Наследство Уэстмера

Глава пятая

Путешествие оказалось долгим и утомительным из-за ухабистой, размытой дождями дороги. Когда колеса кареты застревали в рытвинах, Роберт и Белла падали друг на друга. У Беллы от волнения трепетало сердце и перехватывало дыхание. Конечно, это глупо. Ведь она знает Роберта всю жизнь и всегда смотрела на него как на товарища по играм, с кем хорошо было ездить верхом и удить рыбу. И вот теперь ее пронимает дрожь, когда она сквозь одежду ощущает его крепкое бедро. Неужели он чувствует ее волнение?

Девушка села прямо и уцепилась за ременную петлю, чтобы снова на него не упасть. Но все было тщетно: карета опять резко накренилась и… Белла оказалась почти что у него на коленях. Роберту пришлось подхватить ее, чтобы она не упала на пол. Он молча улыбался. Белла понимала, что это крайне неприлично, но уж очень уютно находиться в его объятиях. Да он может обидеться, если она от него отстранится! В конце концов, они ведь помолвлены. Тогда почему она так смущается, коснувшись его?

Испуганнная Дейзи вжалась в угол кареты. Ее мутило от тряски, и она громко стенала. Но, несмотря на свои недомогания, служанка могла слышать их разговоры, и поэтому Белла предпочитала молчать, чтобы ненароком не выдать их с Робертом секрет. От слуг Уэстмер-Холла мало что можно было скрыть, а уж если странная женщина в лесу так много знала, то Дейзи наверняка догадывалась о тайной помолвке своей хозяйки и Роберта. Но Дейзи не могла знать, что все это обман.

Ипподром в Ньюмаркете был открыт, и Белле удалось разглядеть несколько красивых лошадей. Болотистые равнины сменились полями и лугами, окруженными живыми изгородями. Дорога стала лучше, трясло меньше, и Роберту больше не нужно было удерживать Беллу от падения, поэтому он скрестил руки на груди и молча смотрел в окно.

Он заранее договорился о смене лошадей, и они не теряли времени на то, чтобы выйти из коляски и размяться. Правда, в середине дня сделали долгую остановку на обед. Когда они снова уселись в ландо, Дейзи попросила разрешить ей ехать на козлах вместе с кучером.

– На воздухе мне будет лучше, – сказала она. В отсутствие служанки Белла почувствовала себя свободнее и спросила Роберта:

– Почему мы едем в такой спешке?

– Я обещал маме, что доставлю тебя в Палгрейв до наступления темноты.

– А… – Белла решила, что это путешествие для него – скучная обязанность и он предпринял его исключительно потому, что дал ей опрометчивое обещание. Она вздохнула, а потом улыбнулась. Все-таки она поступила по-своему и у нее будет сезон дебютантки! – Когда кузина Генриетта переезжает в Лондон?

– Полагаю, дня через два. Она сняла дом на Холлес-стрит на время светского сезона, но думаю, что она вообще поселится в Лондоне, так как дом в Палгрейве теперь принадлежит Эдуарду. Мама не хочет там оставаться после его женитьбы. Я ее понимаю.

– Значит, Эдуард вскоре собирается сделать предложение мисс Меллиш?

Роберт пристально на нее посмотрел, как бы решая для себя, чем вызван ее вопрос.

– Думаю, что скоро.

– Твоей маме не нравится мисс Меллиш?

– Она так не говорит, – сдержанно произнес он. – В конце концов, это ведь выбор Тедди.

– И мисс Меллиш.

– Само собой.

Белла не заметила, что ответы Роберта немного натянутые.

– Да, Понимаю, как это, должно быть, больно – передать бразды правления другой женщине. В Уэстмере этого не произошло, потому что мама умерла, а графиня всем занималась сама до самой смерти. А потом была только я.

– Трудно следить за порядком в таком огромном сарае, как дом твоего деда?

– Это не сарай. Это красивый дом. Мой дом.

– Видно, поэтому граф столь решительно настроен оставить тебя в нем. Он ведь знает, как ты любишь это место.

– Возможно. Он желает мне добра, и поэтому мне очень трудно не считаться с его желанием.

– Не считаться с его желанием! – Роберт рассмеялся. – Он назовет это по-другому, когда закончится сезон и ты не поступишь так, как хочет он.

– Ты, я вижу, уже жалеешь, что согласился помочь мне. Может, развернуть карету и вернуться? Я тебя пойму.

– Не будь дурочкой. Я же сказал, что помогу, но тебе не следует закрывать глаза на последствия твоего поступка.

– Я и не закрываю. – Она помолчала и вдруг спросила: – Ты знал, что у моего папы был брат?

Он с удивлением повернулся к ней.

– Нет, никогда об этом не слышал. Ты в этом уверена?

