Я шла по коридорам замка, обдумывая своё положение. Настроение скатилось куда-то на уровень канализации. У Мэллори был талант вгонять меня в депрессивное состояние. Да, я терпеть не могла Розмерту, но даже в этой ситуации я бы не пошла на низость. Все свои замечания я высказываю сразу и никогда не плету подлые интриги.
Даня понял, что у меня что-то случилось. Но я смогла убедить его в том, что за эту неделю очень устала и мне, наверно, не следовало идти на эту встречу, и правильным решением была бы горячая ванна и постель.
Персик потёрся о мои ноги, будто утешая, он всегда очень хорошо чувствовал моё настроение.
Я уложила сына спать и сидела в кресле у его постели. Только он сейчас держал меня в этом чертовом мире, и только ради него я буду терпеть общество Мэллори.
За окном крупными хлопьями падал снег, завывал ветер, и это нагоняло на меня ещё большую тоску. А потом в голову пришла мысль, что нужно просто сменить обстановку. Уехать на каникулы к родителям, например, и взять с собой Даньку. Не думаю, что удастся легко уговорить Кристиана, но где наша не пропадала! Нужно же ребенку повидать деда с бабушкой.
Глава 13
С самого утра к нашим апартаментам началось паломничество. Сначала пришел Митька и долго извинялся за испорченный вечер. Потом явились Зак и виновник скандала Феликс.
Он чуть ли не на коленях вымаливал у меня прощения, и я как человек широкой души простила несостоявшегося алкоголика. О чем он разговаривал в кабинете с Крисом, осталось тайной. Беседа проходила за плотно закрытыми дверями, но в конечном итоге все остались живы, и слава Богу.
После обеда я начала собирать вещи. Зайдя в гостиную и увидев открытый чемодан, Мэллори поинтересовался:
- Куда это Вы собираетесь, позвольте узнать?
Я ответила, что мы с Даней собираемся навестить моих родителей. Он начал активно возражать, но я твердо стояла на своем, сказав, что, несмотря на чудеса волшебного мира и множество подарков, полученных на Новый Год, Даня очень скучает по бабушке с дедушкой. Из вежливости я предложила и ему присоединиться к нам, но получила категорический отказ. А по взгляду и тону, с которым было брошено короткое "нет", я поняла, что все последующие попытки тоже не увенчаются успехом.
***
Я не находил себе места. Метался по гостиной, поминутно натыкаясь на мебель, и пытался понять - какого Мордреда, я отпустил её?! Сердце заходилось от досады и злости на самого себя. Прошла уже неделя с тех пор, как она забрала ребенка и ушла в свой мир. И мне оставалось только ждать, когда они вернутся, но их все не было и не было. Схватив графин, я налил себе вина. Повертев бокал в пальцах, оставил его нетронутым на столе. Ничего не хотелось. Уснуть бы, но удастся ли вообще сомкнуть глаза? Злость на себя за то, что отпустил, на девчонку за то, что ушла, накатывала на меня удушливой волной.
Я упал в кресло, запустил пятерни в волосы и уткнулся лбом в колени.
Дело принимало необратимый характер. И длилось без малого четыре месяца. Мерлин! Если бы я обладал даром видеть будущее - в жизни бы не притащил её сюда. Никогда бы не заключил с ней этот дурацкий брак! Просто забрал бы ребенка. А что теперь? Теперь, куда бы я ни пошел, чем бы ни заставлял себя заниматься, все было через силу, от всего тошнило.
Жить с ней под одной крышей и не иметь возможности прикоснуться. Конечно, я мог бы предъявить на неё свои права и потребовать завершения ритуала, но зачем? Чтобы потом осознавать себя насильником, испытывать омерзение к самому себе?
Я чуть не рехнулся после того, как понял, что в какой-то момент стал одержим ею: она словно поселилась у меня в голове, задавшись целью свести с ума. Я видел её во сне, и мы занимались любовью, я просыпался от оргазма или от тупой боли и ломки, так плохо мне не было, наверное, еще никогда. Любить существо из другого мира слишком больно.
