Начинай со своего дома

Глава 4

Когда утром следующего рабочего дня две наши ранние пташки – верстальщица Тамарка и секретарь Настя – впорхнули в офис, мы с Зинаидой, с покрасневшими от бессонной ночи глазами и булькающими от полсотни чашек кофе животами, возлежали на диванчике в холле.

– Сдали? – ничуть не сомневаясь в ответе, хмурым голосом спросила Тамарка.

– Спрашиваешь! – лениво вскинула на неё глаза Зина. – Уже ушло в печать.

– Сделать вам кофе, девочки? – заботливо спросила Настасья.

– Не-е-ет! – испуганно вскрикнули мы с Зинкой.

Настя рассмеялась. Тома, ещё сильнее помрачнев, развернулась и быстро застучала каблучками по лестнице.

– Что это с ней? – спросила я удивлённо.

– Переживает, – сказала Настя.

– Опять с мужем поссорилась? – догадалась Зинаида.

– Ага. Вчера вечером. Мужик какой-то ей на мобильник позвонил – ну, номером ошибся, а Вовчик как взъярился. Я, говорит, знаю, кто это был, очередной хахаль, говорит, туды ему растуды!

– Как обычно, – хмыкнула Зина и посмотрела на меня. – Представь, если бы мы ещё под горячую руку?!

– Страшно даже подумать! – поддакнула я.

– Как она с ним живёт, – покачала головой Настя. – Я бы уже давно собрала вещички да и съехала к чёртовой бабушке.

– Любовь! – глубокомысленно произнесла Зинаида.

– Любовь, – вздохнула я.

– Ладно, девки, скоро ПэПэ придёт, пойду кофе варить.

– Валяй! – мы нехотя поднялись с тёплого дивана и поплелись к себе на второй этаж.

Хлопнула входная дверь. Я оглянулась. В офис, о чём-то весело споря, влетела раскрасневшаяся Ксенька под руку с Марией Семёновной. Следом за ними ввалилось ещё несколько человек.

– Ну что, сдали? – закричали они в один голос.

– А куда бы мы делись? – вяло сказали мы и продолжили подъём наверх. Рабочий день начался.

Только к обеду мне удалось уединиться в одном потайном местечке, о котором знала только я. Странно, что больше никто из баб не догадался, что за дверцей, прятавшейся под лестницей и выглядевшей вполне невинно, есть крохотный чуланчик с удобным сундучком, на котором такое удовольствие посидеть в одиночестве. Представляю, как любили прятаться тут дети господина Лебедева – если они у него, конечно, были. Темновато тут, правда, но для того дела, которое мне необходимо провернуть, света вполне достаточно. Незаметно прошмыгнув в своё убежище, я плотно закрыла за собой дверку, присела на сундук, ощутив лодыжкой холодный металл обруча, и достала из кармана странную находку.

– Как же ты ко мне попал? – прошептала я, поворачивая разными сторонами к свету, проникающему из щелей, львиную фигурку.

Цепочка, продетая сквозь еле заметное колечко на звериной голове, переливалась так ярко, как будто была сделана из солнечных лучей. Неужели золотая? Ни у кого из наших я не видела ничего подобного. Откуда же она взялась? И что мне теперь с ней делать? Выбросить от греха подальше? Я сжала фигурку в руке. Нет, мне почему-то не хотелось с ней расставаться. Но как же быть? Может быть, Ксеньке показать? И что я ей скажу? Так мол и так, дорогая подружка, пока я была без сознания, ударившись головой о стенку, какой-то добрый человек протащил меня через весь дом, сунул в руку это сокровище и испарился, будто его и не было. Ха-ха-ха, глупая романтичная бурёнка ты, скажет Ксенька, и будет права, между прочим! Возомнила себя девушкой из Каперны, а самой-то четвёртый десяток пошёл! Ладно, вариант с подругой отпадает. А если…

Что «если», я додумать не успела, потому что с другой стороны двери послышалась какая-то возня, быстрый топот ног по лестнице, громкие крики, и я, неосознанно нацепив на шею тонкую цепочку, выскочила наружу. Мимо меня пронеслась наша Томочка, вся в слезах. Следом за ней бежала взволнованная Настя. Я сделала было шаг за ними, но, боковым зрением заметив движение слева, остановилась. В дверях своего кабинета стоял Зимин и смотрел прямо на меня.