– Да. Мне Баттерз сказала. Но он умер, когда ему было восемь лет. Знаешь, если бы он был жив, то он стал бы наследником, а не папа. А обо мне и речи не было бы. Не было бы всей этой неразберихи с наследством. Мой дядя женился бы, имел бы детей, которые и наследовали бы ему, а не я, не ты, не Эдуард или Луи с Джеймсом. Странно, правда?

– Да, действительно.

– Интересно, что бы я сейчас делала и где жила? У меня вся жизнь протекала бы иначе. И папа был бы другим.

– Твои домыслы бессмысленны, – сказал Роберт, не поверив ей. Он решил, что все это выдумка. Мисс Баттерзби, вероятно, вычитала в книжке похожую историю. – Принимай жизнь такой, какова она есть.

– Я-то считала, что ты любишь рисковать.

– Не больше, чем любой человек моего положения.

– Ты выигрываешь в карты?

– Большей частью выигрываю. А иногда проигрываю. Почему тебя это интересует?

– Да потому, что мы оба сейчас рискуем. Разве нет? Я делаю ставку на то, что дедушка изменит свое намерение выдать меня замуж. А ты – на то, что я не осложню твою жизнь и ты выйдешь из этой истории с незапятнанной репутацией.

– В чем-то ты права.

– Обещаю: я расторгну нашу помолвку самым мирным образом. Тебя никто ни в чем не обвинит.

Он натянуто засмеялся.

– Спасибо, моя дорогая.

– Скажи, где мы будем жить в Лондоне? На Холлес-стрит?

– Нет. У меня холостяцкая квартирка в Олбани.

– А Эдуард?

– Когда брат бывает в городе, он живет на Ганноверской площади в Бландингз-Хаусе.

Белла знала, что девичья фамилия их матери Бландингз и дом унаследован от ее отца.

– Понятно, – сказала она.

– Неужели ты вообразила, что мы все живем как в курятнике? Упаси боже!

– Нет, конечно, нет, – ответила она. – Но ты будешь нас навещать?

– Разумеется, буду. Мама считает, что мы помолвлены.

– Ты уверен, что не надо сказать ей правду? – Белла побаивалась встречи с его матерью, и ее беспокоило, что их «маскарад» вышел за пределы Уэстмера. Она не думала, что так получится, когда предлагала Роберту свой план. Она всего лишь хотела усыпить подозрительность деда и ненадолго уехать, а не обманывать всех кругом. – Тогда нам не нужно было бы часто видеться.

Он криво усмехнулся. Выходит, он оказал ей услугу, освободил от деда, и теперь она хочет использовать эту свободу, чтобы получить удовольствие, а не связывать себя узами, ни реальными, ни придуманными.

– Я постараюсь чем-нибудь заняться, моя дорогая, но вместе нам тоже придется бывать. Не бойся, я не помешаю твоим развлечениям.

– А я – твоим, – язвительно ответила она. Пусть Роберт не думает, что она будет по нему горевать или пытаться его «заловить».

– Значит, мы договорились.

Дальнейший путь они продолжили в молчании, поддерживая необходимый разговор, лишь когда останавливались сменить лошадей.

Почти совсем стемнело, когда карета прогрохотала по главной улице деревушки и Роберт сообщил Белле, что это Палгрейв. Они свернули в сторону и через железные ворота подъехали к двери Палгрейв-Хауса.

Дом был вполовину меньше Уэстмер-Холла. В центре по фасаду находилась парадная дверь с портиком, а с двух сторон ее украшали окна. Какие-то красные растения вились по стенам к крыше. Дом притягивал простотой и уютом. Белла это сразу почувствовала, еще не входя внутрь.

Их впустил дворецкий, но не успел он открыть дверь в гостиную, как к ним вышла маленькая пухленькая женщина. Генриетта все еще носила траур по свекру и была одета в черное шелковое платье с белой кружевной вставкой на груди. Вместо траурного капора она повязала волосы черной кружевной лентой. Но улыбка у нее была вовсе не скорбная. Она взяла Беллу за обе руки и расцеловала.

– Вот вы и приехали! Я так рада, моя дорогая. Путешествие вас не утомило?

Белла была потрясена таким приемом, и ей стало очень стыдно за свой обман.

– Нет, благодарю вас, мэм.

– Не называйте меня «мэм». Я от этого чувствую себя совсем дряхлой. Лучше называйте «кузина Генриетта». – Она оглядела Беллу с головы до ног. – Дитя мое, у вас усталый вид. Роберт гнал без остановок? Он все делает в спешке, и его мало волнует, что других это может утомить.

– Мама, не преувеличивай.

– Нет, мэм… я хочу сказать, кузина, он был очень заботлив, – сказала Белла.

Генриетта обняла Беллу и повела наверх по лестнице.

– Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату, а когда вы отдохнете и переоденетесь, мы за ужином поболтаем, и вы расскажете мне, каким образом моему сыну-непоседе удалось хоть на минуту задержаться на месте и сделать вам предложение. – Она повернулась к ошеломленному Роберту. – Распорядись, чтобы вещи отнесли наверх, Роберт. Ужин будет через час.