Мало того, что я чувствовал себя подростком, переживающим гормональный взрыв, я еще и вел себя, как подросток. Лара. Лара. Лара... Её имя постоянно крутилось в голове, вытесняя все остальные мысли. Её теплый, насыщенный запах, в который вплетались тревожные нотки дождя и весеннего ветра; её звонкий голос, отражающий сотни оттенков настроения; её движения, полные достоинства и грации; её глаза, губы, линии плеч, бедер - все это переполняло меня до краев.
Я чувствовал её чуть горьковатый запах, от которого с ума можно сойти. Я и сошел, до безумия влюбившись в ту, что стала матерью для моего сына. И мне казалось, я пропитываюсь ею, дышу ею - даже живу исключительно потому, что во мне живет Лара. Пока я отвлекался на работу, мне дышалось чуть свободнее, но стоило очутиться в замкнутом пространстве, как подспудные желания прорывались наружу - не оттолкнешь, не отступишься. Я уже позволил себе слишком много, пойдя на поводу у своего влечения. Этого вообще не должно было случиться! Мне хватило истории Закарии. И вот теперь я сам... Как же я устал! Устал бороться сам с собой, со своим чувством! Сколько бы я ни злился, сколько бы ни отрицал - пришла пора признать очевидное. Я влюбился! Герцог Мэллори - Правитель Светлых, впервые в жизни влюбился, как мальчишка... в женщину из другого мира! И ничего уже с этим не поделаешь.
Вот зачем я отпустил их? Чтобы злиться, нервничать, тянуться к ней еще сильнее, желать её еще больше...
Я встал и прошел в ванную, нужно умыться и хоть немного прийти в себя...
Закрыв дверь, облокотился на раковину и посмотрел в зеркало. Мерлин! На кого я похож! Растрепанные волосы спадали на грудь, и я откинул их за спину, рубашка расстегнута почти до половины, глаза горят... Что же ты со мной делаешь, Лара!..
Я открыл холодную воду, подставил под струю ладони и плеснул на лицо. Холодные капли стекали по щекам, застревая между жесткими волосками щетины. Легче не становилось. Все, чего я так страстно желал сейчас: тот жар, ту истому, то наслаждение, к которому я стремился - могла дать только она...
И я сойду с ума, если не прикоснусь к ней, не попытаюсь...
Я закрыл кран и вышел за дверь. На пороге моей спальни стояла Лара.
Я смотрел, боясь пошевелиться, зная, что один шаг и весь этот мир полетит в пропасть.
Я хотел её так, что все внутри сводило судорогами, а в паху разливался жидкий огонь. И я сделал шаг вперед, не дав себе времени на раздумья, обнял её за плечи, скорее сжал их, чтобы не дать пошевелиться.
"Давай же, ударь меня, поставь на место", - пронеслось в голове.
Девушка рванулась, но я крепко держал её.
Прижав к дверям, я впился в её рот жадным поцелуем, теряя способность думать, прикусывая губу, посасывая, пробуя на вкус, проталкивая язык в сжатый рот. В этом не было ничего нежного, ничего романтичного - меня просто трясло от дикого желания слиться, стать с ней одним целым.
***
Несколько дней, проведённых в родительском доме, пролетели быстро и незаметно. Бабушка с дедушкой очень соскучились по Даньке, постоянно тискали его и никуда от себя не отпускали. Они обошли с ним все городские елки, накупили гору подарков. Рассказы малыша о том, что его папа настоящий волшебник, они восприняли как детскую фантазию. У меня же была возможность все обдумать. Я сказала родителям, что хочу съездить в Москву навестить Сергея с семьей, и оставила Даньку с ними еще на пару дней, а сама вернулась в Замок. Мне нужно было серьезно поговорить с Мэллори.
Я не хотела сразу же появляться у себя в гостиной и настроила ключ на комнату Митьки, чтобы разведать обстановку и узнать последние новости.
Новости меня не обрадовали. Митька, сообщил, что вот уже три дня Кристиан не выходит из своего кабинета. В принципе, ничего странного в этом не было бы - Мэллори часто закрывался у себя в лаборатории или кабинете, проводя различные опыты; но звон разбитого стекла и грохот мебели, которые услышал Закария, приложив ухо к толстой дубовой двери, очень его обеспокоили. Меня тоже.
