Настольная книга сердцеедки

Глава 6

Аврора с нежностью посмотрела на чемодан. Шик! Чемодан подарила Ната – сказала, что, раз она потеряла дорожную сумку от комплекта, не имеет смысла держаться за все остальное. Чемодан был роскошный: из темно-красной толстой кожи, с серебряной фурнитурой. А к нему такой же несессер, очень вместительный, так как Ната делала его на заказ.

Аврора еще раз открыла чемодан и полюбовалась на вещи – аккуратно упакованные, проложенные хрустящей прозрачной бумагой. Они с Дашей накупили кучу всего: джинсы, платья, блузки, купальники, босоножки, шлепки…

Зазвенел звонок. Аврора захлопнула чемодан и помчалась к дверям. Ура! Часа через два они будут в аэропорту, а спустя четыре полетят на Ямайку!

Аврора распахнула дверь и сразу поняла – что-то не так.

Даша выглядела как человек, предвкушающий не отдых в теплых странах, а подготовку к похоронам.

– Даш, что… – начала было Аврора, но Даша молча прошла в комнату и прямо в шубе села на диван.

Выглядела она неряшливо: кое-как забранные в хвост волосы, ни косметики, ни даже намека на то, что Даша вообще сегодня умывалась, синяки под глазами, а вместо легких ботинок, в которых было бы удобно в самолете – пушистые унты.

– Аврора, прости меня, если можешь, но я не могу никуда лететь. У нас в семье несчастье.

– Что случилось? – спросила Аврора, которая быстро проиграла в голове утешительную фразу: «Ничего, еще неделю назад я не собиралась никуда лететь. Зато у меня есть куча летних нарядов, полечу еще и на Ямайку, и куда угодно».

– Мой дядя ушел от тети, – мертвым голосом сообщила Даша. – К другой женщине.

Аврора уставилась на Дашу в полнейшем недоумении. Развод? Неужели он может быть поводом для скорби, особенно если учесть, что разводится не Даша, а также все то, что подруга говорила о любви и браке?

– Знаешь, Аврора, для нашей семьи это большое несчастье, – призналась Даша. – У дяди с тетей были особенные отношения. Тетя сходит с ума. Мама поехать к ней не может – они в ссоре, и тетя не хочет ее видеть, так что еду я. Я отвезу тебя в Шереметьево…

– Нет, я без тебя не поеду, – решительно объявила Аврора.

Даша первый раз за последние несколько минут проявила признаки жизни: посмотрела на подругу с неподдельным ужасом.

– Это еще почему?! – гневно спросила она.

– Потому что я не бросаю друзей в горящей машине, – ответила Аврора.

– Что за чушь! – закричала Даша, которая, видимо, уже некоторое время сдерживала чувства. – При чем тут я? Не будь дурой!

– Мы собирались ехать вдвоем! – заорала в ответ и Аврора. – Мы этого хотели вместе, и я не хочу получать удовольствие, зная, что ты – между прочим, именно ты устраивала нам каникулы! – ходишь тут злая и мрачная, в то время как я валяюсь на пляже. Ясно? Я не поеду! Я лучше тебя поддержу здесь и сейчас!

Даша даже отшатнулась. Осмотрела Аврору с ног до головы, закусила губу, отвернулась и задумалась. Думала она долго: Аврора успела заварить чай, выкурить сигарету и тоже задуматься – над тем, отчего в одних домах есть моль, а в других нету. На размышления ее навело большое пятно от кофе на пледе – как ее учили, моль заводится как раз в пятнах. Но у Авроры никакой моли в пятне не было. Может, моль не любит кофе?

– Слушай, а ты не хочешь поехать со мной? – как-то странно глядя на подругу, спросила Даша.

– Куда?

– К тете.

– Э-э… А куда?

– Это километров триста от Москвы, – неопределенно ответила Даша. – У тети там загородный дом.

– Слушай, а что я там буду делать? – удивилась Аврора. – Неловко как-то, у вас семейные проблемы, а тут я такая – с чемоданом пляжных обновок…

– Знаешь… – Даша поднялась с дивана. Вид у нее был возбужденный. – Я думаю, будет здорово, если ты со мной поедешь. В некотором смысле тебе это будет даже более интересно, чем Ямайка.

