожидаться Беренисе. Та вскоре пришла и испуганно спросила у дочери:

– Он здесь?

– Да, на кухне, – ответила Фернанда.

– О Господи! – сказала Беренисе и отправилась на кухню как на заклание.

Вслед за матерью вошла и Фернанда.

– Послушай, неужели ты думаешь, что какой-то адвокатишка поможет нам решить наши проблемы? – сдерживая себя, начал Аржемиро.

– У нас с тобой нет никаких проблем. Просто я хочу развестись, – тихо сказала женщина.

– Фернанда, доченька, ступай спать, – не глядя на дочь, произнёс Аржемиро.

– Нет, папа, не пойду. Я останусь с вами.

– Возможно, завтра мне удастся устроиться на работу. Со временем у меня будет приличная зарплата, которой нам вполне хватит на жизнь, – глядя на жену, говорил Аржемиро.

– Прошу тебя, Аржемиро…

– Всё это очень трудно. Очень… но может случиться чудо. Я верю, что так оно и будет, – подойдя вплотную к жене, говорил Аржемиро.

– Папа, успокойся, прошу тебя, – сказала Фернанда.

– Ты останешься со мной, – сжимая женщину в объятиях, говорил Аржемиро.

– Нет, никогда! Ради Бога, пойми меня! Я хочу выйти за Фелипе, – вырываясь, сказала Беренисе.

– Ты хочешь променять меня на эту развалину? И всё потому, что у него водятся деньги? Тебе же нужен настоящий мужчина! – Он уже остервенело схватил Беренисе и, не понимая, что делает ей больно, сжимал и сжимал свои объятия.

Беренисе застонала, Фернанда бросилась между отцом и матерью и с трудом разорвала эти мучительные объятия.

– Деньги ни при чём! Я люблю его, – сквозь слёзы говорила Беренисе.

– Я тебе не верю, не верю! – повисая на руках дочери, кричал Аржемиро.

– Не надо, папа! Оставь! Ты же видишь, ничего не получается. Я прошу тебя, – Фернанда с трудом сдерживала отца.

– Проклятье!!! Что же мне теперь делать? – отбросив дочь, он снова приблизился к жене.

Казалось, он собирается ударить Беренисе, но страшный крик дочери остановил его.

– Хорошо… Я ухожу… Не плачь, Фернанда, я ничего не стану делать… Ещё одно разочарование в жизни… Что ж, мне не привыкать! До свидания, доченька, до завтра. И не плачь! Твоих слёз я не перенесу, – круто повернувшись, Аржемиро направился к двери.

Появление Роз Мари произвело в его жизни удивительную перемену. Старик больше не удалялся в комнату покойной жены, его перестали мучить галлюцинации. Теперь в его мыслях царила новая святыня…

При любой возможности он охотно говорил о Роз. Мари, вспоминал её слова, её жесты. И, конечно же, продумывал их новую встречу. Дон Лазаро не торопился, он умел насладиться ожиданием прекрасной минуты. А пока он смаковал их прошедшую встречу…

– Я, наверное, произвёл на неё ужасное впечатление! Всё время смотрел на неё как дурак. Но я ничего не мог с собой сделать. Я был очарован ею. Да-да, именно очарован, – говорил дон Лазаро невестке.

– Да, ей удалось очаровать всех нас, – вторила старику Изадора.

– Но какая грация, какая лёгкость движений и жестов! Какой очаровательный нежный голос, – не мог успокоиться дон Лазаро.

– И она поразительно похожа на вашу жену, – добавила Изадора.

– Как две капли воды. Просто невозможно отличить. Точно такие же волосы, цвет кожи… Господи, я всё время думаю, как это можно объяснить?

– Между небом и землёй существует неоспоримая связь. Наша жалкая философия не в силах понять её… – многозначительно вставил Порфирио.

– Оригинальная мысль, Порфирио, – усмехнулся старик.

– Вы зря смеётесь. Уверен, что потусторонний мир тем самым хочет преподать вам урок… – важно продолжал Порфирио.

– Что за чушь ты несёшь? Что это за выдумка о потустороннем мире? – сердито сказал старик.

– Есть что-то вечное, что принадлежит и тому и этому миру. И любовь тоже принадлежит к этой категории, – продолжал философствовать слуга.

– У него сегодня прилив вдохновения, – рассмеялась Изадора.

– Это его обычное состояние. Как ты думаешь, Изадора, дона Роз Мари довольна своей работой? – вдруг спросил дон Лазаро.

– А что? – удивлённо вскинула брови Изадора.

– Я хочу предложить ей работу в нашем финансовом отделе. Сейчас, когда в экономике происходит столько перемен, нам нужен человек со связями.

– Но ведь она занимает такую важную должность! – Изадора не могла прийти в себя от удивления.

– Это так, но и у нас ей будет неплохо. Справься, пожалуйста, в финансовом отделе, что бы мы могли предложить доне Роз Мари, чтобы заинтересовать её, – заканчивая разговор, сказал дон Лазаро.

Но, помимо этих приятных размышлений, дон Лазаро ещё должен был заниматься делами фирмы и семьи. И здесь не всё было ладно. Обида Валентины после назначения Изадоры генеральным директором «Вентурини» не оставляла её.

Вот и сегодня она заехала к брату, чтобы высказать свои сомнения по поводу его решения.

– Если Изадора возглавит фирму с тридцатью процентами акций, то, что тогда остаётся мне? Я думала до этих пор, что представляю тебя на фирме, – без предисловий начала Валентина.

– Так оно и было. Да и сейчас ты остаёшься моим доверенным лицом, занимая на фирме ответственный пост, – спокойно сказал старик.

– И продолжаю распоряжаться оставшимися тридцатью восемью процентами? – уточнила Валентина.

– В какой-то степени… да. Но это, пока я жив.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Когда я отдам Богу душу, Валентина, оставшиеся тридцать восемь процентов акций также перейдут Изадоре, – выдержав взгляд сестры, ответил старик.

– Ты что, рехнулся, Лазаро? Как ты мог так решить?

– Я в здравом уме, – старик откинулся на спинку кресла.

– Но ты же, отдаёшь фирму полностью в её руки!

– Именно это я и собираюсь сделать.

Валентина была поражена, её уверенность в том, что она сможет переубедить брата, растаяла. В довершение всего к ним присоединился Андре. Продолжать разговор в его присутствии не имело смысла. Не прощаясь с братом, Валентина удалилась в большом расстройстве.

– Я не помешал? – проводив взглядом Валентину, спросил Андре. – Что-то случилось? Ваша сестра, кажется, не в духе?

– Да разве ты не знаешь Валентину? – отмахнулся старик. – Расскажи лучше про первую брачную ночь.

– Дон Лазаро, это слишком интимно… – замялся Андре.

– Извини, Андре, моё старческое любопытство. Я вовсе не настаиваю на твоей откровенности. Мне только важно знать, что у вас всё в порядке. Ведь это так? – старик испытующе глядел на Андре.

– Да, дон Лазаро у нас всё хорошо, мы очень счастливы, – не глядя на старика, сказал Андре.

– Ну что ж, тогда поговорим о делах. Я подписал сегодня приказ о назначении Изадоры президентом фирмы «Дизайнерс Вентурини». Прошу тебя, разошли его по всем отделам.

– Хорошо, дон Лазаро, я сделаю это с большим удовольствием. Что-нибудь ещё?

– Позаботься также о кабинете для Валентины, – закончил старик.

– Я займусь этим прямо сейчас. С вашего позволения, дон Лазаро, – сказал Андре, выходя из кабинета.

В дверях он чуть не столкнулся с Порфирио, тот нёс дону Лазаро его ленч.

Когда старик уже закончил приготовленный для него омлет, Порфирио с жеманной улыбкой произнёс:

– Дон Лазаро, мне бы хотелось обратиться к вам по очень деликатному делу.

– Говори, если только это не очередная глупость.

– Речь идёт о сделанном мною странном наблюдении… – медленно произнёс слуга.

– Ну же, говори быстрей. – Дон Лазаро не переваривал многозначительности.

– Сеньор Андре спал сегодня в комнате для гостей, – выпалил Порфирио.

– Ты уверен? – Дон Лазаро обескуражено смотрел на слугу.

– Поверьте, я в курсе всего, что происходит в этом доме.

– Но что случилось?

– Я думаю, что дона Изадора изгнала его из супружеской постели, – не без удовольствия ответил Порфирио.

– Идиот, что тебе взбрело в голову? – рассердился старик.

– Простите, дон Лазаро, но это первое, что приходит в голову в такой ситуации, – собирая посуду на поднос, сказал Порфирио. – Я думал, что вы и сами о чём-нибудь догадываетесь.

– О чём я могу догадываться, идиот! – совсем вышел из себя дон Лазаро.

Порфирио молчал, не желая более навлекать на себя гнев хозяина.

– Значит, он спал в комнате для гостей? Странно… Разве у них не медовый месяц? – размышлял дон Лазаро.

– Да, тучи сгущаются, – не преминул вставить Порфирио.

– Что ты хочешь сказать? Какие тучи? – Дон Лазаро совсем был сбит с толку.

– Грянет гром, дон Лазаро! Когда такое случается, в первые же дни брака, жди беды! – закончил свою тираду Порфирио.

– Ты что, слышал, как они ссорились?

– Ничего я не слышал, но тут и не надо слышать, и так всё ясно…

– Когда придёт Изадора, попроси её зайти ко мне. Она мне нужна. И вот ещё что, никому ни слова об этом, Порфирио. Ты меня понял? – после недолгих раздумий сказал старик.

– Всё будет сделано, дон Лазаро. С вашего позволения, – подняв поднос, слуга удалился.

Когда пришла Изадора, дон Лазаро приказал подать коньяку и, выпив немного, спросил невестку:

– Как ты сегодня спала, дорогая?

– Прекрасно, а что? – встревожено, спросила Изадора.

– Да так, обычный вопрос. Почему он тебе кажется странным? – пронзительно глядя на невестку, сказал дон Лазаро.

– Да, действительно, ничего странного… – справилась с собой Изадора.

– Кстати, а что, Андре ночевал в комнате для гостей? – Вопрос старика всё же застал Изадору врасплох.

– Да. И я нахожу это очень милым с его стороны, – невпопад сказала Изадора. – Он… он… не захотел меня стеснять.

– Но разве у вас не медовый месяц? Что значит «стеснять»?

– Мы просто решили жить в этом доме в разных комнатах, только и всего. Медовый месяц здесь ни при чём, – ответила Изадора.

– Прости, Изадора, что я вмешиваюсь в вашу интимную жизнь, но мне кажутся странными такие отношения между супругами, которые любят друг друга, – укоризненно сказал дон Лазаро.

– Но поверьте, в этом нет ничего плохого! Многие современные супружеские пары живут в отдельных комнатах. И это вовсе не нарушает их союза. А в чём-то даже, наоборот, укрепляет его, – горячо говорила женщина.

– Укрепляет, говоришь? – усмехнулся старик.

– Нам просто так удобнее, дон Лазаро. Нам непривычно чувствовать себя стеснёнными. Поверьте, в этом нет ничего плохого, – продолжала Изадора.

– И всё же мне кажется, что молодой супружеской паре лучше спать в одной постели. – Объяснения невестки явно не убедили старика.

– Я думаю, дон Лазаро, что вы слишком большое значение придаёте этим… этим нюансам. Поверьте, у нас с Андре всё в порядке, – уверенно закончила Изадора.

– Не могу с этим согласиться, Изадора. Я, например, до сих пор храню кровать, на которой провёл свою первую брачную ночь. Для меня она не предмет мебели, это колыбель моей любви. Но это для меня, а у вас, я вижу, всё по-другому. У вас, как ты говоришь, всё в порядке… Ну что ж, пусть будет так…

Виториа позвонила уже ночью.

– Привет, Жоао, я хотела бы тебя кое о чём попросить.

– Прямо сейчас? – спросонья сказал Жоао. – А тебе не кажется, что уже поздновато, дорогая?

– Я хотела бы попросить тебя сходить к дядюшке Эдуардо. Его зовут Пабло.

– А этот тип так и не появился? – Жоао теперь мог отыграться за все свои обиды и унижения.

– Нет, – сказала Виториа слабым голосом.

– И даже не звонил?

– Нет, я очень волнуюсь, Жоао… Я прошу это сделать для меня.

– Ладно, уж, заеду, – снизошёл Жоао. – Зайду к Беренисе и возьму адрес.

Патрисиа, услышав, что Жоао разговаривает с Виторией, заглянула в его комнату.

– Это была Виториа?

– Да. Припекло, так сразу: «Жоао, миленький, помоги!»

– И о чём она тебя попросила?

– Так этот типчик исчез, вот она и просит, чтобы я разыскал его дядю.

– На твоём месте я, не вмешивалась бы, – сказала сестра.

– Нет уж, теперь-то я имею реальный шанс отомстить этому негодяю. Все узнают, кто такой этот Эдуардо Коста Браво.

– Неужели Виториа ничего о нём не знает?

– Ничегошеньки! – рассмеялся Жоао. – На этот раз я разоблачу негодяя.

И на следующий день Жоао уже был в квартире Беренисе.

– Не могу понять, Жоао, чем я могу тебе помочь? – сказала ему Беренисе.

– Вы же знаете, что Эдуардо исчез…

– Извини, но я абсолютно не в курсе, – перебила Беренисе.

– Вы знакомы с Эдуардо. Я знаю, вы разрешили подключить к своему телефону телефон его дядюшки…

– Да, и что же?

– Мне бы хотелось встретиться с этим дядюшкой, – сказал Жоао. – Возможно, ему известно, куда пропал Эдуардо.

– Но, насколько я знаю, сеньор Пабло сейчас в отъезде.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– А где же он живёт? Здесь, по соседству? – спросил Жоао.

– Нет, он живёт в другом доме. Это недалеко, – немного замялась Беренисе.

– Вы могли бы дать мне его адрес?

– Но я знаю, Жоао, что сеньор Пабло не любит гостей.

– Я не слишком потревожу его, – настаивал Жоао.

– Хорошо, я попробую. Спрошу у него разрешения. – Беренисе поняла, что от молодого человека не отвяжешься.

– Буду вам очень признателен.

Жоао откланялся и вышел на улицу.

Боже, какое убожество. И эта улица, и этот дом, и эта женщина, от которой его отец с ума сходит. Нет, жить в такой нищете он не будет никогда. Его шанс на богатую и беззаботную жизнь снова в его руках. И уж он постарается!

Шло время, постепенно Дирсе, казалось, забывала Доку. Новый круг общения, не говоря уже о Марко, ей очень в этом помогал. Но иногда ноги по привычке сами несли девушку к дому её бывшего возлюбленного.

Вот и сейчас Дирсе решила забежать сюда только на минуточку, но, когда вошла, поняла, что ей совсем не хочется уходить. Дома была только бабушка Доки. С ней-то у Дирсе и завязался простой душевный разговор.

– Ах, дона Элза, Дока теперь так далёк от меня, – вздыхала девушка.

– Я знаю, девочка. Ведь вы больше не встречаетесь, да? – подливая Дирсе чаю, сказала дона Элза.

– Честно говоря, я и сама не знаю, как можно было назвать наши отношения… Но теперь и с этим покончено, – ещё раз вздохнула девушка.

– Что-то ты не очень весело об этом говоришь, – заметила дона Элза.

– Да, не могу от вас этого скрыть, мне сейчас очень грустно.

– Перестань, Дирсе, тебе незачем так переживать. Ведь ты, кажется, нашла себе богатого жениха? – подбадривала девушку дона Элза.

– Его мать никогда не разрешит нам пожениться, – так же грустно отвечала Дирсе.

– Что значит «не разрешит»? Причём здесь мать, отец, кто там ещё?… Если вы сами захотите, никто не помешает вам пожениться.

– Ох, не всё так просто, дона Элза…

– Тем более не стоит всё усложнять. И незачем грустить в твои годы. Посмотри, какая ты красавица, любой будет рад взять такую в жёны! – весело сказала женщина.

– Мне пора. Жаль, что Доки не было дома, мне хотелось увидеть его, – вставая, сказала девушка.

– Послушай меня, старуху, девочка. Ты слышала выражение «Возлюби ближнего своего»? Это очень хороший совет, в особенности, если ближний твой молодой, красивый и богатый! А всё остальное – чепуха. Выше голову, Дирсе, не поддавайся мужикам, дочка, – дона Элза легонько подтолкнула девушку.

– Я стараюсь, дона Элза. Правда, не всегда это у меня получается…

Так и не удалось ей увидеться с Докой. Теперь, когда он даже не бывает у Вентурини, они совсем перестали видеться.

Только однажды вечером Дока неожиданно пришёл к ней домой. Казалось, он был чем-то подавлен, но старался это тщательно скрыть.

– Чем же я обязана визиту сеньора Эдуардо Коста Браво? – неожиданно для себя съязвила Дирсе.

– Прошу тебя, Дирсе, не надо издеваться. Ты же знаешь, мне сейчас нелегко, – попросил её юноша.

– Ах да, я ведь забыла, кончилась, наконец, твоя вольготная жизнь. И теперь ты решил вспомнить о моём существовании? – не могла остановиться девушка.

– Я и не забывал об этом, – попробовал улыбнуться Дока.

– Зато я забыла! Поэтому можешь уходить отсюда. Больше тебе здесь ничего не обломится! – с вызовом сказала Дирсе.

– Ладно, понял, не кричи ты так, – сказал Дока, не торопясь уходить.

Он стоял посреди комнаты и смотрел на кровать Дирсе. Сколько раз, втайне от матери Дирсе, они развлекались в этой кровати.

– Что ты разглядываешь? – спросила Дирсе.

– Ложе,– интеллигентно сказал Дока.

– «Ложе», – передразнила Дирсе. – По-моему, у Вентурини ложе помягче. Тебе так не кажется?

– А ты откуда знаешь? – удивился Дока.

– Угадай, – кокетливо ответила Дирсе.

– Неужели? – Дока опешил от таких новостей.

– А почему нет? Я ведь живой человек.

– Но так скоро!

– Не так уж и скоро! Всему своё время.

Дока рассмеялся. Он не поверил девушке. Он плюхнулся на кровать и раскинул руки:

– Иди ко мне!

– Ни за что! Уходи! Ступай отсюда! – Дирсе широким жестом показала на дверь.

– Пчёлка, – подмигнул Дока, – иди же. Так хочется вспомнить старое.

– Я смотрю только в будущее, – отрезала Дирсе.

– Перестань, – сказал Дока. – Тебе же тоже хочется! Иди сюда…

– Эдуардо, я уже совсем не та, за кого ты меня принимаешь. – Дирсе была абсолютно равнодушна к подмигиваниям Доки. – А теперь – уходи! Уходи, говорю тебе!

Дока медленно поднялся и поплёлся к двери. На пороге он, правда, оглянулся, надеясь, что Дирсе смягчится. Но Дирсе смотрела твёрдо и непреклонно.

Засыпая, девушка обнимала подушку и плакала. Она была вовсе не такой сильной. Ей так хотелось ласки и любви…

– Должна сообщить вам, доктор Рикардо Миранда, что ваш вопрос мы будем решать на совете директоров фирмы.

С этого начала свою речь Изадора, войдя в кабинет своего любовника.

Бианка поспешно прикрыла за ней дверь. Но всё равно осталась, чтобы подслушать, что же ждёт её шефа.

– Какой вопрос? – Рикардо слегка ошалел от такого бурного начала.

– Вот это читает вся Бразилия! – Изадора швырнула на стол стопку газет с фотографиями Рикардо. – Клиенты нашей фирмы – тоже.

– Я очень рад, что Бразилия стала страной поголовной грамотности, – наконец, пришёл в себя Рикардо. – Что же касается наших клиентов, то думаю, у них есть чтение поинтереснее. Например, финансовый отчёт «Вентурини» за прошлый год. Не очень он их обрадует.

– Финансовые вопросы не в вашей компетенции!

– В моей компетенции всё, что происходит на фирме! – громыхнул Рикардо. – Но я точно знаю, что не в вашей компетенции копаться в моём грязном белье!

– А всё-таки грязное бельё есть?!

– Да, я ношу рубашку только один день, – сказал Рикардо с улыбкой. – А вы? Вы бельё не меняете?

Изадора задохнулась от злости.

Но Рикардо и не думал останавливать контратаку.

– Если вы собираетесь обсуждать дела фирмы – милости прошу. А если вы собираетесь тыкать меня, как мальчишку, носом в ваши злые домыслы, я попрошу вас выйти вон! Мне же не о чем с вами разговаривать! Если президентское кресло вскружило вам голову, то я мигом сумею её остудить! На совете директоров у вас всего лишь один голос, как и у меня! Ясно?! А теперь излагайте цель вашего бурного появления.

– Ты!… Ты!… – тяжело дышала Изадора.

– Разве мы с вами пили на брудершафт? – спросил Рикардо. – Что-то не припомню.

Он наклонился к селектору и сказал:

– Бианка, зайди ко мне на минутку, пожалуйста.

Как он и предполагал, Бианка ответила не сразу. Нужно же было добежать от двери до своего рабочего места.

– Слушаю, доктор Рикардо, иду.

– Ты негодяй, – шёпотом сказала Изадора.

Он приложил палец к губам. Как раз в этот момент дверь открылась и вошла секретарша.

– Бианка, сходи, пожалуйста, в финансовый отдел и принеси мне три копии годового финансового отчёта. Мы с донной Изадорой должны кое-что обсудить.

– Боюсь, доктор Рикардо, что трёх копий у них не найдётся.

– Так пусть отксерокопируют.

– Хорошо, – ответила Бианка и пошла исполнять приказ.

Рикардо вышел за ней, убедился, что в приёмной никого нет, вернулся и закрыл дверь на ключ.

Изадора смотрела на него испуганно.

Но Рикардо вовсе не собирался её убивать, как она вдруг подумала.

Он подошёл к ней и положил ей руку на живот.

По телу Изадоры пробежала дрожь. Вся её злость испарилась. Губы пытались сказать ещё что-то возмущённое, но Рикардо закрыл их поцелуем.

– У нас есть минут двадцать, – сказал он.

– Ты сошёл с ума! – прошептала Изадора.

– Это ты сошла с ума! Мы оба сошли с ума! Изменница! – шептал горячо Рикардо, покрывая Изадору поцелуями.

– Это ты изменник. Ты спишь с молоденькими девчонками! – Изадора отвечала на поцелуи Рикардо.

– А ты спишь со своим мужем! – Рикардо снимал с неё платье.

– Я не сплю с Андре, клянусь тебе! – Изадора расстёгивала сорочку Рикардо.

– А я не сплю с Патрисией! Я люблю только тебя!

– Милый, милый, любимый! – Изадора увлекала Рикардо за собой на мягкий голубой палас.

– Ты пришла! Ты пришла сама! – говорил Рикардо. – Значит, ты действительно любишь меня!…

Когда Бианка принесла копии отчёта, Рикардо и Изадора уже сидели в креслах и мирно беседовали.

Ночью Изадора пришла к Андре. От неожиданности муж некоторое время не мог произнести ни слова. Он только смотрел, как Изадора присела на край кровати, поправила полу халата и закурила сигарету.

– Андре, – сказала она, наконец, – ты, наверное, считаешь меня жестокой и злой женщиной. Иногда я сама себя боюсь. Это действительно так бывает. Но жизнь заставляет меня быть такой.

– Что ты, Изадора, я вовсе не думаю, что ты злая.

– Ты мягкий человек, Андре, но мне не хочется, чтобы ты думал, что я пользуюсь твоей мягкотелостью. Мне самой очень тяжело.

– О чём ты говоришь, любимая?

– Я говорю о том, что совершенно неестественно у супругов. Ты спишь здесь, я – там. О, как бы я хотела…

– Успокойся, любимая, меня это вовсе не беспокоит.

– Но это беспокоит обитателей дома. Дон Лазаро уже сделал мне замечание. Что я могла ему ответить?

– Дон Лазаро? А он откуда знает?

– Думаю, слуги доложили ему. Поэтому я и прошу тебя, Андре, ещё об одной услуге.

– Всё, что хочешь, дорогая.

– Ты сам должен объясниться с доном Лазаро.

– Но как?

– Я не знаю. Придумай что-нибудь. Скажи ему, что у тебя не получается. Что ты должен немного привыкнуть ко мне.

– Но почему бы, Изадора, не сказать ему правду?

– Он и так во всём меня подозревает, – горько сказала Изадора. – Он посчитает, что всё это выдумки. А тебе он верит безоглядно. Пожалуйста, милый, сделай это для меня.

– Я попытаюсь, Изадора, я попробую…

– Хорошо… А у нас с тобой всё наладится, вот увидишь. Я уже чувствую, что начинаю питать к тебе очень тёплые чувства…

Изадора наклонилась и поцеловала мужа в лоб.

Эту ночь Андре спал по-прежнему один. Но теперь он чувствовал себя не просто отвергнутым мужем, а чуть ли, не героем, защитником слабой и несчастной женщины.

На следующий день Андре, смущаясь, поговорил с доном Лазаро о «своих» проблемах. Старик утешил его. Вопрос был снят.

Валентина снова обрела душевный покой. Правда, длилось это совсем недолго…

Иногда Марко думал, что, если бы Дирсе вдруг согласилась провести с ним ночь, он бы растерялся. Настолько он привык к тому, что они с девушкой просто друзья, хотя и говорят иногда на достаточно фривольные темы. И Марко это, в общем, устраивало. Хотя, конечно, он мечтал о большем.

– У вас что-нибудь было с твоим парнем? – спросил он как-то Дирсе.

– В смысле спала ли я с ним? Конечно. Какие ещё развлечения у бедных? – честно призналась девушка.

– Богатые тоже не прочь этим заняться, – робко сказал Марко.

– Ещё бы! Только у вас всё, наверное, ещё интереснее?

– Ну… Ты можешь испробовать, – покраснев до корней волос, сказал Марко.

– Как это? – не поняла Дирсе.

– Со мной, – еле выговорил парень.

– Если я тебя полюблю, то очень может быть, – улыбнулась Дирсе.

– А я бы очень хотел заняться с тобой любовью, – сказал Марко.

– Знаешь, иногда мне хочется переспать с тобой только потому, что ты порядочный парень.

– Я люблю тебя, – расплылся Марко.

Впрочем, свои отношения с Дирсе он ни в коем случае не ставил в зависимость от этого. Ему на самом деле хотелось помочь девушке. Помочь просто так, бескорыстно. И Марко отправился к деду.

– Мы все гордимся тобой, – сказал дон Лазаро, усадив внука рядом с собой. – Теперь, когда ты поступил, ты можешь просить у меня, чего хочешь.

Получилось очень удачно, дед сам начал разговор о том, зачем Марко, собственно, и пришёл.

– Я познакомился с одной девушкой. Она мне очень нравится…

– Это Дирсе, да? – догадался старик.

– Да, дедушка. Так вот, она работает далеко от дома и очень мало получает. Может быть, вы найдёте для неё работу в «Вентурини»?

– Конечно, – сразу согласился дед. – А что она умеет делать?

– Я думал, что она может быть помощницей секретарши у кого-нибудь из директоров, – сказал Марко, страшно боясь отказа, но дон Лазаро тут же согласился:

– Отлично! Считай, что твоя подружка уже работает на фирме. Я сегодня же поговорю с Андре.

– А если моя мать будет против?

– А с чего это она будет против?

– Дирсе из очень простой семьи, а мама такая требовательная.

– Я поговорю с Изадорой, – слегка нахмурился старик. – Ей придётся смириться.

Перед визитом на фирму Марко ещё раз сводил Дирсе по магазинам и выбрал ей строгий деловой костюм.

– Неужели я буду работать на фирме твоего деда? – всё не могла поверить в своё счастье Дирсе.

– Да, дедушка мне обещал, а он всегда держит своё слово.

– Марко, я даже не знаю, как тебя отблагодарить?

– Не стоит, – сказал Марко скромно.

На фирме они отправились к доне Валентине.

– Да-да, дон Лазаро уже говорил со мной! – Валентина радушно поднялась навстречу Марко и Дирсе. – Поэтому я хочу узнать, что ты, девочка, умеешь делать?

– Я работала в канцелярии. Отвечала на звонки, заполняла карточки клиентов и всё остальное…

– А машинопись знаешь?

– Более или менее. Хотя печатаю не так уж быстро, – честно сказала Дирсе.

– Ну, это дело практики. Знаешь что, тебя устроит место младшей секретарши?

– Младшей секретарши? – Дирсе даже посмотрела на Марко, мол, я не ослышалась?

– Да, по-моему, Андре, то есть его секретарше, как раз нужна помощница.

– Да я буду делать всё, что угодно! – воскликнула Дирсе.

– А как насчёт зарплаты? – поинтересовался Марко.

– Ну, допустим, для начала – шесть минимальных окладов.

– Господи! Для начала? Да это и для конца неплохо! – воскликнула Дирсе обрадованно. – Это же огромные деньги!

– Не такие уж огромные, – заметил Марко.

– Для меня – целое богатство! Для меня это…

Дирсе не успела договорить, потому что в кабинет стремительно вошла Изадора.

Увидев девушку, она переменилась в лице.

– Что ты здесь делаешь, Марко? – удивлённо спросила она.

– Учится принимать на работу новых сотрудников, – ответила за Марко Валентина.

– Ты что, берёшь её на работу? – опешила Изадора.

– Да, нам нужна помощница секретарши, – спокойно ответила Валентина.

– Да у неё же нет образования! О чём ты думаешь, Валентина?!

– Мама, – сказал Марко с угрозой, – мне что, ещё раз поговорить с дедушкой?

– Да говори ты с кем угодно! Если бы это зависело от меня, эта девчонка никогда бы не стала работать у нас!

– Очень мило с вашей стороны, – сказала Дирсе с вызовом.

– Я не стану разговаривать с тобой! Я просто скажу тебе – вон отсюда! – Изадора указала на дверь.

– Минутку, – остановила Изадору Валентина. – Она никуда не уйдёт. Я ещё не закончила с ней разговаривать.

Марко видел, что Валентина испытывает наслаждение, отменяя приказы Изадоры.

– Значит, я требую этого как президент фирмы! – воскликнула Изадора.

Валентина не стала отвечать ей, а просто подняла трубку телефона и набрала номер.

– Дон Лазаро, у нас тут с Изадорой небольшие расхождения во мнениях. Я принимаю на работу Дирсе, а Изадора против… Хорошо, передаю ей трубку.

– Слушаю вас, дон Лазаро, – сдерживая свой гнев, сказала в трубку Изадора.

Валентина включила громкую связь, и все находящиеся в кабинете услышали голос дона Лазаро:

– Мне, к сожалению, приходится слишком часто напоминать тебе, Изадора, что я пока ещё хозяин фирмы. Я обещал твоему сыну принять Дирсе на работу, поэтому она принята. Пожалуйста, скажи ей: добро пожаловать на «Вентурини».

И старик положил трубку.

– Ты довольна, Изадора? – спросила Валентина.

У той от обиды дёргалось лицо.

– Ну, ты что-то должна сказать Дирсе, – напомнила Валентина.

– Добро пожаловать на фирму, – выдавила из себя Изадора.

Событие решено было отметить в ресторане. Дирсе сияла от счастья, а Марко был просто на седьмом небе.

Они весело болтали о предстоящей работе, о том, что теперь чаще смогут видеться.

– Только меня беспокоит одно, – сказала Дирсе. – Твоя мать постарается сжить меня со свету.

– Ничего, дедушка поможет нам.

– У меня уже так было однажды, – сказала Дирсе грустно. – Начальник захотел со мной переспать, а когда я ему отказала, он превратил мою жизнь в ад.

– Ничего не бойся, – успокаивал Марко девушку. – Главное, что ты теперь работаешь на фирме.

– Слушай, я хотела спросить про Эдуардо, – перевела разговор Дирсе. – Неужели он оказался обманщиком?

– Я ничего не понимаю. Я всегда считал его человеком благородным.

– Но он пропал?

– Да. Мне так жаль сестру…

– Она расстроилась?

– Расстроилась!… Я такой её ещё не видел. Она стала как привидение. Не Спит, не ест, только плачет…

– Да, у меня тоже такое было – хорошего мало, – кивнула Дирсе.

– Из-за твоего парня?

– А из-за кого же ещё? Больше я никого в своей жизни не любила.

– Слушай, я просто схожу с ума от ревности! – неожиданно заявил Марко.

– Успокойся. Он больше для меня не существует.

– Значит, я могу надеяться? – робко заглядывая Дирсе в глаза, спросил Марко.

Девушка посмотрела на него тепло и нежно…

Для Марко это было красноречивее всех слов.

Второе посещение комиссариата было для неё ещё более неприятным. Полицейский на этот раз не так уж безоглядно верил во все рассказы девушки. Он подробно расспрашивал её где они провели ночь, кто ещё видел их, о чём они говорили, может ли подтвердить её показание семья?

Патрисиа поняла, что полиция стала копать глубже. А там, в глубине, находилась правда, и правда эта была Патрисии вовсе не на руку.

Она тут же позвонила Рикардо.

– Из этого ничего не выйдет, – говорила она. – Полиция всё равно докопается.

– Нет, как раз наоборот, – успокаивал её Рикардо, – всё получится. Всё будет как надо.

– Тебе звонил адвокат?

– Да. И ему очень понравилось твоё заявление. Он не нашёл в нём ничего компрометирующего.

– Правда?

– Конечно. Знаешь, ведь я больше всего заинтересован в этой истории. И я ничего не боюсь. А как ты думаешь, почему? Потому что я никого не убивал!

– Но если они узнают, что мы говорим неправду?

– У них нет доказательств.

– Мне так страшно, Рикардо… Я боюсь, что отец расскажет всё полиции…

– Отец?

– Да, он грозился…

– Но этим он навредит только тебе! И я думаю, он это понимает.

После этого разговора Патрисиа немного успокоилась. Действительно, отец не станет её выдавать. Хотя ненавидит Рикардо и считает, что убил именно он. Но она-то Рикардо верит. Он не мог убить. Значит, она поступает благородно.

Вечером Патрисиа отправилась к Беренисе.

Теперь Беренисе почему-то реже стала появляться в их доме. Краем уха Патрисиа слышала о том, что вернулся её муж, что у неё какие-то крупные неприятности с ним, что она затеяла бракоразводный процесс, но всё это прошло как-то мимо Патрисии, ведь она была занята совершенно другим.

– Неужели Аржемиро опять ходил к Фелипе? – испугалась Беренисе, увидев Патрисию.

– Нет. Я хотела поговорить о Витории, – сказала девушка.

– А! Да, конечно… Как она там?

– Она больна, Беренисе. Ей очень плохо. Она не встаёт с постели…

– Неужели всё так ужасно?

– Хуже, чем ты думаешь. Ей больше не хочется жить.

– Да… – грустно сказала Беренисе. – Но теперь, Патрисиа, вся эта история кончена. Мне только что звонила Жижи. Она напишет письмо Изадоре от имени Мими, от моего и от своего имени…

– Вы все думаете об Изадоре! – возмутилась Патрисиа. – И совсем забыли о Витории! Разреши мне поговорить с Эдуардо. Я хочу, чтобы он открылся Витории.

– Хорошо-хорошо, – поспешно согласилась Беренисе. – Только боюсь, что ты от него ничего не добьёшься…

– Я попытаюсь.

– Ты хочешь, чтобы он вернулся к ней?

– Да!

– Но он, Патрисиа, влюблён в тебя, а не в Виторию.

– Но мне можно хотя бы попробовать?

– Конечно, можно. Только это будет нелегко.

– Где он живёт? – решительно встала девушка.

– Ты хочешь пойти к нему прямо сейчас?

– Да, сейчас.

– Хорошо, пошли, это не так далеко.

В доме Доки Патрисиа понравилась всем, особенно Элзе.

– Боже мой! Какая милая девушка! Прямо картинка. Очень напоминает меня в молодости! – сказала бабушка, когда молодые отправились гулять.

– Это в неё влюбился Дока? – спросила Роза Беренисе.

– Да. И она не только мила. Она просто золотая девушка, – сказала Беренисе восхищённо.

Дока был задумчив и немного рассеян. Он не сразу отвечал на вопросы Патрисии, чувствовалось, что и он подавлен происшедшим.

– Значит, вот где ты живёшь, – сказала Патрисиа.

– Что? А, да… И ты давно знаешь правду обо мне? То есть, с каких пор тебе известно, что Коста Браво нет на свете?

– Уже порядочно.

– Ты, наверно, здорово посмеялась надо мной…

– Я смеялась только над тем, как все поверили в эту историю…

– Что, какую историю? А… – Дока думал о чём-то своём.

– А над тобой я не смеялась. Ты мне очень нравишься.

– Да-да, – сказал Дока, очевидно, не услышав признания девушки.

– Тебе известно, что Виториа может умереть? – остановилась Патрисиа.

Доку словно ударили.

– Что?! В каком смысле?

– Она не встаёт с постели. Ничего не ест. Не спит. Она постоянно плачет, – жёстко бросала Патрисиа в лицо Доке.

– В самом деле? – Дока сглотнул комок, застрявший в горле.

– Да. Виториа осталась одна, понимаешь, совсем одна! Только Марко как-то старается ей помочь…

– Какая беда, – сказал Дока, опустив голову. – Только теперь уже поздно что-либо исправлять, Патрисиа. Мими отправит письмо, из которого Виториа узнает всю правду и…

– И ей будет ещё хуже! – воскликнула Патрисиа.

– Но что я могу сделать? Игра закончена. Так решили Жижи и Толедо. Моей вины здесь нет…

– А если она умрёт? Ты тоже скажешь, что не виноват?!

Дока сокрушённо качал головой:

– Поздно, Патрисиа, я уже ничем не могу помочь ей…

– Глупости! – Патрисиа встряхнула Доку за плечи. – Вернись к Витории и расскажи ей обо всём! Так будет куда порядочнее! Неужели у тебя нет ни капли жалости?

– Не знаю, не знаю, Патрисиа, – слабо говорил Дока, – я ничего не знаю…

Так она и не добилась от него никакого вразумительного ответа. Но Патрисиа чувствовала, что разговор этот был необходим, что в душе Доки что-то тронулось…

А начался этот день замечательно.

К ним в приёмную вошёл Андре.

Всё-таки Фернанда была неравнодушна к этому мягкому, милому и доброму человеку. Да, обида её не проходила, да, она в душе презирала его за слабость и недальновидность, любому было ясно, что Изадора просто играет с ним в любовь, что брак его будет несчастным, что он горько пожалеет потом, но Фернанда ничего не могла с собой поделать – Андре нравился ей. При его появлении она вся подтягивалась, её бросало в жар, она чувствовала себя в чём-то виноватой перед ним.

– А разве ты ещё не учишься? – спросил Андре.

– Занятия начнутся только со следующей недели.

– А как дела дома?

– Так себе. Отец никак не может найти работу.

– И ты всё несёшь на своих плечах? – ласково улыбнулся Андре.

– Да, и уже немного устаю, – призналась Фернанда.

– Ну, не горюй, всё поправится, – сказал Андре.

В этот момент Бианка позвала его, и он вошёл в кабинет Рикардо.

Казалось бы, обыкновенный разговор. Но сколько тепла и заботы почувствовала Фернанда.

– Как он смотрел на тебя! – сказала Бианка.

– Не говори глупостей, – отмахнулась Фернанда, хотя и сама заметила, что Андре смотрел на неё с грустью.

– Нет-нет, с тех пор как он женился, он смотрит на тебя как-то по-особенному, – сказала Бианка.

– Как по-особенному?

– Он изо всех сил старается показать, как ему с тобой хорошо.

– Но женился он на Изадоре, – обиженно заметила Фернанда.

– У тебя одно утешение – тебя обскакала красивая женщина! Куда хуже было бы, если бы он предпочёл какую-нибудь глупую дурнушку.

– Мне от этого почему-то не легче.

– Мне кажется, Андре разочаровался в своём браке, – заговорщицким тоном сказала Бианка.

– И что? Мне теперь завести роман с женатым человеком?

– Нет, это, конечно, лишнее.

Они снова принялись за работу, а Фернанда всё поглядывала на дверь, ей хотелось, чтобы Андре, выйдя от Рикардо, ещё немного поговорил с ней.

Но тут зазвонил телефон.

– Тебя вызывает Изадора, – удивлённо сказала Бианка. – Легка на помине.

– Что ей от меня нужно?

– Почему-то я уверена, что она не станет признаваться тебе в любви, – мрачно пошутила Бианка.

Фернанда поправила волосы и отправилась в кабинет президента фирмы.

– Я не зря выставила тебя из своего дома, – даже не поздоровавшись, начала Изадора. – Ты действительно не имеешь представления о приличиях.

– Что вам от меня нужно? – ровным голосом спросила Фернанда.

– Оставь в покое Андре! – визгливо закричала Изадора. – Предупреждаю в последний раз!

– У меня с ним ничего не было, – всё ещё сдерживалась Фернанда.

Но её спокойствие ещё сильнее распаляло Изадору.

– Не лги! Ты встречалась с ним, когда меня здесь не было! Ты флиртуешь с ним при каждом удобном случае!

– Простите, я больше не желаю вас слушать, – сказала Фернанда и повернулась к двери.

– Идиотка! – вскочила Изадора. – Если ты ещё раз близко подойдёшь к Андре, пеняй на себя! Оставь в покое мою семью! Мы не желаем знаться с нищими дурочками!

Всё это она выпалила в спину Фернанде.

Девушка дождалась, когда Изадора перестанет кричать. Снова повернулась и подошла к ней вплотную.

Очевидно, вид у неё был такой, что Изадора не посмела раскрыть рта.

А Фернанда наклонилась к Изадоре и сказала тихо, но внятно:

– Катись ты ко всем чертям!

День был окончательно испорчен.

Бианка даже испугалась, когда увидела свою подругу входящей в приёмную.

– Что случилось?

– Я должна оставить Андре в покое, – сказала Фернанда сквозь зубы.

– Она что, слышала наш разговор? – испугалась Бианка.

– Нет. Она просто меня преследует.

– Ну и плюнь на неё!

– Я её ненавижу! – проговорила Фернанда.

– Да, она всем насолила, даже такому святому человеку, как Клаудио, – сказала Бианка.

– Ты его знала?

– Очень хорошо! Он был настоящий рыцарь.

А после работы подруги решили сходить в недорогой ресторан, чтобы как-то скрасить неудавшийся день.

– Именно сейчас я понимаю, Бианка, как мне нравится Андре. Очень нравится, – говорила Фернанда.

– Ты всё ещё об этом думаешь?

– Да ты поставь себя на моё место – любимый человек женится на другой! Как ты стала бы себя чувствовать?

– А, я к таким вещам привыкла, – легко сказала Бианка.

– Тётя, дай мне денег, – вдруг услышали подруги и обернулись.

Перед ними стоял улыбающийся Зека.

– Мальчик, сколько тебе лет? – подхватила игру Бианка.

– Тли годика, – сказал Зека, как говорят малыши.

– А мама у тебя есть? – рассмеялась Бианка.

– У меня есть холосая любимая девуска, – сказал Зека.

– Ну, садись.

– Я не помню, чтобы мы договаривались о встрече, – сухо сказала Фернанда, когда Зека присел рядом.

– А я решил сделать тебе сюрприз, – виновато улыбнулся Зека.

– Ну, детки, я пошла, – сказала Бианка, поднимаясь. – Не скучайте.

– Пока.

– До завтра.

– Слушай, давай сходим в бар или в кино? – Зека тронул Фернанду за руку.

– Нет, – мрачно ответила та.

– Неужели я тебе так несимпатичен?

– Дело не в этом. Просто у нас ничего не получится, – резко сказала девушка. – И я не хочу обманывать твоих надежд.

– Понятно, – тяжело вздохнул Зека.

– Прости меня за откровенность, но у меня сегодня отвратительный день.

Фернанда поднялась, чтобы идти домой.

– Хочешь, я отвезу тебя?

– Нет. Я пешком. Прощай.

И она вышла из ресторана, ни разу не оглянувшись.

А дома неприятности продолжались. Явился Дока.

– Ну как, ты разговаривала с Патрисией? Она подтвердила мой поцелуй?

– Да, и что? – сказала Фернанда грубо.

– Я хотел, чтобы ты выполнила обещанное, но у тебя такое настроение, что я зайду в другой раз, – сказал Дока обиженно.

– Правильно! Через неделю, через месяц, через год! А лучше – исчезни навсегда!

– Слушай, что случилось?

– Не твоего ума дело!

– Но я-то в чём виноват? – недоумевал парень.

Фернанда поняла, что зря напустилась на Доку.

– Ладно, не обижайся. Это всё из-за Изадоры.

– Она опять с тобой поругалась?

– Да. Только не будем об этом, я начинаю злиться! Слушай, сделай мне одно одолжение – не возвращайся к Витории! Я хочу, чтобы её мать ползала перед тобой на коленях и просила вернуться! Понимаешь, на коленях! – в сердцах говорила девушка. – Ох, как я её ненавижу!

Дока ничего не ответил девушке. Он ещё немного посидел, поговорил с Эмилио и ушёл восвояси.

Мать вернулась поздно.

– Прости, Фернанда, я знаю, что страшно задержалась. Сейчас будет готов ужин.

Беренисе тут же принялась за стряпню.

– Ты знаешь, что твой отец выследил нас с Фелипе в ресторане? – спросила она несколько погодя.

– Как выследил? – не поверила Фернанда.

– Да так! Вошёл этой своей походочкой…

– Откуда же он узнал?

– Вот это меня и пугает.

– Но он же, говорил, что устроился на работу! – воскликнула Фернанда.

– Видно, ничего не вышло, – сказала Беренисе.

– Проклятье! Ему нужно работать!

Фернанда обозлилась на мать, хотя понимала, что она здесь ни при чём.

Когда ужин был готов, Фернанда отправилась к отцу, намереваясь всерьёз поговорить с ним.

Но отец даже не пустил её в дом.

– Как? Ты не пригласишь меня войти? – удивилась дочь.

– Нет, у меня гости, – пряча глаза, ответил Аржемиро. Сквозь приоткрытую дверь Фернанда увидела в комнате четверых мужчин.

– Что это за люди?

– Доченька, иди домой, – сказал отец.

– Господи, папа, чем вы занимаетесь?

– Потом поговорим! – сказал Аржемиро и закрыл дверь.

– Папа, подожди, скажи мне, что ты задумал?

Фернанда стала стучать кулаками в дверь.

– Уходи сейчас же! – крикнул ей из-за двери Аржемиро.

– Папа, умоляю!

Но больше ей никто не ответил.

Фернанда брела домой, не разбирая дороги. Мир стал чёрным. И не только потому, что наступила ночь. Никакого просвета не была в её жизни. Один мрак и безысходность.

– Что случилось, доченька? – испуганно бросилась к Фернанде Беренисе.

Дочь её плакала безутешно.

– Кто тебя обидел? Отец? Что вообще происходит?

– Я не знаю, мама, но у меня очень плохие предчувствия, – всхлипывая, проговорила дочь.

– Что, говори?

– Я отнесла отцу ужин, а он меня даже не пустил в дом. У него там сидели четыре подозрительных типа…

– Боже мой! – Беренисе всё поняла.

– Они о чём-то сговаривались…

– Господи! Неужели он опять примется за старое?!

– И в этом будет твоя вина! – закричала Фернанда.

– А я что могла сделать?! – опешила мать.

– Ты дала ему надежду, когда легла с ним в постель! А на следующее утро – отняла!

– Господи, дочь, я сделала это из жалости! Он ничего не понял!

– Какая жалость? О чём ты? Какая женщина будет спать с мужчиной из жалости? Тебе просто нравилось заниматься с ним любовью! Я не ребёнок! Я всё понимаю!

– Я не люблю его. Я люблю Фелипе и хочу выйти за него замуж!

– Что ж, пожалуйста, будь счастлива, если можешь! Но только знай – падение отца будет на твоей совести.

Фернанда ушла к себе, упала на кровать и горько заплакала о погубленной жизни отца, об Андре и о своей несчастной судьбе…

Встречи с Рикардо снова стали регулярными. Они по-прежнему встречались тайком, но это делало их короткие свидания более романтичными и увлекательными.

– Скажи, тебе было плохо без меня? – спросила Изадора в одну из коротких минут, когда они не занимались любовью, не торопились побыстрее одеться и разъехаться по домам, и не ссорились.

– Мне тебя так не хватало, – ответил Рикардо.

– А я после истории с Патрисией здорово разочаровалась в тебе, – сказала Изадора грустно.

– Патрисиа только дала показания в полиции, что я был j в эту ночь с ней. Или мне надо было сказать, что я был с тобой?

– Знаешь, Рикардо, я тебя люблю. Но себя я люблю больше. Если ты не будешь полностью принадлежать мне, то я вообще не хочу с тобой знаться.

– А я не собираюсь делить тебя с Андре, – сказал Рикардо.

– Глупый, с тех пор как мы поженились, он спит в комнате для гостей, – рассмеялась Изадора.

– Но это же, не может продолжаться вечно…

– А тебе придётся возиться с женой, – отпарировала Изадора.

– Если она выздоровеет, я потребую развода, вот и всё. У нас с Марселой никогда не было ничего общего.

– А где она сейчас?

– Я отправил её в клинику в Штаты…

– Пожалуйста, больше никогда не угрожай мне и не оскорбляй меня по телефону.

– А ты меня не предавай, – сказал Рикардо.

Изадора посмотрела на любовника, и новая волна желания захлестнула её. Свободная минута закончилась.

Ссора с Фернандой и Изадоре не улучшила настроения. Вообще всё на фирме делалось не так, как Изадоре хотелось бы. Пока она не стала полноправным президентом. По всем вопросам служащие бегали советоваться к Валентине, и та охотно помогала им. Изадора чувствовала, что Валентина так просто не забудет нанесённую ей обиду. Она держала камень за пазухой и только ждала минуты, чтобы бросить его в Изадору. Тем более, Изадоре надо было быть начеку.

Дома всё было более или менее спокойно. Андре каждый вечер безропотно уходил в комнату гостей. Марко учился, хотя успевал иногда встретиться со своей простушкой. Дон Лазаро не лез больше в дела Изадоры. Старик ждал встречи с Роз Мари.

Вот только Виториа хандрила. Сколько раз Изадора говорила ей – возьми себя в руки, но та не слушала мать, целыми днями валялась на кровати и плакала как маленькая.

В тот день Рикардо назначил ей свидание на кладбище. Он хотел побывать на могиле матери.

– Как здесь неуютно, – сказала Изадора.

Рикардо был строг и молчалив.

Они прошлись по дорожкам и оказались возле могилы Марии Элены. Изадора никогда не думала, что Рикардо может быть таким печальным.

Он положил на могилу матери букет цветов и застыл в молчании. Изадоре стало скучно, и она начала рассматривать соседние могилы.

Сколько судеб, сколько радостей и горестей закончилось здесь. Молодые и пожилые, мужчины и женщины, красивые и невзрачные, счастливые и несчастные – сколько было их под этими холодными плитами.

Невольно атмосфера кладбища подействовала и на неё, поэтому, когда Рикардо предложил отправиться на их тайную квартиру, Изадора вдруг поняла, что совершенно не хочет этого.

