Наследница

Глава 3

Наблюдая за горизонтом, где вдалеке виднелся замок Гэрриет, выполняла «восьмёрку» Спатой, чувствуя привычную силу, стоило взять меч Богини Зари в руку, дожидаясь свою соперницу. Сегодня бабушка планировала осуществить первый шаг по раскрытию моих новых граней, которые оставались тайной для всех, кроме нас с Эллией старшей, выполнившей свою задумку с ответственностью, не наблюдающуюся у неё прежде.

Возможно, всё объяснялось моим детством, но я не помнила ни одного случая, когда бабушка выполняла что-то из обещанного ею, доводя до логического завершения, если только это обещание не приносило непосредственную выгоду или хотя бы не доставляло удовольствие ей самой.

Признаться честно, бабушка постоянно склоняла меня к аналогичному поведению, но взгляды отца и понимание того, что за моей спиной стоит живой народ, любящий и верящий своей королеве, которой мне скоро предстояло стать, не позволили стать бабушкиной копией, образовав новую Эллию.

Я не собираюсь утверждать, что была добреньким милым «цветочком». Нет! Как и любому нормальному человеку, мне были характерны отрицательные черты, которые я отчётливо осознавала и принимала. Наследная принцесса с кровью Богини не может быть не избалованной наглой особой, и мне нравилось подтверждать людские ожидания, действуя через усомнившихся в моей значимости или завистников, желающих так виртуозно, чтобы «глупая малявка» ничего не поняла, лишний раз намекнуть о важности мамы или папы, которые заслужили уважение, в отличие от своей соплячки дочери.

Да… были такие советники… но теперь их нет. Самое интересное, что я не жаловалась старшим, вынудив зарвавшихся самих уйти с поста парой фраз и одним говорящим взглядом.

Как ни странно, но эту уверенность в себе, которую бабушка называет простым словом «стерва», воспитали отнюдь не занудные уроки дворцового этикета! Это сделали занятия по фехтованию…

Честно, было трудно! Первые полгода я плакала в подушки, возвращаясь от бабушки с до жути болящими мышцами, которые ныли так, что заснуть не могла. Скрывать новую деятельность приходилось очень тщательно, учитывая кучу синяков и ушибов, получаемых во время тренировок. Хорошо, что бабушка была не простым учителем, а Богиней, залечивая следы от наших занятий, но, почему-то, не снимая колоссальную боль в теле, заверяя, что прочувствовать на себе всё, что испытал мой Слав, мне просто необходимо, чтобы понять, что же так его привлекало в нашем, теперь совместном, обучении.

Заверение было сомнительным… я уже хотела отступиться, но бабушка принесла Спату, уверенно забирая мою деревянную палку, с помощью которой мы так долго оттачивали выпады и уклоны.

Вспоминая сейчас те ощущения, я улыбнулась, положив знаменитый меч себе на плечо, наблюдая, как две фигуры двинулись от дворцовых ворот, медленно приближаясь в мою сторону.

Когда-то Спата казалась такой тяжёлой и мощной, но выпустить из рук её было невозможно. Я поняла, почему Святославу так необходимы занятия по фехтованию сразу, отбрасывая мысли о завершении обучения прочь из своей головы, обещая себе, что буду достойна держать в руках это оружие уже в скором будущем!

Занятия сдвинулись с мёртвой точки, как сказала наставница, занимаясь со мной в чистом поле под куполом невидимости, не желая быть обнаруженной даже дедушкой Сэмюэлем, который именно сейчас шёл рядом с богиней, являясь той самой «первой ступенькой», по реакции которой мы поймём, что ожидать от моего отца, потому что Слав точно будет положительно настроен на новость, что его невеста — довольно хороший боец.

По мере приближения, глаза дедушки становились квадратными, пробегая по моему гибкому стану, который был облачён не в пышные отвратительные юбки, которые с некоторых пор вызывали у меня отвращение, а в короткий топ (так сказала бабушка, увидев впервые эту часть моего тренировочного костюма. Еще она сказала, что такую одежду носят женщины в мире моего отца) с элементами кольчуги, кожаные крепкие наручи и длинную юбку с длинными разрезами, не ограничивающую меня в движениях, когда бой с бабушкой переходил на новый уровень.

Такой наряд появился сравнительно недавно, и то, пришлось настоять. Бабушка категорически была против этого неподобающего наряда, облачаясь сама в длинную кольчугу и кожаные штаны, при этом не теряя своей манящей привлекательности, но мне было комфортно именно так, а, учитывая, что манипулировать людьми я тоже научилась довольно виртуозно, Эллия старшая обречённо согласилась, делано сокрушаясь, что вырастила монстра.

— Это что такое? — Гневно подтвердил наши опасения дедушка, с трудом оторвав взгляд от моей коленки, выше которой виднелись скрытые ножны, красиво обхватывающие бедро. — Я поторопилась встать ровнее. — Если это то, о чём ты хотела просить, — посмотрев на бабушку, рыкнул Сэмюэль, — то сразу: «НЕТ»!!! Эли не нужны твои бредовые заскоки! У девочки есть сильный отец и замечательный жених, который отлично владеет мечом!!! Что ты ещё выдумала?!

Уверенная, что в разборках мне участвовать не обязательно, так как бабушка и сама справиться с необходимыми объяснениями, я закружилась со Спатой по полю, сражаясь с невидимым противником.

— Ты что натворила?! — Яростно зашипел дедушка после молчаливой паузы, во время которой, как отметила я боковым зрением, с восхищением смотрел на мои движения, чуть приоткрыв рот, пока сам себя не одёрнул, гневно поворачиваясь к своей жене.

Эллия старшая с гордостью в глазах смотрела на меня, но раздражённо ответила мужу:

— Мужчины не всегда рядом, а противник никогда не дремлет!

— Да какой противник?!

— Не важно! Важно, что с умениями Эли он в любом случае будет НИКАКОЙ!

С бабушкиным утверждением было сложно поспорить, но дедушка, выглядевший, как тридцатилетний красавец, не собирался так легко сдаваться.

— Возможно… но ещё не известно, чему ты там её научила! Разрезать металлическим лезвием воздух — любой дурак сможет! Зная тебя — девочка и знает только, что «дистанцию», «стойку» и «уклонение»… и то, если ты не сбежала от внучки после третьего занятия!

— ЭЛЯ! — Злобно рявкнула Богиня Зари, обиженная до глубины души, двинувшись на меня.

Спата, в призыве своей настоящей хозяйки, мягко выскользнула из моих рук, перемещаясь к бабушке, которая собиралась показать один из самых любимых занятий — уклонение от вооруженного противника без помощи оружия.

Привычно заведя руки на спину, ловко увернулась от первого удара, направленного мне прямо в голову, стараясь не замечать побледневшего от ужаса дедушку.

Бабушка была зла. Её движения и выпады были сильными, но чересчур резкими, потому что поддаваться эмоциям во время боя было глупо — это первое правило, которое я уяснила на занятиях Эллии старшей, сейчас с лёгкостью маневрируя, избегая прикосновения с оружием. Эмоции Богини Зари были мне на руку.

— Бабуля, старайся лучше, — решила окончательно вывести из себя женщину, отталкиваясь одной ногой от земли, делая колесо в сторону, когда удар меча направили на нижнюю позицию, желая задеть ноги. — Дедушка решит, что наставник из тебя никакой.

Эллия старшая взвизгнула, становясь в ближнюю дистанцию, и я, подпрыгнув, выбила ногой меч из её рук, который воткнулся в землю в стороне от нас, уперев руки в боки.

— Негодница, — ворчливо пробормотала бабушка, потирая ушибленную руку, сверкая довольными глазами в мою сторону. — Совсем обнаглела! Даже перестала поддаваться, а я, на минуточку, Богиня! Ты должна бояться моего гнева.

— Так я и боюсь, — насмешливо улыбнулась, вытаскивая Спату из земли, ловко поворачивая её вокруг оси и вручая дорогую мне вещь истинной хозяйке, — поэтому честно сражаюсь. Ты злилась бы сильнее, если бы я проиграла…

— Бедный Лис… — заметил дедушка Сэмюэль, у которого стали возвращаться краски на лицо.

— Не-а… бедный «жоних», — улыбнулась женщина, погладившая меня по голове, как в детстве, словно мне до сих пор двенадцать лет. — Такую красавицу и умницу теперь беречь надо ещё тщательней!

— Ой! — Вспомнила я о своих любимых и о прибытии гостей, которых с нетерпением ждала больше недели, стоило папе сказать, что сёстры с тётей Лорелеей думают посетить наш замок, тревожно заметавшись. — Мне же надо домой!

Старшие лишь улыбнулись, наблюдая, как испаряется их потомок в созданном ими портале, переносясь в свои покои, думая каждый о своём.

