Нарушая условности

Я спустилась по лестнице на первый этаж и решила подождать Машу. Мы с подругой сейчас редко видимся, и я очень скучаю по ней. До конца пары оставалось двадцать минут, я села на подоконник, достала плеер с наушниками и включила музыку. На улице было солнечно, но уже похолодало, чувствовалось скорое приближение зимы. Мне очень нравится такая погода. Мне кажется, снег и мороз приносят в нашу жизнь возможности. Измениться или начать все заново. Это тот самый толчок, которого так ждут суеверные люди. Ведь именно зимой у нас больше времени на анализ своей жизни. Чашка чая, шерстяные носки и вперед, меняться.

А я все думала, как уход с дневной работы отразится на нас. Сейчас, являясь единственным источником дохода в семье, я чувствую всю тяжесть этого решения. Такое чувство, что все зависит только от меня. Иногда хочется плюнуть на все и почувствовать себя беззаботной девятнадцатилетней девушкой. Без проблем. Без обязанностей. Просто хотя бы на один день поменяться с кем-то местами и отдохнуть. И следом я начинаю корить себя за эти мысли. Откуда вообще они берутся. Я не позволяю себе такого, обрубаю на корню, выдираю с мясом. Если продолжать так думать, то ты и сам начнешь меняться, это все откладывается в подсознании, ты начинаешь изменять свои приоритеты и хочешь пойти навстречу к мечте. Это ведь реально. Просто протяни руку и возьми то, чего тебе так хочется. Все это опасная дорожка.

С моего места была видна университетская стоянка. Наблюдала за тем, как редкие машины въезжали и выезжали. Вскоре мне показалось, что на стоянку заехала машина Юры. Сердце пропустило удар, все тягостные мысли и неуместные желания тут же вылетели из головы. Я чувствовала, как бабочки внутри расправили крылья и готовы были отнести меня к нему…

Но они были нещадно растоптаны и убиты. Я словно в замедленной съемке наблюдала за тем, как он вышел из машины и помог выбраться длинноногой блондинке. Он не скрываясь, не боясь быть увиденным, наклонился и поцеловал ее, тесно прижав к себе. Мне стало так больно, будто на меня вылили ведро кипятка и бросили беспомощную корчиться от боли. А затем внезапно внутри все похолодело. И я не знала, как удержать этот холод, чтобы не чувствовать, не быть обманутой, покинутой и глупой. Знала же, какой он. И каждый раз оправдывала, искала доказательства того, что я ошибаюсь. Иногда мы настолько слепо хотим верить, что это все не правда, ни одни железобетонные доказательства вины не стоят и песчинки оправдания.

Парочка двинулась к дверям универа, а я так и осталась сидеть и смотреть в окно. А затем резко спрыгнула с подоконника, взяла свои вещи и быстрым шагом направилась прочь из этого места. Мы столкнулись в дверях, блондинка просто обошла, не обратив на меня никакого внимания, но не Юра. Он встал памятником самому себе и смотрел на меня во все глаза. Прямо сцена из немого кино. Не останавливаясь, я толкнула дверь и вышла на свежий воздух.

- Леся, подожди! - спустя секунду раздался голос за моей спиной.

И не подумаю.

- Юра, ты куда?

- Зайди внутрь, Саша! - в голосе парня чувствовалась угроза.

Видимо, девушка зашла, потому что больше я ничего от нее не услышала, зато почувствовала пальцы на своем запястье. Резко выхватила руку и отошла. Юра стоял напротив меня и смотрел тяжелым взглядом, словно это я была виновата, что застукала их. Спустя пару минут молчания и игры в гляделки парень нарушил тишину.

- Ты ведь знаешь, что это ничего не значит.

«Это», как он выразился, видимо, была Саша.

- Это значит ВСЕ, Юра.

Спокойно проговорила я, меня даже саму удивило это внешнее спокойствие. Ведь внутри был настоящий ядерный взрыв.

- Все? - переспросил парень.

- Да, между нами все. Мне надоело, я устала. Если тебе меня мало, то не буду больше мешать. Саша кажется милой.

- Ты что мелешь? Я тебя люблю, Олеся.

Парень протянул руку и попытался прижать меня к себе, я снова отошла.

- Даже не думай Пронин, - предупредила я его.

Юра грустно усмехнулся и сложил руки на груди.

- Ты думала, что я буду сидеть и ждать тебя, пока ты выделишь время для меня? Внесешь в бл*дское расписание, так что ли? Вот где мне твои проблемы сидят, - провел ребром ладони по шее, - давай, катись отсюда, не думай, что ты незаменимая.

Каждое его слово было нацелено на то, чтобы причинить мне максимальную боль. И он справился с заданием, удивительно, что у меня еще кровь не пошла. Проглотив слезы, я прошла мимо него и только тогда позволила себе расплакаться.

- Лесь…

Я остановилась, его тон… Столько боли. Не выдержав, обернулась вполоборота и посмотрела на него. Плечи опущены, глаза блестят, обе руки запущены в волосы.

- Я подохну без тебя, - слезы с новой силой стали катиться по щекам.

- Я тоже.

Тихо прошептала и, развернувшись, пошла дальше, больше ни разу не обернувшись.

***

Расставание - это убийца счастья. Особенно, когда посреди мрачного существования и осмысления того, что вы сейчас одиноки, происходит нечто классное, и вы хотите поделиться своим счастьем с человеком, с которым расстались и тут до вас доходит, что нельзя. Боль, воспоминания, сожаления накатывают с новой силой. И тебя больше ничего не радует, ведь рассказать хотелось определенному человеку. То, чему радовались секунду назад, рассыпалось на миллионы маленьких, острых кусочков, которые снова и снова режут вас.

Прошло почти двенадцать дней после расставания с Юрой, а я все еще ношу траур по нашим отношениям. Каким бы он козлом ни был, я любила его. За это время я прошла четыре стадии горя: Отрицание - я не верила в произошедшее, в наш разрыв. Молилась о том, чтобы проснуться. Агрессия - затем пришла ярость на него. За то, что заставляет меня проходить через все это. За эту боль, за предательство. Я начала ненавидеть его. Торги - во мне поселилось словно две сущности, одна говорила о том, какой Юра урод, и подталкивала к физической расправе над ним, а вторая шептала, что не все так плохо. Он совершил ошибку, никто не без греха. Зря я так остро отреагировала. И Депрессия - в ней я нахожусь сейчас. Жизнь на время потеряла смысл, и я чувствую себя роботом, выполняющим рутину. Никаких эмоций, только пустота. Стадия Принятие, если ты меня слышишь, то я тебя жду. Но разве можно принять тот факт, что твое сердце разбито?

Бабушка и дедушка видели мое подавленное состояние и постоянно спрашивали, в чем дело. Пришлось им рассказать, что я рассталась с Юрой. Стараюсь не хранить от них секретов. Они посочувствовали мне, Пронин им нравился. Но теперь он в прошлом. А еще я пребывала в столь затяжной депрессии, потому что я боялась… Боялась, что стала как мать… Настолько привязалась к Юре, подпустила слишком близко туда, где он смог зацепить меня и заполнить все мысли собой. Это страшно.

- Леся, хватит хандрить, - сказала бабушка и поставила передо мной варенье и оладушки, - давай, покушай лучше. Еще не придумали лучшего лекарства от разбитого сердца, чем вкусные домашние оладушки.

Я слабо улыбнулась и откусила кусочек.

- Генка, иди чай пить, - крикнула бабушка, и мы услышали шаги в коридоре. Дедуля опустился на свое обычное место и улыбнулся мне.

- Выше нос, Лисенок, - сказал он и щелкнул меня по нему.

- Дедушка, а ты точно уверен на счет работы?

Мы с бабушкой переживали. Вчера Геннадий Петрович заявил, что выходит на работу и точка. Мы были в шоке. Ведь рана все еще не зажила, да и повязки должны быть всегда стерильные, чтобы никакая зараза… Но он сказал, как отрезал. Я понимала, что он хочет на работу именно из-за финансовых проблем. Тем более вчера пришло второе уведомление из банка о просрочке выплаты по суду.

- Да, вопрос закрыт.

Ответил дедуля, на что я могла лишь печально вздохнуть.

***

Выйдя из бутика от Ольги, я посильнее завернулась в куртку и пошла домой. Часы показывали половину двенадцатого ночи. На улице гуляли влюбленные парочки, и я цинично думала, что недолго-то счастье их продлится. Я включила плеер и, не спеша, двинулась в сторону дома, отсюда идти минут тридцать.

Когда оставалось преодолеть половину пути, я почувствовала, что кто-то вытащил у меня из уха наушник и резко обернулась. Напротив меня стояло двое парней, на вид им было лет по двадцать пять. От них несло сигаретами и спиртным. Я инстинктивно отошла от них, а они улыбнулись, и у меня от этой улыбки кожа покрылась мурашками.

- Девушка, а девушка, давайте познакомимся. Я Леша, а это Денис.

Представился тот, что справа. На улице горели фонари, и я прекрасно видела их лица. Интуиция кричала - опасность. Я нервно сглотнула и осмотрелась вокруг, как назло, рядом никого не было.

- Олеся, - тихо ответила.

- Красивое имя для красивой девушки, - ухмыльнулся второй, очень оригинально.

- Спасибо. Я бы с радостью поболтала, но мне уже пора.

Постаралась спрятать дрожь в голосе и начала переходить на другую сторону улицы. Прикидывая более короткий путь. Но не успела я сделать и шага в сторону, как один из них дернул меня за локоть и, развернувшись от неожиданности, я уткнулась ему прямо в грудь.

- Ну-ну, рано же еще. Пошли, продолжим общение в более приятной обстановке. Леша вот квартиру купил недалеко отсюда, мы новоселье празднуем. Пошли с нами.

Страх окутал меня своими щупальцами, не давая здраво мыслить. Я лихорадочно пыталась придумать хоть что-нибудь. Но смогла лишь слабо покачать головой. Денис улыбнулся и, приблизив лицо к моему, положил ладони на талию, сжал до боли, мне кажется, сожми он сильнее и мы все услышим хруст.

Кровь стучала в ушах, сердце набатом стучалось о ребра, я попыталась отпихнуть его от себя, но он лишь рассмеялся. Не знаю, как это назвать, но произошло чудо. Реальное чудо. Я увидела вдалеке, как сюда идут двое полицейских при исполнении. Мои новые «знакомые» тоже увидели их и, зло посмотрев на меня, быстро скрылись из вида.

Я стояла, едва дыша, мне нужно убраться отсюда поскорее. Сделала шаг на дорогу, даже не подумав посмотреть по сторонам, и тут же услышала гудок автомобиля. Передо мной буквально в пяти сантиметрах затормозил огромный белый джип. Я замерла в свете фар, до боли сжимая лямку от сумки. Услышала, как дверь машины открылась, и через мгновение передо мной стоял хозяин машины. Секундное узнавание, и тут я услышала.

- Соловьева?! Какого черта? - проговорил Андрей Викторович и затем резкое, - садись в машину. Живо.

Я спорить не стала. На дрожащих ногах села в машину и обняла себя руками, стараясь успокоиться. Громов завел мотор и поехал дальше.

- Адрес какой?

Не смотря в мою сторону, спросил он. Я назвала адрес, но у меня зуб на зуб не попадал. Голос дрожал, и в нем слышались истерические нотки.

- Успокойся, Олеся. У меня больше двадцати лет стажа, не задавил бы я тебя, - раздраженно выдохнув, сказал Андрей Викторович.

А я всхлипнула и зажала рот рукой, стараясь заглушить рыдания. Не могу поверить, просто не могу поверить в то, что только что произошло. Немного успокоившись, я вытерла слезы и посмотрела на мужчину. Как оказалось, мы уже давно приехали, а он сидит и смотрит на меня, не мешая рыдать у него в машине.

- Это не из-за… - голос стал хриплым, пришлось откашляться, - это не из-за вас. До этого ко мне двое пристали. Звали… на новоселье. А потом полицию увидели и сбежали, а тут Вы… - снова всхлипнув, призналась я.

Громов сидел и не шевелился, ни один мускул не дрогнул у него на лице.

- Ты запомнила их лица? - спустя пару секунд молчания спросил он.

Меня передернуло, я их не скоро забуду. Я утвердительно кивнула. Андрей Викторович завел машину и стал выезжать со двора.

- Куда? - ничего не понимая, спросила я.

- В полицию, заявление писать, - ответил Громов.

- Андрей Викторович, не нужно заявления, - попыталась отговорить его, но он лишь сжал челюсть и выехал на дорогу.

- Андрей Викторович!

Ответа не последовало. И тогда я сделала то, чего и сама от себя не ожидала. Положила ладонь на его предплечье и немного сжала, почувствовала, как он напрягся от прикосновения.

- Правда, не нужно никого заявления.

Громов сперва посмотрел на меня, затем на мою руку и кивнул. Я тут же убрала ладонь, не знала, куда деть руки, настолько мне было неловко. В итоге сцепила их в замок перед собой.

Обратно к дому мы ехали в тишине. А я думала о том, что потеряла свой шанс. Когда Андрей Викторович давал мне возможность вернуться на учебу и работать в офисе вместе с ним. Из-за личной трагедии я упустила шанс на безоблачное будущее, потому что восстановиться на следующий год я смогу только на коммерцию. Мне стало снова стыдно перед этим мужчиной, наверное, он думает, что я неблагодарная и неразумная дурочка, что недалеко от правды. Но я не могла появиться в университете на следующий день после разрыва с Юрой. Это было выше моих сил. А потом я так утонула в жалости к себе, что и не вспоминала о предложении Громова…

Машина остановилась и, набравшись смелости, я посмотрела на него.

- Спасибо Вам, Андрей Викторович, правда.

Он ничего не ответил, просто смотрел на меня ничего не выражающим взглядом, от которого по коже побежали мурашки. Тишина давила, словно живая.

- Ну… я пойду… Спасибо еще раз за все.

Я схватилась за ручку, но в этот момент услышала голос Андрея Викторовича.

- Олеся, почему ты не пришла?

Я готова была провалиться сквозь землю. В самом деле, сейчас мои оправдания даже для меня самой выглядели настолько жалкими.

- Я просто… передумала.

Я даже не смотрела на него, желая лишь одного, уйти как можно быстрее. В тесноте салона рядом с ним я чувствовала себя неуютно. Его близость подавляла, хотя он даже ни разу не прикоснулся ко мне.

- Все нормально у тебя?

Я посмотрела на мужчину, и мне на какой-то миг показалось, что он на самом деле переживает.

- Да, все хорошо, - ответила ему, чувствуя дрожь от его испытующего взгляда.

- А с дедом как?

