Мы ненавидим всех. Преданные

Глава 1. Гости из прошлого

Я не видела Эмму тринадцать лет, а кажется, будто на ней время решило притормозить. Ей уже около сорока пяти, а на ее лице нет ни одной морщинки. Разгладились даже те, которые она увезла с собой в Америку из Уэльса.

Сейчас она стоит передо мной без косметики и выглядит невероятно красивой и ухоженной. И даже если над ее лицом поработал косметолог или пластический хирург, то дайте мне их номера, я сохраню на будущее. Ибо выглядит Эмма великолепно.

Прежде выгоревшие на солнце, тусклые рыжие волосы теперь имеют более насыщенный, богатый, медный оттенок. Крупные локоны ниспадают «голливудской волной»2 на одно плечо, достигая тонкой ключицы. Стройную фигуру подчеркивает узкий пояс шелкового белого халата. Эмма – сама женственность и изящество. И смотря на нее, удивительно, но я испытываю только самые нежные чувства. Я восхищаюсь мужеством этой женщины и очень рада, что она не приковала себя цепями к бывшему мужу и решилась на побег в светлое будущее для себя и своего сына. И теперь перед моими глазами распрямив спину гордо возвышается настоящая светская львица, а не замарашка из деревни на северо-востоке Уэльса. Глядя на Эмму сейчас, я понимаю, что не должна держать на нее зла за то, что она разлучила меня с Тео. Она мать. И действовала из лучших побуждений.

По моему лицу расползается искренняя улыбка, когда мой взгляд встречается с голубыми глазами – единственным, что выдает настоящий возраст Эммы. Но радость во мне меркнет так же быстро, как и зародилась, а по телу пробегает дрожь. Взгляд Эммы настолько холоден, что мне хочется растереть плечи, чтобы согреться.

Кажется, я ошиблась, когда посмела подумать, что она счастлива видеть меня.

– Что она здесь делает? – Эмма обращается к Тео, делая вид, что меня здесь больше нет.

– Мама, я все объясню. – Тео отставляет бутылку вина обратно на кофейный стол, что не ускользает от пристального взгляда Эммы. Она недовольно фыркает.

– Попробуй, но я сомневаюсь, что у тебя получится найти вразумительное объяснение ситуации, когда ты среди ночи распиваешь спиртные напитки в доме своей семьи с какой-то девицей, невзирая на присутствие невесты на этаже выше. Мелани, между прочим, так разволновалась, что у нее поднялось давление. Ей пришлось пить таблетку, чтобы уснуть после твоего ухода.

– Эмма, – вмешиваюсь я. – Тео не виноват. И все совершенно не так, как выглядит, клянусь. Позвольте мне объясниться…

– Нет, Астра, ты не обязана отчитываться, – вступается за меня Тео, делая шаг вперед к матери. – Ты моя коллега и подруга детства, в конце концов, которую я не видел десять лет. Ты имеешь право быть моей гостьей в любое время суток.

– Коллега? – удивленно раскрывает рот Эмма.

– Да, мама. Я забыл тебе об этом рассказать. Мы с Астрой работаем вместе. Она помощник тренера. Бейли заключил с ней контракт на год. Поэтому не удивляйся, когда в следующий раз встретишься с Астрой у нас дома. И надеюсь, впредь ты будешь более приветлива.

– Я не хочу, чтобы эта девушка появлялась у нас дома, Тео, – даже не взглянув на меня, строго заявляет Эмма, а я от возмущения и досады отшатываюсь назад и забываю, как дышать.

Это точно та самая Эмма, которая дружила с моей мамой? Которая была почти членом семьи и без стука входила в наш дом? Которая улыбалась, когда наблюдала за нами с Тео во время игр и умиляясь говорила, что мы однажды поженимся?

Я встряхиваю головой.

Этот день не может быть еще ужаснее. Хочу срочно убраться отсюда. И как только я делаю еще один шаг назад, с верхних ступеней дугообразной лестницы раздается голос:

– Эмма, это вы? У вас все в порядке? Тео приехал? – По мере поступления вопросов женский голос приближается, и я мысленно чертыхаюсь, когда до меня доходит, кому он может принадлежать. – Почему вы не спите?

Я тяжело вздыхаю, когда белокурая девица с редкими взъерошенными ото сна волосами не спеша спускается с последней ступени и подходит ближе к нам. В этот момент мне хочется обладать хотя бы одним из «Даров Смерти»3, чтобы пропасть из виду и незаметно трансгрессировать4 домой. Но я не волшебница, и даже не любимица Бога, поэтому все, что мне остается, – только терпеливо молчать.

– Тео! – радостно вскрикивает его невеста и несется мимо Эммы, чтобы броситься ему на шею.

Я плавно отхожу еще дальше – ближе к выходу, все еще надеясь, что мне удастся незаметно скрыться. Но после неловкого поцелуя в губы Тео зачем-то поворачивает голову в мою сторону, и его невеста машинально делает то же самое.