Оказавшись без поддержки Роберта, Белла потеряла дар речи. Она смогла выдавить из себя лишь слова благодарности за приглашение.

– Господи, дитя мое, не надо меня все время благодарить. Совершенно естественно, что я вас пригласила. Надо же нам получше познакомиться. Конечно, я знаю вас с рождения, но ведь мы не часто виделись, правда? А теперь вы уже молодая леди и оказали моему шалопаю сыну честь стать его женой, так что нам есть о чем поразмышлять. – Она открыла дверь на галерею, которая тянулась вдоль верхнего этажа. – Вот ваша комната. Надеюсь, вам будет в ней удобно.

– О, я в этом уверена. – Белла дрожала от волнения и чувства вины. Она от всей души желала, чтобы Роберт поведал матери правду. Как только она останется с ним наедине, то настоит на том, чтобы он это сделал.

– А вот и ваша горничная и Питер с сундуком. Я челела принести горячей воды для умывания и чашку шоколада. Это вас подбодрит. Спускайтесь вниз, когда будете готовы, но не торопитесь. Сегодня вечером особых деликатесов на ужин не будет – только суп, жареная утка и фруктовое мороженое. Я нахожу, что тяжелая пища на ночь глядя плохо влияет на пищеварение. Правда?

– Да, конечно.

– Вы застенчивы. – Генриетта с улыбкой смотрела на свою юную гостью. – Роберт говорил, что это не так, но что он, мужчина, в этом понимает?

– Я немного смущена вашей добротой, мэм.

– Хорошо, не будем больше об этом. Я так рада, что вы составите мне компанию в Лондоне. Мы будем ходить по магазинам и посещать разные интересные места. А когда начнется светский сезон, то появятся приглашения на музыкальные и литературные вечера, не говоря уже о разных раутах и балах, от которых очень устаешь.

Постучав в дверь, вошла служанка с большим кувшином воды и поставила его на умывальник.

– А теперь я вас оставляю. Будьте как дома.

Когда Генриетта ушла, Белла огляделась. Комната была выдержана в розово-кремовых тонах, начиная от спинки кровати и дверец большого шкафа и кончая кувшинами и тазиком на умывальнике. Ступая по розовому ковру, Белла подошла к окну – оно выходило в сад, за которым тянулся парк с озером, а посередине озера был остров. Потом она обязательно все осмотрит, а сейчас ей надо переодеться и спуститься вниз, где ее ждет хозяйка. Белла повернулась к горничной.

– Помоги мне снять это платье, Дейзи. Вынь розовое муслиновое и алую шаль.

Выбрать наряд было нетрудно, так как помимо этого платья оставалось только белое шелковое с накидкой, подходящее для вечера. Белла улыбнулась. Дедушка дал ей пятьсот фунтов, чтобы она могла купить все необходимое, когда они с миссис Хантли поедут по магазинам, и ей не терпелось этим заняться. Хотя на кого она собирается произвести впечатление? На Роберта? Или на неизвестного ухажера, который ждет своего часа, чтобы заявить о себе?

Выполнив указания матери и поручив лакею отнести наверх сундук Беллы, а также отправив Дейзи к хозяйке, Роберт ушел в библиотеку, где налил себе из графина полный бокал бренди и удобно устроился в кресле, перекинув длинные ноги через подлокотник.

Ему необходимо выпить, поскольку предстоящие несколько часов обещали быть самыми трудными во всей этой смелой проделке. Ему придется действовать очень осторожно, чтобы, с одной стороны, убедить мать в его намерении жениться, а с другой – не усложнить отношения с Беллой.

К объяснению с братом он не был готов, поэтому, когда в комнату вошел Эдуард, Роберт был застигнут врасплох. Он спустил ноги вниз и сказал:

– Тедди, вот уж не ожидал тебя увидеть.

– Почему я не могу сюда прийти? Это мой дом.

– Да, конечно, но я полагал, что ты вернулся в Лондон.

– Я не обязан отчитываться перед тобой в своих поступках, брат, но уж если ты спрашиваешь, то я приехал узнать, не надо ли помочь маме перебраться на Холлес-стрит. Дом готов, и я нанял прислугу, но могут быть и другие поручения.

– Прости, Эдуард. Конечно же, мы оба должны помогать маме.

– Особенно когда ты навязал ей гостью.

– Белла для нее необременительна. Она составит маме компанию, и в любом случае она – член семьи.

– Троюродная сестра. – Эдуард улыбнулся. – Но вскоре, я полагаю, ее родство станет более близким. Должен сказать, что я с трудом поверил тому, как изменились твои чувства. До нашей поездки в Уэстмер ты не обращал на Беллу особенного внимания. Ты всегда утверждал, что брак не для тебя. Мы с тобой договорились не участвовать в играх его светлости. И что происходит, как только ты остаешься с Беллой наедине? Делаешь ей предложение.