- Более-менее. Мне, правда, пора…

- Скажи мне, Соловьева, - Громов положил ладони на руль и повернулся к окну, задумчиво, - ты никогда о себе не думаешь?

Некоторое время я молчала, пытаясь понять, к чему этот вопрос. Словно завороженная смотрела, как его пальцы отстукивают по рулю.

- В каком смысле? - переспросила его.

На мой вопрос он так резко повернулся, что от неожиданности я вздрогнула.

- В прямом. Знала же, что на волоске висишь, а все равно не пришла, - его губы дрогнули, будто пытаясь скрыть улыбку, - кому что доказала? Или нравится работа уборщицы? Всю жизнь будешь за другими убирать?

Он говорил правильные вещи, и от этого мне было только хуже. Захотелось бросить все и выйти из машины, хлопнув дверью, лишь бы не слушать его. Боже, я точно сошла с ума. А он тем временем продолжал.

- Подумай над этим, Соловьева, - он кивнул мне и стал заводить мотор, отвернувшись.

Я пробубнила что-то похожее на прощание и стала выбираться из машины. Хотела захлопнуть дверь, но Громов, перегнувшись через сиденье, остановил.

- Завтра к девяти жду тебя на кафедре, - сказал он, а я так и осталась стоять с открытым ртом.

- Дверь закрой, не май месяц все же.

Я очнулась и широко улыбнулась мужчине, по-настоящему, с благодарностью.

- До завтра, Андрей Викторович.

- Беги уже, Соловьева, - улыбнулся он мне.

Я захлопнула дверь джипа и вприпрыжку пошла к входной двери. Обернулась назад и увидела, что Андрей Викторович ждет, когда я зайду в подъезд. На душе потеплело. Открыв входную дверь, я помахала ему на прощанье и, быстро взбежав по лестнице, отругала себя за эту детскую выходку.

Ночью в постели я думала обо всем произошедшем. Вспоминала этих мерзких, пьяных парней и старалась не размышлять и не развивать тему: что если… Следом вспоминала Громова. Пока я была на адреналине, то не могла нормально воспринимать все. А сейчас вспомнила его запах, которым пропах весь салон автомобиля, лицо, слегка поросшее щетиной, уверенные движения рук, когда он поворачивал руль. Этот мужчина потрясающий. Как и внешне, так и внутренне. Он мне снова дал шанс, значит, он верит в меня. И будь я проклята, если разочарую его. Не в этот раз.

А затем я внезапно поняла, что Принятие только что произошло. Будь счастлив Юра, но уже без меня.

Глава 10-11

АНДРЕЙ

Проводил девушку взглядом и тронулся с места. До сих пор внутри все вскипало от ярости при мысли о том, как к ней пристали какие-то уроды. Она казалась такой беззащитной, я успел сто раз пожалеть, что опоздал на несколько минут и не застал этого момента. Тогда бы одним лишь походом в полицию дело точно не обошлось. С удовольствием расквасил бы парочку физиономий дегенератов, которые считают, что им все позволено. Чёрт, да та же Сонька запросто могла бы оказаться на месте Соловьевой. Лучше об этом не думать…

И тогда мысли помимо воли вернулись к девушке, которая лишь несколько минут назад сидела рядом. Мне казалось, что я до сих пор чувствую ее присутствие. Эти глаза, в которых стояли слезы… Они что-то сделали со мной. Захотелось стереть из них это выражение и заставить улыбаться. А когда она нерешительно коснулась своей ладошкой. О, черт, в тот момент я понял, что пропал. Такой невинный, ничего незначащий жест, но словно хлесткий удар по натянутым нервам.

Остановился на светофоре и открыл бардачок. Достал сигареты, которые давно лежали нетронутыми. Но сейчас мне просто необходима порция никотина. Или здравого смысла, потому что именно сейчас я начал сомневаться в своих умственных способностях. Когда Соловьева не пришла в тот назначенный день, я решил, что это даже к лучшему. Хочет и дальше гробить свою жизнь, ее право. За эти дни я даже не вспоминал об этой девушке. До сегодняшнего момента. Смотрел на нее и понимал, что не позволю ей совершить очередную глупость. Решил дать еще один шанс, и был вознагражден ослепительной улыбкой. Впервые она посмотрела на меня открытым и чистым взглядом. И мне захотелось, чтобы она всегда смотрела на меня именно так. Как она там назвала меня в прошлый раз, самаритянин? Я нервно ухмыльнулся и потушил сигарету. Знала бы она, как ошибается.

Вскоре я приехал домой. Прошел в спальню и увидел жену, сидящей в постели с ноутбуком на коленях. Она мельком посмотрела на меня и снова уткнулась в экран. После того разговора мы практически не общались. И обоих это более чем устраивало. Разделся и прошел в ванную, не смотря на нее.

Через несколько минут я уже стоял под горячими струями воды в душевой кабине, чувствуя, как расслабляются мышцы после долгого напряжения. Закрыл глаза и стоял, некоторое время не шевелясь. Сначала даже не заметил, что теперь я в кабинке не один. Почувствовал мягкое прикосновение руки к спине и резко выпрямился. Развернулся и увидел перед собой свою жену. Она улыбалась, держа в руках намыленную губку. Машинально пробежался взглядом по ее телу. Такому знакомому, такому привычному. Вода стекала по ее порозовевшей коже, и я сделал шаг назад, привалился к стене, рассматривая каждый изгиб ее тела.

Дина улыбнулась и провела губкой по моей груди.

- Решила составить тебе компанию, - прошептала она, опуская руку к моему животу.

Она прекрасно видела, что я возбужден, да и сама дышала частыми вздохами. Ее рука в это время продолжала свой путь по моему телу, спустившись еще ниже, и я выдохнул сквозь зубы.

- Ты права, одному тут слишком много места, - сказал, усмехнувшись, а жена в это время прижалась ко мне всем телом.

Губка была откинута куда-то в сторону, я положил руки ей на ягодицы и слегка сжал. Дина выгнулась в моих руках и закинула руки мне на плечи. Сейчас было уже плевать на те обиды, что разделяли нас в последнее время. Я резко поднял ее, развернулся и прижал к стене, заставив ногами обхватить мои бедра. Опустил голову к ее шее и прикусил, просунув свободную руку между нашими телами, начал поглаживать ее между бедрами. Дина издала тихий стон и откинула голову назад, прикрыв глаза.

Резким движением вошел в тело жены, которое с радостью приняло меня, и начал исступленно двигаться. Мы двигались в унисон, Дина сжимала пальцами мои плечи, оставляя на них следы, причиняя боль…

Казалось, это продолжалось вечность. И когда все было кончено, я бережно опустил жену на пол и прижался лбом к ее плечу.

- Может, нам почаще ссориться?

Голос Дины был хриплым, она дышала словно после хорошего марафона. Черт, со мной дела обстояли не лучше. Я отодвинулся от нее и коротко поцеловал в губы. Дина еще некоторое время постояла, подставив лицо под воду, а затем скрылась. Я же даже не двинулся с места и задавал себе вопрос. Может, она права и все еще изменится…?

***

Из-за чертовой пробки я опоздал к первой паре. Не стал заходить на кафедру и сразу же направился в аудиторию. Студенты уже открыли ее, это я понял, еще поднимаясь по лестнице. Пара началась десять минут назад, в коридорах стояла тишина, но именно на нужном мне этаже был слышен шум.

Зашел в аудиторию и понял, что ученики даже не сразу меня заметили. Первый курс, неуправляемые и все еще оставшиеся одной ногой в школе. Студенты кричали и смеялись, некоторые бегали по аудитории, мне показалось, что я попал в зоопарк. Прошел к своему месту, некоторые из студентов меня заметили, и уже через несколько секунд все внимание учеников было обращено на меня.

- Извиняюсь за задержку, - сказал им и сел за стол, положив перед собой планшет.

Они сразу притихли и достали свои тетрадки. Сегодня на повестке дня очередной коллоквиум, до сессии оставались считанные дни, и каждый мечтал получить автомат. Но к концу занятия многие из учащихся покидали аудиторию с угрюмым видом. Лишь трое студентов получили от меня желанный автомат, и мы расстались, договорившись в следующий раз увидеться теперь на самом экзамене.

Когда за последним учеником закрылась дверь, я все еще сидел, уткнувшись в работы студентов. У меня было окно, две следующих пары занятий по моему предмету не было, и я уже хотел пойти на кафедру. Но тут дверь аудитории открылась. Я решил, что вернулся кто-то из первокурсников, и даже не поднял головы.

- Здравствуйте, Андрей Викторович!

Услышал знакомый голос и резко вскинул голову. Передо мной стояла, робко улыбаясь, Соловьева. Увидев её, я подумал, что до последнего не был уверен в том, что она все же придет. Да, вчера она была настроена решительно, но за ночь девушка могла передумать.

- Здравствуй, - ответил ей и приподнял вопросительно бровь, - почему ты здесь, а не на своем рабочем месте?

Она сделала глубокий вдох, будто на что-то решаясь, а затем выпалила скороговоркой.

- Я решила сначала найти Вас… В отделе кадров знать не знают, что Вы взяли меня к себе…

Я улыбнулся, заметив, как девушка покраснела и запнулась. Но в итоге продолжила.

- Взяли на работу. Может, лучше, если Вы сами скажете?

- Ну, пойдем.

Ответил ей и поднялся из-за стола. Направился к двери, Соловьева шла за мной следом. До отдела кадров добрались быстро, и я оставил девушку в коридоре, а сам зашел в кабинет. Разговор с кадровиком занял не более пяти минут, я вышел из кабинета, но Соловьевой на месте не оказалось. Посмотрел по сторонам и увидел девушку в компании молодого парня. Они стояли совсем близко друг к другу, а я почувствовал неуместное раздражение. Парень что-то жарко доказывал моему новому лаборанту, а она пыталась вырвать руку из его захвата. Что за черт?

Подошёл к парочке и положил руку на плечо мальчишки. Он нервно дернулся и резко повернулся ко мне. Тут же отметил, что руки девушки он так и не отпустил. Парень был молод, скорее всего, едва ли старше Соловьевой. В глазах мелькнула злость, но тут же сменилась удивлением. Я смутно припомнил, что он является одним из студентов, но какая группа и курс, вспомнить не мог.

- Андрей Викторович? - выдал он вместо приветствия.

- И тебе здравствуй, - сказал я и посмотрел на Олесю.

Под моим взглядом она опустила глаза и сжала губы. А я разозлился на всю эту абсурдную ситуацию. В то время, когда я думал о будущем этой студентки, ей, по всей видимости, было на это глубоко плевать.

- Проблемы? - красноречиво указал на хватку парня, тот сразу же отпустил Соловьеву и спрятал руки в карманы.

- Никаких проблем, Андрей Викторович, - улыбнулся этот пижон, - мы с Олесей решали личные вопросы.

Я перевел скептический взгляд на девушку, но та молчала, лишь подтверждая его слова.

- Кадровик ждет тебя для оформления, - кивнул в сторону двери, - через двадцать минут ты должна быть на кафедре.

Девушка посмотрела на меня испуганно и молча кивнула. Я же, бросив в последний раз взгляд на её друга, направился к лестнице. Не успел сделать и пары шагов, как услышал свистящий шепот парня, который не смог разобрать. Но зато “пошел ты”, сказанное в ответ Соловьевой, услышал довольно отчетливо. Я ухмыльнулся, не замедляя шага, и через некоторое время уже был в своем кабинете.

***

За каких-то несколько дней я успел привыкнуть к присутствию новой лаборантки. Ее рабочее место было как раз перед моим кабинетом, но скрытое от глаз других преподавателей. Мы практически не общались, лишь изредка по работе приходилось решать некоторые вопросы. Точнее, я давал Соловьевой поручения, которые она каждый раз удачно выполняла. Девушка оказалась ответственной, она ко всему подходила с усердием и серьезностью.

Несколько раз ловил себя на том, что мои мысли заняты новой ею. Я смотрел на то, как она печатает что-то на компьютере, иногда останавливаясь и в задумчивости смотря на экран, берет в рот кончик ручки. В эти моменты я думал совсем не о работе. Смотрел на её профиль и понимал, что мои мысли заходят совсем не в ту степь. Тогда я резко вставал из-за стола и закрывал дверь под удивленный взгляд зеленых глаз. Чёрт, это стало каким-то наваждением. Я хотел слышать ее голос, потому мог подойти и дать ей поручение, о котором тут же забывал. Хотел видеть ее и в это же время проклинал тот день, когда решил приблизить девушку к себе.

Хуже всего было, когда она заходила ко мне в кабинет, когда находилась в такой опасной близости. Я старался не смотреть на нее, опасаясь, что взгляд выдаст меня с головой. Но это было невозможно. Глаза то и дело возвращались к ее свежему лицу, отмечая каждый штрих. Ее губы сводили с ума, голос пробирал до дрожи, и порой мне хотелось сказать ей, чтобы молчала. Лишь бы не слушать этот голос, не реагировать каждым нервным окончанием своего тела. А когда она уходила к своему месту, плавно покачивая бедрами, я, не особо скрываясь, пялился на её задницу и не понимал, что со мной происходит. Эта девушка - моя ученица, а я словно мальчишка провожаю ее взглядом и представляю, как она выглядит без одежды. Она стала моим личным искушением, на которое я сам же себя и обрек.

Последней каплей стал недавний эпизод. Чёрт, я постоянно мысленно возвращаюсь к тому моменту и прокручиваю его в голове раз за разом.

В тот день все преподаватели были на занятиях, так что на кафедре мы остались вдвоем. Такое случалось, и я старался не заострять внимание на том, что буквально в двух шагах от меня сидит та, о которой думаю так часто. Я переключил все внимание на курсовые четвертого курса и даже не заметил, как быстро пролетело время. Начал собираться домой, и в этот момент в кабинет зашла Соловьева.

Почувствовал, что напрягся всем телом в ее присутствии, но девушка, казалось, ничего не замечала.

- Андрей Викторович, - она направилась к моему столу с пачкой бумаг, - Вы просили напомнить про подписи документов в конце дня.

Она положила бумаги на стол и осталась стоять, вежливо улыбаясь. Смотрел на нее и в этот самый момент думал не о бумагах, а о том, до чего же красивые у нее губы. Изящные. Вот то самое слово. Плавный изгиб линий, нижняя губа чуть полнее верхней, но это смотрелось чертовски сексуально. Уже давно рассмотрел едва заметную родинку над верхней губой, и сейчас она снова завладела моим вниманием. Проклятье! Я не знал, как долго смотрел на свою студентку таким образом, но судя по тому, что в ее взгляде не было возмущения или удивления, не так уж и долго.

Откашлялся и переложил бумаги ближе к себе. Встал из-за стола и подошел к окну.

