На грани измены

Глава 2

Я поднимаюсь в номер и, скинув туфли, обессилено падаю на кровать. Меня донельзя вымотал этот бесконечный день. Когда уже он закончится?

Первым делом пытаюсь снять платье, замок которого отказывается поддаваться. Будь я более импульсивна, то уже разорвала бы его на себе, но мне жаль людей, которые вкладывали в него силы, время и душу. Поэтому я воюю с ним до тех пор, пока не одерживаю победу.

Аккуратно кладу роскошную вещь на кровать и некоторое время с сожалением смотрю на нее. На глазах выступают слезы. Я с таким трепетом ждала дня, когда смогу надеть свое свадебное платье, а сейчас мне хочется поскорее избавиться от него. Чтобы даже оно не напоминало о произошедшем. Хотя кого я обманываю? Даже если выбросить все вещи, заблокировать номера телефонов мужа и бывшей подруги и улететь на край света, мне избавиться от огромной раны в сердце, которая, как сейчас мне кажется, останется со мной навсегда.

Вслед за платьем освобождаю волосы от шпилек, резинок и лент и легонько трясу головой. Проверив замок на двери, снимаю остатки одежды и иду в душ. Теплые струи воды не смывают с меня горечь обиды и разочарования. Предательство любимого мужчины слишком больно ранит. Я наконец в полной мере даю волю слезам. Реву, словно раненая белуга, не сдерживаясь. С каждой минутой становится все хуже, а осознание произошедшего накрывает все сильнее.

От туши вода становится черной, и я быстро умываю лицо. В голову приходит неуместная мысль о том, насколько качественный макияж сделала мне визажист. Он вполне продержался бы и до брачной ночи. Меня передергивает. Мерзко. Неприятно. Отвратительно.

В тот момент, когда я выключаю воду, раздается стук в дверь. Я почти уверена, что это Миша. Лучше бы ему не приходить, ведь единственное мое желание сейчас – это расцарапать ему лицо в кровь. Чтобы ему было так же больно, как и мне, хотя бы физически. Я оборачиваюсь полотенцем и выхожу из душа. Решаю открыть дверь только в том случае, если стук раздастся снова. И он не заставляет себя ждать.

Я поворачиваю оставленный мной в замочной скважине ключ и встречаюсь с настороженным взглядом своего мужа. Делаю попытку захлопнуть дверь, но Королев выставляет руку и упирается ею в полотно.

– Инга, подожди, – быстро говорит он. – Выслушай меня. Я прошу тебя.

– Зачем? Что изменит этот разговор? – Я складываю руки на груди. – Ты целовал мою подругу. В подсобке.

– Я не целовал ее, – рявкает Миша, что несколько удивляет меня. Королев из тех людей, которые очень редко повышают голос, обычно только в самых критичных ситуациях. Хотя да, наша ситуация критичнее некуда.

– Наверное, я ослепла, – грустно усмехаюсь и язвительно добавляю: – от любви.

– До тебя, – он полностью игнорирует мои выпады, – у меня были девушки, Инга.

– И? – непонимающе качаю головой.

– У нас с Ларисой были отношения, – на выдохе произносит мой муж.

На мгновение мне кажется, будто я ослышалась. Мы с Ларисой дружим около семнадцати лет, и она никогда не скрывала от меня своих ухажеров. За исключением того периода, когда я училась за границей. Примерно со второго семестра первого курса мы с Ларой перестали общаться. Разругались по телефону из-за какой-то ерунды и около года совсем не поддерживали связь. Держу пари, что именно в тот год у Миши и Лары и была любовная связь. Иначе я бы знала об этом.

– Когда? – выдавливаю из себя.

– Она училась на первом курсе. Но это было давно. – Миша делает шаг вперед, я же рефлекторно отступаю назад.

– И спустя столько лет вы решили возобновить отношения? На нашей с тобой свадьбе? – наигранно улыбаюсь я.

– Нет, конечно…

– А может, вы вообще их не прекращали? – резко перебиваю мужа. – Тогда какого черта ты женился на мне, если у тебя в голове, сердце и трусах другая женщина?

Я снова выхожу из себя. Никакого разговора не получится. Я еще не отошла от предыдущей шокировавшей меня информации, а на меня уже посыпалась новая – оставляющая за собой еще более неприятный осадок.

– Инга, успокойся! Между мной и твоей подругой ничего нет.

– Мы встречались с тобой два с половиной года, Миша. С Ларой я вас познакомила в прошлом году. Хотя как познакомила, – нервно усмехаюсь, – если вы уже хорошо друг друга знали.

