Надеюсь ты танцуешь

Глава 8

Уилл

Я захлопываю дверь, как только мы входим в здание, затем ощупываю стену, пока не нахожу выключатель. Когда загорается свет, я вижу, что Бекка смотрит на меня с непролитыми слезами на глазах.

— Что, черт возьми, не так?

Она качает головой.

— Ничего.

Обнимая ее, я притягиваю ее ближе.

— Ты ведешь себя странно с тех пор, как мы приехали сюда.

— Я просто устала.

Я разочарованно выдыхаю, не желая играть в эту игру.

— Чушь собачья, Ребекка. Теперь скажи мне, почему ты расстроена.

Тихим голосом она говорит:

— Тесса здесь.

Мое тело напрягается, и руки сжимаются вокруг нее.

— Что?

— Ты ее не видел?

— Черт возьми, нет. — Если бы я видел, ее задницы бы уже не было. — Какого черта она здесь делает?

— Она встречается с отцом Рида.

Бл*дь, бл*дь, бл*дь!

Даже спустя столько лет эта сука никогда не уходит из нашей жизни. Она звонит мне на мобильный, в мастерскую, даже домой, который я делю со своей женой. Она появляется везде, куда бы мы, бл*дь, ни пошли; она даже появилась на свадьбе моего старшего сына. Первые несколько лет я игнорировал ее. Затем попытался поговорить с ней; ну, «говорить» — не совсем подходящее слово. Я кричал на нее до тех пор, пока она не потерялась на несколько дней. Теперь я снова притворяюсь, что ее не существует.

— Просто не обращай на нее внимания.

— Я пыталась, — шепчет она.

— Что, черт возьми, она с тобой сделала?

Она отстраняется и отворачивается.

— Она сказала, что они с отцом Рида собираются пожениться.

— Это, бл*дь, замечательные новости. Теперь она оставит нас в покое.

Я смотрю, как трясутся ее плечи, и знаю, что она плачет.

— Почему ты расстроена? Ты должна быть счастлива. Она уйдет из нашей жизни навсегда.

Она разворачивается, слезы текут по ее лицу.

— Ты не понимаешь. Теперь она будет рядом все время.

Я делаю шаг вперед и притягиваю ее обратно в свои объятия.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Она собирается стать свекровью Дженни, частью нашей семьи.

Ну, черт!

— Рид почти не видится со своим отцом, так что я сомневаюсь, что мы будем видеться с ней так часто. Во всяком случае, она будет слишком занята своим новым мужем, чтобы беспокоиться, увидит она нас или нет.

— Она сказала… — начинает она, но замолкает, не закончив.

— Что, бл*дь, она сказала?

— Теперь у нее есть причина быть рядом с тобой столько, сколько она захочет.

Ни за что, черт возьми.

— Послушай меня. Эта женщина больше не является частью моей жизни. Ее не было много лет. Тот факт, что она будет родственницей Дженни, этого не меняет.

— Но…

— Никаких «но». Она не что иное, как плохое воспоминание.

Бекка смотрит на меня, слезы все еще текут по ее щекам.

— Но она все еще такая красивая. Она все еще выглядит так же, как тогда, когда вы встречались.

— Что?

К чему она клонит?

— У нее нет троих детей, и она не проводила свои дни, меняя подгузники.

— Какое это имеет отношение к чему-либо?

Она отстраняется, переходя на другую сторону комнаты.

— Посмотри на меня. Я все еще не сбросила вес, который набрала благодаря Джексону. Черт возьми, я даже не сбросила весь вес, который набрала, когда была беременна Холли, а ей почти семь.

— Детка, ты прекрасна.

Она маниакально трясет головой.

— У меня восемнадцать килограмм лишнего веса, сегодня я впервые за несколько месяцев нанесла макияж, и мои волосы начинают седеть.

Я подхожу к ней, глядя на свою прекрасную жену.

— Во-первых, твое тело чертовски потрясающее. Я никогда в жизни не видел и не чувствовал ничего подобного. А что касается макияжа, ты же знаешь, что мне все равно не нравится это дерьмо.