Они расстались и разъехались по домам.

А дома Изадора застала страшный переполох.

С доном Дазаро произошёл удар. Пока Изадоры не было, старика отвезли в больницу.

Не переодеваясь, Изадора сразу же направилась туда. В больнице уже собрались почти все родственники. Но все приехали буквально на несколько минут раньше Изадоры и не знали подробностей происшедшего. Оглядевшись, Изадора направилась к Порфирио.

– Что сказал доктор? – спросила она у слуги.

– Доктор Руй считает, что положение очень серьёзное. Дон Лазаро может умереть, – произнёс Порфирио, и губы его задрожали.

– Порфирио, дон Лазаро должен был на днях подписать своё завещание, для этого он вызывал своего адвоката и нотариуса. Ты должен знать, подписал он его или нет. Порфирио, ответь мне. Дон Лазаро подписал своё новое завещание? – глядя в невидящие глаза Порфирио, говорила Изадора.

– Извините, дона Изадора, я ничего не понимаю… Я ничего не знаю… – наконец, промолвил слуга.

– Расскажи мне, наконец, что произошло? – спросила Изадора, резко сменив тему разговора. – Каким образом это случилось? Я спрашиваю тебя, Порфирио, из-за чего дон Лазаро попал сюда?

– Извините, дона Изадора. Я до сих пор не могу оправиться от потрясения, после того как увидел дона Лазаро лежащим на полу в кабинете, – Порфирио еле сдерживал себя, в глазах у него стояли слёзы.

– Возьми себя в руки, Порфирио, и расскажи, как всё это произошло, – требовательно сказала Изадора.

– Дон Лазаро решил съездить на могилу жены. Как сказал шофёр, был он там не более десяти минут. Потом, с трудом вернувшись к машине, приказал отвезти его домой. Дома он сразу же прошёл в свой кабинет и потерял сознание… Простить себе не могу, что не поехал вместе с ним, – всхлипывая, произнёс слуга.

К ним подошёл Андре, он внимательно слушал объяснения Порфирио.

– В котором часу это произошло? – спросил Андре.

– Не знаю точно, где-то около шести, – отвечал Порфирио.

– Значит, на кладбище он был примерно в пять? – побледнев, спросила Изадора.

– Да, приблизительно в это время.

– Вероятно, он очень разволновался на кладбище, – в задумчивости заключил Андре.

– Я думаю, ты прав. Дон Лазаро никогда раньше не бывал на кладбище, даже тогда, когда хоронили Клаудио, – сказала Изадора.

– Врачи делают всё возможное. Тебе лучше поехать сейчас домой, – обращаясь к жене, произнёс Андре.

– Да, ты прав. Здесь от нас всё равно мало толку. Если будут какие-то изменения в состоянии дона Лазаро, нам сообщат, – сказала Изадора и направилась к двери.

Андре поехал вместе с ней. По пути он пытался выяснить у жены, где та была в то время, когда её повсюду искали в связи с внезапной болезнью дона Лазаро.

– Я была в баре с одним клиентом. Правда, ему там не понравилось, и он предложил поехать в бар Масимо, что мы и сделали, – спокойно отвечала Изадора.

– Ты быстро научилась лгать, Изадора. Ты самая лживая женщина, которую я знаю, – вдруг взорвался Андре. – Ты обманываешь меня, я это чувствую!

– Чего ты от меня добиваешься? – холодно спросила женщина. – Откуда эта необоснованная ревность? Или, может быть, ты хочешь услышать, что у меня есть любовник?

– Так он у тебя есть? Отвечай, Изадора. Я достаточно наслушался сказок о твоей фригидности, – резко ударив по тормозам, сказал Андре.

– Прекрати, Андре, я очень устала. У меня нет желания продолжать эту отвратительную сцену, – Изадора отвернулась к окну.

Немного помедлив, Андре снова тронулся в путь.

Ночью, как только в доме всё стихло, Изадора сама позвонила Рикардо. Он был уже в курсе последних событий.

– Что с доном Лазаро?

– Я просто в ужасе, Рикардо, – горячо заговорила Изадора. – Он был на кладбище сегодня.

– Как?! – Даже по телефону было слышно, что Рикардо потрясён.

– Он ходил на могилу Марии Элены примерно в то же время, когда там были мы с тобой!

– Он был один?

– Да, водитель оставался в машине.

– Он может умереть?

– Врач говорит, что да.

– Теперь ты станешь хозяйкой «Вентурини»?

– Я не знаю, успел ли он изменить завещание…

– Наверное, нам лучше не встречаться и не разговаривать это время, – сказал Рикардо.

– Да, сегодня я поссорилась с Андре, он что-то подозревает.

– Хорошо, держи меня в курсе дела. Можешь звонить Бианке.

А утром Изадора помчалась к адвокату.

Тот подтвердил, что дон Лазаро действительно велел ему изменить завещание, но подпись свою не поставил. Он должен был сделать это как раз вчера вечером.

Изадора была вне себя. Не мог подписать раньше!

– Тебе нет дела до того, что случилось с доном Лазаро? – спросил Андре, когда Изадора выложила ему свою досаду. – Тебя беспокоит только его завещание?

– Я слишком многим пожертвовала ради того, чтобы он изменил его в мою пользу. Я даже переступила через собственные чувства!

– Я не верю… – Андре потрясённо смотрел на жену. – Неужели ты такая?…

– Какая? Я никогда не скрывала от тебя моих планов!

– Такая красота и такая жестокость! – Андре беспомощно качал головой.

– Я забочусь о моём будущем. У меня двое детей!

– Мне страшно с тобой, Изадора. Теперь я понял, что ты непорядочный человек.

– Ты просто идеалист!

Андре ничего не ответил, он просто повернулся и ушёл.

Не успела Изадора прийти в себя после утреннего известия, выбившего её из колеи, как Лусиана доложила:

– Дона Изадора, к вам комиссар полиции. Я его знаю. Он расследует убийство Аны Марии.

– Скажи ему, Лусиана, что я не могу его принять. – Изадора поняла, что ещё одного испытания ей сейчас не вынести.

Ведь если речь идёт о её алиби, то, как ей быть? Рикардо сумел выкрутиться. Но у неё такой возможности нет.

– Что случилось? – Рикардо побледнел, увидев Изадору, входящую в его кабинет. – Дон Лазаро умер?

– Только что ко мне приходил комиссар полиции. Но я не стала с ним говорить.

– А чего ты испугалась?

– Да потому, что в ту ночь я была с тобой! – чуть не закричала Изадора.

– Но для всех остальных ты была на юге.

– А если он проверит?

– Конечно, проверит. Тебе надо обеспечить своё алиби.

– Как?!

– Очень просто. Разведись с Андре. И мы скажем всю правду. Дон Лазаро уже ничего не сделает тебе.

– А если ему станет лучше? Я потеряю свои акции?

– Тебе всё ещё мало?

– Я хочу получить шестьдесят восемь процентов акций! Хочу, чтобы фирма стала моей!

– Тогда ищи себе алиби.

Именно этим и собиралась заняться Изадора в ближайшее время.

Правда, она ещё не знала, что, в самом деле, ей нужно предпринять…

Мими он «уволил» за служебное несоответствие занимаемой должности. Доку вывел из игры. Роз Мари – тоже. Уроки хороших манер закончились. Громких спектаклей нигде в мире не ставили.

Толедо стало скучно.

Он часами слушал своих любимых джазистов или беседовал с Жижи о её муже.

Нет, такая жизнь претила его действенному характеру. Он изнывал. Он сходил с ума от безделья.

Как-то он решил познакомиться с жизнью простого народа и пошёл на прогулку в самые бедные кварталы Сан-Паулу. Да, действительно, там было грязновато, дети носились по улицам с чумазыми рожицами, несколько молодых негров попытались ограбить его, но были так пьяны, что, в конце концов, забыли, зачем они остановили это странного сеньора.

Нет, ничего страшного и таинственного в этой бедности не было. Просто сборище лентяев. Даже если ты очень беден, что мешает тебе вымыть ребёнка? Или убрать в доме? Или подмести улицу перед подъездом?

Поэтому Толедо пришёл к однозначному выводу – в Бразилии нет бедных, а есть лентяи, как и по всему свету.

Это приключение совсем не развеяло его тоску, он даже пожалел, что так быстро закончил авантюру с Эдуардо Коста Браво.

И вот когда он уже подумывал о том, чтобы организовать шутовское ограбление банка, к нему прибежала Беренисе.

– Мы пропали! – заявила она с порога. – Жоао Мануэль хочет познакомиться с дядюшкой Эдуардо. Он приходил ко мне и потребовал адрес дядюшки Пабло.

У Толедо стало веселее на душе. Это известие сулило настоящее развлечение.

– Никак мы не пропали! – радостно заявил он. – Жоао встретится с дядюшкой Пабло!

– Но, где же, мы его возьмём? – удивилась Беренисе.

– Он перед вами! – воскликнул Толедо.

Бернисе только всплеснула руками.

Сама подготовка уже стала настоящим приключением. Толедо несколько дней не брился, не стригся, хотя испытывал от этого невыразимые муки.

Дока обязался найти ему настоящие анархистские лохмотья. Но это должны были быть не просто лохмотья, а лохмотья испанские. Лохмотья с претензией, лохмотья человека, скатившегося с самого верха. Толедо решил, что лучше костюма тореадора ничего не придумаешь. Тут тебе и Испания, тут и вызов общественному вкусу, тут и элегантность, тут и нужная доля абсурда.

Дока обегал все лавки старьевщиков в округе, но таки нашёл искомое.

Когда Толедо прикинул костюм перед зеркалом, он понял, что с самого детства мечтал быть тореадором. И если бы в обязанность тореадора не входило убивать мирных животных, Толедо обязательно исполнил бы свою мечту.

Встречаться с Жоао, решено было в квартире Беренисе. На роль слуги позвали старика Эмилио. И его это очень утешило, ведь роль отца Эдуардо ему так и не дали сыграть.

Толедо порывался ехать через весь город в своих замечательных лохмотьях, но Жижи его отговорила.

– Это грозит общественному порядку, – заявила она.

– Вот и прекрасно, – сказал Толедо. – Ведь я анархист!

– Но полиция об этом не догадывается и засадит тебя за решётку.

Этот аргумент Толедо убедил, но только потому, что встреча была уже назначена, и не хотелось её срывать. А вообще-то Толедо не прочь был побывать и в тюрьме. Хоть какое-то разнообразие.

Сначала Дока завёез Толедо к себе, там и был надет костюм.

– Боже! – воскликнула Элза, увидев Толедо. – Прямо нищий!

– Правда? – обрадовался Толедо. – Дона Элза, у меня правда дурацкий вид или мне это только кажется?

– Нет, вы настоящий испанец! И вид соответствующий!

– Вы меня утешили!

– Сразу видно воспитанного мужчину!

– Бабушка, проводи Толедо к дому Беренисе, – попросил Дока.

– До самых дверей?

– Да, до самых врат рая! – улыбнулся Толедо.

– Какой там рай?! – не поняла шутки бабушка.

– С вами, дона Элза, даже ад покажется раем! – галантно сказал Толедо.

– Жаль, что вы худой, – сказала Элза. – Мне нравятся полные мужчины.

Жоао и Зека пришли к назначенному часу. Дверь им открыла Беренисе.

– Сеньор Пабло встретится с вами здесь, – сказала она. – Он не любит принимать гостей у себя дома.

– Это они хотели меня видеть? – спросил Толедо, когда Жоао и Зека вошли в комнату. – И кто ж вы такие, товарищи?

– Мы друзья Эдуардо, – сказал Зека. Увидев Толедо, он чуть не прыснул со смеху, но сдержался.

– Друзья?

– Конечно, – сказал Жоао. – Мы бы хотели узнать, где сейчас Эдуардо.

– Бедный, бедный Эдуардо, – сказал Толедо грустно. – Он уехал на север заниматься делами отца. Несчастный!

– Почему же он стал вдруг бедным? – спросил Эмилио, который решил, что пора и ему вставить несколько слов. – У него же денег куры не клюют.

– Вот потому и бедный! А у меня нет ни гроша, а я богат. Главное богатство – свобода! За неё мы воевали на Гражданской войне в Испании!

– Это правда? – удивился Зека.

– Да, но нас предали! Анархисты против частной собственности. Нам не нужны ни правительство, ни армия, ни границы!

– Как это? – Жоао не очень разбирался в политике.

– Именно! Надеюсь, вам тоже? – в упор спросил Толедо.

– Нам?… Ну, в общем, наверное… – замялся Зека.

– А это правда, что у отца Эдуардо какие-то дела в Амапа? – спросил Жоао.

– У моего брата?! – сверкнул глазами Толедо. – У этой грязной буржуйской свиньи?! Эксплуататор! Монополист! Бомбой его! – совсем разошёлся Толедо. – Бедный Эдуардо! Весь в отца! Его тоже бомбой! Всех этих богатеев – бомбой!

– А дону Роз Мари вы знаете? – попытался перевести разговор Зека.

– Она служит правительству, которое я никогда не признавал! Это правительство надо арестовать!

– А когда Эдуардо вернётся? – снова попытался уйти от скользкой темы Зека.

– Это не важно, – сказал Толедо. – Подойдите ко мне, товарищи. У меня к вам важное дело.

Жоао и Зека приблизились не без опасения.

– Женщина, выйди, мы с товарищами побеседуем, – сказал Толедо Беренисе.

Беренисе вышла в другую комнату. Там она дала волю сдерживаемому смеху.

– Я вижу, вы молоды и вас тоже не устраивает положение в обществе. Вы, конечно, знаете Бакунина, Кропоткина, Ипердона, Троцкого?

– Это родственники Эдуардо? – спросил Жоао.

– Слепые щенки! Это борцы за освобождение рабочего класса. И вы тоже встанете в ряды борцов. Вы готовы?

– Мы куда? – не понял Зека.

– Дело простое – сто килограммов взрывчатки под Уолл-стрит. Пустим по ветру эту буржуазную заразу! Ведь вы тоже ненавидите доллары?!

– Чего-чего? – Жоао совсем растерялся. Ему уже хотелось побыстрее уйти отсюда.

– А потом наступит свободная любовь! Анархисты за свободу любви! А вы, товарищи??

– Мы – тоже, – кивнул Зека. – Любовь мы уважаем. Но нам уже пора идти…

– Подождите, я не дал вам явки и пароли!

– Не надо, у нас свои есть, – невпопад ответил Жоао.

– Правда?! У вас тоже есть организация?! Как она называется?

– Э-э…

– Только если вы коммунисты, я сейчас же расстреляю вас! Коммунисты предали дело рабочего класса!

– Нет-нет, мы не коммунисты, мы монархисты…..

– Монархисты?! – взревел Толедо.

– Ой, нет, анархисты, – поправился Жоао.

– Это предатели! – закричал Толедо старику Эмилио. – Подай мне гранату!

– Да-да, – сказал Эмилио, который тоже мало что понимал. – У них только рок-н-ролл на уме!

– Мы ничего не сделали! Зачем гранату? – вскочили с мест Жоао и Зека. – Мы лучше пойдём. Нам пора, нас ждут дома…

Молодые люди опрометью бросились к двери.

Когда Дока пришёл узнать, как прошла встреча, Беренисе, Эмилио и Толедо смеялись. Добиться от них чего-либо вразумительного было невозможно. Они хохотали до слёз.

Дока сначала досадовал, а потом тоже заразился общим весельем.

Единственное, что смогла выговорить сквозь смех Беренисе:

– Они сюда больше не сунутся!

Больше всего был возмущён Энрике. Комната, в которую переселили Валентину из президентского кабинета, была действительно мала и неуютна.

– Это просто какая-то клетушка! – возмущался Энрике.

– Да-а… Ну, ничего, жизнь не стоит на месте, – философски заметила Валентина, – так что всё может ещё измениться…

– О чём ты говоришь? Дон Лазаро умирает! Изадора теперь станет хозяйкой «Вентурини», а она тебя ненавидит!

– Ну что же, буду держать ухо востро.

– Это прямой телефон? – спросил Энрике.

– Да.

– А вдруг он прослушивается? – сказал Энрике и внимательно посмотрел на жену.

– Как это?

– А разве ты не слышала о прослушивании телефонов? – спросил Энрике как бы, между прочим.

– Да… Приходилось, – не сразу ответила Валентина. – Но это делается для промышленного шпионажа, – добавила она и поняла, что несколько переусердствовала в игре в наивность.

– Не только, – сказал Энрике, глядя ей прямо в глаза. – Иногда это делается, чтобы узнать чьи-то интимные секреты.

– Да-да… Интересно, успел ли Лазаро подписать завещание? – срочно перевела разговор Валентина.

– Это очень просто узнать, надо позвонить его адвокату, – сказал Энрике.

– Нет, я спрошу у Андре. Ведь Изадора уже сообщила ему.

– А она уже поинтересовалась?

– Она поехала к адвокату на следующий день после того, как с Лазаро случился удар. Дай Бог, чтобы он не подписал! Только представь, что сделает наша птичка, если у неё в руках окажется семьдесят процентов акций!

– Шестьдесят восемь, – поправил Энрике.

– Нет, не забывай, что у Андре есть два процента.

– Да-а… Но меня это мало волнует. Я привык жить бессребреником.

– Только бы Лазаро поправился…

– Неужели его так разволновало кладбище?

– Знаешь, Энрике, я не думаю. Он что-то там увидел. Могила Марии Элены не могла его выбить из колеи. Даже от галлюцинаций он не терял сознания.

– А вспомни случай с матерью Эдуардо!

– Неожиданность. Подожди! – Валентина вдруг замерла от какой-то догадки. – Неожиданность! Ну, конечно, он увидел на кладбище что-то такое, чего никак не мог ожидать!

– Но что?

– Только брат может ответить на этот вопрос. Сегодня же поедем к нему.

– Мы ездим в больницу каждый день, – сказал Энрике недовольно.

– Если понадобится, мы будем в больнице ночевать! – отрезала Валентина.

Энрике только покорно склонил голову.

В больнице они встретили Андре.

– Ты здесь один? – спросила Валентина. – А Изадора?

– У неё дела, – сказал Андре глухо.

– Что с братом?

– Пока без изменений. Врач говорит, что дон Лазаро частично парализован.

– Это ужасно, Андре. Но этот процесс обратим?

– Ничего не известно. Болезнь может отступить, а может и прогрессировать.

– Я очень хочу увидеть брата, – сказала Валентина.

– Но к нему никого не пускают. Я тоже пытался.

– Ничего, я попробую. Всё-таки я сестра.

– Вы потом поедете домой?

– Нет, я собираюсь заехать к Марко и Витории.

– Ты очень любишь детей Изадоры? – спросил Андре.

– Я просто обожаю детей Клаудио, – ответила Валентина. – Это всё, что у меня осталось в жизни, если не считать, конечно, Энрике.

– Кстати, Изадора узнала у адвоката, что дон Лазаро не успел подписать завещание, – сказал Андре.

– Боже мой! – вздох облегчения вырвался из груди Валентины. – Это просто здорово! Прости, что я так радуюсь, но у меня есть причины. Всё-таки справедливость существует!

Брата она всё же увидела. Ей разрешили издали взглянуть на него.

Старик лежал на больничной койке, облепленный датчиками, неподвижный и бледный. Только на лбу его часто билась синяя кривая жилка.

Врач что-то тихо говорил Валентине, но она почти не слушала его. Её затуманенные слезами глаза смотрели на Лазаро. Она любила своего брата. При всём его непростом характере ближе человека у неё не было…

Виториа и Марко были у дедушки только утром, поэтому последние сообщения о состоянии его здоровья их очень интересовали.

– К сожалению, врачи не слишком надеются на выздоровление Лазаро, – сказала им Валентина. – Если он и выживет, всё равно останется парализованным.

– Тётя, не говори так, – сказала Виториа, – а то я заплачу…

– Да, это ужасно, в голове не укладывается… Но с этим надо примириться и жить дальше. Нужно подумать о будущем, о делах… Кстати, я считаю, вам пора уже заниматься фирмой «Дизайнерс Вентурини». Ведь она принадлежит вам.

– И ещё Андре, Рикардо и нашей матери, – заметил Марко.

– Ты прав. Но и вам тоже. Я говорю о будущем. Оно в ваших руках.

– Я боюсь, что не готов ещё работать на фирме, – сказал Марко.

– А я уверена, что тебе пора начинать стажироваться…

Вошедшая в этот момент Изадора смерила Валентину таким взглядом, что у другого отнялась бы речь. Но Валентина выдержала этот взгляд совершенно спокойно. Она чувствовала, что Изадора сейчас находится не в самом лучшем положении.

А на следующий день к Валентине пришёл комиссар полиции.

– Дона Валентина, вы знали Ану Марию Батисту? – сразу начал полицейский.

– Мы встречались, но редко, – ответила Валентина.

– При каких обстоятельствах?

– Изадора Вентурини предложила Ане выполнить одно конфиденциальное поручение.

– Изадора Вентурини… – задумчиво сказал следователь. – С ней мы тоже побеседуем. А что это было за поручение?

– Я же сказала – конфиденциальное. Оно было связано с делами фирмы. Я почти не общалась с Аной.

– Дона Валентина, – несколько помешкав, сказал комиссар, – вы знали о связи Аны Марии с вашим мужем?

– Да, они были знакомы с ней ещё до нашей свадьбы. Но после женитьбы он с ней не встречался.

– Очень сожалею, – сказал комиссар, – но ваш муж встречался с ней и после свадьбы.

– Я вам не верю! – воскликнула Валентина.

– Это ваши супружеские проблемы, и они не интересуют полицию.

– Но это интересует меня. Хорошо, что вы мне сказали!

– В ночь убийства вы находились дома?

– Да, ведь у вас есть показания моего мужа.

– Он заявил, что в ту ночь спал с вами в одной постели.

– Я уже не помню тот день, но уверенно могу сказать, что с тех пор как мы поженились, мы с мужем спим только вместе, если это вас так интересует.

– Простите, но это моя работа. Благодарю вас, – сказал комиссар, поднимаясь, – всего наилучшего.

Когда комиссар вышел, Валентина сникла, как воздушный шарик, из которого выпустили весь воздух. Беседа с комиссаром далась ей нелегко.

Звонок телефона заставил Валентину вздрогнуть.

Это был Андре.

Дона Лазаро перевели в палату. Его состояние улучшалось…

День начался с неприятностей. Утром, собираясь уже сесть в свою машину, чтобы ехать на работу, Фелипе увидел прямо перед собой Аржемиро.

Накануне вечером муж Беренисе получил повестку из суда с уведомлением о том, что их дело о разводе официально зарегистрировано и принято к делопроизводству. Это значило, что по истечении года их брак будет аннулирован даже без согласия Аржемиро. Теперь у него оставался только один шанс – Беренисе должна забрать назад своё заявление.

Фелипе ждал появления соперника, и всё же тот возник так неожиданно, что застал его врасплох…

– Что тебе здесь нужно? – придя в себя от неожиданности, спросил Фелипе.

– Не смей садиться в машину, иначе я убью тебя прямо в ней, – властно сказал Аржемиро.

– Спокойно, ты же видишь, я никуда не еду, – Фелипе сделал шаг назад.

– Ты знаешь, что вчера мне принесли повестку? А это, дружище, всегда вызывало у меня аллергию. – На лице Аржемиро играла зловещая улыбка.

– Что тебе от меня надо? – спросил Фелипе.

– Хочу сказать тебе пару слов… Во-первых, я не дам развода этой крысе…

– Выбирай выражения! – не вытерпел Фелипе.

– Я буду разговаривать, как мне хочется, – зло сказал Аржемиро. – Или ты мне этого не позволишь?

– Ты добьёшься того, что тебя вновь отправят в тюрьму. Но на этот раз тебе придётся остаться там надолго! – уже не сдерживаясь, говорил Фелипе.

– Возможно. Только сначала я прикончу тебя, да и её тоже, – вынимая из-за спины железный прут, сказал Аржемиро.

– Ты что, рехнулся? – Фелипе отскочил в сторону.

– Я в последний раз тебя предупреждаю, не подходи больше к Беренисе, если вам обоим хочется прожить ещё несколько лет. Понял? – размахивая прутом, сказал Аржемиро.

Прут уже почти коснулся Фелипе, и в этот момент в его руке появился пистолет. Дуло было направлено в голову Аржемиро.

– Сейчас я прострелю твою поганую голову. Ты не на того напал, идиот! Опусти прут. Ты слышал, что я сказал? А теперь говорить буду я.

– Ладно, ладно, – Аржемиро попятился, завороженно глядя на пистолет. – Брось, опусти эту штуку. Ты нервничаешь, и она может выстрелить.

– Если ты ещё раз попадёшься на моём пути, считай себя покойником, – не опуская пистолет, сказал Фелипе. – Ты меня понял?

– Понял, понял, – поспешно сказал Аржемиро.

– А теперь пошёл вон! Только будь паинькой, не делай резких движений, а то эта штучка запросто может выстрелить. И запомни, если только Беренисе пожалуется на тебя, я пристрелю тебя как собаку, – сказал Фелипе, по-прежнему сжимая в руке пистолет.

– Я уже ушёл, – выходя из гаража, произнёс Аржемиро.

– Иди, иди и не дёргайся, – провожая его взглядом, сказал Фелипе.

На пороге гаража Аржемиро, резко повернувшись, сказал:

– Да, кстати, я недавно спал с Беренисе. Ты ещё не знаешь об этом? Так вот, ей это очень понравилось.

Хорошо, что в тот же момент Аржемиро выскочил на улицу, потому что, сейчас Фелипе вряд ли бы справился с собой. Его пистолет на этот раз наверняка бы выстрелил…

Последние слова Аржемиро попали в самое больное место… Лучше бы он изувечил его прутом или совсем убил. В этот момент Фелипе не хотел больше жить…

– Беренисе, дорогая, неужели это правда? – шептал сам себе Фелипе. – Нет, я не верю! Я так люблю тебя, Беренисе! Как же так? Как ты могла?

Время остановилось… Сколько он ещё оставался в гараже наедине со своими мыслями, Фелипе не смог бы сказать. Всё сразу потеряло для него всякий смысл… Мир перестал его интересовать. Всё было кончено. Жить без любви Беренисе не имело смысла. Предательства любимой он был не в силах перенести.

Он пришёл в себя только тогда, когда в гараж въехала какая-то машина. Человек, сидящий за рулём, просигналил ему, и Фелипе как во сне медленно отошёл с дороги. Сейчас он, наверное, производил впечатление сумасшедшего…

Как ни странно, именно эта мысль заставила его взять себя в руки. И сразу же после этого в голову пришла другая, спасительная мысль:

«Этот подлец всё наврал! Ну конечно, ведь это был его выстрел! И надо сознаться, он попал в цель! Боже, какой же я идиот! Как я мог усомниться в Беренисе?!» – радостно думал Фелипе.

Ему очень хотелось сразу же позвонить любимой, чтобы развеять все сомнения. Но, взяв себя в руки, Фелипе поехал на работу. И только оттуда, по прошествии нескольких часов, он позвонил Беренисе.

– Дорогая, мне очень нужно с тобой поговорить, – услышав в трубке голос Беренисе, сказал Фелипе.

– Да, дорогой, я сама собиралась тебе звонить, – ответила женщина.

– Сегодня утром ко мне приходил Аржемиро. Он сказал такое, от чего я чуть не умер…

– Ты не должен верить тому, что он говорит! Он же спит и видит, как бы разлучить нас! – взволнованно сказала Беренисе.

– Нам нужно встретиться. Я должен посмотреть в твои глаза, чтобы этот бред развеялся до конца!

– Конечно, Фелипе, я тоже этого хочу.

– Когда мне заехать за тобой?

– Вечером, Фелипе. Заезжай после работы, – немного помедлив, сказала женщина.

Еле дождавшись конца рабочего дня, Фелипе подъехал к дому Беренисе и, не заходя, просигналил под её окнами. Женщина появилась почти сразу же. Поцеловав любимую, Фелипе резко нажал на газ, и они помчались по направлению к центру города. Оба молчали. Беренисе решила, что Фелипе везёт её в какой-нибудь ресторанчик поужинать. Но вдруг он также резко затормозил и, не снимая рук с руля, тревожно посмотрел на женщину.

– Почему ты здесь остановился? – не выдержав этого взгляда, сказала Беренисе.

– Я хочу поговорить с тобой сейчас. Прости, не могу больше ждать… Аржемиро сегодня был у меня…

– Фелипе, это становится небезопасно для тебя. Может быть, заявить в полицию? – не глядя на него, спросила Беренисе.

– Я его не боюсь, – коротко ответил Фелипе.

– Но ведь ты чуть не застрелил его! Не удивляйся, что я уже обо всём знаю. Аржемиро успел нажаловаться Фернанде, а та в свою очередь сказала мне.

– Я только попугал его, – мрачно сказал Фелипе.

– Ты всё равно рискуешь!

– Подожди, Беренисе. Сейчас это не имеет значения. – Фелипе помолчал, а затем спросил, в упор глядя на женщину: – Ты спала с ним?

– Это он тебе сказал? – Как ни ждала Беренисе этого вопроса, он всё равно прозвучал неожиданно.

– Да, и у него хватило цинизма заявить, что тебе это понравилось.

– Это ложь, ложь. Он всё врёт! Врёт! – быстро говорила женщина, но слова её звучали неубедительно. – Я оказалась в безвыходном положении, он схватил меня… Но, я ему не позволила, нет! А теперь он врёт, врёт… Я не хотела, Фелипе. А он, он… как он смеет заявлять, что мне это понравилось?

Беренисе совсем запуталась. От фальши, звучавшей в словах женщины, от её неумелого вранья Фелипе стало дурно, он отвернулся.

Беренисе всё сразу поняла, как-то сникла и тихо сказала:

– Фелипе, мне пришлось ему уступить.

Он молчал, не делая ни одного движения. Казалось, он окаменел… По щекам Беренисе текли слёзы. Она беспомощно пыталась заглянуть в его лицо, но это ей не удавалось.

– Фелипе, прошу тебя, не молчи! Умоляю тебя, не молчи! Ну, если хочешь, ударь меня, ударь… Тебе станет легче. Ты слышишь? Ударь меня, только не молчи ты так… – Беренисе в исступлении схватила руку Фелипе и стала покрывать её поцелуями. – Прости меня, любимый, прости. Я так люблю тебя! Он заставил меня, заставил.

– Ты должна была вызвать полицию, – наконец, глухо произнёс Фелипе.

– Да, наверное. Но я так боялась, что он изобьет меня. Я просто потерялась от страха, – уже в голос рыдала Беренисе.

А почему он сказал, что тебе понравилось? – Фелипе до боли закусил губу.

– Фелипе, но это неправда! Как мне могло понравиться, если меня чуть не стошнило? Мне было противно каждое его прикосновение! – Беренисе сейчас и сама была уверена в этом. – Я и раньше не испытывала к нему влечения, а теперь и подавно. Господи, Фелипе, поверь мне! Это было ужасно!

– Но ведь ты клялась мне, что не позволишь ему дотронуться до тебя!

– Прошу тебя, Фелипе, не говори со мной так! Поверь, я сама себя казню за это, не могу себе простить, что уступила ему. – Женщина закрыла лицо руками. – Я люблю тебя, Фелипе. Не отвергай меня, прошу тебя.

– Мне сейчас очень больно, Беренисе. Я отвезу тебя домой. Хочу побыть наедине с собой. – Он развернул машину и нажал на газ.

– Клянусь тебе, Фелипе, этого больше не повторится, – выходя из машины, сказала Беренисе. – Я люблю только тебя, и только с тобой мне хорошо в постели.

Фелипе было очень тяжело, но он, всё же, простил Беренисе. Только теперь он понял, как она ему дорога. Только теперь почувствовал, что не может больше ждать… Он готов был на всё, чтобы поскорее быть вместе с любимой. Поэтому на следующий же день он позвонил ей, и они встретились.

– Беренисе, теперь, когда делу дан официальный ход, ваш брак по истечении года неминуемо, будет, расторгнут, – говорил он Беренисе. – И тогда мы сможем пожениться.

– Я даже представить себе не могла, что это будет так просто, – склонив голову на плечо Фелипе, сказала Беренисе. Этот день без Фелипе она страшно переживала.

– Только я не намерен ждать целый год. Мы назначим день, когда состоится небольшая церемония только для близких родственников. И с этого дня будем считать друг друга мужем и женой, будем жить вместе. По истечении же года мы просто оформим наши отношения официально, – решительно сказал Фелипе. – Я очень надеюсь, Беренисе, что ты не станешь возражать против этого.

– Хорошо, любимый, пусть будет так, как ты хочешь, – нежно сказала женщина, и её руки обвили шею Фелипе.

В этот миг обоим казалось, что все проблемы решены…

Предположение о том, что их домашний телефон прослушивался Валентиной, привело Энрике в состояние ужаса. Хотя на плёнке, обнаруженной Лусианой, был записан только его разговор с сестрой, Энрике не мог быть спокоен. Точно так же в руках Валентины мог оказаться разговор с Аной, и не один…

Это не выходило у него из головы. Он постоянно обсуждал это с сестрой.

– О чём ты обычно разговаривал с Аной? – спросила у него Бианка, когда вновь об этом зашла речь.

– Да обо всём, Бианка, обо всём! Как ты не понимаешь, что мне и в голову не могло прийти, что она станет прослушивать мои разговоры!

– Не психуй, Энрике! Я только хочу разобраться в том, что могла услышать Валентина, – сказала Бианка.

– Ну, я рассказывал ей про Валентину. О том, как мне с ней трудно и как хорошо с Аной. О том, что Валентина даёт мне деньги, а я затем передаю их Ане. В общем, всё, о чём я говорил, не предназначалось для ушей моей жены… – Энрике в ужасе припоминал всё новые и новые подробности своих разговоров с покойницей.

– И ты решил, что Валентина об этом никогда не узнает? – иронично спросила Бианка.

– Да, я был в этом уверен, потому что на небе есть Бог и он заботится обо мне! – горячо говорил Энрике.

– Да, видно, Валентина по-настоящему озабоченная женщина, если она связалась с таким типом, как ты! – засмеялась Бианка.

– Знаешь, она действительно не может без этого жить. Она просто ненасытна! Если она что-то и узнала, она меня простила. Ей не хочется терять такого любовника, как я.

Впрочем, испуг Энрике быстро прошёл. Он снова чувствовал себя вполне комфортно и вольно. Ненасытность Валентины всё равно оставляла у него достаточно сил для небольших интрижек.

Предметом его следующего флирта стала Магда.

Надо сказать, что девушка и сама была не прочь завести лёгкий романчик. Она вообще имела привычку легко менять привязанности. То это был Жоао, то даже какое-то время Эдуардо, правда, безответно, а вот теперь – Энрике.

Дело осложнялось тем, что Порфирио, верный слуга дона Лазаро, уже давно, что называется, положил на неё глаз. Она же смеялась над ним, издевалась, чем ещё больше распаляла бедного слугу.

– Я боюсь твою жену, – как-то сказала Магда Энрике.

– А что такого? Я просто хочу узнать твой телефон, – легкомысленно ответил Энрике.

– Как-нибудь потом…

– Ты не хочешь встретиться со мной?

– Сейчас на нас смотрит твоя хозяйка, – не без язвительности сказала Магда.

– Чёрт бы побрал эту хозяйку! – в сердцах сказал Энрике, но немного отодвинулся от девушки.

Какое-то время им пришлось смотреть в разные стороны, делая вид, что они совершенно не интересуются друг другом, но как только Валентина отвернулась, Магда сунула Энрике визитную карточку и шёпотом спросила:

– Ты позвонишь мне завтра?

– Я не смогу заснуть – буду думать только о встрече с тобой, – одними губами сказал Энрике.

– Осторожно, она опять смотрит на нас.

– И этот твой Порфирио тоже, – сказал Энрике.

Сделав скорбные лица, Магда и Энрике разошлись по разным углам гостиной. Тихие беседы в доме были связаны с болезнью дона Лазаро и хандрой Витории. Валентина беседовала с Изадорой, с врачом, узнавала у Марко о его учёбе и делах. Никто не смеялся и даже не улыбался, словно дон Лазаро уже умер и был траур.

Когда супруги вернулись домой, Энрике, обратившись к Валентине, вдруг не получил от нее никакого ответа, словно он обращался к стене.

– Ты что? Не хочешь со мной разговаривать? – спросил Энрике.

– Все мои неприятности из-за тебя, – сказала Валентина.

– Что это значит? – опешил муж.

– Ты всё время лжёшь и притворяешься! – закричала вдруг Валентина.

– Погоди, что всё это значит? – не ожидал такого напора Энрике.

– Это значит, что ты бегаешь за каждой встречной юбкой!

– Что ты городишь?! Я, кроме тебя, никого не вижу!

– А ты знаешь, кто у меня был?

– Кто?

– Ко мне приходил комиссар, который расследует дело об убийстве Аны Марии!

– А я-то тут причём? – испугался Энрике.

– Ему доподлинно известно, что ты путался с ней после нашей свадьбы.

– Я?… Я?…

– Ты изменял мне, ты обманывал меня! У тебя хватило наглости! С кем?! С этой потаскухой!

– Подожди-подожди, всё было не так! – слабо защищался муж.

– Её швейцар утверждает, что ты просто не вылезал от неё! Скажи лучше честно, что ты был её любовником!

– Я не был её любовником! Этим занимались другие, у кого было чем ей заплатить!

– А ты расплачивался с ней моими деньгами! Деньгами «глупой бабы», «старой нимфоманки», которая не давала тебе покоя ни днём, ни ночью! Ведь ты так ей говорил?!

– Я никогда никому не сказал ни одного неприличного слова в твой адрес, честное слово!

– Хватит меня обманывать, хватит!

Энрике попытался обнять плачущую жену.

– Отпусти меня, отпусти. Чем вы там занимались, что вы там делали? – всхлипывала Валентина.

– Ну, мы разговаривали, она была одинока… – Энрике гладил жену по голове.

– Кто одинока, так это я!

А я думал, что ты нашла своё счастье со мной! – игриво сказал муж.

– Как я могу быть счастлива с человеком, который предаёт меня на каждом шагу?!

– Я не предавал тебя, Валентина…

– С меня довольно, – оттолкнула мужа Валентина. – И замолчи, ты только раздражаешь меня своим враньём! Лучше во всём признайся, может быть, когда-нибудь я смогу тебя простить…

– У нас были только дружеские отношения, – умоляющим голосом сказал Энрике.

– Ты принимаешь меня за идиотку, – сказала Валентина.

– Ладно, хорошо, я спал с ней, но это было только один раз, – тихо проговорил муж. – Но мне это абсолютно не понравилось. Я понял, что никакая другая женщина не заменит мне тебя…

– Какой же ты циник, Энрике, – Валентина смотрела на мужа потрясённо.

– Но ведь я тебе всё равно нравлюсь, правда? Ведь ты всё равно без меня не можешь? – сказал Энрике, подходя к жене.

– Ненавижу, – прошептала Валентина.

– Правда? – тихо сказал Энрике.

Его рука легла ей на грудь и скользнула по телу вниз.

– Ненавижу тебя… – еле слышно повторила жена.

Энрике снисходительно улыбнулся. Он знал, как усмирить Валентину…

Толедо устроил его на текстильную фабрику менеджером, и Дока в первый же свой визит увидел такое количество непорядков на производстве, что просто за голову схватился. Фабрика работала из рук вон плохо. Всё было поставлено кое-как, ни учёта, ни графика, ни чёткости в поставках и вывозе продукции, ни ремонтных служб, ни маркетинга, одна только техника безопасности. Профсоюз на фабрике был в такой большой силе, что Толедо ничего не мог поделать. При нижайшей производительности труда у рабочих были непомерно высокие зарплаты.

Фабрика работала в убыток. Продукцию приходилось продавать по цене намного ниже себестоимости.

Дока разобрался во всём сразу же. Хоть и не было у него экономического образования, его пытливый ум и наблюдательность помогли увидеть все недостатки и даже пути их устранения.

Толедо был в восторге от своего нового менеджера. В первую же неделю Дока добился сокращения перерывов на обед и перекуров. Ввёл должность десятника, который следил за учётом. По совместительству десятник занялся ремонтом оборудования. И тут обнаружились интересные вещи. Оказалось, что многие станки выведены из строя умышленно. Толедо до сих пор платил рабочим не от выработки, а за время. Если ткачихи весь день просидели без дела, они всё равно получали полновесную зарплату. Дока предложил изменить договор с профсоюзами.

Толедо поначалу испугался, но потом понял, что другого выхода у него нет.

Профсоюз на перезаключение договора не шёл. Крикливые ткачихи обступили Доку и грозились разорвать его на части, если он попытается, хоть что-то изменить в их жизни. Тогда Дока сказал им, что в противном случае фабрика закроется.

Конечно, он блефовал. Но не так уж сильно, фабрика была на грани полного краха.

После долгих переговоров новый коллективный договор был заключён. Он был ещё очень далёк от идеала, но это был уже существенный шаг вперёд.

И уже через два-три дня обстановка на фабрике разительно изменилась. Теперь чуть ли не сами по себе заработали давно вышедшие из строя станки, не видно было отдыхающих целый день напролёт, десятнику совершенно нечего стало делать, он только производил мелкий ремонт. Впервые за долгие годы продукция не приносила одни убытки, хотя, правда, ещё не приносила прибыли.

Толедо был на седьмом небе от счастья. Фабрика, которую он уже собирался продать, вдруг стала нормально работать.

Дока тоже испытывал вполне заслуженную гордость, хотя радость его омрачалась угрызениями совести.

Ему было жаль Виторию. Со всех сторон он только и слышал – девушка больна, девушка умирает…

– Ну и что ты предлагаешь? – спрашивал его Толедо.

– Во-первых, никакого письма. Это Виторию добьёт. Я понимаю, вы хотите отомстить Изадоре, но получится, что мы убьём, ни в чём не повинного человека.

– Успокойся, Эдуардо, ничего страшного не происходит…

– Как не происходит?! – горячился Дока. – Да врачи уже опасаются за её жизнь!

– Но что же, мы можем поделать?

– Я хочу прийти к ним и попросить у всех прощения, прежде всего у Витории!

– Ты предлагаешь – второе явление Эдуардо в дом Вентурини?

– Конечно!

– Нет, нет! Это абсурд! Виториа ещё сильнее станет тянуться к тебе – получится порочный круг!

– Да ты ничего не понял, Толедо. Мне надо подготовить её к расставанию, понимаешь?

– Но, как же, удар по Изадоре?! Тогда вся эта затея теряет смысл! – не сдавался Толедо.

– Знаешь, я согласился участвовать в этом деле исключительно ради денег, но я лично не собирался унижать мать унижением дочери.

– А о чём же вы думали раньше, когда начинали весь этот розыгрыш?

– Да ни о чём мы не думали! Кто же знал, что Виториа доведёт себя до такого состояния?!

– А как это романтично! Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда! Роковая любовь!

– Умоляю тебя, Толедо! Спустись на землю, девушка умирает!

– Ладно, – сказал Толедо. – Для общего блага Эдуардо Коста Браво вернётся к своей любимой.

Как ни странно, Патрисиа приняла известие о возвращении Доки в дом Вентурини без особого энтузиазма. Более того, она как будто расстроилась.

– А ты-то сам готов вернуться? – спросила она, когда они с Докой встретились.

– Конечно! Нельзя же заставлять страдать невинного человека!

– Да, с ней творится неладное, – сказала Патрисиа. – Только наберись мужества. Ты будешь потрясён, увидев Виторию.

– Да… Это будет непросто. Ведь я вернусь, чтобы уйти. А увидев Виторию, размягчусь… Меня и так замучило чувство вины…

– А когда ты собираешься с ней увидеться?

– Скоро. Только закончу кое-какие дела на фабрике…

– Я бы хотела увидеть этот спектакль, – сказала Патрисиа иронично.

Дока понял, что тщательно скрывала от него Патрисиа. Ревность.

– И ты опять станешь женихом, сынок? – спросила его мать, когда Дока рассказал ей о возвращении в дом Вентурини.

Бабушка тоже вертелась рядом.

– Не совсем. Мне надо подготовить Виторию к окончательному разрыву.

– Как это всё тяжело, Дока, – сказала мать.

– Ну, не тяжелее, чем камни таскать, – заметила бабушка.

– Да, возвращаться так неловко, – сказал Дока, – но это хоть спасёт Внторшо.

– Но если она тебя так любит, о каком разрыве может идти речь? Если женщина любит, ей ничего не нужно, кроме любимого. Как ты сможешь убедить Виторию забыть тебя?

– Ещё не знаю, надо всё обдумать, – сказал Дока потерянно.

– Тебе надо просто наесться чесноку! – сказала Элза. – Ты съедаешь головку, идёшь к ней, и она тебя больше знать не захочет!

Дока и Роза рассмеялись.

– Хорошо, не хочешь чеснок, есть другой способ. Не мойся неделю и иди к ней. Её от тебя стошнит!

Вечером Дока зашёл к Фернанде. Почему-то ему казалось, что именно она сможет дать ему самый дельный совет. У Фернанды, правда, было плохое настроение, у неё самой дела не клеились. Отец опять что-то натворил, в доме была напряжённая атмосфера.

– И чего ты пришёл?

– Да так просто, – сказал Дока. – Может, впустишь?

– Ну, уж заходи.

– Знаешь, Фернанда, я решил вернуться к Витории. Помнишь, ты меня просила не делать этого…

– Это я сгоряча… Конечно, вернись. Девчонка, не дай Бог, умрёт.

– Но я возвращаюсь, чтобы подготовить её к окончательному разрыву.

– И что?

– Просто не знаю, как это сделать.

– Окончательных разрывов не бывает, – сказала Фернанда, даже не замечая, что почти дословно повторяет мысль отца. – Вот Андре окончательно бросил меня, а теперь глядит как побитый пёс.

– Вот и я вернусь к Витории с таким же видом.

– Может быть, это тебе и поможет. Женщина перестаёт любить, когда мужчина перед ней чувствует себя виноватым.

– Правда? Ты это точно знаешь? – Для Доки это было открытием.

– Женщина любит, когда она зависима от мужчины, и перестаёт любить, когда, наоборот, мужчина зависит от неё.

– Ну, не всегда.

– Всегда? И не спорь со мной!

Дока пожал плечами. Он вдруг увидел, что губы девушки задрожали. Она вот-вот готова была расплакаться.

– Я что, обидел тебя? – спросил Дока.

– Слушай, ты помнишь, что за мной долг? – вдруг сказала Фернанда.

– Какой долг? – не сразу сообразил Дока.

– Я должна тебя поцеловать в губы. Если ты ещё хочешь это сделать, я готова.

Дока растерялся. Он-то затевал весёлую игру, а тут поцелуй вдруг приобретал какой-то другой смысл. Он вырастал до некоего трагического поступка, цель которого Дока не понимал.

Фернанда смотрела на него так же, как когда-то смотрела на него Патрисиа, предлагавшая заехать в отель и переспать. Тогда Дока отказался. А сейчас?

– Только ведь я целуюсь очень страстно, боюсь, ты не устоишь, – попытался перевести разговор в шутку Дока.

– Ну и что! – сказала Фернанда. – И не устою. У меня давно не было мужчины!

– Да, а Зека?

– Нет, с Зекой мы не спали. Мы были на волосок, но я вовремя остановилась.

– А со мной не остановишься?

– Нет.

Дока оглянулся.

– А в доме кто-нибудь есть? – шёпотом спросил он.

– Нет, и не скоро вернутся. – Глаза у Фернанды были совсем сумасшедшие.

– Подожди, – сказал Дока. – Я так не могу. Ты какая-то слишком уж серьёзная.

– Ничего, я могу рассмеяться, – сказала Фернанда и через силу улыбнулась.

– Вот так уже лучше. У тебя красивая улыбка.

– Ну, давай же, не тяни! Поцелуй меня.

Дока сглотнул слюну и наклонился к девушке. Она закрыла глаза.

Поцелуй был недолгим. И прекратил его Дока. Во-первых, он совсем не почувствовал даже нежности к Фернанде. Он словно целовал покойницу. Ему даже стало страшно. А во-вторых, в первый раз он подумал, что изменять плохо. Потому что вспомнил именно в этот момент о Патрисии.

– Мог бы и подольше, – сказала Фернанда. – А ещё говорил, что страстно целуешься.

– Нет, с тобой почему-то не получается.

– А вообще, спасибо тебе, – немного подумав, сказала девушка.

– За что?

– За то, что не воспользовался моей слабостью.

– Интересное дело. В последнее время меня только и благодарят за то, что я не переспал, – рассмеялся Дока.

– Надеюсь, Виториа не последует моему примеру, – улыбнулась и Фернанда.

– И я надеюсь…

Долго оставаться в Нью-Йорке она не могла. Отец настаивал, чтобы она вернулась. Анжелина прекрасно справится и без неё, ей надо продолжать учёбу.

И Жесика вернулась в Сан-Паулу. Отец встретил её в аэропорту и всю дорогу расспрашивал, как дела у Марселы.

Жесика была этому очень рада. Отец всё-таки волновался. Значит, не всё ещё потеряно, значит, она сможет уговорить их сойтись снова.

Правда, многое ещё зависит от мамы. Когда Жесика уезжала, каких-то заметных сдвигов в здоровье матери не было. Хотя врачи говорили, что дело пошло на поправку.

У отца настроение было хорошее, несмотря на то что полиция так и не оставила его в покое. Его регулярно вызывали на допросы, но ничего нового он сообщить не мог. Расследование продвигалось туго.

Жесика снова начала учиться и, конечно же, в первую свободную минуту появилась на вилле Вентурини.

Оказалось, что здесь произошло много драматических событий. Хотя дона Лазаро уже выписали из больницы, но он был почти полностью парализован, не ходил, не мог разговаривать и только слабыми жестами общался со слугой.

Жесике он обрадовался, что-то промычал непонятное…

Он напомнил ей мать, когда та была в психиатрической клинике. Ей было очень жаль старика.

А другое событие было не менее тяжким. Виториа умирала. Врачи кололи ей витамины, старались хоть как-то поддержать жизнь в её теле, но девушка сама не хотела жить. Она угасала на глазах. Эдуардо пропал бесследно.

Виториа слабо улыбнулась, увидев Жесику, и заплакала. Слёзы теперь почти не высыхали у неё на глазах.

Жесика попробовала как-то утешить подругу, но Виториа только качала головой и плакала.

Жесика даже немного позавидовала такой огромной любви. Она решила, что если когда-нибудь влюбится, то только так же сильно, до смерти.

Деятельная натура Жесики бессильна была помочь в печали. А вот в поисках приключений Жесика преуспевала. Она окончательно и бесповоротно решила узнать, кто же таинственная любовница отца.

К своей операции она решила подключить Патрисию. Ведь та была заинтересована в разгадке тайны никак не меньше.

Было решено, что, как только отец отправится на свидание, они проследят за ним и его любовницей.

Через несколько дней позвонила Анжелина. Слышно её было прекрасно, а новости оказались просто потрясающие.

– Что с мамой? – сразу спросила Жесика.

– У меня замечательные новости! Марсела прекрасно поддаётся лечению. Она поправится! – радостно сказала Анжелина.

