На условиях любви

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Бруни открыла глаза. В окне прямо перед ней раскинулось бескрайнее море. Белые барашки волн разбивались о берег, создавая неповторимое ощущение покоя.

– Как спалось? – спросил Кейн, войдя в комнату.

Бруни стеснялась смотреть в глаза мужу после вчерашней бурной ночи. Она смущенно прикрылась одеялом. Сейчас, в свете солнечного утра, ей было стыдно за свои вчерашние действия. Они противоречили ее намерению не подпускать Кейна к себе.

Бруни приводило в смятение то, что она совершила такой опрометчивый поступок, отдавшись ему. Этим она практически призналась Кейну в своей любви.

Как он, наверное, наслаждается своей победой! Кейн лишил ее родителей всего, что они имели, да еще Бруни отдала ему то, что не решилась подарить ни одному другому мужчине.

Девушка видела победный блеск в его глазах, когда он смотрел на нее, и внутри ее закипала злость. Стыд и уязвленная гордость говорили в ней, когда она встретилась с ним глазами и произнесла резко:

– Ты воспользовался мной прошлой ночью, Кейн. Ты прекрасно знал, что я еще не готова к таким отношениям. Это было жестоко с твоей стороны.

– Я лишь взял то, что ты мне предложила, дорогая моя, – нахмурился Кейн и лениво оглядел жену с ног до головы, – кстати, по-моему, ты просто горела от желания и...

– Нет! – воскликнула Бруни, закрывая уши руками, чтобы не слышать о своем позоре. – Это не правда! Я не хотела тебя! Не хочу и никогда не захочу! Я тебя ненавижу!

– Мы женаты, Бруни, – сказал Кейн спокойно. – И теперь мы стали любовниками. Этого уже ничто не изменит.

– Найди себе другую сексуальную рабыню! – бросила ему Бруни. – Можешь иметь хоть всех женщин на планете. Мне все равно.

– Знаешь, а ты похожа на свою мать больше, чем ты думаешь, – сказал он после небольшой паузы.

– К ч-чему ты это говоришь? – удивилась Бруни. Что-то в его тоне заставило ее замереть на месте.

– Твоя мать тоже долгие годы закрывала глаза на романы твоего отца.

– К-какие романы?.. – еще больше удивилась девушка.

– Неужели ты думаешь, я поверю в то, что ты ничего не знала?

– Но я... – Бруни сглотнула, – я правда не знала...

– Ну же, Бруни, перестань притворяться.

– Да, мой отец не был идеальным, но...

– О, он далеко не идеален, – усмехнулся Кейн. – На самом деле я бы даже назвал его развратником.

– Ты же не хочешь...

– Мне казалось, ты уже достаточно знаешь меня, чтобы понять, я всегда говорю то, что думаю. Но почему ты защищаешь его?

– Он мой отец...

– Значит, ты будешь на его стороне, даже если твое сердце думает иначе?

– Ты ничего не знаешь о моих чувствах.

– Я знаю, что ты любишь свою мать. По крайней мере, в этом мы похожи. Я тоже любил свою, хотя и не одобрял некоторые из ее поступков.

– Моя мама любит отца, – произнесла девушка, только чтобы что-то сказать, хотя ей всегда казалось удивительным, почему Гленис продолжает так сильно любить человека, который лишь издевался над ней.

– Твоя мать не единственная женщина, которая его любила, – произнес Кейн. Что-то в его взгляде не понравилось Бруни. Она вдруг почувствовала странный укол в сердце.

– Ты имеешь в виду его... р-романы?..

– Мне приходит на ум лишь один.

– Какой?

Кейн с минуту смотрел в глаза жены, словно сомневаясь, стоит ли говорить ей об этом, и лишь потом произнес:

– Тот, который у него был с моей матерью.

Эти слова прозвучали для Бруни как гром среди ясного неба. Мысли смешались у нее в голове.

– С твоей... твоей матерью, – прошептала она, все еще не веря своим ушам. – У моего отца был роман с твоей матерью?

– Твой отец хотел получить компенсацию за свои деньги. И он сделал все, чтобы получить ее.

– Что ты хочешь этим сказать? – побледнела Бруни.

– А почему, ты думаешь, твой отец предложил оплатить мое обучение в том же университете, где учился твой брат?

