Мужчины ее мечты

Глава 8

Едва Кэлси открыла дверь, в ее маленький дом вломился Таккер и сгреб ее тело в объятия. Она находилась в Майами всего тридцать два часа, но они показались ей вечностью.

Он не смог удержаться и накрыл красный бутон ее рта своими губами, вторгаясь в него, чтобы ощутить свою связь с ней настолько, насколько она позволит, и насладиться вкусом ее поцелуя. Но вместо этого почувствовал вкус вина. Дерьмо.

Откинув локоны с ее щек, он уставился в темные глаза Кэлси. Беспокойные и сомневающиеся. Внутри него все оборвалось.

— Милая, поговори со мной.

— Гаррисон предложил мне работу.

Таккер постарался не впадать в панику. Закрыв входную дверь, он взял Кэлси за руку и подвел к дивану. Сев, он притянул ее к себе на колени.

— Я слишком тяжелая для тебя. — Она попыталась слезть, но он удержал ее. — Перестань. Ты идеальна.

Его напрягал тот факт, что ей предложили работу за четырнадцать сотен миль от них. Вроде хорошие новости? Но она не выглядела счастливой.

— Тебе нечего удивляться, — сказал он, гладя ее по волосам. — Этот человек уже довольно давно пытается тебя переманить.

Кэлс кивнула, выглядя уставшей и чересчур бледной. — Он предлагает мне большие деньги и профессиональные привилегии.

— Джереми даст то же самое, стоит тебе только захотеть.

Она покачала головой.

— Он не сможет. В офисе Гаррисона его жена возглавляет команду помощников юристов – вот работа, которую мне предложили.

Желудок Таккера рухнул вниз. Он прекрасно понимал – что бы они ей ни предложили, она будет считать себя финансово несостоятельной. Кэлси всегда была до смешного независимой. Она хотела всего добиваться сама. — Ты не знаешь ни одной гребаной души в Майами.

— Не знаю, — несчастным голосом сказала она и залилась слезами. Судя по ее красным глазам, сегодня она плакала не в первый раз. — Моя семья, моя родня, мои друзья здесь. Но эта работа – все, чего я мечтала добиться. Гаррисон не мог быть более любезным и более заинтересованным, даже если бы я сама писала для него сценарий нашей встречи. Он представил меня всем в офисе, и это действительно замечательные люди. Потом он и его жена пригласили меня на ужин. Я рассказала ему свое видение отличной команды ассистентов, и он полностью проникся этим.

Тревожное ощущение в животе Таккера приблизилось к ужасу.

— Милая, не принимай поспешных решений. Я люблю тебя, ты это знаешь. И не я один.

Как бы ни было ему больно признавать это, но он сделает и скажет все, что угодно, лишь бы удержать ее в Остине.

— Кроме того, тебе известно, что у Риса и Джереми к тебе сильные чувства.

— Да, и я всех вас люблю. Я не хочу покидать никого из вас. — Она прикусила губу. — Поэтому у меня такое чувство, что я должна выбирать между своими амбициями и сердцем. Воскресная ночь… — ресницы Кэлси задрожали, а взгляд шоколадных глаз стал очень серьезным, — я не знаю, что чувствовали вы, но для меня это было все, о чем я могла мечтать, и даже больше.

Таккер глубоко вздохнул, пытаясь взять под контроль шквал желания и ярости, обрушившихся на него одновременно. Да, он знал, что она была возбуждена возможностью исполнить свою фантазию, но это было нечто большее, чем галочка в ее списке сексуальных желаний. В каждом ее изгибе, вдохе и прикосновении он чувствовал ее любовь к ним. Наблюдать, как она отсасывала Рису, пока он сам глубоко погружался в ее лоно, и ощущать напротив через тонкую перегородку ее плоти скользящие движения Джереми… Проклятье!

Он провел рукой по лицу.

Нечего и отрицать, что одно воспоминание о прошлой ночи сделало его адски твердым. Он хотел снова затащить Кэлси в постель и час за часом погружаться в нее, пока она не сдастся ему… и остальным парням. Воскресная ночь пробудила в нем что-то первобытное. Он никогда раньше не был так чертовски возбужден. Или разъярен. Двое других мужчин прикасались к его любимой женщине, хотели жениться на ней и наполнить ее своим семенем. Но вместо того, чтобы безумно ревновать и бороться за свое исключительное на нее право, он удовлетворял каждый подавляемый до этого низменный инстинкт, трахая ее вместе с ними. Когда он успел стать таким испорченным?

Воскресным вечером на ее маленькой кухне, когда они впервые открыли перед ней возможность коллективно заняться любовью, он сдержал изначально встряхнувшее его желание и просто делал это для Кэлси, чтобы только не потерять ее. Ей нужно было реализовать эту свою фантазию, прежде чем она смогла бы выбрать мужчину, с которым проживет жизнь, верно? Он лгал себе, что не хотел чего-то, вроде этого.