Мы с Фредериком кружили друг против друга. На нас был полный рыцарский доспех. В руках настоящие мечи. Правда, тупые, но это не имело значения. Фредерик резко ускорился и сымитировал удар сверху. Так называемый «Удар орла», но потом резко изменил траекторию движения меча и ударил наискось. Я успел подставить шит. Лязгнуло. В ответ, я нанес колющий удар в живот. Но он тоже среагировал вовремя и краем своего щита отвел кончик моего меча в сторону. Опять кружим. Давай брат, нападай! Ты же нетерпеливый! А я подожду! Главное условие — не дать «противнику» ударить тебя по шлему или, например, в живот и грудь. Это считается за поражение.

— Маршал, — услышал голос Ее Величества, — они не поубивают друг друга?

— Исключено, Ваше Величество! Мечи тупые и прорубить ими эти доспехи нельзя. Максимум синяк или ссадина. — Ответил граф Де Ла Монж. Он сменил на этом посту старого маршала Терцио. Старик сам попросился на покой у Ее Величества.

У Терцио не было своей семьи. Он жил один в своем замке, недалеко от Аквалона. Мы всей гурьбой — я, Фредерик, Араторн, Лидия и Валенсия навещали его. Он всегда был рад видеть нас. Считал нас всех своими внуками. Лидия пела ему, а с нами он занимался дополнительно стратегией и тактикой ведения военных действий. Хвалил Валенсию, для которой специально оборудовали по его приказу стрельбище, где она упражнялась в стрельбе из лука. Нет не из лука Дианы, а из обыкновенного. Лук Дианы оказывается, имел свое имя — «Огненный Ветер» или просто «Ветер». Это нам сказал дядя Анри.

Вчера в Аквалон прибыла княгиня всех ундин — Лолерея. А с ней две ее дочери близнеца. Отцом дочерей Лолереи, двух юных княжон был дядя Лис. Но самое главное, ее Величество спокойно это воспринимала. У них с княгиней были хорошие отношения и тетя Александра всегда с теплотой относилась к девочкам. И что самое странное, Эллия тоже с ними ладила. Или они с ней ладили? Не важно. По случаю приезда княгини и княжон, решили по предложению дядьки провести пару дней за городом. Или как дядя Лис говорит — на природе! Отъехали подальше от города. Расположились на берегу Великой. Слуги разбили шатры. Огородили площадку, где должны были проводиться учебные и показательные бои между отпрысками знатных фамилий. Сюда же пригласили и графа Терцио. Старик был счастлив. Они все — Терцио, дядька с моим отцом, дядей Анри, дядей Билли и графом Де Ла Монжем расположились у столиков с едой и вином. Сидели, насыщались, пили вино и комментировали очередной бой молодой поросли, как выразился старик Терцио. Женщины сидели чуть в стороне — Королева, княгиня, моя мама, мать Араторна с малышкой, девчонки-близняшки, Эллия Александра младшая и еще несколько женщин из окружения Ее Величества. А Лидия с Валенсией гарцевали на лошадях вокруг площадки. Было весело!

— Мама! — Услышал голос невесты, после заверений маршала, что нам с Фредериком ничего не грозит. — Ты не беспокойся. У Фредерика со Святославом такие крепкие лбы, что там, скорее всего меч сломается, чем их лобовые кости! Но маршал ошибся, сказав, что максимум — это синяки и ссадины. Я думаю, что даже ссадин не будет, так как оба толстокожие! — тут же засмеялась, ей вторили близнецы.

Я отвлекся на нее, буквально на мгновение. Увидел ее смеющуюся и тут же получил мечом по шлему.

— Сеструн! — заорал Фредерик. — Я опять благодаря тебе достал Святослава.

Он воткнул меч в землю и, сцепив ладони вместе, поднял их над головой, потрясая.

— Бой окончен! — подвел итог наш наставник. — Святослав ты вновь отвлекаешься. Это недопустимо!

— Я не могу на нее не отвлекаться, учитель! — Ответил я, снимая шлем.

— А ты учись не отвлекаться! — Крикнул мой отец. — В бою тебя будут стараться отвлечь, что тогда?

— Все верно, мальчик мой. — Поддержал моего отца Терцио.

Я развел руки в стороны:

— Виноват. Эллия, ты могла бы обойтись без комментариев?

— А ты и уши развесил!

Фредерик ходил гордо по площадке, выпятив грудь и поигрывая мечом.

— Фредерик, смотри не упади! — крикнул ему.

— А ты не завидуй или завидуй молча! Не будешь пялиться на разных там… принцесс! А то, ой, муси-пуси. Губки бантиком, ручку колечком! Вздохи под луной!

Все засмеялись, особенно звонко смеялась сама Эллия! Я тоже смеялся. Фредерик скалился довольный. Он сильно вытянулся. С каждым годом становился все больше похожим на своего отца. Как говорит моя мама, такой же наглый взгляд, ехидная улыбка. И ростом почти сравнялся с дядькой. Только дядя Лис был плотнее его. Но как сказал сам кронпринц — были бы кости, а мясо нарастет. Фредерик был тоньше отца, особенно в талии, но имел отцовские плечи. Лицом вылитый отец, только черты мягче и глаза у него были материны — синие как небо. Ему только шел семнадцатый год. Но он выглядел старше своего возраста. Принц пользовался огромной популярностью у девушек. Начиная от простых служанок, заканчивая самыми высокородными леди. И это не мудрено. У него был хорошо подвешен язык и он мог уболтать любую. Плюс красавец и принц, хоть и не наследный. Среди аристократии Аквитании и сопредельных королевств, уже началась ожесточенная борьба среди матрон, за право назваться тещей принца. Пусть он не наследный, но все равно — королевская кровь Элинингов. И сохранять ее будут два поколения его потомков. И еще, Фредерик уже познал женщин. В отличие от меня. У меня еще не было женщины, хотя я и был старшего его. Я, даже стыдно сказать, еще не разу не целовался в губы. В отличие от Фредерика, девушки избегали меня, старались держаться подальше. И не потому, что я был страшным, нет. Как-то Фредерик сказал мне, что многие в меня влюблены. Вот только связываться с принцессой Эллией Александрой никто не горел желанием. А характер у нее был, не дай боги. Эллия никому никогда ничего не забывала и не прощала. И всегда умела отомстить. В этом плане прощение и доброта были ей не знакомы. Все, кто попытался бы покусится на то, что принадлежит ей или на ее интересы, должны были за это отвечать! Она мне очень нравилась, наверное, я ее любил. Хотя еще не знал, что это такое. Дядька мне сказал как-то, что я все пойму сам. Эллия была очень красива. Вьющиеся колечками пряди, волной спадавшие ниже пояса. Большие глаза небесной синевы, в которых можно было утонуть. У них с Фредериком они были похожи. Точеные черты лица. Идеально ровная и белая кожа. Без единого изъяна. Губы, к которым хотелось прикоснуться. Осиная талия. Ее выверенные движения, походка настоящей королевы. Прав был тогда, пять лет назад дядька, Эллия распустилась удивительным и прекрасным цветком. Но дядька сказал мне, что еще не до конца распустилась. Я удивился, как не до конца? Но он только усмехнулся: «Узнаешь в свое время»! Иногда, когда мы гуляли с ней по парку, у меня возникало горячее желание схватить ее в объятия, прижать к себе, впиться в ее губы. Даже чувствовал, как начинало учащенно биться сердце, а в голове нарастал гул. Ощущал ток крови в своих венах. А закрыв глаза, где-то там во мраке замечал движение, словно какое-то веретено начинало раскручиваться, превращаясь в спираль. Приходилось сбрасывать с себя это наваждение. Эллия чувствовала мое состояние. По ее губам скользила улыбка. И каждый раз, когда я хотел прикоснуться к ее губам своими губами, она закрывала мои уста своей ладошкой. Качала головой: «Нет, Святослав. Нельзя! Еще рано, потерпи. И ты получишь все, чего так жаждешь. И не пожалеешь. Я подарю тебе рай»! Приходилось брать себя в руки. Вот поэтому, у меня до сих пор еще ни разу не было женщины и я, даже, ни разу не целовал женщину в губы.

Смотрел на расхаживающего важно Фредерика.

— Допустим, под луной кое-кто другой вздыхает!

Фредерик остановился, посмотрел на Араторна. Тот как раз держал под уздцы лошадь, на которой сидела Лидия. То, что эти двое были влюблены друг в друга, не являлось какой либо тайной. Они даже не скрывали этого. А чего скрывать, если их родители уже обговорили все и Араторн с Лидией должны были пожениться через два года. Им как раз должно было исполниться по восемнадцать. Губы Фредерика расплылись в ухмылке:

— Ни кое-кто другой, а кое-кто ЕЩЕ. Не надо скрывать, что вы с моей сеструн тоже бродите под луной в парке. Но ты прав, брат! Эй, Аратрон! Иди сюда, постучим мечами. Чего вцепился в лошадь Лидии? Я понимаю, что ее лошадь та еще кобылка, но приличия надо все же соблюдать!

