Нарисуй Италию

8 глава. Нодар

Нелли стояла у доски, высоко подняв голову, с лёгким презрением на лице. Кроме неё никто и не знал, как тяжело ей давалась эта маска безразличия и высокомерия. Как бы старательно она ни изображала наплевательское отношение к публичному порицанию, унижение на глазах одноклассников удовольствия не доставляло.

Людмила Константиновна бесновалась.

– Простейший пример уровня девятого класса! На ЕГЭ будет в три раза сложнее. Такое ощущение, что я вас ничему не научила. Пустой лист! Пи на два не может разделить, позор.

Нелли оглянулась, внимательно присмотрелась к исписанной доске. Почерк, конечно, не каллиграфический, но это и не урок русского языка, главное, всё понятно и правильно. Хотя теперь она уже в этом сомневалась. Класс притих, спорить никто не осмелился. Учительнице математики оказалось по силам перевернуть законы геометрии. Людмила Константиновна поняла свою ошибку ещё несколько минут назад, но не могла и не хотела её признать. Злилась ещё больше оттого, что не права, и это могут заметить другие ученики, вот и прикрывала свою оплошность буйным нападением на Нельку. Кузнецова всегда её раздражала вызывающим видом и откровенной скукой на лице, не прикрытой ради уважения к её возрасту и статусу.

Нелли пожала плечами. Сцена унижения затянулась, пора было уже завершать линчевание нерадивой ученицы. Класс тоже устал, некоторые втихаря потянулись к телефонам. Сергей в открытую рубился в морской бой с соседом по парте. Его пример подтверждал правило, что учителя у себя под носом не видят учеников. Бермудский треугольник какой-то. Взгляд математички мгновенно выхватывал любого, кто подозрительно шевелился или слишком широко улыбался, но Сергей и его друг превратились в невидимок.

По коридору проходил учитель биологии, заглянул в открытые настежь двери.

– Добрый день.

Одиннадцатый «В» зашумел, вставая в качестве приветствия.

Геннадий Александрович махнул рукой.

– Сидите, сидите. Не отвлекайтесь. Что у вас тут за шум? В соседних кабинетах слышно.

Людмила Константиновна страдальчески вздохнула.

– Полюбуйтесь. Одна из лучших учениц класса. Твёрдая хорошистка, а по алгебре иногда и на отлично успевала. Не могу теперь понять: за что я ей оценки ставила? Пустая голова. Что тогда ждать от двоечников на ЕГЭ, если Кузнецова у доски дуб дубом? А ещё это… – она взмахнула рукой и обратилась уже к Нелли. – Что за вид! Ты же девушка, а выглядишь, как, я извиняюсь, пропойная алкоголичка. Страшно представить, где ты была накануне.

– А вы не представляйте, поберегите своё воображение, – огрызнулась Нелли. Ей надоело играть роль канализации, куда математичка сливает плохое настроение и озлобленность на весь мир. Отчитала её перед классом как последнюю идиотку, а теперь ещё и в глазах любимого учителя выставила тупицей.

– Вот оно, нынешнее поколение. Никакого уважения к старшим. Садись, два, – закончила Людмила Константиновна.

– Нелли, после уроков зайди ко мне в кабинет, – Геннадий Александрович выглядел огорчённым. – Вы всё-таки двери прикройте, а то урок математики распространяется на весь этаж.

– Душно. Так хоть чуть-чуть сквозняк гуляет.

Но двери всё-таки закрыла.

Едва прозвенел звонок, Нелли одним движением сгребла всё с парты в рюкзак и потянула Виталину за руку.

– Быстрее, не успеем.

Вита нарочно медленно выровняла учебники и уложила в сумку.

– Не надоело тебе следить за ним?

– Об этом поговорим уже на месте. Некогда.

Они поднялись по лестнице и завернули в рекреацию перед классом ОБЖ.

Нелли отодвинула в сторону горшок с цветком и уселась на подоконник, Витку установила перед собой, старательно занавесилась распущенными волосами, чтоб подбитый красный глаз не был виден со стороны.