– Что случилось, Пётр Петрович? – спросила я.

– А с чего вы взяли, Александра, будто что-то случилось? – невозмутимо ответил он и слегка вскинул брови.

– Тамара Сизова… – мотнула я головой в сторону, – плакала…

– Идите на рабочее место, Александра! – поморщился шеф и развернулся ко мне спиной.

Я заколебалась – то ли броситься за Тамаркой, то ли последовать совету начальства. Выбрала второе. Узнаю у девчонок, что произошло, а там и буду решать. И поспешила наверх.

– Сашка, где ты ходишь? – прошипела мне менеджер Наташа, чей стол располагался рядом с моим. – Тут тако-о-ое!

– Бедная Томка, – жалостливо произнесла Зина.

Она сидела в моём кресле, подперев голову руками, и нервно кусала губы. В менеджерской собрались почти все наши сотрудницы, заполнив и без того небольшое помещение до отказа. Даже Мария Семёновна снизошла, значит, и правда произошло что-то из ряда вон выходящее.

– Что случилось, девки?

– Уволили нашу Тамарку, – выдохнула Софья, наш дизайнер, весьма импульсивная особа.

– Как? За что? – оторопела я.

– Да никто ничего не знает! – Зина сморщилась. – Томка, как оглашенная, к нам ворвалась, вещички свои схватила и умчалась. Настька только успела бросить, что, мол, шеф Тому уволил, ну и всё…

– Вообще-то я слышала кое-что, когда мимо кабинета шефа проходила, – нехотя призналась Марина, наш новый менеджер, – но, боюсь, эти обрывки фраз картину не дополнят.

– Что ты слышала? – спросила я.

– И молчала?! – это уже Зина ахнула.

– Как ты могла, Марина! – добавила Ксения.

– Мы тут голову ломаем, а она! – присоединилась ко всеобщему возмущению Софья.

– Да ну, девчат, я же говорю, ничего такого! – Марина покраснела. – Шеф по телефону орал на какого-то Владимира Филипповича, типа он его достал. Я, говорит, вам что, мальчик, что ли? Мне, говорит, ваши подозрения поперёк горла уже стоят. И с размаху трубку обо что-то ка-а-а-ак грохнет! А потом Тамарка, как ошпаренная, из кабинета выскочила. Вот и всё. Я так и не поняла, при чём тут этот доставучий тип и наша верстальщица?

– Вот это да, вот это пердимонокль! – присвистнула Ксенька. – Вован Филиппович и до шефа добрался! Чтобы Зимин повысил голос – такого за десять лет работы я не слышала! Бедная Томка… Запрёт теперь муженёк её в клетке двухэтажной каменной, и будет наша красавица томиться, аки узник…

– Так этот подозрительный тип – муж Сизовой, что ли? – дошло до Марины. – Он её что, к Петру Петровичу приревновал? С ума сойти!

– Он её даже к охраннику ревнует, которого сам же, между прочим, к жёнушке и приставил, – мрачно произнесла Наташа.

– Да-а-а, – уныло пробормотала Зина. – Добился своего Владимир Филиппович, теперь Томка вообще шагу из дома не сможет сделать.

– Да что он – зверь какой, что ли? – возмутилась Марина. – Слушайте, у вас у всех такой вид, как будто не двадцать первый век на улице, а дремучий домострой!

– Ты просто Вовика не знаешь, Мариш, – хмыкнула Ксенька, – иначе оптимизма твоего поубавилось бы. Странно ещё, что так долго у нас Тамарка продержалась, видно, вся Вселенная помогала ей в этом.

– Что целая Вселенная перед одним Вованом – тьфу! – плюнула на мой стол Зинаида.

– Эт точно, – хмуро поддакнула Наташа.

– Не может быть, чтобы Тамаре нельзя было помочь, – рассудительно сказала Мария Семёновна, все это время молча курившая у открытого окна. – Вы чересчур эмоциональны, друзья мои. Я думаю, что самый лучший выход – поговорить обо всём с Петром Петровичем. И этим я сейчас и займусь.

