Научи меня желать

Глава первая

Леора Недил в любовь с первого взгляда не верила. Она просто знала, что только такая и может быть: бах! – и вот уже здесь та самая, одна-единственная, до конца жизни. Причём «бах!» – это не просто звуковой эффект для усиления патетики, а вполне реальный выстрел, после которого старый мир в один миг исчезает, будто стёртый тряпкой. А в новом мироустройстве любовь оказывается центром, чем-то вроде карусельного шеста, вокруг которого послушно кружится всё остальное.

Она никогда не мечтала быть рядом с любимым и уж тем более не ждала, когда он явится за ней на белом коне и при начищенных доспехах. Недил считала себя человеком прагматичным и, между прочим, на это были основания. Потому сама навстречу Ему четыре года шла и не сказать, что дорога была гладкой и ровной. Но вот, наконец…

– Я не понял, кто к кому и по чьему приказу прибыл? – мучительно морщась, потирая ладонью лоб, спросил Любовь.

– Абсольвент[1] магического корпуса императора Лердара I кадет[2] Недил по вашему приказанию прибыла, – второй раз отрекомендовалась Леора и вторично же коротко кивнула, а вот каблуками снова щёлкать не стала. Кажется, любимому это и в первый раз не очень-то понравилось. – Готова приступить к исполнению служебных обязанностей.

– Каких обязанностей? – помолчав, уточнил Любовь.

Вернее, уточнил генерал регулярной армии Его Императорского Величества; рыцарь Пурпурной розы; полный кавалер ордена святого Сципиуса, кавалер орденов святого Брайдигуса, Корнелиуса, Баркалеса разных степеней; маркграф Черногорья, единовластный господин Черногорских марок; Кор Редиш, прозванный дамами, понятное дело, Чёрным маркграфом. Или Чёрным генералом – по обстоятельствам. Ну, он же и Единственная Любовь.

– Так к каким обязанностям вы хотите приступить? – напомнил господин Редиш, не дожидаясь, пока Леора сообразит, чего бы умного на дивный вопрос ответить.

– Служебным, – выдавила, так не до чего и не додумавшись.

– Дело в том, леди, что по утрам я очень туго соображаю. Особенно когда меня будят раньше петухов. Конкретизируйте, пожалуйста.

– Я ваш телохранитель, – окончательно растерявшись, ляпнула кадет.

– Да? – изумился маркграф. – Не думал, что моё тело нуждается в охране. Давайте.

– Что? – помедлив, всё-таки уточнила Леора.

– Бумаги, – снова поморщился Редиш. Между прочим, он не только морщился, словно во рту держал дольку лимона, но и болезненно щурился, будто от слишком яркого света, хотя в комнате всего-то одна свеча и горела, да и та стояла на противоположном от него конце стола. – Вам же дали с собой какие-нибудь бумаги, леди?

– Да, конечно.

От усердия кадет свернула галстук почти на плечо, едва пуговицы с мундира не отодрав, пока из внутреннего кармана доставала пакет, аккуратно перевязанный ленточкой: приписное удостоверение, приказ о назначении, характеристику, данную в корпусе, аттестат. Она даже подорожную и собственный паспорт в эту пачку сунула. Зачем, спрашивается?

К счастью, маркграф всю эту кипу взял, но просматривать не стал, небрежно бросил пакет на стол, и, по-прежнему щурясь, уставился на грудь Леоры. По крайней мере ей показалось, что на грудь. Недил тоже покосилась, пытаясь рассмотреть, что его так заинтересовало, и увидела медальон, выпавший из прорези рубашки – наверное, зацепила шнурок, когда пакет тянула.

– Дракон? – протянул Редиш, наглядно демонстрируя, что с глазами у него полный порядок, а зрению иной орёл позавидует. – Вы из Золотых пределов? Подойдите ближе. – Мужчина поманил её двумя пальцами, как лакея. – Под «ближе» я подразумевал совсем близко, леди, – выдал неприязненно, когда Леора неуверенно шагнула вперёд. – Встаньте сюда.

Маркграф перехватил шнурок, заставив девушку нагнуться неудобно, повернул медальон к свету.

– Красный дракон держит в когтях змею, – пробормотал рассеянно. – Мне всегда было интересно узнать, что употребляли герольды, сочиняя символику Высоких Домов. Вы, случайно, не в курсе?

– Нет, – хрипнула Леора, – то есть я не в курсе.