Опять все засмеялись. Араторн, смеясь ответил:

— Фредерик! Брат мой! Зачем портить твое настроение? Ведь я, в отличии от Святослава, на принцессу отвлекаться не буду. Вот и получиться, что твоя радость от сомнительной победы, будет смазана поражением!

— Да ладно, Араторн! Скажи лучше, что боишься оторваться от юбки своей возлюбленной! Все правильно Лидия? Держи его возле себя. А то не дай боги, твой влюбленный пальчик поранит.

— У меня не юбка, Фредерик!

— Извини! Тогда он боится оторваться от твоей гачи! Что еще лучше!

Все дело в том, что год назад с подачи дядьки, Эллии были сшиты штаны, для езды на лошади. До этого девчонки ездили в женских седлах, то есть ноги на один бок. Сейчас они ездили нормально, то есть, сжимая бока лошади двумя ногами. Штаны были необычные. С виду юбка. Даже когда она идет, не поймешь, что это штаны. Юбка и юбка. И понимаешь это только тогда, когда она вскакивает в седло. И самое главное все приличия соблюдены, ничего не видно, все закрыто. Сначала такие штаны сшили Эллии. И они ей так понравились, что теперь у нее был целый гардероб таких штанов-юбок. Естественно девчонки это увидели и моментально сшили себе такие же. А потом эта мода пошла и среди остальных аквитанок. Но только среди аристократии. Эти штаны-юбку, так и стали звать юбка Эллии или «эллинка».

Неожиданно в разговор вмешалась принцесса:

— Фредерик! А давай со мной помашешь мечом?

Вокруг моментально наступила тишина. Я с удивлением уставился на свою невесту, как, впрочем, и все остальные.

— Дочь моя, я не ослышалась? — С удивлением спросила принцессу королева.

— Нет, мама, не ослышалась. Просто Фредерик ходит такой надутый как индюк и павлин вместе взятые. Вот и хочу сбить с него спесь!

— Ты уверена?

— Уверена, мама!

— Сеструн! Ты случаем не перегрелась на солнышке? Может тебе водички? — засмеялся Фредерик.

— Не перегрелась! — Эллия легко вскочила с кресла, на котором сидела и так же легко, едва касаясь земли, вышла на площадку.

— Ваше Высочество! — проговорил наставник. — Принц Фредерик мужчина и он уже неплохой мечник, поверьте мне.

— Я знаю, какой он мечник, барон. — Эллия посмотрела на брата. — Ну так что, Фредерик, братик мой? Или испугался?

Все дело в том, что я никогда не видел, что бы Эллия, не то что бы когда-нибудь занималась фехтованием, но даже брала оружие в руки. Она всегда считала это бесполезным занятием! И как она собралась биться с братом???

Фредерик злорадно усмехнулся:

— Как пожелаешь, сестричка! Ты хоть знаешь, с какой стороны браться за меч?

— Догадаюсь, не глупая!

— Отлично! Эллия, я даже тебе дам форы. Я не буду стараться достать тебя по шлему или, в твою… грудь! — Он засмеялся, посмотрев на меня, продолжил. — Этим пусть займется позже Святослав. Я тебя просто шлепну плашмя мечом по заднице. Надеюсь, Святослав против не будет? И это будет считаться твоим поражением. Договорились?

— Договорились. Вот кто кого шлепнет по заднице плашмя клинком, тот и победил.

— Договорились.

Я с удивлением продолжал смотреть на Эллию. Бред какой-то! Они что серьезно? Главное и все старшие молчали, заинтересованно наблюдая за развитием событий.

— Эллия, Фредерик! Вы что серьезно?

— Очень серьезно, Святослав! — ответила Эллия и подошла к стойке, где были закреплены мечи. Чем больше я, да и все остальные наблюдали за принцессой, тем больше было наше удивление. Она довольно профессионально отбирала мечи. Брала, покрутив в руках, откладывала. Наконец выбрала. Меч был короче, чем у Фредерика и легче. Но это был меч. Эллия спокойно одела подшлемник, на него шлем. А вот бронь одевать отказалась. Как и не взяла щит.

Сказала, что достаточно шлема. Встала напротив брата. Крутанула мечом. Фредерик недоуменно смотрел на сестру.

— Ну, что, Ваше Высочество, принц Фредерик? Начали?

— Начали! — Кивнул мой побратим.

Эллия атаковала сходу. Я такого ни разу не видел. Двигалась настолько быстро, меняя резко направление движения, что я был заворожен. Фредерик был ошеломлен не меньше остальных, но нужно отдать ему должное, буквально на рефлексах сумел отбить два выпада свой сестры, а вот третий в голову пропустил.

Эллия резво отскочила.

— По правилам, принц Фредерик, Вы проиграли. — Констатировал поединок наставник.

— Нет! — крикнула Эллия. — Мы изменили правила. Проиграет тот, кто получит по заду мечом плашмя.

Все молчали. Единственно, что было слышно, это как хихикали близнецы и о чем-то переговаривались между собой, понизив голос. При этом, весело смотрели на своего сводного брата.

Поединок продолжился. Эллия довольно легко парировала выпады Фредерика, уводя его удары в сторону и не принимая на свой клинок всю силу удара. Я видел, что Фредерик уже не сдерживается. Хотел вмешаться, но Эллия крикнула мне: «Не лезь»! В конце концов, извернувшись, она пропустила над собой меч брата и крутанувшись, оказалась у него за спиной. Тем более Фредерик продолжал поворачиваться по инерции за своим мечом. Раздался металлический звон. Это Эллия шлепнула Фредерика по заднице, укрытой кольчужной юбкой.

— Бой окончен! — провозгласил наставник. Если сказать, что все были потрясены, значит, ничего не сказать. Это был шок! Стояла полная тишина. Некоторые гвардейцы, бывшие в оцеплении, смотрели на принцессу открыв рты. Да и не только они. Эллия, как ни в чем не бывало, прошла к стойке и опустил меч в паз. Сняла шлем с подшлемником и встряхнула своей кудрявой гривой. Помахала Фредерику ручкой и вернулась на место, улыбаясь. При этом дышала ровно, так, словно и не прыгала, уворачивалась и не махала только что мечом.

— Жесть! — Услышал я восхищенный голос Араторна. Это словечко мы подхватили тоже от дядьки.

Фредерик, застыл на месте. Он все еще не мог принять разумом, что проиграл. Проиграл своей сестре! И проиграл с треском! Эллия спокойно села на свое место, взяла с серебряного блюда персик и так его откусила, что я сглотнул. Сидела, ела персик, улыбалась и смотрела на меня. Когда откусывала, я видел как брызгал сок и стекал с ее губ. Возникло бешеное желание подойти и выпить эти капли губами. Еле сдержался. Она поняла меня и еще больше улыбнулась. Сегодня Эллия открылась мне совершенно с другой стороны. А ведь я ее, оказывается вообще не знаю. Если она с такой изящностью отколошматила брата, то в реальном бою, она и меня порубит на куски! Откуда? Когда? Где? Эти вопросы бились в моей голове. А она продолжала аппетитно и соблазнительно кушать персик и улыбаться. Причем я хорошо понимал, что улыбалась она исключительно мне. Даже сам не понял, как моя физиономия расплылась в глупой улыбке.

— Гвоздь мне в зад! — закричал дядька. — Укуси меня комар! Богиня Зари! Ну, теща!

И тут я понял — с Эллией занималась сама Богиня! Неужто, она ей давала Спату? Мда! Теперь уже и неизвестно, кто из нас двоих, кого защищать будет, случись что! Весело! Близнецы смеялись. Они что-то выслушивали от Эллии, склонив к ней прелестные головки.

Перед глазами неожиданно встала сцена поединка Эллии с Фредериком. Еще раз прокрутив в голове все, был шокирован еще больше! Если я прав, то Эля могла шлепнуть Фредерика по заднице с первых мгновений. Но она предпочла поиграть с ним как кошка с мышью. Я даже выронил меч, который продолжал держать. Эля глядя на меня и улыбаясь, покачала осуждающе головой.

— Слав, ты тоже это понял? — Услышал позади голос Араторна.

— То, что она поиграла с Фредериком, как с мышкой?

— Да!

Мы посмотрели с эльфом друг на друга. Это что получается? Мы с соплячьего детства, учимся владеть мечом, топором и прочим, как говорит дядя Лис, колюще-рубяще- дробящим инструментом. А эта мелкая приходит и на раз-два нас делает. Причем в легкую, как бы походя?!!!

— Слав! Ты это, когда мужем ей станешь, ты ее сильно не зли. А то жаль будет друга потерять!

— Очень смешно!

Я посмотрел на Фредерика. Он все так и стоял застывшей статуей.

— Фредерик! — окрикнул я его.

— Иди к нам, брат! — поддержал меня Аратрон. — Мы тебя пожалеем!

Мы с Араторном засмеялись. За нами засмеялась Лидия, потом Валенсия. Фредерик бросил меч на землю, снял Шлем. Наш смех затих. Все же парню сильно задели самолюбие. Но и Фредерика я оказывается, не достаточно хорошо знал.

