На конкурс красавиц требуется чудовище

Глава 4

До утра я успела только измотать себе нервы и таки приделать Журжику стрекозиные крылья. Увы, пришлось отойти от своих правил и все же использовать живую материю. Стрекоза могла бы быть против, но она и так умирала: кто-то раздавил бедняжку.

– Оно теперь летает, – вздохнула Тина.

– Смени ему цвет, – посоветовал Марон и допил чай, – иначе не только драконья жрица будет знать о том, что именно ты устроила ночной переполох.

Я только плечами пожала:

– Ну и что? Никто не умер. Мне больше интересно, как чихран продавать мимо государственных скупок?

– Чихран запрещен к свободной торговле, – напомнила Тина. – Это растение слишком опасно. А его сок разъедает кожу!

– За незаконный сбыт чихрана мужчин отправляют в каменоломни, а женщин на болота, собирать все тот же чихран, – задумчиво проговорил Гамильтон, – хм, мы можем открыть бизнес. Насобирала, продала, подставилась. Насобирала, продала, подставилась.

– Умерла, – мрачно добавила я.

– Умерла богатой, – поправил меня Гамильтон.

– Золото и драгоценности в могилу не заберешь, – огрызнулась я.

Посмотрев на нас, друзья поняли: мы ни до чего не додумались.

– А что вообще может скрыть привязку? И почему она прошла именно так? – тихо спросила Тина. – Что вы нарушили?

– Я умирала. Не было ни ритуальных мелков, ни растительно-магических красок. У меня была только моя сила, ушедшая на самое дно души, и моя же кровь, которой было залито все, вокруг меня. Вот кровью-то я и начертила круг призыва.

– Но ведь…

Марон не договорил, я его перебила:

– Да, на кровь могут прийти темные твари, живущие в мертвых мирах-сателлитах. Но пришел Гамильтон, который…

– Чует кровь, порох и лососинный паштет, – шепотом проговорила Тина.

– Именно. Он спас меня.

Я коснулась головы своего компаньона.

– Но я подвергла опасности нашу границу. И цвет моей печати – алый. Как ни перекрашивай, настоящий цвет вылезает наружу.

В комнате повисла тишина. Я лениво пила невкусный чай и по кусочку отщипывала от сдобной булочки.

– А если Гамильтон уже был рядом с тобой? – спросила вдруг Тина.

– Да говорю же…

– А ты не говори, – перебила меня подруга. – Что, если это он выпал к тебе умирающим? И ты умирала, и он. И ты использовала свою кровь, чтобы создать самую сильную из возможных привязок, чтобы твой компаньон мог зачерпнуть твою магию и исцелить себя?

– Если потребуют показать, как я впитываю магию Вилли, то…

Тут Гамильтон осекся и продолжил уже совсем другим тоном:

– То это даже пойдет на пользу нашему вранью. Всем известно, что от передозировки чуждой энергии компаньоны могут умереть. А я, будучи на грани жизни и смерти, взял столько сил у Вилли, что теперь мой организм не способен принять и грана людской магии.

Я прикусила губу и медленно кивнула. Вранье может сработать. Гамильтон стремительно линяет, как только пытается ухватить крошку моего ядовитого дара. Иногда мне кажется, что с помощью моей силы можно плавить металл. Или, что скорее, растворять его напрочь!

– Мне только одно непонятно, – тихо сказал Марон, – почему ты умирала?

Гамильтон вздрогнул и засуетился, притворяясь, что блоха кусает его за самое мягкое и объемное место. А после… Я не ответила, а Марон не повторил вопрос.

Потом мы еще целый час повторяли эту историю. Да так, чтобы у Тины получалось:

– Ой, да там ерунда вышла. Мина рухнула с крепостной стены, а Гамильтон в очередной раз воевал. Вот и встретились два одиночества.

Марон же предпочел более нудную фразу:

– Вы же знаете о том, как пегасы оказались в нашем мире? Никто их не призывал, они прошли сквозь разрыв. Что интересно, разрыв из чистого мира-сателлита может произойти где угодно, хотя бы даже и на дворцовой кухне! Вот и Гамильтон вышел у подножия крепостной стены замка Фоули-Штоттен. Он был ранен и думал, что это его личный портал на тот свет!