– Инга…

– Но ни ты, ни она ни разу, – я впиваюсь ногтями в свои ладони, – ни одного разочка не упомянули о том, что вы бывшие любовники. О таком говорят, Миша!

– Инга, наши с ней отношения в прошлом, – хмурится он. – И я не видел никакого смысла говорить об этом. Зачем? К чему ворошить прошлое? Я же не спрашиваю у тебя о твоих бывших. По той простой причине, что мне плевать, кто у тебя был до меня.

– У меня до тебя никого не было, – грустно усмехаюсь. – Никого серьезного, я имею в виду. Ты стал первым во всем. Следовательно, какие у тебя могли быть вопросы ко мне?

– Инга, у нас с Ларисой ничего не было. У меня ни с кем ничего не было с тех пор, как я встретил тебя, – он чуть повышает голос. – Я люблю тебя. И мне не нужны никакие другие женщины.

– Отличная речь, Мишутка. Но если бы вас ничего не связывало, как ты говоришь, то почему не рассказали? – на одном дыхании выдаю я.

– Да потому что это в прошлом, Инга.

– Мне так не показалось. Ладно, наш разговор исчерпал себя. Я тебе не верю. Я верю своим глазам. Одного не пойму: зачем ты женился на мне?

Неожиданно телефон Миши, который все это время находился у него в руках, издает звук входящего сообщения, и я машинально опускаю взгляд на экран, где светится такое знакомое имя. Лариса.

– Что и требовалось доказать. – Я практически выталкиваю его за дверь. – Иди развлекайся.

***

Спустя около получаса в дверь номера раздается громкий стук. Мой муж вернулся. Интересно, зачем? Ему ведь есть чем заняться.

– Инга, открой эту чертову дверь! – рычит Миша.

– Ты опять вернулся? – отзываюсь я, сидя на полу возле стены, примыкающей к двери.

– Я всегда буду возвращаться к тебе, Инга, как бы сложно ни было. Открывай, – голос Королева становится мягче.

– Миш, давай так. Ты сегодня от меня отстанешь, а завтра мы поговорим, ладно? Я очень хочу спать, – устало произношу я. Нарочно говорю спокойно, для начала нужно усыпить его бдительность, а мне действительно нужно отдохнуть.

– Хорошо, Инга, – неожиданно соглашается он. – Все гости разошлись. Я снял номер этажом ниже. Если захочешь поговорить…

– Спокойной ночи, Миша, – резко перебиваю.

– И тебе, любимая, – на автомате отвечает он, а я поджимаю губы, чтобы в очередной раз не расплакаться.

Этой ночью мне так и не удается как следует выспаться – то кровать кажется неудобной, то меня тошнит до такой степени, что приходится посещать ванную комнату, то отголоски воспоминаний о моей «прекрасной» свадьбе не дают уснуть. Часам к четырем, обессиленно упав на кровать после очередного посещения уборной и наконец почувствовав, как веки наливаются тяжестью, я проваливаюсь в долгожданный сон.

***

Неожиданно распахиваю глаза от резкой боли в нижней части живота. Не могу пошевелиться – любое движение отдается дискомфортом. Включаю лампу, находящуюся на прикроватной тумбе и кидаю быстрый взгляд на настенные часы – шесть десять. Как же больно! Вовремя вспоминаю, что в моей сумке на этот случай есть обезболивающее, и протягиваю руку, чтобы до нее добраться.

– Черт, почему так больно?! – бормочу про себя.

Наконец дотягиваюсь до сумочки и нахожу то, что искала. Вытряхнув на ладонь одну таблетку из блистера, открываю рот и уже собираюсь отправить ее туда, но резко останавливаюсь. Я ведь беременна. Нельзя пить лекарства, не проконсультировавшись с врачом.

Скидываю одеяло и, осторожно приподнявшись на подушке, потираю глаза, а затем опускаю взгляд на простынь. С ужасом смотрю на белоснежную ткань, на которой красуется огромное кровавое пятно. Но ведь месячных не бывает во время беременности! Дрожащей рукой я тянусь к мобильному и, недолго думая, набираю номер скорой. В двух словах рассказываю о произошедшем. Девушка на том конце провода сочувствующим голосом произносит: «Ожидайте».

Мне очень больно передвигаться, но я все же поднимаюсь с кровати. В глазах стоят слезы – на этот раз от физической боли, что почти невыносимо. В голове мелькает мысль о том, что я могу потерять ребенка, и это по-настоящему пугает. Я ведь только прошлым утром узнала о своей беременности, у меня даже не было времени осознать радостную новость.