— Ну, сеструн! Как ты меня сделала! Я горжусь тобой, Эллия Александра! — и засмеялся. Теперь хохотали и смеялись уже все, без исключения.

Ехали не спеша с Элей на лошадях. Недалеко маячили гвардейцы. Все правильно, принцессу без охраны оставлять нельзя. Хотя после того, что я сегодня увидел, даже не знаю, кому охрана больше нужна. Она ехала, улыбалась и молчала.

— Эль, тебя богиня научила? — наконец решился я.

— Да, бабушка. И дедушка Сэмюэль тоже занимался.

— Тогда не стоит удивляться. Богиня Зари самый лучший фехтовальщик во всем мире Зеона. Недаром именно у нее легендарный меч Спата. Скажи Эль, а Спатой ты упражнялась?

— Упражнялась!

— Здорово! А я только видел его, когда был у Богини с Сэмюэлем в гостях.

— Слав! — Эллия смотрела на меня. — Скажи, что тебе больше интересно — мое владение мечом, Спата или я сама?

— Конечно ты! Просто ты сама мне запретила говорить об этом.

— Когда это?

— Когда мне рот, постоянно прикрываешь ладошкой.

— А это здесь причем?

— Как причем? Когда я начинаю говорить о тебе, у меня возникает желание обнять тебя, поцеловать. А ты раз и ладонь мне на губы кладешь.

Эллия засмеялась запрокинув голову. Я не совсем понял, что смешного? Отсмеявшись, посмотрела на меня с хитринкой:

— Хорошо! Сегодня не буду закрывать тебе рот ладошкой.

— Как это?

Она натянула поводья, останавливая лошадь. Я так же остановил свою. Подъехала вплотную, так, что наши ноги касались друг друга.

— Давай сначала проверим, а умеешь ли ты целоваться!

А ведь и правда! Разве я умел целоваться, если ни разу этого не делал с женщиной! Наверное, у меня был такой растерянный и смешной вид, что принцесса опять засмеялась. Она поманила меня к себе поближе. Я склонился. Эллия обхватила мне шею и накрыла мои губы своими, прошептав при этом: «Давай, целуй»! Самое что интересное, это то, что я даже не подумал о гвардейцах. Вот я и поцеловал ее. Хотя разве это можно назвать поцелуем? Ткнулся губами в ее губы. Даже глаза закрыл. Я почувствовал ее губы. Она немного приоткрыла их. И тут мне показалось, что она усмехнулась. Я стал краснеть. Чувствовал, что краснею. Мне стало стыдно за самого себя. «Не так! — услышал я ее шепот. — Ты слишком напряжен, расслабься, приоткрой рот». Я сделал то, что она говорила. Это было что-то необычное. Божественное? Не знаю. У меня сильно заколотилось сердце. Почувствовал, как кровь побежала быстрее. Я видел, что она закрыла глаза. В голове нарастал гул. Отдавались удары сердца «Бум-бум. Бум-бум», Закрыл глаза и у видел опять, как в темноте начинает раскручиваться веретено, постепенно изменяясь в светящуюся спираль. Но потом в голову резко пришла мысль. Все исчезло. Я открыл глаза и отстранился.

— Что? — Спросила она. Смотрел в ее глаза, они были затуманены. Про такие говорят, глаза с поволокой.

— А ты откуда знаешь, как нужно целоваться? Эллия? Ты уже с кем-то целовалась?

— С чего ты решил?

— Как с чего? Я вот ни с кем в губы не целовался. И признаюсь тебе, хотя мне очень стыдно, что я не знаю, как это делать. Я даже не спрашивал никого об этом.

— Наверное, нужно было спросить?

— Да, сейчас я тоже так начинаю думать. Надо было! И, наверное, у умудренного таким опытом. Я смотрю, ты уже спросила. И попробовала. Хороший Эллия у тебя учитель был. Вот только интересно было бы взглянуть на него. Это кто же такой смелый выискался? — Что ты несешь, идиот? Сам себе говорил я. Но не мог остановиться. Обида на себя, на Эллию, что она оказалась искуснее меня, стыд за самого себя и даже презрение к самому себе волной ударили мне в голову. А воображение начало рисовать картинки, как Эллия целуется с мужчиной. Я даже постарался заглянуть ему в лицо, но так и не увидел его. Почувствовал, как у меня мелко задрожали руки и я покрылся холодным потом.

— О чем ты, Святослав?

— Ни о чем. — Все очарование пропало. Мне захотелось вернуться назад в лагерь. Мне было стыдно смотреть ей в глаза. И я очень ревновал ее. Я только сейчас понял, что такое ревность. Может это и есть любовь?

— Эллия, давай вернемся назад.

— Святослав, посмотри на меня! — я посмотрел. — Что я сделала не так?

— Ты все сделала так. Все нормально. Давай просто вернемся назад. Прошу тебя.

Она кивнула. Назад мы вернулись молча. Я помог ей слезть с лошади. Поймав ее за талию. Поставил на землю. Мне хотелось уйти. Не смотреть в ее глаза. Так как в них была тревога.

— Эллия, мне нужно идти. Кое-что сделать. Там как раз близняшки тебя ждут. Пока.

Я развернулся и чуть ли не бегом, как последний трус, проскочил на другой конец лагеря. Ушел в лес. Долго сидел на каком-то пне. Как мне быть? Я же мужчина. Это я должен был научить ее. А как я могу ее научить, если сам не знаю? Но откуда она знает, да еще так??? Просидел до вечера. Прошел в нашу с Фредериком и Араторном палатку. Вечером в лагере было веселье. Пела Лидия, ей подпевали. Танцевали. Я не пошел. Лежал, уткнувшись в тюфяк. Именно в тюфяк. Даже мысль пришла «Тюфяк лежит на тюфяке»! Нужно встать, сходить туда. Извинится перед Эллией. Но я лежал. Потом резко встал, вышел из палатки. Мой жеребец был уже расседлан. Оседлал снова.

— Да что случилось?!

Нервно заламывая пальцы рук, переминалась с ноги на ногу, провожая тревожным взглядом Святослава, который ни с того ни с чего как будто обиделся на меня.

Всё же так хорошо шло… бой с братцем прошёл на ура — я видела, как на меня смотрел Слав, но при этом не теряла концентрацию и с лёгкостью одержала вверх над Фредериком. Однако самонадеянностью я не страдаю, и точно могу сказать, что половина победы принадлежала простой неожиданности. Никто из моих близких родственников и друзей не мог предположить, что я владею оружием! Уверенна, что Федя, как называет брата папа, был бы намного собраннее, если бы меньше веселился и воспринял сразу меня, как умелого противника.

Как только победа досталась мне, я от бедра, как учила бабуля, ощущая жгучий взгляд Слава, заняла своё законное по праву рождения место и схватилась за персики, опять же не просто так!

Не отводя пристального взгляда от своего жениха, медленно вонзила зубки в плоть сочного фрукта, чувствуя, что его сок намного слаще обычного… только из-за сверкающих предвкушением глаз молодого мужчины, который, казалось совсем недавно, пустил мне под юбку пчелу, а потом приказал задрать её для виноватого, но искреннего поцелуя, оставшись в моём сердце навсегда…

От воспоминаний участилось дыхание, а к щекам прилила кровь. Лидия пела грустную медленную песню, а мне совершенно не хотелось идти в тёплую компанию родственников. Даже компания Медеи и Марины не поднимет мне настроение.

— Что же я сделала не так? — Тихо прошептала я, упустив из виду Слава.

Нет… определённо я выполнила все бабушкины инструкции, а в её мастерстве быть Женщиной, уж точно сомнений никаких возникнуть просто не могло! Я и губы искусала, чтобы они были как можно мягче и краснее, пока момент для первого раза медленно наступал, и взгляд свой не отводила от «субъекта», медленно скользя по мышцам Слава, помня, что жених «молод и горяч», как говорила Богиня Зари, «поэтому не стоит скромно опускать его в пол, словно твоему предмету обожания больше сорока лет… только мужчины в возрасте любят чувствовать себя властными и сильными…».

— Твою дивизию, — ругнулась, вспомнив папины излюбленные словечки, внезапно поняв причину неудачи — лошади! Не надо было это делать на лошадях! Приникнуть к мужскому торсу «в трепетной ласке» мне было совсем неудобно, поэтому и получилось всё как-то неуклюже с моей стороны… Точно! Это всё лошади виноваты и одна глупая принцесса!

Хмуро разглядывая стоянку для пикника, ещё раз проанализировала ситуацию, убеждаясь, что спешить никогда не стоит в таких серьёзных делах.

— Всё же подстраховаться не мешает, — опять тихо заговорила сама с собой, принимая решение — прежде чем ещё раз поцелую жениха, необходимо поинтересоваться, что ему так не понравилось, что он сбежал от меня, как угорелый? А то, догадки-догадками, а причина неудовольствия у Слава может разниться с моей кардинально…

Нервно рассмеявшись, направилась в сторону, куда только что быстро ушёл Святослав, уверенная, что всё будет хорошо, стоит только найти своего жениха!