– Что ты хочешь сказать? – недоумевала Аврора, которой на самом деле очень даже хотелось поехать с Дашей. Она ведь уже настроилась на путешествие и стремилась выбраться из дома.

– Все объяснения по пути. Едешь?

– Еду! – подхватила Аврора. – Только мне надо поменять вещи – с летних на зимние…

– Не надо… – Даша покачала головой. – У меня с собой куча тряпок, я тебе одолжу.

Они вышли из дома, кинули чемоданы в багажник, Аврора устроилась на пассажирском сиденье и уставилась на Дашу, ожидая подробностей.

– Позже, – улыбнулась та. – Я сама начну, ладно?

Часа через два, когда они уже выехали из города, пронеслись мимо заснеженных полей и лесов – февраль заканчивался, но весной еще и не пахло, – Даша свернула на проселочную дорогу. Они ехали вдоль каких-то амбаров, миновали пару-тройку развалившихся деревушек и, наконец, заехали в густой еловый лес. Ели были громадные, старые, аж черные от возраста, и пушистые лапы прогибались под тяжестью снега, а дорога была хуже некуда – ухабистая, кривая, узкая. И чем дальше, тем ближе подступали деревья – скоро машина с трудом пробиралась сквозь ветви, которые стегали по окнам.

– Даш, мы вообще где? – не без страха поинтересовалась Аврора.

– Да здесь участок такой мерзкий… – сосредоточившись на дороге, ответила та. – Сейчас прорвемся.

Задул ветер, срывая с деревьев снежные хлопья, все завертелось, закружилось, и Аврора с трудом понимала, куда они едут – ничего не было видно.

Наконец дорога стала немного шире, и хоть метель не прекращалась, они теперь продвигались вперед с бóльшим удобством – ухабов было меньше, да и ели расступились.

Еще часа полтора ехали через лес – и ни одной встречной машины, но Аврора отчего-то, вместо того чтобы волноваться, наоборот, расслабилась, впала в дрему и не могла себя заставить произнести ни слова. Она прикрыла глаза и, поклявшись себе не спать ни в коем случае, неожиданно отключилась. Когда Даша начала ее трясти за плечо, Аврора поняла, что вроде бы не спала, но в то же время и не ощущала действительности.

– Что? – спросила она. – Приехали?

– Почти. – Даша ткнула пальцем в ветровое стекло: – Видишь сосны?

Аврора пригляделась: и правда впереди высились сосны.

– Проедем их и будем на месте, – сообщила Даша.

– А это… – Аврора протерла глаза. – Почему стоим?

– Мне надо кое-что тебе сказать. – Даша поставила машину на ручник и повернулась к подруге.

– Слушаю. – Аврора перегнулась на заднее сиденье и покопалась в сумке – искала банку с кофе, который пару часов назад был горячим, а теперь наверняка остыл.

Даша потянула ее за шкирку, вернула на переднее сиденье, достала из бардачка банку, открыла и отдала подруге.

– У меня очень необычная семья, – призналась она. – Ты сейчас, конечно, не о том подумаешь, но я тебе все-таки ничего подробно рассказывать не буду. Выедем из леса, ты все увидишь своими глазами, а потом, клянусь, я тебе объясню, что будет нужно. Главное – ничему не удивляйся. Сделай вид, что все идет как обычно, не разевай рот и ни о чем ни спрашивай. Как только мы окажемся у нас в комнате, я отвечу на твои вопросы.

– Знаешь что… – начала было Аврора, но передумала и честно сказала: – Ты меня пугаешь, и я уже жалею, что не улетела на Ямайку.

– Без паники! – воскликнула Даша. – Если будешь делать то, что я сказала, все будет хорошо. Но если ты серьезно передумала, я тебя довезу до станции, и ты вернешься в Москву.

– Пожалуй… нет, – покачала головой Аврора.