Гамильтон решил ссылаться на то, что он не обязан общаться с людьми. А я предпочла коснуться духовно-кровной связи, которая раньше была весьма и весьма распространена. Мол, жизнь за жизнь, кровь за кровь. Гамильтон останется в этом мире ровно столько, сколько я проживу. И если меня убьют, то он сможет задержаться ровно на то время, что ему понадобится для кровавой и безжалостной мести.

– Пришло время выбирать новое платье. – Тина хлопнула в ладоши. – Насколько я помню, с сегодняшнего дня мы начинаем активно ждать прибытия Правителя и начала отборной гонки!

– Знаете, – опасливо произнес Марон, – я все же предлагаю ждать Правителя не слишком активно. А то мало ли что… Безвластие не идет на пользу ни стране, ни народу. Так что вы тут спокойно и неспешно готовьтесь, а я пойду посмотрю, послушаю.

Друг легко одернул одежду, и та покорно сменила цвета. Теперь его будет трудно отличить от прислуги, но при этом никто не сможет сказать, что он украл их форму. Вам просто показалось, понимаете?

Когда-то давно мы так поступали на практике. Нас расквартировали в доме мелкого дворянчика, и ему очень уж хотелось чего-нибудь эдакого с магически одаренной девицей. Так он нас за весь месяц от прислуги отличить и не смог. Хотя там не только наша заслуга, но есть и красного крепленого вклад.

– Зеленое с золотом или сиреневое с серебром? – задалась вопросом Тина.

– Зеленое, оно легче.

– Ага, значит, сиреневое, – кивнула сама себе подруга и тут же в ответ на мое легкое, но вредное проклятье пояснила: – Легкое платье оставь для испытаний. Никто, знаешь ли, не скажет заранее, что и как с вами будут делать.

– Тут ты права, – кивнула я. – Одно дело – проиграть на своих условиях, а другое – опозориться из-за неудобного платья.

Сегодня я заплела волосы в пару десятков тонких косичек, из которых собрала одну вычурную косу. Спасибо Делии, практически с каждым платьем в комплекте шли ленты для волос.

– Ничего не видно, ничего не слышно: коридор опутан заклятьями тишины разной степени мастерства, – это Марон прислал голосового посланника. – Исследую дворец дальше. Ох, этого я видеть не хотел.

Нам с Тиной немедленно захотелось узнать, что же там такое, но, увы, моя подруга не умела посылать голос.

А мой дар только-только начал просыпаться. Если заняться очеловечиванием магии, то мой дар ворочался, посылал всех к бесам и просил «ну еще пять минуточек».

– Что-то происходит, – встрепенулся вдруг Гамильтон. – Кто-то стучит во все двери.

Тина, забывшая про него, вздрогнула, а я только сощурилась. Послание невестам?

«Главное, чтобы не прямой посыл. Будет забавно, если мы будем первыми невестами, от которых отказался Правитель», – пронеслось у меня в голове.

Я ведь только недавно вспомнила, что обычно отбор невест затевает сам Правитель, а в нашем случае это была идея Совета Крылатых. Так себе воплощенная, кстати. Никакой интриги, одна Лилиана Морей и массовка.

Оправив платье, я выбралась из спальни в гостиную, где и увидела, как распахивается дверь и в нее буквально впихивают бледную и дрожащую девицу. Стук пошел дальше.

– Вас там много, что ли? – недоуменно спросила я.

– Д-да, – пролепетала девчонка. – Я воспитанница монастыря Божьих Сестер и прибыла поговорить с вами о наших Богах.

Я чуть не села, а Гамильтон фыркнул:

– Я помню других сестер. Они несли в руках корзины с бинтами и зельями, переступали через трупы, чтобы добраться до раненых. И да, до богов им дела не было.

– Да, – я не сдержала гордой улыбки, – наш монастырь всем монастырям монастырь. А от слов… В чем прок твоих слов, сестра?

– Я не знаю.

– Никто не знает. – Я открыла ей дверь. – Спасибо, что нашли для меня время.

Захлопнув дверь, я стоически проигнорировала сердитый взгляд Тины. Но подруга решила не довольствоваться малым и попыталась меня вразумить:

– Она же подневольный человек!

– Во-первых, оборотень, – поправила ее я, – а во-вторых, я тут тоже не свободная пташка.

