Нам нельзя

Глава 7

Кайла

– На этом ведре с гвоздями поедешь? – Эрик оскорбительно брезгливо осмотрел мой не новый – но и не старый! – ниссан.

– Представь себе!

– Не позорься.

Я возмущенно фыркнула, забросив пляжную сумку на сиденье. Сейчас еще и дверью хлопну, и она не отвалится! Да, машина у меня повидала виды, но я на нее сама заработала: все лето пыхтела в кофейне и интернет-магазин вела. В семье Лавалей я самая бедная и самая гордая. Наверное, потому что не Лаваль. Отчим, кстати, предлагал подкинуть деньжат на новую модель, но я ведь девушка с принципами. Мама только вздыхала обреченно. Да, вот такая у нее дочь. Журналист, как и писатель, должен оставаться голодным.

– Тогда не позорь меня, – Эрик схватил мою руку и потащил к своему навороченному «Порше». Буквально забросил на переднее сиденье и даже дверь заблокировал.

– Слышишь, хозяин, а не много ты на себя берешь?

– Я бы мог взять больше, и ты бы мне не отказала, – и мазнул по мне взглядом, коротким и странным. Как горящая головешка: поймать и обжечь ладони, или отступить, никогда не узнав, каким бывает огонь.

Я не стала отвечать. Ловить головешку не стала. Не знаю, что у Эрика на уме, но мне это не принесет ничего хорошего. Никогда не приносило…

Шесть лет назад

– Ладно, поехали, – Эрик был недоволен просьбой отца, но в это раз обошлось без скандалов. Он встал и бросил равнодушно: – Жду во дворе.

Мама ободряюще улыбнулась, а я… Я была растеряна: столько попыток сблизиться, сойтись с Эриком. Мы ведь теперь одна семья, и мне хотелось иметь старшего брата. Хотелось, чтобы он ко мне относился так же, как к малышу Риччи. Но сколько не пыталась – натыкалась на стену. Злую, жестокую, непробиваемую. Неужели Эрик решил зарыть топор войны? Неужели готов принять нас с мамой?

– Ты не обязан вести меня, – остановилась рядом с хромированным черным байком. Ослепительно блестящем в утреннем солнце. Красивый, дорогой, холеный, как и хозяин. У него было имя – крошка Ди. Она была его любимой женщиной. Я точно знала, что Эрик сам за ней ухаживал, мыл, штуки всякие добавлял. Никогда не думала, что когда-нибудь сяду на этот мотоцикл. Что Эрик позволит. На нем катались такие девчонки – просто картинки. Почти каждый вечер Эрик привозил домой подругу, всегда новую. Ни одного повторение – граната дважды в одно место не падает, похоже. Мне нравилось наблюдать за жизнью вокруг через толстые стекла бинокля – безопасный способ узнать людей, мир вокруг.

– Садись, – Эрик грубо всучил мне шлем. Свой надел сразу и завел мотоцикл. Я закусила губу и мельком осмотрела сиденье: на вид чисто. Неужели без пакостей в этот раз? Я к ним так привыкла, что даже непривычно. – Давай же!

Я села, осторожно обхватив его талию, стараясь не жаться к нему. Ему не приятно – я чувствовала это.

– Эрик, я сказал на машине! – услышала строгий голос отчима, но поздно. Байк резко сорвался с места, моментально набирая скорость.

Через две минуты мы выехали на шоссе. Куда мы едем?! Школа в другой стороне! И как быстро! Боже, зачем так быстро?!

Я вцепилась в стальную спины не отодрать, зажмурилась, сжалась в комочек. Меня нет. Я не здесь. Это сон дурной. Врут про всякий там адреналин! Я испытывала только дикий ужас. Я умру. Эрик хочет убить меня! Даже кричать не могла от страха, а когда глаз один открыла почувствовала дикую тошноту. Все перевернулось, реальность расплылась, и я головой буквально приросла к широкому торсу. Только бы не упасть. Только бы не свалиться! Мне четырнадцать всего, я не хочу умирать! Мне страшно. Я боюсь боли. И… Я заплакала.

Эрик затормозил резко, подняв клубы пыли с запахом жженой резины. Я мешком свалилась с мотоцикла и меня начало рвать: натужно, тяжело, со слезами.

– Понравилось? – поинтересовался со злой издевкой.

Я подняла на него мокрые глаза и вытерла рот ладонью. Наверняка, выглядела жалко. Еще более жалко чем обычно.