Даша улыбнулась с облегчением, завела машину, и они через десять минут выбрались из леса. Аврора сделала вдох и не смогла выдохнуть: они очутились на берегу небольшого озера, которое со всех сторон окружали сосны. Прямо перед ними, на другой стороне, стоял дом – огромный, просто невозможно огромный старый дом с двумя мощными башнями, массивными эркерами, скульптурами – издалека, конечно, их трудно было разглядеть, но понятно было, что скульптуры большие, если их видно даже с такого расстояния. Смеркалось: небо было васильково-синим, снег искрился в свете еще бледного полумесяца, лед на озере блестел – все кругом было таким необыкновенным, что Аврора лишь молча уставилась на Дашу. А та пожала плечами и вывернула машину на дорогу вокруг озера.

Они остановились перед домом, и пока Даша вытаскивала из багажника чемоданы, Аврора, позабыв обо всем, разглядывала статуи у входа. Ростом с лошадь, чудовища с человеческим лицом, телом льва, крыльями летучей мыши и хвостом скорпиона. В открытой пасти чудищ виднелось несколько рядов зубов. Аврора поежилась – существа были хоть и каменные, но слишком уж жуткие.

– Ты помочь мне не хочешь? – заорала Даша и… метнула в Аврору ее чемодан.

Чемодан пролетел метра полтора и рухнул в сугроб, что совершенно вывело Аврору из себя – с какой стати ее завезли в какую-то жуткую глушь, а теперь еще разбрасывают ее вещи?

– Какого черта? – рявкнула она на Дашу, подошла к подруге и пнула ее сумку ногой.

– Так! – Даша выставила руку ладонью вперед. – Всем стоять! Сохраняйте спокойствие, наш самолет падает вниз со скоростью тысяча километров в секунду – нам недолго осталось… – Она наклонилась, зачерпнула рукой снег и протерла лицо. – Я волнуюсь…

– Слушай, она же, тетя твоя, не станет резать себе вены… – робко поинтересовалась Аврора.

– На это я даже не смею надеяться… – усмехнулась Даша.

Они собрали вещи в кучу и направились к лестнице. Пока Даша копошилась с багажом – у нее отчего-то было много небольших сумок вместо одного солидного чемодана, – Аврора сделала несколько шагов по ступенькам и услышала отчаянный вопль подруги:

– Сто-ой!

Не успела девушка обернуться, как заметила, что статуи чудовищ… как бы ожили, что ли. Глаза у них стали красными. Зубы во рту посветлели. Обнажились бледные десны, затрепетали острые ноздри…

– Аудасес фортуна юват![Аудасес фортуна юват! (Audaces fortuna juvat!) – смелым судьба помогает! (лат.) (Примеч. авт.)] – прокричала Даша, подбегая к Авроре.

Аврора точно видела, что чудовища облизнулись, закрыли пасти и снова окаменели. Точно! Девушка обернулась к Даше, которая развела руками, произнесла:

– Я тебя предупредила – все вопросы потом, – и вернулась за сумками.

И тут Аврора заметила, что у нее дрожат ноги – трясутся, как желе, но Даша уже понукала:

– Чего встала? Иди!

И они уже поднимались по ступенькам, стучали молотком в дверь и прислушивались к шорохам и скрипам внутри дома, которых было немало. Наконец, когда они уже стали зябнуть, дверь отворилась, и на пороге показалась женщина средних лет. Цыганка с копной небрежно утянутых в хвост пышных волос, с заспанными глазами была одета в такой откровенный топ, что Аврора даже скорчила гримасу. Грудь то ли пятого, то ли шестого размера кое-как держалась в тоненькой прозрачной маечке, а на широких бедрах женщины трещали джинсы с заниженной талией, из которых выпирало загорелое пузо.

«Ну и тетя у Даши!» – удивилась Аврора.

– Мать твою! – Цыганка выпучила глаза.

– Привет! – Даша швырнула сумки в прихожую и легла на грудь женщины.

Они смачно расцеловались, после чего Даша представила Аврору.

– А это Нина, наше все, – сообщила Даша подруге, придерживая Нину за талию. А затем совсем другим тоном поинтересовалась у «нашего всего»: – Как она?

Нина развела руками.

– Она и так не в себе, а сейчас просто… – Цыганка выразилась, не смущаясь. – Сама увидишь.

«Значит, это не тетя», – решила Аврора.