А потом на его глазах она поцеловала Риса. И внутри него что-то щелкнуло. Да, гнев нахлынул, но похоть разрушила его ко всем чертям. Вид того, как к ней прикасаются, как она возбуждается, сделал что-то с его сознанием, изменил его внутренние ощущения правильного и неправильного. Внезапно это все перестало существовать. Таккер осознавал только одно: он должен увидеть ее голой и кончающей… и не обязательно доводить ее до оргазма в одиночку. Тогда он притянул ее к себе и поцеловал, возбуждаясь еще сильнее при виде Джереми, сжимавшего ее маленький сладкий сосок. В то же время возможность ласкать ее вторую грудь наполнила его такими болезненно-острыми ощущениями, которых он в себе никогда не подозревал.

Комбинация из чувства стыда и возбуждающего азарта была ужасной и, в то же время, затягивала. В тот момент, когда рот Джереми добрался до ее киски, и Кэлси изогнулась и захныкала, Таккер уже понял, что открыл для себя новые острые ощущения, которых, к сожалению, никогда не испытывал. И он не мог сдаться сам. Но видеть и чувствовать, как Джереми скользит в ее заднице, и чувствовать ее ответную реакцию – от этого невозможно отказаться.

Твою мать.

Даже сейчас он дрожал от возбуждения. Конечно, он хотел бы ее только для себя. Заниматься с ней любовью – ни с чем не сравнимое наслаждение. Но наблюдать, как она тает, превращаясь в олицетворение женственности и желания между ними тремя – это самое возбуждающее ощущение из всех.

Таккер выругался.

— Знаю, что воскресная ночь была твоей мечтой, — признался он тихо дрожащим голосом.

— Тебе это так сильно ненавистно?

Соврать или сказать правду? Как он мог признаться, что с удовольствием наблюдал за прикосновениями к ней других мужчин? Но насколько унизительнее будет, если он обманет? Но прежде чем Таккер сумел распутать клубок своих мыслей, зазвонил ее мобильный. Она вытащила его из сумочки.

— Алло?

— Ты вернулась из Майами, детка?

Рис. Таккер узнал его голос, хотя телефон был прижат к уху Кэлси.

— Я здесь. Вошла пятнадцать минут назад.

— Я соскучился.

Она бросила на Таккера взволнованный взгляд.

— Я тоже скучала по тебе.

— Не возражаешь, если я составлю тебе компанию? Хочу услышать о твоей поездке. Я только что с работы и принял душ.

Член Таккера напрягся. Кэлси колебалась.

— Хм… — глядя в его сторону, она прикусила губу. — Здесь Таккер.

— Да? Он уже прикасался к тебе? — судя по голосу, Рис был так же возбужден подобной перспективой, как и Таккер.

Кэлси облизала губы. Ее дыхание участилось. Черт, ей тоже это нравилось.

Таккер стиснул челюсти. Ничто не могло помочь ему справиться с тем, чего он до боли, до отчаяния желал.

— Нет, он только что вошел, — ее голос стал низким и хриплым.

— Детка, ты хочешь, чтобы он прикоснулся к тебе? Ты возбуждена?

Ее соски затвердели под блузкой, щеки вспыхнули, ресницы задрожали. Таккеру трудно было даже вообразить, что он готов сделать с ней – да еще с помощью пожарного. От желания все внутри него натянулось струной. Боже, потом он пожалеет об этом…

Он скользнул рукой по ее упругой груди и, коснувшись сосков, вырвал телефон из руки Кэлси.

— В данный момент я трогаю ее соски, и они буквально горят в моей ладони. Тащи сюда свою задницу.

Таккер сбросил звонок и швырнул телефон на ближайший диван. А потом перевел свой пылающий взгляд на Кэлси. У нее отвисла челюсть.

— Из вас троих, я думала, ты больше всех будешь сожалеть о воскресной ночи и не захочешь больше этого снова, но… Ты хочешь, чтобы сюда пришел Рис и…

— Черт возьми, не вынуждай меня повторять это, — Таккер сжал челюсти. — Просто расстегни эту короткую юбку и сними трусики. Мой рот жаждет очутиться на тебе немедленно.

Пару мгновений она моргала, выглядя ошеломленной и такой чертовски сексуальной. Таккер сглотнул, его терпение растворялось перед лицом горячего желания. Наконец Кэлси завела руки за спину, молча расстегнула молнию и спустила юбку, открывая его взору черные кружевные трусики. Он напрягся всем телом и с бешено бьющимся сердцем, упав на колени, разорвал их. Бледно-розовая и гладкая, за исключением нескольких завитков на холмике прямо над клитором. Таккер раздвинул ее плоть пальцами, не отрывая от нее своего взгляда. Жаждущего. Но пробовать ее на вкус, пока она стоит… это просто невозможно. Он хотел наслаждаться ею, а для этого она должна лежать. Одним широким взмахом Таккер разорвал на ней блузку, а потом, подняв на руки, уложил на ковер в гостиной. Последовав за ней, он устроился между ее бедер, широко разведя их в стороны.

