Наездница. Сожженная тобой

1. Пари

ЧАСТЬ 1

Глава 1

Ирландия, конец XIX века

- Выходи за меня, Марс! - на ходу крикнул Джеймс, спрыгивая с лошади. - Клянусь, тогда тебе больше не придется слушать вредную старуху!

Я резко натянула поводья, осаживая кобылу, и соскочила на землю. Пышная юбка путалась в ногах и мешала двигаться с привычной легкостью, пока я бежала вслед за кузеном к нашему дубу. Сегодня няне Моррисон все-таки удалось одеть меня подобающе: любимое платье, подходящее для верховой езды и прогулок на природе, было отправлено в стирку. Вместо него рядом с кроватью поджидал светлый, украшенный слоями кружева, монстр.

Взобраться в нем на лошадь оказалось не так просто, но я справилась. Фамильное упрямство клана О'Коннор снова сыграло хорошую службу.

Пользуясь преимуществом в виде отсутствия тяжелых оборок и рюш, Джеймс первым достиг приза в гонке: места, где вздымающиеся из-под земли корни дуба образовывали удобную для сиденья поверхность с подставками для рук по бокам. Он занял «трон» и приосанился, направляя взгляд на свои «владения».

- Подвинься. «Наследнице знатного ирландского рода не подобает сидеть на голой земле»! - дребезжащим голосом передразнила я няньку и пихнула друга ногой.

Раньше он мог пихнуть меня в ответ — когда-то мы устраивали настоящие потасовки из-за лакомого кусочка дерева - но сегодня двоюродный брат свалился в траву и покорно откатился в сторону. Я уселась на его место. Так-то!

Дуб стоял на вершине холма — одинокий и величественный страж на самой границе земель моего отца. Отсюда открывался чудесный вид на раскинувшиеся поодаль поля, освещенные последними, закатными лучами солнца. А в центре этой идиллической картинки лежал Ньюбридж, наше имение — огромный дом с конюшнями и хозяйственными постройками казался отсюда далеким, сказочным королевством.

- А тебе идет это платье, - Джеймс вынырнул из изумрудной поросли и сел у моих ног. - Может, старуха в чем-то и права...

- Брось.

- Выходи за меня, Марс, - снова сказал он. Потом извлек неизвестно откуда цветок и заправил мне за ухо.

Он и я - всего лишь два подростка, спрятанные подальше от высшего света, окруженные толпой слуг, погруженные друг в друга настолько, насколько позволяется нормами приличия и правилами этикета. Столько, сколько себя помню, рядом со мной всегда был Джеймс. И все это время он периодически звал меня замуж.

Я в ответ фыркнула, давно перестав воспринимать предложения руки и сердца всерьез. Обычно этого было достаточно, чтобы завязать с дурацкой темой, но сегодня двоюродный брат был настроен на удивление решительно.

Упрямство клана О'Брайан — моих кровных родственников по материнской линии — сравнимо с упрямством О'Конноров.

- Марсель! - он назвал меня ненавистным полным именем, и это стало последней каплей.

- Перестань, Джеймс, - я скомкала белый, роняющий лепестки, бутон и выбросила его. - Это совершенно невозможно!

- Но почему?!

Я глубоко вздохнула, надеясь вернуть стремительно исчезающее спокойствие. Неужели он действительно считает, что я смогла бы связать с ним свою судьбу? Это даже не смешно!

Нужно пресечь такие мысли, задушить его надежду здесь и сейчас. Лучше сделать это сразу, пока он не успел накрепко увязнуть в иллюзиях и самообмане.

- Ты знаешь, что мой отец никогда не согласится на такой брак. У твоей семьи нет ни гроша за душой.

- С каких пор ты стала слушаться старших, Марс?

В голосе Джеймса проскользнули угрожающие нотки. Юноша подобрался, напряженно глядя мне в глаза. И в этот момент я, возможно, впервые заметила, как кузен повзрослел.

Он уже не тот угловатый мальчишка, каким я привыкла его считать. Остались позади нескладная фигура и голос, совершающий перепады от звонкого детского тенора до хрипловатого баса. Перемены входили в силу постепенно, чтобы именно сейчас проявиться в полную силу.

Передо мной сидел стройный светловолосый мужчина. Пожалуй, некоторые наши служанки умерли бы счастья, обрати на них внимание молодой господин.

Вот только я — не они.

