Моя милая шпионка

Глава 12

Мария

— Тиму-у-у-ур, — легонько тормошу его за плечо. Он не реагирует. — Тиму-у-у-у-у-ур..

— Да что ты тут мурчишь? — говорит, не открывая глаза.

— Просыпайся.

— Думаешь реально спать, когда тебя дергают и еще бубнят? — он приоткрыл глаза.

— Мы уснули, — я убираю его руку с себя и сажусь.

— Ты говоришь очевидные вещи. Может, ты покажешь свое умение анализировать завтра? — он поудобнее устраивается на своей руке и закрывает глаза.

— Вставай, говорю! — я сильно толкаю его в плечо, и он с грохотом валится с дивана. Упс. Тимур молчит и не шевелится. Я выглядываю с дивана, он тут же хватает меня за шею, и тянет на себя. Я падаю прям на него, и слышу его глухой стон.

— Я думал ты будешь полегче — хрипло говорит он. Нет, ну разве это нормальный человек? Сам стянул меня с дивана и жалуется.

— Я думала, ты будешь умнее и не станешь ронять девушку, если у тебя есть проблемы с физическим здоровьем. — я встаю и сажусь на диван. Тимур тоже встает и присаживается рядом.

— Может, мы ляжем спать? Тебе ведь завтра на учебу! — он снова пытается прилечь. Я щипаю его за ногу и Тимур тут же подскакивает. — Да чего же ты хочешь, капризная девчонка?

Я показываю пальцем на пол и, гордо устремив свой нос чуть ли не в потолок.

— Ты серьезно? — его брови подскакивают вверх. Я киваю. — ты безжалостная.

— Лера приходила? — совсем забыла про подругу и что мы в ее комнате.

— Да, она легла у тебя.

Встаю и подхожу к шкафу Леркиному. Где-то тут были подушки…А вот! Я беру одеяло и две подушку. Кидаю одеяло на пол, а подушкой прямо в Тимура, потому что тот уже лежал на диване с закрытыми глазами.

— Жестокая женщина, — бубнит он и переползает на пол. Я ложусь на диван и чувствую, как рука пробирается мне под одеяло. Я поднимаюсь на локти и вопросительно смотрю на него. — Что? Вообще-то мне тут страшно.

Я громко фыркаю и снова ложусь. Сон уже почти окутал мое сознание, как я вновь ощутила поглаживание в районе своего десятого ребра. Пижамный топ чуть задрался и поэтому Тимур гладил мою оголенную часть тела. Почему-то от его прикосновения мне стало жарко. И куда-то вдруг делся весь мой воздух. Черт, так же нельзя!

— Тимур, сейчас пойдешь спать на кухню.

— Очень жестокая… — бубнит он и переворачивается на другой бок. Я поправляю свой топ, ощущая еще его нежные прикосновения на моей талии. Потом выдыхаю и тоже отворачиваюсь к стенке. Вот только сон уже отошел на второй план, сейчас мне нужно как-то угомонить бушующих внутри бабочек. Я полчаса пролежала, смотря в спинку дивана и выгоняя мысли из головы. Потом, видимо, мой разум устал и сдался сну.

Будильник зазвонил в семь. Я выключила его мгновенно, помня о том, что внизу сопит мой званый гость. Переворачиваюсь на другой бок. Тимур мирно спит на полу. Прямо таки ангел, свалившийся в нашу хрущевку. Усмехаюсь своим мыслям и тихонько встаю с дивана. Старые пружины скрипят, но не будят Тима. Я прошмыгиваю, как мышка, на кухню, попутно заглядывая в свою комнату. Лера уже ушла на работу, и даже не заправила постель. Как всегда!

До учебы есть еще немного времени, можно приготовить завтрак. Достаю из холодильника яйца и молоко. Омлет вполне подойдет для сына банкира. Через пятнадцать минут тарелка с омлетом стояла на столе, а я пошла одеваться. Быстро натянула свою голубенькую блузочку, в которой я столкнулась с Тимом, и юбку. Волосы просто расчесала, очки сегодня одевать не хочется. Достала коробочку с линзами и одела их. Подвела глаза черным карандашом, губы просто намазала бесцветным блеском. Отлично. Выхожу из двери и сталкиваюсь с сонным Тимуром, только что вышедшим из комнаты Леры.