Но еще мне просто было противно. Мать представила богам своего супруга до того, как вышел траур по отцу. И помогала ей в этом продажная столичная сестра. С тех пор двери нашего храма закрылись перед леди Фоули-Штоттен. Почему у нее осталась прежняя фамилия? О, потому что она вовремя передумала и не довела церемонию до конца. А то пришлось бы из обжитого замка съезжать в старый дом.

– В любом случае мое поведение можно списать на мое же задание, – я поправила косу, – быть хуже всех.

Подмигнув Тине, я вышла из гостиной и решительно направилась в сторону широкой мраморной террасы.

– Ты не туда свернула, – со мной рядом трусил Гамильтон.

– Откуда ты знаешь? – удивилась я.

– Когда твоя магия засыпает, я чувствую тебя так, как и положено чувствовать настоящему компаньону, – напомнил пес.

А я только вздохнула, понимая, что ему со мной нелегко.

Гамильтон вывел меня к террасе, где…

– Вы?! Что вы здесь делаете?

Это мы выдохнули в унисон, после чего он замолчал, но мне еще было что сказать:

– Как вам удалось так быстро вернуться из Иль-доратана?!

– Да уж не вашими стараниями, – усмехнулся мужчина. – Мне больше интересно, чем вы здесь занимаетесь.

– Уж прошу простить, – сощурилась я, – но вас это никоим образом не касается.

– Очень даже касается, – он уже не усмехался, а откровенно смеялся, – должен же я как-то подстраховаться!

– От чего?

– Вы, юная леди, совсем политикой не интересуетесь, да? Точнее, не интересуетесь внешностью политиков?

Я независимо пожала плечами:

– У нас дома целая портретная галерея, посвященная семье Правителя. Там есть портрет прежнего главы государства и нынешнего. Рисовал наш лучший художник.

«Лучший, потому что единственный», – добавила я про себя и поспешила продолжить:

– Правда, миниатюры были подпорчены, но к ним прилагалось словесное описание.

Мужчина заливисто расхохотался:

– Словесное?!

Гамильтон вел себя подозрительно тихо, но… Я никак не могла отвлечься от разговора с этим знакомым незнакомцем.

– Я не клоун, – сощурилась я и зажгла на пальцах искристые огоньки, – могу проклясть, да с условием – закаетесь выполнять!

– С условием – это серьезно, – он усмехнулся. – Позвольте представиться: Кристоф Ландеберт Рентийский, Правитель Азайи. Или, как вы любезно отметили, полуправитель.

Ой.

– А вы, я так понимаю, злопамятный, – нервно улыбнулась я и убрала руки за спину.

– Нет, но должность не позволяет забывать неосторожные слова. – Он прищурился. – Как туфельки, удобные были?

– Очень и до сих пор не стали тряпочками. – Я решила, что мне необходимо сказать ему что-то хорошее, чтобы перебить все плохое. – Вы, на удивление, очень сильны.

– Мина, – тяжело вздохнул Гамильтон.

Да что б меня!

– Я имела в виду, что наука преобразований – это очень сложный раздел магии, – попыталась вывернуться я. – И это огромное достижение, когда человек может извратить законы природы так надолго, как это сделали вы.

Правитель посмотрел на Гамильтона с искренним сочувствием, а после спокойно сказал:

– Да, я неплохо образован. На удивление, мне удалось покорить этот весьма сложный раздел магии.

Кажется, я умудрилась предположить, что он глуп. Нет, не может быть, я такого не говорила. Ведь не говорила же?!

Глубокий вдох, медленный выдох. Сейчас я все объясню…

Нет, иногда глубокий реверанс и почтительное: «Могу ли я быть свободна?» – лучше тысячи слов.

– Можете, – он хмыкнул, – все равно мы увидимся уже через десять минут. Кстати, почему вы так быстро закончили?

– Боюсь, что я… Что…

– Леди Фоули-Штоттен, как вы посмели… Ваше Крылатое Величество. – Драконья жрица, вылетевшая на террасу, тут же потеряла весь пыл и присела в глубоком реверансе.

– Леди Илзерран, – тепло улыбнулся Правитель, – моя просьба стать частью отбора причиняет вам вред?

– И боль, – жрица медленно выпрямилась, – и зубы крошатся от тщательно сдерживаемой ярости. Но звонкое золото, которым вы щедро платите, превращает невыносимое во вполне себе сносное. Леди Фоули-Штоттен, зайдете ко мне после церемонии представления Правителю.

