ГЛАВА 25

Этим вечером в квартире доктора долго горел свет. В столовой стоял запах подгоревшей яичницы с ветчиной. За столом сидели двое. Один из них — хозяин квартиры — снова потянулся к бутылке «Наполеона».

— Нет, Алеша, больше не буду, — остановил его руку друг. — Мне еще до дома добраться нужно. Если даже и патруль благополучно миную, то есть опасность врезаться в столб или зацепиться за угол дома. Ты уж извини… Я ведь тебя понимаю…

— Ты что же, думаешь сегодня уехать? Ведь ты предупреждал жену. И потом… — Алексей кивнул на две пустые бутылки из-под коньяка, — себя не жалеешь, так хоть машину пожалей.

Сергей мотнул головой и, потянувшись к другу, обнял его, зацепив при этом тарелку, стоявшую на углу стола. Она полетела па пол и со звоном разлетелась вдребезги.

— Вот! — возбужденно проговорил майор. — Смотри, хорошая примета! Потерпи немного, все пройдет, и Галина вернется, и здесь все встанет на свои места, — он похлопал по грудной клетке доктора.

Алексей раздраженно махнул рукой:

— Не веришь… Неужели тебе так трудно понять, что я чувствую?!

Сергей нахмурился:

— Видишь ли… С Галиной у вас все сложно, тут время надо, чтобы разобраться — и тебе, и ей. Ну а миф твой египетский… все эти сказки, что ты себе навоображал от скуки — не воспринимай всерьез. Послушай, пора тебе с небес на землю спуститься… Давай-ка, ложись спать, да и я поеду…

— Не-а… — пошатываясь, Алексей встал, загородив проход.

— Да, пожалуй, ты прав. Одного тебя сейчас нельзя оставлять, наломаешь еще дров… Ладно, я останусь.

— Вот это я п-п-понимаю, — заплетающимся языком произнес доктор, — н-н-настоящий друг…

Проснулся Алексей от собственного протестующего крика — что-то очень грустное и обидное приснилось под утро. Голова кружилась и болела, во всем теле чувствовалась ужасная слабость. Он с трудом открыл глаза. Какой-то дребезжащий звук наполнял комнату. Сосредоточившись, он понял, что звонил телефонный аппарат, почему-то плотно прикрытый подушкой…

Чувство тоски и безразличие, охватившие его, не позволили даже протянуть руку к телефону.

«Сергей, здесь же должен быть Сергей», — наконец-то вспомнил он вчерашний вечер.

Доктор попытался позвать друга, но голосовые связки, совершенно выведенные из строя изрядной дозой спиртного, выпитого вчера, не хотели слушаться хозяина. Вместо слов послышался какой-то нечленораздельный сип, на который вряд ли кто откликнулся бы, даже если бы и находился в квартире. Постанывая, Алексей-таки сел на кровати. Его блуждающий, полу-осмысленный взгляд остановился на графине, стоявшем на прикроватной тумбочке. Неприятная сухость во рту подсказала его очередное действие, и, подчиняясь инстинкту, он взял сосуд и опорожнил его в попытке утолить жажду. Очень скоро появилась неприятная тяжесть в желудке, и шум в голове усилился. Окружающие его предметы поплыли перед глазами, и он снова рухнул на постель.

В очередной раз доктор очнулся от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. Алексей приоткрыл веки — перед ним стоял Сергей.

— Что, уже утро? — с трудом прохрипел потерпевший.

— Утро, утро… — полдень давно на дворе!

— Как полдень?! А работа? — пытаясь подняться с постели, произнес Алексей.

— Ладно, лежи уж, работник, сегодня выходной.

Доктор закрыл глаза и долго соображал, нахмурив лоб: «Тридцатое апреля… а сегодня — первое число — суббота», — наконец дошло до него.

— А ты, значит, раньше меня проснулся, — вслух продолжил он.

— Некоторые полицейские более стойки к алкоголю, чем отдельные доктора, — посмеиваясь, произнес Сергей, — я уже и дома побывал, и кое-что успел сделать. Тебе не раз звонил, да телефон твой не отвечает — ты его отключил, что ли?

— А-а-а, это ты был… Я-то думал, кому я такой нужен…

— Такой? — майор критически оглядел друга — Такой — пожалуй, никому. Ты на себя-то посмотри — раскис совсем.

Хозяин квартиры некоторое время молчал, собираясь с мыслями и пытаясь понять, что от него хотят, потом проговорил:

— Помоги-ка мне встать.

Сергей подхватил друга и поставил на ноги. От резкой перемены положения у того закружилась голова, и он упал бы, если бы не своевременная поддержка стоявшего.

