Наше жаркое лето

Глава 25

Лили

6 июля,

Случилось, влюбленные,

Прибрежная интрижка официально стала национальным бестселлером номер один. Спасибо за Вашу поддержку. Чтобы отпраздновать это, я собираюсь нарушить больше правил этим летом.

Поцелуи от меня тебе,

Зои Мона

Нико прячет меня под правую руку, подальше от оживленной улицы. Защитный жест, который, несомненно, вызывает плавление трусиков, который он делает каждый раз, когда мы прогуливаемся по городу. Когда мы поворачиваем за угол, я замечаю очаровательный ресторан. Сегодняшний высококлассный ужин проходит в причудливом таунхаусе восемнадцатого века, стены которого увиты плющом. Я улыбаюсь Нико, зная, что меня ждет угощение, когда мы заходим внутрь.

— Я серьезно не могу поверить, что ты удалил все мои приложения для знакомств.

— Ты знаешь это только потому, что пыталась снова войти в систему.

— Нет, — вздыхаю я. Я не пыталась их использовать, но это было очевидно, когда пять приложений в папке с эмодзи персика и баклажана каким-то образом исчезли с моей домашней страницы. — В моем телефоне внезапно появилось все это бесплатное хранилище.

— Так ты хочешь сказать, что я оказал тебе услугу? — Он протягивает свободную руку и открывает передо мной дверь.

Я не могу злиться на него. Глупые приложения можно снова скачать, но расстраивать Нико и срывать лечение моей принцессы не стоит. Я не хочу думать о том, какой будет моя жизнь, когда закончится лето и истечет срок нашего соглашения.

Случайные знакомства, череда одержимых парней, пытающихся аннексировать меня, сокрытие моей другой жизни от лучшей подруги, больше никаких изысканных ужинов, одежды и путешествий.

Нет больше Нико.

Больше никакого ежедневного трогательного смеха или зевающего всем телом, когда он немного устал. Я знаю, что мы все еще будем в жизни друг друга, но так больше никогда не будет.

Я вытряхиваю эту мысль из головы. Сосредоточься на настоящем — на нас вместе, прямо сейчас.

Это то, что Нико призывает меня делать каждый день.

— Думаю, ты сделал себе одолжение, ревнивый мальчик.

— Ага-ага.

Он кладет руку мне на поясницу, направляя меня вперед. Моя кожа покрывается камушками под его прикосновением, когда он проводит линию по моему позвоночнику.

— Это так приятно. — Я смотрю на него.

Его кудри зачесаны назад, клочок выкрашенных в черный цвет прядей спрятан за ухом. Рубашка натягивается на грудь, две верхние пуговицы расстегнуты. На нем даже новые кроссовки, которые я купила для него вчера в Harrods, несмотря на его протесты. Это было меньшее, что я могла сделать после того, как он практически снабдил меня капсульным гардеробом. Нико настаивал на том, что более прохладная лондонская погода была для него прекрасным предлогом, чтобы провести весь день кредитной картой за нас обоих.

— Я рад, что ты последовала моему совету и выбрала это платье, а не то, которое, как ты настаивала, больше подходило тебе. — Нико смотрит на красную ткань Мерло, облегающую мое тело. — Мне нравится весь образ ядовитой кобры, но этот тебе тоже идет.

— Глубоко внутри, держу пари, ты бы хотел, чтобы я была в одном из этих скудных бикини.

— Ты на новых каблуках и в бикини будешь сегодня моим десертом. — Нико подмигивает мне, его рука все еще собственнически приклеена к моей спине.

Мы добрались до хозяйки после того, как пробились через толпу людей, пытающихся подкупить ее книгу бронирования.

Черт, я совсем не скучаю по своей работе в баре.

— Добро пожаловать в «Дикую вишню». У вас двоих есть бронирование?

Нико притягивает меня ближе. — Да, это на Зои Мона.

Я киваю ему головой. — Что ты…

Выражение его лица нейтральное, непроницаемое и совершенно не такое, как я ожидала.

— Сюда. — Хозяйка машет нам рукой с меню.

Нико хватает мою потную ладонь и тянет меня глубже в ресторан.

— Лучше не отставай, Зоя. — Его фирменная ухмылка гнусно танцует на его лице. — Мы не хотим заблудиться.

Каждый нейрон в моем теле кричит: Беги! Опасность! Беги!

Я пытаюсь вырваться из его хватки, но он сжимает пальцы вокруг моей руки. Я ковыляю к столу на своих четырехдюймовых каблуках. Я никак не могла его правильно расслышать.