– Которое было принято. Об этом не забудь.

– Уверен, что она приняла его как меньшее из всех зол, поскольку я не сделал ей предложения.

Роберт понимал, что брат прав, но не признался в этом, так как обещал Белле, что ничего не скажет Эдуарду.

– Ничего подобного. Мы договорились с ней заранее.

– Когда же?

На этот вопрос Роберт подготовил ответ.

– Когда я в последний раз был в Уэстмере. Я нанес им визит, вернувшись с войны.

– Его светлость знал об этом?

– Нет, конечно. Тогда не знал. Она была слишком юна.

– Она и сейчас слишком юна, чтобы противостоять графу Уэстмеру и нищему бывшему солдату, если они оба сговорились против нее. Но учти, брат, если ты ее обманешь, то тебе придется держать ответ передо мной.

Дело пахло ссорой, а они не ссорились с детства, да и тогда это были лишь перебранки из-за игрушек. Но Белла не игрушка. Он должен помнить, что этот «маскарад» кончится вместе со светским сезоном и она уступит желанию деда. У Роберта не было сомнений на этот счет – желание деда не предполагало брака с «нищим бывшим солдатом», как выразился Эдуард.

– Не волнуйся. Мы оба сознаем, что к чему. А теперь извини, мне надо переодеться к ужину. Ты останешься?

– Да. Не пропущу его ни за что на свете. Этого-то Роберт и опасался. Он ушел в свою комнату, стянул с себя грязную одежду, в которой путешествовал, и вымылся горячей водой, принесенной камердинером Адамом Гоутобедом, который служил у него со времен военной кампании. Слуга он был посредственный, но преданный, изучивший все нюансы в настроении хозяина и не боявшийся высказывать свое мнение.

– Что вы наденете, капитан?

Роберт задумался. Одеться так, чтобы произвести впечатление, или продемонстрировать безразличие к своей внешности? Он решил избрать что-то среднее и остановился на черных брюках, белой льняной рубашке, парчовом жилете с серебряными пуговицами и бледно-голубом шелковом галстуке. Затем надел черные ботинки с пряжками и темно-синий бархатный фрак. Наряд дополнили кружевной платок, кончик которого выглядывал из рукава фрака, и лорнет, свисающий на ленте с шеи. На ден-ди он не похож, но выглядит достаточно щегольски. Напевая себе под нос, Роберт неторопливо спустился в гостиную, где уже были Эдуард с матерью, оживленно обсуждавшие новый дом.

– Мне понадобится карета, – сказала Генриетта. – Я не могу без конца пользоваться семейным экипажем – он ведь твой и нужен тебе самому, – но если я должна вывозить Беллу в свет, то не могу же постоянно вызывать кеб!

– Мама, этим займусь я, – вмешался Роберт, не дав Эдуарду возможности ответить. – У меня больше свободного времени, чем у Эдуарда, и к тому же я лучше его разбираюсь в лошадях.

– Ты так думаешь? – брат недовольно поднял бровь.

– Я кавалерист, и разбираться в лошадях – моя профессия.

– Ты считаешь, что маме и Белле нужны кавалерийские лошади? – рассмеялся Эдуард. – Ты только представь себе это. Да над ними все будут потешаться. И во что их впрягать? В фаэтоны с высокой посадкой?

– Не говори глупостей.

– Мальчики! Мальчики! – Генриетта тоже засмеялась. – Не ссорьтесь.

– Только оттого, что у него неожиданно появились планы на будущее, он внезапно стал крупным знатоком, – сказал Эдуард. – Я бы не рассчитывал на это, брат. Луи собирается доказать, что старик тронулся и не может составить подобное завещание.

– Разве? – удивилась Генриетта. – Кто это точно может сказать?

– Луи говорит, что обратится в суд, хотя не представляю, как это ему поможет. У него меньше прав, чем у меня. – Эдуард усмехнулся. – Посмотрим. – Заметив в дверях Беллу, он как ни в чем не бывало произнес: – А вот и кузина Изабелла.

Братья одновременно встали и сделали шаг ей навстречу, едва не столкнувшись. Смущенная Белла взяла их обоих под руки и была препровождена к дивану, где сидела Генриетта.

– Как чудесно вы выглядите, – сказала Генриетта.

– Благодарю вас, – тихо ответила Белла и замолчала. Она сбежала из Уэстмера от дедовского приговора – и что она видит здесь? Из-за нее возникла ссора. Ей не верилось, что ссору затеял Эдуард, который до сих пор изображал равнодушие к предложению графа.

Когда Белла стояла за дверью, стараясь взять себя в руки, прежде чем войти, ее поразил голос Эдуарда. Она привыкла к его спокойному, чуть насмешливому тону, а теперь услыхала в его голосе презрение и вспомнила злобное выражение, промелькнувшее на его лице, когда он впервые узнал, что она приняла предложение Роберта. Ему явно это не нравилось. Неужели и его привлекает наследство, как Джеймса и Луи?