- Спасибо, Олеся, - сказал ей и посмотрел на часы, - ты мне больше не понадобишься, так что можешь идти.

Девушка кивнула и направилась к двери. Повинуясь какому-то непонятному мне чувству, я остановил ее.

- У тебя все хорошо, Соловьева?

Она резко остановилась и медленно повернулась ко мне, расширив глаза от удивления.

- Да, Андрей Викторович, - ответила она после некоторой паузы, - все отлично. Благодаря Вам.

Я поморщился от этих слов, не хотел, чтобы девушка испытывала ко мне чувство благодарности.

- Не преувеличивай, - улыбнулся ей краешком губ, - а как твой дедушка?

Девушка нахмурилась, но тут же ответила.

- Ему лучше, но меня беспокоит, что он вышел на работу. Так скоро.

- Что ж, надеюсь, с ним все будет хорошо. Я рад, что твоя жизнь налаживается.

Кивнув ей, отвернулся к окну и услышал, как девушка покинула кабинет. Идиотизм. Я понял, что мне мало такого разговора. Понял, что хочу узнать о ней как можно больше. Развернувшись, направился к выходу из кабинета, намереваясь спросить у нее о переводе на вечернее.

Соловьева стояла около своего стола, одной рукой пытаясь дотянуться до принтера, а другой вставляя наушники. Я улыбнулся этой забавной картине и подошел поближе. Девушка меня не замечала, все еще протягивая руку к бумаге в принтере, балансируя на одной ноге. И тогда я сделал шаг вперед, взял листок с намерением отдать ей его. Видимо, это была плохая идея. Соловьева совсем не ожидала моего появления, я напугал ее и она, громко вскрикнув, стала заваливаться на пол. Стараясь удержаться, вскинула руки в попытке за что-то ухватиться. И это у нее получилось. Она мертвой хваткой вцепилась в мой пиджак, и только тогда обрела равновесие.

Инстинктивно я протянул руки и положил ей на талию, удерживая. В ноздри ударил ее непередаваемый аромат. Я столько раз ловил его рядом с собой, но не мог определить. И именно сейчас в голове появился ответ. Весна. На дворе стоит зима, но от этой девушки пахнет весной. Что-то свежее, цветочное и яркое. Руки сжались на талии, такой тонкой, что я боялся, как бы не сломать ее. Соловьева замерла и, казалось, даже перестала дышать. Я видел, как ее щеки заливает румянец, а глаза округляются в удивлении.

- Простите…

Прошло не больше пары секунд, и она медленно отодвинулась от меня, опустив голову и скрывая лицо распущенными волосами. Убрал руки в карманы. От греха подальше. И постарался сделать вид, что ничего не произошло. Сделал шаг назад и наклонился за листком, который выпал у меня из рук. Положил его на стол и повернулся к девушке.

- Хотел спросить тебя об учебе.

Голос был хриплым, пришлось прочистить горло, в котором до сих пор стоял комок от одного лишь воспоминания ее тела в моих руках.

- Я… Все хорошо, - она стала собирать бумаги, на самом деле просто перекладывая их с места на место.

Девушка нервничала, и мне следовало оставить ее и вернуться в кабинет. Но я не мог этого сделать.

- Ты перевелась на вечернее?

Она нервно кивнула несколько раз и схватила свою сумочку.

- Да, - встала передо мной, поправив ремешок на плече, и перекинула упавшие на лицо волосы за спину.

- Я пойду?

- Да, - ответил ей и направился в свой кабинет, - завтра жду от тебя расписание сессии.

Соловьева быстро попрощалась и буквально выбежала из кафедры, будто опасаясь, что я могу кинуться следом за ней. И, черт возьми, такая сумасшедшая мысль меня на самом деле в тот раз посетила…

И теперь я постоянно вспоминаю этот эпизод, стоит только увидеть девушку перед собой. Но самое худшее то, что ложась в постель к собственной жене, я продолжаю думать о своей ученице. Постоянно. Отворачиваюсь к стене, чтобы не выдать себя. Но понимаю, что пропал. Стал одержим студенткой, на которую не имею никакого права. Забавно. Напоминаю себе, что это все абсурдно. Я женатый человек, какие бы у нас с Диной отношения ни были, эти мысли и желания неуместны… неправильны… опасны. Вспоминаю, как совсем недавно я доказывал другу, что никогда не стал бы смотреть на своих учениц неподобающе. И тут же перед глазами встает эта девушка, которая снесла все мои барьеры и принципы, сама того не подозревая. Остается лишь надеяться, что так и не узнает.

ЛЕСЯ

- Боже, не могу поверить, что завтра последний экзамен, - сказала Маня на том конце провода, - наконец-то я увижу Андрюшу.

Мечтательно сказала подруга, на что я закатила глаза, хотя она и не могла этого видеть.

Сессия почти позади. За это время мне удалось подтянуть все хвосты, и я была допущена к сдаче экзаменов, чему была безмерно рада.

- Андрюшу она увидит, - передразнила я ее, - а то, что подругу лучшую не видела уже неделю, так это нормально. Радовалась бы, что дневных и вечерних вместе принимают.

- Ой, окстись, Соловьева. Я и так до сих пор не могу поверить, что ты работаешь вместе с ним. Это же работа мечты. Я мечтала о такой работе с первого его занятия. Мы с Громовым… в его кабинете… - девушка специально делала эти драматические паузы, чтобы произвести больший эффект, - одни… Он отбрасывает документы, которые до этого держал в руках. Сдергивает меня с кресла и пристально смотрит в глаза, в которых я замечаю этот сексуальный огонек. Я и пикнуть не успеваю, как Андрей затыкает мне рот поцелуем, а потом усаживает на стол, раздвигает мне ноги и… любит меня, любит, любит до исступления.

Я, правда, пыталась не засмеяться, пока Маша все это говорила. Но смех, рвущийся наружу, невозможно заглушить.

- О, боже, Маня! Прекрати! – отсмеявшись, кое-как прохрипела в трубку, - прекрати читать свои любовные романы. Вернись к реальности! На столе неудобно! И чтобы ты знала, у него в кабинете есть мягкий диван.

- Иди к черту, Леся! - беззлобно огрызнулась подруга и повесила трубку.

Улыбка тут же сошла у меня с лица. Как только Маша узнала о том, что Громов предложил мне, девушка радовалась так, словно она выиграла в лотерею. В первую очередь она была счастлива, что меня не выгонят из университета. И еще не последнюю роль играло то, что именно я, ее лучшая подруга, буду работать бок о бок с предметом ее обожания. Она просила чуть ли не посекундный отчет о Громове. Иногда я кидала ей кость и рассказывала о том, какой кофе любит наш преподаватель или о том, что он стучит ручкой по столу, когда о чем-то думает. И все это время делала вид, что мне нет до Андрея Викторовича никакого дела, абсолютно… Но это не совсем так.

Каждый день работы с этим мужчиной я воспринимала как что-то свое, как свой личный праздник. Я радовалась по утрам, что скоро приду в кабинет, а там он. У него и еще у нескольких преподавателей были свои личные кабинеты, остальные ютились на кафедре и я вместе с ними. Мне выделили маленький столик, но когда дверь в кабинет Громова открыта, то с моего места прекрасно видно его. Первые дни мне было так неловко, что я боялась лишний раз пошевелиться на месте. Это же сумасшествие! Меня окружают преподаватели. Обсуждают студентов, свои проблемы, личную жизнь, в конце концов. Я старалась быть невидимкой и не подслушивать, но, к сожалению, не всегда получалось. Казалось бы, мое присутствие совершенно никого не смущает, а мне приходилось пить успокоительный настой, чтобы хоть как-то привести пульс и сердцебиение в норму.

В первый же день меня завалили заданиями. Сделай то, сходи туда, принеси то, но Андрей Викторович не давал мне сложных поручений. Только печатать тексты или перенести записи из журнала в журнал, сделать кофе или сходить за обедом. Казалось, он совершенно не замечает меня, но иногда я ловила его задумчивые взгляды на себе, и в это время он отбивал только ему самому понятный ритм ручкой по столу. Он о чем-то думал, и я на все сто процентов уверена, что моя скромная персона не занимала его мысли. Хотя не скрою, что мне хотелось бы…

Всего хотелось бы. И когда Маша говорит, пусть мы обе знаем, что это никогда не произойдет, о ее романе с Громовым, в груди у меня начинает невыносимо жечь. Я не очень хорошо знакома с этим чувством, но точно знаю, что это ревность.

Я часто вспоминаю тот конфуз в кабинете, когда я чуть не распласталось по полу вместо ковра. Андрей Викторович придержал меня, спасая от падения. Его уверенное прикосновение, тогда я почувствовала в безопасности, не знаю, почему именно так.

Ладно, хватит думать о Громове, лучше подготовиться к экзамену… У Андрея Викторовича. От комичности ситуации я засмеялась, но заставила себя открыть конспекты и заново все прочитать.

***

Около аудитории творился настоящий хаос, здесь собралось сразу два потока - дневные и вечерние. Все стояли и возбужденно переговаривались. Нам с Машей удалось занять окно напротив аудитории. Подруга сидела на подоконнике, а я стояла около нее. Я высматривала Настю среди бесчисленного количества лиц, но так и не смогла найти. Маня заметно нервничала, да и я тоже. Казалось бы, если мы пережили первый курс, то дальше не так страшно. Но это чушь собачья. Чем дальше, тем страшнее, просто со временем ты начинаешь учить действительно нужные вещи, а не все подряд. Только это дает тебе немного уверенности.

Почувствовала, как кто-то стучит мне по плечу и обернулась. Сзади меня стоял Толик, мой бывший одногруппник. Довольно симпатичный парень. Высокий, темноволосый, кареглазый с милой ямочкой на подбородке. Он улыбнулся мне, и я ответила ему тем же.

- Лесь, можем поговорить после экзамена? - спросил парень.

- Эм, конечно. Если что позвони мне. У тебя есть мой номер?

Толик утвердительно кивнул и, неловко потоптавшись около нас, пошел обратно к группе парней, с которыми общается. Маша изогнула бровь и вопросительно посмотрела на меня, я лишь пожала плечами, сама не знаю, для чего понадобилась Рыбальченко.

- Странно все это, - сощурившись, философски изрекла Вербицкая.

- Ага, что это ему надо от меня.

Тут, как по мановению волшебной палочки, в коридоре наступила тишина, были слышны только шаги. Мне не нужно было оборачиваться и смотреть, кому они принадлежат, я это точно знала. Сердце ёкнуло и все мне сказало.

Маша спрыгнула с подоконника и, взявшись за руки, мы вошли в аудиторию вместе с другими ребятами. Расселись по местам, на партах уже лежали экзаменационные задания, нас заранее предупредили, что будет тест.

Громов подождал, пока все усядутся на места, и вышел на середину.

- Доброе утро, студенты, - поздоровался преподаватель, и все что-то промычали в ответ.

- Перед вами на столах лежат задания к сегодняшнему экзамену. Тридцать вопросов с вариантами ответов и два письменных задания. У вас есть ровно час двадцать на сдачу. Время пошло. Всем удачи.

Тут же послышался шорох бумаг, все потянулись к экзаменационным листам, а я осталась сидеть, неподвижно смотря на Андрея Викторовича. Будто почувствовав мой взгляд, мужчина посмотрел прямо на меня и саркастично приподнял бровь, переводя взгляд с меня на задания. Мне стало так стыдно, что я в очередной раз была поймана за разглядыванием, он, наверное, думает, что я отсталая. Сделала глубокий вдох, придвинула к себе тест и начала отвечать на вопросы.

***

- Я думаю, Громов тебе по-любому поставит хорошую оценку, ты же на него теперь работаешь, - сказала Настя, мы с ней вместе учимся на вечернем.

За эти пару недель успели подружиться.

- Некрасова, твой стеб меня уже достал, - ответила ей и запустила скомканной салфеткой в подругу. Девушка засмеялась, и Маша вместе с ней. Мне пришлось приложить усилия, чтобы разобрать ее следующее предложение.

- Ну, сейчас посмотрим, насколько хорошо ты работаешь.

На последнем слове она сделала кавычки в воздухе.

- Ой, дуры. Я на вас обиделась.

Театрально отвернулась от Маши, стараясь скрыть улыбку, которая уже расплывалась на лице.

Сейчас многие из студентов сидели в столовой и ждали, когда нам объявят результаты экзамена. Через три столика от нас я заметила Толика, парень так и не подошел ко мне и не позвонил, а мне стало любопытно, что ему понадобилось от меня. Когда он посмотрел в сторону нашего столика, я помахала ему рукой. Парень поднялся с места, сказав что-то своим друзьям, и подошел к нам.

- Привет, еще раз, - поздоровался он.

Мы ответили ему, и я стала ждать, когда он скажет то, что хотел.

- Леся… - парень произнес мое имя и замолчал.

- Да, я, - немного поддразнила я его.

Толик сделал глубокий вдох и сел на корточки около моего стула. Теперь я немного возвышалась над ним.

- Я слышал, что вы с Прониным разошлись. И хотел позвать тебя на Зимнюю дискотеку. Вот.

Совершенно забыла про эту Дискотеку. Это своеобразная традиция нашего университета, каждый год после сессии студенты снимают Актовый зал тут в универе и устраивают там празднование окончания сессии. Оно проводится два раза в год и руководство ВУЗа не против.

Я сидела и глупо хлопала ресницами, пытаясь осмыслить и принять все то, что сказал Рыбальченко. Первая мысль была панической, неужели все обсуждают наш с Юрой разрыв? Не скрываю, я скучаю по нему. Мне хочется вернуться обратно, в то время когда нам было хорошо… Но эта блондинка стоит у меня перед глазами. Я не заслуживаю того, чтобы мне изменяли.

К тому же прошло слишком мало времени… Мы только расстались и идти на Дискотеку с новым парнем… На прошлую мы ходили вместе с Юрой, а сейчас идти без него как-то неправильно. Да и не готова я пока еще с ним видеться, хватило прошлого раза. А в том, что Пронин будет там, я даже и не сомневаюсь.

- Ох, Толик… Я даже не собиралась идти туда, - честно призналась ему.

- Она согласна! - решительно влезла в разговор Маша, - Позвони ей в пятницу.

Парень медленно выпрямился во весь рост, пристально посмотрел на меня и, повернувшись, медленно пошел к своему столику, не сказав больше ни слова.

- Ты видела этот его взгляд? - спросила Настя.

Я повернулась лицом к подругам и выпучила глаза.

- Да, видимо, он мне должен был что-то сказать, - ответила я в свою очередь.

- Не понимаешь ты сексуальных намёков, Соловьева, - заявила Маша, и я засмеялась.