В то время как Нина и Даша полушепотом обсуждали состояние тети, Аврора огляделась. Отделка особняка была бы роскошной, если бы… если бы не создавалось впечатление, будто хозяева когда-то давно сильно разбогатели, а потом вдруг то ли разорились, то ли вернулись к прежнему, довольно скромному достатку. Картины в пафосных, здоровенных рамах, украшавшие холл, потемнели настолько, что местами невозможно было разглядеть, что же на них нарисовано, а позолота на рамах обветшала и кое-где осыпалась. Каменные ступени широчайшей лестницы, что вела наверх, затерлись – стали похожи на потрескавшийся асфальт. Мебель, некогда, видимо, очень дорогая, с искуснейшей инкрустацией, выглядела так, словно вот-вот развалится.

Даша, кажется, тоже заметила плачевное состояние дома и загрустила.

– Дом скучает… – вздохнула она.

– Да уж, – подтвердила Нина.

– Что же теперь со всеми вами будет? – тревожно спросила Даша.

Нина закатила глаза.

– Сходи к ней, – посоветовала она.

Даша кивнула Авроре, и они поднялись на второй этаж. Пол наверху был не каменный, как в прихожей, а деревянный. Паркет аж посерел от старости и был такой противный, что умелый рисунок почти совсем скрылся под вековой грязью. Даша быстро прошла по коридору до упора, остановилась перед потрескавшейся дверью, чтобы постучать, но передумала и молча распахнула створки.

Аврора, заглянувшая в комнату, от удивления даже икнула. Посреди очень большого помещения валялась в прямом смысле гора одежды. Как будто сюда вытряхнули целый склад: пальто, шубы, платки, брюки, платья, блузки, сумки… Со стен свисали обои – казалось, их начали отрывать, как перед ремонтом, но на полпути передумали. Правда, кое-где к стенам приклеили образцы ткани – желтой, бледно-зеленой, голубой. На полу валялся отрез розовой материи в цветочек, а кушетка, обтянутая темно-лиловым шелком в фиолетовую полоску, была распорота в клочья.

Посреди этого бедлама стояла женщина в белом халате с гагачьей оторочкой и ярко-блондинистом парике. Она уставилась на Дашу, швырнула в сторону «Космополитен», развела руками и спросила:

– Ему этого хотелось? Вот так? У тебя есть бензин? Сучка Нина спрятала ключи от гаража! Бензин можно заказать по телефону? Кстати, какого черта ты приперлась? И что за чучело с тобой?

Она плюхнулась на разоренную кушетку и прилегла, положив правую руку тыльной стороной на лоб.

– Мила! – бросилась к ней Даша. – Зачем тебе бензин?

Даша села на кушетку рядом с тетей и погладила ее по голове.

– Хочу сжечь все это барахло, раз старого извращенца привлекают болонки в стиле Барби и Малибу! – прошипела Мила.

– Но… – начала было Даша.

– Ты видишь, что происходит?! – воскликнула тетушка и вскочила с кушетки. Сорвала парик, под которым оказались длинные черные волосы.

Аврора заметила, что тетя удивительно красива: тонкое бледное лицо, карие глаза с поволокой, аккуратные припухлые губы. Просто совершенство – на нее хотелось смотреть до бесконечности.

– Ты поняла, что происходит с домом? – У Милы, кажется, начиналась истерика. – Сначала дом, потом я, затем Нина… И что? Я умру старой и безобразной только потому, что грязный похотливый развратник меня больше не любит?!

Даша огляделась, схватила со стола стакан с водой и выплеснула ее тете в лицо.

– А! О! – задохнулась Мила. – Дура! Это же водка…

– Да ты пьяная! – расхохоталась Даша.

– А ты – тупица! – фыркнула Мила. – Спохватилась… Сразу что, не ясно было? Я же на ногах не держусь!