Верно?

За нашим столиком он отодвигает для меня мое место, и я проскальзываю внутрь. Громкий звон звенит в ушах.

Нико сидит напротив меня, с тем же непроницаемым выражением лица, когда он заказывает нам напитки у официанта. После этого Нико выжидающе смотрит на меня.

Между нами кипит долгая тишина.

Он обманывает себя, если думает, что я сломаюсь. Я могу сидеть здесь всю ночь. Я делала это раньше на свидании с парнем, который дал обет молчания. Я могу сделать это снова.

Моя нога трясется под столом.

Все в порядке.

Подобная ситуация должна была когда-нибудь произойти. Я сыграю правильно, и все будет так, как будто ничего и не было.

Официант ставит мой напиток. Я рассматриваю его, потому что что, черт возьми, мне еще делать, когда Нико так на меня смотрит?

Я беру купе, промытое абсентом, наполненное коньяком, равными частями лимонного сока и малинового сиропа, а также брызгами розовой воды с добавлением шампанского. Украшением служат пара лепестков розовых и красных роз. Вариант классического французского 75, в который я влюбилась во время занятий по миксологии. Мои бармены в «Мадемуазель» называли его «Французский поцелуй Лили».

Черт бы его побрал за то, что он знает меня как свои пять пальцев.

Нико прочищает горло и поднимает свою текилу со льдом в бесшумном тосте. Мы делаем глоток, ставим напитки и повторяем. Время томно мчится мимо нас, как будто мы снова в Рио, бездельничаем под солнцем, и нам нечем заняться.

Отлично. Может быть, я не могу больше сидеть здесь.

— Ты никогда не говорил мне, что увлекаешься ролевыми играми. — Я одариваю его змеиной улыбкой. — Если ты придумываешь имена, как мне тебя называть?

— Шерлок Холмс.

Конечно.

Острый носок моего ботинка медленно задевает его икру.

— Это твоя лазейка, чтобы не быть с другими людьми? Немного актерства?

Официант возвращается, чтобы принять наш заказ на ужин, но наше меню остается нетронутым. — Вы оба готовы или можно дать вам еще пару минут?

— Еще немного времени… — начинаю я.

— Бутылка твоего самого вкусного шампанского для начала, — говорит Нико.

— Скорее всего, Dom Pérignon Oenothèque Brut 1973 года, — предполагает наш официант.

— Идеально.

Нико усмехается официанту, который понимает, что на этом пока все, и убегает прочь от нашего столика. Тело Нико двигается в замедленной съемке, его покрытая венами рука перекатывает стакан текилы между испачканными пальцами.

Взад и вперед. Взад и вперед.

— Каково это быть на вершине? — он спрашивает.

Мой пульс усиливается за пределы того, что должно быть по-человечески возможно.

— Я думаю, ты путаешь меня с одним из других своих знакомств. Если я правильно помню, у тебя не было роскоши видеть меня на себе. Я стаскиваю тканевую салфетку со стола и кладу ее себе на колени.

— Может быть, тебе придется показать мне, что я упускаю. — Его бровь поднимается. — Или ты не готов работать?

Рывок . Великолепный, умный придурок.

Я отмахиваюсь от ощущения, что меня прижали к сиденью, как дрожащую газель в логове льва. — Тогда что это?

— Кому ты рассказываешь.

Почти десять лет я хранила эту тайну всей своей жизнью.

Десять лет жизни совершенно другой личности, и никто не стал мудрее.

Десять гребаных лет, чтобы все сгорело из-за ухмыляющегося мужчины, сидящего передо мной.

Десять. Десять. Десять. Десять. Десять. Десять. Десять.

— Ты взломал мой компьютер?

Я была так осторожна последние несколько недель. Он никак не мог собрать его самостоятельно.

— Серьезно, Лили?

Его брови хмурятся, и мне неловко из-за этого намека.

Официант возвращается с нашим шампанским и наполняет наши бокалы до краев, пока мы молча наблюдаем за их механическими движениями.

— Когда ты узнал? — Я спрашиваю.

Локти Нико касаются бежевой скатерти.

— У меня были подозрения в первую неделю нашего пребывания в Бразилии.

Наша первая неделя?

Это чуть больше месяца назад. Вопросы эротики на пляже и тот ужин после минета, должно быть, были его попытками выбить из меня признание.

— Как? — Я осторожно наклоняю флейту, смакуя каждый дорогой глоток.

