На изломе доверия

Глава 42

Выходить с таким настроением на любое задание было верхом глупости. А уж соваться с тем, что, возможно, кто-то меланхолией назвал бы, туда, где в любой момент можно пулю словить — чистой воды идиотизм! Но с ним впервые случилось подобное, вот и не мог понять, как быстро себя в боевой режим привести, отодвинув пока мысли об Але чуть в сторону. Ощущение, будто она так полно его разум захватила, да и не только, что это уже просто невыполнимая миссия.

Как профессионал, Дима понимал — чревато, опасно. Больше того, не только себя же может подставить, всю группу.

Собственно, Дима, вообще, никогда не являлся человеком настроения. Мало того, не поверил бы, начни ему кто-то рассказывать, что нечто настолько не физическое и нематериальное способно повлиять и на его восприятие ситуации, и на то, мать его так (!), что мозги не в состоянии в кучу собрать! Это рождало нетипичное и несвойственное ему раздражение, грозящее существенно повлиять на сосредоточенность… и на местоположение тех самых расслабившихся мозгов!

Того и гляди, вышибленными на стенку окажутся!

Романенко точно не был из тех, кого играючи взять можно. Да и рядом притон, поди угадай: затаятся вышибалы, решив не вмешиваться, или посчитают, что на них облава, и сами в гущу замеса кинутся?

А у них ограниченные ресурсы из-за того, что никакой огласки быть не должно, да и быстро все же организовывали. Когда объект среди своих, и сроки, и масштабы стараешься сократить, чтоб не просочилось никуда, не узнали, не предупредили. В таком раскладе что угодно в любую секунду не в ту степь свернуть может. Нужна предельная концентрация и собранность. А Дима…

Черт! Вот уж не думал!.. Но сейчас, когда они, собравшись в салоне бусика, согласовывали последние детали и сверяли основные моменты операции, все мысли Димы крутились только вокруг Али. Нехорошо они утром разошлись… Точнее, она-то там, в доме осталась. И Дима буквально каждым нервом ощутил, насколько Алину задела эта отстранённость и «невключенность» в происходящее.

Его девочка явно предпочла бы сама в гущу событий кинуться, участвовать в операции со всеми, еще и спину Димы прикрыв… Не то чтобы он мог позволить ей подобное, хоть и проняло капитально, продрав аорту… Но не место ей там! И не только потому, что, оказывается, натурально боялся за Алину, блин!

Возможно, впервые в жизни в полной мере ощутил это отвратное, изгладывающее и вымораживающее чувство за грудиной во всех оттенках и нюансах! Иронично…

За себя никогда не боялся. То есть, была всегда разумная осторожность и четкое понимание риска, на который стоит идти, а какой явно лишний и неразумный. Никогда не куражился от опасности и не ловил в этом кайф, всегда холодная голова и четкое обоснование логики. А тут…

Иррациональность полная! Ведь знал, что не допустит ее появления здесь. Головой хорошо понимал, что тот же Гутник не возьмет Алину на операцию, как ни крути, подготовка не та. А все равно, стоило только представить, что она на линии огня или на прицеле у Романенко окажется, — изнутри поднималась, накрывая с головой, дикая, не поддающаяся его контролю, лавина страха, гнева и протеста! Яростное желание ни за что в мире не допустить и вероятности подобного.

Наверно, настолько непривычная реакция подкреплялась еще и тем, что Дима досконально изучил запись расстрела с камер участка полиции. Предполагал, что те планировалось уничтожить нападающими, но и этим намерениям в некотором роде Алина помешала. Из-за нее майор замешкался, а потом…

Так или иначе, сейчас, стоило Диме вспомнить (а на память он никогда не жаловался) все то, что раз десять просматривал тогда, если не больше… Еще же, бл*, даже не понимая, кем станет для него эта девушка!.. Или сразу понял, потому и выжгло низводимый след на подкорке? Не в состоянии выбросить из головы…

Интуиция сработала моментально, а вот до тех самых мозгов с непривычки долго доходило?.. Как бы там ни было, изнутри просто разрывало безумной смесью настолько насыщенных эмоций, вообще неприятных, что обновлять опыт не хотелось аж никак.

Кроме того, существовал еще и момент с безопасностью и легендой остальных агентов, да и его тоже. Хотя вчера Дима чуть не послал все далеким лесом и не рубанул правду!..