Герцог Мэллори никогда не был дружелюбным и общительным человеком, но с тех пор, как мы с Данькой ушли в свой мир, он приходил в ярость из-за малейшего пустяка, и все старались лишний раз не попадаться ему на глаза.
Я, кажется, понимала, в чём причина подобного поведения. Я поссорила его с любимой женщиной и малодушно смылась отмечать Новый Год с родителями. Я моментально почувствовала себя негодяйкой. Развлекалась там, веселилась, а он здесь страдал, не имея возможности ничего объяснить. "Ну, ничего. Не бывает ситуаций, из которых нет выхода, - подумала я. - Можно ведь все исправить. Сейчас схожу к себе, попробую извиниться перед Мэллори, потом... - я тяжело вздохнула, - нужно идти к Розмерте, все ей объяснить и попытаться изменить ситуацию. Мэллори, конечно, гад, каких мало, но даже он заслуживает счастья".
Решив все для себя, я помчалась к своим комнатам, перепрыгивая через две ступеньки и едва вписываясь в повороты.
Забежав в гостиную, я поняла, что Мэллори дома - на столе стоял стакан с вином, правда нетронутый. Терпение никогда не было моим лучшим качеством, и я направилась в сторону его комнат. Однако ни в лаборатории, ни в кабинете его не было. Какой черт меня дернул посетить его спальню, я, честно, не знаю. Открыв дверь, я вошла внутрь и огляделась. Мэллори в комнате не было, но из ванной доносился шум льющейся воды. Закрыв двери и прислонившись к ним, я решила подождать. Прошло, наверное, минуты две, я даже не успела, как следует разглядеть обстановку, как вода перестала течь и на пороге появился Мэллори. Ну и видок у него был!
Без своего обычного сюртука, рубашка расстегнута, волосы, которые он обычно забирал в хвост, распущены, глаза сумасшедшие, а на левом виске в бешеном ритме билась жилка.
Он постоял так с минуту, глядя на меня, словно на призрака, потом в два прыжка преодолел расстояние, нас разделявшее, вцепился мне в плечи и с истинно вампирской выучкой впился в мои губы жадным поцелуем. Ну, ничего себе!
Я попыталась вырваться.
Он оборвал поцелуй и толкнул меня на кровать. Вот тут я испугалась, он был гораздо сильнее. Придерживая меня одной рукой, другой рванул на себе рубашку. Пуговицы рассыпались по полу, он выскользнул из рукавов и навис надо мной. Я на секунду замерла, любуясь его мощной мускулистой грудью. Прерывисто дыша, Крис опустился на меня сверху.
- Кристиан...
- Подожди, - он крепко зажмурился, - не говори ничего!
- Кристиан! Крис, что Вы творите?!
- Замолчи, я просто... когда-нибудь нужно... у меня больше нет сил...
- Кристиан, - я вся сжалась, не двигаясь.
- Лара, - жаркий шепот на выдохе, подавленный стон, мучительная судорога сомкнутых кольцом рук и дрожащие губы, прижимающиеся к моему виску. Вибрации желания, страсти и отчаяния в голосе отозвались в моем теле волной дрожи.
- Вы с ума сошли! - выдохнула я.
- Да...
- Я не...
- Я хочу всегда быть с тобой, я не могу без тебя... больше... - шептал он отрывисто.
...Крис был горячим, пьяным от желания, с полыхающими щеками и влажно блестящими, потемневшими губами. Он прижимался ко мне, судорожно срывая остатки одежды с себя и меня, покрывая грудь, ключицы и шею отчаянными, бесконтрольными поцелуями. Его горячий напряженный член прикоснулся моему к моему паху, и я окончательно потеряла голову, глотая рваные вздохи.
Он загнал меня в угол, лишил рассудка. Его руки, его губы, его судорожные движения превратили моё тело в сплошную эрогенную зону, и я чувствовала, как рушатся все мыслимые барьеры, как угасает воля, сломленная древним животным инстинктом и иссушающей жаждой наслаждения.