— Слав, ты куда? — обернулся, на меня смотрел Фредерик.

— Фредерик. Мне нужно в Аквалон.

— Что случилось?

— Ничего не случилось. Просто мне нужно в Аквалон. Скажешь своим и моим родителям. Хорошо?

— Слав? Что случилось. Там Эллия, тебя выискивает. У нее глаза тревожные. Вы что поругались?

— Нет. Короче, братишка, мне нужно ехать. Ты предупредишь родителей?

— Хорошо. Предупрежу. Но я вижу, что, что-то случилось. Мне как другу можешь рассказать?

— Не сейчас Фредерик. Расскажу обязательно. Если наберусь духу. Мне нужно побыть одному. Пожалуйста, брат.

— Но сейчас уже почти ночь!

— Ничего, я аккуратно. Возьму пару факелов.

— Может мне сестру позвать?

— Только не ее. Не спрашивай.

Взял из связки пару факелов, один поджог от уже горевшего. Вскочил на коня. И двинулся к столице. Я впервые почувствовал в себе неуверенность. А что будет, если дело дойдет до брачной постели? Она будет учить меня???

Послышался топот копыт. Кто-то догонял меня.

— Святослав, стой! — Я услышал голос дядьки. Остановил коня. Он подъехал. Я не хотел смотреть ему в глаза. Мне было стыдно. Стыдно до боли.

— Смотри мне в глаза! — резко скомандовал он. Я посмотрел. — Я жду. Рассказывай.

И я рассказал ему все. Мы так и сидели на конях, а я ему рассказывал. Когда я закончил. Он, как мне показалось, вздохнул облегченно.

— Слазь! — сказал дядька и сам спрыгнул со своего скакуна. — Пойдем потихоньку, прогуляемся. Поговорим. Это мое упущение, Святослав. Сейчас вернемся, и ты будешь вести себя, как ни в чем не бывало. А вернемся в Аквалон, я тебя кое-куда свожу. Там тебя и целоваться научат и всему остальному.

— Кто?

— Одни веселые женщины!

— Это, которые в борделе?

— В борделе, но не в каком-то, а в особом.

— Дядька, а ты ходишь в этот бордель?

— Я нет. — Засмеялся он. — Мне нет в этом нужды. Мне вполне хватает матери твоей невесты. Поверь. А вот тебе нужно!

— Почему? Это же получиться, что я предам Эллию?

— Ничего не предашь. Поцелуи это конечно хорошо. Я тебе даже скажу, где Эллия научилась целоваться. Хотя не думаю, что прямо так хорошо. Это тебе так показалось. А опытный, скорее всего, сразу поймет, что перед ним совсем еще соплячка. Это она у Богини научилась. Та ей рассказал, то, да се. Понятно? — Я кивнул. — Так что Эллию ни в чем не подозревай. А вот тебе нужно хотя бы какого-то опыта набраться.

— Почему?

— Понимаешь. Одно дело, когда ты ляжешь в постель с женщиной, уже познавшей любовь мужчины. И не важно, кто из вас будет ведущим, а кто ведомым. Даже если она, то ничего такого в этом нет. Другое дело невинная девушка, которая ляжет в постель с мужчиной впервые. А вот здесь кроется опасность, в первую очередь для нее. Она будет ожидать от этой ночи что-то необыкновенное. То, что ей должен дать мужчина. Если ты все сделаешь правильно и красиво, то откроешь перед ней целый мир чувственной любви. Но можешь и наоборот все испортить. Если сделаешь все грубо, а ты можешь, по неопытности, из-за нетерпения и так далее, то наоборот закроешь ее. Она потом от тебя бегать будет, и на супружескую кровать смотреть с ужасом и отвращением. Вся любовь моментально исчезнет. Оно тебе надо? Не надо.

— Но дядька, получится, все таки, что я ее предам.

— А ты, во-первых не рассматривай это как измену. А как урок. Вот есть урок по правописанию, по грамматике, по бою на мечах. Ты же относишься к ним именно как к уроку, как к обучению. Вот и здесь, то же самое. Ничего больше. А во-вторых: Эллии знать об этом будет необязательно, даже категорично не обязательно. Особенно сейчас.

— Но женщины могут…

— Эти не могу. Вернее никто не скажет и слово. За это можешь не переживать. Все, сейчас вернемся. Никто ничего не заметил. Хорошо Фредерик меня нашел и сказал. Веди себя как обычно. С Эллией поговори. Попроси прощения. Но, ни каких поцелуев. Понятно? Почитай ей лучше стихи под луной! На берегу посидите. В макушку ее поцелуй, в щечку, только не в губы. Кстати, когда целовал ее, глаза закрывал?

— Да.

— Спираль видел?

— Да. Но откуда…

— От верблюда. Именно поэтому в губы не целуйся. Успеете еще. После обучения, — дядька усмехнулся, — я тебе расскажу, что это такое.

Мы еще прошли пешком, ведя под уздцы коней. Дядька продолжил:

— И еще. Когда вернемся в Аквалон, я тебя свожу в одно место. Знаешь храм Вечных Влюбленных?

— Я там ни разу не был. Знаю, что он есть. Но ведь культ Вечный Влюбленных, это что-то непристойное?! По крайней мере, так говорят уважаемые леди из числа придворных. Ведь именно им посвящены все бордели.

Дядька усмехался, качая головой.

— Знаешь, кого нужно слушать меньше всего в этом плане?

— ???

— Уважаемых матрон из числа придворной и прочей аристократии. Я тебе даже больше скажу, что практически все они в свое время бегали в этот храм. Скажи, ты сам хоть раз слышал от своей матери или отца, порицания культа Вечных Влюбленных? Или от меня и Ее Величества?

— Нет.

— А почему?

— Я не знаю. Как-то не задумывался.

— Да, этому культу посвящены бордели. Все верно. Но верно еще и то, что Вечные Влюбленные это культ любви между мужчиной и женщиной, культ чувственности и наслаждения которые они дарят друг другу. А еще Влюбленные покровительствуют семье, браку, домашнему очагу. Там есть один зал, я тебя туда обязательно отведу.

— Что там, в этом зале?

— Там много очень интересных барельефов и фресок. Ими усыпаны стены зала и даже потолок. Поверь, ты откроешь для себя много чего интересного. Но самое главное я тебе покажу одну фреску. Она самая древняя. Там Влюбленные отображены наиболее точно. Так как все остальные, выполненные позже, изображают совсем не похожих на истинных Влюбленных юношу и девушку. И поверь, тебя ждет невероятное открытие.

Мы вернулись с ним в лагерь. В центре горели костры. По бокам факела. Под звуки музыки народ танцевал. Лидия пела какую-то зажигательную песню. Про черного кота! Я знаю, что это дядька ей напел. Дядя Лис мне подмигнул и сразу ушел. Я видел, как он подошел к королеве, о чем-то с ней переговорил, потом взял ее за руку и вывел на площадку. Как раз Лидия начала петь песню под медленную музыку. Они медленно закружились. Одна ее рука была в его руке, вторая лежала у него на плече. Он обнимал ее за талию. Смотрели друг на друга влюбленными глазами, полными нежности. Потом мои родители вышли и тоже стали кружиться. И тут я увидел Эллию. Она смотрела на меня. Я подошел к ней.

— Эль, ты меня извини. Я нехорошо по отношению к тебе повел себя. Прости, если можешь. Пойдем, потанцуем?

Она улыбнулась. Танцевали с ней. Эти танцы дядька ввел в высшее общество. Я держал ее за талию, а она положила руки мне на шею. Я видел только ее глаза. Мне хотелось ей очень многое сказать. Но я молчал, только смотрел в ее глаза и тонул в них. И не хотел сопротивляться. Она ни о чем не спрашивала. За что я был ей благодарен.

Когда танец подходил к концу, она все же спросила. Наверное, ее это мучило.

— Слав, скажи, что я сделала не так?

— Эль. Ты ничего плохого не сделала. Поверь. Это все я сам. — Немного помолчал, потом решился. — Эллия, я хочу сказать тебе, — сглотнул, она смотрела на меня с каким-то ожиданием, — я люблю тебя.

Ее глаза заблестели. Улыбка расцвела на ее губах.

— Слав! Ты меня прости, если я что-то сделала не так. И у меня не было мужчин с которыми я училась целоваться. Мне бабушка посоветовала как себя вести с тобой. — Провела ладонью мне по волосам. — И я тебя люблю.

— Эль, ты правильно все делала, что закрывала мне ладошкой губы. Ты права. Рано.

Ее глаза вдруг стали терять свой блеск. Я даже испугался.

— Эль, подожди. Ты не правильно меня поняла. Просто, если мы с тобой будем целоваться в губы, я могу потерять над собой контроль. А это нельзя. Нам совсем немножко осталось. Меньше года. А потом уже сдерживаться нам будет не нужно.