Вошел лакей и объявил, что ужин подан. Они направились в столовую: Эдуард – под руку с матерью, а Белла – едва касаясь ладонью рукава фрака Роберта.

Аппетит у нее пропал, и она почти не притронулась к вкусным блюдам. Отвечала она односложно и лишь когда к ней обращались. Как же ей жить здесь дальше? Затеянная ею игра не приведет к счастливому концу.

– Бедное дитя, – сказала Генриетта, когда ужин закончился. – Вы устали, а мы болтаем словно стая сорок. Вы, наверное, хотите лечь спать?

– Да, если можно.

Она пожелала всем спокойной ночи и ушла, закрыв за собой дверь. Вдруг кто-то из слуг приоткрыл дверь, и Белла услышала голос миссис Хантли:

– Понимаю, что она могла устать после дороги, но я никогда не встречала такой молчаливой особы, Роберт. Ты, кажется, говорил, что она живая и умная.

– Она такая и есть, мама. Она утомилась и немножко тебя побаивается.

– Что ж, мне очень жаль… – Дверь снова закрылась, а Белла с трудом дошла до своей комнаты, где Дейзи помогла ей улечься в постель.

Белла не думала, что сумеет заснуть, но провалилась в сон, как только голова коснулась подушки. Утром проснулась в совсем другом настроении: она впервые в жизни уехала из дома и ей не терпелось появиться в обществе. Белла улыбнулась и стала одеваться. Она намерена получить удовольствие от светского сезона, а что произойдет дальше, будет видно.

Генриетта была занята весь день, давая указания слугам, что взять в новый дом. Хотя дом на Холлес-стрит был меблирован, нашлось множество мелочей, без которых она не могла обойтись. Белла не в состоянии была ей помочь и поэтому вышла погулять и осмотреть окрестности.

Она стояла на берегу озера, глядя на свое отражение в прозрачной воде. Вдруг она увидела еще чье-то лицо. Белла подняла голову – рядом с ней стоял Эдуард.

– Ой, Эдуард, ты меня испугал.

– Прости. Но скажи, о чем ты так глубоко задумалась, что не услышала шагов у себя за спиной?

– Ни о чем. Я вышла погулять. Кузина Генриетта занята, и я не хочу ей мешать.

– Ты никому не мешаешь, малышка. Но тебя беспокоит совсем другое. Это чудовищно со стороны дедушки Уильяма – заставлять тебя выйти замуж за одного из его внучатых племянников. Ты уверена, что нашла правильный выход из этого положения? Роберт – милый парень и мой брат, но какой из него муж?

– Почему нет? – спросила Белла. – И при чем здесь мой дед?

– Ну-ну, Белла, я не зеленый юнец. – Эдуард улыбнулся. – Роберт не имел ни малейшего желания жениться на тебе до того, как на прошлой неделе приехал в Уэстмер.

– Луи и Джеймс тоже не собирались и тем не менее… Не сомневаюсь, что если бы ты не был уже помолвлен, то тоже ухватился бы за эту возможность. Мне не нравится, когда меня используют, Эдуард.

– А Роберт тебя не использует?

– Нет, он не использует! – резко ответила она. – Он хороший и добрый, и его совершенно не интересует дедушкино наследство.

– Да ну? – Эдуард скривил губы. – В таком случае я желаю вам обоим счастья.

Что на это скажешь? Белла вежливо поблагодарила его, и они молча пошли к дому. Из окна гостиной на них смотрел Роберт, которого охватило необъяснимое желание встать между ними. Очевидно, что выбор графа Уэстмера пал на Эдуарда, но, зная, что тот собирается объявить о своей помолвке, старик притворился, что предоставляет Белле возможность выбора. Он тянет время, зная, что Эдуарду наследство нужно больше, чем Шарлотта Меллиш. Неужели его брат даже сейчас сеет семена сомнения в мыслях Беллы?

Роберт торопливо вышел им навстречу.

– Привет вам. Хорошо погуляли?

– Да, спасибо, – чопорно ответила Белла. – Я прохаживалась вдоль озера, когда ко мне присоединился Эдуард. Там очень красиво.

– Красиво. – Роберт взял руку Беллы и положил на свой согнутый локоть. – Но владения не столь обширны, как в Уэстмере. Надеюсь, тебе все же не захочется сразу вернуться домой.

Она улыбнулась.

– Я буду слишком занята, чтобы скучать по дому.

– Надеюсь. Я со своей стороны постараюсь, чтобы ты ни минуты не скучала.

Белла прекрасно сознавала, что этот ответ предназначался исключительно для Эдуарда. Эдуард это понял и, насмешливо улыбнувшись, сказал, что едва ли разгульный образ жизни Роберта создаст у Беллы благоприятное впечатление о светском обществе. Братья обменивались колкостями, и Белле это совсем не нравилось.