Я все еще сопротивлялась, сгорая от стыда и затихающих воплей полудохлой части сознания, отвечающей за мораль, хотя сама уже понимала, до чего жалкими, беспомощными и притворными выглядели мои потуги сохранить за собой право выбора. Право на индивидуальность. Право на отрешение, на отказ от его жадных прикосновений, от его разгоряченного тела.
- Пожалуйста, - голос Криса на грани слышимости, умоляющий, перетек в гортанный стон.
Твердый член потерся о мой живот, размазывая по коже теплую, липкую смазку, точно раскаленный докрасна уголь, причиняющий нестерпимую боль, - отодвинуться бы, отпихнуть, но не было сил. Чуть шершавые, узкие, но сильные ладони успокаивающе гладили бедра. Но о каком успокоении могла идти речь, когда все тот же хрипловатый голос, казалось, проникал в самую душу, и слова тревожили, заводили, уговаривая довериться, открыться, разрешить...
- Не могу больше... Лара... пожалуйста... я хочу тебя, целиком хочу, я с ума сойду, Лара... ты... ты для меня больше, чем...
Зажмурившись в исступлении и в каком-то испуганном, нервном смирении он шептал и шептал, не в силах остановиться, и слова срывались с его губ обрывками лихорадочных мыслей.
- Я хочу тебя, я так... Мерлин, я... - губы Кристиана обжигали мою шею жадными поцелуями, язык скользил по коже, слизывая выступившие капельки пота, его грудь прижималась к моей, и сильные руки развели мои бедра, поглаживая, вынуждая раскрыться.
- Лара... - имя на грани слышимости запуталось в волосах.
Я нашла ладонью его лицо, нетерпеливо ловя открытым ртом губы, и протяжный стон вспорол полумрак.
Мы целовались неистово, безудержно, не в силах насытиться друг другом, в голос постанывая от удовольствия, почти не двигаясь, просто вжимаясь друг в друга, выпивая друг друга до дна.
- Моя, - выдохнул Крис, зажмурившись, - ты... моя...
- Да, - шепнула я.
И больше ни слова. Снова резкие, отрывистые движения, снова жадные и жаркие поцелуи, в которых не осталось места нежности, только требовательная жажда, только неутолимый голод.
Руки Криса скользили по моим плечам, по груди, накрыли живот и двинулись дальше, ниже. Я затаила дыхание, Крис смотрел на меня мутными от вожделения глазами. Его ладонь на мгновение накрыла лобок, и палец скользнул внутрь.
Я непроизвольно выгнулась, предвкушение удовольствия судорогой прошло по моим мускулам, внизу живота разлился жидкий огонь. Пугающее, до дрожи влекущее ощущение овладело мной, внутри всколыхнулась тонкая, острая, словно тысяча лезвий, взвесь наслаждения и я застонала, уронив отяжелевшую голову на подушку, вся превратившись в обессиленную, дрожащую массу рук, ног, невероятных ощущений, спутанных мыслей и непристойных, дурманящих желаний.
Крис сполз ниже, и пальцы развели нежные складочки. Его губы и язык вытворяли со мной такое, что я окончательно растворилась в сладостном дурмане. Это было невероятно... ни на что не похоже... а от мыслей, что все это проделывает со мной Крис... черт...
У меня перед глазами вспыхнули красные пятна.
- Крис, - прохрипела я, презирая себя, ненавидя за покорность и нестерпимое желание отдаться, ощутить наконец внутри его чертов член... немаленький... Господи! Куда как немаленький!
- Ну, давай же! Возьми меня! Что ты возишься?! Я хочу... О, Боже!!!
Властные губы настойчиво вжались в мой рот, жесткая щетина наждаком проехалась по подбородку, щеке и носу. Я задохнулась, потрясенная новым, почти болезненным взрывом желания, прогремевшим внутри моего тела, скрутившим внутренности в пульсирующий узел. Я уже с трудом балансировала на краю реальности, когда твердый, как камень, член надавил на...
- Н-не-ет, - я задохнулась, проклиная все на свете и, вопреки собственному отрицанию, рывком насаживаясь на член Криса. Он вскрикнул, больно прикусив кожу на шее под ухом, и потерянно застонал, зализывая ранку от укуса на моей шее, целуя...