— Твоя тонкость нуждается в некотором улучшении.

Я борюсь с желанием разбить его лицо о стол.

— Хм. — Я пожимаю плечами. Если я ничего не скажу, может быть, я проснусь от этого кошмара.

— Кроме того, “Прибрежная интрижка” явно о нас.

Пить дорогое шампанское — преступление, но сегодняшний вечер — достойное исключение. Я выпиваю жидкость и наливаю себе добавку. — Нет.

— Верно. Возмутительно с моей стороны предположить, что история о шестифутовом кудрявом чуваке, который живет по соседству с особняком на берегу, не должна была напоминать меня.

— Рост шесть футов два дюйма, — поправляю я его. Если Нико собирается обвинить меня в чем-то, ему лучше разобраться в фактах. — А у тебя вообще есть пляжный домик? Похоже, это большое эго снова вводит вас в заблуждение.

— Еще нет. — Он разочарованно щелкает ртом. — Хочешь, я куплю тебе один?

Мои глаза скользят по потолку.

— Да, Нико, я бы хотела особняк на набережной для извинений.

— Считай, что дело сделано, но ты действительно собираешься сидеть здесь и пытаться убедить меня, что эта история была вдохновлена восьмидесятилетним старым соседом моего брата?

— Роман с разницой в возрасте — это сексуально.

— Естественно. Четыре месяца между нашими днями рождения действительно меня вдохновляют. — Его брови взлетают вверх от удовольствия. — Затем имя главного героя… Ник .

— Замолчи.

Что он хочет, чтобы я сказала? Я написала книгу о Нико Наварро?

Никогда.

Это была лучшая альтернатива тому, чтобы прокрасться в его комнату в пляжном домике моего лучшего друга и прыгать по его костям.

В частности, одна кость.

Угу.

Никакие случайные связи прошлым летом не смогли утолить жажду, которую я испытывала к нему во время этих спорадических поездок на выходные.

Мои глаза сужаются. Кто мог винить меня? Я имею в виду, посмотри на него. Все остальные ждут случая, чтобы наброситься.

Я не могу признаться ни в чем из этого. Эго Нико не выдержало бы правды. Он бы придал этому гораздо больше значения, чем оно есть на самом деле.

«Прибрежная интрижка» — это просто работа развратной женщины, которая провела слишком много вечеров, наблюдая, как он снимает рубашку. Вновь и вновь.

— Можешь ли ты позволить мне отпраздновать? — он спрашивает. Мои артерии сужаются, как будто вот-вот перестанут работать. — Я уверен, что Эйвери очень хочет пригласить тебя, когда ты вернешься в Нью-Йорк. Это чертовски большое достижение, принцесса . Номер один в списке бестселлеров?

— Эйвери не…

— Подожди. — Нико стучит стаканом по столу. — Ты никому не рассказывала о том, что попала в чарты?

— Нет, — шепчу я, чувствуя себя болезненно из-за отсутствия у меня эмоционального рычага. — Никто не знает, что я пишу.

— Не лучшая подруга? Сосед по комнате? Семья?

Мой взгляд падает на салфетку на коленях. — Нет.

— Позволь мне прояснить, ты жила с Эйвери много лет, и она так и не поняла, что ты — Зои Мона?

Алкоголь варится у основания горла, угрожая вырваться наружу.

— Это никогда не всплывало. Я не знаю.

Я снова встречаюсь с его взглядом. — У Эйвери всегда были другие дела, и несколько моих попыток признаться всегда казались неподходящим моментом. Подожди… я не должна тебе объяснений.

Именно поэтому я держала это в секрете столько лет. Я слишком долго избегала неизбежного осуждения. Я могу встать и уйти прямо сейчас, вообще уклонившись от третьей степени.

— Эй. — Теплая, знакомая рука Нико обхватывает мои пальцы, но я стряхиваю ее. — Я не хотел тебя расстраивать. Я только удивлен.

— Пожалуйста, никому не говори. Не твоему брату и не Эйвери.

— Я обещаю. — Он снова пытается схватить меня за руку, и на этот раз я позволяю ему поймать ее. — Я бы никогда не подорвал твоего доверия. Я подумал, что все знают, а ты скрыла это от меня из-за этой истории. Но я надеюсь, ты знаешь, что они оба окажут только поддержку.

— Тебе не обязательно мне говорить. — Я вздыхаю. — Прошло слишком много времени.

— Сколько?

— Можем мы сначала заказать еду, а потом продолжить допрос?