— О! А я тебя ищу, — жмурясь, произносит он.

— Зачем? — интересно, что ему нужно от меня с утра? Вообще как-то странно он ведет себя в последнее время. Вроде бы и претендует на меня, но прямо не говорит ничего. Этот вопрос о парне, с напряжением в глазах. Все эти ночные заигрывания. Я могу и ошибаться, но что-то между нами происходит помимо того, что мы бесим друг друга.

— Как это зачем? Проснулся, тебя нет, испугался. — он прислоняется к стене и окидывает меня взглядом. — Неплохо выглядишь. Без пятна она лучше, — он кивает на блузку.

— Спасибо. Завтрак на столе, мне уже нужно уходить. — я разворачиваюсь и иду к выходу. Он сказал, что я выгляжу неплохо. Всего лишь «неплохо», а сердце стучит так, словно он в любви признался мне. По-моему мой план «не влюбляться» неизбежно терпит крах.

Я выскакиваю из дома, ощущая на себе пристальный взгляд в спину. Чертов, Тимур! Чертов! Что же он творит со мной? Я несколько раз выдыхаю, приводя свое сознание в порядок, затем иду на пары.

Кирилл встречает меня у самого входа в ВУЗ. Чему я не особо удивлена.

— Привет, как Тимур? — он даже не заморачивается над тем, чтоб проявить хоть каплю вежливости и спросить «как дела».

— Привет, сегодня лучше, чем вчера. — и это абсолютная правда. Синяк на носу стал сходить, и ходит он уже почти не горбясь.

— Он забыл лекарства, передаешь ему. Проследи за тем, чтоб он принимал их строго по времени. — он говорит так, словно отдает мне приказы. И меня начинает дико бесить это. Но я все же беру пакет и убираю его в сумку. Кирилл Кивает, видимо благодарит так и уходит. Нет у этих богатеньких столько возможностей изучать всевозможные страны, их менталитет, а они понтуются бабами и машинами. Нет, этот мир безнадежен.

Я иду в аудиторию, Кирилл уже восседает на своем месте, и флиртует с нашей старостой. Мысленно хмыкаю и прохожу к своему месту. Сегодня пар немного, поэтому после учебы я успею забежать домой, проверить, как там мама.

Занятия прошли на удивление легко, я даже вникала в суть разговора, и заработал несколько хороших баллов. Что не может не радовать, потому, как в последнее время я конкретно забила на учебу. На меня плохо влияет это общение со сливками нашего города.

По дороге домой я зашла в магазин и купила самое необходимое из продуктов. По мере моего приближения к квартире, дышать становилось тяжелее. Легкие будто работали через раз, ком в горле нарастал… Ну, нет, еще не хватало забиваться от страха в угол. Ты столько лет жила в этом аду, а теперь боишься просто зайти и оставить продукты? Каждая клеточка моего тела отказывалась идти туда. Может оставить продукты под дверью и уйти? Глупо. Я достаю ключи дрожащими руками и открываю дверь. Внутри тихо. Надеюсь, они спят. В квартире просто ужасный запах помойки и табачного дыма. Горло начинает драть, я едва сдерживаюсь, чтоб не закашлять. Прохожу мимо гор мусора, на кухню. Никого нет. Заглядываю в холодильник, тех продуктов, что я оставляла в прошлый раз — нет, значит, они кушали. Уже хорошо. Начинаю расставлять продукты по полочкам, вдруг слышу тяжелые шаги в коридоре. Нееет. Только не…

— Опачки! Какие люди… — Петр выглядел просто ужасно. Отекшая морда от длительного запоя, отросшая щетина. Только его внешний вид вызвал у меня отвращение. — Я уже успел по тебе соскучиться… — он улыбается хитрым оскалом гиены, от чего страх поселяется у меня где-то внутри.

— Я просто оставлю продукты и уйду. — мой голос слегка дрожит, но думаю, он не заметил мое волнение.

А волноваться и бояться реально есть чего. Он уже года три пристает ко мне пьяный. И именно из-за него и его дружков я не хотела идти домой. Именно из-за них мне пришлось врезать в свою дверь два замка.

Я ставлю бутылку молока на полку, и собираюсь уходить, как он хватает меня за руку.

— Пусти, — шиплю я ему. В его глазах проскакивают нотки похоти, от чего меня реально начинает трясти.