Врач скорой помощи не медлит ни минуты. Приятная женщина средних лет, напоминающая мою маму, помогает мне одеться и спуститься вниз, к автомобилю. Как только я устраиваюсь на заднем сиденье, у меня начинает кружиться голова и темнеет в глазах.

– Рома, Рома, помоги мне, – отдаленно доносится до моего сознания, а затем я погружаюсь в мрак.

Первое, что вижу, открыв глаза, – это солнечный свет, пробивающийся сквозь плотные жалюзи. Щурюсь пару секунд от его яркости, но быстро привыкаю. Далее взгляд скользит по стенам палаты, желтоватый цвет которых меня раздражает. Ненавижу больницы.

– Инга, добрый день! – На пороге палаты возникает врач. – Меня зовут Елена Андреевна Петрова. Я ваш лечащий врач. Как чувствуете себя?

– Здравствуйте! Если честно, как будто меня переехал КАМАЗ, – пытаюсь пошутить, но выходит не очень.

– Вы в последнее время находились в состоянии стресса? – в лоб спрашивает она.

– Да. Весь вчерашний день. – Она непонимающе смотрит на меня, и я тут же поясняю: – У меня была свадьба.

– Волнующее событие, – улыбается она. – Поздравляю.

– Спасибо, – сиплю я. – Елена Андреевна, что с ребенком?

– Опасность миновала, – говорит она, и я облегченно выдыхаю.

– Спасибо, – шепчу я, едва сдерживая подступающие слезы.

– Инга, вы должны понимать, что вам совсем нельзя нервничать, – серьезно произносит врач. – Сейчас вы были на волоске, понимаете? Срок очень маленький.

– Я буду беречь ее и себя. – Я опускаю ладонь на живот.

– Впервые слышу, чтобы на таком сроке будущая мама с такой уверенностью говорила о том, кто у нее появится, – улыбается Елена Андреевна. – Берегите вас обеих. Сейчас все зависит только от вас.

– Елена Андреевна, – окликаю ее, когда она направляется к выходу из палаты. – Если придет мой супруг, пожалуйста, не говорите, почему я здесь. Пусть будет версия – переутомление. Я хочу сделать ему сюрприз.

Каждое из произнесенных слов дается мне с трудом. Изображать счастливую жену – то еще испытание.

– Хорошо. Вы все равно временно находитесь в терапевтическом отделении. Он не догадается, если кто-то ему не подскажет…

– Пока никто не знает, – быстро произношу я, но вспоминаю наш разговор с мамой. Хотя в ней я уверена. Если мою маму попросить никому ни о чем не рассказывать, то все остается тайным. Я очень люблю эту черту характера в ней.

– Инга, кстати, ваш муж приехал сюда час назад, но я не разрешила ему заходить в палату. И он все это время просидел в коридоре, – спокойно произносит доктор. – Сейчас он за дверью и хочет войти. Что скажете? Готовы к посетителям?

«Нет! Нет! Нет!» – кричит мое сознание, но вместо этого я равнодушно отвечаю:

– Пусть войдет.

Миша с хмурым выражением лица входит в палату и останавливается. Он опирается плечом на стену и немигающим взглядом смотрит на меня. Его глаза излучают нечто похожее на беспокойство, но я уверена, думает он о другом – будто я сама виновата, что оказалась здесь. Королев продолжает молчать, а я не выдерживаю, мне хочется поскорее остаться наедине с собой.

– Мое самочувствие в норме, – резко бросаю. – Ты ведь за этим пришел?

Он резко отталкивается от стены и медленно, словно хищник, приближается к кровати. Я смотрю на мужа в упор, пытаясь найти хоть каплю сожаления в его непроницаемом взгляде. Ничего. Еще вчера во время регистрации и после нее Миша казался мне совсем другим человеком: добрым, внимательным, заботливым.

– Почему ты не позвонила мне, когда тебе стало плохо? – ледяным тоном спрашивает он.

– Считаешь, должна была? – нервно усмехаюсь.

– Инга, я твой муж, – отрезает он.

– Что-то вчера вечером ты упустил этот факт, – не могу удержаться от колкости.

– Если бы ты задержалась на долю секунды, то увидела бы реальное положение дел. – Меня даже пугает, с какой серьезностью он врет.

– Не верю ни единому твоему слову, – отрицательно качаю головой.

Он тяжело вздыхает и запускает пятерню в свои густые темные волосы. Как бы мне хотелось верить, что это не фарс, а Миша в нем не актер. Но ведь я все видела собственными глазами. Что тут можно было понять иначе?

– Я хочу поговорить с врачом и забрать тебя под свою ответственность, – как ни в чем не бывало произносит он.