Даша вздохнула, обняла тетю, погладила ее по голове и увела из комнаты. Минут двадцать Аврора ошивалась в холле, от нечего делать пытаясь рассмотреть портреты, но вскоре решила: раз за ней никто не ухаживает, нечего миндальничать – и прошла по дому, ища свободную комнату. Двери справа от входа были заперты. Слева Аврора обнаружила большую комнату, разделенную на две части открытым камином: со стороны озера она была столовой, со двора – гостиной. Камин был просто гигантский – таких девушка даже представить себе не могла, а по обе стороны от него стояли одинаковые красные кожаные диваны. В остальном убранство было довольно мрачным: темно-коричневая, почти черная мебель – массивная, готическая, гнетущая, резные кресла, длиннейший обеденный стол, а в гостиной – кресла с высоченными спинками, лампы на тяжелых бронзовых основаниях и тяжелые столики с таким, мягко говоря, затейливым орнаментом, что невозможно было разобрать – то ли мастер изобразил древние мифы, то ли какую-то вполне современную порнушку.

Вторая дверь комнаты выходила в коридор. Многие двери были закрыты, и в конце концов Аврора очутилась на кухне, которая ее несказанно удивила. Кое-как оштукатуренные стены, столы из грубого, плохо отесанного дерева и множество глиняных кувшинов: некоторые почти в человеческий рост, другие не больше десяти сантиметров в высоту, третьи на литр, но их было так много, и все они, были, похоже, сделаны вручную, что Аврора не могла взять в толк, откуда их вообще взяли и зачем они нужны. Посреди кухни располагалась плита – здоровенная печь со множеством чугунных конфорок, от которой сейчас шел такой жар, что у девушки сразу запылало лицо.

«Каменный век», – подумала она и тут услышала визг. Аврора страшно испугалась, обернулась и заметила женщину в платке и каких-то нелепых тряпках. Это она взвизгнула, увидев вошедшую девушку. Женщина была деревенская, это сразу бросалось в глаза: темная грубая кожа, никакой косметики, обветрившиеся руки, спрятанные под косынкой волосы, домотканые вещи…

– Простите… – извинилась Аврора.

Женщина опасливо отошла на шаг назад и что-то пробормотала на непонятном языке.

– Я случайно зашла, извините, пожалуйста… – принялась было оправдываться Аврора, но тут громко хлопнула дверь.

– Кофе хочешь? – спросила появившаяся в кухне Нина.

Аврора кивнула. Не обращая внимания на тетку, Нина взяла джезву, насыпала из обычной упаковки кофе «Лаваццо», налила воды из ведра и поставила на плиту.

– Дикая, – кивнула она на тетку, которая по стеночке вернулась к одному из разделочных столов и продолжила то дело, от которого ее отвлекли, – стала катать тесто. – Мила приволокла ее с гор. Пожила среди берберов и помешалась на здоровой еде. Все натуральное: даже посуда. Все сделано заботливыми грязными руками диких троглодитов. По-моему, это его и доконало.

– Мужа? – уточнила Аврора.

Нина кивнула.

– Каши какие-то, сборная солянка не пойми из чего, муку она сама мелет, кофе жарит… как колбасу. – Нина закатила глаза. – Ее кофе вообще пить нельзя. Дура!

– Да ладно тебе… – Аврора пожалела крестьянку.

– Ага! – фыркнула Нина. – Жрем баланду, да еще эта мымра ни фига не понимает и, главное, понимать не хочет. Это невыносимо! Я сюда тайно суши привозила, и мы с Кириллом их по ночам уплетали.

– А зачем ей это надо? – поинтересовалась Аврора.

Нина пожала плечами.

Тут на кухню ввалилась Даша.

– О боже… – Она повалилась на стул. – Еле уложила! Она меня пыталась покусать!

– Да уж, – кивнула Нина, – она может.

– Валяй, рассказывай, что тут у вас происходит, – обратилась Даша к Нине.

Нина покосилась на тетку:

– Не здесь…

Она сняла кофе с плиты, достала фарфоровые чашки, сахарницу, налила молока из пакета в небольшой молочник, вывалила в вазочку шоколадные конфеты, воровато оглянувшись на кухарку, отрезала пахлавы и поставила все это на серебряный поднос.

– Контрабанда! Заводские изделия у нас под строгим запретом. Но лично я отбила право есть конфеты. Под угрозой увольнения, – пояснила она и вышла из кухни.

Девушки отправились за ней и вошли в одну из комнат, что были заперты. Нина открыла ее своим ключом. Она была не очень большая, но уютная – и, главное, все в ней было новенькое, яркое, симпатичное.