— Знаешь… — он проводит своей грубой ладонью по щеке, я отстраняюсь, но он крепче сжимает руку. — твоя мама давно перестала удовлетворять меня в постели, думаю ты подойдешь ей на замену.

— Ты мерзкое животное, — я выплевываю эти слова ему в лицо, и тут же получаю звонку пощечину, у меня начинает звенеть в ушах. Он тащит меня к столу, я пытаюсь бить его по груди, плечам. Но наши весовые категории настолько разные, что даже две таких, как я, не смогут нанести ему достаточно сильный удар. Петр заламывает мне руку, заставляя буквально упасть на стол и начинает лапать меня. Слезы непроизвольно появляются на глазах, но не от обиды. Это злость. Он пытается стянуть с меня юбку, дергаю рукой в надежде вырвать ее, но хватка просто железная. Слышу, как трещат швы ткани. Юбка? Нет, это рвалась блузка. Чудовище уже мацало мою грудь и целовало шею. Запах перегара ударил мне в нос, заставляя буквально подавить в себе позывы рвоты.

— Расслабься, малышка, — он начинает дергать юбку, та тоже трещит под его силой.

В моей голове оглушающая пустота. Я дёргаюсь, пытаюсь ударить его ногами, но ничего не выходит. Мой взгляд натыкается на бутылку, лежащую на скамье по ту сторону стола. Свободной рукой я пытаюсь тянуться за ней. Петр резко разворачивает меня передом и бьет по лицу еще раз. Затем еще.

— Ну, же, детка, больше страсти.

Я чувствую металлический привкус во рту. Пока тот облизывает мою шею, тянусь за своим единственным спасением. Еще немного…Еще чуть — чуть. Пальчиками подкатываю ее ближе, чтоб схватить… И когда она уже достаточно близка, хватаю ее за горлышко и бью ею по голове Петра. Осколки разлетаются по всей кухне, я с ужасом смотрю на свалившееся тело отчима, потом хватаю сумку и выскакиваю из дома.

Абсолютно забыв, про то, что у меня разорвана блузка, юбка, в крови лицо, я бегу со всех сил. Слезы затуманивают глаза, я почти не вижу дорогу впереди, бегу просто на память. Сама не замечаю, как у меня отскакивают балетки, но останавливаться и подбирать их — желания нет. Бегу босиком, чувствуя как каждый камешек больно колет стопу, и боль пробирается до самого сердца. Заскакиваю в подъезд и буквально взлетаю по лестнице. Дрожащими руками открываю дверь и заскакиваю в квартиру. Прислонившись к двери, просто съезжаю на пол, охватывая колени. Неужели я его убила..?

— Маш, это ты? — голос Тимура доносится из кухни.

Я хочу произнести хоть слово, но язык абсолютно не слушается. Я просто утыкаюсь ладонями в лицо и сотрясаюсь рыданиями.

— Маш..? — Тимур выходит из кухни, и в минуту подлетает ко мне. — Твою мать..- он берет меня за руки и убирает их от лица. Мне стыдно смотреть ему в глаза. Я просто отворачиваюсь, но он берет рукой меня за подбородок и поворачивает обратно. — Кто это сделал? — желваки на его лице то и дело появлялись. Голос холодный и даже…Злой.

Я ничего не могу сказать, лишь реву еще больше. От воспоминаний обо всем этом меня прошибает дрожью и холодом. Он садится рядом и притягивает меня к себе. Я утыкаюсь ему в шею, и стараюсь просто стереть воспоминания прошедшего часа. Тимур гладит меня по волосам и то и дело прислоняется губами к виску. Мое тело дрожит, и я не могу ничего с собой поделать. Тимур встает и тянет меня за собой. Неохотно подчиняюсь и поднимаюсь на ватные ноги. Он ведет меня в ванну, обхватив рукой талию.

— Можешь статься в белье, но тебе нужен теплый душ, чтоб успокоиться. — я киваю, затем он начинает снимать разорванную блузку. В его глазах загорается дьявольский огонь, а руки сжимаются в кулаки. — убью… — шепчет он, отбрасывая блузку в угол. Затем он аккуратно снимает юбку и кидает ее туда же. Я стою почти обнаженная перед ним, но у меня нет стыда, смущения. Нет чувств вообще. Возможно, я пол часа назад убила человека. Отчима. Который пытался меня изнасиловать.