– Да, миледи, – кротко произнесла я и сдержанно улыбнулась.

На что жрица восхищенно присвистнула:

– А вы не можете быть такой весь отбор? Идите, идите.

И мы с Гамильтоном чинно, но очень, очень быстро покинули террасу.

– Надо повторить легенду, – выдохнула я, – у меня от шока все из головы вылетело. Но как же он не похож на свой портрет! Там такой красавчик…

– А тут? – с интересом спросил Гамильтон и нервно покосился в сторону узорчатых дверей, ведущих на террасу.

– Привлекательный, но обыденный мужчина. – Я пожала плечами.

Хотя стоит признать, что темные густые волосы, волевое лицо и глубокий взгляд зеленых глаз не могут не привлечь.

«Ты чудовище, а не крылатая невеста», – напомнила я себе.

И начала повторять про себя придуманную легенду. Ведь, помимо всего прочего, никто не должен догадаться, что я была на грани жизни и смерти.

– К тебе вернулась сила или ты опять взяла из браслета? – засопел вдруг Гамильтон.

– Я бы не называла черный шнурок с тремя кристаллами браслетом, – уклончиво отозвалась я. – Тем более что он у меня на ноге.

Пес душераздирающе вздохнул и ускорил шаг, позволив мне любоваться на свой толстый зад.

Я тоже себя корила за пустую растрату драгоценных капель нейтральной силы, но… Даже вернувшись назад во времени, я бы, скорее всего, поступила так же.

Ведь, как выяснилось, мне уже дважды довелось встретиться с нашим Правителем! Один раз я обозвала его нехорошим прозвищем, которое бродит в народе. А второй и вовсе выкинула в Иль-доратан! А еще он сотворил для меня туфли, которые до сих пор не стали тряпочками. И он… Он волновал меня.

Нет-нет, не как мужчина. Я еще помню то дурацкое истерично-безумное чувство, что заставляло меня едва ли не преследовать того пятикурсника. Стараясь обратить на себя его внимание, я, возможно, немного перегнула палку. Но в любом случае, кто бы что ни говорил, а моей вины в его заикании нет!

В комнате я коротко обрисовала друзьям сложившуюся ситуацию, и… Они не удивились?!

– Ты прости, конечно, – Тина улыбнулась и развела руками, – но чего ты хотела?

Марон согласно кивнул и добавил:

– У тебя вообще история знакомства с семьей Рентийских так себе.

– Во-первых, с экс-Правителем я не знакома, – запротестовала я.

– Но познакомишься, – Тина хихикнула, – будь на всякий случай вежлива со стариками. А то мало ли!

– Но-но, я уважаю чужие седины. – Я погрозила подруге пальцем.

И вздрогнула от требовательного стука в дверь.

– Леди Фоули-Штоттен, на выход!

– С вещами? – с интересом спросила я, но никто не ответил.

– Если что, ври, что деньги уже потрачены, – прошипела мне в спину Тина.

– Да-да, – поддакнул Марон, – тряси платьями и говори, что еще должна осталась!

Поперхнувшись смешком, я выскочила за дверь. Бояться встречи с Правителем глупо: сразу ничего не случилось, значит, уже и не случится.

И все бы ничего, если б леди Илзерран не поставила меня рядышком с той тщедушной сестричкой.

– Посмотрите направо. С сего дня и до самого конца вашего пребывания на отборе, – с невыносимым пафосом произнесла драконья жрица, – именно эти глаза с сочувствием и добросердечием будут следить за вами через особые кристаллы. Именно эти достойнейшие сестры будут внимательно наблюдать за тем, чтобы вы не нарушали правил.

Затем жрица замолчала, кашлянула и уже не так пафосно оповестила нас, что единственные места, где мы остаемся наедине с собой, – ванный комплекс и гардеробная.

– Может, не стоило хлопать дверью перед моим носом? – едко спросила милая с виду сестра.

На что я только фыркнула и одними губами ответила:

– Ты будешь сильно удивлена, сестричка.

Затем нас заставили склонить головы для благословения. И доставшаяся мне «сочувственная и добросердечная» Божья Сестра так старательно выполняла свою миссию, что выдернула у меня пару волосинок.

