Нарушая все запреты

Глава 24

Глава 24

От столицы до Любичей полтора часа езды по нелучшей дороге. Полина сидит на переднем, но теперь это уже не машина её отца, а Гаврилы.

Она сильно проигрывает длинному Мерсу. В ней не пахнет дорогой кожей и деревом. Зато в ней пахнет любовью.

В ней тоже можно забросить ноги, не пить кофе (ведь в руках девушки не кофейный стаканчик, а ведерко купленной чуть раньше малины), но с жадностью смотреть в окно…

На душе у Полины – опустошенно хорошо. Они с Варварой в переписке немного обновили план.

Им так понравилось на Санторини, что они продлили мини-отпуск на три дополнительных дня. Поменяли билеты. И теперь…

Чем себя займет Варвара, Полине категорически посрать. А себя она собирается занять Любичевским счастьем.

В их багажнике – продукты, которых хватит на неделю. На заднем купленные уже при въезде в деревню свежие овощи. Как объяснил Гаврила, местные выносят их на трассу и продают тем, кто в Любичи не завернет.

Кроме всего прочего, Гаврила взял сетку для гриля, угли и еще кучу вещей на все случаи жизни.

Вино, пиво, сидр.

Всё по списку, который составила она – чтобы готовить для него то, что не возникало желания ни для кого и никогда.

Точнее возникало, но Полина его душила по ненужности. А Гавриле нужна она и вся ее стряпня. Каждая мысль и сомнение.

Его к ней не только физиология тянет, хотя и она – немыслимо (у них в том же багажнике презервативов больше, чем еды, кажется), но и что-то большее.

Полина теребит крестик, неспешно пережевывая очередную кисло-сладкую ягоду.

Мандражирует немного, но больше в ожидании замирает.

Улыбается, когда ловит взгляд Гаврилы. Розовеет, ресницами хлопает…

Его желания не так-то сложно угадать. Исполнить тоже. Только сначала неплохо бы доехать.

Полина чувствует вибрацию на животе. Поднимает телефон, хмурится.

Звонит отец по Телеграму. Может важное что-то, может контролирует просто. Но отвечать Полине не хочется. Она скидывает, заходит в переписку с ним.

Бросает одно из своих старых пляжных фото, которые никогда ему не показывала – не интересовался.

Пишет:«Мы на пляже, па, тут шумно. У меня всё хорошо. Позже наберу».

Отправляет и сразу блокирует. За ложь ей не стыдно. И даже не страшно.

Как бы там ни было дальше, в эти дни её ничего не отвлечет. Ни одно сомненье не украдет ни секунды бесценного времени.

После того, как машина заехала в поселок, Полина смотрит по сторонам внимательней, всё подмечая.

Она не дикая, да и вокруг диковины тоже нет, но ей почему-то так интересно, что даже с открытым ртом…

Любичи выглядят довольно ухоженными. Дома, через один, даже можно назвать красивыми. Правда красота эта – особенная. А может просто непривычная для Полины.

За невысокими сетчатыми или дощатыми заборами самые настоящие сады. Стрелы мальв, кусты гортензий, водопадами спадающие по ограждениям розы…

Рядом с калитками – лавочки. На некоторых из них сидят женщины. В таких же цветочных платочках и одетые не по погоде тепло.

В голове мелькает: «кости мерзнут», а Полина даже не знает, откуда это взяла…

Её бабушки отдаленно не похожи на этих. Если мерзнут – едут в Дубай.

В какой-то момент машина сильно виляет под ругань Гаврилы сквозь зубы. Увлекшаяся Полина не сразу понимает, в чем проблема. Оказывается – под колеса бросилась собака…

– Вот придурок бешеный…

Гаврила произносит беззлобно, смотря на отдаляющуюся псину в боковое зеркало. А Полина назад – улыбаясь.

Обычный дворняжка. Худой и борзый.

– Я в магазин зайду, хорошо?

Гаврила спрашивает, уже остановившись на запыленной дороге. Поворачивается на своем сиденье и смотрит в глаза. По нему видно, что нервничает. Боится не произвести на Полину должного впечатления.

А вот она – нет.

– С тобой можно?

– Да я быстро…

– Вместе быстро…

Увязывается хвостом за своим Душевным. В руку его цепляется.

На улице ощутимо жарко. Под внимательными взглядами таких же женщин на лавочке неподалеку, они идут в сторону сельского магазина.