Она не могла не сравнивать Эдуарда и Роберта. Первый – образцовый джентльмен, о котором вздыхает любая молодая леди, а второй – веселый и легкомысленный кавалер для развлечений. Но его предложение о браке было серьезным. Это не было шуткой, иначе он не прилагал бы столько усилий, чтобы обмануть мать и брата. И есть ли у Роберта иные причины для этого? Или он просто пожалел ее? Белле претила мысль о том, что ее жалеют, и она решила особенно не полагаться на Роберта.

После ланча повозку загрузили вещами Генриетты. Туда же поставили сундучок Беллы и дамское седло. Повозка вместе с несколькими слугами, включая Адама Гоутобеда, который ехал в квартиру Роберта в Олбани, чтобы приготовить ее к приезду хозяина, отправилась в путь заранее.

Молодой конюх Дэнни ехал на Дымке. Белле был оставлен только чемодан с необходимыми вещами на одну ночь в Палгрейве. На следующее утро сразу после завтрака Генриетта, ее горничная Анетта и Белла с Дейзи сели в карету и отправились в путь, который, как ожидала Белла, должен стать этапом в ее жизни.

Роберт с Эдуардом следовали сзади в двухколесном экипаже Эдуарда, но вскоре они обогнали карету.

– Они приедут раньше нас, – заметила Белла, когда экипаж скрылся из виду.

– Они едут не на Холлес-стрит, – пояснила Генриетта. – Эдуард отправляется в Бландингз-Хаус, а Роберт – в свою квартиру в Олбани. Но, несомненно, Роберт завтра нанесет нам визит, и тогда мы решим относительно наших планов. Жизнь в Лондоне совсем не такая, как в деревне, моя дорогая. Здесь все подчинено правилам этикета, но, поскольку я вас буду направлять, мы справимся со всеми трудностями.

– Расскажите мне о них, – попросила Белла. – Я совершенно невежественна, хотя много читала. – Она вздохнула. – В Уэстмере больше нечем заняться. Конечно, мисс Баттерзби очень эрудированная, но думаю, что ее знания тоже большей частью из книг.

– О, вам не стоит волноваться, моя дорогая. Мы с Робертом вам поможем, да и Эдуард будет часто нас навещать. Он хороший сын и очень внимателен. Он позаботится о том, чтобы нас пригласили туда, куда следует, и чтобы мы познакомились с респектабельными людьми. Я давно не была в Лондоне, потому что мой муж умер внезапно, а после этого свекор пригласил меня вести его дом в Палгрейве, и я потеряла связь со старыми знакомыми. – Она повернулась к Белле и так тепло улыбнулась, что Белла почувствовала, как ее тянет к этой женщине.

Уже наступил вечер, когда они прибыли в Лондон. Дороги были запружены транспортом, и карете Хантли пришлось продвигаться медленно. Зато Белла смогла оглядеться, пока они ехали по Оксфорд-стрит. Такого разнообразия экипажей она никогда не видела: фургоны, двуколки, кебы. И повсюду множество людей – от модно одетых дам и сопровождавших их джентльменов до уличных торговцев с лотками и ручными тележками, оборванных нищих и босоногих детей. Все без исключения подвергали свои жизни опасности, когда переходили дорогу.

Карета неожиданно резко свернула вправо, и они очутились у двери высокого дома с террасами.

– Вот мы и приехали, – сказала Генриетта и засмеялась, так как раскрылась дверь и на пороге появился Роберт. – О, нас уже ждут.

Когда они все уселись в гостиной, чтобы перекусить, Роберт объяснил, что пришел убедиться в том, что они благополучно добрались, а также чтобы договориться о планах на следующий день. Белла удивилась тому, как ей приятно его видеть. Он, оказывается, такой основательный и надежный. Она представила, как на него полагались солдаты и как, наверное, любили его.

– Что вначале: покупка кареты или магазины? – спросил он.

– Вначале карета, – заявила мать. – Но это будет во второй половине дня. Я хочу выспаться, и у меня к тому же много дел. Надо устроиться и расставить мебель. Приходи в два часа.

Роберт встал, заверив их, что не опоздает, так как они живут в пяти минутах ходьбы от его квартиры. Он поклонился матери, поцеловал Белле руку и удалился.

Белла немного расстроилась: ей не удалось побыть с Робертом наедине и сказать, что пора кончать с обманом. Теперь же ей ничего не оставалось, как беседовать с Генриеттой, этой приятной женщиной, которая до сих пор думает, что они помолвлены. Генриетта излагала ей планы на следующий день.

– Я встану в половине одиннадцатого, – сказала она. – У меня будет достаточно времени до прихода Роберта, чтобы проследить, как распакуют вещи и куда повесят картины. А чем вы займетесь? Если хотите, можете понежиться в постели.