— Кэлс, скажи, что ты этого хочешь.

Она колебалась всего мгновение, но ожидание едва не убило его. Кивнув, она хрипло пробормотала:

— Я хочу этого. Очень. И я в восторге, что ты не против.

Таккер тяжело сглотнул и взглянул ей в лицо.

— Твой счастливый и удовлетворенный вид заводит меня сильнее всего. Я собираюсь дарить тебе его каждый день.

— Спасибо. Я не могу выбрать…

Обсуждать это казалось бессмысленным. Сейчас было только желание. Он провел языком по ее лону, и Кэлси прекратила разговоры. С невероятным удовольствием он покусывал маленький клубочек нервов, чувствуя, как тот твердеет под его прикосновениями.

— Черт возьми, ты потрясающая на вкус.

Такая притягательная и неповторимая, что он не мог сопротивляться желанию еще раз облизать ее. И даже не пытался. Вместо этого он снова склонил к ней голову и, раздув ноздри, вдохнул ее запах. А потом сильнее прижался ртом, вылизывая всей поверхностью языка и заставляя Кэлси извиваться. Она вцепилась пальцами в его волосы. Кожу головы обожгло, и он застонал.

— Боже, да! Я люблю тебя, Таккер.

Его сердце, как и член, было переполнено чувствами. — Я тоже тебя люблю. И мне нравится заставлять тебя кончать.

В дом ворвался Рис.

— Где она?

Присмотревшись, он остановился.

— Мать вашу, это горячо.

Захлопнув дверь, Рис начал приближаться. Таккер снова переключил все внимание на Кэлси, но по шороху одежды понял, что Рис раздевается прямо на ходу. Мощный пожарный быстро опустился рядом и, взяв Кэлси за руку, наблюдал, как Таккер, подсунув руки под ее ягодицы и обхватив бедра, притягивает ее еще ближе к своему жаждущему рту.

— Вот так, мужик, — со стоном сказал Рис. — Ну разве она не чертовски сладкая?

Черт, он и понятия не имеет… Но Таккер не собирался отрывать от нее свой рот ради ответа. Рис понял намек или просто не захотел ждать ответа. Вместо этого он взял руку Кэлси в свою, а другой провел по животу к ее обнаженной груди.

— Так хорошо, детка? Таккер собирается заставить тебя кончить?

Кэлси захныкала, напряглась, и Таккер почувствовал, что она кивнула. Его прикосновения разжигали в ней огонь, ее киска набухала под его языком, истекая влагой. Он жадно поглощал ее, желая получить все, что она могла ему дать. Лежа под ним, она упиралась пятками в ковер и приподнимала бедра, но он прижимал ее к полу, заставляя принимать одно за другим скольжения его языка. Его кровь забурлила, когда клитор напрягался все сильнее.

Тень упала на тело Кэлси, Таккер, подняв голову, увидел Риса, который обнял своей большой рукой девушку за шею и с кипящим в крови голодом целовал ее красные губы. Ее соски напряглись, а кожа еще сильнее раскраснелась. Боже, он не мог дождаться, когда окажется внутри нее. Язык Таккера заработал с удвоенным рвением, и ее тело подсказывало, что она уже близко. Он хотел приказать Рису переключить свой рот на ее соски, но отказывался отнимать у своего языка ее сладость. Слава Богу, пожарный прочитал его мысли, и его губы заскользили по шее Кэлси, покусывая и посасывая нежную кожу, после чего сомкнулись на дерзкой вершинке груди.

Кэлси вскрикнула и выгнула спину. Таккер действительно не понимал, как долго еще сможет вынести эту пытку. Он должен быть в ней.

— У тебя есть опыт анального секса? — спросил он Риса.

Тот с улыбкой приподнял каштановую бровь. — Обожаю это дело.

— Тогда готовься, — рявкнул Таккер.

Рис потер руки.

— Блядь, да! Сейчас вернусь.

Пожарный выбежал из комнаты, а Таккер, поднявшись, нетерпеливым рывком сорвал с себя футболку.

— Подожди, — пробормотала Кэлси, приподнимая бедра и опуская руку на свой клитор. — Я вся горю. Пожалуйста…

Расстегнув молнию на джинсах, он бросил на нее горящий взгляд. — О, мы поможем тебе кончить, милая. Даже не сомневайся.

Однако быстро снять штаны Таккеру оказалось не так легко. Он сдернул их на бедра и, спустив до лодыжек, отшвырнул в сторону. Уже через мгновение он накрыл тело Кэлси своим, но сдержал первый порыв погрузиться в нее одним толчком. Мужчина не стал рисковать, опасаясь причинить ей боль. Вместо этого Таккер направил свой член к ее влажному входу и начал медленно продвигаться вперед.