Стоять вот так, полусогнувшись, на самом деле было не слишком комфортно – моментально заныла и шея, и спина. Да и позу эту достойной никто бы не назвал. Унизительная – и все дела. А грудь маркграфа, слишком уж хорошо, до темнеющей полоски волос на животе, видимая в незатянутый ворот рубашки, очутившаяся под самым носом, смущала.

– Вот и я не в курсе, – признался Редиш. – «Умирающий, но непобеждённый». Удивительно подходящий девиз. Под таким так и тянет героически помереть. Непосредственно сразу после рождения. – Господин, наконец, отпустил медальон, если не сказать отшвырнул. – Ну и кем вы приходитесь достойнейшему, но, увы, ныне покойному владыке Краснодолья?

Непонятно, что заставила так думать, но Недил усомнилась и в скорби маркграфа и в его уважении к погибшему властителю. Может, виной был тон, слишком уж смахивающий на саркастический, а, может, даже и издевательский?

– Дочерью, – буркнула Леора, убирая медальон за ворот и на всякий случай отступая.

Глава вторая

Кабинет лорд-канцлера был до невозможности узким и продуманно длинным: двадцать пять шагов, которые нужно пройти от дверей до стола, кому-то и расстоянием-то не покажутся. Но чего только за эти шаги не передумаешь, каких только решений не примешь! Времени вполне достаточно, чтобы и посетитель собрался, и хозяин визитёра успел оценить от каблуков до монет в кармане, шумов в сердце и ненужных мыслей в голове.

Вот, например, маркграф Черногорья явно пребывал в не лучшем настроении, а попросту говоря, раздражённый был, как кот, у которого из пасти уже придушенного мышонка выдернули: не поклонился, улыбаться не желал, не шёл, а будто оттиски каблуками в паркете выдавливал.

Нет, что ни говори, а всё-таки странный он человек, весь какой-то… противоположный. Холодом от него веяло, словно от черногорских фьордов, льдом. И в то же время стоило ему дверь открыть, как жаром пахнуло, раскалённой пустыней. А противоречий никаких нет: и холод, и жар – всё он, даже не половинки натуры, цельное. То и другое напористое, мощное, никаких помех не замечающее, сносящее, что мешает – точь-в-точь морской ураган или песчаная буря.

Откуда это в нём? От отца-северянина и матери-южанки, которую, говорят, старший Редиш то ли украл, то ли вообще на Кармейском рынке по случаю прикупил? Страстная, видимо, женщина была.

– Чему вы улыбаетесь, господин Марген? – буркнул маркграф, не здороваясь и уж тем более разрешения не спрашивая, усаживаясь в кресло. – Неужели нас ждут новые налоги?

– Ну что вы, какие налоги, да ещё новые? Кабинет министров печётся о жителях империи, потому никаких налогов. По крайней мере, пока урожай не соберут.

– Правильно, паршивой овце надо дать шерстью обрасти, а то стричь нечего будет. Тогда что же вас так обрадовало?

– Если скажу, что ваше появление, поверите?

– Нет, не поверю.

– И правильно сделаете. А улыбался я потому, что эдакие поэтические сравнения на ум пришли, – ответил канцлер, ставя локти на стол, переплетя пальцы замком и ими же рот прикрывая. – Про схожесть океанских и пустынных бурь.

– Раздумываете, не податься ли вам в поэты?

– Всяк хорош на своём месте.

– Вот и я о том же, – подтвердил маркграф, тщательно расправляя тончащие кружевные манжеты.

– Считаете, я плохо выполняю свои обязанности? – тонко улыбнулся канцлер.

– Отец меня сохрани! – почти натурально возмутился Редиш. – Делать мне больше нечего, как оценки давать. Сам терпеть не могу, когда в мои дела лезут, да ещё дилетанты.

– Это вы-то дилетант? – не менее искренне изумился Марген.

– До вас-то мне как… кхм!.. далеко в общем, – маркграф сцапал со стола бронзовую фигурку медведя, служившую пресс-папье, повертел в руках. – Удивительно уродливая вещь, – заключил.

– Ну так поставьте её на место, – предложил канцлер. – Приказать подать вина или вашего любимого кофе?

– Благодарю, не стоит. Печень побаливает, – сообщил Редиш медведю, щёлкнув его по носу. – Лекарь говорит, от избытка жёлчи. Разлилась, понимаете.

