Муж мой - шеф мой? или История Мэри Блинчиковой, родившейся под знаком Тельца

ЖЕЛАНИЕ ЛЮБВИ

Наше семейное кафе, даже почти уже ресторация, давно имела свое фирменное меню, которое время от времени обновлялось. Мы позиционировали себя как заведение с исконно русской кухней. Потчевали своих гостей настоящим хлебным квасом и многослойными кулебяками. Петербургские гурманы знали, где можно отведать вручную слепленных пельменей и утонченных баклажанов с грибами. А наше фирменное овощное рагу, которое таяло во рту! А картофельные зразы! С утра — для особо страждущих — выставлялся запас кислых щей, настоянных в течение суток на изюминке. Что творилось у нас по утрам в дни всенародного похмелья! Тут нужен мастер эпического жанра, а не такой любитель, как я. Нашими клиентами в основном были мужчины примерно за тридцать, любящие вкусно поесть и выпить. Величина порций соответствовала их представлениям о настоящей еде, конкуренты умывались горючими слезами по утрам и вечерам.

Коллектив у нас был веселый и сплоченный. По большей части состоял из поваров, которые с давних пор работали с папой.

В то ясное теплое утро город с трудом продирал глаза после очередных выходных, и мне с утра пришлось дежурить в нашей лавочке. Папа отбыл к очередному фермеру с вразумлениями. Я несла вахту за стойкой вместе с нашей буфетчицей Клавдией Флавиевной. Имечко у нашей старейшей работницы было замысловатое, зато характер ангельский — смешливый и легкий. Она не уставала радостно переговариваться с постоянными клиентами, отпускала шуточки.

Я старалась обслуживать посетителей вежливо, но на улыбку была не способна. Настроение было неважное с утра. Я плохо спала ночью, а вставать пришлось ни свет ни заря. Сегодня выходной, все люди как люди, отдыхают, а я который час на ногах.

Неожиданно для себя я обратила внимание на очень симпатичную парочку. Чем-то они выделялись на фоне всех остальных. У меня сложилось впечатление, что они совершенно случайно забрели в наше кафе. Казалось, им было все равно, что происходит вокруг и что лежит у них на тарелках. Молодой темноволосый парень так глядел на нежную блондиночку, что у меня захолонуло сердце. Они смотрелись вместе так красиво!

Я невольно залюбовалась ими, фантазии сами собой заползали в мою голову. Сейчас, наверное, они направятся в парк. Не спеша пойдут по озаренным последним осенним солнышком разноцветным аллеям, сядут на скамеечку, обнимутся и станут целоваться. Потом соберутся в кино и на сеансе будут сидеть, держась за руки. А вечером возвратятся в свое уютное гнездышко и будут всю ночь любить друг друга. А я — куда пойду я? Никто не пригласит меня в кино, и целоваться мне не с кем. Я поплетусь домой, где меня ждет горячая ванна и мои рыбки. Интересно, чем сейчас занимается Сашка?..

С того самого памятного дня рождения мы не общались. Еще в мае Сашка совсем забросил университет и на летнюю сессию не явился. Я чувствовала себя смертельно оскорбленной и не собиралась первой восстанавливать отношения. Конечно, умом я понимала, что Таланов не специально расколотил мой чудесный аквариум. Но простить Сашке его поведения и слов, а главное, недоверия — я не могла.

Но основная причина нежелания встречаться с Талановым была другая. В тот день все мои давние мечты, тщательно упакованные и захороненные где-то в глубине сознания, полезли наружу, невзирая ни на какие предостережения Эльги Карловны. Букет, из-за которого мы с Талановым чуть не подрались, стоял до сих пор в моей комнате, хоть уже подсох. Надежда ожила и расцвела в моей душе розовым бутоном. Это Он! Шум океана зазвучал в ушах, я почувствовала прохладный бархатный песок и вновь увидела мириады звезд, рассыпавшихся по бездне канарского неба. Хрипловатый голос успокаивает и убаюкивает меня, и огонь, который невозможно потушить, рвется изнутри наружу.

Каждый день я ждала звонка в дверь и с самого раннего утра приводила себя в боевую готовность. Родители косились на меня, но опять ничего не спрашивали. При звуках телефона замирало сердце. Я не ходила — я летала на крыльях счастья. Он придет, и жизнь засияет, заискрится, подобно его волшебному перстню, всеми цветами радуги! Зачем мне какой-то жалкий Таланов, вечно без копейки денег и со словами про женитьбу? Это же просто смешно! Человек, приславший этот бесподобный букет, сделает Мэри Блинчикову самой счастливой женщиной на свете. Он сложит к ее ногам все богатства своей души, и она в ответ откроет ему свое сердце.

Но время шло, и никто не звонил и не приходил. Я терялась в догадках, находя все новые и новые объяснения отсутствия Степана. Может, он заболел? От этой мысли у меня начинался озноб, и я тряслась, как в лихорадке. Ему нужна помощь, а я сижу здесь и даже не знаю, где он! Или его срочно вызвали в командировку на другой конец земного шара, он же незаменимый работник, и надо только немного подождать?