Аля так близко подобралась… И как же сильно ему хотелось снять все вопросы. Да и себя… (чего уж там!) обелить в ее глазах, да. Убрать все те «призрачные» преграды, которые же Але точно непробиваемой бетонной стеной видятся. Да только…

Ладно, Дима никогда не являлся специалистом в таких отношениях. Да и, в принципе, в любых человеческих контактах, подразумевающих открытость, доверие и потребность в партнере. А учиться точно надо, потому как отпускать Алю он никуда не готов. Только вот разобраться с этим можно и потом.

А пока выкинуть пора из головы весь этот шум, сосредоточиться на задаче, взять босса… Дальше им займутся в отделе внутренних расследований. Эти точно сумеют и до наперсников докопаться, и Максима заставить сдать, основного виновного в нападении, все еще затаившегося где-то; угрожающего безопасности Али самим фактом своего существования.

И вот тогда, когда чисто выполнит свою часть работы, Дима и по чести, и по совести будет право иметь все рассказать… Ну и ее заграбастать со всеми потрохами в единоличное обладание. Не примет ни единого аргумента против. Вот так вот!

С его точки зрения, напоминало чертовски хороший план со значительным вознаграждением по итогу. А это, ни х*ра себе, какой стимул сейчас быстро и чисто отработать. Так что пора прекращать наматывать сопли на кулак, пусть никто из ребят и не понял его внутреннего разброда, к счастью, и по максимуму включаться в ситуацию!

Уже когда расходились на позиции, черт знает, что дернуло остановить Евгения. Та самая чуйка? Или просто опыта до хр*на, и понимает, что невозможно абсолютно все предугадать. Особенно в боевом задании. Никто не исключит случайность…

Вот и толкнуло что-то изнутри. Не на прогулку пошли все же, и задача Димы, да и долг перед Алей, — учитывать все варианты, что бы там сам не считал и прогноз ни говорил.

— Да? — кажется, не до конца понимая, зачем Дима его дернул и чего хочет, обернулся приятель.

Они оказались чуть в стороне, остальные дальше прошли. И времени же нет, все распланировано, утекающие секунды торопят, а Дима стоит, смотрит, взвешивая то, что только что необдуманным импульсом полыхнуло в голове, и никак заставить себя сказать не может. А все равно, как ни скрипели бы зубы от одной мысли, чтоб ее еще кому-то доверить, все продумать обязан.

Вытащил сигарету, пять минут у них еще точно есть.

— Будешь? — протянул пачку и Женьке.

Тот, явно же тоже уловив напряжение, что Дмитрий излучал, кивнул, взял одну, подождав, когда зажигалку достанет.

— Если вдруг что… Черт знает, как Романенко себя поведет. И… Сам знаешь, как оно бывает, — не озвучивая словами, все-таки принудил себя Дмитрий. Выходило как-то паршиво, рвано.

Тут они все в чем-то суеверные были, как ни крути. Лучше промолчать, и так не тупой Женька, понял. А Дима взглядом улицу обвел, не столько бдительность проявляя, сколько убеждая себя в верности принимаемого решения.

— Моя машина в двух кварталах отсюда. Коричневый «Рено дастер». Там есть адрес в бардачке. Алина сидит в доме, — отрывисто и с ощутимым усилием вытолкнул из себя вместе с клубами сигаретного дыма, показалось.

Не смотрел прямо на друга, но заметил, как тот вскинул голову, вглядываясь, сам затяжкой явную растерянность прикрывая. Нервно дернулся, стряхнув пепел на себя.

— Давай, без крайних вариантов, — попытался рассмеяться Женя, но просто-таки резало ухо принужденностью и наигранностью. А еще очень заметна стала вдруг проявившаяся в мелких движениях тревога. — Ты хоть мудак и конкретный, да и тот еще начальник, но я как-то к тебе по жизни привык, — приятель вновь стряхнул пепел, теперь аккуратней.

Но из-за этого стала еще больше заметна его вспыхнувшая нервозность.

— Ты меня услышал, — вместо того, чтоб перевести в шутку, Дима как черту подвел. Бросил недокуренную сигарету под ноги, затушив резким движением ботинка.

Они не в цирк тут собрались, хотя клоуны сейчас точно появятся, как и «звери»… И сколько бы за спиной подобных операций ни было, никто не мог гарантировать, что новая не станет последней. И, так и не придушив до конца несвойственную себе какофонию порывов, хлопнул Женьку по плечу перед тем, как на свою позицию уйти.