Он, как и всё в Любичах, старенькое, но аккуратненькое. Полина не спец, но ей кажется, можно предположить, что Любичи – не самое депрессивное в стране село. Но, наверное, всё равно вымирает.

Лучшие уезжают.

Её Гаврила вот…

Толкает дверь в кирпичное здание с вывеской "Магазин" над входом, впускает Полину вперед, сам следом заходит…

Полина бегает взглядом по витринам, отмечая в них сходство с магазинами, в которые если и попадала – то совсем в детстве. Здесь нет отделов и разнообразия ассортимента, но пестрит знатно…

– Бог ты мой, Гаврила…

Женщина за прилавком всплескивает руками, произносят достаточно громко, чтобы тут же привлечь внимание.

Гаврила ей улыбается, Полина жмется к мужскому боку.

На вид женщине лет пятьдесят, наверное… Она чуть полновата. В плотный пучок собраны волосы с проседью.

Она скашивает взгляд и точно так же, как Полина её, изучает девушку в ответ…

Какое впечатление производит на женщину-продавца, определить Поля не может. Но ловит себя на мысли, что хочет производить хорошее.

Улыбается, сильнее сжимает руку Душевного. Он ее волнение чувствует. Поворачивает голову и целует в макушку.

– День добрый, теть-Роз… День добрый…

Шагает к прилавку, утягивая за собой, окидывает взглядом витрину, пока «тетя Роза» снова изучает Полину.

В этом взгляде с каждой секундой всё меньше враждебности. Наверное, его отношение многое решает…

– Редко ты к нам… – в ответ на замечание продавца губы Гаврилы подрагивают.

– Как могу…

– Дому хозяин нужен не как могу, а постоянно. Его за травой не видно уже...

Подобный диалог не возможен ни в одном из городов. А в Любичах…

Гаврилу журит посторонний человек, он улыбается опять. Не отвечает.

– Вы нам от комаров что-то дадите? Забыли купить…

Обращается по делу, опуская взгляд на лицо женщины.

Смотрит с улыбкой, дожидается, пока она цокнет языком и отвернется к полкам…

Чуть наклоняется к Полине и клюет в висок…

– Главной звездой теперь будешь… – Гаврила шепчет тихо-тихо, а Поля не может улыбку сдержать.

Ей такая звездность не нужна, но, наверное, невозможно побывать в Любичах и не стать главной героиней местных сплетен.

– Вот вам… От комаров…

«Теть Роза» с хлопком опускает на прилавок какую-то коробочку, Гаврила ныряет в карман за наличкой. Судя по всему, терминала здесь тоже нет.

Полина продолжает чувствовать на себе взгляд. Кажется, её сканируют не хуже, чем во время полного обследования в аппарате МРТ.

Парень достает крупную купюру. Даже Полине понятно, что слишком.

Кладет…

– Сдачи нет, Гаврил… Ищи другую…

С клиентами тут не церемонятся, а Гаврила на всё реагирует улыбкой.

– Не надо сдачи. Малые когда прибегут – мороженое им от Гаврилы передадите?

Женщина фыркает, складывая бумажку в ящичек под прилавком. Исполнит ли просьбу – Полина не знает, а Гаврила на этот счет не волнуется.

Тянет ее снова за руку – теперь уже к выходу.

– До свидания…

Чувствуя неловкость, Полина прощается под новым внимательным взглядом.

– До свидания…

Они снова подходят к двери. Гаврила открывает, пуская Полину первой.

Опыт первого столкновения с населением Любичей нельзя назвать ни положительным, ни отрицательным.

Полина чуть взволнована, но чужой себя не чувствует.

Ей интересно. Она предвкушает.

– Эй, Гаврила…

Окликают не её, но и она тоже оглядывается от двери.

– Ты б нас хоть представил, поросенок ты… А то как задницу вытирать в детстве, так к тёть-Розе бегом бежал, а теперь…

Она специально про задницу, это понятно. Но Гаврила не злится. Сначала улыбается, потом смеется вообще.

На Полину не смотрит. Не знает, что она замерла вся. Они не договаривались, как он её представлять будет. Вообще об этом не думали.

– Полюшка, тёть Роз. Невеста моя.

Он же говорит так просто и уверенно, что девичье сердце сжимается.

Ни ответа не ждет, ни одобрения.