- Черт! Точно, а я все думаю, почему мне вдруг так жарко стало. А это все сексуальное напряжение. Но, если серьезно, то я не собираюсь идти на Зимнюю Дискотеку.

Отрезала я и скрестила руки на груди. Вербицкая просто отмахнулась от меня и принялась рассказывать, в чем пойдет на мероприятие.

Спустя час мы все уже знали наши оценки. Мы с девчонками получили «отлично», и они начали подкалывать меня и благодарить за то, что я замолвила словечко перед Андреем Викторовичем и за них.

Чуть позже мы с девчонками решили отметить закрытие сессии и пошли в кафе. После пары бокалов вина я чувствовала, как волнение отступает назад. Все-таки я перенервничала жутко и боялась, что не сдам эту сессию. Но, как известно, стоит только захотеть и все можно превратить в реальность.

Домой я пришла уже когда на улице стемнело. В памяти все еще свежо воспоминание о тех двух парнях и их предложении отметить новоселье. Но я не могла позволить этому контролировать себя. Нужно смотреть в лицо вещам, которые тебя пугают. Я до сих пор вздрагиваю от каждого шороха на улице, когда хожу сама, но это лучше, чем сидеть и трястись от страха. Быть жертвой - не вариант.

Подойдя к дому, заметила, что служебная машина дедушки стоит около подъезда. Он часто оставляет ее во дворе среди недели.

- Бабуль, дедуль я дома, - крикнула из прихожей и стянула с себя грязную одежду.

Старики сидели перед телевизором и смотрели «Пусть говорят», любимая бабушкина передача.

- Леся, ну ты представляешь? - с ходу начала бабушка.

Я присела на подлокотник ее кресла.

- Этот ирод облил жену бензином и подпалил! Женщина сейчас в коме, а он скрылся. Пятнадцать лет в браке, дочки сидят у ее постели и молятся…

- Какой ужас. Надеюсь его поймают, - ответила я и обняла бабулю за плечи.

- Ну что, Лисенок, сдала экзамен? - спросил дедуля, а я перевела на него взгляд и счастливо кивнула.

- На отлично!

- Я в тебе и не сомневался.

- Молодец, Леся. Иди на кухню поешь и после передачи все расскажешь. А теперь тихо, вон соседка их пришла.

Я хмыкнула и пошла в комнату переодеваться. Затем поставила чайник на плиту и стала ждать, когда он закипит. На кухню вошел Геннадий Петрович и, поцеловав меня в лоб, сел на свое место.

- Будешь чай? - спросила я у дедушки, и в этот момент как раз закипел чайник.

- Нет, ты мне лучше про экзамен расскажи, - ответил он.

- Та там и нечего рассказывать…

И начала рассказывать про то, как проходил сам экзамен и какие вопросы мне попались. В свою очередь спросила как его работа, и он заверил, что все хорошо. Рана на руке начала заживать, но очень медленно. Нам еще повезло, что не лето сейчас. И, вроде как, начальство не давит на него из-за этого, чему мы несказанно рады.

***

В четверг я проснулась пораньше, мы с бабулей убирали в квартире и готовили кушать. Мне захотелось провести именно так весь день. В семейных хлопотах, мне очень нравится заниматься домашними делами. Как выглядит твой дом, так же выглядит и твое внутреннее состояние. Поэтому у нас дома всегда чисто и ладно. Но к середине дня все равно пришлось идти на работу. Громова в тот день я так и не видела.

В пятницу ближе к вечеру мне позвонил Толик, и я вынуждена была отказать ему. Мне, правда, не хотелось никуда идти. Парень, вроде, понял мой отказ. Надеюсь… Хотя, мне как-то все равно.

В субботу, я проснулась уже ближе к обеду, засмотрелась до ночи сериалом. Меня никто не будил, что удивительно. Обычно бабушка не дает мне спать столько. Подъем не позже девяти утра. Я вышла на кухню и застала там бабулю, она лепила домашние пельмени.

- Доброе утро, - поздоровалась я и набрала в кружку воды из фильтра.

- Привет, соня. Ты там себе бока не отлежала? - с сарказмом поинтересовалась Лидия Владимировна.

- Да нет, нормально все. Давай помогу тебе лепить? - предложила и встала вымыть руки.

- Не надо мне помогать, кыш отсюда. Иди вон телевизор посмотри, что ли.

Сказала бабушка, и я уставилась на нее практически шокировано. Я на секунду даже поверила в инопланетян, но зачем им понадобилась моя бабушка? Все еще ничего не понимая, я вернулась в комнату и включила телевизор, поставила на музыкальный канал.

Бабушка ведет себя очень подозрительно. Она никогда не разрешала мне столько залеживаться в кровати и, тем более, никогда не отказывалась от моей помощи, а чаще просто руководила процессом, наблюдая, как я выполняю всю работу. А сегодня все было так странно…Это действительно жутковато. Я поежилась и плотнее завернулась в мастерку.

Ближе к вечеру пришел дедушка, я слышала, как они шептались на кухне.

- Леся, иди ужинать.

Зашла на кухню, на столе уже стояли сваренные пельмени. Села на стул и начала всем накладывать порции. Когда последняя тарелка была наполнена, я поставила ее перед собой и поняла, насколько я голодная. Весь день бабушка провела на кухне и кроме чая с печеньем я ничего больше не ела. Бабуля все говорила, мол, вечером поешь. Что опять-таки было очень странно, обычно она так и норовит покормить меня.

- Лисенок… - начал дедушка, и я посмотрела на него.

Его глаза были точно такого же цвета, как и у меня. Он откашлялся и отвел от меня взгляд. Сердце кольнуло в тревоге, я отложила вилку и посмотрела на бабушку.

- Мы завтра все вместе поедем в одно место, - уклончиво сказала она.

-Куда? - поинтересовалась я, но ответа не последовало.

Я смотрела то на одного, то на другую, и внутри росла тревога. В голову снова полезли непрошенные мысли.

- К Наташе, Леся. У нее завтра день рождения.

Сказала бабушка, а у меня душа ушла в пятки. Я резко встала из-за стола и пыталась унять внутреннюю дрожь.

- Я никуда не поеду, - отрезала я и собиралась выйти из кухни.

- Поедешь! - громко заявила бабушка.

Я резко развернулась и вперилась в нее взглядом.

- Я сказала - НЕТ.

- Что значит, нет?! Она твоя мать!

- Она мне никто. Просто женщина, которая родила меня. Я не хочу ничего слышать о ней, тем более ездить ее навещать.

Только одно упоминание о ней выводило меня из себя.

- Олеся, не дерзи мне… - начала бабушка, тоже вставая из-за стола.

- Лисенок, мы все поедем. Это не обсуждается, - тоном, не терпящим возражений, сказал дедушка и принялся за еду.

Мне пришлось проглотить все те слова возражения, которые вертелись на языке. Мне хотелось рыдать, кричать и ругаться. Неужели они не понимают? Как после всего того, что она сделала, они еще хотят поехать к ней? От нее одни беды и без нее нам лучше, нежели непонятно? Но я не сказала абсолютно ничего, просто молча вышла из кухни. Не могу я спорить с дедушкой, только не с ним.

Эмоции клокотали во мне, я чувствовала, как все тело вибрировало из-за них. Поняла, что не смогу сейчас находиться дома, мне нужно выбраться отсюда. Недолго думая, я позвонила Толику.

- Привет, - после второго гудка ответил парень.

- Привет. Я хотела спросить, если твое предложение на Зимнюю Дискотеку все еще в силе, то я бы с радостью пошла.

- В силе. Давай, мы заедем за тобой через полчаса? - тут же радостно ответил Толик, я слышала на заднем фоне какой-то шум.

- Мы? - тут же поинтересовалась я.

- Да, Лысый со своей девушкой и я. Мы вызовем такси.

Я тут же расслабилась. Лысый, чье имя Игорь, тоже мой бывший одногруппник.

К условленному времени я была уже готова. На мне красовалось длинное черное платье в пол и под ним туфли на высоком каблуке. Я решила, что не замерзну за пару секунд, пока выйду и сяду в такси, и держала пальто в руках. Пока собиралась, то старалась не думать о завтрашнем дне. ОНА не испортит мне вечер.

Взяла сумочку и вышла из комнаты. Бабушка и дедушка сидели перед телевизором.

- И куда это ты собралась? - тут же накинулась на меня Лидия Владимировна.

- Гулять, - коротко ответила ей.

Видела, что бабушка собирается сказать мне пару ласковых, но дедушка остановил ее.

- Долго не гуляй, Лисенок. Завтра рано будем выезжать. Я взял машину у Федьки.

Я кивнула, но ничего так и не сказала, просто не могла. У меня от новости о поездке к моей «маме» до сих пор все тряслось от злобы и отвращения. Не хочу ее видеть, никогда больше. Телефон в руке ожил, звонил Толик. Я сделала глубокий вдох, пытаясь обуздать эмоции, и вышла за дверь.

***

Актовый зал пестрил шариками и гирляндами, здесь было очень много людей с разных факультетов и курсов. Ребята вовсю веселились и отрывались. Среди толпы мне удалось найти Машу и Настю, девушки были окружены кавалерами, я плохо знакома с ними, но они кажутся милыми парнями. Толик тоже был очень галантен, следил, чтобы у меня в одноразовом стаканчике всегда было шампанское.

На голодный желудок мне хватило и пары глотков, чтобы я ощутила, как тепло от алкоголя начинает разливаться по организму, наступает легкая истома и становится легко-легко. Никаких посторонних мыслей. Я реально почувствовала, как все тревожные мысли покидают мое сознание, и хочется только танцевать.

Когда заиграла медленная музыка, Толик пригласил меня на танец. Меня немного заносило из стороны в сторону, и парень крепче сжал меня в объятиях, придвинул ближе, чем нужно, между нашими телами не осталось и миллиметра пространства. Но мне было все равно. Я закрыла глаза и положила руки ему на плечи. Чувствовала, как он пальцами играет с кончиками моих волос и улыбнулась.

- Ты очень красивая, Олеся, - опаляя жарким дыханием, прошептал мне на ушко.

Моя улыбка стала еще шире, приятная лесть. Но глаза я так и не открыла. Чувствовала, как его руки начали гладить меня по спине, но не нагло, а нежно и в то же время настойчиво. Это было странно. Вот так просто меня трогает совершенно посторонний парень. Я знала, что значат его прикосновения и на что рассчитывает, не маленькая уже. Прикасаться к себе таким образом я разрешала лишь двум парням - Владу и Юре.

Музыка закончилась и Толик медленно отошел от меня, взяв под руку, проводил к столику с напитками. Я выпила еще один стакан шампанского, и мне даже показалось, что жизнь не такая уж и противная штука. Но тут я увидела Юру, который шел по направлению к нашему столику. Даже со своего места я видела, что парень буравит меня взглядом. Только не это. Мне весь вечер удавалось его избегать, но теперь он нашел меня. Я практически застонала вслух и, не придумав ничего умнее, развернулась и как можно быстрее попыталась покинуть зал.

Ноги путались о подол платья, и я постоянно спотыкалась на этих огромных каблуках, недолго думая, я сняла туфли и, оглянувшись через плечо, в метрах двадцати от себя увидела Пронина, он оглядывался по сторонам. Выйдя из зала, я взбежала вверх по лестнице. Пошатываясь и хихикая себе под нос, я решила подождать немного здесь и вернуться обратно. Тут в коридоре было темно и очень тихо, почему-то я сразу подумала о фильмах ужасов, где в таких сценах обязательно умирает девушка, которая решила одна прогуляться. Я поежилась от кровавых мыслей и, дойдя до кафедры, дернула ручку. Та на удивление поддалась. Подумав, что мне ничего за это не будет, все же я работаю здесь, аккуратно открыла дверь и зашла внутрь.

Здесь все как будто замерло. Сейчас, когда здесь никого нет, и свет не горит, не поймешь с ходу, почему все студенты боятся этого кабинета. Села на стол преподавателя по математическому анализу и начала качать ногами туда-сюда. Воображение подкинуло мне картинку Ивана Ивановича, семидесятилетнего преподавателя матана, как он заходит в кабинет и видит, что на его столе сидит студентка.

Тихо посмеиваясь, я бросила взгляд на кабинет Громова. Дверь была закрыта, и мне до чесотки захотелось заглянуть туда, просто посмотреть на рабочее место этого мужчины. Пожевав губу в размышлении, входить или не входить, я спрыгнула со стола. В одной руке держала туфли, а во второй подол платья. На цыпочках пошла по направлению к кабинету Андрея Викторовича.

Я остановилась около двери и попыталась успокоить взбунтовавшееся сердце, буквально видела, как оно стучит и оттопыривает ткань лифа… или это пьяные глюки.

Прислонилась лбом к двери декана и закрыла глаза, вспоминая его образ. Алкоголь придал храбрости даже перед самой собой, и я смогла признаться, что мне нравится Андрей Викторович не только как преподаватель, но и как мужчина. Изо дня в день я наблюдала за ним, изучала его и все больше и больше увлекалась им. Наверное, у многих студенток был такой опыт.

Взялась за ручку и, затаив дыхание, опустила ее вниз, она тоже оказалась незапертой. У меня возникла шальная мысль, а что, если я назову его Андреем? И почему я даже у себя в голове называю его не иначе, как Андрей Викторович? Он же не узнает об этом.

Смеясь, я зашла в кабинет и закрыла за собой дверь. Осмотрелась вокруг, но из-за темноты ничего не увидела, сделала глубокий вдох. Кабинет полностью пропах мужчиной, как и его машина. По телу прошла дрожь возбуждения. Боже, один его запах - уже намек на секс. Как только я подумала о сексе, тут же полезли очень и очень пошлые мысли…

- Олеся, ты немного заблудилась. Вечеринка внизу.

От неожиданности я подпрыгнула и выронила туфли из рук. Прищурившись, я различила силуэт мужчины за столом.

- Андрей… эээ… Викторович, - заплетающимся языком произнесла я.

Декан зажег настольную лампу, и тогда я смогла уже четко его увидеть. Он сидел без пиджака, в голубой рубашке с закатанными рукавами.

- Дверь, Соловьева.

Мужчина кивнул подбородком, намекая, чтобы я быстрее убралась отсюда. А я так и осталась стоять, как вкопанная, и смотреть на него широко открытыми глазами. Только когда он встал из-за стола и направился ко мне, я словно очнулась и, наклонившись, пыталась отыскать свои туфли.

