Наследницы моря

8 Руна

На поверхности первые лучи рассвета уже скользят по горизонту. Яркое белое сияние над проливом Эресунн обещает быстрое приближение солнца. Утренний свет касается берегов Хаунештада и подсвечивает верхушки гор за городом. Все остальное же пока покрыто стальными тенями логова морской ведьмы.

Игра рассвета могла бы показаться красивой, если бы не означала: для Алии потерян еще один день.

Я иду, Алия. Я иду.

Я придерживаюсь теней от скал, обнимающих черную бухту морской ведьмы. Зелье в одной руке кажется таким же тяжелым, как нож в другой. Мне нужно найти место для превращения. Кажется, морская ведьма упоминала: лучше всего принять зелье на мелководье. Легко представить Алию два рассвета назад, превращающуюся на главном пляже. Она подобрала время так, чтобы совпасть с любимыми утренними прогулками короля. Она неделями пропускала завтрак, чтобы просто посмотреть, как он бродит по берегу, бросает палки собакам и осматривает свое королевство.

Но с нынешнего места я вижу: главный берег Хаунештада уже заполнен горожанами. В доках возле берега шумят люди. Виднеются запряженные лошадьми и везущие груз телеги, мигающие фонарями, которые через пару минут уже не понадобятся. Многие поднимаются прямо по узкой кирпичной дорожке. Она бежит вдоль океана и ведет к Ольденбургскому замку. Эти люди перевозят вещи, необходимые для подготовки к свадьбе, – в этом я уверена.

Остальная часть пляжа тоже воспевает предстоящее событие. Крошечные бумажные фонарики свисают с шестов на главной площади ближе к замку. Костровая яма находится на одной стороне, на другой – алтарь. Мне однажды сказали, что Ольденбургам нравилось жениться у моря, на палубах их великих кораблей. Но, полагаю, праздник бы обернулся катастрофой, если бы свадебная процессия попала на мину в водах, которые жених считает своими.

Я не вижу молодого короля на утренней прогулке. Пока нет. Но, скорее всего, он скоро здесь окажется. Возможно, с Алией, если мне повезет. Я засовываю нож и бутылочку в лиф, прижав их к колотящемуся сердцу и семенам рикифьора. Цветки я спрятала туда перед возвращением в логово ведьмы. Теперь мой ценный груз в безопасности. Я огибаю черный грот и выбираюсь с другой стороны Хаунештада – ближе ко входу в замок с его мраморным балконом. Здесь утесы встречаются с водой. Это место так отличается от остальных плоских территорий маленького королевства Дания.

С этой стороны, перед замковым каналом, находится странная каменная арка. Она раскинулась над трещиной в скалах. Протекающая внизу вода глубокая и безопасная. Я проплываю через нее в маленькую лагуну. На отрезке пляжа между двумя большими валунами, похожими на часовых у устья, находится маленькая пещера. С одной стороны расположились крутая каменная лестница и серпантины. Они ведут вверх к обрыву. Я напрягаю зрение в тусклом свете, чтобы точно увидеть, куда ведет дорожка. Однако там только деревья, скрывающие утес от замка сверху.

Да, это место подойдет.

Но сначала мне нужна одежда.

Ведьма не дала мне никакой одежды. Предстоит сделать ее самой, используя подручные средства. А у меня их немного. Песок, скалы и вода. Но под водой… вот там есть то, что можно было бы использовать. И потому я провожу последние часы рассвета, доставая из лагуны водоросли. Этого мало, но по крайней мере достаточно, чтобы смастерить юбку в придачу к моему морскому лифу.

Мой лиф из морской кости, цвета бивня тюленя. Эйдис связала его части между собой полосками из тысяч жемчужин. Она не желала, чтобы ее сестры носили парусину, подобно остальным. Учитывая все те шелка и корсеты, которые вчера утром Алия носила во дворце, мне повезло, что у Эйдис такие высокие стандарты.

Как только у меня оказывается достаточно водорослей – темно-зеленых и напоминающих о подходящем к концу лете, – я раскладываю все это на берегу и закрываю глаза.

– Snua. Efni, – приказываю я.

Прохладное дуновение магии касается кожи. Моя уверенность возрастает.

Моя магия работает здесь.

Глаза распахиваются. Повторяя заклинание снова и снова, я смотрю, как магия делает свое дело, скручивая, переплетая водоросли и сплетая их в косички. Каждая частичка высыхает до лакированной твердости, как только оказывается на своем месте.