И когда Джеймс, привстав на колени, взял меня за руку и с затаенной тоской сказал «Давай сбежим, Марс...», я не нашла ничего лучше, как рассмеяться.

Громко, от всей души. Я вырвала свою ладонь и ухватилась за дерево, иначе рискуя свалиться на землю — такой неудержимый хохот рвался из меня наружу.

- Сбежать?.. - выдавила я сквозь смех. - С тобой?.. Отказаться от всего, чтобы... зачем мне это?

Джеймс отпрянул от меня. На секунду мне показалось, что он в ярости, но уже в следующее мгновение он выпрямился и, холодно глядя на меня сверху вниз, бросил:

- Как хочешь. Я всего лишь хотел помочь тебе по старой дружбе. Не думаю, что Кавендиш-младший захочет жениться, когда увидит, какая ты выросла...

Мой смех иссяк. Я ошарашенно подняла глаза. Упоминать Кавендиша — нечестный прием. Давным-давно, когда я была еще совсем крохой, отец (не иначе, как под действием убойной дозы любимого бренди) сосватал меня сыну своего друга. По независящим от меня причинам брак откладывался и откладывался до тех пор, пока я не стала думать о нем как о досадном физическом недостатке, сопровождающем меня с самого детства. Слишком незаметном, чтобы сказываться на качестве жизни, и достаточно весомым, чтобы мешать мне чувствовать себя по-настоящему свободной.

- И какая же я выросла?!

Наступил черед Джеймса смеяться. Он отступил на шаг и пренебрежительно оглядел меня с ног до головы.

- Ты не леди, Марс... Пропадаешь невесть где, одеваешься в тряпки, лошадей любишь больше людей... Твой суженный герцог сбежит от тебя в ужасе! Как и любой другой.

Я резко встала на ноги, оказавшись прямо напротив него. Внутри меня клокотал гнев, но я тоже улыбалась, высоко подняв голову и упирая руки в боки.

- Ошибаешься, О'Брайан. Стоит мне только захотеть, и любой мужчина будет у моих ног.

- Прямо уж-таки любой? - Джеймс скептически приподнял бровь.

- Абсолютно. Или ты забыл, с кем имеешь дело?

- Хм. Даже захотелось поймать тебя на слове, Марс. Хотя... поберегу твое самомнение, пожалуй, - он снова осмотрел меня, уделив особое внимание декольте. Я вспыхнула от такой беспардонности. - Ты не сможешь.

- Смогу, О'Брайан. Только назови имя.

Я блефовала, зная, что у Джеймса не такой уж большой выбор. Помимо нас, в имении живут два его брата. Годвин давно женат, и совесть не позволит Джеймсу рисковать его репутацией, а Уильяма пока что больше интересуют игрушки. Других подходящих кандидатур в нашем окружении не было - ближайший город в часе езды, и знакомых среди тамошней знати у нас крайне мало.

Кузен ненадолго задумался, а потом состроил мальчишески-хитрую гримасу — такую, которая появлялась, стоило юноше задумать очередную шалость. Он победно улыбнулся.

- Адам Брукс.

- Что? Кто это? - имя показалось смутно знакомым.

- Наш новый берейтор. Мы берем у него уроки верховой езды.

Джеймс ухмыльнулся еще шире — наша затея нравилась ему все больше, тогда как я, напротив, испытала малодушный порыв взять свои слова обратно.

- Простолюдин?.. - только и смогла выговорить я.

Так вот почему мне показалось, что я уже слышала это имя. Отец держал в имении табун английских рысаков. Прошлый берейтор[1], который десять лет назад впервые усадил меня в седло, не так давно скончался, и на его место пришел другой. Джеймс с братьями были от него в восторге, иногда по полдня делясь способностями нового тренера. Я слушала эти разговоры вполуха. Слуг в имении было много — интересоваться каждым из них? Еще чего не хватало!

- Да, и что? Решайся, Марс, - поднажал Джеймс, видя мои сомнения. - Я с удовольствием понаблюдаю за вами со стороны. Повергни его к своим ногам, и я больше никогда не заговорю о браке. Или твое феноменальное очарование не распространяется на мужчин неблагородных кровей?

Бросив мне в лицо очередную издевку, он отвернулся и зашагал к коням, пасущимся у подножия холма. Солнцу надоело подмигивать нам алым глазом из-за серых туч, и оно скрылось за горизонтом. Еще пару минут назад казавшаяся волшебной долина стремительно мрачнела — пора возвращаться обратно. Кони могут переломать ноги, пробираясь по нашим землям в кромешной тьме.