— Да, — услышал доктор, — ты совсем плох. Хорошо, что я не дозвонился и приехал сам… Есть-то хочешь?

При одном упоминании о пище Алексея передернуло, и он скривил губы.

— Ясно… Тогда лежи, а я тебя развлекать буду… в благодарность за твои вчерашние… откровения. Алеша, ты слышишь меня?

Увидев, что тот кивает, майор продолжал:

— Тогда открой глаза… Я все утро хожу под впечатлением твоего рассказа об Египте…

— Не напоминай, мне и без того плохо! Надо же было так нализаться!

— Подожди, сейчас чаю покрепче заварю.

Доктор отрицательно замотал головой, а по телу его прошла судорожная волна.

— Что с тобой? — слегка напугался Сергей. — Учти, ведь это ты у нас доктор, а я — обыкновенный полицейский. Если уж так плохо, может быть, лучше «Скорую» вызвать?

Алексей снова покачал головой, пробормотав по-латыни:

— Медикус курат сум.

— Эй-эй, ты что, заговариваться стал?!

Майор энергично похлопал друга по щекам и уже протянул руку к телефонной трубке, когда услышал ровный голос Алексея:

— Успокойся, со мной все в порядке… у нас говорят: «Врач, исцелись сам». Это вторая заповедь медицины. Все, что мне сейчас нужно, — это твое понимание и участие.

Часа через два Алексей почувствовал себя лучше и даже, сморщившись, выпил несколько глотков наваристого бульона, привезенного предусмотрительным полицейским. Пища подействовала благотворно на его организм, который героически боролся с интоксикацией, вызванной неумеренной дозой алкоголя. Только выражение тоски и грусти, казалось, прочно обосновались на его лице.

Пытаясь отвлечь друга, Сергей включил видеомагнитофон. Лихая кинокомедия, записанная на кассете, сразу увлекла его своим закрученным сюжетом и обилием любовных сцен. Он с интересом смотрел на экран, бурно сопереживая главным героям, попавшим в очередной раз в щекотливую ситуацию. Но вот, взглянув на Алексея, он понял, что тот и не собирался смотреть комедию, а лежал с отсутствующим видом на диване, а из-под его закрытых век медленно катились слезы.

Сергей выключил магнитофон и подсел к другу.

— Зря ты это сделал…

— Сделал что?

— Смотрел бы фильм… Мне все равно не поможешь, даже если поставишь целью своей жизни…

— Подожди, ты что же, так и будешь валяться и хандрить?! Я, можно сказать, свой законный выходной на него трачу, а от тебя никакой отдачи! Давай разберемся и, как говорил один мой знакомый генерал, выделим стратегию и тактику в данном вопросе… Ну, что улыбаешься?

— На танках в любовные дела не въезжают, слишком уж это тонкое дело.

— При чем тут танки, юноша? — возразил Сергей. — Стратегия и тактика — это такие же хрупкие вещи, как и то возвышенное чувство, от которого ты погибаешь, друг мой. Возьмем, к примеру, вопрос: что ты будешь делать дальше в создавшейся обстановке?

Алексей некоторое время грустно смотрел на друга, потом взгляд его затуманился:

— Ты мне своими военными терминами совсем голову забил, а она и так ничего не соображает.

— Ну что ж тут понимать? Ситуация ясна — что предпримешь дальше?

Доктор вяло пожал плечами:

— Если честно, то я не вижу выхода из этого положения…

— Намерен сидеть, сложа руки?

— Понимай, как знаешь…

— А я все-таки на твоем месте выяснил бы отношения с женой.

— Ты что же, ничего не понял из ее письма?

— Понять-то понял, да еще кое-что мимо строк прочитал, и сдается мне, что ты в чем-то не прав, друг.

— Не прав, не прав, — в сердцах повторил Алексей.

«Это хорошо, что он сердится, — мелькнуло в мыслях Сергея. — Надо его осторожно расшевелить. Злость лучше безразличия…»

— Еще друг называется! — продолжал горячиться потерпевший. — Сам-то ведь не получал подобных писем, не знаешь, каково это! Да и не только в нем дело!… Пойми — я полюбил!

— Ну и люби — кто ж тебе не дает?… Только голову-то не теряй. Ты говоришь, писем таких я не получал — это верно…

— Ну вот…

— Нет, ты подожди, не перебивай, самое интересное я тебе еще не сказал, — Сергей сделал внушительную паузу. — Да, я не получал таких писем… Было время, когда я сам хотел уйти и сочинял подобное послание…

Удар был нанесен ниже пояса, и Алексей, давно знавший семейное благополучие друга, поднялся с дивана и уставился на Сергея.

