Музыка ночи

Глава 12

– Вы полны сюрпризов, – продолжал он, с мужественной грацией спускаясь в зал.

Он смотрел на нее с таким выражением, словно первый раз ее видел и пытался определить, что она за человек.

Сара вдруг почувствовала себя маленькой нищей девочкой, надевшей изысканный наряд оперной певицы.

– Мне никогда еще не поручали заботу о доме, – сказала она.

Слова были тихие, неуверенные, и Сара тут же выругала себя, что позволила им сорваться с языка. Как будто она делает некое признание или, еще хуже, напрашивается на комплименты. Вспыхнув, Сара отвела взгляд. К ее великому облегчению, Себастьян не оскорбил ее льстивыми уверениями. Он лишь поднял бровь, затем повернулся к Марии.

– Благодарю за помощь.

Это означало, что ее отпускают.

Мария сделала реверанс, выскользнула в боковую дверь и закрыла ее за собой. Они остались наедине.

У Сары во рту пересохло. Не было уже ни масок, ни темноты, и она не понимала, что ее ждет. Сыграть роль перед слугами оказалось довольно легко, но перед Себастьяном, ее любовником, содержателем и кем-то еще, чего она не могла определить, Сара не знала, кто она такая. Она уже не была девочкой, еще не знакомой с уличной жизнью, но уже в шаге от будущей проститутки, не была той, которая знала, что такое хорошая жизнь, но презирала ее и навсегда от нее отреклась. И уже не была молчаливой, респектабельной компаньонкой леди. Если бы ей только знать, кто она теперь и кем он ее считает.

– Я подумал, что иметь некоторую власть вам полезно – вторгся в ее мысли Себастьян.

– Я… – она умолкла, – я никогда бы ее не попросила и не захотела, но теперь я рада, что вы мне ее дали. Откуда вы могли знать?

Он сардонически усмехнулся.

– Бедная девушка и мужчина, который обрел независимость только после смерти отца, имеют большее сходство, чем вы можете себе представить, – сухо ответил Себастьян. Он медленно оглядел ее, и она почувствовала, как у нее по коже побежали мурашки. – Смена платья очень вам подходит.

– Благодарю, сэр. – Она посмотрела на его элегантный костюм. – Вы совершенны, как всегда.

Сара не предполагала, что в ее голосе слышится горечь, но, увы, она там была.

– Внешность часто обманчива. – Себастьян поморщился, вникнув в тайный смысл этих слов. – Я хочу снова заверить вас, что, будь вы той женщиной, кем я вас считал, я бы вел себя по-другому.

Она смотрела на него, как и в первый раз, когда он сделал это заявление, стараясь увидеть признаки лжи. Тщетно.

– Я верю вам, – тихо сказала она. – Может, я не понимаю вас, но я вам верю.

Он расслабился, хотя до этого она заметила, что он напряжен и на лице у него мелькало страдальческое выражение.

– Скажите мне, Сара, почему вы приняли мое предложение?

Она заглянула в его зеленые глаза, теперь потемневшие от какой-то внутренней борьбы, и неожиданно для себя спросила:

– Скажите мне, Себастьян, почему вы его сделали?

Он поднял бровь, окинул ее взглядом, и Сара замерла. Но в этом взгляде она не увидела приговора, напротив, он был внимательным, заинтересованным и чувственным. Она вдруг осознала, что Себастьян действительно считает ее привлекательной. И не только сейчас, когда она стоит, омытая вечерним светом, льющимся в окно, так он считал и до этого, когда предложил ей стать его любовницей, и еще раньше, когда впервые начал ее соблазнять. Даже мстя женщине, за которую он ее принимал, он в ту ночь хотел ее… причем зная, как она выглядит.

Открытие потрясло Сару, наполнило тело восхитительным жаром, сделав голову легкой, а внизу живота вызвав тяжесть и влажное тепло.

– Я не знаю, почему хотел, чтобы вы остались. Себастьян шагнул к ней, обхватил за шею и нежно приподнял ее голову, чтобы посмотреть в глаза.