– Неужели? Правда?! И когда она вернётся?! – Жесика даже не сразу поверила.

– Точные сроки врачи пока не определили, но они уверены, что она будет совершенно здорова! А теперь я хочу рассказать тебе, о чём мы с ней беседовали…

– Вы с ней беседовали?! – Жесика от удивления чуть не выронила трубку.

– Да, Жесика, она разговаривала!

– Потрясающе! С ума сойти!

– Клянусь, она разговаривала! Столько мне рассказала!… Она счастлива и хочет побыстрее покинуть больницу!

– Значит, ей лучше?!

– Намного! Намного лучше, Жесика!

– А она… она спрашивала обо мне? – От волнения голос Жесики прервался.

– Что ты! Она только о тебе и говорила! Она передала тебе миллион поцелуев! Она так по тебе скучает!

– Мама… скучает… – Жесика расплакалась от счастья.

– Готовьтесь к встрече! Мама приедет совершенно здоровая и такая красивая! Жесика, а папа дома?

– Нет, его нет сейчас…

– Она хотела спросить у сеньора Рикардо, сможет ли он её простить?

– Конечно, сможет! Он всё ей уже простил! – Жесика была так рада, что сама в это верила.

– И всё же ты спроси отца. Пусть он сам позвонит мне.

– А почему мама не говорит по телефону?

– Ей пока ещё не разрешают! Но скоро, очень скоро ты не только услышишь её. Ты сможешь её обнять!

Не успел отец переступить порог, как Жесика налетела на него с радостным известием:

– Мама выздоравливает! Слышишь, она уже стала говорить! Она скоро вернётся к нам!

Отец почему-то принял это известие не так радостно, как хотелось бы Жесике.

– Правда? – сказал он. – Ну что ж. Очень хорошо.

– Папа, когда она поправится, ты должен сам поехать за ней!

– Нет, Жесика, об этом не может быть и речи.

– Папа, ты что?! Почему?

– Потому что это невозможно, – сказал Рикардо тоном, не терпящим возражений.

– Папа, сделай это для неё. Она так обрадуется! Подумай только – вы в Нью-Йорке, где провели медовый месяц…

– Это было давно. С тех пор утекло много воды.

– Как ты можешь так говорить?! А вдруг она поправится и предстанет перед тобой той прекрасной Марселой, которую ты так любил?!

– Не надо обольщаться, Жесика. Мы всю жизнь плохо ладили с твоей матерью, и её выздоровление ничего не изменит. Назад возврата нет, пойми, дочка.

– Ну, хоть попробовать можно? – Жесика понимала, что все её мечты рассеиваются.

– Я точно знаю, что в жизни мне хотелось бы попробовать, а что – нет, – сказал Рикардо. – Снова начинать эту муку я и пробовать не хочу!

– Но папа…

– Займись учёбой! – прервал её Рикардо. – Я так редко вижу тебя с книгой!

Жесика поняла, что разговор окончен, и пошла в свою комнату, но на пороге обернулась и, показав язык, сказала:

– Противный!

Да, теперь ей просто жизненно необходимо было узнать всё про тайную любовницу отца. Если она замужняя женщина, Жесика тут же обо всём расскажет обманутому супругу и разрушит эту порочную связь. Отцу ничего другого не останется, как вернуться к маме.

Но выследить отца никак не удавалось. Помогла Патрисиа. Именно она узнала, что сегодня после работы отец встречается со своей любовницей.

Она примчалась к Жесике за полчаса до назначенного отцом свидания.

– Быстрее, Жесика, мы можем опоздать! – торопила Патрисиа. – В шесть твой отец уйдёт. А сейчас половина.

– Одну минутку! – Жесика искала в своём гардеробе наряд, который бы подходил для настоящей слежки. Джинсы – это здорово. Только где же сапоги? Ага, вот они. Нет, это не те! Сюда должны пойти ковбойские, в которых она ездит на лошади. Куда же они запропастились? А может быть, лучше кроссовки? Так, ладно, пусть будут кроссовки. Теперь ещё чёрная майка. Ну как всегда, когда что-нибудь нужно, оно обязательно потеряется. Придётся вместо чёрной надевать красную. Ладно, тоже сгодится. Ну а теперь – чёрные очки. Вот только какие? Эти уж больно вызывающие. А эти ей не идут…

– Жесика, мы опоздаем!

– Сейчас, сейчас, уже иду.

Вот эти слишком малы. А в этих она выглядит как слепая. Heт, лучше вот эти. Да, эти могут сойти. Так, теперь с причёской…

– Жесика, я поехала! – с угрозой сказала Патрисиа.

Причёску пришлось оставить.

К фирме они подъехали в двадцать минут седьмого. Отец уже давно ушёл, как сказал им охранник.

Девушки вернулись к машине.

– Подожди, меня здесь, – сказала Патрисиа. – Я схожу в гараж, может быть, он ещё там?

Жесика осталась одна.

Патрисии не было минут десять. Конечно, она там уже никого не могла застать. Прошло ведь уже полчаса. Лучше бы Жесика всё-таки занялась причёской.

И тут мысли девушки прервались.

Из гаража на полном ходу выехала машина отца. Рядом с ним сидела какая-то женщина. Это была она – тайная любовница!

– Быстрее, поехали! – выбежала из гаража Патрисиа. – Это был он!

– А кто, кто она?! – торопливо спросила Жесика.

– Не успела разглядеть! – Патрисиа повернула ключ зажигания, и машина рванула с места.

– Он ждал её в машине, она села к нему, и они поехали! – рассказывала Патрисиа.

– Значит, она работает на этой же фирме?

– Именно!

Машину отца они догнали быстро, но тот, словно почувствовав, что за ним следят, начал вдруг петлять, делать неожиданные повороты, мчаться на предельной скорости.

– Не теряй их из виду, Жесика!

– Я не играла в американских фильмах и не знаю, как это делается!

– Я тоже не играла!

– Кажется, он свернул налево!

– Точно?

– Кажется.

Патрисиа повернула руль – в переулке никакой машины не было.

– Он пропал, Патрисиа, – сказала Жесика.

– Да, кажется, мы его потеряли…

– Что же нам теперь делать?

– Мы поедем на ипподром.

– Зачем? Там сегодня нет скачек, – сказала Жесика удивлённо.

– Когда эта женщина садилась в машину, мне показалось, что Рикардо сказал ей что-то про ипподром.

– Ну что ж, поехали.

Ипподром действительно не работал. Охранник не пустил их. Дело в том, что в переговоры вступила Жесика и очень быстро стала охранника оскорблять. В конце концов, охранник пригрозил ей, что отлупит её.

– Если туда не пускают, – сказала Жесика, оправдывая свою неудачу, – то и отца там быть, не может.

– Да, Жесика, детективы мы с тобой никудышные, – сказала Патрисиа, явно деля вину на двоих.

А дома Жесику ждала телеграмма.

Мама сообщала, что прилетает завтра…

Рассказ Жоао был таким смешным, что даже Виториа улыбнулась, а уж Патрисиа и Жесика хохотали до слёз.

– И чего вы смеётесь? – не понимал Жоао. – Мы с Зекой чуть не умерли от страху! Просто в голове не укладывается, как в такой семье может быть такой эксцентричный человек!…

– В семье не без урода, Жоао, – с намёком заметила Патрисиа.

– У вас в семье это относится к тебе, Жоао? – спросила Виториа с улыбкой.

– С чего вы взяли? – возмутился парень. – Я моюсь каждый день, прилично одеваюсь, общаюсь с порядочными людьми… А этот старик – просто какой-то сумасшедший!

– Да, жаль, что он ничего не знает про Доку, – печально сказала Виториа.

– Не надо так переживать, – сказала Жесика. – Ты перестала быть похожей на себя…

– Кого это волнует? – равнодушно сказала Виториа.

– Но нельзя же, себя доводить до такого состояния! – воскликнула Патрисиа.

– Я хочу умереть, – сказала Виториа.

– Не говори так, – испугалась Жесика. – Ты должна жить…

– Эдуардо бросил меня, и я не хочу ничего…

Болезнь дона Лазаро, как это ни странно, на какое-то время помогла Витории. Она отвлекла девушку от мрачных мыслей о смерти, о бесцельности жизни без любимого. Она очень переживала за дедушку. И на несколько дней мысли об Эдуардо отступили на второй план. Врачи по-прежнему делали ей уколы, с ней беседовал психотерапевт, но девушка и сама как-то взбодрилась.

Но потом состояние дедушки немного улучшилось. Его, даже выписали из больницы, и он теперь лежал дома. Его здоровье хоть и внушало опасения, но не так остро, как это было в первые дни. И мысли Витории снова вернулись к пропавшему любимому. И снова её здоровье ухудшилось, а настроение стало донельзя мрачным. Друзья и подруги как-то пытались скрасить её тоску, но они только напоминали ей счастливые дни с Эдуардо, после их посещений Витории становилось ещё хуже.

– Так нельзя дальше, Виториа! – говорила ей мать. – Ты сейчас похожа на покойницу! Почему ты отказываешься от еды?

– Мне не хочется…

– Но ведь от этого ты заболела!

– Какая разница? Зачем мне вообще жить?

– Не болтай ерунду, Виториа! – Изадора не понимала, как это можно так изводить себя из-за какого-то мужчины. – От любви не умирают. Ты молода, познакомишься ещё с другими парнями…

– Я не хочу больше ни с кем знакомиться, – грустно сказала дочь.

Слёзы опять хлынули из её глаз, она уткнулась в подушку и разрыдалась.

– Господи! Почему мне раньше не сказали, что ты в таком состоянии?! – возмущалась Изадора. – Я накажу всех! Какая бессердечность!

Виновных Изадора хотела искать на стороне. Ведь так проще, никаких угрызений совести. Но Марко спокойно напомнил ей:

– Мама, я говорил тебе об этом уже не один раз. Ты и слушать меня не хотела.

– Думаешь, у меня есть время на все ваши глупости?!

– Из-за этих глупостей может умереть твоя дочь, – сказал Марко.

– А что сказал доктор? – перевела неудобный для неё разговор Изадора.

– Что это меланхолия.

– Тоже мне – болезнь! Пусть продолжает колоть ей витамины и транквилизаторы.

– Материнский долг исполнен, – сказал Марко, когда Изадора вышла.

Дирсе по-своему утешала Виторию.

– Да не стоят того мужчины! – горячилась она. – А этот Эдуардо! Он мне никогда не нравился!

– Я тому свидетель, – сказал Марко. – Ты его всегда недолюбливала.

– Женская интуиция! Негодяев чувствую за километр!

– Эдуардо не такой, – тихо произнесла Виториа. – С ним просто что-то случилось…

– Боже правый! И у тебя ещё хватает сил его защищать?! Или, в самом деле, любовь слепа?! Как же мне тебя жалко!

– Знаешь, сестрёнка, давай выходи из этого столбняка. Завтра встань пораньше, надень купальник…

– У меня одно желание, Марко, заснуть и не проснуться.

– Бог наказывает тех, кто изводит себя из-за мужчин! – сделав страшные глаза, сказала Дирсе.

– Пусть, – равнодушно сказала Виториа.

В тот день она проснулась с ощущением ужасной, безысходной тоски. Жизни в ней оставалось совсем чуть-чуть. Она поняла, что именно сегодня умрёт. Эта мысль совсем не испугала её, наоборот, ей стало вдруг легче. Наконец, кончатся все эти мучения, она уйдёт в темноту, и больше, никогда, не будет терзаться мыслями о любимом.

Порфирио раздёрнул шторы, и солнечный свет ударил Витории в глаза.

– Ой, как ярко! – слабо проговорила она.

– Постарайтесь сразу не смотреть на свет, – посоветовал слуга. – Скоро ваше зрение привыкнет.

– Да, я отвыкла от солнца…

– А что вы желаете на завтрак? Какие-нибудь фрукты? Вкусную булочку? Всё, что угодно…

– Спасибо, Порфирио, я ничего не хочу…

– А как насчёт шампанского и чёрной икры? – Порфирио даже сам сглотнул слюну. – У меня всегда была такая мечта – рано утром я просыпаюсь и начинаю пить шампанское прямо в кровати. Несколько капель вина попадает ей на грудь, и я снимаю их губами…

Порфирио замолчал на полуслове.

Виториа подняла голову с подушки. Она не верила своим глазам. Может быть, это от солнечного света? Может быть, это уже начались галлюцинации? Может быть, она уже умирает?

В дверях стоял Эдуардо.

– Здравствуйте, – сказал он и улыбнулся. – А почему вы молчите?

– Доброе утро, – опешив, сказал Порфирио. Он тоже не верил себе.

Эдуардо сделал несколько шагов вперёд.

И в этот момент, закрыв лицо руками, Виториа вскрикнула.

– Любимая! Виториа! – бросился к ней Дока. – Не плачь, успокойся! Я же здесь!

Он покрыл девушку поцелуями. Он высушил губами её слёзы. Она обняла его так крепко, что у него захватило дыхание.

– Я думала, ты никогда не вернёшься! – сквозь рыдания сказала девушка. – Милый мой, любимый!…

Порфирио сам утирал непрошенные слёзы. Сцена растрогала даже этого скептика.

– Как хорошо, сеньор Эдуардо, что вы снова с нами! – сказал он. – А то всё уже принимало такой дурной оборот! Сеньорита Виториа уже давно ничего не ест, она угасала, сеньор Эдуардо…

– Я снова с тобой, милая…

– Да, да! Теперь я тебя никуда не отпущу!

– Я оставлю вас одних, – тактично сказал Порфирио и удалился.

Виториа снова прильнула к любимому. Слёзы уже не катились из её глаз. Она счастливо смеялась, она перебирала волосы Доки, целовала его глаза, лоб, губы…

– Ты не будешь больше грустить? – спросил Дока.

– Нет, конечно, не буду! Ведь теперь ты со мной! Ведь ты меня не бросишь?

– Я бы никогда с тобой так не поступил, дорогая! Всё дело в том, что я серьёзно заболел в этой дыре и не имел возможности никого предупредить, даже маму. У меня был страшный жар!

– У меня тоже была высокая температура!

– Сколько?

– Доходило до тридцати девяти!

– А у меня было сорок!

Они смеялись от счастья, хотя говорили о вещах страшных.

– Но меня напичкали лекарствами… – Дока снова поцеловал Виторию. – О Господи, Виториа, поправляйся скорее!

– Да, милый, да! Я очень захотела есть! Я ведь не ела почти месяц!

– И чего же ты хочешь?

– Шампанского и чёрной икры! Несколько капель упадёт мне на грудь, и ты высушишь их губами!…

И вот началась её новая жизнь, связанная с работой на «Вентурини». После недолгих переговоров решено было всё же попробовать её в качестве секретарши Валентины, Лусиану забрала к себе Изадора.

Но в первый же день Валентине пришлось пожалеть об этом: от волнения девушка казалась совсем беспомощной. Началось всё с того, что, принеся своему шефу кофе, Дирсе выронила чашку, и всё пролилось на пол.

– Ты что, Дирсе? Так не годится, ты должна быть опрятна и осторожна, – не преминула выговорить ей Валентина.

– Ах, простите, дона. Я немного разнервничалась, – подбирая осколки, говорила Дирсе.

– Только, пожалуйста, не просто «дона», а дона Валентина, – поморщилась женщина.

– Да, конечно, простите, дона Валентина. Я сейчас принесу вам ещё кофе, – быстро сказала девушка.

– Да уж, пожалуйста. Только не надо так напрягаться, иначе у тебя опять ничего не выйдет, – сказала Валентина.

– Сию минуту. Да, дона Валентина, с вами хотел поговорить ваш муж, – уже у дверей вспомнила Дирсе.

– Не «ваш муж», а сеньор Энрике, – опять поморщилась женщина.

– Но разве он вам не муж? – искренне удивилась Дирсе.

– Не в том дело, Дирсе. На фирме то, что он мой муж, не имеет значения. Здесь он только сеньор Энрике. Тебе ясно?

– Признаться, не очень. Но если так нужно, я буду говорить так, как вы хочите, – девушка согласно кивнула головой.

– Дирсе! Что это такое? Я тебя спрашиваю, что это за слово «хочите»? – Валентина теряла самообладание.

– А что? – не поняла Дирсе.

– Да то, что «хочите» – это безобразие! Что это ещё за «хочите»? Нет такой глагольной формы, Дирсе! Нужно говорить «хотите»! – выговаривала девушке Валентина.

Та слушала, раскрыв рот. Никогда ещё ей не выдвигали столько требований в работе. Девушка честно хотела всё запомнить, чтобы справляться со своими обязанностями безукоризненно. Но что-то в её облике говорило Валентине, что Дирсе не скоро сможет это сделать.

– Мне нужно с тобой серьёзно поговорить, Дирсе. Будь добра, поставь поднос и присядь. Честно говоря, мне уже расхотелось кофе, – сказала Валентина.

– Да, сеньора, – девушка послушно сделала всё, что просила Валентина.

– Я знаю, что ты дружишь с Марко, – начала женщина. – Ты очень красивая и приятная девушка. Ты мне очень нравишься.

– И что же? – Дирсе почувствовала в словах Валентины какой-то скрытый смысл.

– Ты симпатичная девушка, и, повторяю, ты нравишься мне… Но, к моему прискорбию, у тебя недостаточно практики для самостоятельной работы моей секретаршей. Пойми меня правильно, у тебя не тот уровень. Поэтому мне хотелось бы знать, тебя не очень расстроит, если я переведу тебя на другое место? Туда, где ты могла бы немного подучиться, – осторожно закончила Валентина.

– Я бы только возблагодарила за то Господа! Я и сама чувствую, что не очень справляюсь…

Дирсе вдруг заливисто рассмеялась. И на удивлённый взгляд Валентины ответила:

– А я-то уже решила, что вы меня увольняете. Спасибо, дона Валентина, вы очень добры ко мне. А сейчас позвольте мне всё же принести вам новую чашку кофе.

– Только не плескать,– вдогонку ей крикнула Валентина и, вздохнув, добавила уже только для себя: – О Господи! В довершение ко всему я ещё должна нянчиться с начинающими секретаршами!

После обеда Дирсе уже перевели в приёмную Рикардо под начало Бианки. На её место была назначена Фернанда, которая уже вполне могла самостоятельно справляться с работой.

А Дирсе, познакомившись с Бианкой, стала постепенно входить в круг своих обязанностей.

– Во всём, в чём смогу, я постараюсь тебе помочь, – присматриваясь к девушке, сказала Бианка. – Тебя я прошу только об одном – не приглашай сюда своих ухажёров, договорились?

– Никаких ухажёров здесь не будет, не сомневайтесь! – с готовностью ответила Дирсе.

Но не успела девушка закончить фразу, как в приёмной появился Марко. От такой неожиданности Дирсе даже растерялась, так не к месту был сейчас его визит.

Но Бианка, напротив, не увидев в этом ничего особенного, с улыбкой сказала:

– Привет, Марко.

– Привет, Бианка. Привет, дорогая, – с сияющей улыбкой произнёс юноша. – Как поживаешь, Бианка? Прошу тебя, не обижай мою невесту, хорошо? – продолжая улыбаться, произнёс юноша.

– Так вы жених и невеста? – удивлённо спросила Бианка.

– Что такое, Марко Антонио? Зачем ты так говоришь? Мы ведь только друзья! Мне только что сказала дона Бианка, что не желает видеть на работе никаких моих женихов. А ты такое говоришь! Твоя шутка была очень некстати! – испуганно сказала Дирсе.

– Бианка, это правда? Мне нельзя приходить к Дирсе? – повернувшись к Бианке, спросил Марко.

– Вам, конечно, можно, – смущённо сказала женщина.

– Нет, нет, дона Бианка, не надо мне никаких привилегий! А ты Марко, уходи! Слышишь? Я не желаю иметь неприятности из-за тебя! – решительно сказала Дирсе.

– Успокойся, девочка, мы это уладим. Сеньор Марко не чужой на этой фирме, – пыталась сгладить неловкость Бианка.

– Нет, нет, Бианка, всё нормально. Я уже ухожу. Мне можно хотя бы зайти за тобой в обед? – спросил у девушки Марко.

– Нет, не надо. Я буду обедать на рабочем месте, – глядя в пол, упрямо сказала девушка.

– А как насчёт ужина? – не сдавался Марко.

– А вот после работы я, пожалуй, приму твоё приглашение, – впервые за весь разговор улыбнулась Дирсе.

После обеда Бианке понадобилось срочно отлучиться. Она, колебалась, стоит ли оставлять всё на Дирсе, но та с уверенностью сказала:

– Я никуда не отойду, будьте спокойны. И постараюсь всё сделать, как следует.

– Спасибо, милая, я ненадолго. Да и, пожалуйста, вынимай ручку изо рта, когда разговариваешь. Договорились, милая? Ну, я пошла, – махнув на прощание, Бианка поспешила к выходу.

В отсутствие Бианки к Дирсе на минутку заглянула Фернанда.

– Ну, как у тебя идут дела здесь? – спросила она девушку. – Бианка просила тебе передать, что, возможно, она уже не вернётся сегодня на работу, так что справляйся сама. А если возникнут сложности, звони мне.

– Пока что мне нетрудно. Я только подхожу к телефону и записываю то, что нужно передать, – ответила Дирсе.

– А это у тебя хорошо получается? – улыбнулась Фернанда.

– Да, с этим вроде бы всё в порядке, – ответила Дирсе.

– Прекрасно, так и продолжай, – подбодрив девушку, Фернанда отправилась к себе.

По окончании рабочего дня в дверях вновь возник Марко.

– Госпожа секретарша, я хотел бы узнать, не пожелаете ли вы потанцевать со мной сегодня вечером? – галантно сказал юноша.

– Ах, Марко, я так счастлива! Только что кончился мой первый рабочий день! Конечно, он прошёл не без шероховатостей, но всё же, он мне очень понравился. Я и мечтать не могла о такой работе! – закружив юношу, сказала Дирсе.

– Ну, так как же, Дирсе? Мы потанцуем с тобой сегодня? – радостно продолжал Марко.

– Да, Марко, мне бы этого очень хотелось! Такой день должен закончиться празднично! – со счастливой улыбкой говорила Дирсе.

Вечер действительно был великолепен. Они вместе поужинали в китайском ресторанчике, а затем поехали в ночную дискотеку. И там, прижимая в танце к своей груди девушку, Марко прошептал:

– Я люблю тебя, Дирсе!

В ответ девушка только счастливо улыбалась.

А потом они приехали к Дирсе и долго прощались на пороге её дома. Наконец, юноша сказал:

– Спокойной ночи, Дирсе. Завтра увидимся.

Но в тот момент, когда Марко уже собирался уйти, Дирсе вдруг потянула его к себе и коснулась своими губами его губ. Их поцелуй был долгим и нежным. А когда они, наконец, оторвались друг от друга, Дирсе сказала:

– Ты не хочешь зайти ко мне?

Это было так неожиданно: и поцелуй, и нежность девушки, и какая-то ещё неведомая ему решительность в её словах! Марко молча, смотрел на девушку, не решаясь поверить в происшедшую с ней перемену.

– К тебе? А как же твоя мать? – только и сказал юноша.

– Она уехала погостить к тёте в деревню, – заговорщицки произнесла девушка.

– А ты думаешь, это удобно? – уже делая шаг вперёд, спросил Марко.

– Не бойся, дурачок, я же сама тебя зову, – с нежной улыбкой на устах сказала девушка.

– Но ты действительно этого хочешь, Дирсе? – спросил Марко, робко обняв девушку.

– Да, сегодня я этого хочу! – В глазах Дирсе полыхал какой-то сумасшедший огонь.

И Марко зашёл. И всё было так, как он даже не мечтал. Это была фантастическая ночь. Первая ночь их любви…

Несмотря на неудачу, Патрисию не оставляла мысль узнать, кто эта загадочная женщина, которая смогла стать тайной любовницей Рикардо. Она поняла, что расспросы Рикардо ни к чему не приведут, слежка, которую они устроили с Жесикой, также оказалась пустой затеей. Значит, нужно было набраться терпения. Рано или поздно эта женщина как-то проявит себя…

А пока она довольствовалась редкими дружескими встречами с любимым. Вот и сегодня они договорились с Рикардо вместе поужинать.

В назначенное время Патрисиа спустилась к подъезду дома и стала ждать, когда машина Рикардо вырулит к её дому, и они поедут в ресторан. Но он опаздывал. Патрисиа уже несколько раз взглянула на часы. Обычно Рикардо был очень пунктуален.

Когда прошло более получаса, Патрисиа поднялась домой, не понимая, что могло случиться с Рикардо.

В гостиной были Фелипе и Беренисе. Зная, что девушка отправилась на свидание, они удивлённо переглянулись, когда Патрисиа вошла в комнату.

– Ты же сказала, что договорилась поужинать с этим типом, – обращаясь к дочери, произнёс Фелипе.

– Я до сих пор ждала его внизу, а он так и не появился, – огорчённо сказала девушка.

– Я думаю, что с ним что-то случилось в самый последний момент и поэтому он не смог предупредить тебя, – высказала предположение Беренисе.

– Или он сейчас встречается с другой женщиной. Этот тип вполне мог перепутать, с кем у него сегодня назначено свидание, – желчно сказал Фелипе.

– Тебе так нравится делать мне больно? – обиженно спросила отца Патрисиа.

– Ну, если ты сомневаешься, это же нетрудно проверить, – продолжал Фелипе.

– И как же ты предлагаешь мне это сделать? – спросила девушка.

– Очень просто. Ты ведь, кажется, знаешь, где находится холостяцкая квартира Рикардо? Вот и наведайся туда! – язвительно сказал отец.

– Что за советы, Фелипе! Не нужно этого делать, девочка, – встревожилась Беренисе.

– Да нет, почему же? Пусть наведается и узнает, с кем имеет дело, – настаивал на своём Фелипе.

– Нет, я не могу так поступить, – в раздумье сказала Патрисиа.

– Надо учиться, дорогая моя! Если ты связалась с таким типом, то, по крайней мере, будешь знать о нём всё! Отправляйся и убедись собственными глазами, что я прав. У него сейчас другая женщина… – не без удовольствия закончил Фелипе.

– Патрисиа, не надо… не стоит этого делать! – Беренисе в ужасе смотрела на Фелипе.

– Нет, стоит! Именно так я и сделаю! – неожиданно твёрдо сказала девушка.

– Фелипе, скажи, что ты пошутил. Ей нельзя туда идти, – Беренисе беспомощно переводила взгляд с Фелипе на Патрисию.

– А я хочу, чтобы она увидела его в истинном свете! – горячился Фелипе.

Патрисиа не дослушала возражений Беренисе, она решительно вышла из комнаты.

Не понимая, как она добралась до этого места, Патрисиа незамеченной прошла мимо швейцара и позвонила в дверь. Но там царила мёртвая тишина. Патрисиа звонила ещё и ещё… И, уже отчаявшись, она собралась уходить, как дверь распахнулась, и на пороге появился Рикардо. Он был в наспех запахнутом халате, взгляд его тревожно и удивлённо остановился на девушке.

– Что ты тут делаешь? – спросил он.

– А ты что тут делаешь? – сразу перешла в наступление Патрисиа. – Ты забыл, что сегодня мы договаривались встретиться?!

– У меня не было возможности тебя предупредить, – сказал Рикардо в нетерпении.

– У тебя нет телефона?

– Позвонить тоже не получилось.

– Отлично складываются наши отношения! – возмутилась Патрисиа. – Меня можно использовать, когда тебе заблагорассудится. Но как только появится что-нибудь получше, мной можно пренебречь!

Патрисиа оттолкнула Рикардо и вошла к квартиру.

– Патрисиа, это уже переходит все границы! Ты же не можешь врываться в чужую квартиру! Ты же воспитанная девушка!

– Я идиотка, вот кто я! – говорила Патрисиа, проходя по комнатам и заглядывая во все углы. – Сколько молодых парней волочатся за мной, так нет же! Влюбилась именно в тебя!

– Прошу тебя, Патрисиа, остановись! Тебе действительно следовало бы выбрать ровесника! Твоё влечение ко мне – абсурд!

Патрисиа остановилась возле двери в ванну. Дверь была заперта изнутри.

– Кто она?! Ты мне скажешь, кто она?!

Рикардо молчал.

Патрисиа заколотила кулаками в дверь.

– Эй, вы там! Зачем вы прячетесь?! Я хочу знать, кто вы! Что такого он нашёл в вас, чего нет во мне!

Рикардо схватил её за руки.

– Прекрати сейчас же! Ты ведёшь себя нелепо!

– А мне уже надоело до тошноты быть паинькой! Имею я право хоть раз в жизни повести себя недостойно?!

– Нет, не имеешь! Тебе потом будет стыдно за эту сцену!

Патрисиа вдруг увидела на стуле изящную дамскую сумочку. Худшие её опасения подтвердились. У Рикардо была в этот момент именно любовница.

Патрисиа бросилась к сумочке, но Рикардо опередил её.

– Дай мне её, я найду в ней отгадку твоей тайны! – тоже схватилась за сумочку Патрисиа.

– Прошу тебя! – Рикардо не отдавал Патрисии добычу.

– У твоей любимой женщины хороший вкус! – прокричала Патрисиа, обернувшись к двери ванной.

– Патрисиа!

Девушка отпустила сумочку, поправила одежду и сказала спокойно:

– Ладно, ухожу. Но больше ты так со мной не поступишь! Никогда! А вы там, в ванной, можете вздохнуть свободно! Я ухожу. Желаю вам смерти!

Выходя, Патрисиа так грохнула дверью, что со стены свалилась картина.

Вот всё и прояснилось. Хотя ничего не прояснилось окончательно. Ведь она же прекрасно знала, что у Рикардо есть любовница, он и сам этого никогда не скрывал, но убедиться в этом воочию – куда большее потрясение.

Правда, Патрисиа так и не узнала, кто же эта таинственная незнакомка. Впрочем, маленькая зацепочка есть – сумка. Такие сумки большая редкость. Эта была явно импортной и очень дорогой. За такие в Нью-Йорке платят по восемьсот долларов. Значит, женщина эта не из бедных, далеко не из бедных. Когда-нибудь эта сумка попадётся Патрисии на глаза.

…А теперь ей надо было что-то срочно предпринять с самой собой. Она понимала всю абсурдность собственного положения. Она понимала, что связи с Рикардо у неё никогда не будет. Она понимала, что и ей самой уже надоело это. Но что же, делать?

– Понимаешь, Патрисиа, – говорила ей Беренисе, – отдаваться человеку можно только при взаимной любви. Это не пустая сентенция. Сначала тебе даже может понравиться заниматься любовью с тем, кого не любишь, но вскоре это станет мукой.

– Да посмотри на Магду, она ложится в постель с кем угодно и не задумывается…

– Но мы с тобой женщины другие. Ведь нас интересует не только секс, правда?

– Но с Рикардо я смогла бы спать. Хоть он и не любит меня, – возразила Патрисиа.

– Это тебе только сейчас кажется.

Неужели действительно она только придумала себе всё это?

Виториа ожила, это было видно сразу. Патрисиа очень радовалась за подругу. Она по праву считала, что и её небольшая заслуга в этом есть.

– Тебя как будто подменили, Виториа!

– Это правда! – рассмеялась та. – Я теперь совсем другая!

– Нет ничего благотворнее любви.

Виториа, Дока и Патрисиа сидели в гостиной, попивали коктейли и весело беседовали.

– А как твои дела, Эдуардо? – спросила Патрисиа.

– Хорошо, только скоро мне придётся опять покинуть Сан-Паулу.

– Правда?

– Да, отец просит меня опять съездить на разработки.

– Как вы поговорили с доной Изадорой?

– Мама замучила его вопросами! – сказала Виториа.

– Я думаю, она имела на это право, – заметил Дока.

– А как дон Лазаро?

– Ему лучше, но он всё ещё не говорит и не двигается, – сказала Виториа.

– Лучше ты расскажи о себе, – попросил Дока.

– У меня всё идёт своим чередом, – неохотно сказала Патрисиа.

– Ты не очень общительна, – заметил Дока.

– Это потому, что она влюблена, – сказала Виториа.

– Правда? – спросил Дока. Его это волновало, в самом деле.

– Думаю, что да, – сказала Патрисиа. – Но давайте лучше сменим тему.

– А ты знаешь, что жена Рикардо Миранды жива? – не послушал её Дока.

– Да.

– И что она скоро вернётся в Бразилию из Штатов?

– Да.

– И как тебе тот факт, что Рикардо Миранда женатый мужчина? – не отставал Дока.

– Это тебя не касается, – ответила Патрисиа.

– Может быть, действительно это не имеет значения? – вставила Виториа.

– Когда я познакомилась с ним, он был вдовцом, – начала Виториа и остановилась.

В комнату вошла Изадора.

– Порфирио! – позвала она. – Андре ещё не пришёл?

В руках у неё была та самая сумочка.

– Нет, сеньора, – ответил Порфирио.

– Ну ладно, молодёжь, развлекайтесь, – махнула Изадора рукой и вышла.

Патрисиа сидела неподвижно.

Изадора?! Это была Изадора?

– Что с тобой? – спросила Виториа.

– А?… Со мной?… Нет, ничего. Мне пора.

Патрисиа вдруг заторопилась и быстро покинула виллу Вентурини.

Из дому она сразу же позвонила Жесике.

– Что случилось? – спросила та.

– Жесика, я знаю, кто любовница твоего отца.

– Кто? Говори!

– Когда я была на тайной квартире Рикардо, я увидела женскую сумочку. А сегодня точно такую же держала в руках… – Патрисиа сделала паузу, – Изадора Вентурини.

Жесика захохотала.

– Изадора Вентурини! Да мой отец ненавидит эту женщину!

– Я знаю, знаю. Все знают это! Но такое совпадение!

– Патрисиа, выбрось это из головы! Отец ненавидит Изадору! Она отравляет ему жизнь!

– Нет, Жесика, всё совпадает!

– Ты просто сошла с ума! Мой отец даже хотел убить Изадору, клянусь!

– А тебе не приходило в голову, что всё это очень удобное прикрытие? Чтобы никто не догадался об их связи? – не уступала Патрисиа.

– Это не Изадора! Этого не может быть никогда! Впрочем, у нас есть возможность всё выяснить. Я слышала, как отец разговаривал со своей любовницей и назначил ей встречу в «Жокее».

– Хорошо, мы проследим за Рикардо. И тогда ты убедишься, что я права!…

Наверное, он всё-таки очень любит Изадору. Или он круглый дурак. Или одно, или другое. Ну, кто, скажите на милость, согласится сказать комиссару полиции, что жена была с ним в ночь убийства, зная точно, что она именно в эту ночь была с любовником?! Только круглый дурак или влюблённый слепо человек.

Андре именно так и сделал. Когда комиссар стал расспрашивать Изадору, она сказала, что была с Андре. У неё хватило смелости именно у мужа попросить защиты. И Андре согласился.

А сразу же после этого Изадора снова куда-то пропала. И Анре точно знал, что она с любовником. Вечером, когда он зашёл в её спальню, она, ничтоже сумняшеся, выгнала его вон. Она и думать не хотела о какой-либо благодарности за помощь. Нет, Андре даже не претендовал на супружеское ложе. Ему хватило бы и одной благосклонности. Но и этого он не добился от Изадоры.

Единственным человеком, с которым он мог поделиться своими проблемами, был Рикардо.

– Как тебя понимать, старик, ты не успел жениться, а уже сожалеешь об этом? Что она на этот раз тебе устроила?

– Рикардо, я уверен, что у Изадоры есть любовник.

– Почему ты так решил?

– Она постоянно куда-то пропадает. Выдумала поездку на юг, а сама тем временем с кем-то развлекалась. Мне пришлось сказать полицейскому комиссару, что она была со мной…

– Да, ты или сильно влюблён в неё или…

– Круглый дурак, – закончил Андре. – Теперь она стала говорить об открытом браке.

– Что это значит?

– Это значит, что муж сам по себе, а жена сама по себе. Правда, когда касается меня, она не так либеральна.

– Ты имеешь в виду Фернанду?

– Да.

– У тебя снова пробудился интерес к ней? И каковы твои намерения?

– Самые лучшие…

– Смотри, ты шутишь с огнём. У неё на лице написано, что она безумно в тебя влюблена.

– Я не собираюсь её обижать.

– Но так уже было однажды.

– Больше это не повторится, – твёрдо сказал Андре.

– Почему?

– Потому что я глагол «любить» по отношению к Изадоре могу теперь использовать только в прошедшем времени.

– Так почему бы тебе просто не развестись? – Рикардо с трудом скрывал свою радость.

– Знаешь, что меня пока удерживает? Любопытство. Мне интересно, как далеко Изадора способна зайти.

– А может, ты ещё увлечён ею?

– Нет, я к ней охладел окончательно. Поэтому ты прав, когда говоришь о Фернанде.

– Могу себе представить, что Изадора сделает с бедняжкой!

– Надеюсь, Валентина сумеет её защитить, – сказал Андре.

– Валентина никого не будет защищать, – скептически поморщился Рикардо. – Только себя и своего мужа-нахала. Впрочем, Изадоре тоже надо быть осторожнее. Ведь старик ещё не подписал завещание. Валентина может всё переиграть в свою пользу.

– Каким образом?

– Уж она-то знает. Она всё знает.

Но вечером Изадора вдруг необычайно ласково попросила Андре зайти к ней в спальню.

– Что случилось? Ваша милость захотели меня увидеть? Я к вашим услугам. – Андре сделал шутливый поклон.

– Что за неуместная ирония? – сказала Изадора. – Ты надо мной издеваешься?

– А чего бы ты хотела? Чтобы я прыгал от радости? Ты считаешь, что я буду преклоняться перед тобой? Да я постесняюсь кому-нибудь сказать, что моя жена не пускает меня к себе!

– Пожалуйста, Андре, давай не будем возвращаться к этому! Я просила тебя зайти, чтобы обсудить дела…

– Какие ещё дела?! Дон Лазаро болен. Нам больше незачем разыгрывать фарс! Пора с этим кончать!

Таким Изадора не видела Андре никогда. Сейчас он был в гневе, непреклонен и горяч. Он мог натворить глупостей.

– Подойди ко мне, Андре, – сказала она вдруг томным голосом.

– Перестань играть, Изадора, – рассмеялся Андре. – Что ты строишь из себя секс-бомбу? Перестань, мне противно!

– Подойди же, ну, – Изадора протянула руки к мужу.

– Ты плохая артистка, Изадора. У тебя получается как в дурном провинциальном театре. Ты получила свои тридцать восемь процентов акций, и мы можем подумать о разводе.

– Андре, умоляю тебя, – изменила тактику Изадора. Теперь в её глазах стояли слёзы. – Нам нельзя разводиться…

– Почему? – спросил Андре.

Но Изадора не успела ответить. В этот момент зазвонил телефон.

Изадора даже не повернула к нему головы.

– Андре, я сейчас всё тебе объясню, – сказала она.

– Почему ты не поднимаешь трубку? – спросил Андре. – Ведь это звонят тебе.

– Не стоит, просто ошибка. В такое время мне никто не звонит…

– Сейчас же подними трубку! – сказал Андре.

– Прекрати, я не собираюсь…

– Возьми трубку! – закричал Андре.

Изадора подняла трубку.

– Алло, вы ошиблись номером, – сразу сказала она.

Андре вырвал у неё телефон.

– Алло, кто говорит?

И услышал только конец фразы:

– …ты там не одна?

А потом сразу гудки.

– Странно, – сказал Андре, – мне показалось, что это голос Рикардо…

На следующий день он пригласил Фернанду в ресторан.

– Никогда не думала, что в моей жизни будет и такое, – сказала девушка, когда они сели за столик и заказали ужин.

– Что именно?

– Свидание с женатым, – ответила Фернанда и улыбнулась грустно.

– Считай, что ты встретилась с неженатым, – сказал Андре совершенно серьёзно.

– Только не надо этого, Андре, – отмахнулась девушка. – Я знаю, что ты мне скажешь. Что она не спит с тобой, угадала?

– Действительно, так говорят, – растерялся Андре. – Но всё дело в том, что это правда…

– И что же тебе от меня надо?

– Сам не знаю. Просто увидеться…

– Просто ты считаешь, что любовница привносит равновесие в семейную жизнь, так?

– Изадора мне не жена, не любовница, не подруга – никто!

– И ты вообразил, что я стану твоей любовницей? – Фернанда посмотрела Андре прямо в глаза.

– Ничего я себе не вообразил. Ты мне нравишься. Мне кажется, ты мне друг. Мне приятно твоё общество – и всё.

– Дружба… Да, это звучит благородно, – улыбнулась Фернанда. – Стало быть, ты не испытываешь ко мне сексуального влечения?

– Испытываю, – потупившись, проговорил Андре.

Фернанда рассмеялась.

– Ну, тогда мы не можем быть друзьями!

– Нет, можем, – упрямо сказал Андре.

– Тогда запомни одно – если ты воображаешь, что можешь добиться меня, то сразу оставь свои мечты.

– Я ничего не воображаю. Мне приятно бывать в твоём обществе. Пожалуйста, не отказывай мне в этом.

– Не буду. В этом я не могу тебе отказать.

Андре смотрел на девушку влюблёнными глазами. Да, она была права когда-то – теперь он горько раскаивался…

Несчастье, постигшее дона Лазаро, коснулось почти всех членов его семьи. Но настоящее горе испытывала только Валентина, да ещё, пожалуй, его слуга Порфирио. Внуки по молодости не могли ещё ощутить трагичность ситуации. Изадору больше волновал тот факт, что старик мог застать её вместе с любовником в тот день на кладбище. И только Валентина убивалась по-настоящему…

Она старалась сделать всё возможное и невозможное для того, чтобы брат поправился. Все обиды отступили перед страшной болезнью дона Лазаро.

Когда, наконец, наступило улучшение в состоянии здоровья брата, именно она настояла, чтобы его скорее перевезли домой. Близкие всегда были главным в жизни дона Лазаро, и теперь она надеялась, что домашняя обстановка благотворно подействует на больного.

Речь не возвращалась к дону Лазаро, непонятно было даже, слышит ли он, но взгляд становился всё более осмысленным. Правая сторона тела старика была парализована, но врачи не теряли надежды на его выздоровление, и, конечно же, надеялась и Валентина. Было решено прибегнуть к физиотерапии, после хорошего курса можно было рассчитывать на восстановление двигательных функций организма.

– Лазаро, ты слышишь меня? Слышишь? Ещё ничего не кончено. Врач говорит, что ты поправишься. А ещё он говорит, что в подобных случаях выздоровление зависит от пациента. Видишь, Лазаро, всё зависит от тебя. Ты сам должен помочь своему лечению, – взяв дона Лазаро за руку, говорила ему Валентина.

Уже неделю дон Лазаро был дома. Но видимых улучшений не было заметно. Старик по-прежнему молчал и никаким образом не давал понять, слышит ли он. Но Валентина постоянно разговаривала с ним в полной уверенности, что рано или поздно брат услышит её.

– Пожалуйста, постарайся, Лазаро. Помоги нам поднять тебя на ноги. Послушай, паралич не затронул левой стороны. Здесь способность двигаться сохранилась. Давай сделаем вот что… я возьму тебя за руку… а ты сожмёшь мою руку. Договорились? Ну же, Лазаро, сжимай мою руку, Лазаро… ты слышишь меня?… Лазаро… – Валентина изо всех сил пыталась пробиться к брату через стену, воздвигнутую между ними болезнью.

Порфирио по-своему выражал свою любовь и заботу к хозяину:

– Я знаю, дон Лазаро, что вы мне не поверите, но… мне недостаёт наших взаимных колкостей, – оставаясь один на один со стариком, говорил Порфирио. – Вы помните, как я над вами подшучивал насчёт Италии?

Старый слуга, так же как и сестра, верил в то, что дон Лазаро слышит его. Поэтому Порфирио считал своим долгом рассказывать обо всех новостях в доме:

– Да, дон Лазаро, без вас ваш дом сразу потерял свою былую привлекательность. Всё куда-то покатилось… Ваша внучка Витория совсем извелась из-за любви к этому Эдуардо. А бедный доктор Андре вынужден проводить ночи в комнате для гостей, потому что ваша невестка дона Изадора, по-видимому, не желает терять своей непорочности. Простите мне мою вольность, дон Лазаро.

Иногда Порфирио терял самообладание. Ему невыносимо было видеть такое положение хозяина.

– Именем Господа заклинаю тебя: вставай, бездельник! Вставай и иди, подобно библейскому Лазарю, – в отчаянии говорил слуга.

Но всё же, вера в выздоровление хозяина пересиливала отчаяние. Изо дня в день Порфирио, ухаживая за больным, внушал ему:

– Вы не умрёте, дон Лазаро. Вы не умрёте, нет. Вы поправитесь и будете ещё лучше прежнего.

И чудо свершилось.

Старик в один прекрасный день вдруг словно очнулся. Он осмысленно повёл глазами, чуть повернул голову и сказал вполне внятно:

– Господи, что со мной случилось, почему я здесь лежу? Почему в комнате так темно? Зачем я валяюсь на кровати? Надо сейчас же встать! Но я не могу пошевелить правой рукой. Левую я чувствую, но тоже не могу поднять.

К сожалению, никто не слышал дона Лазаро да и не мог бы услышать, если бы даже стоял совсем рядом. Дело в том, что старик совсем не говорил. Ему это только казалось, главное, что мысли возвращались к нему.

На следующий день Валентина снова привела врача.

– Мне кажется, что ему гораздо лучше, – сказала она. – Вы обратили внимание на его глаза?

– Да, в них больше жизни. Он уже может переводить взгляд, – подтвердил врач.

– А он понимает, что мы говорим?

– Мы даже не знаем, слышит ли он нас, – с сомнением сказал доктор. – Дон Лазаро, если вы слышите нас, моргните один раз.

Но дон Лазаро никак не отреагировал.

Старик с удивлением смотрел на вошедших и думал:

«Что же они там говорят? Почему я их не слышу? Кто эта женщина? Откуда я её знаю?… Он – врач, он в белом халате… А она?… Что она всё время мне говорит?… И почему мне не удаётся их услышать?»

– Нет, он всё-таки не слышит нас, – с сожалением сказал доктор.

– Как вы думаете, он узнал меня? – с тревогой спросила Валентина.

– Это известно только самому пациенту.

– А если он поправится, сможет ли он вспомнить всё, что произошло до удара?

– Возможно. Единственное, что я могу сказать точно, течение болезни дона Лазаро непредсказуемо.

Дон Лазаро с сожалением увидел, как женщина и врач вышли из комнаты. А на их месте оказался ещё один незнакомый человек, по-видимому, слуга.

– А вдруг ты притворяешься, старый лис? – склонился Порфирио над своим хозяином. – Ведь, правда, я угадал? Ты просто хочешь, чтобы все думали, что ты не слышишь. Но мне бы ты мог дать понять. Ведь я так скучаю по тебе, хозяин.

Порфирио специально говорил с хозяином запанибратски, чтобы пробудить в том хоть какое-то чувство, пусть даже неприязни.

Старик ничего не понял из сказанного слугой. Но смотрел на него вполне осмысленно.

– Мне очень тоскливо без вас, – сказал слуга, принимаясь за уборку. – Вы не поверите, но я по-своему вас люблю…

Через несколько дней старика посадили в кресло. Это был большой прогресс в его выздоровлении. Доктор сказал, что дело идёт на поправку. И это действительно было так.

Старик узнал сестру. Он по-прежнему не мог говорить, но теперь всё время ждал встреч с Валентиной.

«Валентина, помоги мне, я не могу говорить. Дорогая моя сестричка, хоть как-нибудь помоги мне! Я не могу слышать. Помоги мне, Господи!»

– Я ухожу отсюда обнадёженной, – говорила Валентина врачу. – Я даже не могла мечтать о том, что его так быстро поднимут с постели.

– Да, удалась первая же попытка, – сказал доктор. – Теперь мы можем идти дальше. Я очень надеюсь на физиотерапию.

– Лазаро, дорогой мой, я приду завтра. Мы молимся за тебя. Я никогда тебя не оставлю.

Валентина поцеловала брата в щёку и двинулась к двери.

«Не уходи, не оставляй меня, Валентина!» – хотел крикнуть старик, но ни звука не вырвалось из его груди.

– Какая победа! Дон Лазаро, – говорил Порфирио, поправляя плед на хозяине. – Кто мог подумать, что вы так быстро станете поправляться? А ведь все думали, что вы умрёте!

«Я впервые соскучился по твоим глупостям, Порфирио», – думал старик.

Слух не возвращался к нему, и старик понял, что надо научиться понимать людей по движению губ.

В следующий раз, когда сестра пришла навестить его, он понял одно слово – «жить»!

Валетина даже вскрикнула от неожиданности. Брат её пошевелил губами.

Но чаще старик оставался со своими мыслями наедине.

«Да, она сказала – жить. Конечно, я хочу жить и буду жить. Она не бросит меня. Моя сестра будет со мной в самые трудные минуты. По-моему, она это тоже говорила. А что же Изадора? Почему она не приходит?…»

Дон Лазаро вдруг почувствовал, как его сознание наполняется картинами далёкого и близкого прошлого. Память быстро возвращалась к нему. Он вспомнил и детство, и юность, вспомнил Марию Элену… Он вспомнил всё, вплоть до последнего дня…

«Нет, это был не сон! – внутренне ужаснулся старик. – Я сам, своими глазами видел этих двух бесстыдников, когда они были на кладбище… Они целовались… Изадора! И этот развратник Рикардо Миранда! Нет, это был не сон, это была страшная явь! Они уже давно сговорились против меня! Они решили меня обобрать! Негодяи! Господи, помоги! Дай мне хотя бы чуть-чуть сил и здоровья! Я должен расправиться с этим подонком и этой мошенницей! Им нет места на этой земле. Господи, хоть каплю сил. Хоть на несколько часов! Умоляю, Господи!…»

В тот день, когда надо было ехать в аэропорт, встречать Марселу, он проснулся с тяжёлым чувством на душе.

В его и так непростую жизнь входила бывшая жена. Впрочем, почему бывшая? Их брак никто не расторгал. Но за все эти долгие годы Рикардо привык к тому, что он человек в семейном отношении свободный. Так он строил свою жизнь, отношения с женщинами, с дочерью, а вот теперь все это придется менять. Нет, это невозможно. У него ничего не получится. Слишком многими тайнами обросли его связи, слишком многое зависит в его жизни от этих тайн. Да он, в конце кондов, просто привык уже так жить. И он не собирается менять свои привычки ради полусумасшедшей женщины, которая отравила ему несколько лет супружества. Да и потом её навязчивая идея отомстить, ещё долго преследовала Рикардо. Ведь его подозревали в самом страшном – в убийстве._

И вот теперь эта женщина возвращается. Как некстати! Впрочем, в этой жизни всё случается некстати! Надо только уметь справляться с неожиданностями. И он справится. Он обязательно справится и с этим.

За завтраком говорили мало. Какое-то напряжение царило в доме. Жесика сияла от счастья, но поглядывала на отца настороженно и вызывающе. Анжелина, молча, подавала на стол, но тоже всем своим видом являла некий большой вопрос к Рикардо.