Черт возьми, я думала, меня разорвет от этой пытки удовольствием вперемешку со жгучим стыдом. Ну, зачем я пошла на это?! Стыдно, Господи, как же стыдно... и как хорошо... принадлежать... наконец-то принадлежать ему...
Крис не двигался. Его пальцы скользили по моему лицу, успокаивая.
-Лара... - нежно, проникновенно, на самой грани шепота, - моя девочка...
Я, поморщившись, приоткрыла глаза, и тут же мягкие губы прижались к моим губам, вышибая все жалкие, бесформенные обрывки мыслей.
- Какая ты тесная, - выдохнул Крис, чуть подаваясь назад, и снова толкнулся вперед.
Я зашипела, стиснув зубы, но в следующий миг приподнялась, опираясь на руки, принимая в себя его целиком. Это было невероятно, это было волшебно, Крис задевающий какие-то тонкие, натянутые нервы внутри. Руки Криса, ласкающие меня, губы, целующие меня, судорожные всхлипы и бесстыжие сладостные стоны...
Наше загнанное дыхание, наши смешавшиеся в густой резкий аромат секса запахи, движения все более слаженные, глубокие, пронзающие. Я конвульсивно дернулась, захлебнувшись криком. И оргазм потряс меня, точно взрыв вулкана: глубинное содрогание мышц, раскаленная магма порочного, слепящего, выворачивающего наизнанку наслаждения острыми спазмами брызнула наружу. За собственным криком я не слышала стонов Криса, но ощутила их каждой клеточкой тела.
Его пронзила сумасшедшая дрожь, влажная от пота грудь со всей силы вдавилась в мою, каждая косточка под лихорадочно пылающей кожей словно отпечаталась на коже, и скольжение плоти, проникающей в меня снова и снова, сделалось легким. Твердая плоть внутри меня ритмично запульсировала, и мне почудилось, будто оргазм Криса волнами растекается по моим мышцам и впитывается в кожу.
Кристиан продолжал обнимать меня даже тогда, когда удовольствие схлынуло. Опухшие влажные губы расслабленно сцеловывали капельки остывающего пота моей с шеи, пальцы гладили грудь, плечи, бедра, успокаивая и уговаривая отдаться тишине и умиротворению. От нежности этих пальцев, от теплых, настойчивых объятий меня неудержимо потянуло разрыдаться. Если бы я могла себе такое позволить...
***
- Что это было? - тихий голос в полумраке пробрал до мурашек, и у меня в животе что-то томительно, сладко сжалось. Голос не требовал ответа - все было очевидно. Это просто повод завязать разговор. Когда жгучая, голодная страсть была удовлетворена, когда навалилась усталость и прояснилось сознание, появилась неожиданная неловкость. Нет, мне было не привыкать к странному ощущению подвешенности, гнетущей пустоты и тянущего, неприятного, постоянно подавляемого вожделения внутри, но сейчас ощущения отличались. Покровы, наконец, были сорваны, ответ на незаданный вопрос получен, но как поведет себя непредсказуемая, дерзкая, гордая Лара?
Я ждал, внутренне обмирая. Сердце стучало неровно, волнение отдавалось в груди противными холодными спазмами.
- Крис, ты только что... Что ты со мной сделал?
На это, наверное, нужно было ответить, но у меня пересохло во рту.
Она, завозившись, приподнялась на локте, склонилась ко мне и вгляделась в лицо. Влажные от пота волосы прилипли к её вискам, они сейчас выглядели черными, даже чернее самой тьмы. Испарина скопилась в морщинке на лбу, глаза - бездонные, ни лучика, ни блика. Она облизнула губы, мелькнул кончик языка, и кровь ударила мне в голову, прилила к щекам, обожгла и устремилась вниз, скапливаясь в глубине живота, в основании позвоночника, разливаясь по телу сладостными судорожными отголосками удовольствия.
- Тебе озвучить, как это называется? - я старался спрятать смущение.
- Ты сквозь землю провалишься быстрее, чем у тебя язык повернется это сделать, - отозвалась Лара.