Как раз закончился урок у параллельного одиннадцатого «А». Нелли знала, что учитель ОБЖ задерживает после звонка, была у него такая привычка, поэтому чтобы увидеть Нодара, нужно было лететь сюда со всех ног. Дверь открылась, в коридор хлынули ученики. Нелли затаилась, невольно задержала дыхание. Вот он! Нодар вышел в числе последних, увлечённый разговором с лучшим другом Яриком. Они, кажется, о чём-то спорили, оба разгорячились, никого вокруг не видели.

Нелли знала каждую чёрточку во внешности Нодара. Могла нарисовать его не глядя, в полной темноте. Она и не задумывалась, красив он или нет. Это же её Нодар! А Ялицкие называли его коротышкой, за что ни единожды от Нельки получали пальцем между рёбер. Ей нравилось в нём всё. Невысокий, даже коренастый, с выразительными чёрными глазами и рано сформированной мужественностью. В каждом движении, во взгляде и в рассудительной речи чувствовались уверенность и основательность. Виталина называла его мужичок-с-ноготок, и посмеивалась над его педантичностью и привычкой застёгивать рубашку на все пуговицы. Как и Нелька он оказался самым старшим в своём классе, но по другой причине. Целый год он пропустил, провалявшись в больнице с переломом обеих ног, а потом долго восстанавливался и передвигался на костылях. К великому огорчению Нельки, в сентябре он попал к «ашкам», а не в её класс. Удивительно, но его никто не дразнил и не обзывал второгодником, с уважением к Нодару относились даже учителя.

Нелли проводила его влюблённым взглядом. Только они скрылись за углом, как она шумно выдохнула, приложила ладони к горящим щекам.

– Какой он феноменальный.

Виталина осуждающе покачала головой.

– Кузя, хватит уже выставлять себя в невыгодном свете, о твоей симпатии вся школа знает, кроме разве что самого Нодара. Странно, что ему ещё никто не напел, что у него есть личная фанатка-маньячка.

– Думаешь, не напел?

Виталина всерьёз задумалась, выдала неутешительную фразу:

– Нет. В обратном случае Нодар смотрел бы на тебя с жалостью или посмеивался. Но он совершенно индифферентен.

– По-русски говоря, плевать ему на меня, – вздохнула Нелли.

– Плевать, – подтвердила Вита.

– На последнем звонке я его приглашу на медляк.

– Тебе мало сегодня было бесчестья у доски?

Нелли слезла с подоконника, подтянула лямку рюкзака.

– Это другое. Если я ничего не сделаю, он так и не узнает о моих чувствах, а потом будет поздно. Он ведь уедет поступать в Новороссийск.

Виталина потянула Нелли в сторону класса биологии, меньше чем через пять минут должен был начаться урок. Услышав про Новороссийск, резко остановилась, посмотрела на Нелли с недоверием.

– Откуда ты знаешь, куда он поступать надумал?

– От верблюда. – Нелли слегка зарделась.

Вита осуждающе покачала головой.

– Опять его сестру чупа-чупсами подкупала?

– Случайно услышала, – не смутившись, солгала Нелли.

– После уроков – к нам?

– Не жди меня. Ещё от Геннадича получать буду втык за математику. Но это надолго. Успокою его и пообещаю, что исправлюсь.

Домой Нелли не торопилась. Ближайшие две недели, пока глава семейства не уедет в очередной рейс, ей предстоит скрываться у ЖанЭд. После вчерашнего рукоприкладства не хотелось видеть ни отца с заготовленной воспитательной речью, ни виноватую, пристыженную маму с таким же, как у Нельки, синяком на пол-лица.

Сергей дождался окончания порицательной беседы в исполнении классного руководителя и встретил Нелли на ступеньках школы.

– Ругался?

– Лучше бы ругался. Я его разочаровала, – Нелли тяжело вздохнула. – Про синячело спрашивал.

Сергей приостановился.

– И что ты сказала?

– Правду. Один из мамкиных гостей случайно накостылял.

Сергей несколько раз кивнул, снова присмотрелся к Нелли.