– Что вы обе на меня так смотрите? – наконец, не выдержал он. – Я поеду встречать Марселу! Я поеду за ней, чёрт побери!

– Если у тебя такое настроение, можешь себя не утруждать! – не преминула тут же кольнуть отца дочка.

– Да, будь моя воля, я бы ни за что не поехал!

– Оставь отца в покое, Жесика, – мягко сказала Анжелина. – Твоей матери не понравится, если вы будете без конца ссориться.

– Когда она прилетает? – спросил Рикардо.

– В одиннадцать, – ответила Анжелина.

– Надо купить цветы. Побольше цветов, – сказал Рикардо. – Пусть Марсела видит, что мы рады её возвращению…

– Вы, в самом деле, так рады? – осторожно спросила служанка.

– Вы – рады. И поэтому преподнесёте ей цветы.

– Неужели ты не можешь хотя бы сделать вид, что и тебе приятно? – зло проговорила Жесика. – Конечно, тебе нет до мамы никакого дела! Ты думаешь только о своей любовнице, с которой вчера встречался на ипподроме! Только ты никогда не будешь с ней счастлив! Никогда!

– Сядь на место! – приказал Рикардо, вскочившей из-за стола Жесике.

Но Жесика, швырнув салфетку, убежала в свою комнату.

– Ну что мне делать с этой девчонкой? – развёл руками Рикардо.

– Она не знает, как зовут эту женщину? – спросила Анжелина.

– По-моему, нет… – Рикардо взглянул на служанку. – А ты знаешь?

– Да. Только вы не волнуйтесь, я никому не скажу…

– И ты тоже считаешь, что я не буду с ней счастлив?

Анжелина честно посмотрела Рикардо в глаза и твёрдо произнесла:

– Да, доктор Рикардо.

До аэропорта ехали снова в молчании. По дороге купили огромный букет роз, и теперь Жесика сжимала его в руках, пряча в цветах счастливое лицо.

Самолет из Нью-Йорка приземлился вовремя. Пассажиры, пройдя таможенный контроль, потянулись к выходу.

Жесика и Анжелина прошли вперёд, чтобы встретить Марселу прямо у дверей, а Рикардо остался чуть в стороне.

Ему неловко было сознаться перед самим собой – он волновался. Нет, это было не только волнение человека, который впервые за много лет встречает пропавшего без вести близкого, не только волнение любопытства: узнаю – не узнаю… Примешивалось ещё что-то, что больше всего пугало Рикардо. Как ни странно, это было волнение влюблённого.

Марсела показалась в дверях, и к ней сразу бросились Жесика и Анжелина. Они обнимали её, целовали, плакали, но глаза Марселы мучительно искали среди встречавших его, Рикардо.

А тот стоял, словно пригвождённый к месту. Марсела не изменилась. Словно не было всех этих долгих лет, этой страшной болезни, неподвижности. Рикардо снова видел ту самую женщину, которую так страстно любил, которую потом возненавидел и потерял, казалось, навсегда.

Тот же тонкий, изящный стан, те же грациозные руки, большие сияющие глаза, ослепительная улыбка и упрямая морщинка на лбу…

Марсела увидела его. И её улыбка на секунду стала растерянной, выжидающей, защитной. Она тоже не двигалась. Она ждала.

Рикардо сам сделал первый шаг навстречу.

Обнять? Поцеловать? Просто пожать руку? Что? Как? Эти мысли пронеслись в его голове за те короткие мгновения, пока он шёл к Марселе.

Он полуобнял её, но не поцеловал, и тут же, отстранился и сказал голосом, который и сам не узнал:

– Я очень рад, что ты выздоровела. Мы все обрадовались, когда узнали, что ты жива. Ты подарила мне такую красивую дочь, она очень похожа на тебя. С возвращением.

Он говорил, а сам понимал, что слова получаются какие-то холодные, слишком официальные, механические, но ничего не мог поделать с собой.

– Рикардо… – Голос Марселы прервался от волнения. Она сжимала руки мужа и полными слёз глазами смотрела на него. – Рикардо, я люблю тебя… Очень люблю. Прости, Рикардо. Тебе было тяжело со мной…

Она вдруг стала опускаться вниз, и Рикардо понял, что она хочет встать перед ним на колени. Он быстро подхватил её и снова обнял.

– Я так измучила тебя, – зашептала Марсела. – Но я в этом не виновата… Я была больна, понимаешь?

– Конечно, конечно, всё хорошо, не волнуйся, – сказал Рикардо и опять понял, что говорит какие-то ненужные, чужие слова.

Жесика и Марсела плакали от счастья и не скрывали своих слёз.

– Я сейчас так счастлива, Рикардо! И этим я обязана тебе!

– Ты мне ничем не обязана. Просто я желаю тебе счастья.

– Так и будет! – засмеялась жена. Она привлекла к себе Жесику и Анжелину. – Я даю вам слово, что я буду счастлива!

Вот так вчетвером они и стояли, обнявшись.

И вдруг Рикардо почувствовал себя ужасно неловко. Словно без его ведома разыгрывается спектакль, а ему в нём отведена совершенно ему неподходящая роль.

– Наверно, нам уже пора ехать домой, – сказал он.

По дороге из аэропорта Марсела словно забыла о существовании дочери и мужа. Она всё время смотрела в окно и радостно смеялась, вспоминая улицы и площади, по которым проезжала их машина. Она узнавала дома и скверы, памятники и магазины… И эта радость узнавания родного города передалась остальным.

Рикардо тоже радовался, но только тому, что нет необходимости что-либо выяснять с женой. Он сейчас ни о чём не мог говорить. Слишком растерян и взволнован он был.

Но как только они приехали домой, Анжелина и Жесика куда-то пропали и Рикардо остался с Марселой наедине.

– А где Анжелина и Жесика? – спросил Рикардо.

– Разбирают мои вещи, – ответила Марсела. – Ты сейчас свободен?

– Скоро я должен ехать на фирму, – сказал Рикардо и посмотрел на часы. Это была ложь. На фирме он предупредил, что, скорее всего сегодня не появится.

– Нам сейчас не очень легко, Рикардо, – сказала Марсела.

– Да, это так, – согласился он.

– Я хочу сделать тебе одно предложение. Понимаю, что это трудно, но давай забудем о прошлом. Мне сейчас очень хочется наверстать упущенное в моих отношениях с Жесикой. Она очень мне нужна. И я ей тоже. – Марсела посмотрела в глаза мужу.

– Да, Жесика очень переживала отсутствие матери. А теперь она счастлива, как никогда раньше. Да, моя дочь ещё никогда не была такой счастливой, – благодарно сказал Рикардо.

– Наша дочь, – мягко поправила его Марсела.

– Да, да, конечно, наша дочь.

– А тебе никогда не хотелось снова жениться? – немного погодя спросила женщина.

– Нет, – коротко ответил Рикардо.

– А почему?

– Не знаю, просто не хотелось, и всё.

– Ты больше никого не полюбил?

– Нет.

– Из-за меня? – Марсела затаила дыхание.

– Ты здесь ни при чём. Просто так получилось… – не глядя на жену, сказал Рикардо.

– Я думаю, нам лучше не вспоминать о прошлом. Давай поговорим о будущем, – Марсела встала и с мечтательной улыбкой прошлась по комнате.

– Марсела, я очень хочу, чтобы тебе было хорошо здесь. Тебе ещё придётся привыкать к новой жизни. Не торопи время, когда всё встанет на свои места, мы ещё успеем поговорить о будущем, ладно? – осторожно сказал Рикардо.

– Да, конечно, я должна снова привыкнуть к жизни. Ты мне поможешь? Мне очень это нужно, Рикардо.

– Я сделаю всё, что потребуется. Ты всегда можешь на меня рассчитывать, – поспешно произнёс Рикардо.

– Ты меня так и не поцеловал, – вдруг сказала Марсела.

– Прости. – Рикардо замешкался, но потом, взяв себя в руки, осторожно прикоснулся губами к щеке Марселы. – Мне уже пора. Я сегодня вернусь пораньше, и мы поужинаем вместе, – Рикардо направился к выходу.

– Да, дорогой, – вдогонку ему сказала Марсела.

– И обязательно прогуляйся, пусть Жесика составит тебе компанию. Тебе необходимо развлечься, – уходя, добавил Рикардо.

Придя на фирму, Рикардо набрал номер телефона Патрисии.

– Что случилось, Рикардо? – услышав в голосе любимого тревожные ноты, спросила Патрисиа.

– Сегодня я встретил Марселу.

– Поздравляю, – сказала Патрисиа иронично.

– Да, это было непросто…

– И зачем же тебе, понадобилась я? – В голосе девушки звучали нервные нотки.

– Не знаю, Патрисиа, меня вдруг стала пугать эта женщина.

– Пугать? Что ты, Рикардо, ты вдруг испугался своей жены?

– Моей бывшей жены, – поправил Рикардо.

– В данной ситуации я вряд ли смогу тебе помочь, – холодно ответила Патрисиа. – Но что она такое сделала, что ты испугался?

– Да вроде бы ничего особенного… Но я вдруг заметил в её глазах тот странный блеск. Она прекрасно себя ведёт с Жесикой и Анжелиной. Но когда мы остаёмся наедине, она разительно меняется. В ней просыпается агрессивность, что ли…

– Чем же я могу тебе помочь?

– Давай просто встретимся. Мне нужно поговорить с кем-нибудь, кому я доверяю.

– Хорошо.

– Тогда я хотел бы предложить тебе поужинать вместе с нами.

– С вами?

– Да, у меня дома. Ты скажешь мне потом своё мнение о Марселе.

– Это будет нелегко, – Патрисиа вздохнула.

– Сказать своё мнение?

– Нет, увидеться с твоей женой.

Вечером ему снова пришлось погрузиться в этот ад. Он почти нечеловеческим усилием воли заставил себя поехать домой. Ему так тяжело было снова видеть Марселу, но ничего другого не оставалось.

– Мама, ты собираешься ещё раз ехать в Америку? – спросила Жесика, когда они ужинали.

Марсела мягко улыбнулась дочери:

– Я хотела бы получше узнать Нью-Йорк, Лас Вегас…

– Мне кажется, мама, ты любила посещать игорные дома?

– Да, я обожаю рулетку! – засмеялась Марсела. – В Монте-Карло я как-то выиграла три раза подряд. Помнишь, Рикардо?

– Разве можно это забыть? ответил Рикардо.

– В следующий раз я поеду с тобой в Америку! – заявила Жесика.

– Конечно, теперь мы всегда будем вместе.

Когда ужин закончился, Жесика долго не хотела уходить, ей так трудно было оторваться от матери. Но Анжелина увела её, и Рикардо снова остался наедине с женой.

Рикардо налил себе полный стакан виски и уселся в любимое кресло.

Марсела поднялась из-за стола, прошлась по комнате и осторожно присела на подлокотник.

Рикардо напрягся. Алкоголь, казалось, совсем не действовал. Наоборот, Рикардо чувствовал происходящее необычайно остро и трезво.

– Тебе необходимо выпить, прежде чем говорить со мной? – Марсела положила руку на плечо мужу.

– Нет, я просто люблю выпить виски перед сном.

– А мне казалось, что трезвый ты не можешь со мной общаться, – сказала Марсела с какой-то затаённой улыбкой.

– Нет, это не так.

– Это так, – мягко, но настойчиво сказала Марсела. – И это потому, что тебя всегда мучила совесть. Ты мне много изменял, Рикардо, да?

– Это неправда, Марсела, – сказал Рикардо, снимая руку жены со своего плеча. – Но я сейчас не хочу это обсуждать. Да и тебе это ни к чему.

– Он обернулся к жене и снова увидел в её глазах тот самый сумасшедший, агрессивный блеск.

Рикардо встал и пошёл к себе.

– Спокойной ночи, – сказал он жене, не оборачиваясь.

Патриота пришла в дом Миранды, когда Рикардо ещё не было. Она сделала это намеренно. Ей хотелось увидеть жену любимого незамутнённым взглядом. Ей хотелось понять, кого же Рикардо может полюбить?

Её встретила Жесика и очень обрадовалась.

– Пойдём, я познакомлю тебя с мамой! – воскликнула она.

Словно горячая искра сразу же пробежала между Патрисией и Марселой. Дуэль одними взглядами. Хотя при этом обе радушно улыбались и говорились приличествующие случаю слова. Марсела, очевидно, всё уже знала о Патрисии.

– Ты учишься? – спросила женщина.

– Да.

– Я хотела когда-то стать психологом. Мне даже удалось поступить в университет, – сказала Марсела. – Но из-за замужества я всё бросила. Хочу вам дать совет, девушки, ни при каких обстоятельствах не бросайте учёбу. Ни один мужчина на свете не стоит такой жертвы.

Марсела обворожительно улыбнулась, словно призывала в союзники Патрисию и Жесику.

– А мне не нравится учиться, – сказала Жесика.

– В один прекрасный день, когда ты решишь, кем станешь, ты начнёшь учиться прилежно, – сказала мать.

– Это правда, – согласилась Патрисиа. – Когда предмет нравится, его хочется изучить досконально.

– Я знаю, Патрисиа, что ты сделала для моего мужа. Твои показания в полиции – это очень смелый поступок, – сказала Марсела.

– Друзья познаются в беде, мама, – сказала Жесика.

– Я не сразу решилась, – призналась Патрисиа. – Я очень долго сомневалась.

– Но тебе трудно отказать в чём-либо моему мужу, правда? – не без намёка спросила Марсела.

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что ты очень привязана и к нему, и к Жесике.

– Да, это так.

Женщины несколько дольше, чем это принято, смотрели в глаза друг другу. Патрисиа выдержала этот взгляд.

– Что-то Рикардо задерживается, – сказала Марсела. – Но в любом случае этот ужин устроен не для Рикардо, а для Патрисии. Мне очень хотелось с тобой познакомиться, девочка. Мне было так любопытно увидеть, наконец, девушку, которую все так любят в этом доме.

– У папы опять дела на фирме, – с досадой сказала Жесика.

– А ты уже была у папы на работе? – спросила Марсела. – Ты знакома с семьёй Вентурини? По-моему, Изадора очень красивая женщина.

– А знаете, о чём подумала Патрисиа? – вдруг радостно спросила Жесика. – О том, что Изадора Вентурини была тайной возлюбленной моего отца!

– Какой возлюбленной? – быстро посмотрела на дочь Марсела.

Теперь и Патрисиа увидела в её глазах тот самый безумный блеск.

– Да нет, это фантазия Жесики, – вдруг вступила в разговор Анжелина.

– Ничего страшного. Отец был вдовец, ну, он так думал… И у него были женщины, – сказала Жесика.

– Кажется, у него и до сих пор они есть, хотя он уже не вдовец, – жёстко сказала Марсела и снова посмотрела на Патрисию.

– Жесика, ты хочешь, чтобы твоя мама нервничала? – одёрнула девушку служанка.

– Я уже больше не нервничаю по этому поводу, – спокойно сказала Марсела. Она достала из бара бутылку виски и налила в стакан.

– Тебе нельзя пить, дорогая, – сказала Анжелина, попытавшись забрать у неё бутылку и стакан.

– Я только чуть-чуть, Анжелина, тут в основном вода. – Марсела не отдала ни стакан, ни бутылку.

– Видишь, что ты наделала? – напустилась Анжелина на Жесику. – Почему ты совсем не думаешь своей головой?

– И всё же, Жесика, кто эта тайная возлюбленная твоего отца? – спросила Марсела, выпив стакан до дна.

– Никто этого не знает, мама. На днях мы с Патрисией хотели его выследить, но ничего не получилось.

– Так ты тоже думаешь, что это Изадора Вентурини? – обернулась Марсела к Патрисии.

– Я ничего не думаю по этому поводу, – ответила девушка твёрдо.

– Нет, это может быть кто угодно, только не Изадора, – сказала Жесика.

– Ладно, я прикажу подавать ужин, – сказала Анжелина. Она понимала, что разговор принимает очень опасный характер.

Не успела служанка уйти на кухню, как дверь распахнулась, и вошёл Рикардо.

– О! Прошу простить. Я очень опоздал, – сказал он.

– А где это ты был? – Марсела смотрела на мужа испытующе.

– Это не имеет значения, – ответил Рикардо, усаживаясь за стол.

– А мы разговаривали сейчас о твоей тайной возлюбленной, – сказала жена, садясь с ним рядом.

– Неужели? – улыбнулся Рикардо натянуто.

Но продолжить разговор не удалось. Анжелина стала подавать ужин…

После ужина, который прошёл почти в полном молчании, все перебрались в гостиную, Рикардо угощал дам ликёром, правда, Марсела сама наливала себе виски.

Телефон зазвонил резко, словно грозил чем-то неприятным.

– Ты не подойдёшь? – спросила Марсела, видя, что Рикардо и не собирается снимать трубку.

– Я не буду подходить, – сказал он спокойно.

– Почему?

– Я не хочу.

– Если никто не хочет брать трубку, подойду я, – Марсела подошла к телефону. – Алло!… Алло!…

– Кто это? – спросила Жесика.

– Не знаю. Как только я ответила, там положили трубку. Наверное, это она? – Марсела зло усмехнулась.

Рикардо не обратил на слова жены никакого внимания. Он обернулся к Патрисии и спросил:

– Тебе не пора возвращаться домой?

– Да, мой отец уже волнуется, – сказала Патрисиа, вставая.

– Я отвезу тебя.

Эти слова словно током ударили Марселу.

Она проводила выходящих Рикардо и Патрисию ненавидящими глазами. Жесика ужаснулась. Она и представить себе не могла, что на лице человека может быть написана столько ненависти…

Он никогда не сможет забыть того позора.

Когда конь удачи уже, казалось, вывез его из полосы невзгод, Жоао радостный, с видом победителя пришёл к Витории.

– Ну, вот что я тебе скажу! – заявил он. – Твой Эдуардо мошенник, он просто бросил тебя и смылся. Тебе пора уже забыть о нём. Вспомни лучше обо мне. Ведь ты когда-то любила меня, пока не появился этот прощелыга. Я прощаю тебе эту небольшую измену и готов снова ухаживать за тобой.

Жоао был так увлечён собой, что просто не заметил, как лицо девушки, чем дальше, тем больше расплывается в улыбке. Он-то принял улыбку за радость по поводу его возвращения, а оказалось…

– Да, Жоао, – сказала Виториа очень тоненьким и очень несчастным голосом. – Мне так плохо без тебя. Подойди поближе.

Жоао петушиной походкой приблизился к девушке.

– Наклонись, – попросила Виториа.

Жоао улыбнулся. Он склонил свою ухоженную голову прямо к лицу Витории.

– Закрой глаза, – попросила она.

Ну конечно, ей было немного стыдно. Жоао закрыл глаза. Он ждал горячего поцелуя.

– А теперь открой глаза, – сказала Виториа.

Вместо лица девушки Жоао увидел лицо, которое ненавидел всеми фибрами своей души.

Широко улыбаясь, перед ним стоял Эдуардо.

Нет, такого позора Жоао не забудет. Теперь, именно теперь он сможет отомстить ненавистному Эдуардо. Он станет его тенью, он будет преследовать его днём и ночью, он выведет его на чистую воду, и тогда Виториа сама поймёт свою страшную ошибку.

И удача, казалось, снова улыбнулась ему.

Желая разузнать у Беренисе подробности исчезновения и чудесного появления Эдуардо, Жоао и Зека отправились к ней домой. И что же они увидели по дороге?

Эдуардо стоял на улице вместе с Дирсе и очень мило о чём-то беседовал.

– Ага!!! – закричал Жоао. – Попался, голубчик! Зека, останови машину.

Зека резко затормозил, и Жоао выскочил, как выскакивают полицейские в американских боевиках, чтобы схватить опасного преступника.

– Добрый вечер, Эдуардо Коста Браво! – с угрозой в голосе произнёс Жоао, представая перед своим злейшим врагом.

Надо сказать, что появление Жоао не произвело, казалось, на Эдуардо никакого впечатления. Он нехотя повернул к нему голову и сказал:

– Шёл бы ты своей дорогой, Жоао.

– Не думаю, что Марко Антонио будет в восторге, узнав, что ты преследуешь его девушку. – Жоао улыбнулся.

– Правда? – спросил Дока.

– Давай с тобой договоримся, – предложил Жоао. – Ты оставляешь Виторию в покое, а я забываю о твоём существовании.

– И всё?

– Тебя это устраивает, ведь так?

– А теперь, мальчик, – Дока перешёл на конфиденциальный тон, – проваливай отсюда.

– Не так быстро, Эдуардо. Ты ещё мне посоветуй, стоит ли говорить Витории, что ты ухлёстываешь за моей сестрой? – Жоао нанёс самый решительный удар.

– Ты хочешь знать, что я думаю? – спросил Дока.

– Конечно…

Удар пришёлся Жоао прямо в скулу.

– Прекрати! – закричала Дирсе. – Дока! Перестань!

Но Дока и не думал останавливаться, он месил вялое тело Жоао, словно тесто.

– Ты у меня на всю жизнь запомнишь! – приговаривал он. – Я тебе покажу слежку!

Собрав последние силы, Жоао бросился бежать. Зека завёл мотор, и машина рванула с места.

Всхлипывая разбитым носом, Жоао благородно возмущался:

– Он мне ещё заплатит за это!

– Чего ж ты сразу не дал ему сдачи? – скептически спросил Зека.

– Я не хотел напугать Дирсе, – не очень умело оправдывался Жоао. – Но он мне заплатит!

– Ничего ты ему не сделаешь, – сказал Зека. – Потому что ты размазня…

– Оставь меня в покое! – закричал на друга Жоао.

Он сейчас ненавидел весь свет.

И на следующий же день отправился к Витории.

Девушка загорала возле бассейна. Она хотела теперь добрать тех радостей жизни, которые пропустила из-за меланхолии. Рядом с ней сидела Магда, и они очень мило беседовали.

– Сегодня ты прекрасно спала, могу поспорить, – сказала Магда.

– Да, уснула сразу. А вот теперь хочу подзагореть… Боже мой, посмотри, кто идёт. Неужели он не понимает, что неприятен мне?

Нет, Жоао этого не понимал.

– Здравствуйте, девушки! – улыбался он опухшими губами.

– Здравствуй и прощай, – сказала Виториа и отвернулась.

– О! Жоао, с кем это ты так целовался? – издевательским тоном спросила Магда.

– Зря ты так, Виториа, – пропустил замечание Магды мимо ушей Жоао. – Я пришёл тебе рассказать кое-что важное про твоего жениха…

– Если это опять какие-то пустые наветы, – сказала Виториа с угрозой, – я попрошу Порфирио выставить тебя отсюда.

– Нет, это важно, – испугался Жоао. – Вчера вечером я встретил твоего жениха возле дома Дирсе. Они так мило беседовали. Видно, у них близкие отношения…

– Порфирио! – крикнула девушка.

Слуга тут же появился.

– Выставь этого молодого человека за ворота, – попросила его Виториа.

– С удовольствием, – сказал слуга, приближаясь к Жоао.

– Подожди, Виториа, ты мне не веришь? Но Зека тоже это видел.

– И что же? Эдуардо ещё вчера дал тебе недвусмысленно понять, чтобы ты перестал за ним следить, – сказала Виториа. – Ты вон до сих пор еле губами шевелишь. Но если тебя интересует, пожалуйста. Он навещал своего дядюшку и увидел Дирсе. Скажи мне, Жоао, когда ты видишь на улице знакомого человека, ты с ним здороваешься?

Жоао понял, что его карта бита, так же как и его физиономия, – крепко.

– Но ты не знаешь, что он постоянно звонит моей сестре. Он приглашает её на свидания. – Жоао цеплялся за соломинку.

– Почему ты решил, что я этого не знаю? Я всё знаю прекрасно. Они друзья. А друзья, естественно, встречаются. Если у тебя всё, Жоао, всего доброго.

– Но я… – начал было Жоао.

– Порфирио, помоги ему уйти, – снова попросила Виториа.

Чтобы не быть опозоренным окончательно, Жоао пришлось ретироваться самому.

Надо всё-таки отдать должное этому молодому человеку. Другой на его месте давно опустил бы руки. Ну, надо же! Неудача за неудачей, один позор за другим! Но не таков был Жоао. Преследование Эдуардо уже превратилось для него в какую-то манию. Он твёрдо знал: когда-нибудь он выведет своего врага из игры.

Зека уже отказывался помогать другу, поэтому Жоао теперь действовал один. Он решил пойти к дядюшке Эдуардо ещё раз. Как бы это ни было страшно, он должен будет сделать всё. Явно этот дядюшка что-то знает!

Адрес, который дала ему Беренисе, Жоао хранил свято. И теперь сразу нашёл нужный дом. Для своего визита он выбрал вечернее время, потому что снова надеялся увидеть Эдуардо здесь, в этом районе. И, если повезёт, опять с Дирсе.

Но Эдуардо он не увидел, а оказался перед запертой дверью, в которую и позвонил.

Долго никто ему не открывал. Жоао, правда, слышал за дверью приглушённые голоса и тихие шаги. Значит, кто-то был дома! Жоао позвонил ещё раз. И теперь дверь открылась.

Правда, то, что случилось в следующую секунду, было для добровольного детектива полной неожиданностью.

Чьи-то руки схватили его и втащили в тёмную комнату. Возле горла оказался нож. Его лезвие упёрлось Жоао прямо в кадык.

– Ну, полицейская ищейка, – прохрипел чей-то голос, – прощайся с жизнью! Эй, Тощий, кончай его!

– Подождите! Вы что?! – заверещал Жоао. – Я не полицейский! Я пришёл поговорить с сеньором Пабло!

– Говори, это я Пабло, – сказал другой голос, совсем не похожий на голос дядюшки Эдуардо.

– Честное слово, у меня серьёзный разговор! – умолял Жоао.

– Так тебе нужен Пабло? Вот тебе Пабло!

Удар в солнечное сплетение заставил Жоао согнуться в три погибели. Он судорожно хватал ртом воздух.

– Эй, Аржемиро, давай прирежем его! – услышал Жоао.

– Не делайте этого, умоляю вас! – заныл Жоао.

– Сейчас мы тебя враз научим!

– Аржемиро, дай я выколю ему глаза!

– Ты отлично придумал, Тощий!

– Отпустите меня! – заплакал Жоао. – Я уйду и ничего никому не скажу-у-у…

Луч фонаря ударил Жоао в лицо.

– Смотрите, какие у него красивенькие голубые глазки! Дайте, я их выдавлю пальцами!

– Прошу вас! Умоляю-у-у…

– Слушай, мальчик, чтоб мы больше никогда тебя здесь не видели, понятно? Никто не смеет соваться в мою жизнь, понял?

– Д-да…

– Тогда проваливай!

Жоао развернули и пинком под зад выбросили на улицу.

Он бежал так, что ветер свистел у него в ушах. Только на освещённой яркими огнями, людной улице он перевёл дух… И тут понял, что ему снова надо бы спрятаться в темноту. Брюки его были мокрыми…

Одинокая жизнь уже давно тяготила Бианку. С годами она всё больше тосковала по семейному очагу. Но неразделённая любовь к Рикардо давно перешла в дружеские отношения, а другое чувство так и не захватило её. Теперь Бианка очень жалела о том времени, когда она могла завести себе ребёнка. Но время ушло и сделало ещё одну мечту неосуществимой.

Всё чаще, думая о своей жизни, Бианка приходила к мысли, что единственным выходом прервать своё одиночество, было усыновить ребёнка. И, как это часто бывает, жизнь сама привела её к этому…

Как-то обедая вместе с Лусианой, Бианка встретила возле ресторана симпатичного бездомного негритёнка. Это был очаровательный грязный и голодный мальчуган лет шести. Она накормила его обедом и привела в свой дом. А когда они вместе с Лусианой отмыли малыша, он оказался похож на маленького чёрного ангела.

Сердце Бианки дрогнуло. Решение пришло само собой. Теперь она хотела только одного, чтобы этот малыш был с ней, чтобы называл её мамой, чтобы она могла заботиться о нём…

Но когда она рассказала о своих намерениях подругам, никто из них не поддержал её. Всем казалось, что она делает страшную глупость.

– Как ты не боишься брать на себя такую обузу? – горячо говорила ей Фернанда. – Подумай, какая это ответственность!

– И всё-таки я сделаю это, – твёрдо отвечала Бианка.

– Нет, Бианка, ты просто ненормальная! Только подумай, сколько тебе придётся возиться с этим мальчуганом! – пыталась образумить подругу Фернанда.

– Пойми, Фернанда, мне уже много лет и я должна торопиться. Я хочу начать новую жизнь вместе с этим малышом. У меня, наконец, будет своя семья, ребёнок. Ты даже не представляешь себе, что это для меня значит! – говорила Бианка.

– Вижу, что тебя не переубедить, – вздохнула Фернанда. – В конце концов, это твоё дело. И когда же ты собираешься это сделать?

– Практически я уже сделала это. Малыш уже два дня живёт у меня, – ответила Бианка.

– Господи! Да как хоть его зовут?

– У него пока есть только кличка, Зико. Другого имени он не знает. Но со временем мы подберём ему что-нибудь, тогда, когда надо будет регистрировать его в качестве моего сына. – Вспомнив о малыше, Бианка счастливо улыбнулась.

Вот уже несколько дней Бианка пребывала в новом для себя качестве, она была заботливой мамой для маленького чёрного мальчишки. Её жизнь сразу же наполнилась множеством приятных хлопот: нужно было подумать о том, как лучше накормить ребёнка, во что его одеть и с кем оставить, когда ей нужно было уходить на работу. К тому же малыш ещё не привык к новой для него обстановке. Первое время он был не очень разговорчив, много ел и всё время ждал, что этот счастливый сон скоро закончится.

Вечером после работы к ним заглянула Фернанда, ей хотелось самой увидеть приёмного сына подруги.

Мальчуган понравился Фернанде, ведь он действительно был очарователен. Вот только совсем не разговаривал ни с кем. Фернанде захотелось разговорить мальчика, и, подсев к нему, она спросила:

– Ты хорошо поужинал?

Ребенок молчал, исподлобья глядя на новую знакомую.

– Ответь, Зико, – вмешалась Бианка.

– Ну, скажи мне, что было на ужин? – вновь спросила Фернанда.

– Цыплёнок с рисом и салат, – тихо ответил мальчуган.

– Ну, наконец-то! – облегчённо вздохнула Бианка.

– Разговорили! – смеясь, добавила Лусиана.

На пороге возник Энрике, он с удивлением уставился на негритёнка.

– Привет, девушки! Это что ещё за явление? – не сводя глаз с мальчика, спросил Энрике.

– Как это «что»? Ты, наверное, хотел спросить, кто этот мальчик? – нахмурилась Бианка.

– Хорошо, кто же этот мальчик? – переспросил Энрике.

– Это мой приёмный сын, – торжественно ответила ему сестра.

– Что-что? Я не ослышался? Ты действительно усыновила его? – не мог поверить Энрике.

– Да. И буду его воспитывать, – со счастливой улыбкой произнесла Бианка.

– Да ты свихнулась! – присвистнул Энрике.

– Нет, я говорю серьёзно. – Бианке не понравилась реакция брата.

– Но, Бианка, разве у тебя есть время воспитывать его?

– Увидишь, теперь всё изменится. Этот мальчик принёс с собой смысл в мою жизнь, – уверяла Бианка.

– Энрике даже лишился речи, – засмеялась Лусиана.

– Да уж, – вполне понимая чувства Энрике, произнесла Фернанда.

– Отказываюсь верить! – наконец, сказал Энрике.

– Лучше поверь, вот он перед тобой, – подводя ребёнка поближе к брату, сказала Бианка. – Зико, это мой брат Энрике.

– Привет. – Присев перед малышом на корточки, Энрике внимательно рассматривал его.

– Привет, – тихо ответил ребёнок.

– Ты можешь называть его дядей. Дядя Энрике, хорошо? – сказала Бианка.

– Хорошо, мама, – послушно ответил Зико.

– Да, но ведь я белый, Бианка, – выпрямившись, сказал Энрике.

– Боже, ну какой же ты дурак! Что за чушь ты говоришь, Энрике? – обиделась Бианка.

– Не слушай, малыш, дядя неудачно пошутил, – исправляя положение, сказала Лусиана.

– Иди сюда, Зико. Поцелуй свою маму, – отвернувшись от брата, сказала Бианка. – Боже, какой он душистый!

– Ещё бы, после двух часов в ванне! – глядя на счастливую подругу, произнесла Лусиана.

– Ты мой маленький! Красавчик мой! – обнимая ребёнка, лепетала Бианка.

Но ребёнок есть ребёнок. И Бианку ждали не только радости. Придя как-то с работы вместе с Лусианой, они застали дом перевернутым вверх тормашками. Повсюду валялись вещи и игрушки. Несколько ваз было опрокинуто и разбито. Зико счастливо улыбался, не чувствуя за собой никакой вины.

– Конечно! Этого нужно было ожидать! Разве можно оставлять уличного мальчишку одного в доме! Посмотри на него! А он, как ни в чём не бывало. – От возмущения Лусиана даже покраснела.

– Послушай, Лусиана, всё не так страшно. Я сейчас уберу. Он ведь не может сразу привыкнуть к порядку, – спокойно сказала Бианка.

– Ради Бога, Бианка, одумайся, пока не поздно. Разве ты не понимаешь, что это только начало? Мальчик уже не так мал, чтобы можно было воспитать его на свой лад. У него уже масса дурных привычек, от которых тебе очень трудно будет его отучить, – помогая подруге прибраться, говорила Лусиана.

– Возможно, это будет и не просто. Но я всё равно воспитаю его как следует. И перестань причитать. Мне это неприятно. Не надо мне помогать, я всё сделаю сама. Ты можешь идти. Да, лучше иди. А то ты способна окончательно вывести меня из себя, – нахмурившись, сказала Бианка.

Оставшись наедине с ребёнком, Бианка посадила его на колени и, глядя в глаза приёмному сыну, сказала:

– Видишь, что ты наделал? Чуть не поссорил меня с подругой. Она рассердилась, наговорила всякого. Сказала, что из тебя ничего не выйдет. Зико, ты должен пообещать мне, что это никогда больше не повторится. Мы должны вместе с тобой доказать всем, что ты станешь воспитанным мальчиком. Я очень этого хочу. И ты поможешь мне, правда?

– Да, мама, – тихо ответил ребёнок.

– Ну ладно, хватит об этом. Поговорим лучше о другом. Я должна зарегистрировать тебя, дать тебе имя. Как ты хотел бы, чтобы тебя называли? – стирая со щёк ребёнка следы джема, спросила Бианка.

– Зико, – ответил мальчуган.

– Нет, миленький. Зико – это не имя, а кличка. Ты можешь её сохранить, но нам нужно подобрать тебе настоящее имя. Например, Жозе. А лучше Жозе Педро. Педро звали моего отца. Тебе нравится так называться: Жозе Педро? – с улыбкой спросила Бианка.

Мальчуган послушно кивнул.

– Отлично! Значит, так мы тебя и назовём – Жозе Педро!

Дни шли за днями. Зико осваивался в своей новой жизни. Теперь он уже ходил в школу, Бианка устроила его туда два дня назад. Она не могла нарадоваться на своего сынишку. Подруги тоже постепенно стали привыкать к его существованию в жизни Бианки. И даже Энрике нашёл в нем свою выгоду. Теперь, отлучаясь по своим делам, он говорил Валентине, что навещает племянника и помогает сестре.

А отлучки Энрике из дома становились всё чаще.

Когда брат позвонил сестре в очередной раз, Лусиана спросила:

– С кем, интересно, он пошёл встречаться?

– Думаешь, он мне докладывает? Только просит, чтобы я прикрывала его перед Валентиной.

– Валентина не так уж глупа, её не проведёшь, – сказала Лусиана.

Бианка собралась укладывать малыша спать, и Лусиана стала прощаться.

– Ну, маленький, спокойной ночи!

Лусиана поцеловала Зико.

– Спокойной ночи, тётя Лусиана, – сказал мальчик.

– Ты сама откроешь дверь? – спросила Бианка. Она держала малыша на руках.

– Подожди, а где моя сумка? – оглядывалась Лусиана. – Только что она была здесь…

– А в комнате ты уже посмотрела? – встревоженно спросила Бианка.

– Но я не входила в комнату…

– Зико, ты не видел мою сумку? – Лусиана внимательно посмотрела на малыша.

– Подожди, Лусиана, что ты говоришь? – испугалась Бианка.

– Я просто спросила, не видел ли Зико мою сумку?

– Вот такую? – малыш широко развёл руки.

– Да-да… Большую.

– Она у меня под кроватью, – сказал Зико.

– А что она там делает? – спросила Бианка. Ей было очень неловко перед подругой.

– Я хотел поиграть, – малыш чувствовал, что сделал что-то недозволенное.

– Сейчас же принеси еёе! – приказала Бианка. – И никогда не смей трогать чужие вещи!

Малыш виновато опустил голову и поплёлся в свою комнату.

– Я тебя предупреждала, – вздохнула Лусиана тяжело. – В жизни совсем не так, как показывают в кино.

– А я уверена, что добротой можно добиться невозможного, – упрямо сказала Бианка,

– Блажен, кто верует…

А на следующий день Бианке на работу позвонили из школы. Малыш пропал…

– Значит, ты уже спишь с Андре? – Рикардо был взбешён. – Почему он подошёл к телефону, который в твоей спальне?

– Он был в моей спальне, но я не сплю с ним! К сожалению, телом я всё ещё принадлежу тебе!

– К сожалению?

– Именно! Я завишу от тебя, и мне это вовсе не нравится!

– Ты так амбициозна, Изадора!

– Да, я люблю властвовать!

– Но ты уже имеешь власть. Ты же президент фирмы.

– Всё ещё может разительно измениться. Старику с каждым днём становится всё лучше!

– Ага, ты боишься, что он видел нас на кладбище?

– А ты этого не боишься?

– Я ничего не боюсь в этой жизни. Только потерять тебя!

Да, это было какое-то непрерывное безумие. Невзирая на опасности, они встречались, чуть ли не каждый день. И каждая их встреча начиналась или заканчивалась ссорой. Это была не любовь. Это была ненависть. Но это не была ненависть. Это была – любовь. Они не могли друг без друга, они не могли друг с другом. После ссор сразу же наступал какой-то припадок страсти, и они отдавались друг другу безоглядно и безудержно. Но прилив снова заканчивался ссорой, чтобы снова перерасти в страсть.

Теперь, когда появилась Марсела, когда Жесика и Патрисиа вот-вот могли выследить их, когда Андре проверял каждый шаг жены, когда мог прийти в себя старик Лазаро и рассказать об увиденном на кладбище, когда Валентина почувствовала, что ещё не всё потеряно, и основная её задача – опорочить Изадору, именно теперь они стали встречаться особенно часто.

Тень близкого краха их отношений уже витала над ними. Они чувствовали, что добром это не кончится, но, как приговорённые к смерти, старались надышаться перед страшным концом.

Изадора на время оставила всю свою ревность. Она теперь как одержимая думала лишь об одном – увидеться с Рикардо.

Впрочем, дела на фирме тоже интересовали её. Она чувствовала, что твёрдая почва уходит из-под её ног. И старалась оградить себя от неожиданностей.

– Добрый вечер, Марко, почему ты так поздно? – спросила она сына, который опоздал к ужину.

– Я встречался с Дирсе, – сказал Марко с вызовом.

– Вот как? – Изадора уже готова была начать перебранку с сыном.

– Оставь его в покое, – сказал ей Андре.

– Не вмешивайся в мои отношения с детьми! – вдруг переключилась на него Изадора.

– Сегодня у вашей матери отличное настроение! – съязвил Андре.

Изадора взяла себя в руки.

– Марко, в последнее время тётя Валентина часто общалась с вами. О чём вы разговаривали? – ровным голосом спросила она.

– О дедушке… О моих занятиях… А! Ещё о Дирсе, – нехотя вспоминал Марко.

– И только? Не надо меня обманывать!

– По-моему, у тебя паранойя, – сказал Марко.

– Не сметь, со мной так разговаривать! – воскликнула Изадора.

– Успокойся, Изадора, – снова сказал Андре. – У тебя могут появиться морщины.

– А ты, Виториа. О чём ты разговаривала с Валентиной?

– О дедушке, о будущем нашей фирмы. – Девушка была теперь постоянно лучезарной.

– Твоя тётя никакого отношения к фирме не имеет! – зло сказала Изадора. Она словно чувствовала, что Валентина неспроста ведёт эти переговоры с Марко и Виторией.

– Как это «не имеет»? – удивилась Виториа. – Она жила в Европе. Дедушка вызвал её сюда. Теперь он болен. Я могу её понять.

– Чёрт! – выругалась Изадора и, хлопнув дверью, ушла в свою комнату.

– Что за муха её укусила? – спросил Марко у Андре.

– Очень большая, наверное, – сказал тот.

– Андре, – Марко перешёл на шёпот, – я хотел вас спросить, если вы не обидитесь, конечно. Почему вы с матерью спите в разных комнатах?

Андре грустно улыбнулся:

– Спроси лучше у неё, Марко.

– Не понимаю, – сказала Виториа. – Как её можно выносить?

– Я тоже, – сказал Андре. – Ни её, ни себя я не понимаю. А что касается Валентины… Почему она так переживает за будущее фирмы?

– Дело в том, Андре, что я хочу подписать доверенность, по которой тётя Валентина будет распоряжаться всеми моими акциями, – сказал Марко, снова понизив голос.

– И я тоже, – сказала Виториа.

– Значит, у Валентины будут те самые тридцать восемь процентов? А Изадора так о них мечтает! Интересно… Представляете, что будет с вашей матерью, когда она узнает об этом?

Но следующие несколько дней Изадору волновали вовсе не дела фирмы.

Утром Порфирио принёс ей письмо, которое перевернуло жизнь Изадоры…

– Я больше не могу так, – сказал Фелипе. – Ты должна окончательно перебраться ко мне.

Они сидели в маленьком уютном ресторанчике, куда Фелипе пригласил Беренисе после работы. Им действительно было хорошо вместе. И самой большой мечтой Беренисе было жить вместе с Фелипе.

– Ты не согласна, Беренисе?

– Конечно, я бы очень хотела жить с тобой, Фелипе. Быть твоей женой. Но я боюсь…

– Чего же, дорогая?

– Это может плохо отразиться на наших отношениях… – неохотно сказала Беренисе.

– Каким образом?

– Мы неизбежно будем ссориться из-за твоего сына… Он будет грубить мне, а я буду возмущаться…

– С ним я разберусь. Но мне кажется, дело не только в Жоао. Вот уже много дней ты мне кажешься какой-то странной.

– Нет-нет, теперь дела пошли лучше. Аржемиро переехал, я чувствую себя спокойнее…

– Тогда на очереди развод, – сказал Фелипе.

– А это ещё и от меня зависит.

Беренисе и Фелипе обернулись. Прямо перед их столиком стоял Аржемиро.

– Что ты тут делаешь? – испуганно сказала Беренисе.

– Я не собираюсь скандалить, – улыбнулся Аржемиро. – Но если ты хочешь, можно и пошуметь.

– Зачем же? – мирно сказал Фелипе. – Можно и поговорить. Присаживайтесь.

Аржемиро уселся на свободный стул и закинул ногу на ногу.

– Так мы вас слушаем, – сказал Фелипе.

– Ты думаешь, ты так уж ей нравишься? – расхохотался Аржемиро. – А твоему кавалеру, не мешало бы раскрыть глаза пошире, Бере!

– Он всегда говорит загадками? – спросил Фелипе у Беренисе.

– Ты у неё спроси, она тебе объяснит, – сказал Аржемиро.

– Не слушай его, Фелипе. Он пришёл, чтобы специально испортить нам настроение.

– Ну почему же не послушать человека, если ему есть что сказать? – Фелипе обернулся к Аржемиро. – Так что у вас?

– Спроси-ка её, богатей. Она тебе и расскажет, чем она занимается по ночам.

– О Господи! – рассмеялся на этот раз Фелипе. – Вы имеете в виду тот случай вашей близости? Так я о нём знаю уже давно.

– Ну и как тебе это? Понравилось?

– А вам?

– Оч-чень! – сально улыбнулся Аржемиро.

– Фелипе! – сказала Беренисе.

– Ну что ж, тогда мне вас жаль, – не обратил на неё внимания Фелипе. – Если вам нравится спать с женщинами, которые вас не любят, вы несчастный человек. А если они это делают по принуждению, вы несчастный вдвойне. Может быть, вам следует обратиться к психиатру?

Аржемиро сидел с открытым ртом.

– И пожалуйста, если вы снова захотите сказать какую-то гадость о моей невесте, помните, суд может очень жестоко с вами обойтись.

– Э… Вот так, значит… – Аржемиро, опешив, переводил глаза с Фелипе на Беренисе. – Ты ему всё рассказала?

– Да, – сказала Беренисе тихо.

– И ты её не прогнал?

– Нет, – с улыбкой ответил Фелипе.

– Но развода я не дам! – наконец, нашёлся Аржемиро.

– Это уже решается без вашего участия, – сказал Фелипе. – Всего доброго.

Когда Беренисе и Фелипе вышли из ресторана и сели в машину, она упала ему на грудь и громко расплакалась.

– Прости меня, милый, любимый мой, – сквозь слёзы говорила женщина.

– О чём ты? – утешал её Фелипе. – Я ведь люблю тебя. Ты моё счастье…

…Патрисиа была строга. Она так выговаривала Беренисе, словно та была виновата во всём.

– Ты бы видела её! Виториа просто ожила! Она ходит такая счастливая! А ведь это кончится для неё трагедией!

– Да, – соглашалась и Беренисе. – Дело зашло слишком далеко.

– Они собираются официально объявить о помолвке! Это надо остановить. Нельзя же так издеваться над девушкой, которая ни в чём не виновата!

– Ты права, Патрисиа. Дока и сам говорил мне, что у него не получается подготовить безболезненный разрыв. Он жалеет Виторию. Он не может причинить ей боль.

– А получится, что он просто убьёт её!

– Я обязательно поговорю с Жижи и сеньором Толедо.

– Поговори, Беренисе, обязательно поговори!

Прошло несколько дней необычайно спокойных для Беренисе. Аржемиро не появлялся, Фернанда говорила, что отец куда-то уехал. С Фелипе они встречались часто, хотя теперь не он защищал её, а она его. Фелипе очень не нравилась его работа. Он чувствовал себя ненужным в банке. Он сидел в прекрасном кабинете и целыми днями только и делал, что читал газеты. Его, опытного финансиста, это выводило из себя. Но Беренисе находила слова утешения, это не так уж трудно, когда любишь.

Первые раскаты грома раздались однажды вечером, когда Беренисе пришла домой.

– Встретил её перепуганный до смерти Эмилио и почему-то шёпотом сообщил, что к ним приезжала полиция.

– Они спрашивали об Аржемиро, – говорил отец. – Какой позор!

– Но он же, здесь больше не живёт. – Беренисе и сама растерялась.

– Они не нашли его там и приехали сюда. Знаешь, что они сказали? Аржемиро замешан в ограблении супермаркета. Кто-то из посетителей узнал приятеля Аржемиро.

– Какого ещё приятеля? Разве у него есть приятели?

– Только тюремные.

– Господи! – в отчаянии воскликнула Беренисе. – Я так и знала!

– И я это предчувствовал…

– Папа, пожалуйста, не говори об этом Фернанде…

– Наоборот, пусть узнает, каков её папаша!

– Но если Аржемиро посадят, она умрёт от горя!

– Если его посадят, я куплю бутылку шампанского! – сказал старик.

– Шампанское? По какому случаю?

В дверях стояла Фернанда.

– Да нет, ни по какому, – начал оправдываться Эмилио. – Просто хорошее настроение.

– И у тебя тоже, мама?

– Что случилось, Фернанда?

– А то случилось, что я только что видела отца! Он так и не смог найти работу.

Беренисе и Эмилио переглянулись.

– Он собирается куда-то уезжать… Мама, я видела в его руках план Центрального банка! – воскликнула девушка со слезами на глазах. – Он затевает что-то нехорошее!

– Ну, с чего ты взяла? – попыталась утешить дочь Беренисе.

– Он снова пойдёт воровать…

– Он уже… – начал было Эмилио, но Беренисе перебила его:

– Он уже уехал?

– Да, собрал все вещи и уехал. Пока вы тут радуетесь жизни, мой отец вот-вот поставит на себе крест!

– Но что мы можем сделать?

– Если он окажется в тюрьме, это будет твоя вина, мама!

«Штаб» собрался в полном составе, исключая только Мими. Толедо внимательно выслушал доводы Беренисе и сказал:

– Я и сам об этом всё время думал, а чтобы вы не сомневались, хочу предложить вашему вниманию вот это, – он подошёл к письменному столу и взял в руки исписанный лист бумаги. – Прочтите.

Беренисе быстро пробежала текст. Это было письмо к Изадоре.

– Ну и как ты его находишь?

– И когда Изадора получит это письмо? – спросила Беренисе.

– Завтра.

– Жижи, оно не кажется тебе несколько грубоватым? – обратилась Беренисе к мадам, которая тоже прочла послание.

– А ты считаешь, что она заслуживает лучшего?

– Мими бы это понравилось, – сказал Толедо.

– Да, Беренисе, ты просто вспомни, как Изадора поступила с твоей дочерью, как выставила её из дома только за то, что она бедна!

– Ладно, пусть будет так, – неохотно согласилась Беренисе. – А Дока об этом знает?

– Я обязательно скажу ему, – ответил Толедо. – На этот раз Эдуардо исчезнет навсегда. Пусть Изадора сама заботится о своей дочери!

- Ты не слишком жесток, Толедо? – спросила Жижи.

– Я просто хочу, чтобы Эдуардо избежал больших неприятностей…

На том и порешили.

Но история с Докой в этот день имела довольно драматичное продолжение.

Беренисе ужинала вместе с Фелипе в его доме, когда в столовую вошёл Жоао.

– Почему ты не здороваешься? – строго спросил его отец.

– Я не вижу здесь никого, с кем бы стоило здороваться, – ответил Жоао, усаживаясь за стол.

Фелипе побледнел.

– Сейчас же извинись, – с тихой угрозой произнёс он.

– Ещё чего! Ты бы лучше рассказала ему, что замешана в этой грязной истории с Эдуардо! – презрительно сказал Жоао Беренисе.

– Я не помню, чтобы Беренисе разрешала тебе обращаться к ней на «ты»! – загремел Фелипе.

– А я не собираюсь обращаться на «вы» к этой бродяжке!

Фелипе вскочил и так рванул воротник сына, что пуговицы с треском отлетели.

– Я тебя уничтожу! – заорал он.

Жоао вырвался и отбежал к стене, крича:

– Расскажи, расскажи отцу о Роз Мари!

– Боже, какая Роз Мари? – опешила Беренисе.

– Та самая, которую я сегодня встретил в твоём квартале с хозяйственной сумкой!

– Убирайся в свою комнату! – снова закричал отец.

– Нет, я не уйду, пока не выведу на чистую воду эту…!

– Но я не понимаю, о чём ты говоришь! – оправдывалась Беренисе.

– Хватит дурочку из себя строить! Ты всё врёшь! Ты корыстна, мелочна, продажна, лжива!