- Там просто это… - пытаясь оправдаться или соврать что-нибудь правдоподобное, начала я, - там мой бывший. Не хочу его видеть. Вы не подумайте, что я сюда зашла специально…

Заливаясь краской, начала объяснять, и увидела носки его обуви в поле зрения. Наконец-то подняв туфли, я быстро выпрямилась, и из-за этого тело качнулось вперед. Андрей Викторович снова поймал меня, как тогда. Он крепко держал меня за плечи, а по мне словно от разряда электричества, пробегали тысячи, если не миллионы, буйных мурашек. Его прикосновение обжигало меня. Обжигало мои чувства. Но я не могла ничего поделать. Все во мне тянулось к нему, никаких рациональных чувств, только эти с ума сводящие ощущения.

Глаза в глаза, мы пристально смотрели друг на друга и оба понимали, что что-то изменилось, сейчас, в это мгновение. На секунду мне показалось, что я вижу такое же желание в его взгляде. Мое дыхание стало тяжелее, а сердцебиение отдавалось ушах. И я сделала то, на что не отважилась бы никогда. Медленно встала на носочки и прикоснулась к губам Андрея Викторовича. И в этот момент весь мир остался позади, оставляя нас наедине друг с другом.

Глава 12

АНДРЕЙ

Звуки дискотеки были слышны даже в моем кабинете. Приглушенно, издалека, будто сквозь вату. Но все же. Я мог отчетливо представить, что в данный момент творится в актовом зале. Студенты отрываются по полной, так было всегда и повторялось из года в год. Обычно я в этот день покидал университет уже после обеда. Но именно сегодня не спешил уходить.

Обложил себя со всех сторон работой и погрузился в нее с головой. В редкие моменты поднимал голову от кучи бумаг на столе, давая отдых уставшим глазам, и откидывался назад в кресле. Прислушивался к низким басам музыки из зала и задумывался. Интересно, пошла ли Соловьева на этот вечер? Стоило вспомнить о своей студентке и сотруднице, как я тут же испытывал уже привычное чувство беспокойства. На этот раз не о ней, нет. А о том, что вообще продолжаю думать об этой девушке и гадать, как она… что… с кем, черт возьми!

На этом этапе я начинал злиться то ли на себя, то ли на нее. Представлял, как она танцует с каким-нибудь парнем, улыбаясь ему и смеясь, и понимал, что мне не нравится эта картина. Совсем.

Я снова переключил внимание на документы. Не знаю, сколько прошло времени, когда я услышал, как открылась дверь кафедры. Звуки музыки, которые были едва слышны, стали громче. Будто кто-то врубил колонки, но затем все снова стихло, видимо, вошедший закрыл дверь. Я не стал выходить и смотреть, кто это мог быть. Скорее всего, кто-то из дежурных преподавателей решил заглянуть на кафедру. Либо какой-нибудь подвыпивший студент вздумал поиграть в прятки или в бог знает что ещё. Я выключил настольную лампу, и кабинет погрузился в темноту. Лишь свет от луны, падающий из окна, освещал пол.

Не прошло и нескольких минут, как дверь моего кабинета осторожно приоткрылась. Слишком осторожно. Я сидел тихо, не выдавая своего присутствия незваным гостям.

Сначала я не узнал ее. Чёрт, просто не поверил. Это какая-то насмешка судьбы! Казалось, что мои недавние мысли материализовались, и девушка пришла именно ко мне. От неожиданности я даже не сразу смог сказать хоть что-то. Просто смотрел на Соловьеву, не веря в ее присутствие и путешествуя взглядом по ее телу, изящность которого лишь подчеркивало длинное платье. Девушка глупо хихикнула сама с собой, закрывая дверь. Она даже не подозревала о моем присутствии. Или же нет..?

Замерла и стала осматриваться по сторонам. Я чувствовал, как в висках громыхает бешеный пульс и казалось, что от одного этого звука она должна понять, что я здесь. Чёрт, это что, один из моих сумасшедших снов? Я зажмурился, встряхнул головой, стараясь прогнать наваждение, и резким движением включил свет.

Когда увидел испуганное выражение на лице Олеси, я с трудом удержался от смеха. Она выглядела так забавно, будто маленький воришка, пойманный на месте преступления. А когда начала что-то невнятно лепетать, я не выдержал и направился к ней. Хотел лишь одного, чтобы она как можно скорее убралась из моего кабинета к чертовой матери и не доводила меня до ручки своим присутствием. Но во второй раз за вечер Соловьева умудрилась пошатнуть мое спокойствие.

Когда она коснулась меня своими губами, я окаменел. Чувствовал ее дыхание с явным запахом алкоголя, стоял, не шевелясь и отчаянно борясь с мучительным желанием ответить на поцелуй. Казалось, мне это жизненно необходимо, прижать к себе как можно ближе, попробовать на вкус. Чёрт, от одной лишь мысли ощутил тянущую боль в паху и сжал руки, все еще лежащие на плечах Соловьевой. Еще немного и проиграю эту битву с самим собой.

Даже не заметил, как она сама прижалась ко мне, не отнимая своих губ. Обычное касание, но мне оно казалось настоящей бомбой. Глаза девушки были закрыты, я даже не мог сказать точно, понимает ли она, что делает. Это срочно нужно было остановить, но я не мог. Хотя бы еще секунду, еще один миг. В голове набатом била мысль, что прямо сейчас я могу сделать все то, о чем так долго желал. Обнять, прижать к себе это хрупкое тело и целовать, покрыть поцелуями каждый изгиб ее лица… и не только. Твою ж мать!

Сжал ее плечи руками и аккуратно отстранил от себя. Сделал шаг назад, не отрывая ошарашенного взгляда от лица Олеси. Она словно в замедленной съемке открыла глаза. Они были затуманены, казалось, мыслями девушка находилась не здесь. Мне были видны все эмоции, которые она испытывает. Вот на щеках начал появляться жгучий румянец, губы дрожат, и мне хочется поцеловать их по-настоящему. Сминая и пробуя на вкус. Это сумасшествие…

Я убрал руки с ее плеч, и в этот момент Олеся будто очнулась. Ее глаза округлились, в них начал отражаться ужас и стыд. На секунду мне показалось, что она сейчас заплачет и бросится бежать, но девушка стояла, не шевелясь. Мы оба молчали, тишина была почти оглушающей. Я не знал, что делать. Как стереть этот эпизод из памяти. Из своей, из ее. Но даже сейчас я понимал, что это невозможно.

- Олеся…

Хриплый шепот, но прозвучал он словно выстрел. Девушка вздрогнула, и я протянул к ней руку, желая как-то успокоить. Но она резко развернулась и выбежала из кабинета. Бесконечно долгую секунду я стоял находясь во власти чертового дурмана. Но затем бросился следом за ней и как раз увидел тот момент, когда девушка скрылась в коридоре.

Догонять не стал. Медленным шагом вернулся в свой кабинет и рухнул в кресло. Что только что было?!

***

Я колесил по ночному городу уже черт знает, сколько времени. Без определенной цели. Не хотел ехать домой, не знал, смогу ли находиться рядом с женой. Раз за разом прокручивал в голове случившееся и понимал, что, скорее всего, это было обычной пьяной выходкой. Успокаивал себя этим, но в то же время убивал. А если нет? Если она сделала это намеренно, сделала этот шаг, на который я сам бы никогда и не решился. При мысли об этом в груди разливалось незнакомое тепло. Но что самое главное, в такие моменты я начинал задумываться. Представлять. Проще говоря, мечтать. Идиот. Сам же понимал, что никакого продолжения и быть не может, а после сегодняшнего необходимо вообще ограничить контакт с этой девушкой. Слишком велико искушение.

Но как, как, черт возьми, это сделать? Если она каждый день маячит перед глазами, словно горький грех. Я засмеялся от нелепости ситуации. Ведь сам же обрек себя на это. Если кто и виноват, то лишь я один. По всем статьям.

Устав от этих сумасшедших мыслей, я все же поехал домой. Туда, где меня ждет законная, чтоб ее, жена. Так что просто нужно выкинуть эту студентку из головы, и все будет как прежде.

Дина ждала меня. В последнее время у нас на самом деле стало что-то налаживаться. И даже недавняя поездка к ее родителям прошла более-менее терпимо. Мы не ссорились, почти преодолели тот, вызывающий оскомину на зубах, период игнорирования друг друга. Привычно. Спокойно. Безопасно. И сейчас я понял, что именно это мне и необходимо. Так проще.

Но когда я вошел в квартиру и увидел жену, снова все навалилось. Мне казалось, что я пропитался ароматом Соловьевой. Чёрт, этот запах весны был то ли игрой воспаленного воображения, то ли реальностью. Даже на губах я ощущал ее вкус. Оттого и направился прямиком в ванную, даже не заходя на кухню. Там была Дина, и это было выше моих сил.

Стоял под струями обжигающей воды и почти заставил себя забыть. Убедил, хотя и сам понимал, что хреновый на этот раз из меня защитник. Может, потому что я сам же и обвиняющий?

Вернулся в комнату, жена лежала в постели. Такая привычная. Улыбнулась, но тут же зевнула, прикрывшись рукой.

- Много работы? - почти что безразлично спросила она.

Обычный вопрос, но отчего же так хочется на него и вовсе не отвечать?

- Работа и дискотека еще эта.

Я старался не смотреть на нее, равнодушно пожал плечами. Закинул полотенце на стул, за что получил грозный шлепок по плечу от жены. Ее всегда бесила эта моя привычка. Меня тоже. Но каждый раз повторял, сам об этом не задумываясь.

- Мог хотя бы позвонить.

Когда я лег в постель, Дина устроилась на моем плече, прижалась всем телом.

- Прости, - ответил ей и обнял за талию.

Но тут же промелькнула мысль. Мог бы, конечно, мог. Но даже не задумывался об этом. Я не хотел разговаривать. Не сейчас. Хотел просто ощущать ее рядом с собой, чтобы не думать о той, другой. Резко перевернулся, подмяв жену под себя, и набросился на её губы. От Дины слабо пахло знакомыми духами, но в голове пока еще оставался другой запах.

Я разозлился сам на себя и стал более настойчив. Жена отвечала, выгибаясь, под моими руками, которые гладили и сминали ее тело. В комнате было темно, и в этот момент будто что-то треснуло во мне. Теперь я находился не здесь, не ее видел перед собой. Словно снова оказался в проклятом кабинете. Мне хотелось, чтобы на её месте оказалась эта девушка… чёрт, эта зеленоглазая ведьма.

Жена притянула к себе и стала целовать, я отвечал на автомате, понимая, что это безумие надо остановить. Отодвинулся от неё, зажмурив глаза и встряхнув головой. Проклятье! Я встал на колени и резким движением перевернул жену на живот. Может, сходил с ума, не знаю. Казалось, она даже в темноте может понять, что за буря творится внутри меня.

Дина тихо рассмеялась и стала подстраиваться под новый ритм. Я понимал, кто передо мной. Но тело существовало отдельно от моих мыслей. Стал двигаться быстрее, желая скорее закончить эту пытку. Завтра на коже жены останутся следы, но она не жаловалась. Я чувствовал, что ей нравится. Страсть, только на этот раз какая-то пустая, словно болезненная… Ненормальная.

Уснуть смог лишь под утро, продолжая обнимать жену, напоминая себе о том, что так и должно быть. Именно так и не иначе. А мысли о студентке… что ж, это всего лишь мысли.

ОЛЕСЯ

- Олеся, просыпайся. Олеся.

Кто-то настойчиво и совсем не деликатно пытался выпихнуть меня из объятий Морфея. Можно подумать, что мы чем-то постыдным занимаемся… Просто спим вместе. Я лишь отмахнулась от нарушителя и перевернулась на другой бок, укрывшись с головой одеялом.

- Соловьева Олеся Витальевна, быстро вставай! Не доводи до греха, внучка.

С этими словами с меня сорвали одеяло, и я резко села в кровати. Слишком быстро, мир вокруг нещадно закружился, тут же начала дико болеть голова, словно кто-то пытался мне отрубить ее тупым ножом, каждый раз нанося удары в одно и то же место.

- У тебя есть ровно двадцать минут на сборы. Не успеешь, поедешь как есть.

Бабуля вышла и напоследок хлопнула дверью. Я глянула на часы. Три утра. Домой я пришла всего два часа назад, замечательно. Мне пришлось схватиться за голову, так я и пошла в ванную. Двумя руками держась за голову, потому что реально боялась, если опущу руки, то она расколется на две половины.

Сняла с себя вчерашнее платье, нижнее белье, залезла в ванну и включила душ. Вода приятно, очень нежно и осторожно начала стекать вниз по телу, от макушек и до пят. Алкоголь до сих пор находился у меня в организме, я чувствовала, как он течет по венам и пытается ослабить меня и мои моральные принципы. Шепчет, чтобы я послала куда подальше бабушку и пошла обратно спать.

Закрыла глаза и трясущимися руками схватилась за стену перед собой. Воспоминания вчерашнего вечера, будто фейерверки, начали появляться у меня в голове. Я смотрела на них, пока они меня полностью не ослепили…

Точнее, одно единственное воспоминание. Застонав, я сползла вниз по стене, вода продолжала литься на меня сверху. Подтянула коленки к груди и начала раскачиваться из стороны в сторону. Детская привычка, я думала, что избавилась от нее. Я так всегда делала, когда совершала какой-нибудь проступок и точно знала, что мне влетит за него.

Боже мой. Я даже сама себе не могу признаться, что сделала. Какая же я дура! В порыве безнадежного отчаяния я застонала вслух и пару раз ударилась затылком о кафель. После того, что произошло в кабинете у Андрея Викторовича. После того моего поце… Точнее, после того инцидента я выбежала из кабинета и, как алкоголик после кодировки, начала поглощать спиртное. Меня так трясло, что первый бокал с шампанским я пролила на себя. Почему у человека нет кнопки Delete? C ней жизнь была бы намного проще! Если умру от стыда, то обязательно предложу это нововведение там наверху.

Я даже смутно помню, как пришла домой. Точно знаю, что Маня доставила меня до двери. А дальше… Я уже проснулась от того, что меня будила бабуля.

А может, как в детстве? Когда я была маленькой, то часто представляла себя русалкой. Сказочной, любопытной, свободной. Представляла, как мы с моим другом дельфином плаваем в океане, а под каждым камнем нас ждет незабываемое приключение. И я всем сердцем верила, что в один прекрасный день я превращусь в русалку и уплыву…

Может, и сейчас притвориться? Буду играть в игру сама с собой. Вчера ничего не произошло. Все хорошо, Леся. Ты никогда не ходила к Громову в кабинет. У тебя никогда не перехватывало дыхание от его вида. Кончики твоих пальцев никогда не покалывало от желания прикоснуться к нему. Твое тело не помнит, каково это, прижиматься к нему всеми изгибами. Грудь не жгло огнем от переполняющих тебя чувств. А губы совершенно не помнят его вкуса…

- Олененок, давай шустрей.