Чертовски некомфортная ситуация. И день внезапно становится еще хуже, чем был.

Спасибо, Бог. Я в курсе, что я не попадаю под твою программу лояльности.

– А ты кто? – прищуривается, если я правильно запомнила, Мелани. И пока Тео молчит, она склоняет голову набок, оглядывая мой силуэт с головы до ног. – Подружка Дарио? У тебя, кстати, грязное платье.

Спасибо, сучка. А я ведь не заметила.

Я раскрываю рот, чтобы возразить, но Тео быстро перебивает меня:

– Она его тренер. Точнее, моя помощница. Астра моя коллега, и она помогла мне… – Тео бросает сочувствующий взгляд в сторону мамы. – Привезти домой Дарио. Он сегодня немного перебрал.

– Господи, – Эмма накрывает щеки руками, – надеюсь, он не натворил никаких плохих дел? – Она с мольбой смотрит на сына. – Тео, пожалуйста, скажи мне правду… У Дарио опять неприятности?

– Небольшие.

– О нет, только не это. – Эмма прикрывает рот ладонью, подавляя всхлип. – Алонсо нельзя нервничать… Дарио опять доводит его.

– Жизнь Дарио не вертится вокруг его отца. – Я встреваю раньше, чем успеваю приструнить свой болтливый язык.

– Да что ты знаешь? – на секунду срывается Эмма, но как только взгляды Тео и Мелани устремляются на нее, тут же надевает на лицо пресную маску спокойствия. – Я имею в виду, что вы, Астра, знакомы с Дарио всего полтора месяца. И не совсем разумно с вашей стороны вмешиваться в его семейные дела.

– Мама… – Тео набирает полные легкие кислорода.

– Все в порядке, Тео, – улыбаюсь я, когда у самой сердце обливается кровью. – Твоя мама права. И я зря вызвалась помочь. Извини. И вы тоже извините, миссис Сантана. Мелани, Тео очень много рассказывал о тебе. – Я выдавливаю из себя еще одну фальшивую улыбку. – Жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах. – Сглатываю слюну. – Ну что ж… Доброй всем ночи. И еще раз простите. – Разворачиваюсь к выходу и подбираю с пола свои туфли.

Бежать. Срочно бежать. Пока из меня не хлынула волна всего того, что накопилось.

– Астра, постой… – за моей спиной раздается голос Тео.

– Тео, не смей, – останавливает его мать, и от ее слов чувства обиды и бессилия в дуэте бьют еще хлеще.

Я выбегаю на улицу и несусь босиком к воротам по вымощенной дорожке.

– Астра, подожди!

Тео не отстает, черт бы его побрал. По моим щекам льются слезы. Хотелось бы сказать, что это выходит текила. Очень хотелось бы. Но горькая обида жжет где-то в груди, заставляя меня всхлипывать набегу.

– Астра, стой! – Тео нагоняет меня уже за воротами особняка, хватает за руку и резко разворачивает к себе лицом.

Его дыхание сбито. Мое тоже. В его глазах бушует ярость. Мои – полны слез.

– Моя мама… – тяжело дышит он. – Она просто не ожидала тебя встретить… Она сожалеет…

– А ты? – перебиваю я, вглядываясь в голубые глаза.

Теперь меня переполняет внезапно вспыхнувший гнев. Откуда он взялся – не знаю. Возможно, от несправедливости. От холодной встречи с его матерью. От того, что один ее взгляд обозначает мое место. И это место – тот самый богом забытый округ Уэльса, откуда смогла сбежать она, но по ее суждениям, не я.

– А я нет, – твердо отвечает Тео, не выпуская из хватки мое запястье.

– Заставить тебя сожалеть? – Я вздергиваю подбородок.

Пока Тео находится в растерянности, я встаю на носочки, хватаю его за шею и целую.

На секунду он замирает, но я крепче припадаю к его губам, обхватывая рукой затылок. Его глаза закрыты. Мои нет. И я не чувствую того, что должна чувствовать спустя десяток лет разлуки.

Когда он целовал меня в последний раз, когда мне было пятнадцать, я ощущала, как из-под лопаток прорезаются крылья, величественно распрямляются, как у могучих ангелов, и я парю ввысь, возвышаясь над облаками. А теперь чувствуется только боль, сковывающая сердце. Оно тяжелеет и тянет меня вниз.

Все, что я делаю, – неправильно.

Я отстраняюсь от Тео так же резко, как и набросилась на него. Его глаза полны испуга, недоумения и желания. Он сбито дышит, смотря прямо на меня. Я не дышу вообще.

Я сделала то, что должна была сделать. Таков план. Но почему мне так горько? Ведь в этом раунде я одержала победу.

– Астра, это… – Тео облизывает губы и сглатывает. – Я не могу так.

– Прости. Это глупость. Текила, – усмехаюсь. – Она сводит меня с ума. Мне пора домой. – Я разворачиваюсь, чтобы поскорее уйти.