Тут и Беренисе вскочила с места:

– Не смей говорить мне гадости!

– Ах, ты не такая?! Так что же ты здесь делаешь? Неужели ты влюбилась в это ничтожество?!

Патрисиа, которая до этого момента пыталась остановить скандал, подошла к Жоао и влепила ему громкую пощёчину.

Парень опешил.

Фелипе вдруг успокоился и сел за стол:

– Жоао, я даю тебе десять минут. Собери, пожалуйста, вещи и покинь этот дом, – сказал он спокойно.

Жоао остолбенел.

– Ты слышал меня, сынок?

– Ты… ты… выгоняешь меня из дома?!

– Да, чтобы не расквасить твою физиономию.

Жоао постоял ещё, не веря своим ушам, но отец и не думал отменять своего приказа.

– Вы ещё пожалеете! – Жоао вышел, хлопнув дверью.

Тягостное молчание прервала Патрисиа.

– Может быть, есть другой выход, папа? – сказала она тихо.

– Нет, – твёрдо сказал Фелипе. – Всё. Рог изобилия иссяк. Пусть ищет работу.

– Фелипе, – сказала Беренисе, – это я во всём виновата. Не надо прогонять сына. Ему будет очень трудно.

– Пусть. Это поможет ему стать человеком.

– Знаю я вас, сеньор, – с улыбкой сказала Патрисиа. – Как только Жоао станет трудно, ты первый бросишься ему помогать.

– Нет. На сей раз – нет.

– Но как же, он будет работать? Он ничего не умеет делать, – сказала Патрисиа.

– Придётся научиться…

Зазвонил телефон.

Патрисиа подняла трубку. Это был Эмилио. Он просил позвать Беренисе.

Что-то сразу кольнуло в сердце женщины. Эмилио мог позвонить сюда только в крайнем случае.

Когда она выслушала отца и положила трубку, Фелипе встревоженно спросил:

– Что-то случилось с Фернандой?

– С нами со всеми,– сказала Беренисе. – Аржемиро застрелили при попытке ограбить Центральный банк…

Не в силах изменить свою натуру, Энрике поддался новому соблазну. На сей раз это была Магда, весёлое и легкомысленное создание. Чтобы понять намерения друг друга, им не пришлось тратить много времени. И вот уже несколько раз они встречались в мотеле, предаваясь любовным утехам.

– Как ты можешь спать с этой старухой? – прощаясь с Энрике, вдруг спросила Магда.

– Это ты о Валентине? Должен тебе сказать, что она в любви моложе многих девушек. Любовный пыл в ней никогда не угасает, – заметил Энрике.

– Если это так, то почему же ты бегаешь за каждой юбкой? – усмехнулась девушка.

– Ну, что касается тебя, так это только потому, что ты сама меня соблазнила, – ответил Энрике.

– А разве тебе не понравилось? – прильнув к нему, спросила Магда.

– Понравилось, понравилось, но теперь мне уже пора, – поспешно отстраняясь, произнёс Энрике.

– Боишься своей старушенции? – съязвила Магда.

– Просто не хочу из-за тебя потерять жену и работу.

– Не переживай, найдёшь себе другую.

– Жену-то, может быть, и найду. А вот работу, где можно целый день бить баклуши за приличные деньги, найти труднее, – сказал Энрике и направился к выходу.

Он спешил домой. Валентина уже давно ждала его к ужину.

– Что случилось? Почему ты так задержался? – строго спросила она, когда Энрике переступил порог дома.

– Валентина, у меня никогда не было детей. Мне нелегко находить общий язык с этим мальчуганом, которого усыновила моя сестра. На это нужно время, дорогая, – с ходу соврал Энрике.

– И ты до сих пор был там? – всё ещё недоверчиво сказала Валентина.

– Конечно. Сначала мы с ним играли в паровозики, потом вместе ужинали. Извини, дорогая, мне пришлось продемонстрировать этому малышу, как нужно себя вести за столом. Потом ещё немного поговорили с Бианкой о его воспитании, и вот я здесь, – Энрике развёл руками, давая понять, что ему нечего скрывать.

– Понятно. Если ты уже ужинал, тогда пойдём в спальню, поговорим там. Захвати мой бокал, – сказала Валентина, направляясь в спальню. – Иди сюда… иди ко мне… – лёжа на постели, властно говорила Валентина.

– Нет, – вдруг сказал Энрике.

– Что? Что это ещё за новости? – почти грубо прикрикнула на него женщина.

– Валентина, я хочу с тобой развестись, – выпалил Энрике.

– Что?! Ты сошёл с ума? – приподнялась на локте Валентина.

– Ты обращаешься со мной как со слугой, как с лакеем. Ты просто пользуешься мной. Я так больше не хочу. Мне надоело чувствовать себя каким-то мальчишкой по вызову. Тебе только это от меня и нужно. Я твой бесплатный жиголо. А ты хотя бы знаешь, сколько у меня на счету? Практически ни копейки!

– Подожди, ведь это можно уладить. Разве это повод для развода?

– Но я хочу развестись, – упрямо повторил Энрике.

– Нет! Нет и нет! – вскочив с постели, сказала Валентина.

– Не будь наивной, Валентина, я смогу добиться развода, если захочу, – спокойно сказал Энрике.

– Какие глупости ты говоришь! Иди сюда! – уже мягче произнесла женщина.

– Не пойду! И больше не буду тебе уступать!

– Дурачок, не будь ребёнком! Иди сюда… – Валентина за руку тянула Энрике к постели.

– Я же сказал, что этого не будет, – высвобождая руку, сказал Энрике.

– Да что это такое? Я только хочу, чтобы ты прилёг, и мы поговорили об этом спокойно. – Упорство Энрике озадачило Валентину.

– Не пойду! Теперь всё будет так, как хочу я! Сначала ты удовлетворяешь мои требования, а потом уже постель, если я того пожелаю! Понятно? – демонстративно перебрасывая свою подушку на диван, сказал Энрике.

– А если я пообещаю, что исправлюсь? – тихо спросила Валентина.

– Неужели?

– Я обещаю. Конечно, ты по-своему прав, но и у меня есть масса причин для недовольства. Когда в полиции мне рассказали о твоей связи с той женщиной, я пришла в смятение, в бешенство. Ты можешь это понять?

– Но когда дело дошло у нас до постели, ты обо всём забыла, не так ли? Кто я для тебя, по-твоему?

– Моя любовь, моя жизнь, – нежно сказала Валентина.

– Но если это так, то почему ты заставляешь меня жить на гроши, которые я получаю на фирме? – в упор, глядя на жену, сказал Энрике.

– Хочешь, я подпишу тебе чек прямо сейчас? – с готовностью воскликнула Валентина.

– Банки не работают по ночам, – огрызнулся Энрике.

– Но эта бумажка может подождать и до утра, – вынимая из сумочки чековую книжку и заполняя её, сказала Валентина.

Через минуту она уже помахивала в воздухе чеком на кругленькую сумму.

– Отгадай, какую сумму я здесь указала? – с лукавой улыбкой спросила Валентина.

– Зачем отгадывать, если можно посмотреть? – протягивая руку к чеку, сказал Энрике.

– Нет, мой дорогой, не сейчас. До этого я хочу, чтобы ты любил меня, любил страстно. Так, как ещё никогда у нас не было! – спрятав чек за спину, воскликнула Валентина.

Энрике колебался, появление чека сразу убавило его решимость.

– Хорошо, если ты не хочешь, я могу это порвать. – Чек снова появился в руках Валентины.

– Нет… не рви… не делай этого… – уже срывая с себя рубашку, крикнул Энрике.

Ночь была долгой и страстной. Они практически не спали. Валентина была ненасытна, как всегда…

– Послушай, ведь ты меня доконаешь, – в изнеможений говорил Энрике. – Я буду вынужден обращаться к врачу. Нет, Валентина, довольно. Я уже не в состоянии…

– Нет, у тебя ещё есть силы и на меня, и на многих других… да и разве ты сможешь устоять перед таким чеком? – Валентина, наконец, передала бумажку мужу.

– Боже! Всё мне? – вырвалось у Энрике.

– Да, Энрике, ты заслужил. Если тебе хорошо заплатить, ты можешь быть образцовым любовником, – вновь набрасываясь на мужа, шептала Валентина.

Наутро, собираясь на работу, Валентина спросила мужа:

– И как ты намерен распорядиться этими деньгами?

– Я дам кое-что Бианке, ведь она усыновила ребёнка, и её расходы теперь сильно увеличились.

– У тебя доброе сердце, дорогой, – целуя мужа, сказала Валентина.

– Да, это сердце меня и подводит… Сейчас я чувствую себя почти как Робин Гуд: отбираю у богатых и отдаю, бедным, – весело рассмеялся Энрике.

Но мир в их доме длился недолго.

Вскоре на работу к Валентине пришёл полицейский комиссар, который вёл дело по убийству Аны Марии. Следствие зашло в тупик. И комиссар попросил у Валентины разрешения произвести обыск в их квартире. Конечно, у них было алиби, но комиссар, всё же, в чём-то подозревал Энрике. Ведь тот так добивался Аны, а она последнее время не желала с ним встречаться. Всё это наводило следствие на мысль о том, что Энрике мог из ревности совершить убийство. И чтобы окончательно покончить с этой версией, необходимо было произвести обыск в их квартире.

В этот вечер Валентина сразу же помчалась домой. В течение нескольких часов она что-то лихорадочно искала. А когда пришёл Энрике, она спросила его, едва владея собой:

– Где мой пистолет, Энрике?

– Ты имеешь в виду пистолет двадцать второго калибра, точно такой же, как тот, из которого убили Ану Марию? – со зловещей улыбкой на лице спросил Энрике.

– Я говорю про пистолет, который лежал у меня в сумочке и который ты не имел никакого права брать! – Красная от гнева Валентина приблизилась к мужу.

– Ты знаешь, у этого пистолета выросли ножки, – продолжая улыбаться, произнёс Энрике.

– Не шути со мной! – крикнула женщина.

– Хорошо, я скажу тебе, где он, если ты расскажешь мне, как тебе удалось выйти той ночью из дома незамеченной и убить Ану Марию, – перестав улыбаться, сказал Энрике.

– Брось эти глупости, Энрике. Куда ты дел мой пистолет? – Валентина в смятении расшвыривала вещи из шкафов.

– Спокойно, Валентина, спокойно. Что ты так волнуешься?

– Да из-за тебя же! Я только хочу защитить тебя, Энрике. Они придут сюда с обыском и перевернут здесь всё вверх дном, ты это понимаешь? Если не я, то они обязательно найдут этот пистолет!

– Значит, ты хочешь уберечь меня? Только не пойму, причём же, здесь я? Ведь я даже не знал, что в этом доме есть оружие. Что ты на это скажешь?

– Господи, этот пистолет мне подарил Лазаро сто лет назад, и он всегда был со мной.

– Валентина… – Энрике пронзительно посмотрел на жену.

– Что? Что ты на меня так смотришь? Господи, я никого не убивала! Я только вспомнила о пистолете, когда комиссар сказал, что у нас будет произведён обыск. Я хотела его спрятать, вот и всё. Куда же ты его задевал? – быстро говорила Валентина, не прекращая своих поисков.

– Так ты не убивала Ану? – продолжал допытываться Энрике.

– Я никого не убивала!

– Подожди, значит, ты не встала, не оделась и не пошла, убивать Ану в ту ночь?

– Ты же был рядом! Ты сам говорил, что чутко спишь!

– Да, я почувствовал бы, – задумался Энрике.

– А вот я слишком крепко спала, – вдруг словно бы о чём-то догадалась Валентина. – Наутро я даже не смогла вовремя проснуться. Почему это, Энрике?

– Но пистолет твой!

– Но ведь ты знал, где он лежит!

– Ты обвиняешь меня?

– Да!

– Но почему?

– Потому что ты был в Ану Марию влюблён! А она тебе отказывала!

– Это не так!

– Это так.

Валентина достала из стола магнитофон и включила воспроизведение.

– Алло, Ана! Дорогая, я умираю от тоски по тебе, – узнал Энрике свой собственный голос. – Я всё время думаю о тебе. Наша последняя встреча была восхитительной!…

– Что всё это значит? – почти не владея голосом, спросил Энрике.

– Это значит, что человек, которому я доверила свою жизнь, изменял мне с проституткой, – горько улыбнулась Валентина.

-Ты записывала мои разговоры с Аной?

– Да. И слушала их тысячи раз. Мне было очень «приятно» слышать, как ты называл меня «смешной старухой»… А я ещё содержала твоих проституток…

– Но это противозаконно.

– Не надо меня осуждать, – миролюбиво сказала Валентина. – Ведь я оказалась единственной жертвой этой истории.

– Единственной жертвой стала Ана Мария. Не твоей ли?

– Я бы не стала пачкать руки об эту проститутку!

– А пистолет?

– Это улика против тебя. Я так крепко спала в ту ночь, что ты спокойно мог уйти. Может быть, ты подсыпал мне снотворного…

– Значит, ты сама это сделала! – потрясённо сказал Энрике. – Усыпила меня и пошла, убивать Ану…

– Если завтра у меня не будет пистолета, я обвиню в убийстве тебя…

Изадора мчалась на фирму. Сказать, что она была зла, это значит, ничего не сказать о её состоянии. Она была взбешена, взведена, как курок пистолета, взрывоопасна…

Попавшаяся ей на пути Лусиана еле успела отскочить в сторону.

– Секретаршу Валентины! – бросила ей Изадора. – Срочно ко мне!

– Но сейчас обед, – пролепетала Лусиана, – она ушла.

– Тогда скажи всем, чтобы её притащили ко мне, как только найдут!

Весть о настроении хозяйки мигом облетела всю фирму. Фернанду искали везде, но её нигде не было. Девушка словно почувствовала, что ей грозит беда.

– Андре! Зайди ко мне! – вызвала мужа Изадора.

И как только он появился в её кабинете, бросила ему письмо, полученное сегодня утром.

– Какой кошмар! – воскликнул Андре, прочитав письмо.

– Ты когда-нибудь слышал о более отвратительном фарсе?!

– Какой ужас! Ты рассказала Витории?

– Пока нет.

– Надо быть очень осторожной, – сказал Андре, – это известие может её…

– Знаю-знаю!

– У этих людей изощрённая фантазия! – сокрушался Андре.

– Так ты, как только появится эта твоя подружка, пойдёшь к ней и узнаешь адрес этого Эдуардо! – приказала Изадора.

– Зачем?

– Я поговорю с ним! Я посмотрю ему в глаза! Сердце у него, в конце концов, или камень?! И ещё я встречусь с этой женщиной! Как её там? Роз Мари!

– Но что ты можешь сделать теперь?

– Я подам на них в суд!

– Чтобы об этом узнали все? Тебе что, нужен скандал?

– Я сотру в порошок их всех, начиная с соплячки Фернанды!

– Фернанда не имеет к этому никакого отношения!

– Зато её мать имеет!

– Ты сама унизила её, Изадора. Вспомни!

– Такие люди привыкли к унижению! А твою подружку я уже уволила, хотя она ещё и не знает об этом!

– Об этом мы ещё поговорим, – сказал Андре. – Сейчас ты вне себя.

Следующим местом посещения был дом Жижи.

Оттолкнув слугу, открывшего ей дверь, Изадора влетела в комнату и закричала:

– Это написала ты?

– И я тоже! Там есть моя подпись, – спокойно ответила Жижи.

– Ты соучастница всей этой грязной истории, Жижи!

– Я её не начинала. Я вообще, не стала бы, тратить на тебя время. Ты не заслуживаешь даже моей ненависти.

– А что я тебе сделала?! – опешила Изадора. Она вовсе не видела смятения на лице Жижи. Наоборот, полная уверенность в своей правоте.

– Твои грязные сплетни испортили мне большой кусок жизни…

– Да вы просто неудачницы! Вы обижены жизнью, ты и Мими! Не можете до сих пор смириться с тем, что я вышла за Клаудио! Вы не можете спокойно смотреть на талант и независимость. Для вас роль жены – профессия.

– Говоря о таланте и независимости, ты, конечно, имеешь в виду себя? – иронично улыбнулась Жижи.

– Да, себя!

– Вот поэтому мне тебя и не жаль. Мне жаль только Викторию. Она совсем на тебя не похожа, к счастью.

– Вы не подумали о страданиях моей дочери, когда затевали эту гадость!

– Ты заставила страдать куда больше людей. Нам не приходилось выбирать.

– Но жертвой стала она! Невинная девочка!

– Я уже сказала, что очень об этом сожалею. А теперь, – Жижи встала, – я прошу тебя уйти.

– Хорошо! – Изадора вся дрожала от ненависти. – Но вы все заплатите мне! Я не успокоюсь, пока не раздавлю каждого из вас!

– А ты совсем не изменилась – одно высокомерие!

– Да не жить тебе на этом свете!

В доме Доки её встретила Элза.

– Не хотите ли присесть, сеньора? – радушно предложила она.

– Я хочу говорить с Эдуардо или как его там!

– Боже, как вы взволнованы. Это вредно, сеньора.

– Что, вот здесь он и живёт?

– Ну не прямо в прихожей, конечно, – улыбнулась Элза. – Но, в общем, и делом – да. Его тоже зовут Эдуардо.

– Значит, и вы замешаны в этой грязной истории?

– Конечно! – хвастливо сказала Элза. – Да вы присядьте, Дока может задержаться.

– Дока? Какой ещё Дока?!

– Дока. Это црозвище Эдуардо.

– А вы кто ему?

– Я его бабушка.

– А! Мать мошенницы Роз Мари!

Элза, которая в этот момент резала огромным ножом пучки целебных трав, так резко повернулась к Изадоре, что та с перепугу шлёпнулась на стул.

– Я мать своей дочери. Она не мошенница, – помахивая ножом, объясняла Элза. – А в ваших кругах мошенников полно.

– Вы скромные люди, – несколько менее агрессивно стала говорить Изадора, – как вы позволили втянуть себя в эту грязную историю?

– О, мы живём в такой стране – кругом грязь. Не поверите, вчера надела новую блузку…

– Где ваш внук? Где ваша дочь? – перебила её Изадора.

– Внук! Вы сами знаете, сеньора, какое сейчас пошло поколение! Гуляют, где им вздумается…

– Позовите сюда Роз Мари! – Изадора потихоньку теряла терпение.

– Нет, она не придёт. Она в спальне и сгорает от стыда, – конфиденциально сказала Элза. – А вы мне лучше скажите, как вам новая экономическая программа правительства?

– Мне кажется, – угрожающе произнесла Изадора, – вы не в курсе всей тяжести последствий вашего спектакля! Всё было задумано, чтобы отомстить мне, а пострадает моя дочь!

– Честно говоря, мы все переживаем из-за вашей дочери, сеньора, особенно Дока.

– Я хочу с ним поговорить!

– А как я хочу с ним поговорить. Вы просто хотите с ним поговорить, а я так сильно хочу с ним поговорить, что не стоит об этом и говорить…

– Прекратите! – закричала Изадора. – Вы что, издеваетесь надо мной?!

– …только как с ним поговорить, если он совсем не хочет со мной говорить, – словно и не слышала Элза крика Изадоры.

– Ах, вы так?! Ну, тогда!… – вскочила Изадора.

– Что тогда? – услышала она за спиной.

В комнате стоял Дока.

Злость как-то мигом слетела с Изадоры. Парень стоял перед ней совершенно спокойно и невозмутимо. Она поняла, что ничего ни ему, ни его родным сделать не в силах. Всё её оружие – разорение, огласка, сплетня – не действовало здесь. Этих людей невозможно было разорить, они и так были бедны. Их невозможно ославить, пустив ядовитую сплетню, никому они не были интересны. Этих людей надо было только просить. Умолять.

– Здравствуй, Эдуардо, – вдруг елейным голосом проговорила Изадора.

– Вы хотите поговорить со мной? Но мне не о чем с вами говорить, – сказал Дока.

– Я прошу тебя, пожалуйста, – сказала Изадора, заглядывая ему в глаза.

Какое-то время Дока раздумывал.

Элза и Изадора выжидательно смотрели на него.

– Бабушка, оставь нас, пожалуйста, наедине с доной Изадорой, – наконец, сказал он.

– Хорошо-хорошо, – поспешно согласилась Элза, – если что, кричи! – и скрылась в другой комнате.

Изадора села и дождалась, когда Дока сядет напротив.

– Зачем ты это сделал, Эдуардо? – сокрушённо спросила она.

– Целый ряд обстоятельств вынудил меня, – сказал Дока.

– Это всё деньги?

– Да, – коротко ответил он.

– А ты знаешь, что будет с Виторией?

– Представляю.

– И тебе её не жаль?

– Мне очень ее жаль. Но, к сожалению, я ничего не в силах изменить.

– Сколько же тебе заплатили?

– Я получал зарплату ежемесячно. Это позволило мне перевезти из провинции бабушку и маму.

– Они будут продолжать тебе платить?

– Нет. Толедо устроил меня на свою фабрику.

От имени злейшего врага Изадору передёрнуло.

– А ты не испытываешь к Витории никаких чувств?

– Она мне очень нравится. Мне очень её жаль. Но продолжаться это не может.

Он замолчал. Изадора смотрела на парня, и в ней боролись два чувства. Она готова была сейчас схватить со стола оставленный Элзой тяжёлый нож и искромсать Доку. Но она понимала, что этим не спасёт дочь. Поэтому победило второе чувство.

– Эдуардо, – начала она тихо, – Виториа может серьёзно заболеть… Если ты бросишь её, я не знаю, что может с ней случиться… Я никогда ни у кого ничего не просила… Но я… умоляю тебя, – голос Изадоры дрогнул, – вернись к ней! Меня не интересует твоё происхождение, сейчас это не имеет значения… Я знаю, что ты скромный бедный парень, но я могу сделать тебя богатым, я дам тебе куда больше, чем этот негодяй Толедо! Я дам тебе всё, что ты захочешь! Эдуардо, ты должен вернуться к Витории! Прошу тебя! – Изадора уже плакала и совсем не стеснялась своих слёз. – У тебя будет много денег, и для тебя самого, и для твоей матери, и для твоей бабушки тоже… Ты будешь работать на «Вентурини»… Пожалуйста, Эдуардо… Виториа очень любит тебя! Она обожает тебя! Боготворит! Умоляю тебя, вернись… Умоляю… Я могу, если ты хочешь…

И тут Изадора сделала то, во что никогда бы не поверили люди, знавшие её всю жизнь.

Она встала перед Докой на колени. Рыдания душили её. Сейчас это была обыкновенная несчастная мать, готовая ради собственного ребёнка на всё.

Дока бросился к ней и поднял её.

– Что вы делаете?! Дона Изадора! Что вы, встаньте!… Я обещаю…

– Ты навестишь её?

– Да! Да!

– Пообещай мне! Слышишь, пообещай!

Из другой комнаты выбежала Элза, тоже вся в слезах.

– Обещай ей, негодник, слышишь, обещай! – закричала она, плача так же горько, как Изадора.

– Я обещаю, обещаю! – закричал и Дока, совершенно потерянный и, похоже, тоже готовый заплакать.

В последнее время Фернанду не оставляли мысли об отце. Он так неожиданно пропал, что не оставалось сомнения в том, что он снова взялся за старое. Какое-то предчувствие не покидало девушку, она всё время чего-то настороженно ждала.

В таком состоянии застал её заглянувший к ним Дока.

– Что случилось, Фернанда? Что за беда? Отчего у тебя красные глаза? – участливо спросил он девушку.

– Мне страшно, Дока. Я боюсь за моего отца, – подавленно сказала Фернанда.

– Да что такое? Говори толком, – расспрашивал её юноша.

– Я чувствую, Дока, что мой отец скоро погибнет. Однажды я открою газету и прочту там об этом. Это может случиться в любое время. Господи, что же мне делать? – Глаза Фернанды наполнились слезами.

– Подожди, не стоит так убиваться. Ты же ничего не можешь сделать, – успокаивал её Дока.

– Зато она могла! Если бы она нормально встретила его из тюрьмы, если бы поняла его, если бы любила, ничего бы с ним не случилось. Ты понимаешь? – В голосе Фернанды появились жёсткие нотки.

– Хочешь знать моё мнение? Так вот, ничего бы твоя мать не смогла сделать. Рано или поздно, твой отец всё равно взялся бы за старое…

– Нет, это неправда! Всё могло бы сложиться иначе. Мне так жаль отца. Я вижу, как он идёт навстречу своей гибели, и ничего не могу поделать. Я в отчаянии, ты понимаешь? – горячо говорила девушка.

– Мой тебе совет, выкинь ты это из головы. Отвлекись, займись чем-нибудь. Хочешь, мы можем вместе с тобой куда-нибудь сходить? В конце концов, ещё ничего страшного не произошло. Это только твои предположения. Совсем необязательно, чтобы они сбылись, – ободрил девушку Дока.

– Ладно, я попытаюсь. Спасибо тебе за сочувствие, – ответила девушка.

– Ну, так как же моё предложение? Может, сходим куда-нибудь?

– Нет, Дока, спасибо. Я сейчас не в том состоянии. Может, в другой раз… – слабо улыбнулась девушка.

– Ловлю тебя на слове! – уходя, сказал Дока.

Фернанда попыталась взять себя в руки, отгоняя мрачные мысли. И тут в дверях появился дед с каким-то странным выражением на лице.

– Ты уже дома, Нандинья? Как ты? Что-нибудь случилось? – осторожно заговорил Эмилио.

– Да нет, дедушка, просто мне немного взгрустнулось, – приободряясь, сказала девушка.

– У тебя нет никаких новостей? – вкрадчиво спросил Эмилио.

– А что, дедушка? Что-то случилось? – встревожилась Фернанда.

– Нет, нет, успокойся, дорогая. – Эмилио взял газету и отошёл к окну.

Через минуту старик снова обернулся к внучке.

– Похоже, ты сегодня не слышала радио, не читала газет, телевизор тоже не смотрела… – не закончив фразу, Эмилио подошёл к внучке и обнял её.

– Да что такое, дедушка? Что-то случилось? Что-то с моим отцом? Да говори же! – вырвавшись, воскликнула Фернанда.

– Присядь, внучка, присядь, – пытался успокоить её Эмилио.

– Мне и на ногах хорошо! Не томи меня, дед. Как ты не понимаешь, что только мучаешь меня? Что? Что ты хочешь сказать? Что мой отец… мой отец… – впиваясь глазами в старика, говорила девушка.

– Фернанда, успокойся, милая, иди ко мне… иди к своему дедушке, успокойся… да, он погиб, девочка… погиб сегодня утром в какой-то перестрелке в одном из банков… беднягу Аржемиро застрелили, – наконец, выговорил Эмилио.

– Нет, дедушка, я не верю! Это был не он, не он… это был кто-то другой! – отступая от деда, говорила Фернанда.

– Родная, успокойся, к несчастью…

– Не смей этого говорить! Не смей, ты слышишь? Он жив, жив. Ну, скажи мне, что он жив, дедушка! – По щекам Фернанды текли слёзы, глаза были безумны.

– Дорогая, дорогая моя… девочка моя… Фернанда… – У старика сжалось сердце от боли за внучку.

– Дедушка, прошу тебя, ну скажи мне, что он жив! – Фернанда обессиленно повисла в объятиях деда.

– Я был бы рад сказать, но не могу. К несчастью, он, в самом деле, погиб. Успокойся, моя родная. Не надо так изводить себя. Сделанного не вернёшь, – сказал Эмилио.

– О Господи, зачем они убили его? Зачем они убили моего отца? – отстраняясь от деда, сказала Фернанда.

– Успокойся, родная. Такова жизнь! У каждого в ней своя судьба… а у Аржемиро судьба, видно, была…

Фернанда не дала ему закончить, она вдруг вскинула голову и почти закричала на деда:

– Не верю я в такую судьбу! Не верю! Ни во что, что ты говоришь мне в утешение, не верю! Ты хочешь, чтобы я смирилась! А я никогда не смогу смириться со смертью отца, никогда! – Крики Фернанды оборвали рыдания, прорвавшиеся из глубины её раненого сердца.

Эмилио подошёл к девушке, прижал её к своей груди и тихо сказал:

– Вот так девочка, поплачь, поплачь… облегчи душу… тебе это сейчас нужно… поплакать даже необходимо, тебе станет легче.

Фернанда больше не сдерживала себя, слёзы текли непрерывным потоком. Боль и отчаяние опустошали душу. Но вдруг вспомнив о чём-то, девушка подняла голову и спросила:

– А мама… мама знает?

– Знает, – коротко ответил дед.

– А почему же её нет здесь? Почему о смерти моего отца я узнаю не от неё? Почему ты один принёс мне это известие? – стирая слёзы со щёк, спросила девушка.

– Твоя мать очень страдает, – сказал Эмилио.

– Страдает? Совсем она не страдает! Она сейчас Бога благодарит, что моего отца не стало, – почти с ненавистью сказала девушка.

Когда пришла Беренисе, Фернанда уже не плакала, но красные от слёз глаза говорили сами за себя.

– Ты уже рассказал? – спросила Беренисе у отца.

– А ты как думаешь? – с вызовом сказала девушка.

– Дочка, Фернанда, мне так жаль тебя… – подсаживаясь к девушке и беря её за руку, сказала Беренисе.

– Не прикасайся ко мне, мама! Прошу тебя, не прикасайся! – выкрикнула девушка, отдёрнув руку.

– В чём дело, Фернанда? В чём я виновата?

– Может быть, ты ещё спросишь, что ты сделала с отцом?! Теперь ты будешь пытаться убедить меня, что тебе жалко моего отца. Но это ложь! Ты Бога благодаришь, что его нет в живых! – с ненавистью сказала девушка.

– Послушай, Фернанда, я не стану тебе лгать. Да, ты права. Узнав о смерти твоего отца, я испытала что-то похожее на облегчение. Но, правда и то, что мне жаль его. И тебя мне очень жаль. Твой отец погиб при ужасных обстоятельствах. Ты не заслужила такого отца… ты заслуживала отца, за которого, не было бы стыдно, – тихо говорила Беренисе.

– Но я никогда не стыдилась моего отца! И даже то, что он был бандит, никогда не мешало мне любить его… никогда… Я только хочу узнать у тебя, как ты теперь собираешься жить, зная, что по твоей вине погиб твой муж и мой отец?! – в глаза матери выкрикнула Фернанда.

– Нет, Фернанда, я не виновата в его смерти! Но сейчас я не стану с тобой спорить, дочка. Это сейчас не ко времени. Ты умная, пройдёт время, и ты всё поймёшь сама… Ты сама снимешь с меня твои обвинения. – Беренисе тихо вышла из комнаты.

А потом были похороны отца. На них присутствовали Андре и Фелипе, Бианка и Лусиана, Дока и его родные. У всех были грустные, подобающие событию лица. Но только одно сердце по-настоящему скорбело об этом несчастном, загубившем свою жизнь человеке. Это было сердце Фернанды…

Это было невозможно!

Навстречу Изадоре по коридору совершенно спокойно шла Фернанда.

Она поздоровалась с Изадорой и вошла в приёмную кабинета Валентины.

Изадора остолбенела только на секунду. В следующее мгновение она уже мчалась к охранникам.

– Почему вы пропустили в здание фирмы постороннего человека?! – напустилась она на охранника.

– Кого вы имеете в виду, сеньора? – испугался охранник.

– Бывшую секретаршу доны Валентины Фернанду! Вы что, не знаете о моём приказе?

– Но ваш приказ отменён, – спокойно ответил охранник.

– Что?! Отменён?! Уж не вы ли его отменили?!

– Нет, доктор Андре Манфрини.

Ещё через минуту Изадора из своего кабинета вызвала к себе Андре.

Но секретарша ответила нечто совершенно странное:

– Доктор Андре ждёт вас в конференц-зале.

– Он с ума сошёл! – в сердцах выкрикнула Изадора и помчалась в конференц-зал.

– Я хотела бы знать, почему ты отменил мой приказ об увольнении Фернанды?! – с порога бросила она.

– Изадора, – сказал Андре, грустно взглянув на жену, – ты больше не являешься главой фирмы «Дизайнерс Вентурини». Ты больше никого не уволишь без моего согласия. Я распоряжаюсь тридцатью восемью процентами акций дона Лазаро и, следовательно, имею здесь больше прав.

– Ты распоряжаешься акциями дона Лазаро? – Изадора нервно захохотала. – Как это возможно?

-Вот документ, подтверждающий мои слова.

Андре положил на стол заверенный нотариусом гербовый лист бумаги.

Изадора впилась в него глазами. Всё было именно так, как говорил Андре.

И это был крах.

-Значит, пока дон Лазаро болен, ты будешь распоряжаться фирмой?

– Именно. И не вздумай больше увольнять сотрудников без моего ведома.

Изадора лихорадочно соображала. Выхода у неё не было.

– Андре, но почему ты так холоден со мной? Ведь я твоя жена. – Изадора чарующе улыбнулась.

Андре расхохотался:

– Боже мой! Ничего лучшего ты не могла придумать! Именно о том, что ты моя жена, я и пытаюсь забыть! Ну, насмешила!

– Андре, нам надо поговорить! – взмолилась Изадора.

– Мне некогда, извини, как-нибудь потом. Да, не забудь освободить кабинет президента. – Андре встал и вышел из зала.

И только сейчас понял, что ему совсем не весело. Скорее жаль эту женщину, которой судьба дала всё – ум, красоту, талант, богатство, но обделила добротой.

Он мог бы растоптать её за все свои унижения. Он знал, что она именно так и сделала бы на его месте. Но ему было её просто жаль. Всё-таки он когда-то был влюблён в эту женщину.

… – Что с отцом?

– Он пропал. У меня очень дурное предчувствие.

Фернанда отвернулась к окну.

Ночной город жил весело. Ему не было дела до чьих-то горестей, проблем и бед.

Они сидели с Фернандой в ресторане. Ужин заканчивался. И Андре с грустью думал, что сейчас проводит девушку и дернется в ненавистный дом Вентурини.

– А о чём ты грустишь? – спросила Фернанда.

– Похоже, у меня такая судьба – влюбляться в женщин, которым я совершенно не нужен.

– Только не надо сравнивать меня с Изадорой.

– Что ты? Это холодная, жестокая, честолюбивая женщина. И я всё это знал, когда женился. И вот теперь – расплата…

– Если тебе тяжело об этом говорить, не надо, – сказала Фернанда и взяла руку Андре в свою.

– Не буду. Я только хочу, чтобы ты знала – я очень сожалею, что не женился на тебе.

– Давай уйдём отсюда, – сказала Фернавда.

– Уже?

– Да, здесь, слишком много людей и все такие шумные…

– Я отвезу тебя домой, – сказал Андре, когда они вышли на улицу.

– А здесь нет гостиницы? – спросила вдруг Фернанда.

– Ты хочешь?…

– Да, я хочу, чтобы ты хоть раз в жизни ни о чём меня не спрашивал.

– Можно тебя поцеловать? – тут же снова спросил Андре и сам же засмеялся.

– А ты попробуй без разрешения. И посмотри, как я отреагирую…

Наутро Изадора сама пришла к нему в кабинет.

– Ты сегодня не ночевал дома, – сказала она, сдерживая себя.

– И с каких пор это стало тебя волновать? – удивился Андре.

– Но мы ещё женаты, не забывай!

– А, теперь и ты вспомнила! Что за чудеса!

– Так, где же ты был?

– При наших отношениях я не буду из этого делать секрета. Я встречался с Фернандой.

– Ты упорствуешь в своём дурном вкусе, – язвительно улыбнулась Изадора.

– О вкусах не спорят. Для меня ночь была самой приятной.

– Что так?

– Потому что мы с ней занимались любовью.

– Значит, у вас не просто дружба?

– Нет, больше, куда больше! – счастливо улыбнулся Андре.

– Ненавижу вульгарность, – сказала Изадора.

– Твоё мнение меня не интересует. Лучше скажи, Эдуардо вернулся?

– Да. И попрощался с Виторией навсегда.

– Он выполнил своё обещание, – сказал Андре уважительно.

– Но Виториа налетела на меня как ураган…

– Она права, – сказал Андре.

– Мне об этом фарсе ничего не было известно, почему же она права?!

– Она тебя возненавидит. – Андре снова жалел Изадору.

– Но, Андре, за что ты так ненавидишь меня? Ведь я остаюсь твоей женой…

– Нет, ты мне не жена, – грустно сказал Андре, – и женой никогда не была.

– Ты можешь мне не поверить, но я решила, то есть, знаешь, моя фригидность… она отступила, – нежно проговорила Изадора.

– Ты хочешь сказать, что решила делить со мной супружескую постель?

– А ты не веришь, что это правда? – с отчаянием спросила Изадора.

– Теперь всё не так просто. Я, в самом деле, тебе уже не верю, – твёрдо сказал Андре.

Изадора подошла и склонилась к самому лицу Андре. Её пышные волосы касались его щеки.

– Как же мне заставить тебя поверить мне? – спросила она шёпотом.

– Никак, Изадора, – ответил Андре холодно, – лучше всё оставить, как есть.

А потом были похороны отца Фернанды.

Андре выделил деньги со счёта фирмы. Фернанда поблагодарила его, но как-то странно, словно и не узнала.

Андре попытался ещё несколько раз наведаться к девушке, но она не хотела с ним видеться.

В общем, он понимал Фернанду. Она потеряла отца. Горе совершенно раздавило её…

Рикардо пригласил его на завтрак. Им надо было обсудить дела на фирме, и Андре с радостью согласился.

Правда, дверь ему открыла Анжелина и очень удивилась.

– Вы к доктору Рикардо?

– Да, он пригласил меня на завтрак. А вы не знали об этом? – насторожился Андре.

– Проходите, пожалуйста, – сказала Анжелина. – Доктор Рикардо сейчас спустится.

Андре прошёл в гостиную и расположился на диване.

Он увидел, как Анжелина поднялась к Рикардо. Потом она спустилась в кухню, а Рикардо всё не было.

Странно. Рикардо всегда был пунктуален.

Наконец, послышались шаги.

Андре встал, уже готовя лёгкую колкость для хозяина, но навстречу ему шёл не Рикардо.

– Вы – Марсела? – узнал Андре.

– А вы… – женщина беспомощно улыбнулась.

– Андре Манфрини.

– Здравствуйте, Андре. Очень приятно познакомиться…

Виториа уже три дня прожила в мотеле. Она выбрала тот самый, в котором когда-то была первая их с Эдуардо ночь.

Она ушла из дому и не собиралась туда возвращаться. Страшный скандал с матерью всё расставил на свои места. Мать была виновата во всём. Она столько зла сделала людям, что они страшно отомстили ей. Конечно, получилось, что не Изадоре, а Витории, но это не имело значения. Виториа, как ни странно, была на их стороне.

Но жить в мотеле больше было невозможно. У Витории кончились деньги. И тогда она вспомнила о тех, кто обязательно поможет ей.

Она нашла район, улицу, дом и робко постучала в дверь.

– Ты ещё помнишь меня? – спросила она, когда дверь отворилась.

Фернанда смотрела на Виторию и ожидала от неё чего угодно, только не того, что произошло в следующую секунду.

Виториа шагнула вперёд, ткнулась лицом в грудь Фернанды и заплакала.

– Прости меня, прости, – говорила девушка. – К той истории с Марко я не имела отношения…

– Ну что ты? Что ты? – Фернанда гладила Виторию по голове. – Я ни в чём тебя не виню…

Она взяла у Витории вещи и проводила девушку в комнату.

Потом достала платок и вытерла ей слёзы.

– А теперь рассказывай, что привело тебя сюда?

– Я сбежала из дому, – всхлипнула Виториа.

– Ты?…

– Мне негде жить… Я ночевала в мотеле, но у меня кончились деньги…

– Господи, но почему же, ты сразу не пришла ко мне?

– Я ночевала в том самом мотеле, где мы с Эдуардо… – девушка не договорила, потому что снова разрыдалась.

– А как же твоя мама?

– Она для меня больше не существует!

– А вот это ты зря… У всех бывают трудности с родителями. Думаешь, у меня их нет?

– Но твоя мама не считает, что главное для неё – работа!

– Ну а твоя мама – такая вот! Но ведь она – мама.

– И все мстят ей за её характер! А попадает мне!

– Ты очень сердишься на Доку?

– Нет… Мне только очень грустно… – Но Виториа именно в этот момент вытерла слёзы и улыбнулась.

– Ну ладно, оставим это. Но ты ведь знаешь, что мы живём скромно. Ни прислуги, ни секретарей… Кто возвращается первый, готовит на всех…

– Хорошо, я поняла, – кивнула Виториа.

– Ну, тогда устраивайся в моей комнате. Тесновато, но…

– Прекрасно! Тут так хорошо! – Виториа от радости даже закружилась по комнате.

– Подожди, – сказала Фернанда, показывая на небольшую сумку Витории, – у тебя только это?

– Да.

– А ты уверена, что не хочешь известить тётю или Андре?

– Уверена.

– Ладно. И последний вопрос – что ты собираешься делать дальше?

– Осмотрюсь.

– Пойдём, ты, наверно, хочешь принять душ и поесть, да?

– Спасибо тебе, – Виториа бросилась на шею Фернанде и крепко её поцеловала.

– Это тебе спасибо, – сказала вдруг та.

– Мне? За что? – удивилась Виториа.

– Ты вернула меня к жизни.

Скромный дом Фернанды очень понравился Витории. Ей интересно было разговаривать со стариком Эмилио. Кстати, он сообщил ей интересную новость:

– Честное слово, Жоао сейчас работает в закусочной, где раньше работал Дока!

– Похоже на розыгрыш! – смеялась Виториа.

– Да, интересно, хватит ему денег, чтобы платить мне за квартиру?

Дом был похож на проходной двор, то и дело сюда заглядывали соседи, знакомые, друзья, чтобы просто посидеть и поболтать, поделиться заботами или помочь.

В один прекрасный день пришёл Дока.

– Ты что, – опешил он, увидев Виторию, – сбежала из дому?

– А ты как думаешь?

– Но что случилось, почему?

– Этому розыгрышу, который вы устроили, я обязана своей маме.

– Прости, Виториа, – виновато опустил голову Дока. – Но ты ведь знаешь, почему я впутался в эту историю?

– Знаю! – улыбнулась девушка иронично. – Исключительно по благородным мотивам – из-за денег.

– А ты знаешь, что такое быть бедным в этой стране? – вдруг с напором сказал Дока. – Что такое голодать? Работать с утра до вечера и получать гроши?

– Мы не о том говорим, – попыталась вставить Виториа.

– Нет, именно о том! Ты просто не знаешь, какая нищета царит в этой стране! Как грязно играют политики! Ты, конечно, ни в чём не виновата, но иногда люди теряют надежду!

– Как жаль, – тихо сказала Виториа. – Я так тебя любила. Я бы осталась с тобой, даже если бы узнала, что ты беден.

Скоро откуда-то стало известно, где скрывается Виториа, и первым в доме Фернанды появился Андре.

Ему трудно было уговорить девушку. Он всё понимал. Все мотивы её бегства были ему ясны. Он только об одном просил её: пожалеть Изадору. Мать действительно очень переживает.

После его визита Виториа стала подумывать о том, чтобы вернуться, её ведь дома ждала не только мать. Валентина, Марко Антонио, дон Лазаро… Эти люди были ей вовсе не безразличны. Впрочем, мать она тоже начинала жалеть. Действительно, как сказала Фернанда, это была её мать. И никуда от этого не денешься.

Но Изадора появилась в доме сама.

Она вошла как полноправная хозяйка, не поздоровалась ни с кем, ничего не сказала, а просто схватила Виторию за руку и потащила к двери.

Виториа выдернула руку и остановилась.

– Я не поеду никуда, мама, зря стараешься, – сказала она.

– Но почему? Почему?! – с безысходностью воскликнула Изадора.

– Мне ещё нужно время, чтобы решить, как жить дальше. Я потеряла любимого человека… К тебе я потеряла уважение… Уйди, мама, уходи, пожалуйста!

– Но ты несправедлива со мной! Я люблю тебя, ты моя дочь! – Изадора снова попыталась тащить Виторию.

– Я не сдвинусь с места, – сказала та, высвобождаясь. – Уходи, пожалуйста.

Изадора диковато оглянулась вокруг. Взгляд её натолкнулся на Беренисе, которая стояла у стены и с состраданием наблюдала эту сцену.

– Вы добились всего, чего хотели! – крикнула Изадора. – Но ты только заставила страдать бедную девочку!

– Мама, это не твой дом, уйди, пожалуйста, – одёрнула её Виториа.

– Да, я тоже думаю, что вам лучше уйти, – встал со своего места старик Эмилио. – Я не позволю оскорблять кого-либо в этом доме!

Изадора поняла, что и здесь она проиграла.

– Успокойся, Виториа, – сказала Беренисе, когда дверь за Изадорой закрылась. – У тебя будет всё хорошо. – Беренисе обняла девушку. – Это тебе даже на пользу, ты повзрослела.

Виториа плакала. Слёзы катились из её глаз, но почему-то на душе становилось светлее.

Девушка действительно прощалась со своим детством…

Разговор с матерью предстоял трудный, но другого выхода у Марко не было. Он понимал, что всё равно придётся говорить, но всё оттягивал этот момент, искал удобного случая.

Как ни странно, ему помогла сама Изадора.

– Марко Антонио, – сказала она за завтраком официально, что не предвещало ничего хорошего. – Хочу тебя предупредить – с сегодняшнего дня я запрещаю этой бродяжке переступать порог нашего дома.

– Я не знаю никаких бродяжек, – ответил Марко.

– Я имею в виду твою Дирсе.

– Дедушка разрешил мне приводить сюда, кого я пожелаю.

– Твой дедушка здесь больше не командует. Теперь здесь хозяйка я! – сказала Изадора самодовольно.

– Ну, тогда, сеньора хозяйка, – наконец, решился Марко, – я хочу сообщить тебе, что мы с Дирсе. женимся.

Изадора засмеялась.

– Не шути так, Марко, я могу поперхнуться, – сказала она весело.

– Я говорю вполне серьёзно. Мы с Дирсе женимся.

– Хватит глупостей, Марко, ты же знаешь, что я не люблю эту девчонку. Поэтому ни о какой женитьбе…

– Дело в том, – перебил Марко, – что я вовсе не собирался спрашивать твоего разрешения. Я констатировал факт.

Изадора швырнула на стол салфетку.

– Ты хочешь, чтобы я взорвалась? Выкинь это из головы! Ни на ком ты не женишься, а тем более на этой нахалке!

– Ты всё сказала? – Марко вдруг обрёл спокойствие и уверенность. – Так вот, я женюсь на Дирсе. А ты можешь злиться сколько угодно.

Марко встал из-за стола.

– Ну-ка вернись, Марко! Если ты совершишь эту глупость, знай, я лишу тебя средств, пущу голым по миру, понял?

– Это не имеет значения… – Марко направился к двери.

– Ну что за наказание! – с досадой проговорила Изадора. – Тебе что, мало сестры? Ты же просто погубишь себя и своё будущее!

– Я должен на ней жениться, и я женюсь, – упрямо сказал Марко.

– Должен?! Как это «должен»? Да этой девчонке нужны только деньги, а не ты!

Марко вернулся к столу, снова сел напротив матери и, уверенно глядя ей в глаза, сказал:

– У Дирсе от меня будет ребёнок.

Это была чистая правда. Боже, как обрадовался Марко, когда Дирсе сообщила ему об этом. Девушка сама была перепугана. Ведь они действительно так молоды, не устроены в жизни, а тут – ребёнок. Но Марко сразу заявил, что Дирсе будет рожать. Обязательно! Они поженятся, и у них сразу же станет полноценная семья. А то, что они молоды, не имеет значения. У молодых дети здоровее.

Дирсе очень обрадовала такая уверенная настойчивость Марко. Она тоже не хотела лишаться ребёнка, она бы и не сделала аборт, но теперь они с Марко вдвоём, значит, все трудности будут преодолены.

– Что ты сказал?! Эта бродяжка забеременела? – До Изадоры не сразу дошёл смысл сказанного.

– Да, мама. Недавно это подтвердилось окончательно.

– Да ты!… Да вы… совершенно безответственные люди!

– Нет, мама, я хочу этого ребёнка. Я люблю Дирсе.

– А на какие же средства ты собираешься содержать семью? Я тебе гроша не дам!

– А разве я что-нибудь просил у тебя?…

– Девчонка должна избавиться от ребёнка, – твёрдо сказала Изадора.

– Ты с ума сошла? – опешил Марко.

– Успокойся, я всё оплачу!

– Никогда! Слышишь, никогда этого не будет! – Марко снова вскочил.

– Да она же просто шантажирует тебя, дурачок! Ей захотелось сладкой жизни! – цинично засмеялась мать.

– Так считаешь только ты! Но тебе незнакомы истинные чувства. Откуда? Тебе и в голову не придёт, что двое могут просто полюбить друг друга! Ведь ты всю свою жизнь думала только о себе, о власти, о деньгах! Ты и сейчас всё пытаешься купить. Ты пытаешься купить собственного сына, мама!

Марко резко развернулся и вышел вон.

– Эта девчонка родит только через мой труп! – вдогонку крикнула ему Изадора.

После этого разговора Марко немного остыл и крепко задумался о том, как же им с Дирсе быть дальше. Действительно, у него не было ни гроша. А в том, что мать лишит его средств, если он женится на Дирсе, Марко не сомневался ни минуты.

Девушке он звонить не стал, а отправился на фирму к тёте Валентине.

– Мне нужна поддержка, – сказал он ей сразу. – Я могу сейчас же подписать ту доверенность, если ты обещаешь мне помочь.

Речь шла о доверенности на тридцать восемь процентов акций, которые прямым наследованием должны были перейти Марко и Витории.

– К сожалению, с этой доверенностью ничего не получится, – сказала Валентина.

– Почему?

– Я консультировалась с адвокатами. Вы с сестрой можете на что-то претендовать только в случае смерти дона Лазаро.

– Ясно, – убитым голосом проговорил Марко.

– Ладно, забудем. Ведь тебе нужна моя помощь?

– Да… Я хочу противостоять матери. Ведь я собираюсь жениться.

– Жениться? Но это для тебя ещё рано, – улыбнулась Валентина.

– Нет, тётя, я люблю Дирсе. И у нас будет ребёнок.

Валентина даже присвистнула.

– Ого! Да твоя мать устроит такой скандал, что тебе и не снилось!

– Уже устроила. Так ты мне поможешь, тётя?

Валентина виновато посмотрела на Марко.

– Прости, но в этом я тебе помочь не могу.

Словно они все сговорились! Все одно и то же – рано, рано, рано!… А когда не рано? В тридцать? В сорок? В сто?

Марко понимал, что наткнулся на каменную стену. Прошибить её было невозможно. Но прошибить её было необходимо.

– Ты тоже скажешь, что я собрался жениться рано, что Дирсе надо делать аборт? – сказал он Андре, которому тоже поведал о своих проблемах.

– Наоборот! – сказал Андре с улыбкой. – Я счастлив за вас! Ты сам выбрал свою жизнь, тебе её жить и тебе решать всё в этой жизни. Мне, конечно, хочется узнать твоё мнение через пару лет, оно вполне может измениться.