На Полю в очередной раз смотрят. Теперь с оценкой. А ей всё равно…

На попу ложится знакомая широкая ладонь. Он гладит, прикрывая от посторонних глаз своим телом. Потом хлопает легонько.

– Пошли, Полюшк, пока не набежали…

В его голосе много озорства. Оно заразительно. Полина закусывает уголок губ, чтобы не рассмеяться. Спускаясь по ступенькам же ловит на себе ещё больше любопытных взглядов.

По той же пыльной улице, по которой они ехали совсем недавно, несется, махая руками и палками, толпа детей разных возрастов в пестрой одежде.

В какофонии их возгласов отчетливо слышно:

– Гаврила приехал! Смотрите, Гаврила приехал!!!

Полина выходит из машины уже во дворе того самого дома. Крутит головой, пока Гаврила закрывает ворота. Здесь нет пульта и датчика движения. Всё делается ручками.

Судя по всему, дома Гаврила не был давно. Двор действительно укрыт высокой травой.

Он огромный, Полина быстро находит взглядом колодец, здесь есть яблони и другие старые деревья. Но, в отличие от тех дворов, мимо которых они проезжали, нет ухоженного сада.

Почему – понятно. Наверное, когда жива была его Лампа, было всё, а теперь…

Тётя Роза из местного магазина преувеличила, конечно же. Двухэтажный дом за травой видно. Его маленьким язык не повернется назвать.

Светлый кирпич, крашенные рамы, чердак с окном. Зеленая черепица. Он тоже из тех, которые Полина назвала бы красивыми…

– Перестроить хочу…

Гаврила подходит к ней сзади, останавливается в шаге…

Полина смотрит на него через плечо, а он – на дом. Руки уперты в бока. Футболка натягивается на груди…

Она никак не отреагировала на сказанное без согласования «невеста моя», но сейчас вспоминает… И вся сжимается. Сладко так…

– Зачем?

Вопрос повисает в воздухе. Гаврила опускает взгляд, усмехается… Полина снова розовеет.

Большой удобный дом, много детей. Не обязательно жить, но приезжать хотя бы…

Его план не так-то сложно разгадать. Сегодня он кажется магическим. Манит.

Так же, как дом…

Гаврилы открывает его ключом, впуская Полину внутрь. Поднимает рычажки, включая свет. Воду пускает с шумом по трубам…

Сам возвращается к машине, чтобы выгрузить вещи, оставляя Полину внутри одну.

Здесь прохладно. Очень приятно после уличного зноя. Немного странно пахнет, но Полина не сказала бы, что неприятно. Наверное, это особенный запах немолодого, заполненного вещами, но лишенного постоянных обитателей жилища.

Пол в коридоре в одном месте немного скрипит. Полина расстегивает босоножки, чтобы коснуться ступнями залакированного дерева.

– Тут чисто, не бойся. Я тёть-Розе плачу, она приходит, прибирается…

Гаврила бросает замечание, внося два пакета, а Полине только и остается, что кивнуть.

Потому что действительно чисто. Просто, но уютно.

Мебель старая. Пол поцарапан. Обои кое-где задраны, а где-то просто подвыцвели. Из коридора видно, что на кухне на обеденный стол заброшены стулья.

Полина идет туда, заглядывая по дороге и в другие комнаты.

На первом этаже их три. Самая большая – гостиная. Со стенкой от пола до потолка, заставленной всякой всячиной. Телевизором, на котором лежит кружевная белая салфетка и стоят часы. С фотографиями…

Полина сознательно отводит взгляд. Ей хочется, чтобы с родными её познакомил сам Гаврила.

Она отлипает взглядом от гостиной, притворяет дверь, заходит в светлую кухню…

Здесь целых две стены заняты окнами. За которыми – свисающая ветками огромная яблоня. Отсюда даже речку видно…

Это так неожиданно и будоражит, что Полина обнимает себя руками, скользя по гусиной коже…

Она успела подзабыть, что именно ей снилось когда-то, но реальность в сто раз лучше. Потому что она ощущается прохладой, пахнет внезапно корицей, бежит мурашками по спине, когда в очередной раз слышится хлопок двери.

Гаврила ставит у холодильника последний пакет. Остается за ее спиной…

Смотрит внимательно, когда Полина оглядывается.

– Ну как? – в его вопросе чувствуется напряжение. Он, наверное, очень взволнован. И очень же хочет, чтобы Полине понравилось.

А ей – искренне и до бесконечности.