– Нет, что вы! Я хотела бы все осмотреть.

– Конечно. Осмотрите дом и сад, но учтите, что на улицу нельзя выходить одной. Вы можете взять с собой Дейзи.

– Нет. Бедняжку Дейзи укачало в карете, и я разрешила ей завтра отдохнуть. Я никуда не выйду из дома.

– А я должна поехать с Робертом покупать карету. Нам необходим крытый экипаж, так как погода стоит холодная. Такой дождливой весны я не помню. А вы как считаете?

Все, что Белла знала о модных каретах, ограничивалось иллюстрациями в дедовом «Журнале для мужчин». Поэтому она сочла разумным согласиться с хозяйкой дома.

– Вам бы хотелось поехать с нами? – спросила Генриетта.

– О, конечно, если можно.

Когда на следующий день ровно в два часа прибыл Роберт, его ожидали не одна, а две дамы. Он приятно удивился тому, что Белла едет с ними. Поверх батистового прогулочного платья лимонного цвета она надела красивую ярко-желтую мантилью. Этот цвет очень шел к ее темным локонам. Все уселись в карету и поехали на Маунт-стрит в торговый дом «Робинсон и Кук».

Беллу привело в восторг множество выставленных на продажу экипажей. Это были пышные кареты, а также различные двуколки и фаэтоны.

– Мне нужно что-то легкое для передвижения по городу, – сказала Роберту Генриетта.

– Тогда фаэтон, – предложил Роберт и, наблюдая, как Белла бродит среди карет, сказал ей: – Сядь в одну из них. – И пошел к ней, чтобы помочь забраться внутрь. Он представил себе, как она будет очаровательно выглядеть в высоком, модном экипаже, когда он повезет ее кататься.

– Господи, это так высоко, – сказала она. – Ты уверен, что я не упаду?

– В надежных руках не упадешь, – ответил он.

– Все это очень хорошо, – вставила Генриетта, – но старый Уолтер всплеснет руками от ужаса, если я попрошу его управлять фаэтоном. К тому же мне нужно, чтобы в карету поместилось четверо, а также чтобы она имела верх, который можно в зависимости от погоды поднимать или опускать.

Роберт вздохнул и помог Белле выйти из кареты.

– Хорошо, пусть будет ландо.

Они осмотрели выставленные на обозрение ландо, выбрали понравившееся, обсудили, в какой цвет его покрасить, и сделка была заключена.

– Эдуард не возражает, чтобы я пока пользовалась семейной каретой, – сказала Генриетта.

– Кузина Генриетта, я ввожу вас в расходы. Дедушка дал мне пятьсот фунтов…

– Господи, дитя мое, не думайте об этом. Я в любом случае купила бы карету, и я вовсе не бедна. Мой отец оставил мне значительную сумму, и ее вполне хватает, так как расходы у меня незначительные. – Она улыбнулась. Они вернулись к карете.

– А теперь в Таттерсоллз, – заявил Роберт. – Ты, кажется, собираешься купить пару лошадок. Да, мама?

– Ты хвастался, что хорошо разбираешься в лошадях, поэтому займись этим сам. Но учти, Уолтер не столь молод, как ты, и выбирай не слишком резвых.

– Мама, он совсем дряхлый. Я удивляюсь, почему ты до сих пор не отправила его на покой. – Роберт повернулся к Белле. – Уолтер – старый слуга. Он учил маму ездить на лошади, когда она была маленькой девочкой; она и мысли не допускает с ним расстаться.

– Он надежный человек, – ответила Генриетта. – Я не переживу, если граф обвинит меня в том, что я подвергала опасности жизнь его внучки. Тебе тоже следует подумать о Белле.

– Само собой разумеется, что я о ней думаю. – Роберт усмехнулся, глядя на Беллу, а ее вновь охватило чувство вины.

Роберт не был опрометчив, как боялась его мать, и тщательно выбрал пару гнедых красавцев, привычных к езде в городе. Лошади обошлись, по мнению Беллы, в колоссальную сумму денег.

– В Лондоне все так дорого стоит? – спросила она, беспокоясь, на сколько ей хватит пятисот фунтов.

– За качество всегда стоит заплатить, – ответила Генриетта. – А теперь возвращаемся домой пить чай. Завтра – день покупок, а послезавтра, когда прибудет наш новенький экипаж, мы в нем отправимся развозить приглашения и, возможно, прокатимся по парку. Роберт, надеюсь, ты присоединишься к нам?

Роберт заколебался, и это напомнило Белле об их «сделке». Он не обещал ходить перед ней на задних лапках, и ей, если она собирается познакомиться с подходящими молодыми людьми, это совсем не нужно. Поэтому она сказала:

– Если у тебя другие планы, то, пожалуйста, из-за меня их не отменяй.

– Что такое? – удивилась Генриетта. – Женихи так себя не ведут. Белла, такое самопожертвование ни к чему. Конечно же, он должен поехать с нами. Правда, Роберт?