Бруни почувствовала, что все поплыло перед глазами. Она молча открывала и закрывала рот, но слова как будто застряли в горле.

– Твой отец заключил сделку с моей матерью, – продолжал между тем Кейн. – Он предложил оплатить мою учебу в обмен на то, что моя мать будет спать с ним. Она согласилась, потому что любила меня и хотела, чтобы у меня было то, что она не могла дать мне, ведь родные отказались от нее, когда она родила внебрачного ребенка. Мама согласилась еще и потому, что искренне верила: Оуэн любит ее. Конечно, это была ее самая большая ошибка.

– Как... долго они?.. – Бруни с трудом могла подобрать слова.

– Их роман длился несколько лет. Я ничего не знал до того дня, когда ты встретила меня возле кабинета твоего отца. Я пришел узнать, правда ли то, что я слышал.

– Так вот почему ты испортил сад и лужайку?

– Я хотел въехать на том чертовом тракторе прямо в дом, но там была ты и... – Кейн прокашлялся и продолжил:

– Твой отец всегда гордился своим розовым садом и этой проклятой лужайкой. Ярость настолько ослепила меня, что я не совсем понимал, что делаю. Я хотел, чтобы этот сад стал таким же грязным, каким я чувствовал себя, узнав, что учился на деньги, которые моя мать зарабатывала, выполняя все прихоти твоего отца.

– Я... не знаю, что сказать, – на глазах Бруни блеснули слезы. – Мне так стыдно...

– Ты здесь ни при чем. Я уже вполне отомстил твоему отцу за все, что он сделал.

– Твоя мать... она покончила с собой из-за отца, да?

Кейн кивнул.

– Когда меня забрали полицейские, мама умоляла Оуэна заплатить залог, чтобы я не сидел в тюрьме. Но он не согласился. Вместо этого он уволил ее и выгнал из дома. Несколько месяцев спустя она покончила с собой. Я не успел помочь ей. Я нашел мамин дневник, и лишь тогда все встало на свои места. Она была совершенно разбита оттого, что твой отец отверг ее. Ей было стыдно, что я сижу в тюрьме, а она не может даже нанять адвоката. В конце концов она просто не выдержала...

– Кажется, я начинаю понимать, почему ты выдвинул такие требования, – тихо произнесла Бруни. – Если не считать сада и лужайки, это был отличный способ всадить моему отцу нож в спину.

Кейн не ответил, что еще больше расстроило девушку.

– Поэтому ты женился на мне, да, Кейн? Ты хотел ткнуть его носом в то, что незаконнорожденный сын его любовницы получил все, включая и его дочь. Тебе недостаточно было отобрать у отца все его имущество, ты завладел еще и мной.

– Тогда мне это казалось справедливым.

– Справедливым?.. Я понимаю, мой отец причинил тебе боль, но при чем здесь моя мама? Она ведь тебе ничего не сделала. Что касается брата, это я тоже могу понять. Вы ведь всегда не выносили друг друга. А я... – Бруни вздохнула, взглянув на его шрам. – Я... я просто хочу, чтобы ты отпустил меня, не вмешивал меня в свою месть.

Кейн подошел к жене и, взяв за плечи, заглянул ей прямо в глаза.

– Я не смог бы сделать этого, даже если бы захотел. Ты была замешана во всем с самого начала.

Бруни чувствовала, как слезы стекают по щекам, но ей было уже все равно. Она не собиралась скрывать свою боль.

– Ты хотя бы представляешь, как я себя сейчас чувствую? – спросила она в отчаянии. – Ты говоришь так, как будто я какая-то вещица, на которую ты уже давно положил глаз. И вот тебе удалось наконец купить ее.

– А ты бы согласилась встречаться со мной, если бы я не заставил тебя? – спросил Кейн грубо.

Его вопрос застиг девушку врасплох. Она замолчала, размышляя, как все могло бы сложиться, если бы они просто встретились где-нибудь, если бы между ними не стояло их прошлое. Она была уверена только в одном. Оуэн Мерсер ни за что бы не позволил своей дочери встречаться с кем-то вроде Кейна. Отец не скрывал своего отвращения к полукровкам. Он признавал только англосаксонскую ветвь, из которой и происходил род Meрееров.