– Snua. Efni.

– Snua. Efni.

– Snua. Efni.

Совсем скоро водоросли сплетаются в юбку – кстати, достаточно красивую – блестящую и такого же насыщенного цвета, как и лучшие изумруды. Я оборачиваю ее вокруг талии, закрепляя последним широким отрезком водорослей. Он завершает мое платье, словно шелковая лента. Странно ощущать, что что-то, помимо воды, касается моего хвоста. Осталось еще немного водорослей. Я оставляю их на берегу, а сама выбираюсь в мелководье – они точно кому-то понадобятся.

Довольная, я достаю нож и зелье. Половина моего тела над водой, половина – под. Льющийся поверх скал свет попадает на бутылочку. Солнце теперь находится намного выше в небе, хотя свет все еще голубоватый после уходящей ночи. Зелье внутри баночки светится, словно луна безоблачной ночью, – такое непрозрачное, что кажется почти белым. Эликсир мерцает, словно живой. Может, так и есть. Я бросаю последний взгляд на хвостовой плавник. Мой хвост вздыхает в песке под подолом нового платья.

– Не смотри на меня так, – обращаюсь я к нему. – Я тебя верну.

Я вытаскиваю пробку.

Вперед.

Жидкость кажется прохладной, но, попав внутрь, обжигает. Огненная вода покрывает язык, горло и живот. Тепло распространяется по моему телу так же быстро, как пуля выскакивает из пистолета. Внезапно я само солнце – пульсирую жаром, который мы редко чувствуем под водой.

Я сжимаю нож в руке, заставляя себя не ронять его. Пальцы немеют. Баночка уже упала – ведь я могу сосредоточиться сейчас только на чем-то одном. Я плавлюсь. Я такая же жидкая, как море, – горячая, теплая, окутанная паром. Только один нож твердый. Он подчиняется огню, а я и есть огонь. Огонь и ярость – и больше ничего.

Это ощущение такое мощное, что я задумалась, не совершила ли огромную ошибку в своей ярости и отчаянии. Вдруг морская ведьма состряпала зелье, чтобы покончить со мной, а не помочь. Старая обида, смешавшись с недавним нападением отца – и вот одним простым ударом можно убить двух детей морского царя. Но как только появляется эта мысль, жар отступает. Тепло охлаждается до чего-то твердого. Прочного.

Ноги.

Кости и мышцы, сухожилия, артерии и вены.

Лодыжки и пальцы ног.

Легкие трепещут в груди. Они больше не подходят для обоих миров. Они созданы только для одного – и это не мой дом. Я вдыхаю столько воздуха, сколько способны удержать мои легкие. Внезапно мне так необходим этот вдох, хотя я не пробыла под водой и нескольких минут. Лишившись тела русалки, я почему-то чувствую: вокруг стало намного холоднее. Я сразу же начинаю дрожать, а адреналин все равно носится по венам.

Я выбираюсь из волн прилива. Новые ноги подгибаются под моим весом. Пальцы зарываются в неровный песок. Просто поражает, что я целая и твердая. Я смотрю мимо своей юбки из водорослей на пальцы, такие белые на песке. Я человек. И теперь мои минуты исчезают, как и время моей сестры.

Я пробую пройтись и делаю пару неловких шагов. Переменчивая природа песков под ногами не помогает. Я почти падаю. А потом понимаю: даже если пойму, как ходить, этого все равно недостаточно. Мне нужна обувь.

Я возвращаюсь и беру лишние водоросли.

– Snua. Efni, – произношу заклинание, но… магия, которую я призвала, кажется далекой.

– Snua. Efni, – повторяю я. Может, это чем-то поможет.

Помогает. Однако чувство отстраненности остается, хоть водоросли и начинают повиноваться и сплетаются сначала в одну тапочку, потом в другую.

Я все тянусь и тянусь к магии, пока она делает свое дело. Сила слышит меня, но словно с другого конца комнаты, не из моих вен. Спустя некоторое время – дольше, вопреки ожиданиям; на несколько минут дольше создания целой юбки – мои тапочки готовы. Они не продержатся долго, но пока что сойдут.

Когда я заканчиваю, небо уже успевает обрести ровный синий оттенок. Тепло рассвета ушло. Начался новый день. Прошло уже два дня. Пора найти Алию.