Когда я подхожу к ней, я притягиваю ее ближе и провожу пальцами по ее волосам.

— И, Ребекка, твои волосы не седые. Они все такие же золотисто-коричневые, как в тот день, когда я впервые поцеловал тебя.

Она шмыгает носом, вытирая слезы с лица.

— Я не говорила тебе, но я подкрашиваю их. Если бы я этого не делала, то была бы совершенно седой.

— Ты действительно думаешь, что мне было бы не насрать, если бы все твои волосы поседели? Черт возьми, детка, они все могут выпасть, а я все равно буду любить тебя как прежде.

Она смотрит мне в глаза, ища правду.

— Я знаю, что ты всегда будешь любить меня, но всегда ли ты будешь хотеть меня?

— Всегда, — шепчу я, наклоняясь и прижимаясь губами к ее губам. — Я буду хотеть тебя до самой смерти.

— Откуда ты можешь знать наверняка?

Я качаю головой, глядя на эту расстраивающую женщину. Проводя тыльной стороной пальцев по ее щеке, приподнимая ее подбородок, я встречаюсь взглядом с ее заплаканными глазами, прежде чем завладеть ее губами в нежном поцелуе. Убирая пальцы с ее подбородка, я обхватываю обе ее щеки ладонями, прижимая ее губы к своим. Она жесткая, как доска, но я медленно вытаскиваю ее из своей скорлупы. Сохраняя нежность в каждом движении, я целую свою жену так, словно она самое дорогое, что есть в моем мире, потому что так оно и есть. Если бы только она могла видеть то, что вижу я.

Наконец, она выпускает вздох, который задерживала, и растворяется в моем теле. Ее сладкий маленький язычок пробирается между ее губ, и напряжение, которое я не осознавал, что сдерживал, спадает. Я наклоняюсь к ней еще сильнее, когда мой язык встречается с ее языком. Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, и она приподнимается на цыпочки, чтобы углубить наш поцелуй. Моя страсть встречается с ее, и все мои мысли сосредоточены на том, чтобы доказать, как она влияет на меня. Я трусь об нее своим твердым членом, срывая с ее губ еще один вздох.

— Чувствуешь это, детка? Ты делаешь это со мной, — говорю я, прокладывая поцелуями путь вниз по ее шее к плечу. — Только ты, — признаюсь я, прежде чем лизнуть сладкое местечко, где сходятся ее шея и плечо.

— Уилл… — выдыхает она.

— Хм? — бормочу я в ее кожу, мои губы, зубы и язык дразнят каждый сантиметр ее шеи, в то время как я ловко протягиваю руку ей за спину, чтобы расстегнуть молнию ее платья, оставляя открытой сзади так, чтобы мои руки соприкасались с ее гладкой кожей. Бекка медленно начинает расстегивать мою рубашку, потирая пальцами мою грудь. Я развязываю бант у нее на затылке, позволяя мягкому материалу ее платья растечься вокруг ее ног, и моя девочка стоит там в одном нижнем белье и туфлях на каблуках. Мой член пульсирует от желания. Ее руки обхватывают себя за талию, а подбородок опускается на грудь.

— Нет, не смей скрывать от меня то, что принадлежит мне, — приказываю я, отводя ее руки от тела. Ее глаза снова наполняются слезами, и это почти ставит меня на колени.

Как дошло до этого? Как я не заметил, насколько неуверенно она относилась к своему телу?

Бл*дь.

Я чувствую себя ничтожеством. Это моя работа — заставить ее чувствовать себя красивой и желанной, но каким-то образом я подвел ее.

Ее нижняя губа дрожит, когда я беру ее зубами, втягивая в рот, прежде чем она успевает отреагировать. Я страстно целую ее, одновременно освобождая ее грудь от лифчика. Мои кончики пальцев пробегают по ее спине, и она дрожит от моего прикосновения. Отойдя от нее достаточно, чтобы снять рубашку, я оглядываю наше окружение. Не совсем подходит для того, что я задумал, но я справлюсь. Я расстилаю свою рубашку на одном из рабочих столов, затем снова притягиваю Бекку в свои объятия.