Она была так близко - пьянел от запаха её горячей, влажной кожи, а от легкого головокружения по телу сладкой патокой разливалась слабость.
- Так не вынуждай меня.
- Думаешь, я прощу тебе это?
- Страшно представить, какую пакость ты сотворишь в отместку, - я потянулся к призывно приоткрытым губам.
Лара позволила себя поцеловать, ладонь легла мне на затылок, путаясь в прядях. Мне почудилось, будто мое тело плавится, превращаясь в сплошной жидкий огонь, и впитывается в неё. Мерлин Великий! Я никогда не ощущал ничего подобного! Ни одна девушка не приносила такого блаженства.
- Сотворю, - пообещала она, отстранившись. - Даже не сомневайся.
Лара задремала, удовлетворенная, разморенная теплом, удовольствием и покоем. Она выключилась в момент, всего несколько секунд назад разглядывала потолок, бездумно водя пальцем по моему запястью, и вот уже её дыхание выровнялось, губы приоткрылись, и пальцы безвольно упали на одеяло. Такая беззащитная, такая ранимая...
Я не мог отвести глаз, глядя на неё сквозь полумрак. Я получил сегодня столько, сколько, как мне казалось, и не заслуживал. А в подарки судьбы не верилось, и я то приподнимался, движимый странной тревогой, собираясь разбудить её и задать какой-нибудь нелепый вопрос, чтобы убедиться, что это именно она, а не морок. То осаживал себя, ругал последними словами и откидывался назад на подушку, списывая неуместные порывы на истрепанные нервы и поздний час. Мне хотелось провести пальцами по её раскрытым губам, поймать дыхание, повернуть голову к себе и поцеловать, но опять же, зачем?
- Люблю тебя, - прошептал я, целуя краешек губ, - с ума от тебя схожу. Ты хоть представляешь, что это такое, потерять голову? Лара...
Я лежал, тесно прижимаясь к ней, обнимая, прислушиваясь к дыханию и боясь до конца поверить, что эта интимность, эта откровенность, эта щемящая, сладкая боль в сердце, разделенная на двоих, больше не исчезнет, не растворится с наступлением утра, не растает, как сновидение под натиском реальности. До дрожи, до исступления хотелось надеяться, что так будет сейчас, и завтра, и послезавтра. Всегда.
***
Что-то тихо сопело в висок. Я открыла глаза и чуть повернула голову. Рядом со мной спал Мэллори, и моя голова покоилась у него на плече. В рассветном полумраке его красивое лицо казалось расслабленным и умиротворенным.
Воспоминания о прошедшей ночи заставили мои щеки запылать. Что я говорила... что делала!.... А что вытворял Мэллори!... Господи Иисусе! Я и представить не могла, что вечно мрачный, холодный и отстраненный Кристиан способен на такие безумства!
Я осторожно пошевелилась. Между ног саднило, низ живота отдавался легкой болью. Все-таки оснастка у Криса - будь здоров, а четыре с лишним года целибата не добавили моим мышцам эластичности.
Мне казалось, будто я до сих пор заполнена до краев густым, горячим удовольствием Криса, его одержимостью, его страстью.
Я прислушивалась к этой странной боли, обжигающей, но в то же время сладкой, тягучей и вяжущей, напоминающей, что в ней была и моя вина, моё влечение, моё сумасшествие. Это была самая фантастическая ночь!
И тут я почувствовала, что Кристиан проснулся. Теперь у меня пылали не только щеки, но и кончики ушей. Я отвернулась.
Крис приподнялся на локте и осторожно другой рукой повернул к себе мою голову, погладил по щеке, заглядывая в глаза. Синий взгляд прожигал насквозь, я не могла заставить себя отвернуться.
-Доброе утро, жена! - прошелестел его голос.
Я уставилась на него, не до конца осознав услышанное.
Он взял мою руку в свою ладонь и, сцепив их в замок, поднял на уровень моих глаз. На наших пальцах сияли обручальные кольца.
- Мы завершили ритуал, - шепнул он мне в ухо, нежно лизнув при этом мочку.