Я почти смогла себя убедить, как в дверь ванной постучал дедушка. От неожиданности я распахнула глаза и быстро поднялась из ванны.

- Пять минут! - крикнула я в ответ, но мой голос звучал так, будто принадлежит незнакомке.

Наспех помылась и высушила волосы, вышла на кухню, где Геннадий Петрович и Лидия Владимировна уже были готовы выезжать. Я зевнула и села за стол, где меня ждала чашка с ароматным чаем. Сделала глоток и поняла, что одним чаем я не напьюсь. Молча встала из-за стола и налила воды из фильтра. Залпом выпила кружку, а затем еще одну. Как же хорошо. Утолив жажду, заметила ошарашенный взгляд бабушки и веселый дедушки.

- Хорошо вчера погуляла, внуча? - лукаво спросил дедушка.

Я тут же стыдливо опустила глаза и села на стул.

- Да, нормально… - пробормотала и начала маленькими глотками пить чай.

Бабушка пододвинула ко мне тарелку с бутербродами.

- На вот, поешь.

При виде и запахе еды, мне стало совсем плохо. Я лишь отрицательно покачала головой.

- Что ты бестолковкой своей машешь? Ешь, кому говорят! - тут же завелась бабуля.

- Лида, ну не хочет девочка кушать, что ты ей богу. Рано еще, не проснулась она.

Бабушка сказала нам пару ласковых и, фыркнув, вышла из кухни. Я с благодарностью посмотрела на дедушку, а тот мне подмигнул.

Во дворе стояла тишина, все нормальные люди еще спят. Мы сели в Ладу Федора Николаевича, которую у него взял дедушка на сегодняшний день, и поехали к моей матери. Дорога, да и вообще сегодняшний день, будет тяжелым.

Я устроилась на заднем сиденье и достала наушники.

- Наверное, я посплю немного. Разбудите меня, - предупредила я бабушку с дедом, свернувшись калачиком на заднем сиденье, и включила плеер.

На самом деле спать мне не хотелось, ровно как и слушать разговоре о своей маме. Я воспроизвела в памяти ее образ. Мы так с ней не похожи. Она блондинка, я брюнетка. Она маленького роста, я довольна высокая для девушки. У нее карие глаза, у меня зеленые. Она правша, а я левша. Полные противоположности. Все, кто видел нас вместе, даже и не думали, что мы мама и дочка.

Я лежала, чувствуя под собой, как едет машина, и пыталась вспомнить хотя бы одно хорошее воспоминание, связанное с мамой. Когда я была маленькая, то покупка игрушек мне казалась самым крутым событием в жизни. И у меня были игрушки. Много игрушек. Но когда я подросла и начала понимать, что кроме игрушек мне нужно еще и внимание мамы…вот тогда хорошие воспоминания и закончились. Она из тех мам, которые думают, что воспитание ребенка заключается только в том, как твой ребенок одет и что он получит сегодня на ужин.

Она была очень молода, когда встретила моего отца. Как она сама говорила, это была любовь с первого взгляда. Потом свадьба и беременность мной. Все случилось так быстро. Папа жил в другом городе и даже не задумываясь, мать переехала вместе с ним туда.

Я плохо помню папу. Мне было пять, когда вернувшись с летних каникул, мама сказала, что папа больше не придет, он нас разлюбил. Помню, как я плакала и просила маму вернуть его, она тогда сильно разозлилась на меня, отлупила по попе и приказала стоять в углу. А если еще раз заикнусь об отце, то она запрет меня в чулане с бабайками. С того момента я больше не говорила об отце. Не вслух, но постоянно думала. Первое время он звонил мне раз в неделю, я донельзя радовалась этим звонкам. Потом начал звонить раз в месяц. Раз в полгода. Затем раз в год, только на день Рождения. Вскоре звонки и вовсе прекратились…

Дедушка и бабушка много раз предлагали ей вернуться обратно к ним, но мать постоянно отказывалась. Сейчас я думаю, она пыталась доказать что-то им, себе да и вообще всему миру.

Мать посветила себя полностью работе. По большей части я была предоставлена самой себе. Уже к семи годам я могла существовать абсолютно самостоятельно. Одевалась, готовила завтрак, ходила в школу, закрывала и открывала двери. Каждые каникулы я проводила у бабушки с дедушкой, и моя душа разрывалась на части, когда приходило время уезжать. Но я не плакала, прекрасно помнила, чем закончилась моя последняя истерика.

Так и проходило время. Затем мама начала встречаться с мужчинами. Со многими мужчинами. Иногда я даже путала их имена… Вечерами, сидя в своей комнате в полном одиночестве, я завидовала тем дядям, ведь им мама уделяет время, а мне нет. Мне тогда очень хотелось измениться, стать лучше, хотелось, чтобы мамочка снова меня любила… А потом я привыкла, всю свою нерастраченную любовь выражала с помощью танца.

Я росла и мамино недовольство моей персоной тоже. Она постоянно цепляла меня и упрекала и, в конце концов, отправила жить меня к бабушке и дедушке, за что я ей безмерно благодарна. Вначале она оправдывалась тем, что ей предложили работу в другом городе, и она не хочет тащить за собой ребенка. Ага, конечно. Так мы и стали жить втроем, теперь я точно знаю, что означает слово семья.

Дедуля заглушил мотор, и мы все вылезли из машины. Мышцы затекли, и я немного их размяла. Бабушка схватила меня за руку, я увидела страх и растерянность в ее глазах. Сжала ее руку в ответ и успокаивающе улыбнулась.

- Ну что? Пойдемте, - сказал дедуля и галантно предложил нам обе свои руки.

***

Ожидание, что может быть хуже? Только ожидание человека, которого совершенно не хочешь видеть. Уже четыре часа прошло с тех пор, как мы приехали, и Наталья Геннадьевна до сих пор не появилась.

Прошло уже три года с тех пор, когда я видела мать в последний раз, и осознание того, что остались считанные минуты или часы до того момента, как мы встретимся лицом к лицу, вызывает у меня смешанные чувства. Я реально не могу понять, какое из них сейчас преобладает. Сейчас они все смешались, как краски на холстах экспрессионистов и поди разбери.

Первой ее заметила бабушка и тут же встала на ноги, а затем и дедушка. Я переводила взгляд с одного на другого. Все эмоции были написаны на их лицах. Радость, боль, счастье, печаль… А у меня внутри все будто замерло.

Мама подошла к нашей скамейке, и они стали обниматься. Бабушка ударилась в слезы и начала причитать. Я же сидела на месте, даже не шелохнулась.

Когда с приветствиями было покончено, они все сели на места. А мама так и осталась стоять, с осторожностью глядя на меня.

- Леся… - ее голос был настолько хриплый, но я узнала бы его без труда, - Лесенька, девочка моя.

Повторила она, и из ее глаз потекли тихие слезы, от которых мне хотелось засмеяться. Она сделала несколько быстрых и резких шагов ко мне, но я скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, чтобы она ко мне не подходила, и прислонилась спиной к стене. Мать остановилась и обессилено опустила руки, села рядом с бабушкой, напротив нас с дедом.

- Наташенька, как же я рада, что с тобой все хорошо. Я так волнуюсь, так волнуюсь, - лихорадочно приговаривала Лидия Владимировна.

- Я тоже рада вам, мама, папа. И… наконец-то Леся приехала, - робко добавила мать.

- Не по своей воле.

Это были первые слова, сказанные матери за несколько лет. И плевать, насколько они жестокие, что не это она хотела слышать. За столом воцарилась тишина.

Вскоре они восстановили разговор, в котором я совершенно не принимала участия. Украдкой рассматривала мать и отмечала все ее изменения, радуясь тому, что за это время ничего общего у нас так и не появилось. Она так постарела, осунулась… В какой-то момент мне даже стало жаль эту женщину.

Два года назад шестнадцатого апреля в квартире раздался звонок телефона и нам сообщили, что Соловьева Наталья Геннадьевна задержана и сейчас находится в СИЗО. Ее обвиняют в мошенничестве, махинации с кредитами в особо крупных размерах… хищение денежных средств. Затем начался настоящий кошмар.

Наверное, тогда впервые я увидела, как дедушка плачет. Стала свидетелем того, как разбиваются родительские сердца. Смотрела на то, как они готовы выть от безысходности. На них было больно смотреть. В тот момент я возненавидела мать. Тогда наняли адвоката, потратили кучу денег, влезли в долги. Наталья, рыдая, говорила, что ее подставил Иван, коллега и по совместительству любовник. Я не сомневаюсь, что все так и было, ради мужчины она готова на все, даже на судимость, но доказать это невозможно. Нам пришлось снять все деньги, мою часть, которая досталась мне от продажи квартиры, где мы жили с родителями в детстве. Ей дали два с половиной года, и мы до сих пор выплачиваем долги перед государством за то, что совершила она.

До меня долетали обрывки фраз, и одна из них привлекла мое внимание.

- Если ничего не произойдет, то через месяц меня освободят по УДО.

Я резко повернулась и посмотрела на мать в упор. Сейчас кроме брезгливости она во мне ничего не вызывала.

Взяла лежащие на столе ключи от автомобиля и поднялась со своего места.

- Подожду вас в машине, - и, развернувшись, пошла на выход.

Слышала, как меня несколько раз окликнул дедушка, но я продолжала идти прочь из этого проклятого места.

Уже сидя в машине, я задумалась, а не мамин ли арест подтолкнул меня к выбору моей будущей профессии? Может, это что-то психологическое… Боже, если это так, то переведусь нафиг на другой факультет.

Я злилась на мать за то, что она такая. За то, что не может быть нормальной, как все мамы. За ее эгоизм и себялюбие. Хотя бы раз она подумала о ком-то, кроме себя. Но нет же, только не Наташа. Она всегда должна быть на первом месте. Я верю в наши исправительные учреждения, но эту женщину вряд ли можно исправить.

Меня просто убивала мысль о том, что она снова вернется в нашу жизнь и станет ее частью. Не смогу ее простить никогда, даже ради бабушки и дедушки. И если она выйдет через месяц, то мне нужна другая жилплощадь. Ни за что не стану жить с ней под одной крышей и играть в счастливую семью.

С роем непрекращающихся мыслей в голове я провалилась в беспокойный сон. Слышала, как бабушка и дедушка вернулись и сели в машину, но так и не проснулась. До самого дома.

Как только мы приехали, я разделась и бросила все вещи, что были на мне в тюрьме, в стирку. Приняла душ с особой тщательностью и заперлась в комнате, проигнорировав все попытки заговорить со мной.

Я была настолько потрясена и опустошена этим известием, что мне не хотелось ничего. Был поздний вечер, мы весь день провели в дороге и ожидании. Подтянув коленки к груди, я попыталась заснуть, и в этот момент заиграла мелодия звонка на моем мобильном. Сначала хотела проигнорировать его, но спустя несколько секунд взяла телефон с тумбочки и ответила на звонок.

Сердце бешено заколотилось о ребра, а глаза расширились от удивления. Руки тряслись так, что я с трудом могла удерживать телефон. Звонил… Андрей Викторович!

- Здравствуй, Соловьева. Громов. Завтра ты нужна на кафедре в три часа. Не опаздывай.

От звука его голоса колени начали слабеть, хорошо, что я лежу в кровати. Поняла, что молчу и просто шумно дышу в трубку, как какой-то маньяк. Нервно сглотнув, все же смогла ответить.

- Да, конечно, я приду, Андрей Викторович.

Ничего не сказав в ответ, преподаватель положил трубку. А я так и осталась сидеть с телефоном возле уха и в полной растерянности.

Глава 13

АНДРЕЙ

В воскресенье к нам приехала Соня. Первая половина дня прошла под лозунгом “А знаете ли вы?” Дочь не замолкала, на этот раз знакомя нас с историей возникновения лоботомии.

- Вы знали, что сестра Кеннеди прошла эту процедуру?

- Теперь знаем, - ответил дочери и засмеялся, глядя на побледневшую жену, - но, может, все же сменим тему, малыш? Мне кажется, я и сам теперь чувствую, как в моих мозгах кто-то копается.

Соня закатила глаза и фыркнула, показав, что она думает в данный момент о своих впечатлительных родителях. Мы сидели все вместе в зале, как в былые времена. Только вот дочка уже совсем не ребенок, которая устраивалась к нам на колени. А чуть позже и вовсе заявила, что новогодние праздники хочет провести с друзьями.

- Мы поедем на дачу к Вадиму, а там… - затараторила она.

- Стоп! - я резко перебил дочь, решив, что ослышался.

Соня замерла и сразу же стала похожа на ту маленькую девочку, которая разрисовала мой паспорт фломастерами и была поймана с поличным.

- Кто это «мы» и кто такой Вадим?

Я выразительно посмотрел на жену, но та явно тоже была не в курсе.

- Ну, Вадим… мой молодой человек, - ответила Соня и удостоила меня взглядом оскорбленной невинности.

-И что же это за молодой человек? Почему мы о нём ничего не слышали?

Соня закатила глаза и ответила с неохотой.

- Он учится у нас в институте. На хирурга.

Я понимал, что дочь уже давно выросла, но черт, мысль о том, что она встречается с каким-то парнем, мне определенно не нравилась.

- Кто еще там будет? - теперь в разговор вступила жена.

- Боже, ма, вы так говорите, будто мне пять лет, - возмутилась Соня, - мы едем компанией. В основном все с нашего института.

Еще некоторое время мы спорили, стоит ли отпускать дочь, но в итоге Соня добилась своего и ушла спать. Следом и мы с женой отправились в спальню. Дина начала переодеваться, я же включил ноутбук, намереваясь поработать.

- Дети так быстро растут, - услышал голос жены, - поверить не могу, что наша девочка уже такая взрослая.

Я рассеянно кивнул, соглашаясь. Я думал о Соне и о том, насколько серьезно у нее с этим парнем. И хотя мы с ее матерью были почти такого же возраста, как и она, когда поженились, осознать, что Соня уже не ребенок было тяжело. Я не хотел думать о том, как далеко у них зашло с этим Вадимом. Потому старался прогнать эти мысли из своей головы.

Полностью переключился на работу и даже не заметил, как жена заснула. Я развернулся в кресле лицом к ней и стал наблюдать за ней спящей. Дина сбросила с себя одеяло, и оно прикрывало лишь её ноги до колена. Только подчеркивая идеальные изгибы ее тела. Грудь мерно поднималась и опускалась, губы были приоткрыты. Путешествовал глазами по ее телу, так привычно, но не мог избавиться от назойливых мыслей.

Я против своей воли представлял на этом месте другую девушку. Хотя бы наедине с самим собой хотел позволить себе это. Вспоминал вкус ее губ и видел Олесю лежащей на постели. Для меня. Рядом со мной. Почувствовал напряжение в паху и понял, что даже от одной этой картины, которую никогда не увижу, я смог возбудиться, как молодой мальчишка. Быстро встал и вышел из спальни.

