Мы никогда не расставались

Глава 3. Год 2008

В задуманном мною плане расследования особенно полезным оказывается тот факт, что Дима с аккуратностью истинного коллекционера ведет записи относительно каждого экспоната своей сокровищницы. Я никогда этих записей не видела, поскольку братом интересуюсь умеренно, без излишней родственной истерии, но, обладая нюхом заправской ищейки, – качеством, заметьте, весьма полезным для журналиста, – догадываюсь, что таковые записи должны существовать. Ведь Дима стремится к общению с признанными авторитетами в фалеристике и, без сомнения, старается им во всем подражать. Следовательно, рассуждаю я, у него должна быть тетрадь, в которой отмечен факт приобретения ордена.

Итак, чуть братишка за порог, я начинаю бессовестно рыться у него в комнате, шарить в ящиках. Вот она, заветная тетрадь! Долго искать не пришлось. Впиваюсь глазами в строчки. Есть! Орден Красного знамени, получен в подарок такого-то числа, даритель – Евгений. Вместо фамилии прочерк. На этом месте я погружаюсь в раздумье: тут могут быть два варианта – либо Дима не спросил фамилии, что маловероятно, либо парень не пожелал назвать своего полного имени. Есть еще третье предположение: брат постеснялся продолжать расспросы после того как означенный Евгений вспылил. Но адрес братан записал. Молоток! Это самое главное, теперь таинственный даритель от меня не уйдет!

Свой замысел я обсуждаю с главным редактором на следующий день.

– А что, занятная идея, – говорит тот. – Тема не избитая, сейчас как никогда актуальная, действуй, Катерина, возможно, нароешь что-то интересное.

Одно плохо: при разговоре присутствует Даниил; не люблю посвящать кого-либо в свои планы, тем более отставного любовника, который сидит с безразличным видом, на деле заносит все в карту памяти и норовит при случае ехидно поддеть – уже проверено временем. Но не могу же я потребовать, чтобы шеф его выставил.

Вечером тщательно одеваюсь, искусно подкрашиваюсь, в меру, чтобы не быть похожей на искательницу приключений, но при этом ненавязчиво подчеркиваю достоинства своей недурной мордахи. Напоследок строю своему отражению язвительную гримасу и топаю из дому. Снова идет дождь, поэтому на мне свободный классический тренч, легкий, светло-бежевый, с широкими рукавами и перехваченный ремнем в талии, он стройнит и делает мой облик более хрупким и женственным; под плащом платье песочного цвета с квадратным вырезом. На шее – серебряная цепочка с кулоном-каплей из дымчатого топаза, в ушах такие же серьги.

Идти совсем недалеко, в соседний квартал. Я нахожу нужный дом и поднимаюсь на четвертый этаж. Подъезд просторный, высокие потолки, это пятиэтажная сталинка, обожаю такие дома. Но квартира тринадцать. Чума! Как можно жить в квартире под номером тринадцать? Мне сразу не понравилась цифра, как дурной знак моему предприятию, но что делать? Как говорится, крут бережок, да рыбка хороша.

Нажимаю кнопку звонка и жду, набравшись нахальной решимости. Будет шикарно, если сейчас откроет жена и сразу окрысится на неизвестную фифу, которая спрашивает ее мужа. Жены – они чрезмерно подозрительные, им кажется, что все без исключения особи женского пола покушаются на их сокровище. Какой бы ледащий мужичонка не был, все равно найдется на него хозяйка с ревнивыми глазищами – заполучила, мол, теперь фиг отдам! Да я и не осуждаю их. Бедные женщины, до чего демография довела, слышала, что в России мужчин на двенадцать миллионов меньше, чем женщин, ничего себе статистика! А ведь сами мужики и виноваты – спиваются, деградируют, попадают в тюрьмы, многие погибают из-за несчастных случаев, вот женщины и расхватывают, что попало.

Щелкает несколько раз замок, и дверь отворяется, но не полностью, а ровно настолько, чтобы можно было разглядеть две трети женского лица. Что я говорила! Смотрит, как змея из-за пазухи. Но на супругу не похожа, слишком молоденькая, скорее всего любовница, и одета не по-домашнему, а так, будто пришла на свидание.

– Извините, – воркую я. – Мне нужен Евгений. По важному делу.

Девушка оглядывает меня крайне придирчивым взглядом, потом нехотя отворачивается и кричит в коридор:

– Же-ень, тут какая-то мамзель тебя спрашивает!

Я слышу звук мужского голоса из глубины квартиры, но не разбираю слов.

– Давай, проходи, – распахивает дверь девица. – Туфли снимай, наследишь еще, я тебе тапки дам. – Понятно, еще не жена, но собирается ею стать, хозяйственность проявляет.