– Это правда? Твой отец же вчера вернулся.

– Яицкий, заткнись. Мне уже Виталик мозг вынесла. Тебя ещё не хватало.

– К ЖанЭд идёшь?

– Да. Потом сразу на работу. Ты со мной?

Сергей задумался, колебался несколько секунд, наконец нехотя выдал:

– Нет. Приходите завтра с Витой на тренировку. А послезавтра на соревнования. Толик тоже участвует в своём весе. Поболеете за нас.

– Ладно, давай. До завтра тогда. – Нелли ткнула друга кулаком в плечо и свернула на другую улицу.

ЖанЭд ждала её с горячим обедом и порцией новостей. Усадила за стол, плеснула огромную миску борща, нарезала полбатона хлеба. Такой объём порции был по силам только старшему Ялицкому, но ЖанЭд не мелочилась, ценила в людях хороший аппетит и привыкла всем делиться с присущей ей широтой души.

– Личность у тебя… в гроб краше кладут.

– Вам виднее.

– Батя?

Нелли вздохнула, отвернулась и с преувеличенной энергичностью взялась за ложку.

– А я знаю, куда Виталик надумала поступать.

ЖанЭд вперилась в Нелли немигающим взглядом.

– Давай говори. К чему эти паузы драматичные, хочешь, чтобы у меня сердце крякнуло? Далеко намылилась Витка?

– А никуда. В Краснодаре в Медицинский хочет поступать.

ЖанЭд переварила эту новость и широко улыбнулась.

– А ты что надумала?

Нелли съела несколько ложек борща, только потом ответила.

– Я хочу в Италию.

– Ну, эту новость я уже слышала. Тебе в «Диве» столько не платят, чтобы ты на Италию накопила. А деньги, что я тебе на презервативы подкидываю, надеюсь, ты по назначению тратишь?

Нелли ухмыльнулась.

– Загранпаспорт я уже сделала.

– Так это у тебя серьёзно, что ли?

– Это моя мечта.

– Мечта-мечта. А насчёт реальности что? – ЖанЭд придвинула к Нелли литровую бадью с чаем. – В новом цветочном магазине продавщица-прошмандовка. Я её уволила. Могу тебя взять на её место. Подумай, если что, работу я тебе найду. Букеты и венки ты делаешь шикарные, а остальному можно научиться. Только налево не торгуй, руки поотрываю.

– Спасибо. Кстати, а кто же работает, раз уволили прошмандовку?

– Я пока работаю. И ты поможешь. Вот прям сейчас. Покажу тебе, что к чему, а то ещё угробишь цветы.

Нелли отодвинула почти полную кружку чая.

– Это я могу. В этом, видимо, мой талант – всё портить.

На следующий день сразу после школы Нелька потащила Виталину в спортивный комплекс на тренировку к Ялицким. Тренер по боксу уже привык к двум девушкам, сопровождающим его будущих чемпионов. В степень их родства не углублялся, приветствовал поднятым вверх кулаком и даже позволял помять грушу. Виталину ринг не интересовал, обычно она сидела на скамейке, ожидая окончания тренировки. Вот и в этот раз опустилась на низенькую лавочку, вытянув длинные ноги, достала книгу и погрузилась в чтение.

Нелька переобулась и, скинув рюкзак на хранение Вите, направилась к друзьям.

– А ну разбежались, мне нужно вышибить из себя бешенство.

Толик отступил от груши, давая Нелли возможность набросится на ни в чём не повинный снаряд. Лупила Нелька яростно, пыхтела, и сопела, как паровоз, волосы взмокли и прилипли ко лбу и вискам. Подбитая щека зачесалась, на жёстком дерматине появились новые кровавые мазки.

– Стопэ, Кузя, у тебя сзади на футболке кровь.

Она остановилась, прислушалась к ощущениям: боли не было, но лопатка зудела.

– Блин, – она потянула футболку через плечо, увидела продолговатое пятно и фыркнула: – Зато реально полегчало. Математичку теперь не хочется прибить. Бокс спас ей жизнь.

Толик наградил грушу серией коротких ударов и левым хуком.