- Доброе, - мягко ответила я и уточнила, проведя ладонью по его щеке: - Мне никогда еще не признавались в любви ТАК.
- Надеюсь, ты не раскаиваешься в том, что произошло?
Мне почудилась напряжённость, и я поспешила его заверить:
- Ты был очень убедителен. Все было просто волшебно.
- Ну, так я же волшебник.
- Мой любимый волшебник.
- Скажи это еще раз.
- Я люблю тебя, Крис...
- Если ты не возражаешь, давай остановимся на этом подробнее, - он вовлёк меня в глубокий чувственный поцелуй.
Впервые за все время нашего с ним знакомства возражать я не собиралась.
...Тихий деликатный кашель нарушил наши далеко идущие планы.
Кристиан нехотя оборвал поцелуй, нежно провел пальцем по моим губам:
- Все хорошо, милая, - ласково шепнул он, и, не забыв укрыть меня легким покрывалом до самого подбородка, покинул кровать.
Прохладный шелк неприятно обжег разгорячённое тело, я попыталась собраться, но не выходило. Мне было ужасно неловко, и я завидовала Кристиану, который мог так держать себя в руках.
Призвав халат, он оделся, скрестил руки на груди и хладнокровно спросил:
- Какого Мордреда ты делаешь в моей спальне, Закари? Заблудился?
- Если хочешь, чтобы тебя не беспокоили, не мешает иногда обновлять защитные чары. Но тебе, как я понял, было не до этого. Я подозревал, конечно, - Закария говорил, едва сдерживая смех, и внимательно разглядывал мою пылающую физиономию, - но что всё настолько серьезно...
Я показала ему язык, завидуй, мол, молча, на что он картинно закатив глаза, продолжил:
- Ни за чтобы вас не побеспокоил, но волею судеб, братец, ты тут Правитель, и мне необходим твой светлейший автограф на нескольких документах. Неделю уже жду... - он перевел взгляд на Криса и тихонько присвистнул, заметив супружеское кольцо Мэллори, сияющее на пальце брата.
- Даже так! Поздравляю! Храни вас Мерлин!
- Закария, может позже? Хотелось бы принимать поздравления одетой, и стоя на ногах, если честно.
Чёрт, была не была, строить из себя скромницу я не привыкла. Он согласно закивал, сияя многобещающей улыбкой.
Интересно, и чего он задумал?
- Пойдем, - Кристиан потянул брата в кабинет, прервав наш обмен любезностями, - а то ещё пара реплик, и я оставлю свой светлейший автограф прямо на твоей ухмыляющейся морде.
Затем он повернулся ко мне и шепнул:
- Я скоро вернусь, любимая.
Боже! Его взгляд не оставлял никаких сомнений, что скоро. "Мне мало, - говорил он, - я хочу еще".
Я облегченно выдохнула, когда за ними закрылась массивная дубовая дверь. Прижала ладони к горящему лицу и постаралась призвать здравый смысл.
Да что ж такое?! Ещё пару минут назад все казалось так легко и понятно, а теперь?
Я вскочила с кровати. Покрывало серебристой волной упало к моим ногам. Да уж! Давненько у меня не было такого секса. А если уж совсем честно, то вообще никогда! Ноги дрожат, голова горит, тело ноет, и...черт... я тоже хочу еще! И еще!
- Уж не знаю, Крис, правда ли твои предки ангелы, но ты в постели точно бог, - простонала я, разглядывая разбросанные по полу цветные тряпочки, бывшие еще вчера моей одеждой.
Я подняла покрывало и, завернувшись в него, потопала в свою спальню. Секс это, конечно, здорово, но... мне надо подумать.
Я люблю его? Да! Бесспорно! Я даже не подозревала, что смогу полюбить так сильно! И он любит. Еще как! Мужчины, они же, как дети, сильные эмоции скрывать не умеют. Этой ночью он подарил мне не только самого себя без остатка, он раскрыл мне свою душу. И попросил ключ от моей. И я уже готова была отдать ему этот ключ так же, как отдала своё тело. Целиком. Без остатка. Только вот утром, всё показалось не так просто... Ночь коварна. Она заманивает обещаниями и очаровывает нежностью. Но утро всё расставляет по местам, рассеивая сладкий дурман... Готова ли я к таким переменам? Смогу ли?