Подошёл к бару и налил коньяка. Высушил бокал одним глотком, чувствуя, как напиток обжигает внутренности. Я не мог поверить, что докатился до такого. Мечтал о девушке рядом с женой, пусть даже и спящей. Не знал, как прекратить это. Но спустя еще один бокал коньяка решение пришло само собой.

***

До Нового года оставались считанные дни, и в университете царила праздничная атмосфера. Студенты, преподаватели, все уже были в расслабленном состоянии и обсуждали подготовку к празднику. Совсем недавно закончилась очередная планерка, и я остался на кафедре один. Сидел в кабинете, перебирая бумаги, и ждал.

До сих пор не мог понять, за каким чертом я позвонил вчера Соловьевой. Решил, что нам обязательно нужно поговорить о случившемся, хотя даже и рядом не представлял, в какую сторону повернется этот разговор. Мне казалось, что это будет блуждание по минному полю. Стоит лишь сказать что-то не то, рванет. Вчера я думал, если смогу донести до нее, что тот поцелуй был ошибкой, все изменится. Так будет лучше. Для нас обоих. Но сейчас понимал, что ошибкой было звонить ей и вызывать на разговор. Не иначе вчерашний коньяк ударил в голову. Я чувствовал себя великовозрастным идиотом. Но надеялся, что после этого разговора Олеся разозлится на меня. Именно это мне и было нужно.

Девушка появилась на кафедре без двух минут три. Со своего места я видел, как она прошла к шкафу повесить одежду. В сторону моего кабинета не смотрела и выглядела спокойной. Я же наоборот начал нервничать. Черт, что я творю…

- Здравствуйте, Андрей Викторович!

Олеся зашла в кабинет и остановилась в дверях. На меня она даже не посмотрела.

- Здравствуй, Олеся, - сказал нейтральным тоном, - проходи.

Девушка зачем-то оглянулась назад, но затем прошла в кабинет и села с ближайшее кресло. Когда увидел ее вблизи, я потерял дар речи. Она выглядела так, словно не спала несколько дней. Лицо бледное, с минимумом косметики. Под глазами темные круги. Мне показалось, что я снова вижу перед собой ту девушку в кафе. Я стал всматриваться в ее лицо внимательнее.

- С тобой все хорошо? - спросил у нее теперь уже мягко.

Олеся только сейчас посмотрела на меня. Она медленно кивнула, теребя в руках сумочку у себя на коленях. Все же девушка нервничала, и я уже в тысячный раз назвал себя кретином.

- Да, все отлично, - сказала она вроде бы беззаботно, - так зачем вы вызвали меня, Андрей Викторович?

Я объяснил ей, что мне требуется помощь в оформлении презентации по отчету декана, который должен буду предоставить после новогодних праздников. Весь материал уже был готов, необходимо было лишь доделать презентацию в программе. На самом деле мог бы и сам заняться этим, но решил поручить эту работу Соловьевой. Дополнительный заработок, насколько я помню, девушке совсем не помешает.

Олеся слушала внимательно, кивая в нужных местах. Но так и не сказала и слова. Когда с этим было покончено, она заверила меня, что все будет готово в назначенный срок. Я же не знал, как начать разговор про поцелуй, да и стоит ли вообще заводить об этом речь. Поймал себя на том, что вот уже некоторое время щелкаю ручкой и, не отрываясь, смотрю на губы Соловьевой. Резко встал из-за стола и направился к кулеру. Налил воды и вернулся к столу.

Олеся смотрела на меня расширенными глазами, испуганно. Черт, мне даже захотелось, чтобы она отвернулась. Под ее взглядом было неуютно, я чувствовал, что в воздухе повисла эта чертова стена непонимания.

- Олеся… - начал я осторожно, - думаю, мы должны поговорить.

Она едва заметно вздрогнула и отвернулась, кусая губы. Смотрел на этот жест, как завороженный, а затем взгляд медленно опустился на ее шею, и я увидел, что на ее коже появляются мурашки. Проклятье, мне хотелось провести пальцем по этому месту, рука даже дернулась в неосознанном порыве.

- А чем мы только что занимались, по-вашему?

Олеся повернулась и снова смотрела на меня прямым взглядом. Лишь румянец на ее щеках выдавал волнение. Я кивнул и продолжил.

- Олеся, мне не хотелось бы давить на тебя и ставить в неловкое положение, - начал я, но тут же был перебит.

- Андрей Викторович, - сказала Соловьева, - давайте не будем вспоминать тот вечер и ту… ситуацию.

Она начала подниматься с кресла, а я же молчал, понимая, что девушка оказалась мудрее меня в этом плане. Кивнул, соглашаясь с ней, но тут она стала быстро говорить, будто боясь не успеть. Сначала я даже не до конца вник в ее слова.

- Я просто выпила лишнего, а потом увидела его…

- Сядь, - бросил ей, и Соловьева присела на край кресла, будто готовясь в любой момент сбежать.

- Увидела кого, Олеся?

Девушка сжала губы и стала рассматривать свои ладони.

- Бывшего, я же говорила Вам тогда.

Я чувствовал, что вот оно, то самое минное поле, про которое я и думал. Почему-то мне не хотелось слышать, что она скажет дальше, но и остановиться не мог.

- И как это связано с тем, что произошло здесь? - все еще не понимал я ее.

- Ну… я думала… мне казалось, что он идет за мной, а тут Вы, - выпалила Соловьева на одном дыхании, все так же не поднимая глаз.

Да, Громов, ты просто конченый идиот… Я чувствовал, что меня пробирает смех от всей этой ситуации. Все оказалось так просто. Сам себя уверил, что эта девочка может испытывать ко мне какие-то чувства. Какие, на хрен, чувства! Просто оказался в нужном месте в нужное время.

- Олеся, - заговорил спокойным голосом, хотя внутри все буквально бушевало от нахлынувших эмоций, - ты же понимаешь, что это просто неприемлемо? А если бы кто-то вошел, ты понимаешь, в какое положение поставила бы нас обоих?

Девушка молчала, все больше краснея Лишь кивала, не поднимая головы.

- А если бы в этот момент в кабинет зашла моя жена, как ты думаешь, что она подумала?

Я понимал, что меня уже заносит, но начал распаляться, разозлившись на самого себя за те мысли, что не покидали меня все эти дни. Я видел, что каждое мое слово бьет девушку, чувствовал себя конченым ублюдком. Черт, хотел, чтобы она разозлилась на меня, хоть как-то среагировала. Да пусть хоть даже пулей вылетела бы из кабинета, ничего не объясняя. И то было б легче. Сейчас же я вызвал у нее лишь стыд и сожаление о случившемся в тот вечер.

Мне хотелось схватить стакан с водой и вылить себе на голову за все сказанное. Провел рукой по волосам, прикрыв глаза, а затем снова посмотрел на Соловьеву. И мне стало тошно от всего этого.

- В твоем возрасте многое кажется простым, Олеся, - помимо воли включил в себе декана и продолжил поучительным тоном, - но когда ты совершаешь какой-то поступок, нужно помнить о последствиях. Я просто хочу тебя предостеречь, вот и все. Такие… игры могут быть восприняты неверно, и любой другой мужчина воспримет твой поцелуй как приглашение. Думаю, ты понимаешь, о чем я.

Девушка кивнула, теперь даже ее уши были красными. Я усмехнулся от ироничности. Как раз таки мною эти самые игры и были восприняты именно так.

- Будь внимательнее с алкоголем, Соловьева. Можешь идти.

Девушка слишком быстро вскочила и кинулась в сторону двери. И лишь спустя долгое время, когда остался один, я встал, закрыл дверь и расхохотался в голос. Хотя было одно желание - разбить что-нибудь о стену.

***

После работы встретился с Сашкой в бильярдной. Мне необходимо было отвлечься от всей этой хрени, что творится у меня в голове. Но вечер не принес нужного облегчения. Друг будто чувствовал, что со мной творится что-то неладное. Пинкертон чертов. И решил, во что бы то ни стало, выяснить причину моей хмурой физиономии.

- Да отвали ты, Дмитриев, пристал как банный лист.

Ответил на очередную его попытку выяснить, что случилось.

- Ну, реально, Андрюх, - засмеялся друг, - ты сам не свой, проиграл уже вторую партию.

Я подошел к нашему столику и взял бокал. Сделал глоток и ухмыльнулся.

- Опять со своей смотрел “Битву экстрасенсов”?

Он насупился, и я чокнулся с ним бокалом.

- Между прочим, интересная штука, - сказал Дмитриев после небольшого смешка, - я жопой чую, что у тебя что-то происходит.

- Убей в себе бабу, Саня, - сказал ему весело, - тогда и казаться ничего не будет.

Я знал, что друг не обидится. И как я и думал, он заржал на весь зал так, что проходящая мимо официантка едва не разбила бокалы на подносе.

- Если бы я не знал тебя так хорошо, - успокоился он, - то решил бы, что ты влюбился.

Я лишь улыбнулся краешком губ. Помешался, будет намного точнее.

- Кончай с этим допросом. Надоел. Лучше расскажи, что думаешь на Новый год?

Дмитриев тут же переключился на свою персону, и оставшийся вечер я выслушивал рассказы о его новой любовнице. Но этот разговор действовал на меня угнетающе. Я сам того не желая, проводил параллель между нашими ситуациями, в итоге сорвался с места, попрощавшись, и уехал домой раньше времени.

По дороге думал о том, что все это к лучшему. Теперь я просто обязан забыть и не думать об Олесе. Лежа ночью в постели с женой, даже смог себя убедить, что все так и будет. Это была чисто мужская реакция на молоденькую и симпатичную девушку. Накрутил себя, не более. Только вот засыпая, я снова видел перед глазами Соловьеву и вспоминал, как прижимал ее тогда к себе в кабинете.

Глава 14

ЛЕСЯ

Каждой клеточкой своего тела я чувствовала, что во мне нарастает паника, а вместе с ней трепет. Стоит подумать об Андрее Викторовиче, как все внутри сладко сжимается, а по телу распространяется тепло. Собираясь к нему на встречу, я так издергалась, что заработала нервный тик.

Я несколько раз переодевалась, с особой тщательностью наносила макияж и делала прическу. Но при этом убеждала себя, что такое поведение для меня в порядке вещей, в этом нет ничего необычного. И в итоге я пришла к выводу, что веду себя, как малолетняя дуреха.

Попутно я размышляла о том, что меня, вообще-то, отпустили в мини-отпуск. За несколько дней до Нового Года, когда сессия полностью закрыта, сказали, что я могу отдыхать аж до пятого января. А из этого следует неподдающийся сомнению вывод, что Андрей Викторович точно не о работе хочет поговорить. Я знала это и так, с первой секунды, как только услышала его голос в телефонной трубке, но все равно хочу выглядеть красивой в его глазах.

Вчера полночи не могла заснуть. Продумывала возможные варианты и сценарии разговора. Разыгрывала, что и как я ему отвечу. И решила вести себя, как взрослый человек, смело отвечать за свои ошибки. А если все же понадобится, то я освобожу рабочее место.

Где-то глубоко внутри у меня еще теплилась маленькая, крохотная надежда, что, может, он вызвал меня по рабочим вопросам и как истинный джентльмен промолчит о вечере субботы…

Но как только я переступила кабинет Громова, то эта надежда развеялась, словно семена одуванчика на ветру, разлетелась в разные стороны. Между нами возникло напряжение, которого раньше не было, и я не знала, как его убрать и вообще возможно ли это. Сама не знаю, что заставило меня ляпнуть про Юру и нести весь тот бред. Не иначе временное помешательство…

Молча слушала Андрея Викторовича и понимала, что он абсолютно прав. Каждое его слово абсолютно верное. Он говорит правильные вещи. Я поражалась его самообладанию в разговоре со мной. Не знаю, как сама бы вела себя на его месте, если бы мы поменялись ролями. Наверное, я не первая, кто так набросилась на него… За его практику он привык иметь дело с такими, как я.

Выйдя из его кабинета, я побрела пешком домой. Переваривая все то, что Андрей Викторович сказал. Мне было стыдно, плохо, гадко и вообще хотелось плакать, а затем лечь где-нибудь и не шевелиться.

Громов ведь женат… Как? КАК я смогла поцеловать женатого мужчину. Кто я после этого? В кого превратилась? В беспринципную девицу, которая целует всех кого ей вздумается? Мне снова стало противно от самой себя. Вот оно сходство меня и Натальи. Той тоже было все равно, занят мужчина или нет. Я невесело рассмеялась. Все самое лучшее от мамочки.

Первые снежинки начали падать с неба и раскрашивать дорогу под ногами в белый цвет. Я остановилась и запрокинула голову к небу, чувствовала, как кристаллики оседают у меня на лице. Может, старались успокоить?

Словила снежинку в протянутую ладонь, та на удивление долго не таяла, и тогда мне вспомнились всякие детские поверья. Закрыла глаза и пожелала, чтобы все было, как раньше, чтобы снова относиться к Андрею Викторовичу исключительно как к преподавателю. Забыть о поцелуе и выкинуть все мысли о нем как о мужчине из головы.

Когда открыла глаза, то снежинка уже растаяла. И я очень надеялась, на то, что это мне поможет… потому что своими силами я Громова забыть не смогу.

***

Дни до Нового года пролетели незаметно. В воздухе вовсю витала атмосфера праздника. Весь город был украшен, а люди сновали туда-сюда с огромными пакетами и не менее огромными улыбками на лицах. А я совсем не чувствовала праздника, мне даже его и не хотелось. На самом деле я даже не решила, где праздновать. Бабушка и дедушка предлагали остаться дома, друзья меня звали отмечать к ним, а Юра последние дни обрывал телефон и предлагал, как и в прошлом году отметить с ним и его родителями на даче.

Дома обстановка была все такая же напряженная. Впервые за все то время, что я начала жить с бабушкой и дедушкой.

Мы не обсуждали скорое освобождение Натальи, этого и не требовалось. Я видела, как бабушка подготавливает квартиру к встрече с еще одним жильцом. Мне становилось так обидно из-за этого. Я всеми фибрами души не хотела, чтобы мать жила с нами. Она разрушает все, до чего прикасается. И сейчас она разрушит наш маленький мирок. А я молчала, ведь мне дали ясно понять, что эта тема не обсуждается. И тогда я еще тверже решила найти отдельное жилье. Пока не совсем понимала, как буду жить одна, но время еще есть, чтобы обо всем подумать.