Ее глаза опять заблестели. Она прислонилась мне к груди.

— Слав, скажи еще раз, что ты меня любишь!

— Я тебя очень люблю. Больше жизни, Эля. — Поцеловал ее в макушку. Дядька же это разрешил. Она прижалась ко мне. Мы танцевали или уже не танцевали, а может просто стояли, обнявшись. Главное, нас никто не трогал. Потом увидел ухмыляющуюся физиономию Фредерика:

— Сеструн! А ты чего так к Славу прижалась? Тебе холодно?

— Федя, вот ты все можешь испортить. Ну, почему ты такой, засранец?

— Эля, ты зря так. Я, между прочим, за Вас обоих очень переживаю!

Потом мы гуляли по берегу реки. Сидели на берегу, свесив ноги. Здесь был обрыв. Позже к нам присоединились Араторн с Лидией. Некоторое время сидели молча. Эллия просунула свою руку под мой локоть и прижалась ко мне.

— Хорошо-то как. — Проговорила Лидия. — Тихо, только река мягко плещется, да цикады стрекочут. Когда-нибудь, мы будем вспоминать это с тихой грустью.

— Почему с грустью? — Спросил я.

— Потому, что это наша молодость. Сейчас мы молоды, юны. Но время неумолимо. Мы будем становиться все старше и старше. И возможно, через много лет, мы вот так же сядем на этом же самом месте, свесим ноги и будем вспоминать эту ночь.

— Не думай Лидия, о таком далеком будущем. Думай о том, что у тебя есть сейчас. Наслаждайся этим. — Проговорила Эллия.

— Наверное, ты права. — Ответила ей певунья.

Некрос ждал. Что значит для него человеческая жизнь? Ничто, миг. Вот девочка стала делать свои первые шаги. Потом побежала. Вот она уже вытянулась. Но все еще угловатый подросток. Тогда он впервые попытался войти в ее сны. Но ничего не получилось. Что же, подождем. Осталось совсем немного. Она была ему нужна. Так как только она могла слышать его. А через нее, он мог говорить и воздействовать на других. Главное подчинить ее себе. Сделать безвольной куклой. И вот когда все будет готово, именно она его освободит. А как ее можно себе подчинить? Только одним способом, что бы она полюбила его. Любовь великая сила. Он знал это. А что нужно, для того, что бы она полюбила его? Все правильно, создать образ мужчины. Мужчины, который будет ее идеалом. Вот только этот мальчишка — Святослав. Он как заноза. Он сумел заронить в нее зерна любви. Это плохо, с одной стороны. Так как вытравить их будет очень сложно. Но с другой, можно на этом сыграть.

Вторую попытку войти в ее сны, он сделал, когда Эллии было шестнадцать. Она уже превратилась в девушку. И ему удалось. Пока только мимолетно, как легкий порыв ветерка. Образ красавца мелькнул и пропал. Некрос улыбнулся сам себе. ПОЛУЧИЛОСЬ! Теперь попробуем затмить собой этого мальчишку. Но торопиться не нужно. Будем делать все аккуратно. Хорошо бы, что бы ее жених совершил какую-нибудь ошибку. Вот это был бы подарок. Тогда бы все пошло быстрее…

Проводил Эллию до ее шатра. Стояли, держась за руки. Очень хотелось ее поцеловать. Но я помнил дядькины слова. Поэтому просто чуть склонился и поцеловал ее в щеку. Хотя она прикрыла глаза и чуть раскрыла губы. Когда отстранился, увидел странный взгляд ее глаз. Даже не понял, что в нем было?

— Спокойной ночи, любимая!

— Спокойной ночи, любимый!

Подождал, пока полог за ней не закроется. Вернулся к своему шатру. Мне хотелось прыгать или куда-то бежать от переполнявших меня чувств. Из шатра вылез Фредерик. Я схватил его и, приподняв, покружил пару раз.

— Отпусти меня, сумасшедший! Я тебе что, девица? — Потом посмотрел мне в глаза. Увидел, наверное, дурацкую, улыбку. — Все понятно! Любовь-морковь, как говорит мой отец! Ну и как тебе моя сеструн?

— В каком смысле? — Я даже опешил.

— Как в каком? Слав, ты чего? — Он руками обрисовал женскую фигуру, делая упор на бедрах. — Давай колись!

— Да пошел ты! Совсем уже, Фредерик!

— Что? Даже не потрогал? Ты меня расстраиваешь, брат!

— У тебя язык, как помело!

— Почему помело? Вон Араторн и то уже Лидию всю общупал. И она его тоже!

— Подглядывал что ли?

— Почему сразу подглядывал? Я несколько дней назад с одной баронессой в сад пошел, ну там шуры-муры, ты понял да, о чем я? Так вот, мы с ней на наше место в саду пошли, где в детстве собирались. Подходим, а там тихий смех. Кто это, думаю, там обжимается? А оно вон что, Лидия с Араторном! И лобзаются, аж причмокивание было слышно, и одежда шуршала и вздохи-ахи! Одним словом, пришлось мне баронессу в другие кусты тащить. Ну не буду же я, в самом деле, брату мешать! Ты знаешь как это плохо, когда тебя прерывают на самом интересном месте?

— Не знаю!

— Оно и видно! Не, брат, так дело не пойдет! И как я про тебя забыл?! Это упущение нужно исправить. Есть у меня парочка нимф. Настоящие богини в постели.

— Фредерик, прекрати!

— Слав! Я как другу и брату. Мне для тебя ничего не жаль! Я, конечно, знаю, что с дворцовыми будет проблема. Но на них свет клином не сошелся же! В городе есть куда сходить. Поверь, брат, в этом деле неважно — кто она: горничная, служанка, белошвейка или графиня с баронессой. Что у тех, что у других все одинаково! А некоторые простолюдинки очень даже горячие. Настоящий ураган!

— Фредерик! Заткнись. Прошу, иначе поссоримся.

— Ладно, уже заткнулся. Но ты имей в виду, если что, только свистни и все будет! Сейчас то что? Спать идешь?

— Спать.

— Ну-ну. Спи. А я пройдусь! Тут с Лолереей такая киса аппетитная приехала. Мы с ней уже парой взглядов перекинулись, так что ночка будет еще та!

— Это ты кого имеешь в виду?

— В эскорте у княгини боевых ундин видел? Вот, одна там темненькая такая! Просто кровь в жилах кипеть начинает.

— У тебя не в жилах, а в другом месте кипеть начинает!

— Не без этого, брат! Ну ладно, я пошел. Спокойных сновидений, Святославчик. Надеюсь, увидишь мою сеструн во сне, главное тюфяк не порви! — Он заржал и скрылся в темноте. Вот точно засранец, как сказала Эллия. Прошел в шатер. Араторна не было. Все понятно. Если Фредерик не наврал, а это навряд ли, то они с Лидией точно где-то обжимаются, если вообще не… Не мое дело. Осуждать их я не буду. Упал на свой тюфяк, кирасу я еще раньше снял, а вот кольчуга осталась на мне с подоспешником. Еще подумал, что нужно снять, хотел встать, но резко стало клонить в сон, даже руками пошевелить не смог…

Стоило войти в шатёр, как меня обступили со всех сторон горничные и камеристки, заставив поморщиться от досады. Ведь просила же — оставьте бедных девушек в замке! Что я?! Сама не разденусь? Тем более что новые «амазонки» или как их уже называли в народе «эллинки», которые мы придумали вместе с папулей, снимались на раз!

Тяжело вздохнув, как послушная кукла, подняла руки вверх, подумав обречённо, что спорить с тётей Алиссией бесполезно! Гранд-дама всё требует выполнять строго по придворному этикету, напрягая не только меня, но и маму иной раз.

Как только экзекуция закончилась, отправила прислугу отдыхать, забираясь в сооружённую постель, похожую, скорее, на удобное гнёздышко, которое совсем немного уступало в мягкости родной кровати, стоящей в моих покоях.

Полог осторожно отодвинулся, пропуская две фигурки, и опять вернулся на место, аккуратно поправленный начальником стражи, которого выставил папа, приказав беречь его сокровище, как зеницу ока, прежде чем удалиться вместе с мамой в свой шатёр, почему-то задумчиво посматривая на шатёр Фредерика, Араторна и Святослава.

Два силуэта были слишком утончённые, чтобы подозрения пали на троих парней, да и стражи никогда бы не пропустили постороннего, поэтому я смело откинулась на подушки, удобно устраиваясь в гнёздышке.

— Ну, как?! — Нетерпеливо прошептала Марина, юркнув ко мне под одеяло, удобно устраиваясь, словно всю жизнь провела со мной в одной постели.

Медея присела в ногах, с достоинством царицы наблюдая за нами, еле сдерживаясь от такой же жажды подробного рассказа о первом поцелуе.