- Еще чего! - крикнула я, бросаясь за ним. - Это будет легче легкого. Где он сейчас?

Джеймс пожал плечами, запрыгивая на светло-гнедого жеребца.

- Где и всегда до наступления ночи, наверно. На поле.

- Поговорю с ним сию же минуту!

Чуть поборовшись с ужасной юбкой, я тоже оказалась верхом. Имение, отсюда выглядящее совсем небольшим, качнулось и скакнуло навстречу, приветливо зажигая для нас свои желтые огоньки.

2. Семья

До имения я не то, что доскакала — долетела. Миновала высокие ворота, пронеслась через весь двор. Из конюшни как раз выходил Бран, выполняющий всю грязную работу по уходу и содержанию лошадей. Айрин, почувствовав скорый отдых и ожидающий ее стог сена, громко заржала. Из длинного здания раздались ответные голоса сразу нескольких животных.

- Тише, Птица, - я спешилась и успокаивающе похлопала ее по шее. Передала уставшую кобылу на попечение подбежавшему мальчику-слуге и направилась к загону. Все также пылая праведным гневом, остановилась у ворот, поджидая берейтора, и он не заставил себя долго ждать.

Сумерки расступились, выпустив из своих дымчатых сетей человека, ведущего в поводу лошадь. Позади раздался стук копыт — Джеймс, в свою очередь, тоже проследовал к конюшне. Помахал мне рукой и скрылся внутри, напевая веселый мотивчик. Я фыркнула и снова повернулась к полю.

Чем ближе подходил новый тренер лошадей, тем очевидней становилось - план «покорения с первого взгляда» имеет множество недостатков. Действительность шла мне навстречу в облике незнакомого, грубоватого с виду мужчины. На нем была простая, ладно сидящая на крепкой фигуре одежда. На белой, далеко не праздничной рубашке виднелись пятна пота. А еще он курил.

Почти вся знать британских островов подсела на эту пагубную привычку, но среди моих кузенов не курил никто. И слава Богу! Не переношу едкого дыма папирос. Хуже табака может быть только опиум, распространяемый в дешевых салонах Дублина.

- Эй! - окликнула я его, когда он поравнялся с деревянными воротцами загона. - Это ты наш новый берейтор?

- Да, - мужчина остановился, и я струхнула еще больше, как следует разглядев его. Да он старше меня лет на десять! Ну, спасибо, Джеймс, удружил.

Уже почти совсем стемнело. Гигантский конь берейтора выказывал нетерпение, помахивая хвостом и косясь на меня черным глазом.

- Меня зовут Марс... Марсель О'Коннор, - я вздернула подбородок. Миг испуга сменился привычной злостью на родителей, додумавшихся назвать меня мужским именем.

- Очень приятно, миледи, - мужчина кивнул, но падать к моим ногам, отчего-то, совсем не спешил. Кажется, напротив — собирался продолжить путь. Конь фыркал и тянул его к конюшне.

- Стой! Ты будешь учить меня прыгать через барьер. С завтрашнего дня.

- Нет, - бросил он, мельком взглянув на меня. Потом затянулся папиросой и выдохнул целое облако горького дыма, отвернув лицо в сторону.

- Нет? - меня второй раз за день охватила растерянность. - Но я умею ездить верхом!

- Я не обучаю женщин прыжкам.

Он сказал это и снова посмотрел на меня, и я вдруг ясно увидала себя его глазами. Я для него просто глупая девчонка, заявившаяся к конюшне прямиком в нарядном, украшенном кружевами платье. Изнывающая от скуки и безделья дворянка, решившая потешить свое самолюбие.

Где-то поблизости прятался Джеймс, желая увидеть, как простолюдин опустит меня с небес на землю. Но дело было даже не в нем.

Этот незнакомый ранее слуга задел меня: его отказ возымел эффект отрезвляющей, вселяющей сокрушительный гнев пощечины.

- У тебя плохо со слухом, конюх? - процедила я. - Я дочь графа Алистана О'Коннора, и ты будешь учить меня прыжкам. Иначе можешь искать себе другую работу.

Повисла тишина. Проклятый конь наконец угомонился, осаженный сильной рукой. Берейтор молчал, забыв на время о папиросе. Раздумывал, будто бы я предложила ему тяжелый выбор. Наконец ухмыльнулся.