Ее тело буквально засасывало его – тугое, сжимающее, жаркое. Каждый его мускул напрягся, а от желания кончить горели яйца. Кэлси уничтожила его самообладание и завладела его сердцем. Все в ней – нежность, запах, чувственность – взывало к нему.

Извиваясь, Кэлси пыталась вобрать его полностью. Таккер почувствовал, как ее тело растягивается, постепенно раскрываясь для него, как раздвигаются шторы занавеса перед показом шедевра. Сдерживаться становилось все труднее, но он стиснул зубы, пытаясь умерить свое сильное желание наброситься на нее. Вместо этого мужчина принимал эти изысканные пытки ее тугой плоти, от которых позвоночник пронзали молнии. Больше всего ему нравилось быть незащищенным внутри нее. Он прекрасно осознавал, что ни разу не занимался с ней любовью в презервативе, и знал, что она не принимала противозачаточных. Что бы ни произошло – он был готов ко всему. Ему хотелось верить, что и она тоже, иначе настаивала бы на латексной защите.

— Туго входит? — прошептал Рис, снова появляясь рядом с бутылочкой детского масла в руке и наблюдая за каждым их движением. — Тебе хорошо, детка?

— Он сжигает меня… — она снова откинула голову назад и выгнула спину, приподнимая бедра навстречу Таккеру. Ее возбужденные всхлипы и раскрасневшиеся щеки заводили его, как ничто другое… как и осознание того, что Рис смотрит на них голодным взглядом. Она обняла Таккера за шею и поцеловала со всем своим отчаянием. Он не смог больше сдерживаться и, толкнувшись вперед, вошел в нее полностью, погрузившись в ее влажный жар и плавящее желание. Когда к ним присоединится Рис, все станет намного горячее. Черт, ему вряд ли удастся пережить это, сохранив рассудок.

Перекатившись на спину, Таккер увлек за собой Кэлси – ее согнутые в коленях ноги оказались по обеим сторонам его бедер. Она очутилась сверху, и неожиданно его проникновение стало еще глубже, а головка члена касалась той самой заветной точки, заставляющей ее дрожать, как в лихорадке. Чуть поодаль Рис открыл бутылочку масла, вылил немного жидкости себе на ладонь и начал распределять ее по своему члену резкими и быстрыми движениями. Кэлси потянулась и обхватила член Риса своей маленькой ладошкой. При виде этого член Таккера вздрогнул. Он усилил толчки. Она ахнула и напряглась. Когда Кэлси вцепилась ему в плечи и, прикусив губу, издала низкий протяжный стон, а затем невыносимо сжалась вокруг него, Таккер понял, что она на грани.

Рис выскользнул из захвата Кэлси и начал обходить ее, ласково поглаживая по всему телу, пока не оказался сзади. Присев на корточки, он наблюдал за Таккером, одним за другим тяжелыми ударами врезавшимся в ее тело. — Детка, ты просто создана для того, чтобы мы трахали тебя. — Пожарный схватил ее за бедра, чтобы она не двигалась.

Таккер зажмурился, зажатый в тисках неудовлетворенного желания, бурлящего в его венах.

— Поторопись.

— Не хочу сделать нашей девочке больно, — проворчал Рис, изводя их своей медлительностью.

Лежать неподвижно, не погружаясь в тесное тепло Кэлси, было настоящей пыткой, разрывающей на части разум и тело Таккера. Наконец он почувствовал, как Рис начал погружаться в нее, проталкиваясь через тугое колечко мышц, проскальзывая все глубже и глубже. Темные глаза Кэлси расширились, и она жалобно вскрикнула.

— Сладкая, тебе больно? — если да, то он заставит Риса остановиться или выбьет из него все дерьмо.

Наконец, его партнер полностью погрузился, накрыв своим телом спину Кэлси и лаская ладонями ее грудь. Ее трепещущие ресницы опустились, а губы приоткрылись. Вид ее наслаждения – самое сексуальное зрелище из всех, что ему приходилось наблюдать.

— Нет, — прошептала она. — Потрясающе…

Через плечо Кэлси он поймал взгляд Риса, и тот кивнул. По молчаливому соглашению они начали медленно двигаться, по очереди заполняя ее. Как и в ту воскресную ночь от жара и давления захватывало дух. Таккер проложил цепочку поцелуев вверх по шее Кэлси и захватил в плен ее рот, а в это время Рис, прижавшись губами к ее плечу, закружил пальцами вокруг клитора.

— Ты близко, детка.

— Очень близко, — выдохнула она.

Со стоном Таккер снова поцеловал ее – его язык погружался ей в рот так же глубоко, как и его член в ее лоно. Он тоже был чертовски близко.

— Быстрее, — потребовал Рис.