Я была благодарна богам за то, что у меня были сестры-близняшки, которые понимали меня всегда, несмотря на то, что мамы у нас были разные. Зависти тоже никакой не было, потому что папа всегда старался уделять внимание всем своим детям, часто посещая юных княжон или забирая их к нам, как говориться, на каникулы.

Девочки любили меня, а я любила их, негласно доверяя всю себя. Именно поэтому о владении Спатой и Медея, и Марина прекрасно знали, с гордостью наблюдая за моим шуточным сражением с братом, громко хохоча над его глупой физиономии, когда тот получил от меня по своей заднице стальным лезвием клинка, и именно поэтому знали, что сегодня запланировано маленькое событие — первый поцелуй со Святославом.

— Он меня любит… — улыбаясь до ушей, прошептала я, видя, как загорелись от счастья за меня глаза близняшек.

— Ииииииии…. — тоненько запищала Марина, которая всегда отличалась своей эмоциональностью от своей строгой и сдержанной копии, кидаясь обниматься.

— Замечательно, — довольно кивнула Медея.

— А как поцелуй?

Нетерпение юной ундины прекрасно понятно, поэтому я поспешила всё подробно описать, поникнув под конец. Добавив свои неутешительные наблюдения:

— Так что пока рано для повтора…

Плечики уныло опустились у нас троих.

— Может, ему не понравилось? — Со страхом предположила Марина, передавая свои опасения тревожным фоном.

— Не говори глупостей! — Одёрнула сестру Медея. — Святослав просто ответственный и любящий мужчина! Это тебе не вертихвост — Фредерик! Наш братец своей возлюбленной уже и наследничка заделать бы успел…

Мы резко вылупили глаза, пока я не прыснула:

— Пф… откуда такие предположения?! — От смеха у меня из глаз брызнули слёзы, а Маринка хрюкнула, а потом так громко взвизгнула, как поросёнок, засмеявшись ещё сильнее от такого выверта речевого аппарата, что Медея засмеялась за компанию, только уже со своей близняшки.

— ТАК! — Громко скомандовал кронпринц, стремительно входя в шатёр, быстро оббегая тот по контуру, словно ища кого-то ещё, помимо нас. — Козочки, а чего не спим и всему лагерю спать мешаем?!

— Папусик, — залепетала Маринка, вытирая слёзы, — так рано ещё…

— Рыбка моя, — ласково погладил младшенькую близняшку по голове знаменитый Лис. — Папа сказал: «Спать» — значит, спать! Бегом по кроватям, наболтаетесь завтра, трещотки.

Умиляясь их стилю общения, наблюдала, как девочки спорхнули с «гнёздышка», быстро целуя меня в щёки с двух сторон, стараясь под пристальным взглядом отца, дать незаметных пару наставлений.

— Так что не переживай! Сказал — любит — значит так и есть! Святослав — замечательный парень! — Шепнул «ангел» с правой стороны.

— Бабушку попроси о помощи… а лучше просто предложи её навестить со Славом… и повтори поцелуй… только на этот раз — как надо! — Шепнул слева дьявол-искуситель, о котором от папы было услышано столько историй в детстве.

— И ты не сиди, чай не на приёме! — Улыбнулся кронпринц, покидая следом за старшими дочерями мой шатёр.

Как только осталась одна, быстро подхватилась с места, чтобы достать шкатулку с чистыми маленькими листками бумаги — предметом связи с бабушкой, поддавшись сегодня своей тёмной стороне, в предвкушении ожидая ещё один поцелуй.

— Теперь можно и папу послушаться! — Довольная, от предстоящей перспективы побыть со своим женихом наедине, подпрыгивая от счастья, улеглась в постель и быстро заснула…

— Привет, — улыбнулся мне светловолосый юноша, привычно сидевший на берегу озера, поджидая меня каждый раз, стоило заснуть. — Как дела?

— Привет, Рос! Представляешь, я сегодня впервые поцеловалась со Славом! — радостно раскинув руки, закружилась на месте, не замечая, как злобно сверкнули зелёные глаза высокого красивого парня, старше меня, максимум, на два года.

— Поздравляю, — грустно вздохнул житель моих снов, устремляя взгляд вдаль.

— Что-то случилось? — тревожно опустившись рядом с другом, с которым я, за два года, сумела сблизиться, пыталась понять, что не так.

— Всё хорошо. Я, действительно, рад за тебя. Ты заслуживаешь самого лучшего! Надеюсь, Святослав никогда не предаст твоё доверие…

— Что ты! Он самый лучший! — Сложив ладони, крепко зажмурилась, чувствуя, как любовь к жениху переполняет меня.

Рядом раздалось раздражённое скрипение зубами.

Стоило в недоумении распахнуть глаза, как мне искренне улыбнулись:

— А давай, я покажу тебе сегодня морских обитателей?!

— Давай! — Восторженно прошептала я, доверчиво вкладывая свою ручку в крепкую ладонь юноши, не замечая, как тот ловко сменил тему, не желая, почему-то, говорить о моём женихе.

Каждый раз, стоило мне попасть к Росу, парень пытался меня удивить чудесами света, которые существовали на Зеоне. Мне, как наследнице трона, нельзя было покидать столицу Аквитании в силу возраста, что всегда удручало мою, жаждущую приключений, душу. Именно два года назад всё изменилось.

Сначала это были мутные силуэты, затем робкие разговоры, а уж потом этот волшебный берег озера, где каждую ночь меня встречал мой самый лучший друг, дающий советы, когда я в них нуждалась, выполняющий все мои пожелания, когда я этого хотела… и любящий меня — этого я не заметить не могла, внезапно понимая, что так обидело Роса в моём восторге.

Даже понимая, что ничего с другом у нас не может быть, в плане любви «мужчина-женщина», мне стало немного стыдно, поэтому я трещала без умолку, задавая вопросы о морских рыбах, млекопитающих и растениях, помня, как любит Рос открывать для меня грани нового, признательно улыбаясь в ответ на его тёплые улыбки…

… Открыл глаза. Где я? Лежал раздетый в постели. Это явно не шатер! Каменные своды. Стены закрыты гобеленами и коврами. На полу тоже пушистый ковер.

Дверь в комнату открылась, зашла молоденькая служанка, присела в приветствии и склонила голову, глядя в пол.

— Милорд уже проснулись?

— Проснулись! Ты чего в пол смотришь?

— Глядеть в глаза милорду, это дерзость. Ваша Светлость изволит умыться?

— Изволит!

— Здесь будете умываться или в купальне. Там все готово.

— В купальне.

— Милорд может одеть халат. Он рядом с постелью.

Я отбросил одеяло. Тысяча демонов, я был голый! Когда успел? Или кто меня раздевал?

— Кто меня раздел? — Спросил я служанку, с подозрением глядя на нее. Она все так же стояла, опустив глаза к полу.

— Я не знаю, Ваша Светлость. Мне это знать не положено.

— Ладно. Выйди.

— Слушаюсь, милорд. — Девушка неслышно выскользнула за дверь. Я встал, нашел халат. Одел его. Одел тапки с загнутыми носками. Вышел из комнаты. Служанка ждала меня.

— Я провожу Вас, Ваша Светлость.

— Проводи. — Хотя я и так знал, где мыльня. Я в замке Гэрриет. У Богини Зари. Интересно, зачем она меня сюда затащила?

Прошел в мыльню, там сполоснулся. Вытерся насухо махровым полотенцем. Вернулся в комнату. На заправленной постели лежала моя одежда, чистая. Оделся. Зашла уже другая служанка, постарше.

— Милорд, вас ждут в трапезной!

— Пойдемте.

В трапезной меня ждали сама Богиня, ее муж Сэмюэль и принцесса Эллия. Занятно!

— Богиня! Милорд! Ваше Высочество! — Я приклонил колено.

— Полно, мальчик мой! — Воскликнул Сэмюэль и встав, прошел мне на встречу, распахнув руки. Обнял меня. Он был искренне мне рад. Я тоже. Сэмюэль относился ко мне по-отечески. Богиня Зари улыбаясь, кивнула мне. Эллия смотрела на меня блестевшими от радости глазами.

— Проходи, Святослав. Присаживайся рядом со своей невестой. — Сказала Эллия старшая. Сэмюэль сопроводил меня до стола. Дождался, пока я опущу свой зад на стул с высокой спинкой и только после этого сел рядом со своей супругой напротив нас с принцессой. Эллия улыбаясь, накрыла мою руку своей.

Сэмюэль смотрел на нас. И мне даже показалось, что его глаза увлажнились.

— Какая идиллия! — воскликнул Сэмюэль. — Смотрю я на них, дорогая, и вижу нас с тобой много-много лет назад!

Богиня удивленно посмотрела на мужа.

— Ты меня удивляешь, Сэмюэль! Никогда не замечала, что ты такой сентиментальный!

— Просто у меня перед глазами сама юность!

— А разве мы с тобой не вечно юные?

— Все так, дорогая! Но юность юности рознь. Одно дело, когда твоей юности всего пятьсот лет и другое дело, когда ей тысячи лет!