– Погоди, я вызову тебе машину.

– Не нужно, Тео, – оборачиваюсь через плечо. – Я не смогу стоять с тобой и дожидаться такси. Идти в свой дом. Успокой маму и невесту. А со мной все будет в порядке. Поверь. Я выбиралась и не из такого дерьма. Я ведь все-таки покинула нашу гребаную деревню в Уэльсе. – Смешок с примесью горечи просачивается между слов. – Увидимся в понедельник.

По пути домой мои босые ступни мерзнут. К середине октября до центра Северной Каролины наконец-то добралась осень. Я дышу полной грудью и иду по пустому городу, убаюкивая неспокойное сердце, а когда устаю идти, ловлю одинокую попутку и уговариваю водителя подкинуть меня до парка на западной окраине Роли. Он не восторге от моей просьбы, но, видимо, я выгляжу слишком жалко, поэтому он соглашается и не берет с меня ни цента, когда притормаживает в оговоренном месте.

Уже начинает светать, а я все не решаюсь подойти к своему дому. Боюсь увидеть там «Мустанг» Энзо. Или боюсь не увидеть. Ведь это будет означать, что он окончательно разочаровался во мне.

Накатившее чувство вины перед другом берет надо мной верх, и я срываюсь на бег, устремляясь к месту, откуда так же быстро и сбегала.

«Мустанга» нет. Подъездная дорожка пуста. И я не могу выдохнуть с облегчением, потому что ядовитая вина жжет внутри груди так сильно, что в уголках глаз собираются слезы.

Энзо уехал.

Я бросила его. Сбежала, как самая настоящая предательница, поэтому он уехал, скорее всего, навсегда.

С грузом на сердце я медленно передвигаю ноги и заставляю себя войти в пустой дом. О присутствии Энзо напоминает только запах табака, въевшийся в мебель гостиной. Стол, на котором его одноразовая подружка распивала вино из моего бокала, чист. Пепельница пуста. Подушки на диване взбиты. Энзо как будто и вовсе здесь не было. Как будто он мне привиделся. И если бы впечатления от встречи не были такими яркими и свежими, я бы наверняка смогла убедить себя, что он не приезжал.

Я бросаю дорогие туфли на пол и тут же снимаю с себя грязное дизайнерское платье. Все эти роскошные вещи – подарки Энзо. Он всегда говорит, что девушка должна выглядеть престижно даже в домашней одежде, поэтому мой гардероб набит модными шмотками, а на верхней полке шкафа пылятся коробки с брендовыми туфлями. Вот только шелковой пижаме La Perla я предпочитаю обычную мягкую футболку и поношенные шорты, а туфлям Christian Louboutin – беговые кроссовки Nike.

Я совсем неправильная. Ношу не то, что нужно. Говорю тогда, когда не надо. Влюбляюсь в тех, кого любить нельзя. Мне двадцать пять лет, а я по-прежнему совершаю одни и те же ошибки, иду на поводу у чувств и забываю о важности тех, кто всегда был рядом.

Будь ты проклят, Дарио Сантана.

Тебя послал сам дьявол, чтобы сбить меня с пути. Но я не поддамся. Клянусь. Я больше не сдамся тебе.

Я принимаю душ и, переодевшись в любимую пижаму, собираюсь забраться под одеяло, но мой взгляд приковывается к оторванному клочку бумажного полотенца, лежащему на моей кровати. Я подбираю его и читаю слова, выведенные размашистым, угловатым почерком:

Непрошенные слезы срываются с ресниц раньше, чем я успеваю убрать записку Энзо. Капли падают на бумагу и размывают чернила, пока клочок не размокает в моей руке и не рвется. Я комкаю записку в кулаке и прижимаю к груди, падая вместе с ней на кровать.

– Укройся одеялом. Дыши тихо… – сквозь всхлипы я начинаю напевать колыбельную, которую мне всегда поет Энзо, когда я не могу уснуть. – В твоей комнате демоны. Не бойся. Нет причин лить слезы, ведь сегодня вечером я вернусь, чтобы петь тебе колыбельную, пока не оживут твои мечты. И все ангелы подпевают мне, превращая твой мир в песню. Когда я рядом – ты в тепле, ты в безопасности. Засыпай. Засыпай.

Дрожа под одеялом от собственных рыданий, мне удается уснуть, когда соседский дом наполняется звуками детского смеха во время семейного воскресного завтрака.

Мне снится Эмма. Она отчитывает меня – маленькую девочку – за то, что я испортила красивый праздничный торт, который она украшала для гостей. Мне страшно, и я готова расплакаться, но Эмма не перестает кричать. Затем крик затихает и преобразовывается в угрожающее шипение. Шея Эммы удлиняется, а лицо превращается в змеиную голову. Она вот-вот нападет и укусит меня. И как только изо рта высовывается раздвоенный язык, на нее бросается огромный лохматый пес. Его лай громкий и пугающий, но я почему-то больше его не боюсь.