Она ловко придушила окурок в пепельнице, обвела всех спокойными светлыми глазами и вознамерилась было встать, но тут в спектакль вмешалась новая героиня.

– Не надо, Мария Семёновна! – сказала я твёрдо. – Не ходите.

– Ты что, Шурка? – удивилась Ксения. – Не хочешь помочь Тамаре?

– Ей не нужна наша помощь, – уверенным тоном заявила я.

У меня было чёткое убеждение, что ничего делать уже не нужно, всё решилось и без нас.

– Ну ты даёшь, Саш! – прищурилась Зина. – Не ожидала от тебя, если честно…

– Да поймите же! Томке не нужно помогать, потому что уже всё хорошо!

– Все хорошо? – переспросила Мария Семёновна, как-то странно посмотрев на меня.

– Да! – пылко воскликнула я, всё больше укрепляясь в своём знании. – И к Петру Петровичу идти не надо, потому что он сейчас придёт сюда сам!

– Тьфу, Шурка, опять твои фантазии, – недовольно поморщилась Ксенька.

– Придёт и скажет, – не отступала я от своего, – что никого он не увольняет, Владимир Филиппович извинился перед ним!

– Сизов? Извинился? – расхохоталась Ксения. – Ты себя слышишь вообще? Что ещё за конфабуляции? – моя подруга любит необычные словечки. – Девчонки, не обращайте внимания, наша Александра всегда была…

Узнать дальше о сложностях моего характера никто не успел, потому что за пределами нашей комнаты послышался посторонний шум. Кто-то, явно очень тяжёлый, поднимался по лестнице, громко скрипя старыми ступеньками. Я улыбнулась, наши дамы замерли. Через несколько секунд тревожное молчание прервалось стуком в дверь.

– Заходите, Пётр Петрович! – оглянувшись на меня, выпалила Ксения.

Конечно, мы все сразу же узнали характерную поступь шефа. На пороге показалась его грузная фигура. Лицо Петра Петровича было, по обыкновению своему, невозмутимым, взгляд твёрдым и цепким, а в руке он держал неизменный кожаный портфель.

– Мария Семёновна, я везде вас ищу, – еле уловимое недовольство проскользнуло в его голосе. – Вы забыли, что у нас в пятнадцать ноль-ноль встреча с Вольским?

– Ох! – дёрнулась редакторша. – Простите, Пётр Петрович, совершенно вылетело из головы!

Она поспешно вскочила, уронив при этом мобильный телефон и сигаретную пачку, которые лежали у неё на коленях. Белые палочки от удара об пол тут же выскочили из коробки и раскатились в разные стороны. Пётр Петрович усмехнулся и развернулся к двери. Зина с Софкой бросились помогать Марии Семёновне, а Ксенька победно посмотрела на меня. «Я же говорила!» – прочитала я в её глазах. По моей шее пробежал лёгкий прохладный ветерок, заставивший меня вздрогнуть и посмотреть на Петра Петровича. Полуобернувшись назад, он глядел на меня таким странным, тяжёлым взглядом, от которого окаменели все вокруг, а моя спина вмиг стала мокрой.

– А что касается Тамары Сизовой, – выговорил шеф в наступившей тишине, не ослабляя хватки, – можете больше не переживать, Александра. Она остаётся в нашем коллективе. Владимир Филиппович принёс свои извинения.

Помедлив ещё какую-то секунду, он вышел, с глухим стуком хлопнув дверью. Зинаида испуганно посмотрела на меня.

– Господа, в нашей редакции завелась Ванга! – радостно провозгласила Софья и хлопнула в ладоши. – Со всеми вопросами подходите ко мне, её импресарио!

– Подожди, Софа, – Ксения пристально вгляделась в моё лицо. – Шурка, так ты всё знала, что ли? И ваньку перед нами валяла?

– Я-я-я… нет… – помотала головой я.

– Нет, не могла Александра ничего знать! – задумчиво сказала Мария Семёновна. – Ведь в противном случае придётся допустить мысль, что она с Зиминым в сговоре – а это, согласитесь, нонсенс…

– Согласимся! – ехидно поддакнула Наташка.

