Глава 2

ЛОС-АНДЖЕЛЕС, штат КАЛИФОРНИЯ

– Ты не отвечаешь на мои сообщения, – Дженика плюхнулась на мою кровать. Мой телефон лежал экраном вниз на тумбочке.

– Я пытаюсь сосредоточиться. – Кучи вещей были разложены по комнате, я стояла перед шкафом и пыталась сообразить, что смогу впихнуть в единственный большой чемодан, чтобы мне хватило на большую часть лета.

– Я пришла не затем, чтобы смотреть, как ты собираешь вещи, – сказала Дженика. – Сегодня должны прийти электронные письма от Limitless Showcase.

Черт. Как же я забыла? Я резко выпрямилась.

– Ты свое уже получила?

Она отрицательно покачала головой.

– Каждые шестьдесят секунд проверяю почту.

Я схватила телефон, тоже проверила. Ничего. Limitless Showcase – самое важное агентство для футболистов. Все лучшие футбольные тренеры Первого Дивизиона приходят сюда на разведку, и женская сборная США, как известно, выбирает новых игроков на Showcase. Приглашение туда уже было честью.

– День будет длинным, – сказала Дженика. – Я написала тренеру Джефферсону, он тоже еще ничего не знает.

Я не успела ответить, как в дверь постучали.

– Я укладываю вещи! – крикнула я. – Дженика мне помогает.

– Меня это вообще не волнует, – через дверь отозвался Коннор. С тех пор, как поцапались после вчерашнего интервью, мы держались подальше друг от друга.

– Чего ты хочешь? – спросила я.

– Поговорить.

– Я занята!

Послышался щелчок, и дверь открылась. Коннор вошел и закрыл ее за собой.

– У меня есть пицца, – он показал тарелку. – Предлагаю мир.

Он поставил пиццу на кровать, ослепительно улыбнулся Дженике.

– Привет, Джен.

– Ты же знаешь, я ненавижу, когда меня так называют, – сказала она.

– Но это мило, – поддразнил он.

– Это я милая, – поправила Дженика. – Давай не будем смешивать.

– Что тебе нужно? – я прервала их кокетливый треп. Быть третьей лишней в собственной комнате у меня не было никакого желания.

– Поговорить, – повторил он. – Выйдем на секунду?

– Я начну разбирать кучи тряпок Кейт. А вы топайте.

Я со стоном поднялась с кровати и пошла за Коннором в его комнату.

– У меня здесь есть еще пицца, не беспокойся, – сказал он, запирая за собой дверь.

Я взяла кусок и присела на край кровати.

– Что случилось, поп-звезда?

Он помрачнел.

– Не называй меня так.

– Ты же теперь знаменитость.

– Заткнись, – сказал Коннор. – Пойдешь сегодня со мной на репетицию?

– Почему я?

Я ничего не знала о его шоу. Я даже не знала списка песен. Всем этим управлял папа.

– Есть финальный номер, и мне нужен свежий взгляд, – сказал он. – Это песня на бис, написанная для шоу, Маккензи, «Скайлайн» и я поем ее вместе. И ты единственная, я знаю, дашь честный отзыв.

– Почему?

С самого первого своего выступления Коннор не спрашивал меня, с какой песней выходить. С тех пор повелось, что всегда он, мама и отец. В шоу Коннора Джексона я всегда была посторонним наблюдателем.

– Ты – моя целевая аудитория, – сказал он.

О. Это все было продуманной операцией.

– Мне нужно закончить кучу дел перед турне, – сказала я. – Дженика помогает мне уложить вещи, еще у меня есть научный проект, и…

– Только один день, – прервал меня Коннор. – Пожалуйста, Кейтлин! Мне в самом деле нужна твоя помощь.

Коннор, должно быть, отчаянно нуждался в помощи, раз готов был упрашивать меня.

– Ой, ладно, – сказала я. – Если ты считаешь, что я могу помочь.

– Спасибо, Кейт. Это очень важно.

Доев свой кусок пиццы, я встала.

– Мне надо идти к себе.

– Ладно, заметано. Я дам тебе знать, когда мы выходим. Минут за тридцать?

– Годится.

Повисла тишина, и я откашлялась, чтобы нарушить ее.

– Ну ладно, увидимся.

Когда я вернулась в комнату, Дженика сидела на полу с моей одеждой в руках.