И я ждала. Сашка не приходил тоже. Ну и пусть! От мужчин одна морока. В общем, чувствовала я себя скверно.

Зато у меня есть любимая работа, а это уже немало, утешала я себя. Я настолько углубилась в свои мысли, что не сразу сообразила, что очередной клиент хочет от меня чего-то большего, чем порцию щей и «Смирновки» со льда. Я вскинула глаза. Симпатичное лицо, где же я его видела?

— Извините, пожалуйста, я не расслышала. Что вам угодно?

— Извините, пожалуйста, по-моему, мы с вами где-то встречались? — Передо мной стоял высокий темноволосый молодой мужчина и близоруко щурился через оправу очков. Более банальной фразы он не мог придумать! Наверно, волнуется.

— Может быть, вы меня путаете с известной артисткой?

— Нет, я вас видел уже несколько раз и… запомнил, — наивно сказал мужчина и покраснел. — Вы не учитесь случайно в Финансовом университете?

Сзади уже образовалась небольшая очередь. И тут я вспомнила. Ну конечно! Это же тот самый аспирант, что весной заменял заболевшую преподавательницу по экономике! Мы с Сашкой тогда прохихикали всю лекцию, наблюдая за стеснительным парнем. Таланов уверял, что аспирант нацепил очки лишь для того, чтобы лучше разглядеть симпатичных девушек, которые придут слушать его экономическую дребедень.

Как же его фамилия? Я мучительно морщила лоб. Что-то связанное с войной…

— Меня зовут Михаил Раевский. — С подносом он выглядел очень забавно.

Но было в нем нечто притягательное, уютное, располагающее. Очки сползли ему на кончик носа, но он не мог их поправить — обе руки были заняты. Аспирант неловко попятился назад, задел локтем витрину и — содержимое подноса полетело на пол. Слава богу, там был только стакан с чаем и порция салата.

— Ничего-ничего, — заворковала Клавдия и исподтишка подмигнула: иди, мол, девочка, помоги добру молодцу!

Я в который раз подивилась ее способности поворачивать любое событие в нужное русло и грациозно выплыла из-за стойки.

— Как нехорошо получилось, — смущенно бормотал пунцовый Раевский, пытаясь собрать руками с пола капустный салат.

Я, как добрая фея, прилетевшая по срочному вызову, опустилась с ним рядом на корточки:

— Не волнуйтесь, ничего страшного! Сейчас все уберут, садитесь за столик, я принесу вам новую порцию!

— Вы так добры! Спасибо большое! — и, набравшись храбрости, он спросил: — Могу я теперь, раз уж все так повернулось, узнать ваше имя?

— Меня зовут Мэри, Мэри Блинчикова, и я действительно учусь на втором — ох, нет, уже на третьем — курсе Финансового университета!

— Оч-чень приятно. — Раевский находился в явном замешательстве.

Видимо, испытывает проблемы с женским полом. Но чем-то он мне нравился. Может, не все мужчины — или обманщики, или сумасшедшие ревнивцы? Отвяжись, дурная жизнь, привяжись, хорошая, любила повторять бабуля.

Я поспешила прийти на помощь.

— Вам нравится наше кафе, Михаил? — как можно дружелюбнее спросила я.

— Да, очень, — Раевский ответил мне взглядом, полным благодарности. — Здесь атмосфера такая… как сказать… Домашняя! И по-настоящему вкусно!

— Мы стараемся! А что вы заказали на горячее?..

Домой в тот день я возвращалась, чуть не подпрыгивая от возбуждения. Как Михаил на меня смотрел! Робко, но вместе с тем так по-мужски.

И разница в возрасте у нас — самое то, что нужно, Раевский лет на семь меня старше. Очки его немножечко портят, но это дело поправимое. И потом, хватит уже с меня красавцев. От них ничего хорошего не жди, уже имеется печальный опыт. Кажется, я начинаю разбираться в мужчинах.

Следующий день также был выходным, но я позволила себе выспаться. Когда я проснулась, в квартире стояла тишина. Папа, значит, уже ушел в кафе, а мама — на дежурстве. С наслаждением потянулась, предвкушая сегодняшний вечер. Михаил обещал зайти за мной в кафе. Что бы надеть девушке на свидание с интеллигентным молодым человеком? Костюм не подходит, это слишком строго. Может, ажурную голубую кофточку? Мамуля постаралась, связала, она у меня — золото! А вниз — тоже что-нибудь женственное, например, летящую широкую длинную юбку. И туфельки-лодочки, темно-серые, мои любимые.

Я с наслаждением приняла душ и позавтракала. Радио на кухне надрывалось голосом Софии Ротару: «Было-было-было-было, но прошло, о-о-о, о-о-о» Вот и меня так же — что было, то быльем поросло, а теперь я — наученная горьким опытом молодая и — положа руку на сердце — довольно симпатичная женщина. И все у меня будет хорошо, просто замечательно.