Они ускорили темп и, словно поршни двигателя, в идеальной слаженности погружались в нее и отступали. Таккер сконцентрировался на ритме, стараясь головкой члена толкаться в ее точку G и проглатывая все ее сексуальные вскрики. И вот Кэлси начала сжиматься вокруг него, разорвала поцелуй и закричала. Ее раскрасневшиеся щеки и грудь пылали, соски заострились, выражение лица стало отрешенным. Сдерживать собственный оргазм было уже невозможно, и Таккер отдался ему, отбросив самоконтроль и отдавая Кэлси все без остатка – разум, сердце и душу. Если все это ей нужно, чтобы быть довольной до конца жизни, он с радостью согласится. Таккер заметил, как за спиной Кэлси Рис замер и, закинув голову, с протяжным криком тоже кончил. Мгновение спустя Кэлси рухнула ему на грудь, прикрыв глаза трепещущими ресницами.

— Спасибо, — прошептала она.

Таккер обнял любимую, а сзади улыбающийся Рис вышел из нее. Это не тот вариант «долго и счастливо», который он представлял для себя и Кэлси, но за несколько последних дней Таккер понял – он может с готовностью принять это, если так у всех четверых получится быть вместе и предотвратить ее отъезд в Майами.

Минут через двадцать Таккер нежно поцеловал Кэлси в губы и ушел за пиццей. Рис последовал его примеру, пообещав вернуться с содовой и салатом и пожурив ее за пустой холодильник.

Как только они ушли, Кэлси кое-как натянула на себя остатки блузки и трусиков. Через минуту она соберется с силами и наденет халат, но сейчас она чувствовала себя удовлетворенной, зацелованной, заласканной – короче, в полной эйфории. Огорчал лишь тот факт, что с той воскресной ночи она ничего не слышала от Джереми.

Нахмурившись, она поднялась на ноги в поисках своего мобильного, но успела только потянуться за сумкой на столике в гостиной, когда входная дверь распахнулась. Кэлси обернулась, и ее блузка съехала, обнажив грудь. Взгляд Джереми был направлен как раз на нее. В руке он сжимал тяжелый пакет. Раздув ноздри, он скрипнул зубами.

— Они уже побывали здесь и трахнули тебя, — его лицо было искажено яростью.

От страха в животе Кэлси все подпрыгнуло.

— Да. Джереми, ты же знаешь, что я не смогу выбирать между вами, и ты сказал…

— Я не давал тебе разрешение говорить.

Волна горячего гнева захлестнула Кэлси, и она выпрямилась.

— Такое может сработать только в спальне или в офисе, но в остальных случаях не смей указывать, что мне делать.

Джереми захлопнул дверь и подошел ближе. — Ты моя. Воскресная ночь была ошибкой. Я никогда не планировал снова тобой делиться. Так что можешь послать их…

— Во-первых, я никогда не говорила, что буду принадлежать только тебе, — Кэлси уперла руки в бока. — Во-вторых, я сама выбираю, с кем и когда мне спать. А в-третьих, они не трахали меня, как ты красноречиво выразился. Они занимались со мной любовью. Они скучали по мне. Так что, какого черта… ты ни с того ни с сего появляешься в моем доме и начинаешь на меня орать?

Он остановился и, глубоко вздохнув, опустил голову.

— Я так привык считать тебя своей. Я скучал по тебе. Мне хотелось быть первым – и единственным – кто встретит тебя дома.

— Вы все договорились оставлять свою ревность за дверью.

Поморщившись, Джереми прошипел: — Похоже, это сложнее, чем я ожидал.

Все это время Кэлси знала, что Джереми требовательный и неуступчивый собственник, но надеялась, что после воскресенья они решат эту проблему.

— Той ночью ты действовал осознанно. Ты был возбужден не меньше меня. Ты…

— Думал, это одноразовая акция.

— Неправда, — она ткнула себе пальцем в грудь, — я же сказала вам, что не смогу выбрать. Вы все пообещали действовать сообща. Таккер и Рис держат слово.

— Готов поспорить, — Джереми бросил пакет и, схватив Кэлси за локоть, притянул ближе, — Таккер опять добрался до твоей киски, да? То, чем завладел, можно по праву считать своим, сладкая. Не думай, что Таккер не считает тебя только своей.

Таккер на это рассчитывает? Она так не думала, но…

— Они с Рисом охотно меня делили.

Джереми вздернул подбородок, его лицо исказилось от гнева.

— И, держу пари, Рис не удовлетворился очередным минетом. Он трахнул эту прелестную задницу? Мою задницу?

— Господи, ты так ничего и не усвоил. Это моя задница, и я с радостью отдала ее ему.

Внезапно Джереми зарылся руками в локоны Кэлси и вдохнул запах ее шеи.

— Мне не нравится мысль о том, что они прикасались к тебе. Не нравится, что у меня нет права считать тебя своей. Страх, что ты никогда не будешь моей, разрывает меня на части.

Гнев Кэлси испарился.