Я яростно целую ее, вкладывая в это каждую каплю любви. Она отстраняется, хватая ртом воздух. Я пользуюсь преимуществом и прокладываю поцелуями свой путь вниз по ее телу, обводя языком ее сосок, прежде чем засосать его в рот, затем провожу языком вниз по шелковистой коже ее живота. Бекка задерживает дыхание.

— Уилл?

Зацепив большими пальцами ее трусики, я спускаю их с ее бедер, продолжая целовать ее живот, шрам от кесарева сечения резко выделяется на ее молочной коже.

— Пожалуйста, Уилл, не надо, — умоляет она, пытаясь отстраниться от моего прикосновения, но верстак останавливает ее отступление.

— Не надо. Бекка, ты великолепна. Я, бл*дь, не знаю, что ты видишь, когда смотришь на себя, но то, что вижу я, — это секс на каблуках.

— В растяжках и шрамах нет ничего сексуального.

Я нежно провожу губами по шраму, который является доказательством того, как наш младшенький появился на свет.

— Это? Это, бл*дь, самая сексуальная вещь на свете. Это неоспоримое доказательство нашей любви и совместной жизни.

Я могу сказать, что она хочет поспорить, но с меня хватит этого дерьма. Я быстро встаю и сажаю ее на стол, моя рубашка защищает ее обнаженную кожу от грубой поверхности. Я снова завладеваю ее губами, наказывая ее негативность своим поцелуем. Широко раздвигая ее ноги, я высвобождаю свой член из штанов и встаю между ее бедер. Схватив ее за колени, я подтягиваю ее задницу к краю стола и дразню ее складочки головкой своего члена.

Голова Бекки откидывается назад, и она тихо стонет.

— Еще, пожалуйста.

Я медленно погружаюсь в ее киску.

— Мне нравится, как ты ощущаешься вокруг моего члена, — бормочу я. — Такая горячая и влажная. И моя.

Я вытаскиваю свой член сантиметр за сантиметром, не торопя нас к финишной черте. Нет, я поклоняюсь ее телу, наслаждаясь тем, как идеально мы подходим друг другу. Я захватываю губами ее сосок и ласкаю его языком, продолжая растягивать ее удовольствие. Голова Бекки откидывается на плечо, обнажая длинную линию шеи. Я обхватываю ладонью ее шею, кладя большой палец чуть выше ее трепещущего пульса.

— Уилл, мне нужно… — ее слова обрываются, когда я с силой вхожу в нее, а затем их заменяет стон, за которым следует шипение: — Да.

Она такая отзывчивая. Я едва сдерживаю свое возбуждение, наблюдая, как она растворяется во мне. Я даю ей именно то, что, я знаю, ей нужно, безжалостно проникая в ее тугое лоно. Ее киска сжимается вокруг меня.

— Черт, детка, еще раз так сделаешь, и я долго не протяну, — предупреждаю я.

Ее глаза встречаются с моими, и она ухмыляется, прежде чем снова сжать меня, принимая мои слова как вызов, а не предупреждение, которым они должны были быть. Вот это моя девочка, дерзкая и уверенная в своей сексуальности. Не желая отставать, мои пальцы скользят туда, где соединяются наши тела, собирая влагу, а затем распределяя ее вверх и вокруг ее клитора. У нее перехватывает дыхание, и ее глаза стекленеют, теряя контроль над этими идеальными мышцами киски, когда оргазм обрушивается на нее. Ее ногти царапают мои плечи, боль, которую она доставляет в своем удовольствии, является катализатором моего собственного освобождения. Я глубоко погружаюсь в нее. Мой оргазм почти болезненный, когда мои яйца поднимаются, и горячие струи покрывают ее стенки.

Переместив руку ей на затылок, я притягиваю ее губы к своим, и мы впиваемся друг в друга, мой член медленно входит и выходит из ее влажных складочек.

— Ребекка, я чертовски люблю тебя. И люблю это тело, которое подарило мне троих прекрасных детей. Я люблю в тебе все.

— Я тоже люблю тебя, Уилл.