– Хороший человек принял бы вас, не прося ничего взамен. Дурной прогнал бы вас. А кто я? Некий ангел, временно зависший в своем падении? Душа, задержавшаяся в чистилище?

Слова звучали весело, но за ними чувствовалось душевное страдание, которое привело ее в замешательство. Ответ пришел незваным.

– Возможно, это и делает вас обычным человеком. Ни больше ни меньше, – тихо сказала она. – Как и я, принявшая ваше предложение, всего лишь обычная женщина.

Себастьян прижался лбом к ее лбу.

– Вы – обычная? Да вы понятия не имеете, насколько я безнравственный.

Он поцеловал ее. Не торопясь, не поглощая ее с безудержной страстью, а медленно, со знанием дела исследуя ее рот. Когда поцелуй вдруг закончился, Сара вздохнула, открыла глаза и увидела, что он задумчиво смотрит на нее.

– Компаньонка леди. Почему вы, молодая женщина, выбрали такую работу? По-моему, это занятие больше подходит чопорной старой деве.

Нахмурившись, Сара покачала головой. Огонь внутри, разожженный его поцелуем, мгновенно погасило воспоминание о том, как она к этому пришла.

– Я не хотела быть третьей горничной. Я хотела иметь приятное занятие, которое даст мне какое-то положение в жизни, какой-то стимул. Какую-нибудь благоприятную возможность на себе испытать прелесть жизни, даже хотя бы раз. Женщине это трудно сделать иным образом.

– Но почему не гувернантка? Такая роль больше подходит молодой женщине.

Сара отпрянула, покраснев от стыда.

– Вы смеетесь надо мной?

– Нет, конечно.

Она бросила на него суровый взгляд и неохотно сказала:

– Женщина, допущенная к формированию молодых умов, должна иметь безупречное происхождение и неоспоримые моральные качества. У меня ни того ни другого нет.

– Вы это серьезно? Потому что были… неосторожны?

– Неосторожна? – Сара невольно сгорбилась от воспоминаний. – Вы слишком хорошо думаете обо мне. Вас могло бы удивить, почему я так легко вам уступила. В конце концов я должна быть уже свободной от прежних предрассудков и осознавать возможные последствия моей… уступчивости вашим чарам.

Она с признательностью ухватилась за подходящий эвфемизм, который заменил грубые слова, всплывавшие у нее в голове, когда ей не хватало школьного запаса слов для таких случаев, как сейчас.

– Я предполагал… Ну, вы отлично знаете, что я предполагал.

– А теперь? – спросила она.

– А теперь я озадачен. Хотя мне приятно думать, что мои неотразимые личные качества сокрушили вашу осторожность. – Шутливые слова не соответствовали мрачному взгляду.

Сара печально улыбнулась:

– Не могу этого отрицать. Но если быть уж совсем честной, у меня достаточно жизненного опыта и я знаю, что еще несколько безрассудных поступков не смогут нанести заметного вреда моей добродетели. Кроме того, я уверена, что… неосторожность, как вы это называете, не может закончиться моей беременностью.

– Вы так боитесь запятнать невинных детей связью с вами. – Не вопрос, утверждение.

Сара изучала его лицо. Ни сочувствия, ни порицания.

– Конечно. Во-первых, мое происхождение делает меня непригодной для работы. Во-вторых, если б их матери узнали…

Себастьян прервал ее:

– А разве вам не приходило в голову, что их благовоспитанные мамы и сами могут обладать далеко не лучшими качествами? Что, если после того, как они произведут на свет первых двух сыновей, у остальных детей могут быть разные отцы? Что их мужья, законные отцы невинных малюток, тоже могут развлекаться в непристойных борделях?

Сара упрямо покачала головой.

– Мужчины вольны поступать, как им угодно. Даже хорошо, что они не имеют склонности к воспитанию своих детей, потому что наверняка их только бы испортили.

Себастьян фыркнул.

– Кто вам такое сказал?

– Это имеет значение? – спросила она. В памяти ее мелькнуло неодобрительное лицо мисс Стаблер.