— Я твоя. Я настолько же твоя, насколько и их. Хотелось бы мне изменить то, что я чувствую. Господи, ты не представляешь, сколько раз я этого хотела! Насколько было бы легче, если бы мое сердце могло выбрать одного. И я поступила бы так, но это разобьет ваши сердца. А в действительности все иначе. Поэтому нам нужно разобраться с этим. Вместе.

— Просто дай мне шанс, — его голос сорвался и задрожал, когда он прижался головой к ее лбу. — Они не понимают того, чего тебе хочется, так, как я. Я дам все, что тебе нужно.

Она сглотнула, и ее взволнованное сердце пропустило удар. Да, он знал одну вещь, которую она жаждала испытать. И она понимала, что только Джереми мог дать ей это. Вкус его господства, испытанный меньше недели назад, рождал в глубине ее души трепет и страх одновременно. Кэлси облизала губы. — Джереми…

— Шшшш, — он потерся о ее щеку, слегка царапая суточной щетиной, и, добравшись до губ, накрыл их обольстительным поцелуем – настойчивым, дразнящим, любящим.

Гнев растаял против ее воли, а когда он положил ладонь ей на затылок и углубил поцелуй, Кэлси почувствовала, что самообладание, за которое она цеплялась, начинает ускользать.

Покрывая поцелуями ее щеку, Джереми провел ладонью от ключицы по плечу, подцепил разорванную блузку и скинул ее на пол.

— Да, вот это моя красавица. Прекрасные голые груди специально для меня. — Он наклонился и, подняв лежащую у его ног сумку на диван, открыл ее одной рукой. Затем он втянул в рот сосок, а свободной рукой накрыл вторую грудь Кэлси. Его жаркое посасывание вызвало волну дрожи в теле девушки – от макушки до кончиков пальцев на ногах. До его появления она чувствовала себя счастливой и удовлетворенной. Но всего один его поцелуй, и по ее телу побежали мурашки, и голодное желание пробудилось вновь.

Ее пальцы запутались в его рубашке. — Джереми…

— Знаю, сладкая. Я сделаю так, что тебе станет еще лучше, — пообещал он, снова втягивая в рот сосок и облизывая его. Потом Джереми поднял руку и что-то разместил вокруг соска. Из-за его ладони было не видно, но Кэлси почувствовала, как это что-то начало постепенно сжиматься. Сначала сжалось, потом потянуло, а затем сдавило до боли. Она ахнула.

— Идеально, — выдохнул Джереми и поцеловал вершинку.

Когда он отступил, Кэлси взглянула вниз. Регулируемое кольцо. С небольшим грузиком. Потрясающая смесь ощущений напряжения и тяжести. Едва дыша, она посмотрела на Джереми.

— Великолепно, не так ли? Рад, что тебе нравится.

О, Господи, да.

Когда он наклонился и проделал те же манипуляции со вторым соском, ее накрыло очередной жаркой волной. Вдвое больше, вдвое сильнее. Она пошатнулась и повернулась, чтобы опереться на спинку дивана.

— Ммм, — промурчал он ей на ухо, обнимая за талию и проводя ладонями по животу. — Ты такая чертовски сексуальная. В тот миг, когда мы встретились, я понял – ты все, что мне нужно.

Ласковые поглаживания Джереми поднялись выше, и она выгнула спину, откидываясь на него.

— Вот так. Почувствуй меня… — Он слегка потянул маленькие колечки.

Клитор Кэлси пронзил электрический разряд. Стенки влагалища сжались. Пальцы вцепились в диванные подушки.

— Да, тебе это нравится. Я хочу дать тебе больше.

Он снова залез в сумку и что-то вытащил из нее так быстро, что Кэлси не успела увидеть. Пока он не завел одну из ее рук за спину и… не защелкнул на запястье что-то металлическое и холодное.

Он надел на нее наручники.

— Нет, Джереми. Не надо…

— Тссс, — свободной рукой он продолжал ласкать ее.

Девушка напряглась, но под его прикосновениями ее мышцы начали медленно расслабляться. Движения его ладони успокаивали. Его губы, словно перышки, скользили по ее плечу, по затылку, посасывали мочку уха. Внутри нее вспыхнуло желание, и Кэлси, откинув голову назад – на грудь Джереми – прижалась к нему ягодицами. В ответ он прижался сильнее – твердый, как гранит.

— Я дам тебе все, — Джереми обхватил ладонью горло Кэлси и прошептал ей на ухо: — Но заставлю тебя умолять, прежде чем дать тебе это.

Кэлси не могла найти слов для ответа. Он предлагал ей доминирование, которого она втайне жаждала с тех пор, как впервые познала свою сексуальность. А он не просто хотел связывать ее и отдавать приказы. Он понимал и стремился воплотить ее самые запретные фантазии. Она так сильно его любит. Джереми всегда был собственником, поэтому невозможно ожидать от него, что за несколько дней он избавится от своей ревности. Всему свое время… Между тем, он заставил ее страстно желать этого. Его самого. Только он мог доставить ей желаемое удовольствие через боль. Поэтому, когда его ладонь снова опустилась на свободную руку Кэлси и завела ее за спину, обхватив теплыми пальцами запястье, она не сопротивлялась. Через мгновение и на втором запястье защелкнулся наручник. Она оказалась крепко и надежно скованная.