- Хорошо, миледи. Завтра в шесть утра. Не опаздывайте — начиная с семи я занят с лошадьми.

Сказав это, он ушел. Я тоже, взмахнув выбившимися из прически волосами, развернулась и направилась к дому. Меня нагнал запыхавшийся Джеймс.

- Ты назвала его «конюхом»? Нет, серьезно? - он покатывался со смеху. - Считай, он уже у твоих ног, Марс! (1)

- Отстань, - раздраженно отмахнулась я от него. - Как думаешь, он серьезно насчет шести утра? Это же несусветная рань!

- Более чем, - продолжал веселиться брат. - Все нормальные часы уже заняты занятиями со мной, Годди и Уиллом. Прости!

Я застонала, поднимаясь по ступеням парадного входа. Лакей с поклоном распахнул перед нами тяжелые створки дверей, и мы оказались внутри имения. Каблуки застучали по мрамору пола, эхо шагов отразилось от высокого свода и расписных стен, преследуя нас по пятам.

Дворецкий Джозеф встретил нас в начале широкой, ведущей на второй этаж лестницы.

- Милорд, миледи, - он почтительно поклонился. - Идемте. Ужин только что начался.

Мы с Джеймсом дружно переглянулись и последовали вслед за ним. С точки зрения Джозефа нет ничего страшнее, чем опоздать на завтрак, обед или ужин. И его можно понять: шеф-повар имения и пара кухарок только тем и занимались, что готовили горы еды, лишь бы угодить взыскательным вкусам нашего не столь многочисленного семейства. Хотя, как по мне, эти совместные приемы пищи - скука смертная.

Очередные двери с готовностью распахнулись перед нами, и мы оказались в богатой гостиной. Слева пылал камин, множество подсвечников по всей комнате создавали торжественную атмосферу. В центре стоял длинный, заставленный едой стол, а нависала над всем этим изобилием хрустальная люстра.

Мы с кузеном прошмыгнули внутрь и заняли причитающиеся нам по праву места. Я — слева от главенствующего и, как всегда, пустого стула графа О'Коннора, Джеймс — справа, сразу за старшим братом и его женой. Сидящий следом Уильям радостно улыбнулся нам и заерзал, но был осажен строгим взглядом Годвина.

Пока мой отец отсутствовал, Годвин исполнял обязанности управляющего имением и главы семейства — тридцатилетный барон О'Брайан как раз заканчивал читать молитву. Его супруга, леди Алисия, на миг подняла глаза и тут же опустила их вниз, к сложенным в молитвенном жесте рукам. Во всей ее позе читалось молчаливое неодобрение.

Для берейтора обращение «конюх» вполне могло показаться оскорбительным. Конюх (он же грум или коновод) занимается простой, «грязной» работой на конюшне: уборкой денников, чисткой лощадей и пр. Берейтор же — квалифицированный специалист, занимающийся подготовкой чистокровных лошадей к скачкам и соревнованиям.

Я последовала примеру остальных, склонив голову к сплетенным под подбородкам ладоням, старательно выражая смирение и благодарность Господу Богу за дарованный нам ужин. «Скромной», по словам Годвина, трапезой можно было накормить с десяток таких семей, как наша. Оставшиеся после нас блюда отдавали слугам, а оставшимся после слуг потчевали скот. Вот такой круговорот еды в природе.

- Мне кажется, или здесь запахло лошадиным навозом? - спросила Алисия, стоило отзвучать последним словам молитвы.

Годвин вздохнул и взмахнул ажурной салфеткой, аккуратно заправляя уголок тканевого квадрата себе за воротник.

- Джеймс! Я же просил переодеваться после конюшни, - укорил он.

- А это и не я, - возразил юноша. - Марс зачем-то понадобилось идти к загону на ночь глядя.

- Ты ходила к загону в такое время? - двоюродная невестка воззрилась на меня так, будто я только что попрала все мыслимые и немыслимые законы этикета.

- Да, - процедила я, придвигая к себе тарелку (главное, чтобы мерзкий предатель не вздумал болтать о пари!). - Сидячий образ жизни не для меня.

Молодая женщина поджала губы. Ее волосы, убранные в высокую прическу, лежали ровно и идеально. Тонкую шею перехватывало жемчужное ожерелье, а нежные руки не знали никакой работы, кроме перелистывания страниц книги.