– Фу, ты вся в блевотине, – брезгливо поморщился Эрик. – На, – и кинул мне двадцать долларов, – на автобусе доедешь. Если не возьмут такую замарашку, пешком к третьему уроку дойдешь.

Эрик уехал. Ему плевать было, что будет со мной. Что напугал до полусмерти. Что я одна на оживленном шоссе осталась – машины с бешеной скоростью пролетали и нет даже намека на общественный транспорт или такси.

Я поднялась, сквозь слезы провожая глазами удаляющуюся спину. Рев мотора в прах обратил все надежды на нормальную жизнь. Я была унижена и раздавлена. Девочка, которая просто хотела семью. Спокойное детство. Немного, но абсолютно невозможно.

Я украдкой взглянула на задумчивого Эрика, который ловко управлялся с мощным «Порше». Он вообще с любым транспортом общий язык находил. Факт.

Тот день навсегда отпечатался у меня в памяти и вывел две новых аксиомы: никогда не садиться на мотоциклы и не доверять сводному брату. Попытки сблизиться и подружиться выветрились вместе с крепким ветром, трепавшим волосы и хлеставшим в лицо, когда я чуть не умерла. Следующие четыре года я успешно не подпускала Эрика к себе, опасаясь подвоха. А потом позволила ему сыграть в меня по-взрослому. Опасные шахматы. Заведомо проигрышная партия. Для меня. И для него. Но не для нас. Мы – исключительно по отдельности.

– Куда едем? – поинтересовалась, когда машина пропустили поворот к пляжу. – Хочешь завести меня и бросить, как котенка, – я иронизировала, но не исключала возможности. Только мне не четырнадцать, уже не страшно.

– Поедем к причалу. Там потусим, потом на яхте выйдем в море.

– Крис будет?

Эрик поморщился. А что такое? Чем Крис так плох? Или, наоборот, хорош? Наверняка, мой сводный братец-индюк хочет подсунуть мне какого-нибудь козла! Ну ничего, я сегодня всех кандидатов буду проверять на детекторе Кайлы Хьюз: мне нужен умный и терпеливый распрекрасный принц, вот и проверим. Вот у Эрика с терпением вообще беда, поэтому такие как он – точно мимо.

Мы подошли к шумной компании, облюбовавшей с десяток шезлонгов под тентом. Я никого не знала, кроме Энди и Моны. Лучше бы не знала и их.

– Салют! – поздоровался Эрик, перекрикивая музыку. На нем тут же повисло несколько девиц в ярких купальниках. Еще одна прошла мимо с видом обиженной королевы, и он-таки обернулся, провожая ее задницу взглядом. И в кого он такой кобель? За отчимом вроде не замечала.

Эрику тут же кинули банку пива. Меня тоже хотел угостить какой-то патлатый и уже не совсем трезвый парень.

– Колючке не наливать, – предупредил Эрик. – Она сегодня мой трезвый водитель.

– Колючке? – ко мне снова подвалил Энди. Вот лучше бы его брат, Картер, честное слово! Он, конечно, жутко пафосный, но точно не дебил, да и ко мне относился сносно в принципе. Как-то даже сложную задачу по геометрии сходу решил, чем очень помог мне. Было приятно. В общем, не дурак он.

– Да, – я сбросила руку с плеча, – поэтому берегись: я отстреливаю иголками и частенько попадаю в пах.

– Как морской еж, что ли?

– Нет, как морская черепаха.

– У черепахи нет иголок, – нахмурился Энди.

– А у тебя нет мозгов. Вам обоим очень тяжело.

– Слышишь, Хьюз, – о, мое любимое начинается: сам подвалил, а я виноватая, что не вытянул приятную беседу, – самая умная типа?

– Ну, звание самого тупого уже занято, поэтому… – я просто развела руками. Бить же он меня не будет, да? Что-то он подозрительно покраснел, а ноздри как раздуваются!

– Энди, – Эрик подошел и положил руки мне на плечи, спиной к груди своей протягивая, – пойди узнай, что там у Картера.

Бычка у младшего Трэвера не прошла, но он кивнул и быстро направился к пристани, меж стройных рядов яхт, катеров, лодок.

– У тебя месячные, Колючка? Что злая такая?

– У меня аллергия на тупые подкаты.

Странно, но я даже руки его не скинула, позволяя обнимать себя.

– А на умные?