– Чего он хотел? – спросила она, взглянув на меня поверх своего занятия.

– По-моему, помощи.

Она подняла глаза, вопросительно подняв бровь:

– В чем?

– Я не очень уверена. Что-то насчет финального номера в шоу.

– Это потрясающе, Кейт, – сказала она. – Может быть, тебе удастся, наконец, познакомиться с Заком Мэттьюзом.

– Заткнись.

– Не закатывай глаза, никогда не знаешь наверняка! – пропела она. – Расскажешь мне о братьях Мэттьюз снова? Какой из них был бы идеальным для меня?

Дженика знала, как меня разговорить. Я была самой большой их фанаткой.

Я плюхнулась на кровать.

– Джесси – двадцать два, он старший. У него каштановые волосы и такие темно-темно-шоколадного цвета глаза. Он более серьезный и угрюмый, немного капризный. Он бас-гитарист. Потом – Аарон, клавишник, ему двадцать. У него волосы песочного цвета и светло-карие глаза. Он самый тихий, но, кажется, именно он объединяет группу. Он не такой серьезный, как Джесси, но и не такой балбес, как Росс. Такой идеальный середнячок.

– А Росс – кто? – спросила Дженика.

– Росс – третий по возрасту, ему восемнадцать, барабанщик. У него темно-русые волосы и ярко-карие глаза. Он из породы клоунов, вечно шутит и разряжает обстановку.

Она придвинулась ко мне с дразнящей улыбкой.

– А четвертый брат?

– Ты знаешь, это Зак. Ему шестнадцать, почти семнадцать. Вокалист. Автор песен. Лидер-гитарист. Почти идеален во всех отношениях. Его карамельного цвета глаза проникают вам в душу, а грива каштановых волос всегда в полном беспорядке. Он – одинокий волк, всегда в тени своих братьев. Но когда он поет… твое сердце тает.

– Интересно, кто из них твой любимый?

Я обернулась и сердито посмотрела на нее.

– Не дразни меня!

Она хихикнула, держа в руках кружевное белье.

– О, это точно надо упаковать.

* * *

Водитель Коннора остановился перед домом и, когда я подошла, опустил стекло. Коннор уже был в репетиционном зале и послал за мной своего шофера.

– Привет, Ричард, – сказала я, скользнув на заднее сиденье.

– Как прошли соревнования в эти выходные?

Ричард был единственным, кто действительно интересовался мной и моими достижениями, и я позволяла ему это.

– Мы победили.

– Еще бы. Ты ведь Кейтлин Джексон!

– Спасибо, Ричард. Спасибо за заботу.

– Игра была трудной?

– Победа была трудной.

Сколько я помню, мы говорили это всегда. Ричард включил для меня Bluetooth-радио, мой телефон мгновенно подключился к нему.

– Сегодня слушаем «Скайлайн»? – лукаво усмехнувшись, спросил Ричард.

– Всегда.

Дорога до репетиционного зала была короткой, и телохранитель Коннора, Эдди, уже ждал нас снаружи.

– Здрасьте, – сказал Эдди, открывая передо мной дверь.

– Спасибо, Эдди.

Он повел меня наверх, «Сумерки» доносились отовсюду. Ее репетировал Коннор со своим хореографом Кристофером Клайном. Коннор улыбнулся и помахал мне рукой, а потом умудрился упасть со стула, на котором стоял.

– Прости, Крис, – сказала я.

– Ты вовремя. Нажмешь пуск, Кейт?

– Конечно.

Танец был безупречен, Коннору удалось точно повторить его. В конце Крис, радостно завопив, протянул Коннору руку:

– Дай пять!

– По крайней мере, мы знаем, что это сработает, – сказал Коннор, плюхаясь на стул.

– Нужно, чтобы так было постоянно, – сказал Крис.

Я помогла Крису навести порядок в студии, пока Коннор собирал свои вещи.

– Увидимся в двенадцать на общей репетиции, – вслед нам крикнул Крис.

Вслед за Коннором я вошла в комнату с его именем на двери. В небольшом помещении стоял одинокий стул, с потолка свисала сумка для одежды. Коннор сел на стул и, закрыв глаза, откинул голову назад.

– Я выжат как лимон.