– Жёлчи в вас всегда хватало, – согласился Марген.

– Ваше мнение ошибочно и оскорбительно. Я полностью здоров, добр и… хм!.. дружелюбен. Поэтому кого другого за такое предположение на дуэль бы вызвал. А вас совесть не позволяет. И декреты императора.

– Опасаетесь, что подагра помешает надрать вам хвост?

– Боюсь оставить государство без рулевого, – смертельно серьёзно отозвался маркграф, со стуком вернул медведя на место. – Зачем вы подсунули мне эту девицу?

– Побойтесь Отца, никого я вам не подсовывал! – всплеснул руками канцлер. Уточнять, о какой девице речь идёт, старик не стал. Не те у него отношения с Редишем были, чтобы до пошлого лукавства опускаться. – Во-первых, это приказ императора, не подразумевающий исключений: у каждого должен быть телохранитель-маг. Решение, что набирать их нужно из абсольвентов, было принято Советом единогласно. Между прочим, вы тоже голосовали за.

– Не помню.

– То заседание вы проспали, – тактично напомнил канцлер.

– Вполне возможно. Что дальше?

– Дальше у нас идёт во-вторых. Девушка, насколько мне известно, окончила корпус с отличием, была первой на потоке.

– Час от часу не легче!

– Она из высокого рода, но абсолютно лояльна к нынешней власти. Кроме того, при распределении сама выказала желание служить при вас.

– Влюблённая фанатичная заучка, с которой я буду вынужден пылинки сдувать, – выдержав паузу, подытожил Редиш, крутя несчастного медведя по столу. – Лучшей кандидатуры просто быть не может.

– Почему же? – удивился канцлер. – Думаю, влюблённый фанатичный заучка вам бы понравился ещё меньше.

Глава третья

За неделю Леора хорошо поняла, насколько её служба трудна, буквально отлёжанной печёнкой прочувствовала. И основная трудность оказалась в том, что никакой службы не было в принципе. После малого императорского приёма маркграф со своим телохранителем вообще не общался. Лишь от слуг Недил узнавала, что господин, мол, отбыл, а куда не докладывался. Или приехал, но отдыхает. Или ванну принимает. А потом он снова «отбывал».

И ведь не надавишь на него авторитетом телохранителя, не скажешь, что он просто права не имеет без неё выезжать. Потому как для надавливания требуется объект давления, а он – смотри-ка! – опять отдыхает. Или принимает ванну. Или отбыл.

Скука одолевала не хуже зубной боли, делать Недил было решительно нечего, а часы тянулись, как заколдованные. Поначалу она попробовала спать днём, но добилась лишь ночной бессонницы. Потом решила подтянуть фехтовальные навыки, благо в особняке был прекрасно оборудованный зал, но в одиночку махать рапирой оказалось не только скучно, но ещё и глупо.

Осатанев от безделья, Леора завернула в библиотеку, хотя сразу после сдачи экзаменов поклялась к книгам на пушечный выстрел не приближаться. Впрочем, коллекция Редиша даже её впечатлила, как и совершенно ненормальный порядок: стеллажи с трудами по тактике и стратегии, полки с историческими работами, биографиями, жизнеописаниями, ряды книг по географии, математике, химии. Горы романов – от рассыпающихся на листки рыцарских баллад до новомодных приключенческих историй. И всё это богатство помечено табличками, а по стенам стояли шкафы с каталогами.

К сожалению, ни то, ни другое, ни даже десятое Недил не интересовало. Позёвывая с тоски, она вытащила первый попавшийся томик. Увесистый кирпичик в сафьяновом переплёте назывался «О запретной любви или тайные игры госпожи И». Леора наугад раскрыла книгу, с ленцой прочитала абзац – и захлопнула обложку так резко, что она облачко пыли выдохнула.

Кадет глянула в окно и ничего за ним не увидела, потрогала собственную скулу – щёки горели, как при жёсткой лихорадке. Недил снова раскрыла книгу, только теперь очень осторожно, глянула на страницу и, запихнув том за отворот мундира, едва не бегом дунула в свою комнату.

Следующая ночь тоже оказалась бессонной, но совсем не тоскливой. Только вот Леору так и тянуло накрыться простынёй с головой, чтобы кто-нибудь ненароком не увидел ни её, ни романа, ещё и украшенного мастерски выполненными гравюрами. К сожалению, под одеялом читать не получалось – темно.