– Умных не бывает, максимум оригинальные.

Эрик громко цокнул и вздохнул:

– Значит, недотрах.

– Ага, хронический. Поможешь?

Он напрягся, сдавив плечо, и медленно повернул меня, очень серьезно глядя в глаза.

– Мы же для этого принца ищем, – нервно уточнила. Еще подумает глупости всякие.

– Ну давай поищем, – как-то со злостью улыбнулся и повернул меня к группе парней. – Есть предпочтения?

Я со всем свойственным мне скепсисом прошлась взглядом по ребятам. В общем-то не уроды: лет по двадцать-двадцать два, спортивные, подкаченные. Стоят ржут и пялятся на девочек в бикини.

– Хм… Половина в носу ковыряется, полагая, что никто не видит, другая чешет в паху, полагая то же самое.

Эрик заразительно рассмеялся.

– А ты с запросами!

– Скажи мне, кто твой друг… – я выразительно на него взглянула.

– Это не мои друзья, – парировал Эрик и доверительно шепнул: – И в паху мне обычно чешут.

На этот раз я скинула его руку, но гад притянул меня за талию. А ничего вообще, что мы родственники на бумаге?! Что о нас могут подумать всякую чушь?! Связь сводных, абсолютно не кровных родственников, через две сплетни превратится в псевдоинцест, а через пять в инцест! Потом ходи рты закрывай бумажкой из лаборатории, где черным по белому: родство ноль процентов!

– Пусти, – прошипела, пытаясь выкрутиться.

– Расслабься и выбирай.

Эрик чуть повернул меня, ровно на двенадцать часов: трое парней, постарше уже. Пялятся на девчонок так же, но не ржут в этот момент, потому практически не палятся. Разговаривают увлеченно вроде бы – все лучше, чем тупые байки травить про кто, кого, куда. Да, я действительно жуткая зануда с высокими запросами.

– Один мелковат, – вынесла вердикт, повернувшись, носом мазнув по загорелому татуированному предплечью. – От тебя пахнет солнцем, – сказала вслух зачем-то.

– А от тебя ванилью.

Я смущенно глаза отвела и сосредоточилась на парнях:

– Второй худоват.

Я услышала очень мужской такой смешок. Да, Эрик не зря каждый день в спортзале пропадал. Очень не зря. Жилистый, в меру рельефный, сильный. Наверное. На себе не проверяла.

– А третий… – я замолчала, прислушиваясь. Парень был симпатичным – крепкий скуластый брюнет, – потом он рассмеялся. Этот голос… Мы с Эриком в одной точке встретились глазами. Он сверху; я снизу. Для мужчины тонкий и высокий голос – боль. В моей системе координат уж точно!

Мы стояли возле холодильника с пивом и один из ребят – компания «помладше», подошел к нам. Тот, что в носу ковыряться любит.

– Вы за лопатой? – не сдержалась я.

– Чё?

Я махнула рукой и кивнула на холодильник, так на всякий случай – вдруг еще какое отставание в развитии есть. Что же я злая такая!

– Пиво там лежит.

– А ты злая, – прочитал мои мысли Эрик, когда мы снова остались в относительном тет-а-тете.

Я согласно кивнула и добавила:

– Добрых девочек сожрут обязательно, а злыми подавятся.

Этому меня научила жизнь в Монтерее. Жизнь в доме Лавалей. Мой сводный брат научил. Если бы я осталась той доверчивой открытой девочкой, то он добил бы меня еще восемь лет назад. Сделал бы пугливой, зашоренной, совсем другой, а я так не хочу. Лучше я буду кусаться и колоться. Да, колючка – это очень точно.

– Мне нравится злые, – шепнул мне в волосы и резко отпустил. Через пару секунд Эрик обнимал какую-то блондинку. Они пошли к океану: он пропустил ее чуть вперед, увлеченно рассматривая вполне себе симпатичный зад. Мужчины.

Я упала в шезлонг, натянула солнечные очки и уставилась в телефон. Со мной после остроумного экспромта с Энди больше не торопились общаться, только Мона поглядывала злобно. А что? Вот что я сделала? Смотрит так, словно ревнует, причем ревнует не к своему экс-бойфренду, а к Эрику! С которым мы вроде как родственники! И с которым у нее ничего нет, судя по его заигрываниям с блондинкой. И тоненькой мулаткой. И округлой милашкой с ярким румянцем. Со всеми, в общем.