Теплая, почти горячая вода начинает падать мне на голову, заставляя слезы остановиться. Я вскидываю наверх голову, подставляя лицо под удары капель. Губа начинает неприятно щипать, но дрожь в теле становится тише. Тимур вышел из ванны, через минуту вернулся с полотенцем. Я схватила мочалку, намылила ее, и стала усердно тереть шею, руки, ноги, пока те не стали щипать. Слезы снова полились, если этот ублюдок не сдох, я убью его. Я продолжаю тереть места его прикосновений, чтоб смыть хоть малейший след его пальцев. Хоть видимых следов, кроме пары синяков не было, мне хотелось стереть его каждый отпечаток с себя. Я отбрасываю мочалку и смываю с себя пену. Вода уносит немного моей боли. Но совсем немного. Тимур накидывает на меня теплое полотенце и ведет в спальню.

— Переодевайся, я зайду через пять минут.

Я не хотела, чтоб он уходил вообще. Мне не хочется оставаться наедине, чтоб раз за разом прокручивать эту ужасную картину у себя в голове. Но переодеться мне нужно, поэтому я киваю, и Тимур выходит. Я снимаю с себя мокрое белье, и натягиваю свои домашние штанишки с майкой. Трогаю свою разбитую губу… Урод. Внутри начинает закипать злость.

Стук в дверь.

— Ты все? — интересно, давно ли это Тимур стал стучаться?

— Заходи.

Тим входит в комнату с двумя чашками чая. Я слабо улыбаюсь, но по-моему, он не сильно верит в эту улыбку. Тимур ставит кружки на стол и подходит ко мне. У меня внутри появляется непреодолимое желание обнять его и еще раз взреветь белугой, обхватываю себя руками, чтоб хоть как-то справиться с ним.

— Расскажешь? — он берет меня за плечи, заглядывая в глаза. Или даже немного глубже. В душу.

Внутри все просто пропитано болью и обидой, мне просто нужно с кем-то поделиться этим. Не думаю, что он использует это потом как-то против меня. К тому же до сегодняшнего дня он был честен со мной, пора отплатить ему тем же. Пусть познакомиться с моей настоящей жизнью.

— Садись, — я киваю на диван, и присаживаюсь в уголок, обхватив свои колени. Тимур присаживается рядом.

Он напряжен. Это видно по сжатым кулакам, хмурому лицу. Я кладу свою ладонь на его.

— Обещай не перебивать меня. — он кивает и чуть расслабляется. Или мне кажется.

— В общем… — я выдыхаю, стараясь нащупать правильное начало для своего рассказа. — Мой отец умер, когда я была подростком. Мать сразу же нашла себе замену. Петр. — от произношении этого имени у меня навернулись слезы. Тимур взял мою руку, но не перебил меня. — Он очень сильно пил, мама пыталась вылечить его. Кодировала. По бабкам водила. В итоге начала просто выпивать с ним. И спилась. — я выдыхаю, глотая ком, который стоит у меня в горле. — с четырнадцати лет я выживаю сама. Сначала приходилось воровать, — я смотрю на Тимура, ища в его глазах презрение, но нет даже малейшего намека, — меня ловили, ставили на учеты, в шестнадцать я получила условку. Но я не горжусь этим. Это было лишь для того, чтоб я могла покушать. В семнадцать я смогла устроиться на неофициальную работу, и сразу же завязала со всеми этими делами… — взгляд у Тимура такой мягкий, будто я рассказываю, как кормила лебедей, а не как тягала кошельки из сумочек. — Я начала работать и копить на мамино лечение. Я верю, что она выздоровеет. Но все деньги она у меня украла. Где-то с шестнадцати мой отчим проявлял ко мне…интерес… — я замолчала, приводя свои мысли в порядок. — до этого не было никаких решительных действий. До сегодня… — в голове снова всплыла его похотливая улыбка, слезы сами вырвались наружу, прокладывая мокрую тропу на моих щеках. — он просто заломал мне руку, рвал одежду..- я уже всхлипываю во всю, потеряв контроль, — я ударила его бутылкой по голове. Я убила его?

Тимур притягивает меня к себе и прижимает так сильно, будто хочет вытеснить эту боль из меня. Почему-то мне становится спокойнее от его аромата. От его поглаживаний по спине.