– Завтра в одиннадцать приходи. Витку возьми. После взвешивания начнутся соревнования.

– А чё Виталика не зовёте грушу колошматить?

Сергей и Толик переглянулись.

– Да ну! Не девчачье это дело.

Сергей ещё не договорил, а Нелька уже ткнула его кулаком в плечо.

– А я, по-вашему, кто?

– Ты, Кузя, друг. Друг – существо бесполое.

Нелли без разбега запрыгнула на Толика и повалила его на маты.

– Я тебе сейчас покажу бесполое существо! – Она принялась щекотать его, тыкая тонкими пальцами под рёбра.

– Как? Сиськи, что ли, покажешь? – сквозь смех, проговорил Толик и залился новым приступом хохота.

Сзади подскочил Сергей и сделал вид, что пытается задрать на Нелли футболку. Она отбивалась от старшего Ялицкого и одновременно пыталась защекотать до смерти Толика.

Сквозь смех Тайсонов, Нелли услышала голос Виталины.

– Кузя, у тебя телефон звонит. Какой-то Алексей Евпаториевич.

Нелли замерла, позволив задрать футболку до самого лифчика. Сергей, не почувствовав сопротивление, отступил. Толик перестал вырываться, обернулся к Виталине.

Нелли резко вскочила, одёрнула одежду и кинулась к Витке. Как хорошо, что на заставку с его номером она поставила картинку с колдовским зельем, клубящимся туманом. По цвету оно было такое же изумрудно-глубокое, как и его глаза. А ведь хотела сфотографировать карандашный портрет и поставить на звонок. Сейчас бы пришлось отбиваться от роя вопросов.

Она вырвала телефон из рук подруги и застыла, гипнотизируя экран. Зачем он звонит? О чём им вообще говорить? Она не смотрит ни канал «Культура», ни новости, и насколько выросли цены на ЖКХ, тоже не знает.

Вита смотрела на раскрасневшуюся Нельку с лёгким удивлением.

– Почему не отвечаешь?

– Я не знаю, кто это. Записала как-то и забыла, – выкрутилась Нелли.

Сергей подкрался сзади, заглянул через плечо на экран.

– Раз записала, значит, для тебя кто-то важный. Ты вообще номера не сохраняешь. Хорошо, если пять контактов наберётся на весь мобильник.

Воспользовавшись растерянностью Нельки, он выхватил телефон и, приняв вызов, приложил к уху.

– Алло, личный секретарь Кузьки слушает.

Нелли ринулась вперёд, но её перехватил Толик, и, прижав к груди, не позволил вырвать телефон. Сергей тем временем выслушал собеседника на том конце провода, кивнул и снова ответил:

– Нормально вроде. Передам.

Телефонный разговор он заканчивал уже без дурачества, даже нахмурился. Протянул мобильник.

– Блин, кто это вообще был? Просил передать, чтоб ты была осторожнее и берегла лопатку.

– Яицкий, придурок! Больше никогда так не делай, – Нелька выхватила телефон и засунула в карман рюкзака. – Вит, пойдём. Достали уже эти недоразвитые бабуины. Весь мозг им на ринге выбили. Остался только мозжечок, и тот дефектный.

Виталина медленно встала, оправила юбку.

Тайсоны суетливо переглянулись.

– Виталина, на соревнования хоть придёшь? – взволнованно спросил Толик.

– Придёте? – поправил его Сергей.

– Кто ж за вас болеть будет, криворуких, если не мы, – сжалилась Нелька. – Придём.

Как бы Нелли ни хотелось пропасть без вести на две недели, пришлось возвращаться домой. Мама бродила по квартире задумчивая и тихая, синяк на щеке тщательно загримировала и прикрыла волосами. Влажный воздух пропах пловом и порошком. Сушилка на балконе прогнулась под тяжестью вещей, пододеяльники и простыни завесили межкомнатные двери и благоухали кондиционером. Каждый раз, когда отец возвращался из рейса, всё перестирывалось, убиралось, и обед снова состоял из трёх блюд.