Мы все завтракали на кухне, когда раздался звонок в дверь. Бабушка пожав плечами, мол, не знает, кого принесла нелегкая, встала из-за стола и пошла открывать дверь. А спустя минуту вернулась вместе с… Юрой. От удивления у меня даже бутерброд упал прямо в чашку с чаем, расплескав тот на стол и на мою пижаму с медвежатами.

- Леся, руки твои кудрявые.

Воскликнула бабушка и, взяв тряпку из мойки, подтолкнула Юру к столу.

- А ты чего застыл, садись давай. Сейчас чай сделаю.

Бабушка забрала у меня чашку и протерла стол от брызг. Пронин обаятельно улыбнулся и, обменявшись крепким рукопожатием с дедушкой, сел на предложенный стул. А я сидела и не знала, что мне делать, то ли закатить скандал и сказать, чтобы убирался, то ли подождать его последующих действий.

- Ну, рассказывай, Юрец, где пропадал? - начал беседу дедушка.

Парень стрельнул в меня взглядом, поняв, что я не говорила о том, что мы расстались, и снова улыбнулся. Мне немедленно захотелось его треснуть.

- Так сессия была, Геннадий Петрович, все силы отдавал учебе.

Мне стоило огромных усилий, чтобы не закатить глаза. Прям сама невинность здесь рядом с нами смертными сидит.

Тем временем бабуля разлила всем чай по чашкам, еще нарезала колбасы и сыра. Все трое весело беседовали, а я молча сидела и пыталась понять, в какую из реальностей я, блин, попала. Бабушка и девушка радовались, что, может быть, с помощью Юры напряжение в доме немного спадет, а Юра надеялся, что благодаря бабушке и дедушке он добьется от меня того, чего хочет. Я же пыталась понять, что вообще происходит . От комичности ситуации я улыбнулась.

- У нас радость! Скоро с нами будет жить Наталья, мама Леси. Это просто потрясающая новость! А твои родители где? Вы разве не вместе отмечаете праздник? - спросила бабушка и сделала глоток чая, не замечая, как я уставилась на нее.

Я никогда не разговаривала с Юрой на тему родителей. Он несколько раз заводил этот разговор, но я всегда отвечаю, что родители живы, а живу я с бабушкой и дедушкой. Парень кивнул и, прожевав бутерброд, ответил.

- Олеся мне не говорила, действительно, чудесная новость, - сказал Пронин, будто мы каждый день с ним общаемся, - так мама и папа уже на даче, а я приехал за Лесей.

Второй раз за утро я чуть не расплескала чай.

- Чего? - повысив тон, грубо спросила я.

- Того, - в тон мне ответил Юра, а затем, смягчившись, продолжил, - мы едем сейчас к моим родителям на дачу, ты что, забыла?

С моего языка вот-вот готовы были уже сорваться реплики, которые девушка знать не должна, но я попридержала их. Задумалась… может, и правда поехать с Юрой на дачу? Мне претит сама мысль о том, чтобы быть дома. Сейчас я не чувствую себя здесь комфортно, теперь все здесь мне напоминает о матери, хотя она пока и не живет здесь. Но я чувствую ее присутствие. Может, взять перерыв и подумать обо всей этой ситуации вдали от дома?

- Забыла, - согласилась я и сделала глубокий вдох, - сейчас соберусь.

Встала из-за стола и пошла собирать вещи, пока не передумала.

Когда все было собрано, я вышла с подарком для бабули и дедули на кухню. Пару месяцев назад я увидела в одном интернет-магазине красивенный чайник, а с ним в наборе три вида индийского чая. И вот несколько дней назад заказ наконец-то пришел. Я решила не упаковывать ничего, коробочка и так красивая.

Вручила подарок, и мы все обнялись. Дедушка достал из шкафчика коробочку и протянул мне. Внутри оказался мобильный телефон с сенсорным экраном. Снова обнявшись, мы вышли в коридор. Юра взял мою сумку и помог мне одеть пальто.

- С наступающим Новым Годом, я люблю вас, - поцеловав бабушку и дедушку на прощание, сказала я, - как приедем, я позвоню.

- Юра, не гони по таким дорогам, - скомандовал дедушка.

Мы вышли за дверь, а мое сердце сжалось от тоски. Мне хотелось вернуться обратно в квартиру в теплые и родные объятия бабушки и дедушки… Но я прогнала прочь от себя это желание. У всех приходит время становиться взрослыми и покидать родительский дом. Мое время пришло сейчас.

***

Как только мы сели в машину, я надела наушники и включила музыку на полную громкость. Все попытки Юры заговорить со мной я с успехом игнорировала. До дачи ехать около часа. Я ездила туда несколько раз, пока мы встречались. Семья Прониных на все праздники собирается вместе, для них это своеобразная традиция.

Достала из коробки подаренный телефон и решила с ним немного разобраться. Так непривычно тыкать в экран, тем более, когда мешают ногти. Всякий раз, когда я жала не туда, меня захлестывала легкая паника. Слава Богу, что все номера оказались на карточке телефона. Я как раз сосредоточенно набирала Мане сообщение, когда Юра вытянул у меня из уха наушники.

- Давай поговорим.

- Мне не о чем с тобой разговаривать, Юра. Следи за дорогой, что, ПДД не знаешь? - ответила я и забрала наушники из руки парня.

- Знаю, - сквозь зубы процедил парень, - давай без сарказма, зайка. А теперь серьезно! - выхватив плеер и наушники, сказал Пронин.

- Родители не знают, что мы расстались, как и твои, - он выразительно посмотрел на меня, - мой отец так очарован тобой, что уже неделю спрашивает про тебя. Я пытался ему сказать, что бросил тебя…

Я не дала ему договорить и шокировано уставилась на него.

- Ты? Бросил меня? Совсем на голову плохой стал, Пронин? Шапку по морозу носи, а то последние извилины замерзли.

- Не суть важно, Леся, кто кого бросил, - ответил тот.

- Да. Главная суть в том, кто кому изменял, - видела, как на его щеках заходили желваки, а пальцы крепче сжали руль.

- Короче. Мы разыгрываем перед моими счастливую пару, и я буду твоим должником.

- Окей, - я обратно забрала плеер.

- Кстати, а почему ты так легко согласилась поехать? - спустя некоторое время спросил Юра.

Я не собиралась ему отвечать и снова включила музыку.

***

- Наконец-то приехали! Виталя, дети дома.

На пороге нас встретила Светлана, мама Юры. Женщина обладала привлекательной и располагающей к себе внешностью.

- Проходите же скорей! - мы послушно зашли внутрь, - Лесенька, девочка моя, дай я на тебя посмотрю.

Как только мы сняли верхнюю одежду и обувь, Светлана крепко обняла меня. От нее пахло духами, неизменными Chanel N°5, которые мне совершенно не нравились. Женщина, оторвавшись от меня, взяла за предплечья и стала осматривать меня.

- Какая же ты стройная. Где мои девятнадцать лет? - посетовала она, на что я улыбнулась.

- Ой, да будет Вам, Светлана! Если мы вместе пойдем гулять, то многие примут нас за сестер, причем младшей будут называть не меня.

С улыбкой польстила я женщине, зная, как она это любит. Света засмеялась, и в этот момент в комнату зашел Виталий. Сомнений не было, на кого похож Юра. Мужчина подошел к нам и, обменявшись с Юрой рукопожатием, неловко обнял меня.

- Добро пожаловать. Давайте проходите, а то встали на пороге.

Дача у Прониных была не очень большая, но безумно уютная. Ничего лишнего и вычурного. Мы сразу прошли на второй этаж в выделенную нам с Юрой спальню. О том, что нам придется спать в одной кровати, я решила не думать. Быстренько позвонила дедушке и бабушке, сказала, что мы удачно добрались. Оставив вещи, мы спустились на первый этаж, я пошла помочь Светлане на кухне, а мужчины тоже делали вид, что очень заняты.

Болтая, мы принялись нарезать салаты. Мне нравилось проводить время с Юриной мамой. Она вела себя именно так, как в моем понимании и должна вести себя настоящая мать. Было видно, что она души не чает в своем чаде, но при этом старается воспитывать его и наставлять на путь истинный.

- А как бабушка с дедушкой? Все хорошо?

Я начала рассказывать об ожоге и о сахарном диабете дедули. Светлана искренне посочувствовала, и мы сошлись во мнении, что оставь мужчин одних и те долго не протянут.

К вечеру мы пошли приводить себя в порядок. Я приняла расслабляющую ванну с солью и пеной. Уложила волосы и заплела французскую косу на бок, нанесла макияж и надела белое платье, которое мне пошила бабушка. Оно мне очень нравится, длиной чуть ниже колена, рукава три четверти и квадратный вырез. На мне смотрится очень симпатично. Когда я вышла из ванной, Юра сидел на краю кровати, уже в черных брюках и белой рубашке. Парень поднял голову и медленно рассмотрел меня с головы до ног. И я прекрасна знала, что значит этот его взгляд.

- Ты очень красивая, Олеся.

- Спасибо. Ты тоже.

Мы спустились в столовую, где сидели родители, тоже нарядные, и начали провожать Старый год.

Атмосфера была очень дружеская, и я спустя какое-то время смогла полностью расслабиться. Юра вел себя просто идеально, напоминая мне, почему я однажды влюбилась в него. Часы показывали без пяти двенадцать и Виталий включил телевизор, для того чтобы послушать поздравление президента. Речь была столь патриотичной, что невозможно не проникнуться.

- 10, 9, 8, 7, 6, 5, 4… - Начался обратный отсчет.

- 3, 2, 1…

Последним человеком, о котором я подумала в старом году, стал Андрей Викторович…

- С НОВЫМ ГОДОМ!!! - закричали мы все в унисон и чокнулись бокалами с шампанским. И с мыслями о Громове я начала и Новый год.

Мы разошлись, когда начало светать, Юра перебрал с выпивкой и вырубился, едва голова коснулась подушки. Я же умылась и, переодевшись в пижаму, легла рядом с ним. Взяла с тумбочки телефон, там светились непрочитанными сообщения, друзья поздравляли с праздником. Я решила отослать всем им одним махом сообщения в ответ. И вместо того, чтобы выделить только их, отослала сообщения со всего списка контактов.

«С Новым Годом!» и смайлик поцелуя. Махнув рукой на телефон, я собиралась лечь спать, когда пришел ответ.

«С Новым Годом, Олеся.» Первое сообщение в этом году и оно от Андрея Викторовича. Я множество раз перечитала его и с глупой, счастливой улыбкой прижала телефон к груди, а потом не заметила, как заснула.

***

Светлана и Игорь уговорили меня остаться на даче до четвертого числа, и, договорившись с бабушкой и дедушкой, я согласилась. На удивление я и впрямь отдохнула. Да и с Юрой у нас, вроде, наступило перемирие, мы общались, как старые друзья. Нам действительно было весело.

Вечером он отвез меня домой, и в приподнятом настроении я зашла в квартиру.

- Бабуль, дедуль, пропащая внучка пришла, – крикнула я из коридора, раздеваясь.

Вприпрыжку пошла на кухню, да так и застыла. На моем месте сидела Наталья, и они все вместе ужинали, как настоящая счастливая семья с открыток. Такое чувство, что мои внутренности скрутили колючей проволокой и каждое движение или вдох загоняли шипы глубже в плоть. Но я не подала вида.

- Привет, Лисенок, - поздоровался дедушка и похлопал по стулу рядом с собой.

- Леся, давай мой руки и садись, пока все горячее.

Я проглотила шок и обиду, сделала, как мне велели.

- А Наташеньку вот вчера домой отпустили. Мы даже и не рассчитывали, что так быстро. Но как хорошо, что она дома, правда, Гена? - начала тараторить бабуля.

Я села около дедушки, не спуская глаз с матери, отметив про себя, что сейчас она выглядит немного лучше, чем в последнюю нашу встречу.

- Я переезжаю, - слова вырвались быстрее, чем я смогла все обдумать. Но раз пластырь сорван… - сегодня. Я уже нашла квартиру.

За столом воцарилась тишина, дедушка рядом со мной с громким стуком отодвинул от себя тарелки и приборы, я внутренне сжалась.

- Что ты сказала?

Я ковыряла ложкой в супе, не смотря в глаза родственников.

- Сказала, что сегодня переезжаю.

- Никуда ты не поедешь. Не пущу. Только через мой труп, - зло проговорила бабушка.

Я сделала глубокий вдох, я знала, что так все будет. Посмотрела по очереди в глаза Геннадию Петровичу и Лидии Владимировне.

- Я уже все решила. Просто примите мое решение.

- Не разрешу никогда! Твой дом здесь! - выкрикнула бабушка.

Я встала из-за стола.

- Я не спрашиваю разрешения, а ставлю перед фактом.

Вышла с кухни, подхватила сумку из коридора и прошла в свою, пока еще, комнату. Начала собирать вещи первой необходимости. Я пока не представляла, куда мне идти и что делать, но здесь я не останусь точно, не сегодня.

Услышала, как следом за мной в комнату вошли бабушка и дедушка. Бабуля кричала на меня, плакала, угрожала, просила дедушку сказать, чтобы я остановилась, но я, не обращая на нее внимания, продолжала собирать вещи. Когда все было собрано, я остановилась и попыталась отогнать слезы. Сделала глубокий вдох и, повернувшись, крепко обняла бабулю, целуя в мокрые от слез щеки.

- Бабушка, милая моя, родная. Я так сильно тебя люблю, но я перееду, независимо от того, пустишь ты меня или нет. Давай расстанемся на хорошей ноте. Я каждый день буду приходить, обещаю! - чувствовала, что бабушка плачет и между всхлипами говорит «не пущу», оторвалась от нее и обняла дедушку.

- Я просто не могу, дедуль…

Он обнял меня сильнее.

- Знаю. Просто позвони, как доберешься.

Я кивнула и, взяв сумку с пола, оставила плачущую бабушка в объятьях дедушки, зная, что он ее успокоит.

Мать сидела на том же месте и просто пила чай, мы встретились с ней глазами, и она отсалютовала мне чашкой.

Вышла на улицу, и в легкие тут же попал обжигающий, морозный воздух.

Вот тебе и начало года, думала я, пока шла по улице. Слезы застилали глаза и мешали видеть. Я села на ближайшую лавочку и, опустив лицо в ладони, заплакала, выпуская все накопившиеся эмоции наружу. Сколько еще эта женщина будет портить мне жизнь. А бабушке и дедушке? Неужели они верят, что она исправится? Наверное, каждый родитель верит… Но моя вера закончилась. Я не представляю, что мне делать дальше, как жить. И самое важное – где? Я бы могла позвонить подругам, но мне совершенно не хотелось ничего им объяснять. Поэтому, поймав такси, я приехала только к одному человеку, который может мне сейчас помочь.