Дверь открылась, и вошла Лори, рекламный агент Коннора. Она занималась всем – от планирования интервью до работы с аккаунтами брата в социальных сетях.

– Лана хочет поговорить с тобой, – сказала Лори. – До твоей вечерней сессии «Вопрос – Ответ».

Лана Регас, бывшая подружка Коннора. Коннор и Лана встретились на какой-то красной дорожке, и у них все сразу сложилось. Между ними все было великолепно… некоторое время. А после одной пьяной ночи и взаимных признаний было подписано соглашение о неразглашении тайны, и отношения внезапно закончились.

Лана была греческой богиней. Высокая, метр девяносто, она часто бывала ведущей моделью на показах роскошных брендов. Но самое главное, она была отменной стервой. И все это знали. Если она чего-то хотела, она это получала. Хотя не всегда по праву.

– Я не хочу разговаривать с ней сегодня, – сказал Коннор. – Скажи ей, что мы поговорим, о чем она хочет, на следующей неделе.

– Ты же знаешь, как Лана себя ведет…

– Я не готов к турне, которое начнется через две недели, – сказал Коннор. – Меня не волнует, что она грозится сделать. Сегодня у меня нет времени выслушивать ее чушь.

– Записала, – сказала Лори, делая пометки в своем ежедневнике. – Остаток дня проведем в приятном общении. Мы продолжим вбрасывать анонсы к новым музыкальным клипам в твои социальные профили, и у тебя «Вопрос – Ответ» с поклонниками в семь вечера.

Коннор кивнул.

Лори взглянула на меня:

– Привет, Кейтлин.

– Привет.

– Принести тебе что-нибудь?

Я покачала головой:

– Нет, спасибо, все нормально.

Она еще что-то чиркнула в своем ежедневнике, потом вышла, закрыв за собой дверь.

– У тебя так каждый день? – спросила я.

В этот раз Коннор открыл оба глаза:

– Как?

– Приходят люди и говорят тебе, какое у тебя расписание на сегодня, и ты его выполняешь?

– В общем, так.

– Какой ужас.

И тут, как по заказу, в двери появился отец с планшетом:

– Тебе нужно одеться и приготовиться.

– «Скайлайн» никогда не приходят вовремя, – пожаловался Коннор. – Я не буду надевать этот кожаный костюм до самой последней минуты.

Коннор специально попросил «Скайлайн» на разогрев, и я закричала от радости, когда узнала, что они согласились. Я не только буду слушать их выступления в каждом городе, но и встречусь с ними. Иногда полезно быть Джексон.

– Десять минут, – ледяным тоном произнес отец. – Встретимся в репетиционном зале.

С этими словами он исчез. Казалось, стычка нисколько не задела Коннора, он с непроницаемым лицом вновь уткнулся в свой телефон. Я не завидовала такой жизни. Мы с отцом не проговорили бы в таком тоне и двух минут. Я бы не позволила ему приказывать мне. Моя карьера закончилась бы, даже не начавшись.

– Ты ведь не будешь истерить, как фанатка, – сказал Коннор, не отрываясь от телефона.

– Фанатка? – спросила я.

– Фанатка «Скайлайн», когда они приедут. Не веди себя, как истеричная поклонница.

– Кто сказал, что я поклонница?

– А разве нет? Во-первых, огромное фото их солиста у тебя на стене. Тот факт, что ты буквально умоляешь меня помочь им раскрутиться… и еще то, что ты все время слушаешь их песни.

Сильные аргументы.

– Я могу сохранять спокойствие, – пожала я плечами. – Увидишь, я и бровью не поведу.

– Ни хрена. У тебя. Не получится.

– Я буду непробиваема, вот увидишь.

Мы захохотали.

– А тот парень у тебя на плакате? – спросил Коннор. – Это Зак?

– Вы с ним подружились?

– Я уверен, они меня считают самовлюбленным придурком, – сказал он.

– С чего бы им так думать?

Коннор немного помолчал.

– Я не очень хорошо разбираюсь в дружбе.

– Видимо, придется разузнать мне, – сказала я.

– Держу пари, у тебя получится.

Он встал и зевнул.

– Я встречался с Заком только раз.

Они репетировали неделями.

– Неужели?

– Он вообще-то не часто приходит на общие репетиции, мы обычно ставим дублера.

– Что значит он не приходит на общие репетиции?

