Муж напрокат

Глава 5

Понедельник стал днем испытаний. Как назло, дети никак не могли проснуться, поэтому мне буквально пришлось засовывать их в одежду и будить каждый раз, когда они засыпали над тарелками с хлопьями. Конечно, это выглядело бы забавно: и сползший с одной ноги носок Ноа, когда он сидел за столом, подпирая голову и пытаясь не уснуть, и то, как Вики лениво ковыряла хлопья, зевала и из-за этого расплескивала молоко, – если бы я не опаздывала на работу. Я привыкла к другим утрам: проснуться за два часа до начала рабочего дня, спокойно выпить кофе, листая новости блоггеров, собраться и только потом погрузиться в суету города. В этот раз суета началась с самого пробуждения.

Едва забросив детей в садик и школу, я помчалась в офис. Опоздала ненамного, всего на десять минут, но все равно это проявление безответственности, которое непременно заметит босс, если уж заметила его противная секретарша, сделавшая мне замечание. Я буквально ворвалась на свой этаж, взмыленная, уставшая уже с самого утра. А еще я не успела выпить кофе, да и внешний вид мой оставлял желать лучшего. Всегда опрятно одетая и с аккуратной прической, в этот день я выглядела так, будто меня протащили по асфальту за автобусом, а не везли на сиденье внутри. Надо заметить, чувствовала я себя примерно так же. Из-за утренних срочных заданий, которые накопились за неделю моего отсутствия, кофе мне удалось выпить только часам к одиннадцати. Нужно ли говорить, что к тому времени я уже сходила с ума от усталости и меня преследовало единственное желание ― закрыться в кабинете и поспать хотя бы пару минут?

Бессонная ночь и отсутствие кофе сильно сказывались на моей работе. К этому прибавилось волнение и постоянные мысли о том, что на следующий день придут органы опеки, чтобы забрать у меня малышей. Отчаяние и страх постепенно достигали точки кипения. Из-за всего этого я совершала ошибку за ошибкой. Босс уже трижды вызывал меня в свой кабинет, сурово смотрел и хмуро просил переделать документы. Я боялась, что с таким качеством работы уже завтра у меня были все шансы оказаться на бирже труда. Поэтому я снова и снова бегала в уборную, чтобы плеснуть себе в лицо холодной воды, заваривала очередную чашку кофе, стойко игнорируя колотящееся сердце и темные пятна, которые периодически появлялись перед глазами. Спасибо моему коллеге Барни, он купил мне батончик мюсли, чтобы я не свалилась в обморок.

Понедельник всегда был забитым днем в офисе. Все важные встречи назначались в первую очередь на этот день, и босс, как правило, отсутствовал на месте. Но в этот день, как назло, мистер Мастерс все время провел в своем кабинете. Когда время стало неумолимо приближаться к пяти вечера и вскоре мне предстояло забирать малышей, паника достигла своего апогея. У меня начали трястись руки, все тело стало каким-то ватным. Я готова уже была идти на отчаянные меры по спасению детей: последней безумной идеей, которая пришла мне в голову, было выкрасть их и тайком увезти в Россию. Я настойчиво игнорировала здравый рассудок, который подсказывал, что мне не дадут этого сделать без письменного согласия родителей и Службы защиты детей. Но я впала в такое отчаяние, что перестала разумно мыслить.

За пять минут до окончания рабочего дня зазвонил стационарный телефон. Секретарша босса противным голосом, растягивая слова, сообщила, что мистер Мастерс ждет меня в своем кабинете, и добавила, видимо, чтобы добить:

– Он в отвратительном настроении. Очень злой. Очень.

Такая мерзкая девица. Ее ненавидит весь офис. И от этого еще больше непонятно, за что мистер Мастерс держит ее при себе, ведь он ценит высококвалифицированных сотрудников. А эта гадина тупая, как пробка, и медлительнее улитки.

Я притащилась к кабинету босса и под ехидную улыбку секретарши постучала в дверь.

– Войдите! ― отрывисто и раздраженно. У меня и так было состояние на грани истерики, а еще поджимало время. Я сжалась в комок и просочилась в кабинет Мастерса.

― Закройте дверь, мисс Белова, ― рявкнул шеф, и я подпрыгнула от резкого тона. Закрывая дверь, поймала насмешливый взгляд Джун, которая демонстративно сбрасывала в сумочку помаду и зеркальце.