Интересно, если попросить Гамильтона сожрать ее туфли, он попросит сырный соус или откажется?

Скосив взгляд, я посмотрела на модные ботиночки сестрички: стопроцентная кожа! Может, и согласится.

Нас построили парами, и, к вящему неудовольствию бесценной сестры, меня, а соответственно, и ее поставили в самый конец. Как же сияла леди Морей!

И я вдруг подумала, что надо бы присмотреться к остальным девушкам. В конце концов, Правитель у нас хоть и полу, но не его в том вина! Надо подобрать ему жену получше, ибо я не хочу жить в стране, которую штормит под гнетом Морей.

«С другой стороны, Правитель и сам способен догадаться, что от лорда-предателя ждать можно только очередного качественного предательства?»

Лорд Морей и правда был хорош в этом. Ведь даже голод Окраины сошел ему с рук. Тут же нашлись и обстоятельства непреодолимой силы (запрещенные артефакты с острова Цветов), и важные причины (золото, ведь продовольствие на Окраину поставляется по сниженной цене), и еще куча свидетелей, что голода не было!

Последним, правда, неизвестные энтузиасты отрезали языки, и лорд Морей выступил с отрепетированной речью, где всячески поносил этих самых свидетелей. Скользкий мерзавец.

– Нанесите на лицо оттенок разумности, – прошипела Божья Сестра, – вы стоите перед Правителем!

А я, погрузившись в свои мысли, даже не заметила, что наша цепочка дурочек уже куда-то дошла.

Подняв глаза, я ахнула, обнаружив Правителя подозрительно близко.

– Надеюсь, леди Фоули-Штоттен не обижает вас, сестра Мирта?

– Юной леди необходимо больше смирения, – с подобострастием ответила сестра, – она прекрасный цветок, требующий должного ухода.

«Да уж, цветочек еще тот», – читалось во взгляде лорда Рентийского.

И вдруг тихий шорох, треск призываемого проклятья, и я вижу, как мой щит срабатывает! А через секунду одна из одинаковых невест остается без юбки. Ее, правда, тут же затерли в гущу девиц, а после кто-то снял с ближайшего слуги ливрею… В общем, особого переполоха не вышло.

– Личная разработка, – невинно улыбнулась я и стрельнула взглядом в сторону злобно молчащих невест, – щит «Возьми себе». Делаю амулеты, беру золотом.

– Леди Фоули-Штоттен! – раненой птицей взвыла сестра Мирта.

– Столичным Божьим Сестрам наценка в пятнадцать процентов, – тут же добавила я.

Правитель подавил смешок, а после на полном серьезе посоветовал мне почитать свод законов, касающийся нелицензированных артефактов.

– Я просто вкладываю в вещи частичку себя, – с немалой долей пафоса выдохнула я.

Лорд Рентийский кивнул и перешел к следующей невесте. И только от сестры Мирты я узнала, что он решил начать с конца нашей цепочки и мы были первые, к кому он подошел!

Зато удалось посмотреть, как это все должно было быть: Правитель встает перед крылатой невестой, улыбается. Та краснеет, бледнеет, оседает в реверансе, а после представляется. Правитель говорит, что очень польщен тем, что такая достойная леди согласилась принять участие в отборе невест. И так двадцать пять раз. Но меня после всех этих раз мучил один вопрос. А как же я?! Почему он моим присутствием не польщен?!

«С другой стороны, все были вынуждены представиться, а меня он по имени позвал», – подумала я и чуть приосанилась.

После знакомства Правитель пригласил нас в сад, где были накрыты столы со сладостями. Ох, не жалеет он нас, не жалеет. Призвать пчелу и подсунуть ее к лицу конкурентки – не «надоевшая обыденность», а «золотая классика»!

Уже в саду выяснилось, что Правитель у нас совсем не дурак. Или у него есть толковый советник, что тоже может быть. Но в любом случае над столами парили маго-идентификаторы. Каждая неосторожная искра магии будет отслежена, а виновница отмечена блёстками. Или не блёстками – тут уже все зависит от фантазии мага.

– От вашего поведения зависит то, с какого этапа вы уйдете и какие украшения принесете в семью, – змеёй прошипела сестра Мирта.

– Я сирота, – с должным количеством скорби ответила я.

– Не может быть, – сощурилась сестра, – у вас есть мать и отчим.