Если Маккензи, «Скайлайн» и Коннор исполняют финальную песню вместе, откуда Заку знать его партию, если он не появляется на репетициях?

– У него эта болезнь, – пробормотал Коннор; его глаза слипались. – Боже, я так устал. Как она называется?

– Эпилепсия, – подсказала я.

Я была фанаткой «Скайлайн» и изучила вдоль и поперек всю информацию о группе в сетях. И еще больше нарыла про эпилепсию.

Когда «Скайлайн» начали набирать популярность, они давали множество интервью. Но Зака с ними никогда не было. Сначала его называли «номером один» поп-индустрии, но вскоре он признался, что страдает эпилепсией, что репетиции, интервью и гастроли слишком его утомляют и что он под контролем врача следует определенному распорядку дня. Он никогда не давал интервью поздно ночью и рано утром, так как, по его словам, сон был ключевым фактором в ходе терапии его болезни. Бывали дни, когда он приходил в себя на несколько минут, только чтобы поздороваться. Однако остальные братья были очень внимательны к тому, что пишет пресса.

– Да, перед началом гастролей нам показали, что делать, – сказал Коннор.

– С эпилепсией?

– Что делать, если начнется приступ. Этого потребовал их менеджер… ну, то есть Джесси.

В этом был резон. Чего «Скайлайн» точно не хотели, так это чтобы пострадал их ведущий исполнитель и брат.

– Надо одеваться, – сказал Коннор, взглянув на часы. – Увидимся через несколько сек.

Намек понятен, ухожу.

– Репетиция там же?

– Угу.

Я отправилась обратно в зал.

– Снова привет, – сказал Крис.

Я помахала в ответ и села возле зеркала лицом к залу.

Потом пришла Маккензи. В Голливуде все знают Маккензи Лоуренс. Она прославилась ночными вечеринками, мимолетными связями и дрянными песенками.

– Крис, – сказала она, лопнув жвачку.

– Мак, – ответил он.

Взгляд Маккензи остановился на мне.

– Это кто?

– Сестра Коннора, – ответил Крис. – Она посмотрит финальный номер.

Она окинула меня беглым взглядом.

– Если ты считаешь, что это поможет…

Она присела на стул.

– Этот костюм – отстой. Я в нем с трудом двигаюсь.

Она была одета в бордовую кожаную куртку с брюками в тон. Еще на ней была белая футболка в обтяжку и бордовые туфли-лодочки.

– Поэтому мы будем репетировать в этом всю неделю.

Ответ ей явно не понравился, но настаивать она не стала.

– Вообще, сегодня кто будет? Коннор?

Крис кивнул.

– А трио «Братья Джонас»?

Мы с Крисом не смогли удержаться от смеха.

– Все четверо, – подтвердил Крис.

Я сжала губы, чтобы не выдать своего волнения.

– Впечатляет, – сказала она, подняв бровь. – Еще раз, как зовут малыша?

– Да он гораздо выше нас.

Она снова недовольно нахмурилась:

– Имя.

– Закари, но думаю, ему больше нравится Зак.

Она пренебрежительно махнула рукой.

– Их так много, разве всех запомнишь.

– Джесси, Аарон, Росс и Зак, – сказала я громче, чем хотелось.

– Миленько, – прокомментировала она с бесстрастным лицом.

И как это понимать? Как спасибо?

Дверь распахнулась, в репетиционную вошел Коннор.

– Кто додумался одеть нас в кожу? – спросил Коннор, прикрывая руками ширинку. – Мой член слишком выпирает.

– Надень щиток, – сказал Крис. – Переживешь.

Он отступил назад, чтобы рассмотреть его:

– А где куртка?

– Ждем, – нахмурившись, сказал Коннор. – Вчера отец сказал, что заказали красную вместо черной. Нужная будет вот-вот готова.

Коннор сел рядом с Маккензи.

– Я что-то пропустил?

– Другие тоже жалуются на кожаные мундирчики? – поинтересовалась Маккензи.

– Не особенно.

Пока Крис и Коннор болтали, прошло еще десять минут.

– Вечно они опаздывают, – сказала Маккензи, уткнувшись в телефон. – Как они вообще собираются на гастроли, если даже на репетицию не могут явиться вовремя?

– Расслабься, – усмехнулся Крис. – У всех есть недостатки. Я разберусь с их опозданиями.