– Тогда я сам отвечу, – прервал ее мысли Кейн. – Ты прежде всего Мерсер. Рожденная и воспитанная с убеждением, что ваш род стоит выше всех.

– Я так больше не думаю, Кейн, – возразила Бруни. – Я знаю, что вела себя по отношению к тебе как маленькая избалованная сучка, но теперь я не такая. Неужели ты еще не понял?

– Что случилось, Бруни? Или ты решила, что больше не презираешь меня, теперь, когда знаешь всю правду о своем отце?..

Бруни замерла. Она едва дышала. Сейчас у нее был шанс открыть Кейну свое сердце, но она промолчала.

– Ты такая же, как твой отец, – продолжал Кейн. – Он не выносил меня, но лишь до тех пор, пока я не показал ему мои банковские счета. И тогда он начал с нетерпением ждать, когда же наконец я стану его зятем. – Он снова подошел к Бруни и взял ее за подбородок. Так, чтобы она не могла ускользнуть от его глаз. – Запомни одно. Любишь ты меня или нет, мне все равно. Мы будем вместе.

Бруни задрожала от страха. Она отодвинулась и прошептала:

– В твоем сердце живет лишь ненависть. В нем нет места для любви. И эта ненависть останется, даже если каким-то чудом мои чувства к тебе изменились.

– Если бы я понял, что любовь искренна, то впустил бы ее в свое сердце. Но я больше не верю в это чувство. Моя мать продавала себя из-за любви. Что же тебя так удивляет?

– Но разве ты не требуешь от меня того же, что мой отец требовал от твоей матери? – бросила ему в лицо девушка. – Ты используешь меня так же, как и он использовал ее.

– Я не использую тебя, Бруни, – возразил Кейн. – В отличие от твоего отца, я женился на тебе. Прошлой ночью ты сама пришла ко мне, и снова придешь. Ты не хочешь признавать это из-за своей упрямой гордости, но ты желаешь меня, хотя и говоришь, что ненавидишь. Я знал это еще десять лет назад, как знали твой отец и брат. Поэтому они и делали все возможное, чтобы у нас не было ни единого шанса сблизиться.

– Но ты женился на мне только из мести и ненависти! Какая же это основа для брака? И как долго, ты думаешь, все это продлится?

– Я уже говорил тебе: мы всегда будем вместе. А вчерашняя ночь лишь доказывает, что ты сможешь быть хорошей матерью для наших детей.

– Полагаю, это тоже было частью твоего коварного плана? Ты осуществил все это, чтобы у меня не было пути назад.

– Я не хочу, чтобы ты забеременела так рано, но вчера ночью я не мог думать ни о чем, кроме того, что наконец-то держу тебя в своих объятиях.

Если бы Бруни услышала такие слова от какого-нибудь другого мужчины, ее успокоило бы такое признание, но на Кейна она отчего-то разозлилась.

– Не знаю, как тебе только удается спокойно спать по ночам, – огрызнулась она. – Ты ничем не лучше моего отца! Ты сам используешь людей для достижения своих гнусных целей. И тебе плевать на чужие чувства!

– Ты имеешь полное право злиться, Бруни. Но почему ты злишься на меня? Я хочу лишь, чтобы тебе было хорошо.

– Полагаю, я должна быть тебе премного благодарна за то, что удостоилась чести стать твоей женой? – с сарказмом сказала она.

Кейн не ответил. Девушка заметила, как желваки заиграли на его лице, а губы вытянулись в тонкую линию. Он злился.

Бруни встала с постели, подошла к нему и холодно произнесла:

– Может, ты и вынудил меня выйти за тебя замуж, но я не позволю тебе обращаться со мной так, как мой отец обращается с матерью. Я лучше убью себя, слышишь?..

Кейн не ответил. Он так долго смотрел ей в глаза, что Бруни почувствовала себя глупой маленькой девочкой. Она стояла слишком близко к нему...

В тот момент, когда она уже готова была отвести глаза, Кейн неожиданно приблизился к ней, и она, сама того не желая, сдалась в плен его губ.

Он поцеловал ее и, не сказав больше ни слова, развернулся и вышел из комнаты.

Бруни так и осталась стоять там, посреди спальни. Она провела рукой по губам, которые еще помнили такой неожиданный поцелуй Кейна. Возможно ли любить и ненавидеть одновременно?..