– Андре, мой отец всегда говорил об ответственности за свои поступки. Я только следую его советам. Ведь ребёнок мой! – горячился Марко.

– Конечно. Но согласись, что вы с Дирсе вовсе не подумали об осторожности. Существует масса противозачаточных средств…

– Да, это так, – признался Марко. – Но теперь уже другого выхода нет, не так ли?

– На каком месяце Дирсе? – осторожно спросил Андре.

– Нет, – резко сказал Марко. – Об этом не может быть и речи. Я этого не допущу. Единственный наш выход – жениться.

– А Изадора? – спросил Андре, хотя, конечно, прекрасно знал мнение на этот счёт своей жены.

– Я не нуждаюсь в её разрешении. Но мне нужна твоя поддержка.

– Значит, ты объявляешь настоящую войну матери?

– Да!

– Я полностью на твоей стороне, Марко, – немного подумав, сказал Андре.

Вот так с первого же дня определились враги, друзья и просто равнодушные. Марко понимал, что борьба предстоит непростая. Но сдаваться он не собирался.

– А может быть, нам сбежать, Дирсе?

– Куда? – грустно спросила девушка.

– Это не важно! Главное, все убедятся, что наши отношения серьёзные, что мы любим друг друга, хотим ребёнка!

– Ты собирался поговорить с Валентиной, – сказала Дирсе. Она не восприняла всерьёз план бегства.

– Она против. Сказала, что нам рано иметь детей.

– Значит, она нам не поможет?

– Я скопил немного денег. Мы сможем несколько месяцев прожить в гостинице, – сказал Марко.

– Какая еще гостиница? А моя мать? Ты думаешь, я оставлю больную женщину одну?

– Хорошо, но что же, нам делать? – Марко исчерпал все свои идеи.

– Не знаю…

– Только Дирсе, что бы ни случилось, ты обязательно родишь!

– Да-да… – думая о чём-то, ответила девушка. В её голосе не было уверенности.

Марко понял, что именно он должен будет развязать этот тугой узел неуверенности…

Новая работа Фелипе по-прежнему не приносила ему удовлетворения. Он был оторван от настоящего дела, которым привык заниматься. Поэтому, когда у него появилось предложение от одного богатого землевладельца с юга консультировать его относительно инвестиций, Фелипе сразу же согласился. Теперь его ждало настоящее дело…

Конечно, Фелипе посоветовался с Беренисе и дочерью, но те были так рады предоставляющейся ему возможности проявить себя, что, даже не вникая по-настоящему в суть предложения, сразу же одобрили этот шаг.

– Знаешь, что я тебе скажу, если это серьёзный человек и он делает тебе дельное предложение, то нечего и раздумывать. Тебе просто необходим новый жизненный стимул, – радостно говорила Беренисе.

– Конечно, дорогая. Тем более что, когда я ему рассказал о том, что меня обвиняли в махинациях, он не придал этому никакого значения. Представляешь? – сказал Фелипе.

– Что же в этом такого? Ты же не мошенник, Фелипе. Возможно, ты и преступил в чём-то закон, но этим ты навредил только себе. К тому же не ошибается только тот, кто ничего не делает, – рассудила Беренисе.

– Скажи, папа, а для тебя это хорошее предложение? – вступила в разговор Патрисиа.

– Даже очень хорошее, девочка. Я до сих пор не могу поверить, что он хочет взять меня на работу. Мне даже показалось, что скандал на бирже только положительно повлиял на его решение. Он считает, что я прекрасно во всём разбираюсь и смогу вкладывать его деньги в прибыльные дела, – объяснял Фелипе.

– А на чём он разбогател, папа?

– На экспорте апельсинового сока. Так, по крайней мере, он мне сказал.

– И всё же, отец, я советую тебе всё это проверить. Теперь тебе нужно выбирать людей, с которыми будешь работать, осторожнее, – заметила Патрисиа.

– Об этом лучше пусть думает он, мне-то терять нечего, дочка.

– Если не считать твоей работы в банке, – добавила девушка.

– Работой это и считать-то нельзя – одно разочарование, – отмахнулся Фелипе.

– Ну что ж, Фелипе, будем надеяться, что этот богач не передумает, – заключила Беренисе.

– Не похоже. Он думает, что я знаю все биржевые трюки. И то, как делаются вклады, приносящие сказочные доходы.

– А ты справишься с этим? – спросила Патрисиа.

– Ну, придется, конечно, налаживать новые контакты, но с его деньгами не думаю, что это будет трудно, – весело заметил Фелипе.

– Папа, если ты сегодня в хорошем настроении, может быть, ты простишь Жоао? – спросила девушка.

– Нет, дочка. Я это сделал для него. Ему необходимо многое изменить в себе… Пусть это будет нелегко, но только так он сможет расстаться со своим высокомерием. Так что о нашем примирении говорить ещё рано. Жизни можно научиться только у неё самой! – твёрдо сказал Фелипе.

И вот Фелипе с головой погрузился в своё новое дело. Всё шло как нельзя лучше. По прошествии нескольких недель он встретил Беренисе с огромным букетом роз и, улыбаясь, сказал:

– Дорогая, я хочу с тобой кое-что отметить. Сегодня мы ужинаем в дорогом загородном ресторане, тебе, я думаю, там понравится.

– Что же мы будем отмечать? – спросила Беренисе.

– Сегодня я заработал кучу денег! – торжественно сказал Фелипе. – Больше ни о чём не спрашивай, пока мы с тобой не наполним бокалы за мой успех.

Беренисе с улыбкой взяла его под руку, и они направились к машине.

Только когда первый бокал был опустошён, Беренисе, наконец, сказала:

– Ну, теперь рассказывай. И пожалуйста, поподробнее. Мне ужасно интересно. Как тебе это удалось?

– Я пустил в оборот деньги моего миллионера и дуриком получил с них проценты, – довольный собой, отвечал Фелине.

– А это законно? – озадаченно спросила Беренисе.

– Конечно, дорогая, я делал всё по закону. Просто мне очень повезло с этим моим клиентом. А прибыль с процентов на его капитал мы поделим с ревизором из банка, он мой друг, – подливая вино в бокалы, сказал Фелипе.

– Это что же, твой клиент оказался для тебя чем-то вроде дойной коровы? – Улыбка сошла с лица Беренисе. – Разве ты не должен был передать эти деньги твоему клиенту, если проценты наросли с его капитала?

– Беренисе, ему не нужны эти деньги, для него они капля в море. Он ведь очень богатый человек, понимаешь? – оправдывался Фелипе. – К тому же, повторяю, всё было сделано законно.

– Даже если закон такое допускает, по-моему, это просто неэтично, – возразила женщина.

– Ну что ты, Беренисе? Не смотри на меня так! Я ничего особенного не сделал. Я никому не нанёс вреда. А все эти разговоры про этичность, извини меня, просто безосновательны. Пойми, это же бизнес! – нахмурился Фелипе.

– Но я нахожу это бесчестным, – настаивала на своём Беренисе.

– Это обычное дело, Беренисе! Я никого не ограбил и никому не навредил!

– Твой клиент не получит прибыли, потому что ты её у него отобрал! – резко сказала женщина.

– О чём ты говоришь?! Ему не нужны эти крохи. Он миллионер. Он занимается экспортом апельсинового сока в Америку, это говорит само за себя! – возбуждённо говорил Фелипе.

– Ладно, Фелипе, прекратим этот спор. В конце концов, ты не ребёнок. – Беренисе встала. – Отвези меня, пожалуйста, домой. У меня разболелась голова.

– А как же наш ужин, дорогая? – недовольно спросил Фелипе.

– Извини, мне что-то расхотелось. Впрочем, ты можешь остаться, я доберусь на такси, – Беренисе, не прощаясь, пошла к выходу.

Разговор с Беренисе как-то странно подействовал на Фелипе. Помимо волнения, связанного с непониманием, возникшим между ними, в нём появилось ещё и раздражение…

Он и сам бы не смог объяснить, откуда оно взялось, и на кого было направлено, он только чувствовал, что всё складывается не так…

В довершение ко всему на глаза Фелипе попалась какая-то газетёнка, которая вновь напечатала фотографию Патрисии и Рикардо перед комиссариатом полиции. Фотография была старой, но комментарии сделали заново, в очень фривольной форме… Это окончательно взбесило Фелипе.

Он не мог понять, как позволил дочери оклеветать себя и дать повод всяким грязным писакам прохаживаться на её счёт. Мало того, он сам помог ей в этом, сам подтвердил этот поклёп… Сейчас даже мысль об этом была ему невыносима.

Решение пришло само, он даже не раздумывал над этим. Ноги сами принесли его в комиссариат.

– Я хочу опротестовать показания моей дочери по поводу той среды, восьмого числа, – переступив порог кабинета следователя, сказал Фелипе.

Вечером он обо всём рассказал дочери. С Патрисией случилась истерика, когда она услышала, что отец предал её. Она долго плакала и упрекала Фелипе, но потом, как-то сразу успокоившись, сказала:

– Отец, я даю тебе срок до завтрашнего утра. Ты пойдёшь к следователю и подтвердишь мои показания.

– Ты так думаешь? – невозмутимо ответил Фелипе.

– Я настаиваю на этом, – твёрдо сказала девушка.

– Ты напрасно теряешь время. Что сделано, то сделано, – как отрезал Фелипе.

– А ты подумал о том, что и меня станут судить за дачу ложных показаний?

– Нет, тебе ничего не грозит. Я об этом договорился. Ты молода, тебя подбил на это Рикардо Миранда. Не волнуйся, о тебе даже речи не пойдёт, – уверенно сказал Фелипе.

– Ну как ты можешь так поступать, папа?! Ты даже не предупредил меня! – задыхалась от обиды Патрисиа.

– Хватит, вопрос закрыт! Я уже дал показания! Пройдёт время, и ты будешь мне благодарна! С Божьей помощью я избавлю тебя от этого развратника.

– Ты бесчувственный человек, папа! Теперь я это поняла. Ты выгнал из дома сына. Ты идёшь в полицию и говоришь, что я солгала. Что ты делаешь, папа? Хочешь искалечить нам жизнь? – почти кричала Патрисиа.

– Повторяю, ты напрасно тратишь время. Мы с тобой поговорим об этом через несколько лет. Вот тогда-то ты меня, надеюсь, поймёшь!

– Он никого не убивал, папа, – в последней попытке убедить отца, выкрикнула Патрисиа.

– Но тогда тебе вообще не о чем волноваться. Пусть сам выкручивается!

– Пойми, наконец, я люблю его! – вновь расплакалась девушка.

Но Фелипе был непоколебим. Даже ни тени сожаления о сделанном не промелькнуло в нём.

Это был страшный сон.

Разница заключалась лишь в том, что обычный сон кончается утром, а этот длился бесконечно.

Он помнил такие сны с детства. Виделись ему страшные чудовища, преследующие его, тёмные леса, мрачные замки… Он пытался убежать от страха, но ноги вдруг становились ватными и не слушались, руки не поднимались… А чудовища были всё ближе и ближе… Он просыпался от собственного крика.

Сейчас он не мог даже кричать. А кричать надо было. Или хотя бы разговаривать. Он должен был открыть тайну, которой владел, – Изадора и Рикардо предатели, они хотят погубить и его, и весь дом Вентурини, и фирму.

Но и разговаривать он не мог. Он был погружён в тишину и безмолвие, потому что слух по-прежнему не возвращался к нему.

Оставались одни глаза. Не только чтобы видеть, глазами тоже многое можно сказать. Например, признаться в любви или в собственной слабости, показать ненависть или презрение, выразить мольбу или отчаяние.

А ещё ему оставались мысли. Их много теснилось в его совершенно прояснившейся голове. И это были мысли горькие и радостные. Он во многом переосмыслил свою жизнь, самого себя, то, что всегда считал правильным, теперь виделось ему сомнительным, в чём он когда-то сомневался, открылось как единственный верный путь.

Больше всего о старике заботилась Валентина. Во-первых, она просто любила брата, а во-вторых, теперь только он был её единственной надеждой и опорой. Ведь Изадора очень быстро и ловко оттеснила Валентину от руководства, сделала её чуть ли не девочкой на побегушках.

Лучшие врачи и лучшие лекарства всегда были в распоряжении дона Лазаро. Порфирио не отходил от хозяина ни на шаг. Но этого Валентине казалось мало. Она решила, что для выздоровления брата нужны более сильные средства. Поэтому всеми правдами и неправдами она разыскала Эдуардо и попросила того привести к дону Лазаро Роз Мари.

Поначалу Дока и его мать отказывались, вполне основательно ссылаясь на то, что после всей историй с Виторией им неловко появляться в доме Вентурини, кроме того, старика это может расстроить. Но Валентина так упрашивала их, что, в конце концов, уговорила.

Роза снова надела платье, когда-то подаренное ей Толедо, туфли, взяла ту самую красивую сумочку и отправилась к больному. Впрочем, она не успела сделать и шага за порог, как её остановила Элза.

– Я пойду вместе с тобой, – вдруг заявила она.

– Мама, но тебя никто туда не приглашал.

– Я не собираюсь отбивать у тебя твоего женишка, меня зовёт к нему мой долг целительницы.

– А вы умеете лечить? – удивилась Валентина.

– Ещё как! – без лишней скромности сказала Элза.

– Да, это, правда, вся округа лечится у мамы, – подтвердила Роза.

Ну, тогда, конечно, вам следует пойти с нами. Может быть, вы что-нибудь посоветуете, – с радостью сказала Валентина.

Когда они вошли в комнату, и Валентина увидела реакцию брата на появление Роз Мари, она поняла, что не зря настаивала на её приходе.

Глаза дона Лазаро вдруг засияли такой радостью, такой нежностью, почти детским удивлением и счастьем.

Роза подошла поближе и взяла старика за руку.

– Здравствуйте, дон Лазаро, – сказала она.

И вдруг почувствовала, что рука старика слегка дрогнула, а пальцы чуть шевельнулись.

– Он, кажется, пытается пожать мне руку! – воскликнула Роза. – Только у него не хватает сил…

– Боже мой! – ахнула Валентина.

– Да-да, он хочет сжать её сильнее, но у него не получается…

– Но чего же вы ждёте? – вдруг деловито вступила в разговор Элза. – Почему не займётесь с ним физиотерапией?

– Да, но, видно, у доны Изадоры просто не хватает времени на это, – сказала Валентина.

Элза наклонилась к старику и… обнюхала его.

– Простите, – сказала она, – он неприятно пахнет. Его мыли сегодня?

– Конечно. Я мою его каждый день, – с достоинством сказал Порфирио.

– Боже, а как он сидит? – снова вмешалась Элза.

Она очень ловко поправила подушки у старика и выпрямила его сгорбленную спину.

– Вот так намного лучше. А вы пользуетесь тальком после купания? – спросила она Порфирио.

– Что? Может быть, мне ещё и пелёнки ему менять? Дона Валентина, я всего-навсего личный секретарь дона Лазаро, а не мать Тереза.

– Дона Элза, а вы не согласились бы поухаживать за Лазаро? – спросила Валентина.

– Боюсь, мама не справится, – осторожно сказала Роза.

– Она считает меня старухой! – засмеялась Элза. – Да я и за больным присмотрю, и за этим бородатым, если понадобится! – кивнула она на Порфирио.

На том и порешили. Валентина предложила Элзе за уход такую сумму, что та и мечтать не могла о таких деньгах.

Первым делом она пошла в магазин спортивных товаров и купила теннисный мячик.

Когда дон Лазаро увидел этот мячик в руке своей новой сиделки, глаза его выразили крайнее удивление.

«Что она собирается делать? В теннис со мной играть? Нет, эта старуха явно сумасшедшая».

Но Элза вовсе не собиралась играть в теннис, хотя, пока никого поблизости не было, несколько раз стукнула мячиком об пол.

А потом подошла к старику и решительно вложила мячик в его руку.

«Нет, она действительно сумасшедшая. Я никогда не смогу бросить этот мячик об пол», – подумал дон Лазаро.

– А теперь пальчиками попробуйте его сжать, – приказала старику Элза. – Так, хорошо. А теперь чуть сильнее! Отлично. Ещё раз. Молодец. На первый раз – хватит. Через полчаса сожмёте этот мячик четыре раза.

«Ах, вот в чём дело! – догадался старик. – Она хочет разработать мою руку».

Вскоре ему самому понравилось упражнение с мячиком. Он сжимал его уже до тридцати раз и чувствовал, что рука его становится твёрже и сильнее.

Но больше всего ему нравилось, когда приходила Роз Мари.

– Как жаль, что вы не можете меня слышать, – сказала женщина как-то. – Мне так надо вам кое в чём признаться. Я вовсе не Роз Мари. Я никогда не работала в правительстве, и не была во Франции…

«Как хорошо, что вы пришли, – думал в это время старик. – Вы так замечательно улыбаетесь мне! Мария Элена никогда мне так не улыбалась…».

– Я наговорила вам кучу всякого, чего со мной никогда не было… И теперь мне стыдно, очень стыдно…

«Как жаль, что я не могу говорить, что я не слышу вас, – хотел бы ей сказать дон Лазаро. – Не будь я в этой коляске, я бы просил вашей руки, Роз Мари».

– Вы не слышите меня, но мне всё равно хорошо рядом с вами, – говорила Роза. – Мне так жаль вас…

И когда она уходила, дон Лазаро взглядом говорил ей:

«Останьтесь, прошу вас».

Потому что после их ухода начинались те самые кошмары.

Когда в комнате никого не было, к старику заходила Изадора.

– Умираешь, старик? – со змеиной улыбкой спрашивала она. – Пора уже, пора… Тебе не выкарабкаться, я это точно знаю. Кончилась твоя власть! Теперь я здесь хозяйка!

И каждый раз старалась мелко напакостить ему.

Что могли сказать на это глаза больного? Только одно:

«Ненавижу!»

Как-то увидев в руках дона Лазаро теннисный мячик, Изадора цепко схватила его и быстро спрятала в карман. Больше он мячика не видел.

– Порфирио! – удивилась, на следующий день Элза. – Куда девался мячик?

– Очевидно, куда-то закатился, – с прежним невозмутимым достоинством ответил слуга.

Элза подозрительно посмотрела на него и сказала:

– Чтобы завтра у больного была коробка таких мячей!

– Слушаюсь, дона Элза. Простите, я давно хотел вас спросить, вы Дева?

В следующую секунду звонкая пощёчина отпечаталась на щеке Порфирио.

– Хулиган! Развратник! Бесстыдник! – напустилась на него Элза. – Да я тебе в матери гожусь!

– Я только хотел узнать ваш знак зодиака? – отступал под таким напором Порфирио.

– Нечего выкручиваться! Бесстыжих узнаю за километр! По твоей физиономии и так всё видно, бородатенький!

– Да, судя по всему, – делился потом Порфирио с безмолвно улыбавшимся доном Лазаро, – сиделка вам досталась – крепкий орешек. Ишь, «бородатенький»…

А ночью к нему опять пришла Изадора.

Она была взбешена. Она просто метала молнии.

– Ну, прощайся с жизнью, старик! – заявила она. – Сейчас я вот этой рукой зажму тебе рот и нос. И ты просто задохнёшься! Мне уже надоело жить в постоянном страхе разоблачения. Мне надоел и ты, и твой деспотизм. Всё, прощайся с жизнью!

«Боже, она, наверное, хочет меня убить, – догадался старик. – Что мне делать?! Где все? Куда ушёл Порфирио?! Помогите!!!»

Изадора выдернула из-под старика подушку.

– Я тебя ненавижу, – усиленно артикулируя, произнесла она. – Не-на-ви-жу! Всё в тебе мне противно! Но хватит, прошло твоё время!

«Отче наш! Иже еси на небесех… Как там дальше?» – лихорадочно соображал старик. Он понимал, что сейчас должно произойти.

– Прощайте, дон Лазаро, – сказала Изадора и поднесла подушку к лицу старика.

«Неужели я забыл молитву?! На помощь! Помогите, ради Бога!»

И дверь открылась.

На пороге стоял Порфирио.

– Где ты пропадал? – тут же обернулась к нему Изадора. – Подушки все сползли…

Она положила подушку на место.

– Занимайся больным получше. Я не очень доверяю этой старухе Элзе…

Смерть только коснулась своим чёрным крылом дона Лазаро. Но он понимал, что она не улетела далеко.

Элза выполняла свои обязанности с таким рвением, что Порфирио невольно зауважал её. Ему постепенно стала нравиться эта старуха, ворчливая, въедливая, но честная и деловая. Он теперь всё чаще оставлял на неё дона Лазаро и вовсе не беспокоился о нём.

– Сегодня мы будем слушать музыку, – сказала как-то Элза. – Нет-нет, я не шучу. Я сейчас поставлю вам пластинку, дон Лазаро, а вдруг вы её услышите? Только вот что вам нравится?

Она стала перебирать конверты, а у дона Лазаро сжалось сердце.

«Боже! Хоть бы она поставила оперу. Я так люблю «Тоску»… Да, кажется, она ставит эту пластинку! Жаль, что я снова не смогу услышать голос Ренаты Тибальти!»

– Вот это настоящая музыка! – сказала Элза, включив громкость на полную мощь. – Как жаль, что вы не слышите!

«Улыбается, – думал старик. – Неужели и ей нравится оперная музыка? А кому она может не нравиться? Вот особенно это место! Ария… Господи!»

Дон Лазаро даже побледнел.

«Что такое? Я слышу… Не может быть! Я снова слышу! Ко мне вернулся слух!!!»

Улыбка появилась на его сумрачном лице, но Элза её не видела.

Теперь он слышал всё. И иногда подумывал, что без звуков жить было куда лучше. Они ворвались в его мозг такой страшной лавиной, что казалось, он снова оглохнет. Но самым страшным для него было то, что он теперь понимал и речь.

– Ты ещё жив, старый негодяй! Да, видно, всё-таки придётся тебя отправить на тот свет. Подсыплю тебе яду, чтобы ты не мучился. И никто не догадается, что это сделала я.

«Как я мог верить ей столько времени?! Каким же я был идиотом! Теперь мне понятно, почему Клаудио умер таким молодым!»

– Ты видел на кладбище нас с Рикардо? Да? С твоим незаконнорожденным сыном?

«Шлюха!»

– Так знай, он давно мой любовник! И Клаудио тоже об этом догадался! И ты всё понимаешь. О! Что ты сделал бы со мной, если бы мог! Я вижу это по твоим глазам! Ты ведь всё понимаешь! Но ты ничего не можешь сделать!

Если слух вернулся к нему только для того, чтобы слышать это, то Лазаро готов был снова оглохнуть.

И ещё одно разочарование ждало его.

Роз Мари оказалось дочерью старухи Элзы. И эта женщина обманула его. Его обманывали все вокруг. Нет, он ничего не хочет больше слышать! Предатели! Лгуны! Заговорщики!

В конце концов, он придумал, что ему нужно. Он должен попробовать писать. Да, ему нужен карандаш или ручка. Пальцы его уже окрепли, и он попробует.

Когда Элза в очередной раз прощалась с ним, он вцепился в её руку изо всех сил и закричал ей глазами:

«Я хочу, чтобы ты дала мне карандаш или ручку!!!»

– Ну-ну, нечего меня лапать, – не поняла его Элза. – Тоже мне – старый, больной, а туда же!

«Идиотка!!! Я хочу писать, дай мне ручку!»

Он выразительно посмотрел на письменный стол и…

Элза, кажется, начала что-то понимать.

– Вы хотите есть? – спросила она. – Слушать музыку? Что?

«Ручку! Карандаш!!!»

– Подождите, вы хотите… писать?

Он ослабил руку. Она догадалась.

– Постойте, так вы ещё и слышите?! Вы слышите меня, дон Лазаро?! – опешила старуха.

Старик прикрыл глаза.

– Святая Дева! – ахнула Элза. – Он слышит.

Она бросилась к столу и подала ему ручку и бумагу. У него получилось не сразу. Рука держала плохо. Но он таки сумел нацарапать:

«Никому и ничего не говорите».

Элза молча кивнула. Она положила карандаш и ручку к старику под подушку.

– Отсюда вы сможете достать? – спросила она.

Он снова прикрыл глаза.

– Святая Дева!

Изадора снова пришла ночью, когда никого не было в комнате.

– Ну что, старый червяк? Ещё дёргаешься? Цепляешься за свою жизнь? Всё. Я решила. Больше ждать нельзя, а то ещё, не дай Бог, выздоровеешь. Молись старик, сейчас я тебя придушу.

Изадора приблизилась к нему и протянула руки к его горлу…

Старик собрал все свои силы. Он понимал, что теперь спасти себя может только сам.

Изадора закричала так дико, что по дому разнеслось эхо.

Из её ладони торчал карандаш…

Газеты словно взбесились. На первых полосах была одна новость – у доктора Рикардо Миранды нет улик его непричастности к убийству Аны Марии Батисты.

Но об этой новости сам Рикардо узнал накануне. Патрисиа сама позвонила ему и всё рассказала.

– Возможно, он даже не понял, как скверно поступил, опровергнув мои показания, – сказала девушка.

– Но с тобой ничего не случится? – первым дело обеспокоился Рикардо.

– Кажется, нет, отец договорился с комиссаром…

– О том, что я принудил тебя?

– Да… – еле слышно произнесла Патрисиа.

– Ну, теперь всё у полиции складывается – меня шантажировали, под моим нажимом ты дала показания, а теперь нас разоблачили…

– У тебя один выход – заставь говорить свою любовницу.

– Я не могу этого сделать.

Но, в самом деле, другого выхода у него не было. Только Изадора теперь могла спасти его. Он должен с ней поговорить. Она поймёт всё, что ему грозит, она войдёт в его положение.

Наутро Рикардо принесли повестку в комиссариат. Значит, времени у него оставалось совсем мало. Только один день.

– Наконец-то, мы можем поговорить, – сказал он Изадоре, когда они оказались на его квартире. – Я соскучился по тебе.

– Но ты вызвал меня не для того, чтобы это сказать? – Изадора была озабочена своими проблемами.

– Да, это касается той ночи, восьмого числа, когда было совершено убийство Аны.

– В ту ночь я была с Андре, – сказала Изадора спокойно.

– Изадора, я попал в сложную ситуацию…

– Эта нимфетка предала тебя, – улыбнулась Изадора.

– Не она. Её отец.

– Эта девчонка изгадила наши отношения. Ты изменил мне с ней, и ради чего?!

– У меня с ней ничего не было, я говорил тебе уже тысячу раз! – в отчаянии воскликнул Рикардо.

– Ты циник и лжец! Ты по-прежнему с ней встречаешься! И меня от этого тошнит.

– Значит, ты не поможешь мне?

– Я не стану подставляться ради тебя! Отправляйся к своей Патрисии и проси у неё!

– Хорошо, – с угрозой произнёс Рикардо, – тогда я сам скажу, что мы провели ту ночь вместе!

Изадора только расхохоталась в ответ.

Когда она поспешно покидала квартиру, она не заметила, что из тёмного угла коридора за ней внимательно следила Марсела.

Впрочем, Марсела вовсе не собиралась прятаться. И, как только Изадора ушла, она постучала в квартиру к Рикардо.

Он тут же открыл, думая, что любовница что-то забыла, но на пороге увидел Марселу.

– Ну что ж, – сказала жена, – поздравляю, у тебя отличный вкус. Изадора очень красивая женщина.

Рикардо понял, что тайна его раскрыта.

Он, как загнанный зверь, оказался в засаде. Со всех сторон на него смотрели ружья охотников, слышался яростный лай собак, вот-вот они вцепятся в него…

– Патрисиа! Патрисиа, милая, я очень хочу тебя видеть! – Рикардо и сам не ожидал, что скажет это, что ему действительно захочется увидеть девушку. Он считал, что всё для себя выяснил, он не любит Патрисию. Но когда подступила настоящая беда, он вспомнил только о ней.

– Я тебе нужна?! – удивилась девушка.

– Очень. Ты единственный человек, которому я могу доверять!

– Рикардо, я тебя очень люблю! Что у тебя случилось? Что?

– Я не знаю, как выпутаться из этой истории с Аной…

– Но ты же никого не убивал!

– Да… Но не это тревожит меня больше всего… Марсела увидела меня с ней…

– С твоей тайной любовницей? Ну и что? Вы же собираетесь разводиться.

– Но никто не знал, что я встречаюсь с ней уже давно… Что моя тайная любовница – Изадора Вентурини.

– Я знала это, Рикардо, – спокойно сказала девушка. – И знаю, что она тебе не поможет…

Допрос проходил с адвокатом. Впрочем, это мало помогало Рикардо. Адвокат сам несколько раз уговаривал его открыться, но Рикардо не мог на это решиться…

– Значит, вы не хотите нам сказать, с кем провели ту ночь? – устало, уже в который раз спросил комиссар.

– Я не могу, поймите меня, – так же устало в который раз повторил Рикардо.

– Доктор, – обратился комиссар к адвокату, – почему же вы не убедите вашего подопечного сказать правду?

– Господи, комиссар, а чем я занимался последний месяц?

Комиссар тяжело вздохнул:

– Тогда плохо, доктор Рикардо, очень плохо…

– Я знаю.

– А вы представляете, куда заведёт вас ваше джентльменство?

– Я не могу назвать имени, – упрямо повторил Рикардо.

– Эта женщина не любит вас, – сказал комиссар горько.

– Я её не назову.

– Ну, тогда… – Комиссар встал, застегнул пуговицы на пиджаке и объявил официальным голосом: – Доктор Рикардо Миранда, я привлеку вас к суду по обвинению в убийстве Аны Марии Батисты.

Рикардо встречал теперь Андре в собственном доме довольно часто. Его друг не скрывал, что ухаживает за Марселой. Кажется, они были счастливы вместе. Рикардо смотрел на это вполне сочувственно. Он видел, как преображается его жена, увидев Андре. Как начинают светиться её глаза, какими мягкими и женственными становятся её движения…

Андре честно поговорил с Рикардо. И тот благословил друга.

– Что было в полиции? – спросил Андре на следующее утро, когда дожидался в гостиной Марселу.

– Настоящая пытка, – махнул рукой Рикардо.

– Но почему бы тебе не открыть имя этой женщины, Рикардо?

– Я встречался с ней всего несколько раз и теперь не имею права её компрометировать.

– А как же та женщина, про которую ты говорил, что безумно любишь её? Та самая, замужняя, с которой ты встречаешься давно?

– Да нет, что ты! Так, встречи урывками… – Рикардо наигранно рассмеялся.

– Но из-за неё ты бросил Патрисию, – сказал Андре.

– Чего ты добиваешься, Андре? – вышел из себя Рикардо.

– Правды. Я всегда считал тебя другом. Но ты, кажется, в друзьях меня не числишь… Ты и… эта женщина, кого вы хотите обмануть? Нет, Рикардо, я не заслужил такого отношения.

Теперь он потерял и друга.

Но у него оставался в жизни светлый человек, к которому он не допускал никого, только наедине с собой он мысленно разговаривал с этим человеком, советовался с ним, искал поддержки, даже по-детски жаловался иногда. Этим человеком была его мать Мария Элена.

Он хотел знать о ней как можно больше, поэтому полу-вопросами, полунамёками выведывал правду о жизни и смерти Марии.

От Валентины он узнал, что мать была больна астмой и погибла от приступа. Рядом не оказалось человека, который подал бы ей ингалятор. Но у Рикардо зародилось подозрение, что мать его просто убил негодяй Лазаро. Ну конечно, он мстил матери за неверность.

Неверность…

Неужели Мария хладнокровно изменяла мужу? Если верить тому, что рассказала ему Изадора, это было так. Но Рикардо вглядывался в портрет матери, и сомнения нарастали. Что-то не стыковалось в версии об изменнице с тонким беззащитным лицом Марии, её открытым взглядом. Что-то не сходилось…

Изадора вдруг позвонила сама. Для Рикардо это был чуть ли не шок. Они не виделись уже много дней, они не разговаривали, и Рикардо ловил себя на том, что просто избегает свою прежнюю любовницу. Он с удивлением понимал, что его к ней совсем не тянет. И вот она позвонила сама.

– Я хочу пригласить тебя к дону Лазаро, – сказала она неожиданно.

– Зачем? – удивился Рикардо.

– Знаешь, старик очень плох. Мы испробовали уже все средства. Врач сказал, что выздоровление может наступить только от сильного стресса.

– Или выздоровление, или смерть? – спросил Рикардо.

– Я не собираюсь его пугать. Он видел нас на кладбище. Мы попросим у него прощения.

– Но ведь он не слышит.

– Он видит, хотя и плохо. Он поймёт. Мы можем написать ему наше извинение. Мне так жаль старика…

Рикардо задумался. Идея казалась ему более чем сомнительной. Но с другой стороны, он надеялся прочитать в глазах старика разгадку тайны Марии Элены. Да, Рикардо всё поймёт, как только посмотрит в глаза дона Лазаро. Он поймёт всё.

На следующий день он приехал на виллу.

Изадора встретила его у дверей и поспешно провела в комнату старика. Рикардо обратил внимание, что рука у Изадоры забинтована. Но не успел ничего спросить.

По дороге она внимательно оглядывалась, не видит ли их кто-нибудь. Рикардо не обратил тогда на это внимания. Он был сосредоточен на собственных мыслях.

Но, когда Изадора закрыла дверь на ключ, Рикардо спросил:

– Зачем ты это сделала?

– Чтобы нам никто не помешал, – ответила женщина и положила ключ в свой карман.

Старик смотрел на них глазами, полными ненависти.

– Подойди сюда, – позвала Рикардо Изадора, уже стоявшая у кресла дона Лазаро. – Он очень плохо видит.

Рикардо приблизился.

– Ну что, старый пень, узнаёшь своего незаконнорожденного сына? – вдруг зло сказала Изадора.

– Ты что?! – опешил Рикардо.

Но Изадора будто и не услышала его.

– Это Рикардо, – быстро говорила она. – Сын Марии Элены, рождённый твоей женой от любовника!…

– Ты с ума сошла! Он, правда, не слышит?! – испугался Рикардо.

– Ты видел нас на кладбище в тот день?! Да, мы с ним давно любовники! И Клаудио знал об этом! Ага, ты не забыл! – в исступлении ненависти кричала Изадора. – Ты видел, как мы целовались!

– К чему этот садизм?! Изадора! Прекрати!

– Я так страстно целовала Рикардо! Он так сильно любил меня!

– Я больше не желаю здесь оставаться! – Рикардо повернулся, чтобы уйти, но Изадора вдруг вскрикнула и отскочила от дона Лазаро.

В руках старика мерцал вороненой сталью пистолет, направленный в сторону любовников.

Секунду Рикардо и Изадора стояли в оцепенении.

– Он выстрелит, – прошептала Изадора.

– Я сделал бы то же самое на его месте, – сказал Рикардо.

– Его надо держать в психушке, – прошипела Изадора. Рикардо сделал шаг вперёд.

– Дон Лазаро, – сказал он. – Я не хотел вас оскорблять. Между мной и Изадорой уже ничего нет. Простите нас за эту сцену! Я понимаю, у вас есть причины меня ненавидеть. Но вспомните, как вы любили мою мать… Я пришёл сюда не за тем, чтобы вас убивать. Я пришёл с миром.

– Не старайся, он ничего не слышит.

Но Рикардо всё больше убеждался, что это не так. От его лов глаза старика всё больше теряли черноту ненависти, в них появилось что-то вроде понимания.

– Я не питаю к вам ненависти, сеньор, и вы простите меня, если можете.

Рикардо протянул старику открытую руку. И вдруг увидел, что старик отдаёт ему пистолет. Это было почти незаметное движение, но оно было.

Изадора не видела этого, поэтому сказала:

– Ты хочешь, чтобы он тебя полюбил? Но он тебя ненавидит!

Рикардо взял пистолет из рук дона Лазаро.

Изадора облегчённо вздохнула.

– Идём отсюда!

– Нет, – сказал Рикардо. – Сначала проси прощения у дона Лазаро.

– Ты с ума сошёл!

Рикардо схватил её за руку и подвёл к старику.

– Проси прощения! Скажи ему, что теперь между нами ничего нет!

– Сам скажи!

– Ты хочешь убить его, как убила Клаудио?

– Я не убивала Клаудио! – взвизгнула Изадора.

– Клаудио умер, когда узнал, что мы любовники!

В глазах старика светилась теперь благодарность…

Дела на фабрике так захватили его, что он на время забыл обо всём. Зачахнувшее, было, производство стало вдруг оживать. Впервые за много лет наступил день, когда экономисты сообщили – фабрика стала приносить прибыль. Пусть пока небольшую, но прибыль. Она теперь работала не в убыток. Дока вполне мог гордиться.

Но тут начались неприятности. Потеснённые со своих насиженных мест генеральный директор и его заместитель сначала косо поглядывали на молодого нахала, а потом просто стали совать палки в колёса.

В один не очень прекрасный день Дока узнал, что на фабрике готовится забастовка.

Ткачихи даже не пожелали беседовать с менеджером. Дока терялся в догадках, что случилось, какие требования собираются выдвинуть работницы?

Ему помог случай.

Он зашёл в бухгалтерию, когда там никого не было, и увидел ведомость на зарплату. Он не поверил своим глазам. Ставки были безбожно урезаны. Под всеми распоряжениями красовалась подпись генерального директора.

Дока бросился за разъяснениями, и ему было сказано, что у фабрики много расходов, поэтому придётся экономить.

Дока понимал, что только-только наладившееся дело разваливается. Он был в отчаянии.

Да тут ещё начались любовные проблемы. Вернее, они продолжались, но теперь у Доки было всё меньше надежды, что они разрешатся.

Патрисиа всё реже встречалась с ним. Про ночь, проведённую вместе, старалась не вспоминать, словно стыдилась этого. Всё больше говорила о том, как она не может жить без Рикардо, словно и не замечала страданий Доки.

Да ещё эта противная Фернанда. Не упускала случая, чтобы не уколоть Доку. И выбирала же, как назло самые больные места.

– Ну что? У тебя опять мокрая жилетка? – издевалась она над Докой.

– Какая жилетка?

– В которую рыдала твоя Патрисиа. Знаешь, ты у неё вместо носового платка. Её отшивает Рикардо, а она бежит к тебе!

– Кто бы говорил? Сама ходишь с женатым мужчиной! – парировал Дока.

– А что это тебя так волнует Андре? – Фернанда была задета.

– Мне кажется, это неприлично, когда молодая женщина ходит с женатым!

– Да? А если она встречается с лгуном, как ты, это лучше?

– У тебя такое настроение, потому что Андре не позвонил? – ехидно спросил Дока.

– Да нужен он мне! Вы все у меня вот где сидите! – Фернанда чиркнула ребром ладони по горлу.

– Не все мужчины подлецы.

– Конечно, ты у нас просто ангел! И вообще, чего ты здесь торчишь? Иди к своей Патрисии! Пусть она тебе расскажет, как ей тяжело без Рикардо!

И Дока уходил, чувствуя себя оплёванным. Он клялся себе, что больше носу не покажет в этот дом, но проходил день, и он снова стучался в дверь Фернанды.

У девушки был непростой период. Немного оттаяв после смерти отца, отогрев душу рядом с Виторией, Фернанда вдруг поняла, что без особой охоты встречается с Андре. Она не понимала, что происходит, старалась найти причину в себе, но видела, что и Андре как-то охладел к ней. От всех этих мыслей запросто можно было впасть в чёрную меланхолию. Только учёба спасала её. Фернанде нравилось учиться.

А как-то она согласилась пойти с Докой в ресторан. Почему, она и сама не знала. Просто надоело сидеть в четырёх стенах и слушать болтовню дедушки.

Сразу после работы она помчалась домой, чтобы привести себя в порядок. Почему-то ей хотелось выглядеть особенно красивой в этот вечер. Она достала лучшее платье, сделала красивую причёску…

И в этот момент появился Дока.

– Ну, ты просто красавица, – сказал он восхищённо.

– А ты только что это заметил?

– Честно говоря, да, – признался парень.

– Подожди немного, я сейчас только слегка припудрю носик, – улыбнулась Фернанда.

– А ты не испортишь? – серьёзно обеспокоился Дока. – Знаешь, можно и переборщить…

– Дурачок, – засмеялась Фернанда.

Она села к зеркалу и лёгкой пуховкой напудрила лицо. Это действительно заняло совсем немного времени.

– Ну, – сказала она, вставая, – я готова. Куда пойдём?

Дока не успел ответить, потому что зазвонил телефон.

Фернанда подняла трубку.

– Алло…! Привет, Патрисиа, да, он здесь.

– Слушаю, – сказал Дока. – В общем-то занят, а что?… Когда?… Что-то случилось?… Хорошо, я сейчас буду.

Дока положил трубку и повернулся к Фернанде.

Девушка всё поняла. В глазах её стояли слёзы.

– Мне так неудобно, что я расстроила ваши планы с Фернандой, – сказала Патрисиа, когда Дока мрачно сообщил ей, что ему пришлось отменить своё приглашение в ресторан. – Но мне так нужно было увидеть тебя…

– Ничего, Фернанда поняла, что у тебя что-то случилось.

– Теперь она меня возненавидит.

– Нет. Она всё поймёт, – сказал Дока не очень уверенно. – У тебя красные глаза…

– Я сегодня много плакала…

– Почему?

– Изадора… Она специально пригласила меня на квартиру Рикардо, когда они были там. И самое смешное, что я всё уже знала, но знать – одно, а видеть всё собственными глазами – совсем другое. Он любит её, и никогда с ней не расстанется. – Патрисиа всхлипнула. – Но теперь я всё решила для себя! – сказала она твёрдо.

– И поэтому плачешь?

– Уже всё. Уже всё прошло! – попыталась бодро улыбнуться Патрисиа.

– Но стоит ему поманить тебя пальцем, как ты снова побежишь, – грустно сказал Дока. – Боюсь, у нас с тобой всё равно ничего не выйдет…

– Нет! На этот раз все будет по-другому! – Патрисиа взяла руку Доки в свою. – А тебе спасибо за поддержку.

– Ты бы ещё поблагодарила меня за нашу ограниченную дружбу. Я вот что тебе скажу – по-моему, это никуда не годится, когда девушка говорит парню о том, как она любит другого.

– Иногда любовь начинается с дружбы. Знаешь, действительно, забыть Рикардо не так просто. Я не хочу тебя обманывать. Так что, если тебе хочется быть со мной, принимай меня такой, какая я есть.

– Конечно, я останусь с тобой.

– Ты мне очень нравишься, – сказала Патрисиа с улыбкой.

– Я буду ждать, когда ты скажешь, что хочешь провести со мной ночь и вс остальные тоже.

С проблемами на фабрике можно было разобраться только с помощью Толедо. Дока решил не откладывать дело в долгий ящик и отправился к своему благодетелю.

Но Толедо дома не оказалось. Доку встретила Жижи.

– Как хорошо, что ты пришёл! – воскликнула она. – У меня для тебя столько приятных новостей! Только обещай, что никому об этом не расскажешь!

– Обещаю, – немного растерялся Дока. – А что случилось?

– Сначала скажи мне, ты встречался с Патрисией?

– Да. Она очень переживает из-за Рикардо.

– Из-за Рикардо? – удивилась Жижи. – А она не говорила, что, у её отца начались крупные неприятности?

– Нет. А какие?

– И ты ничего не знаешь? Но ты хотя бы слышал, что её отец начал работать на некоего богача?

– Да.

– Так этот богач поставлял в Штаты наркотики.

– С ума сойти! – опешил Дока.

– И получается теперь, что Фелипе просто отмывал его грязные деньги!

– Патрисиа мне ничего об этом не рассказывала…

– Возможно, она и сама об этом узнает только сегодня.

– Ну, если у тебя все такие «приятные» новости, Жижи…

– Нет, остальные действительно приятные, – улыбнулась Жижи. – Ты ведь знаешь, что Толедо тебя обожает?

– Мне он тоже нравится. – Дока не понимал, куда Жижи клонит.

– Так вот, Толедо собирается сделать тебя своим… сыном, – выдержав интригующую паузу, сказала Жижи.

Дока не понимал, радоваться ему или нет.

– Даже не знаю, что сказать… Мне как-то не по себе… Я, правда, никогда не обманывал его надежд…

– Это так! Толедо очень нравится, что ты затеял на фабрике…

– Кстати, я хотел об этом с ним поговорить, – вспомнил Дока цель своего визита. – Представляешь, Жижи, генеральный директор…

– Так вот, Дока, Толедо назначает генеральным директором – тебя.

От неожиданности Дока даже расхохотался. И тут же осёкся.

– Ты что, спятила?!

– Он сам сказал!

– Вот это новость!

– Но и это ещё не всё!

– Не всё?! – даже испугался парень.

– Кое-что гораздо важнее!

– Важнее?!

– Важнее некуда… Толедо на той неделе написал завещание – ты будешь его главным наследником…

Она была совершенно спокойна. Она всё держала под контролем.

Энрике дома не было, он отпросился к сестре. Теперь он стал таким заботливым братом и дядей. Когда приёмный сынишка Бианки нашёлся, Энрике крепко поговорил с ним, и больше такое не повторялось. Так он, во всяком случае, сказал Валентине. Но почему же, не верить ему?

С доном Лазаро дела тоже пошли на лад. Валентина знала, что брат её теперь слышит, хотя просит никому об этом не рассказывать. Он написал ей записку из одного короткого слова – «молчи», – и она поняла, что у брата есть основания чего-то опасаться. Нет, не зря она наняла в сиделки эту смешную старуху Элзу.

Но самой приятной новостью стало то, что Рикардо вдруг предложил ей, Валентине, продать ему свои акции.

Валентина понимала его. Ему сейчас было мало дела до фирмы. Над ним висела нешуточная опасность сесть на скамью подсудимых. И, хотя о его связи с Изадорой уже знали все, он так и не решился сказать, что именно с ней был в ту ночь.

И вообще Рикардо как-то сильно сдал. В глазах его сквозила безысходность. А Валентина знала, что такие люди уже не борцы, их можно брать голыми руками.

Теперь надо было только договориться с Лазаро, чтобы тот помог ей приобрести акции Рикардо. Валентина была уверена, что брат ей не откажет.

Да, была одна вещь, которая тревожила её, но она старалась об этом не думать.

Энрике так и не вернул ей пистолет. Более того, он, кажется, собирался её этим пистолетом шантажировать. Ну что ж, она не из пугливых. В её глазах безысходности нет.

– Дорогая! Это я! – заглянул в комнату Энрике. – Я уже вернулся.

– Ну и как поживает сестра?

– Отлично. Она так любит своего малыша!

– Да и ты любишь своего племянника, – сказала Валентина.

– О! Я его обожаю, – рассмеялся Энрике.

– Вы ходили гулять?

– Да, мы прошлись по парку. Малыш облазил все деревья по пути! – весело рассказывал Энрике.

– Правда? И долго вы гуляли? Ведь он, наверное, устал? Он себя хорошо чувствует?

– Прекрасно! Если бы ты знала, сколько у него сил!

– А у тебя? У тебя остались силы для меня, дорогой?

– Конечно.

– Странно, – сказала вдруг Валентина. – Я звонила Бианке домой, но она ничего не сказала мне про парк.

– Не сказала? – слегка растерялся Энрике.

– Да, она сообщила мне, что малыш её приболел и лежит с температурой.

Энрике молчал.

– А вот эту музыку я получила только что. Очень свежая, хочешь послушать?

Энрике громко сглотнул.

Валентина нажала кнопку, и Энрике услышал собственный разговор с Магдой, с которой расстался не более получаса назад.

– «…и ты так любил Ану? – спросила Магда.

– Я её боготворил, – ответил Энрике.

– Но когда она встречалась с другими, у тебя не возникало желания её убить?

– Конечно! Я был вне себя! Я терял разум! Терял контроль над собой!…»

– Это подделка!!! – закричал Энрике, бросаясь к магнитофону. – Я никогда такого не говорил! Это чушь какая-то!

– Нет, милый, это не подделка. Просто то, что ты сейчас с таким остервенением рвёшь, – копия. У меня есть и оригинал.

– Кому ты заплатила? Официанту? Нет! Магде!

Валентина громко рассмеялась.

– А ты, дурачок, и не догадывался?

– Это подло, Валентина…

– Слушай меня внимательно, Энрике. Или ты завтра же принесёшь мне пистолет, или это окажется в полиции!

– Пистолет? А зачем тебе пистолет?

– Ты вернёшь мне его, понял, негодяй?!

– Валентина, поверь, но ведь Магда просто шлюшка, как ты можешь меня к ней ревновать?! – Энрике понимал, что Магда – только повод.

– Ана Мария тоже была шлюхой, но ты клялся ей в вечной любви и смеялся надо мной! А я оплачивала твои измены!

– И за это ты убила её?

Валентина на секунду застыла, а потом, приблизившись к Энрике вплотную, произнесла шёпотом:

– Да, я всадила в неё три пули. А надо было убить тебя! Ты понял меня, я больше не буду повторять – чтобы завтра у меня был пистолет.

На следующий день она отправилась к брату. Она точно выгадала время, когда Изадоры не будет дома. Та не должна была знать, что дон Лазаро стал слышать.

Порфирио она встретила в коридоре и тщательно расспросила его о состоянии здоровья брата.

– Мне кажется, его звёзды вошли в благоприятную фазу. Теперь надо дождаться, когда Марс минует свой зенит, – непонятно ответил Порфирио.

Валентина только махнула рукой на доморощенного астролога.

Брат по-прежнему сидел в своей коляске. Теперь он казался почти совсем здоровым. Он улыбнулся Валентине и протянул ей руку.

– Как ты чувствуешь себя сегодня? – спросила она, наливая в ложечку микстуру.

– Хорошо, – сказал старик.

Валентина выронила ложку на пол.

– Только немного устал зад. Мне уже надоело всё время сидеть, – невозмутимо продолжил старик.

– А… э… у… – произнесла Валентина, не в силах сказать что-нибудь внятно.

– Эй-эй, осторожно, – сказал дон Лазаро, – а то и тебя придётся учить говорить заново.

– Лазаро!

– Да, это я.

– Ты говоришь?

– Не кричи так! Я не хочу, чтобы Изадора узнала… Эта потаскуха, убийца!

– Почему она убийца, Лазаро? – всё ещё мало верила происходящему Валентина.

– Потому что она убила моего сына! Он умер, когда узнал про её любовника! Меня тоже хватил удар, когда я увидел их целующимися на кладбище! Этот развратник! Он целовался с ней на могиле Марии Элены!

– Ради Бога, остановись, Лазаро, между ними уже ничего нет… Они окончательно расстались… Рикардо сам говорил мне о той безобразной сцене здесь, у тебя… Изадора всё это подстроила!

– Я не верю ему!

– Нет, Лазаро, он совсем не такой плохой… Он мне даже нравится…

– Значит, так? И ты, моя родная сестра, встала на его сторону?!

– Да нет же, ни на чью сторону я не встала… Просто Рикардо… Он хороший, но несчастный… Нет, я потом тебе объясню… Знаешь, он хочет продать мне свои акции.

– Что?! – Старик даже приподнялся в кресле. – Он?! Продать акции?!

– Да, у него на то много причин… Он хочет теперь держаться подальше от фирмы…

– Но почему?