Нико игнорирует мой вопрос. — Пять лет?

— И ты говоришь, что я нетерпеливая?

Я машу официанту рукой и открываю тяжелое меню в кожаном переплете, просматривая курсивный шрифт, подробно описывающий каждый пункт.

— Ты можешь поесть, когда расскажешь.

— Перестань. — Я пинаю его по голени, и Нико вздрагивает.

Появляется официант, и мы делаем заказы.

Затем Нико спрашивает: — Семь лет?

Черт возьми.

— Почти десять, — поправляю я его.

Его рука приземляется на мое бедро под скатертью, прикосновение гораздо более успокаивающее, чем сексуальный подтекст, который оно обычно имеет. Этот жест ненадолго заставляет замолчать нервы, взрывающиеся под моей грудной клеткой.

— Секрет десятилетней давности. Впечатляюще.

— Это не так коварно, как кажется, — говорю я. — Просто личная информация, которой я ни с кем не делилась.

— Похоже на то, что ты делаешь с нами.

— Обоюдное решение, — напоминаю я ему. — Другие вопросы?

— Как ты себя чувствуешь сейчас?

Моя голова слегка откидывается назад. Он спросил последнее, о чем я ожидала от него, и это только усугубляет сбивающие с толку вещи, которые я начинаю испытывать к нему.

Может быть, я могу доверить Нико сохранить этот секрет между нами.

Может быть.

В моей груди расцветает облегчение. Как будто впервые за десятилетие утихла ноющая жажда быть постоянно излишне осторожной, уклоняться от разговоров или просто скрывать часть себя.

Я чувствую… хорошо?

— Я изо всех сил пытаюсь это обработать. Может быть, слова, которые приходят на ум, тревожны с примесью впечатлений ?

Он собрал воедино все мое альтер-эго за несколько недель.

— Последнее, что я хочу сделать, Лили, это напрягать тебя. Слушай, если ты не хочешь об этом говорить, нам и не нужно. Я все забуду. — Он осматривает комнату. — Когда я выбирал этот ресторан, я не знал, что у него будет тема, соответствующая его названию.

Впервые за этот вечер я осматриваю роскошное пространство. Люстры свисают с потолка, каждый переливающийся кусочек стекла имеет форму вишни. Рамы для картин в стиле барокко украшают позолоченные обои, каждая картина представляет собой вариацию фрукта без косточек. Каждый квадратный дюйм этого ресторана покрыт маленькими узорами из вишен, даже белая тканевая салфетка у меня на коленях и серьги, которые носит наш официант.

Абсурдность этого вызывает у меня смех.

— Это мой любимый звук. — Нико улыбается. — Я не хотел ставить тебя в тупик. Я немного повеселился, не осознавая всю серьезность ситуации.

— Я на тебя не сержусь, — говорю я, переводя дыхание.

— Ладно, хорошо. Я не хотел никаких секретов между нами. Я хочу знать о тебе все просто потому, что ты пленяешь меня.

Румянец растекается по моей коже. — Такой сердцеед с такими словами.

— Я бы с радостью разбил свое сердце ради тебя.

Я верю, что он сделает это. Правда и волнует душу, и окаменевает. Только Нико когда-либо подходил ко мне с распростертыми объятиями, говоря на языке, бурлящем в моих венах, лучше, чем кто-либо, кого я когда-либо встречала.

Это все о нем.

Чертова ухмылка, которая поет мне как моя любимая песня, его утренние пробуждающие звонки с дымящимися чашками чая, унося меня в постель, когда я не ложусь спать слишком поздно, или когда я ловлю его, просто наблюдающего за мной …

Он так быстро стал дорогим другом.

Потому что это то, что мы есть.

Просто друзья.

Нико и я. Я и он.

— Лили. — Сжатие его руки на моем бедре возвращает меня в настоящее. — Ты не должна мне ничего говорить сегодня вечером, никаких объяснений, никаких пикантных подробностей. Только знай, что я поддерживаю тебя, и я горжусь тобой. Давайте праздновать, никаких условий. Что ты скажешь?

Его лицо скривилось в такой прекрасной улыбке, что мне почти захотелось перепрыгнуть через сервировку стола и прильнуть к его губам.

— Хорошо.

Я поднимаю бокал с шампанским между нами. Он отражает меня, глядя на меня сквозь пенящуюся жидкость.

— Лили «Зои Мона» Роден, автору бестселлеров. Здоровья, принцесса.

И впервые я позволяю себе отпраздновать свою победу.