– У низших классов нет исключительного права на безнравственность, – резко ответил Себастьян. – Пороки знати просто более дорогостоящие. К тому же именно они устанавливают правила и поэтому часто избегают наказания за свои грехи.

– Все это мне слишком хорошо известно. – Сара подумала о мистере де Ленте. – Но какой бы испорченной ни была мать, она бы прогнала меня, будь я безнравственна в такой же степени, как она. Это из-за материнской любви. Она бы все равно осталась добродетельной по своему рождению, а я не больше, чем потаскушкой.

– Вы действительно так думаете, маленькая голубка? – Себастьян покачал головой. – Что вы никогда не будете леди, потому что недостаточно добродетельны?

– Я не хочу быть леди, – нетерпеливо ответила Сара. – Я только не хочу быть презираемой и отверженной. – Вспомнив события последних четырех дней, она почувствовала набегающие слезы и крепко зажмурилась. – Хотя меня не заботит респектабельность, она мне просто необходима. Кто без нее женщина вроде меня? Вещь, которой попользовались и выбросили за ненадобностью. А мужчина – творец собственного успеха, он может добиться положения в обществе своим умом и честолюбием. Но женщина без родственных связей и респектабельности – ничто, я же не имею ни того ни другого. Я хочу положения для себя. Хочу быть значимой, Себастьян. Вы можете это понять?

Себастьян вспомнил напрасно потраченные годы, когда не имел ни титула, ни занятия, даже те годы, когда он, став графом, прятался от всего, чем так дорожил отец, потому что сам он все это презирал. Тем не менее он всегда оставался графом, а кем могла стать девушка без происхождения, без денег, несмотря даже на свой ум и образование? Ее судьба, как и его, была предопределена с момента рождения.

– Это ваше сокровенное желание? Быть значимой? – спросил он.

Сара почувствовала, что ее щеки начинает заливать румянец.

– Поскольку я женщина, то не могу заниматься делами в коммерческом смысле, но я хочу быть кем-то… стоящим, кого воспринимают как достойного человека. Конечно, мне хочется быть женщиной умной, талантливой, образованной, воспитанной, изящной. Я хочу создавать красоту. Миссис Рэндалл, директор школы, где я училась, назвала бы это – быть леди, но, подозреваю, вы с этим не согласны.

– Все это для вас так много значит? – настойчиво продолжал Себастьян.

– Даже не могу выразить, как много.

– Тогда считайте это своей задачей, пока вы тут, Сара. А я вам помогу, чем сумею, – импульсивно пообещал Себастьян. – Для начала вложите свои силы в обновление палаццо, а мы тем временем найдем и другое применение вашим способностям.

– Вы действительно так думаете?

Сара бросила на него подозрительный взгляд, стараясь определить, не шутит ли он.

– Конечно, – твердо произнес он, чтобы рассеять ее сомнения.

– Благодарю, сэр, – почти неуверенно ответила Сара.

Затем поднялась на цыпочки, притянула его голову и поцеловала с такой искренностью, что глубоко внутри у него, в том месте, о существовании которого он забыл, что-то радостно дрогнуло.

К ужину Себастьян не вернулся, и, чтобы отвлечься, расстроенная Сара понаблюдала за уборкой нескольких главных комнат, а потом отправилась к себе. Мария приготовила ей душистую ванну, расчесала волосы и погасила большинство ламп, чтобы создать интимную обстановку.

Но Себастьян не пришел и ночью. Сару стали одолевать панические мысли, что, видимо, он уже передумал и на рассвете, если не раньше, собирается выгнать ее. Но в конце концов усталость взяла свое, и она заснула на свежих, пахнувших лавандой простынях.

Утром Сара обнаружила на туалетном столике целую стопку книг. Это были романы, философские работы, поэзия. Но сердце у нее подпрыгнуло, когда она увидела несколько одинаковых томиков с названием «Камни Венеции». Она схватила верхний том, открыла обложку и радостно вскрикнула. На титульном листе книги было написано всего два слова, которые тронули ее: «Моей Саре».