– Это из-за неё… Изадоры.

– О ком ты говоришь? Это сын негодяя, который сооблазнил мою обожаемую жену!

– Лазаро, прости Марию Элену и себя…

– За что мне себя прощать?

– Вы все оказались жертвами… – загадочно сказала Валентина.

– Я один пострадал! Один!

– Нет, вы все одинаково… Но ты должен простить Рикардо. Он сделал шаг тебе навстречу! Ради Бога, помирись с ним!

Нет, она не решилась сказать брату всей правды…

Вечером Энрике был на редкость мил и любезен.

– Дорогая, давай съездим в Европу. Мне так хочется побывать с тобой в Париже.

– Энрике, – строго сказала Валентина. – Где пистолет?

– Я принесу его завтра. У меня сегодня просто не получилось… Лучше давай поговорим о приятном, иди ко мне, приляг рядом. Хочешь вина?

– Нет, ты не сдержал обещания.

– Но, дорогая, ведь пистолет – неоспоримая улика, что именно ты убила Ану Марию… А если его найдут.

– Я от него избавлюсь. Или ты хочешь, чтобы я оказалась за решёткой?

– Нет. Ведь ты не сможешь без меня жить! Правда?

– Ты негодяй!

– Но ты меня любишь, – нежно сказал Энрике, обнимая жену и усаживая рядом с собой на кровать.

– Иногда – да, – призналась Валентина.

– И убила ты из ревности, правда?

– Да. Впрочем, я уже горько раскаиваюсь…

– Послушай, а когда ты наставила на неё пистолет, что ты ей сказала?

– Ничего, я просто выстрелила в эту мошенницу.

Энрике вдруг оттолкнул Валентину.

– Какая же ты жестокая! Нет, я не отдам тебе пистолет! Ты, чего доброго, убьёшь и меня.

– Тогда впредь ты не получишь ни гроша! – закричала Валентина.

– О! Не обрекай меня на голодную смерть! – захохотал Энрике.

Впрочем, на следующий день он имел возможность пожалеть о сказанном.

Энрике искал Магду. Он объехал уже несколько её любимых ресторанов, баров и дискотек. Магды нигде не было. Он отчаялся уже найти её.

Оставался только один, почти на самой окраине города.

Туда Энрике и решил направиться.

Он сел в машину и уже хотел было трогаться с места, как старенький «форд» перегородил ему дорогу.

– Эй, ты! – крикнул Энрике. – Убирай свою рухлядь, дай проехать.

Но водитель и не думал уступать Энрике дорогу. Он высунулся в окно и показал Энрике жест, который заменяет самое грязное ругательство.

– Ах, ты так? – возмутился Энрике. – Ну, подожди у меня!

Он выскочил из машины, чтобы как следует проучить нахала, но тут с двух сторон его схватили здоровенные парни и стали лупить, словно он был не человек, а подушка.

Энрике только успевал закрывать руками лицо и уворачиваться от ударов.

– Хватит с него! – услышал он, наконец, когда уже валялся на асфальте.

– Запомни, мальчик, – наклонившись, прохрипел ему один из парней. – Надо возвращать чужие вещи, а то могут и прибить.

Кое-как добравшись до ближайшего туалета, Энрике умылся, почистил костюм, проверил, все ли зубы целы…

Да, жена его была крутой женщиной. Она не остановится ни перед чем.

Первым порывом Энрике было поехать домой и устроить гадине хорошую взбучку. Но он решил, что сначала доведёт до конца начатое.

Магду он действительно нашёл в том дальнем ресторане. Она флиртовала с каким-то хлыщом.

Энрике подозвал официанта и попросил сообщить ей, что ее вызывают к телефону.

Магда слегка удивилась, но любопытство пересилило.

Энрике схватил её, зажал рукой рот и вытащил на улицу.

– Заткнись, – прошипел он, потому что Магда пыталась кричать. – Сядь в машину!

– Ты что, хочешь убить меня, как убил Ану Марию? – испуганно спросила Магда, когда он на полном ходу вёл машину в центр города.

– Замолчи, иначе я действительно убью тебя! Стерва! Тебе что, деньги понадобились?

– Нет! – гордо заявила Магда. – Ты пренебрежительно обошёлся со мной! Я решила тебе отомстить.

– Ух! Избил бы тебя, как собаку! – замахнулся Энрике.

– Так чего же ты ждёшь? Бей!

– Нет, бить я тебя не буду, а вдруг это тебе понравится. Я придумал кое-что получше!

Энрике резко повернул руль, машина завизжала шинами по асфальту.

Остановил он у дома Вентурини.

– Что ты собираешься делать?! – испугалась Магда.

Но Энрике ничего не ответил ей. Он схватил её за руку и потащил в дом.

– Порфирио! – крикнул Энрике.

– Слушаю, доктор Энрике.

– Я дарю тебе эту шлюху на ночь! Делай с ней что хочешь. Иначе я разобью ей башку!

– Не-е-ет!!!– закричала Магда, но она уже была в цепких объятиях слуги.

– Ну, вот и настал мой черёд, – сказал Порфирио блаженно.

А Энрике вернулся домой.

Увидев его, Валентина спросила:

– Ой, ты что, упал?

– Да, дорогая, я упал, – в тон ей ответил Энрике.

– А случайно при падении ты ничего не вспомнил? – Валентина отбросила маску.

– Вспомнил, – сказал Энрике.

– Давай, – протянула руку Валентина.

– Тебе нужно твоё оружие? – спросил Энрике.

– Да.

– Ну что ж, вот твоё оружие.

Он достал из кармана кассету и вставил в магнитофон.

– «Послушай, а когда ты наставила на неё пистолет, что ты ей сказала? – услышала Валентина голос Энрике.

– Ничего, я просто выстрелила в эту мошенницу…»

– Что такое?!! – закричала Валентина.

– Ты что, не узнаёшь собственного голоса? – рассмеялся Энрике.

Валентина бросилась к магнитофону.

– Да, да, как ты тогда говорила? «То, что ты сейчас с таким остервенением рвёшь, – копия! У меня есть и оригинал».

Валентина обессиленно опустилась на пол.

– Чего ты добиваешься? – спросила она.

– Нет, ты мне не сказала, как тебе понравилось твоё же собственное оружие?

– Чего ты хочешь? – опустошённо сказала Валентина.

– Заметь, это средство защиты от тебя. Я сам человек мирный.

– Я спрашиваю, чего ты хочешь?

– В первую очередь мне нужны деньги. Много денег.

– Сколько?

– Ну, для начала в пять раз больше, чем ты выделяешь мне обычно. – Энрике достал из сумки Валентины чековую книжку, ручку и всё это бросил ей на пол.

Валентина заполнила чек. Встала. Отдала чек Энрике.

– Если ты используешь эту плёнку против меня, ты умрёшь, – сказала она твёрдо.

Давно уже Жесика не была так счастлива. Её мать теперь была жива и здорова, они жили вместе, и, казалось, не о чем больше было и мечтать. Но человек устроен так, что на смену достигнутым очень быстро приходят новые желания… Единственное, чего ещё хотела Жесика, так это того, чтобы её родители окончательно воссоединились.

– Папа, я хотела бы попросить тебя, чтобы ты был терпеливее с мамой, – оставшись наедине с отцом, сказала Жесика.

– Куда же ещё терпеливее? – нахмурился Рикардо. – Ты знаешь уже, что она выкинула?

– Да, мне рассказала Анжелина. Но пойми, это же так естественно, она же борется за тебя, – ответила девушка.

– Но не таким же образом! – взорвался Рикардо.

– Папа, ты должен прощать её. Она ведь, бедняжка, была серьёзно больна и только сейчас стала поправляться. Я прошу тебя, папа, будь терпеливее, – настаивала Жесика.

– Я знаю, дочка, что тебе бы очень хотелось, чтобы мы вновь стали мужем и женой по-настоящему, а не формально. Но пойми, наконец, что из этого ничего не может получиться.

– Это потому, что ты влюблён в другую? – допытывалась девушка.

– Поверь, не это определяет моё решение. С твоей матерью очень трудно жить. Я даже не знаю, как мне дальше себя с ней вести… – ответил Рикардо.

– Папа, но ведь она может измениться! Не надо только требовать от неё всего сразу! – не отступала Жесика.

– Жесика, тебе лучше смириться с тем, что из этого ничего не выйдет. Напротив, если она останется одна, у неё скорее получится начать новую жизнь. Марселе будет гораздо лучше вдали от меня.

– Неужели так трудно попробовать? – воскликнула девушка.

– Я даже и пробовать не хочу!

– Но это жестоко, папа!

Рикардо молча вышел из комнаты. Разговора явно не получилось.

А тем временем Марсела уже сама стала подыскивать для себя новую квартиру. Она сказала об этом Жесике, и та выразила желание жить вместе с матерью.

Утром, когда Рикардо зашёл к дочери, она собирала вещи в большой чемодан.

– Что ты делаешь, Жесика? – обескураженно спросил у неё отец.

– Собираю вещи. Я ухожу вместе с мамой, – холодно ответила девушка.

– Ты бросаешь меня? Покидаешь в тот самый момент, когда ты мне так необходима? – всё ещё не мог поверить Рикардо.

– Я тебе не нужна! У тебя ведь полно женщин, которые только и мечтают о том, как быть к тебе поближе, – не прекращая своего занятия, сказала Жесика.

– Видно, твоя мать уже настроила тебя против меня, – с горечью заметил Рикардо.

– Ну, теперь ты ещё начнёшь вспоминать о том, как ты заботился обо мне, когда мама была больна, что для тебя не было человека дороже… – с усмешкой сказала Жесика.

В этот момент в комнату вошла Анжелина. Услышав последние слова Жесики, она возмущённо сказала:

– Не разговаривай так с отцом! Он действительно всегда беспокоился о тебе, и тебе отлично известно, что для него не было человека дороже…

– Ты ошибаешься, Анжелина, в его жизни самое дорогое – это его любовницы! И так было всегда!

– Замолчи! – резко сказала Анжелина.

– Да вы, я вижу, теперь выступаете единым фронтом! – усмехнулась девушка.

– Жесика, твоё место рядом со мной, тебе незачем уходить из родного дома. – В словах Рикардо было столько боли, что на минуту Жесика засомневалась в правильности своего решения.

– Моё место рядом с матерью, которая столько лет провела вдали от меня, – откинув сомнения, наконец, сказала девушка.

– Это твоё последнее слово? – опустив голову, спросил отец.

– Да, – ответила Жесика.

– Анжелина, надеюсь, что, по крайней мере, ты меня не бросишь? – спросил он у женщины.

– Я остаюсь с вами, доктор Рикардо, – твёрдо сказала Анжелина.

Когда Рикардо вышел из комнаты, Анжелина строго спросила девушку:

– Ты хорошо подумала?'

– Здесь не о чем думать, – не глядя на женщину, ответила Жесика.

– Жесика, тебе известно, что у твоей мамы не было другой такой подруги, как я… Так вот я думаю, что тебе нужно остаться с отцом, а с мамой ты можешь жить время от времени, – твёрдо сказала женщина.

– Ты зря тратишь время, Анжелина!

– Твой отец – добрый и хороший человек. Это он тебя воспитал, посвятив тебе свою жизнь. И ты ему нужна сейчас! – уговаривала девушку Анжелина.

– И вовсе я ему не нужна!

– Разумеется, нужна! Речь ведь не идёт о том, чтобы ты бросила свою мать или перестала с ней видеться. Но твой дом здесь, – говорила Анжелина.

– Я уже всё для себя решила, я буду жить с мамой, – не уступала Жесика.

– Да прекрати ты возиться с вещами! Выслушай меня спокойно. Твоя мать больше не может жить с отцом. Из этого ничего не получится, ты и сама это понимаешь. В чём же виноват твой отец? За что ты его так наказываешь? – горячо сказала Анжелина.

– Послушай, Анжелина, я уже устала от твоих уговоров…

– Но твой отец не собирается бросать твою мать! Он не перестанет уделять ей внимание. Он по-прежнему будет оказывать ей помощь. Благодаря ему Марсела ни в чём не будет нуждаться. Но каждый человек имеет право сам распоряжаться своей жизнью. И твой отец в том числе. Нельзя принуждать его жить с человеком, который ему неприятен! Когда-то они были нужны друг другу, а теперь – нет! И не надо устраивать из этого драму! Миллионы людей разводятся – и ничего! Пойми это! Тебе давно уже пора вырасти, – закончила Анжелина.

– Разговор закончен, я ухожу вместе с мамой!

– Ты раскаешься в этом раньше, чем думаешь. Запомни это!

Оставшись одна, Жесика довольно долго думала о словах Анжелины. Теперь они не казались ей пустыми уговорами. Но она уже дала слово матери, и повернуть назад было невозможно…

Для них это было подобно появлению пришельцев из космоса. Хотя такое появление, возможно, и не сулит столько опасностей.

Миллионер, нанявший на работу Фелипе, оказался просто-напросто крупным торговцем наркотиками. Только теперь Фелипе понял, почему подмоченная репутация мало интересовала работодателя. Он и сам был не из безгрешных, мягко говоря.

В связи с этим вокруг Фелипе снова стали сгущаться тучи. Вспомнили его прошлые прегрешения и однозначно пришли к выводу, что мафиози не зря нанял на работу жуликоватого экономиста.

Фелипе понимал, что это полный крах его карьеры. Теперь его не возьмут даже торговцем картинами, все будут думать, что он продаёт поддельные.

Пока никто, правда, не предъявлял ему официальных обвинений, но это пока.

Для Беренисе эта новость была не столь неожиданна. Чутьё подсказывало ей, что у Фелипе что-то должно случиться, особенно после того, как он укрыл от своего хозяина проценты. Ни один честный бизнесмен не позволил бы своему служащему распоряжаться деньгами, как тому заблагорассудится. Это мог сделать только человек, который зарабатывает деньги нечестно и не считает их. Так и получилось.

Правда, Беренисе в тот самый момент не встречалась с Фелипе. Мелкий их раздор был для неё первым звоночком. Она почувствовала, что их отношения зашли в какой-то тупик. Что им нужно время осмыслить всё и проверить себя. Но теперь, когда с Фелипе случилась беда, Беренисе махнула рукой на все эти душевные тонкости и помчалась к любимому, чтобы быть с ним рядом.

Фелипе был пьян. Оказалось, что днём к нему приходили из уголовной полиции. Они собирались выяснить кое-какие обстоятельства. Но любому было ясно, что Фелипе зададут много неприятных вопросов.

– Моё имя опять изваляют в грязи, – выговаривал он нетвёрдо.

– Ты никогда особенно не беспокоился о своём имени, – резонно заметила Беренисе. Прекрати пить! Ты считаешь, что это тебе поможет?

– Я так рад тебе, – пьяно заулыбался Фелипе. – Зачем ты злишься?

– Меня раздражают твои тёмные дела! Хватит с меня Аржемиро!

– Но я делал это ради детей и семьи.

– Да, Аржемиро говорил то же самое, – горько сказала Беренисе.

– Я заботился и о тебе! – помахал пальцем Фелипе.

– Прекрати! Это называется обыкновенной жадностью!

– Но деньги обесцениваются, Беренисе, – развёл руками Фелипе. – Разве полтора миллиона долларов это так уж много?

– У тебя столько денег? – ахнула женщина.

– Только – тсс… – Фелипе приложил палец к губам.

– Откуда они у тебя?

– Все в этой стране как-то крутятся…

– Вот мы и крутимся на месте! – в сердцах сказала Беренисе.

– Ты мне, очень нужна, любимая… – Фелипе попытался обнять её, но, ни руки, ни ноги уже не слушались его.

– Я тоже тебя люблю, – сказала Беренисе, укладывая Фелипе на диван. – Видно, такая у меня судьба – всю жизнь иметь дело с преступниками…

На следующий день Фелипе опять напился. В полиции ему прямо сказали, что подозревают его в непосредственной связи с наркобизнесом. Правда, никаких доказательств у них нет, но они и не собираются заводить уголовное дело, они просто ославят его на весь мир.

Почему-то именно в этот момент Фелипе вспомнил о Жоао.

– Боже мой, – плакал он пьяными слезами. – Как я мог так поступить с собственным сыном?

– У тебя есть возможность всё исправить, – сказала Беренисе.

Собственно, благодаря только ей Жоао не сел ещё в тюрьму за мелкие кражи. Работа в кафе было очень трудной, а денег хозяин платил очень мало. И то сказать, Жоао даже обыкновенный гамбургер не мог подать вовремя и как следует. Тогда начал он потихоньку приворовывать из кассы. Ведь ему приходилось теперь, и платить за квартиру, и питаться за свои деньги, а замашки у него остались великосветские, он мог, не подумав, бухнуть всю свою зарплату на ужин в клубе.

Беренисе поняла, что парень уже покатился по кривой дорожке. И как-то вечером позвала его к себе и накормила. С тех пор он ужинал здесь.

Кроме того, Беренисе все уши прожужжала Фелипе о том, что тот поступил с сыном жестоко. Фелипе поначалу и слушать об этом не хотел, а теперь вот вдруг вспомнил.

Он вообще становился плаксивым и сентиментальным, когда напивался, а напиваться он стал всё чаще…

А в один несчастный вечер Беренисе застала в доме настоящий переполох.

Фелипе был без чувств.

У Патрисии слёзы стояли в глазах.

– Он в коматозном состоянии! – выпалила она, увидев Беренисе.

– Надо вызвать врача! – испугалась женщина.

– Мне стыдно! Стыдно вызывать врача к пьяному отцу! Что скажут соседи?! – воскликнула Патрисиа.

– Фелипе, Фелипе! – Беренисе хлестала его по щекам, но он даже не шелохнулся. – Срочно наполни ванну холодной водой! – скомандовала она Патрисии. Она вспомнила, как когда-то Элза привела в чувство Эмилио.

Патрисиа бросилась в ванную.

– Господи, я же так просила его не пить! – От бессилия Беренисе готова была и сама расплакаться. – Но разве он когда-нибудь слушал меня?

Вдвоём с Патрисией они оттащили тяжёлое, безжизненное тело Фелипе и опустили прямо в одежде в ванну.

Вода подействовала. Фелипе что-то невнятно промычал. Потом его стало тошнить.

Женщины только успевали подставлять ему таз.

Это было ужасно.

После хорошей порции чёрного кофе Фелипе пришёл в себя. Он открыл глаза и сказал:

– Он там в этом кафе ест одни булки с сосисками.

И тут же уснул.

– Надо спасать твоего отца, – сказала Беренисе Патрисии, когда они оставили Фелипе и, уставшие, сели в гостиной. – Ты слышала что-нибудь о группах «А.А.»?

– Анонимные алкоголики?

– Да, я считаю, это единственное, что может ему помочь.

Но Фелипе и слушать не хотел, ни о каком лечении.

– Я не алкоголик! – кричал он. – У меня просто тяжёлый период.

– Но он длится уже, который день, Фелипе, – уговаривала его Беренисе.

– Нет, нет и нет!

И продолжал пить.

Наконец, терпение женщины кончилось.

– Всё! – сказала она. – Я ухожу, Фелипе. Пожалуйста, больше не звони мне и не приходи. Я больше не хочу тебя знать.

Несколько дней они не виделись.

Патрисиа приходила к Беренисе, уговаривала вернуться. Отец, дескать, очень страдает.

– Патрисиа, я очень люблю твоего отца, но я больше не стану с ним нянчится. Я устала. Твой отец, законченный алкоголик. Ты заметила, что ему немного и надо. Один глоток, и он готов.

– Беренисе, давай обратимся в общество анонимных алкоголиков, – сказала Патрисиа.

– Это он сам должен туда обратиться. Он должен захотеть вылечиться.

– По-моему, у него уже совсем не осталось силы воли, – горько сказала Патрисиа.

– Если он любит меня, он бросит пить, – твёрдо сказала Беренисе.

Но сама она уже не верила, что Фелипе когда-нибудь избавится от своей пагубной привычки…

Изадора вызвала Дирсе в свой кабинет и начала без обиняков:

– Сколько ты хочешь за то, чтобы тебе сделали аборт? Называй цену, я заплачу. Может, тебе нужна машина или квартира? Может, ты хочешь учиться в университете? Или желаешь съездить в Европу? Одеться с головы до ног? Или всё вместе? Говори, Дирсе, ты всё получишь…

Дирсе смотрела на Изадору и уже почти не слышала её слов. В последнее время её мучили головокружение, слабость и тошнота. Она несколько раз падала без чувств. И всё это происходило в самый неожиданный момент. Но, впрочем, Дирсе понимала, что предлагает ей Изадора. Да, соблазн был велик. Но Дирсе сейчас думала совсем не об этом…

– Так вот, подумай хорошенько. Это твой шанс выйти в люди. Но условие будет одно – ты никогда больше не встречаешься с Марко.

– В Европу? – сказала Дирсе как-то безразлично. Ей пришлось схватиться за спинку стула, потому что её покачивало.

– Да, в Европу, в Азию, Америку – куда захочешь. Ну, что ты скажешь на это?

– На что?

– На моё предложение сделать аборт, – нетерпеливо повторила Изадора.

Дирсе увидела вдруг на столе у неё графин с водой. Она оторвалась от стула и качнулась к столу. Ей надо было сейчас выпить воды. Срочно!

– Так ты мне не ответила! – Изадора даже пристукнула ладонью по подлокотнику кресла.

– Простите, – только и успела сказать Дирсе.

Её стошнило прямо на стол.

Изадора с визгом вскочила.

– Что ты себе позволяешь?!

– Простите, – снова сказала Дирсе.

Она повернулась и побежала к двери, потому что тошнота снова подкатывала к горлу.

– Так ты мне не ответила! – закричала Изадора вслед.

– Я вам ответила, – на бегу сказала Дирсе.

Марко в это время был в провинции. Он поехал к родственникам Дирсе узнать, не согласятся ли они на время взять к себе мать его невесты? Поскольку Дирсе собиралась рожать, им трудно будет ухаживать и за ребёёнком, и за больной матерью, но как только они чуть-чуть устроятся, они тут же заберут мать обратно.

Родственники, вопреки предостережениям Дирсе, с радостью согласились. Марко Антонио очень понравился им обходительностью и мягкостью. Они считали, что Дирсе очень повезло с мужем. Марко пришлось им солгать, сказать, что они с Дирсе уже поженились. Всё-таки нравы в провинции были строгими.

Дома встретил его Порфирио с радостным сообщением – Виториа вернулась.

Но это его радостное известие померкло после первого же разговора с Изадорой.

– Слушай меня внимательно, Марко Антонио, – сказала мать. – Видно, мои слова на тебя совершенно не действуют. Тогда я вынуждена принять другие меры. Если только ты вступишь в брак с этой потаскушкой, я тут же лишу тебя содержания.

– Мама, что ты такое говоришь, неужели тебе хочется называть невесту собственного сына грязным словом? Ведь этим ты оскорбляешь в первую очередь меня!

– Ты – неразумное дитя. И не смей мне указывать, что мне говорить, а что – нет.

– Мама, я уже устал повторять: я женюсь на Дирсе, – сказал Марко. – Здесь нечего обсуждать.

– Значит, ты лишаешься моего содержания, – равнодушно произнесла Изадора.

– Подожди, Изадора, – вмешался в разговор Андре. – Ты, надеюсь, не говоришь это всерьёз?

– Серьёзнее некуда, – отрубила Изадора.

– Ты не сделаешь этого…

– Я это сделаю!

– У тебя ничего не выйдет. Конечно, ты можешь распоряжаться деньгами Марко Антонио, но тогда фирма будет выдавать ему пособие. Ведь, в конце концов, Марко наследник дона Лазаро.

– Ты что, рехнулся, Андре? – опешила Изадора.

– Нет, я распоряжусь выписать денежное содержание Марко и Витории, если она пожелает.

– Да ты… ты подрываешь мой авторитет!

– Дон Лазаро всегда хотел внуков. Думаю, Клаудио поступил бы точно так же. А я к тому же – отчим.

– Ну, тогда им придётся искать жилье в другом месте. В этом доме они жить не будут, – сказала Изадора.

Дирсе была в отчаянии. Марко пытался как-то утешить невесту, ведь ей опасно было волноваться.

– Не успокаивай меня, твоя мать сживёт нас со свету. И помощи ждать неоткуда.

– Андре…

– Марко, мы же не дети, чтобы по каждому пустяку бегать жаловаться к Андре!

В последнее время Дирсе была раздражена не только из-за проблем с женитьбой. У беременных женщин это случается и при самых благоприятных условиях. Марко старался не обращать на это внимания.

– Он шевелится? – то и дело спрашивал он, прикладывая ухо к животу Дирсе.

– Там ещё нечему особенно шевелиться, – улыбалась Дирсе. – Я беременна всего третий месяц.

– Эх, я жду не дождусь, когда наш мальчишка начнёт шевелиться! – благостно говорил Марко.

– Какой ещё мальчишка?! Девочка! Я всегда мечтала о дочке, – резко одёргивала его Дирсе.

– А, в общем, какая разница! – соглашался Марко.

Порфирио подозвал его как-то вечером и шёпотом сказал:

– Меня вышвырнут вон за то, что я сейчас вам скажу. Обещайте, что об этом никто не узнает.

– Конечно, обещаю, – удивился Марко.

– Дело в том, что дон Лазаро… – Порфирио оглянулся по сторонам, не видит ли их кто-нибудь? – …дон Лазаро слышит и может говорить.

– Правда?! – обрадовался Марко.

– Тише. Об этом никто не должен знать. Вам я говорю только потому, что вы можете попросить у него помощи.

– Да, но как же я это сделаю, если «не знаю», что он разговаривает?

– Надо создать такую ситуацию, чтобы он сам заговорил.

И Марко придумал.

Когда в доме не было матери, они с Дирсе вошли в комнату деда, поздоровались, сели с ним рядом и стали говорить.

– Обязательно будет мальчик, – сказала Дирсе. – Я всю жизнь мечтала о сыне.

– А я о дочке. Но, может быть, ты права. Мальчик лучше.

– Знаешь, как я хочу его назвать? – сказала Дирсе.

– Как?

– Лазаро, – серьёзно ответила невеста.

– Очень красивое имя. Мне кажется, дедушке это понравилось бы, если бы он услышал.

– Жаль только, что твоему дедушке не придётся понянчиться с внуком.

– Да уж… Но ничего, мы будем иногда приводить сюда маленького Лазаро.

– Ой, я боюсь его приводить сюда. Дона Изадора так не любит меня. Она и нашего сынишку не будет любить…

– Как это не придётся нянчиться с внуком? – подал вдруг голос старик.

– Ой, дедушка! – вскочил Марко, изображая удивление. – Ты разговариваешь?!

– Тише, об этом никто не должен знать!

На следующий день Марко и Дирсе объявили о дне свадьбы.

– Кстати, мама, мы решили всё-таки жить здесь, – сказал Марко. – Думаю, дедушке это понравится…

Два одиноких сердца волею судьбы оказались вместе. Такие разные и вместе с тем объединённые одной и той же тягой к человеческому теплу, Толедо и Жижи неожиданно привязались друг к другу. Незаметно для них обоих это переросло в настоящую дружбу, и каждый из них по-своему дорожил ею. Покинутая своим мужем, Жижи находила в разговорах с Толедо отдушину, он мог, со свойственным ему юмором, объяснить ей, что жизнь не ограничивается семейными отношениями. Рядом с ним Жижи увидела много такого, что всегда оставалось для неё на периферии её внимания. В свою очередь Толедо находил удовольствие от общения с этой доброй и искренней женщиной, в ней было то, чего никогда не могла дать ему Мими.

Долгие вечера они проводили в беседах о музыке, поэзии и любви. И хотя Жижи не могла похвастаться богатыми познаниями, её врождённая восприимчивость к прекрасному делала эти беседы наполненными каким-то особым ароматом…

Их разговоры касались и больных для них тем… Чаще всего это были разговоры об Орасио, муже Жижи.

– Этот твой любимый муженёк должен выплачивать тебе миллионное содержание, – говорил Толедо.

– Бедный Орасио, – грустила Жижи.

– Каждый мужчина, который превращает свою жену в домашнюю хозяйку, должен потом за это расплачиваться. Это дорогое удовольствие.

Часто их беседы скрашивал Дока. Он был любимцем и Толедо, и Жижи.

– Ну как поживает твоя страдалица? – спрашивал Толедо каждый раз, хотя времени уже прошло много.

– По-моему, у неё всё складывается неплохо. Она уже вернулась домой. Готовится к свадьбе брата.

– А ты сам никогда по-настоящему не хотел жениться на Витории? – спрашивала Жижи.

– Нет.

– А жаль, тогда бы эта история закончилась действительно как в кино… – мечтательно говорил Толедо.

– Бросьте свои кинороманы! – смеялась Жижи, но при этом смотрела на пожилого джентльмена очень тепло.

Но чаще они оставались одни.

Тогда Толедо включал магнитофон, и они слушали оперу или добрый старый джаз. В эти минуты они могли и не разговаривать.

– Прекрасная музыка, – говорил Толедо.

– Да, – ностальгически вздыхала Жижи. – Она напоминает мне те времена, когда я была невестой Орасио.

– Опять ты о своём муженьке! – раздражался Толедо.

Жижи потаённо улыбалась, ей нравилось, что Толедо немного ревновал её к бывшему мужу.

Но чем дальше, тем больше скучал Толедо в Сан-Паулу. Приключения Европы и Америки манили его.

Дело он полностью передал Доке, подписал завещание, и, в общем, закончил все дела в Бразилии.

Пора было уезжать.

– Как долго ты собираешься оставаться за границей? – спросил его Дока, когда Толедо сообщил о скором отъезде.

– Сначала мы поедем в Нью-Йорк, потом проведём неделю в Лондоне…

– Мы? – удивился Дока.

– Да, – несколько смутился Толедо. – Мадам Жижи благосклонно согласилась сопровождать меня в этих поездках.

– Да, планы у тебя огромные, – сказал Дока. – И когда же вы вернётесь? К Новому году?

– Нет, на Новый год я собираюсь кататься на коньках в России. Никогда не был в этой загадочной стране.

– А как же фабрика? – немного растерялся Дока.

– А! Не приставай ко мне с этими глупостями, – легко ответил Толедо. – Фабрика твоя. Вот и крутись.

– Значит, ты не приедешь и на следующий год?

– Я как-нибудь заеду сюда, – неопределённо сказал Толедо.

– Я так привык к тебе, – сказал Дока. И слова его были совершенно искренни.

– Я оставляю тебе мои пластинки и книги. Это хоть как-то заменит тебе меня.

– Мне будет плохо одному, – грустно сказал Дока.

Толедо обнял его и поцеловал.

– Не грусти, мальчик. Твоя жизнь только начинается…

– Да, Толедо, – сказал Дока. На глазах у парня выступили непрошеные слёзы.

– Не грусти, сын…

Возвращение в нормальную жизнь после двадцати лет затворничества внутри самой себя проходило очень непросто. Марсела увидела совершенно другим мир, который покинула по собственной воле. И дело не только в том, что изменилась мода на одежду, автомобили, мебель и музыку. Это тоже нелегко было принять. Дело в том, что совершенно изменились люди, которых Марсела знала ещё тогда. А может быть, они и не изменились, но в её больных мечтах, в её представлении они были совсем другими. Кто-то добрее, а кто-то злее, чем ей казалось. Мир обрушил на неё такую лавину неожиданностей, что ей в пору было снова сойти с ума. Она не могла и не хотела принимать этот мир таким, каков он есть, она пыталась постоянно подогнать его под свои мечтания, а мир никак не хотел этому подчиняться.

Началось всё, конечно, с Рикардо.

Оставаясь сознанием в прошлом, Марсела надеялась, что их взаимоотношения с мужем наладятся быстро и легко. Да, она знала, что виновата, но ведь она раскаялась, искренне раскаялась. Да, она знала, что эти годы у Рикардо были любовницы, но готова была всё ему простить. Теперь ему любовницы не нужны, ведь вернулась она! Разве не любил он её больше жизни, разве не обожал? И что, что это было так давно, она ведь почти не изменилась. Марсела придирчиво рассматривала в зеркале своё лицо, фигуру, кожу – нет, она ни капельки не постарела и всё так же выглядит молодой девушкой. Но, самое главное, она и чувствует себя молодой. Она снова готова любить, так же страстно и безудержно, как когда-то…

Но Рикардо, кажется, и мысли не допускал о том, что можно вернуться в прошлое. Он сразу и безоговорочно дал понять – они с Марселой теперь чужие друг другу люди. Единственное, что связывает их, – обязательства родителей. О супружестве не может быть и речи.

Лёгкая кавалерийская атака была отбита. Приходилось начинать долгую и изнурительную осаду.

Марсела решила набраться терпения. Но просто ждать она не собиралась. Теперь действовать она будет мягче, тоньше, разумнее.

Единственным верным её союзником были воспоминания. Необходимо было разбудить их и в Рикардо. И Марсела сумела сделать это.

Однажды вечером, когда у Рикардо было хорошее настроение, она начала потихоньку разговор о прошлом. Выбирала из воспоминаний только самые светлые, весёлые, радостные. Рикардо легко включился в игру. Он тоже вспоминал. И глаза его теплели.

Марсела включила музыку. Это были «Битлз», их знаменитая песня «Yesterday».

– Помнишь?

– Конечно… – улыбнулся Рикардо.

– Это наша музыка, – сказала Марсела.

– Это музыка для всех. – Рикардо чуть раскачивался в такт мелодии.

– Ты помнишь, как часто мы танцевали под эту музыку?

– Я никогда не был хорошим танцором…

– А мне нравилось. Ты просто обнимал меня, и мы медленно кружились…

Марсела вышла на середину комнаты, обняла воображаемого партнёра, закрыла глаза, закинула голову и медленно стала кружиться.

– Ты был рядом, я чувствовала твоё тело, – говорила она, – и это всегда волновало меня…

– Да…

– Я прислушивалась к твоему дыханию… Помнишь, я всегда снимала серьги? – Марселя и сейчас сняла серьги и бросила их на стол. – Я хотела, чтобы ничто не мешало мне целовать тебя…

Рикардо улыбался, глядя на неё.

– А ты ласкал своими сильными руками моё тело… Властно и нежно… – Марсела огладила своё тело от плеч до бедёр. – Сегодня мне бы хотелось предаться воспоминаниям. Самым добрым, самым дорогим для меня… Знаешь, они все связаны с тобой…

– Марсела, – начал было Рикардо.

– Подожди, – перебила она его. – Помнишь тот день, когда мы вышли из ресторана, а в машине набросились друг на друга? Помнишь, в гараже? Такое было только один раз, но было так хорошо, так хорошо!

Марсела уже танцевала рядом с Рикардо, как бы невольно касаясь его платьем, руками…

– Казалось, остальной мир перестал существовать… Только мы с тобой в салоне машины… Это было божественно! Божественно, Рикардо!

Она опустилась у его ног и положила голову ему на колени.

Он невольно погладил её волосы, щёку, подбородок.

Марсела потянулась к его губам. И он поцеловал её.

– Мы поднимемся с тобой наверх? – прошептала она.

– Нам, не следовало бы спешить, – не очень уверенно сказал Рикардо.

– Только сегодня, – попросила она. – Пожалуйста, любимый, не отказывай мне… Оставь бокал… Идём… Идём…

И она повела его в спальню.

Да, это случилось. Она снова была с мужем, он снова обнимал её, целовал…

Но Марсела чувствовала, что ласки его совсем не те, что прежде. В них не было страсти, жара, безоглядности. Они были слишком мягки, слишком осторожны, словно Рикардо боялся раскрыться, словно тяготился этими ласками.

А потом, ночью, он встал и ушёл к себе.

Но Марсела решила, что первый раунд всё-таки она выиграла.

Очень скоро она поняла, что это была ошибка. После этого Рикадо ещё упорнее старался избегать её. Он всё реже бывал дома по вечерам, начинающиеся разговоры о прошлом прерывал резко и грубо. Он словно стыдился своей минутной слабости.

Но Марсела и не думала сдаваться.

Теперь в союзники она призвала Жесику. Дочка и так боготворила мать. А во взаимоотношениях матери с мужем всегда принимала сторону Марселы. Поэтому большого труда не составило мягко настроить Жесику против Рикардо. Марсела ненавязчиво жаловалась на холодность Рикардо, его грубость и бестактность. Она ностальгически вспоминала те времена, когда они жили дружно, и вслух мечтала о том, чтобы эти времена вернуть.

Жесика и сама этого хотела больше всего. Как было бы здорово, если бы семья опять соединилась.

Но Рикардо и слушать ничего не хотел. И этим ещё больше настраивал дочь против себя.

Странное дело, но Анжелина вовсе не поддерживала Марселу. Более того, с какого-то времени начала советовать подруге бросить попытки вернуть Рикардо, а найти себе квартиру и начинать самостоятельную жизнь.

Словно в подтверждение её слов в доме появился Андре.

Поначалу Марсела отнеслась к нему вполне равнодушно. Он ей показался пресноватым, слишком мягким. Но постепенно она почувствовала, что рядом с этим человеком как-то успокаивается, отдыхает душой. Впрочем, это произошло не сразу, поначалу покой и душевное равновесие совсем не привлекали Марселу. Ей хотелось бурь, огня, битвы…

И поэтому она попыталась испробовать другое верное средство – ревность.

– Вчера я встречалась с Андре, – сказала она мужу.

– Правда? – спросил Рикардо, хотя и не очень заинтересованно.

– Он пригласил меня в ресторан. Мы пили вино, танцевали, он прекрасный партнёр.

– И тебе понравилось? – равнодушно спросил Рикардо.

– Да, мне очень понравилось, – солгала Марсела. Она явно преувеличивала. – Он настоящий мужчина.

– Да, Андре прекрасный человек, – согласился Рикардо.

– Он прекрасный мужчина! – настаивала Марсела. -

– Наверняка, – согласился Рикардо.

– И тебе всё равно? Твоя жена встречается с другим мужчиной, а ты не обращаешь на это никакого внимания.

– Мне кажется, это в порядке вещей. Если тебе нравится…

Марсела бросила на пол бокал. Тот разлетелся на мелкие осколки.

– Чёрт побери! – вскочила она. – Что это значит?! Ты притворяешься, на самом деле тебе не всё равно!

– Ты хочешь, чтобы я тоже бил посуду? – улыбнулся Рикардо.

– Ты просто тряпка, а не мужчина!

– Сядь и доешь свой ужин, – устало сказал Рикардо. – Я никогда не устраивал тебе сцен ревности, а сейчас не буду тем более.

– Ты меня никогда не любил!

– Возможно, ты права, – согласился Рикардо.

– Значит, я могу встречаться с Андре когда пожелаю?

– Да. С кем угодно. Живи, как тебе хочется. Только не со мной.

– Я буду очень рада, если тебя посадят за убийство! – прошипела Марсела злобно.

– Я никого не убивал! – закричал Рикардо.

Марсела обрадовалась, что ей удалось вывести мужа из себя. Поэтому она сказала очень спокойно:

– Но в газетах пишут совсем другое.

А я тебе говорю – не убивал!

Рикардо взял себя в руки. Это было непросто, потому что история с убийством Аны была в этот момент самым тревожным и опасным обстоятельством.

– Знаешь, Марсела, нам с тобой надо развестить, и как можно скорее.

– Нет! Я не отдам тебя твоей тайной бабёнке!

– Я всё равно добьюсь развода, – сказал Рикардо.

– А я тебя пущу по миру!

И теперь выходило, что мирная осада не дала результатов, надо было снова начинать боевые действия.

Когда Марсела застала Рикардо на квартире с Изадорой, она поняла, что в её руках очень мощный козырь. И она этим козырем не преминула воспользоваться.

Упросив Андре пригласить её на фирму, Марсела изъявила желание встретиться с Изадорой.

– Надо же посмотреть, как живёт президент фирмы.

И Андре провёл её в кабинет своей жены.

– Я всегда говорила Андре, что всем нам не мешает время от времени развлечься, – сказала она после натянутых приветствий. – Лёгкое приключение никогда не помешает, правда, Изадора?

– Что ты хочешь сказать? – Изадора вытянулась в струнку.

– А ты не догадываешься? – Марсела наивно посмотрела на неё.

-. К чему ты клонишь?

– Что происходит? – недоумевал Андре. – Вы что-то скрываете от меня?

Он чувствовал, что женщины вот-вот сцепятся.

– Андре, ты доверяешь своей жене? – спросила Марсела.

– Если ты хочешь мне что-то сказать, говори сразу, – побледнел Андре.

– Ты знаешь, что у твоей жены есть любовник? – сразу и сказала Марсела.

– Замолчи, скотина! – заорала Изадора.

– Знаю! – воскликнул Андре.

– А как его зовут? – с улыбкой продолжала Марсела.

– Замолчи!

– А это тебе известно? – не обращал внимания на крик жены Андре.

– Конечно. Только это между нами, договорились?

– Вон отсюда! – кричала Изадора.

– Они всегда так здорово притворялись, но я выследила их.

– Я убью тебя! – зарычала Изадора.

Марсела расхохоталась.

– Андре, любовник Изадоры – Рикардо Миранда!

Больше всех потрясён был Андре. Нет, не потому, что жена изменяла ему. Он знал это всегда. Не потому, что узнал, наконец, имя любовника, а потому, что этим любовником оказался его друг. И хотя Марсела настаивала сразу же сообщить об этом всем, он решил, что сначала поговорит с Рикардо. Он ещё не верил, что тот мог так бессовестно обманывать его.

Но разговора не получилось. Рикардо не сказал Андре правды. Он сам зачеркнул их дружбу. Он был обыкновенным предателем. Теперь Андре просто презирал его.

– Его больше нет в моей жизни, – сказал он Марселе.

– Тогда давай поговорим о нас с тобой, – предложила она.

Андре посмотрел на Марселу. То ли общая беда объединила их, то ли у него просто раскрылись глаза в этот момент…

– Ты очень красивая, – сказал он вдруг.

– Ты говоришь мне комплименты? – удивилась Марсела. – Я хочу слышать ещё.

– Но у меня так не получится, – смутился Андре.

– Нет? Очень жаль, потому что я просто мечтаю изменить Рикардо.

– Ну и глупо, – сказал Андре. – Во-первых, он не обратит на это никакого внимания, а во-вторых, я плохое оружие для мести.

– Ты обиделся? А зря. Ведь я хочу ему изменить именно с тобой, – сказала Марсела.

Никаких моральных обязательств перед Рикардо он теперь не имел. Но была другая забота – Фернанда.

Он очень нежно относился к девушке, но в последнее время и здесь что-то не складывалось. Фернанда всё чаще отказывала ему во встрече. А когда они всё же виделись, была грустной и холодной.

– Я тебя чем-то обидел? – спрашивал её Андре.

– Ты никогда меня не обижаешь, Андре. Ты предельно любезен, защищаешь меня, заботишься о моей семье. Чего я, в самом деле, ещё хочу?

– А почему такая ирония?

– Потому что мне немного горько. Ты ведь не любишь меня. – Фернанда сказала это просто, как само собой разумеющееся.

– С чего ты взяла? Мне нравится твое общество, я люблю беседовать с тобой, заниматься любовью… Да просто смотреть на тебя.

– Но ты не любишь меня.

– А что же это такое, если не любовь?

– Да всё что угодно, – влечение, дружба, товарищество. Любовь – совсем другое.

И Андре понимал, что она права. Только сознаваться себе в её правоте было для него нелегко.

И он не предпринимал никаких шагов, чтобы что-то исправить или, наоборот, что-то разрушить. Он просто ждал.

Марсела переехала от Рикардо. Теперь она жила с Жесикой. Андре был частым гостем в их доме. И чувствовал себя здесь прекрасно.

Наконец, Марсела и Рикардо развелись. По этому поводу Марсела устроила небольшой торжественный ужин. Только для двоих – Андре и она.

Свечи, белое вино, тихая музыка…

– Ты уже сказал Изадоре, что уходишь? – спросила Марсела.

– Да, теперь ей надо беседовать с адвокатом.

– Так ты тоже будешь разводиться? – удивилась Марсела. – Я думала, ты просто уйдёшь из её дома.

– Нет, я не люблю половинчатых решений.

– Значит, выпьем за свободного мужчину? – Марсела подняла свой бокал.

– Да здравствует свобода! – Андре чокнулся с Марселей. – А как тебе нравится быть холостячкой?

– Трудно чувствовать себя свободной, когда живёшь с дочерью, – сказала Марсела.

– Что, Жесика доставляет много хлопот?

– Да нет. Не больше, чем положено в её возрасте. Но иногда мне кажется, что она видит во мне чужого человека. Впрочем, что ж тут странного? Она столько лет жила без меня.

– А мне кажется, она очень к тебе привязана…

– Если бы не Жесика, я бы покончила с собой, – вдруг горячо сказала Марсела. – Ведь у меня никого не осталось в жизни, когда Рикардо отверг меня.

– И как только он мог отказаться от такой красивой женщины?

– Он просто до смерти меня боится. Я была несносна в своё время, – призналась Марсела.

– Ты всё ещё любишь его, – грустно констатировал Андре.

– Думаю, что люблю… Он всё ещё волнует меня…

– Это значит, что мне не на что надеяться, – мрачно произнёс Андре.

– Почему же? – Марсела взяла Андре за руку. – Я ведь никогда не могла даже представить себе, что смогу быть с кем-нибудь, кроме Рикардо. И вдруг я здесь, с тобой… И мне так хорошо…

– Ты просто утешаешь меня.

– Я – тебя, а ты – меня. Меня бы сейчас очень утешил твой поцелуй…

– А я получил «отлично»! – похвастался маленький сын Бианки.

– Ты, получил «отлично»? Не может быть, я бы тебе никогда не поставил даже «хорошо». – Энрике и сам не заметил, как привязался к малышу на самом деле.

Теперь, когда он расстался с Магдой, он действительно стал приезжать к Бианке и заниматься с маленьким Зико.

– Да, по рисованию, если не веришь, спроси у мамы! – обиделся малыш.

– Ах ты наш маленький Пикассо! – рассмеялся Энрике. – Конечно, я верю тебе. Но ты больше не хочешь стать футболистом?

– Уже не хочу, – сказал малыш.

– Футбол – это не тот уровень, ты понимаешь? – сказала Бианка. – Мы интересуемся интеллигентными профессиями.

– А ещё я буду пожарным, – тут же сказал малыш, вопреки маминым планам.

– Это ещё всё впереди, – сказала Бианка, – а теперь отправляйся-ка в постель. Да не забудь почистить зубы.

– А Энрике придёт ко мне рассказать историю? – спросил малыш.

– Так мои истории тебе не нравятся? – удивилась Бианка.

– Дядя Энрике рассказывает про инопланетян, а ты только про Красную Шапочку!

– Бианка, мне нужна твоя помощь, – сказал Энрике, когда малыш отправился в ванную комнату умываться перед сном.

– Что случилось? – насторожилась Бианка.

– Вот этот пакет должен оставаться у тебя. – Энрике достал из сумки увесистый пакет. – Ты можешь открыть его только в случае моей смерти.

– Что ты говоришь, Энрике?! – испугалась сестра.

– Да, мне так будет спокойнее.

– А что в нём? Что там, Энрике? – Бианка волновалась всё больше.

– Потом увидишь, не дай Бог.

– Нет, братец, так не пойдёт. Ты мне всё сейчас же расскажешь! Иначе я просто сама открою пакет.

– Бианка, не делай этого. Там ничего интересного нет.

– Зачем же ты тогда просишь его сохранить?! – Бианка вцепилась брату в руку.

– Бианка, я не могу тебе ничего рассказать! – воскликнул Энрике.

– Тогда я не буду ничего хранить! Забери это! И уходи из моего дома!

– Почему ты прогоняешь дядю? – спросил Зико.

– Потому что твой дядя совсем о нас с тобой не думает. Он приносит в мой дом какие-то опасные вещи, а о том, что здесь живём мы с тобой, он совсем не думает.

– Но для вас это вовсе не опасно! – воскликнул Энрике.

– Ты уверен?

Нет, Энрике не был в этом уверен. Он прекрасно понимал, что Валентина ни перед чем не остановится в случае угрозы для её свободы.

– Я сейчас приду к тебе, – сказал Энрике, поцеловав малыша. И, когда тот отправился в спальню, сказал: – Хорошо, я тебе всё расскажу. Впрочем, ты сама сейчас всё увидишь и услышишь.

Он развернул пакет, в котором лежали пистолет и магнитофонная кассета.

– А ты не подумал, что Рикардо могут посадить? – спросила Бианка, когда прослушала запись и пояснения Энрике. – Ведь он абсолютно невиновен.

– Перестань, никого не посадят, – сказал Энрике.

– Но Рикардо сидит по уши в грязи! На него показывают пальцем, как на убийцу!

– Да всё это забудут. У людей короткая память, – вяло возражал Энрике.

– А если у полиции память окажется долгой? – не отставала Бианка.

– Не бойся, если все будут молчать, это преступление так и окажется нераскрытым.

Возвращаться домой Энрике не хотелось. Он рассказал сказку малышу, который не засыпал, ожидая дядю. Потом прогулялся по городу, зашёл в бар.

Он сам не знал, чего же он хочет? Ему было жаль Валентину, но и самого себя ему тоже было жаль. Валентина так просто не уступит. Она будет преследовать его, пока не получит обратно пистолет, пока Энрике не уничтожит запись. А потом… Да, она крутая женщина, потом на него может случайно упасть кирпич. Ведь он единственный, кто знает всю правду. Да, теперь ещё Бианка. Что делать, что делать?

Валентина ничего не сказала ему, когда он вернулся, может быть, она даже не проснулась.

Утром они тоже не разговаривали.

Теперь Энрике чувствовал угрызения совести. Всё-таки Валентина была его женой. Эта немолодая женщина полюбила первый раз в жизни. И он обманул её. Вся вина лежала на нём. Он слишком заигрался…

Поэтому вечером он попробовал помириться с женой.

– Прости меня, – сказал он. – Я, конечно, никогда не стану использовать против тебя ни магнитофонную запись, ни пистолет. Я был циничен и несправедлив. В самом деле, я люблю тебя.

Валентина ничего не ответила, но Энрике видел, что губы её задрожали.

– Давай забудем обо всём. Уедем в Европу. Правда, это не такая уж плохая мысль.

– Я не могу никуда уезжать, – сказала Валентина. – Как раз сейчас, когда Лазаро выздоравливает, всё решается в моей судьбе.

– Ты говоришь о фирме, а я говорю о любви, о жизни, – горячо возразил Энрике.

– Ты хочешь, чтобы я стала домашней кошечкой? Ты плохо знаешь меня, Энрике.

– Я знаю одно – нам надо отсюда убраться как можно скорее.

– Нет, милый, я никуда отсюда не уеду.

– Жаль. Мне кажется, это наш шанс.

– Но мне приятна твоя забота, – сказала Валентина мягче. – Я тоже люблю тебя и не хочу тебя терять. Давай забудем всё, что произошло между нами в последнее время. Это был страх. Это было наваждение.

В эту ночь она отдавалась Энрике так, словно в её жизни это было в последний раз.