– Нам повезет, если ты придешь вовремя, так что никакого напряга, – усмехнулась Маккензи.

– Вообще-то, я тоже удивился, что ты сегодня пришел так рано, – повернувшись к Крису, сказал Коннор.

Крис указал на свою голову.

– Шапочка, треники и футболка – я вышел из дома, когда еще пяти не было.

Дверь снова открылась, и вошли двое из «Скайлайн». Я во все глаза смотрела на Росса и Аарона, тоже одетых в кожу.

– Наконец-то изволили явиться, – психанула Маккензи.

– Можно сказать, это рекорд для нас, – сказал Аарон, усаживаясь на свободное место.

Росс сразу посмотрел в мою сторону:

– Кто эта новенькая?

Мои щеки вспыхнули от одного его взгляда. Я просто уставилась на него, стараясь осознать тот факт, что Росс! Мэттьюз! говорит со мной.

За меня ответил Коннор:

– Это моя сестра, Кейтлин.

– Круто, – улыбнулся мне Аарон. – Ты едешь на гастроли?

Я кивнула. Можно подумать, у меня был выбор.

– Пришлось разыскивать кожаный костюм Зака, – сказал Росс. – Они с Джесси придут с минуты на минуту.

– Нам нужно научиться определять время? – спросила Маккензи с сарказмом в голосе.

– Первые две цифры – это секунды, верно? – спросил ее Росс, сверкнув белоснежной улыбкой.

Маккензи отмахнулась от него, и в этот момент дверь снова открылась. Мое сердце бухало в груди как молот, когда вошел Джесси и сразу за ним – Зак. Я смотрела на Зака во все глаза: белая футболка, черные кожаные куртка и брюки. Его каштановые волосы, как всегда, в беспорядке. А карие глаза непривычно темные. Куртка натянулась на его бицепсах, рельефная мускулатура видна под тонкой белой футболкой. Я не могла отвести глаз от совершенства по имени Зак Мэттьюз.

– Нашли свое кожаное имущество? – спросил Крис.

Зак одернул куртку.

– Она должна быть такой узкой?

– Увы, да, – ответил Коннор.

– Это Кейтлин, – Крис указал на меня. – Она просмотрит вас сегодня, Коннор не доверяет моему мнению.

Все взгляды обратились ко мне, и меня обдало жаром.

– Не совсем так, – сказал Коннор. – Я бы хотел, чтобы еще кто-нибудь посмотрел, как мы будем выживать в этой обтягивающей шкурке.

Росс ослепительно улыбнулся мне, и мое сердце забилось еще сильнее.

– Если ты предложишь заменить костюмы, вот это будет здорово, – сказал он.

– Музыка на пятый! – объявил Крис. – Займите места.

Все разбрелись по залу, передвигая стулья и занимая места к началу песни. Я немедленно прикипела взглядом к Заку, хотя и пыталась убедить себя, что это исключительно для пользы дела, а не потому, что он – Зак. Мэттьюз.

Маккензи пела первой. У нее приятный голос, но ее музыка – не для меня. В песнях мне нравились тексты с глубоким содержанием. А она пела для подростков. Хореография была сложной, включая балансировку на стульях, и, похоже, Коннору было очень трудно. Как и следовало ожидать, во время своего соло Коннор упал со стула, а Крис захихикал.

Похоже, у Росса, единственного из «Скайлайн», было хоть какое-то чувство ритма. Я видела, как Аарон поглядывает на Росса и пытается повторить за ним. Джесси вообще не заморачивался. А Зак сдался примерно на четверти песни и принялся раскачиваться на стуле, пока пел. Однако концовка была идеальной, все сделали как надо.

– Что скажешь? – спросил Крис.

– Думаю, концовка была очень хорошей, – ответила я.

Комната взорвалась смехом, даже Маккензи смеялась.

– По-моему, Маккензи танцевала очень хорошо, – добавила я.

Она посмотрела на меня с одобрением.

– У Коннора плохо с равновесием. – Я не обратила на нее внимания. – В целом, это не было плохо. Просто показывать это еще рано.

Сидя на складном пластиковом стуле, Росс поднял руку.

– Это мы не справились?

К моим щекам снова прихлынула краска.

– У Росса есть чувство ритма, он попадает в рисунок танца.