– Черт возьми, Королев, – бросаю насмешливо, – о какой ответственности ты говоришь? У тебя ее нет. Как и сердца.

– Я обеспечу тебе должный отдых…

– А сам поедешь отмечать продолжение нашей свадьбы? Ну нет. Уж лучше находиться здесь и плакать в казенную подушку, чем ехать с тобой домой или, еще хуже, изображать радость на продолжении нашей свадьбы. Мне совсем не до веселья, ясно?

– Я отменил второй день. В таком состоянии тебе действительно не до праздника.

– Конечно. Меня ведь предал собственный муж и лучшая подруга. Какая банальщина! – со злостью выплевываю я.

– Инга, – предупреждающе, – я очень терпелив, но ты перегибаешь.

– После того, что произошло, у тебя еще хватает наглости издеваться? – сквозь зубы цежу я. – И что же ты сказал гостям?

– Что случился небольшой форс-мажор, и мы решили отменить второй день. – Королев быстро успокаивается.

– Небольшой форс-мажор, – передразниваю с горькой усмешкой, а затем говорю серьезно: – Я хочу аннулировать брак, Миша, или подать на развод.

В его глазах на мгновение мелькает сомнение. Неужели он думает, что я стану терпеть измену только потому, что люблю его?

– Ты серьезно?

– Более чем, – отрезаю.

– Я дал бы тебе развод, раз тебе так хочется избавиться от меня. Но только если бы был виновен в том, в чем ты меня обвиняешь. Тем более все совсем не так, как кажется. Следовательно, развод ты не получишь, Инга.

– И что ты сделаешь? Как ты этому помешаешь?

– Ты серьезно?

– Воспользуешься своим положением, связями и деньгами?

– Если понадобится, то да. Я не отпущу тебя. Ты моя и всегда была моей, – упрямо повторяет мой супруг.

– До вчерашнего вечера.

– Вчера вечером ничего не изменилось.

– Уходи, Королев. Я не хочу тебя видеть. – Я поворачиваю голову и смотрю в окно до тех пор, пока он не выходит из палаты.

Буквально через минуту дверь снова распахивается, и я открываю рот, чтобы в очередной раз рявкнуть на Королева, но на пороге возникает Елена Андреевна. Она чем-то озадачена, и меня это несколько пугает.

– Я хотела сообщить о том, что сегодня ближе к вечеру мы переведем вас в другую палату.

– Кстати, почему меня положили сюда? – интересуюсь я.

– В гинекологическом ночью прорвало трубу с горячей водой. Когда вас привезли, последствия все еще устраняли, – хмурится мой лечащий врач.

– А как остальные пациенты?

– Никто не пострадал. Всех экстренно эвакуировали в соседние отделения, – поясняет она.

– Понятно, – киваю. – Елена Андреевна, а когда вы сможете меня выписать?

– Через неделю.

– Только через неделю?

– Если будете себя хорошо чувствовать, может, и раньше, – улыбается она. – Отдыхайте пока.

– Благодарю.

Елена Андреевна не успевает закрыть за собой дверь, как на пороге палаты появляется мама. Я испуганно смотрю на нее, она с теми же эмоциями разглядывает меня в ответ.

– Если бы я знала, что тебе плохо до такой степени, то вызвала скорую еще вчера вечером, – хмурится она. – Как хорошо, что все обошлось.

– Да, все в порядке.

– Я внизу видела Мишу и Лару Они тебя навещали?

В висках резко начинает стучать, а я будто не до конца понимаю смысл маминых слов. Миша приехал сюда с Ларисой? Нет, этого не может быть. А у нее кишка тонка подняться, так, что ли? Мое сердце разрывается на мелкие осколки, ведь Королев только десять минут назад клялся мне в любви.

Я чувствую, как по телу пробегает дрожь волнения. Первый порыв – набрать номер и все высказать, но в ответ я получу лишь оправдания, а не правду.

– Да, – не уточняю, кто из них.

– Они меня не видели. Я торопилась к тебе и не стала к ним подходить, – говорит мама.

Я больше не задаю никаких вопросов, касающихся моего мужа или подруги. Не хочу снова загонять себя в подавленное состояние, и тем более не хочу, чтобы мама знала. Она, кстати говоря, больше и не упоминает ни о Мише, ни о Ларисе, что дает мне возможность переключиться на мамины цветы и новые шторы в ее гостиной.

После ухода мамы я прикрываю глаза и резко выдыхаю. Какой тяжелый и насыщенный получился день, он частично расставил все по своим местам. Но только я разбита. На мелкие осколки. И по-прежнему нахожусь на перепутье.

– Утро вечера мудренее, – говорю самой себе.