— Не переживай, такие, как он — живучие. Их и лопатой не добьешь, — он оттягивает меня за плечи от себя и вытирает слезы пальцами. Ты все сделала правильно. — Его голос напряжен, будто он цедит слова через зубы. — Просто скажи, где мне его найти. — я отрицательно матаю головой, и он вновь притягивает меня к себе.

Я не хотела их встречи. Не хотела вмешивать Тимура в дела своей семьи. Это мой крест и только я буду его нести.

— Зачем ты вообще туда поперлась?

— Я принесла им продукты.

— Нет, я еще не встречал таких, как ты. У меня даже нет подходящего слова в лексиконе, чтоб описать тебя. — он целует меня в висок, и я окончательно расслабляюсь в его руках.

— Раз уж я теперь все знаю, обещай не ходить туда одна. — его голос очень строг. Я киваю и он продолжает гладить меня по плечу, не освобождая из свои объятий. — Чай хочешь?

«НЕТ! Я не хочу, чтоб ты отпускал меня!» — хочется крикнуть, но я лишь киваю и нехотя отстраняюсь от него.

Тимур

Маша уже успокоилась, и спокойно пьёт свой чай. Я тоже стараюсь делать вид, что спокоен, хотя внутри все просто разрывает. Хочется пойти прямо сейчас и вбить этому уроду нос в череп. Сломать ему его руки, которыми он посмел тронуть эту девушку. "Уничтожить" — это слово просто занимало все мои мысли. Каждая клетка моего мозга давала мне сигнал "убей", и сдерживала лишь рядом сидящая, с опухшим носом и разбитой губой Маша.

Когда я увидел ее у двери, мне хотелось просто выбежать на улицу и бить каждого встречного. Без разбора бить всех. Каждая слеза, скатывающаяся с ее глаз, превращалась в масло, которое она подливала в костёр моей ненависти к каждому, кто хоть на тысячную долю причастен к ее слезам.

Маша допила свой чай и поставила кружку на стол. Я сделал пару глотков от силы, моё горло было скованно ненавистью.

Она смотрит в стену пустым потерянным взглядом. Я ещё не видел таких безликих глаз.

Я беру ее за плечи и притягиваю к себе. Она не сопротивляется, а наоборот обхватывает мой торс своим хрупкими ручками. Ее дыхание ровное, размеренное у моей шеи заставляет ожить не только пах, но и сердце. Бля, по-моему я реально попал…

— Я знаю, что тебе нужно, — решаю нарушить тишину. Она чуть поднимается с моего плеча и смотрит вопросительно на меня.

— И что же?

— Напиться.

Маша усмехается.

— Ты все свои проблемы так решаешь? — наконец — то она хоть немного повеселела.

— Фактически все, да! Зато могу с уверенностью сказать, что я один из самых счастливых людей планеты.

— Если бы психологи работали по твоей схеме, то грустных людей было бы вдвое меньше, — Маша уже улыбается и мне даже как-то легче.

— А алкоголиков в два раза больше.

Она смеётся, по-моему, даже искренне. Я смеюсь тоже, только желание раздробить этому уроду череп, ещё не покинуло меня.

— Ой, мне же еще на работу сегодня, — Маша подскакивает, начинает метаться по комнате.

— Может быть, сегодня ты посидишь дома? Видок у тебя не гуд. — Маша останавливается и выгибает бровь. — Что? Думаешь, я стану тебе врать?

На самом деле мне просто не хотелось, чтоб она уходила. Маша стоит в растерянности и, видимо, взвешивает все за и против.

— Ладно, — соглашается она, — только надо позвонить и предупредить, что я заболела.

— И в универ завтра лучше не идти. — бросаю я, делая глоток чая.

Маша возмущенно вскидывает брови.

— Что? За полторы недели учебы, ты уже дважды придешь избитая. Да и к тому же рядом нет Тимура, который, возьмет эту проблему на себя. — Маша закатывает глаза и фыркает.

— Считай, ты меня убедил. — она встает и направляется к выходу, — только думай чем будешь развлекать меня эти сутки. — кидает она у самой двери.

Она сказала это тихо и спокойно, без каких либо намеков, но моя фантазия уже рисовала самые красочные картины нашего совместного отдыха. Черт, только от одних мыслей о ней стояк. Она ведьма, что ли?