Между нами была холодная война — вечная схватка правил и безалаберности, следования канонам и страстного стремления вырваться из-под давления общества. Она презирала мою любовь к лошадям и природе, неряшливость и взрывной характер. Я отвечала ей взаимностью, больше всего на свете боясь, что однажды мне придется жить так, как она.

Вставать каждое утро и битый час проводить у зеркала, ожидая, пока служанки приведут тебя в королевский вид. Надевать самые лучшие платья и украшения, убирать волосы — хотя кроме мужа и десятка слуг на тебя никто и не смотрит, вышивать, читать, думать лишь о детях и о доме... Я никогда не буду такой!

- А зачем ты ходила к загону? - спросил десятилетний Уильям. Его глаза горели неподдельным любопытством.

Я подмигнула ему в ответ.

- Хочу взять несколько уроков у твоего берейтора. Разрешаешь?

- Конечно! - тот аж подпрыгнул от восторга. Он не испытывал ко мне никакого предубеждения. Он был бы счастлив присоединиться к нам с Джеймсом, чтобы разделить хоть часть нашей жизни, такой взрослой и такой интересной.

- Зачем тебе дополнительные занятия верховой ездой? - озадаченно нахмурился Годвин. - Ты и так прекрасно держишься в седле.

«Куда лучше, чем позволительно девушке твоего статуса» - ясно читалось в его тоне, но вслух этого кузен не сказал.

Со мной бесполезно было спорить. Меня невозможно было убедить. Я жила так, как хотела, пресекая любые попытки вылепить из себя то, что хотелось бы остальным. И даже Годвин не смел указывать мне.

Я была главной в этом доме. Единственный, кто мог бы попытаться приструнить меня — это мой отец. Но последние десять лет он крайне редко появлялся в поместье, оставив воспитание своего единственного чада на совести многочисленных нянек.

- Не злись, братишка, это все мое влияние! - пришел на выручку Джеймс. Он весело тряхнул светло-рыжей шевелюрой. - Я уговорил Марс немного позаниматься. Она никак не может достигнуть моего уровня.

Я не стала возражать, только зло сверкнула на него глазами, пообещав позже расквитаться за обидную клевету. Нас с Джеймсом не раз пытались заставить проводить меньше времени месте, но из этого ничего не вышло. Он ненавидел сидеть за учебниками точно также, как я — за вышиванием и любовными романами. Вместе мы становились необузданной, сметающей все на своем пути силой. И в конце концов на нас просто махнули рукой.

Дальше мы ели в тишине. Наша семейка представляла из себя странное зрелище. Годвин, Джеймс, Уильям и я — мы все были с самого детства брошены злой судьбой в пучину самостоятельной жизни. Моя мать, чистокровная ирландка с ярко-рыжими волосами, скончалась, когда мне было пять, от вспышки брюшного тифа. От той же эпидемии погибли ее старший брат с женой и их новорожденной дочерью. Мой отец приютил осиротевших племянников, а сам вскоре вернулся обратно в Англию. Меня он оставил здесь же — говорил, что я, унаследовавшая огненные волосы матери и ее необузданный нрав, слишком напоминала ему о потере. Хотя я знала, что дело вовсе не во мне и не в умершей маме. Просто без меня ему было куда легче снова устраивать свою личную жизнь.

Я была рада, когда ужин подошел к концу, лишив меня возможности и дальше лицезреть брезгливую мину леди Алисии. Чинно пожелав друг другу спокойной ночи, мы с братьями разошлись по спальням.

- Удачи в твоем начинании, Марс, - Джеймс заговорщицки подмигнул мне на прощание. - Завтра справляйся сама. Так рано я вставать не буду.

У спальни меня уже поджидали две верные помощницы —Моррисон и Банни. Няне в последние годы стала тяжело даваться роль моей личной горничной, поэтому основная работа по обслуживанию строптивой госпожи легла на плечи молодой служанки.

- Добрый вечер! - девушка присела в легком реверансе, а старушка молча схватилась за сердце — наметанным глазом выхватила мою растрепанную прическу и запыленный, испачканный в грязи и навозе (чего уж скрывать?) подол платья.

- Иди спать, няня Моррисон, - взяв ее за плечи, твердо сказала я. - Банни сама приготовит меня ко сну.

Сегодня буря прошла мимо…