— Сэмюэль! — укоризненно проговорила Богиня Зари. — Ты мог бы не напоминать своей возлюбленной, сколько ей лет!

Эллия младшая хихикнула. Сэмюэль, глядя на жену усмехнулся.

— Милорд, — обратился я к Сэмюэлю. — А зачем вам с Богиней здесь слуги?

— Как тебе сказать, мальчик мой! По сути, они здесь не нужны. Замок сам все делает. Но, так как у остальных богов в подобных замках слуг нет…

— Подобных замков, Сэмюэль, ни у кого нет! — Возмущенно прервала мужа Богиня.

— Я не это хотел сказать, дорогая. Я о другом! Боги живут, кто в замках, кто просто в резиденциях, а кто…

— В лесу! — Опять прервала Сэмюэля Богиня Зари. Сэмюэль поморщился. — Как, например, наша несравненная Дриадочка, да мой любимый? — продолжила Эллия старшая.

— Что за Дриадочка? — мгновенно навострила ушки Эллия младшая.

— Это тебе дедушка расскажет, моя девочка! — Богиня посмотрела на своего мужа. У Сэмюэля лицо пробрело страдальческое выражение.

— Дедушка? — Вопросительно смотрела на своего предка принцесса.

— Что, дедушка? — Сэмюэль посмотрел на жену. — Эля, ну сколько можно? Мы были детьми! — Посмотрел на принцессу. — Понимаешь, я сделал тогда пояс и хотел подарить его Эллии. Но она из-за своего пакостного характера, устроила мне пакость, за которую меня наказали. Все дети богов получали подарки, а я нет. В итоге, когда мое наказание закончилось, я отдал пояс не твоей бабушке, а Дриаде. Была такая девочка.

Богиня фыркнула:

— Девочка!!! Дерево, оно и есть дерево!

— Элечка, — Сэмюэль смотрел на Богиню, — хочешь, я тебе сделаю пояс? Еще красивее, чем у Дриады?

— Еще чего не хватало! — Возмутилась Богиня! — Не надо мне! Сделает он пояс мне! Пусть даже и красивее! Главное Сэмюэль, что ты свой ПЕРВЫЙ пояс подарил не мне. А все остальные твои пояса, меня не касаются.

— Вот Святослав! В этом вся Богиня Зари и есть! — воскликнул Сэмюэль. — Она не может быть второй, только первой! У нее не может быть что-то, что уже есть у других. Ей нужен только эксклюзив! Только все самое лучшее и не такое как у других! Ты понял меня, мальчик мой? Если у кого-то появляется то, чего нет у других, Богиня Зари спать не сможет, пока это что-то не станет ее собственностью. Так и с прислугой. Ни у кого ее нет. Прислуга в таких замках бесполезна. Поэтому никто не додумался ее там держать. Кроме… Богини Зари! Это престиж.

— Дорогой мой, может, хватит? Детям это не интересно. Поговорим лучше о вашей, Святослав, тренировке с Эллией.

Я замер. Это что, сама Богиня будет меня учить??? Я даже есть перестал.

— Богиня, скажи, ты учила Эллию?

— Конечно.

— И Спату ей давала?

— И Спату давала. Она с ней, кстати, ловко обращается. Скоро сам увидишь.

— Да, Святослав, особенно посмотри на наряд своей невесты. Поверь, тебя будет ждать шок!

Я посмотрел на Эллию. Она только улыбнулась в ответ и пожала плечами.

Наконец трапеза была закончена. Я одел свою кольчугу, в которой и перенесся сюда. Вышли с Сэмюэлем на луг перед замком. Сэмюэль улыбался. Наконец показались два женских силуэта. По мере того как они подходили, у меня открывался рот и глаза, все больше и больше. Я посмотрел на Сэмюэля. Его реакция была такая же. На обеих Эллиях была одинаковая одежда. Какой-то маленький кусочек тряпки прикрывал грудь каждой из них. На котором были элементы кольчуги. Голый живот. Пояс и юбка. У юбки были разрезы по бокам. То и дело в разрезах мелькали их голые ноги. Плюс на левой ноге были ремни, крепящие ножны с боевым ножом! На ногах были сапоги из мягкой черной кожи, доходившие им до колен.

— Эллия! — Вскричал Сэмюэль. — Ладно наша девочка это сделала. Я смирился, но ТЫ???

— А что я? — спросила, подходя к нам богиня. — Костюм очень удобен. Не сковывает движения и практичен. Молодец внучка!

Я же, не отрываясь, смотрел на Элю. Она довольно улыбнулась.

— Итак, мальчики! — сказала богиня. — Святослав, начнем урок.

Богиня вытащила из ножен меч. Это была Спата. По его клинку пробегали сполохи. Я заворожено смотрел на него.

— Мужчины, мужчины! — Я поднял взгляд на Богиню. Она качала осуждающе головой. — Перед вами две красивые женщины, а вы все пялитесь на меч!!! Разве так можно?

Мне стало стыдно. И, правда, передо мной одна из самых красивейших женщин — моя невеста. А я, как идиот, смотрю на меч!

Потом был сам урок. Богиня меня загоняла в конец. Я даже не знал, что так можно двигаться. Хотя о чем я? Это же богиня! Богиня Зари. Пока отдыхал, смотрел как Эллия старшая и Эллия младшая танцевали друг перед другом. Старшая пыталась поразить настоящим боевым мечом Эллию младшую. А та без оружия уклонялась. Это было завораживающее зрелище. Потом я смотрел, как моя любимая, танцевала в смертельном танце со Спатой. Это было нечто невообразимое. В итоге я понял одно, выходить на бой против моей невесты, это заведомая смерть. Потом Эллия старшая меня опять гоняла. Под конец я еле стоял на ногах.

— Ладно, на сегодня урок окончен. — Наконец, услышал я. Эллия старшая повернулась и пошла в замок. За ней ушел Сэмюэль. Мы остались вдвоем с Элей.

— Эль, — проговорил я, — где можно охладиться, прямо сейчас, а то я испекусь!

Улыбаясь, принцесса позвала меня с собой. Привела к водопаду. Водопад образовывал естественную чашу. Точно! Я же здесь купался в детстве! Я сразу, не снимая кольчуги, бросился в воду. В спину услышал смех Эллии. Погрузился с головой. Вода была — просто блаженство. Когда вынырнул, встав на ноги, увидел перед собой принцессу. Эллия сидела на краю чаши, опустив ноги в воду и слегка их раздвинув. Между ними была намокшая юбка. Ее волосы тоже были мокрые, как и вся ее одежда. Я не знаю, что меня толкнуло, но я по-другому не мог. В брызгах водопада, в мокрой и прилипшей одежде, Эллия была не просто прекрасной, она была божественна. У меня перехватило дыхание. Я потянулся к ней. Она ко мне. Наши губы слились. Я уже не держал себя напряженно. Она обняла меня за шею, мы ловили губы друг друга. Слаще этого я ничего не знал. На нас летели брызги водопада. Это была мелодия воды, которая рождала мелодию любви! Я схватил ее за талию, стал обнимать, гладить. Мои ладони спускались все ниже. Вот уже они захватили разрез юбки, прошли через нее. Чувствую кожу ее ног. Великая богиня, спаси меня! Сердце колотилось как колокол. Нарастал шум в голове, в груди появилось и крепло сладостное чувство. Чувство предвкушения. Эллия стала раскрываться передо мной, оторвалась от моих губ, выгнулась, прижимаясь ко мне низом живота, стискивая при этом мои ноги своими. Я глядел бешено на ее грудь, закрытую элементами кольчуги. Мысль была одна — сорвать кольчугу, сорвать с нее тряпку, сорвать с нее юбку. Что бы остановиться, закрыл глаза. Огромное веретено вращалось, расцвечиваясь миллионами разноцветных огоньков. Вот оно превратилось в светящуюся спираль, притягивая меня к себе.

— Стойте, дети! — Услышал крик Сэмюэля. Взгляд чуть прояснился. Кольчуга с меня была уже снята, как и подоспешник и рубашка. Был голый по пояс. У Эллии тряпки на груди не было. Она вместе с элементами кольчуги валялась на берегу. Я видел ее юную грудь. Мало того, когда я очнулся, я целовал ее, держал сосок в губах. Глаза Эллии были закрыты, она гладила меня по голове, не выпуская из своих рук.

За Сэмюэлем бежала к нам Богиня. Она была бледна.

— Дети, остановитесь! — Кричала она. Как остановиться? Остановиться нельзя. Нельзя оторваться от ее груди, от нее самой. Меня потащил, обхватив сзади Сэмюэль. Эллию оттаскивала Богиня. Она была испуганна. Мы сильно не сопротивлялись. Просто я протянул руки к ней, а она ко мне.

— Бабушка, — захлебывалась Эллия, — отпусти меня к нему. Я должна быть с ним!

Я ничего не говорил, просто тянулся к ней, а меня оттаскивали все дальше и дальше, пока я не упал на траву. Дальше не помню…