Валентина горько раскаивалась в убийстве Аны. То, что она делала для своего спокойствия, для спокойствия своей семьи, чуть семью не разрушило. Да, она любила Энрике. Но в последнее время бывали моменты, когда она готова была его убить. Когда-то Лазаро оказался прав: молодой муж никогда не будет верен своей пожилой жене. Но разве человеку надо верить только в худшее? Ведь она полюбила Энрике всем сердцем. Она полюбила его, потому что никакой любви в молодости у неё не было. Потому что её неистраченная сила требовала выхода. Вот она и наплевала на то, что смешно выглядит, что рискует обзавестись рогами. Она и не думала ни о чём таком. Она просто любила.

Наверное, Энрике прав, им надо уехать в Европу. Надо попытаться спасти хотя бы те небольшие крохи любви, которые они ещё не растеряли. Но сейчас не время. Может быть, через месяц, через неделю…

Но у неё не осталось и дня.

Энрике встретил её дома бледный и испуганный.

– Что случилось?

– Всё… всё пропало… – дрожащими губами произнёс он.

Валентина опустилась на стул.

– Говори…

– Бианка пошла в полицию, – сказал Энрике.

– При чём здесь Бианка? – спросила Валентина.

– Я оставил у неё запись и пистолет.

Валентина опустила голову.

– Ты же знаешь, – заторопился Энрике, – она по уши влюблена в Рикардо. Она хотела защитить его!

– Когда? – спросила Валентина.

– Сегодня утром…

– Когда за мной придут?

– Мне кажется, завтра. Бианке сказали… Это ужасно, дорогая! Я не хотел! Я в самом деле не хотел этого! Это всё сестра!

– Да, – сказала Валентина. – Теперь это не важно. Просто я хотела любить и быть любимой…

– Милая моя, любимая, – Энрике обнял Валентину и упал перед ней на колени. – У нас впереди вся ночь. Пойдём скорее…

Валентина встала.

– Нет, Энрике, мне надо идти. У меня срочное дело.

– Куда ты? – прокричал Энрике вслед.

Валентина не ответила.

Она шла к брату.

Лазаро смотрел на неё потрясенно.

– Да, – повторила она, – я убила человека.

– Как? Почему?

– Из-за ревности, из-за стыда, из-за любви…

– Я не верю, – замотал головой старик.

– Завтра меня арестуют, но мне всё равно, это кара Господня. Но я не за этим пришла так поздно. Я совершила большую подлость по отношению к тебе, Лазаро.

– Ко мне?! – Лазаро даже привстал в кресле.

– Мария Элена никогда не изменяла тебе. Я выдумала всё это ради мести. Но теперь ты должен это знать, ведь ты ненавидишь собственного сына!

– Ты хочешь сказать?… – Лазаро тяжело дышал.

– Да, Рикардо Миранда твой законный сын! – закричала Валентина.

– Значит… Рубен и Мария Элена не были?… Но что ты наделала, Валентина?! – Лазаро был совершенно потрясён. – Ты помнишь, как я поступил с женой? Как она страдала?!

– Прости меня!

– Не-е-т!!! Я не могу! Я никогда не прощу тебя!!!

– Я была тогда молодой и глупой, – скороговоркой стала рассказывать Валентина. – Я влюбилась в Рубена! Он переспал со мной, а потом бросил, потому что был влюблён в Марию Элену. Но между ними ничего не было. А Мария ждала от тебя ребёнка! Я всё время хотела открыть тебе правду! Клянусь! Но как ты поступил со мной? Ты отстранил меня от дел и отправил подальше, чтобы я не напоминала тебе о твоём позоре, который я же и выдумала. Вот я и сделала тебе больно. И Рубену – тоже. Только я не подумала о Марии… Они никогда не предавали тебя! И Рикардо твой сын! Только твой.

– Что ты наделала, сестра? – тихо сказал старик. – Твоя ложь превратила меня в жестокого, мстительного, злобного человека… Какая жестокость, Валентина, какая жестокость…

– Прости меня, – повторила она. – Прости хоть когда-нибудь…

– Доктор Рикардо Миранда? Вы арестованы. Извольте следовать за мной, – сказал комиссар, показывая ордер на арест.

– Но его не могут арестовать! – воскликнула Бианка. Она первой пришла в себя.

– Конечно, доктор может связаться со своим адвокатом, заплатить залог и отвечать перед судом, будучи свободным, – спокойно разъяснил комиссар. – Но пока, доктор, вы должны следовать за мной.

Рикардо встал из-за стола. Он протянул руки для наручников, но комиссар только улыбнулся:

– Обойдёмся без этого. Вы же разумный человек.

– Бианка, – сказал Рикардо, – позвони моему адвокату. Ты знаешь его номер?

– Да, – кивнула Бианка.

– Ну, тогда всё, – сказал Рикардо, оглядывая свой кабинет. – Я готов следовать за вами.

Как только они ушли, Бианка позвала Дирсе.

– Срочно позвони адвокату доктора Рикардо. Вот телефон. А мне надо уйти. Только, если тебя спросят, скажи, что ты не знаешь, куда я ушла.

– Хорошо, – сказала Дирсе. – Я всё сделаю.

Бианка мчалась домой. Только вчера она получила доказательства полной невиновности Рикардо, а сегодня его арестовали. Она должна была всё это изменить. Она должна была защитить невиновного.

– Ну, что, доктор, видите, до чего дошло? И только благодаря вашему упрямству, – сказал комиссар, когда привёз Рикардо в полицейский участок. – А ведь так просто было назвать имя женщины, с которой вы провели ту ночь.

– Нет, проще как раз сесть на скамью подсудимых, – сказал Рикардо мрачно.

– Впервые сталкиваюсь с такой своеобразной логикой. Да, мне этого не понять.

– Нет, комиссар, думаю, вы тоже поступили бы так же на моём месте.

– Любовь? – спросил комиссар.

– Была любовь…

– А теперь?

– А теперь – не знаю…

– Но тогда что же, вас держит?

– Честь. Вам смешно?

– Нет, мне грустно, – сказал комиссар. – Эта материя стала слишком тонкой в нашем обществе, чтобы суд присяжных поверил в неё.

– Но это именно так.

– Понятно. Что ж, вы сами выбираете. А теперь позвольте проводить вас в камеру предварительного заключения.

– Это так необходимо?

– Да, таков порядок.

Рикардо встал. Он знал, что если ступит за эту железную дверь в комнату с решёткой, он уже никогда не станет свободным человеком. Он знал, что это – конец…

– Господин комиссар! Извините! – Бианка колотила в дверь что было сил. – Откройте мне, пожалуйста, господин комиссар!

Комиссар захлопнул дверь камеры, так и не впустив в неё Рикардо.

– Что случилось? – спросил он влетевшую Бианку.

– У меня есть доказательства, что доктор Рикардо не убивал Ану Марию, – задыхаясь от быстрого бега, выпалила женщина. – Вот они.

И она выложила на стол пистолет и магнитофонную запись…

Рикардо так и не ступил в тюремную камеру.

Вечером он позвонил Патрисии.

– Она, правда, убила Ану? – потрясённо спросила девушка, когда он рассказал ей о событиях прошедшего дня.

– Выходит, да. Мне жаль её…

– Рикардо, ко мне приходила Изадора.

– Зачем, чтобы оскорблять? – вскинулся Рикардо.

– Не без этого, но главное, она просила уговорить тебя продать акции ей, а не Валентине.

– Валентине я теперь их всё равно не могу продать, но Изадора странная женщина…

– Продай ей акции, Рикардо, – сказала вдруг Патрисиа.

– Что? Никогда!

– Рикардо, тебе надо уйти из «Вентурини» навсегда! Дон Лазаро ненавидит тебя! Изадора… Ты сам всё знаешь про неё! Валентину арестуют… Тебе там не место!

Рикардо ничего не ответил. Он думал, что девушка, скорее всего, права…

Поэтому на следующий день он встретился с Изадорой.

– Что это? – спросила она, когда Рикардо выложил на стол бумаги.

– Ты что, не знаешь, как выглядит договор о купле-продаже?

– А что он значит?

– Я продаю тебе свои акции «Вентурини», – устало сказал Рикардо.

– А почему ты так решил? – опешила Изадора.

– У тебя хватит денег? – не ответил ей Рикардо.

– Да, я сниму со счёта, я найду, – руки у Изадоры немного дрожали.

– Я уступаю тебе власть на фирме. Теперь у тебя шестьдесят процентов – ты полная хозяйка. Дон Лазаро ничего не сможет с тобой поделать. Подписывай.

Из-за волнения, Изадора еле сумела поставить подпись.

– Но почему ты это сделал?

– Я решил уйти из «Вентурини». Навсегда. Открою собственное дело.

– Милый, любимый, – бросилась к Рикардо Изадора.

– Оставь это, прошу тебя, – сказал Рикардо, отстраняя её.

– Тебе всё ещё нравится эта соплячка?

– Ты получила всё, что хотела. Теперь тебе остаётся только расплатиться со мной, – холодно сказал Рикардо.

– Ты не смеешь так меня бросать! Ты же любишь меня! Ты давно меня любишь!!!

Рикардо вышел на улицу. Он вдруг словно в первый раз увидел солнечный день, яркую зелень, голубое небо… Он вздохнул полной грудью. Он был свободен! Да, он вдруг почувствовал себя свободным. Как будто всю свою жизнь он просидел в тёмной и мрачной камере, такой же, как в полицейском участке. В ту он боялся входить, а эту выбрал сам, добровольно и загубил в ней лучшие годы своей жизни.

Марсела вдруг легко согласилась на развод. Рикардо боялся, что предстоит долгий и мучительный судебный процесс, а оказалось, что всё решилось будто само собой. Нет, он даже представить себе не мог, что будет так счастлив, расставаясь с прошлым. Он так крепко за него держался, а теперь рвал с ним, словно это была старая паутина. Она распадалась с тихим треском, совсем легко.

Вдруг позвонил Андре. Пожалуй, только это мрачное пятно мучило Рикардо. Он не хотел терять друга. Он с радостью встретился с ним.

– Прости меня, Андре, – сказал он. – Прости меня, если можешь.

– Ладно, Рикардо, считай, что мы квиты. Ведь я собираюсь жениться на Марселе.

– Я поздравляю тебя. Но хочу предупредить…

– Я всё знаю, что ты можешь сказать. Спасибо за предупреждение. Марсела совсем не такая, какой была с тобой. Она добрый и мягкий человек.

– Это только твоя заслуга, Андре.

– Но я пришёл не за этим.

Андре сел. Закурил сигарету, немного помолчал, а потом сказал:

– Ты знаешь, что ты сын дона Лазаро?…

…Рикардо ехал на ранчо. Он не мог сейчас оставаться даже в городе. Он знал, что ему надо побыть одному. Ведь он собирается начать новую жизнь. Как? С чего? С кем? Все эти вопросы он не мог решить вот так, сразу. Уж очень это непростое дело в его возрасте – снова встать на старт. Сейчас он должен всё обдумать.

Остальное – потом. Потом он встретится с доном Лазаро, с отцом… Потом повидается с Жесикой… Потом рассчитается с Изадорой… Потом увидится с Патрисией… Всё – потом. А сейчас он должен остаться один.

Дорога была ровная и пустая. Но Рикардо не гнал автомобиль. Ему некуда было торопиться. Ведь впереди у него была целая жизнь. Новая жизнь, жизнь с самого начала.

На ранчо он добрался уже к вечеру. Поставил машину в гараж. Сходил на конюшню проведать своих лошадок и только тогда вошёл в дом.

Патрисиа и Жесика встали ему навстречу. Они были здесь, они ждали его.

– Вы… как?… – растерянно улыбался Рикардо.

Жесика обняла его и сказала:

– Папа, я вернулась. Я буду жить с тобой. Ты хочешь этого?

Сердце Рикардо сжалось. Он обнимал дочку и плакал. И совсем не стеснялся своих слёз.

– Ну-ну, что это ты так расклеился? – сказала Жесика. – Или ты не рад?

– Что ты, глупышка? – счастливо засмеялся Рикардо. – Я ведь больше никого не люблю так, как тебя…

Он посмотрел на Патрисию и добавил:

– Разве что только ещё одну девушку, но совершенно иначе…

Жесика тоже повернулась к Патрисии.

– Иди сюда, – сказала она. – Иди к нам…

Толедо уехал. Дока провожал его в аэропорту и всё не мог поверить, что прощается надолго с этим человеком. Он полюбил его всем сердцем, открыто и искренне. Он всем в своей сегодняшней жизни был этому человеку обязан. И вот теперь Толедо уезжал. Дока вдруг почувствовал острый приступ одиночества. Ведь теперь ему предстояло самому всё решать, теперь не к кому было бежать за советом и помощью.

На фабрике дела шли всё лучше. Они даже заключили выгодный контракт с фирмой «Левайс Штраус» на производство джинсовой ткани. А фирма эта была настолько популярна во всех частях земного шара, что теперь за будущее фабрики можно было быть спокойным. В джинсы «Левайс» одевался весь мир.

Но Дока всё равно не чувствовал себя спокойно. Если бизнес его налаживался, то личные дела разваливались на глазах…

Патрисиа вдруг стала очень ласкова с Докой. Они стали уже настоящими любовниками. Встречались каждый день, и каждая их встреча заканчивалась в мотеле далеко за полночь. Дока был на седьмом небе от счастья. Патрисиа была именно той девушкой, которая ему была нужна, не то, что эта зануда Фернанда. Та случая не упускала, чтобы Доку не задеть, не обсмеять, не поиздеваться. Нет, Фернанду он терпеть не мог.

А Патрисиа была мягкой и нежной. Немного грустной почему-то, но Дока надеялся, что эта грусть пройдёт. Ведь он знал, что Патрисиа навсегда рассталась с Рикардо. Конечно, не так легко забыть человека, которого столько времени безответно любил. Кроме того, её отец начал сильно пить, у него были какие-то крупные неприятности на работе. Патрисиа боялась, что отец превратится в настоящего алкоголика. Беренисе рассталась с ним окончательно. Поэтому теперь его могла остановить от стремительного падения в пропасть только дочь. А у неё сил на это не хватало.

Правда, Жоао вернулся домой, но Фелипе был в таком состоянии, что Жоао теперь мог вить из отца верёвки. И это тоже мучило Патрисию.

Дока, как мог, утешал её, но его слова мало помогали.

– Понимаешь, ему уже никто не сможет помочь. Он должен захотеть лечиться сам. Но он себя алкоголиком не считает.

– Какой-то замкнутый круг получается. – Дока не знал, что посоветовать Патрисии.

– То-то и оно. Когда он трезвый, он кается, клянётся, что больше этого не будет. А когда выпьет, становится агрессивным.

– Да, это беда… – соглашался Дока.

– Ты читал в газетах про Рикардо? – спросила Патрисиа.

– Нет, у меня совсем нет времени на газеты. Толедо оставил мне такую библиотеку! Я просто утонул в ней… А что?

– Его собираются арестовать.

– Значит, это он убил Ану?

– Нет, просто у него нет алиби. Я так подвела его…

– Не терзайся. Он выпутается. Такие всегда выпутываются, – сказал Дока.

– Прекрати! – воскликнула вдруг Патрисиа. – Не смей так говорить о нём!

– А что я такого сказал? – удивился Дока такой взрывной реакции.

– Он прекрасный человек. Ты ему и в подмётки…

Патрисиа осеклась.

– Понятно, – сказал Дока после паузы. – В подмётки не гожусь? А чего же ты тогда ко мне, а не к нему бегаешь за утешением? Почему от него ты плачешь? И что же такого плохого тебе сделал я?

– Прости, Дока, сорвалось, я совсем не хотела…

– Подожди, Патрисиа… Не надо оправдываться. Ты мне только скажи, ты всё ещё любишь его?

– Да! Да! Да! – закричала девушка, закрыла лицо руками и зарыдала.

Дока не утешал её. Чем тут может утешить нелюбимый человек?…

– Я не могу жить без него, Дока! Понимаешь, я не могу без него жить! – плакала Патрисиа. – Я думала, у меня получится забыть его, отвлечься. Но ничего не выходит…

Патрисиа постепенно успокаивалась. Дока подал ей платок, и она утерла слёзы.

– Нет, я солгала, ты лучше его, намного лучше. Ты добрее, ты мягче… С тобой весело… А от него одни страдания… Но люблю я – его! Что мне с собой делать?!

Мама была дома одна. Элза теперь почти все дни пропадала у дона Лазаро.

– У тебя всё в порядке, сынок? – спросила она.

– Более или менее, – ответил Дока неохотно.

– А что же у тебя лицо такое, словно ты уксус выпил?

– Да так, одна девчонка…

– Фернанда, что ли?

– Нет, Фернанда хорошо ко мне относится. Она бы никогда со мной так не поступила.

– Похоже, ты получил полную отставку от своей Патрисии? – сочувственно произнесла Роза.

– Вроде того…

– А я всегда знала, что вы не подходите друг другу. Вот с Фернандой вы – пара.

– Перестань, мама, Фернанда меня совсем не любит.

Роза ничего не сказала. Она только лукаво улыбалась.

Узнав о беде с Фелипе, Элза приготовила ему какой-то отвар, который отвращает от спиртного.

– Занеси этот пузырёк Беренисе, – попросила она внука.

– А ты сама не сможешь? – сказал Дока. Ему никого не хотелось видеть.

– Нет, Дока, мне пора бежать к старику. Он пошёл на поправку. А с его характером он не усидит на месте. За ним нужен глаз да глаз.

– Ладно, уж, – неохотно согласился Дока.

Фернанда была дома одна. Готовила ужин. Увидела Доку и фыркнула насмешливо:

– Отставной генеральный директор пришёл.

– Почему отставной? – спросил Дока мрачно.

– Потому что Патрисиа дала тебе отставку.

– А, твоё какое дело?

– Никакого! Просто ты смешно выглядишь. Чего пришёл?

– Принёс настой для Фелипе.

– A-а… Мамы нет. Оставь на столе.

– А ты что делаешь?

– Омлет готовлю.

– А меня не угостишь?

– Тебя? Да разве прислуга тебе не готовит?

– У меня нет прислуги.

– Но ты же, миллионер! У тебя должен быть полон дом слуг.

– Я не держу слуг. Что, мне самому трудно дверь открыть?

– Ну, тогда придётся тебя покормить. Только у меня всего четыре яйца. Тебе достанется только одно.

– Ты не слишком гостеприимна.

– Зато я слишком голоден.

Дока заглянул через её плечо в сковородку.

– Послушай, а ветчины нет? Я люблю омлет с ветчиной.

– Нет. Я готовлю с сыром.

– Тогда положи хотя бы лук!

– Терпеть не могу лука! И вообще, – Фернанда повернулась к Доке. – Чего это ты тут раскомандовался?

– А что мне ещё делать? Ты же собираешься кормить меня всякой отравой! – Дока вполне серьёзно возмутился.

– Между прочим, я не звала тебя на ужин! Ты сам напросился.

– Так тебе жалко для меня одного яйца?

– Мне для тебя не жалко только цианистого калия!

– Так вот чему учат юристов в университете! Травить гостей!

– Да я и в гости тебя не звала! Убирайся отсюда!

– А кто тебе тогда поможет потушить пожар? – рассмеялся Дока.

Омлет на сковородке почернел и дымился.

Фернанда грохнула сковородку в мойку и сказала:

– Пожалуйста! По твоей милости я осталась без ужина!

– Ну почему? – улыбнулся Дока. – Я приглашаю тебя в ресторан.

Он привёз её в тот самый отель, где когда-то провёл с Виторией первую ночь.

За ужином он вдруг разоткровенничался и всю эту историю рассказал Фернанде. Реакция её была совершенно неожиданной.

– Я хочу посмотреть, где это было! – заявила она твёрдо.

Доке пришлось снять тот же самый номер.

– Ага! Значит, здесь всё это и произошло? – сказала Фернанда, осматривая апартаменты.

– Да, здесь…

– На этой кровати?

– Да, на этой самой, – смутился Дока.

Фернанда плюхнулась на кровать и раскинула руки.

– О, какая роскошь! – блаженно сказала она.

– Так ведь отель пятизвёздочный. Ну, посмотрела? Пойдём? Фернанда закрыла глаза и вдруг спросила тихо:

– Не хочешь заняться со мной любовью, Дока?

– Что? – не понял Дока.

– Иди сюда! – протянула к нему руки Фернанда.

Дока скромно присел на край кровати.

– А знаешь, этот отель лучше, чем тот, в котором я была с Андре. Он, наверное, очень дорогой?

– Ерунда. Мы же друзья. О чём ты говоришь? Может, хочешь выпить?

– Нет, мне и так хорошо.

Фернанда притянула Доку к себе и поцеловала в губы. Дока аж задохнулся.

– Свет тебе не мешает? – хрипло спросил он.

– Нет.

– А чувствуешь ты, то же самое? Ну, так же, как с Андре?

Фернанда улыбнулась.

– Нет, совершенно по-другому… С Андре я всё время нервничала… Была какой-то скованной… А сейчас мне легко… А ты? Ты чувствуешь себя так же, как тогда с Виторией?

– Нет. Я тогда тоже сильно волновался… Нервничал…

– Ты нервничал? – не поверила Фернанда.

– Да, ведь я был у неё первый…

– Честное слово?

– Да… А что?

– Слушай, у тебя есть монетка? – поднялась вдруг Фернанда.

– Есть. – Дока достал из кармана монету.

– Давай так – если «решка», то да. Если «орёл» – разбегаемся… Согласен?

– Отличная мысль!

Дока бросил монетку, и она упала на «орла».

– Нет, это не считается! – сказал Дока и посмотрел на Фернанду.

– Конечно, – согласилась она.

– Бросаю ещё раз.

Он снова бросил монетку.

– Ну, что там? – нетерпеливо спросила Фернанда.

– «Решка»! – победно доложил Дока.

– Тогда приступим?

– Да!

Домой Фернанда пришла под утро. Она была счастлива.

Дедушка ещё спал, а мать уже собиралась куда-то.

– Ты где была так долго? Уже утро, дочка!

– Я была с ним…

– Так вы помирились?

– Да, мама, – сияя, ответила Фернанда.

– Значит, ты за него замуж всё-таки выходишь?

– Замуж? Может быть…

– Не тяни, Нанда, Андре – прекрасная партия.

– Но я вовсе не хочу выходить за Андре, – рассмеялась девушка.

– Подожди, я ничего не понимаю. Ты только что сказала, что вы с ним помирились. Пришла такая счастливая…

– Но я встречалась не с Андре, мама! Я была с Докой.

– С кем?! С Докой?! – Беренисе ошарашенно уставилась на дочь.

– Мама, мы нашли друг друга… Всё получилось так неожиданно. И так легко и просто. Он любит меня, а я люблю его… Вот и всё, мама.

– Боже мой, Нанда, но ведь вы были только друзьями!

– Я и сама так считала… А всё оказалось куда серьёзнее. Это любовь, мама. Понимаешь? Настоящая любовь на всю жизнь.

– Дай тебе Бог, девочка, – поцеловала дочь Беренисе. – Будь счастлива. А я… Ой! Мне уже давно пора бежать!

– Куда ты в такую рань? – спросила девушка.

– К Фелипе. Он согласился лечиться. Он хочет быть здоровым, дочь.

– Значит, он всё-таки любит тебя?

– Да, девочка, я очень хочу верить в силу любви…

Всё, ему надоело притворяться безмолвным и глухим. Он понимал, что дела стоят на месте, пока он молчит. Первым делом он вызвал к себе Андре.

– Хочешь узнать одну страшную историю? – спросил дон Лазаро, когда Андре вошёл к нему.

– Конечно, – ответил Андре.

– Я без долгих предысторий. Рикардо Миранда – мой сын.

– Как?! – не поверил Андре. Это была новость, которой он уж никак не мог ожидать.

– Да, это для меня самого неожиданно. Прошу тебя, поговори с Рикардо Мирандой и расскажи ему обо всём.

– А вы не хотите сказать ему это сами?

– Нет, тебе будет легче. А потом пригласи его сюда.

– Хорошо… – растерянно ответил Андре.

– И узнай, как дела у моей сестры Валентины…

– Конечно…

– А теперь самое главное. Изадора должна быть наказана. Я, во-первых, хочу, чтобы она покинула этот дом. И чтобы её выгнали из «Вентурини».

– Изадору? – Сегодня дон Лазаро просто сыпал неожиданностями.

– Андре, ты должен знать, что Изадора – неверная жена и убийца.

– Убийца?

– Да, это уже чуть не произошло, Андре, она однажды ночью пыталась задушить меня этой подушкой.

– Вам могло это присниться, дон Лазаро, – мягко сказал Андре. – Я знаю, что она неверная жена, но чтобы она была убийцей…

– Но я утверждаю, что она пыталась меня убить, Андре! – Старик разнервничался. У него дрожала голова, лицо стало багровым.

– Успокойтесь, дон Лазаро… – испугался Андре.

– Нет, я не могу быть спокоен, пока эта женщина остаётся в этом доме, Андре! Вот что я хочу тебе сказать – Изадору должны выгнать из этого дома! Поганой метлой! Вон! На улицу! В канаву!!!

– Дон Лазаро, а что же будет с вашими внуками?

– Нет! Ты обязан это сделать! Или я уже не могу тебе доверять? Любовь к этой женщине настолько поглотила тебя, что я уже не могу тебе доверять!

– Я никогда не предам вас, – с достоинством сказал Андре. – Но я прошу вас не принимать поспешных решений.

– Нет! Нет! Сейчас, сию секунду!

– Хорошо. Но давайте рассудим здраво. Вам не обязательно встречаться с ней. Дом достаточно велик… Но выгонять её?! Разве так можно?

– Так. Ты до сих пор её любишь! – с отчаянием проговорил старик.

– Нет, дон Лазаро. Всё кончено.

– Я рад.

– А теперь по поводу «Вентурини». Я и так сместил её с поста президента. Я всем распоряжаюсь. Но если мы уволим Изадору, это вызовет ненужные толки, персонал будет волноваться…

– Но я так хочу! – упрямо повторил старик.

– Ладно, хотя это будет нелегко, – неохотно согласился Андре.

– Долой её, без всякого сожаления! – настаивал старик.

– Вы так разгневаны на неё потому, что она была любовницей Рикардо?

– Нет, потому что она предала Клаудио. Она и меня предала. Она превратила меня в эту беспомощную куклу, прикованную к инвалидной коляске. Вот что она сделала. У меня случился удар, когда я увидел их на кладбище…

– Но вы ведь знаете, что у Изадоры с Рикардо произошёл полный разрыв. Я тоже уехал отсюда. Она осталась совершенно одна. Она уже достаточно наказана…

– Нет, недостаточно, я больше не хочу её видеть!

Андре ушёл, а старик решил, что теперь можно заняться и более приятными делами.

– Порфирио, позови ко мне Марко и его невесту, – приказал он слуге.

– Слушаю, хозяин, исполняю.

– Постой, а что это ты сияешь как новая монета?

– У меня радость, дон Лазаро.

– Опять какие-то астрологические причуды? – иронично улыбнулся старик.

– На сей раз звёзды, наконец, сложились в мою пользу, дон Лазаро. Я женюсь.

– Господи, полон дом женихов и невест! – рассмеялся старик. – И кто же твоя избранница? Надеюсь, не Изадора?

– Нет, сеньор, я слишком сильно люблю жизнь, чтобы выбрать эту смерть!

– Здорово! Это ты хорошо подметил. – Старик от удовольствия даже хлопнул себя по колену.

– Моя избранница, с вашего позволения, – Магда.

– Это та самая, которую ты ущипнул за… – Старик сделал красноречивый жест.

– Тогда я не имел чести ущипнуть её за… – повторил жест старика Порфирио. – Но теперь я имею честь её щипать и за… и за… и за… – Порфирио на себе показывал, куда он щиплет теперь свою невесту.

– Ты развратный тип, Порфирио, – укорил слугу дон Лазаро.

… – С вашего позволения, не развратный, а фривольный.

Марко и Дирсе уже вовсю готовились к свадьбе. Теперь они жили здесь. Правда, беда не миновала и их. У Дирсе умерла мать. Марко не отпустил невесту на похороны, он боялся, что она разнервничается и это плохо скажется на будущем ребёнке. Он всё сделал один. Фирма выделила деньги на похороны, Марко всё организовал в лучшем виде. Андре помогал молодым, как мог. Теперь они не чувствовали себя такими беззащитными.

– Ну, как чувствует себя невеста? – спросил старик, когда Дирсе и Марко вошли к нему.

– Отлично! Дон Лазаро. У меня уже прошли головокружения и тошнота.

– Мне кажется, что так и должно быть.

– Да, дедушка, мы обследовались у врача. Нам сказали, что ребёнок будет здоровым.

– А кто, мальчик или девочка? – поинтересовался старик.

Молодые переглянулись.

– Мы не стали спрашивать, – ответил Марко. – Врач мог нам сказать, но мы решили, пусть это будет для нас всех сюрпризом.

– Ну и правильно. – Старик был доволен молодыми. – Вы тут что-то говорили по поводу имени… Вы, и, правда, собираетесь назвать малыша Лазаро?

– Да, – сказала Дирсе.

– Не стоит, – вдруг сказал старик.

– Почему? – удивился Марко.

– Мне не нравится это имя. Оно некрасивое. Придумайте что-нибудь другое. Впрочем, это ваше дело.

– Хорошо, дедушка, мы подумаем.

– А теперь о главном. Как только встану на ноги окончательно, я собираюсь отправиться в Европу. Хочу в конце жизни снова побывать на родине в Италии.

– Здорово! – искренне восхитилась Дирсе.

– А ты откуда знаешь, девочка? – удивился старик.

– Ну как же! Все говорят, что в Европе здорово.

– А! Ты вон про что. А я думал, ты уже знаешь, что я беру вас с собой.

– Дедушка! – восхищённо воскликнул Марко. – Это правда?

– Разве я когда-нибудь тебе лгал?

– Я поеду в Европу? – не верила своему счастью Дирсе. – В Италию?

– Ну, мы, конечно, заглянем в Париж, в Лондон. Словом, куда вы захотите.

– Дедушка, можно я вас поцелую? – сказала Дирсе.

– Целуй, девочка. Если, конечно, Марко не заревнует.

Изадора не приходила к дону Лазаро, да он и не хотел её видеть. Впрочем, естественное желание высказать ей всё в глаза у старика было. Но Изадора словно чувствовала, что ждёт её, потому и не появлялась.

Андре доложил, что обо всём поговорил с Рикардо. Тот обещал обязательно приехать, но случится это позже. Рикардо уехал на ранчо. Он отказался от своей доли акций в пользу Изадоры.

У Валентины дела обстоят неважно. Адвокат обещал сделать всё возможное, но избежать срока не удастся. Убийство было умышленное, подготовленное, жестокое. Самое меньшее, на что можно рассчитывать, – шесть лет тюрьмы. Под залог Валентину тоже не выпускали.

Да, эта женщина погубила свою жизнь. Вполне вероятно, что из тюрьмы она уже не выйдет. Для неё это слишком тяжёлое испытание. Да и возраст уже далёк от юного. Впрочем, старик не очень жалел её пока. Уж больно много зла она совершила против него.

Узнавал старик и другие приятные новости.

Виториа совсем уже оправилась после своей трагедии, кажется, даже стала заигрывать с Зекой. Парень он был ничего. Куда лучше Жоао. Её старик тоже решил взять с собой в Европу.

Но Виториа поставила вдруг условие, что без своей подруги Магды никуда не поедет.

Старик решил взять и Магду. Тем более, что Порфирио, конечно, поедет с ним. Не разлучать же семейную пару.

Элза стала потихоньку выводить старика в сад. Они прогуливались там, разговаривали о том, о сём, Элза шутила.

– А как поживает твоя дочь? – наконец решился спросить у старухи дон Лазаро. Он был очень рассержен на Розу. Он видеть её не хотел, но с некоторых пор всё-таки скучал без этой женщины.

– Она хорошо поживает, дон Лазаро. Работает. Правда, теперь Дока стал приносить много денег и у нас нет такой уж большой нужды, но Роза не может сидеть без дела.

– А почему она не приходит? – спросил старик как бы между делом.

– О! Дон Лазаро, она просто боится вас. Ведь она вас обманула.

– Я вовсе не кусаюсь, – только и сказал старик.

Элза поняла, что это такая своеобразная форма приглашения.

И на следующий день Роза пришла к дону Лазаро.

– Ты зачем обманывала меня? – спросил он её строго. – Ты что, мошенница?

– Нет, дон Лазаро, простите меня. Я не мошенница, просто я помогала своему сыну.

– Значит, мошенник твой сын?

– И он не мошенник, дон Лазаро. Хотя то, что он сделал, другим словом трудно назвать…

– Мне нравится, что ты защищаешь свою семью. И нравится, что ты справедлива. Да, вы здорово надули старого остолопа! – вдруг рассмеялся он.

– Знаете, дон Лазаро, я вовсе не радовалась обману. Больше того, мне показалось, что вам нравится встречаться со мной.

– А тебе?

– Мне очень, – призналась Роза. – Вы были так милы со мной, так участливы.

– Ну-ну, не с тобой, а с Роз Мари.

– Да, я это понимаю, – со вздохом ответила Роза.

– Хотя ты и Роз Мари – одно и то же лицо, правда?

– Получается так.

– И ты очень похожа на мою любимую жену Марию Элену, – задумчиво сказал старик. – Ладно, я прощаю тебе твой обман. Можешь приходить сюда безбоязненно.

На следующий день пришёл Рикардо Миранда.

Отец и сын долго не могли сказать ни слова. Они просто смотрели друг на друга.

– А вам стало лучше, дон Лазаро, – наконец прервал молчание Рикардо.

– Я уже никогда не стану таким, как прежде, – сказал старик. – Но я всё равно должен благодарить Господа, потому что не заслужил такой милости от него. Ты видел Валентину?

– Да, её положение очень серьёзное. Ей надо помочь, – ответил Рикардо.

– А почему я должен это делать?

– Она ваша сестра…

– И твоя тётка, – добавил старик.

– Да, я знаю, – вздохнул Рикардо.

– Из-за её лжи перевернулась вся наша жизнь.

– В том числе и жизнь моей матери…

– Да, жизнь человека, которого я любил больше всего на свете, – горько признался старик. – Она понесла наказание за грех, которого не совершала. Это страшной тяжестью лежит на моей совести.

– Но вы так легко поверили словам какой-то девчонки!

– Сестры, – уточнил старик. – Кроме того, мы, итальянцы, очень привязаны друг к другу. Я во всём доверял сестре. Мы выросли вместе… Я верил ей, и всё!

– Мать, наверное, очень страдала, – сказал Рикардо.

– Очень, очень! – старик даже схватился за голову. – Бедная Мария!… Если бы можно было повернуть время назад!

Они снова замолчали. Но теперь уже не смотрели друг на друга. Каждый думал о своём.

– Дон Лазаро, я выхожу из фирмы. Я продал акции Изадоре, – сказал Рикардо.

– Да, я знаю. И очень удивлён! – вскинулся старик.

– Изадоре очень нравится это дело. Ей всегда хотелось распоряжаться. Она хорошо знает дело, поэтому власть по справедливости должна принадлежать ей.

– Но ты же, знаешь, как я отношусь к Изадоре?!

– Но вы ведь тоже собираетесь отойти от дел.

– А ты?

– Я собираюсь открыть новое дело…

– Подальше от «Вентурини»?

– Как можно дальше! – улыбнулся Рикардо.

– Рикардо, – сказал старик, переводя разговор на другую тему. – Если ты мой сын, то Жесика моя внучка.

– Она привязалась к вам, даже не зная этого, – сказал Рикардо.

– Это не так уж странно, если вдуматься. Я тоже относился к ней с нежностью.

– Теперь вы будете встречаться с ней сколько угодно.

– Ты Вентурини, Рикардо, Вентурини… Тебе незачем было покидать фирму, она по праву принадлежит тебе!

– Вы немного опоздали, дон Лазаро, – развёл руками Рикардо.

– Может быть, хоть сейчас назовёшь меня отцом? – спросил старик с опаской.

– После всего, что было между нами, – ответил Рикардо не сразу, – я не чувствую себя вашим сыном… Простите… Мы слишком долго ненавидели друг друга… Мою мать унижали и презирали до самой смерти из-за какой-то клеветы… Дон Лазаро, меня воспитал Рубен. Он был моим отцом… У него хватило великодушия растить меня, хотя он знал, что настоящий отец – вы.

– Да… Рубен… Наверное, он очень любил Марию Элену… – Старик, казалось, совсем не обиделся на Рикардо.

– Возможно… Наверно, именно из-за этого он так любил меня… Простите, дон Лазаро, я не могу вас называть отцом. Отец это не только родство по крови. Это ещё и любовь, забота, дружба, которые он даёт своему ребёнку… Мне очень жаль, что я потерял отца много лет назад.

– Я понимаю, Рикардо, – тяжело проговорил старик. – Но может быть, когда-нибудь…

– Может быть…

Узнав, что Рикардо в доме, Изадора отправилась его искать. Но Порфирио сообщил ей, что Рикардо у дона Лазаро. Это, впрочем, её не остановило.

Чего ей бояться какого-то полусумасшедшего старика.

Рикардо у дона Лазаро уже не было. Но старик не отпустил Изадору.

– Хочу вам сообщить, что отстраняю вас от работы в «Вентурини», – сказал он.

– Я вас прощаю, – ответила Изадора. – После болезни у вас помутился рассудок.

– Ты – убийца! – закричал старик.

– Я же говорю, – иронично улыбнулась Изадора.

– Убийца! Убийца! Когда я лежал беспомощный, не мог пошевелиться, не мог слова сказать, ты пыталась меня убить! Порфирио! Ты слышишь, она убийца.

– Да, хозяин, я всё прекрасно слышу.

– Вам это приснилось, – уже не улыбаясь, заявила Изадора. – Я никогда не собиралась вас убивать!

– А как ты объяснила рану на своей ладони? – спросил старик.

– Какую ещё рану?

– Дона Изадора сказала, что укололась шипами роз, – сказал Порфирио.

– Вот этот «шип»! – закричал Лазаро победно, показывая окровавленный карандаш. – Это я вонзил ей в ладонь этот «шип», когда она пыталась меня задушить.

– Вы!… Вы!… Это ложь! – заверещала Изадора. – Вы больной старик! Только поэтому я не подам на вас в суд!

– А я ещё подумаю! – весело отозвался дон Лазаро. – Может быть, и подам.

Изадора пулей вылетела из комнаты.

Старик был доволен. Она запомнит этот разговор надолго. Она всегда будет ходить под дамокловым мечом суда.

А потом.

Потом была свадьба Марко и Дирсе. Ах, какая это была свадьба!… Все была счастливы на ней. Сколько пар вдруг оказались рядом – Рикардо и Патрисиа, Беренисе и Фелипе, Дока и Фернанда, Виториа и Зека, Бианка пришла с малышом, Магда стояла счастливая рядом с Порфирио, Андре держал под руку Марселу…

А дон Лазаро сказал своей спутнице Роз Мари:

– Не помню, говорил я вам или нет, что наш самолёт улетает через три дня.

– Какой самолёт? – не поняла Роза.

– Ну конечно, Элза опять забыла. Ведь мы все едем в Европу. Я, вы, дона Элза, Марко, Дирсе, Виториа, Жесика, Магда, Порфирио… Настоящая большая семья!

Теперь у неё было достаточно времени, чтобы вспомнить эти ужасные последние дни.

– Порфирио! Вызови ко мне Марко Антонио, – приказала она, когда Марко вернулся из провинции.

Порфирио удалился. Изадора нервно прошлась по комнате.

Марко пришёл не один. С ним была Виториа.

– Ага, значит, один ты уже не в силах отвечать за свои поступки, – сказала Изадора.

– Нет, просто я сама захотела присутствовать при вашем разговоре, – ответила Виториа.

– Тем лучше. Пусть твой брат расскажет нам, как он слушает собственную мать. Ведь я запретила тебе встречаться с этой девчонкой!

– Мама, он ведь не заставляет тебя не встречаться с Рикардо, – язвительно вставила Виториа.

– Не вмешивайся, это не твоё дело! – прикрикнула на дочь Изадора.

– Теперь всё, что у нас происходит, меня касается тоже, – возразила Виториа.

– Так вот, Марко, я хочу, чтобы ты сегодня же привёл ко мне эту девчонку. Я сама отвезу её к врачу, Понятно?

– Никогда! Я не позволю тебе это сделать, – сказал Марко, вкладывая в слова всю твёрдость.

– Мама, ты что, хочешь, чтобы Дирсе сделала?… – опешила Виториа.

– Не лезь, ещё раз говорю!

– Но она же, хочет, чтобы у неё был ребёнок! – воскликнула Виториа.

– Разумеется, – язвительно сказала Изадора.

– Послушай, это её ребёнок, – сказал Марко, – никто не сможет, помешать ей, родить его…

– Это сделаю – я!

– Ты не посмеешь! – Виториа была потрясена.

– Вы сами увидите!

– Если так будет продолжаться, я просто уйду из дома, – сказал Марко и встал.

– И правильно сделаешь! – поддержала его сестра.

– А на какие деньги ты собираешься жить?!

– Я буду работать.

Изадора расхохоталась.

– Что ты умеешь делать?!

– Мама, прошу тебя! – закричала Виториа. У неё в глазах стояли слёзы.

– Эта девчонка не должна рожать!

– Но этот ребёнок и мой тоже! – перекричал мать Марко.

– Перестань! – закричала Виториа и вдруг упала на пол без чувств.

Изадора и Марко бросились к ней. У Витории открылись глаза.

Марко дал ей воды. Усадил в кресло. Виториа смотрела вокруг малопонимающим взглядом.

– Ну, сестрёнка, тебе лучше? – волновался Марко.

– У неё уже всё прошло, – сказала Изадора.

– Это ты её довела! – Марко бросил на мать взгляд, полный ненависти. – Ты только и знаешь, что кричать на нас!

– Я кричала не на неё, а на тебя!

– Хватит ссориться с Марко, мама, – слабо произнесла Виториа. – Мама, не вмешивайся в нашу жизнь.

– Может быть, ты хочешь, чтобы я вообще исчезла? Умерла, да?

– Просто не мешай нам жить…

Но Изадора и не думала отступать. Она решила, что деньги достаточно крепкий трос, на котором можно удержать Марко.

Впрочем, этот трос лопнул довольно скоро. Андре стал выделять деньги для Марко и Дирсе от фирмы.

– Как это понимать, Андре? – напустилась она на него.

– Я пытаюсь исправить ещё одну твою несправедливость, – спокойно ответил Андре.

– Но ты не имеешь права вмешиваться в мою личную жизнь!

– Почему ты не хочешь позволить Марко жить здесь с его будущей женой?

– Потому что я терпеть не могу эту девчонку! Она хитрая и корыстная.

– Ты можешь так остаться одна в этом доме, – сказал Андре сочувственно.

– Я обожаю одиночество!

– В случае, если оно добровольное, а если это единственное, что тебе останется?

– Что ты имеешь в виду?

– Что, когда дети разъедутся, этот дом окажется слишком большим для тебя и дона Лазаро.

– А ты? Ты исключаешь себя из жильцов этого дома? – лукаво спросила Изадора.

– Но я уезжаю отсюда сегодня, – сказал Андре. – Прости, что не успел предупредить.

– Как?!

– Сегодня я подал на развод, Изадора, – сказал Андре.

– Уже?

– Да, чего тянуть?

– Но почему ты убегаешь отсюда так поспешно? Ты мог бы дождаться решения суда…

– Нет, я предпочитаю уехать сейчас.

– А где же ты будешь жить?

– У себя дома, – пожал плечами Андре.

– Но наш брак всегда был только сделкой, Андре, я никогда не скрывала от тебя этого, – вкрадчиво сказала Изадора.

– Ты меня не обманывала только в этом, – сказал Андре, – Хочешь дружеский совет? Позволь Марко жить здесь с Дирсе. Иначе ты будешь очень одинока в этом доме.

Изадора смотрела в спину уходящего Андре и саркастически улыбалась. Нет, ей вовсе не было жаль, что этот человек уходит. Но ей вдруг остро стало жаль себя.

– Андре! Постой. Не надо торопиться…

– Тебе не кажется, что тебе слишком поздно пришло в голову, остаться со мной?

– Не бросай меня, Андре. Мне сейчас так тяжело. Не оставляй меня в такой момент!

– Тебе никогда никто не был нужен. С какой стати сейчас тебе кто-то понадобился?

– Я умоляю тебя, Андре, ради Бога, не покидай меня!

Перед ней вдруг страшной тенью встало одиночество.

– Господи, наконец-то, ты вспомнила о Боге, – улыбнулся Андре горько. – Тебе пора начать молиться. Твои дела складываются из рук вон плохо.

Андре ушёл.

И злость к нему на время рассеяла страшную тень.

Вскоре Изадора даже забыла о своей минутной слабости. Дела её вдруг стали поправляться.

Села в тюрьму Валентина. Теперь она не сможет быть соперницей на долгие годы! Теперь от этого врага Изадора была избавлена.

Заговоривший вдруг дон Лазаро, конечно, попортил ей нервов, он даже грозился прогнать Изадору из дома. Но тут подоспело другое приятное событие – Рикардо продал ей свои акции.

Изадора даже представить себе не могла, что всё решится так благополучно. Она теперь полный и безоговорочный хозяин фирмы. Она наведёт там порядок. Она прогонит всех неугодных. Она будет править так, как ей этого захочется.

Марко и Дирсе обвенчались. Изадора не в силах была им помешать. Ну что ж, если этот дурачок захотел для себя вульгарной жизни с простушкой, это его дело. Она умывает руки. Но и помощи от неё пусть не ждут.

С Андре они развелись довольно быстро и безболезненно. Бывший муж ни на что не претендовал. Был благороден и мягок, как всегда. Она никогда не любила его. Он сыграл свою роль в её жизни. Можно было переворачивать эту страницу.

Всё шло отлично! Прекрасно! Великолепно!

Старик Лазаро, конечно, не станет затевать судебного процесса. Он побоится за репутацию своих внуков. И с этой стороны опасностей она не ждала. Придётся, правда, мириться с его соседством, но ничего – она потерпит.

Весть об отъезде всей семьи в Европу снова вызвала в памяти ту страшную тень.

Нет, этого не может быть. Старик только пугает её. Никто с ним не поедет, утешала она себя. Но сборы в дорогу начались и стали обыденным делом.

– Виториа, ты что? Тоже собираешься уезжать? – спросила Изадора.

– Да, мама, я хочу посмотреть мир. Мне ещё многое предстоит узнать.

– Но ведь я могу поехать с тобой…

– Поедем, – сразу согласилась Виториа.

– Правда, не сейчас, ведь ты знаешь, что у меня дела на фирме.

– Тогда я поеду без тебя, – равнодушно сказала дочь.

– Нет, ты не оставишь меня.

– Мама, по-моему, ты всегда только об этом и мечтала. У тебя будет столько времени заняться делами.

– Но ты знаешь, что и Марко уезжает?

– Конечно. Он очень этому рад.

– Значит, тебе совсем не жаль свою мать?

– А разве ты когда-нибудь нуждалась в жалости?

– Очень часто!

– Не верю, мама. Жалость вообще не из твоего репертуара. Ты не умеешь жалеть, а стало быть, не нуждаешься в жалости. Как аукнется, так и откликнется.

Этот звоночек был уже намного тревожнее предыдущих. Изадоре вдруг отказала выдержка. Она стала метаться. Она попыталась даже наладить отношения с Дирсе. Но это оказалось уже невозможным. Девушка не могла ей простить ни унижений, ни оскорблений. А Марко… Да он был под пятой своей простушки-жены…

До последнего дня Изадора ждала, что что-то изменится. Что дети одумаются, оглянутся на неё, скажут, что всё это просто розыгрыш, и – останутся. Ведь она так сильно любит их.

Но в назначенный день Марко и Виториа пришли с ней прощаться.

Что она говорила им, она уже не помнит. Она умоляла и грозила. Она унижалась и оскорбляла. Она плакала и ругалась.

Но на неё смотрели как будто не её дети, а совершенно посторонние люди. Её мольбы не тронули их.

Виториа и Марко уехали.

Да что там! Уехали все.

В доме остался только её личный шофёр. Молчаливый и сумрачный человек.

По ночам Изадора боялась заснуть. В доме было пусто и страшно.

Она звонила Андре, но к телефону всегда подходила Марсела. А Изадора не собиралась выяснять отношения с этой женщиной. На работе же Андре принципиально говорил с ней только о делах. Но и это продолжалось недолго. Он вдруг взял отпуск и уехал.

Тень одиночества сгущалась.

– Честно говоря, я и сам не знаю, почему согласился приехать, – сказал Рикардо.

Она целую неделю умоляла его о встрече. Наконец, он согласился. И теперь они вдвоём сидели в доме, который когда-то хотели завоевать.

– Не надо так, Рикардо, – жалобно сказала Изадора.

– Хорошо, что тебе нужно? Акции я продал, из фирмы ушёл.

– Мне нужен ты, – сказала Изадора.

– Не говори глупостей, – сказал Рикардо незло.

– Но, Рикардо, мы же, любим друг друга! Мы давно с тобой близки! Вспомни, как мы занимались любовью, Рикардо! Мы всегда стремились принадлежать друг другу.

– Это всё было, очень давно, – сказал Рикардо.

– Это та девчонка во всём виновата! – воскликнула Изадора.

– Виновата только ты одна. Эгоизм, жажда власти…

– Ты сомневаешься в моих чувствах к тебе?

– Да. Это не любовь, Изадора, это чувство собственности. Тебе просто трудно расстаться с любимой безделушкой.

– Это неправда! Ради тебя я рисковала всем! Я была верна только тебе!

– Это было давно, – снова повторил Рикардо. – А теперь всё это прошло.

– Ты должен жениться на мне! – в отчаянии выкрикнула Изадора.

Рикардо спрятал улыбку.

– Нет, – сказал он коротко.

– Но я хочу быть с тобой до конца дней!

– Нет.

– Но ты же, всегда сам молил меня о любви! Вспомни!

– Да. Это были слова.

– Но я люблю тебя! – Изадора упала перед Рикардо на колени. Она обхватила его ноги. – Не пущу! Ты мой! Ты мой!

Рикардо наклонился и поднял её с пола.

– Будь счастлива, – сказал он и, не оборачиваясь, вышел.

– Я буду счастлива! – закричала она ему вслед. – Назло тебе я буду счастлива! Ты ещё увидишь, что я буду счастлива! – кричала Изадора, но крик её только эхом отдавался в пустом и тёмном доме…

В чистом, солнечном, весёлом и деловом городе Сан-Паулу все эти события очень скоро забылись. Ведь так много людей живёт здесь – добрых и не очень, молодых и уже поживших, грустных и жизнерадостных, счастливых и несчастных, богатых и бедняков… Словом, как везде. Может быть, только одним отличаются жители этого южного города: то ли солнце так ласкает их своими лучами, то ли напоенный ароматом тропических растений воздух, то ли шум океанского прибоя – очень много в Сан-Паулу влюблённых.

Впрочем, чтобы не обиделись другие города, скажем, что и влюблённых здесь столько же, сколько везде на этой прекрасной планете…