— Дьявол, это самое сексуальное из зрелищ, сладкая. Ты в моих наручниках. — Он тяжело дышал. Она тоже.

А дальше его губы двинулись вверх по ее шее. Джереми положил ладонь на щеку Кэлси и повернул ее лицо к себе. Ее губы встретились с его ртом – открытым, пожирающим, беспощадным. Тело затопило жаром, и Кэлси застонала, когда Джереми прикусил ее нижнюю губу.

— Вот так… — ободрял он ее низким голосом. — Просто подчиняйся.

Через мгновение ладони Джереми легли ей на плечи, и он нагнул ее к спинке дивана. Со скованными за спиной руками она была совершенно беспомощна. Он провел ладонью вдоль позвоночника, после чего, запустив пальцы ей в волосы, крепко сжал их в кулаке. Чувства боли и дискомфорта от связанных за спиной рук смешались с удовольствием от утяжеленных оков на сосках. Тело не справлялось с нарастающими противоречивыми ощущениями.

А потом он ударил ее по заднице. Сильно. Она вскрикнула. Острая боль и жар растеклись по телу. Кэлси застонала.

— Ты знаешь правила, Кэлси. Ни звука, если только ты не кончаешь, и то только тогда, когда я тебе разрешу.

Она крепко прикусила губу и кивнула. — Хорошая девочка. Я вознагражу тебя за послушание. Давай попробуем еще раз.

Еще один шлепок. На этот раз увесистее и по другой ягодице. Она напряглась, но, сжав губы, сдержала крик.

— Очень хорошо, — похвалил он, обхватывая ладонью грудь и потягивая колечко на соске.

Кэлси резко втянула воздух, но смогла задержать дыхание.

— Такие твердые маленькие соски. Не могу дождаться, когда буду их сосать.

Проклятье, если он сделает это, она кончит прямо здесь и сейчас. Между ног все охвачено огнем, а клитор буквально пульсирует в унисон с ударами сердца. Кровь кипит. Без Джереми она чувствовала себя совершенно пустой. С закованными руками она была бессильна снять с него рубашку и брюки, не могла даже прикоснуться к нему. Ей даже говорить запрещено. Только с его позволения. Кэлси мысленно возмутилась этому… по-прежнему горя желанием получить больше.

— Ты действительно так возбуждена, как показывают мне твои соски? — кончики его пальцев спустились по ее животу до самых завитков, а потом скользнули во влажную киску, лаская клитор. — О, смотри-ка, какая ты мокрая, — он поднял пальцы на уровень ее лица, подтверждая то, что ей и так было известно: она истекала соками. — Тебе нравится подчиняться мне, — прохрипел он ей в ухо. — И это делает меня чертовски твердым.

Прерывисто дыша, Кэлси готова была умереть за то, чтобы Джереми не останавливался. Ей просто необходимо кончить…

Его ладонь в очередной раз опустилась на ее задницу, обжигая кожу. Следующий удар пришелся на вторую ягодицу. Снова. И снова. И снова. Она извивалась, не очень уверенная в том, что выгибается, пытаясь отстраниться от его порки… а не приблизиться к ней. Из-за каждого движения трение ее влажных складок практически лишало рассудка. Кровь приливала к заднице и киске, усиливая накапливающееся возбуждение. Порка оказалась не короткой и не легкой. С каждым ударом он увеличивал интенсивность и скорость. Извиваясь, она откидывала голову назад и выгибала спину. Но его рука в ее волосах удерживала ее в неподвижности.

— Ты собираешься кончить. — Это не было вопросом. Он слишком хорошо понимал ее тело.

— Да, сэр.

— Не смей, пока я не прикажу тебе. — Порка прекратилась, и его руки практически с благоговением заскользили по ее ягодицам. — Восхитительная и пылающая. Я хочу видеть твою задницу такой каждый день.

О, Боже. Ее лоно сжалось, увлажняясь еще больше. Кэлси была на расстоянии вдоха от оргазма. Внезапно ей стало все равно, какое наказание он выберет к тому моменту, как закончит эту пытку. — Помоги мне.

Помогая ей выпрямиться, он прижал ее спиной к своей груди и промурчал на ухо: — Ты не должна говорить, — после чего наградил очередным шлепком ее правую ягодицу. Дыхание в груди Кэлси оборвалось, и омывший кожу жар растопил ее гордость.

— Но ты нужен мне. Мне нужно…

— Чтобы я трахнул тебя? — прорычал он.

— Да. Да, пожалуйста. Сейчас.