Впорхнув в родительскую спальню, я уселась перед трюмо. Подкрашу ресницы и губы, а румяна не буду. Я придирчиво оглядела руки. Ярко-красный лак для ногтей закончился, ну, не беда, сейчас подправим немножко пальчики и нанесем бесцветный… Раздавшийся звонок в дверь оторвал меня важнейшего мероприятия — я выбирала аромат.

«Клима» или «Шанель»? «Шанель» или «Клима»?

— О, привет-привет! — Это была Маринка. — Заходи!

— Ты чего такая веселая? И музыка орет на всю лестницу!

— А чего грустить-то, соседка? Жизнь прекрасна и удивительна! — вид у Маринки был какой-то озадаченный. Но громкость пришлось убавить, а то разговаривать было невозможно. — Что-то случилось? Как курсы?

— Да нет… Ничего не случилось, во всяком случае пока, — загадочно сказала Маринка. — А ты куда собираешься?

— Трудиться, Маришка, трудиться. Труд сделал из обезьяны человека, слыхала об этом?

— Не умничай. На свидание, что ли, идешь?

«Быть может, я смогу быть счастлива с другим…» — настойчиво доносилось из радио.

— …А может, нет, — безмятежно пела я.

Наверно, лучше все-таки «Клима», мама говорит, это мой запах. Воздух наполнился чарующим сладковатым ароматом.

— Вот, хотела с тобой посоветоваться… — мялась соседка.

— Ну?.. — если честно, в тот момент меня больше интересовала моя прическа.

— Мэри, можно я буду встречаться с Талановым? — набравшись храбрости, выпалила Маринка. — Тебе он не нужен?

Я застыла с поднятым гребнем. Сначала мне показалось, что Маринка просто пошутила. Представила на мгновение Сашку с кем-то другим, и у меня помутилось в глазах. А как же… Запах духов показался мне приторно сладким и вульгарным. И он с другой будет испытывать все то, что довелось пережить нам? Неужели это возможно?

Я прикрыла глаза, спиной ощущая тяжелый Маринкин взгляд. Значит, так тому и быть, объясняла разумная половинка второй, мятущейся в гневе. Эмоции ни при чем, просто мы, как пишут в заявлениях о разводе, «не сошлись характерами».

Я с тоской кинула взгляд на маленький круглый сосуд, сиротливо стоящий у стены. После Талановского погрома моим любимцам пришлось переехать в это подобие аквариума — разбитый восстановлению не подлежал. В тот ужасный день удалось спасти всех, кроме Лиры. Ее потеряли в общей суматохе и нашли, когда было слишком поздно. Как я плакала! До сих пор, когда вспоминаю, как увидела на полу мертвую рыбку, к горлу подкатывает комок.

— Ну, аквариума у тебя все равно нет, так что… А у вас что, роман намечается? С этим полоумным малолеткой? — небрежно ответила я вопросом на вопрос.

Удивила меня Маринка, ничего не скажешь! Да и от Таланова я такого не ожидала. Отомстить мне таким образом решил? С чего это мама решила, что «Клима» мне подходят, такой тяжелый и удушливый аромат! А Сашка вообще злился, когда я пользовалась парфюмерией; говорил, что мой настоящий запах возбуждает его в тысячу раз сильнее, чем любые духи…

Злость и обида на Сашку в последнее время стали затихать. Я скучала по нему, что скрывать. Мне не хватало Сашкиных шуток, даже ревности и занудства, я соскучилась по его ласкам. Секс с Талановым был умопомрачительным. За семь месяцев интимной жизни мы изучили вкусы и пристрастия друг друга вдоль и поперек, и нам было не угомониться. Вспоминая наш первый сексуальный опыт на родительском желтом диване, мы весело хохотали. Особенно веселился Сашка — посмеяться над собой он умел. Как-то раз, в гостях, мы заперлись в ванной и устроили там такое, что перепуганные хозяева, ориентируясь по доносившимся оттуда звукам, собирались вызывать не то «Скорую», не то милицию…

Что же ты наделал, Таланов? Я вздохнула. Сашка хотел меня всегда и везде, где мы только этим не занимались… В глубине души я была уверена, что вот-вот — и он заявится с вечными своими красными гвоздичками, долговязый и смешной, широко улыбнется, обнимет меня… Раньше он не выдерживал трех дней ссоры. Что делать, все изменилось. И я тоже. У меня появился новый кавалер, а у Таланова — новая подружка.

— …Ну, в общем… можно и так сказать, — смущенно мямлила Маринка. — Тебе ведь все равно, правда?

— Забирай! — я была великодушна.

Разум возобладал над чувствами. Не хотелось думать ни о чем плохом. Пускай катится, скатертью дорожка!

— Только смотри, будь с ним поосторожней, голубушка!

— Да ладно тебе, Мэри, издеваться, — вздохнула Маринка. — Ты вон какая, стоит на мужика посмотреть, и он — твой! Тебе легко.

— Ну ты себя тоже не на помойке нашла! Давай, иди сюда, я на тебя духами пшикну!