Росс погрозил кулаком:

– Запись покажет, что я – лучший танцор в «Скайлайн».

– Мало он задирал нос до этого, – проворчал Аарон.

– Мне не нужна оценка, – сказал Зак. – Я знаю, что я – отстой.

– Зак не умеет танцевать. – сказал Росс, взъерошив волосы.

Брат отвернулся от него:

– Отвали.

– Все переделываем? – спросил Крис.

– Нет, – сказала я.

– Кейтлин, я думал, ты на нашей стороне, – заныл Росс.

Я очень старалась держать мою внутреннюю фанатку в узде, но, когда Росс назвал меня по имени, у меня по спине побежали мурашки. Росс Мэттьюз знает, как меня зовут. Устоять перед звездой невозможно.

– Можно хотя бы убрать стулья? – просил Джесси.

– А мне стулья нравятся, – возразила Маккензи.

– У нас чуть больше недели, чтобы отработать танец, – сказал Крис. – Если уберем стулья, придется все переделывать. А если нет, то придется научиться держать равновесие за это время.

Джесси хмыкнул:

– И то, и то невыполнимо.

Хореография точно не была сильной стороной «Скайлайн».

Маккензи тяжело вздохнула:

– О боже, ты достал уже, можешь не ныть?

Бьюсь об заклад, что Джесси хотел огрызнуться, но Аарон быстро покачал головой. Похоже на безмолвную беседу.

– Пройдемся еще раз? – спросил Крис.

– Отлично, – вяло откликнулся Зак. – Жду не дождусь.

Не подумав, я выпалила:

– Я могу подсказывать.

Он встретился со мной взглядом, губы сжались и превратились в улыбку. И я точно знала, что стала красная как помидор.

– Хорошо, Кейтлин, план такой, – сказал Крис. – Я слежу за Коннором, Аароном и Россом, ты контролируешь Зака и Джесси.

О боже. Коннор поднял глаза к потолку, явно пытаясь скрыть смех от остальных членов группы.

– А мне нужно проходить танец снова? – спросила Маккензи.

– Практика рождает совершенство, – поддел ее Крис.

– Совершенство? – съязвила Маккензи. – Как-нибудь сделаем, и ладно.

Когда Зак занял свое место, я не отрываясь смотрела на него. Мне безразлично то, как задирается его рубашка, когда он поднимает руки. Я не обращаю внимания на румянец на его щеках, когда он ошибается. Мне неважно, как он посматривает на Джесси, когда забывает движения танца. Я просто слежу за ним, как велел Крис.

И если я все время буду себе это повторять, возможно, со временем поверю.

После второго прогона стало ясно, что хореографию необходимо менять.

– Я пройдусь по хореографии от начала и до конца только со «Скайлайн», танец – это совсем не их конек, – сказал Крис Коннору. – Можешь сейчас не оставаться. И да, Мак, теперь ты – не делай такое лицо. Тебе-то точно можно идти. Но вы оба важны в этом номере, и я жду вас через два часа.

Покидая комнату, она вскинула руку в победном жесте. Я вышла вслед за Коннором, в последний раз взглянув через плечо на парней из «Скайлайн». Все бы отдала, чтобы обернуться мухой и остаться на стене этой комнаты.

– Пообедаем? – спросил Коннор, привлекая мое внимание.

– Конечно, а где?

– Как насчет «Олив Гарден»?

Хлебные палочки «Олив Гарден» были ключом к моему сердцу.

– Заметано.

– Но сначала я сдеру с себя эту кожу!

В ожидании Коннора я быстро проверила почту, не пришло ли что-нибудь от Limited Showcase. Писем не было. От Дженики тоже ничего. И от тренера Джефферсона тоже.

Мы встретились с Эдди на выходе. Он стоял спиной к двери, скрестив руки на груди.

– Папарацци, – сказал Эдди, кивнув на дверь. – Надо подождать.

Папарацци. Великолепно. Коннор простонал:

– Я умираю с голоду.

– Выживешь.

Коннор взглянул на меня, вопросительно подняв бровь.

– Что? – спросила я.

– Тебя волнуют папарацци? – спросил Коннор.

Я никогда не сталкивалась с толпой людей, сующих камеры и микрофоны прямо в лицо.

– Я не знаю.

– Так, ладно. Пошли, Эдди. Едем в «Олив Гарден».