— Хм. Ты умоляешь. Мне это очень нравится. На первый раз я прощаю тебя за то, что заговорила. Скажи, чего ты хочешь.

— Все! — она потерлась об него ягодицами, и соприкосновение ее чувствительной плоти с тканью его брюк практически уничтожило ее.

В ухе раздался его урчащий смех.

— Давай избавимся от этих трусиков.

Включился кондиционер, и от прохладного воздуха ее соски чуть не взорвались. Он провел по ним костяшками пальцев, и Кэлси ахнула, бессильно сжимая связанные за спиной руки.

Джереми просунул руки под резинку ее трусиков и стянул их вниз до бедер. И оставил там. Прежде чем она смогла возразить, он развернул ее к себе и поднял, подхватив рукой под ягодицы. Ее соски терлись о накрахмаленную ткань его рубашки, а влажная киска о молнию на брюках. Она была на грани сумасшествия.

Обойдя диван, Джереми усадил ее и, наблюдая за лицом девушки, расстегнул молнию на брюках. Она потянулась к нему, чтобы облизать искушающую стальную твердость в дюйме от своего рта, но он сел рядом на диван, подхватывая рукой бутылку детского масла, все еще валяющуюся на ковре. В следующую секунду он открыл ее и, налив на ладонь, стал растирать своим крепким кулаком по всему члену.

Живот Кэлси сжался.

Головка его члена налилась, и Джереми бросил на Кэлси пронзительный взгляд.

— Что я собираюсь с тобой сделать?

Она тяжело сглотнула.

— Трахнуть меня в задницу.

Он кивнул.

— И ты хочешь, чтобы я сделал это, не так ли?

— Да, — прошептала она.

С коварной улыбкой Джереми приподнял Кэлси, просунув руку под ее согнутые колени, и прижал к своей груди. Поддерживающая спину рука на секунду исчезла, а затем Кэлси почувствовала, как головка его члена надавила на ее анус. В таком положении она была совершенно беспомощна. Помимо того что он сковал ей руки, Джереми еще и ноги крепко удерживал вместе, медленно погружаясь в самую глубь ее тела. Кожа покрылась мурашками. Ощущение такое, что кто-то медленно, дюйм за дюймом, погружает ее тело в чистое электричество. Она ахнула, напряглась, а дрожащее дыхание и вовсе остановилось. А он вжимался все глубже и глубже. К тому моменту, как он погрузился по самые яйца, Кэлси была готова поклясться, что ее разорвет надвое. В такой позе он ощущался огромным. А в сочетании со все еще горящими от порки ягодицами… Девушка тонула в этих ощущениях.

— А теперь я собираюсь жестко тебя оттрахать. И ты примешь меня полностью, кончишь для меня и почувствуешь, как чертовски сильно я тебя хочу.

Кэлси не успела ничего сказать, потому что он поднял ее своими крепкими руками и опустил вниз, на свой член. Ощущения от жаркого скольжения внутри лишили ее рассудка и чувств. Каждый дюйм, казалось, проникал глубже предыдущего, особенно когда Джереми приподнимал бедра, с громким хлопком встречая ее тело.

Находясь на грани оргазма, она откинула голову.

— Пожалуйста! О… о!

— Умоляй нежнее, — потребовал он сквозь стиснутые зубы. — Чего ты хочешь?

— Резче, — пробормотала она. — Мне нужно кончить. Мне нужно это…

— Не могу дождаться, когда ты кончишь для меня. — Он склонил голову и зажал сосок Кэлси между губами, а потом с громким звуком отпустил его. Ощущения были запредельными. А когда он освободил ее колени и, ласково погладив внутреннюю сторону бедер, обвел пальцами клитор, то при первом же его прикосновении перед глазами Кэлси закружил разноцветный калейдоскоп, и она взорвалась, конвульсивно выгибаясь от проникавшего под самую кожу удовольствия. Она кричала, пока не заболело горло, пока не кончился воздух, пока из глаз не полились слезы, но продолжала тонуть в экстазе – иссушающем, заставляющем дрожать и задыхаться.

А Джереми, вместо того, чтобы замедлиться, поднял ее и поставил на колени, лицом в подлокотник. Снова схватив за волосы, он глубоко вонзил свой член в ее задницу и дал волю своей ладони на ее ягодицах – снова и снова – пока она не закричала в очередной агонии освобождения, а он сам не кончил с долгим мучительным стоном.

— Никогда больше не трахайся с Рисом и Таккером без моего разрешения. Кому ты принадлежишь? — его кулак сжался на ее волосах. — Отвечай мне!

Кэлси открыла рот, чтобы возразить ему… каким-то образом. У нее никогда не получалось.

— Не тебе, мудак!

Таккер!

Внезапно Джереми оказался сорван с нее, и Кэлси резко обернулась, чтобы увидеть, как в его челюсть врезается кулак Таккера.

— Твою мать, не смей больше никогда прикасаться к ней!