Моя. Я так решил

Глава 6

У нее – красивые глаза… Когда не строит из себя наивняшку. Такие… Светлые и глубокие.

Сложные. Выдающие непростую натуру.

Родриго этого не видит, весь расплылся маслом по своей круглой, вымощенной камнем площадке для асадо.

Она ему улыбается, опускает черные ресницы. Прикольно, ресницы и брови у нее черные, а волосы – светлые.

Пушистым одуваном вокруг головы, словно нимб… Странное впечатление вообще от нее, непонятное.

Вроде как, понимаю, что пиздит, понимаю, что вообще, может, ни слова правды не сказала за все время, что мы вместе тут робинзонадой занимаемся… А все равно вместе с настороженностью – азарт первооткрывателя. Хочется ее ближе рассмотреть. Просто понять, что она такое. Кто она на самом деле…

Смотрю на худые костлявые плечи, острые ключицы, ямочка между ними… Платье это дурацкое, цветастое… Улыбка смущенная. Она в основном разговаривает с Родриго, а на меня поглядывает, когда думает, что я не вижу.

Между нами – открытый огонь.

В Аргентине вообще очень любят готовить на открытом огне, в парках полно площадок для барбекю, в каждом уважающем себя доме во дворе есть вот такая, или похожая на такую, площадка для асадо.

Когда приходят гости, или просто настроение, хозяева разжигают открытый огонь и рядом готовят мясо, овощи, а еще поют и, бывает, даже пляшут.

Сегодня в гостях у Родриго мы.

Я сижу с одной стороны очага, пью розовое патеро, про которое Родриго обронил, что оно «семейное», то есть, сделано его родственниками, живущими в Тукумане, перевариваю жареное мясо и недавний разговор с Котом и смотрю, как горячий аргентинец окучивает белокурую славянку.

И, если я хоть что-то успел понять в Эве, так это то, что старания Родриго бессмысленны. Тем более, что он в любом случае блюдет этикет, и, поскольку думает, что мы – вместе, просто галантно ухаживает за красивой женщиной.

Эва тоже пьет патеро, ест мясо и смущенно улыбается. По другую сторону от нее сидит племянник Родриго, Луис, тоже чернявый и сладкий, как патока.

Он не разговаривает практически, просто смотрит на Эву.

И тоже мне не нравится.

Хотя, прекрасно понимаю, что ничего опасного нет… Но не нравится.

Хорошо, что завтра уже можно будет отсюда свалить…

Кот, увидев меня на экране сегодня, сначала выдохнул, а затем минуты три радостно материл. И обещал, что Егерь еще и жопу надерет, когда приедет.

Оказывается, он вылетел еще сегодня утром, когда Мася не смогла до меня дозвониться, а ее мужики подняли все русское посольство на мои поиски.

Они даже запрос в жандармерию отправили, чтоб те Вижью прошерстили! Тут я в осадок выпал, конечно. И Родриго, которому я потом объяснил ситуацию, тоже.

Он по своим каналам пробил информацию по нам, естественно, выяснил, что мы оба приехали по туристической визе, хотя Эве озвучивали рабочую.

Но туристическая дешевле, естественно, заморачиваться не стали.

И, кстати, в Вижье тоже никто никакого шмона наводить не кинулся. Они не самоубийцы все же.

Как обычно это бывает, когда не хотят делать лишних телодвижений, а здесь вообще их не любят делать, главный девиз – «релайяте дисфрута» (то есть, расслабься и получай удовольствие). И потому больше чем уверен, что в жандармерии запрос приняли и сейчас готовят спасательную операцию… С перерывом на обед и сиесту, само собой…

В который раз думаю, как нам охренительно повезло с Родриго…

Он, вообще-то, чаще остается ночевать в своей квартире в городе, но раз в неделю ездит сюда… И вот поехал, а тут два потерянных европейца посреди дороги…

Эва смущённо смеется неуклюжим английским оборотам Родриго, пьет патеро…

А я вспоминаю ее рассказ.

И опять ловлю себя на ощущении неправильности. Не бьется. Вот не бьется.

Вроде, все логично, все верно. И работа, и контракт, и ее дурость вкупе с наивностью…

Но дьявол в деталях…

А детали…

Морщинки у глаз четкие.

Взгляд неожиданно жесткий и умный.

Удар ножом, рука не дрожала.

Никакой паники, никаких соплей… Только для поддержания образа…

Со мной неразговорчива… Просто еще раз историю пересказала, только с подробностями, типа особенностей прохождения таможни, и как паспорт отдала сдуру… И как ее заперли в темной комнате и говорили на испанском, а она не знает этот язык («Адуана – так называют таможню», – всплывает тут же в голове. Сумела вычленить, несмотря на незнание языка… Испуганная… Растерянная…).

Не бьется…

Она улыбается, опять смотрит на меня через огонь. И блики его, живого, яркого, отражаются в зрачках.

Не ангел она. Дьяволенок. Завораживает…

Женщина-загадка…

Такую разгадывать сладко и страшновато… Хрен его знает, что там, за этими чистыми озерами…

Ничего, вот Егерь приедет, разберемся…

В любом случае, обратно в Россию вместе полетим.

Завтра Родриго обещал отвезти в Байрес, к «Шератону».

Туда и Егерь приедет… Ему наверняка уже сообщили, что я нашелся. И, очень сильно надеюсь, что он подуспокоится за время полета. А то Егерь в ярости – не то зрелище, которое мне нужно после всех этих встрясок…

Вспоминаю здоровенную фигуру приятеля и его зверскую рожу, которую дико боятся противники по льду и почему-то так сильно любит Мася, и ежусь… Я не из пугливых, но этот полудурок… Достаточно посмотреть хоть раз, как он на льду всех к бортам сметает, чтоб понять, не стоит на пути задерживаться… Сначала снесет, а потом разбираться будет.

Луис громко смеется, что-то говорит на ушко Эве.

Сука.

Она улыбается и опять смотрит на меня через огонь.

– Нам пора, – говорю спокойно, обращаясь к Родриго, – завтра рано выезжать… Мой друг уже должен будет приехать, а он… Немного нетерпеливый.

– О, конечно! – Родриго тут же подхватывается, – подает руку Эвите, чтоб помочь подняться, – Эвита… Вы прекрасны…

– Спасибо, – она улыбается, а затем мягко высвобождает руку.

Подходит ко мне и спокойно переплетает свои пальцы с моими, заглядывает в глаза:

– Пойдем?

И я, в шоке от сладкого прикосновения ее горячей ладони и от огня, который таится в дерзкой глубине зрачков, не могу ничего сказать. Только киваю.

Она идет, утягивая меня за собой.

И я не сопротивляюсь.

За спиной слышу короткое ругательство Луиса и завистливый выдох Родриго:

– Счастливчик…