— Вот так-то, молодой человек. Теперь ты понял, почему я так настаиваю, чтобы ты разобрался с Галиной?

Пораженный, Алексей какое-то время переваривал услышанное.

— И что? — наконец спросил он. — Сейчас ты счастлив?

— А ты разве слышал от меня, чтобы я ныл по этому поводу?!

— Нет, но…

— Никаких «но», — оборвал его Сергей, — мы живем хорошо, сам знаешь, и я не жалею, что тогда не наделал глупостей…

Наступила пауза. Каждый из собеседников окунулся в мир своих мыслей. Наконец, Алексей задумчиво спросил:

— А та женщина — она была красива?

— Что? — майор полиции удивленно посмотрел па друга.

— Ну, та, из-за которой ты писал письмо.

— Да уж, я думаю, не хуже твоей царевны! И вообще… не летал бы ты там, — Сергей сделал жест в сторону открытого пространства за окном, — ведь уже, слава Богу, годов-то сколько!

— Человек умирает, когда перестает мечтать и верить.

— Похоже, бесполезно тебя уговаривать, — проговорил Сергей, доставая с книжной полки первый попавшийся томик. — Ого! «Полный курс хиромантии», — прочитал он. — И автор… профессор Кестлер, 1909 год. И эту древность изучает современный врач, имеющий массу компьютерной диагностической техники?

— Господин майор, — язвительно бросил хозяин квартиры, — да разве же вы не знаете, что все новое — это хорошо забытое старое?!

Чувствовалось, что он начинает проявлять интерес к разговору.

— А вот скажи, — продолжал Алексей, — как ты относишься к цыганкам, в частности, к их гаданию по руке?

— Как гражданин — абсолютно игнорирую это дело; а вот по службе приходилось несколько раз заниматься различными проходимцами, которые под видом предсказателей судеб облапошивали наш и без того доверчивый народ.

— Вот как… А я встречался с гадалкой, которая наперед знала весь мой путь и много поведала мне, ни рубля за это не взяв. Сейчас я вспоминаю ее слова… — и Алексей рассказал о выпускном вечере в ресторане «Уральские пельмени» и о цыганке, удивившей его тогда своей проницательностью…

Когда он замолчал, Сергей неопределенно покачал головой, крякнул, походил по комнате, потом, хлопнув друга по плечу, проговорил:

— Да, сочувствую тебе — бывает же такое совпадение… А у нас и не такое случается — когда расследуешь дело, с чем только не столкнешься — ни одна гадалка тут не разберется… Ну да ладно, — он взглянул на часы, — мне пора, да и ты, я вижу, держишь себя молодцом.

— Давай, давай, намек понял. Ты иди, дома-то уже потеряли, наверное. Спасибо за поддержку.

— Не стоит… А если появятся потусторонние силы, звони — мы их моментально скрутим.

Алексей вздохнул:

— Все смеешься?…

— Не обижайся. Ты же знаешь, что я — человек действия и воспринимаю только конкретные вещи, а это, — майор покрутил рукой в воздухе, — уж слишком все эфемерно. И тебе советую — будь хоть немножко реалистом, вернись на землю-то с облаков. Ну, будь здоров. Завтра к 16-00 ждем в гости — Валентина приглашает, ну и я, само собой.

Они пожали друг другу руки, и майор исчез за дверью. Оставшись один, Алексей устало опустился в кресло и включил видеомагнитофон. Мелькающие кадры крутого боевика на какое-то время завладели его сознанием, но вскоре он опять вернулся к своим мыслям. Вопрос, что делать дальше, не давал ему покоя…

— Знаешь, милый, — вещал с экрана приятный голос героини фильма, — когда ты признался, что любишь, я не поверила тебе, так необычно было слышать это признание от тебя.

— Ну почему же, моя радость?! — в перерыве между поцелуями, проворковал ее друг.

— Когда я заходила в твой офис, ты был так строг и недоступен, казалось, что, кроме бумаг, лежащих на столе, тебя никто и ничто не интересует.

— Ну, моя дорогая, иногда мужчины специально делают вид, что их не интересуют женщины, что они для них — пустое место — это для того, чтобы привлечь к себе внимание. Ну, а потом…

Любовники жарко застонали в объятиях друг друга, а Алексей, прикрыв глаза, покачал головой. Он долго раздумывал, сам не зная, то ли соглашаться с героем картины, то ли остаться при другом мнении. В жизни так случается — какое-то ненароком брошенное слово или случайно попавшаяся на глаза вещь помогает решить задачу, казалось, неимоверной трудности.

— Семь бед — один ответ, — решил Алексей. — Поговорю еще раз с Наташей, а там — будь что будет.

Загрузка...