– Вы не хотите подождать и выйти через черный ход? – спросил Эдди.

– Нет.

– Конечно, нет, – пробурчал тот.

– Опусти голову и не смотри в глаза. Держись за Эдди, и все будет в порядке, – сказал мне Коннор.

Мы пошли за Эдди к машине, папарацци защелкали камерами и закричали со всех сторон. Я низко опустила голову. В следующий раз я обязательно проголосую за черный ход. Ненавистные вспышки камер приближались ко мне со всех сторон, хотя в действительности их было всего-то штуки четыре.

Коннор открыл дверцу машины, пропустил меня вперед и плюхнулся рядом. Эдди втиснул свое мощное тело на переднее сиденье.

– Почему вы сегодня были не на сцене? – спросила я, пока Ричард выезжал с парковки, стараясь не задеть папарацци.

– Графики не позволили. Попытка собрать «Скайлайн», Мак и меня вместе с бригадами по свету и звуку обернулась катастрофой.

Это не предвещало ничего хорошего для предстоящего тура.

– Но в следующие три дня мы будем репетировать на сцене, – продолжил Коннор. – Точно по графику.

Ричард остановился на красный свет, и Коннор чуть опустил стекло для подростков, которые таращились на нас из соседней машины. Он помахал рукой и ослепительно улыбнулся им.

– Как долго продлится шоу? – спросила я.

Загорелся зеленый свет, он поднял стекло и повернулся ко мне.

– Примерно часа три – три с половиной, если будет нужно.

Мы приехали в «Олив Гарден», от репетиционного зала до него было меньше мили.

– Папа написал, что нам заказан отдельный кабинет. – Коннор, выйдя из машины, сразу проверил свой рабочий телефон.

Столик был готов, и официантка, взяв меню, старалась не смотреть на нас слишком долго. Нас провели в комнату для празднования дней рождения, с дверью для дополнительной приватности.

– Это когда-нибудь уйдет в прошлое? – спросила я, когда она вышла.

– Что? – поинтересовался он, не отрывая взгляда от меню. Не удивительно, что Коннор не заметил неловкую официантку. Став знаменитым, он не зазнался, всегда останавливался, чтобы сделать фото с поклонницей, или сняться на видео, или просто сказать «спасибо».

– Очевидно, официантка тебя узнала.

Коннор откинулся на стуле.

– Я знаю. Я сюда часто прихожу.

Когда мы открыли меню, в воздухе уже пахло пастой и хлебными палочками.

– Я сказал, что умираю с голоду? – спросил Коннор, когда официантка приняла наш заказ.

– Один или два раза.

– Все, что я ел на обед, было из Макдоналдса, если это можно назвать едой.

– Нельзя.

Официант принес первую корзинку хлебных палочек, и я тут же принялась за них.

Коннор потянулся за стаканом, сделал глоток воды.

– Я впечатлен.

– Чем?

– Внешне незаметно, что ты фанатка «Скайлайн».

– Говорила же тебе, что буду само спокойствие.

– Я видел, как ты следила за Заком Мэттьюзом всю репетицию.

– Неправда! Крис попросил меня присмотреть за ним.

– И ты именно это и делала.

– Ты был хуже всех, – сказала я.

До того, как Коннор взлетел в чартах Биллборда, мы много времени проводили вместе. Мы не были особенно близки с родителями и в детстве всегда были вдвоем. Мы проводили по полночи, мечтая о том самом дне. О том дне, когда Коннор станет знаменитым. О том дне, когда я стану играть в футбол профессионально. О том дне, когда мы будем делать все это вместе.

Из-за наших плотных графиков у нас не осталось времени посидеть и поговорить, как раньше. А здесь, в уединенном уголке «Олив Гарден», время словно развернулось вспять.

– Я должен вернуться на репетицию, – сказал Коннор, когда мы поели. – Ричард сначала подбросит меня туда, а потом увезет тебя домой, хорошо?

На меня навалилась усталость, глаза начали закрываться.

– Конечно. – Я зевнула. – Не знаю, как ты все это выдерживаешь.

– Ты привыкнешь. Особого выбора-то нет.

Ответ звучал как-то нерадостно.

– Ты в порядке, Коннор?

– Конечно. Давай отсюда выбираться.

Как скажешь.

Загрузка...