– К тому же до сих пор никаких актёрских талантов я у Саши не замечала…

– Вот спасибо вам, Мария Семёновна, – криво улыбнулась я.

– Значит, так! – властно подытожила наш главный редактор. – Я сейчас еду на встречу, а вечером вернусь, и мы всё обсудим. А пока попрошу всех пройти на свои рабочие места. Софья, ты разобралась с макетом для типографии?

– Не успела ещё, Мария Семёновна! – пискнула Софья.

– Так иди и разбирайся! Всё, дамочки, работать, работать!

Мария Семёновна поторопилась за шефом. Зинка нехотя вылезла из моего кресла.

– Ладно, девчат, я пойду, у меня там вёрстка… Софа, ты идёшь?

– Иду, куда ж я денусь, – пробурчала Софья. – Айда за мной, тихоня, нам ещё в типографию звонить.

Она потянула за руку свою соседку Аню, незаметную молчаливую девушку, которая так и просидела всё это время, не проронив ни слова. Очень талантливый дизайнер, между прочим.

Девчонки вышли из менеджерской. Ксения подошла ко мне.

– Шурка, – прошептала она мне в ухо, – я пока не поняла, в чем тут дело, но удивить меня тебе удалось, так и знай! Ладно, потом с тобой разберусь.

Она тоже выскочила из комнаты. Да, я забыла сказать, что моя подруга работала в издательском доме «Книжная симфония» журналисткой, причём за годы своей работы заслужила звание въедливой и упёртой стервы, чем сама Ксенька весьма гордилась. Так что предстоит мне разбор полётов тот ещё.

Я со вздохом опустилась в своё кресло и бездумно упёрлась взглядом в чёрный монитор. На меня смотрело знакомое курносое лицо, ничем не примечательное и совершенно невыразительное. «Даже дорогие очки не делают тебя краше», – грустно подумала я и поправила рукой сломанную дужку, которую после ночного происшествия наспех перевязала скотчем. Как давно это было! Да и было ли вообще? Может быть, мне всё приснилось? А что, расслабилась при вычитке, на минутку задремала, а подсознание и выкинуло со мной злую шутку. Я потрогала правую щеку. Нет, слишком явно мне помнится боль при падении. А теперь эта странная история с Тамаркой, которую уж точно ничем не объяснишь. Ведь я на самом деле всё наперёд знала! Шефа видела, голос его металлический как наяву слышала. А этот его взгляд – б-р-р-р, как вспомню, так жить не хочется!

Меня передёрнуло, и отражение на дисплее дрогнуло, смазалось, только какой-то яркий огонёк вдруг вспыхнул в районе моей шеи. Господи, я же совсем забыла про этого льва! Вороватым движением застегнув верхнюю пуговичку блузки, дабы избежать любопытных девических взглядов, я дёрнула компьютерную мышь. Моё отражение превратилось в скучную таблицу с данными наших потенциальных клиентов. Глаза выхватили строчку с фамилией главного художника Арбузовского театра, которому я должна была сегодня перезвонить, и я вздохнула. Говорить сейчас ни с кем не хотелось, особенно с этим мутным Серебряковым, который вчера даже слова не дал мне выговорить. Ладно, мы не гордые, можем и повторить.

Я потянулась к трубке.

– Андрей Михайлович? Здравствуйте, это Александра Ковалёва из «Книжной симфонии», – сладким голосом пропела я, однако не чувствуя в себе ни капельки энтузиазма. Но, как говорится, профессионализм не пропьёшь. – Мы вчера с вами не договорили по поводу интервью. У нас очень хорошее, я бы даже сказала, выгодное к вам предложение…

– Да, меня заинтересовало ваше предложение, Александра, – перебил меня художник, – но…

– Но не сейчас? – продолжила я, мысленно посылая господину грубияну проклятия.

– Нет, почему же? – удивился он. – Можно и сейчас. Собственно, я бы даже хотел попросить вас, чтобы наша встреча состоялась как можно скорее. Видите ли, завтра утром я улетаю на гастроли и вернусь только через месяц.