Послушно надеваю войлочные тапочки и шаркаю по блестящему паркету вглубь квартиры, стараясь не вдыхать домашние запахи. Это у меня пунктик, если хотите, с трудом выношу запахи чужих квартир. Давно заметила, что любое жилище имеет свою характерную атмосферу, как бы не старались блюсти чистоту хозяева, какой бы ремонт не отгрохали, а дух конкретного семейства всегда живет в его обители. Впрочем, осторожно потянув носом, прихожу к выводу, что дышать можно, да и квартира огромная, воздуха много.

Евгений сидит в просторной комнате, служащей ему кабинетом, на что указывает компьютерный стол и офисное кресло. Хозяин вместе с сиденьем поворачивается мне навстречу.

Ну что вам сказать, парень как парень, старше меня от силы года на два, крепкий, со здоровым цветом лица, славянской внешности, взгляд замкнутый и чуть исподлобья, вот и все мои первые впечатления. При виде меня вскидывает брови, но суть сей мимики я не улавливаю.

– Присаживайтесь, – указывает на диван. Решил показать себя джентльменом. И на том спасибо: люди разные попадаются, могли у меня перед носом попросту захлопнуть дверь, а тут впустили в дом незнакомого человека, да еще предлагают сесть.

– Извините за беспокойство, – сладчайшим голоском начинаю я. – Вчера к вам приходил мой брат, Дмитрий, если помните. – Евгений хмурится, чего и следовало ожидать. – Видите ли, он ужасный растеряха и где-то посеял дорогой для него значок. Мы у себя в доме все перерыли и вне дома проверили, где смогли. Вещица небольшая, могла куда-то закатиться, поэтому я подумала, что стоит и у вас поискать – очень уж парнишка убивается. Вы ведь знаете коллекционеров, то, что для нас пустяковина, просто глупость какая-то, для него – ценность, чуть ли не смысл жизни. Уж простите великодушно и не подумайте ничего плохого.

– А почему он сам не пришел? – следует сухой вопрос.

– Стесняется, молодой еще, – продолжаю я беззастенчиво врать. – Боится, что вы неправильно его поймете.

– Вы так любите брата? – испытующе сверлит меня глазами, все еще ждет подвоха.

Да-а, дело тут непростое, я бы сказала – нечистое, чего-то он опасается, чувствую всеми фибрами.

– Конечно, вам кажется это неестественным?

Он смотрит на застывшую в ожидании девчонку, та пялится на него, соображают голуби, у меня при этом вид невинной птахи, взгляд честный, как у пионера тридцатых годов.

– Хорошо, – решается Евгений. – Посмотрим в гостиной и в коридоре, больше ваш брат никуда не заходил.

Он встает и демонстрирует изрядный рост и плотное телосложение, этакий тип крепкого русского мужика, сейчас еще молод, но видно, каким станет со временем. Хотя, если честно, меня в последнее время от всех парней тошнит: Данька чересчур достал, уродом оказался, каких мало, теперь проецирую негатив на всех подряд, сама понимаю, что и парни случаются разные, а все равно от любого с души воротит.

Мы проходим в гостиную и начинаем в шесть глаз разглядывать узоры на ковре и закоулки между шкафами и диванами. Ковер толстый, пушистый, на всю комнату, поэтому, улучив момент, я забрасываю далеко под диван круглый значок какого-то молодежного форума, который стибрила из Диминой коллекции. Значок беззвучно укладывается у плинтуса, как заправский сообщник, и скромно ждет, пока его найдут. Я делаю вид, что мое внимание приковано исключительно к полу, но исподтишка изучаю окружающую обстановку. Пытаюсь засечь хоть какую-то подсказку по интересующему меня вопросу.

– Надо же, действительно здесь оказался. – Евгений поднимает с пола значок.

Тяжеленный диван он отодвинул одним движением – есть, видать, силушка молодецкая, хоть и сиднем сидит за компьютером, даже прелестница не смогла его отвлечь, то-то личико у нее кислое.

Евгений протягивает мне значок. Отмечаю, что взгляд у него значительно потеплел. Сработало! Первый этап операции завершен успешно. Главное проявить выдержку и не спугнуть объект. Поэтому забираю свою подставу, усиленно за нее благодарю и сваливаю.

Спускаясь по лестнице, мысленно подвожу итоги: контакт установлен, бастион недоверия смят, но по тематике ничего не обнаружено. На историю рода в оставленном мною жилище явно не заморачиваются, здесь нет памятных вещей, фотографий, ничто не указывает на проживание в настоящем или прошлом людей старшего возраста. Я рассчитывала найти какую-нибудь подсказку, но вижу со всей очевидностью, что в просторной, модно обставленной квартире живут только молодые современные люди, не обремененные семейными воспоминаниями.