– С удовольствием поеду, – ответил он и улыбнулся Белле, а ей захотелось его ударить.

Они едва успели усесться в гостиной за чаем, как дворецкий объявил о приходе сэра Эдуарда Хантли и мисс Шарлотты Меллиш. Белла оцепенела от страха.

– Шарлотта, позволь представить тебе мою кузину Беллу, – сказал Эдуард. – Помнишь, я тебе о ней рассказывал? Она составит маме компанию на этот сезон.

– О, конечно! Это же ведь маленькая наследница.

Шарлотта была ниже ростом, чем Белла, но держалась словно королева – спина прямая, подбородок задран, на всех смотрит свысока. Волосы у нее были такие светлые, что выглядели выцветшими. Высокую прическу она украсила крошечной шляпкой с огромным пером. Открытое платье из прозрачного узорчатого муслина было надето на зеленовато-голубой чехол из тафты, на руках – кружевные перчатки, зонтик и сумочка дополняли наряд.

Белла остро ощутила, что она не конкурентка Шарлотте, и от этого сделалась дерзкой. Она выпрямилась во весь рост и, глядя сверху вниз на Шарлотту, с улыбкой произнесла:

– Не такая уж я маленькая, мисс Меллиш, и вовсе не наследница. Как вам должно быть известно, женщина не властна над своим состоянием. Если бы я могла, то изменила бы этот порядок.

– Да? – Шарлотта уселась рядом с миссис Хантли на диван и отложила в сторону сумочку и зонтик, чтобы снять перчатки. – Значит, вы из тех современных женщин, которые считают, что могут заниматься делами не хуже мужчин?

– Все зависит от мужчины и женщины, – сказала Белла и тоже села. – Есть весьма неумелые мужчины.

– Ты права, – засмеялся Эдуард.

– Но не ты, дорогой. – Шарлотта испепелила его взглядом, но при этом улыбка не сходила с ее губ. Как только ей это удается? – подумала Белла. – Я уверена, что в твоих руках состояние любой женщины будет в целости и сохранности.

– Уж точно в большей сохранности, чем в руках Роберта, – пробормотал Эдуард. – Роберт, ты ведь позволишь дать тебе совет, когда станешь обладателем уэстмерского наследства?

Стоящий у окна Роберт повернулся к брату, улыбнулся, но ничего не сказал. Обстановка накалялась. Белла, зная, что тому причиной является она, чувствовала себя крайне неуютно.

– Дедушка может передумать, Эдуард, – сказала она. – Мне бы очень не хотелось лишать тебя законного наследства.

– Ты здесь ни при чем, – ответил он.

Роберт внимательно посмотрел на брата, а Генриетта поспешила вмешаться – стала предлагать всем чай и переменила тему разговора:

– Шарлотта, Эдуард сказал мне, что ваши родители дают бал в вашу честь.

– Да, но мы пока не установили точную дату. Думаем, где-то в середине мая… недель через шесть. – Она улыбнулась Эдуарду. – Мы объявим о помолвке. Будут все значительные люди. Родители, разумеется, пришлют вам приглашение. Приглашение распространится и на капитана Хантли с мисс Хантли, если вы этого захотите.

– Спасибо, – сказала Генриетта, а Роберт и Белла в ужасе посмотрели друг на друга. Как им себя вести на таком официальном сборище? Белла обещала, что Роберт выйдет из этой истории с незапятнанной репутацией, но дело все более и более осложнялось.

Роберт встал и поклонился Шарлотте.

– Мы будем очень рады, мисс Меллиш, – ответил он за них обоих. – А теперь мне пора идти. – Он поцеловал в щеку мать, затем взял руку Беллы и тоже поцеловал. – Белла, не забудь, что завтра днем мы катаемся верхом в парке. Дымка застоялась и нуждается в прогулке.

Белла впервые услышала об этом. Она не сомневалась, что он сказал это исключительно из-за Эдуарда, но осталась довольна – прогулка верхом ей необходима.

– Я буду готова к двум часам, – с улыбкой ответила она.

Он ушел, а Белла оказалась в затруднительном положении, так как не знала, о чем говорить с Шарлоттой и Эдуардом.

К счастью, Шарлотта заявила, что им надо уходить, поскольку у них есть еще визиты. Она еле заметно кивнула Белле и пошла к дверям, прежде чем Эдуард успел попрощаться с матерью и кузиной.

– Шарлотта порой просто подавляет, – вздохнула Генриетта. – Хотя я не думаю, что она делает это намеренно. Ее отец сэр Джордж Меллиш, эдакий нувориш, стал фабрикантом и нажил состояние. Претензий у него хоть отбавляй, и это передалось единственной дочке. Но деньги не заменят хорошее воспитание. Конечно, мне не следует говорить подобные вещи, и прошу вас этого не повторять. В конце концов, она моя будущая невестка.