– О, мы не родственники, – отмахнулась я и нацелилась на тарталетку с лососевым паштетом.

Но едва лишь я протянула руку, как из ближайших кустов раздался полный боли и страданий вздох. Надрывный, с протяжным «Ы-ы-ых», он был мне до ужаса знаком.

Ну конечно, видимо, у лососевого паштета отменное качество. Иначе Гамильтон не позволил бы себя обнаружить. Но… Что делать-то? Левитировать ему пару тарталеток? Так меня обсыплет блёстками, и ведь не докажу, что просто собаку подкарм…

Стоп. Я же чудовище, верно?

Задорно улыбнувшись побледневшей Мирте, я взяла весь поднос и уверенно пошла к кустам. Кусты тряслись от предвкушения так, что с них начали облетать молоденькие клейкие листочки.

Через минуту я уже поставила опустевший отполированный и блестящий поднос на место. И, как на заказ, мимо прошествовал донельзя гордый слуга с пирамидкой бокалов.

– Это белое руарданское? – спросила я.

– Нет, миледи, – с искренним сожалением произнес молодой мужчина, – это фруктовое вино с острова Цветов.

– Нет, я такое не пью, – четко раздалось из кустов.

А после пошел такой треск, будто сквозь розы продирается лошадь.

– Мой компаньон увеличил свой размер, чтобы в полной мере насладиться тарталетками, – пояснила я удивленному слуге.

– Ты похоронила свою репутацию. – Мирта пыталась красиво слечь в обморок, но у слуги был поднос, у меня принципы, а остальные делали вид, что нас нет.

– По моему, со мной все было понятно еще на последнем Весеннем Балу, – фыркнула я.

– Так это была ты?! – с ужасом произнесла Мирта. – Но мне обещали, что я буду наставлять одну из…

– Ага, тебе сказали выбрать ту, что от всех отличается, – я тут же воспользовалась ее оговоркой, – но нас таких две.

– Тогда ты…

Бледная до синевы сестра Мирта не смогла выговорить «чудовище», а я не стала ей помогать. В конце концов, должна и я чего-нибудь вкусного попробовать. Вот, например, песочное тесто с полоской соленой карамели. Ум-м-м, невероятно!

– Мое почтение поварам, – проворчала я.

– Обязательно передам, – весело произнес Правитель, стоявший за моей спиной.

– Вы решили избавляться от невест радикально? – просипела я, пытаясь не закашляться.

Проклятая песочная вкуснятина застряла у меня в горле и ни туда ни сюда.

Схватив у пробегавшего мимо слуги бокал с чем-то красным, я быстро его осушила и выдохнула – не скончалась.

– Одобряете лицарийское выдержанное?

– Нет, – я пожала плечами, – просто крошки в горле застряли.

Ой.

Кажется, вино действительно выдержанное.

– Я слышал, что у семьи Фоули-Штоттен есть интересная особенность: вы не пьянеете, но даже от одного бокала теряете способность лгать. – Он сощурился. – Это так?

– Мы теряем понимание того, ради чего нужна ложь, – честно ответила я.

– Что вы думаете об отборе? – с интересом спросил Правитель.

– Вам действительно это интересно? Отбор – пустая трата времени. Ваша будущая супруга стоит во главе стола и очень обижается на то, что вы тратите свое время не на нее. – Я кивнула на Морей, которую слегка перекосило. – Хотя я, конечно, не хочу жить в стране, которой правят Мореи.

– С чего бы Мореям править моей страной? – насмешливо сощурился лорд Рентийский.

А я, отойдя на шаг и окинув его долгим оценивающим взглядом, хотела было сказать, что он и до женитьбы не очень-то справляется с Советом Крылатых, вот только мне прямо на губы села крупная бабочка!

И как бы я ни отплевывалась, желая поделиться с миром своим ценным мнением, гадкое насекомое не отставало. Вот не пойму, в каких кустах прячется Тина?!

– Справа, – усмехнулся Правитель, – у вас прекрасные и верные друзья. Мое почтение.

Он чуть поклонился и ушел. Ушел к Лилиане Морей, а я, согнав-таки с губ бабочку, подхватила поднос с эклерами и ушла в кусты. Не думаю, что украшу этот вечер, если продолжу говорить присутствующим все, что я о них думаю. У оборотней так-то и спонтанные превращения случаются!