Конец играм госпожи И пришёл с рассветом. Как раз и толстая свеча, зашипев, напоследок плюнув искрой, погасла. Серенький утренний свет пролил на пол лужу из так и не зашторенного окна. Недил вздохнула, отложила книгу на подушку, повозилась, устраиваясь поудобнее, закрыла глаза.

И снова села, покосившись на томик. Оставлять его в комнате было опасно, слуги могли заметить. Конечно, вряд ли лакеи с горничными читают романы, но ведь книгу могут уронить  или она сама случайно откроется, да как раз на иллюстрации! Нет, лучше сразу отнести её обратно в библиотеку. В конце концов, кому какое дело? Ну, не спится господскому телохранителю, решила почитать – ничего предосудительного в этом и святой не найдёт. А вот если такой романчик у неё под подушкой найдут…

Леора решительно вылезла из постели, натянула брюки, накинула поверх рубашки жилет. Стараясь потише шлёпать босыми пятками, вышла.

– Нельзя поосторожнее? – донеслось недовольное из-за полуоткрытой двери. – Так ведь и убить недолго!

Недил, обмирая и едва дыша, сжимая дверную ручку, будто она кинжалом была, выглянула из-за створки.

Женщина, буравящая кадета недовольным взглядом, выглядела так, словно на великосветский приём собралась: роскошное платье, ещё более роскошное колье, кажется, с рубинами, броский макияж. Вот только волосы распущены, лишь прихвачены над ухом заколкой. Но на блудницу, не смотря на подведённые глаза и напомаженные губы, дама не походила совершенно, скорее уж на герцогиню.

Значит, что? Значит, магичка? Только им на условности плевать.

– У меня рога выросли? – раздражённо спросила предполагаемая магичка.

– Нет, – мяукнула Леора.

– Тогда что ты на меня так пялишься?

Вопрос был хорошим, на самом деле актуальным, потому что сработал, как ушат ледяной воды.

– Если вы не хотите, чтобы на вас пялились, носите сутану, а не это, – посоветовала Недил, подбородком указав на шикарное декольте незнакомки. – Обычно флагами размахивают, чтобы внимание привлечь.

– Не зарывайся, мелочь! – прошипела рыжеволосая, щурясь.

– Лопаты нет, – огрызнулась Леора, не успев придумать ничего остроумнее. – А вот мне бы хотелось узнать, кто вы такая и что здесь делаете, да ещё в столь неурочный час?

– Это ты кто такая, чтобы спрашивать?

– Я маг-телохранитель его светлости, – отчеканила кадет, выпрямляя спину, стараясь казаться повыше.

Бесполезно, конечно: рыжеволосой она макушкой и до виска не доставала. Хорошее изобретение каблуки, босые ноги им по всем статьям проигрывали. Хотя эта и без всяких каблуков была рослой, статной.

Глава четвёртая

Погода угадала: утро выдалось хмурым и очень холодным. Пухлые сизые тучи цеплялись за церковные шпили, будто раздумывая, выдать ли столице заряд снега или всё же согласиться, что весна уже наступила. Булыжники мостовой прихватило льдом, лошади ступали осторожно, опасливо переставляя копыта, фыркали, пуская из ноздрей облачка пара. Где-то близко обречённо, словно сама себе успела надоесть, орала ворона. Из ещё закрытых пекарен тянуло свежей выпечкой и кисловатым духом ржаного хлеба. От этого запаха почему-то становилось ещё тоскливее.

Из боковой двери церквушки, позёвывая и почёсываясь, выбрался служка. Уставился на проезжающих мимо всадников, ухмыльнулся во весь рот, демонстрируя отсутствие передних зубов. Крикнул вслед неразборчиво, вроде бы удачи пожелал.

– Вам ещё не поздно вернуться, – подал голос нахохлившийся маркграф, пряча длинный нос в поднятом воротнике мундира.

Леора кивнула, давая понять, что услышала, но отвечать ничего не стала. Ей тоже было холодно. Плащ не грел, а только вбирал невесть откуда взявшуюся влагу, отсыревшая пола мокро шлёпала по голенищу сапога половой тряпкой. И от этого тоже унылости лишь прибавлялось.