Юрий Михайлович смотрел телевизор, услышав шаги в прихожей, выглянул в коридор.

– Где была?

– В школе. Потом в спортзале у Ялицких.

Нелли разулась и поплелась в комнату. Отец пошёл следом.

– Я запрещаю с ними общаться. Сколько можно говорить. Ничему хорошему они тебя не научат.

Нелли резко остановилась.

– Их родители про меня говорят то же самое. – Она взялась за ручку двери. – Мне нужно готовиться к ЕГЭ.

Отец не позволил закрыть дверь перед своим носом.

– Пока ты живёшь в этом доме, будь добра, выполняй мои правила. Я сказал – нельзя, значит, нельзя. И спорить не нужно. У тебя память короткая? Забыла, кто их отец и что он сделал?

– Хорошо, пап, – привычно согласилась Нелли и наконец скрылась в своей спальне.

Скинув рюкзак, она завалилась на кровать, закинула ноги на стену, прямо на карту Италии. Нащупала в кармане телефон. Пролистав вызовы, остановилась на том самом, о котором думала всю дорогу домой. Несколько раз почти нажала кнопку соединения, но в последний момент отдёрнула палец. С ней же всё в порядке, а значит, и нет нужды звонить.

Она спрятала телефон под подушку и перевела взгляд на стену, увешанную карандашными портретами. Больше половины изображали Нодара, и на всех в качестве незапланированной детали выступали футбольные атрибуты. Где-то мяч, где-то сетка ворот или бутсы. Нелли футбольную обувь никогда вблизи не видела, но нарисовала точь-в-точь и, естественно, не помнила, как это произошло. Нодар был постоянен в своих мечтах – футбол, сплошной футбол. Нелли утешала себя, что ни разу на портретах Нодара не появилась девушка, а значит, шанс ему понравиться вполне реален.

Просидев над тестами допоздна, Нелли приняла душ и уже перед сном извлекла из-под подушки телефон. Экран подмигивал непрочитанным сообщением. Увидев отправителя, она невольно улыбнулась. Алексей не удовлетворился разговором с «её секретарём». На экране высветилось два слова:

«Всё хорошо?»

Нелли посмотрела время отправления: два часа назад. Она задумалась, стоит ли отвечать. После недолгих раздумий решила написать, а то придёт ещё и сам проверит. Дорогу к её дому он теперь знает.

«Всё хорошо».

Телефон почти сразу тренькнул ответом.

«Как лопатка?»

«Чешется».

«Чешешь?»

«Естественно».

«Нельзя».

«Ненавижу это слово. Спокойной ночи».

«Спокойной ночи» – и чуть с опозданием – «Клотильда».

Нелли убрала телефон и почти сразу заснула.

На следующий день после уроков, она потянула Виталину на соревнования. Администрация города арендовала ДК, поэтому до вечера нужно было не только провести все раунды, но и организовать награждение.

Где-то среди шумной толпы обнаружились братья Ялицкие, взвинченные, непривычно молчаливые, как никогда похожие друг на друга. Взвешивание уже закончилось. Они ожидаемо оказались в разных весовых категориях, каждый мог побороться за первое место.

Увидев подруг, сдержанно кивнули.

– Скоро начнётся. У Толика третий бой.

– Это надолго? – поинтересовалась Витка, доставая из рюкзака книгу.

– До вечера, скорее всего.

Нелька заволновалась.

– Мне в «Диву» нужно ещё успеть. Быстро тут всех раскидайте, сгребите золотые медали, отметим это дело мороженым, и я пойду драить полы.

Толик нервно хмыкнул.

– Было бы всё так просто. Соперники в этот раз нормальные подобрались.

– Да пофиг. Вы же Тайсоны, отгрызите им уши, делов-то, – уверенно предложила Нелли. – Вам стимул нужен?

Сергей широко улыбнулся.

– Покажи сиськи.

– Виталика проси. У неё этого добра навалом.

Вита вынырнула из книги, часть разговора она пропустила, погрузившись в историю Хитклиффа и Кэтрин.

– Что?

Нелли ухмыльнулась.