Она разворачивается и идет к нему. Кладет руки на плечи, поднимается на носочки.

Целует легко в губы. Еще раз, чуть повернув голову. И снова…

Почти сразу чувствует, как Гаврила вжимается пальцами в её талию.

Не засекает, кто первым раскрывает губы, но ей очень нравится результат – они целуются глубоко в месте, где никто не потревожит. У них впереди много общих дней и ночей. Ей хочется начать прямо сейчас.

– Есть не хочешь? – Гаврила её без слов понимает. Спрашивает на всякий случай. Полина же мотает головой.

– Тебя очень хочу… Гаврюша мой…

Шепчет в губы, расстегивая пуговицу на его джинсах и ширинку. Сразу же гладит уже твердый и горячий член…

С ним и кошкой мартовской себя чувствовать не стыдно. Тереться сосками о него через ткань… Возбуждаться от чувства его возбуждения, которое усиливается из-за ее движений…

Обвивать ногами, когда Гаврила подхватывает, разворачивается, несет…

Куда-то на второй этаж.

В одну из спален, где кроме платяного шкафа, еще письменный стол и пружинистая кровать.

Опускает, разворачивает к ней лицом, сам сзади остается, раздевается, щекоча нервы одними только звуками.

Уже голый снова подходит вплотную. Расстегивает ее шорты, их отправляет вниз вместе с бельем, майку вверх.

Целует шею сзади, спину, поясницу, скользит пальцами от живота, сжимает соски…

– Ложись.

Командует, а Поля и не думает протестовать.

Под скрип кровати опускается на неё.

На четвереньки сначала, прогибаясь. Так, чтобы он видел всё…

И она видела его реакцию, оглядываясь. Потом, когда Гаврила сглатывает, переворачивается.

Её спину колет шерстяной плед, голова оказывается выше обычного из-за плотно набитой перьями подушки.

Полина разводит колени. Смотрит на него, когда он – по ее телу. Зверски жадно…

– Как в ванной… Можешь? – Гаврила спрашивает отрывисто, не зная, что распускает в Полине цветок. Ему понравилось. Она рада.

Она может.

Кивает…

Сжимает груди сначала, тоже соски, прогибается, закрывая глаза и закусывая губу.

Мнет, не столько готовя себя, сколько удовольствие растягивая.

Едет ладонью вниз по своему телу, накрывает лобок, гладит, дальше вниз…

Клитор обводит, трогает влажные губы…

Внутрь себя же ныряет, сжимая другой рукой грудь до боли…

Открыв глаза, видит, как Гаврила водит по члену. Представляет его в себе… Разводит пальцы сначала, постанывая, потом начинает резко проникать, выше поднимая колено, упирая его в стену.

Понемногу теряясь, подается бедрами навстречу пальцам. Достает, снова вокруг клитора порхает, опять внутрь…

Это феерически возбуждающе, но всего лишь прелюдия. Больше взрывают даже не сами ощущения, а то, что делает она это у него на глазах. И то, как он смотрит.

А в голове единственной мыслью: лишь бы успеть почувствовать его в себе.

Гаврила продолжает водить по члену, с жадностью впитывая взглядом каждое её рваное движение под характерный влажные звуки.

– Попроси…

Он распознает ее взгляд, конечно же. Желание ее угадывает. Обращается, смотря, как Полина толкается бедрами навстречу своим же пальцам…

Остановиться попросил бы – не смогла. А это…

– Возьми, пожалуйста, Гаврюша…

Ей слишком хочется, чтобы противиться.

Полина дрожит, когда Гаврила стискивает её кисть и тянет за голову. Ложится сверху. Водит членом по складкам, давит головкой…

– Без презерватива, хорошо? – он спрашивает, Полина кивает. Так даже лучше. Она так больше любит.

Обнимает его торс ногами, чувствуя, как он медленно входит. Её руки снова сжаты им над головой, она распята и наполнена. Тянется к любимому рту. Прикусывает мужскую губу, потом ведет по ней же языком…

Он перестает медлить. Начинает двигаться.

– Горячая такая… – шепчет. – Красивая… Везде красивая… Не оторваться…

Кровать отзывается на каждый его толчок скрипом. Поля – стонами.

Взлетая, чувствует, что Гаврила продолжает двигаться, задевая прикосновениями пульсирующие чувствительные точки.

Они в доме не больше пятнадцати минут, а она уже кончила.

Кажется, ей очень нравятся Любичи…