- Далеко собралась? - вывел меня из задумчивости мягкий, но властный голос новоиспеченного мужа.
Оказывается, я стояла у двери в детскую, вцепившись в ручку, и никак не решалась её открыть, терзаясь мыслями.
Я оглянулась, Кристиан медленно подходил ко мне, скептически разглядывая мое временное одеяние из шелка.
- Можно поинтересоваться? - мурлыкнул он.
Ну, чисто кот дурехе-синичке.
- Как это куда? - я недоуменно пожала плечами. - К себе в спальню. Принять душ, найти одежду и привести себя в порядок после... ммм... - голос предательски дрогнул, Кристиан это заметил и плотоядно усмехнулся.
- В свою спальню, значит?
Он подошел ко мне вплотную и, взяв за плечи, впился в мои губы требовательным поцелуем. Ни намека на нежность. Будто клеймо поставил.
- Лара, - он оторвался от моих губ и обжигающе прохрипел в ухо, - у тебя теперь есть только одна спальня. Та, в которой ты сейчас стоишь, та в которой я любил тебя прошлую ночь, и в которой намерен повторить это еще очень много раз.
- Кристиан, - я плавилась от его голоса, растворялась в его объятиях, - прошу, мне надо чуть-чуть времени... пожалуйста... дай мне прийти в себя и подумать.., прошу.., - я умоляла его, а он не слушая, покрывал мою шею поцелуями, ласкал руками мое тело. Ну, как тут сосредоточишься, когда от его прикосновений просто крышу сносит! Покрывало предательски скользило вниз, открывая ему все больше и больше, а я отчаянно цеплялась за шёлковую ткань, как за единственную нить связи с реальностью.
- Обсудим это позже...
Надо же - оказывается, он слушал. Но не слышал.
- Хочу тебя! Прямо сейчас. - Он подхватил меня на руки, перешагнув через упавшее покрывало, отнес в кровать, и жалкие остатки самообладания окончательно уступили место бегущей по венам страсти.
И снова его руки, губы и сумасшедшие искорки в синих глазах, тихий завораживающий шёпот и тяжелое прерывистое дыхание...
И я отдалась сладострастному безумию вся, без остатка; сжимая в объятиях его горячее тело; видя его проникнутое томлением и страстью лицо; заставляя его стонать - и сама крича от безудержного желания любить его, дарить ему и наслаждение, и любовь, и тепло, и ласку, и всю себя... Последний рывок, и я на вершине блаженства, и мир содрогается вместе со мной, и все сверкает и переливается, пока тело горит и плавится от наслаждения. Я почувствовала, как содрогнулся Крис, потерянный в море собственных ощущений, в мгновение, когда мы, стали единым целым, и кроме нас в мире не осталось ничего - и самого мира тоже не осталось...
Некоторое время спустя мы просто лежали, выравнивая сбившееся дыхание и приходя в себя.
- ...Я не самый лёгкий человек в общении, - тихо проронил он, разглядывая потолок.
- Я тоже не подарок. - Я повернулась к нему и, подперев голову рукой, выводила на его широкой груди замысловатые узоры.
- Я заметил... - он чуть улыбнулся. - Мне было плохо. И одиноко... без тебя...
- А я слишком долго была одна. Только помни, что бы я ни говорила, мне нравится просыпаться рядом с тобой. Стану прогонять - не уходи.
- И не собирался, - он обнял меня. - Самое сложное было принять и понять, что ты нужна мне по-настоящему. Но я справился.
- Я тоже не мечтала о принце. Ну, может быть, в детстве. Совсем чуть-чуть.
- Я готов рассказать о нас миру. С самой высокой башни своего замка. Эй, вы! Кто еще не знает? Я люблю её! Смертельно люблю свою жену, пришедшую ко мне из другого мира! Герцогиню Мэллори.
- Герцогиня... Звучит пугающе. Такая ответственность.
Он легонько подул на мою челку.
- У тебя все получится. Ты же умница. И мы теперь вместе.
- Да. Мы вместе.
Конец второй книги