– Яицким стимул нужен. Если они всем накостыляют, с тебя поцелуй.

Витка пожала плечами и спокойно согласилась.

– Хорошо, но не в губы.

Братья умудрились покраснеть даже сквозь смуглую кожу. Их щенячьи глаза блеснули расширенными зрачками. Они почти одновременно кивнули.

– Идёт.

– Первое место моё.

Виталина снова погрузилась в книгу, ни один бой не видела, хотя Нелли орала над её ухом, прыгала и верещала, советуя братьям покусать соперников и бить по почкам. Она перемещалась вдоль ринга, бегала для них за водой и перекусом, а Витка всё это время читала роман, и спортивное будущее друзей её мало волновало, разве что зрители мешали, толкаясь локтями.

Каждый из братьев взял в своём весе золотую медаль. Нацепив сверкающие новенькие награды, Ялицкие вернулись к подругам. Нелли обняла каждого по очереди, даже чмокнула Сергея куда-то в висок, получив в ответ фырканье.

Виталина спрятала книгу, поправила длинные волосы.

– Кого первого целовать?

Братья одновременно ринулись к Витке, но столкнувшись плечами, остановились в шаге и переглянулись, взмахнули руками, пропуская друг друга вперёд.

– Иди ты.

– Нет, ты.

Виталина сама подошла к ним. Коснулась прохладными пальцами слегка колючих подбородков парней и поцеловала каждого по два раза.

– Поздравляю с победой.

Нелли наблюдала эту сцену, стоя немного в стороне, пытаясь поймать ускользающую мысль. Такими Тайсоны ей не нравились. Какие-то глупо-восторженные и совершенно нелепые.

Убирая в «Диве», она почти забыла о непривычном выражении на их лицах, но оказавшись дома, сразу же достала старый совместный портрет и присмотрелась. На их тонких ещё шеях болтались медали, за спинами угадывались канаты боксёрского ринга. Рисунок слегка обтрепался по краям, но дата легко читалась. Этот портрет Нелли нарисовала почти четыре года назад, Тайсоны выглядели не такими внушительными и взрослыми, как сейчас, но их мечта сформировалась уже тогда. Больше Нелли их не рисовала, они уверенно шли по избранному пути, разочаровав родителей-юристов, заготовивших им место в семейном деле. Сюрпризов не ожидалось.

Нелли достала карандаши, положила перед собой чистый лист и на несколько минут закрыла глаза. За стеной недовольно бухтел телевизор, под дверь просачивался аромат из кухни и голос мамы, беседующей по телефону, скорее всего, в ванной, втайне от остальных членов семьи. Нелли тряхнула головой и начала рисовать. Опять получился двойной портрет. Ялицкие были неразлучными, несмотря на то, что Сергей всё детство старательно избавлялся от младшего брата, они срослись и сроднились, как сиамские близнецы. Нелли и не представляла их друг без друга. Вот и на портрете они появились парой, но в этот раз не было ни медалей, ни ринга. Между ними, немного в отдалении нарисовалась Виталина.

Нелли откинулась на спинку стула, потёрла глаза. Нет, не показалось: Виталина, а не другая посторонняя девушка. В руках она держала книгу, взгляд получился немного отрешённый и задумчивый.

– Вот, блин! – не сдержалась Нелька. Тайсоны влюбились в Виталика. В голове тут же всплыли фрагменты из недавнего прошлого. Их взгляды, смущение, недомолвки. Это, похоже, длится не первый месяц, и о чувствах друг друга братья знают, но скрывают от Витки и не стремятся завоевать её расположение, чтоб не сделать больно друг другу. Так она ничья, и проблемы как бы нет.

Нелли спрятала новый портрет в папку и раздражённо прихлопнула рукой. Почему Витка, а не она? Оба брата выбрали подругу, никто не воспылал тайной страстью к ней. Чем она хуже? Ей стало даже обидно: она, значит, бесполый друг, а Виталина для них девушка, любимая девушка. Ей значит, «покажи сиськи», а Витке трепетный поцелуй в щёчку! И кто после этого лучший друг? Предатели!