А тревога – бесцельная, ни о чём – прицепившаяся ещё вчера, никак не желала отпускать. Наоборот, лишь сильнее становилась. И дело было не только в предстоящей дуэли. Без эскорта охранников кадет чувствовала себя едва не голой, помимо воли то и дело оглядывалась, всё мерещилось, будто сзади крадутся. Самоуговоры, мол, никто не станет нападать на генерала днём посередь столицы, да и вообще, кому он нужен, не помогали. Между лопаток назойливо зудело, словно в спину Недил кто-то смотрел.

Добираться до места пришлось долго. Из Верхнего города выехали через ворота Толстой Маресы – стражники, поставленные, видимо, для декора, никакого внимания на них не обратили. Улочки с чистенькими коттеджами и аккуратными лавочками тоже остались позади. Совсем немного не добравшись до кварталов мастеровых, где уже вовсю бухали кузнечные молоты, у какого-то то ли монастыря, то ли школы, маркграф свернул на узенькую тропку, вихляющую, словно пьяница, между изгородей фруктовых садов.

– Нам сюда, – буркнул Редиш, указав до синевы выбритым подбородком на явно заброшенный особняк, белеющий за голыми деревьями.

Леора снова промолчала.

У заколоченных широкими досками парадного подъезда их уже ждали. Брадил и ещё пара офицеров, по всей видимости, секундантов, держались чуть в стороне. Старичок, кутающийся сразу в три плаща, кажется, вообще никого не замечал. А вот ещё двое пошли навстречу подъезжающим.

Одного из них, чёрного, как ворон, смуглого мужчину, Недил никогда не видела. Второго же знала и очень надеялась, что ещё раз с ним встретиться не доведётся.

– Вы опоздали, Редиш, – радостно заявил его высочество принц Карлес, носящий дивное прозвище Рассвет.

– Неправда, – недовольно отозвался маркграф, тяжело выбираясь из седла. – Это вы поторопились, а я всегда приезжаю вовремя. – Генерал поднял два пальца, привлекая внимание. Где-то вдалеке глухо ударил колокол. – Половина седьмого утра.

– Позёр, – пробормотал подошедший Брадил.

– Ошибаетесь, молодой человек, – бросил Редиш, кидая снятый плащ поперёк седла. – Впрочем, у вас ещё будет возможность ощутить разницу. Вы готовы, господа? Тогда пойдёмте, у меня на сегодня запланирована масса дел. Кадет, будьте любезны, проводите метра лекаря. Здесь крутые ступеньки.

– А я провожу леди, – посмеиваясь невесть чему, объявил Рассвет.

– Оставьте госпожу магика в покое, – приказал маркграф. – Она справится без вашей помощи. Прошу, господа.

Один из секундантов красавца-капитана без видимого труда открыл дверь в особняк – доски так и остались прибитыми к створке. Офицер долго щёлкал кресалом, пытаясь зажечь маленький потайной фонарь, справился наконец.

Впрочем, в таких трудах не было никакой необходимости: дом не просто забросили, над ним ещё и время успело потрудиться. В окнах отсутствовали стёкла, на лестницах не хватало перил, а то и ступеней. Ну а на широкой площадке между первым и вторым этажами недоставало целого стенного пролёта, зато света оказалось сколько угодно.

– Думаю, тут места хватит! – пристукнув каблуком по растрескавшимся плитам пола, объявил принц.

Со стены обвалился пласт штукатурки, рассыпавшись мокрыми кусками по катышкам крысиного помёта.

– Отойдёмте, дитя моё, – нервно попросил лекарь, которого Леора под локоть поддерживала.

– Приступим, – согласился Редиш, откидывая волосы.

– Одну минуту, – остановил его Брадил. – Прежде чем начать, я хотел бы принести свои извинения.

– Ну-у, – разочарованно протянул его высочество.

Чернявый, второй секундант Редиша, до сих пор так и не произнёсший ни слова, кривовато усмехнулся.

– Да, прошу прощения, – повторил капитан, гордо вскидывая подбородок, – у госпожи Недил. Я вёл себя, как последняя сволочь и то, что был пьян, меня не извиняет. Наоборот, только усугубляет вину. Поскольку госпожа кадет такого отношения ничем не заслужила. – Блондин, наконец, повернулся к Леоре, до этого с маркрафа глаз не сводил. – Пойму, если вы моих извинений не примите. Но нижайше прошу взять эту безделушку. Уверяю, она ни к чему вас не обязывает. Просто возьмите на память о дураке, который, на самом деле, не слишком плохой человек.