– Так это же замечательно, Андрей Михайлович! – вскричала я, не веря тому, что услышала, но торопясь не упустить рыбку с крючка. – Сейчас же передам ваше пожелание нашим журналистам, и ровно через час кто-нибудь из них…

– Не спешите, Александра, – остановил мою быструю речь Серебряков, – у меня есть одно условие.

– Какое условие? – притормозила я.

Ну вот, сейчас начнётся! У этих чокнутых художников непонятно что в голове творится, не знаешь заранее, чего от них ожидать.

– Интервью я дам только вам, Александра Ковалёва. Исключительно вам и никому другому. Так и знайте, если приедет кто-нибудь из журналистской братии, даже на порог не пущу!

Что ещё за новости? Я обескураженно подняла глаза на Наташку и, в ответ на её вопросительный взгляд, покрутила пальцем у виска. Та понимающе улыбнулась. Кто, как не наши менеджеры, знает, сколько раз за день приходится сталкиваться со странными, мягко говоря, людьми!

– Отчего же у вас такое отношение к моим коллегам, Андрей Михайлович? – ласково проворковала я. – У нас работают очень сильные профессионалы, поверьте мне!

– Я искренне вам верю, – улыбнулся мой собеседник, – и ничего против ваших коллег не имею, честное слово. Но интервью дам только вам.

– Но я же простой менеджер! – попыталась уговорить я упрямца. – Я никогда не брала интервью и даже не знаю, как это делается!

– Я вас научу, – огорошил меня художник, – вы не представляете, сколько я всего знаю и умею.

– Но… – растерянно забормотала я и опять посмотрела на Наташу.

Та неистово кивала мне головой. Езжай, мол, дурочка, не упускай такого шанса! Тогда я перевела взгляд на Маринку, но в ответ получила лишь неопределённое пожатие плечами.

Ладно, буду сама выпутываться.

– Андрей Михайлович, скажите честно, почему вы хотите видеть именно меня? – пошла я напролом, убеждённая, что нет ничего лучше для собственного успокоения, кроме правды.

Наташка схватилась за голову, Марина тихо прыснула в кулачок.

– Я доверяю своей интуиции, милая Александра, которая сейчас мне ясно твердит, что лучшее интервью у меня возьмёте именно вы, упрямый менеджер из издательства «Книжная симфония»!

– Ладно! – сдалась я. – Так и быть, приеду к вам сама. Но только потом не говорите, что я вас не предупреждала!

– Не беспокойтесь, – усмехнулся художник, – не скажу. Итак, жду вас через два часа на проходной.

– Хорошо, – смиренно произнесла я и положила трубку.

Наташа тут же подскочила ко мне.

– Вот балда, чуть клиента не упустила!

– Странный он какой-то, – озадаченно сказала я. – Или все художники такие?

– А кто это был, Саш? – спросила Марина.

– Главный художник нашего театра Серебряков. Девки, может, он маньяк?

– Ты что, дура?! – возмутилась Наташка. – Такой красавчик не может быть маньяком! Видала я его фотки, невозможно поверить, что такое чудо по земле ходит. А какие декорации он малюет, просто отпад! Ты хоть раз в нашем театре бывала, тёмная девушка?

– Давно, – пожала плечами я.

– Эх, надо было мне ему позвонить! – закатила глаза Наташа. – Уж я бы не растерялась!

– Ты бы точно не растерялась, – усмехнулась Марина. – Это даже мне понятно, хотя я тебя всего месяц знаю. Я ещё удивляюсь, отчего это наш шеф к рукам не прибран?

– Ты просто не в курсе, Мариш, – усмехнулась я. – Этот орешек Натахе не по зубам оказался.

– Александра, ты ещё здесь? – Наташа явно была уязвлена. – Я бы на твоём месте пулей к журналистам мчалась!

– Зачем это? – насторожилась я.

– А ты сама, что ли, вопросы для интервью писать собираешься? Я знаю, у них там стандартные заготовки имеются… Нет, конечно, если мы и сами такие умные…

– Уже бегу!

Ксения была удивлена не меньше моего.

– Интуиция, говоришь? – задумчиво повторила она. – Что ж, такой человек, как Серебряков, имеет право на капризы. Ладно, подруга, слушай меня внимательно и запоминай. А лучше запиши…