Как только деревянное полотно со щелчком встало на место, я медленно повернулась к боссу и, заведя руки за спину, прислонилась спиной к двери. Мистер Мастерс выглядел разъяренным, а я была так напряжена, что дрожали коленки.

– Подойдите и сядьте.

Было слышно, что он едва сдерживает себя, чтобы не наброситься на меня и не разорвать в клочья. Поэтому я молча сделала так, как он сказал. Села в скрипящее кожаное кресло, слегка поерзала на нем, сцепила на коленях холодные потные пальцы и замерла. Я смотрела, как он перебирал документы, страшась момента, когда на меня посмотрят эти холодные, как лед, глаза, и он скажет, что я уволена. Тогда мне терять будет больше нечего. Останется только выкрасть детей и связаться с какими-нибудь преступниками, чтобы меня вывезли в Россию. А там уже станет полегче. Там папа со своими связями, родной язык и люди понятливее. От одной мысли, что мне придется так поступить, затряслась нижняя губа, а в горле встал такой противный ком, который совсем невозможно было проглотить.

Наконец, мистер Мастерс отложил бумаги, откинулся в кресле и, подвинув двумя пальцами в мою сторону стопку документов, сложил руки под подбородком домиком. Ужасно дурацкая привычка – демонстрировать свое превосходство таким способом. Почему-то сейчас она меня бесила еще сильнее. Хотя, если быть откровенной, то сейчас меня бесило все, даже солнце за окном, которому я обычно радуюсь.

– Посмотрите, ― кивнул он на документы.

Я взяла дрожащими пальцами бумаги и перелистнула. Такого количества красного фломастера на моих переводах не было, наверное, с первого курса. Я едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.

– Если бы до этого я не испытал на себе качество вашей работы, то подумал бы, что ошибся с выбором сотрудника. Милана, я прекрасно понимаю, что у вас трагедия, но вы отказались от дополнительного отпуска, вызвавшись работать, ― он чеканил каждое слово, будто вдалбливал их мне в мозг и сверху припечатывал своим тяжелым ониксовым пресс-папье. ― Я не могу вам платить за такую работу, вы же это понимаете? Вы подводите меня, мисс Белова…

Мне казалось, что каждое его слово было призвано вбить еще один гвоздь в гроб моих умерших надежд. Я как будто сжималась все сильнее, а еще во мне росло желание закрыть уши и закричать. Громко, пронзительно, чтобы полопались стекла. В тот момент я завидовала сумасшедшим. Они не осознают своего состояния и живут в иллюзорном мире. Будь я на их месте, в моем мире были бы живы Ксюша и Дилан, дети были бы счастливы рядом с родителями, а я бы просто смотрела на это все и вспоминала свое нынешнее положение как страшный сон.

– …вы всегда можете прийти ко мне и поговорить, ― меж тем продолжал мистер Мастерс, хоть я и слышала его через слово. ― …дети. Вы же понимаете, это… Милана… решить вопрос… с детьми…

Это была последняя капля. Из глаз в буквальном смысле брызнули слезы, и я завыла, схватившись за голову. Просто разрыдалась перед босом. Некрасиво так, со шмыганьем носом и подвываниями, захлебываясь слезами и хватая воздух пересохшими губами. Мастерс вскочил со своего кресла и уже через пару секунд совал мне в руку стакан с водой.

– Пейте. Давайте, Милана, пейте.

Он подтолкнул стакан к моим губам, и я заглатывала воду, отвратительно икая. Никогда и никто, кроме мамы и Ксюши, не видел моих слез. Что уж говорить о работе или учебе, наполненных посторонними людьми. А тут что-то совсем расклеилась. В голове начало пульсировать, предвещая адскую боль. Я отставила стакан на стол и приняла платок Мастерса. Попыталась вытереть слезы, но все без толку, они бежали без остановки. Босс присел передо мной на корточки, и взгляд ледяных глаз немного смягчился.

– Вам нужна помощь? ― Я кивнула. ― Чем я могу помочь, Милана?

Я несколько секунд внимательно смотрела в его глаза, а потом, поняв, что терять больше нечего, тихо сказала:

– Женитесь на мне, пожалуйста.