– До тебя не дошло еще? – поинтересовалась Даша.

– Пока вроде тьфу-тьфу… – ответила Нина. – Садитесь! – велела она.

Девушки устроились на белом диване в зеленую полоску, а Нина достала из шкафа бутылку рома.

– Украла из дядиных запасов, – призналась она Даше.

Когда все попробовали ром, выпили кофе с дивными, вкуснейшими конфетами, Нина вынула тонкую коричневую сигарету, приоткрыла окно, плюхнулась в низкое вельветовое кресло и уставилась на Дашу.

– Началось все с того, что полгода назад он поехал в Питер, – сказала она. – Там у него появился какой-то очень крупный заказчик. А Мила по Магрибу путешествовала – вернулась совершенно сдвинутая… В общем, уехал он в Питер и познакомился там с Алисой…

– Ты ее видела? – перебила Даша.

– Видела, – кивнула Нина. – Мы с Кириллом во второй раз вместе ездили. Такая… утю-тю, сяськи-масяськи… Блондиночка, волосики гладкие, макияж золотистый, костюм в розочках… Ну, не знаю… Фальшивка – от макушки до пяток. Она в ресторан пришла с каким-то типом в розовом галстуке, и я думала, она из вредности с Кириллом цацкается – хочет своего мужика позлить… Если б я знала! Понимаешь, она на вид вся такая воздушная, эфирная, но об нее можно ножи точить – это ж сразу видно! Не понимаю, как Кирилл… В общем, Мила, когда вернулась, притащила с собой эту деревенщину, посуду – одним словом, просто помешалась на Магрибе. Говорит, там такая магия древняя, такая девственная энергия… – Нина замолчала и посмотрела на Аврору. Спросила у Даши: – Она наша?

Даша кивнула и добавила:

– Просто еще не знает об этом.

– Да? – Нина поглядела на Аврору с подозрением.

– Дальше! – рявкнула Даша.

– Вот, и начались какие-то обряды, духовно чистые продукты, спим мы теперь только на льняных простынях – все это чучело ткет, даже станок привезла с собой… Кирилл, конечно, скандалил, а потом уехал в Питер. И вот нет его неделю, вторую, а на шестнадцатый день приходит письмо: «Дорогая, я полюбил другую».

– Неужели он не думал, к чему это приведет? – ахнула Даша.

– Думал. Написал: «Мне насрать».

– Чудесно! – Даша покачала головой. – И тетя ничего сделать не может?

– Не-а… Ты же знаешь. По договору он свободен.

– Сколько ей осталось?

– Полгода… – Нина нахмурилась. – Мне – год от силы…

– Черт… – простонала Даша. – И это мой собственный дядя…

– Попробуй на него повлиять, – с мольбой в голосе обратилась к ней Нина. – Надо же что-то делать. Так умирать не хочется…

– А ты хотела жить вечно? – усмехнулась Даша.

– Всегда! – подтвердила та. – Ну, Мила! – Нина потрясла кулаком. – Ну почему у нее такой отвратительный характер?

– За него Кирилл ее и любил, – грустно ответила Даша.

Они еще немного посидели, но скоро Даша сказала, что им надо отдохнуть, сгребла в охапку ром и Аврору и потащила наверх. Со второго этажа на чердак вела винтовая лестница: она заканчивалась площадкой, на которой было три двери. Даша открыла ту, что была прямо перед ними, и они попали в комнату со скошенным потолком и огромным полукруглым окном, которое выходило на озеро.

– Моя личная резиденция, – уведомила Даша. – Не расслабляйся – некоторые предметы опасны для жизни.

В комнате были две кровати, небольшая библиотека, просторный письменный стол – места за ним с лихвой хватило бы на троих, и некое подобие гостиной у окна. Там девушки и расположились – на низких сиденьях, почти у самого пола, бархатных диванов с подушками.

– Готова узнать страшную правду? – Даша сделала большие глаза.

– Не уверена, – честно ответила Аврора.

– Тогда выпей, – посоветовала Даша. – Тебе нужен добрый старый друг ром – одна не справишься.